Оказывается, в наше время ещё не перевелись славные ребята, которые в ответственный момент могут забыть о страхе и проявить настоящую доблесть. Доказательством тому, был один уникальный случай на морском спасательном судне с участием начинающего матроса по имени Кузя. Сам же Кузя, на трезвый взгляд, казался абсолютным антиподом образцового матроса. Ведь он непроизвольно страдал морской болезнью, не мог отличить фарватер от фартука, смахивал на диверсанта и имел честь носить второе имя, такое как 'залетчик'. А самое любопытное, что матрос во всём и везде обвинял кого угодно, только не себя.
А дальше, всё по случаю...
После запоминающихся слов мичмана 'Выспишься на том свете', Кузя осознал, что нужно сдаваться в плен Морфею при каждой выпавшей ему возможности. А спал уполномоченный 'залетчик' буквально везде, где только приходилось. Следовательно, его застукивали спящим на посту в стоячем положении, после чего был украден весь казённый запас макарон из склада. Ещё он спал, загорая на крыше командирского мостика без тельняшки, после чего он выбежал полусонный на сбор по тревоге в одних трусах с загаром уровня огородник-профессионал. А также на юбилей капитана, он умудрялся заснуть прямо на ходу, шагая с ящиком спиртного на плече, который Кузя благополучно уронил об палубу. Тогда от крика боцмана все чайки в округе перестали нестись. Слава Нептуну и Посейдону, обошлось без жертв, но последний 'подвиг' со спиртным преподнес ему великодушный шанс, дослужить свой контракт помощником кока на камбузе, чтобы от греха подальше.
К сожалению Кузи, он и там отличился, когда нашел дюжину замороженных червей из морозилки, накануне приготовленных коком для наживки в неуставной рыбалке. Нерадивый матрос вкинул их в макароны по-флотски для офицерского состава.
Волос в салате - это ночной кошмар любого повара, а тут целая горсть червей.
После 'залетов' Кузи, у взвода, в котором он числился, появились новые вариации пословиц: 'Не будь как Кузя', 'Ну ты и Кузя', 'В семье не без Кузи', 'Кузя он и в Африке Кузя', и 'Пошли Кузю Богу молиться, так он и...'. О его подвигах можно было бы говорить бесконечно, но в день морского флота, он превзошел самого себя.
Как всегда в отсутствие главного кока, Кузьму лень на помощь зовёт, журналом с тётками завлекает. А если Кузька с ленью в азарт войдёт, то это надолго. Матрос с ленью братается, в хлеборезке якорь бросает, журнал штудирует. С обложки журнала ему модель подмигивает, присниться обещает. Кузьма ей верит, по-адмиральски зевает, в позу креветки сворачивается. Пока моряк спит, его пропитанную запахом шпрот бескозырку крейсерская крыса ворует, благополучно уронив её за борт. Даже крысы считают, что Кузя не заслуживает быть матросом.
Сегодня журнальная нимфа подвела, на сборы модельного состава не явилась, как впрочем, и Кузьма не явился на очередной учебный сбор по тревоге всего матросского состава.
Не досчитавшись одного бойца, офицеры кортики для сэппуку острят. Их сердца 'SOS' выстукивают. А на нервах, морские узлы образовались, да такие, что ни один старый волк не распутает. Последняя надежда на обыск кают.
- Уму непостижимо. Что за хитрость хитрая? Ну не уплыл же он домой на дельфине, да ещё и без компаса? - удивился боцман.
- Пиратский дезертир! - ругнулся капитан,- Разжаловать до матроса!
- Но он и есть матрос,- чуть слышно возразил боцман.
- Тогда разжаловать до юнги! И чтобы к вечеру его бескозырка лежала у меня на столе!
В хлеборезке поисковики проверить не сообразили, поэтому и сделали вывод, что моряк оказался за бортом. Спасатели принялись спасать спасателя.
Спустя некоторое время Кузин желудок издал душераздирающий стон, вынудив соню пробудиться. Матрос вразвалочку выплыл на палубу, и с футбольным азартом стал пинать банку из-под рижских шпрот. Вдруг мимо него пронёсся другой матрос и стал звать какого-то Кузятька, толи Кузьменка, там не разберёшь.
А Кузьме всё нипочём, у него своя забота. Он дальше на мостик бредёт, в почтовых бакланов из рогатки целится, сбить пытается. В правом ухе ковыряется, словно клад ищет, отсутствие шапки не замечает.
- Доброе утро,- поздоровался Кузьма с солнышком.
- Хммм,- ответило солнышко и спряталось за тучи.
А где-то глубоко под водой, Нептун с Посейдоном спорят, кто из них по рангу старше, море волнуют. На палубе матросы тоже суетятся, 'Человек за бортом' вопят. В это же время бескозырка на высоких волнах брасом плавает, белизной маячит. Тут-то снова и отличился "залётчик".
Заметив без подзорной трубы "чей-то" головной убор, Кузьма принял его за утопающего.
Найдя источник беспричинного гвалта, у Кузи энтузиазм пробуждается. Лень судорогами за ноги его хватает, за борт прыгать не велит. Но энтузиазм, сволочь, на волю просится, покоя не даёт.
Когда Кузьма скинул спасательный круг на бескозырку, и сам устремился лесть через борт, он услышал от боцмана отдалённую ругань в свою сторону:
- Сотой! Не смей...!
- Извините, но я не могу бросить утопающего!- возразил самоотверженный Кузя и героически прыгнул бескозырке на помощь с воплем,- Полундра!
Крысы высокие балы Кузе за прыжок выставляют, стоя аплодируют, новым героем восхищаются.
- Я его нашел!- завопил доблестный Кузя, дрейфующий на скинутом спасательном бублике с мокрой бескозыркой в руке.
Выглянув за борт, старший офицер от удивления подпёр бровями козырек фуражки. На сегодня сэппуку отменяется.
- Сказочный простофиля,- выразился офицер и пошатал головой слева на восток.
Капитан совсем уж не ожидал увидеть такую фантасмагорию, чтобы пропажа умудрилась найти саму себя.
С тех пор, Кузьма сделал для себя открытие, что он заслуженно получал все те упреки со стороны команды, и совсем не обижался на решение капитана, чистить ежедневно гальюны до самого-самого его ближайшего порта, где его ждала новая увлекательная профессия.