Лимбо
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Лимбо - мир после Апокалипсиса. Археологическая экспедиция с Земли, уже почти закончившая работу, получает новые данные. На проверку отправляется группа из трёх человек на вертолёте. При подлёте к объекту пропадает связь с руководителем экспедиции и младший научный сотрудник экспедиции, Никита Яйцев, остаётся на вынужденную ночёвку среди развалин чужого города...
|
Лимбо
Рассказ
Баньку Петрович построил знатную: отдельная парилка, мойка на пятерых, купель с ледяной водой. Сложенная по всем канонам печка с каменкой давала жару, а брёвна местного хвойного, сушёные в Пустыне, испускали неповторимый аромат, когда баня остывала. После пара хорошо было чаёвничать за столом, самолично сбитым хозяином, на стульях, сработанных им же, мебели грубой, но надёжной, глядя как редкие пылинки пляшут в ароматном полумраке, подсвеченным лучом света из небольшого окошка.
- Хорошо!.. А-а!.. - размякший от жара Макс мял банную шапочку, чуть не выдёргивая кудри, выбившиеся из-под войлока. - Ой, хорошо!..
- Хватит, может? - Никита бросил веник в таз и опрокинул на товарища бадейку с прохладной водой.
- Ну, хватит, - как-то покорно отозвался тот.
- Нет, ты смотри, я ещё побью, только чтоб не перебрать...
- Да нет, нормально всё, - Макс шумно вздохнул, ткнувшись носом в скамью: - Ой, тьфу, правда хватит... Потащились.
- Погнали. Вот, простыночка, ага...
- Погоди, перевернусь...
- Э-эх!..
Расслабленное тело Максима Иммеля казалось неподъёмным. Вроде тощий, как глиста, эльку носит, а поди подними его - проще бульдозер скантовать. Никита вытащил товарища в предбанник, тяжело плюхнулся на скамью.
- Одеваться будешь?
- Нет, так посижу. Достал этот комбез, а без него... - Макс улыбнулся, развёл руками и от его улыбки, искренней и беспомощной, Никита в очередной раз забыл своё раздражение необходимостью таскать товарища туда-обратно.
- Чай вот... дотянешься?
- Да, нормально. А ты?
- Сейчас, ополоснусь...
В мойке Никита долго тёрся мочалкой, плескался в тазике с надписью синей краской "Для образцов". Слава Богу, здесь в воде не было бесчисленных паразитов, как на южных островах, хоть там и климат помягче.
Макс сидел, блаженно глядя в потолок.
- Помылся?
- Да, хорошо.
- Я налил тебе, остыло, наверное, ...
- Спасибо.
Привкус полиэтилена от чайника перебивали цветки с вершины потухшего вулкана, в незапамятные времена образовавшего остров. Под настроение они кипятили чай на костре, в жестяном котелке и тогда чай получался невероятно вкусным, но сегодня возиться не хотелось, так обошлись.
- Хорошо, - Никита откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул.
- Отлично. Ещё хочешь?
- Давай.
Стеклянная кружка с эмблемой Олимпиады отяжелела, закрутился у дна одинокий лепесток заварки.
- Ф-фу-ух!.. - Никита потянулся, чуть не сбросив простыню. - Хорошо. Посидим ещё? Или одеваться будешь?
- Да одеваться надо, - Макс виновато посмотрел на товарища.
- Давай.
Никита оделся первым: брюки цвета хаки, перетянутые широким ремнём, футболка, - куртка на вешалке и высокие ботинки у порога остались до времени. Макс носил одёжку поинтереснее. Сначала из герметичной упаковки достали нижнее бельё. Иммель поднял руки, помогая одеть рубаху, потом приподнял непослушное тело на руках, натягивая брюки тонкой белой ткани. Затем Никита приподнял товарища, дождался, пока тот ухватится за перекладину, специально для этих целей прикреплённую к потолку (Макс и делал), и принялся натягивать ортопедический комбинезон, даровавший Максиму возможность передвигаться без посторонней помощи. Замок-липучка закрылся, мигнули огоньки контрольной панели...
- А теперь я!.. - прорычал Макс и, спрыгнув с перекладины, подхватил на руки Никиту.
- Да тише ты!..
- Ай...
Мускулы комбинезона не успели выйти на полную мощность и парни, хохоча во всё горло, повалились на дощатый пол.
- Да слезай ты, - Макс чуть добавил усилие на руки, и Никита принял вертикальное положение прямо с пола, минуя промежуточные стадии.
- Силён, бычара.
- А то...
К морю вела широкая, хорошо утоптанная тропинка. Время от времени кто-нибудь из экспедиции порывался выложить её камнем или облагородить соответственно своим предпочтениям (а особенно хитропридуманные норовили заставить других), да так и не собрались - по счастью, у Петровича, то есть у Сергея Петровича Пермякова, начальника экспедиции, стройбатовских замашек ("Копать от забора и до обеда!") не водилось. Только баню строили всем миром, но тут даже Яночкин, лодырь тот ещё, признал: дело нужное.
Море волновалось. Лёгкий бриз, незаметный в лагере, укрытом вековыми деревьями, гонял волны с кудряшками поверху, пытаясь достать носы ботинок, а повезёт - накрыть с головой и всё упрямился в тщетных попытках, ероша шевелюру Макса. Чужое море, чужой ветер... другой мир.
- Ты что делать будешь, когда вернёшься? - спросил Макс.
Никита пожал плечами. Он сидел подогнув ноги, скрестив руки на коленях и так удобно разместив подбородок на сгибе локтя, что говорить не хотелось.
- Нет, правда, - упорствовал Иммель, - что? Женишься поди?
- Квартиру куплю, - пришлось голову поднимать.
Так этот неугомонный разве отстанет?
- Это понятно, - Макс развалился на песке, подложив руку под затылок. - Мы все чего-нибудь купим, это скучно. Должна же быть... ну не знаю... мечта какая-нибудь...
- Какая?
- Ну вот тебя девушка бросила, и ты в экспедицию записался... так?
- Если ты думаешь, что я из-за девушки сюда припёрся, то зря.
- Обиделся?
- Да нет, почему. Это когда уже было.
- Ну, вот я и говорю - вот она такая сидит в институте... Хотя какой институт - времени прошло, ну, сидит где-нибудь в офисе...
- Замужем она сидит.
- Откуда знаешь?
- Вконтакте переписывался.
- А, - Макс помолчал. - Так что, нет мечты?
- Честно говоря, даже не знаю.
- Уныло как-то. Нафиг тебе квартира, когда институт зашлёт куда-нибудь на Луну.
- Не полечу. Хватит с меня космоса.
- На грунте останешься?
- Вот посижу в своём углу и решу. Пока надоело мне Дальнее Внеземелье, черепки эти.
- Б-р-р-р... - Макс вслед за приятелем зябко повёл плечами, - да.
Сидели, слушали ветер. По небу бежали облака закрывая солнце - Пси Змеи А - и одни спешили убраться из-под лучей светила, тотчас же начинавших бликовать на волнах, другие долго клубились в вышине, заставляя море отливать свинцом.
- Ну а ты? - спросил Никита.
- Я в фонд пойду, "Врачи без границ", волонтёром.
- Ты же не врач.
- Я выучусь. Пока так, на побегушках буду.
- Ну, хоть жениться не собираешься.
- Пошёл ты...
Макс бросил горсть песка и лениво махнул ногой. Никита благоразумно отскочил подальше - лень ленью, но мускулы костюма могли превратить безобидную оплеуху в смертельный удар. Поделом, в общем-то, шутка кололась: после перенесённой во младенчестве болезни Макс мог двигать только руками да головой, всё остальное ему не подчинялось.
Председатель помял руками лицо. Интерьер зала заседаний нейтральной расцветки, пахнувший приятно и никак чтобы не беспокоить участников долгих дискуссий, надоел своей ненавязчивостью и неспособностью подсказать правильное, сильное решение. Комиссия заседала битый час и всё это время ни Председатель, ни оба зама, ни прокурор не могли добиться связной речи от свидетеля.
Свидетель плакала. Свидетель хотела в туалет. Свидетель шумно глотала воду, вытирала губы надушенным платочком и тут же подкрашивала пухлые ланиты. Её речь сводилась к бесконечным всхлипываниям: "Ах, ну этого не могло быть, Сергей Петрович он такой... ну, вы понимаете..." - и всё начиналось по-новому.
- Изольда Сергеевна, - сказал Председатель, совершенно уже не надеясь на связный ответ.
- Да, да... я слушаю.
Женщина, сидевшая перед ним распахнула большущие голубые глаза. Тщательно сжатые губы демонстрировали присутствующим недалёкие слёзы.
- Изольда Сергеевна, так значит на следующий день вы должны были обследовать горы.
- Да, да, - тщательно и дорого взбитый колтун кудряшек затрясся в такт кивкам, - понимаете, мы же всё работали по пепелищам, развалинам больших городов, Сергей Петрович говорил, что людей мало...
Свидетель поднесла платочек к глазам. Прокурорский работник отчётливо цыкнул зубом, но после глубокого вздоха, заставившего кремовый пиджачок аппетитно приподняться, женщина продолжила:
- Руки не доходили туда, вы понимаете? А съёмка со спутника показывала признаки техносферы, ну, это когда ландшафт размечен прямыми линиями, понимаете?..
Изольда прибавила оборотов и Петрович, придерживая панаму, на полусогнутых побежал к штабу экспедиции. Поляна с дорожками между жилыми модулями плавно пошла вниз - если б за управлением был Макс, взлетали бы с места в карьер, с молодецким гиканьем побрив антенны узла связи, но Макс сидел на обрезе двери. Весь в камуфляже, даже морду полосами раскрасил, карабин наперевес, гарнитура набекрень - Рэмбо и Конан-завоеватель в одном флаконе.
Верхушки деревьев, пик Одинокой горы уползли под брюхо вертолёта, показалось море и дальняя полоска берега, недобрым миражом лежавшего по ту сторону пролива, прозванного Ла-Маншем.
- Ветер хороший, - сказал Макс.
- Хороший, - подтвердила Изольда. - Ты почему машину не заправил, нехороший мальчик?
- Туда-обратно хватит. На месте заглушишь.
- Сколько сидим тут, а всё пацан-пацаном... И кабина дерьмом заляпана - ты что тут вытворял?
- Макс, прикрой дверь, - Никита поморщился на солнце.
- Да нормально...
- Тебе конечно нормально, в комбинезоне-то. Закрой, пожалуйста.
За перепалкой достигли берега. Под ногами поплыла полоса пляжа - прекрасное место для отдыха, десять с лишним километров отсыпанного мельчайшим жёлтым песком побережья. Здесь была куча отелей, южнее и севернее пляж упирался в небольшие города-сателлиты мегалополиса, лежащего километрах в пятидесяти от берега у основания эстуария впадавшей в море реки. Исполинский супер город стал мишенью ракетной атаки в незапамятные времена и мишенью для раскопок четыре года назад. До этого учёных не подпускали к городу военные - под городом обнаружили базу подводных лодок, неподалёку пусковые установки баллистических ракет, системы ПВО, и год с лишним вояки копали позиционный район, то и дело навешивая своим медальки за какие-то там сверхсекретные успехи.
- Куда лететь? - спросила Изольда.
- В горы, - отозвался Макс. - Ну, где с Петровичем вы гуляли.
- Да там нету ничего.
- Это вы ничего не замечали, голубки...
- А ты, значит, подсматривал?
- Чего я подсматривал? Да я улетел сразу!..
- Где горнолыжный курорт, Макс? - спросил Никита.
- Да, только надо в горы забраться.
- Как там уцелело хоть что-нибудь? - сказала Изольда. - Лавины, сели... любые постройки посносило бы нафиг.
- Пологий склон, поросший лесом, - начал объяснять Максим, - корни деревьев укрепили почву, ну ещё местные постарались, сверху это очень заметно. И домики - белые такие, крыши черепичные. С дырками, правда...
- Голова у тебя с дырками, - проворчала Изольда, больше, правда, для порядка, чем действительно в сердцах. - Как город обойти?
- Севернее возьми. Точно выйдем.
Развалины фонили. Самое малое сто рентген в час у реки, где радиоактивные изотопы мало-помалу уносило в море, а в громадной воронке посреди города, превратившейся в пруд со стеклянными берегами, даже в скафандрах высшей защиты делать нечего. Ветер выгонял пыль с городских улиц, поддерживая устойчивый уровень радиации в окрестностях, солнце выпаривало влагу из пруда, обрушивая радиоактивные дожди за тысячи километров отсюда - Лимбо. Проклятое место.
Предгорья. Холмы, заросшие невысокими деревьями и колючим вьюнком. Вся эта местность раньше цвела дивными садами - деревья время от времени пытались плодоносить, вьюнок был чем-то вроде местного винограда. Полтора столетия без ухода под ядовитыми осадками превратили плодородную равнину в непроходимый терновник с проплешинами погибших растений и то, что издалека казалось буйством красок, вблизи оборачивалось пожухлой листвой на кое-как живых растениях и целыми полями мертвой древесины.
Среди этого безобразия намётанный взгляд нет-нет угадывал остатки человеческого жилья. Кое-где проводились раскопки, где-то деревья сбились в кучу так, будто прокладывали себе дорогу через каменную кладку или бетонные плиты и под прозрачным дном кабины то и дело белели куски штукатурки. Иногда, словно складывались кусочки мозаики, становилось ясно: вот здесь у подножья холмов вилась дорога, а здесь защитная полоса делила два поля.
Изольда опустила светофильтры - солнце блестело на вершинах гор. Невысокий горный хребет, вздыбившийся пару эонов назад, когда плита дрейфующего материка подмяла под себя нынешнее дно океана, на севере служил местной кладовой полезных ископаемых, на юге центром позиционного района и поэтому срытый ракетными ударами до основания. Центральная часть хребта, не столь богатая ценными породами, служила рекреацией для мегалополиса. Большинство тамошних построек снесли землетрясения и лавины, поэтому большую часть времени исследовали предгорья, копались на побережье, в горы выбираясь только полюбоваться диковинными видами и во время одной из таких прогулок Макс наткнулся на горную деревню, не тронутую, по его уверениям, ни временем, ни бомбардировками.
- Ну и где она? - в голосе Изольды прорезалось напряжение - вертолёт потряхивало в воздушных потоках.
- Видишь по склону дорога идёт?
- Не вижу... А, вижу.
- Вот она идёт за ту вершину, там горнолыжка старая, помнишь?
- Ну...
- Потом по ущелью, а потом во-он между этих пиков. Там такая долина, речка и от реки до середины пика деревня.
- Да не было там отродясь ничего...
Никита понимал недовольство Изольды: экспедиция официально числилась завершённой, "Академик Черток" уже шёл снимать их с грунта и, честно говоря, за десять лет планета-могильник осточертела всем. А тут Иммель покинул шабашку...
- Да просто кое-кто халатно отнёсся к аэрофотосъёмке, - это был выпад в сторону Никиты, он занимался обработкой снимков, сделанных дроном.
- Э, э, ты потише там...
- А я что, я ничего, - безмятежно отозвался Иммель и открыл дверь десантного отсека. - Изольда Сергеевна, притормозите вот тут. Прогуляюсь по холодку...
- Во-во, иди, Максимушка, - Изольда заложила лихой вираж, чуть не выкинув Макса. - Проветри мозги.
Макс прыгнул, когда изгиба горной дороги оставалось снижаться метров пять. Изольда выругалась, орудуя рычагами. Из кабины было видно, как щуплая фигурка с карабином наизготовку пружинисто движется по горному серпантину.
Вояка, блин.
Весь он такой: в экспедицию не брали, что экспедиция, в Институт не хотели зачислять - дошёл до Президиума РАН, выложил академикам красный диплом со школы, блестящие результаты вступительных экзаменов и свидетельство об окончании первых двух курсов экстерном. Пытались оставить на административной работе в Институте - добился настоящего полевого задания. В экспедиции числился на должности младшего лаборанта, но знал о планете больше всех - писал отчёты за Пермякова, готовил материалы для документальных фильмов о планете, а начальник экспедиции вкатил ему выговор. Как будто за дело - Иммель собирался устроить подводную фотосъёмку (или охоту если никто не узнает) в лагуне у острова, и Никиту подбил, когда же Пермяков проведал о готовящейся эскападе - дело опасное, кроме местных хищников угодить под радиацию как нечего делать - всё взял на себя и начальниково следствие ведут колобки на Максе и закончилось.
- Скажите, пожалуйста, Арастун Гедимович... - Председатель помолчал, собираясь с мыслями, - каким образом подбирался состав экспедиции?
- Пожалуйста, уточните вопрос, - Арастун Гедимович Мамедгасанов, начальник секции исследования цивилизаций Института гражданской космонавтики удобно уселся на стуле. В лучике света сверкнули начищенные до блеска ботинки.
- А вы, как будто, не первый раз таким образом отчитываетесь, - прокурорские работники обладают даром задавать неудобные вопросы, подумал Председатель. Но подмечено верно.
- Дальнее Внеземелье, дорогой, - отозвался Мамедгасанов, - это, знаешь ли, такое место...
Глаза из-под кустистых бровей чуть насмешливо рассматривали Комиссию. Хороший костюм, аромат дорогого парфюма - кинозвезда, прямо.
- Да, - сказал Председатель, спеша прекратить перепалку, - хотелось бы узнать, проводилось ли психологическое тестирование для членов экспедиции или, может быть, кто-то избежал процедуры. Как экспедиция прошла боевое слаживание до подъёма на орбиту и проводились ли занятия непосредственно во время полёта к планете.
- Все результаты есть в компьютере Института, - начальник секции пожал плечами, - можете ознакомиться с текстами, есть видео... Это стандартные процедуры, без них человек не может отправиться в космос.
- Видите ли, - прокурорский зашелестел бумагами, - мы, конечно, ознакомились и с текстовыми файлами, и видео посмотрели... Вопросов после этого только прибавилось. Вот, к примеру, начальник западного крыла экспедиции, Пермяков Сергей Петрович...
- Квалифицированный специалист, почти десяток публикаций в отечественных и зарубежных журналах, большой опыт преподавательской и исследовательской работы...
- Снят с должности за растрату средств, выделенных на ремонт дома отдыха.
- Дело закрыто, - не сразу нашёлся Арастун Гедимович.
- Да, закрыто. Хорошо, про Иммеля пока не спрашиваю, это отдельный разговор. Младший научный сотрудник Никита Сергеевич Яйцев - записался в экспедицию после того, как была расторгнута помолвка с невестой.
- Что там у них произошло - не наше дело, - запротестовал Мамедгасанов. - И потом, не Яйцев заварил кашу, он реагировал на происходящее. И реагировал достойно.
- Максим, ты почему выпрыгнул? - Сергей Петрович Пермяков, начальник Западного крыла экспедиции сидел перед панорамным экраном в штабе. Экран, поделённый на три маленьких оконца и одно большое передавал данные с личных регистраторов экипажа и изображение с камер винтокрыла.
- Там старый отель, чуть выше по склону, - ответил Иммель, - я посмотрю быстренько и подойду.
- Тут всё старое, - сказала Изольда. - Дитё...
- Вы, Изольда Сергеевна, потом объясните почему ваш подчинённый остался один в опасной местности, - Пермяков поиграл джойстиком, рассматривая сменяющие друг друга изображения. - А со связью что у тебя?
- Не знаю, Сергей Петрович... Это горы, всё-таки.
- Горы... Смотри, вертушка шакалов видела на склоне, который вы пролетели.
- Стаю?
- Нет, пару. Слушай, тебя совсем не видно и не слышно...
Последовал неразборчивый ответ; картинка Максова регистратора пошла зернами.
- Изольда, ты его видишь? Никита?
- Нет, Сергей, нет сигнала.
- Ладно, будем надеяться на лучшее. Посмотрите всё по-быстрому и назад.
- Принято.
Спинка кресла, скрипнув, откинулась. В сыром воздухе острова все металлические предметы мгновенно подвергались коррозии, постоянно требовали ухода и смазки, а рук не хватало с тех пор как "Стивен Хокинг" забрал большую часть персонала и материалы, итог почти десяти лет работы.
- Лучше гор могут быть только горы, - пробормотал Сергей Петрович.
Подчинённые потихоньку добирались до места назначения. Изольда с Никитой летели молча, наслаждаясь альпийскими видами, Макс топал по дороге без видеоряда, пропала даже телеметрия. Задать паршивцу, заметил себе Пермяков. До окончания экспедиции осталось неделя с небольшим, а он тут балаган устроил...
Сергей Петрович вылез из кресла и, прихрамывая, - подвернул ногу накануне, поэтому за старшего в поле отправилась Изольда - пошёл в камбуз. Война войной, а обед по распорядку.
На острове когда-то располагался большой отель. Наверное, был свой яхт-клуб или что-то вроде того - у южной оконечности в море лежали груды камней и остовы судёнышек. Строения на побережье смыло в море, деревья, рвущиеся к свету, вскрыли стены зданий в глубине острова, кустарник пророс в трещинах и буквально взорвал старую кладку, обратив всё построенное человеком в прах. Холмы у подножья потухшего вулкана, образовавшего остров - всё, что осталось от трудов человеческих.
Поляну под лагерь пришлось расчищать бульдозерами. Выкорчёванные деревья пошли на баню, болотце под поляной осушили, оставив маленький пруд с симпатичной беседкой на бережке. Расчищенное пространство отгородили сетью, собрали домики камуфляжной расцветки, неказистые на вид, но очень прочные - три секции общежития, штаб экспедиции, склад и камбуз. Протоптанные за десятилетие тропинки, обставленные белыми камешками регулярно посыпали песком с пляжа. Ходили по ним мало и кое-где сквозь песок уже проросли жёсткие кустики, отросла и трава на газонах, но это уже забота тех, кто прилетит на смену, решил Пермяков. Если прилетит - начальство до сих пор не решило, оставлять экспедицию на Лимбо в прежнем составе или сократить, а может и свернуть вообще, всё-таки узнали они об этом мире не мало, проблема состояла уже не в сборе, а в обработке информации.
Ветер с моря шелестел листвой на деревьях. Хороший ветер, чистый. С материка приносило радиоактивную пыль, шлейфы радиоактивных частиц преодолевал горы; приходилось сидеть в домиках, ожидая хорошей погоды. Сейчас можно не бояться.
Пермяков прошёл на камбуз. Не глядя обогнул составленные возле стены столы и стулья, прошёл через всю столовую, гулкую и пустую, механически достал из холодильника кастрюлю с борщом, тарелку с пампушками - Изольда старалась - открыл шкафчик с кухонными принадлежностями: всё не глядя, по привычке. Тарелка, поварёшка, специи...
Ложек не было. Ни одной. Сергей Петрович оглядел кухню, выдвинул один ящик стола, другой, зачем-то передвинул самодельную разделочную доску. Столовые приборы пропали.
При более внимательном осмотре возле двери, через которую выносили отходы, обнаружился клочок жёлтой бумаги с надписью "Ложки". Бумажку чья-то добрая душа (пока непонятно чья - надпись печатали на принтере) вырезала стрелкой и приклеила в дверной проём так, чтобы острие недвусмысленно указывало на улицу. Пермяков скорчил кислую мину.
Они все разыгрывали друг друга. Как - зависело от фантазии инициатора розыгрыша, ну или от его испорченности. Придумывали всякие прозвища, подшучивали... Давненько такого не было, с тех пор, как подвыпивший связист в этой же столовой назвал Изольду Изей. Изольда, слезинки не проронившая на Кладбище, начала плакать. Сидела ни слова не говоря, только по щекам текли слезы; видно было, что человеку больно, невыносимо больно и все кинулись утешать и не сносить связисту головы, если б он сам не крутился вокруг плачущей женщины, перепуганный насмерть. После этого шутки и розыгрыши закончились до самого прилёта "Хокинга", снявшего с грунта две трети состава экспедиции.
- Это не смешно, - сказал Пермяков. - Найду - уши оборву.
Розыгрыш, мягко говоря, не претендовал на оригинальность. Изольда на такое не способна, Никита за всё время ни разу не принял участие в подобных вещах, значит - Иммель.
- Уши оборву, - повторил Сергей Петрович.
Толкнул дверь, оставшись в помещении - мало ли. На перильцах невысокого крыльца обнаружилась бумажка с печатным посланием: "Сюда ходи". Острие бумажной стрелки указывало не на узенькую жёлтенького песка тропинку, петлявшую между деревьев до беседки, где на столике тускло поблескивало железо, а на протоптанную через газон "тропу ослов", имевшей целью компостную кучу в дальнем углу изгороди. Вдоль ослиной тропы неизвестный приколист выставил целый ряд жёлтеньких стрелочек, заканчивающийся у той же беседки.
Пермяков недовольно засопел и пошёл по тропинке, вздымая песок при каждом шаге. Я вам покажу "Сюда ходи" ...
Тропинка подалась под ногами. Покрытие качнулось туда-сюда и разъехалось, приняв в себя ноги Сергея Петровича по колени, схватив мягко и цепко, так что - не вырваться, а прямо перед лицом закачался жёлтенький шестиугольник с надписью знакомым корявым почерком: "Зря не пошёл".
- Что за?.. - вырвался возглас.
Пермяков задёргался. Падать нельзя, рваться из ловушки без толку - пена полиуретановая активная, идеальный клей для любых поверхностей, держит насмерть, будешь руками шарить, приклеит и руки. Застывший посреди дороги человек рвался всем телом из западни, махал руками, кричал протяжно, нечленораздельно. Панику сменила злость, превратившаяся в мрачную решимость выбраться и устроить весёлую жизнь ответственному за розыгрыш. Сергей Петрович согнулся в три погибели, нащупывая края ловушки - вытянуть себя на руках, благо яма не глубокая...
В пруду плеснула вода. Поначалу человек не обратил на это внимания, занятый своим бедственным положением, однако плеск повторился, плеснуло ещё раз, а потом на газон, раздвинув прибрежную поросль, выбрался шакал. Некрупный экземпляр, чуть больше метра в холке, тело, поросшее жёсткой короткой щетиной, виляет на кривых лапах, безумные жёлтые глазки, сдвинутые чуть ли не к самому носу-пятачку...
Онемев, Пермяков смотрел как приближается хищник. Шакал трусил неспешно, шумно втягивая воздух, щёлкая мощными клыками с повисшей на нижней челюсти тиной.
"На степлер похоже", - мелькнула дурацкая мысль.
- Да какое вам дело - женился я или нет?! - Яйцев закрутился на стуле. - Оно было-то почти десять лет назад...
- Десять лет, семь месяцев, плюс-минус пара дней, - сказал прокурорский. Положительно неудобный тип, решил Председатель.
- Тем более... У Олеськи внуки скоро будут.
- Никита Викторович, поймите нас правильно, - "Не дорос я до Викторовича, буркнул свидетель, - Никитой зовите", - Да, Никита, поймите, погибли люди. Ведётся расследование и нам важна любая мелочь из вашего прошлого.
- Люди, да...
- Так вы расстались?
- Олеське фамилия моя не понравилась.
- Фамилия?
- Да, не хотела она быть Яйцевой. Хоть, говорит, Ярцевым запишись.
- А вы?
- А я привык, да и родные не поняли бы - прадед военный космонавт, ордена-медали... Я решил: если любит, то и фамилию носить будет, а нет - зачем оно?
- То есть вы не из-за девушки записались в экспедицию?
- Нет, конечно. Хотел на другой мир посмотреть.
- Не разочаровался?
- Нет.
- Никита, Никита!.. - Яйцев вздрогнул:
- Ну здесь я, чего кричишь?..
- У Пермякова сигнал пропал!
- Какой сигнал? - он знал какой: датчики жизнедеятельности. Все устройства на планете обменивались данными со спецкостюмов персонала экспедиции, сигнал устойчивый, вроде "бип-бип" первого спутника: всё может вырубиться, а он останется.
- Максим, слышишь?.. - нет ответа. Сигнал есть. - Никита...
В голосе Изольды тоска. Понятно - разрывается между своим мужиком и обязанностями старшего в команде. Но в ущелье, где Макс нашёл посёлок, вертушку болтает, угрожая разбить о скалы, поэтому Никита высадился на вершине и сейчас топал по старой дороге вниз. Как раз до середины дошёл: что вверх, что вниз - всё едино.
- Ну лети туда.
- А ты?.. А Макс?..
- Да не маленькие, чай...
- Я быстро, - затараторила женщина, - посмотрю, что там, вызову помощь и керосин вот надо...
- Давай-давай.
Над головой взревел двигатель. Лопасти с грохотом взбили воздух, "Миль" сделал полупетлю, так спешил пилот, и вертушка скрылась за деревьями, росшими на склоне. Никита проводил машину взглядом.
- Изольда, - собственный голос эхом разбился о камни, заставив человека на дороге присесть от неожиданности.
- Слушаю.
- Ну, я пойду, посмотрю, что там есть.
- Ты бы шёл к вершине, где я тебя искать буду?
- Да я быстро, - Никита поправил лямки рюкзака, поудобнее перехватил карабин. - И потом, Максим к посёлку подойдёт.
- Ох, получит у меня этот Максим, - пообещала Изольда и отключилась. Никита остался один.
В ветвях деревьев среди трепещущей листвы кричали пернатые. Кто-то проломился через подлесок и ушёл вверх по склону, сыпанув каменной осыпью из-под мягких лап. Никита выдохнул, опуская карабин и принялся дальше хрустеть ботинками по засыпанной камнями дороге, которую то и дело преграждали упавшие деревья или вздыбившиеся корни. Потом последовал участок, засыпанный сошедшим ледником - камни и куски льда снесли росшие на склоне деревья, начисто уничтожили старый тракт, заставив Никиту скакать горным козлом. Яйцев не торопился: аккуратно шагал с камня на камень, то и дело останавливался, фотографировал или просто дышал воздухом. Здесь открывался потрясающий вид на горный массив, за которым река делила на две части холмистую равнину. Там тоже пришлось покопаться в своё время, хотя поселения попадались по большей части небольшие, тысяч на триста - четыреста жителей, все разбитые ракетами. За долиной раскинулось Кладбище. Никита поёжился при воспоминании о полях, заваленных скелетами. Радиации там не было - был ужас и отвращение: члены экспедиции кое-как сумели отсортировать выбеленные природой косточки и выкопать братскую могилу, а после, не сговариваясь, построили посреди громадного поля часовенку.
Дорога стала ровной, не подворачивались больше под ноги валуны и корни деревьев, поэтому Никита и не заметил, как ноги сами вынесли его к околице поселения, затерянного в горах. Просто на склоне слева проявились линии, сложились в узор и вдруг - ба, да это ж дом! Фасад двухэтажного строения подслеповато взглянул выбитыми окнами. Белёные стены, осыпавшаяся штукатурка открывала камни, из которых в незапамятные времена сложили здание, видны были следы украшений, не то деревянных, не то лепных. Вход на первый этаж. Крыльцо, заросшее бурьяном. Тишина...
Никита восхищённо закрутил головой. Дорога шла дальше, в небольшое ущелье с прекрасно сохранившимися домиками на склонах. Похоже, работы будет - непочатый край. И как они умудрились не заметить такую красоту, правда уши ему оборвать, ведь летали здесь дроны, летали!..
Никита прошёл вглубь посёлка, оценивая сохранность строений. Конечно, большинство зданий полуразрушены. Здесь лавина сошла. Здесь деревья проросли в стенах и буквально повалили здание набок. По какому-то странному капризу природы сохранилось большинство фасадов, хотя, внутри, конечно, царил хаос и всё равно - поселений такой степени сохранности им практически не попадалось: города и веси, даже на самых отдалённых островах в океане, были уничтожены прямыми попаданиями. А здесь, похоже, внутри что-то сохранилось.
Колодец. То есть, скорее всего, колодец - кучка камней, остатки раствора, останки воротины. Никита с сомнением поглядел на дом у колодца. Трёхэтажный домина с некогда белоснежным, богато украшенным фасадом, провалами окон - на втором этаже почти скрывшееся за соседними вершинами солнце поблёскивает на остатке витражного стекла.
- Колотушкина не ответила?
- Да, в горах начались проблемы со связью, даже через спутник не получалось.
- Вы зашли в дом.
- Да, зашёл.
- А должны были?..
- Ну, по идее, нет...
- Поясните, пожалуйста.
- Там могли сохраниться следы людей, вещи, брошенные при эвакуации, даже какие-нибудь осколки, разбросанные по полу, могли представлять научную ценность. Я должен был вызвать штаб по рации и как минимум оставаться на месте до прибытия остальных работников. Потом только с разрешения начальника, после обследования наружной территории, можно было входить.
- Почему вошли?
- Я искал убежище. В четырёх стенах проще переждать ночь, чем на открытом пространстве.
- Мог прибыть вертолёт.
- Нет, ночные полёты строго запрещены приказом Начальника.
- В доме могло быть логово дикого зверя.
- Звери на Лимбо стараются держаться подальше от человеческого жилья...
Внутри дома царила гулкая пустота. Выложенный плитами пол устилал разномастный мусор и каждый шаг сопровождался хрустом, вздымавшимся, кажется, до потолка, сводчатого, украшенного лепниной и поблекшей от времени росписью. Стены оплёл, взломал вьюнок, лохматыми занавесями закрыв дверные проёмы, перегородив комнаты и коридор, наполнив дом колышущимися тенями.
Никита крался по коридору, ведя перед собой стволом карабина. За всё время на планете им ни разу не встретилось логово зверя, устроенное в развалинах человеческого жилья. Становится первооткрывателем Никита не собирался, да и атмосфера развалин не давала расслабиться - словно кто-то шёл следом, заглядывал через плечо...
Яйцев круто развернулся, вскинув оружие. Нет, никого.
В комнатах пустота. Вышел на улицу - тишина. По ущелью ползут сумерки. Намечавшийся было ветер стих, на небе облака, но ясно уже, что дождя не будет, и слава Богу: не хватало только под радиоактивные осадки попасть.
Лестница на второй этаж находилась в конце коридора, возле неприметной двери, которую Никита посчитал входом в подвал или кладовку и проверять полез только чтоб не оставлять за спиной необследованное помещение. Наставив карабин, посветил фонариком и отпрянул.
Капище.
Удачно, можно сказать, зашёл - до сих пор они находили только следы культовых сооружений, обломки каких-то статуй, причём часто радиоактивные словно специально целились, здесь же вот оно, целое и невредимое. Стены чёрные, хотя вот эти светлые участки, похоже, были когда-то красными, барельефы, жертвенный камень и подле него, на постаменте статуя.
Человек - понятно, во все времена люди придумывали богов по собственному образу и подобию. От фигуры веяло силой и властью: мускулистые ноги, попирающие камень, руки, воздетые к небу в повелительном жесте, мощный торс, прикрытые повязкой чресла. Правильные черты лица статуи портило капризное выражение, а глаза в свете фонарика мерцали красным.
- Ну, рогов не хватает, - сказал Никита, просто, чтобы услышать собственный голос и ткнул стволом карабина в изваяние: - Пух!..
Получилось глупо и Никита поспешил на второй этаж уверяя сам себя, что ничуть не испугался, просто пора готовить ночёвку и вообще...
На втором этаже комнаты было три: две маленькие. похоже, детские, с одним окном, кучами хлама под стенами - золотая жила, копать и копать - и громадный зал с балконом, нависшим над дорогой. Третий этаж - несколько маленьких комнатушек с проломами в крыше, кучами хлама по углам. Никита принялся готовить ночёвку. Во-первых, дрова. Небольшой костерок придётся поддерживать всю ночь, на нём же подогреть консервы. Во-вторых, безопасность. Место дислокации - второй этаж, зал или что это у них было, чтобы какая-нибудь животина не заглянула на огонёк: на лестнице провал как раз посередине и надо обладать обезьяньей ловкостью, чтобы его преодолеть, а приматы у нас водятся южнее, гораздо южнее, это мы знаем точно. Нашлась дверь, окованная проржавевшим железом, вместе с молодым деревцем, срубленным под окнами, прикрывшая дверной проём от непрошенных гостей. В-третьих, уже и покушать пора.
Никита умял две банки тушёнки, вытер лицо, руки влажной салфеткой, ей же протёр нож. Набулькал чаю из термоса, добрым словом вспомнив Иммеля. Говорил же напарник: идёшь на день, готовься на неделю. Так и вышло.
Как он там? Устроился на ночлег или подобрали его?
Ночную тишину изредка нарушали крики птиц. Пламя костра играло на стенах, заставляло темноту отступать в оконные проёмы, прятаться за дверью и приходилось серьёзно напрягаться, чтобы не дать волю воображению, не поддаться страху, таящемуся за стенами старого дома. Никита озирался на окна, следил за дверью, направив взведённый карабин. Время шло, ничего не происходило, страх отступал, оставив лёгкое беспокойство и в какой-то момент Никита понял, что он самым бессовестным образом спит, опустив голову на колени и выронив оружие.
Человек вскинулся. Темноту рассёк луч фонаря, костёр получил пищу и на сухих лесинах заплясали огоньки, осветив комнату. И вновь - ничего, никого. Тишина убаюкивает, заставляет клевать носом.
Шорох. Внизу, на первом этаже, будто кто-то вошёл... Никита оказался на ногах, сжимая оружие. Показалось? Тишина.
Адреналин гуляет в крови, сон как рукой сняло. Человек судорожно хватает ранец, распихивает по карманам пачки патронов - а Максим говорил, бери больше; нет, поленился всего две взял. Фонарик в куртку, чтоб под рукой... эх, ну и ночка будет!..
Шорох. Здесь, за дверью. И ещё. Кто-то словно бродит, присматриваясь к преграде, ступая мягко, но мусор предательски хрустит под ногами. Кто?
- Кто здесь? - голос дрожит. Ствол карабина пляшет, приклад давит плечо, пальцы судорожно вцепились в ложе. - Максим, ты? Максим!..
Шорох. Прямо под дверью. Из дверного проёма сочится темнота. Словно щупальца тянутся к человеку, замершему у стены...