Это был старый дом. Просто большой, на вид заброшенный особняк с тусклыми, едва способными отражать рассеянный солнечный свет глазницами окон. Снаружи он казался абсолютно необитаемым, но внутри... Внутри он все еще дышал, шевелился и помнил. Вернее, вспоминал...
... Яркое полуденное солнце, тайком пробравшись сквозь неплотно прикрытые тяжелые темные гардины, бросало свои лучи на набор хрустальной посуды, заботливой рукой расставленный на небольшом столике красного дерева, отчего по комнате, скользя по глянцевой поверхности старых фотографий в деревянных рамках и отражаясь в зеркалах и большой старинной люстре с хрустальными сосульками, во все стороны разлетались легкомысленные золотистые блики. Крошечные фарфоровые статуэтки, большие расписные китайские вазы и даже старый, инкрустированный искусной резьбой торшер на высокой толстой ножке, стоящий в узком луче ленивой золотистой пыли - все в этой комнате, казалось, застыло во времени.
Возле широкого, слегка потертого дивана, обитого темным бархатом неопределенного цвета, на круглом журнальном столике лежало письмо, хрустящая кремовая бумага которого была скреплена на старинный манер восковой печатью с изображением песочных часов. Печать уже была взломана, а содержимое письма тщательно изучено хозяином этого старинного дома на Кленовой улице, угрюмым стариком в мешковатой одежде по имени Джон Беннет, что с усталым видом расположился в кресле возле письменного стола. Своим внешним видом он напоминал этот дом. Такой же бесцветный снаружи и дышащий воспоминаниями изнутри.
"Дорогой мистер Беннет!". - Вежливо начинало письмо. - "Наше руководство рассмотрело Вашу, как вы изволили выразиться, "нижайшую просьбу" и пришло к исключительно положительным выводам. Поэтому счастлив сообщить, что наша организация согласна удовлетворить Ваши искренние пожелания. Дело станет лишь за немногим. Это те условия, которые Вам надлежит выполнить. Со своей стороны смею заверить, что они не должны принести особых неудобств.
Итак, во-первых: Вам не следует кому-нибудь рассказывать о наших делах и намерениях. Это для общей пользы - никто посторонний не должен повлиять на Вашу трезвую оценку собственных действий. Во-вторых, Вам следует сесть и еще раз спокойно обдумать свое решение и последствия, к которым оно может привести. И, наконец, последнее: Вы должны будете передать нашей организации ненужную вещь из своего дома, которая так или иначе носит на себе следы личности кого-либо из его обитателей. Иными словами, Вы должны выбрать одну вещицу, которая принадлежит Вам либо кому-либо из Ваших домочадцев и которая, на Ваш взгляд, является для Вас абсолютно бесполезной, то есть без которойВы смогли бы прекрасно обойтись. Еще раз повторяю: абсолютно ненужная вещь. Обратите на это внимание, ибо вещица эта будет исключена из вашей жизни. Как прошлой, так и будущей.
Я не думаю, что наши требования покажутся Вам такими уж невыполнимыми и искренне надеюсь, что Вы обретете то, чего так желаете. Прощайте же и будьте благословенны.
С наилучшими пожеланиями, ваш покорный слуга, А.
P.S. Выбранную вещь отправьте по уже знакомому Вам адресу".
Едва последнее слово письма утонуло в глубинах его сознания, старик услышал внезапный стук в дверь.
На пороге стоял высокий светловолосый парень в потертых рабочих джинсах и расстегнутой кожаной куртке. Лицо светилось молодостью, но синие глаза смотрели устало.
- Привет, пап. - Сказал парень, входя в просторную гостиную, заставленную старинной, а кое-где попросту старомодной мебелью. - Вот приехал по делам и решил заскочить на минутку.
Джон промолчал, понуро глядя в пол. Его сын Сэмюель нисколько не изменился за те пять лет, что они не виделись. В последний раз он приезжал на похороны матери.
- Смотрю, ты ничего не переделывал. - Продолжал говорить молодой человек, осматриваясь. - Все, как при маме...
Старик все так же смотрел в пол, однако при упоминании жены лицо его приняло сероватый оттенок. Он не хотел смотреть в эти большие синие глаза, так напоминавшие ему глаза Маргарет. Маргаритки... Две блестящие маргаритки, которые она так любила... Он не смотрел и не видел, того, как подернулись мутной дымкой печали эти усталые глаза.
- Слушай, пап, - откашлявшись, снова начал Сэм, - мы тут с Элли недавно поговорили и пришли к выводу, что... В общем, как бы тебе сказать... Отец, мы думаем, тебе следует переехать к нам. Да, я понимаю, это не так близко отсюда, но я уверен, что тебе там будет лучше. Там горы, чистый воздух, речка... Тебе понравится, и заодно дела со здоровьем улучшатся. Все-таки, это же ранчо! - Парень с надеждой всматривался в лицо старика.
- Ты должен увидеть внука. - Заговорил он, так и не услышав отклика на свои слова. - Дэни сказал, что будет ходить с дедушкой на рыбалку... А этот дом мы могли бы продать...
- Нет.
- Что? - Опешил сын.
- Я сказал, нет. - Голос Джона ничего не выражал. Он по-прежнему не смотрел на сына. Его потухший взор был обращен на выцветшие фотографии, во множестве развешанные на стенах.
Молодой человек еще несколько минут стоял, глядя на отца и ожидая, что тот еще что-нибудь ему скажет. Но старик молчал. Золотые песчинки пыли в полном безмолвии все так же кружились в солнечных лучах, оседая на толстый ковер из темного ворса.
Парень развернулся и направился к выходу.
- Нельзя жить одними воспоминаниями, отец. - Сказал он на прощание и закрыл дверь.
Джон не заметил, как сын ушел, не слышал его прощальных слов. Его мысли уже занимала другая проблема. Ненужная вещь. Впрочем, разве это может быть проблемой в большом старом доме, где годами накапливались целые горы бесполезного хлама?!
Мистер Беннет схватил с каминной полки первую попавшуюся статуэтку и только собрался сунуть ее в коричневый бумажный пакет, как внезапно вспыхнувшая в мозгу мысль заставила его остановиться. Он повернул фарфоровую девочку и увидел крошечную подпись: "Для моей любимой Мардж". Эту вещицу он подарил жене на ее последний день рождения. 14 октября. День, последовавший за этим, стал днем ее гибели, когда пьяный водитель не притормозил перед пешеходным переходом...
Старик глубоко вздохнул и понял, что не сможет с ней расстаться. Он взглянул на каминную полку. Там стояло множество подобных штучек... И все они были тщательно подписаны и отмечены воспоминаниями.
Джон еще с полчаса метался по гостиной, пока, наконец, не осознал, что в этой комнате каждый предмет, даже самый крошечный и неприметный напоминал о его супруге. Он не просто нес на себе печать ее личности, он хранил для него ее частичку. Как же можно назвать такую вещь ненужной? Это неприемлемо.
В таком случае остаются его вещи. Еще через час Джон сидел внизу посреди просторного холла у подножья большой деревянной лестницы и безумно хохотал. Он уже успел забыть, как после смерти Маргарет выбросил из дома все свои вещи, за исключением тех, которые подарила ему она. И правда - зачем ему все эти тряпки, если выходить он никуда не собирался? Осталось несколько любимых заношенных рубашек, большая фетровая шляпа, подаренная женой на годовщину свадьбы, старое пальто, которое выбирали вместе да нераспакованная пара дизайнерских брюк - опять-таки подарок на его день рождения. Тот старый халат, в котором он бродил по дому тоже был куплен Маргарет. Предметы обихода: мебель, посуда, картины - принадлежали еще прадеду мистера Беннета и не носили отпечатков личности никого из егосемьи. На чердаке тоже было пусто. Все, что можно было выбросить за ненужностью - все уже было давным-давно выброшено. Но что же делать? Со скрипом в сердце старик мог бы в конце концов отдать какой-нибудь из любимых предметов... Но в таком случае, нарушалось условие: вещь должна быть абсолютно ненужной и не нести в себе никакой ценности.
- Нет у меня такого предмета! - Закричал старик, подняв голову к потолку. - Они все МОИ! Они нужны мне... Они нужны ей!
Все верно: как могла его Маргарет прожить жизнь без всех этих маленьких безделушек, так тщательно хранивших осколки ее души? Ведь это уже была бы не его Маргарет... Мардж...
Внезапно в самом углу, в пыли у подножия большого деревянного комода что-то блеснуло, отражая свет уходящего за горизонт солнца.
- Что это? - Хрипло прошептал старик, ероша пыль на полу. На его ладони лежал старый игрушечный солдатик. Маленькая человеческая фигурка с облезлой краской на деревянных боках и крошечной сабелькой, покрытой золоченой краской, весело отражавшей солнечный свет.
Словно вихрь видений пронесся в голове старого Беннета, когда он отряхивал паутину со старой игрушки Сэма... Они тогда были не особо богаты. Да что там говорить: они считали каждый цент и не могли позволить себе никаких излишеств. Сыну в тот день исполнялось шесть лет. Глупый маленький мальчишка - он совсем не понимал положения своей семьи и начал капризно хныкать, увидев в витрине магазина игрушек новенькую модель офицера армии Конфедерации.
- Сэм, ты уже не ребенок. - Нахмурился тогда Джон. - Ты должен понимать, что мы не можем тратить деньги на такие глупости. Лучше накопить на хорошую куртку - будет тебе на вырост.
Сын в ответ на эту проникновенную речь разрыдался. Ведь это был его день рождения, и он не хотел какую-то там куртку, он хотел солдатика. Хорошо, что Мардж рядом не было - она бы отчаянно расстроилась. Настроение Беннета окончательно испортилось. Он посмотрел на опухшее от слез лицо внезапно притихшего сына и вздохнул.
- Послушай, давай я потом куплю тебе целый взвод этих солдат. - Сделал он попытку реабилитироваться. Сэм как-то не по-детски посмотрел ему в глаза и кивнул, не сказав не слова.
И Джон плюнул. Бог с ними, с деньгами. Просто пошел и купил солдатика...
Старик, вспоминая все это, покачал головой. Сын не очень долго наслаждался подарком. Несколько недель он носился с солдатиком, а потом куда-то забросил и забыл о нем.
Вот она! Ненужная вещь. Потом, когда дела наладились, у Сэма было полно других игрушек, так что без этого глупого деревянного солдатика он вполне мог бы обойтись. Со странной отрешенной улыбкой старик сунул солдатика в пакет и, словно боясь передумать, набрал номер знакомого почтальона...
Солнце село. Лихорадочно кутаясь в ветхий плед, старик Беннет опустился в скрипучее кресло, изо всех сил пытаясь унять дрожащее сердце. Теперь все должно наладиться. Он нашел ненужную вещь. Эта "жертва" ничто по сравнению с той целью, которую он поставил. Он ведь сможет вернуть Маргарет, сможет предотвратить ее гибель. Да это и не жертва вовсе: у Сэма в детстве было полно других игрушек. Без этой-то он сможет обойтись, даже если она никогда и не появится в его жизни...
И все же... На душе было неестественно тихо, как перед готовой разразиться бурей. Наблюдая через приоткрытые шторы за тем, как зажигаются первые звезды, старик не заметил, как уснул...
14 октября
...Яркое утреннее солнце, тайком пробравшись сквозь неплотно прикрытые тяжелые темные гардины, бросало свои лучи на лицо скорчившегося в неудобной позе и вконец продрогшего без сползшего на пол пледа старика.
Беспокойно пошевелившись, Джон открыл глаза. Ничего не изменилось. Все предметы на своих местах, тот же старый халат едва держится на худых плечах... Тяжелый комок подступил к горлу, и по щекам потекли скупые слезы горечи.
Внезапно дверь его кабинета распахнулась и в комнату медленно вошла Маргарет. Такая же, как всегда, в неизменном старомодном платье в мелкий цветочек. Доброе любимое лицо покрыто мелкой сеткой морщинок, разве что под глазами залегли темные тени...
- Джон! - Всплеснула руками женщина. - Ты снова уснул в кресле! Сколько раз я просила тебя не засиживаться допоздна за чтением!..
- Мардж!.. - Из горла Беннета вырвался полувздох-полувсхлип и он, сорвавшись с места, заключил жену в объятия.
- Что с тобой? - Мягко отстраняясь, спросила Маргарет, с беспокойством заглядывая в его лихорадочно блестящие глаза. - Я думала, ты уже оделся. Ты же не забыл, что сегодня приезжает Сэм?
Джон Беннет, не в силах от счастья выговорить ни слова, отрицательно покачал головой.
- Ну и хорошо. - Улыбнулась Мардж. - Тогда иди, приведи себя в порядок. - С этими словами она направилась к двери, однако, прежде, чем открыть ее, остановилась и проговорила, не оборачиваясь:
- И прошу тебя, постарайся не скандалить сегодня.
- Скандалить? - Удивленно переспросил старик, но Маргарет уже вышла.
Сэм приехал к обеду. Джон недоуменно уставился на шикарного черного ягуара, небрежно остановившегося прямо перед крыльцом его дома. Из авто вышел элегантный мужчина в дорогом черном костюме, и пока он не снял очков с затемненными стеклами, старик не узнавал в нем своего сына.
- О, какая честь, Джон Беннет вышел встретить меня собственной персоной. - Холодно усмехнулся Сэм, стряхивая невидимую пылинку с рукава своего пиджака.
- Здравствуй, сын. - Холодея в душе, пробормотал Джон. - А где Элли? И Дэнни?
Сын выждал несколько долгих минут и, словно делая ему большое одолжение, повернул лицо в его сторону и безо всякого выражения сказал:
- Я так гляжу, ты уже начинаешь выживать из ума. Я понятия не имею, кто эти люди, о которых ты сейчас говоришь, и вот что еще: если твои бредни как-то навредят маме, даю слово, что отправлю тебя в дом престарелых. - И спокойно прошествовал мимо него в прихожую.
"Что произошло?" - Билась в голове у Джона отчаянная мысль. - "Неужели то, что я сделал, так повлияло на моего сына?! Но почему?"
Весь день прошел беспокойно. Старик почти все время молчал и стойко терпел равнодушно-презрительные взгляды сына и беспокойные Маргарет. Они втроем поужинали, поговорили, если разговором можно назвать робкий монолог бледной Мардж. Она как могла старалась заполнить затянувшуюся паузу, прилагая отчаянные усилия смягчить затаенную злобу сына...
Наступила ночь. Черная и холодная ночь на пятнадцатое октября.
Джон решил не спать. Едва сдерживая панику, рвущую его душу на части, он словно загнанный зверь метался по комнате. Там, внизу у камина, не спала и Маргарет. Бледная и усталая, она сказала, что примет лекарства, и поднимется в спальню. Однако Джон все еще слышал скрип половиц под ее беспокойными шагами.
- Все будет хорошо! - Отчаянно шептал старик. - Все просто не может быть иначе... А потом... Потом я поговорю с сыном и все исправлю...
Джон сел на кровать, прислонившись лбом к резной деревянной спинке.
- Но почему же мне кажется, что я что-то сделал не так?..
15 октября
Холодно. Солнце равнодушно скользит по его телу, не принося ни толики тепла...
Джон резко поднял голову и осмотрелся. Оказывается, он все-таки уснул, и уже давно наступило утро. Темные точки заплясали перед глазами, когда он почувствовал, что случилось что-то страшное.
Несколько долгих мгновений для того, чтобы спуститься вниз по лестнице... И...
- Сэм? Что случилось?!
Сын стоял возле старого дивана и смотрел в пустоту. Сероватое осунувшееся лицо было перекошено и походило на застывшую маску... На диване лежала Маргарет. Ничто в ее позе не говорило о тех страшных повреждениях, которые она получила, когда ее сбил пьяный водитель. Но... Она лежала неестественно тихо. Так тихо и умиротворенно...
- Мардж?..
Имя утонуло в той жуткой пустоте, в которую был устремлен взгляд сына. Утонуло, чтобы больше не вернуться. Никогда. Больше. Не. Вернуться.
- Она приняла слишком большую дозу успокоительного. - Бесцветным голосом обронил Сэм.
Стоя на коленях, Джон ничего не чувствовал. Он просто не мог понять, как такое возможно, что он за столь короткое время смог потерять свою любимую дважды. Дважды - и навсегда! Из сухих воспаленных глаз не смогло выкатиться ни слезинки. Только боль. Выжигающая все мысли и чувства боль, которой нет ни начала, ни конца.
- Прости меня. - Прошептал Джон. - Прости...
- Слишком поздно. - Сын внезапно встряхнулся, словно сбрасывая с себя лишние эмоции, и повернул к нему свое холодное бесстрастное лицо. - Но ты не переживай, я все устроил. Завтра за тобой приедут хорошие люди. Они позаботятся о тебе.
- О чем ты говоришь? - Словно сквозь пелену тумана до Джона дошли слова парня. - Кто приедет?
- Люди. Из дома для престарелых. - Сэм презрительно усмехнулся. - Ты же не захочешь оставаться здесь один. Ты ведь уже не сможешь о себе позаботиться. Ты ни о ком никогда не заботился... А вот о тебе позаботятся. Так что, будь добр, собери свои вещи... Впрочем, если не хочешь, твои вещи соберут санитары.
Джон неверяще посмотрел на сына.
- За что, Сэмми? Почему ты меня так ненавидишь?
С сына на мгновение слетела маска безразличия, и он с яростью глянул в глаза отцу:
- Ты сам меня научил. Всегда будь практичен, делай так, как будет выгоднее всего. Сегодня ты перешагнешь через лишние эмоции, а завтра - у тебя будет все.
- Я не учил тебя этому... - Джон, наконец, заплакал.
- Нет? Значит, я сам сделал правильные выводы из твоих поступков...
Сэм повернулся к нему спиной.
- О похоронах не беспокойся, я все устрою... Прощай... отец.
За окном зажигались первые звезды. Он опять один. Мардж увезли еще до обеда - Сэм обо всем позаботился...
Холодно. Ну и пусть. Все равно завтра за ним приедут "хорошие люди".
Джон натянул на плечи старый халат. Он не смог ничего исправить. Почему?
- Потому, что я выбрал неправильно. - Прошептал старик, понимая, что только в этом может скрываться истинная причина постигшего его во второй раз горя. - Я и не смог бы выбрать правильно...
- Нет, не смогли бы, мистер Беннет. - Подтвердил негромкий мужской голос. В темном углу обрисовались едва различимые контуры человеческой фигуры. - Человек зачастую до самого конца не понимает, что для него в жизни важнее и не способен правильно расставить приоритеты.
- Приоритеты? - Переспросил Джон, уже ничему не удивляясь. - Какие здесь могли быть приоритеты? Это же простая детская игрушка!
- Видите ли, мистер Беннет, дело ведь вовсе не в игрушке. - Послышался короткий смешок. - Игрушка - это всего лишь пример, аллегория, если хотите. В детстве вы не уделяли сыну достаточно внимания. А все началось со злополучного солдатика, которого вы отказались ему купить, рассудив, что гораздо практичнее было накопить на куртку. Возможно, это и вправду было практичнее и разумнее с точки зрения рационального мышления. Но, скажу я вам, дети мыслят несколько иначе. Для них "здесь" и "сейчас" намного важнее возможного "завтра". Любить или ненавидеть - сейчас; желать и верить - сейчас; действовать и меняться - сейчас. Для них это - единственный путь: ведь эти самые "здесь" и "сейчас" по сути и формируют прямую его "завтра". Скажите мне, что будет, если сломать эту прямую? Не знаете... Ломая прямую, мы ломаем человека. Он продолжает развиваться, но, словно ущербное дерево, растет кривым и изогнутым... Вы помните, что говорил вам Сэм? Он сказал, что для того, чтобы получить все, следует всего-то перешагнуть через лишние эмоции. Тогда вы перешагнули через его боль, и на завтра он получил кучу других игрушек... Это изменило его. Итог: да, вы выбрали неправильно.
- Что же мне делать? - Прошептал Джон, чувствуя, как ужас и чувство вины разрывают его грудь.
Фигура склонила голову набок.
- Но вы же согласились принять все последствия. - Скорбно вздохнула она. - Теперь ничего нельзя изменить - ваша жизнь переписана.
- Нет! - Закричал Джон, вскакивая с кресла. - Вы переписали не только мою, но и его жизнь! Кто он теперь?! Богатый и успешный, но черствый и одинокий мерзавец - вот кто! Где его молодая жена и маленький сын, которых он так любил?.. Так нельзя! Вы играете жизнями людей, как кукловоды марионетками!
Таинственный гость в углу не сдвинулся с места, только покачал головой.
- Вас просили все обдумать... Впрочем, в порядке исключения, мы смогли бы дать вам еще один шанс...
Джон сделал шаг вперед, его глаза загорелись огнем надежды.
- Что я должен сделать? - Закричал он. - Я готов на все.
- Все? Ну что вы, многого не понадобится. Просто выберите другую вещь, взамен солдатика... У вас времени до рассвета, а затем я уйду и вы меня больше никогда не увидите.
Джон задохнулся и спрятал лицо в ладонях. Снова та же пытка. Он не сможет выбрать правильно, и это существо уже подтвердило сей факт. Что же делать? Оставить все, как есть? Но тогда Сэм, которого он знал, исчезнет...
Джон обвел взглядом комнату и в отчаянии покачал головой. Он уже просмотрел все вещи, и к тому же снова боялся выбрать неправильно... А ведь каждую вещицу необходимо проанализировать, вдруг она тоже играла важную роль... Внезапно его взгляд натолкнулся на крошечный металлический свисток, который Маргарет подарила ему на день рожденья за два года до своей смерти. Не задумываясь ни секунды, Джон схватил его и положил в темный угол, где все еще виднелись очертания человеческой фигуры.
- Я меняю солдатика на это.
- Вы уверены?
- Да, я использовал его всего один раз.
- А помните ли вы, как именно использовали его?
- Да.
- И все равно отдаете?
- Да.
Воцарилось молчание.
- Ну что ж, я принимаю вашу вещь. Прощайте, мистер Беннет...
Джон облегченно вздохнул и сел в кресло. Теперь уж точно все будет хорошо. На него нахлынули воспоминания. Еще бы ему не помнить свисток, который... спас ему жизнь. Была на редкость холодная осень, но Мардж и Сэму захотелось на прогулку в лес. Сэм, студент выпускного курса, тогда как раз приехал из колледжа на уикенд. Джон, отправившийся на поиски хвороста, провалился в глубокую яму, от удара потеряв сознание. Очнулся глубокой ночью по пояс в холодной воде. Сил на то, чтобы кричать о помощи у него не было. И вот тогда старик и вспомнил о подаренном свистке, который долгое время без дела лежал во внутреннем кармане куртки. Его услышали и спасли. Больше свисток не использовался ни разу, просто лежал в его кабинете на почетном месте и пылился...
- И вот, дружок, настал твой час спасти жизнь моего сына. - Улыбнувшись, пробормотал Джон. - И хоть меня не будет рядом, я верю в то, что он останется хорошим человеком. И будет счастлив.
Приближался рассвет...
14 октября
... Яркое полуденное солнце, тайком пробравшись сквозь неплотно прикрытые тяжелые темные гардины, недоуменно осматривало покрытые пылью старинные вещи, расставленные в этом большом доме в великом множестве. Вроде бы оно все это уже видело... Махнув рукой на непроходящее чувство дежавю, солнце лениво разбросало повсюду брызги своих лучей и замерло в ожидании человеческого присутствия.
Возле широкого обветшалого крыльца остановился, хоть и давно не новый, но свежевыкрашенный пикап-работяга. Из него ловко выбрался высокий светловолосый парень в потертых рабочих джинсах и расстегнутой кожаной куртке и быстрым шагом направился к дому.
Похлопав себя по карманам в поисках ключей, молодой человек устало вздохнул и недовольно встряхнул густой копной золотистых волос. Опять забыл дома! Сэм почесал в затылке и, повернувшись, собрался уходить.
Внезапно дверь со стуком распахнулась. На пороге стоял худой всклокоченный старик в заношенном до дыр халате и безумными глазами взирал на парня.
- Отец! - Воскликнул Сэм. - Что ты здесь делаешь? Твои соседи сказали мне, что ты вчера уехал в больницу. Вот я и решил собрать твои вещи... Мы с Элли подумали... В общем, папа, переезжай к нам! Послушай, так будет лучше...
- Я знаю, сын. И я поеду с тобой. - Хрипло пробормотал Джон Беннет, все еще глядя на парня безумным взором.
- Правда?.. - Сэм от радости не знал что сказать. - Так это отлично! Давай я соберу твои вещи...
- Не надо, мальчик. - Покачал головой старик. - Купи мне в магазине за углом пару брюк и рубашек, и довольно. А все вещи в этом доме ты продай...
Уже садясь в старый пикап сына, Джон еще раз обернулся в сторону дома. В руке он сжимал... серебристый свисток.
- Но как? - Прошептал старик, не в силах сдержать слез.
- Нельзя жить одними воспоминаниями, Джон. - Услышал он тихий голос. - Ведь жизнь нам дается всего один лишь раз. Ее никому не дано повернуть вспять или переписать. И главное в жизни - не вещи, а люди... Береги тех, кто тебе дорог сейчас, а не то, что от них останется завтра...