Андрей, потягиваясь, вышел на крыльцо, щурясь от яркого утреннего солнца, прошлёпал босыми ногами по дощатой дорожке к калитке. За калиткой стояла покосившаяся скамейка, на неё он, сладко зевнув, и уселся. Перед ним лежала пыльная узкая дорога, на другой стороне которой располагались маленькие и большие деревенские домики, неуловимо похожие друг на друга.
Андрей с женой и с двумя дочками-погодками приехал сюда на месяц отдохнуть от задымлённых шумных суетливых городских улиц. И они отдыхали уже две недели на всю катушку, наслаждались тишиной, ночными трелями соловья, рыбалкой, шашлыками и прочими радостями, которые сулит вольготная деревенская жизнь приезжим горожанам, не обременённым огородами и домашней скотиной.
– Эй, Андрюха, здорово! – из калитки соседнего дома медленно вышел дед Матвей с кривой папироской в зубах. – Раненько ты сегодня.
Он уселся рядом с Андреем, выпустив изо рта густое облако дыма. Собственно, дед Матвей был не так уж и стар. Ему вряд ли было больше пятидесяти лет, но тлетворное влияние алкоголя и табака собственной выделки наложили свой отпечаток на весь его вид.
– Погода какая сегодня, – заметил Андрей для поддержания разговора и вытряхнул из пачки сигарету. – Будешь? – предложил деду.
– Не, – тот отмахнулся, – мне этот ваш городской порошок как мёртвому припарка. Вот это – табак, – он сунул свою самокрутку в нос собеседнику, и тот закашлялся до слёз, неосторожно вдохнув едкого дыма.
– Да, погодка сегодня хороша, – после продолжительного молчания проговорил дед Матвей, – слышь, Андрюха, тут Лёха-фермер бычка продаёт, тебе не надо?
– А зачем мне бычок? – удивился Андрей.
– Так это... Девчонок своих мясом парным покормишь, где вы в городе такое купите?
– Так у меня жена покупает мясо вон, через два дома, – Андрей махнул рукой в сторону.
– У Воронихи что ль? – прищурился дед Матвей. – Так у ней ведь поросята! А то бычок! Это ж совсем другое мясо. Оно и полезней, и вообще... Да и продаёт дёшево совсем, за копейки, – он назвал сумму.
– А ты что меня агитируешь, дед Матвей? – заинтересовался Андрей. – Тебе-то что за выгода? Или ты в доле с ним?
– Да ты что, в какой доле! – дед Матвей почесал коленки. – Я, видишь ли, взял бы бычка, да мне много, вот я и подумал, может, тебе половину и мне половину.
– Ладно, погоди, дед, с Ленкой поговорю.
Андрей встал, опять потянулся и пошёл в дом.
Лена, его жена, готовила завтрак, девчонки визжали в спальне.
– Ленусь, там дед Матвей говорит, что Лёха-фермер бычка продаёт. Предлагает с ним пополам купить.
– За сколько? – заинтересовалась Лена.
– А что, нам надо?
– За сколько продаёт-то? Если недорого, можно взять. Тушёнку сделаем, так поедим. Бычок – это вкусно. Так сколько хочет-то фермер?
Услышав сумму, Лена сразу отправила Андрея обратно к деду договариваться о покупке бычка. Андрей вышел на улицу. Дед Матвей сидел в той же позе, в какой он его оставил, и посасывал свою папироску.
– Ну, что твоя сказала? – спросил он.
– Говорит, надо брать.
– Вот и отлично, – дед Матвей радостно потёр ладошки и засеменил к своему дому. – Погоди, сейчас сразу к Лёхе и сгоняем, чтоб бычка-то для нас придержал.
Около самой калитки он остановился и, помявшись, добавил:
– Только, слышь, Андрюха, он дёшево-то продаёт, потому как живым весом.
– Чего? – не понял Андрей.
– Ну, живым весом, живого бычка продаёт. Резать самим надо будет. Ты как, справишься?
– Да справимся, – пожал плечами Андрей и подумал: "Дед деревенский, наверно, умеет...".
Лена позвала его завтракать. После еды, пока жена мыла посуду в тазике, он рассказал ей о том, что бычок будет живой, поэтому и цена такая низкая.
– Погоди-погоди, – она повернулась к мужу, – ты собираешься на пару с этим алкашом дедом Матвеем резать бычка?
– Он же деревенский, умеет... наверно. А я подержу.
– Что ты подержишь, балбес? Ты же таракана раздавить не можешь! Бычка он резать собрался! Он на тебя посмотрит своими коровьими глазами – ты и расплачешься, матадор!
– Андрюха! Пошли! – раздался за окном крик деда Матвея.
– Ладно, разберёмся! – Андрей поцеловал Лену в щёку, сунул ноги в кроссовки и выбежал на улицу.
Домой он вернулся только к ужину, засидевшись у Лёхи-фермера и отмечая сделку. Договорились прийти за бычком завтра с утра и тогда же принести деньги. Пошатываясь, он поднялся на крыльцо и зашёл в дом.
– Ну вот, – сказал он жене, – и договорились. Завтра заберём бычка, вечерком сделаем барбекю.
– Ложись спать, барбекю, – поморщилась Лена, – я на тебя утром посмотрю.
Андрей лёг на топчанчик и провалился в тяжёлый сон. Он проснулся, продрогнув от ночного холода, хмель выветрился. Он напился воды, зачерпнув её ковшиком из ведра, хотел покурить, но передумал и побежал в спальню к жене под тёплое одеяло.
Всю оставшуюся ночь Андрею снились кошмары. Бычок подходил к нему, тыкался в живот крутой мордой и говорил голосом Лёхи-фермера:
– Да бычка-то зарезать не большая проблема, просто изловчиться надо.
Потом с другой стороны подходил другой бычок и говорил уже голосом деда Матвея:
– Главное, чтоб с первого раза всё получилось, а то весь вкус-то испортится.
– Эй, матадор, вставай! – замычал первый бычок Лениным голосом.
Андрей вздрогнул и проснулся.
– Выспался? – жена сидела возле него. – Уж скоро полдень, дед Матвей тебя заждался.
Андрей сел, сжав руками голову.
– Держи деньги, – Лена сунула ему несколько купюр, – иди, поешь.
Он молча поплёлся в кухню и, не ощущая вкуса, принялся за еду. Мысли метались в голове как белки. Андрей с ужасом осознал, что меньше чем через час он должен будет перерезать горло бычку, которого вчера ему показывал Лёха-фермер. К горлу подступила тошнота. Он отогнал назойливую муху и вспомнил, как Лена вчера ему сказала: "Ты таракана раздавить не можешь". Он мог раздавить таракана. И мог прихлопнуть муху. Но телёнок... Перед глазами появилась печальная морда бычка, который смотрел на него почти человеческими грустными глазами. Андрей встряхнул головой.
– Андрюха! Пошли уже! – заверещал на улице дед Матвей.
"Принесла тебя нелёгкая на мою голову", – чертыхнулся Андрей, наспех допил чай и вышел из дома.
Дед Матвей молча семенил рядом с ним, за всю дорогу до фермера не проронив ни слова, только изредка покряхтывал, вздыхал и пыхтел папироской. Андрея прошибал холодный пот. Открывая калитку Лёхиного дома, он почувствовал, что у него подкашиваются ноги, как около кабинета стоматолога.
– Эй, Лёха, где ты там? – крикнул из-за спины Андрея дед Матвей каким-то надтреснутым голосом.
Андрей оглянулся на него, в глубине души мечтая, чтобы тот исчез. Но дед стоял рядом, пряча бегающие прищуренные слезящиеся глазки.
Заскрипела дверь сарая, из него вышел Лёха-фермер.
– Мужики, тут такое дело, – смущённо сказал он, оглянулся на сарай и почесал шею, – передумал я, мужики. Уж извините. Всю ночь сидел. Жалко мне бычка, давайте в другой раз, тёлочка подрастёт... Уж извините, что так получилось.
Андрей с дедом Матвеем сидели на скамейке у калитки, на крыльце дома возились с куклами Андреевы дочки. На душе у Андрея было легко и радостно. Он вытряхнул из пачки сигарету и предложил деду:
– Будешь?
– Не, мне ваш городской порошок, как мёртвому припарка.
Они помолчали. Дед Матвей помусолил свою папироску и сказал:
– Я, знаешь, пожалуй, что и рад. Не резал я никогда скотину. Всю ночь, поверишь, не спал, руки тряслись. Как подумаю, как глаза его телячьи вспомню, так... – и дед сокрушённо покачал головой.