Детектив-Клуб: другие произведения.

Архив конкурсных рассказов Ад-2

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:

  -- Вуди "Монетка"
  
  -- 1-й этап. Интеллектуальный закрытый детектив
     
     
     Старого бармена звали Диззи. Тётя Кристофера говорила: это потому, что он делает головокружительные коктейли. Сам же Кристофер считал, что главный талант Диззи в его удивительных карточных фокусах. Поговаривали, когда-то он даже играл профессионально. Парень, правда, сомневался, что в Солнечной Системе остались места, где можно заработать игрой в карты. В его родном Августграде о таком и не слышали.
        А ещё у Диззи была монета - восьмигранный памятный форинт. Почти вековой: времён избавления Августграда от колониальных пут Содружества. Кристофер после школы тайком захаживал в бар просто чтобы посмотреть на монету. А заодно - на какой-нибудь новый фокус. Если бармен был в настроении, фокусы не заставляли себя ждать.
        Однажды Кристофер застал Диззи в особенно хорошем расположении духа. В баре не было ни души, и тот сказал:
        - Решишь загадку - подарю тебе форинт.
        Парень не слишком поверил, но согласился:
        - Загадывай!
        Бармен выставил на прилавок несколько пластиковых стаканчиков - все разноцветные, каждый дном вверх.
        - Под одним из них монетка. Угадаешь - она твоя.
        Ну и ну, - подумал Кристофер, - стаканов тут раз, два... целых десять. Кто-то явно не хочет расставаться с монетой.
        Но делать было нечего, и он выбрал наугад.
        - Здесь. Под зелёным.
        - Не торопись, - ответил бармен. - Скажи лучше: каков шанс, что под твоим зелёным стаканом и вправду лежит монета?
        - Одна десятая, - пожал плечами Кристофер. - Это же очевидно.
        - Хорошо. А теперь? - Диззи поднял белый стаканчик (тот оказался пустым) и убрал с прилавка. - Какой теперь шанс что-то найти под зелёным?
        - Одна девятая, конечно!
        Глупый вопрос: сумма всех шансов должна быть равна единице. Или ста процентам - это в чём считать.
        Очередной пустой стакан отправился под стойку. И ещё один. И ещё.
        - Одна восьмая! Одна седьмая! Одна шестая! - радовался парень.
        На одной третьей его кольнуло чувство какой-то неправильности: уж очень высоки становились шансы - при том что на выигрыш минуту назад он даже не надеялся.
        - А теперь одна вторая? Пятьдесят на пятьдесят? - хохотнул Диззи, оставив на прилавке, кроме зелёного, лишь один нераскрытый стакан.
        Кристофер молчал.
        - Я отойду, - сказал бармен. - А ты посиди и подумай: что менялось всякий раз, когда я убирал пустышку? И что происходило с шансами твоего стакана?
        Кристофер никогда не считал себя глупым. У него неплохо шла математика, он любил задачки на логику и раздумывал даже о карьере следователя. "Старший инспектор Кристофер Лоун", - разве не звучит?
        И со всем присущим ему упорством он прикидывал так и эдак, пока не сгустились сумерки и с улицы не пахнуло сиренью. Странно: ночью сирень всегда пахла сильнее.
       
       * * *
       
        Гул двигателей усилился, заставив инспектора Лоуна очнуться от дремоты. Напротив обедал лейтенант Корп.
        - Ну и гадость же эти консервы! - пожаловался он.
        Лоун отвернулся к иллюминатору. Лучше видеть черноту космоса, чем как Майк истязает себя порченой рыбой лишь потому, что она когда-то плавала в мутных каналах Августграда.
        ...Города, которого больше нет.
        Перевестись отсюда к чёрту, - думал Лоун, - подальше от всего этого дерьма. Где-то внутри он и сам понимал, что держится немногим лучше Майка. Было тяжело лишиться дома, но, как выяснилось позже, ещё тяжелее видеть, чем он стал. А уж новое правление позаботилось, чтобы инспектор Лоун и лейтенант Корп летали мимо руин Августграда каждый божий день.
        И всё же, в отличие от лейтенанта, у инспектора была семья.
        Жена, дети - вот это всё, - твердил его старый дядюшка, - это якорь. Без якоря, сам не заметишь, как тебя унесёт куда-нибудь. Особенно, если нет мира в душе. Особенно - годами.
        С разгрома сопротивления минуло десять лет, а миром в душах тех, кто проиграл, так и не запахло. Инспектор не мог сказать, далеко ли уплыл разум Корпа, и много ли в нём осталось от прежнего Майка - добродушного парня и его друга.
        Лоун выудил из кармана монету. Восьмигранный памятный форинт. Никель и палладий, холодная чеканка. Таких осталось мало, а новых не будет совсем - бомба разнесла старый монетный двор на улице, где прошло его, Лоуна, детство.
        Кто-то считал эту монету символом борьбы, но инспектор ценил её просто как память о прошлой жизни. Горячие головы сказали бы, что полицейскому псу нового режима не пристало носить сувенир в честь павшей родины, но Лоуну было плевать.
        К тому же, - инспектор усмехнулся, - у него в напарниках был Майк, а уж его-то работу часто сравнивали с саботажем - не просто же так он годами ходил в лейтенантах. Впрочем, начальство и без того не спешило продвигать людей, когда-то воевавших с правительством, пусть и официально прощённых. В этом Лоун убедился сам.
        Пребывая в ранге следователя, он не помнил, занимался ли чем-то кроме монотонных дел о недогрузах и контрабанде прошлые лет шесть. Не считая случая, когда свободные горняки учудили войну за богатый кобальтом астероид, да вчерашней поимки мародёра, что сбывал награбленное в Августграде. Банку того награбленного сейчас довершал Майк. Вот, пожалуй, и всё.
        Может поэтому вызов на межпланетный лайнер по причине "вооружённое нападение: есть жертвы" так разволновал инспектора, всколыхнул его память о прошлой жизни - жизни беспокойной, но не бессмысленной.
        Ему вспоминались годы, проведённые в академии. Семья, друзья, первая любовь. Августград не был раем. Но столь дивного уголка настоящей земной природы даже сейчас не найти во всей внешней Системе. Детей там не растили в особой зоне, как на Титане, а к совершеннолетию их волосы, глаза и ногти не становились синими от фосфатов, как в добывающих колониях.
        За этими мыслями инспектор совсем позабыл, что вот уже как два часа находится в заслуженном отпуске. Прокатиться с Корпом стоило хотя бы потому, что дело выглядело необычным. А ещё, лайнер всё равно шёл курсом к новому дому инспектора.
        Уже десять лет он называл свой дом новым.
       
        Корабль вырос из точки в пустоте, и теперь в иллюминаторе можно было различить только часть исполинского борта. Предельная загрузка лайнера пять тысяч пассажиров. Текущая - три. Большая часть всегда находится в криосне. На борту в сознании, вероятно, не больше сотни человек.
        - Так что там стряслось? - спросил Корп уже после того, как автоматика просигналила готовность к стыковке.
        Инспектор подтолкнул планшет: читай сам. Информация, присланная начальником службы безопасности лайнера, неким Т. Войчеком, не изобиловала подробностями: к служебному отсеку пристыковалась неопознанная шлюпка. Оттуда на палубу поднялись трое неизвестных. Они застрелили штурмана и прошли на мостик, где убили ещё двух человек - капитана и старпома. Последний, однако, успел поднять тревогу, и злоумышленникам пришлось спешно ретироваться, спасаясь от бравых бойцов службы безопасности лайнера и самого Войчека Т.
        Нижняя строка содержала неприятное уточнение: во время происшествия система наблюдения на корабле не работала. Причина этой неполадки в данный момент "выяснялась".
       
        Если не было камер, - рассудил инспектор, - надо в первую очередь разобраться, как именно охрана восстановила порядок событий. А пока можно верить разве что списку имён погибших.
        - Макферсон, Сэлман... - губы Майка искривились в неприятной ухмылке.
        Если у него потекла крыша прямо сейчас, то ладно, - нащупав за поясом портативный шокер, решил Лоун.
        - Макферсон, Сэлман, Конрадс... - всё ещё улыбаясь, Корп уставился на него, словно чего-то ожидал. Но поняв, что ответа не будет, отмахнулся: - Напомнило одну рок-группу. Только там Макфьюри, Стивенс...
        - Боже, что за чушь, - инспектор поморщился. Рок-группа за штурвалом межпланетного лайнера - уж это вряд ли.
        Майк потянулся, встал и побрёл к двери. Дело "рок-группы", похоже, интересовало его не больше, чем любое другое.
       
        Начальник охраны лайнера был из той породы людей, чья кожа, волосы, глаза - всё имеет один и тот же невыразительный оттенок. В свете ламп, в окружении металлических стен и белёсых пластиковых переборок, этот будто выцветший человек смотрелся на удивление органично.
        Рядом с ним стоял молодой парень в синей робе. Круглые защитные очки, сдвинутые на лоб, делали его похожим на какого-нибудь пилота двадцатого столетия. Он и Войчек оживлённо спорили и не прекратили, пока оба следователя не подошли вплотную.
        Обычно разговор начинал Лоун, но сейчас единственным офицером при исполнении оказался Майк. Поняв это, лейтенант спохватился:
        - Следователь Корп, следователь Лоун.
        - Синотов, дежурный техник, - представился "очкарик".
        - Томаш Войчек, - кивнул бесцветный.
        И добавил:
        - Удалось выяснить, что, скорее всего, камеры отключили из командной рубки.
        - За пять минут до атаки, - хмыкнул Синотов.
        - Давайте с самого начала, - попросил Майк. - Мы здесь для того, чтобы... э...
        Инспектор продолжил за напарника:
        - Мы просмотрели ваш отчёт, Томаш. Он весьма впечатляет. Но нам хотелось бы самим убедиться, что картина происшествия была восстановлена верно.
        Пару секунд Войчек пытался сообразить, чего от него, собственно, ждут. Потом обратился к технику.
        - Покажи запись.
        - Так запись всё же есть? - не понял Майк.
        Синотов отрицательно мотнул головой.
        - Только с тепловых датчиков. На борту ведётся контроль за температурным режимом. Если где-то утечка или что-то греется сильнее нормы, мы это видим, - он потыкал в планшет. На мониторе у стены высветилась голубоватая картинка.
        - План служебного отсека, - сказал техник. - Синее - холодно, красное - горячо. Зелёные пятна - это люди. Жёлтая точка вот тут - чашка кофе. В отсеке три человека, все в командной рубке.
        - Вижу двух, - сказал Корп.
        - Капитан Макферсон уже в криокапсуле. Можно отмотать назад и...
        - Не стоит, продолжай.
        Инспектору последний факт, однако, показался странным:
        - Капитан в числе убитых, верно? Его что же, достали из капсулы?
        - Сейчас всё будет видно, - заверил техник. - Вот. Я пометил время, когда отключились камеры.
        То зелёное пятно, что попивало кофе, оставалось неподвижным. Второе же покинуло рубку и направилось в противоположную часть отсека. Миновав длинный коридор, оно задержалось у внешнего шлюза. Через минуту оттуда вышли ещё три пятна. На этот раз - голубых.
        - Одежда с хорошей теплоизоляцией. Например, защитные комбинезоны, - прокомментировал Синотов.
        Зелёное пятно вдруг метнулось прочь от шлюза, но тут же застыло, начав медленно расплываться.
        - Сэлман был убит двумя выстрелами в спину, - сообщил Войчек.
        - Получается, штурман сам впустил убийц? С неопознанной шлюпки? - в этот раз Корп озвучил мысль инспектора за секунду до него. - Я бы сказал, что пилоты участвовали в контрабандной схеме или в чём-то ещё. Один отключил камеры, второй вышел встречать подельников.
        Лоун был целиком согласен. Пока всё очень походило на конфликт между "партнёрами по бизнесу".
        - Этой стыковки нет в расписании, - подтвердил Синотов.
        Начальник охраны скривился:
        - Может они и занимались не вполне официальными перевозками, но я не думаю, что... кхем... это связано.
        Инспектор размышлял. Лёгкость, с которой Войчек отбрасывал версию с подельниками, сигналила о том, что он знает больше, чем говорит. Если не строить сложных теорий, Томаш, вероятно, был в курсе небольшого бизнеса пилотов, но также сохранял уверенность: там все свои парни, они не могли. И как знать, возможно он даже прав. Если бы вооружённая группа хотела проникнуть на лайнер, то использовать фактор нечистого на руку персонала было бы логично.
        Три голубых пятна на экране тем временем преодолели длинный коридор и вошли в командную рубку.
        - Конрадса они ещё не видят? - Корп указал на зелёное пятно. Допив кофе, оно как раз завернуло в боковое отделение.
        - Не видят. Это туалетная кабинка, - объяснил Синотов. - А это криокапсулы, - он указал на три сплюснутых овала у стены, справа от входа.
        - Вертикальные? В одной из них капитан?
        Техник покивал: да, и да.
        Чёрт бы побрал это воображение, - думал инспектор. За размытыми пятнами на экране ему чудились сейчас трое бандитов и старпом Конрадс. И его близкая смерть.
        Через минуту рядом с голубым пятном загорелась красная точка.
        - Э... что они делают?
        - Активируют бомбу, - ответил Войчек. - МГМ-50, с термозапалом.
        За последние десять лет Лоун насмотрелся на эти штуки. "Мина геологическая магнитная" в разработке железных астероидов применялась повсеместно. Не очень мощная, но кумулятивного, сверлящего действия. В самый раз, чтобы...
        - Крепят на капсулу, - показал техник, - иначе-то её не взять.
        - Так капитана убили бомбой? - присвистнул Корп.
        Томаш кивнул:
        - Ещё две мы нашли в брошенной сумке.
        Прилепив красную точку на тот овал, что ближе к двери, голубые пятна ещё немного потолкались в рубке до того как столкнуться с зелёным. Старпома Конрадса подвели к капсулам и, вскоре, застрелили. После этого налётчики опрометью бросились назад в коридор. Ещё через мгновение картинка на экране растворилась в непроглядной сетке помех.
        Синотов остановил запись.
        - Это из-за лифта. Лифт и тепловые датчики запитаны на один распределитель, - сказал он невозмутимо.
        Войчек добавил:
        - Конрадс поднял тревогу, и наши бойцы сразу поехали в отсек.
        - Когда ж он успел? - спросил Майк.
       
        Осмотр места преступления - не самая приятная часть работы. Служба "в тылу" быстро отучает от запаха крови, а тело старпома даже не потрудились накрыть простынёй.
        - Ждём экспертов, - сказал начальник охраны. - Но и так ясно: убили его выстрелом в голову.
        Томаш поскользнулся на маленькой детали, которых вдоволь валялось на полу, выругался и указал на открытую криокапсулу. Она стояла между двумя другими и была пуста. На внутренней стороне металлической крышки виднелась панель с кнопками.
        - С неё был набран экстренный код.
        В памяти инспектора всё ещё стояли цветные пятна. Прежде чем застрелить старпома, - он размышлял, - нападавшие подвели Конрадса к капсулам, и - теперь это ясно - позволили открыть одну из них. Зачем?
        Ответ пришёл сам собой.
        - Нападавшие ведь не могли знать, в какой капсуле капитан? - спросил Лоун.
        - Вероятно, нет, - Синотов стоял в полоборота, не желая смотреть на тело. - Без особого допуска нельзя отличить пустую камеру от занятой. Это один из уровней защиты.
        - Значит, я вижу ситуацию так, - инспектор круто развернулся на каблуке. - Целью нападавших был капитан. Изначально они хотели взорвать все три капсулы - чтоб наверняка.
        - ...Но смогли активировать только одну мину, - хмыкнул Майк, разглядывая мелкие цилиндрические детали на полу. - Это всё одноразовые стартеры для термозапала. Тут их валяется с десяток. Сработал, значит, только один.
        Инспектор кивнул. Стартеры даже на глаз искушённого человека казались откровенно паршивыми. Впрочем, дело обычное: если покупать их у горняков, не разбираясь в вопросе и не зная проверенных мест, - обязательно всучат бракованную партию.
        - Когда они поняли, что в их распоряжении лишь одна рабочая бомба, появился Конрадс. Они, конечно, потребовали от него показать, где капитан Макферсон. Но Конрадс, проявив мужество или что-то ещё, открыл другую, пустую капсулу и успел ввести экстренный код. Запаниковав, преступники застрелили его и сбежали.
        После паузы Лоун добавил:
        - Тут пахнет заказным убийством или сведением личных счётов между старыми знакомыми.
        - Во всяком случае, - Томаш поморщился, - уверен, контрабандисты тут ни при чём. Макферсон всегда держался в стороне от их бизнеса. Конрадс и Сэлман при капитане и гостей-то не особо водили: ждали обычно, пока в капсулу уйдёт. Как сейчас. Ну, это я всё со слухов знаю.
        - Подробные слухи у вас на корабле... - проворчал Майк.
        - И тем не менее капитан мёртв, - инспектор кивнул на дыру, пробитую взрывом в левой капсуле. - Это точно?
        - Я могу посветить фонариком, но... - Войчек вздохнул. - Угадали они с бомбой. Бахнуло, помню, едва подъехал лифт.
        - Забавно, - усмехнулся Корп. - Они ведь знали, что две из трёх капсул пустые. Теперь, наверное, мучаются в неведении - пить за упокой или нет.
       
        Такой цинизм пришёлся Лоуну не по душе. Он вдруг вспомнил о своём отпуске, и добровольно торчать в обществе глумливого напарника окончательно расхотелось. К чёрту Майка, - решил он, - всё равно до прилёта экспертов едва ли удастся найти что-то новое. Лоун прошагал к выходу из рубки, но внезапная мысль не дала переступить порог.
        Боже, как ему сейчас хотелось, чтобы память его подвела, и всё не запуталось окончательно. Он подозвал техника.
        - Покажи-ка ещё раз, как они ставят мину.
        Синотов показал. Лоун тыкал в планшет:
        - Это вот - стол? Это - дверь?
        Войчек приблизился.
        - Есть вопросы?
        Инспектор указал на экран.
        - Они лепят мину на правую капсулу. Так?
        - Как видно.
        - И убегают?
        - Ну.
        - Так какого ж чёрта взорвана левая?
        Томаш перевёл взгляд с планшета на криокамеру, затем обратно. Почесал затылок.
       
        Это открытие вызвало странное оживление. Майк впервые за сегодня проявил неподдельный интерес, а техник так увлёкся предположениями, что перестал замечать труп.
        - Изначально мина крепилась сюда, - сказал инспектор, осмотрев правую капсулу. Крышка снаружи была запачкана магнитными "лапами" МГМ-50. Одна из "лап", очевидно, пришлась в аккурат на сканер сетчатки, так что Войчек долго протирал его, прежде чем капсула узнала начальника охраны и открылась, явив холодную пустоту.
       
        Через десять минут тихой ругани и стараний Синотов всё же выделил из помех кое-что новое.
        Восстановленная запись показалась Лоуну продолжением многосерийного детектива. В этой серии одно из голубых пятен, едва выбежав в коридор, отчего-то помедлило и вернулось назад в рубку. Переместив красную точку, пятно исчезло в боковой двери.
        - На переустановку мины ушло время, - сказал техник. - Кто бы это ни был, он не успевал вернуться к шлюзу до приезда лифта с охраной - она перерезала бы ему путь.
        - А что за этой дверью? - спросил Майк.
        - Пожарная лестница. Идёт через все уровни, вплоть до нижнего пассажирского.
        Войчек встрепенулся:
        - Камеры теперь работают, спрятаться ему негде. Осталось найти пассажира в комбинезоне!
        - Про комбинезон я сказал для примера. Это могла быть и плотная куртка, и пододетый термокостюм. Или же в их шлюпке просто было холодно.
        Томаш нахмурился.
        - Я так понимаю, учёта всех вошедших пассажиров вы не ведёте? - догадался инспектор.
        - Есть данные тех, кто уже лёг в капсулу, - пояснил Синотов. - А кто ещё нет, те ожидают на нижнем уровне. Это как прихожая.
        - Сколько там сейчас людей?
        - Последний челнок прилетал не так давно, а из-за ЧС отправка новых пассажиров в криосон приостановлена. Так что... человек пятьдесят наберётся.
        Лоун вздохнул. Дело не собиралось раскрываться само. Предстояла стандартная разыскная работа: опросить людей, найти отпечатки...
        По-настоящему, однако, беспокоило испектора другое: он никак не мог объяснить себе увиденное на экране. В чём логика действий подрывника? Тот ведь не знал, в какой капсуле Макферсон, иначе не поставил бы мину на пустую. Но затем - убегая! - он вдруг вернулся и переставил бомбу, куда надо. На него что, снизошло озарение, пока он нёсся по коридору под звуки сирен?! Интуитиция? Спонтанный порыв? Если так, этот человек, должно быть, очень импульсивен, склонен к риску. Может, он азартный игрок? Но что вне сомнений - так это его ненависть к капитану, ведь подрывник фактически пожертвовал собой, отказавшись от бегства на шлюпку.
        Следователь Корп обратился к Войчеку:
        - Возьмите регистрационные данные у всех, кто внизу, и сбросьте мне. И побыстрей!
        Лоун не видел Майка столь инициативным в работе ещё никогда. Решил поймать убийцу и выслужиться наконец? Давно пора, если так.
       
        Незачем в отпуске мешаться напарнику, - думал инспектор, затягиваясь сигарой (её любезно предоставил Томаш). Работа и без него кипела вовсю. Поиск свидетелей, увы, результатов не дал, но Корп получил данные пассажиров и почти сходу назвал четвёрку тех, кто его интересует. По какому принципу шёл отбор, Лоун пока не понимал. Спросить же напрямую не давала, что ли, профессиональная гордость. Удивительно: в нём пробудилось даже это забытое чувство. Ведь если лейтенант разглядел нечто странное в этих людях, неужели не сможет инспектор?
        Когда в комнату с диваном и круглыми столиками зашли "подозреваемые", Лоун с удивлением узнал двух: Чеда Уилсона, бывшего капитана их футбольной команды в школе, и профессора Ишиду, что лет двадцать назад преподавал в августградской академии какой-то сложный и зубодробительно скучный предмет. Ещё двоих инспектор раньше не видел. Это был вояка в звании майора и девушка с ослепительно-красными волосами и чёрной обводкой глаз. Недовольно кашлянув, майор прошагал к дивану и рухнул на него, заняв сразу половину. Остальные предпочли стулья.
        Майк вежливо поприветствовал всех, войдя последним. Он нёс бутылку минералки и стопку разноцветных одноразовых стаканчиков.
       
        Чем дольше Лоун глядел на подозреваемых, тем сильнее терялся в догадках.
        Ну, положим, - рассуждал он, - Чед задирал Майка в школе. Профессор - валил на зачётах. Военный подозрителен сам по себе. Но чем ему не понравилась девчонка?
        Стандартные вопросы Корпа и ответы на них пролетали мимо ушей инспектора. Он раз за разом просматривал информацию о четвёрке приглашённых. Чед Уилсон сейчас работал торговым посредником, профессор Ишида - в лаборатории на Фебе. Юрген, военный, служил внутри Пояса и летел в отпуск, а девчонка (в памяти не задержалось её имя) обреталась с семьёй на каком-то забытом астероиде. У этих людей не было совсем ничего общего. Кроме, разве что...
        ...вот же чёрт!
        Лоун пробежал глазами данные пассажиров, что остались внизу. Так и есть: Майк собрал тут всех рождённых в Августграде. Но почему он считает виновным кого-то из них?
        Ответ снова пришёл сам собой.
        Мотив - вот что должно объединять собравшихся. Инспектор мысленно выругался на себя, что не прочитал досье убитых сразу. И выругался вслух, когда понял, что даже читать не нужно: хватило одних лишь фотографий. Макферсон, Сэлман, Конрадс...
        - "Рок-группа", значит? - Лоун мрачно взглянул на напарника. Майк сделал вид, будто ничего не случилось. Будто он не скрывал последний час, что погибшие были печально известной тройкой предателей, благодаря которым августградское сопротивление почти лишилось авиации в первые дни войны. Эти пилоты, по убеждению или нет, в решающий момент перешли на другую сторону, выступили против вчерашних друзей. Только от их бомб погибли по меньшей мере пять сотен человек.
        Корп определённо прав: глядя на имена убитых, способ убийства и отчаянные действия подрывника, месть за бойню в Августграде казалась теперь единственно возможным мотивом. Другое дело, зачем Майк пытался это скрыть? Просто чтобы покрасоваться, распутав дело в одиночку? Может, вначале так оно и было, но когда выяснилось, что подрывник остался на борту...
        Лоун готов был поклясться, что знает причину странного оживления напарника: Майк задумал бежать. Взять "героя" и отправиться с ним за Нептун, в холодные миры. Вот он, повод побороть страх и смотаться наконец из ненавистной Системы. Корп ждал такого шанса не один год.
        Инспектор закрыл глаза и откинулся на спинку. Нет, он не станет мешать этому плану. В конце концов, он в отпуске, и летит домой к жене на огромном комфортабельном лайнере. Хватит опекать лейтенанта, в тридцать семь-то лет. Что бы он в итоге ни сделал, это будет его собственный выбор.
        Только вот... - инспектор усмехнулся про себя, - кого из них ты собрался спасать, Майк?
       
        Корп наседал на девчонку. Видимо потому, что она единственная выглядела способной к импульсивым, неуравновешенным поступкам. Вроде того чтобы, спасаясь бегством, вдруг передумать и вернуться.
        Да, Майк тоже пытался понять причину нелогичных действий подрывника. Установить бомбу. Побежать. Передумать, вернуться и переставить её. И в итоге угадать!
        - Брось её мучить, - наконец, вздохнул инспектор. - Она не из Августграда, у неё нет мотива.
        - Я не... - девушка запнулась.
        - Перестань. Ты обычная беженка с Пояса. Добиралась долго, подкраситься было негде. А красный цвет, знаешь, не очень маскирует синие корни.
        Она молчала.
        - Расслабься, - улыбнулся инспектор, - мы не миграционная служба.
        Он окинул взглядом остальных. Вояку особенно не допрашивал даже напарник: будь тот участником августградского сопротивления, - не был бы сейчас майором.
       
        Оставались двое, и у обоих был мотив. Профессор в те дни, если Лоуна не подводила память, лишился сына. Чед - брата.
        Проблема же крылась в том, что ни Ишиду, ни Уилсона никак нельзя было счесть импульсивными людьми. Один - учёный, привычный к кропотливой, монотонной работе. Другой - хладнокровный тип с непроницаемым взглядом. Полезное качество при заключении сделок.
        Лоун хлебнул минералки, механически достал из кармана монету.
        Но если один из двоих - искомый, то сама версия о спонтанном поведении подрывника выглядит сомнительной. Напротив, его действиям должно быть чёткое рациональное объяснение. Возможно, он вернулся, догадавшись о чём-то. Что-то поняв.
        Если так, то нечто должно было измениться за пару секунд до этого. Может, что-то случилось, когда Конрадс поднял тревогу или... когда он открыл пустую капсулу?
        "Что менялось всякий раз, когда я убирал пустышку?" - однажды спросил Диззи.
        Инспектор замер, перевёл взгляд с монеты на пластиковый стаканчик и вдруг всё понял.
        Улыбнувшись, он обратился к Уилсону:
        - А правда, что ты хотел выменять форинт у старого Диззи?
        Чед лишь презрительно хмыкнул. С самой школы он не считал слюнтяя Криса себе ровней.
       
        Инспектор заслонил столик спиной, затем обошёл его и продемонстрировал три перевёрнутых стакана: белый, синий, жёлтый.
        - Под одним из них монета. Угадаешь - она твоя, - сказал он Уилсону.
        Три стакана - три капсулы. Монета - капитан.
        Профессор вскинул брови. Войчек вытаращил бесцветные глаза. Чед скользнул по инспектору холодным взглядом, - что этот пёс Содружества себе позволяет? - но памятный форинт всё же был заманчивой наградой. Поводя рукой, Чед поставил палец на синий.
        - Тут.
        - Не отпускай, - приказал Лоун.
        Палец - это мина. Магнитной лапой она закрывает сканер сетчатки.
        А это капсула, которую открыл Конрадс, чтобы вызвать охрану: инспектор опрокинул жёлтый стакан. Показал: пусто. У старпома, по сути, не было выбора, что открывать, если он не хотел выдать капитана.
        - Где монета теперь?
        Лицо Уилсона вытянулось.
        - Я уже сказал...
        - Я спрашиваю: не хочешь ли теперь выбрать вместо синего стакана - белый?
        - С чего бы!
        Лоун внимательно посмотрел на Уилсона, затем пожал плечами и поднял белый стакан. Монета блеснула в искусственном свете - никель и палладий. Инспектор отправил её в карман, устало выдохнул и направился к двери.
        - Это Ишида, - шепнул он Майку перед тем, как выйти из комнаты. - Переставив бомбу, профессор удвоил шансы достать капитана.
       
       * * *
       
        Запах сирени заполнил всё, смешал мысли, утопил в себе.
        Перед Кристофером стояли два перевёрнутых стакана: зелёный - который он выбрал сам, и оранжевый - который ему оставил Диззи.
        Бармен, закончив с работой, подошёл к парню.
        - Решил что-нибудь?
        Не отрывая взгляд от барной стойки, Кристофер ответил.
        - Ты намеренно открывал только пустые стаканы и нарочно не трогал мой, - он помолчал секунду. - Я думаю, шанс найти монету под зелёным стаканом никак от этого не поменялся. Я выбирал его, угадывая из десяти. Всё осталось как было: девяносто процентов, что мой стакан пуст.
        Диззи улыбнулся.
        - Это значит?..
        - Значит, убирая пустышки, ты повышал шансы прочих стаканов, - Кристофер указал на оранжевый. - Думаю, монета здесь. Девять из десяти, что она здесь.
  
  
  
  -- Хантер "Клуб журналистов"
  
  
  -- 1-й этап. Интеллектуальный закрытый детектив
     
     
      Я катастрофически опаздывал. Встреча затянулась, и когда я, взопрев от волнения, выбрался на улицу, сумерки уже сгустились.
       Фонари слабо разбавляли чернильную синь бледно-желтым; редкие прохожие серыми тенями мелькали между неровными кляксами света. Лишь наметанный взгляд сумел бы разделить безликую толпу на тех, кто просто хочет добраться домой без лишних проблем, и повес, спешащих вкусить удовольствий столичной жизни до наступления комендантского часа. Ночной холод пробирался за воротник, но меня все равно бросало в жар. В морозном воздухе царил запах дыма, вьющегося над каминными трубами. Топили углем - запах большого города, едкий и навязчивый, как государственная пропаганда.
       Прогрохотал, прыгая по скользким от вечерней наледи камням мостовой, черный экипаж без опознавательных знаков. Серая занавеска, скрывавшая его пассажиров от посторонних глаз, слегка колыхнулась, заставляя поежиться. Ощущение цепкого, обыскивающего взгляда было настолько явным, что рука сама дернулась к висящей на плече сумке. Экипаж скрылся за углом, а я сунул руку в сумку, в сотый раз ощупывая ее содержимое. Казалось, каждый прохожий знает, что за бомба у меня с собой.
       Несмотря на спешку, я совершил небольшой променад по центральной улице: купил пачку табака в киоске на углу, заглянул к букинисту. Хвост был: один и тот же неприметный парень мелькнул в поле зрения дважды. На богемного гуляку не похож, а вид имеет не нахохленно-спешащий.
       Еженедельные встречи со старыми приятелями-ветеранами пера стали небезопасным занятием. В наше время и за анекдот можно поплатиться, а мы ведь не анекдоты травим. Затея с 'Клубом' давно уже не кажется мне удачной... Особенно после странного визита, нанесенного моей матери. Одно дело - заниматься самиздатом, дабы потешить журналистское самолюбие, и совсем другое - реальная возможность угодить в застенки за инакомыслие. О более крупных последствиях даже думать страшно.
       Похоже, 'вежливо предупреждали' не только меня. Жук перестал появляться. В прошлый четверг его с нами не было, как и за неделю до этого. Мелькнула горькая мысль, что, возможно, парень оказался умнее меня.
       - Покупаете? Я закрываюсь, - продавец поглядывал на меня с плохо скрываемым раздражением.
       - Да, возьму это, - я протянул книгу, которую открыл, намереваясь полистать.
       Букинист прав, стоит поторопиться. В отблесках уличных фонарей за окном мелькнул знакомый силуэт.
       - У вас задняя дверь случайно не на улицу Троицы выходит?
       - Случайно на нее. С вас двадцать семь пятьдесят. Отличный выбор.
       - Я воспользуюсь? Время поджимает, а так - пятнадцать минут пути срежу... - я зачем-то ударился в пояснения. - Сколько? - пришло осознание баснословности суммы, которую просили за невзрачную книжонку.
       - Двадцать семь пятьдесят, - повторил букинист. - Это хорошая цена за коллекционное издание 'Справочника ядов', - в его голосе промелькнула обида. - Так брать будете?
       - Простите, просто не расслышал, - я полез за бумажником. - Намотался за день, внимание ни к черту. Конечно, цена отличная, - снова оправдываюсь.
       Послюнявив палец, отсчитал требуемые купюры. Денег жалко, но букиниста следует задобрить. Обойдусь сегодня блюдом дня... Не хочу привести хвост на порог заведения, которое предоставляет нам приют, несмотря на комендантский час.
       Остаток пути я почти бежал. Мороз крепчал, ощутимо покалывая кожу. Уже перед самым пунктом назначения я вспомнил про перчатки и поспешно натянул их на озябшие руки, сунув книгу под мышку.
       
       Зал ресторана 'У Карла', освещенный по старинке - свечами, тонул в уютном полумраке табачного дыма и ароматах вкусной еды. Ребята привычно расположились за круглым столом в углу между окном и камином. Филин, как самый юркий, забился в дальний угол, Умник, сидевший по правую руку от него, грел пухлый бок теплом жарко потрескивающих дров. Грюм пускал кольца густого дыма, выдвинув свой стул чуть ли не на середину комнаты. Мое место у плотно зашторенного окна напротив входа пустовало, ожидая опоздавшего. Знакомая картина сегодня не вызывала ни гордости, ни воодушевления правым делом, которое мы делаем. Душу царапало ожидание скорой беды.
       Крохотный ресторанчик в пустеющем с наступлением комендантского часа районе - идеальное место для собраний тайного общества. Со стороны сговорчивого хозяина, без лишних вопросов сдающего заведение в наше распоряжение на всю ночь, подвоха ждать не приходится: Карл считает нас сборищем адептов оккультизма - модного нынче веяния. Глупость несусветная, но в случае чего, владелец ресторана не пострадает, ведь его ввели в заблуждение. Мы старательно поддерживаем имидж, оставляя следы 'мистических практик' для возвращающегося утром ресторатора.
       Жук даже гороскоп для Карла составил, предрекая нашествие знаменитостей в его заведение, чем окончательно убедил нашего хозяина в существовании потустороннего. На то, что в бульварной газетенке, в которой подвизается Жук, заметка о модном среди городского бомонда месте вышла до, а не после вспышки его популярности, Карл внимания не обратил.
       'Клуб журналистов' - так мы себя называем. Начиналось с безобидных посиделок. Встречались, делились профессиональными проблемами, горячими новостями. Как-то у нас с Умником вышло недоразумение, и из-за допущенной утечки информации толстяк упустил долгожданное повышение. Я признал вину, и с тех пор мы строго соблюдали негласное правило цеха - не перехватывать сенсации у друзей. А потом перехватывать стало нечего. Любая новость нынче проходит столько редакторско-цензорских кругов ада, что к моменту выхода в печать становится исторической хроникой.
       Не припомню, кто предложил самостоятельно публиковать то, что застревает на зубах цензоров. Идея прижилась, хоть и оказалась сложна в реализации. Правительство закручивало гайки все туже, и наш 'Независимый листок' из источника пикантных сенсаций превратился в рупор протестного движения.
       Мы давно уже не занимаемся ни печатью, ни распространением. Достаточно оставить макет выпуска в почтовом ящике в одной из подворотен на Холмах. Наутро тираж 'Листка' разлетается по городу. Власти, несмотря на все усилия, не могут это остановить - распространители неуловимы.
       Конспирацией мы не брезгуем, в общении пользуемся только кличками. Самое смешное - в обычной жизни мы почти все знакомы. Но правило клуба - никаких имен - во время встреч соблюдается неукоснительно.
       
        - О, Лис, ты, как истинный джентльмен - при шляпе и перчатках, - Грюм, по обыкновению, язвителен. - И, как истинная леди - вовремя.
       Этот худощавый старый хрыч с прокуренными усами не побрезговал случаем отпустить едкое замечание. Сам он никогда не опаздывает, о его пунктуальности ходят легенды. Грюм - главный редактор небольшой, но пока еще независимой газетенки. Не хотел бы я, чтобы он был моим начальником - Грюм своих ребят держит в ежовых рукавицах.
       А с другой стороны, лучше регулярные нагоняи за опоздания, чем руководство, следящее за сотрудниками и докладывающее 'куда следует'. Не цвети доносительство у нас в редакции буйным цветом, никто бы внимания не обратил, какую информацию я запросил, воспользовавшись служебным положением.
       - Мы решили, что ты не голоден, раз не спешишь, - проворчал Умник. - Кухня закрывается.
       Ага, конечно. Уж для кого, а для этого страдающего одышкой толстяка, голод - самая веская причина поторопиться. Даже удивительно, что они с Грюмом так дружны. Полные противоположности, и внешне, и по характеру. В отличие от вечно хмурого Грюма, Умник обычно пребывает в хорошем настроении, каковое после сытного обеда переходит в категорию 'прекрасное'. Но похоже, сегодня он решил нарушить эту традицию.
       - Голоден как волк, - усмехнулся я в ответ. - Есть что-то сытное, из готового? - обратился к замершему в ожидании Карлу.
       - Бери 'Деревенский ужин', - вмешался Умник. - Самое то, чтобы утолить волчий голод. К тому же, сегодня он отменный.
       - То-то, т-ты омлетом с т-трюфелями д-давишься, - поддел его Филин.
       - Годы уже не те, - Умник скромно вздохнул, намекая, что какие уж его годы.
       Любит толстяк вкусно покушать - это одна из истин, на которых держится мир. Ключевое слово 'покушать'. Основательно. Этой слабости до сегодняшнего дня Умник не изменял ни разу, несмотря на больное сердце и постоянные предупреждения лечащего врача.
       Неудивительно, что легкий омлет вызвал недоумение даже у новичка-Филина. Этот парень примкнул к нам недавно. Жук привел, представив надежным товарищем, выручившим его из какой-то передряги. Филин - единственный, с кем я не знаком за пределами клуба. Кажется, он юрист, молодой и не особо преуспевающий. Но вот имя, хоть убей, не помню. Не уверен даже, что Жук его называл.
       - Так что вы решили, господин Лис? - напомнил о себе Карл.
       ''Деревенский ужин', - заговорщически шепнул Умник. - Пахнет божественно.'
       'Ужин', так 'ужин' - я кивнул ресторатору, подтверждая заказ. И в самом деле: сытно, много, быстро. По четвергам это блюдо дня, значит, есть уже готовое. А невкусно у Карла не бывает.
       - А сам-то что? - обратился я к Умнику, наблюдая за рубиновыми отблесками свечей в тугой струе красного, льющейся в бокал.
       - Диета, - печально отмахнулся толстяк. - Доктор, гад, жизни не дает: 'Жирное вредно для сердца, сладкое поднимает давление'. Скоро даже вино запретит, - пожаловался он. - Еще и Грюм туда же. 'Спорим на десятку, что ты и дня не продержишься', - передразнил Умник товарища.
       Грюм выпустил колечко дыма, всем видом показывая, что уверен в своей победе. Я закатил глаза. Солидные же люди, а такое ребячество.
       Швырнув вещи и шляпу на широкий подоконник за своим стулом, я передвинул поглубже опиумный набор Умника. Серебряный поднос с курительными принадлежностями мне не мешал, но столкну ненароком с подоконника - возмущений не оберешься.
       - А опий курить он тебе не запретил? - запоздало стянув перчатки, я взял с подноса изящную изогнутую трубку и повертел ее в руках. Искусная работа.
       - Нет, эскулап еще не совсем озверел, чтобы лишать пациента всех невинных удовольствий, - фыркнул Умник, провожая трубку внимательным взглядом. - К тому же, опий успокаивает нервы, а, как известно, все болезни - от нервов.
       - Бифштекс тоже успокаивает нервы, мои - так точно, - подал голос Грюм. - Может, стоит намекнуть на сей факт твоему доктору?
       Умник только вздохнул, вновь возвращаясь в несвойственное ему унылое расположение духа.
       Я потянулся взять бокал, но решил не рисковать.
       - Чертова краска, - посетовал, бросив взгляд на ладони.
       Кожа после мороза раскраснелась, пятна типографской краски ярче проступили на пальцах. Не дожидаясь, пока Грюм прокомментирует мою неаккуратность, извинился и отправился мыть руки.
       
       Вездесущий запах угольного дыма проникал в крохотный коридор-тупичок возле кухни, перебивая даже запахи лавандовых саше, заботливо развешанных по стенам. Остановившись в закутке у рукомойника, я с интересом понаблюдал в окошко на двери кухни, как хлопочет Карл. Он как раз срезал макушку румяного каравайчика и принялся извлекать лишнюю мякоть. Зрелище было таким завораживающим, что я едва не выронил мыло, которым тщательно намыливал руки.
       - К-карл, п-прихватите еще б-бренди, п-пожалуйста, - выглянул из зала Филин.
       Карл ловко наполнил хлебный горшочек, зачерпывая половником из кастрюли наваристую подливу, и вернул на место хлебную крышечку. Махнув Филину, чтобы придержал дверь, ресторатор накинул на горшочек с моим ужином льняную салфетку и, балансируя тяжелым подносом в одной руке, второй подхватил бутылку бренди.
       Пропустив Карла вперед, Филин подмигнул мне, призывая поторопиться.
       Руки я вымыл еще дважды, тщательно намылив чуть ли не по локоть. Краска ожидаемо не смывалась, намертво въевшись в пересохшую от холода кожу. Напоследок поплескал холодной водой в лицо, смывая впечатления долгого неприятного дня.
       - Ну что, Лис, еще побарахтаемся? - спросил у своего отражения в зеркале.
       Отражение устало посмотрело в ответ, но промолчало. Правильно. Молчание по нынешним временам - залог долгой жизни.
       
       Когда я вернулся, 'деревенский ужин' уже ждал на столе. Вид на него закрывала филейная часть Филина, что-то высматривавшего под столом.
       - Счастливчик ты. Карл уже погасил кухонную печь и распрощался, не оставив мне шансов на бунт против докторского произвола, - Умник тоскливо запивал голод вторым бокалом красного.
       Опиумный набор перекочевал на стол, но трубка пока лежала нетронутой. Значит, с толстяком еще можно нормально общаться.
       - Филин, да оставь ты. Ну уронил и уронил, зачем Лису салфетка, он все равно руки не отмыл, только голову, - съязвил Грюм.
       Я непроизвольно вытер ладони об себя, будто это могло помочь.
       Еда пахла восхитительно - крепкой мясной подливкой, острыми копчеными колбасками и теплым, свежайшим хлебом, натертым чесноком до блеска. Но сначала дело.
       Отвернувшись к подоконнику, я порылся в сумке. Швырнул тонкую, но такую опасную папку на стол, заставив приятелей вздрогнуть.
       - Это все, что удалось раздобыть, - пояснил, приступая к инспекции содержимого горшочка.
       Пусть изучают, а я занят.
       - Ты в бумаги бутерброд с маслом заворачивал для конспирации? - Умник первым ухватил папку дрожащими от нетерпения руками.
       - Какая разница? - отмахнулся я досадливо.
       С того момента, как я снял кокетливо сдвинутую набекрень золотистую хлебную крышечку и вдохнул обжигающий мясной пар, я оказался для общества потерян. На полчаса минимум.
       
       - Говорили, что незадолго до смерти его толкнули в толпе и укололи зонтиком.
       - И кто г-говорил? - Филин был настроен скептически.
       - Он и говорил. Марко был уверен, что его таким образом отравили. Ногу в месте укола подозрительно свело, да и симптомы отнюдь не свидетельствуют в пользу обычной болезни, скорее в пользу отравления, - вдохновенно вещал Умник.
       - М-можно ли в-верить п-редсмертному б-реду? - засомневался Филин.
       - А кому верить? Полиции?
       - А почему бы и нет? - вынырнул Грюм из клубов табачного дыма.
       - Ты читал отчет, который Лис принес. Они убрали из дела улики, чтобы списать на смерть по естественным причинам, - Умник начал заводиться. - Признать факт убийства, значит признать, что у самих рыльце в пушку.
       Я с трудом воздержался от комментариев. Ясно, почему Умник так вцепился в это дело - Марко был его другом. Но личная заинтересованность толстяка мешает ему сообразить, когда следует отступить. Умник категорически отказывается понимать, в какие неприятности втягивает всех нас.
       - П-почему вд-друг? Мало ли, ка-аких врагов мог н-нажить журналист, - вот за что мне Филин нравится - так это за его здоровый скептицизм.
       - Журналист, который со скандалами вылетел из пяти редакций за злостные отказы уродовать статьи по рекомендациям цензоров? - толстяк затряс двойным подбородком, изображая гомерический хохот. - Прости, но в ТАКИЕ совпадения я не верю.
       - Если у него б-был с-столь с-склочный характер, то и в-враги имелись, - Филин не сдавался.
       - Слушай, ты за кого вообще? - не выдержал Умник.
       Грюм издал странный звук. Не был бы я уверен, что так не бывает - принял бы его за смешок.
       - Ясное же дело, что Марко что-то нарыл, причем на самую верхушку, вот его и убрали. Арестовать, как это нынче принято, сочли неудобным. Фигура Марко слишком заметна, чтобы можно было избежать огласки. А правительству сейчас не с руки демонстрировать свои методы мировой общественности, - толстяк продолжал кипятиться. - Вот закончатся Игры, тогда они разгуляются без лишнего стеснения.
       Эх, Умник, знал бы ты, насколько прав, может, и поумерил бы свой пыл...
       - Лис!
       - Что? - я оторвался от еды.
       Я не большой поклонник фасоли, но Карл - волшебник, он и пищу простолюдинов готовит так, что 'деревенский ужин' не затеряется среди блюд высокой кухни. Даже странноватые на вкус 'тигровые' бобы хорошо пошли с крохотными, размером с мизинец, острыми колбасками, плавающими вперемешку с фасолью в густом мясном соусе.
       - Чего молчишь, ты пожрать сюда пришел или по делу? - недоедание на добродушии Умника сказывается не лучшим образом. - Не видишь, что буксуем?
       - А может, ну его? Сделаем перерыв, посмотрим, как дальше ситуация будет развиваться, - рискнул я озвучить трусливую мыслишку. - Из-за этого расследования проблем выше крыши. Не хватало нам всем по стопам Марко пойти.
       - Эх, а еще репортер, - махнул рукой Умник. - Ты в бумаги, которые принес, заглядывал? Как я и говорил, яд это. Рицин, из новых. Вот, смотри, вымарано, но читаемо.
       Умник выложил на стол листок с отчетом из полицейского морга, на котором темнел небрежно закрашенный черными чернилами абзац.
       - Сырьем служит жмых бобов клещевины, - прочитал он едва различимые буквы. - И как теперь касторку принимать? Доктор ведь мне ее постоянно прописывает, паршивец! Говорит, для пищеварения полезно. А ну как, перед отжимом бобы плохо очистили?
       - Так может, он сам этих бобов и нажрался случайно? - подал голос Грюм.
       - К-какой идиот с-станет есть н-незнакомые б-бобы?
       - Не станет, - подтвердил Умник. - Видел я их - с обычной фасолью не перепутаешь никак. Окрас не тот. Касторовые - пестрые, в неровную полоску. К тому же, 'летальная доза - десять штук', - прочитал он. - Пока десяток съешь, можно понять неладное.
       Вот это новость. Я замер с недонесенной до рта ложкой, в которой плавала 'тигровая' фасолина. В недрах хлебного горшочка их оставалось не так уж и много - большинство было уже съедено. Со сколькими я расправился? Больше десятка - точно. Явный перебор.
       - Кажется, меня убили, - преодолевая внезапно подкатившую к горлу тошноту, выдавил я.
       
       Немая пауза длилась недолго. Когда до всех дошло, ЧТО я сказал, ребята повскакивали с мест и сгрудились вокруг меня.
       Грюм сидел рядом, поэтому подоспел первым. Он бесцеремонно выловил полосатый боб из подливы прямо пальцами и задумчиво вертел его в руке.
       Умник взял авторитетом, то бишь, массой.
       Замешкавшемуся, выбираясь из своего закутка, Филину оставалось только скромно стоять в сторонке и заглядывать через плечо.
       - Это она, - вынес вердикт Умник, налюбовавшись на смертельную 'фасолину'.
       Грюм медленно раздавил полосатика, растирая жирную сердцевину между пальцев.
       Зажав ладонями рот, я ринулся в уборную. Вдруг, еще не слишком поздно?
       Пробиться сквозь стену сочувствующих оказалось не так и просто, но я сумел. Филина, который не сразу сообразил, что не следует стоять на пути у жажды жизни, я зло толкнул посильнее. Парень неловко попятился, сшибая со стола так и не раскуренную трубку Умника, которую тот бросил лежать на самом краю, когда кинулся ко мне. Сбивчивые извинения Филина я уже не слушал.
       
       Рвоту вызвать удалось далеко не с первой попытки. Не знаю, поможет ли, но просто сидеть сложа руки и ждать появления признаков отравления - тоже не лучший выбор. Я на такое не подписывался.
       - Что, Лис, наигрался в заговорщика? - спросил ехидно у своего отражения. - Думал самый хитрый?
       Отражение молчало, лишь неодобрительно поблескивало глазами с бледного лица.
       - Только не говори, что предпочитаешь встретить смерть в сортире, а не в обществе старых собутыльников, - Грюм, как всегда, безжалостен в своем юморе.
       Его усы выплыли из полумрака коридора за моей спиной; старик замер, опершись о стену и задумчиво разглядывая мою спину.
       - Не дождетесь, - подначка приятеля вызвала во мне глухое раздражение. - Может, я еще передумаю умирать. Кажется, мне удалось избавиться от большей части ужина.
       - Я бы на это не надеялся, - Грюм покачал головой. - Умник нам лекцию прочитал, пока ты тут развлекался. Смертельная доза совсем невелика. Съеденное уже начало усваиваться. Так что рвота лишь отсрочит приговор, не отменит его.
       - И что теперь делать? В больницу по комендантскому часу бежать?
       - Не поможет, противоядия не существует, - Грюм не был настроен щадить мои чувства.
       - Что ж. Тогда хотя бы попытаюсь напоследок выяснить, кто это сделал.
       А что? Я нервно расхохотался. Расследование собственного убийства - не самый плохой способ убить время моей никчемной жизни.
       
       К остальным мы вернулись в тягостном молчании. Грюм присел на подоконник и самоустранился, предоставив действовать мне.
       Плеснув себе вина, я развалился на стуле и обвел присутствующих пристальным взглядом. Бледный Филин сверлил взглядом стол, Умник нервно пыхтел пережившей падение со стола опиумной трубкой. Плохо.
       - А ведь меня убил кто-то из нас, - протянул задумчиво я.
       - К-как ты в-вообще м-мог та-акое п-подумать? - Филин завелся мгновенно.
       У парня совесть нечиста?
       - Мы с Грюмом проверили кастрюльки Карла, - пояснил я. - Он вне подозрений. Ядовитых бобов в общем котле нет. Их отварили и добавили отдельно. А ты, как и я, видел, что Карл не клал в блюдо ничего, не предусмотренного рецептом.
       - Следовательно, ядовитые бобы подложил один из нас? - по выражению лица Грюма нельзя было сказать, забавляет его это предположение или возмущает.
       Не пойму, что за игру ведет старый хрыч. Он охотно поддержал идею с расследованием, а теперь делает вид, что не при делах.
       Умник молчал. Лицо его раскраснелось, а дыхание было хриплым и одышливым. Возможно, доктор прав: не стоит толстяку налегать на жирное, у него нездоровый вид.
       - Пока я мыл руки, блюдо оставалось на этом столе вне поля моего зрения, - пожал плечами я.
       - Значит, в отравители придется записать сразу всех, - нет, Грюм определенно насмехается. - Если бы бобы подбросил один из нас троих, остальные заметили бы неладное. Чтобы это сделать, необходимо было сдвинуть хлебную крышечку и высыпать отраву в блюдо. Да и не оставлять же приметные бобы плавать на поверхности. Нелишним было бы перемешать.
       - А и запишу, - осклабился я, подхватывая его саркастический тон. - Вот прямо сейчас, возьму и запишу, - я демонстративно вытащил из кармана блокнот и карандаш. - Начнем с тебя?
       'Грюм', - вывел я на листке, пристально глядя в глаза приятелю.
       Грюм ухмыльнулся, салютуя мне бокалом с бренди. Старый хрыч не пьет вино, отдавая предпочтение более крепким напиткам.
       - Когда я пришел, горшочек был приоткрыт. Всыпать горсть бобов в щель не составило бы труда. Подливка хоть и густая, но бобы тяжелее. Им не нужно много времени, чтобы утонуть. А перемешал я сам, когда приступил к еде.
       - Все равно, фокус нужно было проделать незаметно, - Грюм не спешил принимать мои аргументы. - Кто из нас мог осуществить такое?
       Да, подобный трюк сложновато провернуть на глазах у свидетелей, однако, нет ничего невозможного, был бы стимул.
       - Ты мог, - я вернул Грюму салют. - Твой стул близко, на расстоянии вытянутой руки. Ты мог незаметно всыпать бобы, потянувшись за бутылкой бренди, которую Карл оставил рядом с горшочком.
       Грюм лишь одобрительно кивнул.
       - Умник тоже мог. У него был повод подойти, чтобы забрать свои побрякушки, - я кивнул на поднос с опиумными принадлежностями. - А за его широкой спиной вы вряд ли заметили бы манипуляции с моей едой.
       - Тоже принимается, - согласился Грюм, отставив бокал на подоконник.
       - Филин, якобы, случайно толкнул горшочек, протискиваясь в свой угол мимо моего места. Как иначе он мог уронить салфетку, лежавшую сверху на горшочке?
       - Я н-не... - Филин попытался возразить.
       - Убедил, все могли, - Грюм жестом велел парню помолчать. - Но ведь отравитель должен был еще и веский мотив иметь, чтобы решиться на такое, - он принялся задумчиво перекладывать лежавшие на подоконнике вещи, сооружая одному ему понятную композицию.
       - Мотивы. Я засветился с поиском информации по смерти Марко. Вполне разумно, что излишне любопытного журналиста решили заткнуть. Желательно, так, чтобы другим повадно не было, но и не светя участие государства, руками предателя. Тебе есть что терять, помимо профессиональной чести. Твоя газетенка на грани. Сколько раз ее пытались прикрыть?
       - Много.
       - Наверняка, делали предложения, от которых невозможно отказаться, - кивнул я.
       Грюм спорить не стал.
       - Но ты все еще на плаву. Понятное дело, слишком не наглеешь, но и тотальной цензуры, как в крупных изданиях, у тебя нет. Почему, интересно?
       - Мелкая сошка? - предположил Грюм.
       - Ответ неверный.
       - Г-государству удобно д-делать в-вид... П-пока. Б-безобидную оппозицию можно и д-до-опустить. А н-на с-серьезные р-разоблачения Г-г-грюм не з-замахивается, - Филин решил вступиться.
       - Или Грюму удалось договориться, - осадил я парня. - В обмен на что только? Кстати, а сам ты, Филин, - переключился я на заступника. - У тебя какой интерес?
       - В чем? - не понял он.
       - Во всем этом. Ты даже не журналист. Но упорно таскаешься на все наши сборища. Я бы предположил, что тебе просто нравится здешняя кухня, но ты никогда ничего не заказываешь.
       - Н-не все м-могут себе п-позволить з-здешние цены, - смешался Филин.
       - И тем не менее, сегодня ты не поскупился на фаршированных перепелов.
       - П-повезло. По-опался к-клиент, с-способный з-заплатить, - Филин залился краской до самых ушей.
       - Заплатить за что? Извини, но в адвоката-заику я не верю. Как ты в суде выступаешь? Уж не с того ли кормишься, что доносишь о наших посиделках? А может, и угрозы - твоих рук дело? То-то Жук перестал приходить. Знает, кого привел. Что это за переплет, из которого ты его вытащил? И главное - как? Денег у тебя нет, значит, связи имеются? А ведь Жук тоже не может похвастаться избытком звонкой монеты в карманах. Чем он с тобой расплатился? Случайно не входным билетом в наш клуб? А теперь, запугав и устранив того, кто мог тебя разоблачить, ты перешел к следующему шагу?
       Филин после каждого моего вопроса сжимался, втягивая голову в плечи, будто ожидая удара.
       - Лис, на тебе последствия отравления сказываются? Слабоумия, вроде бы, нет в перечне симптомов, - Умник, до этого молча оттиравший со лба пот, подал голос. - Филин - неплохой юрист, я сам его услугами пользовался. А Жук светскую хронику ведет, думаешь, мало желающих на него в суд за клевету подать? Вспомни хотя бы скандал с певичкой.
       - Б-бракоразводное д-дело, - вклинился Филин. - Я вел р-развод Жука. Ж-жена хотела обобрать его д-до нитки, н-написала н-на н-него д-донос.
       - А нам чего не сказал? Я ведь прохвосту сочувствовал - был уверен, что он все еще женат на своей стерве, - расхохотался Грюм, звонко хлопнув ладонью по колену. Я бросил на него удивленный взгляд.
       Умник от этого звука резко дернулся, затравленно зыркнув по сторонам. Готов уже, накурился.
       - Я н-не р-разглашаю с-секреты к-клиентов.
       - А секреты друзей? - поинтересовался я. - Как ты поступаешь с ними?
       Язвительность Грюма заразительна. Признак скорой смерти? Чем меньше времени остается у тебя на этом свете, тем сильнее желание говорить гадости окружающим. Чтобы им было не так весело в твое отсутствие.
       - Я н-не...
       - А вот ты, Умник, - переключился я на новую жертву, не дожидаясь ответа Филина. - На первый взгляд, мотив у тебя отсутствует. Если не вспоминать про наше недоразумение. Ты строишь из себя добряка, но ведь тебе моя выходка стоила продвижения по службе, верно? Чем не повод затаить обиду? А ведь это именно ты настойчиво предлагал мне заказать 'деревенский ужин'. Как ты сказал? 'Пахнет божественно'? Откуда такие сведения?
       - Унюхал, когда выходил в уборную, - Умник заметно напрягся.
       - Запахи из кухни за ее пределы не разносятся, - покачал головой я. - Забываешь, что я тоже выходил. Дважды. В коридоре пахнет лишь лавандой и уличной копотью.
       - Я...
       - Тайком заскочил на кухню и попробовал из кастрюли? - фыркнул я.
       Умник потупился.
       - До такого даже ты не опустишься. А как же пари? К тому же, кто, как не ты, расписывал ужасы нового яда? С какой целью? Только ли расследование смерти Марко тебя интересовало? А может, ты хотел привлечь внимание к тому, что плавает в моей тарелке?
       Толстяк покраснел, натужно засопел, хватая ртом воздух. Несмотря на возмущение, возразить ему было нечего.
       - Вот только зачем тебе это? Если бы твоей задачей было устроить показательную казнь, тогда понятно. Но мы уже определили, что как раз твой мотив, в отличие от мотивов остальных, носит личный характер. Так что тут не сходится. Или ты наоборот, решил обставить все так, чтобы ребята решили, будто меня отравили из-за рассле...
       - Эммм... Лис. Тебя не отравили, - Грюм бесцеремонно прервал меня на середине обвинительной речи.
       - В смысле? - повернулся я к нему.
       - В прямом. Кто бы ни устроил это представление, его целью не была твоя смерть, - старик многозначительно продемонстрировал раскрытую книгу.
       'Справочник ядов', который я купил у букиниста, но так и не прочел.
       - Бобы были отварены. Разварены настолько, что жесткая кожица размягчилась.
       Я кивнул, вспомнив, как полосатые псевдо-фасолины таяли во рту, да и Грюм легко раздавил одну из них в пальцах. Только что это дает?
       - Ты открывал книгу, но не долистал до главы о рицине всего страницу, - Грюм развернул книгу текстом ко мне, демонстрируя черные отпечатки, похожие на следы от перепачканных в типографской краске пальцев. - Если бы долистал, то знал бы, что при продолжительной варке яд в кожуре разрушается. А судя по мягкости тех, что плавали в твоей еде, варили их достаточно долго.
       Я рассмеялся. Хохотал долго, утирая выступившие слезы. Не может быть. Все так просто. Вы не любите яд? Вы просто не умеете его готовить. Я буду жить. Возможно, долго. Возможно, даже спокойно.
       Грюм равнодушно смотрел на эту истерику, дожидаясь, пока меня отпустит. Филин заметно повеселел и даже попробовал робко улыбнуться.
       А вот на лице Умника отразилась такая гамма чувств, что впору было предположить, будто он вовсе не рад такому повороту событий. Толстяк дышал с громким свистом, губы его вяло шевелились, точно у выброшенной на сушу рыбы. Внезапно Умник вскочил, захрипел, хватаясь за грудь, и рухнул, выгибаясь в конвульсиях.
       Мы кинулись к нему, но было поздно. Перевернуть тяжелое тело удалось с трудом. Толстяк не дышал. Его широко раскрытые, полные ужаса глаза уставились в потолок, посиневшее лицо перекосила улыбка.
       - Мертв, - после недолгого молчания вынес вердикт Грюм, отпуская пухлую шею, на которой, присев перед телом на корточки, пытался нащупать пульс.
       - Я не... Неужели..? - я не мог подобрать слова.
       - Д-думаешь, с-сердце н-не выдержало изв-вестия, что п-покушение п-провалилось? - даже у заики Филина получилось сформулировать мысль быстрее.
       - Думаю, Лису хотелось бы, чтобы мы так думали, - тяжело проронил Грюм, поднимаясь.
       - Т-ты о ч-чем? - не понял Филин.
       Я молча смотрел на старого хрыча снизу вверх.
       - Целью с самого начала был Умник, - Грюм не спрашивал, он утверждал. - Слишком очевидно было, что толстяк не отступится от расследования смерти Марко, даже если его припугнуть. Они были слишком дружны. Умник хоть и не обладал храбростью Марко, чтобы выступать против системы открыто, но вполне мог создать проблемы, совершенно ненужные сейчас. Его трубка, верно? И яд, нанесенный на ее мундштук. Не знаю, какой, но, думаю, в этой книженции он найдется. Быстродействующий. Чтобы отравиться, необходимо принять внутрь. Летальная доза невелика. Симптомы схожи со смертью от сердечного приступа, вызванного испугом. Среди побочных эффектов судороги или галлюцинации. Зная о пристрастии Умника к опиуму, его неадекватному поведению никто бы не удивился. Да и сердечному приступу тоже.
       Я продолжал хранить молчание. Посмотрим, до чего он еще додумался. Пока что утверждения Грюма можно было считать голословными, наличие яда на мундштуке не доказать.
       - Я обратил внимание, что Лис явился в перчатках. Обычно ты ими пренебрегаешь, - пояснил он для меня.
       А то я сам не знаю.
       - Но когда Лис снял перчатки... его руки - они были покрасневшими от холода. Значит, надел перчатки Лис перед самым приходом. С какой целью? Чтобы тут же снять, потрогать трубку и побежать мыть руки, якобы, от краски? Кому, как не Лису, знать, что типографская краска не отмывается. Но он очень старался, даже рукава слегка замочил. Так что он отмывал, если не краску?
       - Яд? - Филин смотрел на меня полными ужаса глазами, показывая, что не может до конца поверить, но уже заранее презирает. Даже отодвинулся немного.
       Грюм кивнул, не сводя с меня внимательных глаз.
       - Ну предположим. То, как ты это описал, и правда, выглядит подозрительно, - я все еще хорохорился, старательно делая вид, что просто подыгрываю интеллектуальным выкладкам Грюма. - Но каким образом я мог подкинуть ядовитые бобы? Ведь я должен был действовать на виду у вас всех.
       - Бобы лежали у тебя в сумке. В мешочке или просто во внутреннем кармане. Думаю, если мы заглянем в сумку, то легко определим, где они хранились - по жирным пятнам. Точно таким, какие были на папке. Ты зажал бобы в руке, которой доставал папку, нечаянно испачкав ее. Времени на этот фокус было предостаточно - в сумке ты рылся долго. Ну, а уж подсыпать бобы в собственную тарелку, воспользовавшись тем, что все отвлеклись на папку - это вообще дело плевое. Ты заносил руку над горшочком, когда снимал крышечку. Достаточно было просто разжать пальцы, чтобы бобы соскользнули в подливу.
       - Ты меня прямо за маньяка держишь, - я попытался добавить в голос побольше сарказма. - Умника отравил, сам яда наелся. Ну какой из меня отравитель? Сплошная нелепость. Кстати, зачем, по-твоему, я бобы эти ел? Разве недостаточно было просто 'обнаружить' их в блюде и поднять тревогу?
       - Ты думал, что бобы не смертельны. Надеялся помучиться немного от недомогания, доказывая, что факт твоего отравления имел место, а потом списать свое чудесное спасение на вовремя вызванную рвоту. В итоге ты вне подозрений, ведь ты - жертва. Преступник наказан: умер, испугавшись разоблачения, не выдержало слабое сердце. Зрители подтверждают: мотивы убийцы были самые, что ни есть, бытовые - месть за 'подставу', имевшую место пару лет назад. Дело закрыто, 'Клуб журналистов' тоже. Не думаю, что кто-то из нас захотел бы продолжать, зная, что от друзей можно ожидать удар в спину.
       - Не слишком ли изощренный план, как для меня? Нужно быть таким знатоком ядов и гением, как Умник, чтобы продумать все детали.
       - Я думаю, план был не твой, как и идея с тем, какой яд и когда использовать, - покачал головой Грюм. - Тебе приказали. Мне вот только интересно, чем на тебя так надавили, что ты согласился на убийство?
       - Мать, - я устало вздохнул. А гори оно все синим пламенем. Все равно не смогу дальше смотреть в глаза людям. - Они приходили к матери в дом престарелых. А мне сказали прямым текстом: если не сделаю то, о чем меня 'просят', 'сердечный приступ' случится у нее.
       - К-как они в-вообще узнали о н-нас? - кажется, Филин до сих пор не мог поверить в происходящее.
       - Скажи спасибо Умнику с его расследованием, - горько усмехнулся я. - И нашей наивной вере в то, что из компании собутыльников могут получиться успешные заговорщики. Мы потеряли бдительность. Я глупо засветился, добывая этот полицейский отчет. Думаете, полиция так бы и предоставила его по первому запросу, пусть и от крупной, одобренной правительством, газеты? Да еще и неотредактированный, в котором указана реальная причина смерти? Нет, господа наивные. Мне его дал не следователь.
       - И как я понимаю, информация о рицине там оказалась неслучайно?
       Я кивнул. Да, расчет был именно на это. Прочитав о яде в отчете, коллеги поверили бы в мое представление гораздо охотнее.
       - Я одного не понимаю, - Грюм прищурился. - Ты ведь едва не пошел не попятную. Филина ты толкнул специально. Видимо, надеялся, что Умник помоет упавшую трубку, прежде, чем тащить ее в рот. Почему? И почему потом передумал и продолжил игру, вместо того, чтобы признаться, предотвратив едва не совершенное преступление?
       - Ты прав. Я хотел удостовериться в справочнике, что не подвергаю себя риску, но действительно не долистал до рицина. Букинист торопил, закрываясь. Книгу пришлось купить, но прочитать ее я не успел. Когда решил, что меня обманули, то подумал: 'А что теперь теряю? Спасу хотя бы Умника.' Но жажда жизни - она такая... Следовало прихватить трубку с собой, но я спешил, надеясь, что успею избавиться от яда... А когда вернулся и увидел, что спасение опоздало... Не хотел, чтобы вы, ребята, запомнили меня убийцей.
  
  
  
  -- Багира "Гуру смерти"
  
  -- 1-й этап. Интеллектуальный закрытый детектив
     
     
     Мужчина проснулся утром в прекрасном настроении, сразу вскочил с кровати, натянул плавательные шорты, накинул халат, вышел из комнаты и направился к лестнице, чтобы спуститься к бассейну на первый этаж.
     Он прошёл мимо одного из гостей, который в этот момент с раздражением выговаривал горничной:
     - Я часто путешествую, но с таким небрежным отношением обслуживающего персонала к моим вещам сталкиваюсь впервые! У меня просто нет слов! Не могла же рубашка испариться?! А это, между прочим, Brioni! Хотя откуда тебе знать, сколько она стоит!
     Горничная пыталась что-то объяснить постояльцу, но безуспешно - он не давал ей и рта раскрыть.
     Вмешиваться в разговор мужчина не стал и упругим шагом спустился вниз, быстро прошёл большую гостиную, затем кухню, толкнул дверь и оказался в полутёмном помещении с бассейном. Привычным движением руки он щёлкнул находившийся справа выключатель, и комната осветилась ярким светом. Мужчина сбросил на пластиковый стул халат и приготовился нырнуть в воду, когда увидел её. Сначала ему показалось, что женщина просто отдыхает в воде после заплыва. Странно только, что она решила поплавать в спортивных штанах и майке. Но так как лежала она неподвижно лицом вниз, страшная правда до него дошла быстро - женщина утонула. Этот кошмар повторился с ним снова: он ведь знал о грозящей ей опасности, мог предотвратить её, но не сделал этого. Мужчина упал на колени, обхватил голову руками и бессильно завыл.
     Спустя четыре часа оперативная группа, осмотрев место происшествия, опросив гостивших в доме людей и забрав тело для вскрытия, покинула дом с предварительным заключением об отсутствии признаков насильственной смерти на теле умершей. Всё свидетельствовало в пользу версии, что утонула она случайно. Гости, однако, были предупреждены о необходимости оставаться пару дней на месте - до выяснения всех обстоятельств дела. В версию о случайной смерти не поверили три человека, и у каждого из них были для этого свои основания. Но только один из них принял твёрдое решение о своих догадках молчать и проверить всё самому, не полагаясь на объективность полиции.
     ***
     Николай Ильич Кульчицкий не был ни коммерсантом, ни финансовым консультантом, ни даже корпоративным юристом, однако благодаря обширнейшим связям за определенный процент мог разрешить затруднение любого делового человека. Сейчас его заботила проблема Льва Игоревича с акциями "Метрогаза", быстрое решение которой сулило Кульчицкому покупку домика на Лазурном побережье (желательно в Ницце), небольшого - комнат на шесть, но уютного и поближе к морю. Исполнение давней мечты затормозилось о неожиданное препятствие: с нужным человеком можно было сойтись только через его личного консультанта - модного в столице медитационного гуру Павла Прохорова.
     - Тьфу, никогда не думал, что буду искать знакомства со всякими проходимцами! - Николай Ильич не скрывал своего раздражения. - Медитационный гуру - это ж надо такое придумать! В девяностые нас кормили всякими Кашпировскими и Чумаками, теперь в моде учителя йоги и коучи! Куда мы катимся? С другой стороны, этот аферист теперь важное лицо. Он даже выступал на питерском экономическом форуме, сразу после министра экономического развития! Слышал я, что Греф без его совета и шагу не ступит, он и главу Центробанка консультирует, как расширять сознание и погружаться в нирвану, чтобы потом можно было принимать верные решения. У нас потому и с экономикой полный швах, что разных проходимцев слушают! Ты разузнал про него, что я просил?
     - Очень закрытая персона этот Прохоров, - помощник Кульчицкого достал из папки листок бумаги и протянул его Николаю Ильичу. - Здесь всё, что удалось на него нарыть, частично - в интернете, так что за достоверность некоторых сведений не ручаюсь. Но ясно одно - как с другими - ресторан плюс подарок и вопрос решён - с ним не получится. Знающие люди говорят, что он капризный. Его обхаживать нужно. С учётом полученной информации, будет идеальным вариант индивидуального тренинга где-нибудь в уединенном месте. Тренинг у него длится три дня, и вы сможете без помех обсудить с Прохоровым все детали дела. Правда, прайс у него высокий.
     Помощник озвучил цену, и Николай Ильич громко вздохнул. Ладно, эту сумму можно будет потом списать на издержки заказчика.
     Уже через неделю Кульчицкий с Прохоровым летели бизнес классом в одно весьма уютное местечко под Ростовом-на-Дону, предназначенное для отдыха VIP клиентов, под названием "Охотничья усадьба". Большой дом для гостей с бассейном находился на закрытой территории природного заповедника на берегу реки Дон. Поначалу Николай Ильич совсем не планировал забираться так далеко, думал организовать тренинг где-нибудь в Подмосковье, но усадьбу для отдыха совершенно бесплатно предоставил ему владелец - ростовский бизнесмен Александр Михайлович Ветров, которому Кульчицкий в общей компании обмолвился о затруднениях в поиске подходящего места. Скуповатый Николай Ильич очень обрадовался этому предложению, а потому с готовностью принял условие бизнесмена - тот тоже желал участвовать в тренинге и готов был платить за себя сам.
     - Час сорок - и мы в Ростове. Из Москвы в область дольше бы выбирались. Осень на Дону всегда красивейшая! Тепло, сухо ...
     - Вы обещали предоставить мне точный список участников тренинга, - холодно перебил Николая Ильича гуру.
     - Да зачем вам, голубчик, список? - добродушно сказал Кульчицкий. - Нас-то всего ничего будет: я, моя жена Снежана, один местный бизнесмен и всё.
     "Про тётку Снежаны пока говорить не стану", - подумал Николай Ильич. - "Не возьмёт же он за семидесятипятилетнюю старуху дополнительную плату. А без Серафимы Петровны Снежанка наотрез отказалась ехать. Чем ей этот гуру не угодил, что она так взбрыкнула, когда я назвал его фамилию? Слёзы, крики! Опять повод нашла ... Мда, если жене сорок, а тебе за шестьдесят - такие сцены неизбежны. Хорошо хоть отправил их туда заранее, может, с тёткой пообщается, на природе расслабится и успокоится. А этот гуру - тот еще жук. Он ведь Снежанкиного возраста, сопляк, а сколько высокомерия во взгляде, пафоса в речах, ... тьфу. Ну ничего, пару дней потерпим, зато домик в Ницце...".
     В комфортном автомобиле гостей меньше чем за час доставили в "Охотничью усадьбу", где их встретила управляющая Елена, стройная брюнетка с яркой внешностью. Как отметил про себя Николай Ильич, гуру тоже не остался равнодушен к её броской красоте. Во всяком случае, впервые он увидел, что этот истукан умеет улыбаться. Жестом пригласив войти в дом, Елена сказала:
     - Ваша супруга, Николай Ильич, катается с Александром Михайловичем на лодке. Серафима Петровна отдыхает в своей комнате. Вам подать поздний обед или поужинаете вместе со всеми через час?
     Вопрос Кульчицкий уже не услышал. У него потемнело в глазах, лицо стало бордовым. Елена испугалась. Вместе с Прохоровым они подхватили Николая Ильича за руки и провели в гостиную, где усадили в мягкое кресло. Елена крикнула горничной, чтобы та принесла воды. А сама сбегала к себе за лекарствами.
     - Наверное, после перелета давление подскочило ..., - еле слышно сказал Николай Ильич.
     - Сейчас найдём вам таблеточку, - Елена открыла косметичку, - у меня тут на все случаи жизни ...
     - Нет, нет, никаких таблеток не нужно! Я, знаете ли, сам не употребляю и вам не советую. Лекарства - первый враг здоровья и молодости! - не мог же Кульчицкий признаться Елене, что на самом деле испытал сейчас жесточайший приступ ревности. Снежана стала его четвертой женой, но никого прежде он не любил так сильно, как её. Поэтому любое её общение с другим мужчиной могло превратить Кульчицкого в Отелло, способного даже ударить жену. Не посчитавшись с расходами, он и на тренинг взял Снежану потому, что не хотел оставлять её в Москве одну. А тут - прогулка на лодке, да ещё с молодым и богатым вдовцом...
     Снежане повезло: когда она вернулась с лодочной прогулки, Николай Ильич принимал душ. Она взяла платье, чтобы переодеться к ужину, и выскользнула из комнаты с намерением привести себя в порядок у тётки.
     - Надеюсь, Коля к вечеру успокоится, и мы переживём эту ночь спокойно! - сказала с горечью Снежана. - Я так не хотела сюда ехать, если бы ты знала! Но он из-за ревности своей сумасшедшей никогда не выпускает меня из поля зрения. Приказал ехать, я и поехала, а теперь только нервотрёпка меня ждёт ...
     - Не будет же он при этом, как его там, психологе скандалы тебе закатывать, - успокаивала её Серафима Петровна. - Зря ты с Сашей каталась. Я всё понимаю - юношеская любовь и всё такое, но ты же знаешь своего мужа - дурака старого! И зачем ты только за него замуж пошла?! Как мать умерла, так некому стало тебе мозги вправлять. Тётку-то ты не слушаешь никогда!
     - Ах, тётечка, я ведь за ним как за каменной стеной, во всяком случае, в материальном плане. Без образования с одной красотой разве можно в этом мире устроиться иначе? А так - у меня всё есть, и тебе помочь могу. Какой же Сашка красивый стал, солидный такой! - Снежана переменила тему разговора и впервые улыбнулась. - В школе, когда за мной бегал, заморыш заморышем был. Знаешь, его жена как-то трагически погибла год назад. Утопилась что ли. Он мельком упомянул, а мне неудобно было расспрашивать. Кстати, тётечка, мне показалось, что он всё еще ко мне неравнодушен!
     То ли потому, что собравшиеся в "Охотничьей усадьбе" не были связаны дружескими узами, то ли по причине дурного настроения некоторых гостей (прежде всего, Кульчицкого), но ужин, несмотря на обилие вкуснейших блюд, с самого начала не заладился.
     Поскольку только Николай Ильич знал всех присутствующих, Ветров, будучи хозяином усадьбы, попросил его представить гостей друг другу. К удивлению Кульчицкого, бизнесмен и гуру оказались знакомы. Он отметил про себя, что Ветров не подал Прохорову руки, а тот покраснел и на миг утратил обыкновенное для него выражение превосходства на лице. Однако немедленно взял себя в руки, когда Кульчицкий представил ему свою жену и её тетку. Теперь Николая Ильича озадачила реакция Снежаны: она сжалась и, даже не поприветствовав гостя, быстро отошла к столу, чтобы налить себе воды. К Прохорову, напротив, вернулось всё его самодовольство и уверенность. Он галантно взял под руку Елену, которую пригласили на ужин для ровного счёта, и хозяйским жестом показал всем, что пора садиться за стол.
     Снежана села подальше от мужа, напротив Павла и Елены. Серафима Петровна расположилась рядом со Снежаной и сразу же спросила её, понизив голос:
     - Ты в порядке, дорогая? Ты такая бледная!
     - Это самый мерзкий человек из всех, кого я встречала в жизни! - наклонившись к тётке, зашептала Снежана. - Но он ничего мне не сделает, потому что запись в надежном месте, и он это знает! Только пусть попробует меня тронуть, и я всем расскажу! Я ...
     Снежана замолчала, потому что Кульчицкий провозгласил первый тост за Прохорова, и тётке больше ничего не удалось узнать. В течение ужина гости, а точнее сказать - Николай Ильич, Прохоров и Елена обсудили тёплую осеннюю погоду, оценили уют гостевого дома, затронули множество других незначительных тем. В отличии от них Серафима Петровна и Снежана ели молча. Молодая женщина была расстроена и не отрывала взгляда от тарелки, а её тётка незаметно наблюдала за гостями и отмечала про себя взгляды, которые бросал Ветров на Снежану, а Елена на Ветрова, злость в глазах Прохорова, когда он смотрел на её племянницу, напряжение Николая Ильича. Ветров, кстати, тоже не произнес ни слова до тех пор, пока Кульчицкий не заговорил о завтрашнем тренинге. Бизнесмен довольно грубо перебил его:
     - Скажите, Павел, в работе с такими клиентами, как мы, вы будете использовать те же методы, что и раньше, когда помогали женщинам раскрывать их энергетику? Так же заставите нас под гипнозом унижать себя, вторгнитесь в сознание, сломаете психику? Заставите выпить снотворное и пойти утопиться?
     Лицо Прохорова исказилось злобой, и он уже собрался ответить, как Елена, почувствовав, что разговор принимает опасный оборот, перевела внимание на себя.
     - Ой, Саша, не ругай меня, пожалуйста, - обратилась она к Ветрову, - я только что вспомнила! Я забыла предупредить помощника губернатора, что в эти выходные дом будет занят! Губернатор собирался кого-то из Совета Федерации привезти. Представляешь, какой может случиться конфуз! Позвони ему, пожалуйста, сейчас. Прости меня, забегалась!
     Отвлекающий манёвр удался.
     - Ладно, Ленок, не волнуйся, бывает. Сейчас позвоню, - Ветров смягчился. Он встал из-за стола и направился в кабинет. За ним вышла Елена.
     Со своего места поднялась и Снежана.
     - Мне что-то нехорошо. Наверное, на солнце перегрелась. Осень, а такая жара ..., - сказала она тихо и виновато посмотрела на мужа. - Ты сиди, Николаша, я выйду на пару минут на воздух и вернусь.
     В этот момент встал, резко отодвинув стул, и Прохоров. Ни сказав никому ни слова, он решительно направился к входной двери. В комнате остались Серафима Петровна и Николай Ильич. Спустя десять минут напряженного молчания Кульчицкий поднялся и по пути к лестнице, не поворачивая головы, бросил:
     - Пойдите и найдите Снежану, немедленно! Пусть поднимается наверх! Я её жду!
     
     ***
     После отъезда полиции Серафима Петровна долго плакала у себя в комнате. У неё в голове не укладывалось, как могла её девочка, выпив на кухне половину упаковки таблеток снотворного, перепутать двери и зайти в неосвещенное помещение с бассейном. Бедняжка, она уже засыпала, когда упала в воду, и не смогла выбраться. Страшная смерть!
     Внезапно с первого этажа раздались крики. Серафима Петровна выглянула в коридор и увидела Николая Ильича, который быстро шёл к лестнице. Она последовала за ним.
     Внизу им открылось неприятное зрелище. Только что вернувшийся из полиции Ветров бил вяло сопротивляющегося Прохорова, а Елена безуспешно пыталась помешать ему.
     - Я должен был остановить тебя, урода, сразу! Это ты довёл её, что она утопилась, точно так же, как и мою жену! А теперь я тебя за это буду убивать!
     Гуру уже начал терять сознание, когда совместными усилиями удалось оторвать от него Ветрова.
     Елена помогла Прохорову встать и дойти до кресла. Тот еле слышно прошептал:
     - Это я тебя, гнида, кончу! Ты знаешь, какие у меня связи?!
     Ветров хотел снова ударить его, и гуру закрыл голову руками, но Серафима Петровна встала между мужчинами:
     - Моя потеря, Саша, страшнее, но я сдерживаю себя. Успокойся и расскажи нам всё! Николай Ильич тоже должен услышать. Если этот виноват, то пусть полиция с ним разбирается!
     - Хорошо, Серафима Петровна, вы правы, просто не смог сдержаться, простите! - Ветров сел на диван и зажал голову руками. - Начну с самого начала. Два года назад я завёл роман на стороне. Жену я очень любил, но за десять лет брака ... В общем, захотелось взбодриться, ощутить полноту жизни. Вы не думайте, ничего серьезного там не было. Так, коротенькая интрижка...
     Он быстро взглянул на Елену. Взгляд длился буквально долю секунды, но Серафима Петровна увидела его и всё поняла. Неудивительно, Леночка - очень яркая, темпераментная женщина, и к тому же совсем не дура: как ловко она вчера погасила конфликт.
     - Но жена каким-то образом узнала. Я до сих пор не могу понять, как, поверьте, я всё надежно скрывал. В общем, теперь это уже не важно. Но главное - как ни старалась она потом, так и не смогла простить. Переживания, я думаю, просто сжигали её изнутри. Она ведь искала разные способы исцеления: сначала ударилась в религию, затем - в йогу и другие восточные практики, но легче ей не стало. А потом нашла тренинг этого, - Ветров кивнул в сторону гуру. - Попервой ей как будто легче стало, а потом резкое ухудшение: началась серьезнейшая депрессия, пришлось обращаться к психиатру. Но не успели мы ей помочь, моей Галочке, она всё сделала сама: выпила пол пачки снотворного и утопилась в море (я её тогда в Сочи на отдых отправил, думал, поможет...). Я сначала себя винил, а потом добрые люди глаза открыли. Оказалось, гуру ваш, Николай Ильич, адепт очень опасной деструктивной секты, в которой через внешнюю форму тренинга при помощи различных нейропсихологических приёмов полностью ломают психику людей, подчиняя их себе. На том тренинге, куда моя жена записалась, участников заставляли ползать на коленях, рассказывать о себе всё самое интимное, подавляли и унижали. Моя жена и так была в угнетённом состоянии духа, а это всё её просто добило. Я когда услышал, кто будет проводить для вас, Николай Ильич, тренинг, сразу понял - это мой шанс увидеть воочию методы этой гниды и, если представится шанс, отомстить! А когда заметил таблетки эти на кухонном столе, догадался, что он и со Снежаной то же самое вытворил ...
     - Причем здесь моя жена! - вдруг взвизгнул Николай Ильич. - Всем тут, кроме вас ясно, что это несчастный случай! Даже полиции! Вам самому надо к психиатру!
     - Успокойтесь! - в голосе Ветрова послышалась угроза. - Если бы не ваша необоснованная ревность, она бы и вам сразу рассказала то, чем поделилась со мной. Снежана до брака пять лет состояла в этой секте и еле вырвалась из неё...
     - У неё был какой-то компромат на него, - перебила бизнесмена Серафима Петровна и указала на Прохорова. - Но какой - она сказать не успела. Когда Снежана вчера вышла на улицу, он пошёл следом за ней. Может этот сектант какое ключевое слово ей сказал или ещё что! Но только я знаю твёрдо и меня удивляет, что ты, Николаша, не обмолвился об этом полицейским (а меня они слушать не стали), что племянница моя никогда не употребляла снотворное! Она вообще любые таблетки боялась принимать - её мама умерла от передозировки лекарства для понижения давления. Этот, небось её загипнотизировал и заставил сделать с собой непоправимое, чтобы она не рассказала никому то, что знает о нём! Убийца!
     Серафима Петровна заплакала.
     - Да ничего она обо мне не знала такого, с чем я в своём нынешнем положении не справился бы! Да я вам сам сейчас расскажу. После одного из наших занятий известная модель сбросилась с десятого этажа. Шизофренией она страдала, это потом установили. До этого она что-то там такое наговорила на диктофон, а запись переслала Снежанке. Но поверьте, мне это как слону дробина! Интерес к Снежане у меня с того времени пропал. Она - отработанный материал!
     После этих слов Ветров снова вскочил, намереваясь ударить Прохорова, но теперь ему помешала Елена.
     - Саша, послушай, - сказала она нежно. - Павел не разговаривал со Снежаной вчера вечером, можешь мне поверить. Они общались только в тот момент, когда Николай Ильич их представлял друг другу. Я видела, как Снежана вышла из дома (я тогда садовнику указания давала). Следом за ней вышел Павел, но он отправился в противоположную сторону - прямиком к Дону, там я нагнала его. Потом он тоже не мог, поверь, потому что мы долго разговаривали с ним ... Не смотри на меня так!
     Елена покраснела и быстро продолжила:
     - Я понимаю, что доведение до самоубийства - тоже уголовное преступление. А в том, что это было самоубийство, а не несчастный случай, думаю, теперь, после рассказа Серафимы Петровны, никто не сомневается. Но я возьму на себя такую ответственность и обращусь к Николаю Ильичу. Это ведь вы вечером после ужина закатили ей такой скандал, что его слышала вся округа? Кричали на неё, даже, кажется, ударили. Я, во всяком случае, подумала об этом, когда она громко взвизгнула. Помнишь, Павел, я ещё сказала тебе, что этот ревнивый старик когда-нибудь доведёт её? Вы поэтому полиции не рассказали, что Снежана избегала принимать лекарственные препараты?
     Николай Ильич вздохнул.
     - Покричал я на неё, бедняжку, вчера, когда она вернулась, это правда. Так ведь это у нас обычное дело! Снежаночка уже привыкла, не стала б она ... Да и после наших недоразумений я всегда ей какую-нибудь безделушку дарю, ей это очень нравится. Снежаночка ведь только воды попить попросилась, а потом на минуточку к тётке зайти: у той с вечера давление поднялось, а я, дурак старый, заснул, перенервничал вечером, должно быть, не совладал с собой, а она тем временем ...
     В этот момент в гостиную вошла горничная Антонина, и все удивленно посмотрели на неё.
     - Я же просил нас не беспокоить! - раздраженно сказал Ветров, недовольный тем, что разговор был бесцеремонно прерван.
     - Александр Михайлович, простите меня ради Бога, но я тут подумала, может вам интересно будет, - и она протянула ему на ладони две вещицы.
     - Что это? - спросил он строго.
     - Я когда стала мыть бассейн, как вы велели, заодно, раз уж воду слила, и фильтр почистила. В общем, пуговка эта, должно быть, через донный слив в колбу попала. Я почему удивилась - точно такие пуговки с буквами я вчера первый раз в жизни увидела, когда рубашки нашего гостя гладила. Вот тут, даже, на ней кусочек ткани ... А пузырёк кто-то за раковину спрятал, но его там точно не должно быть, Александр Михайлович, у меня же везде порядок! Всё на своём месте, вы же знаете!
     - Сядь, Антонина, - приказал ей Ветров и стал рассматривать то, что она ему принесла. Потом он быстро взял телефон с журнального столика, что-то там набрал и начал читать.
     - Ну, господа мои хорошие, если бы не Антонина, то фокус убийцы бесспорно удался бы!
     На лице присутствующих отразилось изумление.
     - Какого убийцы? - Николай Ильич пришёл в себя.
     - А того, чью пуговицу я держу в руках. Ай, да ловко как всё проделано! В этой баночке находились капли снотворного. Как я сейчас прочитал в интернете, это быстродействующий препарат, который не имеет ни цвета, ни запаха. Получается, наш преступник добавил капли в питьё Снежаны (большую дозу добавил, раз пузырёк пустой), она ничего не почувствовала, а потом, бессознательную, повёл к бассейну и толкнул в воду. Уже потом он полупустую пачку таблеток на стол бросил, чтобы все подумали, что она сама... Не знал он, что Снежана не пьёт таблетки. Не повезло преступнику и в другом - Снежана пыталась удержать равновесие, ухватилась за рубашку и оторвала пуговицу. Иначе я никак не могу объяснить, как твоя пуговица, Прохоров, оказалась на дне бассейна!
     Серафима Петровна вскрикнула. Николай Ильич внезапно бросился на гуру и начал беспорядочно молотить его руками.
     Теперь уже Ветрову пришлось оттаскивать его от Павла.
     - Успокойтесь, Николай Ильич! - сказал он жёстко. - Теперь полиция им займется. Уверен, они найдут и другие доказательства его вины. Я звоню!
     Бизнесмен взял в руки телефон.
     - Постойте! - закричал Прохоров. - Да, пуговица моя, признаю! Но выслушайте меня! Я ни в чем не виноват и докажу это вам прямо сейчас!
     Ветров выжидающего посмотрел на него. Остальные замерли.
     Немного успокоившись, гуру продолжил:
     - Это пуговица от моей рубашки Brioni, не спорю, тем более, насколько я мог заметить, никто из присутствующих мужчин рубашки этой фирмы не надевал. Но ведь это ваша горничная, Александр Михайлович, виновата в том, что с рубашкой такое приключилось! Вы же сегодня рано утром слышали наш разговор, когда спускались в бассейн, не отрицайте! Я готовился к тренингу, подбирал одежду и сразу увидел, что одной рубашки не хватает! Антонина её после стирки не вернула ...
     Антонина уже открыла рот, чтобы ответить, но Елена перебила её.
     - Хочу вам кое в чем признаться, - быстро заговорила она. - Боялась сказать ... Ведь в том, что случилось со Снежаной, есть и моя доля вины.
     Все удивлённо посмотрели на неё.
     Елена замолчала, потом как будто собралась с силами, встала с дивана и подошла к Серафиме Петровне. Она взяла тётку Снежаны за руку:
     - Я видела её сегодня ночью, когда спустилась попить воды, и разговаривала с ней ... Она очень расстроена была после скандала, даже подавлена, как мне показалось. Попросила у меня снотворное, сказала, что заснуть не может. Я ж не знала, что таблетки она принципиально не принимает. Подумала, что после такого скандала и вправду не заснёшь, ну и дала ей свои. Я в страшном сне не могла увидеть, что она собирается такое сотворить с собой! Вот я поэтому и думаю, что это она по вине Николая Ильича ...
     На лице Серафимы Петровны отразилось изумление.
     - Что за глупость ты городишь! - вдруг закричал на Елену Ветров - Не могла она это с собой сделать, и точка! Показалось тебе, что она расстроена была! Я ведь тоже видел её после скандала. Признаюсь честно, Серафима Петровна, я ей предложил уйти от мужа ко мне, и она согласилась. Я ведь когда снова увидел Снежану, так все юношеские чувства ... В общем, я пошёл спать, а она была в прекрасном настроении. Поэтому я теперь абсолютно уверен - Прохоров воспользовался ситуацией и внушил Снежаночке принять таблеток гораздо больше, чем следовало, а потом просто открыл дверь и толкнул в тёмное помещение. Этот тип среди нас единственный, кто обладает навыками внушения и гипноза! Всё, моё терпение кончилось - я звоню в полицию!
     - Постойте! - Прохоров схватил Ветрова за руку. - Я и сам уже ничего не понимаю! Антонина, ты же должна была вечером постирать эту рубашку, ну, от которой пуговица?
     - Я?! Первый раз об этом слышу! - возмутилась Антонина. - Я и утром вам пыталась объяснить, что все рубашки погладила днём, сразу после вашего прибытия. Вы же сами видели, как я занесла их в комнату и развесила в шкафу. Зачем мне нужно было вам что-то стирать, если вы об этом меня не просили!
     - Да потому что Лена пролила на мою рубашку вино и отдала тебе в стирку, глупая ты баба! - окончательно потерял терпение Прохоров и, обратившись к остальным, рассказал, что Леночка вчера осталась у него ночевать. Он вообще не хотел об этом упоминать, это ведь к делу никак не относится, но, видимо, придётся. Так вот, Леночка захотела ночью попить и накинула его рубашку - не надевать же ей, в самом деле, для этого костюм! А на кухне хлебнула и винца под настроение, но неудачно: капли попали на рубашку. Она вернулась в комнату минут через сорок и успокоила его, что сразу переоделась и отнесла рубашку Антонине в стирку. Вот поэтому он и требовал от Антонины, чтобы та вернула ему рубашку!
     - После я уж не видел этой рубашки! Спрашивайте с Антонины! - повторял Прохоров.
     - Но никакой рубашки Елена Сергеевна мне не приносила! -горничная заплакала.
     Наступила тишина.
     В этот момент заговорила Серафима Петровна. Она посмотрела на Елену.
     - Леночка, ты ведь всё слышала, что Саша Снежане говорил, когда водички попить спустилась, не так ли? - и, обращаясь к Ветрову, быстро проговорила. - Ты, Саша, когда о романе своём начал рассказывать, я твой взгляд поймала и всё поняла. Но ещё вчера я поняла и другое - твоя управляющая влюблена в тебя!
     Она минуту помолчала, а потом громко сказала:
     - Это ведь ты, Лена, толкнула Снежану в воду? Сначала капли незаметно подлила ... Я ни за что не поверю, что Снежана попросила у тебя снотворное! Зная её, могу точно сказать, что не было этого! До меня только сейчас дошло, что ты ведь потому вчера и прекратила неприятный для Прохорова разговор, чтобы его непричастность к смерти жены Александра не всплыла, а сегодня так яростно его защищала, чтобы он вдруг о той рубашке не вспомнил, которую ты надела! Правильно, лучше обвинить мужа Снежаны - после вчерашнего скандала все поверят, что это он довёл жену! Да только две смерти как под копирку ... Саша! Я внимательно слушала всё, что тут было сказано, и лично у меня не осталось сомнений, что мою девочку убила твоя возлюбленная!
     - Да какая-там возлюбленная! - воскликнул Ветров. - Так... временное развлечение ... Липнет ко мне по старой памяти, но как женщина она вряд ли уже когда-нибудь ... Да и вообще, я держу её тут из жалости - она ведь чем-то там больна, вечно лечится, из больниц не вылезает ...
     После его слов лицо Елены исказила гримаса злобы - оно немедленно утратило свою привлекательность.
     - Из жалости, говоришь?! - истерично закричала она. - Ты, Сашка, обидел меня сейчас очень сильно! Врёшь ты всё, ведь сам знаешь, какая любовь у нас была! А ведь старуха эта права, любовь наша не кончилась и сейчас! Жена твоя, дура наивная, долго не могла поверить, что ты её разлюбил. Пришлось ей постоянно об этом напоминать. А ты жалел её, дурак, мучился! Я поэтому твёрдо знала - мне нужно срочно спасти тебя. Я, конечно, с ней не рассчитала немного. Надо было не самоубийство инициировать, а что-нибудь другое придумать. Ты ж весь в чувство вины погрузился после её смерти, забыл обо мне. Я ждала терпеливо, когда ты придёшь в себя. Но тут твоя первая любовь нарисовалась! Я против вашей племянницы, Серафима Петровна, ничего не имела. Но когда услышала, как он заливает ей о любви, у меня в глазах потемнело, и сложился только один сценарий дальнейших действий. Я ведь после Галки без снотворного засыпать разучилась. У меня и таблетки есть, и капли ... Дождалась, когда Сашка ушел. Захожу, а эта дура светится от счастья. Рассказывает мне, а я вроде рада за неё. За благополучное разрешение задуманного по бокалу опрокинули ... Капли снотворного быстро подействовали ... В воде она сопротивляться, правда, пыталась, ну, я и помогла ей немного. Потом таблетки на кухню подбросила, вроде как сама она всё сделала, а что она у меня пуговицу вырвала, я и не заметила ... Мой косяк ...
     
     ***
     Елена во время следствия дала признательные показания, а на суде всё кричала, что она - гуру смерти, потому что профессионально убрала двух соперниц и никто никогда бы не догадался, если бы не эта старуха ... Потом плакала и в судебном заседании умоляла Ветрова обязательно дождаться её, грозила Серафиме Петровне утоплением, а Николаю Ильичу обещала воскресить его Снежану. Поэтому никто и не удивился, когда судебно-психиатрическая экспертиза диагностировала у Елены биполярное аффективное расстройство, послужившее основанием для признания её судом невменяемой, а, значит, и не подлежащей уголовно-правовой ответственности. Елена была направлена на лечение в закрытую психиатрическую клинику для преступников.
     А через год после случившегося Серафима Петровна переключала телевизионные каналы, пытаясь найти хоть что-нибудь интересное, когда её внимание привлекло знакомое лицо. Павел Прохоров на одном из центральных телеканалов хорошо поставленным голосом объяснял журналистке:
     - Наша программа обучения должна быть внедрена во все школы и высшие учебные заведения. Мы уже получили поддержку на самом высоком уровне и, можете не сомневаться, скоро у нас появится абсолютно новое поколение российских граждан, умеющих легко справляться со своими даже самыми серьезными психологическими проблемами...
  
  
  
  
  
  -- Гость "Профи"
  
  -- 1-й этап. Интеллектуальный закрытый детектив
     
     
     Мне снилось что-то светлое и радостное, но, вдруг - толчок и какая-то темная сила стала беспощадно рвать благостное видение.
       - Милок, - трогает меня за рукав пожилая соседка, - просыпайся. Приехали. Красный огорок.
       - Чего? - переспрашиваю и быстро утираю рукой лицо.
       - Посёлок 'Красный огорок', - улыбается женщина. - Конечная. А ты в гости к кому или как?
       - Поохотиться, - мотаю головой, пытаясь разом стряхнуть всю сонливость. - Друг посоветовал. Он был в ваших краях...
       - К Митрофанову, чай? - внимательно рассматривает меня соседка.
       - Почему сразу к Митрофанову? - жму плечами. - Чего у вас тут других мест для охоты нет?
       - Какая возле посёлка охота, разве кролик у кого сбежит, - машет рукой всё знающая женщина. - А вот у Ивана Егоровича на болотах дичь есть. Далековато, правда, но ты к нему иди. К Ивану Егоровичу много охотников приезжает, только...
       Что "только", я уточнить не успеваю. Автобус останавливается около низкого, будто вросшего в землю каменного здания с зарешеченными окнами и бледной выцветшей вывеской 'Автостанция'. Все пассажиры спешат к выходу. Иду к двери и я.
       На улице не май месяц. Погода портится: сырой ветер гоняет по небу клочья серых облаков и бросает в грязь бурые листья клёна. Сейчас бы под крышу да в тепло, но у меня другие планы. Во-первых, надо осмотреться и расспросить о дороге на нужную мне заимку...
       Народ от автостанции быстро расходится. Не успеваю оглянуться, а вокруг уже никого. Автобус громко хлопает дверью и медленно, подпрыгивая на грязных ухабах, уезжает за угол серого забора.
       - Друг! - кричу небритому мужику, бредущему по другой стороне улицы. - Не подскажешь, как мне на заимку к Митрофанову добраться?
       - К этому козлу? - мужик смачно плюёт на землю и смотрит на меня, как командир элитного подразделения на вошь.
       - Почему к "козлу"?
       - А потому что никто здесь эту тварь не уважает.
        - Как так? Расскажи.
       - Угостишь ежели малехо, так и расскажу, - кивает мужик в сторону стеклянной двери с надписью "Кафе Попутчик".
       Я сразу же соглашаюсь. Перекусить и мне не помешает. Заходим в кафе, внутреннее убранство коего здорово напоминает чайную из ретро-фильмов. Удивительно, но народу здесь много. Все сидячие места заняты, и нам остаётся есть стоя. Моего нового знакомца зовут Павлом, родом он из этого посёлка, и всё здесь знает. Беру Павлу сто пятьдесят водки и бутерброд, а себе гуляш с макаронами да яблочного сока стакан.
       - Давай рассказывай о Митрофанове, - говорю я, когда Павел выпивает стакан и принимается за бутерброд.
       - Это такая тварь, - немного помолчав, шмыгает носом чуть разомлевший абориген. - Гнида первостатейная. Всё только к себе гребёт. Вот ты к нему приехал поохотиться. Так?
       - Так.
       - И ты думаешь, что у него бесплатно жить будешь? Держи карман... Он с тебя две тысячи за ночь драть будет? Понял?
       - Об этом меня предупредили, я заплачу, - отвечаю я Павлу и даю еще денег на "сто пятьдесят". Глаза его сразу же становятся радостней и добрее.
       - Не ходил бы ты к нему, - вздыхает мой сотрапезник. - Живи у меня, сколько хочешь ... За пятьсот...
       - А здесь около посёлка дичи много?
       - Нет, - мотает головой Павел, - дичи здесь не богато, лес сильно порубили, но зато не надо две тысячи за ночь платить этому куркулю. Он же здесь изо всех соки пьёт. Вон, Славик Сурков задолжал ему десять кусков, так эта гнида его на счётчик поставил. Понял? Серьёзные пацаны из города приехали и сказали Славику, не отдашь долг с процентом - сожжём. Понял? Чего теперь мужику делать?
       - Так долги надо отдавать, - отвечаю я, допивая сок. - Слушай, Павел, а ты не проводишь меня до митрофановской сторожки? Я ведь леса вашего не знаю, заблудиться боюсь.
       - Не, - морщится Павел, - я даже видеть эту тварь не хочу. У нас с ним давние счеты.
       - Какие счеты? - интересуюсь, застёгивая куртку.
       - Так Ванька Митрофанов у Пашки бабу из-под самого носа увёл, вот и счёты, - раздаётся у меня за спиной чей-то хриплый голос.
       Оборачиваюсь и вижу смеющиеся глаза плешивого старика. И в то же мгновение мой Павел бросатся на этого весельчака, как дворовая собака Жучка на тощего кота: агрессии вагон, но укусить сразу опасается.
       От греха подальше хватаю сотрапезника за воротник и тащу на улицу.
       - Может, проводишь, всё-таки? - уже на улице спрашиваю Павла еще раз. Он сперва мнется, жмёт плечами, смотрит на мой карман, куда я недавно убрал бумажник с деньгами, а потом спрашивает, заглядывая уже в глаза.
       - А тыщонку дашь?
       - Дорого, конечно, - отвечаю, - но что с тобой поделаешь? Дам.
       - Еще два пузыря надо взять, чтоб Ваньку задобрить, - сразу оживляется мой проводник. - Он только с виду гордый, а это дело любит не меньше нашего. Ты меня здесь подожди. Я домой сбегаю, там у меня хозяйство... Собака... Короче, жди здесь... В магазин зайди... Я скоро!
       Начинает моросить мелкий дождь. Я захожу в магазин, покупаю водку и жду своего проводника на крыльце.
       - Документики ваши можно посмотреть? - вдруг, раздаётся у меня за спиной строгий голос.
       Быстро оборачиваюсь и вижу перед собой человека в форме полицейского.
       - Капитан Нефёдов, - представляется он и смотрит на меня так, будто я только что ограбил банк. - Местный участковый.
       Подаю стражу порядка паспорт.
       - С какой целью у нас? - интересуется полицейский, разглядывая лист паспорта с отметкой о прописке.
       - Поохотиться приехал. Друг посоветовал... Есть у вас тут лесник Митрофанов, так он у него был...
       - Не очень хорошее время для охоты, - всё еще с подозрением оглядывает меня капитан.
       - Так отпуск не давали, - развожу руками. - Сейчас-то еле-еле выпросил. Я в охране супермаркета работаю. Надоела мне эта толчея людская, хуже горькой редьки. Хочу недельку в лесу пожить. Отдохнуть... А я ведь тоже в прошлом полицейский: опером "на земле" семь лет отпахал...
       - Вы тут поосторожней, - взгляд участкового слегка теплеет. - Раньше к нам в посёлок заключенных на вольное поселение отправляли. Многие здесь так и остались, контингент еще тот... Кстати сказать, Митрофанов тоже девять лет места не столь отдалённые топтал... Это я к сведению. И лес нас серьёзный, без проводника идти не советую.
       - Так я нашёл проводника, - указываю на Павла, бегущего к магазину мелкой рысцой.
       - Паша? - удивлённо вскидывает брови участковый. - У него тоже две "ходки": одна за кражу, другая за нанесение тяжких телесных... Это он с виду тютя тютей, а если поглубже копнуть...
       - Так у вас здесь все что ли сидельцы? - в свою очередь удивляюсь я.
       - Я же говорю, что сложный контингент, все не все, а каждый второй - точно, - вздыхает участковый, жмёт мне руку и идёт в магазин. - Поосторожней с ними. Митрофанову привет.
       - О чем это мент с тобой базарил? - первый делом интересуется Паша.
       - Документы проверил, и всё прочее: куда идёшь, с кем, - удовлетворяю любопытство проводника и вручаю ему рюкзак. Пусть отрабатывает запрошенный гонорар по полной программе.
       Павел тяжко вздыхает, морщится, поправляя лямки рюкзака на плечах, и мы медленно идём вдоль узкой грязной улицы. С неба сыплет мелкий дождь. Из-за высоких мокрых заборов на нас зло лают собаки. На улице пусто, но кажется, что кто-то постоянно смотрит мне в спину. Несколько раз оборачиваюсь и замечаю сутулого мужика. Может, показалось? Нет, вон он опять... По уму вернуться бы, но куда?
       Мы выходим в полуразвалившейся каланче на самом краю посёлка. Проводник Паша сопит, снимает с плеч рюкзак и утирает рукавом лоб.
       - Это, - проводник чешет грязными пальцами седую щетину на щеке, - вдвоём нам в лес стрёмно идти, давай еще дружка моего возьмём.
       - Какого ещё дружка?
       Паша поднимает руку и из кустов выходит огромный сутулый мужик. Тот самый, что за нами следом шёл. На вид этому великану лет пятьдесят, лицо пропитое, под глазом синяк, верхняя губа разбита, а взгляд такой, что любой рэкетир позавидует.
       - Слава, - представляет сутулого Паша. - Нам еще рубликов двести накинь, и мы тебя к Митрофонову в лучшем виде доставим.
       Я молчу и поворачиваюсь так, чтобы, в случае чего, удобней держать оборону против моих угрюмых "доброхотов".
       - Да не тушуйся ты так, - ухмыляется Павел. - Что мы, придурки какие? Участковый же знает, с кем ты в лес пошёл. Если чего, то на меня первое подозрение будет. Не тушуйся, доведём в лучшем виде. Понял? А потом, Слава с Ванькой Митрофановым, почти кореша... Если чего, мигом договорится, чтоб нас Ванька обратно в лес не прогнал. Понял?
       Выслушав речь товарища, Слава тяжело вздыхает, плюёт на кучу темно-красных кирпичей и протягивает ко мне руку с татуированными перстнями.
       - Вячеслав.
       Знакомимся. От рукопожатия Вячеслава хочется взвыть, но я терплю, смотрю ему прямо в глаза и даю согласие. А куда мне деваться?
       Выходим на лесную дорогу. Паша ступает на неё первым, Слава жестом предлагает мне следовать вторым, но я категорически отказываюсь, уступая это место в колонне ему. Осторожность мне сегодня никак не помешает. Гигант усмехается, но не перечит. В лесу тихо и сыро. Дорога от дождя набухла, и ноги начинают вязнуть в черной жиже. Идти тяжело. Сперва идем, молча, потом я, чтоб немного разрядить обстановку, спрашиваю громко.
       - Мне участковый сказал, что лесник Митрофанов девять лет отсидел? Правда?
       - Отсидел, - отзывается Паша. - Только неправильный он сиделец....
       - Как это?
       - У нас тут недалеко зона есть, - вступает в разговор и Вячеслав. - Так Ванька там контролёром после армии устроился. У меня как раз первая ходка была. Борзеть он особо не борзел, зеков лишнего не гнул, даже наоборот - мог и грев какой-нибудь с воли притаранить. За хорошее бабло, конечно. Короче, всё путём у него было. Но не всегда коту масленица: они как-то в мусарне своей бухали (тоже люди - имеют право), повздорили чего-то, вот Ванька самому хозяину "перо" в шею и воткнул... Хозяин там за столом сразу окочурился, а Ваньку на "красную зону" отправился... Прокурор "вышку" требовал, но чего-то там Ваньке скостили... Червонцем отделался...
       - А я помню, как того начальника хоронили, - решает вставить словцо в рассказ и Паша. - У него два сына остались. Крепко убивались они. Особенно один, как волчонок выл...
       - А за что он его ножом-то? - интересуюсь подробностями этой жуткой истории.
       - Из-за бабы, поди, - шумно сморкается Вячеслав. - Митрофанов знатный ходок по молодости был. Вон хоть Пашку спроси: Ванька у него Катьку, прямо из ЗАГСа увёл...
       Паша резко останавливается и лезет тщедушной грудью на гиганта.
       - Ты чего опять? Чего? Он у меня еще за это получит! Всю жизнь мне эта сволочь поломала! Я его...
       - Да чего ты ему сделаешь, сявка? - Слава легко отстраняет от себя разгоряченного товарища, разворачивает и дает легонько коленом под зад. - Иди!
       Опять идём молча. Спускаемся в болотистую низинку. Грязи там, почти по колено, но мы одолеваем эту напасть и выбираемся на пригорок. Здесь шагать полегче, правда, часто приходится пробираться через заросли молоденьких елочек, которые так и норовят ударить сырой колючей лапой по лицу. Шагающий впереди Вячеслав иногда оборачивается и смотрит на меня, как лиса на глупого цыплёнка. И я после каждого такого взгляда благодарю судьбу и участкового Нефёдова, если б он не проверил моих документов, то... Опять спускаемся в низину и бредём там, сражаясь с цепкой грязью. Идём, идём, идём... И когда уже почти совсем не остается сил, выбравшись на очередной пригорок, видим достаточно приличную для здешних мест избу.
       На крыльце избы красномордый седой старик с двухстволкой в руках. Это Митрофанов.
       - Чего надо? - кричит он, неторопливо взводя курки.
       - Это я, Иван! - выходит вперёд Вячеслав. - Квартиранта тебе веду!
       - Какого ещё квартиранта?!
       - Мне в городе посоветовали! - теперь уже кричу я. - Санёк! Он в позапрошлом году здесь охотился! Понравилось ему очень!
       - Да разве вас всех упомнишь, - щурится хозяин избушки, возвращая курки в безопасное положение. - Таксу знаешь?
       - Конечно, знаю.
       - Тогда проходите.
       В избе сумрачно. Из источников света - только керосиновая лампа с мутным стеклом. Я прямо-таки падаю на лавку. От усталости дрожат ноги, а сердце бьётся, как попавшаяся в силок птица. Паша плюхнулся рядом со мной, а Вячеслав проходит на кухню и шепчется там с Митрофановым. Хозяин никак не хочет с чем-то соглашаться и гонит Славу из кухни.
       - Пойду, генератор запущу, я хороших гостей всегда со светом встречаю, - сообщает мне Митрофанов минут через пять и выходит из избы.
       Следом за Митрофановым идёт Вячеслав. Я, посидев немного в тепле, тоже решаю выйти на двор по нужде, так сказать. За стенкой сарая хозяин со Славой разговаривают в полголоса.
       - Ну, Ваня, - канючит Вячеслав, словно провинившийся пятиклассник, - нет у меня больше, возьми, что есть... Мы с Пашей хотели сегодня одну бодягу провернуть, но нам мент все карты попутал. Не срослось. Возьми, а остальное потом. Ты же меня знаешь... Я всё отработаю...
       - Ладно, давай, - зло отвечает Митрофанов. - Две недели тебе сроку, чтоб остальное приволок. Понял? А то начал мне тут: не отдам, не отдам.
       - Как не понять. Всё сделаю. Только ты записочку напиши, малявочку... Они приедут послезавтра, я им и покажу, что мы с тобой всё перетёрли...
       - Потом напишу.
       - Нет, Ваня, ты сейчас напиши...
       Я возвращаюсь в избу и опять падаю на лавку. На улице раздается шум заработавшего двигателя, вспыхивают две лампочки, заливая ярким светом просторную комнату. Входят Митрофанов и Слава.
       - Ты сколько здесь у меня пробудешь? - прямо с порога обращается ко мне хозяин.
       - Дней пять.
       - Давай, тогда сразу рассчитаемся.
       Отдаю Митрофанову деньги. Он провожает меня в тесную каморку с кроватью - моё жилище на ближайшее время. Я переодеваюсь в сухое и слышу, как за тесовой перегородкой сопит и возится хозяин, наверное, прячет деньги.
       Переодевшись, выхожу в большую комнату. Паша со Славой, вытянув ноги в грязных сапогах, сидят на лавке, а Митрофанов на кухне хлопочет возле печи.
       - Сейчас вечерить будем, - выглянув с кухни, подмигивает он мне карим глазом. - Дарами леса тебя угощать стану.
       Я оглядываю комнату, а потом подхожу к стене, где в крашенных синим цветом деревянных рамках висят портреты.
       - Это жена Ивана Егоровича? - спрашиваю я своих проводников, указывая на портрет красивой женщины.
       - Катька, покойница, - ухмыляется Вячеслав и толкает локтем Пашу в бок. Под сивой щетиной Павла заходили крупные желваки.
       - Красивая, - вздыхаю я, - а дети у них есть?
       - Дочка Зина, - Слава подходит ко мне и рассказывает шепотом, - только, Иван с ней не знался. А она умная очень. И пела здорово, в клубе у нас каждую неделю выступала. Она тогда у бабки в посёлке жила. Школу с золотой медалью закончила, потом институт. Фирму открыла. Разбогатела, а три месяца назад померла
       - Как так?
       - Не знаю, только Иван стал сразу о наследстве хлопотать. Юриста пронырливого нанял. Пока она жива была, на дух не переносил, говорят, что пару раз даже сюда на порог не пустил и ночью в лес прогнал, а тут засуетился...
       - Чего там шепчетесь? - вышел из кухни Митрофанов с ухватом наперевес. - Стол готовьте!
       Я быстро открываю рюкзак и выкладываю на стол разные съестные припасы и водку. Узрев спиртное, мои проводники воспрянули духом и сразу подтянулись к столу. Я вынимаю из ножен старинный охотничий нож (он всегда висит у меня на поясе), даю его Паше, чтоб порезать колбасу. Вячеслав таскает с кухни местные дары: солёные грибы, огурцы, моченую бруснику, клюкву и прочие лесные лакомства.
       - Да, ты не переживай так, Паша, - улыбаюсь я, передавая проводнику буханку хлеба. - Всякое в жизни бывает. Если к другому уходит невеста, но неизвестно кому повезло...
       Паша внезапно бьёт рукояткой ножа по столу так крепко, что на столешнице вмятина, а на ладони буяна кровоточит ссадина.
       - Тихо, тихо, - стараюсь успокоить Павла, и подаю ему чистый платок, чтоб руку перевязать. - Сколько воды утекло, а ты всё... Забудь...
       Стол готов. Садимся. Пашу я сажаю слева от себя, а то он как-то нехорошо посматривает на Ивана Егоровича. Пусть будет рядышком, на всякий случай. Сегодня с меня приключений достаточно. Выпиваем по одной за знакомство, по второй за хозяина, по третьей за удачную охоту... По четвертой налить не успеваем: неожиданно открывается дверь, и в избу вваливается еще один гость.
       - Чего тебе надо?! - вскакивает с табурета Митрофанов.
       - Я, это, - хлопает глазами от неожидано строгого спроса пришелец. - Поохотиться...
       - Еще один, - усмехается старик. - Чего вас сегодня, как плотину прорвало? Таксу знаешь?
       - Знаю.
       - Тогда пошли и рассчитаемся сразу.
       Они уходят за перегородку в комнату старика, чего-то там долго шепчутся.
       - Егорыч, - кричит Слава, давай скорее. - Водка стынет!
       И скоро они выходят. Сперва старик, а минут через пять и новый постоялец.
       - Виталий, - говорит он, выставляя на стол бутылку водки и две банки пива.
       - За это дело надо выпить! - потирает широкие ладони Вячеслав.
       - Давайте-ка лучше выпьем за тех, кого с нами уже нет, - говорит хозяин избы, усаживаясь на крепкий табурет. Паша проворно наполняет рюмки.
       - Я водку не пью, - быстро закрывает ладонью рюмку Виталий. - Я пивка лучше.
       - Слушай, - кричу я, хлопнув себя ладонью по лбу, - а у меня же рыбка солёная есть! Под пивко самое то будет. - После всех треволнений да за богатым столом мне становится радостно и весело.
       Быстро открываю рюкзак и достаю оттуда пластмассовую банку с красной рыбой и еще одну бутылку. Выпиваем по четвёртой, не чокаясь. Рыба уходит влёт, я и оглянуться не успеваю, а на дне банки последний кусок. Делаю себе бутерброд. Товарищеский ужин раскручивается на полную катушку: вот и пустая бутылка Виталия покатилась под стол. Я ещё достаю одну. Слава с Пашей пьют уже без всяких церемоний, Митрофанов тянется за ними, но скоро начинает клевать носом. Я же, только делаю вид, что пью. С этими ухарцами надо поосторожней быть. Мало ли, какой у них от водки оборот в мозгу случится. Что у трезвого на уме, у пьяного из любого места выскочит запросто.
       Слава двигается поближе к Виталию, обнимает его за плечи и начинает что-то доказывать. Виталий, как-то уворачивается от пьяных дебатов и передвигается ко мне.
       - Ну, чего?- улыбаюсь я Виталию. - Завтра с утра за глухарями рванём? Здесь, говорят, глухари царские. Ты надолго?
       - Денька на три...
       Виталий пьёт пиво, а я потчую его солёными грибами, потом отдаю и свой бутерброд с рыбой. Под пиво бутерброд нужнее, а мне уже в рот ничего не лезет. Наелся. После лесных странствий очень хочется спать, но я опасаюсь уснуть первым. Надо держаться... Смотрю на Виталия. Он зевает и тянется за хлебом. На манжете рукава его синей рубахи болтается на одной нитке пуговица, напомнившая мне почему-то маятник от часов. Интересно, сколько сейчас время? А впрочем, зачем мне это сейчас. Хорошо сидим!
       Скоро из-за стола выбирается Митрофанов, он зажигает керосиновую лампу, потом, часто спотыкаясь, идёт на двор - остановить генератор. Гаснут лампочки. Керосиновая лампа светит не ахти. Вместе с ярким светом угасает и моя праздничная радость. Я пробираюсь к своей каморке и оттуда наблюдаю за собутыльниками. Нет у меня к ним опять никакого доверия. Они допили всё, что можно и, вроде бы намереваются спать: Слава укладывается на лавке, а Паша засыпает прямо за столом. Прошаркал в свою каморку Митрофанов. Стало тихо-тихо. Ну, вот вроде и всё...
     
       - Вставай! - кто-то трясёт меня за плечо.
       Вскакиваю с кровати и больно ударяюсь локтем о стенку.
       - Чего?
       Передо мной стоит Виталий и тычет пальцем в тесовую перегородку.
       - Там, там... Там это...
       - Чего "там"?
       - Старика убили...
       Выбегаю из комнатушки и вижу спины своих проводников. Быстро расталкиваю их. И вот я в спальне Митрофанова. Он лежит на спине, чуть запрокинув голову, а из горла его торчит рукоять ножа. И тут из глубин моего подсознания, словно пузыри болотного газа из старой трясины, вырываются профессиональные навыки оперативного работника из убойного отдела.
       - Ничего не трогать, - кричу, расставляя в стороны руки, а потом выхватываю из кармана телефон и начинаю фотографировать. Надо всё быстро зафиксировать, от этих ухарцев любой гадости можно ожидать.
       - Кто первым обнаружил труп? - оборачиваюсь к своим недавним собутыльникам и понимаю, что три пары глаз неподвижно смотрят на мой живот. Опускаю глаза и вижу пустые ножны... Потом перевожу взгляд на убитого лесника ... В его шее торчит мой нож!
       Почувствовав, каково бывает загнанной в угол крысе, мгновенно решаю пробиваться в свою каморку. Зачем? У меня там ружьё! Быстро растолкав, чуть опешивших от моей неожиданной выходки мужиков, пробиваюсь к оружию и уже вооруженный ору благим матом.
        - А ну все сели на лавку! На арапа решили взять?! Опоили какой-то гадостью, вытащили нож, чтоб убийство на меня повесить! Не выйдет! Меня капитан Нефёдов предупредил, что с вами ухо востро надо держать! Как в воду смотрел!
       Мужики послушно усаживаются на лавку и удивлённо смотрят на меня.
       - Так, - перехожу с крика на строгий спрос, - докладываю: я бывший опер убойного отдела - профессиональный сыскарь и со мной этот номер не пройдет. Не на того напали! Полицию вызовем, только после тогда, когда сами разберёмся: что здесь к чему. А то я знаю вас: все разом станете в одну дуду дудеть, мол, это я старика прирезал. Вас много, а я один.
       Мои противники опять молчат и в пол смотрят.
       - Паша, - обращаюсь я к Павлу, - а ведь это ты старика пришил...
       - Чего это сразу я? - Паша поднимает на меня мутные слезящиеся глаза и утирает испарину со лба рукавом.
       - Мотив у тебя есть. Крепился ты, крепился и решился, наконец, отомстить Митрофанову, благо, случай удобный подвернулся.
       - Какой еще случай?
       - Он еще спрашивает! Лоха ты нашёл, чтоб на него убийство повесить! Меня на нары, а сам в шоколаде! Я-то думаю, что ты вчера около меня всё тёрся, а это ты к ножу примерялся!
       Я кричу громко и не переставая. Иначе нельзя: мне надо ошеломить подозреваемого, ввести его в крепкий запал, чтобы он какую-нибудь ошибку совершил, а после той ошибки и дожать его запросто можно будет.
       - Ты всё рассчитал! Мой нож - и сразу подозрение на меня! А твой землячок подтвердит, что я ночью тайно пробирался к комнате старика! Я заметил еще вчера вечером: все легли спать, а ты за столом остался! Выжидал!
       - Вырубился я, не помню ничего! - отзывается, наконец, подозреваемый.
       - Всё ты помнишь! - продолжаю "давить" горлом. - Ты это убийство много лет замышлял, а вчера, как нож в руке почувствовал, так тебя и перемкнуло! Ты убил! У тебя мотив есть! У меня его нет, ни у кого другого нет, а у тебя есть!
       - Почему только у меня?! - огрызается Паша, внезапно выхватывает из накладного кармана рубахи Вячеслава какую-то бумагу и бросает её передо мной на стол. - Читай!
       Нашёл дурака! Это же наверняка какая-то подстава! Сейчас я потянусь за бумагой, а они...
       - Иди сюда, - подзываю к столу Виталия. - Читай!
       - Серёжа, - хриплым голосом читает Виталий, - мы со Славкой Сурковым насчёт долга всё перетёрли. Пусть живёт. Не трогай его. Иван Митрофанов.
       - И чего это? - смотрю на Пашу.
       - А ты не понял?
       - Нет.
       - Это городским пацанам малява, дескать, Слава и Ванькой всё порешили по деньгам. А я знаю, что Славка отдал только тысячу из десяти, остальное же обещал отдать через неделю. А где он возьмет? Хотели мы тебя "обуть", но не вышло.
       - Это понятно, - хлопаю ладонью по столу. - А записка здесь причём?
       - Ну, ты и тормоз, - качает Паша головой. - По этой записке Слава долг как бы отдал, а если Ваньки нет, то кто об оставшихся девяти штуках напомнит? Понял?
       - Ну, ты и сука, Паша, - бросается с кулаками на товарища Вячеслав, но Павел мужик вёрткий и кулаки гиганта только воздух молотят.
       Я истошно ору, а толку - ноль. И только когда я попадаю Вячеславу по спине пустой бутылкой, драка прекращается.
       - Значит, - я говорю уже спокойно и без былой уверенности в голосе. - У вас двоих есть мотив? Да?
       - А у тебя, скажешь, нет мотива? - зыркает на меня исподлобья запыхавшийся Вячеслав.
       - У меня-то какой здесь интерес? - удивлённо смотрю на уставшего драчуна.
       - Деньги, - бросает он мне в ответ. - Ты всё это сам мог придумать: "пришил" Ваньку, деньжонки заграбастал, а на Пашу стрелки переводишь. Месть, дескать...
       - Ты чего? - опять ору я, но тут же осекаюсь и ощупываю рукой карман рубахи: там что-то есть...
       В кармане, оказывается, лежат деньги. Тысяч десять. Деньги не мои. Мои спрятаны в очень надёжном месте. Вячеслав, прямо-таки, ликует. И Паша вместе с ним. А мне вот не до радостей. Оказывается - меня кто-то подставляет более изощрённо, чем я подумал сгоряча. Это уже не глупость, а многоходовая комбинация какая-то. Но кто же этот подлец?
       - Нет, ребята, - я опускаю ружьё и жестом прошу подвинуться поближе Виталия, больше никому я здесь не верю, - это чистая подстава. Я не такой уж дурак, чтобы украденные деньги в карман рубахи положить. Кто-то из вас на меня бочку катит. Я вырубился вчера быстро, ничего не помню.
       - И я также, - почти в один голос прохрипели мои проводники. - Водка, поди, палёная.
       - Нет, - качаю я головой, - не всё здесь так просто. Кто-то из вас врёт. Здесь заранее всё было продумано: сначала кто-то берёт у меня нож, потом приходит к моей кровати и суёт мне деньги в карман. И при этом он на сто процентов уверен, что я не проснусь. Улавливаете? Сработано топорно, но отмыться мне не просто будет... А то, что деньги в кармане рубахи лежали, так следователь скажет, что я их спьяну туда сунул. Точно скажет, чтобы дело поскорей закрыть. Плавали, знаем...
       Я осторожно толкаю Виталия локтем, дескать, поддержи в случае чего, пытаюсь поймать его взгляд, но он упорно отводит глаза в сторону.
       - Мне срочно выйти на улицу, - вместо слов поддержки, шепчет мне на ухо несостоявшийся союзник.
       - Подожди, - зло отмахиваюсь от Виталия и напрямую обращаюсь к подозреваемым. - Пацаны, только у вас были мотивы старика убить и меня подставить...
       - А чего это только у нас? - перебивает мою пламенную речь Вечеслав и, вынув из кармана бумажник, подаёт Паше какую-то фотографию. - Узнаёшь?
       - Зинка! - изумлённо таращит глаза Паша. - Ваньки Митрофанова дочка! А где ты эту фотку надыбал?
       И тут сидевший доселе тихо Виталий срывается с места и, как обезумевшая кошка, бросается на Славку.
        - Это мой бумажник! Ты украл!
       Вячеслав очень спокойно двумя ударами кулака отбивает безумную атаку. Виталик корчится от боли на полу возле лавки, а довольный Слава смотрит на меня и кривит в улыбке свой щербатый рот.
       - Это зять Ванькин, - тычет Вячеслав носком грязного сапога в спину Виталия.
       - А с чего ты это взял? - не на шутку удивляюсь я.
       - Я вчера за столом бумажник у него тиснул, - смеётся Слава и утирает пальцем глаз. - Деньжонки взял, хотел утром под стол бросить, а потом, глядь, Зинкина фотокарточка. Я сразу же в паспорт глянул и понял всё... Вот у кого мотив железный есть! Помнишь, я тебе вчера про наследство зинкино рассказывал?
       - Помню.
       - Вот зятёк махом все проблемы с наследством и решил.
       - Я договориться пришёл, а не убивать, - стонет на полу Виталий. - Отступные хотел предложить, чтоб суда не было. Мне суд не нужен...
       - Правильно, - гогочет Вячеслав и опять бьёт ногой по спине нового подозреваемого. - Шёл договариваться, а увидел двух урок и лоха, так сразу решил вместо разговоров пришить тестя. А пока мы тут разбираемся, промеж собой, пока глотки друг другу рвём, слинять потихоньку...
       - Подожди, Вячеслав, - останавливаю я правдоруба, - это всё слова. Не похож Виталий на убийцу.
       - Не похож! - рычит мне в ответ Слава. - Сявка ты, а не опер! Слушай, чего тебе бывалый человек скажет!
       Я крепко сжимаю кулаки, в ответ на обидные высказывания бывшего рецидивиста, но сдерживаю себя, продолжая слушать.
       - Тебя кто сюда привёл? - смотрит на меня злыми глазами Вячеслав.
       - Вы, - хмурюсь, пока не понимая, куда клонит оратор.
       - Тебе бы без нас заимку в жизнь не найти! А этот один пришёл! Вывод?
       - А он нашёл заимку сам, - никак не могу уловить мысль Вячеслава.
       - Нашёл! - корчит он мне в ответ презрительные гримасы. - Профессионал хренов! Он был здесь раньше! Но, когда увидел нас, так сразу решил прикинуться. Зачем? - Слава чуть помолчал и, не дождавшись ответа на свой вопрос, продолжил. - Не знаешь? А я знаю, он хотел один на один со стариком базарить, а мы тут - и он сразу: я поохотиться только здесь. Второе: с тобой Ванька долго говорил, когда деньги брал?
       - Не пересчитал и всё.
       - Вот, а с ним вон, - Виталий опять получает ногой по спине, - минут пять шептался. Я сразу смекнул, что тут что-то не то. А потом Ванька за покойников предложил выпить. Да никогда с ним такого не было! Не верил он ни в бога ни в чёрта, а тут разнюнился.
       - Мы договорились, что утром всё решим, - подаёт голос Виталий и тут же стонет от очередного удара сапогом.
       - И самое главное! - уже почти торжествуя, продолжает излагать свои мысли Вячеслав. - Он бутылку водки принёс, а пить не стал. Почему?
       - Не пью я, - хрипит Виталий.
       - Не пьёт только телеграфный столб, - выдаёт очередную мудрость Слава, - потому что у него чашечки дном кверху висят! "Заряженной" была та бутылка! Он решил усыпить нас!
       - Точно! - бью я кулаком по столу, потом показываю пальцем на бутылку из-под водки, которую принёс Виталий. - Насчет бутылки, я тоже подумал. И если экспертиза найдёт там снотворное, то ты на сто процентов прав, Вячеслав!
       - Еще бы, - утирает тыльной стороной ладони рот новоявленный сыщик. - Опера, ети вашу... Уж я-то жизнь знаю!
       Прибывшая к вечеру оперативная группа еще нашла около трупа пуговицу от рубашки Виталия, а на дне сумки его крупную сумму денег. Это были деньги Митрофанова. А потом был результат экспертизы: в остатках водки обнаружена высокая концентрация снотворного. Весь следующий день нас допрашивали как свидетелей, а потом мне разрешили уехать.
       
       Неделю спустя.
       - Ну, как? - спрашивает меня мужчина в темном деловом костюме.
       - Всё нормально, - подаю ему фотографию. - Как заказывал: твоим ножом в шею.
       Он рассматривает фотографию убитого Митрофанова с ножом в шее и шепчет:
       - Я отомстил за тебя, отец. Этим же твоим ножом в шею его поганую... Всё сделал, как обещал тебе на могиле.
       Потом он мне передаёт пакет с деньгами, жмет руку и говорит.
       - Приятно иметь дело с профессионалом.
       - Да, я профи, - думаю, глядя в его спину. - Я умею планировать операции и мгновенно вносить коррективы, сразу при изменении каких-либо обстоятельств. Я знаю, как создать ситуацию, чтобы нужный мне вывод при всех сделал другой человек. Видели бы вы, как "топил" Вячеслав Виталия перед следователем, с каким наслаждением рассказывал он представителю власти о своём "дедуктивном даре". Я всегда стараюсь предусмотреть все возможные варианты действий. Например, мне надо, чтобы люди, сидящие со мной за столом, уснули. У меня для этого дела всегда есть "заряженные" - водка, вкусный деликатес, конфеты. Не пьёт человек водку, так ему красной рыбы предлагаю, не ест рыбы - конфеты достану. Я умею прикинуться и простачком, и очень ушлым, если мне это надо. Я много чего умею и много чего могу. Я - профи.
  
  
  
  
  
  -- Корвин "Двести пятьдесят баксов"
  
  -- 2-й этап. Детективный цикл
     
     
     Ну, вот как оно было: у Майора сперли кошелек. Додумались же!
     Утром Майор собрал всех и сказал: так и так, этой ночью у меня стащили бумажник. Все растерялись, кто-то хихикнул. Ну, правда - странно же. Кира глянул с вопросом на дядю Витю - тот пришел последним и стоял в дверях. Дядя Витя вынул очки, дыхнул на стекла, протер краем пиджака, надел на нос и уточнил:
     - А денег-то много?
     Снова раздались смешки, теперь погромче. Но Майор заговорил - хихоньки как отрезало:
     - Денег в кошельке двести пятьдесят долларов.
     И суровым таким взглядом проутюжил народ, будто сканировал: ну, кто знает точную сумму? Вор ничем себя не выдал. Оно и не странно: Майор - мужик серьезный, погоны на плечах, пистолет на боку. Кира подумал себе: я б на месте вора нарочно деньги не считал, чтобы не спалиться. Потом еще подумал: и крал бы у кого-нибудь другого.
     - Дело, сами понимаете, не в деньгах, - заговорил Майор.
     - А в их количестве, - ляпнула Заноза, и люди снова захихикали.
     - В кошельке, - произнес Майор, - лежало фото моей Ларисы. Вам оно без надобности.
     Так он это сказал, что все притихли. Всем стало ясно, что кошелек просто-таки необходимо найти и вернуть. Дядя Витя предложил:
     - Раз такое дело, то давайте проясним картину преступления. Мы с Кирюшей крепко спали и ничего слышать не могла. Рядом с нами, как обычно, располагался Васильич. Если б он куда ходил, то мы бы, вероятно, проснулись, ведь Васильич при своем передвижении всегда включает фонарик.
     Дядю Витю люди уважают: он в очках и с бабочкой, и преподаватель. Как подал пример, так все и послушались. Один за другим стали рассказывать Заноза, Ильюша, Овчарова, Сержант... словом, все. Вот какая получилась картина.
     Майор спал, как обычно, в комнатухе с телефоном. Сюда никто не звонит, но Майор все равно контролирует: а вдруг?..
     Из телефонной два выхода, один - в складскую каморку. В ней Сержант - одновременно и спит, и стережет жратву. Храпит громко, но стережет надежно: вон Васильич с синячищем под глазом не даст соврать. По теории, Сержант как бы мог бы выйти из своей каморки и стянуть бумажник Майора. Вот только зачем ему деньги, коли он спит на ящиках харчей?
     Другая дверь из телефонной ведет в столовку. Там спят Кира с дядей Витей, бедолага Васильич с синяком и медицинский студент Ильюша. Кира точно никуда не ходил - про себя-то мальчонка был уверен. Если б дядя Витя с Ильюшей вставали, то проснулся бы Васильич. Он очень нервно спит - то вскрикивает, то стонет... А если б сам Васильич встал, то непременно бы зажег фонарик, он без фонарика боится - крыс по углам воображает. Зажег бы фонарик - разбудил бы дядю Витю, так всегда бывало. Словом, из столовки, вроде, никто не выходил.
     К столовке примыкает теплая клетушка - генератор греет, что стоит через стену. Он, правда, шумит, но это такое, привыкаешь. В теплой клетушке спят Заноза и Овчарова. Эти постоянно возятся. Овчарова вздыхает, чешется, наощупь ходит в туалет, за все цепляется, пыхтит под нос. Заноза читает при фонарике и курит среди ночи - кучу хороших вещей уже истратила, выменивая сигареты, с Овчаровой скандалила за запах... В общем, любая могла ночью куда-то пойти, и никто бы не удивился. Но если бы прошла через столовку, проснулся бы нервный Васильич. А другим путем к Майору не попадешь.
     За теплой клетушкой идет караулка и выходной коридор - там никто не спит: и прохладно, и как-то стремно. Из караулки можно пройти в дальнее крыло. Там спят шестеро: господин Хвостов со своим компом и чемоданами шмоток; тот мужик, что разбирается в технике, и две женатых пары. Но вряд ли бы кто-то пришел аж оттуда и никого не разбудил по дороге, верно? Правда, Заноза сказала, будто ночью мимо них с Овчаровой кто-то проходил. Но без особой уверенности - сквозь сон что-то слышала, а может почудилось, генератор-то урчит...
     Когда все высказались, Майор осмыслил ситуацию и очень хмуро глянул на Овчарову с Занозой.
     Овчарова сказала:
     - Ить, солдатик, совсем мозгой тронулся? На кой мне зеленые бумажки - тьфу! И фото красотки тоже. Я сама себе, знаешь!..
     Она поправила шпильку в седых волосах и удалилась. А Заноза ответила Майору в своем стиле:
     - Обыскивать будешь, гражданин начальник? Сигареткой угости и приступай.
     Еще и подмигнула так насмешливо. Майор всегда на нее бесится, особенно после истории с крысой. Вот и сейчас зубами скрипнул, чуть не зарычал. Но обыскивать никого не начал, а только сказал:
     - Кто бы ни украл бумажник, даю один день. До вечера верни, и ничего тебе не станет. А не вернешь - завтра будет иной разговор.
     Все послушали и разошлись.
     
     * * *
     Вот чего Кира никак не мог понять: зачем кому-то понадобились деньги? Майор хотел дознаться: кто где спал, кто вставал, кто ходил... Но на взгляд Киры, загадка-то совсем другая. Пока стояли в очереди к умывальнику, и после в другой, за харчами, Кира расспрашивал дядю Витю: зачем нужны зеленые бумажки? Словами Овчаровой, на кой?..
     Дядя Витя - историк и доцент. Ученый человек, не говорит того, чего не знает.
     - Если судить объективно, то бумажные деньги утратили роль платежного средства. Их покупательная способность не обеспечена ничем, кроме надежды.
     - Это как?
     - Люди надеются, что все вернется, как было прежде, и деньги снова войдут в оборот.
     - Глупо... - хмуро сказал мальчонка. С тех пор, как маму увезли, он точно знал: не вернется уже как было. Ничего и никогда.
     - Ты прав, - кивнул дядя Витя, - эти надежды иррациональны. Рано или поздно нормальная жизнь восстановится, но вряд ли банки снова пустят в оборот старые деньги. Их же очень много, ценность их мала, разбросаны где попало - буквально как макулатура. Логичнее будет избрать платежным средством что-нибудь более редкое и ценное.
     - Сигареты, - вставила Заноза, стоящая в очереди перед Кирой.
     - Таблетки, - сказал студент Ильюша, стоявший позади.
     - Либо просто выпустить новые денежные знаки, - подытожил дядя Витя.
     Мальчонка поразмыслил немного. Если пересказать проще, без мудреных терминов, то примерно так он себе и представлял: от денег проку мало. Но тогда вот что странно...
     - Дядя Витя, а зачем Майор вообще хранил баксы?
     Дядя замешкался, ответила Заноза:
     - На всякий случай. Мало ли, какого чудака встретишь. Вдруг кто-то еще верит в бабло.
     - А почему именно доллары, а не наши?
     - Так наши-то первыми обесценились, зеленые еще держались полгодика. Потом и Америку накрыло...
     Сержант, стоявший на раздаче, прикрикнул:
     - Эй, Заноза, будешь паек получать, или отдать бедным?
     Она огрызнулась и протянула миску. Сержант ляпнул полный черпак перловки и ложку тушенки. На кашу Кира смотреть уже не мог, зато тушенка - редкая вкуснятина! Какое счастье было, когда дядя Витя смог припрятать целую банку. Даром что доцент, а взял и упер консерву! Три дня ели тайком, по очереди, чтоб никто не заметил. Дядя ел от правого края к середке, Кира - от левого, чтобы поровну. Потом остаток тушенки испортился, и дядя выбросил - вот жалость. Словом, умный человек крадет тушенку, а не деньги! Ну ладно, еще таблетки...
     
     * * *
     - Ильюша, у меня к тебе дело.
     Взрослые всегда так начинают серьезный разговор: "У меня к тебе дело", или: "Надо перекинуться словцом наедине". Вот Кира поймал студента-медика наедине, в предбаннике перед уборной, и перекинулся словцом:
     - Продай панацин.
     - Чего-оо?.. - не понял Ильюша.
     - Ну, панацин. Таблетку эту в капсуле. Двести баксов дам!
     Студент растерялся. У него родились сразу три ответа и столкнулись на языке:
     - Ты че, ошалел?.. Нету у меня... Нафига мне двести баксов!
     Подражая дяде Вите, Кира ответил обстоятельно, разложил по полочкам:
     - Я не ошалел, а предлагаю дело. Таблетка у тебя есть - Сержант раздал по одной, тебе тоже досталась. А двести баксов - это надежда на платежное средство.
     - Ты шутишь?.. - Ильюша попытался хохотнуть, но вместо этого встревожился. Он вообще часто тревожится. Может, потому, что не до учился до конца. - Стоп, ты заболел?
     - Ага... кхе-кхе... горло болит - не могу.
     - Одного панацина не хватит. Курс состоит из пяти капсул, у меня только одна.
     - А я еще четыре у других докуплю.
     - Слушай, Кир... панацин - серьезная штука, он для особых случаев - там, сепсис или пневмония... Давай я тебе дам чего попроще, за бесплатно.
     - Не хочу попроще. Хочу чтоб надежно! Продай, а?
     Что-то выдало Киру - наверное, хрипел и кашлял недостаточно.
     - Блин, точно шутишь! - понял студент. - Кончай гнать и верни деньги Майору - тебе от них толку ноль, а он злится.
     
     - Заноза, давай сделаем дельце наедине.
     - Маловат ты для таких делец, - усмехнулась Заноза.
     Она сидела у себя в теплой клетушке, с ногами забравшись на койку, и листала книженцию в устрашающе черном переплете. От нее несло едким сигаретным дымом - от Занозы, конечно, не от книжки.
     - Я вот о чем. Ты дочитала ту, прошлую, с коленками? Продай мне, а?..
     - Рано тебе такое... - Заноза окинула взглядом его метр-тридцать от пяток до макушки. - Ладно, не рано. Держи.
     Она достала из-под кровати и подала Кире книгу с женскими коленками на обложке. Денег не взяла - это нарушило планы. Кира помедлил.
     - Ты такая добрая... продай еще сигаретку, а?
     - Вот нахаленок!
     - Ну, продай. Ну, хоть одну! Сто зеленых заплачу.
     Заноза шустро схватила его за локоть - даже пикнуть не успел.
     - Значит, так. Курить даже не думай. Ты и без курева молодым помрешь. Это раз. Деньги вместе с кошельком срочно верни Майору. А лучше положи на тумбу в караулке, пускай сам найдет. Это два. Все усвоил?
     Кира вывернулся, поцарапавшись о Занозины ногти.
     - Ай!.. Ты не так поняла, пошутил я, не брал никаких денег!
     - Точно?
     - Точно!
     - Клянись: чтоб меня девушки не любили, если вру.
     - Тут девушек нет, кроме тебя.
     - Клянись, говорю.
     - Клянусь всеми юбками на свете! Ну, всеми, что остались...
     Она потрепала его по затылку:
     - Хорошо, что ты не кретин.
     - А чего это ты думала, будто я кретин?
     - Подумала, ты стянул бумажник Майора. Это мог сделать только кретин. Майор - человек опасный. Раз. Баксы никому даром не нужны. Два. А если уж так приспичило, то у Хвостова их явно больше, чем у Майора. Это три.
     Кира подумал про господина Хвостова. Лощеный красавчик с двумя чемоданами, компьютером и айфоном, с кольцами на пальцах. От него даже одеколоном пахло поначалу. Хм...
     - Наверное, ты права.
     - Как всегда. Теперь иди, не мешай моей депрессии.
     Она дохнула напоследок сигаретным угаром и закрылась от Киры черной обложкой. Он смекнул кое-что. Сходил в комнату с телефоном, постоял минутку...
     
     "На кой мне твои деньги, ворюга?"
     Кира поспорил сам с собой, что угадает наперед. Ошибся только в одном слове. Едва услышав вопрос, Овчарова завопила:
     - На кой мне твои деньги, ворюга малолетний?!
     - Бабушка, да я ж ничего плохого...
     - Какая я тебе бабушка?! Кыш с глаз моих! И чтоб сейчас же все вернул, не то дяде расскажу!
     Она замахнулась на Киру сумкой. Та раскрылась, на пол высыпалась пара паспортов, диплом, пенсионное и пригоршня других-всяких корочек. Овчарова схватилась за голову, мальчонка успешно отступил.
     
     * * *
     Дядя Витя, как обычно, писал. Он никогда не тратит времени зря - даже тут. Заноза читает странные книжки, Сержант с Майором рубятся в карты с утра до ночи, Васильевич плачет по жене, дальнее крыло смотрит сериалы на компе Хвостова. А дядя Витя пишет учебник по истории - из ума, из памяти. Говорит: "Хороших пособий всегда не хватало, а теперь проблема встанет особенно остро". Вот и теперь он шуршит авторучкой по листу. Кира заглянул через плечо - странное дело...
     - Чего тебе, племяш? - ласково спросил дядя, подняв голову.
     Рядом не было посторонних: медик Ильюша осматривал новую болячку Овчаровой, Васильевич слонялся где-то. Кира был наедине с дядей, вот и выложил, как ходил ко всем и просил что-нибудь продать.
     - И зачем ты это затеял? - спросил дядя.
     - Ты сказал: деньги нужны тем, кто в них верит. Вот я и решил узнать, кто ж из наших еще верит в деньги. Но пока выяснял, то еще кое-что интересное заметил. Хочешь знать, что?
     - Хочу, - сказал дядя Витя как-то грустно, вымучено. Видать, заботило его нечто другое - может, революция из истории, а может, тушенка, которая испортилась.
     - Смотри, дядь: и Ильюша, и Заноза, и Овчарова - все подумали, что я украл деньги. А раз так, то сами они не крали, верно? Ведь если б они украли, то знали бы, что не я. Это раз.
     Очень Кире нравилась Занозина присказка - раз, два.
     - Потом, дядь. От Занозы несет куревом. А я пошел в майорскую комнатку, нюхнул воздух - нету вони. Значит, Заноза точно не при чем. Это два.
     Дядя пожал плечами:
     - Возможно, запах выветрился.
     - Да тут ничего не выветривается! Как заделали вторую вентиляцию, так духотища и стоит.
     Тут Кира точно был прав: у дяди Вити от духоты аж пот выступал.
     - И еще вот что. У Хвостова денег пруд пруди - верно? А украли у Майора, хотя денег у него меньше, а сам он - страшнее. Почему так? Загадка!
     - Это три... - машинально докончил дядя Витя. - Да уж, загадка.
     - Я даже подумал: может, не в деньгах дело, а в той фотографии? Может, эту его Ларису кто-то еще знал, а?
     - Может...
     Нет, дядю Витю явно не заботил пропавший кошелек. Лучше спросить о том, что ему интересно, - подумал Кира.
     - Про что ты пишешь?
     - О Древнем Риме времен Октавиана.
     - Круто! И там кого-то звали как меня?
     - Как тебя? Почему?.. - дядя глянул на листок, в котором Кира успел заметить имя. - А, да, одного персидского генерала.
     Дядя Витя снял очки, протер тряпочкой, сложил в чехол. Глянул на Киру глазами без стекол, сказал:
     - Ты говоришь, от Занозы несет куревом. Это верно, курит она излишне. Но ты помни: Заноза - хороший человек, у нее сердце доброе. Если что, можешь ей доверять.
     - Если что?.. В смысле, раз говорит, что не крала кошелек, - значит, не она?
     - Ну... да, и это тоже.
     - Майор ее сильно не любит. Ты раньше говорил: Майор - самый надежный.
     - Да, он тоже... Бывает так, что хорошие люди не любят друг друга.
     - Когда между ними крыса пробежала?
     Дядя улыбнулся и погладил Киру по голове. На том кончился разговор, и, по правде, мальчонка так и не понял, что хотел сказать дядя Витя: что Заноза не виновата с кошельком? Так Кира ее и не подозревал. Или что Майор зря на нее злится? Но тогда, с крысой, дядя был на стороне Майора. Отчего же переметнулся?
     
     Но расспросить дядю можно и потом, сейчас же осталось дельце. В одном крыле с Майором спали еще два подозрительных парня: Сержант и Васильевич. Кира к ним не очень торопился. Васильич навевал тоску, а Сержанта мальчонка побаивался: тот был здоровенный, мордатый, с боксерскими кулачищами. Поначалу Сержант даже спорил с Майором за лидерство: дескать, чины теперь до задницы, как и деньги, а главное - кто сильнее. Потом Майор его как-то успокоил... Словом, ни к Васильичу, ни к Сержанту особо не хотелось, но очень уж заманчиво было довести дело до конца. Дядя Витя говорит: "Что начал - всегда заканчивай". Так что Кира пойдет-таки к Васильичу - типа, купить фонарик; а потом к Сержанту - скажет: "Продай патрон за баксы". И один из двоих назовет Киру ворюгой, а второй - не назовет, и тогда станет ясно, кто же все-таки стянул кошелек.
     Васильевич - лысый на передние полголовы и сутуловатый, и говорит всегда тихо, немножко с заминкой. Носит очечки - не гордо, как дядя Витя, а уныло, будто стесняется. Он похож на Новосельцева из старого фильма... правда, Кира этот фильм не смотрел, а только слышал о нем. Еще недавно у Васильича была жена...
     - Васильевич, послушайте, у меня к вам дельце, - начал Кира, дергая "Новосельцева" за рукав.
     Тот обернулся и глянул то ли холодно, то ли по-собачьи. Уронил нехотя:
     - Чего тебе, сынок?
     Кира умолк, и краска прилила к щекам. Он вдруг вспомнил жену Васильича - Алексеевну. И как она сказала: "Ладно". И как было Кире тогда, и не только ему, а всем, и какая стояла жуткая тишина.
     А началось-то все - подумать! - с крысы. Она, скотина мелкая, заползла в вентиляцию. Там в трубе, по словам дяди Вити, есть решетки и фильтры. Но их не то выбило чем-то, не то проржавели, не то крыса сама прогрызла. В общем, она раз - и приползла прямиком в убежище. Побродила туда-сюда, жратву поискала, но вся жратва заперта у Сержанта в каморке. Тогда серая подумала: "Не поем, так хоть посплю в тепле" - и залезла в самое теплое местечко. Это значит, на грудь Алексеевне, жене Васильича. Стояла ночь, Алексеевна не сразу заметила тварючку, а когда почувствовала - завизжала и смахнула с себя крысу. Та озлилась и цапнула Алексеевну. Зубами, за бедро. Если б за палец - это потом Ильюша сказал - можно было бы палец ампутировать или ладонь, или всю руку. Сказал с облегчением, довольный, что вышло иначе, и делать ампутацию ему не придется... Алексеевна не сразу подняла тревогу - видно, не смекнула, чем грозит крыса. Лишь потом, как появилась сыпь, сказала мужу. Тот попытался стянуть панацин - и получил в глаз от Сержанта. А Майор пришел на шум, взял Васильича за грудки и крепко спросил. Тот сказал - а куда деваться...
     И вот какая вышла ситуация. На одной стороне - Васильевич с женой, и Заноза, у которой доброе сердце, хоть она и Заноза. А на другой - Майор и Сержант, и дядя Витя, и Овчарова, и все остальные. Только медик Ильюша не на чьей-то стороне, а в сторонке, и бубнит под нос:
     - Я не знаю... Панацин могу дать, но шансы маленькие... Но они есть... Но очень маленькие... Как скажете - так сделаю. Скажете дать - дам...
     А в стеклянной банке звереет-царапается крыса, которую поймал Сержант. И всем видно, что нос у тварюки синий и лапки тоже, а на шее - вздутые пузыри нарывов.
     - От синьки панацин не помогает, - отчеканил Майор. - Если бы помогал, мы бы тут не сидели.
     Он стукнул кулаком по бетонной стене убежища.
     - Но ведь на ранних этапах, бывало, вылечивались... - мямлил Васильевич. - Бывало же, я читал, и по телеку говорили. А это ранний этап, вчера же только...
     Он глядел с мольбою на Ильюшу-медика, а тот бегал глазами и только повторял:
     - Ну, шансы есть... Но очень маленькие.
     Заноза сказала:
     - Мы должны попробовать. Нельзя иначе. Мы ж люди, в конце концов!
     А Майор ответил:
     - Панацина всего десять капсул, а сколько нам тут сидеть - никто не знает. Нужно беречь его для тех болезней, от которых точно поможет.
     Заноза рассмеялась ему в лицо:
     - Отлично, сохраним на черный день! Пусть Алексеевна помрет, а мы потом кому-то сопли вылечим!
     Майор процедил, играя желваками:
     - Главное то, что мы не в праве рисковать. Если дадим панацин и он не поможет, то завтра Алексеевна станет грязной. Понимаете, что это значит? Или растолковать?
     Все понимали. Киру морозом пробрало от понимания, и горло перехватило. Он хорошо помнил день, когда грязной стала мама... Как ее увозили эти, в белых скафандрах, как Кира бежал за фургоном, ничего не видя от слез... Тогда еще в изоляторы запирали грязных, а не чистых, как теперь...
     - Изолятор, - кричала Заноза. - Знаете, есть такая герметичная комнатка? Угадайте, для чего? Разводить курей? Ошибочка, попробуйте еще. Хранить картошку? Эээ, снова неверно. Заприте Алексеевну и дайте чертов панацин! Поможет - ура! Не поможет - мы ничем не рискуем!
     Мужик из дальнего крыла, что шарит в технике, громко кашлянул, и все обернулись к нему.
     - Чуете, как душно? Тяжело дышать, правда? Есть два контура вентиляции - главный и резервный. Мы могли бы сами дышать из главного, а изолятор подключить на резервный, но... Эта серая тварь приползла по главной трубе, значит, в главном контуре пробиты фильтры. Там грязно. Я перекрыл главную трубу, а все убежище переключил на резервную. Теперь у нас нет отдельной вентиляции для изолятора.
     Все слушали его, как судью на деле об убийстве. Только Алексеевна совсем не изменилась в лице. Она все время молчала - будто заранее знала, кто что скажет, и чем кончится дело, и что ничего уже не изменишь.
     - Ладно, - сказала она единственное слово, и тишина стала такая, что хоть вешайся, и только крысиные когти по стеклу: рип! Рип!..
     - Ты должна уйти, Алексеевна, - отчеканил Майор.
     Она повторила:
     - Ладно.
     Ей дали время попрощаться с мужем и взять вещи. Потом Сержант провел ее к двери и отпер, и вытолкнул Алексеевну в шлюз, а все толпились в конце коридора, в караулке - глядели. Заноза кричала, что Майор - убийца, а Овчарова орала на Занозу, а Васильич стоял убитый и плакал под очками. А потом Сержант закрыл за Алексеевной, и Майор подошел к двери, чтоб запереть замок, и тут Васильич вдруг кинулся к ним: "Чтоб вы сдохли! Убью сволочей!" В руке у него был перочинный ножик - крохотный такой... Очень все быстро вышло, но двое успели среагировать. Майор мигом развернулся и зачем-то хлопнул в ладоши, а после выхватил пистолет: "Стоять!!!" А дядя Витя - даром, что доцент и педагог, но смелости ему хватает! - кинулся следом за Васильичем и поймал в трех шагах от Майора, когда тот уже передернул затвор.
     - Спокойно, Васильич, спокойно, братец... Ну все, все...
     Васильевич просидел в изоляторе три дня, потом успокоился. Ну, настолько, чтобы не хвататься за ножик... Банку с крысой выкинули в шлюз еще до Алексеевны. А с панацином поступили хитро: раздали по одной капсуле десяти человеком. Одной капсулы все равно не хватит для лечения, нужно пять. Пятеро никак не смогут незаметно сговориться...
     
     Словом, все это вспомнил Кира в тот самый миг, когда Васильич сказал: "Чего тебе, сынок?" А когда вспомнил, то расхотел спрашивать глупости. Понял, что все это время хотел спросить другое, но только не решался.
     - Дядя Васильевич... почему вы не ушли следом за ней? Ну, потом, когда из изолятора вышли.
     Кира умом как бы знал ответ: снаружи грязно, вероятность выжить, говорят, - один из двадцати. Но знал и другое: когда увозили маму, не думал он ни про вероятности, ни про жизнь, ни про что. Просто бежал за машиной, бежал, бежал, пока не свалился...
     - Почему?.. - Васильич не обиделся, а только пожал плечами. - Идем, покажу.
     От караулки к выходному шлюзу вел коридор с двумя тусклыми белыми лампами. Но одна висела прямо над дверью, и Кира смог разглядеть замок. В четырех окошках маячили цифры, рядом - колесики для набора кода. Ниже в продолговатой прорези красное "ЗАПЕРТО".
     - Всегда ж было четыре нуля... - сказал Кира и накрутил комбинацию. Надпись осталась красной.
     - Те двое сменили код, - ответил Васильич. - Это, видишь, не сложно...
     Под замком крепилась жестяная табличка: "Для смены кода введи старый, затем, удерживая кнопку, набери новый код".
     - Я спрашивал тех двоих. Они не сказали... Я прихожу сюда по ночам и пытаюсь подобрать. Вот зачем фонарик. Ночью эта лампа не светит...
     - Каждую ночь?! - ахнул Кира.
     - Каждую. После трех ошибок оно блокируется минут на десять. Так что за ночь не много успеваю...
     Он ушел, а Кира остался с разинутым ртом, оглушенный и масштабом работы Васильича, и тем, что так запросто, без спору Васильич выдал ему свой секрет. Каждую ночь - представить только!.. Так вот кто проходил мимо Занозы! А она думала - почудилось!..
     Кира догнал Васильича, спросил:
     - Почему вы мне рассказали?
     Тот махнул рукой:
     - Да теперь уже все равно. Майор думает, это я стащил кошелек... Снова запрут меня, теперь уж надолго.
     Впрочем, Васильевич ошибся: этой ночью Майор запер в изоляторе себя.
     Но то было позже.
     
     * * *
     "История похожа на мозаику, - говорит дядя Витя. - Находишь факты, раскладываешь по полочкам, а потом смотришь, какая выходит картина". Кира разложил на полочки все, что знал. Получилось такое. Овчарова, Заноза и Ильюша кошелька не брали - ведь думали, что его стянул Кира. Могли, конечно, разыграть, но зачем напрягаться перед мальцом? Если б сам Майор их допрашивал, тогда б конечно... Васильич тоже не брал - он ходил не к Майору, а к шлюзу. Мог, конечно, заскочить к Майору, утянуть деньги и с ними на выход... Но глупо получается: по три кода в десять минут - месяцами подбирать можно. Так с чего бы Васильичу думать, что именно этой ночью он сбежит?
      Остается Сержант. Ну и дядя Витя, конечно... Но он же не идиот, а нужно быть полным идиотом, чтобы красть деньги. Да еще у мужика с пистолетом! Вот Сержант больше похож на придурка... К нему в каморку и направился Кира. Уже собирался вежливо постучать - ведь со здоровяками, вроде Сержанта, лучше обходиться очень вежливо - как тут услышал внутри голоса. Вежливые мальчики не подслушивают - это да, это конечно... Кира припал ухом к щели.
     - Власть решил взять, да? Инструмент шантажа нашел? Меня дебилом считаешь?
     - Брат, я тебе честно, вот как на духу: ничего не понимаю! Не при делах я...
     Это говорил Сержант. Неясно, честно ли, но что испугано - это точно. Майор отвечал тихо, но таким тоном, что на ум пришло слово "штык-нож".
     - Я тебе тоже как на духу, сука. Имеешь ночь на подумать. Завтра в десять я тебя пристрелю.
     - Майор, брат, постой!..
     Кира не стал проверять, постоит Майор или нет. Юркнул от каморки в коридор, оттуда - в комнату с телефоном, оттуда - в столовку. Шлепнулся на свою койку, распахнул книгу с женскими коленками, уткнулся в страницы.
     Минут через пять сквозь столовую прошел Майор, держа подушку с одеялом. Бросил, ни к кому не обращаясь:
     - Посплю в изоляторе, пока еще трусы не стянули.
     И заперся, а перед тем щелкнул рубильником.
     Погасли лампы, кроме каждой десятой. Дядя Витя отложил историю персидского генерала Кира, протер очки и сунул в футлярчик. Васильич положил у подушки фонарик с которым, наверное, снова пойдет подбирать код. Заноза закурила и раскрыла свою мрачную книженцию. Овчарова буркнула: "Молодежь пошла...", проверила сумку с паспортами, скрипуче повернулась на койке. Наступила ночь.
     
     * * *
     Утром Майор не пришел к раздаче. Сержант не поспешил его искать (и Кира не удивился, помня вчерашний кусок разговора). Сержант просто начал раздавать перловку, но в очереди пошли шепотки, и Заноза заглянула в комнатку Майора:
     - Его нет.
     - Он спал не там, а в изоляторе, - пояснил Ильюша.
     Подались в изолятор - тот оказался заперт не только изнутри, но и снаружи. Отодвинули засов, толкнули дверь - не открылась. Поколотили, поорали. Налегли плечами. Позвали Сержанта, тот саданул со всей...
     В крохотной клетушке воздух стоял горячий и густой, как каша. Майор лежал на койке носом к стене. Сержант перекатил его на спину, открылось лицо. Майор был мертв. Не нужно быть медиком, чтобы понять.
     Секунд несколько все глазели на труп, потом началась паника. Кто был сзади - пытались заглянуть, кто был впереди - рвались сбежать, ведь мало ли, от чего Майор умер. Вдруг он грязный! Вдруг к нему и подходить-то нельзя! Кто-то крикнул: "Не выпускайте из изолятора! Кто был возле трупа, все грязные!" Тогда начался полный хаос: люди толкались в узком коридоре - одни назад, другие вперед, все бранились, все орали. Сержант размахивал кулаками, и кому-то уже досталось - один из женатиков сползал по стене...
     - Спокойствие, господа! Спокойствие.
     Дядя Витя каким-то чудом протолкался в самую середину, а там взял и выступил: раскрыл футлярчик с очками и аккуратно надел их на нос. Вот прямо по центру драки! Так все удивились, что аж приумолкли, а дядя Витя в минуту тишины шумно понюхал воздух и изрек:
     - В наличии острый запах выхлопных газов. Имеем основания считать, что Майор не умер от болезни, а угорел.
     Для проверки тут же заглянули в машинную комнату. Выхлопной шланг генератора был воткнут трубу вентиляции, что шла к изолятору.
     - Убийство, да?.. - сказал Ильюша-медик с огромным облегчением.
     Дядя Витя заметил: убийство или нет - это вскрытие покажет. Ильюша побледнел, спал с лица и сказал, что лучше сам отравится, чем станет делать вскрытие. Дядя Витя настоял: если не вскрытие, то внешний осмотр - обязательно. Ильюша сдался.
     Выхлоп генератора переключили куда нужно. Тело Майора вынесли из изолятора в караулку, уложили на стол. Ильюша потребовал марлевую повязку и резиновые перчатки. Сержант принес перчатки, но повязок на складе не нашлось. Ильюша завязал рот и нос шарфом, наклонился над трупом, опасливо глянул на страшную мертвецкую гримасу.
     - Фу, блин... То есть, это... цвет лица синюшный, зрачки сильно расширены... на губах это... пенные выделения... В общем, есть признаки...
     - Признаки чего?
     - Ну, отравления угарным газом... наверное... Нужен полный осмотр. Разденьте его, а!
     Сержант и пара мужиков нехотя стали раздевать Майора...
     
     Все это время Кира был рядом, и такой вихрь мыслей кружился у него в мозгу, что затмил все - и страх перед трупом, и отвращение, и чувство тошноты. Первая мысль разорвалась, как граната: я знаю убийцу! Никто не знает - а я знаю! Это же Сержант! Он чем-то шантажировал Майора, а тот в ответ грозился пристрелить, вот Сержант его и кончил!
     Мелькнула мелкая мыслишка: а чем шантажировал-то? Мало ли чем. Чем-то из украденного кошелька. Может, фоткой майоровой Ларисы. Наверное, фотка была эта... компрометирующая.
     Но это мелочи, а главное - что теперь делать? Рассказать всем? А вдруг не поверят? Это ж кирино слово против сержантова. Он взрослый, Кира мелкий... Тогда - сказать дяде Вите? Он точно поверит и придумает как убедить всех!
     Но дядя Витя был занят - успокаивал народ, и Кира получил еще время подумать, и провалился глубже в омут мыслей. Сержант говорил, что ничего не знает. Наверное, врал. Но зачем ему врать? Если он шантажировал Майора фоткой, то должен был прямо сказать: гляди, Майор, твоя фотка у меня. Так зачем отнекиваться? Странно...
     И не только это. В истории с крысой тоже вспомнилась странность. Она, вроде, не при чем. А вдруг при чем? Майор с Сержантом выпихивали Алексеевну в шлюз. Майор запирал дверь. Васильич кинулся на Майора, а тот хлопнул в ладоши и выхватил пистолет. Зачем хлопнул-то? Знак хотел подать? Кому - Сержанту? Тот рядом стоял, сам все видел...
     Мужики перетащили труп в караулку, Ильюша обвязался шарфом, брезгливо приступил к делу. Сержант-убийца стоял рядом, глядел на мертвого врага без радости, тупо...
     Кира тряс головой, тер кулаками глаза. Вконец запутался, ничего не ясно. А распутать надо прямо сейчас. Почему? Вот почему. Все вещи Майора одну за другой складывают на стол - пистолет с патронами, сигареты, пояс, ножик... Потом их поделят, пистолет зацапает Сержант - военный, как никак. Но если он убийца, то нельзя ему давать оружие!
     Кира дернул дядю Витю за рукав - тот глянул невидяще, пусто. Дядя снова думал о другом, как вчера - о персидском генерале или тушенке... Генерала звали Кир, а тушенка испортилась. Квадратная банка, Кира ел слева, дядя - справа. В середке остался еще сантиметрик, но дядя сказал: "Испортилась", - и выкинул.
     Кира огрел себя по лбу: да причем здесь тушенка?! Надо понять - Сержант убил или нет! Надо хоть что-то понять! Почему Сержант темнил? Что у них за дела с Майором?
     С трупа сняли подштанники, носки, футболку. Из кармана подштанников вынули зажигалку, из кармашка футболки - смятую зеленую бумажку... Банкноту в пять долларов.
     Никто почти не глянул на нее, но Кира прилип взглядом. Еще одна купюра! Не из кошелька!
     Открытие было обжигающим, Киру бросило в жар. Вот именно эту банкноту хотел получить вор! Ее не нашлось в кошельке, и тогда он убил Майора, чтобы забрать ее при дележке!
     Кира подошел поближе, внимательно разглядел бумажку. Президент Линкольн, бархатный пиджак, резервный банк, код В2... И номер.
     Номер.
     
     За секунду все сложилось в уме. Деталька легла на нужное место - и вся картинка собралась. Кошелек украли не ради денег и не из-за фото, а ради этой вот бумажки. Чем она особенная? Не номиналом. Пять баксов - мелочь. Дело в номере!
     Здесь, в убежище, нет ни сейфов, ни телефонов (кроме одного, который не звонит). Есть лишь один ценный номер - код от шлюза. Это он и есть на банкноте.
     Чтобы Васильич не ушел за женой - на почти верную смерть - Майор сменил код. Новый код нужно крепко запомнить, а лучше записать. Майор не доверял своей памяти, но и записывать не стал - чтоб не привлекать внимание. Васильич или кто еще могли заметить, где и что он пишет. Майор взял бумажку, на которой уже было число: банкнота с номером!
     И он, конечно, не хлопал в ладоши. Он перекинул маленькую вещь из правой руки в левую, чтобы правой взять пистолет. Маленькой вещью была купюра. Он не сложил ее в кошелек к остальным - как раз потому, что бумажник могут украсть. Те самые пять баксов Майор носил при себе, в нагрудном кармашке. Когда украли бумажник, он не слишком всполошился - код-то остался при нем. Лег спать в изоляторе, чтобы не стащили заветные пять баксов. Но ради кода вор решился стать убийцей.
     Кто это был? Трое были возле Майора, когда тот запирал шлюз. Трое видели кошелек: Сержант, Васильич и дядя Витя. И лишь один из них адски хотел выйти наружу!
     
     Теперь Кира знал, что делать. Сначала он постарался запомнить номер - тихонько прошептал, чуть шевеля губами. Потом украдкой, будто случайно, скинул купюру на пол.
     Медик Ильюша, морщась от брезгливости, щупал раздетый труп. Постукивал по груди, оттягивал кожу на шее, нажимал на живот. Бормотал:
     - Ну, вроде... Ну, похоже на то... Нет оснований полагать что-то иное...
     Взрослые следили за Ильюшей, Кира - за Васильичем. Это ж ему, Васильичу, позарез нужен код двери. Сейчас он уронит что-нибудь, как бы случайно нагнется, подберет купюру. Пойдет с ней к двери - проверить код. А Кира позовет людей за ним следом и поймает на горячем, у замка. Глядите - вот он, убийца! Васильича жалко, конечно, но убивать ради кода - это ж совсем нехорошо!
     Кира так косился на Васильича, что глаза болели. Он чуть не пропустил момент, когда чей-то футляр от очков упал на пол рядом с купюрой, и чей-то голос сказал: "Извините", и кто-то, нагнувшись, сгреб ладонью футляр и банкноту.
     Не Васильич, а дядя Витя!
     Кира ничего не понимал, то есть - вообще ничего. Понял парой минут позже, но было уже поздно. А тогда только хлопал глазами. Разинув рот, смотрел, как дядя Витя разглядывает бумажку; поворачивается к столу, берет зажигалку Майора; вдохнув поглубже, начинает говорить своим твердым преподавательским голосом:
     - Минутку внимания, друзья. Я попал в непростую ситуацию и прошу вас об одолжении, друзья. Мне кое-что нужно... жизненно необходимо. Надеюсь, вы отдадите мне это без лишних споров.
     - Ты о чем вообще? - удивленно выронил Сержант, и дядя щелкнул зажигалкой. Огонек лизнул банкноту, пробежал по ней...
     - Нет! - воскликнул Кира. - Это же код!
     Сержант ринулся к дяде, выбил из рук догорающую бумажку - она разлетелась клочьями пепла. Тогда Киру охватил ужас. Все они заперты в бетонной под землей, и код от единственной двери знает только он, малец. Пока ничего не забыл, пока не спутались в памяти цифры он выкрикнул:
     - Двадцать восемь, сорок пять, девяносто четыре...
     - Заткнись! - заорал дядя. - Заткнись!
     - Почему?.. - удивился Кира.
     И вдруг понял, почему нужно заткнуться. И про тушенку, и про крысу... Догадайся он минутой раньше, возможно, не назвал бы код вслух. Но он назвал, и Заноза повторила:
     - Код - двадцать восемь, сорок пять?
     Васильич ринулся к выходу, чтобы проверить...
     
     * * *
     Код подошел, и час спустя Васильич оказался снаружи. А еще через час - дядя Витя. Этого не случилось бы, если б Кира промолчал. Но он слишком поздно догадался про крысу.
     С нею, на самом-то деле, все было просто: крыса ела тушенку. Из единственной открытой банки, какую нашла - под койкой у дядя Вити. Ела с того же края, что и дядя. Едва он узнал о крысе, выкинул остаток тушенки, но было поздно.
     Поэтому вчера дядя пришел к раздаче последним - проверял коды с украденных банкнот. Поэтому писал письмо Кире, и потел тоже поэтому, а вовсе не от духоты. Поэтому убил Майора ради последней - правильной - банкноты, и завладел орудием шантажа - ради лекарства, ради шанса, которого не дали Алексеевне...
     Когда проявились симптомы, дядю Витю выгнали из убежища. Кира и не думал плакать. Дядя убил человека ради мизерного шанса для себя.
     Кира пытался держаться Занозы, у которой доброе сердце. Получилось недолго. Спустя неделю пришли солдаты Евросоюза. Занозу забрали в женский трудовой лагерь, Проныру - в отстойник для несовершеннолетних.
     Там могли убить и за пачку сигарет.
  
  
  
  
  -- Цитрус "Соленый предел"
  
  
  -- 2-й этап. Детективный цикл
  
      День убийства. Раннее утро.
Острый камешек больно впился в пятку, и Проныра, ойкнув, сел прямо на песок. Песок был холодным - это пацан сразу прочувствовал попой сквозь прорехи своей рванины. Отбросил железное ведро и метлу с лопаткой, стянул с ноги рваный ботинок и принялся злобно вытряхивать. Злился Проныра на себя, очень злился - надо же было так влипнуть. Отстойник оказался неплохим местом для жизни, там были люди, "товарищи", такие же бездомные отщепенцы, как и он, имелись еда и вода. А здесь, на Пределе, его и самого могут слопать за будь здоров.
В свои четырнадцать Проныра повидал многое. Счастливое детство, смерть матери, жизнь в бункере, детский распределитель, побег и месяцы скитаний. Чтобы выжить, пришлось повзрослеть. Трущобы и помойки, вереницей сменяющие друг друга, прятки от военных патрулей и банд мародёров, охота на крыс, постоянное недоедание и грязная, протухшая вода. Он бы загнулся в конце концов, если бы полгода назад его не занесло в Восточный Отстойник. Там его и подобрала ватага таких же малолетних доходяг под предводительством Липкого - жестокого семнадцатилетнего бугая. Проныра не питал иллюзий - жизнь научила многому - но то была семья или что-то похожее. В стае выживать легче - эту мудрость пацан постиг от крыс. Липкий даже обещал отвести к "сукам". Секс для Проныры пока оставался понятием абстрактным, но товарищи рассказывали, восхищённо закатывая глаза и громко хвастаясь успехами. Проныра был счастлив эти полгода, но теперь...
Натянул ботинок обратно, поднялся, подобрал инструмент и поплёлся через бетонный пятачок ко входу в "гостевой дом". Попытался открыть тяжёлую железную дверь, но та не поддавалась. Закрыта изнутри, или у него не хватает силёнок. Придётся обходить дом, чтобы войти в сортир напрямую. От мысли, что нужно выгребать чужое дерьмо, пацана передёрнуло. Но оставалась надежда, что пять человек не сильно нагадили за день и ночь.
Проныра доплёлся до бокового входа, начал спускаться, гремя железным ведром по бетонным ступеням, и тут хлопнула дверь, ведущая из туалета в дом. Не хватало ещё, чтобы внутри кто-нибудь был и увидел, как он копается в дерьме. "Есть кто-нибудь? Иду убирать", - крикнул, подождал ответа. Тишина. Отлично.
Проныра вошёл внутрь, уныло оглядел рядок железных вёдер, установленных в выемки бетонного пола, повернулся и вздрогнул от неожиданности. Железный стол оказался сдвинут, а в углу, прямо на полу, привалившись спиной к стене и вытянув ноги, сидел Кудряш. Спущенные до самых ботинок штаны, плети рук по бокам и безвольно поникшая голова. Проныра кинулся к парню - помочь, присел на корточки, и тут кудрявая голова дёрнулась, приподнялась:
- С-с-сука... Обманули меня, пацан. Не смог... - просипел Кудряш, обмяк и начал заваливаться на бок. Проныра попытался удержать, но рука попала во что-то мокрое и липкое. Кровь.
Испуганно отскочил назад и застыл. Крик сам рвался из глотки, и Проныра не стал себя сдерживать.

За день до убийства.
Караван прибыл. Грузовые траки, смахивающие на пузатых жуков на широких гусеницах, натужно пыхтя и кашляя дизелем, втянулись в ворота и замерли. Задняя дверь фургона откинулась, и в проёме появилась голова в военной каске:
- Быстро, быстро! Выходим! Без вещей! - проорала голова и махнула рукой куда-то в сторону.
Проныра шевельнулся, попытался подняться на порядком ослабевшие ноги. Четыре изнуряющих дня путешествия позади - может теперь его нормально покормят. Караванщики выделяли несколько чёрствых галет и флягу воды на день, и если бы не Кудряш, то неизвестно - дотянул бы Проныра до конца путешествия или нет. Молодой и весёлый парень иногда подкармливал пацана из своих запасов, хитро щурясь и подмигивая, а Красотка недовольно поджимала губы. На третий день путешествия караван остановился возле небольшого озерца, на удивление чистого и прохладного, и пока караванщики набирали воду, Кудряш скинул одежду и кинулся в озеро, поплавать. Потом он обсыхал на солнце, играл мускулами, красуясь перед Красоткой, а Проныра заворожено наблюдал за вытатуированными на груди парня драконами - те шевелились, как живые. Красотка бросала короткие взгляды на выпендривающегося перед ней Кудряша, а потом они вдвоём ненадолго исчезли.
Красотка была красива. Стройные ноги и высокая грудь, выпирающая из блузки, длинные ухоженные пальцы, высокая шея, полные губы и густые, чёрные как смоль волосы, уложенные в высокую причёску. Красотка любила свои волосы. Проныра наблюдал, как каждый вечер она долго и тщательно их расчёсывает, а каждое утро ловко орудует заколками, длиною не меньше, чем три его указательных пальца, потом аккуратно наносит густую и вкуснопахнущую жижу на причёску. Держалась девушка отчуждённо и замкнуто, предпочитая ни с кем, кроме Кудряша, не общаться, и Проныра догадывался почему. Как-то трак здорово тряхнуло, когда они переползали через невысокую горную гряду, дорожная сумка девушки упала с полки и раскрылась, рассыпав содержимое. Красотка быстро затолкала вещи обратно, но Проныра успел заметить чёрную кожаную куртку, расшитую стразами и стеклянными висюльками. Он узнал её - в таких, приталенных и вызывающе распахнутых, ходили высококлассные "суки" - обитательницы красных кварталов Отстойника.
Проныра подобрался к краю фургона и раздумывал, как бы половчее спрыгнуть вниз, когда его подхватила сильная рука, и пацан вмиг оказался на земле, благодарно улыбнулся:
- Спасибо, дядя Кудряш.
- Не за что, пацан, - Кудряш потрепал его по голове. - Не кисни.
Проныра огляделся. Обширная площадь, обнесенная стеной, местами каменно-кирпичной, местами деревянной. Несколько больших навесов от солнца, садовые стулья и столы. Тротуар и каменная дорога, вся щербатая от вывороченных камней. Караванщики и десяток солдат выгружали из траков ящики и тюки. Главные ворота распахнуты, в левой стене - ворота поменьше. Вкусно тянуло запахом еды - живот тут же недовольно заурчал.
Сзади закряхтели, Проныра развернулся и увидел Деда, который никак не мог спуститься из фургона на землю. Старику было плохо: седые волоса слиплись от пота, губы кривились в гримасе боли. Анна беспомощно стояла рядом - она попыталась помочь, но невысокой, хрупкой девушке это было не под силу. Анна. Если бы не она, Проныра замёрз бы до полусмерти в первую же ночь - девушка забрала его к себе под одеяло. Проныра прижимался к тёплому женскому боку и засыпал. Было бы хорошо, если бы Кудряш и Анна были вместе. Но если Анна поначалу и улыбалась Кудряшу, то где-то с середины пути лишь хмурилась при виде парня, а Дед зыркал волком. Самого Кудряша больше интересовал Дед. Проныра заметил пару раз, как парень смотрит на старика, пока тот спит - оценивающий взгляд, охотничий.
Проныра встряхнулся и бросился на помощь Анне - вдвоём они может как-нибудь и сдюжат. Но тут изнутри фургона показались "арабы" - Назим и Галиб. Оба крепкие, гибкие и бородатые, в военной форме, что делало их похожими на местных солдат. Легко спрыгнули на землю, подхватили старика на руки, перенесли под ближайший навес и усадили на стул. Потом Назим озабоченно посмотрел на солнце, на часы, что-то негромко сказал спутнику, тот молча кивнул. "Арабы" отошли в сторонку, расстелили коврики и начали молиться. "Аллаахумма, рабба хаазихи дда`вати ттааммати ва ссаляятиль-кааима", - всплыло у Проныры в голове. За четыре дня путешествия пацан выучил слова практически наизусть, благо парни читали их с военной пунктуальностью пять раз в сутки, невзирая на то, что в тесном пространстве фургона молиться было довольно затруднительно. Слушая ритмичные перекаты чужой речи, пацан закрывал глаза и представлял себя далеко-далеко.
Последним, чуть приволакивая правую ногу и тяжело опираясь на трость, спустился Сноб. За четыре дня путешествия он изрядно потерял свой лоск, что Проныру очень радовало. Сноб следил за внешностью: носил хороший дорожный костюм, правда потрёпанный, каждое утро аккуратно брился и расчёсывал изрядно поседевшие волосы, а вот общался как придурок. Отворачивался, когда к нему обращались, всем свои видом выражая презрение, а если и отвечал, то цедил слова сквозь зубы и брезгливо кривил губы. На Проныру смотрел, как на пустое место, а однажды даже огрел тростью по плечу, когда пацан попросил у него сухарь. Сноб устало прошёл под навес, уселся на другой стул и принялся массировать колено.
Проныра уже собрался отправиться на "разведку" - есть хотелось неимоверно - но тут почувствовал чью-то руку на плече. Пацан испуганно пискнул, отскочил и обернулся. Двое в военной форме. Первый - низенький, небритый, плешивый, с очками на носу и чемоданчиком в руках - с лёгким удивлением рассматривал Проныру. Второй внушал: высокий и широкий, как шкаф, здоровяк, совершенно лысый; всю правую половину его лица покрывал красный радиоактивный лишай. Большие пальцы рук засунуты за ремень, на котором болтались пистолет и мачете, хотя было непонятно, зачем они ему - "шкаф" явно мог разрывать стальные прутья голыми руками.
Здоровяк зыркнул под навес, где Анна хлопотала над Дедом, обернулся в низенькому: "Док, разберись там", - и перевёл взгляд на Проныру:
- Ты чей, пацан? И как сюда попал?..

День убийства. Утро.
- Что скажешь, Док? - Лишай стоял посреди туалета, скрестив руки на груди, задумчиво разглядывая труп Кудряша и время от времени искоса поглядывая на притихшего Проныру.
- Скажу, что его замочили в сортире. - Док вытянул из раны кусок проволоки, который перед этим сам туда же и засунул. - Рана глубокая, удар нанесён сзади, под правую почку. Задеты сосуды - судя по количеству крови - и собственно сама почка. Били чем-то длинным, узким и острым. Типа заточки или большого шила. - Док осторожно понюхал окровавленную проволоку. - Сам удар смертельный, но умер он не сразу. Мог некоторое время сопротивляться - а следов борьбы почти нет. И запах - очень характерный, кстати.
Док еще раз понюхал проволоку и бросил её в ближайшее ведро:
- Да, сомнений нет. Клинок был смазан ядом пустошного паука. Яд не смертельный, но почти мгновенно на несколько минут ускоряет кровообращение и угнетает нервную систему, если попадает в открытую рану. Жертве тяжело даже руку поднять, не то, что сопротивляться или кричать. Думаю, ударили сзади, пока он ссал, и толкнули в угол. Парень ударился головой о стену, возможно потерял сознание и быстро истёк кровью.
- Насколько быстро?
- Под действием яда - не более трёх минут. Это чудо, что малец застал его живым.
- Дядя Лишай, - всхлипнул Проныра, - я камень из ботинка вытряхивал. Если бы пришёл раньше, дядю Кудряша не убили бы?
Лишай задумчиво посмотрел на Проныру, почесал подбородок и опять повернулся к доктору:
- Док, этот яд сейчас трудно достать? Помню, в лагере мы его сушили и шмалили. Лёгкие глюки от него.
- Да без проблем. Пауков везде хватает. У меня есть вполне приличный запасец. Мыло с ним варю - неплохой антисептик. Его шушера разная пользует. И бабы в самопальные мази и гели там всякие добавляют. Командир, глянь, чё я у него в штанах нашёл, - Док протянул небольшое чёрное портмоне и сложенный листок.
Лишай взял бумажник, открыл. Внутри блеснул золотой пятиугольник. Хмыкнув, Лишай развернул листок и принялся читать. Хмыкнув второй раз, ненадолго задумался, потом поманил солдата:
- Всех гостей собрать в столовой. Под охраной. Часовых к каждому входу. Доку помогите перенести труп в разделочную. Обыщите вещи этой парочки - больного старикана и его девчонки. Хотя лучше принесите в столовую - сам посмотрю. - Обернулся на Проныру: - Пацан, прибери тут. Кровь засыпь песком, вынеси наружу и закопай, чтобы падалицы не собрались. Потом - марш в столовую. Я буду чуть позже.
- Что такое, командир? - заинтересованно спросил Док.
- Да так. Этот кучерявый покойник был федеральным маршалом Евросоюза.

За день до убийства.
- Ты чей, пацан, и как сюда попал? - грозно спросил здоровяк
- Я н-н-ничей, дяденька, - от испуга Проныра стал заикаться, - милостыню собирал, с-с-схватили, привезли...
- Франк, гамадрил недорезанный, опять начал людей "на мясо" возить"! - здоровяк глянул на перепуганное лицо пацана. - Да не дрожи ты так. Не съедим. Пристрою куда-нибудь. Повезло тебе, что именно сюда попал.
Здоровяк молча прошёл под навес, где низенький хлопотал над Дедом:
- Ну что тут, Док?
- Ничего хорошего, - Док снял с пояса флягу и передал Анне, - пустошная лихорадка. Пусть пьёт больше воды и лежит. Даже поссать не давайте вставать - банки есть. Если к завтрашнему утру не помрёт - должно стать лучше.
- Ясно, - здоровяк оглядел всех прибывших. - Все подходим сюда и внимаем. Все вы - отребье, ворьё и беглецы от благостного правления Евросоюза. Поэтому никаких прав у вас нет. Единственный закон здесь - я. Можете называть меня командир Лишай или просто командир. Это место - Солёный Предел, и здесь ваша пересадочная станция на пути к светлому будущему. Выходить наружу не советую. Сдохнете часа через четыре. Мы на границе радиоактивных солончаков. Караван побережников придёт послезавтра к вечеру. До этого времени - вы мои... гости.
Командир ещё раз изучающе оглядел всех и продолжил:
- Вы заплатили за этот переезд, и мне совершенно насрать, как. И кто вы. Переезд будет обеспечен. У меня есть несколько правил. Не таких жёстких, как у перевозчиков, но их соблюдение буду требовать строго и беспощадно. Не драться, не воровать, не калечить, не заходить в наш лагерь, - Лишай указал в сторону меньших ворот, - не срать на улице и не убивать. Всё остальное - разрешается. А чей мозг слишком сложен, чтобы уяснить эти простейшие нормы поведения, того я закатаю в бетон и проедусь сверху на траке с мелкими гусеницами, для лучшего усвоения. Вы прибыли на сутки раньше, чем планировалось, так что мне придётся терпеть вас целых два дня. Советую не нарушать границы моей терпимости. Всё всем понятно?
Дождался утвердительного ответа "гостей" и благодушно продолжил:
- Ну, раз понятно, то идём знакомиться с "гостевым домом". - Оглянулся на Проныру. - Пацан, пока с нами топай.

День убийства. Полдень.
Лишай обвёл тяжёлым взглядом собравшихся:
- Кажется, вчера я ясно дал понять, что считаю недопустимым на своей базе. Но вы не вняли моей мудрости. Что ж - теперь пеняйте на себя. Я не жестокий человек, но если не найду убийцу, или он сам не сознается до завтрашнего утра, то начну выбивать из вас правду очень радикальными методами. По самые гланды, с особым цинизмом, дерзостью, пролетарской беспощадностью и жесткостью проникновения. Гуманизм и человечность в вопросах дисциплины и репутации - вещи преступные уже по самому определению. Кто-нибудь хочет что-нибудь возразить?
Проныра сидел тихо, как мышь, внимательно наблюдая за происходящим. Всех шестерых гостей усадили за большой стол, спиной к стене, на другом столе лежали вещи Анны и Деда.
- Значит, молчим. Отлично. - Лишай подошёл к столу с барахлом и выудил какой-то странный нож, длинный и узкий, с вычурными гардой и рукоятью. - Прекрасный стилет. Довоенная работа. Жаль только, что кончик обломан. - Повернулся к Анне. - Ваша вещица?
- Наша. От мамы осталась. - Тихо произнесла Анна, а Дед согласно кивнул.
- Трогательно. Это тоже ваша? - Лишай поднял на кончике стилета женское ожерелье.
- Да.
- Умели делать красивые вещи. Камешки некрупные, но чистые. В правильном месте за хорошую цену пойдут.
Лишай положил вещи обратно на стол и повернулся к Красотке:
- Теперь ты. Ты кто, и кто был этот кучерявый парень?
Красотка тряхнула гривой, откинув волосы назад, и ответила:
- Я танцовщица, зовут Елена. Кто был Кудряш - не знаю. Сошлись в Отстойнике. Решили держаться вместе - так легче.
- Елена? Прекрасная или Приблудная? И, вдобавок, танцовщица... Скажи-ка мне, ЕЛЕНА, - Лишай интонацией выделил имя, - как шлюха смогла наскрести плату за переезд на Побережье.
- А это уже не твоё дело, - зло бросила Красотка.
Проныра вжал голову в плечи, ожидая бурной реакции, но Лишай лишь улыбнулся и неожиданно мягко и вкрадчиво спросил:
- Тогда скажи-ка мне, вот эту штучку у Кудряша ты видела? - Лишай кинул на стол перед Красоткой значок федерального маршала.
- Нет.
- Странно. Ну да ладно. Что делали утром, до того, как твоего любовничка закололи?
- Ничего особенного. Проснулись утром, вышли в коридор...
- Где проснулись и когда?
- Комната возле входной двери, по правой стороне от входа. Когда - точно не знаю. Но уже рассветало. Кудряш пошёл в туалет, я - в столовую...
- А ты что же, поссать с утра не хотела?
- Я ночью ходила. Я в столовую пошла - поесть. Потом вот он завопил в туалете, как резаный, - Красотка указала на Проныру. - Ну мы забежали в туалет, а там...
- Стоп! Кто мы?
- Вот с ним, - Красотка ткнула в Сноба. - Он в столовой сидел, когда я пришла. Какие-то журналы листал. Потом и другие подбежали. Ну, а потом вы пришли и разогнали всех по комнатам.
Лишай обернулся к Снобу:
- Вынужден подтвердить, - нехотя процедил тот.
- Ладно, к тебе ещё вернемся, - Лишай снова повернулся к Красотке. - Столовая напротив туалета, из двери только занавеска. Ты была в столовой. Видела или слышала: кто-нибудь заходил в туалет после парня?
- Занавеска на входе задёрнута была, да я и не смотрела. А вот дверь в туалет вроде хлопала.
- Сколько раз?
- Не помню. Два вроде.
Лишай повернулся к Снобу:
- Ну, теперь тобой займёмся. И первый вопрос: от кого бежит такой ладный и холёный господин?
- Я не бегу, - с достоинством ответил Сноб. - У меня деловая поездка.
- "Чёрная Радуга"? - понимающе протянул Лишай. - Или "Красная Ярость"?
- Вроде того.
- Ладно. В твои деловые вопросы не лезу. Расскажи, что слышал-видел.
- Я плохо спал ночью. Холодно было, и этот старый маразматик, - Сноб кивнул на Деда, - перхал всю ночь. К тому же, я привык вставать рано. Когда включили свет, а это было в двенадцать минут шестого утра, я поднялся и прошёл в столовую.
- Где спал? И время ты всегда так точно меряешь?
- Я человек деловой, и у меня привычка засекать время, - Сноб достал из кармана часы на цепочке, - у меня хорошие часы. А моя комната сразу первая, возле столовой. Вчера у вашего интенданта раздобыл стопку ещё довоенных журналов и пару каких-то книжонок. Сидел в этом углу, под лампой. Предвосхищая вопрос: что творится в коридоре, я не видел, только слышал. Листал журналы, читал. Через некоторое время услышал негромкий разговор в коридоре. Через минуту примерно в столовую вошла вот эта... - Сноб кивнул головой на Елену, - э. э.. . женщина. А ещё минут через пять-семь заорал мелкий гадёныш. Без двух минут шесть. Ну дальше знаете.
- Вы разговаривали в столовой?
- С кем? С ней? Нет, - брезгливо пробурчал Сноб.
- А про хлопающие двери что можешь сказать?
- Не считал. Помню только, что дверь хлопнула, когда эта шлюха вошла в столовую.
- Два раза, - внезапно вклинился в разговор Назим, - дверь в туалет открывалась два раза.
Лишай повернул голову на голос и принялся разглядывать арабов.
- Вы подружки? - внезапно спросил.
- Мы бывшие офицеры Иностранного Легиона. Меня зовут Назим, а его - Галиб. Галиб почти не разговаривает. Контужен.
- Дезертиры?
- Нет. Легион вырезали три месяца назад.
- Вот как. Не знал. Ладно, рассказывай.
- Наша комната вторая от входа, рядом с ними, - Назим кивнул в сторону Красотки. - Я проснулся на рассвете, как обычно, разбудил Галиба. Только начали читать Фаджр, когда мимо нашего проёма по коридору прошла эта парочка. Я слышал, как хлопнула дверь, через некоторое время кто-то прошёл возле окна снаружи, наверное этот малыш, - Назим указал на Проныру, - потом дверь хлопнула опять, и потом малыш заорал.
- Ясно. Ну теперь вы двое, - Лишай повернулся к Анне и Деду, - где живёте, что видели, что слышали?
- В центральной комнате, по левой стене от входа, - негромко сказала Анна. - И мне почти нечего сказать. Отец мучился всю ночь, и мы смогли заснуть только под утро. Я проснулась от криков, когда всё уже случилось.
- Отец, значит? Ну, ну... - Лишай присёл на скамейку и задумчиво постучал пальцами по столу. - Скука. Надеялся хоть тут развлечься. Ладно. Собственно, когда Док найдёт в ране кончик обломанного лезвия, всё будет кончено.
Лишай поднял глаза на Анну и Деда:
- Мне начхать на всех федеральных маршалов, но убийство совершено на моей земле. А это уже наглость. Весь этот допрос лишь для очистки совести - я знал, кто убийца, когда прочитал это.
Лишай вынул из-за пазухи листок, развернул и начал читать:
- " Рон, мальчик мой, очень срочно! Этот старый сучий потрох всё-таки сумел дать на лапу и уйти из-под наблюдения, прихватив свою новую подстилку и кучу стекляшек. Будут идти через Восточный Отстойник на Солёный Предел - больше попросту некуда. Необходимо перехватить, а ты сейчас ближе всех. Выдвигайся немедленно. С беглецами можешь делать, что душе угодно, но если не вернём стекляшки - нас натянут на вертел. Не упусти караван. Официальный приказ и описания беглецов получишь в пути. Джованни Скорцеззо, старший федеральный маршал"
Лишай сунул листок , подошёл к Анне и рявкнул:
- Рукава закатай! - Анна испуганно послушалась, и Проныра разглядел номер-татуировку. - Я сам оттрубил в лагерях и лагерницу уж как-нибудь, да узнаю. - Лишай взял стилет и ожерелье. - Вот тебе оружие и вот тебе стекляшки. Думаю, расследование закончено.
- А я всё думала, чего это Кудряш на старика пялится? - протянула Елена.
- Командир, но как она в туалет попала? - с интересом спросил Назим.
- Не обязательно она. Может и он, - Лишай многозначительно посмотрел на Деда. - Просто, кто-то из них уже был в туалете, когда туда вошёл кучерявый.
- Хорошо! Сознаюсь! - выкрикнул Дед и тут же заперхал, как больная курица. - Я это! Я! Только Анну не трогайте. Не знала она ничего.
- Рассказывай, старик, - благосклонно разрешил Лишай.
- Анна заснула под утро, а мне сильно захотелось по большой нужде. Я поднялся, взял стилет, просто так, на всякий случай. Сижу в сортире, а тут заходит этот. Я и всадил... - Дед сипло втянул воздух и закашлялся опять.
Лишай поманил солдата у двери:
- Охрану возле каждого выхода. Никого из дома не выпускать. Хватит с меня неожиданностей. Я пока подумаю, что делать с этими двумя.

За день до убийства.
"Гостевой дом" был устроен в полуподвале одного из заброшенных зданий на площади, почти напротив ворот во внутренний лагерь. Лишай открыл железную входную дверь, ржавую и скрипучую, и приглашающе махнул рукой. За дверью оказался коридор, шагов сорок в длину и шесть в ширину, скупо освещённый четырьмя тусклыми лампочками.
- Добро пожаловать в наш санаторий, - благодушно прогудел Лишай, - вам несказанно повезло, что вас всего семеро. Некурортный сезон. У нас и по пятьдесят гостей бывает. Можете выбирать любую комнату.
- Та ещё дыра, - недовольно пробурчала Красотка, - даже дверей нет?
- Хотите сделать трах-бах? - подмигнул ей Лишай. - Тогда спешу обрадовать: у нас в комнатах и света нет, так что из коридора вас будет не видно.
- Мы что - животные? - парировала Красотка. - Помыться хоть можно?
- Мало-мальски чистая вода в наших краях - вещь нежно любимая, ценимая и дорогая. Впрочем, у нас "всё включено", - съёрничал Лишай, - так что каждому на два дня будет выделено пять литров. Что с ней делать - ваши проблемы. И по два суточных пайка, в основе которых очень питательная и полезная консервированная фасоль. Нашли мы тут запасец неподалеку.
Лишай прошёл в конец коридора.
- Продолжаем нашу экскурсию. В конце коридора, с левой стороны - столовая, с правой - туалет. Поскольку мы заботимся о комфорте наших гостей, то туалет снабжён дверью для уменьшения неприятного запаха и количества мух, которые падки на сами знаете что. Для особо стеснительных с внутренней стороны имеются задвижки. Данная дверь и входная - единственные в нашем санатории. Столовая и туалет имеют вторые выходы на задний двор. Тем, у кого есть шмаль и он ей пользуется, строго рекомендуется шмалять именно там. Во избежание. Мы - приличное заведение. Теперь можете разгрузить свои вещи и заселяться.
- Командир, - Кудряш подошёл к Лишаю и вполголоса спросил: - Можно с вами пошептаться кое о чём? Наедине.
- Завтра приходи, - отмахнулся Лишай, - сегодня дел по горло.

День убийства. Полдень.
- Дядя Лишай, вы правда думаете, что Кудряша убил Дед? - Проныра еле поспевал за мощно шагающим командиром. - Он же такой слабый и больной, а Кудряш был сильный.
Лишай остановился и чуть удивлённо посмотрел на пацана.
- И ещё, дядя Лишай, - продолжил Проныра, - если Кудряш следил за Дедом, то Дед незаметно со спины как смог?
- Ты, малой, смотрю, ещё и сообразителен. Понял всё, что мы там говорили?
- Почти. Не понял только, что за стекляшки.
- Стекляшки - это бриллианты. Такие камешки прозрачные. Здесь от них толку мало, но, скажем, на Побережье или Сицилийских островах, если сдать нужным людям в нужном месте, можно очень хорошую цену поднять. И я не думаю, что убил Дед - он девчонку защищает. Твой Кудряш мог её близко подпустить. Мужики они завсегда так:баб всерьёз не принимают. Но я не хочу девчонку резать, и так натерпелась. А Дед всё равно не жилец.
Проныра задумался. Что-то в рассуждениях Лишая ему не нравилось. Командир с интересом наблюдал.
- Но тогда, получается, - вдруг осенило пацана, - что Анна - подстилка? Но Анна не такая! - почти выкрикнул он. - Анна хорошая, дядя Лишай! Она - дочь Деда! Она не могла убить!
- Так, всё! - рявкнул Лишай. - Начинается! Хороший, плохой.. Дочь она или подстилка, никак не проверишь. Бегом марш к Доку! Поможешь трупака разделать - пора тебя жизни учить!
В разделочной было прохладно. Тело Кудряша лежало на столе, а Док заканчивал его обмывать. Проныра подошёл и провёл пальцами по холодной груди, прямо по вытатуированным драконам, теперь уже мёртвым. Навсегда.
- А что мне делать, дядя Док? - спросил Проныра.
- Сейчас я закончу, и мы тобой его разделывать будем. Крепкий был парень, много мяса. И не радиоактивный почти. Засолим, соли много у нас, потом выварим хорошенько. В каком-то смысле, даже удачно, что его в сортире пришили... Ты что, малец, - удивленно воззрился Док из-за очков на застывшего в ступоре Проныру, - никогда человечину не ел?
Но слова Дока уже не доходили до ушей пацана. Проныра смотрел на двух драконов... двух драконов... двух... мёртвых... нарисованных...
"Липкий окрутил крышечку с железной трубки, достал изнутри ножик и принялся вырезать рисунок с драконами:
- Когда-нибудь у меня будут такие же.
- Возьми и наколи. - Проныра был голоден, и всякие рисунки его не интересовали.
- Ты чё, с дубу рухнул?! Голову снимут! Это же "Два Дракона", а они знаешь, какие крутые. У них всего полно - баб, жратвы, воды, пойла. Говорят, их даже еврики нанимают свои лагеря охранять..."
Проныра сорвался с места и со всех ног припустил к домику командира. "Дядя Лишай, дядя Лишай!" - забарабанил в дверь изо всей силы.
- Ну что ещё, пацан? - Лишай выглядел недовольным. - Опять будешь доставать своей Анной?
- Дядя Лишай! - Проныра запыхался и всё никак не мог отдышаться. - Кудряш! Он... Он перепутал!

За день до убийства
Каша была безумно вкусной, и Проныра запихивал её себе в рот большими порциями, глотал не жуя. Лишай сидел напротив, грустно глядя на пацана, потом решительно отобрал миску:
- Всё, хватит. Лучше водички попей. Пережрёшь с голодухи - кишки свернутся.
- Дядя Лишай, а вы вправду хотите, чтобы я чужое говно убирал?
- Не стыдно копаться в говне, пацан, стыдно удовольствие от этого получать. Поэтому завтра с утречка берёшь инструмент - и вперёд. С задорным огоньком и бодрой песней. И костюмчик у тебя сейчас подходящий. Завтра подберу тебе что-нибудь. Но это будет завтра. А теперь поведай: кто ты отрок и как дошёл до жизни такой?
- Кира Соколов. Меня так зовут. Но друзья называют Пронырой. Мама умерла от чумы. Я бродил, пока в Отстойник не попал. Там меня Липкий взял к себе. Ну, а потом сюда вот.
- Проныра, значит. А за что такое погоняло говорящее дали?
- Была одна история. Давно уже. И везёт мне часто. Липкий говорил, что я ушлый и башковитый, а ещё я знаю, кто хороший, а кто плохой.
- Солидно. Хорошо, расскажи-ка мне о своих спутниках. С кем сюда ехал.
- Анна - очень хорошая. И Кудряш хороший. Дед - больной и слабый. Красотка - она красивая "сука" и несчастная. Сноб - плохой. Арабы - они прямые такие. Не злые.
- Ну а я?
- Вы - хороший, дядя Лишай. Но сердитый.
- Да уж. Исчерпывающая характеристика. Стоило пережить чуму и войну, чтобы услышать такое от пацана. Так вот малец - все врут.
Лишай поднялся:
- Ладно, пацан. Мне, конечно, приятно открывать тебе глаза на мир, рассказывать о чем-то новом и увлекательном, будоража при этом твой пытливый детский ум, но пора отдыхать. Наслушаешься ещё. Топай. Покажу твою койку.

День убийства. Ближе к вечеру.
- Выходит, этот парень не был маршалом? - спросил Док, протирая очки.
- Это малый панику поднял. - Лишай кивнул на Проныру, который пытался разгрызть твёрдый, как камень, пряник. - "Два Дракона" - слышал про них. Ерунда это - в маршалах полно всяких "бывших", да и под прикрытием мог работать. Хотя есть вероятность, что этот парень мог убить или ограбить маршала.
- Должен тебя огорчить, - Док перестал протирать очки и бросил на стол стилет, - проверил я его. Это не орудие убийства. Во-первых, никакого отломанного кончика я в ране не нашёл. Во-вторых, запах. Его нет. Даже, если лезвие вытерли, слабый запах ещё некоторое время держался бы. Поверь, знаю, о чём говорю.
- Нда уж. Как я его ещё там не догадался понюхать. Старею, тугодумный стал.
- Дядя Лишай, - внезапно вклинился в разговор Проныра, успешно расправившийся с пряником, - я, когда про драконов вспомнил, подумал, что Кудряш был ненастоящим маршалом, значит, он мог перепутать, за кем следить? Я про записку, что вы читали. Там написано, что поймать нужно сучьего потроха с подстилкой. Но там не написано - какой он. Толстый или высокий, или хромой. Настоящий маршал Рон должен был знать, кого нужно ловить.
- Хм, необязательно. Описание беглецов должен был позже получить. Караван на сутки раньше вышел. Если не успел - мог только догадываться.
- Я вот, что ещё хочу сказать, дядя Лишай. В записке есть одно словечко - старый. Дед - старый. Но не только Дед, Сноб - тоже старый, у него волосы седые. Кудряш когда умирал, сказал "С-с-сука" и что его обманули. А вот у нас же есть сука. Она с Кудряшом вместе была и могла значок увидеть. А Кудряш с Вами поговорить хотел наедине. И Красотка со Снобом , когда вы их расспрашивали, вроде друг про друга правду говорили, но ведь все врут. Стекляшки - камешки прозрачные. У Красотки куртка в сумке стекляшками расшита. А у Липкого такая трубка была железная, он ей очень бился больно, а на ней крышечка окручивалась, а в ней ножик, так у Сноба палка, на которую он опирается, тоже больно бьётся.
Лишай смотрел на Проныру, прищурив глаза, потом задумался:
- А знаешь, малый, я вот тут ещё подумал, и знаешь, что надумал: чтобы поссать, штаны до пяток спускать необязательно, - он поднялся. - Пошли, проверим твою версию.

Все точки над ё.
- Живёшь да бывёшь ты - "сучий потрох" со своей подстилкой. И вот пришло время делать ноги. План уже давно разработан. И ты делаешь, прихватив десяток алмазов. Некрупных, чтобы было легче спрятать, но чистых. Ты - "сучий потрох", и ты знаешь, кому и где эти алмазы можно дорого сбыть. Но за тобой наверняка будут идти. Как лучше спрятаться? Разделиться, ведь искать будут двоих. Но разделиться так, чтобы быть врозь и вместе одновременно. Делаешь свою подстилку шлюхой из красного квартала. Но ненавязчиво, не выпячивая. Ведь шлюхи в обычной жизни - это просто женщины. То ненароком характерную куртку засветить, то скромно признаться "я - танцовщица". Все вокруг всё понимают - и то, что шлюха, и что не гордишься. И самому нельзя показывать, что вы вместе. Лучше всего презирать. Но презирать одну - это подозрительно и настораживает. И ты начинаешь презирать всех. Становишься Снобом. Теперь тебе нужно спрятать камешки. А где лучше спрятать алмаз? В куче алмазов. Или в куче чего-то очень похожего. Ты знаешь, где есть такая куча - ты выковыриваешь десяток стеклянных страз подходящего размера из оправы и вставляешь туда алмазы. Теперь надо оправдать наличие куртки - но у тебя же есть твоя собственная шлюха... - Сноб закашлялся, и кровавая струйка вытекла из уголка рта. - Хочешь знать как убил?
- Догадался уже. - Лишай разглядывал разобранную трость. - Интересная у тебя вещица. И клинок внутри, и полость для яда. На заказ, верно, делал. А убил ты просто: прошёл из столовой в сортир через задний двор и ударил в спину, пока парень шпилил твою Елену на столе в туалете.
- Сволочь. Не думал, что будет так тяжело смотреть, как это федеральный ублюдок мою женщину... - Сноб замолчал на секунду потом продолжил. - Спецом ударил так, чтобы он ещё помучился. Елену не трогай. У неё выбора не было - куда она без меня? И убивать она не хотела.
- Вот только гнетёт меня один вопрос: зачем ты его убил?
- Жадность, - ответил Сноб, - и страх. Когда он в караване появился, сразу заподозрил, что он маршал. Пришлось Елену подложить... Рассказала, что он с тобой шептаться захотел - понятно же было: помощь будет просить. В караване-то мы в безопасности были - перевозчики лицо блюдут, а тут... Вы бы, конечно, сначала старикана с девчонкой тряхнули, но когда стекляшки бы не нашли - остальных.
- Это вряд ли. Я бы послал его далеко и надолго. Плевать мне на ваши стекляшки, и я не помогаю Евросоюзу.
- Кто ж знал... А такой был план. Я даже арабов учёл - они свои поклоны пять раз в сутки, как часы. Елена кучерявому накануне не дала, потом сексом в туалет заманила, провела по коридору, когда арабы с утра начали - меньше семи минут никогда не молятся. Они бы потом подтвердили, что только кучерявый в туалет заходил. Девчонка с Дедом - не помеха. Один лежит трупаком, вторая заснула к утру. А потом гадёныш ведром загремел, и мы очканули от неожиданности - в коридор и столовую выскочили. Даже значок с письмом не успели забрать. Не предусмотрел я этого...

На следующий день после убийства.
- Анна, почему ваш отец решил, что вы могли убить этого парня? - спросил Лишай.
- Из-за драконов,- тихо ответила девушка. - "Два дракона". Их нанимали охранять наш лагерь. Те ещё отморозки, - помолчала. - Хотя, должна сказать, что именно этого парня я там не видела. Кира уверен, что он был хорошим.
- Теперь я склонен ему верить, - отозвался Лишай.
- Так, всё-таки, был этот Кудряш маршалом? - спросила Анна.
- Думаю, что да, - пожал плечами Лишай. - Но где теперь правду узнаешь, - помолчал. - Вы уж присмотрите за ним. На Побережье ему будет лучше. И вашему отцу тоже.
Кира-Проныра опять сидел в фургоне, но на этот раз на скамейке, рядом с Анной. Новая одежда была слегка великовата, в ногах стоял рюкзак, собранный лично Лишаем. Время от времени пацан трогал висящий на груди холщовый мешочек. Мешочек повесил командир перед самой отправкой. Внутри десять прозрачных камешков. "До свидания, дядя Лишай. И спасибо", - улыбнулся про себя. На душе было радостно: впереди ждало море.
  
  
  
  
  -- Домна Елена "Клочок бумаги"
  
  -- 2-й этап. Детективный цикл
    
     Елена Ипсиланти кончиками суховатых пальцев, унизанных перстнями с крупными рубинами, отодвинула край тяжелой портьеры и, стараясь оставаться незамеченной, разглядывала вновь прибывших на площади перед замком. В надвигавшихся сумерках еще довольно отчетливо была видна легкая городская карета, два офицера в форме королевских жандармов беседовали с управляющим. Что им здесь понадобилось? И что вообще сегодня происходит?
     Муж Елены был очень богатым человеком, ученым и промышленником. Он восхищался ее красотой и принадлежностью к знатному роду Ипсиланти, именно он в свое время купил для нее этот старинный замок в окружении Карпатских гор, сменивший много владельцев за свою бурную историю, уходящую корнями во времена Султаната. От ближайшего города замок отделяли около пятидесяти километров, не слишком далеко, но горная дорога делала его труднодоступным. После смерти мужа деньги довольно быстро стали утекать сквозь пальцы. Елене пришлось разрешить управляющему сдать северное крыло замка с высокой башней арендаторам. Сама же она вместе с дочерью поселилась в центральной части. Обслуживала замок цыганская пара Баро и Ружа, предки которых издавна служили его владельцам. После выхода в свет романа Брема Стокера "Дракула" появился большой интерес читающей публики к Трансильвании, но Елена на дух не выносила поклонников графа-вампира. Хуже них были только искатели кладов, которых притягивала в замок старинная легенда о хранящихся здесь сокровищах. Она согласилась лишь на присутствие группы кинематографистов, снимающих серию фильмов про прославленного монстра. Режиссер фильма, жизнерадостный и любезный француз Жорж Солье, подозрений в принадлежности к почитателям жуткого Дракулы вне съемок фильма не вызывал, он увлекался только кино. К тому же он сам и члены съемочной группы скрашивали скучноватую жизнь в "родовом" замке.
      Однако сегодня весь день в замке творится что-то невообразимое. С утра приехал немецкий барон фон Канингер со своим секретарем. Барон был большим любителем истории и планировал организовать этнографическую экспедицию с целью выявления следов Римской Дакии в языковых наречиях сельской местности. По-румынски он говорил прекрасно и перед тем, как приступить к работе, жаждал набраться живых впечатлений. С разрешения хозяйки Шандор поселил их в свободных помещениях башни, рядом с киногруппой. Там же жили приехавшие на каникулы друзья детства Виорики, дочери Елены, студенты будапештского университета Антон и Богдэн. А теперь откуда-то появились эти жандармы.
      Черный ворон Карл, любимец хозяйки, запрыгнул на толстый дубовый подоконник и тоже уставился на приехавших. Елене пришлось отойти от окна. Тогда ворон важным тоном мажордома объявил: "Р-р-рика, Р-р-рика". Так Карл представил входящую Виорику. Увы, дочь Елены пошла в отца. Если девица постоянно торчит в библиотеке замка и взахлеб читает мудреные книги, если светским выездам она предпочитает конные прогулки в горах, если среди ее друзей сплошь шалопаи студенты, разве можно назвать ее благоразумной? Елена была прогрессивной женщиной и считала, что немного экстравагантности дамам не повредит, но внешний вид дочери ей решительно не нравился. Любимым нарядом этой сумасбродки были разнообразные брюки! Вот и сейчас она в широких кожаных штанах вернулась с прогулки. К тому же эта ее короткая супермодная стрижка, при которой один глаз всегда наполовину закрыт! Ружа, которая укладывала волосы им обеим, всегда говорила, отрезанные волосы - дурной знак, даже подкладывала из-за этого в комнату Виорики разные цыганские обереги. Сушеный чертополох и гвозди из подковы девушка мужественно терпела, но когда в дело пошли кожа змеи и кроличьи лапки, решительно потребовала больше к ней с оберегами не соваться.
      Виорика радостно подошла к матери и, не обращая внимания на ее недовольный вид, чмокнула в щеку. Это тоже из новых манер. Елена закатила глаза.
     - Там внизу жандармы, - как ни в чем не бывало сказала дочь. - Шандор говорит, они приезжали в деревню, но задержались, и просят разрешения остаться на ночь в замке.
      Так просто все разъяснилось.
     - Хорошо, скажи Шандору, что я не возражаю. И пусть пригласит их на ужин.
      Вечером в рыцарском зале за ужином собралась на редкость пестрая компания. Помимо хозяек и студентов, за широким столом сидели барон фон Канингер, его секретарь, режиссер Жорж Солье, кинооператор, исполнитель роли Дракулы англичанин Генри Скотт, двое жандармов, представившихся полковником Прутяну и ротмистром Нану. Ну, и конечно, управляющий замком Шандор, недавно сменивший на этом посту старика Стефана, вынужденного уехать на лечение по настоянию сына.
      Разговор шел о политике, обсуждали, будет ли война, и, если будет, на чьей стороне окажется Трансильвания. Студенты и Жорж Солье сходились на том, что война непременно будет и начнется буквально в скором времени. Остальные собравшиеся были настроены скептически, в Европе война невозможна. Однако никто не сомневался, что, случись и вправду война, глупо было бы воевать за Австро-Венгрию, если, конечно, наследник Франц Фердинанд не даст Трансильвании автономию.
      В присутствии кинематографистов нельзя было избежать разговора о кино. Первые два фильма о Дракуле уже демонстрировались в центральном ресторане города, специально для этого оборудованном, и, несмотря за бессовестную цену билетов, пользовались феерическим успехом. Генри Скотт стал самым популярным человеком в городе, а мистический вампир-зомби во втором фильме навел на жителей такого ледяного ужаса, что стали даже раздаваться голоса протеста против показа фильма, что, естественно, только способствовало его популярности.
      Елена фильма не видела и сохраняла высокомерное молчание. Видимо, стараясь задобрить ее, полковник стал уверять, что своим успехом фильм обязан в большей мере неповторимой средневековой красоте ее замка. Разговор поддержал управляющий Шандор, посвятивший много времени изучению замка.
     - О! Это интереснейший замок! Оплот противодействия Османскому вторжению, настоящая крепость. Может выдержать любую осаду. Здесь есть и подземные казематы, и тайные ходы, даже подземный проход до деревни. На нижнем выступе башни есть уникальный дождевой колодец, во время дождя туда по желобам стекает вода с верхнего выступа. В колодце всегда есть вода. Так что взять замок измором нельзя.
      Все принялись обсуждать подмеченные особенности и детали замка, но барону хотелось поговорить о фильме.
     - Я видел ваш фильм, - довольно сухо произнес чопорный барон, обращаясь к Солье. - Недурно. Но больше всего меня поразил человек, сыгравший роль зомби - мертвеца, укушенного Дракулой. Он поразительно напомнил мне одного авантюриста и охотника за сокровищами Георга Кришана, ныне, как я надеялся, пребывающего в константинопольской тюрьме. Должен заметить, что попал он туда не без участия вашего покорного слуги. Лицо у него очень приметное, будто сдавленное с двух сторон. У меня есть его фотография. Не изволите взглянуть? Интересно, как он попал в ваш фильм?
      Секретарь Канингера достал из походного планшета небольшую фотографию и продемонстрировал обществу. Жорж Солье и оператор выглядели неприятно удивленными, Шандор как будто даже испугался. Барон ждал ответа.
      Но, по счастью, тема зловещих проходимцев совершенно не интересовала хозяйку дома, Елена даже находила бестактным обсуждать подобное при жандармах, которые к тому же заметно насторожились. Она жестом подозвала Баро, разливавшего темно-красное вино по бокалам, и попросила его сыграть для гостей на своей старинной скрипке. Игра Баро была великолепна, и никому больше не хотелось возвращаться к неприятной теме. Затем режиссер напомнил Генри Скотту о ранних съемках, намеченных на завтра, поблагодарил Елену, и они попрощались. Все-таки режиссер - весьма приятный гость. Офицеры напросились посмотреть киностудию, и ушли вместе с оператором. Молодежь осталась играть в лото, к ним примкнул Шандор. Вечер удался.
      А утро оправдало самые худшие предчувствия Елены. Погиб Шандор. Об этом Елене сообщил верный Баро, он же и обнаружил тело на внутреннем дворе. По его словам, все выглядело так, как будто он сорвался с высокой башни и разбился.
     - Домна Елена, - таинственно добавил цыган и протянул ей помятый листок бумаги:
     - Вчера вечером Шандор отдал мне эту бумагу и попросил хранить ее у себя.
      Елена взяла листок, пообещала спуститься через несколько минут и жестом отпустила Баро. Оставшись одна, она внимательно рассмотрела надписи на бумаге, но ничего не поняла. Какие-то слова, возможно, немецкие. Она не умела читать по-немецки. Посмотрит попозже, а сейчас придется спуститься вниз.
      При появлении Елены во внутреннем дворе все собравшиеся - киношники, слуги, кое-кто из деревенских - невольно расступились, пропуская ее к распростертому на камнях телу. Елена не скрывала раздражения и не удостоила никого даже ответа на приветствие. Однако она сразу же отметила, что ее любопытная дочь со своей неизменной свитой Антоном и Богдэном уже в первых рядах зрителей.
     Смотреть на изувеченное тело было неприятно, и Елена отвела взгляд. Где же жандармы? Это дело как раз для них. Иначе вездесущая компания ее дочери сама приступит к расследованию и непременно попадет в неприятности. У них и так от волнения округлились глаза и разгорелись щеки.
     - Госпожа Елена! - возбужденно заговорил Антон, - Шандор не мог сам упасть с башни. Его убили. Посмотрите, у него огромная гематома под глазом, которая больше похожа на след от удара кулаком. И нос разбит, хотя он лежит на спине. На кистях какие-то красные полосы, будто их связывали. Поверьте мне, его избили перед смертью, может быть, пытали. Вы же знаете, я изучаю медицину в университете и понимаю, что говорю.
      Самое неприятное, что парень как всегда не робел перед нею, хотя Елена продемонстрировала мощный арсенал своего гнева. Вот, не дай Бог, окажется такой зятем, и сломает весь уклад жизни замка. Жандармов все не было, но Баро уже послал за ними разнорабочего. Нет уж, если не жандармы, то в таком деле сможет разобраться только умная опытная женщина. Опять придется все делать самой.
     - Оставьте ваши домыслы, дорогой Антон. Какие могут быть пытки в наше время! А, вот и господа жандармские офицеры! Сейчас узнаем их мнение.
      Те уже спешили к месту происшествия. Надо сказать, вчера вид их был гораздо пригляднее. А с утра они выглядели помятыми, у полковника набухли мешки под глазами, а у ротмистра подергивалась небритая щека, и на лбу проступила свежая царапина.
      Раскланявшись с Еленой, жандармы склонились над трупом, производя осмотр. Виорика с приятелями внимательно следили за их действиями. Полковник Прутяну негромко что-то сказал ротмистру по-немецки, тот выпрямился и начал выпроваживать любопытных со двора, не сделал исключения и для студентов. Потом полковник в сопровождении Баро поднялся на крышу башни, откуда свалился несчастный Шандор.
     - Картина достаточно ясная, - доложил Елене полковник: - Ваш управляющий поднялся ночью или поздним вечером на башню, потерял равновесие и упал.
     - Но что ему могло там понадобиться? Зачем он туда поднялся?
      Ротмистр откашлялся и осторожно предположил:
     - Возможно, он хотел оттуда посмотреть на звезды. Вино и музыка могли настроить его на лирический лад, он захотел полюбоваться на звездное небо, а с башни должен быть хороший вид.
      Это было бы совсем неплохо, если так. Гораздо меньше хлопот и неприятностей. Сразу видно - профессионалы. Не то, что взбалмошная молодежь: избиения, пытки! Чушь все это!
      Елена поручила Баро до похорон спустить труп Шандора в холодное подземелье и принять на себя текущие дела до возвращения Стефана. Жандармов она попросила выполнить необходимые в таком случае формальности, а сама направилась в кабинет.
      Там ее уже поджидали - кто бы сомневался - новоявленные сыщики. Виорика, сцепив пальцы перед собой, расхаживала по комнате, Антон развалился в кресле, а Богдэн вычерчивал схемы на листе бумаги. Он будущий архитектор, ему так удобнее размышлять.
      Чтобы охладить их пыл, Елена огласила заключение жандармов, чем вызвала взрыв возмущения.
     - Этого не может быть! - возмущалась дочь. - Вчера Шандор выпил не больше бокала вина, и он был напрочь лишен сентиментальности. Последний человек, которому вздумалось бы смотреть ночью на звезды.
      Антон смотрел твердо, показывая, что свою точку зрения он уже высказал, и она неизменна.
      Елена протянула Виорике клочок бумаги, полученный от Баро.
     - Вот, взгляни, этот листок Шандор отдал Баро и просил сохранить. Не правда ли, похоже на стихи? Возможно, в душе он был романтиком.
      Виорика и Антон тут же набросились на бумагу. Почерк был очень характерный, небрежный, как у малограмотного человека, но по строению строк и столбцов текст действительно походил на стихи.
     - Написано по-немецки, но это полная галиматья, ни одного нормального слова.
     - Может быть, Шандор плохо владел немецким языком? - предположила Елена. Ей не хотелось отказываться от версии несчастного случая.
     - А зачем Шандору понадобилось отдавать свои стихи Баро? Тот их точно не смог бы прочитать, - не сдавался Антон.
     - Ой, я поняла! Это шифр! - воскликнула Виорика.
      Впрочем, эта версия, поначалу воодушевившая всех, была отложена в связи с полной невозможностью подобрать ключи к расшифровке.
     Тем временем Богдэн оторвался от чертежей и внес свой вклад в расследование:
     - Шандор не мог не только случайно сорваться с башни, но даже спрыгнуть оттуда. Место, куда он упал, допускает единственный вариант - его тело раскачали и скинули вниз. Вот, видите сравнительные схемы с учетом высоты башни и примерного веса Шандора. Чтобы попасть в центр двора, он должен был метра два пролететь практически горизонтально, а потом только падать по дуге. Такое возможно только под воздействием горизонтальной силы, возникшей при раскачивании.
     Ужас! И что они думают делать со своими выводами? Елена же все уже уладила. Никому не нужно убийство в собственном доме! Это пятно на репутации.
     - Мама, как вы не понимаете? У нас в замке находится убийца. А судя по выводам Богдэна, и не один. А мы не знаем, кто это, какая у него цель, что еще он предпримет. Может быть, мы следующие.
     Да, тут есть над чем задуматься.
     - Нам нужно составить план, - бросилась развивать наступление Виорика. - Шандор ушел от нас около десяти часов вечера, Баро нашел его тело в семь часов утра, в этом интервале его убили. Так?
      Антон добавил, что поскольку кровь во дворе уже засохла, убийство вероятнее произошло до полуночи.
      - Сначала нужно разузнать, кто где находился в это время. А мама попросит у барона фотографию того типа, про которого он говорил за ужином, чтобы можно было показать ее в деревне.
      Ну вот. Она уже и командует!
     - Нет, - гордо произнесла Елена. - Это неприлично - просить фотографию у барона.
      Елену неожиданно поддержал Антон.
     - Госпожа Елена абсолютно права. Не нужно ей просить у барона фотографию. Мы же ничего не знаем ни о бароне, ни о его секретаре. Кто эти люди? Какие у них на самом деле планы? Они могут быть замешаны в убийстве Шандора.
     Елена смерила высокомерным взглядом непрошеного защитника:
     - Но барон говорил, что помог посадить в тюрьму мошенника! - Елену особенно подкупало, что авантюрист был из ненавистной породы искателей сокровищ.
     - Это мы знаем только с его слов, - не замедлил тот с ответом.
      Виорика задумалась.
     - Ну, да. И их как раз двое, как и должно быть, если предположения Богдэна верны.... Только я никак не могу отделаться от мысли, что где-то уже встречалась с бароном. Когда-то давно...
      - Когда-то давно ты была еще ребенком. Не выдумывай запутанных историй, - посоветовала мать.
      Она замолчала, эти сыщики совсем заморочили ей голову. Но перед их уходом она все-таки пообещала:
     - Я поговорю с кем получится.
      И дернула массивный шнур со звонком-вызовом слуг.
     * * *
      На вызов явилась Ружа. Вчера во время ужина она лишь присматривала на кухне и вряд ли могла дать Елене нужные сведения.
     - А где Баро?
     - Он куда-то ушел с госпожой Виорикой.
      Невыносимо! Виорика уводит лучшего помощника, как тут вести расследование?
     - Расскажи мне, видела ли ты кого-нибудь из гостей после окончания ужина?
      Ружа немного подумала и сказала:
     - Нет. Только Шандор заходил на кухню, когда слуги и рабочие уже поели. Господа офицеры попросили его принести им сыра. У них было вино, которое они купили в деревне.
     - Ружа! Откуда ты это взяла?
     - Сегодня утром я убирала комнату полковника Прутяну, у него в углу стояли пустые бутылки из-под вина. У нас таких бутылок нет. Если бы они прихватили их из города, то давно бы распили, судя по их красным лицам, в этом они мастера. Где же еще они могли взять вино, как не в деревне?
      В этом замке каждый второй - сыщик!
     - И еще, Домна Елена, в комнате Шандора все перевернуто, вещи разбросаны, полный разгром. Может, у него приступ случился? Или искали чего?
      Что можно было искать у Шандора? Денег у него не было, ценностей никаких? Разве что кортик? Когда Шандор появился в замке впервые, он был одет в форму морского офицера, с кортиком на ремне.
     - Ружа, а ты не знаешь, где Шандор хранил свой кортик?
     - Нигде не хранил, все время носил с собой. Даже страшно было. Мало ли, что ему придет в голову?
     - Ружа, ты такая наблюдательная! А что ты можешь сказать о бароне и его секретаре?
     - О! Это загадочные люди! Представляете, они запирают на ключ обе двери, когда уходят. И убираться разрешили только в своем присутствии. Сразу после несчастья с господином Шандором барон попросил меня пригласить к нему господ жандармов и очень рассердился, что те не пришли. А сейчас они оба спустились в подземелье, что-то там разыскивают.
     Домне фересте! Уж не шпионы ли они? Час от часу не легче. Есть здесь хоть кто-нибудь нормальный?
     - Ружа, попроси ко мне месье Жоржа.
     Режиссер вошел в кабинет с самым любезным видом, припал к руке Елены, слегка щекотнув усами и выдержав чувственную паузу. Затем осведомился, может ли он быть чем-нибудь полезен мадам Елене.
     - Ах, милый месье Солье, у меня просто голова идет кругом! Скажите, что вы обо всем этом думаете?
     - О гибели месье Шандора? Это нелепая роковая случайность, а что же еще?
      Елена невольно одобрительно улыбнулась.
     - А о каком вашем артисте спрашивал барон за ужином? Он отзывался о нем довольно резко.
     - Увы, мадам! Я ничего о нем не знаю. Этот человек появился ниоткуда, хотел сниматься, внешний вид его как нельзя лучше подходил для нашего фильма. Мы предложили ему роль, он согласился сделать нужное количество дублей и пропал. Даже гонорар не получил.
     - Вы не говорили об этом жандармам?
     - Не понимаю, о чем я должен с ними говорить. Тем более, что это довольно затруднительно. Вчера они напоили моего оператора - он до сих пор спит, ему и надо-то всего чуть-чуть, пьянеет мгновенно. А когда пьянеет, несет всякий бред о зловещих покойниках в подземелье, сами понимаете - специфика нашего фильма. Словом, эти стражи порядка сначала сорвали нам съемку, а сейчас и вовсе исчезли.
      Как! В замке произошло убийство, а жандармы потихоньку сбежали, вместо того, чтобы его расследовать!
      Елена ладонью отодвинула в сторону француза и решительно направилась в башню. Комнату жандармам выделили на самом верху, но Елена даже не заметила, как поднялась по винтовой лестнице и оказалась перед распахнутой дверью. Никаких следов пребывания жандармов там не осталось, за исключением разве что нескольких винных бутылок, аккуратно поставленных в угол.
      Совершенно обескураженная она брела к себе, когда ее настигла Виорика с друзьями.
     - У нас потрясающие новости! Оказывается, этого Кришана видели вместе с Шандором, ошибки быть не может, его опознали конюхи. А полицейские о нем еще вчера спрашивали, и показывали фотографию.
     - А как вы сумели получить фотографию?
     - Ну.... Мы попросили Баро открыть дверной замок в комнате секретаря и дать нам на несколько минут его фотографию. А потом Богдэн сделал по ней рисунок - очень точный, прямо копия. Но, ты не представляешь! Там был еще один снимок этого Кришана, из фильма. Так, вот, Антон уверен, что на этом снимке мертвец, причем давно умерший. Есть, оказывается, характерные признаки, по которым это можно точно определить. Ты не думай, Антон провел в анатомическом театре года три, он эту публику отлично знает. Выходит, в фильме снимался настоящий мертвец! Это потрясающе!
      Бред! Мальчишка не отличил загримированного Кришана от покойника! А, вот то, что похозяйничали в вещах секретаря, может быть опасно.
     - Баро все вернул на место и дверь запер. Он ничего не заметит.
     - Не надо кричать на весь замок. Сейчас поднимемся в кабинет и все обсудим, - сердилась Елена.
     А в кабинете их ожидал сюрприз. В высоком кожаном кресле прямой как жердь восседал сам барон фон Канингер. Как только вся компания оказалась внутри кабинета, массивная дверь захлопнулась за спиной непонятно откуда оказавшегося там секретаря барона, а на растерянных сыщиков смотрели револьверное дуло и пара безжалостных глаз. Секретарь заговорил зловещим голосом:
     - Боюсь, господа и дамы, вам не придется участвовать в финальной части этой драмы. Вы позволили себе слишком вольно обойтись с вещами ваших постояльцев. Я всегда оставляю метки, чтобы знать, интересовался ли кто-то моими вещами в мое отсутствие. Но тут можно было обойтись и без них. Фотографии были вложены в планшет другой стороной.
      Молодежь стушевалась, даже Виорика слегка растерялась, но не Елена. Вот когда заговорила древняя гордость Ипсиланти.
      Елена подошла прямо к барону и гневно произнесла:
     - Как вы смеете, барон, так грубо нарушать все мыслимые законы света. Вы нашли приют в моем доме, и вот чем мне отплатили! И потом. Неужели вы могли подумать, что если вы назвались немецким бароном, я не смогу распознать в вас румынского дворянина?
      Елену так переполнял праведный гнев, что она забыла, что за приют в ее доме барон выложил весьма круглую сумму. Про румынского дворянина была чистая импровизации, но Елена решила, хуже не будет.
     Или ее демарш подействовал, или в планы барона входило лишь припугнуть сыщиков, но Канингер был смущен, хотя слегка усмехнулся.
     - Я должен перед вами извиниться, госпожа Елена. Оправданием мне может послужить лишь строжайшая секретность моей миссии. Вы должны понимать, что ваш замок - великолепно укрепленный стратегический объект. И разведки нескольких стран заинтересованы иметь о нем полную информацию.
     - Я думаю, с этим лучше разберутся жандармы, - надменно произнесла Елена.
     - Только не те, которые имели наглость вчера появиться в вашем доме. Это были ряженые. Именно про них я и говорю, когда призываю вас к бдительности.
      Виорика, поняв, что опасность отступила, возобновила расследование.
     - Шпионы? Мне они тоже сразу показались подозрительными. Вчера вечером норовили повсюду сунуть свой нос. Простите за дерзость, господин барон, но я не могу избавиться от чувства, что раньше уже с вами встречалась.
     - Вы очень наблюдательны, Виорика. А ведь вы тогда были совсем ребенком! Мы вместе с вашим отцом работали над книгой об истории Трансильвании. Однажды он взял вас с собой ко мне в загородный дом. Вы там впервые сели на лошадь. Еще раз прошу простить меня за мистификацию. Мне хотелось, чтобы вы насторожились. В замке оказались опасные гости. Что-то очень важное манит их сюда. Произошло убийство.
     - Вы знаете, кто убил? - тут же спросила Виорика.
      Барон не ответил. Он внимательно оглядел собравшихся, остановив взгляд на Антоне.
     - Мне кажется, вчера вечером вы говорили, что изучаете медицину?
      Антон охотно подтвердил эти слова.
     - Тогда позвольте предложить вам спуститься вместе с нами в подземелье замка, мне хотелось бы знать ваше мнение по одному вопросу.
      Виорика тоже вызвалась спуститься в подземелье, не помогли никакие возражения и увещевания. Чтобы не пропустить ничего достойного внимания, Виорика прочно заняла позицию рядом с бароном. Елена и Богдэн согласились подождать их возвращения в кабинете в компании секретаря. Чтобы успокоить расшатанные нервы Елена сходила за бутылочкой сливовой полинки, Богдэн охотно согласился поддержать компанию, да и секретарь не заставил себя уговаривать.
      Вернулась группа во главе с бароном, они отсутствовали недолго, но Виорику била дрожь, и не только от холода. Богдэн протянул ей рюмку полинки, которую Виорика тут же выпила.
     - Я никогда не видела подобного кошмара. Во что может превратиться человек после смерти! Да еще этот жуткий плащ! Это тот самый Кришан с фотографии. Выходит, Антон был прав, они снимали труп. У него под плащом торчит кинжал или нож без рукоятки. Похожий нож был у Шандора, когда приехал к нам в форме морского офицера.
     - Он называл его кортиком и носил при себе, как сказала Ружа, - задумчиво дополнила дочь Елена.
      - А что мы знаем о самом Шандоре? Он появился у нас совсем недавно. У него могли быть неизвестные нам цели. Почему кому-то понадобилось его убивать? Что хотели у него выпытать? Что искали у него в комнате?
     - Виорика, оставь, пожалуйста, Шандора в покое! Бывший морской офицер, превосходные рекомендации.
      - Откуда мы знаем, что он бывший морской офицер? Любой может надеть китель и прикрепить кортик на ремень. И рекомендации у него могут быть фальшивыми. Мы даже не знакомы с людьми, давшими эти рекомендации!
     - Фальшивый морской офицер с фальшивым морским кортиком. У настоящего кортика не могла отлететь рукоятка при таком ударе, - вставил Антон.
     - А может быть, убийцы пытались получить от Шандора ту бумагу со стихами? Не зря же он избавился от нее, отдав Баро! - воскликнула Виорика.
      Елена достала клочок, который опять пошел по рукам, и опять безрезультатно, пока не оказался у барона. Тот аккуратно распрямил листок и погрузился в его изучение.
     Антон тем временем высказал новое предположение:
     - А почему мы не обращаем внимания на киношников?
     - А при чем тут киногруппа? - удивилась Елена.
     - У них, по крайней мере, достаточно мужчин, чтобы сбросить несчастного Шандора с башни. И, главное, Кришан, о котором говорил барон, снимался в их фильме. Мне кажется, они самые подозрительные. Возможно, съемки, это только маскировка, а на самом деле они ищут какой-нибудь клад. Хорошо бы узнать, что они делали вчера после ужина.
      Елена фыркнула:
     - По крайней мере, про оператора известно точно, он пил вино с господами жандармами.
     - Режиссер с Дракулой могли управиться с Шандором и без оператора, - не сдавался Антон.
      Представить себе обаятельного француза, который вместе с Генри Скоттом раскачивает тело бедного Шандора, ни у кого больше не получилось.
     - Но почему они расправились с ним именно сейчас? Они уже довольно долго вместе живут в замке. И что им было от него нужно?
     - Все началось после просмотра фильма, - констатировала Виорика. - Ведь даже вы, барон, приехали сюда после просмотра этого фильма.
     - Любопытно,- пробормотал старик, думая о своем. - Не мудрено, что вы не смогли прочитать этот текст. Он написан по-турецки в немецкой транскрипции.
      Виорика тут же подскочила к барону.
     - А что, что там написано?
     - Похоже, это описание некой схемы. Часть листка оторвана. Но я возьму на себе смелость по уцелевшим словам предположить, что там шла речь о местоположении вашего замка. Эта часть не особо ценная для нас, поскольку мы и так здесь находимся.
     - А дальше, дальше?
     - Стиль довольно высокопарный, а текст напоминает шараду - "... вознесена под небеса.... источник жизни, как слеза...".
     - Что в нашем замке может быть вознесенным под небеса? Да, конечно же, башня! - восторженно перебила барона Виорика.
      Без лишних слов вся компания покинула кабинет и двинулась в сторону каменной башни.
     * *
      С башни открывался чудесный вид на покрытые вековыми елями горы. Действительно, стратегический объект! Елена, барон с секретарем и Виорика с друзьями растерянно стояли около широкой каменной чаши бассейна, наполненного дюймов на пять прозрачной дождевой водой. Они уже обстучали все камни в его стенах в поисках тайника. Дном колодцу-бассейну служила огромная плита, покрытая мягким изумрудным налетом мха. Поднять ее нечего было и думать. А чего они хотели? Чего-нибудь чудесного - после стольких испытаний. Но чуда не произошло. Медленно и уныло они потянулись к лестнице. Вдруг тишину прорезал жуткий голос.
     - Р-р-рика, Р-р-рика!!!
      Карл? Все повернулись на его зов и замерли от изумления. Барон даже встряхнул головой, прогоняя наваждение. Огромный черный ворон стоял посреди колодца, аккуратно поставив лапки на воду, и укоризненно смотрел на людей. Виорика очнулась первой, сняла туфли, засучила брюки и босиком осторожно подобралась к Карлу, наклонилась над ним. Карл издал звук, напоминающий довольный вздох, взмахнул крыльями и перелетел на бортик, а Виорика с трудом подняла над головой огромный прозрачный камень. Огненной стрелой блеснуло над лесом отраженное солнце. Такой гигантский алмаз никто не мог даже вообразить!
     * *
      Вечером за столом собралась та же компания, что и накануне, за исключением бедолаги Шандора и секретаря барона. Последний отбыл для организации поимки лже-полицейских по обвинению в убийстве, мошенничестве и шпионаже. Ещё он увез с собой переданный Еленой экземпляр чертежей, схем замка и его окрестностей. Алмаз надежно хранился в сейфе. Собравшиеся обсуждали последние события.
     - Все началось с фильма, - говорил барон Канингер. - Шандор увидел первый фильм и сразу узнал Кришана. Видимо, он был с ним хорошо знаком, знал о роде его занятий и сразу понял, что тот сбежал из тюрьмы не для того, чтобы сняться в кино. Шандор изготовил фальшивые рекомендации и устроился в замок управляющим. К тому же ему повезло, Стефан уехал на лечение, и его приняли без лишних вопросов. Но Кришан был далеко не в восторге от его приезда и не собирался делиться с ним информацией. Они повздорили, в результате Кришан погиб, а Шандор забрал себе бумагу с шифром, попавшим к тому в руки в Константинополе. Думаю, из-за нее Кришан и совершил побег.
     - Но почему мы никогда не видели этого Кришана в замке? - изумилась Елена.
     - Он говорил нам, что живет в деревне и ходит сюда через подземный ход, чтобы сократить дорогу, - ответил непривычно застенчивый режиссер, который чувствовал себя виноватым за кадры с настоящим трупом и искренне хотел загладить вину.
     - Когда Кришан не явился на съемку, мы пообещали Шандору большие деньги, чтобы его найти. У нас была безвыходная ситуация. Шандор признался нам, что видел труп Кришана в подземелье, и провел нас туда. Он высказал предположение, что покойника хватил удар. Труп был укутан в плащ с капюшоном и выглядел ужасно. Мы к нему не прикасались, спустились с камерой в подземелье и сняли прямо там. Уже после Шандор рассказал нам, кем был покойный, и предупредил, что не собирается заявлять о нем. Мы тоже решили молчать.
     - Должен признаться, что именно благодаря этой вашей выходке, я не стал подозревать вашу группу. Если бы вы были причастны к убийству, вы не включили бы в фильм эти кадры.
     - А фальшивые полицейские тоже искатели сокровищ? - спросила Виорика.
      Барон нахмурился.
     - О! Эти - преступники широкого профиля. Не брезгуют ни чужими сокровищами, ни шпионажем. Все, что можно превратить в деньги, входит в круг их интересов. Самые беспринципные и опасные люди. Они тоже явились сюда, когда увидели в фильме Кришана, но, уверен, это была не единственная их цель. Поэтому они начали с обследования подступов к замку. Шандор их сразу заподозрил, потому и отдал бумагу Баро. Но это его не спасло. Подпоив оператора, они узнали все, что им было нужно. Найдя и обыскав труп Кришана, ничего не обнаружив, они взялись за Шандора. Не добившись результата, в ярости убили.
     - Почему-то его не жалко, он и сам убил человека, - жестко сказал Антон.
     - А вы знаете, кто спрятал алмаз в колодце?
      Барон усмехнулся.
     - Боюсь, этого даже Карл не знает, а ведь многие думают, что вороны живут триста лет. Во времена османского правления замок принадлежал одному из приближенных султана. Думаю, история легендой дожила до наших дней и прислала к нам господина Кришана из константинопольской тюрьмы с непонятными стихами.
     Все помолчали. Карл, сидящий на бронзовой люстре зала, перелетел поближе к хозяйке. Елена протянула ему кусочек мяса и тихо прошептала:
     - Мне все же кажется, ты видел, как алмаз прятали в колодец. Почему же ты раньше мне не рассказал?
  
  
  
  
  -- Танара Стапана "Румынская соль"
  
  
  -- 2-й этап. Детективный цикл
  
   Утро выдалось тёплым. Солнце играло в листьях деревьев, в траве и на ярко-красном капоте автомобиля De Dion-Bouton Type AW 12CV. Юная девушка вцепилась в руль так, что побелели костяшки пальцев. Она смеялась. Ветер трепал её короткие волосы, остриженные на современный манер. Пассажир про себя молился, хотя и не был набожным человеком.
   -- Виорика, милая, полегче!
   -- Не бойтесь, любезный Джордж, это далеко не предел!
   Георге Памантеску, крупный землевладелец и друг почившего отца Виорики, имел все основания опасаться за свою жизнь: они ехали по горной дороге вверх, и он, недавно получивший автомобиль из Франции, не был уверен, что девушка легко освоится с управлением. Виорика же быстро разобралась, оценив и напольное расположение педалей сцепления, и переехавший вперёд радиатор, и современный внешний вид автомобиля, который казался Георге несколько агрессивным. Крутанув руль, девушка съехала с дороги к обрыву, остановившись и выбив камни, которые с грохотом сорвались вниз.
   -- Виорика, мы сломались?
   -- Что? Нет! Закончился бензин! -- Она выпрыгнула из машины и подбежала к самому краю, чтобы сверху посмотреть на весь проделанный ими путь. Блуза с закатанными рукавами, открывающими загорелые руки, широкие кожаные брюки, короткая неровная стрижка, закрывавшая поллица, только подчёркивали природную красоту девушки. Тонкие, аристократические черты лица достались ей от матери, Елены Ипсиланти. А от отца она унаследовала живые проницательные глаза.
   -- Говорите, бензин, но как же я...
   Она повернулась к Памантеску и улыбнулась:
   -- Джордж, не беспокойтесь. Отсюда меньше мили до замка. Что может быть лучше, чем пройтись пешком в такое чудесное утро? Но... если вы не хотите бросать автомобиль, подождите здесь -- я пришлю вам слугу с топливом.
   -- Я бы составил вам компанию, но...
   -- Всё-таки Де Дион Бутон прекрасен! -- Девушка подошла к машине, любовно разглядывая декоративную облицовку радиатора и фары. -- Четыре цилиндра, двенадцать лошадиных сил. Вы подумайте -- двенадцать! Мы мчались, как ветер! Но, дорога, скажу я вам, шла вверх совсем под небольшим углом. Дальше так быстро не поедете!
   -- Я и не собирался.
   Виорика рассмеялась:
   -- Вы милый, Джордж. -- Она знала: Георге Памантеску, завидный холостяк, слишком давний друг семьи и никогда не осмелится посвататься к ней или к маман. Знала и бессовестно фамильярничала, злоупотребляя его добрым отношением. -- Не вздумайте взять наш бензин и уехать обратно! Вы непременно должны быть на ужине!
   -- Госпожа Елена устраивает пышный приём?
   -- Какое там! Мы бедны, как церковные крысы! Держимся на доходах от пансиона, которым занимается Шандр.
   -- Ваш новый управляющий тот ещё прохвост.
   -- А, ерунда! -- Виорика махнула рукой. Положение обедневшей аристократки её не смущало. Напротив, она находила его в какой-то степени забавным.
   -- Кто будет на ужине?
   -- Какой-то надутый индюк. Солевой магнат. Ммм... Господин Николаэ Стурдза.
   -- Из тех самых Стурдза?
   -- Возможно. Мне дела нет. А вот маман его приезд почему-то взволновал.
   -- Я бы посоветовал вам быть с ним поосторожней, милая. Если это Стурдза, о котором я думаю -- владелец шахты Салина Турда, у него могут быть на вас свои виды. У вашего отца когда-то были акции этой соляной шахты. У меня самого есть бизнес в Клуже. И этот господин, если мы всё-таки о нём, мой должник.
   -- У него плохи дела?
   -- Проблемы с акционерами. Пополнив пакет акций, увеличив долю влияния, он бы, возможно, что-то исправил.
   -- Опять эти ваши интриги и игры с деньгами...Скучно. А вот за прогулку я вам благодарна. Ваш автомобиль прекрасен -- буду называть его... Красным Дьяволом.
   -- Виорика, это вульгарно.
   Она немного отклонила голову, и волосы упали с лица, открыв утреннему свету её смеющиеся карие глаза, оттенённые густыми чёрными ресницами:
   -- А вы никому не рассказывайте. Это будет нашей тайной.
   Георге усмехнулся, не зная, как реагировать. Виорика сделала пару шагов назад, пятясь в сторону дороги:
   -- Я пришлю кого-нибудь с бензином, Баро или Ружу. Ну, не скучайте! И обязательно будьте вечером. Я познакомлю вас с одной интересной дамой!
   Памантеску хотел было сказать, что на сегодня интересных дам с него достаточно, но Виорика Ипсиланти уже убежала по пыльной, залитой солнцем дороге, растворившись дымкой в знойном утре.
   #
   -- Виорика! Где ты была? Я тебя искала!
   -- Я не скрывалась!
   Виорика и Елена Ипсиланти столкнулись в коридоре. Обе не ожидали ни этого случайного столкновения, ни последующей стычки.
   -- Тебя не было всё утро! И опять одета как мужчина. Каталась на лошадях?
   Виорике никак не дано было понять, почему маман не может отличить запах бензина от запаха конского навоза. Или всё это от неё бесконечно далеко? Или она делает вид?
   -- Теперь я здесь. Что изволите поручить вашей глупой дочери?
   Елена вздохнула:
   -- Ты нужна на кухне. И прошу тебя, переоденься к ужину.
   -- Да, мама. -- Виорика закатила глаза. Женщины и не подозревали, насколько они похожи. Возможно, это и было причиной многих недоразумений. На кухне Виорика нашла несколько растерявшегося Баро, которого Ружа оставила на хозяйстве, убежав с поручением в деревню. Эта цыганская пара прислуживала в замке, сколько Виорика себя помнила. Девушка решила озадачить Баро доставкой бензина и отослала его к господину Памантеску, чему цыган был несказанно рад.
   -- Что тут у нас? Карпатский суп? Прекрасный выбор! -- Виорика подошла к плите.
   -- Не хватает людей, барышня. Некому прислуживать за столом. Не цыган же ставить, в самом деле! -- Пожаловалась Флоря, главная кухарка.
   -- Я подумаю. Но если никого не найдётся, сами как-нибудь выкрутимся.
   -- Барышня, попробуйте суп. Хорошо ли посолен?
   Направляясь из кухни в гостевое крыло замка, Виорика задумалась о барышне, знакомство с которой посулила Джорджу. Виорика не поняла, что именно привлекло её внимание к этой платной гостье замка. Может быть, что-то в манере держаться. А ещё Виорика, девушка по природе своей любопытная и наблюдательная, заметила, что незнакомка носит два похожих перстня на безымянных пальцах обеих рук. Только возможности разглядеть украшения поближе до сих пор не представилось. Может быть, сегодня... Маман, решив, что гостья украсит общество на предстоящем ужине, пригласила её, и та любезно согласилась.
   Но нужно возвращаться к делам насущным. Кому же действительно прислуживать за столом? Мучимая этим вопросом, Виорика не заметила, как столкнулась с той самой гостьей, назвавшейся госпожой Иляной Сареяну.
   -- Ах, милая, простите, вы не пострадали?
   -- Простите вы меня, -- Улыбнулась Виорика, принимая левой рукой изящную руку в перчатке, и поднимаясь на ноги. -- Иду, не разбирая дороги!
   Они обе секунду смотрели друг на друга и вдруг рассмеялись.
   -- Ох, и правда: мыслями вы где-то далеко, моя милая.
   -- Пустяки. Не хватает слуг. -- Виорика спохватилась, осознав, что сболтнула лишнего.
   -- Так возьмите моего, дорогая... Виорика? Я не ошиблась? Возьмите Андре! В дороге от него, может быть, и есть польза, но в стенах замка он мне совершенно не нужен!
   Виорика поблагодарила и обещала подумать, на что получила ответ, что и думать нечего. Таким образом, слуга на вечер был передан в её полное распоряжение.
   #
   Всё было приготовлено: в тяжёлой люстре и в серебряных подсвечниках зажгли свечи и гостей пригласили в просторную залу с высоким потолком. Посреди гостиной за массивным овальным столом расположились по часовой стрелке дочь и мать Ипсиланти, затем, по левую руку от Елены, солевой магнат господин Николаэ Стурдза, далее, как раз напротив Виорики, наш знакомый Георге Памантеску, за ним госпожа Иляна Сареяну. Вышло, что она, в свою очередь, оказалась напротив господина Николаэ и рядом с Виорикой, тем самым замыкая круг гостей. Виорика и Елена были ближе всех к выходу, чтобы следить за слугами. Ужин начался.
   К счастью, гостей развлекала маман. Виорика не вникала в беседу, она наблюдала за Джорджем. В дороге с ним произошла авария: по какой-то причине двигатель взорвался. Машину развернуло, а водитель вылетел на дорогу. Памантеску чудом не пострадал, но признался, что чувствует себя нехорошо. Хотя тут же заверил, что ужин поправит его здоровье.
   -- И не говорите, господин Николаэ. Совершенно отбились от рук! Это крестьянское восстание, это нечто совершенно ужасное!
   -- Елена, реформы шестидесятых прошли бессмысленно. Крестьянам дали слишком мало земли. А некоторым не досталось ничего. Восстания были неизбежны. -- Георге не ждал ответа от госпожи Ипсиланти, он смотрел на Стурдза. Тот не стал медлить:
   -- Вы как крупный землевладелец разве не должны быть на моей стороне? Люди многого хотят. К счастью, у нас хорошая армия. У меня, в отличие от вас, не так много земли. И ещё меньше отведено под сельскохозяйственные нужды. Я не могу разбрасываться.
   Виорика поняла, что пора вмешаться. Два их гостя явно друг другу не нравились:
   -- Господа, это сложный вопрос. Но что хорошо, у нас сейчас вовсю открывают школы для бедноты. Я думаю, это отличный признак!
   -- Образование, дорогая Виорика, это привилегия. -- Николаэ Стурдза немного придвинулся, внимательно на неё взглянув. Виорике не понравилось это его "дорогая".
   -- Чепуха! И привилегии чепуха. Где бы мы были, если бы все так думали? -- Георге недовольно поморщился. Стурдза хотел ответить, но тут внесли суп.
   "Слава тебе, боже" -- подумала православная, но совершенно не религиозная Виорика. На правах хозяйки девушка сама взялась разливать знаменитый карпатский суп. Госпожа Сареяну вызвалась ей помогать. Её слуга Андре обходил гостей, расставляя закуски и предлагая вино. Георге, следивший за Виорикой с черпаком, от вина отказался. Разливая суп, младшая Ипсиланти заметила, что Иляна сняла с правой руки перчатку, под которой на пальце обнаружился перстень с выгравированной буквой "И".
   -- Чтоб тарелки не скользили, -- шепнула госпожа Сареяну, принимая первую порцию. И замешкалась, глядя на тарелку в руках, словно вдруг забыла, что с ней делать, но, в конце концов, поставила перед собой. Передавая ей следующую порцию, Виорика спросила:
   -- Иляна, что у вас за оберег на шее?
   -- Оберег? -- Девушка вздрогнула, прикоснувшись к шелковому мешочку на чёрном шнурке, и при этом взглянула на господина Николаэ. Виорика перехватила её взгляд, и почувствовала, как по коже пробежали мурашки, таким от него веяло холодом. Впрочем, ей этот господин тоже не нравился. Она отдала девушке тарелку. Иляна тут же пустила суп дальше по кругу, протянув его Георге. Он, подражая первому порыву Иляны, поставил тарелку перед собой.
   -- Вы не передадите суп господину Стурдза?
   -- Он получит следующую порцию. Эту я уже облюбовал.
   -- Конечно. -- Иляна, приняв очередную тарелку, поняла, что та слишком тяжела, чтобы передавать её через стол, и отдала подошедшему Андре.
   А Виорика, наливавшая тем временем суп для себя и маман, почему-то вдруг вспомнила о неудавшемся браке между Паулем Мурузи и Аной Драгаеску. Обсуждать скандальную новость ей не хотелось, но её волновала судьба девушки.
   -- А слышал кто-нибудь, что случилось с той бедняжкой, невестой господина Мурузи?
   Елене, считавшей сплетни на званом обеде моветоном, вопрос дочери не понравился, но не ответить было бы неприлично.
   -- Проходимка оказалась замужней дамой. Хорошо, нашёлся свидетель.
   -- Мама, я немного знакома с Паулем, он, кажется, был серьёзно в неё влюблён.
   -- Не будем об этом.
   -- Возможно, у девушки были причины. -- Госпожа Сареяну пропустила пальцы под чёрный шнурок. Со стороны казалось, он её давит. -- Простите, мне нужно ненадолго вас покинуть. -- Она поднялась и вышла из зала. Виорика заметила, что Андре тоже нигде нет.
   -- Можно пока выпить вина. Это разогреет аппетит. -- Стурдза оглянулся, бокалы у всех были полны. Без вина оказался только отвлёкшийся Георге.
   -- Дружище, не откажите в любезности выпить со мной, и закончим на этом споры. Они не способствуют пищеварению.
   -- Ваша правда, -- на миг замявшись, согласился Памантеску. -- Почему бы не выпить?
   Колебания Георге разозлили господина Николаэ, хотя он не подал виду и наполнил бокал соседа. За стол как раз вернулась несколько побледневшая госпожа Сареяну, и Виорика заметила, что шнурок с её шеи исчез. Иляна села, улыбнулась всем и взялась за суповую ложку.
   -- Милая, может быть, сначала вина?
   -- Да, конечно. -- Коснувшись шеи, она нервным движением взяла бокал и немного пригубила. Гости последовали её примеру. Господин Памантеску осушил свой бокал залпом и сразу же принялся за суп:
   -- Виорика, это невозможно!
   -- Невозможно вкусно, Дж..., господин Георге?
   -- Невозможно есть, дорогая Виорика! Пересолено!
   -- Быть не может! -- Младшая Ипсиланти подскочила. Неужели мясо передержали в рассоле? Но ведь она сама проверяла! Памантеску, промокнув губы платком, начал было успокаивать Виорику, но вдруг несколько раз судорожно вздохнул, что-то прохрипел, глядя на господина Николаэ, и рухнул на пол. Николаэ, ближайший сосед Георге, подскочил к нему, расслабил воротник, пошлепал по щекам, припал ухом к груди и, прислушавшись, выдавил:
   -- Господа и дамы, это... это невероятно, но... Георге Памантеску -- мёртв!
   Целая буря чувств нахлынула на Виорику, чуть не сбив её с ног. Она хотела бежать к Георге, но это слово - "мёртв" - ударило в неё, лишив возможности двигаться. Гости замерли. Застывшие лица с написанным на них непониманием, нежеланием принять произошедшее, воцарившаяся в зале тишина вселяли ужас. Время остановилось. Но усилием воли Виорика Ипсиланти вырвалась из паутины холодного липкого страха. Её близкий друг мёртв, но смерть пришла не сама по себе. Его убийца здесь, в этом зале. Мысль заработала - лихорадочно, быстро, но довольно чётко. В голове прокрутились все детали этого вечера. Виорика понимала -- если убийца здесь -- она не может, не должна его упустить!
   -- Из этой залы никто не выйдет. -- Виорика упёрлась ладонями в стол, чтобы не потерять равновесие, и крикнула:
   -- Баро! Немедленно закрой двери!
   Так, что она знает? Пять человек за столом, три гостя и они с маман. Шестой -- Андре -- прислуживал. Снятая перчатка, перстень, исчезнувший с шеи шнурок, суп, пущенный против часовой стрелки, по кругу: ведь Виорика левша, черпак она держала в левой руке, отдавая тарелки от себя направо. Вино, в конце концов.
   Баро влетел в зал, огляделся. Виорика уверенно ему кивнула. Цыган взглянул на госпожу Елену и одними губами прошептал:
   -- Домна?
   Елена Ипсиланти тоже кивнула, подтверждая приказ дочери. Баро встал в дверном проёме, перегородив проход.
   -- Я прошу всех сесть так, как мы сидели за ужином!
   -- Да что вы себе позволяете, Виорика? Я требую, чтобы меня выпустили! Вы не слуга закона, в конце концов!
   -- За жандармами я пошлю, господин Стурдза, сядьте. Хорошо, если они будут к утру. А пока, на правах хозяйки, прошу всех: соблюдайте спокойствие. За порядком проследят мои слуги.
   -- Вы пожалеете, барышня. -- Николаэ не понравилось, что он вынужден подчиняться какой-то соплячке и её слуге-цыгану, но не лезть же в драку. Стурдза вернулся на место и сел.
   -- В замке произошло убийство. А вы, господин Николаэ, один из подозреваемых. -- Виорика садиться не стала. Ей хотелось, чтобы все видели и слышали её. -- Вторая - Иляна Сареяну .
   Молодые женщины скрестили взгляды. В глазах госпожи Сареяну стояли слёзы. Она прикоснулась к шее, нащупывая отсутствующий шнурок. На пальце блестнул перстень.
   -- Вы сняли только одну перчатку, госпожа Иляна?
   -- У меня мёрзнут руки, Виорика. Но шёлк скользкий, я боялась уронить тарелки.
   -- Господина Георге отравили. Вы передавали ему суп. Оголили вы правую руку, чтобы удобнее было незаметно подсыпать яд, или отрава до сих пор на вашей левой перчатке -- как знать?
   -- Что? Нет!
   -- Приняв у меня тарелку, вы намеренно поставили её перед собой, надеясь, что господин Георге последует вашему примеру -- людям это свойственно. Вы предугадали, что он оставит суп с ядом у себя. И даже уточнили специально, не намерен ли он передать блюдо дальше!
   -- Да, так и было! -- Елена Ипсиланти вскочила. -- О мой бог, но зачем?
   -- Я не делала этого. Я... -- Иляна замолчала, опустив голову.
   Виорика вздохнула:
   -- Только одно меня смущает, госпожа Сареяну. Вы с Георге не знакомы. Я это поняла точно, когда представляла вас друг другу. Он не знает вас, а вы -- его. Я многое могу определить по лицу Джорд... могла определить...
   -- Да что тут думать! -- Опять вспылил Стурдза. -- У неё была прекрасная возможность. Нужно запереть её и дождаться полиции!
   Иляна молчала, Виорика продолжила:
   -- А теперь вы, господин Николаэ. Разве не вы наливали Георге вино?
   -- Да ведь мы все его пили. Каждый из нас!
   -- Всем остальным вино разливал Андре.
   -- Вот, кстати, Андре! Он же крутится у стола весь день! Мог подсыпать в пищу господину Памантеску что угодно!
   -- Но бокал господина Памантеску наполнили именно вы! Все это видели?
   -- Я не уверена, но, кажется, да! -- Подтвердила Елена. -- Вы ещё уговаривали дорогого Георге... ох, боже мой... уговаривали его выпить с вами и забыть все споры.
   -- Да, точно! -- Вдруг подала голос Иляна, гневно сверкнув глазами из-под влажных ресниц.
   -- Кстати, о спорах, -- продолжала Виорика, -- вы, господин Николаэ, задолжали господину Памантеску крупную сумму.
   -- Да я никогда с нимпрежде не встречался!
   -- Может, не с ним, а с его поверенным. У Георге были интересы во многих отраслях. Вы можете отрицать -- это несложно проверить. Я знаю о долге от господина Памантеску лично. А сюда вы, вероятно, приехали свататься ко мне?
   -- Да это абсурд! -- Николаэ вскочил, опрокинув ступ. -- Полный абсурд! Вы, конечно, недурны собой, барышня, но с чего вы взяли?..
   Виорика посмотрела на мать.
   -- Мама?
   Елена гневно выдохнула:
   -- Так вы, господин Стурдза, в долгах? Виорика угадала. Что ещё могло вас сюда привести? Вы -- холостяк. А у меня -- засидевш... прекрасная дочь на выданье.
   -- Мама, думаю, его интересовала не я, а наши акции в Салина Турда! У нас ведь они есть?
   --... Кажется, да. -- Елена поморщилась, напрягая память. Когда она вступала в наследство, что-то такое она видела в бумагах.
   -- Вы хотели жениться на мне ради нашей доли акций. Вы бы поправили своё положение, получив контрольный пакет. Вы предполагали, что господин Георге может вам в этом помешать!
   -- Почему, Виорика? -- удивилась Елена.
   Девушка осеклась. Действительно, почему? Как много людей знали о их дружбе? И что об этой дружбе думали? Не всё ли теперь равно? Георге мёртв. И повинный в этом человек здесь.
   -- Я не травил его! У меня нет яда! Обыщите меня! -- Николаэ демонстративно похлопал себя по карманам, потом поднял обе руки. -- Это не я!
   -- Виорика, а где же Андре? -- Вдруг спросила Елена. -- Только что был здесь, а теперь я его не вижу.
   Слуги госпожи Сареяну нигде не было. Баро, отвлёкшийся на господина Николаэ, понял, что сплоховал. Виорика выбежала в коридор, ведущий на кухню. Цыган, пропустив её, встал в дверном проёме и преградил путь ринувшемуся за ней Николаэ. А Виорика тем временем наблюдала интересную картину: её кухарка угрожала ножом порывавшемуся сбежать Андре.
   -- Молодчик пытался прошмыгнуть! Но я ему не... ай-ай-ай, куда-й то?!
   Андре перепрыгнул через стол и ринулся мимо Виорики, оттолкнув её. Но девушка успела в него вцепиться. Завязалась борьба, в которой Виорика, будучи слабее, проигрывала.
   -- А ну-куа отойди от домны мики! Иначе выпущу кишки! -- раздался вдруг грубый женский голос.
   Вернувшаяся из деревни Ружа быстро оттеснила к стенке испуганного Андре, приставив к его животу кривой нож. Кухарка Флоря, обогнув стол, подбежала к Виорике:
   -- Барышня, как вы? Посмотрите, он что-то прячет в руке. Хотел выкинуть в окно, но я не подпустила.
   -- Ружа, что там?
   -- Сейчас узнаем, домна мика. -- Цыганка повернулась к молодому человеку -- малец, разожми пальцы, не то придётся разгибать ножом.
   -- Не пугай его. -- Виорика подошла к Андре, взяв за руку, в которой было зажато нечто, имеющее чёрный шнурок. -- Это принадлежит госпоже Сареяну? Отдайте мне!
   -- Не могу. -- Он покачал головой. А Виорика вдруг всхлипнула на вдохе, впервые разглядев его лицо:
   -- А я ведь вас знаю! Вы...
   -- Прошу, молчите.
   -- Не стану. Впрочем, если вы мне всё объясните...
   -- Нет.
   -- Вы не в том положении, чтобы диктовать условия. Умер мой дорогой друг. И если вы к этому причастны...
   -- Ни я, ни госпожа Иляна!
   -- А факты говорят об обратном! Отдайте! -- Виорика вцепилась в его пальцы, и они поддались, чему очень способствовал тычок Ружи молодому человеку в бок. В руках у младшей Ипсиланти оказался небольшой шёлковый мешочек. Раскрыв его, барышня изумлённо воскликнула:
   -- Соль? Но почему соль?
   #
   Андре и Виорика вернулись в обеденную залу вместе. Георге лежал на полу, Елена сидела, нервно теребя салфетку, Иляна плакала, а взбешённый господин Стурдза метался.
   -- Милая, всё в порядке? Где он был? -- Встрепенулась старшая Ипсиланти.
   -- Всему своё время, мама. На чём мы остановились?
   Но тут к Виорике подбежала Ружа и шепнула на ухо пару слов. Барышня кивнула, быстро набросала записку, перечитала и отдала цыганке.
   -- Передай ему. И пусть сделает всё точь в точь, как написано!
   -- Поняла, госпожа.
   Девушка подумала: как вовремя приехал нежданный гость! Теперь у неё всё получится.
   -- Итак, госпожа Иляна, вернёмся к вам. Мы остановились на том, что у вас не было мотива. Георге ни разу ничем себя не скомпрометировал. К нему не приставала грязь. Не могу представить, чем бы он мог вас обидеть.
   -- Это правда. Я совсем не знала господина Памантеску, но он показался мне хорошим человеком.
   -- А вот господин Стурдза вполне заслуживает вашей мести, не так ли? У меня возникла догадка. И она кажется мне не лишённой смысла. Изволите выслушать?
   Ружа вернулась. Видимо, поручение она передала -- в проходе, за спиной Баро, Виорика увидела ещё одну фигуру.
   -- Ружа, милая, так хочется пить. А я не уверена в безвредности того, что стоит на столе. Пожалуйста, принеси мне с кухни томатный сок.
   -- Сию минуту, барышня.
   Виорика повернулась к гостям:
   -- Иляна Сареяну, появившись в замке, сразу привлекла моё внимание. Что-то в её облике показалось мне необычным. Но что? Я вспомнила, что, впервые увидев её, обратила внимание на похожие перстни, которые она носит на обеих руках. Но больше увидеть их мне не удалось, дама не снимает перчаток. Как вы видите, левая рука её до сих пор в перчатке. Зная о нехватке слуг в замке, она была уверена, что я сама буду разливать суп, и села рядом, чтобы предложить мне помощь в раздаче тарелок. Села по правую руку, зная, что я левша. В левой руке я держала черпак -- и тарелки могла передавать только направо, через госпожу Иляну. У неё была возможность отравить любого из нас. Но хотела она смерти только одному -- господину Николаэ Стурдза!
   Николаэ побледнел. Елена же не поверила:
   -- Милая, он, конечно, не тот, за кого я его принимала. Но почему?
   -- Помните, мама, я спрашивала сегодня о сорванном венчании? Вы знаете подробности?
   -- Священник узнал обманщицу. Подумать только, второй раз выходить замуж при живом муже!
   -- А кто первый муж? Помнится, дело замяли. Вы не заметили, мама, что наша гостья Иляна Сареяну и господин Стурдза как будто знакомы?
   -- К чему ты, Виорика? Если и знакомы, что с того?
   -- А помните ли вы, что Николаэ Стурдза был женат? К сожалению, о супруге мы ничего не знаем. Звали её, кажется, Ана. И она рано умерла, оставив сестру Илону.
   Госпожа Сареяну вскочила, опрокинув стул, бокал и закуски со стола.
   -- Милая, успокойтесь. -- Виорика схватила девушку за руку в перчатке.
   -- Виорика, боже мой, а если там яд? -- Вскрикнула Елена.
   -- Яд, мама, в сердце у господина Николае Стурдза. -- Младшая Ипсиланти повернулась к Иляне Сареяну. -- Сперва я приняла вас за его исчезнувшую, якобы умершую жену: столько в ваших глазах было ненависти. Но... покажите ваш перстень! -- Виорика стянула с девушки перчатку. На безымянном пальце оказалось почти в точности такое же украшение, как и на второй руке. Но буква была другой.
   -- Здесь выгравировано: "А". Ведь она ваша сестра -- Ана Стурдза, в девичестве Ана Драгаеску? Никто не догадался, что обманщица Драгаеску, попытавшаяся второй раз выйти замуж, -- на самом деле госпожа Стурдза, считавшаяся мёртвой. Что с Аной, милая, скажите мне?
   -- Повесилась.
   Елена шумно вздохнула. Николаэ, слушавший молча, хотел вмешаться, но Баро положил руку ему на плечо. Госпожа Сареяну, вернее, Илона Драгаеску, продолжила:
   -- Мы из обедневшего аристократического рода. -- Она запнулась, чуть не сказав: "так же, как и вы", но сдержалась. -- Выйдя замуж, сестра жила довольно уединённо. Мерзавец Стурдза не давал нам видеться, не выводил Ану в свет. Когда он выгнал её из дому, заплатив гроши за молчание, и сказал всем, что жена его покинула этот мир, свет принял ложь. Развод плохо сказался бы на его репутации. Судьба улыбнулась Ане, пообещав счастье во втором браке. Но... не сложилось.
   -- И вы решили отравить господина Николаэ? Поэтому и сняли перчатку, чтобы удобнее было бросить в суп щепотку соли? Носили яд на своей груди, у сердца!
   -- Если бы эта соль, проклятая соль из его соляных шахт, могла пропитаться моей яростью и болью, их одних было бы достаточно, чтобы его убить.
   -- Но ведь вы использовали настоящий яд, госпожа Иляна?
   -- Я... я не зна... -- она неуверенно покосилась на Андре.
   Виорика задумалась: кто из них отравил Георге? Сделала ли это госпожа Илона, сняв перчатку и незаметно взяв соль из мешочка на груди? Или, быть может, отраву подсыпал прислуживавший за столом Андре, поняв, что девушка не справится? Мужчины сидели рядом: он мог ошибиться. Есть ли разница: Андре или Илона? Их сговор налицо. И виселица суждена обоим. А делится ли грех убийства надвое? Как знать?
   -- Вы... убили... не того. Не того, госпожа Илона, на чью жизнь покушались. Мы убедились, что у вас были и возможности, и мотив. Кто из вас посолил суп -- не важно. Отравлены ли все порции -- и готовы ли вы были заодно убить нас всех -- тоже не важно. Мы живы, господин Георге мёртв.
   -- Но у вас нет улик. Как вы докажете, что отрава была в соли? -- неожиданно подал голос Андре. Илона встрепенулась, охваченная внезапной надеждой.
   -- Вот он -- ваш оберег. -- Виорика протянула руку и показала присутствующим шёлковый мешочек, лежащий у неё в ладони. -- В нём соль. А отравлена она или нет -- можем выяснить! -- Виорика улыбнулась подоспевшей Руже. -- Мне как раз принесли мой томатный сок! -- Пригубив немного, она поставила кубок на стол -- прекрасный напиток! Из отборных помидоров -- привезли сегодня из деревни. Я лично выбирала лучшие. Но знаете что? Сок несомненно хорош, но в нём чего-то не хватает. -- Виорика раскрыла мешочек, взяла оттуда щепотку соли и щедро посолила напиток. -- Ну как, можно мне выпить это? Или, Иляна, простите, Илона, вы сами желаете попробовать? Если выпьете, я поверю, что вы невиновны. И, вместе с тем, поверю, что вы украшаете руку перстнем Аны -- в память о счастливых днях с ней, тогда как соль на груди вы носили как напоминание о тяжёлой доле вашей бедной сестры.
   -- Госпожа Виорика, пожалуйста!
   -- Мне выпить это?
   -- Нет, не смейте!
   Виорика подошла к Илоне и подала ей кубок. Та приняла его дрожащей рукой.
   -- Нельзя мне, тогда пейте вы!
   Илона Драгаеску, едва дыша, поднесла кубок к губам.
   -- Я убила человека. Видит бог, я не хотела.
   -- Тогда пейте! -- И Виорика, поддерживая с трудом стоящую на ногах девушку, почти вплотную приблизилась к ней и шепнула на ухо несколько слов. Отстранившись, она невозмутимо взглянула госпоже Илоне в глаза:
   -- Уверена, в аду вам уготовано место пожарче!
   Госпожа Сареяну, она же Драгаеску, слабо понимая происходящее вокруг, сделала несколько глотков и... как подкошенная, упала на пол.
   -- Порождение дьявола! Отравилась собственный ядом! Туда ей и дорога! -- Николаэ Стурдза хотел было подойти к лежащей на полу Илоне, но Баро продолжал удерживать его на месте. В зал вбежала Ружа:
   -- Госпожа Елена, к нам ещё один гость!
   -- Сейчас? Да кто ж ещё? -- Елена досадливо поморщилась. -- Здесь принять не могу, сама видишь, проводи гостя в кабинет.
   -- Подождите, мама! Ружа, кто приехал?
   -- Господин Антон, барышня.
   Антон Кедвенс, студент Будапештского университета и друг Виорики, не дожидаясь разрешения Елены, вошёл в залу. Виорика подлетела к нему, отгораживая от матери:
   -- Антон, вы так вовремя! У нас здесь... ужасное несчастье. Возможно, девушка отравилась. Вы не посмотрите?
   Кедвенс учился на медицинском факультете, просьба его не удивила. Подойдя к упавшей девушке, он склонился над ней, оглядел лицо, губы, пощупал пульс, вздохнул и произнёс:
   -- К сожалению, вынужден сообщить, что девушка мертва. Ошибка исключена. Скорее всего, отравлена сильным ядом. Смерть наступила мгновенно?
   -- О мой бог, да! -- Подтвердила Елена.
   Виорика кивнула.
   -- Значит, всё прояснилось. -- Она посмотрела на Николаэ. -- Господин Стурдза, она пыталась вас убить, и её настигла кара. Мы все прекрасно понимаем, что не в наших интересах предавать этот случай огласке. Надеюсь, совместными усилиями нам удастся уладить это дело с полицией. Вы согласны?
   Девушка рассчитывала, что правда о покойной Ане станет её козырем, вздумай господин Струдза возражать. Но тот неуверенно кивнул. Акционеры не хотели иметь с ним дела, а скандал окончательно разрушил бы репутацию.
   -- Решено, -- заключила Виорика. -- Ах да! -- Она повернулась к Антону. -- Дорогой друг, пожалуйста, унесите госпожу Иляну в кабинет. Дорогу вы знаете.
   -- А что с тем господином на полу? -- Кедвенс кивнул в сторону Георге Памантеску. Впервые за вечер Виорика набралась смелости, чтобы взглянуть на умершего друга. Вот он -- как живой, но больше никогда им не разговаривать: ей не подшучивать над ним, ему не беспокоиться о ней. Никогда -- страшное слово.
   -- Да моя ли ты дочь? -- Мать вырвала Виорику из плена тяжёлых мыслей, ударив по лицу. Младшая Ипсиланти отшатнулась, прикоснувшись к щеке. Один из перстней Елены её порезал. Не совсем осознавая, что произошло, Виорика достала из рукава свой платок. И вдруг её осенило!
   -- Ведь он... ведь он же! О мой Бог. Он ведь подносил к лицу платок!
   Она думала о чём угодно: о перстне, шёлковом мешочке, порядке раздачи супа, о белом вине. Что если цена её ошибки -- человеческая жизнь? Виорика подбежала к господину Георге, упала рядом с ним на колени и проверила пульс:
   -- Джордж! Прошу вас, ну же! -- Виорика, вспомнив, что не одна здесь, закричала:
   -- Антон, милый! Идите сюда! Помогите мне!
   Кедвенс, уже взявший на руки Илону, замешкался. Виорика гневно повторила:
   -- Милый, бросьте эту барышню -- отдайте её Андре. Вы нужны мне здесь!
   -- Милый? Этот венгр? -- Елена почти задохнулась от возмущения. Антон аккуратно передал девушку в руки Андре и подошёл к младшей Ипсиланти:
   -- Что же вы хотите, дорогая? Чтобы я угадал яд? -- Кедвенс присел рядом с Виорикой и начал осмотр господина Георге.
   -- Не нужно ничего угадывать! Видите платок? -- Виорика подняла небольшой кусок белой ткани, испачканной разводами. -- Только не вдыхайте. Господин Памантеску вряд ли доверил свой автомобиль цыгану, он всегда заправлял его сам. Руки он вытер платком, а за ужином тот же платок поднёс к губам и носу.
   -- Полная обездвиженность. Но пульс есть. Кто же диагностировал смерть? -- Антон взглянул на присутствующих.
   -- Он не дышал, сердце не билось. Врача среди нас нет! -- Возмутился Стурдза. Антон вернулся к "пациенту".
   -- Похоже на действие паров эфира.
   Девушка посмотрела на цыгана:
   -- Баро! Что за бензин ты отнёс господину Памантеску? Уж не тот ли, каким Ружа оттирает пятна краски после этих киношников?!
   -- Да я... -- он почесал голову -- домна мика, я без Ружи не знаю, где что. Вы сказали -- бензин. Я и взял бензин.
   -- Она же добавляет в него эфир! О мой бог! Антон, сделайте же что-нибудь!
   -- Не волнуйтесь и помогите мне: нужно его перенести!
   #
   Четверо молодых людей сидели в кабинете, некогда принадлежавшем покойному отцу Виорики. Георге лежал на столе. Антон и младшая Ипсиланти стояли рядом. На софе красного дерева расположились Андре и Илона Драгаеску, вполне живая, хотя и весьма бледная.
   -- Виорика, вы нас спасли! Но как вы обо всём догадались?
   Вопрос задал молодой человек. Девушка пожала плечами:
   -- Дорогой Пауль, я ни в чём ни была уверена. Узнав вас на кухне и выслушав, я признаться, до конца вам не поверила. О том, что Иляна Сареяну -- это госпожа Драгаеску, я подумала тотчас же, как открылось ваше, Пауль, имя. Знакомство их с Николаэ Стурдза и взаимная неприязнь были ощутимы любому. И я решила, что перед нами Ана -- якобы покойная жена и ваша разоблачённая невеста, пришедшая отомстить.
   -- А то, что я сестра Аны, вы поняли по второму перстню? -- Илона нежно улыбнулась, глянув на украшение.
   -- Да. Почему вы не сняли перстень сестры хотя бы на этот ужин? Ваша перчатка привлекала внимание.
   -- Её пальцы... -- госпожа Драгаеску вздохнула -- она была стройнее меня, и пальцы её были худы. Надев этот перстень однажды, я так и не смогла его снять. Для меня это стало знаком -- моя сестра требовала отмщения. И господин Пауль разделил мой порыв.
   -- Вы думали, что один из нас убийца? -- Продолжил Пауль Мурузи.
   -- Я рассудила, что вы оба думаете друг на друга, и без конца будете друг друга выгораживать -- вздохнула Виорика. -- Вы, Пауль, не знали, использовала ли Илона отравленную соль?
   -- Не знал. Мы встретились на кухне, госпожа Драгаеску отдала мне мешочек с солью, попросив от него избавиться. Я не сделал этого сразу, решил проводить Илону к гостям.
   -- А вы, милая, подумали, что раз вы не решились, ядом воспользовался Пауль? И почему-то ошибся, отравив не того?
   Девушка кивнула.
   -- Да, Виорика, именно так.
   -- Я счастлива, что вы оба оказались не способными на убийство. Мне жаль, я силой выбила у вас признание, Илона. Но вы выпили сок, хотя не знали, что я заменила соль.
   -- Вы подстроили мою смерть, Виорика. Я могу жить, взяв другое имя. Пауль же остался неузнанным никем, кроме вас.
   -- Вы передумали мстить?
   -- Все это время я думала, что из-за моей жажды мести умер ни в чем не повинный человек. Господин Стурдза -- мерзавец, но он не стоит того, чтобы я взяла на душу такой грех. Мне ещё вымаливать прощение для моей сестры.
   -- Тогда уходите сейчас, ночью. Никто вас не увидит и никто никогда не узнает, что на этом обеде были господин Пауль Мурузи и госпожа Илона Драгаеску. Прощайте!
   Женщины обнялись, мужчины пожали друг другу руки, и странная пара, соединённая несчастьем и отчаянием, покинула замок. Виорика, Антон и устроенный теперь на софе со всеми возможными удобствами господин Георге, всё ещё не пришедший в сознание, остались в кабинете одни. Кедвенс осторожно коснулся головы девушки, поправив выбившуюся из причёски прядь.
   -- Срезали волосы, жаль, они мне нравились. Вы похожи на невесту Дракулы, милая.
   Действительно, платье Виорики было залито выплеснувшимся из кубка томатным соком.
   -- Дракулу придумал Брэм Стокер, а мы с вами сегодня спасли жизнь трём людям. Я сказала бы -- четырём, если бы господин Стурдза заслуживал звания человек. -- Виорика отстранила его руку, спрыгнула со стола, на котором они оба сидели, и подошла к окну. Её тревожила одна мысль. Суп -- если в нём не было отравленной соли, кто же пересолил суп? Она припомнила, как маман отправила её на кухню, как Флоря просила её попробовать суп. О ком она думала, когда стояла над плитой, а рука её потянулась к солонке?
   -- Меня удивила ваша записка, Виорика, хотя, зная вас, я бы уже должен перестать удивляться.
   -- Спасибо, что подыграли. Кто бы мог подумать, что Илона упадёт в обморок? Я шепнула ей, чтобы она притворилась. А она, переволновавшись, на самом деле лишилась чувств.
   -- Вы считали, что она убила господина Памантеску, хотя планировала убить господина Николаэ, и всё равно решили её спасти?
   -- Да. Я не могла допустить, чтобы господин Стурдза загубил жизнь и второй сестры. -- Девушка отодвинула тяжёлую портьеру и взглянула в предрассветное небо. Вместе с первыми лучами солнца, пронизавшими серое утро, к ней пришло озарение, а за ним на душу снизошло спокойствие. Последняя загадка была решена. В тот самый момент, когда она солила знаменитый карпатский суп, все без остатка её мысли были заняты изобретением, появившемся на рынке благодаря двум людям -- графу Альберту де Диону и механику Жоржу Бутону -- прекрасным автомобилем типа AW, который она, в порыве восхищения, назвала Красным Дьяволом.
  
  
  
  
  -- Дочь Космонавтов "Кот Васькервилей"
  
  -- 3-й этап. Иронический детектив
     
     
     1
     Осень в город вступила празднично, но без оркестра.
     За выходные уставшие от зелёной тоски деревья переоделись в желто-багряную акварель, небосвод будто отмыли от пыли, и он разлился чистой и радостной лазурью...
     Они познакомились случайно и на улице, как это принято в сериалах для домохозяек, дабы надежда на встречу с пресловутым принцем не выветривалась из женских сердец. Даже если этот трофей уже давно отловлен и, вернувшись из ежедневного боевого вылета за хлебом насущным и колбасой, валяется который год в труселях на родном диване перед телевизором. Потому как Мечта о Великой Любви - главное, что не позволяет современной неработающей женщине, запертой судьбой в узилище своей квартиры, ужасаться повседневности и вымещать на окружающих этот ужас.
     В понедельник, подходя к институту, она заметила, что разболтался шнурок на ботике, и присела поправить, а он шел по тротуару, уткнувшись в смартфон. Вот и кувыркнулся через нее, едва не долетев на бреющем до урны. Результат: её порванные колготки и его пиджак, требующий химчистки. На извинения она ответила немым кивком и автоматически просканировала налетчика снизу вверх и обратно: путный организм! В ответ на его примирительное "Меня Ан-ндрей зовут" она бросила конспиративное "Ира", и поскольку появиться в "школе" с дырой на колене невозможно, она гордо направилась к "Галантерее Тительбойма". Вспомнив, что "джентльмен всегда пропустит даму вперед - так удобнее судить о ее достоинствах", она постаралась выдать дефиле поизящнее. А потом уже из магазина наблюдала за мявшимся за витриной парнем. Но ему надоело, и он убрёл в сторону Герцена, а она на пару едва не опоздала.
     
     3.
     Остроносая, в рыжих дредах Ленка посмотрела на Свету ехидновидной собакой (наверняка каверзу сочиняет!), зыркнула по сторонам, жадно втянула из мальборовой соски дыму, выдохнула под ноги, и предложила: - Давай после пар в "Этуаль" смотаемся? Говорят, там фантастические скидки!
     - У меня со средствами не густо. Я лучше по парку погуляю.
     - А я тебе взаймы подарю! Но с условием: ты удалишь ту фотку отовсюду!
     - Я подумаю.
     - У-у, интригуля, попомнишь ещё! Динка с нами?
     - Вряд ли, коллоквиум у нее.
     
     4
     Почему б не погулять, если солнышко раздухарилось, деревья в скверике Блока нашептывали о чем-то далеком и недоступном, в пряном от осеннего хлама воздухе поблескивали едва заметные паутинки, словно кто-то сверху удил на мормышку. У бюста поэта воробьиная шпана из-за корки затеяла переполошный батл с ошарашенной вороной. Хорошо-то как!
     Бросив сумки на скамье, девушки собирали пестрые букеты из мертвых листьев. Потом Ленка подкинула свой гербарий вверх, и он просыпался прелой радостью. Они гонялись, дурачились, хохотали, бросались ворохами красоты - чистый детсад!
     Уставшая от чехарды Света поглядела на дорогу у сквера, и отерла лоб. И тут парень в худи с натянутым презервативом на макушку капюшоном, куривший на соседней скамейке, вскочил, на быстром ходу подхватил сумку Светы и рванул прочь. Лена швырнула ему под ноги сук, он упал, но Света успела лишь щелкнуть его на смарт.
     На каблуках догнать жеребчика в кроссовках не стоило и пытаться. Вор проскочил перед маршруткой и юркнул в арку за аптекой. А вскоре следом туда же повернула иномарка.
     - Не вздумай! Дети космонавтов не плачут! - успокаивала Лена.
     - Не твой же баул! Чего смешного? - В глазах слёзы. - Ключи, студенческий, косметичка. И как я домой попаду? Васькот помрёт!
     - Деньги, телефон... - инвентаризировала потери Ленка.
     - Денег чуть. А смарт вот, - всхлипнула ограбленная. - Я гада сняла! Жаль, смазано вышел.
     - Щас в полицию заяву с фоткой оттащим, вон как раз рядом, и хана ему! - воспрянула Лена.
     - Может не стоит? С ментами такой геморрой!
     - Ключи от хаты - это не балям-калям! Трусишь? А ну пошли!
     
      5
     Заявление они написать не успели: в отделение вошел Андрей с сумочкой Светы в руках.
     - Здравствуйте, Ирина, я мимо парка ехал, увидел, как парень украл у вас сумку.
     - Привет. А это моя подруга - Лена.
     - Очприятно: Андрей, для друзей - Дрей, - шаркнул туфлей юноша.
     Лена от удивления чуток подвисла:
     - Ирина? Др-рей?
     - Да, так получилось, - остановила ее Света.
     - Я за ним во двор свернул, но куда там... А сумка, вот, в песочнице лежала. Подумал, что вы в полицию пойдёте. Проверьте, всё на месте?
     В перерытом содержимом не хватало лишь кошелька.
     "Катать заяву" из-за семисот рублей, а после маяться с бюрократией (повестки, допросы, опознания, вскрытия), было глупо. Они извинились перед дежурным. Тот только искренне вздохнул: бабы с возу... А чай стынет.
     Выйдя из участка, девушки поблагодарили Дрея, а он протянул Свете визитку, сел в "Ауди" и отчалил.
     "Частный детектив Андрей Шаталов", - прочли девушки, и Света удивилась: "Однако!"
     - Может пригодиться, - подвела черту Лена. - Хорош Дрей, а?! Почти что Грей! На выбор: хоть Капитан, хоть Кристиан. Да и как вариант, по-моему, довольно перспективен! К тому же из ваших. Гы!
     Светка воткнула ей локоть в бок.
     
     7
     Встретились у "ШокололадКи".
     Внутри оказалось вполне себе кавайно: с десяток столиков, драпированные стены, несколько забавных офортов на стенах, неяркий свет. Верткий официант тут же презентовал меню.
     Пока готовили пулярики и салат для "Иры" и ромштекс с овощами для Дрея, выпили для аперитива по бокалу пива (он - нулевое). Пара бледненьких анекдотов, история про однокашницу, начудившую на лекции, несколько вежливых "хи" Светы, небрежная галантность Андрея...
     Ни о чём. Но...
     - А что у вас с рукой?
     - Да ерунда, царапнулся где-то... Расскажите лучше, что случилось у вас? - Свете понравился его переход с пустого на злободневное.
     И она начала:
     
     6
     - Уже стемнело, когда я в подъезд входила. А тут этот гад меня чуть не сбил с ног, небось, синяк теперь будет. Я, конечно, ему вслед бросила пару забористых определений... - Она потупилась: некоторые сокурсницы, услышав их, наверное, пошли бы пикантными пятнышками рафинированного воспитания. - Но он сразу за угол шмыгнул.
     Насторожило, что дверь в квартиру не на два замка закрыта, а на язычок. А у меня еще со школы привычка: уходя, проверяю газ и воду с ключами в руке, не могла я не закрыть! И потом: странный едва заметный запах, сдвинутый на пяток сантиметров припорожный коврик, плотно закрытая дверь в туалет - она всегда приоткрыта. Васята зашипел на меня из-за кресла в зале! - выдала самый весомый свой аргумент Света. - Последний раз он пародировал вскипевший чайник еще в котёнках, когда мы запускали его с гаража под парашютом из маминого платка.
     Она усмехнулась, вспомнив, что Васюнчик тогда и протестовал как глухонемой спидрэпер, ей шорты порвал, досталось и близнецам - Димке с Динкой.
     - Запустила комп, а он вдруг выдал строку о неправильном выходе. И бок системника теплый! Отчего? Меня не было с час, родители уже неделю в Турляндии бока под солнышком грилюют! И главное: зарядка от телефона есть, а его самого нет!
     Страшком повеяло... а тут еще, на кухню тень метнулась! Я аж закричала от испуга! А оттуда: "нах?"! Немного отлегло, решила проверить, хорошо ли закрыта дверь, а на вешалке рядом, куртка, в которой пришла, а у нее пятнышки красные на плече.
     Успокоилась немного, проверила домашние "сокровища": всё на месте, даже золотая цепочка, что рядом с клавиатурой лежала. Хотела позвонить в полицию, но что им скажешь? Залезли, и украли телефон? А золото не тронули? Пинками погонят, скажут, что потеряла, а родителям сказать боюсь.
     
     7
     - Вот я и позвонила вам. Что делать? Может кража сумки и не связана со взломом квартиры? Украли мелочь, ключи не взяли, а дома ничего не тронули, кроме смартфона!
     - Происшествия действительно не похожи на последовательные. Сумку увели из-за денег, а тут даже на цепочку не польстились. Не вяжется. Почему системник был теплым? Отчего взъерепенился кот? А как вышло так, что вы ушли из дома без смартфона?
     - Да Ленка позвонила: давай погуляем. Я ей: не могу, телефон на зарядку только поставила, и тут смарт помер. Вскоре снова: типа, ничего со мной не случится, если я час не початюсь, а у нее горе: Вовка укатил на три дня, без любимого жизнь не мила. Пришлось идти с нею в кафешку, хорошо, что рядом с домом. А она всё время по вотсапу со своим перестукивается. Я и ушла домой. И теперь я как лошка без сети... Планшет в ремонте месяц, когда починят, не знают! И как я теперь без смартика? Ведь в нем же вся моя жизнь! Как селфиться? Что на лекциях делать? А в трамвае? Мра-ак... - Девушка в горести примолкла. - А по дороге сюда забежала в салон, симку на нём заблокировала, новую купила, чтоб старую моторолку с кнопками реанимировать, пока предки вернутся. Но ведь по ней только звонить можно!
     - А позвольте я вам помогу? Дайте мне денёк, поработаю по профилю.
     Тут подали горячее. И за едой говорили о другом. Андрей оказался довольно интересным собеседником, эрудированным, с нетолстым чувством юмора и неплохо разбирающимся в новинках. Сошлись, что лучше будет взять "Ксиоми": с выходом последних моделей предыдущие стали куда доступнее, а по наворотам почти не уступали.
     - Лучше всего, найдите мою пропажу! - попросила Света.
     Поели, потанцевали, Света освоила коктейль, поговорили о Турции и Египте, танцевали, минералки? не хочу, о выходящем блокбастере, о том, что Депп уже не тот, а под рок-н-ролл? легко! еще порция "Луны над Анапой", я тащусь с этой песни до визгу, танцуем? а то! в Выставочном импрессионисты, я их не понимаю, я тоже, не пойду, я тоже... А вы бывали на Таити? - Смех.
     Незаметно перешли на "ты".
     И тут произошло караоке. Танцевать под "кусочеки колбаски" в исполнении сорокалетней дамы с обвисшими боками и ее обрюзгшего кавалера было невозможно, а слушать и слышать их - невыносимо.
     - А им нравится, - два сапога, - не, по Соньке и шляпка, - не-е, это Любофф! - а куда без нее? - а мы куда? - т-сс!
     Замечательно.
     Но спатки пора - завтра первой парой семинар. Да и новый "След" пропустить жаль.
     Андрей расплатился, хотя Света и пыталась внести свою часть... Ну хотя бы частичку! Затем подвёз девушку домой.
     На кофе приглашен не был. Но поцеловал качественно.
     
     8
     Серия оказалась занимательной. Но мысли убредали от перипетий сюжета. Было желание смыть с губ остатки поцелуя, но... Даже позубочистила аккуратно, чтоб остались. М-мм.
     Перед сном Света ворочала в мыслях последние события и так, и боком, даже сзади посмотрела. Сомнения копошились как борцы в партере, а с верхнего ряда трибуны кто сверху не разглядеть. Димка, кузен-сверстник, безотказный друган с молочных зубов и навсегда, с утра обещал заскочить, над замком поколдовать. А что дальше? Как быть, если "Дрей" не справится? И Света вдруг поняла, что ей очень хочется, чтобы у него получилось, ведь парень ей по-настоящему понравился: неглупый, деятельный и, вроде как, не бедный и не скупой. Высокий и симпатичный. Как он забавно делает бровью, когда сомневается! Не стоит. Нельзя...
     Тут пришел обрадованный второй за вечер порцией "Феликса" Васьслип, улёгся справа и завёл свой уютный компрессор. Под его речитативную колыбельную и уснула.
     И снились изумрудного стекла лагуна, сахарный берег в пальмовом багете, современная яхта, как та, на которой катались с родителями в Анталии, но с тремя мачтами, под сольфериновыми парусами которых ее нежно и уверенно обнимал не то Вронский, не то принц Каспиан, не то Джейми Дорман. Но, скорей всего, Кристиан Дрей. Он забавно шевелил бровями и вкусно целовал.
     До эротики не дошло. За малым.
     
     9
     Андрей позвонил часов в семь вечера, напросился в гости: "отчитаться за проведенные розыскные мероприятия". Договорились через час. И по квартире понесся тайфун.
     Света бы фиг кому поверила, что за каких-то шестьдесят минут можно успеть прибрать вещи, протереть трёхдневную пыль и пропылесосить (пусть и не всюду), скупаться, приготовить салат и даже сбегать за хлебом и в аптеку (себя беречь нужно!). Платье отвергла - нечего баловать, а то возомнит. Майка беж с лиловой лилией с бусинками тычинок навыпуск, мареновые бриджи, тапки с глазами как у Крошки Енота. И специально купленное по секрету от всех в "Интимиссими" бельё (а вдруг?). А еще тщательный, почти невидимый макияж. Прическа тоже отняла время и, как последний штришок, была чуток взлохмачена. Короче: мы такие каждый день, а не потому, что.
     Букет впечатлил: штук пятнадцать темных роз с её кулак размером, бутылка ледяного "Брюта" (полусладкое вкуснее) и коробка "Каркунова" в полстола (серьезно подготовился!). Под ложечкой заныло. После такого подката отвертеться будет сложно...
     Губы вскользь по щеке, и лишь потом: - Привет!
     Для начала всё культурненько и чинно: на кухоньке под "Лунную сонату".
     - Котлет, хочешь, разогрею?
     - Спасибо, не голоден...
     
     9
     Салат понравился (ещё бы! хоть одни огурцы там будь). Васьсноб сунулся к пустой миске, спросил своё "нах?", пришлось Дрею котлету ему дать - для знакомства. Но под руку к нему не пошел, комплименты выслушал, облизываясь. Шампанское в голову не промахнулось (стоп, хватит, СТОП!), от конфет она пошла по кругу, а от поцелуя (мамочки!) едва не улетела!.. И руки... Всюду его руки! Остановить парня и себя удалось с трудом. Заправив подлую майку в штаны, она предложила выслуш... (ой!) рассказать об успехах.
     - Камер на вашем доме нет, - отдышавшись, заговорил Дрей. - Но я обошел окрестности, нашел три на окрестных магазинах. Увы, они оказались древними, рассмотреть ничего не удалось, зря только время и деньги потерял. Оставалось обойти жильцов подъезда: вдруг кто что видел. Доставила бабуля, живущая напротив. Ох и въедливая старушенция! И дверь не открывала, и отвечать не хотела, и полицию вызвать грозила, пока я не согласился попить с нею чаю. Пришлось сходить за тортиком.
     Аделаида Саввишна поведала ему о том, что к "Томке с шишнадцатой хахель ходить, пока муж ейный на работе, а она, стерва, мусор мимо контейнера бросаить. О том, что Юрка полоумный, из двадцыть осьмой музыку громкую крутить, уж сколь разов она с матерью его ругалася, а оно всё одно сверьху кажный вечер бум да бум! Што Степанна с третьей ноне нос воротить с того, што она ей сказала, што зять у ней непутевый, и у внучки жаних такой жа! А дворника Рустема гнать надоть его жа метлой: не раз она ему говорила, чтоб перило на ступеньках подправил, болтаиться оно и занозы"...
     - А сама, знай дело, торт уминает, почти весь убрала, пока до вас дошли. "Светочка, говорит, чудная девочка! Всегда здороваиться, в магазин идёть - не надоть ли молока спрашуить. Учится в ВУЗе, хочеть в космонахты: это у них семейное. Только двадцать, а парня нету". А Ира? "Об Ирине, плохого не скажу, достойная женьщина. А вот котей у них ну настояччий фулюган!"- Андрею столь здорово удалось передать выговор и мимику соседки, что Света рассмеялась.
     - И еще рассказала, как твой батя, прости, пил без просыху, когда без работы остался. А мать сумела его из этого омута вытащить, теперь он "мужик - на загляденье"! - Дрей потупился, вздохнул, как бы извиняясь.
     - Что было, то... Он у меня лучше всех!
     - Так у тебя сестра, оказывается, есть? Ты не говорила.
     - К слову не пришлось (зря я маминым именем назвалась, а впрочем, взялся за фигуру - ходи с бубей, как говорит папа! признаваться ещё рано).
     - Познакомишь? - Дрей лукаво приподнял бровь.
     - А я уже не годна? - Мы тоже не лыком вышиты!
     - Я ж шучу!
     - Шуточки, прибауточки... Дальше что?
     А дальше бдительная Аделаида рассказала, что вчера вечером она ничего не видела - телевизор смотрела на громкости: из-за Юркиной музыки слов не разобрать. А вот сегодня с утра мужик у вашей двери крутился в начале десятого. Она хотела его шугануть, только дверь приоткрыла, так он так на нее рявкнул, что потом до обеда корвалол пила. Высокий, лицо не рассмотрела.
     - Я уже в институте была...
     - Непонятны два момента. Почему вор не взял даже то, что было под рукой? Ведь время у него было, он даже в копьютер залез и что-то искал в нём! За час найти нужное в чужой машине - не балям-калям! Что-то секретное хранишь?
     - Какие у меня секреты?
     - Так может у родителей на нём есть нечто настоль важное, что на взлом пошли?
     - Мама вообще с компом не дружит, а у папы свой ноут, в сейфе сейчас заперт.
     - А мог он для страховки спрятать у тебя то, что ему дорого? Давай посмотрим?
     Свету пробрала дрожь. Если она проведет его в свою комнату, то не сможет себя удержать, и случится ненужное. И уже желанное... Но они знакомы лишь три дня, всего раз в кафе посидели! Нельзя! Не смей! Пусть сначала докажет, что он достойный её мужчина!
     - Я сама погляжу. Завтра. После учёбы.
     - Но почему не сейчас? Что нам мешает? - Он вспомнил, для чего сюда пришел, и включил мужскую настойчивость, без которой человечество, возможно, давно вымерло бы.
     - Потому что ты не все рассказал...
     - А-а... Еще я не понял, почему вор так легко проник? Замки у вас, я поглядел, вполне солидные, не на простака. Ключи никто не терял?
     - Вроде нет, не слышала.
     - Неси, посмотрю...
     Он вертел связку, едва ли не нюхал, поднёс ближе к свету, вынул из кармана лупу (ого!).
     - Вот и связь между кражей и взломом. Смотри: синие пятнышки. Это пластилин - простейший материал, чтобы слепок с ключа сделать. Есть еще стенс, силикон, компаунд, но тут едва ли - мороки больше и достать сложнее. Хотя, если лезли за секретами твоего отца, могли и заморочиться. Кто он у тебя?
     - Он у меня мой папа!
     Андрей опешил было, но продолжил:
     - Два замка, два ключа. Странно... На одном пластилин, на другом нет. Вот еще что: почему вор не смог попасть в квартиру сегодня?
     - Тут, как раз таки, все элементарно, Ватсон. В семь утра приехал мой кузен и поменял личинку верхнего замка. Второго ключа вчера не было на связке. Нижний замок поменять сложнее.
     - Умница! - Он приобнял ее. - И раз мы разобрались с второстепенными вопросами, можно перейти к главному.
     - Нет! Я не готова! Пожалуйста!
     - Ты о чём?
     - Как о чём? Об этом, ну... сам... не надо, прошу тебя! - Она буквально видела, как покраснели ее уши. Хорошо, что голова сейчас у него на плече, не видно, как ей сты...
     - Я о том, что мы собирались проверить компьютер. А ты? - Он почти смеялся над нею.
     - И я о том же, - ухватилась за пробегавшего мимо жучка-водореза Света. - Но это глупо.
     - Почему?
     - Где твоя дедукция, детектив?
     Он разочарованно вздохнул и согласился: - Ты права. Секреты куда проще хранить на флешке.
     - Ты обещал мне найти мой смартфон.
     - Да?- О, эта милая бровка! И она показала ему язык.
     Они сидели по разные стороны стола. Он понимал, что настаивать не стоит. Она осознала, что он стал на шажок ближе.
     - Завтра увидимся? - спросил он.
     - Если хочешь, - ответила она.
     - Я пойду? - спросил он.
     - Я провожу, - ответила она. - И сестра скоро вернётся.
     Он лишь понимающе улыбнулся.
     Васьскат, провожать не пошёл. После ужинной котлетки он бессовестно и самозабвенно дрых врастяжку на личном матрасике в комнате Светы, куда ему приглашения не требовалось.
     У входа целовались минут десять. Света боялась поддаться разошедшемуся естеству, а Дрей спугнуть всё ещё возможную удачу. Девушка на сей раз устояла.
     Он ушёл "до завтра". Она на кухню мыть посуду.
     Майку заправлять в бриджи уже не стала, лишь бюстик застегнула.
     
     10
     Утром позвонили родители. Мама засыпала прелестями "шикарного отдыха" и вопросами о том, как живется одной ее красавице.
     Папа был немногословен.
     - Как дела?
     - Всё в порядке. Только скучаю без вас.
     - Голос у тебя какой-то... Расскажешь?
     ...Папка для Светы был лучшим другом. Ненавязчиво, без назиданий он почти каждый день разговаривал с нею, советовал и советовался, иногда порицал, "подучивал жизни". Предлагал умные, но интересные книги, они играли в шахматы, вместе слушали музыку, ходили в кино, на выставки и в музеи не только в родном городе, но и в Москве, в Петербурге, "который, конечно же, Ленинград".
     Фамилия Гречко и имя Георгий звали его в космос, и он к нему шёл. Занимался спортом, закончил МАИ с красным дипломом, готовился в команду Звёздного. Но девяностые были грозным временем, после ранения при ограблении о Мечте пришлось забыть. Он вернулся на родину и тут встретил маму - Ирину Савицкую... Имя для дочери долго выбирать не пришлось. "На пыльных тропинках далёких планет...".
     Был у них тяжелый период: отца подло предал близкий товарищ. Без работы и денег, он сорвался, ушел на месяцы в запой. При помощи двух мутных почти литровых ускорителей производства местного завода нешампанских вин он ежедневно выходил в "космос". Мама билась, мама плакала, мама не знала, что делать. Света была маленькой, многого не понимала, но такой папа-космонавт ее пугал.
     Полёты закончились, когда Света попала с осложненным аппендицитом в больницу. Осознанный страх потерять любимую дочь вернул его из иных миров на Землю. В семью. К Свете. С тех пор - тьфу-тьфу!
     Однажды он принёс "марсианского" котявчика: чёрненького, в белых
     носочках и манишке и с нереальными глазами. Назвали по земному и банально: Васькой. Он, как подобает космокотавту, прошел множество серьезных испытаний у Светки, Димки и Динки, но вышел из них пусть не героем - зато живым. Лоток он не принял, но освоил унитаз (папа ему даже рычажок к бачку приделал для смыва), дома вёл себя по-хозяйски, к гостям относился настороженно и воевал с Аделаидой. А еще он умел говорить "нах", когда в НАХодил свою миску пустой. Позывные у него менялись, но ему было пофиг: он был сыт, регулярно выглажен, и жилось ему после прекращения тренировок прекрасно.
     
     11
     Встретиться в четверг не удалось, Света извинилась: занята.
     Андрей пришел в пятницу после пяти в деловом костюме и без презентов. Она сменила короткую майку на длинную, затянутую поясом. Ели свежий борщ (как вкусно! - перестань), пили чай (а с бергамотом есть? - сильвупле, - мерси) с печеньками (извини, мне больше галеты нра, но что есть, - а мне суджук). Он уловил настроение девушки, руки и губы не распускал.
     - Ира, мне кажется, я пошёл не по тому пути, я спутал причину и следствие. - Дрей сосредоточен, брови на месте. - В комп залезли, но почему? Что в нем искали? И, в конце концов, украли не его, а смартфон! А не он ли и был целью взлома?
     - Пожалуй...
     - Конечно! Что крамольного могло в нем быть?
     - Да разве что фотка вора, что сумку стащил.
     - Именно! Он понял, что засветился, а когда вытаскивал кошелёк, сделал слепок ключа. Вечером, дождавшись, когда ты уйдешь, залез в квартиру и украл телефон. А в комп влез, чтобы проверить, нет ли там копии файла с его фейсом!
     - Логика сходится... Но как он узнал, где я живу? - Не всё пока гладко, но и на месте не стоим.
     - Проследить мог, это не сложно, парень явно умелый. Дело раскрыто?
     - Похоже... Но где телефон?
     - Вот поэтому мы смело отодвигаем этот вариант в сторону как безрезультатный.
     - Как? - Еще интереснее!
     - Времени у преступника, укравшего сумку, было маловато - я почти сразу за ним во двор въехал, а его там уже не было. Не мог он сходу сообразить про фотокомпромат, сориентироваться, сделать слепки ключей и скрыться. Он что, заранее знал, что нужны слепки? Пластилин всегда наготове? Но главное: откуда он мог знать, что ты уйдешь из дома без аппарата? Ведь сейчас такого почти не бывает! Я вот, если случайно свой где забуду, места себе не нахожу, я как без рук!
     - Раньше ж как-то люди жили, в домобильные-то времена!
     - Конечно. Но кто сейчас без телефона гулять выйдет? Получается, он знал, что ты оставила его дома. Его кто-то предупредил!
     - Кто? - сделала перепуганное лицо Света.
     - Прежде скажи, не было ли чего подозрительного, связанного со смартом, скажем, за последнюю неделю?
     - Ну... Не знаю насколько это серьезно, но в понедельник после перемены в паре мне показалось, что в сумке кто-то рылся - я выходила, а она оставалась в аудитории.
     - Фон был в сумочке?
     - Да, не в туалет же его тащить!
     - Пароль на вход стоит?
     - Палец. Я после этого переложила смарт в карман.
     - Значит, кому-то из сокурсников что-то в нём понадобилось. Кому? Думай.
     - Ленка... Я ее на той неделе с сигаретой сфоткала. А она как бы не курит.
     - И что? Из-за этого в сумку чужую лезть?
     - Ты не понимаешь. У нее отец от рака лёгких умер. Если мать узнает, что Ленка курит - ей капец, мама у нее суровая. Да и Вовка её курящих девушек терпеть не может! Она не раз просила удалить эту фотку!
     - Ну так удалила бы! Подруга ведь!
     - Я и стёрла ее тем же вечером. Но ей об этом не сказала: у меня теперь на нее вроде как компромат, будет зарываться - есть чем прижать. А она умеет быть сучкой.
     - Вернёмся немного назад: ты искала в компьютере незнакомые файлы?
     - Да, ничего там нет.
     - А в историю посещений заглянуть не догадалась?
     - Догадалась. "Мои картинки" и в аккаунтах кто-то был: фейсбук, инстаграмм, одноклассники, вконтакте, даже в заброшенном ЖЖ. Я не заметила, что бы что-то удалили.
     - Широко живешь!
     - Все нынче так живут.
     - Давай предположим, что Лена сильно расстроилась тем, что она у тебя на крючке, и что ты в любой момент можешь ей испортить жизнь. И тогда решила сама удалить гнилой файл из твоего гаджета, сунулась на перемене в сумку: облом, смарт на замке. Затем подговорила кого-то из друзей утащить твою поклажу из-за телефона, но они просчитались: его-то в ней и не оказалось. И что им делать дальше? Но вот она удача: ты ей сказала, что смарт на зарядке! И она уговорила тебя прийти без него, а сама направила подручного на дело! Но не проще ли было попытаться еще раз его у тебя украсть? Кража со взломом - статья посерьезнее, чем карманная!
     - Ленка знает про мою привычку копировать интересное из смарта в комп.
     - Ну вот и последний камешек лёг в нашу пирамиду! Приятель Лены положил телефон в карман и стал искать копии на компе. А ты, как и все, при входе в аккаунты со своей машины ставишь запоминание пароля. Или где-нибудь рядом с монитором висит стикер со всеми кодами, не так ли? А потом она ему прислала сигнал, что ты ушла домой, и он, убегая, столкнулся с тобой в подъезде. Непростой ребус решён! Телефон твой у Лены! Мы ее фактами прижмём - расколется!
     - А ты - молодец, раскрыл преступление века! Настоящий сыщик! Только вот если всё так, как ты рассказал, то зачем помощник Лены полез в квартиру в среду? Телефон он забрал, компьютер проверил...
     Дрей застыл с приоткрытым ртом. Бровь дрожала, не зная как реагировать на выявленный казус.
     - Ну... К примеру, он вечером разглядел, что в квартире есть чем поживиться, и из жадности решил вернуться. Но нет. Если он такой, то вечером цепочку взял бы. А, может, он сначала полез в комп, а потом в спешке, после сигнала Лены забыл взять смарт? Покажи, где он заряжался, где комп, осмотр места преступления - основа розыска!
     Тут уж деваться было некуда.
     Небольшая, чисто девичья комната: застеленная пледом софа с огромным плюшевым медведем, большой шкаф почти под потолок, напротив полки с книгами и разнокалиберными игрушками, ниже полка пошире с ковриком, на котором возлёг внимательный к гостю Василевс. Левее, у окна вращающийся (как для пианино) стул, компьютерный стол с монитором. Андрей остановился перед картиной Крамского над ними, перевел взгляд на Свету, снова на "Незнакомку"...
     - А ты в курсе, что на нее похожа?
     - Думаешь, ты первый это заметил? - улыбнулась она.
     Он еще постоял, глядя на изображение.
     - А я вот на него совсем не похож, - кивнул он на плакат с Максом Матвеевым времён "Стиляг" над ложем. - Это минус?
     - А ты хотел бы плюс?
     Около кота под розеткой лежал зарядник. Андрей протянул к нему руку, и...
     Васявр растопырив сантиметровые лезвия передних лап, с рёвом бросился на посягателя. Андрей вскинул руку вверх, зверюга снова атаковал, вцепившись в ногу уже всеми четырьмя и утробно рыча.
     - Ёп!..
     - Васька, брысь! Андрей! Скорее на кухню, остановить нужно, а то все перепачкаешь! - На кисти добавилось три глубоких царапины, быстро наливавшиеся красным.
     Кот в зале громко гудел из-под кресла.
     Кровь была остановлена перекисью, раны на руке и ноге смазаны йодом, порванные в двух местах брюки заштопаны (пришлось примерить трико отца), пострадавший поцелован.
     "Медсестра" в ответ тоже и много раз.
     - Какой же он Васька? - Чмоки, чмоки. - Настоящий... - чмоки, - зверь! - Мм-муа. - Кот Васькервилей! И я теперь знаю, где твой телефон!
     
     12
     Вернулись в комнату Светы.
     Гордый и таинственный Дрей потерял немного спеси, когда под софой и шкафом ничего не нашлось. Он задумался, снова нагнулся над зарядкой, повторяя свои движения при нападении кота, взглянул вверх. И едва не сверзился с крутящегося стула, когда решил посмотреть на шкафу. Потом принес табурет с кухни и достал, о чудо! - запыленный "украденный смартфон". Радости и новым поцелуям не было предела.
     - Вот как всё было: помощник Лены, увидев, где лежит гаджет, сперва залез в комп и копался в чатах, когда она ему сообщила, что ты возвращаешься. Он быстро выключил машину кнопкой, и взял телефон, а тут бдительный сторож! Он дернулся и забросил его случайно на шкаф. Пока отбился от кота, двигать софу или нести нормальный стул было уже некогда. Пришлось лезть в квартиру еще раз: задание-то не выполнено!
     - Ты просто гений! И не поверишь, до чего я рада, что ты справился! - Она обняла его и прижалась.
     - Правда? А где тогда моя награда? - Он гладил ее по спине, нащупывая бантик пояска.
     - А разве я тебе что-то обещала? - Она с хитринкой посмотрела на него.
     - Нет, - вздохнул он огорченно.
     "Пожалуй, пора, - решила Света. - Герой взобрался на вершину и имеет право на благодарность. И что с того, что его там уже ждали? И тоже не прочь!"
     Она опустилась на софу и повлекла его к себе...
     
     13
     CENSORED
     
     14
     Солнце село, в небе доигрывал адажио закат, а в комнате уже темно. Она встала с ложа, повернулась в полупрофиль и грациозно потянулась на фоне окна. Пройдет немало лет, многое затеряется в памяти, возможно, даже то, что произошло только что. Но вот ее гибкий силуэт на фоне шафрановой дали он не забудет никогда...
     - Я должен признаться, Ира... - Они уже оделись, просто говорили, и он решился.
     - В чем? - Она затаила дыхание: остался всего один шаг, неужели он его сейчас сделает?
     - Я, кажется, влюбился. В тебя... Света.
     Услышать эти слова да еще от такого красивого, умного и, чего уж, умелого парня мечтает любая девушка. А Света лишь грустно вздохнула: дальше будет больно.
     - Может, перестанем играть в эту затянувшуюся шараду с псевдонимами?
     - Заметь, это ты сказал. Классическая оговорка по Фрейду, не так ли, Антон? - Она прищурясь смотрела в эти почти ставшие родными серые глаза.
     Он вздрогнул как от пощечины: - Откуда знаешь?
     - Я не столь глупа, как может показаться, - встряхнула она золотистой гривой.
     - Извини, я ступил, назвавшись не своим именем, Мы так внезапно столкнулись, я растерялся... от твоей красоты.
     - И продолжаешь лгать. Давай, предпоследняя попытка: откуда ты узнал моё имя?
     - От Саввишны.
     - Мимо. Жаль. А ведь я тоже тебя почти полюбила... А теперь расскажу, как всё было на самом деле:
     - Допускаю, что ты действительно через меня упал и именем назвался чужим случайно. И ты решил познакомиться со мной поближе. От знакомой из института ты и узнал моё имя еще во вторник, как и то, что мы с нею будем после пар гулять в сквере. Давно Лену знаешь? Сказать нечего? И слышал от нее о дочери космонавтов? Решил постебаться: для визитки космофамилию придумал?
     А теперь главное: ты решил разыграть передо мной шоу, в котором себе взял роль детектива. Чтобы сильнее понравиться, полагаю. Ловелас! Ну а заодно и помочь Лене избавиться от компромата. Молчи!
     Это не она наняла вора, а ты! Иначе как можно было так скоординировать действия? Якобы случайно проезжал, увидел, погнался, нашёл нас в околотке, пока мы заявление не подали... Чего искать, если рядом со мной сообщник! И у тебя было полно времени, чтобы сделать слепки. Кода Лена узнала, что фон на зарядке, то сообщила об этом тебе, ты быстро сориентировался и попросил ее вытянуть меня из дома. И залез сюда. Дальше всё было так, как ты и рассказал, включая нападение Васькервиля - хорошее имя придумал, спасибо! Ты точно просчитал, что я не кинусь в полицию, что позвоню тебе. А в среду пришел с одной целью: попасть в мою комнату, чтоб, уличив момент, достать смарт со шкафа. Хотя, пожалуй, важнее было затащить меня в койку? Одно другому не мешает. Но я из-за некоей фальши тебя обломала. Хочешь узнать, где прокололся?
     - Всё совсем не так!
     - В деталях я, может, ошибаюсь, но суть верна! Сначала Ленка в полиции опешила не только от "Иры", но и от "Андрея-Дрея". Потом царапины у тебя на руке в "ШоколадКе"! Есть у Василея такое: не любит, когда чужие берут что-то рядом с ним. Вот он тебя и пометил. Куртку пришлось застирывать от крови, которую остановить было некогда, и ты испачкал, когда убегал. Потом ты подвёз меня домой, сам, без моих подсказок, потому что был тут за пару часов до этого! Ну а в среду совсем облажался с Ленкиной присказкой "балям-калям". Есть такая, говорят так, только слова наоборот. Кроме как от нее ты нигде не мог такую подцепить. Тихо! А сегодня ты пришел победителем! Разложил по полочкам, пользуясь моими ответами, которые знал заранее, нашел телефон, заброшенный тобою же на шкаф - он уже не нужен, я сама тебе сказала, что фото Ленки я удалила сразу. Поверил? А вдруг я соврала? Как врал мне ты! Герой! Даже во второй раз под когти Васяндра подставиться не побоялся!
     - Света, позволь!.. - Даже под гнетом обвинений он смотрел на неё, любуясь.
     - Нет! Я вчера и так о тебе многое узнала, Антон Кубасов, начальник отдела продаж "Ауди-Центра"! Нет, ты не космонавт, хоть и фамилия подходящая...
     - Света, ты нагородила чушь! - Антон был обескуражен донельзя. Он не хотел терять эту удивительную девушку, но не знал, как опровергнуть сказанное и вернуть ее доверие: она не давала ему говорить. - Давай успокоимся, и я тебе всё объясню!
     - Не сейчас, Антон, уходи. У тебя ещё один шанс. Иди, думай, доказывай, если сможешь, что мои выводы ошибочны. Но учти: будешь лгать - ищи другую дурочку для своих экзерсисов!
     
     14
     Парень решил устроить розыгрыш, чтобы её завоевать, а все ошибки - лишь следствие. Откуда знать ему, что она тоже умеет играть в подобные игры? Но лгать, когда уже уличён - не дело! Авось, этот урок пойдёт ему впрок.
     Она, конечно, тоже не без греха, но если он сумеет разобраться - пару лазеек она ему оставила, - тогда и посмотрим. То, что она сама нагородила и ей тоже придется оправдываться, неважно - придумает что-нибудь. Умный муж - это хорошо. Но жена должна быть умнее! А если он не сможет, или испугается быть рядом с такой подругой, то нужен ли?
     Да, и надо будет Димке новую толстовку подарить, а то вдруг его в этой Антон узнает, - с двоюродным братом-то познакомить придётся.
     
     15
     Через полчаса звонок в дверь: Антон. Она приоткрыла, он с минуту молча смотрел на нее, потом достал из кармана и поднес ей к лицу... зеркальце!
     Она расцвела и отступила на шаг, приглашая войти.
     
     16
     CENSORED
     
     17
     Голова у него на плече, пальцы в поросли на груди, Света едва не мурлыкает как обласканный Васьмур. Слушает:
     - Я вчера время зря тоже не терял - факты сопоставлял. И понял, что кроме кражи сумки я все остальное знаю только с твоих слов! Чтоб подтвердить догадки - отловил и допросил литром Мартини Лену. Отнекивалась, но к концу бутылки раскололась: не были вы в кафе, ты ее прижала фоткой, чтобы она не сказала вдруг об этом мне. - Далее он досконально разбил все обвинения и показал, как оно и было в действительности. Как затеяла контригру, как вела его по ней "уликами". А он сегодня лишь доигрывал предписанную ему Светой роль. - Не понимаю одного: Откуда ты знала, что я буду у сквера? Ты так близко дружишь с Диной?
     Она впилась ему в губы, а руку перевела пониже...
     
     18
     CENSORED
     
     2
     - Ало? Хай, сестрёнка!
     - Привет, Дин! Как ты?
     - Гут! Дело на сто арбузов! С тобой друг Сашки хочет познакомиться! Залип он с тебя!
     - С чего это?
     - Сказал, что упал сегодня через тебя. Решил спросить, не знаю ли я случайно такую?
     - А... этот. Годный образец. Андрей, да?
     - Его Антон зовут. Шуткует. Ты тоже вроде Ирой назвалась? Но он тебя чётко обрисовал, твою куртку ни с чьей не спутаешь!
     - Угусь.
     - Он кайфовый, я тебе говорю, стоящий мужчинка! Я б сама за ним приударила, но у меня Сашка, пусть не такой фактурный, зато мой. Ленку расспроси, она Антона знает.
     - А давай! Пусть подкатывает!
     - Когда, где?
     - Скажи, что случайно узнала, что я завтра собралась после учёбы в сквере Блока погулять. Еще намекни, что я детективы обожаю.
     - Гут, сделаю. А чего не сегодня?
     - Подготовиться нужно, дело-то важное!
     - Что, тестировать будешь?
     - Конечно. Жизнь одна, доверить ее абы кому - последнее дело! Мне недотёпа не нужен, мне нужен умный, один и до гроба. И чтобы был согласен на то, что другой у него не будет. Ему только не говори ни о чем!
     - Окей! Удачи, дочь космонавтов!
     
     19
     - А где ты был эти полчаса? - Как уютно в его руках!
     - Уже ревнуешь? За зеркальцем ходил...
     Засыпала Света счастливой: Антон оказался даже лучше, чем она надеялась. Какая разница, кто в семье умнее? Главное, что она его от себя уже не отпустит! Потому что он лучший! Почти как папа. И с ним можно идти куда угодно!
     Даже в Космос!
  
  
  
  
  
  -- Крокута-ханум "Две гиены"
  
  -- 3-й этап. Иронический детектив
     
     
     1.
      - У меня, Никуша, букет новостей, и хорошая из них только одна. Чай горячий, печеньки бери.
      Стол для чаепитий образовывал со столом редактора букву Г. Шеф к нему разворачивался за чашкой на компьютерном стуле, либо нащупывал конфеты левой рукой, не отделяя правую от клавиатуры.
      - Ваша хорошая новость, Пал Сёмыч, она ведь про чай? - щурилась Вероника.
      - Если бы. Распишись о получении.
      Репортёрка дважды перечитала ведомость, вдохнула побольше воздуха и произнесла:
      - Уважаемый Пал Сёмыч, нам очень жаль, но сегодня, похоже, не ваш день. Но вы не отчаивайтесь, не оставляйте попыток...
      - Сто грамм, Никуша? - перебил редактор.
      В отражении оргстекла, покрывающем стол, Вероника видела, что краснеет. Это на её работе - плохое дело. Да как быть, если кожа бледная, тонкая, а сосуды близко?
      Девушка замотала головой:
      - Я нечаянно.
      - Мы с Лидой сообразили, что скрытую рекламу ХАНа ты в репортаж про КВН тоже нечаянно ввернула. Деньги эти за неё пришли - ты расписывайся, не стесняйся. Лидочка на полдня твою статью прикрыла, с ХАНом связалась, предложила им повод для упоминания подыскать. Я-то, как только сигнал поступил, сразу подумал, что в тебе рерайтер беснуется. Ты же про освобождающий, про раскрепощающий смех как раз для ХАНа писала. Тоже, наверно, под сотню версий одного текста им делала, чтобы тему в поисковике поднимать.
      - Я не хотела, Пал Сёмыч. Оно само просочилось.
      - Веришь, Никуша, я уже объявления в "Ступени" дал. Требуется экзорцист для изгнания из тебя рерайтера.
      - В "Ступенях" я тоже работала. Компилировала им заговоры, гадания и гороскопы, чтобы с уникальностью не ниже девяноста пяти процентов.
      - В "Ступенях"!
      - А куда мне в отпуске по уходу идти было с двойняшками на руках и с мамой после инсульта?
      Чай из дрогнувшей чашки пролился на оргстекло. Вероника вскочила за тряпкой.
      - Охолонись чуток. Бармалея знаешь?
      - Бармалея все знают.
      - Что у него с ХАНом?
      - Интуитивное, можно даже сказать, рефлекторное стремление к освобождению присуще даже атеистам, потому что они...
      - Сто грамм экзорциста? - привстал редактор.
      - Я за рулём. Я исправлюсь.
      Вероника выронила тряпку и полезла за ней под стол.
      - Что там у Бармалея? - требовал над досками столов редактор.
      - Дальняя родственница у него в пансионате под опекой ХАНа, - Вероника вернулась на стул, - Я с Бармалеем знакома. Мы развиртуализировались. Это он мне в прошлом году работу у ХАНа нашёл.
      - Бармалей за ХАНа гребёт?
      - Нет, на ХАНа у него зуб.
      - Уточняю. У автора популярного блога "Не ходите, дети, в Африку гулять!" зуб на Хохочущих Ангелов, я бы не стал говорить на святых ангелиц, но бабушки, знаешь ли, их именно так поименовать могут.
      Повертев в руках тряпку, Вероника пристроила её на спинку соседнего стула и отодвинула локти от не вытертой с оргстекла лужицы.
      - Пал Сёмыч, Бармалей - колясочник. Сейчас у него ещё и слух падает. Он чувствовал, как у него с родственницей - он её "сеструхой" называет - понимание уходит. То ли из-за слуха, то ли так обвык с молодёжью в сети, что совсем от тем отошёл, которые ему по возрасту положены. А она обижается, что её не слушают, что ему её новая жизнь не интересна. "Сеструха" у ХАНа сейчас в пансионате живёт. А у неё голос очень звонкий. У Бармалея выпадают из восприятия такие частоты. Да и разговоры о душе ему... Как бы это повежливее обозначить?
      Пал Сёмыч хмыкнул, он и сам читал блог Бармалея.
      - Он просил тогда меня к Хохочущим Ангелам присмотреться, - продолжила Вероника, - А у меня уже были доступы на их сайте, чтобы тексты выкладывать. Я и присмотрелась. Я Бармалею скрины посылала из закрытых тем, которые меня настораживали. Как-то легко пенсионеры свои сбережения ХАНу отдавали. Но понятно, что в обмен на заботу, всё официально. Бармалей написал мне, что по его подсчётам старики, доверившиеся ХАНу, меньше живут. Я ему сначала ответила, что тут лукавство в цифрах. Логично, что меньше живут те, кто изначально слабее. ХАН-то больше о таких заботится. А потом я прочитала, как Наталья Владимировна, ангелица наша главная, распекает Светлану Ремезову. Скрина нет, я в эту тему попала, когда кто-то с настройками приватности напутал. Только переход один сделала, тема стала не видна. Наталья Владимировна ругала Светлану за то, что у девушки, когда она занятия по вокалу со стариками проводит, смех как у гиены. Несправедливо ругала. Света к ХАНу с подмостков пришла, три с половиной октавы берёт.
      - Смех и у певицы может быть некрасивым.
      - Не в этом дело. Она ей писала, что правильно, конечно, чувствовать себя гиеной, выступая перед полудохликами, но нельзя же это демонстрировать столь откровенно.
      - Ты пересказала Бармалею?
      - Да. Он-то - "старый пират". Сначала в блоге появилась загадка про саванну, где гиена была напрашивающимся неверным ответом. На самом деле чаще лев у гиен, отохотившихся, пытается добычу отжать. Потом прошёлся по аббревиатуре "ХАН" - произвёл её от "хана клиентам" - только пёрышки осядут, то ли с ангелов слетевшихся, то ли со стервятников. В итоге, когда Бармалей написал про бабульку, которая отдала ХАНу квартиру, то "гиенами" ангелиц у него в комментариях сами читатели назвали. Автор ни при чём. Ой, Пал Сёмыч, я вам столько про ХАНа рассказываю и ни разу не сбилась. Бармалей, получается, - мой экзорцист.
      - Это вряд ли, - нахмурился редактор, - Бармалей сам - подопечный ХАНа.
      - Он бы не мог!
      - Он им триста тысяч подарил. И вот тут у меня начинаются для тебя плохие известия. Нина Сергеевна Овчарникова кто ему?
      - Подруга. У них роман.
      - Нина Сергеевна утверждает, что подарить ХАНу деньги Бармалея заставила ты.
      - Я?
      - Она считает, что её друг подписать документы о дарении в здравом уме не мог.
      - Я тоже так думаю.
      - Значит, считает Нина Сергеевна, он видел в происходящем что-то ненастоящее. А ты - единственный человек в окружении Бармалея, кто у ХАНа работал, с кем он офф-лайн про гиен шутил и с кем обсуждал, как их разоблачать.
      - А что Бармалей говорит?
      - Ничего. Он слишком много экзорциста на грудь принял и сейчас в кардиологии отдыхает. Хорошо, Овчарникова - медсестра опытная, не дала ему уйти, пока скорая ехала. Заявление в полиции у неё пока не приняли, но ангелицы приглашали документы посмотреть.
      - Похохотать над женщиной.
      - Может и похохотать. Только там, действительно, подпись Льва Рудольфовича стоит. А ещё к документам аудиозапись прилагается разговора Бармалея со Светланой Ремизовой. Запись отчётливая, Лев Рудольфович говорит, что ему всё слышно хорошо в новом слуховом аппарате. И он чётко выражает согласие на передачу ХАНу денег. А ещё, по ведомостям ХАНа, тридцать тысяч из подарка Бармалея были отправлены тебе "за активное сотрудничество". Через три-четыре дня перевод придёт.
      - Я ему верну эти деньги.
      - Твоё личное дело. Попробуй, как врачи разрешат, поговорить с Бармалеем. Съезди в пансионат. Поговори с ангелицами и добудь мне главную на прямой эфир. Поглядим тут, кто кого перехохочет.
     
      2.
      - Лев Рудольфович, вы подтверждаете, что передаёте "Хохочущим Ангелам" триста тысяч рублей для ухода и заботы над подопечными?
      - Так и есть, Светочка.
      - Не будете потом жалеть?
      - Как говорил один старый пират, всё накопленное золото с собою на морское дно не заберёшь.
      Хихиканье.
      Зря их главная ангелица говорила, будто бы у Светланы смех, как у гиены.
      Нервный немного - так просто ждёт подначки от собеседника.
      - А если брать с собой золото на рею...
      - Подпишите, пожалуйста, вот тут и вот тут.
      Опыт, в котором душа достигает освобождения - самый ценный для души опыт. Вспомните, что окрыляет вас, что помогает увидеть верный курс, разглядеть новые горизонты.
      Репортёрка сбросила вызов, чтобы перезвонить, когда дослушает запись. Но трель телефона успела встряхнуть Веронику. Залихорадило. Господи! Она уже не только пишет, она бубнит про себя, отвлекаясь от диалога, словами ХАНского рерайтера.
      Сто пятьсот гиен на пиратский архив. Йо-хо-хо! И бутылку экзорциста!
      Как у ХАНа порадуются, когда услышат приглашение на эфир с фразами из своих технических заданий.
     
      3.
      Старого пирата Вероника нашла во дворе больницы. Сидя возле пожарного водоёма, он наблюдал за утиным выводком.
      - Привет, Никуша!
      - Здравствуй, Лев Рудольфович. Можно с тобой про пропавшие деньги? Шеф послал на репортаж про гиен.
      После развитруализации, не смотря на открывшуюся разницу в возрасте, друзья остались на ты.
      - Пойдём, - Бармалей развернул инвалидную коляску в сторону скамейки, - Что с деньгами, сам не знаю. Чудеса африканские.
      - Думала, буду тебя от поклонников в тихое место уводить.
      - Это в прошлом, - поморщился Лев Рудольфович, - Станут тут старого дурака слушать. Распознает ещё кто, что это я - Бармалей, запостят гады, как одноногий пират в блондинку обернулся. А ещё у меня слуховой аппарат барахлит. Выстучишь его - часик хорошо слышишь, вот как тебя сейчас. Не выстучишь - тишина.
      - У тебя же новый был.
      - Новый для больницы шибко продвинутым оказался. Нина меня в палату устроила, на которую из платной вай фай доходит. И мой заушный попугай сразу же отыскал себе собеседников. Ладно бы только к планшетам чужим в качестве нового оборудования подключался. Он кардиостимулятор у соседа пробовал разговорить. Выгнали моего попугая отсюда. Нина его увезла гиенам отдавать. Нам же теперь с ХАНом - хана, а аппараты нового поколения там эксклюзивно для ханских верноподданных выдают.
      - Как ты узнал, что деньги ушли? И как тебя занесло к ХАНу?
      - Сеструху надо было выручать. Понадеялся, что Нина ей мозг вправит. Тут как всё сошлось. Внуки, я тебе писал, у меня в аварию попали. Хорошо бы их по санаториям повозить, как гипсы снимут. Минус я, колясочник одноногий - всё же Павлику полегче. А тут сеструха звонит. Говорит, что она меня, богомерзкого и примитивного, простила, да так мощно простила, что хочет дать мне шанс духовно развиться. Есть у неё золотой гостевой сертификат на полгода - жить у них со всеми скидками в пансионате. Поглядеть, значит, как всё хорошо, ну а, поглядев, захотеть там остаться навсегда. Я ей говорю - валяй, впишешь меня в сертификат вместе с дамой сердца, мы к вам выберемся на месяц, может, на два. Сеструха поворчала в трубку про мой рептилоидный уровень развития, но всё организовала. Даже большую кровать без штампика в паспорте. Нина взяла отпуск. Перебрались в пансионат. А доступ в онлайн-банк с моей карточки остался у Павлика - деток лечить. Павлик и забил тревогу, что ушли деньги. Я - в полицию. Меня же потом едва в даче ложных показаний не обвинили. Мол, сам я ХАНу деньги подарил, а делаю вид, что украли. И аудио, где я согласен триста тысяч рублей отдать. И документы блестящие, гладкие - у нас дипломы на такой бумаге делали. Светлана говорила, что у них специально такая бумага, чтобы всё торжественно, всё крупно, чтобы слабовидящие свою подпись и сумму ещё бы и пощупать могли.
      - Ты совсем не помнишь, как согласие дал?
      Бармалей потрепал карман полосатой пижамы.
      - Такую сумму не дарил. Небольшими - делился. Тысячу-полторы - пару раз на корм котикам, раз на подарок ко дню рождения, как-то наличными - на пропой санитаркам. Оформление документов и запись голоса - у них стандартная процедура. Мало ли, какие потом претензии появятся. Жалобы напишут - помешают ХАНу денежку из бюджета сосать и за гранты отчитываться.
      - Может, гипнозом?
      Бармалей помотал головой:
      - Нина говорила, что я - негипнабелен.
      - А она откуда знает?
      - Она несколько лет в дурке фельдшерила. У них там студенты этим делом баловались, не над психами, конечно, с теми гостями, кто к ним на дежурство приходил и просил. Нина говорит, что для того, чтобы тебя загипнотизировали, нужно серьёзно к гипнотезёру относиться, уважительно, а я надо всеми ржу. Невкусная из меня крольчатина для удавов.
      - Нина была на записи?
      - Судя по дате на документе, она у сеструхи сидела. У той сахар подскочил, сознание поплыло. Я так думаю, освободилась хохотом от дисциплины в диете. А Нина со мной пять лет с лишним, натренировалась на диабетике.
      Вероника затеребила ручку сумочки, понимая, что краснеет или покраснеет вот-вот:
      - Бармалей, мне неудобно это говорить, и у меня нет объяснения, как так получилось, но тридцать твоих тысяч почему-то отправили ко мне. Я их тебе верну, как придут.
      - Мне не надо, Павлику перекинь, я его номер карточки дам. Понял, думаю, за что тебе деньги. Я у ХАНа время с пользой хотел провести. А в анкете у меня спрашивали, чем их опека хороша и от кого про неё знаю. Я назвал тебя. Ты-то про Хохочущих Ангелов по их заданиям и материалам писала, они же у тебя работу принимали. Если найдут мои лапы потом у себя в базах данных - сами же и должны, как они мою сеструху научили говорить, взять на себя ответственность за собственную жизнь.
      Вероника потянулась со скамейки вперёд, к самой коляске Бармалея и тихо ему шепнула:
      - Ты базы видел?
      - Не успел. Пришлось в спешке отступать и бежать.
      Оставалась одна надежда:
      - А в аудиофайле никаких странностей не видишь? Склеек мы с Пал Сёмычем не нашли.
      - Свойства файла меня, Никуша, как раз убеждают в том, что всё так и было, как записано. В одно время примерно сеструха болела и денег для котиков приблудных просили. Я запомнил, сколько весила наша со Светой запись, когда тысячу на котиков давал. Это аудио легче. Чуток, но легче. Но если бы в него добавили вставки и перезаписали аккуратно, чтобы следы вмешательства скрыть, файл должен был бы потяжелеть.
      - Если здесь не гипноз или инсценировка, а трюки с записанным звуком, то я найду причину, почему этот файл полегчал, - пообещала Вероника.
     
      4.
      Если поезд приснился вам в ночь с субботы на пятницу, обратите внимание на цвет его вагонов, а в том случае, когда ночь выпала на полнолуние, обязательно запомните длину состава.
      Остановившись перед шлагбаумом железнодорожного переезда, Вероника покорно кивала проезжающим вагонам, чуть следила за рерайтером в голове. Переезд был закрыт с полчаса. Вероника уже успела позвонить Наталье Владимировне, что задерживается.
      Навязчивый рерайтер вёл себя на созвоне тихо. Только восторженно поддакивал - именно тому, над чем Вероника с Бармалеем бы ржала.
      Конечно, задержка случилась неспроста. "Неспроста" - в духовном смысле, а не в том, что власти жмотятся на виадук. Конечно, к встрече с Натальей Владимировной нужно быть готовой. "Готовой" - в значении "дорасти", а не в том, что вопросы должны быть продуманы, и аккумулятор у фотоаппарата заряжен. Вот не застанет она Наталью Владимировну в пансионате - плохо это или хорошо? На интервью Пал Сёмычу согласие уже есть. Бланки договора дарения у секретаря оставит.
      Вероника спросила про Светлану. Готовясь в поездку, репортёрка нашла в сети видео с песнями ХАНской работницы на дне Города и новость о том, что Светлана принимает участие в записи альбома студенческой группы "Общажный клопец". Был повод сделать комплимент, каких творческих личностей привлекает к себе ХАН.
      Комплимент цели не достиг. Веронике объяснили, что это по молодости её влечёт внешний блеск. У навязчивого рерайтера аж улыбка до ушей растянулась, от того, что сочли молодым. Молодость - это беззаботность. Это самая страшная беда - сессию завалить. Вероника щипала себя за руку - как бы не заговорить сейчас словами из текстов, которые она Наталье Владимировне отсылала и просила подробнее про Светлану пояснить. Не виновата же певичка в том, что Лев Рудольфович позабыл, как бумаги подписывал. Может быть, сахар у него в тот момент подскочил.
      Ух ты! И сахар у клиента подскочил не случайно. Нет, это не в том смысле "не случайно", что лекарство не принял или диету нарушил. Ох! Вредного Льва Рудольфовича Светлане в виде штрафа дали. Нельзя её стало деньгами штрафовать, потому что долги большие за учебные курсы ХАНа, а ещё за месяц штрафов с две трети от того, что заработает.
      Просто же было и злобу, и примитивность Льва Рудольфовича разглядеть! А вот купилась Светлана на внешний блеск. Повелась на то, как хорошо пенсионер в рэпе разбирается. Может, почву зондировала, нет ли там знакомых таких, к кому можно ей в звукорежиссёры уйти? Ладно. Отпустили. Полезнее таких примитивных для другого роста использовать. Но чему её учили? Почему поверила, что подшефный может ХАНу стать меценантом?
      Тут Наталью Владимировну позвали. Выключив трубку, Вероника с облегчением выдохнула в окно:
      - Если в ночь со вторника на понедельник приснился красный автомобиль, вспомните, кто был у него за рулём - старый человек, молодой человек, женщина, мужчина, а, может быть, растение или животное. Если автомобиль в вашем сне перемещался на железнодорожном вагоне...
      Стоп!
      По ближайшему из путей сейчас на самом деле шёл вагон с платформами в три этажа для перевозки автомобилей. И красный есть!
      "Ходы кривые роет нормальный умный крот.." - заиграл телефон.
      Экзорцист, миленький!
      - Бармалей, как ты вовремя! Можешь мне рассказать про клопов в общаге?
      - Потом, Никуша. Беда. Ты где?
      - Стою на переезде.
      - Нина сейчас на остановке возле заправки, по твоей стороне. Если не уедет раньше, забери её в пансионат.
      - Нина думает, что это я тебя ограбила.
      - Нина уже ничего не думает. Сеструха у меня в блоге написала, что просит прощения за всё, а потом мне нянечки ХАНовские позвонили, что она отужинать изволила кока-колою со сгущёнкой. Скорая к ним час может ехать, пансионат не в нашем районе числится. Нина ближе. А может, там совсем скорой не будет. Медсестра в пансионате есть, лекарства есть, а у сеструхи, говорят, ещё не кома.
      - Заберу. Конечно, заберу! Бармалей, да мало ли, за что твоя сеструха прощение просит? Как бы она смогла и документы подделать, и запись?
      - А какая разница, Никуша? Её спасать сейчас надо и вызволять. Вытащим - разберёмся. В детстве она подчерк умела подделывать, половину сочинений за меня писала. Может, нынешнюю подпись освоила?
      - Подпись на бланке точно не твоя?
      - Моя! Я и на суде, и на следствии это повторять буду. Сканы есть. Научусь, пока в больнице отдыхаю, подписываться тем же манером, что и Варенька за меня.
      - Сейчас ты понимаешь, где отличия?
      - Нет! Но я их отыщу!
      Как бы сказала Наталья Владимировна, поезда "неспроста" разошлись, семафор отгудел и поднял шлагбаум.
     
      5.
      Обнаруженная возможность подделать документ ещё не объясняла наличия аудиозаписи и естественности в ней речи Бармалея.
      Навязчивый рерайтер - кому и где она писала что-то подобное? - пугал Веронику поездкой с Ниной. Только ли фельдшерила она в той дурке? Это же опасно - гипнотизировать водителя, который тебя везёт!
      На остановке машину обступили цыганята. У измученной Вероники ладони похолодели, когда Нина - черноволосая женщина в длинном джинсовом сарафане отогнала цыганят, цыкнув им что-то не по-русски.
      Хорошо, думать времени нет. Надо выжимать газ и мчаться в пансионат.
      - В сознании Варвара? - строго спрашивала Нина по телефону, - Как давно? Какой уровень показал?
      - Чем я могу помочь вам? - предложила Вероника, когда Нина убрала телефон.
      - Делать репортаж, не мешать, быть на связи.
      В пансионате Натальи Владимировны уже не было. Светлана выходила во вторую смену. Веронике оставалось только глянуть документ о дарении.
      Люди с такими аспектами Марса и Юпитера, особенно обладающие светлой кожей с веснушками, рыжими или рыжеватыми волосами, могут краснеть не только от волнения, но даже от того, что усердно думают.
      Вероника придумала, что якобы носит линзы, но оказалась вынуждена их снять. Документ бликует. Надо рассмотреть его у окна. Надо прикинуть, какой режим выставлять на фотоаппарате, осветив бумагу фонариком с брелка.
      У Вероники уши горели от взглядов уборщицы, секретаря, нянечки. Всё равно, лучше так, чем рерайт!
      Репортёрка щурилась, она постаралась шумно не выдыхать, когда луч фонарика отразился от искомых, незаметных в солнечном свете, белёсых разводов по периметру документа.
      Сфотогрфировав бумагу и сделав фотосессию пансионата, Вероника зашла к "сеструхе" Варваре. Старушку прокапывали. Узнав, что жизни пострадавшей ничего не грозит, сахар сбит, а Нине через пару часов, наверняка, домой, Вероника предложила подвезти, а пока уселась в уголок набирать отчёт Пал Сёмычу.
      В почте ждало сообщение о переводе тридцати тысяч от ХАНа. А не стало ли у Варвары поводом для извинений, а потом для сгущёнки с колой, получение аналогичного перевода?
      Навязчивый рерайтер захлопал в ладоши.
      У пирата и шефа должно хватить связей, чтоб прищемить гиенам хвосты. Даже если все другие пенсионеры жертвовали ХАНу деньги без подлога.
      Певицу Светлану гиены, похоже, манипулировать не научили. Хотя, кто бы здесь сумел подчинить Бармалея? Но зато Светлана умеет обрабатывать аудио и хорошо овладела голосом, а у Льва Рудольфовича выпадают из слышимости высокие тона.
      Первое, что нужно проверить, можно ли на слуховом аппарате гиен дистанционно менять настройки? Почему бы и нет, если в кардиологии прибор сам выходил в сеть? Может быть, до сих пор аппарат на отсев высоких тонов настроен.
      Певице, берущей три с половиной октавы, пищать несложно. Так, чтобы Бармалей услышал: "тысяч" и понял - "тысячу", вместо - "триста тысяч рублей".
      Запись потом обработали, фразы высоких тонов сделались пониже, огрубели. Но чтобы обработанные отрывки речи не выделялись, запись всю пришлось чистить немного от лишних шумов, потому файл и стал весить меньше.
      Подпись одноногий пират ставил под текстом про тысячу котикам. Что-то - скорее всего прозрачная плёнка с текстом дарения - покрывало глянцевый бланк. Что-то крепилось на мыле, или же, на белёсой косметике, по периметру листа.
      Следы средства сохранились - да и можно ли их быстро уничтожить, не испортив документ? Следы обнаружили себя в луче фонарика.
      Навязчивый рерайтер не находил слов для того, чтобы дополнить отчёт редактору парой абзацев. Он лишь заливисто и мерзко хохотал.
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Детектив-Клуб
  • Обновлено: 06/12/2018. 376k. Статистика.
  • Рассказ: Детектив
    •  Ваша оценка:
    Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.

    Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
    О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

    Как попасть в этoт список