Он зашел в "Северную звезду", молча кивнул в ответ на приветствие Бетти и зашагал прямиком к тому столику, за которым Дейл и Майк играли в шахматы. Пару ходов тому назад Дейл уверенно выигрывал, но потом глупо отдал Майку слона, и теперь силы снова стали примерно равны.
Не говоря ни слова, мотоциклист остановился рядом с ними. Шлема он, как всегда, не снял.
- Пора.
Его голос больше напоминал шелест опавшей листвы.
- Вы кому, мне?.. - опасливо спросил Майк.
Мотоциклист молча кивнул.
Майк немного помялся, виновато посмотрел на Дейла. Тот только сварливо поморщился и махнул рукой: знаю, мол, в очереди я должен быть первым, но этот, в черном, очередей не признает.
- А можно мы доиграем? - спросил Майк.
Мотоциклист покачал головой.
- На той стороне доиграем, - ворчливо сказал Дейл. - Давай, парень, ни пуха тебе...
- И вам удачи, - очень серьезно сказал Майк. Они обменялись крепким рукопожатием, и мотоциклист знаком приказал парню следовать за ним. Дейл смотрел, как они выходят из кафе, как Майк садится за человеком в черном, как тот заводит мотор, и черный мотоцикл ныряет в туман...
Потом Дейл отвернулся от окна и тупо посмотрел на доску, будто ожидая, что белые пешка сама по себе съест его ладью. Вздохнул, смел с доски все фигуры, собрал их в коробку и, достав из кармана бумажку с двумя номерами, принялся учить их наизусть.
Вечером того же дня - или утром другого, ощущение времени Дейл утратил уже давно - мотоциклист вернулся. В этот раз с ним было двое: молодая парочка, одетая не по погоде тепло. Дейл из любопытства потянулся к ним так же, как тянулся ко всем прочим интересным посетителям, и услышал рев лавины - последней лавины, которой так и не удалось их разлучить. Молодой человек, которого звали Эдриан, радовался за друга, который остался в номере долечиваться... И еще его мучила смешная, детская обида: до вершины-то всего пара шагов оставалась. А черноволосая красотка Виктория еще не свыклась с мыслью, что лавин уже больше не будет, и потому находилась в состоянии легкого шока.
Покорители вершин, что ходят непроторенными тропами, в "Северную звезду" заходят нередко. Сюда попадают те, кого смерть настигла в пути, и те, кто всю свою жизнь мотался по свету, не зная ни покоя, ни отдыха: бродячие души, жившие одной лишь дорогой и легкие на подъем. Сюда приходят те, кто гонялся за ветром, и те, кого ветром носило по всем уголкам земли. Их всех здесь встречают теплым словом и горячим обедом, а потом провожают до порога. А там уже начинался новый путь, и черный мотоцикл уносил их в неизвестность. Хотя к неизвестности им, наверное, не привыкать.
А еще сюда занесло одного ворчливого старика с отказавшим сердцем, который сейчас поднимается из-за своего столика и шагает к сидящему в одиночестве мотоциклисту в черном. Этот старик, вершин никогда особенно не покорявший, и сам не знает, почему его отвезли именно сюда. Наверное, думает он, потому, что и его путь еще не окончился: осталось сделать один последний звонок. Не подняться на гору, не пройти сотню с лишком дорог, не спуститься в неведомые глубины, а всего лишь сделать один телефонный звонок. Разве ради такой мелочи стоит ломать комедию?
Дейл останавливается у его столика, и мотоциклист поднимает голову. Шлема он, как обычно не снял, но в его взгляде Дейл чувствует и вопрос, и ответ. Ему вдруг представляется Джейн, умница Джейн, которая умрет, если он не наберет ее номер... Так сказал человек в черном, а он не обманывает никогда. И Дейл знает, что Джейн и так однажды умрет, но... Но если несколько лет в старой забегаловке на заброшенной дороге и один звонок подарят ей еще несколько лет жизни, то...
Человек в черном молча смотрит на Дейла. Дейл молча смотрит на человека в черном. И этим молчанием они говорят друг другу куда больше, чем могли бы сказать словами.
Потом Дейл тихо спрашивает:
- Он справился?
Мотоциклист молча кивает.
- И теперь может жить дальше?
Еще один кивок. Снедаемый внезапным любопытством, Дейл спрашивает:
- А сколько еще?
Мотоциклист молча смотрит на него, и Дейлу вдруг становится стыдно. Наверное, этот вопрос задавать не следовало... Но тут мотоциклист поднимает руку в черной кожаной перчатке и показывает ему три пальца.
- Три года? - спрашивает Дейл.
И опавшие листья ему отвечают:
- Три дня.
Дейл в ужасе хватается за голову. Три гребаных дня. Парень проторчал несколько месяцев черт знает где только для того, чтобы проверить дурацкую проводку (как будто с этим бы не справился кто-нибудь другой) и прожить еще три дня.
- Ты издеваешься... - хрипит он. Если б его сердце еще билось, то сейчас у него случился бы инфаркт.
Мотоциклист в черном качает головой.
- Но... Зачем?..
Мотоциклист в черном не отвечает - просто молча смотрит на Дейла сквозь черное стекло.
- А... а я? Сколько я проживу после этого звонка? И сколько проживет Джейн?!
Ответа нет. Человек в черном все так же молча смотрит на Дейла сквозь черное стекло.
Дейлу хочется закричать. Дейлу хочется разгромить к чертям всю эту дьявольскую забегаловку, в которой он провел два невыносимо долгих года. А еще больше ему хочется разбить это черное стекло, плюнуть мотоциклисту в лицо и задушить его голыми руками. Но он знает, что его крик потонет в тумане, что все разрушения восстановятся сами по себе (однажды Бетти собрала чашку, и осколки сами собрались воедино), а человек в черном его усилий даже не заметит...
- Ты хочешь, чтобы я все сделал, - шипит Дейл, - просто так, вслепую, ничего не зная... Взял бы и поверил тебе... И это все - за кота в мешке, так?!
Мотоциклист в черной коже качает головой. И опавшая листва говорит:
- За Джейн.
Дейл всхлипывает. Джейн... Умница, красавица, единственная из всей его чокнутой родни, чьи подарки на Рождество он не отправлял в мусорку. Перед ней еще вся жизнь, а он... Ему вершин уже не покорить, что уж там. Сколько бы дней, месяцев или даже лет черный не даст ему после звонка, Дейл вряд ли за это время добьется чего-то такого, чего не добился за остальные семьдесят лет. Ему не изобрести лекарство от СПИДа, не собрать самолет, не слетать на Марс. А Джейн... Может, ей это время нужней. Может, человек в черном даст ей год, и она успеет выйти замуж и проживет несколько самых счастливых в своей жизни месяцев. Может, человек в черном даст ей месяц, и она успеет съездить в самое волшебное место на земле. Может, человек в черном даст ей час, и за этот час ей кто-нибудь признается в любви.
Дейл плачет. Он и сам не знает, по кому. По Майку, который проскучал несколько месяцев ради трех бессмысленных дней, по Джейн, которая тоже однажды умрет, по себе, застрявшему в этом мире Бог знает чего ради...
А потом он неловко кивает мотоциклисту в черном и шагает к своему столику.
Бессильно опускается на стул и закрывает лицо руками.
Сидящая у выхода парочка смотрит на него с сочувствием. По щеке черноволосой красотки тоже бежит слеза. Парень нежно стирает ее салфеткой, а потом говорит мотоциклисту в черном:
- Мы готовы.
Эдриан и Виктория выходят первыми; Бетти и Викки из-за стойки машут им вслед руками, и молодые люди машут им в ответ.
А человек в черном чуть задерживается у дверей. И если бы слезы не застилали Дейлу глаза, то он бы увидел, как тот впервые за три года кивает ему на прощание. Но даже сквозь плачь он слышит, как опавшая листва тихо шепчет ему: