- Итак, господа, будем считать собрание нашего водочно-литературного клуба открытым! - выдал я, когда мы - четверо друзей, уселись за стол и разогрелись тремя стопками.
- Однако, что за чушь ты там несёшь? - проскрипел Вольдемар.
- Ладно тебе! Игорь, не томи, говори, что ещё придумал? - вставил Кеша.
- А я и говорю. Я предлагаю создать что-то в виде клуба, чтобы не убивать время наших дружеских встреч бессмысленно. Я тут купил сборник рассказов Эдгара По и один его коротенький рассказик подал мне эту идею. Рассказ называется "Фолио клуб". В нём рассказывается о клубе литераторов, которые собирались раз в месяц за ужином и читали свои коротенькие рассказы. Автор лучшего рассказа назначался временным председателем, а автор худшего - оплачивал обед на следующем заседании.
- А причём тут мы? - изумился Вольдемар.
- Ребята подождите, дайте Игорю договорить, - вставил слово Серж.
- Я предлагаю создать нечто подобное, чтобы наши мозги не начали атрофироваться.
- Но причём тут мы? - вновь спросил Вольдемар.
- Это что-то новое, давайте выпьем, - выдал Кеша и натренированным движением стал разливать водку по рюмкам.
- Но неужели не понятно? - я прервался, потому что принял рюмку на грудь. - Ведь мы кто?... сборище скудоумия, - сказав, я отправил в рот солёный огурчик.
- Ну и что? - рявкнул Вольдемар.
- Подожди, Вольдемар, - заговорил Серж. - Игорь, это, вроде бы, до сего момента всех устраивало. Что мы дураки какие-то? Просто нормальные люди. Не всем же обладать богатым умом.
- Но ведь скучно же... господа-друзья, - начал я защищать свою идею. - Ведь
что мы делаем при наших посиделках, что? Пьём и базарим, - базарим и пьём и т.д. Я предлагаю рассказывать анекдоты, коротенькие миниатюры, юморески, новеллы, но не чьи-то, а придуманные нами. Ведь мы же!... Вспомните, что нам когда-то внушали? "Человек может всё!"
- Точно. Я это помню. Да и... помните, как в одном старом фильме учёные делают открытия? - заговорил пылко Кеша. - "Сел, задумался, открыл!"
- Вот именно это я и пытаюсь вам втолковать, - радостно воскликнул я. - Мы же кто? Да мы же!... Мы же!...
- Господа, выдыхается! - оборвал меня наш банкир. Банковал у нас всегда Кеша. У него глаз - алмаз. Разливал всегда он. По рюмкам - не мимо.
- Да, надо обмыть эту добрую идею, - согласился Серж.
- Но причём тут мы?! - гаркнул Вольдемар и опрокинул рюмку... в лужёное горло.
- Друзья мои, - выпив, продолжил я, - мы же все, так или иначе, связаны с литературой... были. Ведь каждый из нас работал когда-то в газете.
- Когда?
- Где?
- В какой?
- У вас что, память заклинило?... У вас что, проблемы с памятью на почве употребления? Отвертеться вам не удастся. Мы из одного класса. Если не помните этого, то я напомню. В стенгазете! Кеша - в шестом, Вольдемар - в седьмом, я - в восьмом, ну а Серж - в девятом. А?! Вспомнили?... Да мы же!...
- Да... это верно... он прав. По шестой господа, - спокойным голосом оповестил Кеша, закончив разлив из начатой второй литровой. Четыре руки потянулись к рюмкам.
- А как назовём наш, так сказать, клуб, - спросил неторопливый Серж.
- "Корифей", - ответил я, поразмыслив семь секунд.
- Эко ж ты хватанул, - отрезал Вольдемар.
- Поймите меня правильно! Я не...
- По седьмой, господа, литераторы. За дуб! То есть клуб, черт, - выдал Кеша, завинчивая пробку.
- Сейчас выпьем и поймём. Вздрогнули! - резанул Вольдемар.
- "Корифей", друзья, потому, что я считаю - мы можем!
- Ах, так? В литературе можем?... Очень и очень лестно, - съязвил Вольдемар.
- Господа, а по восьмой? - Кеша знал своё дело.
Мы выпили по восьмой и принялись за закуски с такой жадностью, что можно было подумать, будто они только что появились на столе.
- Ну и дела... Что делается, что делается! По девятой? - Кеша взялся за бутыль.
- Ну, куда ты гонишь? Серж, подай, пожалуйста, икорку. Эх! Люблю красную икру и чёрную люблю.
- Пожалуйста, красную примите, - и Серж подал мне икру минтая.
- Игорь, друзья мои, зачем нам усложнять себе жизнь, а?! - Вольдемар схватил рюмку и обвёл туманным взглядом стол.
- А в этом что-то есть. В этой, как её?... - застопорился Серж.
- Идее, - помог я. - В общем так, к следующему заседанию каждый должен принести по маленькому опусу.
- А?...
- А если не будут брать - отключим газ, - оборвал Серж Вольдемара фразой из известного кинофильма.
- По десятой, господа!
- Кто не принесёт, будет оплачивать наш обед. Голосуем. Молчание - знак согласия. Кто против - поднять руку, - сказал я. Но в этот момент руки тянулись к налитым рюмкам. И через семь секунд я объявил, что решение принято единогласно.
- Чёрт возьми! - Вольдемар хлопнул себя ладонями по ляжкам. - Это же подтасовка данных голосования! Я "употреблял" и не мог поднять руку! И это естественно. Я не могу делать два дела одновременно: выпивать и голосовать. Я не Юлий Цезарь. Это он мог делать одновременно шесть дел!
- Увы... поздно! - выпалил я.
- Ещё по одной, господа, слабо? - и через полсекунды Кеша разливал по рюмкам, тупо глядя в стол между тарелок, но при этом, не проливая ни капли мимо. Как это ему всегда удаётся?
- Давай... с горя, - пропищал Вольдемар.
- Закусывайте, закусы-вай-те, - послышалась затухающая речь Сержа.
- А ещё одну рюмчевскую возьмём на себя? - Кешина рука, обняв горлышко бутыли, подняла её, и его затянутый пеленой взгляд прозондировал на свет остаток в бутылке. Потом он стал лить в одну, вторую, третью, а остатки вылил в свою рюмку. Сдвинув рюмки вместе и, сравнив уровни, пробормотал: "Всё правильно. Точно, как в аптеке. А ну-ка, господа, по-военному!"
- Я не служил, ты знаешь, - ответил я. Кеша тупо уставился на меня. Я понял, что он это подзабыл. - Такие люди как я нужны в тылу, - напомнил я.
- Это не важно, главное не разглагольствовать, а пить. Я где-то слышал, что это называется "водолазным способом", то есть через сорок секунд, - толкнул банкир пояснительную тираду.
- Иди ты... к чёрту, - выдавил я или кто-то другой... и мы выпили.
Часа через два мы подняли наши головы: кто с груди, кто со спинки дивана, а кто со стола и, почти молча разошлись по домам. У меня было самое выгодное положение. Я жил ближе всех - до моей кровати от входной двери было не более полутора десятков шагов. Проделав их на автопилоте, я оказался у своего ложа и... всё...
Первое заседание клуба "Корифей", прошедшее с успехом, можно было считать закрытым.