- Вас клиент ждет, - замирающим шепотом сообщила мне продавщица Лена, когда я появился на пороге, отряхиваясь от снега. - Налила ему чаю и посадила в подсобку - неудобно.
Я обвел маленький магазинчик взглядом. Меня все-таки настигли. Впрочем, это всегда был лишь вопрос времени.
- Вот, что, Лен, - сказал я. - Закрывай магазин и - давай-ка домой.
Она мгновение подумала.
- Завтра как обычно?
Знать бы, наступит ли для меня это завтра. Но для Лены оно наверняка улыбнется морозным февральским утром.
- Конечно, - кивнул я. - Как всегда в десять, не опаздывай.
Через мгновение дверь за ней хлопнула. Лена спешила домой, к семье. Впрочем, она спешила всегда.
Магазин погрузился в сумрак и тишину. Я закрыл замок, перевернул табличку на стекле и последний раз с тоской посмотрел на улицу. Белые дома, сугробы на припаркованных машинах и свежий снег, уютно поскрипывающий под ногами ранних пешеходов.
Опасная бритва в кармане брюк отчасти меня успокаивала.
- А ты неплохо устроился, - раздалось за спиной. - Собственный магазинчик в хорошем месте. Большой ассортимент. Симпатичная продавщица. Спишь с ней?
- Даже не собирался никогда, - повернулся я. - В наличии муж и двое детей.
А он изменился. Не внешне, нет. Осталась стать, лишь пополнел немного. Изменился внутренне. Теперь от него отчетливо несло смертью. Убийца и охотник со стаканом чая в руке.
- Муж, дети... Раньше это тебя не останавливало.
- Все меняется, - заметил я. - Как сам?
На нем была темная водолазка и теплый серый пиджак. Выглаженные брюки и тяжелые зимние ботинки. Он даже одевался как я, или любовь к такой одежде нам привили одновременно?
По мне скользнул оценивающий взгляд.
- Нервничаешь, смотрю?
- Почти нет.
Врать не имело смысла. Здесь меня понимали с полуслова.
- Расслабься пока, - разрешил он, облокачиваясь на прилавок и делая из стакана глоток. - Поговорим?
- Пока поговорим? - уточнил я.
- Ничего от тебя не скроешь.... Конечно, мне нужны твои уши.
- Зачем?
Он вытащил пистолет из кармана пиджака и положил его на прилавок. Стекло неприятно звякнуло под металлом. "ТТ", совсем неплохо! Где он его раздобыл, интересно?
- Моя коллекция недостаточно полна.
Приятно, когда неясности бытия разрешаются.
- Может, хватит? - рискнул я. - Для таких игр мы слишком давно друг друга знаем. Хочешь стрелять - стреляй. А нет - убирайся.
Его лицо потемнело.
- Ни хрена ты не изменился.... Все такой же... Удалой...
- Мы все такие.
- Были, - объявил он. - Все - были. Мы с тобой последние.
Кай, Костя, Корвин?... Неужели их всех?...
Ах, ты, мразь...
- Как умер Каин? - спросил я глухо. - Как?
Его глаза сузились.
Секунду он смотрел на меня, потом расхохотался, запрокинув голову. Раньше я восхищался его смехом. Но сейчас проснулись другие эмоции. Все годы игры в кошки-мышки, кровь на руках и накопленная сжигающая ненависть полыхнули внутри разом. В мгновенье я стал другим - почти забытым, прежним - стремительным, решительным и неумолимым. И, конечно, жестоким.
Я снес его с прилавка на пол за доли секунды. Ранний гость захрипел, вцепившись в горло.
Пустой стакан гулко катился по полу, а невостребованный пистолет так и остался на прилавке. Брезгливо взяв его пальцами, сунул на полку со спиртным. Огнестрельное оружие вызывало у меня неприязнь. Вот бритва - совсем другое дело! Тема мастеров...
Я присел над моим гостем, размышляя.
Бритва жгла карман и просилась на волю. Я достал ее, раскрыл и вгляделся в свое искривленное тусклое отражение. Поводил лезвием над небритым подбородком. Завода не было. Была лишь тупая усталость и легкая радость, что все получилось так легко. Широкий упаковочный скотч нашелся под прилавком, а стул был извлечен из подсобки. Через мгновение мой охотник уже сидел с крепко связанными руками и ногами, примотанными к ножкам. Я несильно хлопнул его по щеке.
- Что ж, поведай, наконец. Как, все-таки, умер Каин?
Он помотал головой, приходя в себя.
- Ну?
Его глаза открылись и секунду смотрели на меня непонимающе. Потом он рванулся. Зря ты так, парень. За три года работы в магазине с искусством упаковки мы ознакомились не понаслышке. Хотя, конечно, мог не выдержать стул. Выдержал.
Охотник сплюнул кровь из разбитого рта и посмотрел на меня с запоздалой ненавистью.
- Сволочь, - прохрипел он. - И всегда ей был.
- На сволочах держится мир. Тебе вопрос повторить?
- Каин... Твой любимый Каин плакал как баба. Размазывал сопли и умолял его отпустить. А перед этим всадил в меня три пули.
Я непроизвольно улыбнулся. Все-таки трудно избавиться от старых привычек. А Каин был одним из лучших. После меня, конечно.
- Всего три? Мало всадил. Ладно, теперь - Кай.
- С ним мы дрались честно. Кай сам выбрал боевые топоры. Бился насмерть. Но не сумел. Теперь его голова украшает коллекцию, - он снова сплюнул. - А с тобой честный бой, конечно, не проходит.
- А со мной вообще бои не проходят, - пожал я плечами. В Кае у меня тоже никогда сомнений не было. - Со мной проходят только бойни.
- Я знал это, брат, - криво усмехнулся он. - И подготовился.
- Вот как?
Его ухмылка стала шире.
- А ты загляни ко мне под пиджак.
Для блефа он держался слишком уверенно.
Уже предчувствуя нехорошее, я лезвием бритвы осторожно распахнул полы его пиджака. И замер. Сегодня явно не мой день, подумалось мельком.
Навскидку под пиджаком было около двух килограммов пластита - широкая серо-стальная лента опоясывала его торс и исчезала подмышками. Ни проводов, ни взрывателей, видимо все находилось внутри. Вот почему он выглядел пополневшим. Что ж, достойно. От магазина, а от нас тем более, останется только упоминание в разделе городских происшествий. Впрочем, мы уже могли б там отметиться, вздумай я изрешетить его грузное пузо из идущего в комплекте пистолета. Хотя, нет, помнится, эти ленты от пуль не детонируют...
На всякий случай пришлось проверить карманы.
- Радиовзрыватель? Таймер? Или кто-то на кнопке? - поинтересовался я, возвращая пиджаку прежний вид.
- Мир не без добрых людей, - ответил он. - Кроме того, тут полно ловушек, а ты никогда не числился специалистом. Будет сообщение на пейджер. Если я или ты выйдем из магазина без предварительного звонка, сообщение будет тоже. Но сейчас есть целых пятнадцать минут. Хотя, нет, уже меньше.... Минут десять, думаю...
- Здесь есть черный ход.
- А кто сказал, что мир не без двух добрых людей?
- Что ты хочешь?
- Я собирался поговорить.
- У тебя достаточно сильные аргументы для разговора.
- Это страховка, - ответил он. - Некоторые из нашей большой семьи страдают слабой выдержкой.
Я отложил бритву на прилавок, хотя, конечно, хотелось совсем другого.
Развел руки в стороны.
- Что ж, давай говорить.
- Засеки время, - сказал он. - Если я не выйду через десять минут, наш разговор окажется неоконченным.
На настенных часах было девять-пятьдесят. Без десяти десять. Славный зимний час для отправки на тот свет.
- О чем ты хотел поговорить?
Конечно, я знал о чем. Все эти годы вопросы возникали сами собой, мучили меня, доводили до изнеможения. Я пытался, но не находил ответы. Зачем? Вот, наверное, главный вопрос....
- Зачем ты начал все это? - начал он, конечно, с него. - Всю эту... резню? Первые четверо даже не успели проснуться.
Зачем?
Память уже влекла меня в то холодное серое утро, туда, где на моих руках и поблескивающем лезвии бритвы пузырилась кровь. Горькое одиночество посреди поздней осени. Комок подкатил к горлу. Много раз, задавая себе один и тот же вопрос, часто можно докопаться до истины.
- Я хотел остаться один, - это была известная мне правда.
- Почему?
- Не знаю, - а это была вторая ее часть.
Он посмотрел мне в глаза.
- Почему не убил всех?
Туман приходил обычно под утро, холодный, безразличный, тяжелый. Заползал через окно и стелился по кроватям в спальне, обнимая, баюкая, усыпляя. Тем утром он пришел тоже. Я сидел, рассматривая свои руки, а туман лениво затягивал и пеленал в саван тела братьев. Мы стали с ним соучастниками. Потом я, наконец, понял чем измазаны руки. Мне захотелось отмыться. Захотелось вырваться. Мелькали тропинки в лесу.... Кустарник цеплялся за ноги... Ветви хлестали по лицу... Меня принял огромный дуб, обняв который я плакал, свалившись без сил...
- Пошел ты, психоаналитик чертов!
Он ухмыльнулся.
- Вот что мне объясни.... После бегства из дома, ты принялся методично и целеустремленно стирать нас одного за другим. Конечно, даже у тебя были любимчики. Каин - настоящий подонок, Костя - тварь рангом поменьше, Кай - сволочь начинающая. Их ты не трогал. Ты убивал остальных. Безжалостно и хладнокровно, как палач. И внезапно - словно завод кончился. Что случилось? Почему ты исчез?
Я достал сигареты и закурил, щелкнув зажигалкой. Руки мои ходили ходуном. Думай о НЕЙ, приказал я себе. Только о ней, ни о дубе, ни о тумане, ни о крови. Только и всегда - о ней, любимой и единственной, моей Оленьке....
- Ради чего ты живешь, брат? - спросил я, затягиваясь.
Ответ, очевидно, был готов у него давно.
- Раньше - ради всех нас. После объявленной тобой войны - ради страха и мести. А сейчас, наверное, последние три года, я живу надеждой на понимание. Я очень хочу понять тебя. Ты всегда был самым целеустремленным из нас, самым... смертоносным.... И вдруг.... Это превратилось почти в наваждение. Я иногда просыпался среди ночи и мучился, думал, надеясь на встречу и страшась ее. Так я встретил очень много рассветов. Ответь мне - почему?
- Почему? Хм... Ты никогда не жил ради женщины?
Его лицо дернулось, словно от пощечины, а потом расплылось в недоверчивой улыбке.
- Ты о чем?
- Ты понял.
Он помотал головой.
- Убийца, зверь и садист живет ради женщины? Думаешь, хоть на мгновение я в это поверю? Зная тебя?! - в крике звучало отчаяние. - Ты - урод, который не мог родиться на этот свет, но почему-то родился...
- Мне все равно: веришь ли, нет. Понимаю твою обиду. Столько пройти чтобы узнать: изменилось все! Ну, надо же! Какое оскорбление для интеллекта!
- Кто она? - после паузы буркнул он.
Я подумал, подбирая слова.
- Для тебя, брат, она - никто. Очень красивая умная девушка, с которой ты с удовольствием бы переспал. Может быть, даже стал бы за ней ухаживать и добиваться. Но для меня она - все, что есть на свете.
- А если узнает?
Я затянулся, поморщившись. Моя Оленька поморщилась рядом тоже. Она не любила запах табака.
- Как? Мы с тобой в магазине, не дома. Я наводил тебя на след, враг мой. Ну, кто кроме тебя, клюнет на вывеску и рекламный щит магазина "27 клоунов"?
Он пожал плечами.
- Разве мы такие одни?
- Двадцать семь клонов никогда не существовавшего человека? Продолжения не было. В особенности, после того, как один из мальчиков сошел с ума и взялся за опасную бритву...
Тяжелая тишина повисла между нами.
- Наш репликатор не уничтожили, - наконец, произнес он.
- Ты плохо информирован. Его уничтожил я. В тот же день, когда убил первых...
Спазм перехватил мне горло. Дыхание сперло, воздуха не было. Туман... Я видел, как он стелится по полу магазина, клубится вокруг наших ног, карабкается по стенам. Ай-яй-яй, сказала моя Оленька и погрозила коварному туману пальцем.
- Знаешь, мне было страшно, - продолжил, отдышавшись. - Больше всего на свете я боялся не стать человеком. Страх вел меня половину жизни. С того самого дня, как открылась правда, я боялся, что мы нелюди. Смерть принесла понимание, что ничто человеческое нам не чуждо. И только любовь, настоящая любовь, брат, сделала меня человеком...
- Ты не можешь быть человеком, - произнес он вдруг севшим голосом. - Люди не убивают.
- Ты все еще жив.
- У меня страховка.
Я наклонился к его лицу. Близко, так что наши губы почти встретились.
- Думаешь, раньше бы это меня остановило?
- Верю, что нет, - после паузы ответил он.
Кивнув, я откинулся на стуле и посмотрел на часы. Девять пятьдесят пять.
- Что же мне делать? - растерянно произнес он.
- У нас всего два варианта.
- Может, вместе, а? - глаза его лихорадочно заблестели. - Ты и я. Последние дети пробирки. Разнесем здесь все к чертовой матери!
Я затушил сигарету о прилавок. Потом поднялся, снял со стены телефон, поставил перед ним.
- Ты так и не стал взрослым, - сказал я. - Мы познавали человеческие эмоции и чувства. Все пороки - наши. А настоящей любви ты так и не познал. Но у тебя еще будет время.
- Что это значит?
- Иди на все четыре стороны, - махнул я рукой. - Ты свободен. Звони.
Он недоверчиво посмотрел на меня.
- Мы пойдем вместе?
- У меня свой путь.
- Развяжи.
Я поднял бритву и через несколько секунд он уже растирал затекшие руки. Выгнул спину, посмотрел на меня.
- Сколько у нас времени?
- Девять пятьдесят шесть. Четыре минуты.
- Есть еще кое-что, брат... - поднял он голову.
Туман... Оленька... Боже...
- О чем ты?
- У нас был отец. Тот, с которого нас лепили.... Прототип.
2.
- Волнуешься? - покосился на Орлова Семен.
- Да нет, в общем-то, - ответил тот. Пепел с сигареты уже второй раз падал ему на брюки. Он этого второй раз не замечал.
- Ясно, - кивнул Семен. - И долго ты уже за ним бегаешь?
- Два года.
Хрюкнула рация.
- Слушаю, - ответил Семен.
- Снайперы на местах, - доложил Радневский. - Только не видно ничего толком.
- Не так уж много времени осталось.
- Надеюсь.
- Замерзли? - посочувствовал Семен.
- Холодно, - коротко ответил Радневский и отключился.
- А парень-то твой, зачем туда полез? - посмотрел на Орлова Семен. - Не в себе что ли? Да еще и с муляжным поясом на пузе?
- Родственники они.
- Ну и что?
- Попытается уговорить его сдаться, - пожал плечами Орлов. - Без крови.
Семен кинул в рот леденец.
- Слушай, капитан, - после паузы произнес он, - объясни мне толком, никак не пойму. Что вы вечно цацкаетесь с этими уродами? Сколько он народа-то уложил?
- Достаточно.
- Достаточно для чего?
- Для нескольких вышек.
Семен присвистнул.
- Серьезный товарищ. Ну и нафига козе баян? Шлепнуть - и дело с концом.
- Он в разработке, - Орлов достал новую сигарету. - И вообще, давай закончим, а?
- Разговор?
- Беседу.
- Развели секретов на каждом углу, - буркнул Семен. - Вздохнуть негде...
3.
Клочья тумана мелькали перед глазами. Папа? Нашелся и жив?
- Кто он? Прототип?
- Некий Сухарев Антон Васильевич. Ничем не примечательный донор ДНК. Раньше работал там же, у нас, в интернате, сторожем.
- А сейчас?
- А сейчас его усиленно ищут.
- Кто и за что?
- Компетентные органы, брат. За многочисленные убийства. Через год после нашего рождения, он свихнулся и принялся резать налево - направо. Поэтому, мы оказались в неведении насчет нашего родителя.
Я достал сигарету и закурил.
- Откуда ты это знаешь?
Он усмехнулся.
- Что бы поймать маньяка - нужен другой маньяк, не помнишь, кто говорил? У меня теперь совсем другая сторона. Система.
- Ого! - не удержался я. - Ты - мент?
- Хуже. Но мы сейчас обычные пешеходы. Так ты поможешь?
- С чем?
- С нашим папашей. Судя по всему, ты к нему наиболее близок.
- Я его в глаза не видел.
- Зато действовал раньше точно, как он.
- Гены? - настал мой черед усмехнуться. - И что же ты предлагаешь?
- Ознакомлю тебя с материалами. Почитаешь, посмотришь. Возможно, что-нибудь найдем вместе.
- Зачем он вам? Продолжает убивать?
- И это тоже, - кивнул мой брат. - Но пару лет назад этот сукин сын взял заложницу. Девушку двадцати лет - дочь очень серьезного дядьки. По косвенным данным, она жива. Но где? Неизвестно. Так как?
- А братья между нами? - после паузы спросил я.
- Их нет больше. И на этом поставим точку. Тем более, ты обещал познакомить меня с настоящей любовью. И со своей Ольгой.
Его тело тонуло в тумане. Весь магазин, казалось, превратился в лесную поляну. В ту самую, холодную, страшную, осеннюю.
Бритва со свистом резанула воздух. Вот оно что!
- Разве я говорил тебе, брат, КАК ее зовут?
Его лицо дрогнуло. Мы смотрели друг другу в глаза.
- Скажи мне, - почти прошептали его губы. - Оля - жива?
4.
- Четыре минуты осталось, - заметил Семен. - Выйдут сами или придется штурмовать?
- Должны выйти.
- Ждем?
Орлов кивнул.
Семен поднял рацию.
- Пост раз и два, - произнес он. - Прием.
- На связи, первый.
- Второй.
- Входим только по моей команде.
- Ясно.
- Понял.
- Ты точно понял, Горынин? - ехидно переспросил Семен.
- Точно, - буркнул пост второй.
- Смотри, без самодеятельности. Пока ничего не трогать.
- Служу отчизне, босс.
- Давай, служи, - усмехнулся Семен.
Посмотрел на Орлова.
- Ну и?
- Что?
- Откроешь ты мне, наконец, капитан, страшную тайну? Две группы захвата, снайперы, твой парень внутри. Никакой прослушки, ты ему даже микрофонов не дал. Знаешь, чего не хватает? Космического корабля сверху. Мы вообще кого брать собираемся? Рэмбо? Кто этот тип в магазине, колись?
- Я же сказал...
- Да ладно тебе, капитан... Могила. И там, все-таки, мои ребята задницы подставляют. Не твои.
Орлов помолчал, наблюдая за кружащимися снежинками.
- Это очень больной человек, - отбросил он щелчком очередную сигарету в снег. - Очень... Находился на излечении в закрытой клинике. Даже скорее, не на излечении. В заключении, так будет вернее. Он считал, что все окружающие, включая охранников заведения - его братья-клоны. Наверно, на фантастике у него крыша и съехала. Называл соседей по-своему - мужскими именами на "Ка": Каспер, Корвин, Костя, Корнелий, Ким... Три года назад что-то случилось. Никто не знает что. Он вырезал всех в своей палате и бежал, прихватив в качестве заложницы молоденькую практикантку. Единственный, кто сумел выжить - тот парень, что с ним сейчас в магазине. Он работал охранником и по совместительству очередным братом. А практикантка была его женой.
Семен облизал пересохшие губы.
- Как же ты мог послать его туда, капитан? Три года поисков жены.... Ты бы на его месте не свихнулся?
- Каждый из нас на своем месте, - жестко ответил Орлов. - И мы с тобой, и он. Его очень тщательно готовили к этой встрече. Психиатры, специалисты по НЛП, даже парочка экстрасенсов... Развивали в нем таланты, значит... Было рекомендовано поддержать бред насчет семьи и братьев, а смерти и похищение девушки представить, как действия их общего отца.
- Так вы решили, что практикантка еще жива? - внезапно понял Семен.
- Должна быть жива, - кивнул Орлов. - Должна.... Наш псих не остановился на достигнутом. Все три года он ведет игру. У каждой жертвы оставляет то рукописные истории о смерти очередного брата, то фрагменты одежды девушки, то ее отпечатки. Информации много, результата - ноль.
- И сколько жертв?
- Сорок две...
- ....
- Время вышло, - каркнула рация. - Ноль-ноль. Действия?
- Мы..., - потрясенно начал Семен, но его прервал грохот. Машина закачалась на амортизаторах. Орлов рванул дверь. Они выскочили в снег с Семеном одновременно.
Впереди, там, где несколько мгновений назад белела смешная вывеска: "27 клоунов, Подарки в дорогу" и виднелась маленькая магазинная дверь теперь расползалось угольно-черное облако дыма. Снег вокруг был усеян горящими обломками, а в доме напротив, вдруг зазиявшем пустыми окнами на паре этажей, уже кто-то кричал мучительно и протяжно, перекрывая разноголосый вой проснувшихся автомобильных сирен.
- У него же был муляжный пластит! - заорал Семен. - Ты же обещал, сукин сын! Все пройдет тихо и без эксцессов!
Орлов бросил на него быстрый злой взгляд.
- Либо наш парень меня нагрел, Сема, - с ненавистью произнес капитан. - Либо другому товарищу пластит попался совсем не муляжный...
5.
Обломки закончили разбирать ближе к вечеру.
Орлова Семен обнаружил у входа.
- Нашли кое-что, - деловито сообщил он. - Руку по локоть. И еще несколько фрагментов. Посмотришь?
- На что? - отрешенно переспросил Орлов.
- На руку, - не понял Семен. - Ты чего, капитан?
Орлов вздохнул.
- Все уже встало на свои места, - произнес он. - Мой парень играл с самого начала. Он точно знал, что его жена мертва и шел сюда, как камикадзе. Пояс его был самым настоящим. Он просто отомстил убийце своей жены.