Ди : другие произведения.

Чародей 6..

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   6.
  
   Расставшись с путником, ушёл,
   Пока не распрощался с мостом.
   В моей душе ещё наростом
   Случилось меньше. Вдруг орёл
   С высот спикировал к подножью.
   Я принял то, как свыше знак:
   Не происходит просто так
   Во жизнях наших. К бездорожью,
   Как оказалось, вёл мой путь,
   Пред ним сворачивая резко.
   Коль был бы вечер, это место
   Я проворонил бы - чуть-чуть
   И я в болотах потерялся б -
   Мой путь межою с ними стлался.
  
   Я вспомнил, было так далече,
   Когда орёл ворвался в вечер,
   Где я просторы бороздил.
   Зависши над, провозгласил,
   Что я обзаведусь бедою,
   Коль повстречаюсь здесь с собою...
  
   Я молод был. И глупо смелым
   Я испытаний в свете белом
   Себе искал. К расцвету лет
   Ещё не ведывал я бед.
   А он бросался ко подножью
   И снова в небо воспарял...
   Ах, если я тогда бы внял,
   Не очутился б в бездорожьи...
   Но так уж видно на роду
   Написано ошибки эти
   Мне совершить, где я в ответе,
   Что сам попался я в беду.
   То было время лихолетий...
   Но не сломался в буре этой,
   А бился с смертию в бреду.
  
   Итак, болот легла дорога
   На расстоянии в полслога.
   В ночи, бывало, засыпал,
   Ногою кромки оступаясь,
   Трясин ногою прикасаясь.
   И снилось мне, что утопал.
   И пробуждался криком сверху -
   То был орёл, что видел скверну,
   Над мной паря, где я был слеп,
   Ступая во трясинный склеп.
  
   Не век болоту виться рядом.
   И мне сподобилась награда,
   Где твёрдой почвой вёлся путь.
   Здесь я посмел бы отдохнуть.
  
   Средь степи - старая сосна
   Вдали от леса заплутала.
   Особняком она стояла.
   А мне с холма была видна.
   Её ветвей смолистый запах
   Мне колыбельную споёт.
   А тело, во упругих лапах
   Расслабившись, во сон уйдёт.
  
   Так мыслил я, ко ней сбегая.
   Вокруг же стелются до края
   Шелков зелёных закрома,
   Под ветром гнущися волною.
   Я обомлел.... И, я не скрою -
   Волна ко небу сведена...
   И горизонт, зелёно-рыжий
   От солнца, бирюзою брызжет.
  
   Я так устал, что под сосной,
   Казалось, отдых вековой
   Принять готов был. И сосна
   Дарила мне блаженство сна,
   Какого я лишён был долго,
   Перебирая пыль дорогой.
   И, пробудившися с рассветом,
   Её благодарил за это:
   Обняв руками, капал смол
   Своих солёных ей на ствол.
   Она же обняла ветвями,
   Что были руки. Между нами
   Возник душевный разговор.
   Я был сражён.... Он был не скор,
   Но сколько добрых тёплых слов
   Мы подарили во объятьях,
   Где мне она поила платье,
   Что было тело! От оков
   Я рядом с ней освобождался.
   Она дразнилась, я смеялся,
   Когда её колючий мех
   В моих ладонях вызвал смех.
   И я забрался на верхушку,
   Чтоб оглядеть её окрест,
   Ведь я впервые среди мест,
   Где повстречал сосну. Макушку
   Колючей зелени обняв,
   Я во вниманьи растворился -
   Средь изумруда голубился
   Речушки простенький овал,
   Где изумрудная волна
   Речной волною поена.
   Меж берегов завис мосток.
   От возбуждения, висок
   Забился пойманной рыбёшкой.
   Ствола спустившись ловкой кошкой,
   Я мчался к глади голубой,
   Где рыба вьётся под водой.
  
   И плеск волны всё ближе, ближе.
   Но, в постороннем шуме, вдруг
   Насторожился острый слух.
   И я застыл. Но, всё же, вижу,
   На берегу сидит костра,
   Своей одеждою пестра,
   Людей собравшаяся группа.
   Я не считал. Мне запах супа
   Желудок спазмом щекотал.
   Я ел корения с тех пор,
   Как мной дорога удалялась.
   А группа, чавкая, смеялась.
   И вёлся кем-то разговор.
   И я прислушался к нему...
   Там, вроде бы, стихи читались,
   Но их не слушали, смеялись.
   А в супе рыба, по всему.
  
   Я был оборванный, голодный...
   Но свежий дух воды холодной
   Угомонил желудок мой.
   Я обошёл их стороной,
   Не смея к трапезе проситься.
   У ног моих вспугнулась птица.
   Раздался голос за спиной:
  
   - Шпионить вздумавший за нами?
   Рискнул забыться в вечность снами?
  
   Сарказмом голос ядовит...
   Во мне внутри пружина взвилась:
  
   - Гостеприимство заблудилось,
   Когда явился в свет пиит?
  
   Я развернулся и пошёл.
   А травы мне лицо хлестали...
   Я был гоним. Устал. В печали...
   Я думал, что людей нашёл,
   Среди которых чужд не стану.
   Но я был тощ - не им по стану.
   Я снова был средь всех чужой...
  
   А голос за спиной: - Постой!
   Не ты ль Давид из чародейства,
   Где по горам, без лицедейства,
   Мы в школе магии, как будто,
   Учились вместе?
   . . . . . . . . . . . . . . И минутой
   В мой мозг ворвалася картина,
   Где желтизной деревья стынут
   В промозглом холоде дождя.
   Озноб по коже. Вспомнил я
   Про ванну, про еду, служанок...
  
   - Парис? - мне было бы обманом
   Его сегодня не узнать.
   Он засмеялся: - Время вспять
   К былой дороге не воротишь.
   Спустя лишь время понял я,
   Что все мы были там семья.
   Наверное, голоден? Есть хочешь?
  
   Я, улыбнувшись, не ответил.
   Мне волоса запутал ветер
   Своей игривою рукой.
  
   - Да что молчишь ты? Что с тобой?
   И он тянул меня за руку.
   И я покорно шёл вослед -
   Лишь мысль, что получу обед,
   В моём желудке взвила муку.
  
   Мы подошли, где у костра
   Сидела группа, отдыхая.
   Зависла тишина немая.
   Угомонились вдруг ветра,
   Что во копне детьми резвились.
   А отдыхающих воззрились
   Ко мне глаза. И лишь один,
   Меня измеривши до пяток
   Глазами, насадил бы латок
   В разрывы платья моего.
   Но не сказал он мне всего,
   А лишь спросил, кто я? Откуда?
   Он, что не ждал явленья чуда,
   Для всех них был здесь господин.
  
   Я понял это. Хладен взгляд
   Его из-под бровей струился.
   В моём сознании забился
   Сигнал тревоги: - Змеи! Яд!
  
   Но голод доминантой жёг
   Моё измученное тело,
   Воды что после протрезвело.
   Мне надо бы ещё глоток
   Один-другой... напиться ею.
   Я понял, ноги что немеют,
   И ватным стало тело вдруг.
   И пустота в глазах.... Испуг
   Бы не успел во мне родиться,
   Как довелось мне приземлиться.
  
   Казалось, вечность был в местах,
   В какие хаживал во снах.
   Очнулся от воды холодной,
   Струившей капли по вискам.
  
   - Ты вовремя добрался к нам.
   Случись бы обморок голодный
   В иных местах, где ты один,
   Давно предстал бы Господину
   Пред очи светлые, где ты
   Отринут б жизни суеты.
  
   Мне был знакомым этот слог.
   И я понять его пытался.
   Но смог какой-то в душу стлался,
   Воспоминаний что берёг.
  
   Я слаб сидеть был. Полулёжа
   Я озирал сидящих кругом,
   В надежде опознаться другом.
   Моя гусиной стала кожа,
   Когда опять я встретил взгляд,
   Что веял в мою душу хлад.
  
   Он долог был. Не отрывался.
   Хоть я был слаб, но не сдавался.
   А нить моя струила пламя...
   И холод огненный меж нами
   Завис во облако. Едва
   Ли кто-то вторил созерцанью,
   Что родилось меж двух сознаний.
  
   Он первый взгляд отвёл. Слова
   Его, когтями по металлу,
   Обращены, струились к залу...
  
   Да, это был трибун, не скрою.
   И, молнией, меж ним и мною,
   Завесой снято, - отчужденье...
  
   Коль он пытал чужого мненья,
   То только б утвердить своё.
   Ему сложилось бытиё
   Не без магического круга.
   Он был один. Не ведал друга.
  
   Конечно, средь учеников
   Ему приятели водились.
   И были те, что угнездились
   В его постелях. Им оков
   Он рассыпал дождём подарков,
   В чём хитромудрые одарки
   Не усмотрели бы игру
   Собраньем свиты ко двору.
  
   Но видит всяк, что допускает.
   Коль над землёю дух витает,
   То сверху, видимо, видней
   В тумане спрятанные страсти.
   Кто бережётся от напасти,
   Тот избежит таких страстей.
  
   Он дальновиден и хитёр.
   Струился пламенем костёр,
   Над коим во котле кипело...
   До остальных мне было дела,
   Как до камней коту, коль птичка
   В гнезде оставила яичко.
  
   Пред мной хозяин ставит миску,
   Чтобы присовокупить к списку...
   Я сразу понял это. Но,
   Его сканировавши дно,
   Увидел там слепым котёнка...
   Он клеветал в себе ребёнка,
   Что плакал только по ночам...
   От боли маленький кричал,
   Когда сей монстр - во худость тела...
   А тело, слабенькое, пело
   И роста искренне желало.
   Оно, обиженное, стало
   Моим любимым младшим братом.
  
   Он мнил, хоть не был он, Сократом.
   Скорее, кардиналом серым,
   Где в чёрной массе пятен белых
   Во нём уменьшено стократно.
   Ещё ему идёт багряный....
   Весьма таинственный и пряный.
   Не так ли? Все цвета пред властью
   Напоены интригой страсти.
  
   Да, он умён своею злобой,
   Взращённой, защищаться чтобы
   От тех, кто в свиту, но не рядом,
   Хотел его ползучим гадом.
  
   Он был умнее многих тех,
   Кому сопутствовал успех
   Во обладаниях и власти.
   А он питал к последней страсти.
  
   . . . .
  
   Пред тем, как трапезу начать,
   Предпочитаю помолчать,
   Сканировавши, что вкушаю.
   Недоумения внушаю,
   Быть может, этим в ком-то я.
   Но эманаций тонкий яд
   Не виден нитями во блюде,
   Не остаётся на посуде,
   Не пузыриться в газводе.
   Да. Но присутствует везде.
  
   Я снял с еды его творенье.
   Он не заметил: во вкушеньи
   Я слепок наложил его,
   Что не таил бы ничего,
   В еде, во вред бы моей сути.
   Его игрой, не обессудьте,
   Я недалёким был птенцом,
   Что стал ему, как в горле ком.
  
   Он так и эдак норовил
   Меня обидеть и унизить.
   Ещё стремился с свитой сблизить,
   Какую, в духе, полонил.
   Он подставлять меня пытался -
   Где жёстко спать, он мягко стлался.
  
   Он норовил во мне сломить
   Мою магическую нить.
   Но наблюдал я в нём птенца,
   Какого тешил без конца.
   А он, иной, за это - плетью
   Вогнать стремился в свои сети
   Меня: и душу, и фасад,
   Чтоб было в ком хранить свой яд.
  
   Как на арене бык с тореро...
   Противность чувствуя манеры,
   Мы приближались. Но кругами.
   Сует вставали между нами
   Закономерности общенья.
   Он знал, кто я. И жажда мщенья
   Его душила день за днём,
   Вулканом полыхая в нём.
  
   Я видел - искры рассыпались
   Из глаз и рук его. Тогда
   Стремилась молнией беда
   Ко мне. Но силы просыпались,
   Его блокировав собой.
   Я чувствовал, что быть герой
   Ему стремилось сутью тела:
   Коль сутья суть его не смела,
   Тогда интригою клубок
   Творил победный завиток.
  
   И он не ведал поражений.
   Сложилось множество сражений
   Ему в победу, хоть года
   Во ожиданьи иногда.
  
   Он методичен до предела.
   С рассудком в паре сердце пело,
   Когда плоды его труда
   Пред ним стелились. Как всегда.
  
   Я наблюдал за действом этим,
   Как дичь, что ходит по следам,
   Как и охотник - следом к вам.
  
   Охота начиналась летом.
   Среди дубрав я ночью стыл,
   Когда он близко подходил.
   Но мой орёл с высот глядел.
   И я всегда уйти успел,
   Оставив тёплую траву,
   Какой касался он руками.
   За годы мы спаялись снами.
   Мы пили вместе синеву,
   Когда швыряло нас ночами.
   И что-то было между нами,
   Что недоступно в нас сознаньям,
   Когда горим мы пониманьем
   Души, в ком плещется своя...
   Близка нам тайна бытия
   Одна двоим.
   . . . . . . . . . . . . . Но слишком мало
   Моя в нём вера наполнялась,
   Чтоб жёстче не сказать, что нет
   Её во мне и вовсе.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Свет,
   Как будто бы, двоим струился -
   Во мне он рос, во нём дробился.
   И не жалели мы огня,
   Где я - его, а он - меня...
  
   И он пытался уничтожить.
   Так флаг вперёд, коль кто поможет.
   А я хранил его всегда,
   Хоть следом сыпалась беда.
  
   Хранил, но жаждучи расплаты.
   Не от себя. А от небес.
   Когда кого попутал бес,
   Тот стал утробностью горбатым,
   Пусть даже внешне цветом пах.
   Нельзя сражаться впопыхах,
   Коль не отвёл обиду сразу.
   Я не ращу в себе заразу,
   Чтобы разбить. Мой план не тот.
   Мне важно, если он поймёт.
   И "Нет!" советчику-экстазу.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"