Два года назад Эрни наконец-то исполнилось пятьдесят лет, и с тех пор он изучает вампирскую магию. Ему особенно нравятся заклинания подчинения, зова, привлекательности. Хотя книги он до сих пор читает через силу, но почти смирился с этой необходимостью. Занятия танцами, фехтованием и массаж укрепили мышцы, и теперь фигура у него идеальна. Стройный, пластичный, сильный он похож на дикого кота. Под бархатистой кожей видно как сокращаются при каждом движении мышцы, завораживая и притягивая к себе внимание. Юный лорд уже свыкся с мыслью, что ему придётся учиться в окружении злобных и кровожадных людей. Правда, в этом жутком месте он будет не один, отец обещал дать ему спутника, но... сопровождающий должен поступить в Университет на один курс с Эрни, а подходящей кандидатуры до сих пор не нашлось. Да и время сейчас неспокойное. Охотники на вампиров смогли преодолеть магический барьер и начали войну, которая хоть и закончилась быстро, но успела проредить многие кланы. Особенно досталось соседям - Айшарам, говорят, даже их лорд Раймон Жестокий погиб в одном из сражений.
Зато папа стал таким влиятельным! Он захватил пленных и получил много выгод от этой войны. Теперь потрёпанные кланы пытаются заручиться его поддержкой и присылают различные подарки, в том числе и многочисленных наложников...
Вот и сейчас Эрни читает в проклятой библиотеке объёмный рукописный труд, но, оторвавшись от его изучения и выглянув в окно, видит экипаж, доставляющий ещё одну жрицу любви, а точнее очередную шлюшку... и, похоже, она из клана Айшаров. Странно только, что карета потрёпана, нет пары лошадей из шестёрки, да и вооружённого сопровождения, если не считать нескольких оборванцев, тоже нет. Кажется, эти Айшары вконец обнаглели, присылая такой экипаж. Да и наложница ведёт себя странно - её буквально вытаскивают из кареты, а она, извиваясь, пытается брыкаться. Положение усугубляется ещё и тем, что папины евнухи стараются не уронить покрывало, закрывающее эту сучку. В общем-то, непривычное зрелище, обычно они резво выпархивают, стоит лишь слугам дверцу открыть. Эрни ловит себя на том, что разглядывает этот подарочек. Маленькая для вампиров фигурка отчаянно сопротивляется и на мгновение юный лорд видит мелькнувшие на ногах у привезённой наложницы цепи. Вот этого он точно не ожидал увидеть. Но пока он разглядывает разыгравшуюся под окном нешуточную борьбу, один из сопровождающих экипаж протискивается к бушующему подарочку и, видимо, надавив на какие-то точки на шее, успокаивает наложницу. Она, скорее всего, без сознания и повисает безвольной куклой на руках евнухов, и те быстро уносят ее в замок. Эрни сочувствует маленькой нахалке, посмевшей сопротивляться папиным людям, пожалуй, эта отчаянная мелочь не переживёт сегодняшней ночи, но изменить её судьбу юный лорд никак не может. Поэтому он с сожалением вздыхает и вновь погружается в чтение занудной книги.
***
Замок Раймона Жестокого
Отец после подслушанного мною последнего разговора с мачехой сдержал своё слово. Она целых двадцать лет не выходила из гарема, и ей теперь пришлось соревноваться с многочисленными наложницами. Конечно, она сразу же нашла виновного и несколько раз пыталась меня отравить, подсылала убийц, но всё зря. Знание трав и умение готовить эликсиры, наряду с навыками рукопашного боя, помогают мне выжить в этой банке с пауками, именуемой красивым словом "гарем". Однако последние события вновь резко меняют мою жизнь...
До последнего времени мне казалось, что наш мир стабилен и ему ничего не может угрожать, но появление охотников на вампиров на нашей границе вызвало настоящую панику. Отец, правда, быстро успокоил своих подданных и организовал войско, но из боя он так и не вернулся, как и большая часть последовавших за ним. Первый и самый грозный удар явившихся сюда людей встретил наш клан, потеряв больше половины воинов. Трагическая весть быстро облетела все наши земли, но, конечно, нашлись и те, кому гибель отца - Раймона Жестокого - была на руку. Мачеха тут же добилась коронации своего сына, моего старшего сводного брата, а сама стала регентшей, так как он ещё был несовершеннолетний. Сразу же после церемонии меня заковали в цепи и бросили в сырой и холодный подвал. Я провёл там почти две недели, показавшиеся мне целой вечностью. Возможно, она решала, стоит ли меня убить или всё же послать в дар теперь уже могучему соседу, но алчность перевесила, и меня временно перевели снова в гарем, где привели, как она выражается, в товарный вид. Перед отъездом я смог выбраться незамеченным и насыпать свою новую забористую смесь возбуждающего и слабительного в почти все вина, хранящиеся в погребе замка, в том числе и ценные, даже тысячелетней выдержки. Каково же было моё изумление, когда целый бочонок такого вина погрузили вместе со мной в качестве второго подарка влиятельному соседу. Но об этом я не стал переживать, страшно обрадовавшись, что мне разрешили взять с собой немного вещей, а главное, что одним из сопровождающих стал мой учитель-секьюрити. Огорчали только ножные браслеты из прочного сплава, скованные между собой короткой цепью, да ещё и с магическим замком, который мог открыть лишь новый владелец...
***
Карета скрипит и стонет на каждой кочке. Из-за отсутствия окон я не вижу пейзажа за окном, наверное, мачеха боится, что я сбегу. Мне действительно страшно, я никогда не был так далеко от дома, а ещё меня бросает в дрожь от одной мысли о том, для чего меня дарят Родригесу Кровавому. Я долго находился в счастливом неведении, кто такой наложник, и наивно считал, что минет - это наибольшая неприятность. Совершенно случайно мне попалась в библиотеке книга о сексуальных отношениях между мужчинами, и теперь я холодею от ужаса, когда думаю о том, что со мной будет делать лорд Родригес. Мне хочется испариться, исчезнуть, лишь бы не слышать мерного стука копыт, с каждой секундой приближающих меня к этому кошмару, скрипа кареты, подскакивающей на каждой кочке, подтверждающего реальность происходящего. Из задумчивости меня выводит треск упавшего дерева, резкий толчок остановившегося экипажа, ржание перепуганных лошадей, громкий мат и лязг оружия, а затем воцарившаяся тишина. Я пытаюсь сжаться в комок и не дышать, но кто-то рывком открывает дверцу, и лунный свет затапливает здешнюю темноту, однако похоже заглядывающий сюда незнакомец ничего не видит, и через пару секунд в карету врывается ослепительно-яркий свет факела. Человек вопит от восторга, увидев меня и вино, затем резко открывается дверца с моей стороны, и грубые руки хватают и тащат меня наружу. Я брыкаюсь, пытаюсь уцепиться за сидение, проклятая накидка слетает и остаётся внутри, а мне становится страшно от мысли, что могут сделать со мной эти жуткие люди. Меня хватают за волосы, и от боли на глаза наворачиваются слёзы, я закусываю губу, чтобы не закричать и, наконец, сдаюсь...
- Вот чёрт, это же парень, а не девка! Не повезло, б**ть...
- Какая разница, парень или девка, рот-то у всех одинаков, раз в зад не хочешь.
- Девицы не такие выносливые, этого на ночь должно хватить, вишь бойкий какой, даром, что ноги скованы.
- Эй, ребят, выпьем сначала, потом точно будет без разницы кого и как...
Разбойники гогочут от души, связывая мне руки и заталкивая в рот вонючую тряпку. Их руки шарят по моему телу. Меня трясёт от осознания своей беспомощности и унижения, и с перепугу я забываю даже про магию эльфов, чувствуя себя слабым ребёнком, ощущая бегущие по щекам слёзы. Когда меня тащат вглубь леса, последнее, что я вижу - это как связывают моего учителя.
Открыв бочонок, бандиты глотают дорогое старинное вино, как дешёвое пойло. Тягучее, тёмно-красное, оно источает изысканный аромат - наверное, оно очень вкусное, так как про меня на некоторое время забывают. Слышится смех и пошлые шутки. Веселящиеся разбойники сидят возле потрескивающего и манящего теплом костра, а я замерзаю, мне холодно, но так хочется, чтобы они про меня не вспомнили, хотя чудеса бывают только в сказках... Один из пирующих - огромный, с блестящей в лунном свете лысой головой - пошатываясь, направляется в мою сторону, а от холода и страха я уже не в состоянии сопротивляться. Он жёстко хватает меня пальцами за подбородок и, дохнув перегаром, говорит:
- Что, куколка, ждёшь меня?! Сейчас, милая, мы тебя полюбим... - Неожиданно его кожа покрывается мурашками, лицо зеленеет, а глаза становятся безумными, и, издав какой-то протяжный звук, он... хммм... сверкая пятой точкой, резво исчезает в кустах. Причём он не одинок в своём стремлении к уединению, через несколько секунд на поляне остаются только бочка из-под вина и, не считая меня, пара связанных пленников, а окрестности оглашаются странными тягучими звуками, порой прерываемыми резкими, короткими, словно барабанная дробь, а иногда прорывающимися разочарованными стонами. Но, пожалуй, самым неприятным бонусом становится назойливо-удушливый аромат, по сравнению с которым запах моего кляпа кажется мне нежным и изысканным. Вот эти флюиды и заставляют меня шевелиться. Когда я подползаю к костру, то обнаруживаю там остатки пиршества и брошенное в беспорядке оружие. Перерезаю ножом верёвку, стягивающую руки, и, вытащив кляп, направляюсь к учителю и освобождаю его. Он без сознания, и мне приходится применить эльфийскую магию лечения. Очнувшись, мой телохранитель озирается с отрешённым видом, однако быстро приходит в себя и, взяв катану, отправляется на охоту за возбуждёнными засранцами. А через полчаса мы вновь уже в дороге. Правда без куда-то сбежавших двух лошадей, которых выпрягли пастись разбойники, и всего с парой сопровождающих охранников, вдобавок сильно потрепанных. Зато у меня теперь есть надежда, что лорд Родригес откажется от такого подарка...
***
Учитель условным стуком предупреждает об окончании нашего путешествия возле замка Родригеса, в карете ведь нет окон. Меня охватывает паника, я не хочу выходить, но никто не спрашивает моего мнения. Открываются дверцы, и меня вновь вытаскивают наружу, теперь уже слуги лорда. Пытаюсь сопротивляться, вырываясь изо всех сил, нанося удары, извиваясь, выворачиваясь и выскальзывая из рук людей. Я настолько увлечён это борьбой с подчинёнными Родригеса, что совсем забываю о договоре с учителем, которому кажется тоже слегка достаётся в этой потасовке, прежде чем он отправляет меня в темноту...
Мне плохо, кружится голова... слабость... Медленно возвращается память, и я вспоминаю последние события. Первая здравая мысль, возникающая в моём сознании - теперь вряд ли кто-то сможет заподозрить учителя в сговоре со мной. Затем ощущаю пристальный взгляд, открываю глаза и вижу большого чернокожего человека, со злобной усмешкой изучающего мою персону. Только теперь я понимаю, что обнажён и лежу на какой-то жёсткой, холодной поверхности. Руки и ноги затекли от сковывающих их браслетов с цепочками, позвякивающих при каждом движении. Я оглядываю своё тело и с удивлением вижу, как блестит кожа, смазанная маслом, подчеркивающим рельеф моих мышц. Дискомфорт в области паха объясняется плотным кольцом. А вот почему саднит попа?! Мои попытки рассмотреть собственное тело прерывает высокий, тонкий голос, не сочетающийся с комплекцией наблюдающего за мной бугая:
- Очнулся, гадёныш?! Что, зад болит? Ничего, потерпишь. Наш господин сегодня насладится твоим телом, поэтому мне пришлось подготовить твою задницу, чтобы ему было удобно. Ты ведь ещё девственник. - Хихикает он, вращая глазами и придавая своей роже злобный вид. - Но сегодня это будет исправлено...
Меня выводит из себя его хорошее настроение, и возникает острое желание стереть с его лица гнусную ухмылку. Набравшись храбрости и стараясь придать своей речи поучительный тон, я говорю:
- Девственницами бывают только женщины... - при звуках моего голоса он замирает, и его морда изумленно вытягивается от моей наглости, а я как ни в чем не бывало продолжаю: - У них имеется так называемая девственная плева...
Злобный визг прерывает мои намерения прочитать целую лекцию о сравнительной анатомии девушек и юношей:
- Заткнись, щенок!!! Ты просто очередная дырка для нашего господина!!
Повисает напряжённая тишина, я даже не сразу нахожу ответ на такое заявление, но, подумав, выдаю:
- Вот как, и его сиятельство не побрезгует воспользоваться таким ничтожеством?
Глаза у евнуха чуть ли не вылезают из орбит - видимо у него запустился мыслительный процесс.
"Наверное, у него мало места в черепе, вот и глаза повылазили", - мысленно ехидничаю я.
- Замолчи, сучонок! Когда господин сломает тебе целку, ты станешь ему не интересен...
- А у меня она разве есть?!.. - невинно спрашиваю я.
- Кто?! - его глаза становятся размером с чайные блюдца и, кажется, вот-вот выпадут, а я не могу сдержаться и тихо, доверительно озвучиваю:
- Целка?..
Ооо, увидеть его лицо в этот момент - высшее наслаждение, а послушать проклятия, которыми он меня осыпает, ну прямо соловьём заливается - бальзам на душу. У меня отлично получилось убрать его мерзейшую улыбочку и испортить ему настроение. Правда, этот тип ядовито замечает, что мне несказанно повезло, что я нужен его господину именно сегодня, а не через неделю, например. Его слова убивают мой энтузиазм и ввергают меня в беспокойное ожидание...
Перед рассветом этот же евнух сначала угрожает мне карами, если я не угожу своему господину, а потом меня наряжают в прозрачные тряпки, накидывают парчовое гаремное покрывало и ведут в спальню Родригеса. По пути меня мучает мысль о том, что наш с учителем план может сорваться, и тогда мне явно не поздоровится сегодня.
Возле роскошной двустворчатой двери стражники приказывают остановиться и, тихо приоткрыв её, толкают меня внутрь. Я оказываюсь в богато украшенной комнате, освещённой многочисленными позолоченными светильниками. Оглядываюсь и рассматриваю спальню лорда: на полу дорогой персидский ковёр, на котором разбросаны большие подушки, на стенах - дорогущая драпировка, окна закрывают тяжёлые бархатные шторы, а посередине стоит огромная кровать с балдахином, застеленная шелковым пурпурным бельём. Вся гамма в этой комнате красно-бордово-пурпурная, считающаяся у нас наиболее изысканной. Размеры постели поражают моё воображение - под стать рингу для спарринга в рукопашных боях. Когда проходит первый шок от увиденного, понимаю, что я здесь совершенно один, хозяина нет, а в правом углу возле двери замечаю несколько книг, пару коробочек, чернильницу, перья и мои любимые очки!
Я мигом скидываю тяжёлое покрывало, хватаю свои вещи и несусь на кровать, сейчас дорога каждая секунда! У моего учителя всё получилось, но лорд Родригес может появиться здесь в любой момент. Я рад, что моё тело натёрто маслами и теперь чернила будут расплываться на нём, а мука и дорожная пыль должны хорошо прилипать. Мне приходится спешить, подготавливаясь к встрече с моим новым хозяином...
Дверь бесшумно раскрывается, впуская высокого мрачного вампира. А кто бы не помрачнел на его месте, когда торжественный момент ожидания новой постельной игрушки проходит не на шелковых простынях, а в туалете... впрочем, пусть скажет спасибо, что ему не досталось то вино, что мачеха передала. Кстати, у неё в погребе ещё много запасов с адской смесью хранится, хватит и на семью, и на многочисленных гостей. Ну а лорду Родригесу мой учитель подсыпал всего лишь слабенькое слабительное, которое должно было заставить его выйти из спальни и дать мне немного времени побыть одному. Мне почему-то кажется, что с дозировкой я всё-таки переборщил, или мой новый хозяин терпел до последнего... в общем, из одежды на нём только плащ, и тот он мгновенно сбрасывает, как только закрывает дверь. Вот ведь чёрт, под этим одеянием было совсем не видно, что он возбуждён, и там... такоооое орудие, что я невольно отползаю на противоположный конец кровати, и, наконец, применяю защитную магию эльфов. Она уникальна в своём роде и используется ушастыми при сборе кореньев и трав. Эльфы - вегетарианцы, поэтому не охотятся, но в лесу они абсолютно беспомощны перед дикими, голодными хищниками, которым всё равно, что попадется на их пути, лишь бы оно было съедобно. Ушастые и защищаются от этих зверей резким, сильный ароматом скунса. Вот уж что точно отпугнёт кого угодно!! Правда, сами эльфы этот запах не чувствуют. А от такого аромата и помереть недолго. Поэтому я и подумал, что раз мой хозяин не эльф, то вряд ли сможет чем-то перебить запах скунса, если вдруг его устроит моя экзотическая внешность.
Лорд Родригес, разглядев меня в тени балдахина, застывает, поражённый увиденным. Вместо томного, соблазнительного гаремного мальчика у него на кровати развалилось нечто неаппетитное и грязное. У него даже возбуждение прошло - как ветром сдуло. И это он только узрел мою внешность, ведь мой запах ещё не коснулся благородного носа. Но я его понимаю - моё тело покрыто грязными разводами чернил вместе с мукой и пылью, волосы чумазы и взъерошены, на носу огромные очки, за ухом торчит одно гусиное перо, а кончик другого я с усердием жую, лёжа и переписывая пыльную книгу на его шикарной кровати.
- Ты кто такой?! - его вопль оглушает меня, но отступать от намеченного я не собираюсь и быстро отвечаю спокойным, тихим голосом:
- Писец...
- Ктоооо?! - восклицает он поражённо, а я терпеливо повторяю, небрежным жестом поправив гусиное перо за ухом и как бы невзначай снова размазав чернила по лицу.
- Писец?! Писец!! Это полный ПИСЕЦ!!! - рычит он, и в этот момент появляется чернокожий евнух. Увидев состояние лорда и проследив его взгляд, сконцентрированный на моей персоне, он мгновенно сереет, и даже пару шагов делает по пути к бегству, но разъярённый голос хозяина тут же пресекает эту попытку:
- Стоять! - лёд короткого возгласа замораживает даже меня, я чувствую, как покрываюсь гусиной кожей, а что уж говорить о том, кому он предназначен.
- Что это делает в моей постели?! - глаза лорда наливаются красным огнём и, похоже, готовы испепелить несчастного слугу, намертво примерзшего к полу и умудрившегося побелеть ещё больше, хотя всего мгновение назад такое казалось невозможным. Он в растерянности то открывает, то закрывает рот, но с его губ не слетает ни звука.
- Как этот писец попал в мою спальню? - Лорд резко поворачивается к евнуху и, указывая на меня рукой, тихим жутким голосом продолжает: - Может, ты мне сюда свинопаса в следующий раз притащишь прямо из свинарника, для разнообразия?
Этот дородный человек съёживается под сверлящим взглядом Родригеса, даже у меня в животе что-то скручивается и немеет от страха.
- Ггг... гг... господин... он... ннн...новый... нн... наложник. Я...я... ннн... не понимаю, как такое ммм... могло ппп... произойти, - лепечет главный евнух, еле выдавливая из себя слова, словно они застревают у него в горле. Лорд бросает на меня яростный взгляд и холодно произносит:
- Наложник... значит...
Я пытаюсь свернуться калачиком и стать как можно незаметней, но неожиданно для себя поправляю озверевшего господина:
- Заложник. Писец, написавший письмо, перепутал первую букву и вместо "з" поставил "н". - Гробовая тишина служит мне ответом. Стараясь скрыть дрожь, я продолжаю: - Я заложник, и писец к тому же...
Лорд Родригес неожиданно принюхивается и медленно бледнеет, что для вампира большая редкость, так как кожа у него и так белая. Главный евнух тоже ведет носом, и выражение его лица начинает напоминать посмертную маску. Оба превращаются в застывшие статуи. Лорд не выдерживает и сипит как разъярённый кот:
- Откуда эта вонь?..
Мне приходится признаться с покаянным видом:
- А разве моя мачеха не говорила, что когда я пугаюсь, то издаю сильный... запах?
Время тянется как гуттаперчевый сок, повисая тонкими жгутами. Тишина становится осязаемой и тягучей, а через целую вечность становится слышны за окном: гудение шмеля, вылетающего из гнезда, трель ранней птахи, предупреждающей о своих владениях, шелест листьев от лёгкого ветерка... И всё вдруг заглушается диким взрывом хохота! Лорд Родригес веселится так, что в комнату врываются стражники и недоумённо смотрят на своего господина. Я думаю, что стал свидетелем редкого зрелища, но пока не понятно, к чему приведёт реализация моего хитрого плана по спасению места, ищущего приключений. Лорд успокаивается и нежно спрашивает:
- Сколько же тебе лет беленький, пушистенький северный зверёк?
Я даже не сразу понимаю, что это именно меня наградили столь поэтическим описанием, но пристальный взгляд хозяина замка не оставляет сомнений, кому оно адресовано.
- Почти сорок...
Его взгляд становится задумчивым, и мне плохо верится в то, что я слышу дальше:
- Мелкого вместе с кроватью перенести в комнату напротив библиотеки, и завтра же он приступает к занятиям вместе с Эрни, а этому, - лорд показывает на безмолвное изваяние главного евнуха, - всыпать пятнадцать плетей.
После отдачи распоряжений мой новый хозяин гордо накидывает на себя плащ и медленно удаляется из собственной спальни.
***
Сын Родригеса Кровавого
Эрни с остервенением чистит зубы. Вчерашнее утро было просто отвратительным, даже насладиться танцами не дали. С шумом перетаскивали что-то по коридору. Маты заглушали не только человеческую речь, но и музыку в зале, а танцевать под такой поэтический слог Эрни не привык. Потом кого-то пороли - визг наказуемого глушил все звуки, казалось, кроме этих высоких, протяжных и резких воплей больше ничего в мире не существовало. Когда у юного лорда не выдержали нервы, и он наконец-то покинул зал, то столкнулся с батюшкой, являвшим собой жуткое зрелище не для слабонервных. Эрни ещё ни разу не видел отца в таком состоянии. Он был каким-то растрёпанным, одетым в дурацкий плащ и подозрительно воодушевлённым. И это его отец, прославившийся холодностью, жестокостью и абсолютной невозмутимостью? Особенно настораживали его слова, сказанные словно в состоянии полного опьянения свежей кровью: "Ну, Эрни, завтра ты узнаешь, что такое полный писец! Советую тебе приручить этого зверька". - И, ехидно хихикнув, батюшка скрылся в направлении кухни! Эрни так и остался стоять с раскрытым ртом, провожая взглядом своего предка, явно перепутавшего направление, ведь именно в это время он должен был во всю заниматься "гимнастикой" с наложниками. Тем более что клан Айшаров подарил ему новую строптивую игрушку. Уж кто-кто, а Эрни-то точно знает, как батюшка любит ломать всякое сопротивление. Поэтому его поход на кухню вместо любимого занятия, воспринимается юным лордом как нечто из области фантастики, особенно учитывая то, что в замке полно слуг, с готовностью выполняющих любую прихоть его владельца.
Нет, определённо вчерашнее утро было просто отвратительным. Теперь же все мысли Эрни вращались вокруг папиных слов, кажущихся полнейшей бессмыслицей. Что за писец? Какой это зверёк? Зачем его приручать? А самое главное, почему он может быть опасен? Хоть отец этого и не озвучил, но его тон и отстранённый взгляд говорили о данном факте.
Закончив умываться и чистить зубы, Эрни немного полюбовался на своё отражение, и, переодевшись, направился на занятия в библиотеку.
Странное дело, сегодня весь замок гудит как рассерженный улей. Оказывается, вчера выпороли Боаса - главного евнуха, а его опасаются не только обитатели гарема, но и слуги, ибо авторитет папиного любимца всегда непререкаем. Боас нынешним статусом и властью обязан отцу, который когда-то обратил искалеченного молодого парня в вампира. Зная крутой норов лорда Родригеса, главный евнух всегда безукоризненно исполнял все его пожелания, а тут каким-то образом оступился и даже был жестоко наказан. Впрочем, Эрни недолго думает о судьбе Боаса, ведь с каждым шагом он приближается к могильнику из пыльных и всеми забытых книг, где ему приходится проводить большую часть своего драгоценного времени.
Когда до врат библиотечного ада остаётся лишь несколько шагов, в юного лорда неожиданно врезается нечто несуразное с кучей всякого хлама в руках. Ноша очкастого чудовища разлетается, обдавая Эрни старой пылью, что-то звякает об пол, обрызгивая его какой-то жидкостью. Сам же обладатель этих сомнительных богатств резво приземляется, по-видимому отбивая себе копчик, и разражается такими витиеватыми ругательствами, каких юный лорд за всю свою жизнь не слышал и даже не подозревал о существовании большей части произнесённых слов и их сочетаний. Наверное, Эрни рассмеялся бы при виде всей этой комичной ситуации, если бы не заметил, что за брызги попали ему на лицо и одежду. Это... чернила! Не нужно даже зеркала, чтобы представить, какой ущерб нанесён внешнему виду лорда. А что уж говорить о любимом костюме, теперь безнадёжно испорченном. Эрни в отчаянии произносит:
- Писец подкрался незаметно...
Ответом ему служит возмущённый вопль:
- Я не крался! Надо было под ноги смотреть, а не ворон считать. - От этого заявления у юного лорда совершенно пропадает дар речи. И Эрни, сверля взглядом нахалюгу, вдруг понимает, что одеяние этого шпендика сильно похоже на любимое папино покрывало, которым застилают его громадную постель в спальне, однако у юного лорда долго рассматривать его не получается, так как этот ёжик в тумане окончательно добивает своими словами:
- Чего уставился? Нет чтобы помочь, так он пялиться вздумал! Ты давай быстрее решай: или мы вместе ликвидируем то безобразие, что ты здесь учинил, или уже топай куда шёл, а я и сам справлюсь. - А затем, немного подумав, хмуря брови и покусывая нижнюю губу, чудовище продолжает:
- А как ты догадался, что я писец, вроде бы мы раньше с тобой не встречались?!
Эрни приходит в ярость - мелкий придурок мало того что обляпал его чернилами, так ещё и требует помощи - поднять эту... гадость. Тогда к жидким брызгам чёрных чернил добавится серый слой пыли. Подумаешь - писец, Эрни всё-таки лорд, а не какой-то слуга. Да и видок у очкастого не вызывает уважения: взъерошенный, в нелепом одеянии. Эрни не сдерживает презрительной усмешки и пинает лежащую поблизости растрёпанную старую книгу.
- Сам как-нибудь справишься, - холодно заявляет он, - этот хлам давно пора сжечь. А я сейчас занят.
С этими словами Эрни величественно разворачивается и удаляется в свои покои. Ему нужно сменить перепачканные вещи на чистые и отмыться от чернил. Но только он сворачивает за угол, как слышит заливистый смех мелкого негодяя. Обида и желание мести захватывают душу юного лорда, но вернуться сейчас для отмщения будет ниже его достоинства, и Эрни героически продолжает свой путь.
Одежда безнадёжно испорчена, а пятна на коже, которые похоже намертво въелись, долго выводят слуги. Эрни кажется, что всё равно остались заметные следы. Он расстроен, но никак не может решить, как заставить это стихийное бедствие пожалеть о содеянном варварстве. Эрни не привык с кем-то общаться, а придумать что-то самому не получается, но вспомнив случайно подслушанный разговор местного хулигана - сына фермера - с другими ребятами, юный лорд достаёт самодельную рогатку, сворачивает трубочку из плотной бумаги и, заскочив на кухню, насыпает в пакетик горсть перловой крупы. Воодушевившись, Эрни влетает в библиотеку и потрясённо останавливается: учитель и мелкий настолько увлеклись обсуждением какого-то исторического факта, что даже не взглянули в сторону вошедшего юного лорда. Эрни в бешенстве хлопает изо всей силы дверью, шумно проходит к последнему столу, стоящему за спиной у наглого писца, и, демонстративно грохнув стулом, усаживается на него. Но эти действия не вызывают абсолютно никакой реакции и юный лорд, мстительно усмехнувшись, готовится к артобстрелу своего врага.
Эрни недолго раздумывает, что применить для прицельного попадания. Трубочка выглядит изящно и благородно, и чем-то напоминает оружие древних убийц, стрелявших ядовитыми иглами. Они бесшумно и эффективно поражали врага. Жаль, конечно, что вместо такой экзотики у Эрни всего лишь перловка, но это всё же лучше чем рогатка - не благородно использовать это примитивное приспособление, оно скорее крестьянам подходит. Юный лорд быстро заправляет трубочку крупой и, прицелившись, наносит точный выстрел, попадая в макушку противника, а затем мгновенно прячет своё оружие. Мелкий вздрагивает, замолкая, и, обернувшись, пристально рассматривает невозмутимого Эрни. Прозвучавший голос учителя заставляет очкастое чудовище вернуться к прежним занятиям, а у юного лорда опять появляется возможность выбрать место для поражения, ведь отвернувшийся писец представляет собой прекрасную мишень для снятия стресса. Вопреки ожиданиям заучка не обращает внимания даже на целую серию выстрелов. Пол под ним покрывается зернами, а у Эрни постепенно пропадает интерес. Кому понравится атаковать истукана? Наконец-то долгожданный перерыв, и юный лорд, пребывая в благодушном настроении, покидает этот книжный рай, но, почувствовав на себе взгляд, оборачивается на мгновение, однако не видит никого, кроме мелкого зануды, тут же погрузившегося в очередную пыльную рукопись...
***
Сын Раймона Жестокого
Вчерашнее утро оставило ужасные впечатления. До сих пор не могу успокоиться. Я думал, что за мои проделки хозяин меня убьет, но его приказ - вынести меня вместе с кроватью, - был как бальзам на рану. Сам я вряд ли бы ушёл, ноги не слушались, были словно ватные.
В комнате, куда меня поселили я первым делом применил очищающую магию эльфов. С её помощью они всегда выглядят безупречно, даже после путешествия под проливным дождём. Я уничтожил все чернила, муку и дорожную пыль со своего тела и шикарной постели. Энергии затратил на неё немного, но видимо сказалась усталость целого дня, и я просто отключился, на удобной кровати, огромной и роскошной. Даже у моего отца такой никогда не было...
Сегодняшний день я начинаю с утренней тренировки. Многие вампиры её терпеть не могут, но заниматься единоборствами мне здесь вряд ли разрешат, поэтому нужно поддерживать свою форму. Обитатели замка ещё спят, и я, тихо выбравшись из тёмной громадины, попадаю на внутреннюю территорию, окружающую жилище лорда Родригеса. Солнце ещё не село, но тучи на закате уже окрасились в кроваво-красный цвет, а прорвавшиеся сквозь них золотые прожекторы лучей расчертили ещё голубое небо. С богатством красок заката контрастируют чёрные силуэты зданий, построенных на защищённой территории, примыкающей к замку, и кое-где виднеется стена, опоясывающая всю территорию. Мне не опасно солнце, поэтому я могу любоваться этим природным явлением. Немного постояв на крыльце, я принимаюсь за свою физическую подготовку.
Бег и различные прыжки - это основа утреннего занятия, и неважно, что я сейчас в прозрачных вещах наложника. Видит меня лишь охрана с крепостных стен, но им без разницы, чем я здесь занимаюсь и во что одет, лишь бы не пытался удрать. Впрочем, они довольно быстро теряют ко мне интерес.
Солнце уже закатилось, погрузив окружающий мир в черноту ночи, а замок медленно просыпается. Я спешу попасть в свою комнату до того, как пробудятся вампиры, не хочу щеголять перед ними в этих откровенных одеждах, да и кольцо у меня никто не снимал. Пока замок ещё безлюден, я не задерживаясь, бегу по узким извилистым коридорам. Попав в свою комнату, осматриваю вещи, не идти же в голом виде на занятия в библиотеку. Эти прозрачные тряпки, которыми меня снабдила мачеха, не только ничего не скрывают, а, кажется, ещё больше подчёркивают мою наготу. Я в отчаянии, мне так не хочется выглядеть пугалом. Когда я уже теряю надежду подобрать что-то приличное, мой взгляд находит роскошное покрывало, лежащее на подаренной мне кровати. Оно довольно лёгкое, непрозрачное, пурпурного цвета с чёрным замысловатым рисунком. Я складываю его вчетверо и прорезаю отверстие для головы, а затем ещё два по бокам для рук и подгоняю длину. Надеваю очки, беру пару книг, гусиные перья, чернильницу и спешу на занятия, но, не успев далеко отойти, врезаюсь в какого-то придурка и падаю, больно ударившись копчиком.
"О нет, эта моль белая в полуобмороке с таким ужасом смотрит на чернильные пятна, словно его облили помоями! Нет, чтобы посочувствовать или помочь собрать книги, так он всем видом излучает вселенскую скорбь, словно потерял что-то очень важное, и сверлит меня изучающим взглядом, да ещё хватает наглости заявить, что я к нему подкрался".
***
Как можно пнуть книгу?! Эта бледная немочь едва не уничтожила ценный труд. Обзывает хламом то, что является огромной ценностью. Нужно видеть, как эта нелепость пытается изобразить из себя что-то важное. Перемазанный в чернилах придурок с гордым видом вышагивает, удаляясь по коридору, а меня пробивает на смех - так нелепо выглядит этот клоун.
Собрав свои вещи, захожу в библиотеку, здороваюсь с пожилым вампиром-преподавателем и сажусь напротив него за первый стол. Учитель у нас высокий, с тонкими чертами лица, кареглазый и черноволосый - типичный представитель нашей расы. Мы молча ждём второго ученика, скорее всего эту чувствительную фиалку, что отправилась отмывать следы нашей встречи. Интересно, кем этот цветочек приходится хозяину замка?
Я не привык сидеть без дела и, увидев у преподавателя толстую книгу "Человечество - мифы и легенды", не выдерживаю и задаю первый вопрос:
- Разве может существовать вместе с нами такая агрессивная раса? Может, её жестокость слишком приукрашена?
От звука моего голоса учитель вздрагивает, но тут же радостно начинает отвечать, и мы активно диспутируем на тему людей, их места в нашей стране, происхождения различных рас и разницы наших миров. Дома мне не с кем было поделиться прочитанным. И сейчас я с радостью восполняю это упущение, да и преподавателю видно не часто приходится обсуждать такие вопросы. В пылу обмена мнениями я не замечаю, как вернулась эта вредная моль, которая напоминает о своём присутствии, чем-то обстреливая мою макушку. Он плюётся в меня крупой, а именно - перловкой! Убил бы гада! Но не могу, я здесь не один, а с преподавателем, который не замечает, что творит его ученик, сидящий на галёрке. Ну что же, я конечно не сахарный, не растаю, потерплю до конца занятия, но после него... этот гад точно забудет, как меня обижать!
Наконец-то перерыв и утончённый мерзавец с важным видом выплывает из библиотеки, а я уже предвкушаю, как он будет реагировать на мой подарочек. Конечно же, это будет не слабительное. Очень не хочется, чтобы меня вычислил хозяин замка, но ветрогонное я ему всё-таки дам, а ещё... а ещё у меня в запасе есть маленький сюрприз и, думаю, это ничтожество сможет оценить его по достоинству. Я складываю свои вещи и спешу за своей последней экспериментальной разработкой, ведь подопытный белый кролик у меня уже есть!
Этот новый состав применяется в виде пудры, я щедро посыпаю им галёрку. Белобрысый мерзавец опять заходит с опозданием и демонстративно плюхается на стул за последним столом, подняв клубы пыли моего последнего изобретения.
- Аааа-пчхииии. - Музыкой в моём сердце отражается это чихание.
- Ааааа-пчхиииии. - И поднимается моё настроение.
- Ааа-пчхии-пчхииии. - И я предвкушаю уже звуки, которые будут раздаваться столь же громко и непрерывно, когда подействует мой состав.
- Апчхи... апчхи... ааапчхии... ааапчхииии. - Изнеженная выскочка не выдерживает и вылетает из библиотеки, нарушая покой и размеренную жизнь замка громким эхом своего поражения, а я наконец-то могу заниматься спокойно и дожидаться плодов своей маленькой мести.
Без расчихавшегося гада оставшиеся уроки проходят интересно, я даже не замечаю, как пролетает время. Мне нравится преподаватель, а он, похоже, доволен моими знаниями и желанием учиться. Это здорово, когда тебя никто не отвлекает от работы прожигающим взглядом, а тем более не обстреливает крупой. Погрузившись в чтение и дискуссии, я забываю об убежавшем парне, но как оказалось - зря.
Как только я выхожу из библиотеки, меня грубо хватает за руку стражник, и молча, не церемонясь, тянет за собой по коридору.