Третий оттенок тишины.

Глава 1.

Было ветрено. Стихия гоняла пыль по пустынной улице, за неимением мусора или прочих унижений человека природы. Тихий, небольшой провинциальный датский городишко, где в ряд стояло по двадцать маленьких, красиво расписанных и уютных семейных одноэтажных домиков. Многие любят Данию за ее гибкость, умение приспосабливаться ко всему невероятному, новому, интригующему... В конце ряда, относительно параллельно небольшой, светящейся в лучах вечернего солнца, церквушке, чуть выше, на холме стояла большая, в отличие от других домиков, усадьба. Она заметно отличалась по планировке, типу оформления и расположения от остальных, и сразу бросилась в глаза одинокой девушке, с большой сумкой за плечами. Она была красива. Изящные скулы, тонкие линии бровей, голубые, больше даже бирюзовые глаза, пушистые ресницы и ещё пухлые щечки выдавали в ней ребёнка, но это, было не так. Тонкий, маленький силуэт с белоснежными, короткими волосами, упрямо шагал по асфальту, двигаясь в направлении этого внушающего страх дома. Он был темным, три этажа и ни в одном из окон не горел свет, темнеющее небо дополняло картинку, внушая страх.

"Не хватает только грозы." - пронеслось в голове у девушки. Издалека невозможно было разглядеть мелкие детали, но гробы и оборотней ей уже нарисовало воображение. Редкие прохожие награждали её задумчивыми, но равнодушными взглядами. Казалось, только фигурка исчезнет за поворотом люди её и не вспомнят. Солнце садилось. Она не знала, куда и зачем идет. Кутаясь в прохладную ветровку, она с печалью в сердце вспоминала дачу родителей, где-то под Севастополем. Там, где каждое лето море сладко обливало её соленой водой, а прибрежные чайки пели о первой любви. Глупо, но ей нравилась та, ничем неказистая жизнь её семьи. Но нельзя, же вечно жить пустышкой?! Именно поэтому она здесь, чтобы помочь себе стать выше, учиться быть лучшей. А учиться нужно только у того, кто уже стал лучшим.

Наконец этот холм поддался ей, и девушка подошла к старому витиеватому железному забору, откуда тут же слетело с десяток черных ворон. Не то, что бы она была суеверна, но заброшенный вид здания внушил опасения, не ошиблась ли она? Но, беря себя в руки, девушка пошла дальше. Железная калитка пронзительно заскрипела, но впустила гостью в уже давно умерший сад. Деревья были голыми, как и земля. Слишком черная, слишком страшная, слишком неправильная... Её удивило, что тут не было травы, а ведь вчера было первое июня! Весь город цвел и пах сиренью, любимыми цветами девушки. Здесь же не было ничего, словно её специально выпаривали чем-то ядовитым. По широкой бетонной дорожке она прошла своими новенькими кроссовками к двери, и, поднявшись несколько ступенек, позвонила в звонок. Отдернув руку и вытерев с пальца пыль, которая была, по сути, везде, она услышала глубокий звонок, оповещавший о приходе гостей. Вблизи дом выглядел ещё более пугающим. Массивный балкон, свисающий над головой весь покрытый трещинами, казалось, доживает последние минуты своей долгой жизни и вот-вот рухнет на голову. Усадьба была выполнена в готическом стиле, и каменные вороны на подоконнике живо дополняли живых, летающих над головой, товарок. В доме стояла тишина. Осторожно она ещё раз нажала на звонок, долго не отпуская руку и через пару минут услышала тяжелые грузные шаги. На девушку накатил страх, но чего она должна была бояться? Ей казалось, что что-то страшное выйдет из-за двери и унесёт её вглубь подвала. Но нет, тяжелая жестяная дверь грузно отворилась и на девушку из тени комнаты смотрели удивленные серые глаза.

-Здравствуйте, - как можно более уверенно сказала девушка, ей не хотелось ударить в грязь лицом,- Это вы Александр Николаевич Бивнев?

Глаза в тени засверкали интригой, так, что силуэт вышел на свет, и девушка могла увидеть того, с кем говорит. Это мужчина, лет сорока, с солдатскими резкими скулами, мощным подбородком, густыми бровями серыми глазами и жесткими каштановыми волосами, подстриженными аккуратным подобием "ёжика". Он был среднего телосложения, высокий, с сильными руками и широкой спиной. Его нельзя было назвать красивым, но и уродом также он не являлся. Небольшая щетина на лице говорила о занятости мужчины. Впервые за несколько лет Александр услышал настолько правильную, чистую русскую речь. Он, безусловно, удивился. Кто же мог достать его в этом захолустье?!

-Да,- тихо протянул он, заинтересованно протягивая слово, в предчувствии, что будет дальше.

-Меня зовут Марта, можно пройти?

Александр подвинулся, открывая вход в дом, как только девушка мышкой прошмыгнула во входную арку, он с глухим стоном петель захлопнул дверь. Повисла гробовая тишина, такая, что даже шума ветра за окнами слышно не было.

-Проходите в гостиную,- чётко и по-русски произнёс мужчина, указывая жестом нужную комнату. Девушка послушно, но слишком суетливо пробежала туда, отчего у него сложилось впечатление, что она напугана. Усмехнувшись данному и совершенно неоспоримому факту, он взял себя в руки и своей фирменной, грозной, походкой прошел следом.

Гостиная девушку не удивила. Она полностью соответствовала внешнему убранству усадьбы. Темные, пыльные диваны в центре комнаты, потускневший синий ковер, огромная, переливающаяся под падающими розовыми лучами солнца люстра, в углу шахматный столик, большой, выложенный серой кладкой камин, в котором трескались догорающие бревнышка, парочка стеллажей с книгами и небольшая полочка с фотографиями и двумя тусклыми кубками. Массивные бардовые шторы на окне завершали странный образ помещения.

"То ли ещё будет", - мысленно усмехнулся Александр, смотря на съежившуюся в центре дивана девушку.

-Пылесосы я не покупаю, косметику тоже, на выборы не хожу, религию опровергаю. Что-то ещё?-

Марта нерешительно взглянула в глаза мужчины, сглотнула и всё же собралась.

"Не съест же он меня, в самом деле!"- сердито сказала она сама себе и нахмурилась.

-Меня, как я уже сказала, зовут Марта. Я приехала к вам из Севастополя, славного городка. Я наслышана о ваших разработках и научном статусе. Мне бы хотелось поступить к вам помощницей на всё лето. Жалования, я, конечно, не прошу, ведь это неоценимый опыт! Жить я могу в одном из мотелей городка.

Собеседник скептически поднял одну бровь.

-То есть ты приехала с самого моря в Данию только для того чтобы всё лето прожить в каком-то захолустье с одичавшим от одиночества и ворон мужиком? Кто-нибудь знает, что ты здесь? Как твои родители на это отреагировали?

Девушка потупила взор.

-На самом деле родители думают, что я поехала к бабушке, а бабушка ждет меня лишь к двадцатому числу, но если вы согласитесь, я позвоню ей и договорюсь о дате.

-Ты хочешь сказать, что ещё как минимум двадцать дней тебя не будут искать, если ты вдруг исчезнешь. Скажи, честно, тебе не страшно сейчас? Тебе, сколько лет вообще?

-Мне девятнадцать. Я на втором курсе медицинского института. Мне не хватает практики и знаний, я решила, что мне неимоверно полезно учится у Нобелевского призера! Мне не страшно, такой воспитанный и умный человек как вы ничего не сделает. Плохого, в смысле...

Александр резко поднялся с кресла и, в момент, очерствев, строго произнёс:

-Где живёт твоя бабушка?

-В Кёге... это не далеко отсюда, она чистопородная датчанка, как и мой отец. Поэтому я в совершенстве владею и русским и датским языком.

-Вот и езжай к бабушке! Пока тебя не похитили или не убили! Мне совершенно не хочется быть ответственным за незнакомую девушку!

Еле успев захватить с собой тяжелую сумку, девушка оказалась за дверью, которая громко хлопнула за спиной.

-И почему я ему так не понравилась? - тихо говорила сама себе расстроенная до первых слезинок девушка. - Что во мне не так? Может то, что я блондинка? Мне срочно нужно перекраситься...

Накрапывал мелкий дождь. Марте было некуда идти, она рассчитывала жить у Александра Николаевича... до бабушки четыре часа пути, а уже темнеет... Не дойдя даже до поворота, девушка уронила сумку в уже начавшуюся образовываться лужу, и с выдохом села сверху. Слёзы лились по щекам. Скорее от напряжения, от бессонного пути на поезде, от сбора сумки, от вранья родителям, от неудачи, чем от обиды. Вдруг девушка взяла себя в руки, слезы вмиг осушились. Раз она тут, ей нельзя сдаваться. Резко встав и подхватив сумку, она большими шагами зашагала в сторону страшного дома.

Ночь для ученого ожидалась долгой, но главное, продуктивной. Выйдя из своей лаборатории, он пошёл на кухню, заварить себе крепкого натурального кофе.

-Да... сегодня был интересный день. Правда, жаль, что дал Клаусу выходной...

Больше всего его, конечно, поразила девушка, пришедшая к нему вечером. Александр Николаевич Бивнев... да, так его уже давно никто не называл. Он был учёным, известным русским учёным с мировым именем. Получил престижную Нобелевскую Премию в области генетики, а затем, как написала пресса, сошел с ума и спрятался от мира в какой-то глухомани. Не сказать, что это была правда, но что-то в этом, всё же, было. Он уехал от мира, от суеты, от вечной беготни, которая так осточертела, от людей... Люди... брр... одно лишь звучание этого слова вызывало рвоту у Ханса. Теперь он Ханс, больше нет Александра Бивнева, лишь Ханс Эллер, никому не известный датский врач-патологоанатом. Нет, он не отказался от себя, просто спрятался, и пытается развиваться самостоятельно, без общества, без собственного мнения. Уже долгие годы он запирается в своей лаборатории и творит-творит-творит... вскоре, совсем скоро он вновь поразит мир открытием.

Тяжело вздохнув, он спустился со скрипучей лестницы и прошел в кухню, находящуюся напротив гостиной. Поставив чайник, совершенно новый и ещё не покрытый пылью, он открыл деревянный пенал в поисках кофе, но нашел нечто неожиданное. Старый учёный уже давно так сильно не удивлялся. Вместо кофе он нашел в шкафу новую знакомую.

-Хм... ладно, допустим, кто ты я знаю, но почему ты в моем шкафу?!

Девушка виновато опустила взгляд, хотя всё нутро её трепетало от восторга.

-Мне просто показалось, что вы ...

-Что я приказал тебе прийти ночью в пенал?! Что за взбалмошность? Сумасбродность? Наглость? Произвол, в конце концов! Ты произвела впечатление воспитанной вежливой девушки, а на самом деле взбалмошная эгоистка?! Так выходит?!

Марта опустила голову, ей не было стыдно, больше обидно за недооцененность смелого поступка, но не отрицать, ни соглашаться со сказанным она не собиралась.

Ещё немного постояв, сверля девушку недовольным взглядом, он тайно усмехнулся и нормальным тоном произнёс:

-Выбирай любую комнату на третьем этаже, завтрак в девять, не опаздывай.

Ещё пару секунд смотря вслед победно улыбающейся девушке, он всё же налил себе чашечку кофе, но, увы, работать у него уже не получалось. На губах всё время блуждала странная улыбка, словно бельмо на глазу, мешавшая сосредоточиться и влиться в бурный поток в работе. Но ведь он не ошибся, черт возьми! Ханс, в самом деле, несколько раз подумывал о личном помощнике, продолжении его экспериментов. Что бы этот человек, после смерти учёного написал все его планы, мечты и надежды, чтобы мир, наконец, узнал, каким великим и неподражаемым был этот проныра- Александр Бивнев! Но кого попало, брать не хотелось... В небольшом городишке не было ни единой здравомыслящей души, готовой посвятить свою жизнь вечному делу - науке! А тут молодой, чистый, ни кем не открытый мозг сам напрашивался на учебу! Сколько мог сделать Ханс, если бы она осталась... но бесхарактерные люди так и остаются на обочине дороги жизни, вот ученый и устроил этот маленький тестик. Марта его прошла! Нужно будет выяснить, как она всё же пробралась в пенал. Неужели этот старый маразматик снова оставил заднюю дверь открытой?!

Мда, а Марта ему понравилась. Она дерзкая, немного наглая, главное, у нее есть характер. В умелых руках и кирпич станет домом, а тут ... с ней просто нужно поработать. Истинно датское имя... и внешность... и, пожалуй, характер.

Ханс снова отвлёкся, на губах появилась та же мечтательная улыбка, а неловкое движение разнесло в черные пятна и так небольшую сделанную работу. Эта ночь была явно неудачной для исследований, поэтому недолго думая, Ханс выключил газовую горелку, потушил свет в личной лаборатории и, скинув белый (правда запятнанный) халат на кресло, вышел из комнаты, закрыв на ключ дверь.

У него было две лаборатории. Одна, для обыденных опытов, находилась на втором этаже, по коридору, прямо напротив его спальни, а вторая в подвале, где он готовил свои шедевры.

Погасив свет во всём доме, он снова со скрипом дощечек, поднялся на второй этаж. Его комната ему нравилась. Насыщенные фиолетовые цвета, затягивающие, невозможные. Огромная кровать занимала две трети пространства, длинный массивный стол из черного дуба, стоял у стены, такое, по размеру, как и кровать, окно, выходило на небольшой ров с водой, грязной и уже покрытой илом, но когда-то он был прозрачным и чистым. И самый главный, по мнению Ханса, штрих его комнаты заключался в большой картине, где черными красками было изображено нечто такое, что при тусклом освещении разобрать было очень трудно. Окинув взглядом заваленный бумагами стол, ученый разделся и лег спать. Сам того не заметив, перед сном он улыбался.

Девушка вспорхнула на третий этаж, словно бабочка. Вспорхнула и исчезла. Этаж был просто ужасен! Шесть дверей были обтянуты паутиной невообразимых размеров, парочка мышек с громкими писками прошмыгнула у самых ног удивленной девушки, что заставило её сжаться в компактный комок. Она, безусловно, представляла себе, что у занятого человека может быть немного грязно, но до такой степени даже её воображение дойти не могло! Этаж выглядел так, словно с самого дня постройки тут не было ни души.

На полу лежала дорожка. Определить какого она цвета составило адских усилий, наконец, девушка кое-как различила светло-зелёные оттенки, свежей зелени. На стенах виднелись очертания гобеленов, три небольших люстры освещали коридор. А заканчивался он пыльным тусклым окном, который не пропускал ни единого лучика даже в самый светлый день Дании. Немного поколебавшись, она открыла вторую в ряду дверей, с правой стороны, и решительно вошла.

Комната была спальной. Обои нежных бежевых тонов мягко переплетались с нежно-розовой стенкой шифоньеров. В углу стоял затянутый, весь покрытый экскрементами мышей, столик. Два больших окна, с тяжелыми бежевыми шторами, и большая двуспальная кровать с пыльным балдахином. На полу были лишь следы проходивших мышек. Человеческая нога, как поняла Марта, сюда и не вздумала ступать.

Небольшие розовые прикроватные тумбочки и чреда полок у южной стены дополняла общую печальную картину комнаты.

Здраво предположив, что в других комнатах может быть куда хуже и ей просто повезло, что тут нет ни одной из представительниц пушистого пола, Марта решила остаться здесь. Бросив сумку на покрытый паутиной мягкий стул, она, не без отвращения, прошла к окну и с силой распахнула створки. Стряхнув с десяток, свалившихся на голову и плечи, пауков, она откашлялась, от поднявшийся пыли. Морозный ветер ворвался в комнату, заполняя доступное пространство и осваивая новую территорию. Оба окна спальни Марты выходили в пустой, темный сад. Одно из нескольких голых деревьев упиралось ужасной веткой прямо ей в окно. За мрачным садом ученого тянулся прекрасный гармоничный городишко, который уже погрузился в бездну звездного неба.

Тяжело выдохнув облачко белого пара, девушка решилась стряхнуть пыль хотя бы с кровати.

Расстелив и хорошо выбив всю постель, вплоть до матраса, девушка стянула балдахин, казалось, состоящий в основном из микроволокон пыли. Закашлявшись в образовавшемся облаке, она просто стянула его на пол и, подождав пока оно выветриться, лишь прикрыв окно, легла спать одетая. Мало ли кто ночью заглянет на огонёк, пару пушистых подруг ей заводить совершенно не хотелось.

Утро её встретило парочкой тусклых лучей, еле пробивавшихся сквозь грязные окна, да прохладным воздухом, являющимся последствием вчерашнего проветривания. Парочка свежих отпечатков на полу говорила о том, что её переезд в эту комнату не остался не замеченным. Сладко потянувшись, девушка встала с кровати и потянулась к сумке, где должен был лежать её сотовый телефон. Электронные часы на заставки весело мигали восемью часами утра. Оставив кровать не заправленной, девушка отправилась на разведывание соседних комнат, в поисках ванной.

Утром в коридоре было так же пыльно, как и вечером. По очереди заходя во все комнаты, девушка обнаружила ещё три спальни, один рабочий кабинет и ванную комнату. Первые две двери справой и левой сторон были спальными комнатами, и все были разных цветов и планировок. Первая комната с правой стороны была выполнена в черно-белом стиле, где-то присутствовал минимализм, следующая - ее комната, с другой стороны была сочно-оранжевая и красная комнаты. За последней дверью с левой стороны скрывался личный кабинет, в таком же что и предыдущая комната алом цвете, с новеньким компьютером на столе, единственном предмете, что был лишен пыли на всё этаже! А с правой стороны, следующей дверью после комнаты Марты, оказалась ванная, где всё было достаточно красиво, но также тускло. Кафель и санфаянс ванной были тех же цветов, что и предыдущая комната, бежевых и нежно-розовых.

Девушка всё же помылась, но полотенца (чистого) не нашла и твердо решила тут убраться, если останется жить.

Вчера для неё было приятным, что учёный оставил её у себя. Но было ли это соглашением на работу или просто решил приютить на ночь? Этого она не знала.

Переодевшись и вновь бросив взгляд на часы, она спустилась вниз, в надежде, что через минуту всё решится.

на первом этаже было более уютно, чем на остальных. Столовая, как заметила девушка ещё вчера, пробираясь сквозь открытое окно в дом, находится на первом этаже и ей пользуются не так уж и часто. Пыли здесь, правда, не было, но место выглядело более чем покинуто. Длинный деревянный стол, через каждый метр которого стоял высокий стул с мягкой обивкой, на стенах висели чудные пейзажи, а потолок украшала блестящая люстра, одного типа, что и во всём доме.

Только на подходе к столовой Марта заметила затянутую в черную водолазку широкую спину ученого, с прямой, словно стержень, осанкой.

Она застыла в дверях, не решаясь, идти ли дальше.

-Садись, садись. - поторопил её старческий голос за спиной, от неожиданности которого девушка непроизвольно ойкнула. Александр медленно повернул к ней голову.

-Присаживайся.

Марта немного подумав села через два стула по левую сторону от хозяина, сидевшего, как водится, во главе стола.

-Это мой дворецкий, Клаус, он следит в доме за порядком.

Обернувшись, Марта увидела Клауса. Это был семидесятилетний старик, с горбом на дряхлых плечах. Сам он был невысокого роста, с длинными (длиннее даже чем у Марты) седыми волосами до плеч, костяными пальцами, дряхлыми руками и дряблыми щеками, кожа с которых свисала до уровня подбородка. Кроме отвращения и стойкого желания держаться подальше старик ничего не внушал. Девушка нервно сглотнула, но натянула фальшивую приветливую улыбку.

-Здравствуйте, я Марта. Приятно познакомится!

Старик в ответ одарил девушку своей почти беззубой улыбкой и отправился на кухню, откуда её пустой желудок улавливал ароматы жареных яиц. Проводя его взглядом, девушка невольно поёжилась, а затем перевела взгляд на мужчину, пристально наблюдающего за её реакцией.

-Как устроились?- невинно осведомился он, отлично зная, что творится на третьем этаже. На самом деле на третий этаж никто не заходил вот уже год, если не больше, но там находились все гостевые спальные комнаты. Особенно ему было интересно, какую комнату заняла девушка, ведь одна из них была уже занята до неё.- Выбрали себе комнату?

-Да, спасибо, хорошо. Только у вас пыльно немного,- при этих словах учёный мысленно ухмыльнулся, лишь глаза весело заблестели, выдавая его настроение.- Я переночевала во второй справа комнате.

Ханс быстро выдохнул. Это комната была пуста.

-Что же, Марта, я обдумал ваше предложение и, пожалуй, всё для себя решил.- повисла небольшая, но крайне неудобная пауза,- Вы приняты на временную стажировку сроком в три месяца, как я понял, это всё доступное время?

Девушка затаив дыхание резко кивнула. Глаза её заблестели, дыхание сбилось. Лицо учёного же выражало крайнюю степень равнодушия.

-Отлично. Занятия будут проводиться в устной, лекционной и практической формах. Зачастую, вы будите участвовать в моих личных экспериментах, но также будут и обобщающие лекции. Жить вы будите у меня, в той комнате, которую уже выбрали. Не беспокойтесь, стоимость проживания и питания покроет ваш минимальный доход. Распорядок дня вы можете узнать у Клауса, а сегодняшнее занятие будет в двенадцать, в моей лаборатории. Прошу, не опаздывать.

После последних слов он отодвинул стул, встал и вышел из кухни настолько стремительно, но в тоже время важно, что лишь небольшой ветерок напоминал о нем. Учащенный пульс девушки никак не хотел приходить в норму.

"Не может быть! Я ученица великого Бивнева!"- с перерывом в мгновение проносилось в голове у девушки. Она никак не могла поверить, что призёр Нобелевской премии взял её в ученицы! Это было невероятно! Марта просто не могла его подвезти. Из прострации её вывел звон тарелки об стол. Действительно, Клаус принёс Марте омлет, на подобие русскому.

-Это завтрак.- немного хрипло произнёс Клаус, словно был болен простудой. На самом деле же, дворецкий всегда комплексовал из-за своего голоса, слишком тонкого для мужчины, как считал он сам, и в присутствии посторонних притворялся больным.- Обед будет в три, ужин в семь.

-Нет-нет, спасибо,- запоздало ответила девушка,- Я после шести не ем.

Клаус устало выдохнул, дивясь причудам молодых. Он считал, что внешность не имеет совершенно никакого значения, главное лишь то, что скрывалось за человеческим обличием. После того, как девушка поела, он унес её тарелку на кухню, и стал мыть посуду.

Он часто убирался дома и был истинно трудолюбивым человеком. Никогда не отлынивал от своих прямых обязанностей и работал "от звонка до звонка", иногда оставаясь до ночи. Просто, не всегда ему позволяло здоровье, зато дух его жил, лишь этим домом.

С Хансом он познакомился ещё семь лет назад, когда он только сюда въехал. Уже через месяц Клаус у него начал работать, и тогда ещё корректно выполнял свои обязанности. Старику мальчишка (как он его часто называл про себя) казался умным, но мечтательным. Конечно, он многого достиг в своей области, но, по сути, ещё не имел ничего и в некоторых ситуациях был слеп, а поэтому смешон. Ханс всё старался опровергать, что какую либо теорию, что стул, на котором сидел. Верил во всякие бредни пьяных старушек, болтающих, то про нашествие инопланетян, то про всемирную катастрофу. Порой был нелогичен и глуп, но в целом и общем производил впечатление порядочного и крайне важного молодого человека, несмотря на приличный возраст. Хотя, Клаусу порой казалось, что его хозяин сумасшедший, но никак не ученый. Странно, но позже это доказывалось престижной наградой.

К девушке дворецкий остался равнодушен. Человека нельзя судить с первого взгляда, но уже то, что она сидит в этом доме дает веский повод уважать эту барышню. Далеко не каждый сможет сюда попасть. Дальнейшая просьба предоставить юной помощнице хозяина тряпку и ведро немного расположила старика к девушке.

-Да,- прокряхтел он, когда никого рядом не было.- А губа всё же не дура. Главное, чтобы не сбежала после первого разговора по душам.

Схватившись за спину, Клаус гордо проковылял в свою каморку. На лице у него было крайне озабоченное выражение. Конечно, он вспоминал первый разговор с Хансом.

Напевая какую-то весёлую фольклорную, песенку девушка направилась уже в собственную, хоть и на время, комнату. Здраво рассудив, что до занятий ещё полтора часа, а жить в грязи и пыли ей совершенно не прельщает, он выпросила у Клауса ведро и тряпки и оправилась убираться в комнате.

Что только не происходило в следующий час! Начала Марта с кровати, ещё раз всё взбив и выветрив, она вытерла со спинки и опор (на котором держится балдахин) всю пыль, постирала в ванной тюль, убив десятка два пауков, которые там ночевали. Выпросила у дворецкого новое постельное и, закончив с кроватью, перешла к шкафу. Как назло, там обустроился целый род мышек. С громкими писками (честно, было трудно различить, кто пищал громче девушка или мыши) она всех оттуда выгнала, тщательно протёрла с хлоркой каждый миллиметр шкафа, а по углам и полу намазала ядом, для профилактики появления пушистых. Тут же она развешала свою одежду на вешалки, по ящичкам, а обувь на нижние полки.

В этот момент девушку застало время занятий. Бросив, всё как есть, Марта бросилась в лабораторию, где, по её не безосновательному мнению должны были проходить занятия.

-Итак, начнём первое занятие,- торжественно объявил Ханс, стоя перед девушкой и заглядывая ей в глаза. Занятия проходили в "общей" лаборатории ученого, предназначенной для типичного ряда опытов. Всё вокруг, на огромнейшее удивление девушки было настолько чисто и стерильно, что в глазах появлялись ослепительные блики. Два ряда длинных белоснежных столов, на котором стояли горелки, стойки с пробирками, приборы для биологического анализа, такие блюдца Перри, скальпель, стетоскоп... и другие. Большие белые шкафы с набором различных колбочек, в углу она заметила даже центрифугу! Кругом была техника цена, которой сравнивалась со стоимостью её обучения за границей! Компьютеры, электронные микроскопы, микролазеры, различные жучки ... у Марты просто разбегались глаза! Такого обилия оборудования она не видела никогда! Небольшой кусочек стены был ограждён ширмой, которой девушка тут же заинтересовалась, но спросить не посчитала нужным.

Ханс, подивившись произведенным эффектом, громко кашлянул, привлекая к себе внимание.

-Начнём мы вводный урок с простого разговора, а завтра уже будем учиться по-настоящему. - девушка в ответ кивнула, всё так же осматривая комнату,- Скажи мне, важна ли техника в наше время.

Девушка подняла на него немного ошарашенный взгляд, но затем, смутившись, опустила.

-Только не стоит угадывать то, что хочу услышать я. Это неправильно и некомпетентно. Если ты хочешь чего - либо добиться, то ты обязана иметь собственное мнение, не зависящее от других.

-Что же,- начала она, немного неловко и несмело, боясь, и вправду, не угадать нужный ответ.- Техника, конечно, очень важна в наше время, и является одним из самых полезных изобретений.

-Скажи, что лучше: открывать технику или что-то с помощью нее?

-Это очень странный вопрос... я ...не знаю.

Тут учёный громко и неожиданно хлопнул ладонью по столу, так, что Марта подпрыгнула от испуга.

-Нет такого слова! Никогда не говори его, иначе мнение других тебя подавит, а об этом я уже говорил!

-Тогда... наверное, открывать технику. Ведь в окружающем нас мире уже всё открыто и изучено, а что неизвестно либо уже утеряно, либо совершенно незначительно. Куда интересней копаться в дебрях техники, технического ума, ведь там ещё нет таких широких дорог, лишь узкая тропинка, да колючки, то и дело сбивающие с пути. Там, я думаю, больше вероятно открыть что-то полезное, что-то действительно значимое!

Девушка закончила фразу победными нотами, но когда посмотрела на лицо наставника, немного поникла. Оно излучало недовольство.

-Мнение может быть разное. Я же лично считаю, что техника и в правду важна, но куда важнее мысль, что бегает у тебя в голове. Техника, все эти компьютеры, являются лишь прикрытием твоей беспомощности в той или иной сфере, но никак не двигателем прогресса. Запомни, милая моя, совершать что-то может лишь мозг, а техника только помогает тебе совершать открытия, являясь кем-то вроде подсобным рабочим. Как лаборант у химика, он лишь приносит склянки, а остальным занимается человек. Никогда компьютер не сможет побороть человека. Как считаешь, почему?

-Ну... может потому, что у него нет чувств?

Ученый громко рассмеялся. Его смех звучал несколько зло и сухо, словно он всей душой призирал девушку за ответ.

-Чувства? Это не более чем самообман! Человек имеет право не чувствовать ничего совершенно! Просто общество, какое-то социальное мнение обязывает нам ощущать, то злость, то радость, то призрение... Человеку, который всё время один, выказывать чувства не имеет смысла! Это просто фарс, средство общения с более примитивными существами. В этом случае нужно брать пример у животных, им эмоции не нужны совершенно. Когда ты остаёшься одна, разве ты улыбаешься в темноту или же строишь морды пустоте? Нет. Правильно, ведь это не нужно, тебя никто не видит.

Возвращаюсь к теме техники. Нет, глупая, это не чувства, это разум! Никогда машина не будет мыслить глубже тех, кто её создал, и никакие обновления в системе этому способствовать не будут! Мысль всегда впереди. Порой она впереди даже тех, к кому ей почудилось постучаться в сознание.

-То есть, вы считаете, что мысль опережает развитие? Она что, существует отдельно от нашего мозга?!

На этот раз смех был мягкий, поощрительный.

-Нет, конечно, нет. Она является плодом мозга, но никак его не опережает. Просто развитие порой не соответствует возрасту и прожитому опыту. Тогда кажется, что в голове крутится какой-то бред и часто его не принимают всерьёз, но именно этот бред основа познания! Запомни, чтобы тебе не показалось, не выбрасывай это из головы. Отложи на потом, до тебя вскоре дойдёт скрытый смысл этой мысли. Ничего безосновно и сумасбродно не случается. Все действия можно рассчитать или предугадать, в зависимости от их характера. Вот смотри.

Ханс быстро подошёл к одному из световых микроскопов и поставил одно из стеклышек на подставку. С помощью немногих манипуляций маленькая камера вывела изображения из микроскопа на экран одного из компьютера. На экране ползали бактерии, лениво, но целенаправленно приближаясь, друг к другу.

-Как думаешь, что сейчас произойдёт?- ухмыляясь, спросил Ханс. Девушка пожала плечами.

-Они будут размножаться.

-Давай посмотрим.

На экране две бактерии уже совсем сблизились и, через несколько мгновений, появилась третья, подтверждая догадку Марты.

-Верно, а что будет, если я кину эту пробирку на кафельный пол?

Ханс схватил со стола пробирку и отставил руку чуть в сторону.

-Она разобьётся.

Учёный разжал пальцы и пробирка с громким "Бдзям!" упала на пол, осколки мигом разлетелись по белоснежному полу.

-Всё верно, а почему ты так решила?

-Это, очевидно, ничего другого произойти просто не могло.

Тогда Ханс взял ещё одну пробирку и тут же кинул. Она, не долетая до пола, стукнулась о ботинок ученого, а затем отскочила на пол, оставшись совершенно целой.

-Видишь, произойти может абсолютно всё. Мы можем лишь предугадывать события, а как всё произойдет на самом деле никому неизвестно, пока это не произойдет в реальности. Нет ничего невозможного. Давай я напишу названия книг, которые тебе нужно прочитать и посмотри часовой фильм, на тему первооткрытий и нововведений.

Занятие в целом заняло четыре часа, в пять девушка была отпущена, и с полной вопросов головой поднялась в свою комнату.

Александр остался довольным. Разум девушки был в какой-то мере чист, на нём можно было смело выводить красочные штрихи истинным подчерком. Её робкие и глуповатые ответы раззадоривали учёного, уже забывшего, каково направлять людей на путь истинный. Конечно, все эти с одной стороны странные, а с другой вертящиеся на языке вопросы он задавал не просто так. Лишь для того, чтобы на их основании достроить прочный достаточно стабильный каркас собственного мнения. А какая разница хочет ли этого она?! Немного подумав над дальнейшими уроками, Ханс выключил камеру и спустился в личную лабораторию. Там его ждала нераскрывшаяся сенсация, о которой, пожалуй, никто, кроме Клауса даже не мог догадываться.

Пропустив обед, девушка осталась голодна. Но идти никуда совершенно не хотелось. Зарывшись головой в уже чистые подушки, она вела собственный диалог. Речи учёного её поразили, она никогда не подходила к науке с точки зрения обыденности. Немного странно было выслушивать столь относительные речи про точную науку, но стоит прислушаться к тому, кто достиг вершины славы! А то, что он говорил про чувства... но ведь боль совершенно обычное, можно сказать осязаемое чувство! Если тебя кто-то ударит, ты что этого не почувствуешь?

-Нет. Это невозможно, если ты наедине с собой.

Видимо, последнюю фразу она произнесла вслух, а зашедший в этот момент Ханс (который по какой-то причине зашёл без стука, что раздражило девушку) ответил на её вопрос, адресованный, правда, самой себе. Девушка вздрогнула от его голоса, и резко встала с кровати.

-А вы, как я поняла, философ!- продолжила она, чтобы закрасить неловкую паузу.

-Ничуть,- он заинтересованно наблюдал за действиями Марты, -Я реалист, а это многое объясняет.

Марта не поняла, что же это должно ей объяснить, но с важным видом кивнула.

-Я пришёл позвать вас на полдник. Обед мы пропустили, а до ужина ещё далеко. Вы со мной?

Она кивнула. Есть, и правда, хотелось невыносимо!

Спустившись в столовую, где ждал их Клаус с уже дымящимися тарелками на подносе, девушка заняла привычное место и с жадностью смотрела за манипуляциями дворецкого. Он больше не казался ей страшным, скорее просто старым. Ей было непонятно, зачем Александр держал его при себе, но видно, прок от него был. Поставив тарелки перед обедающими, дворецкий удалился на кухню. За этим тут же последовал вопрос.

-Ты его призираешь?

На тарелки лежали овощи и курица, приготовленные на пару. Вилка с первой порцией брокколи только доехала до рта, как тут же упала вместе с вилкой обратно на тарелку.

-Нет, с чего вы взяли?!

Восклицание показалось учёному слишком громким, а значит, слишком фальшивым.

-Ты часто врёшь?

-Не всегда, но, безо лжи никак нельзя прожить! Что бы всем угодить нужно много и часто врать.

-Ты пытаешься всем понравиться?- левая бровь полетела вверх,- Зачем?

-Кхм...- Марта громко прокашлялась и решила мгновенно сменить тему.- А вы... Александр Николаевич? Вы, - она добавила тише,- презираете?

Учёный усмехнулся и, немного поковыряв вилкой мясо, взглянул прямо ей прямо в глаза. Девушки они показались двумя огромными Вселенными, где на каждой из планет живут разные существа, отличающиеся друг от друга совершенно всем! Но она несколько раз моргнула и странное видение спало.

-Да, презираю. И не удосуживаетесь говорить тише, он наполовину глух.

Марта была удивлена. Более чем, она была напугана. Зачем же одинокому человеку держать дома, изуродованного слугу, который ничего, по сути, и не может?!

Ханс, увидев, как округлились глаза девушки, решил всё ей объяснить. А то, не дай Бог, подумает ещё, что он сумасшедший, одичавший учёный, мечтающий поработить мир! Что за вздор?!

-Не поймите меня неправильно. Если я кого-то призираю, это не значит, что у меня нет других чувств. Мне его жалко, вот и всё.

-Знаете,- добавила она после минутного молчания,- мне тоже его жалко.

В восемь часов вечера, закончив с уборкой своей комнате, она украдкой достала из сумки свой заветный блокнотик и чёрной гелиевой ручкой стала записывать прошедшие два дня. Марта с самого детства вела дневник, он был её единственным слушателем в минуты радости и печали, именно за это она его так ценила. Не сказать, что Марта была замкнутым ребёнком, она всегда была открыта для друзей и родственников. Просто говорить о своих проблемах или же слишком хвастаться она считала низким, недостойным её поведения, а держать всё в себе не позволяла совесть. "Нельзя так себя загружать!"- всё время твердила она себе. Родители её были простыми рабочими гражданами. Папа, ища более прибыльное место, перебрался в Севастополь и по сей день занимается рыбной ловлей. Мама работает учителем биологии в одной из Севастопольских школ. Она, по сути, коренная россиянка. Бабушки Марты тоже были совершенно простыми пенсионерками, как и дедушка, один, второго нет уже десять лет. В такой тихой семейной отмели Марта росла совершенно одна. У неё был двоюродный брат, но жил он в Ростове-на-Дону, и с ней виделся не часто. Нельзя сказать, что ей нравилось одиночество, но она им дорожила. Хотя, только потому, что ничего лучше не знала.

Написав о том, как ей несказанно повезло и, поставив множество смайликов в тексте, Марта задумалась. Стоило ли писать о странном поведении учёного? О его философских рассуждениях? Пожав плечами, она захлопнула блокнотик, решив, что если человек талантлив, он талантлив во всём. Почему бы учёному кроме науки не увлекаться прозой? Люди многогранны...

Марта пошла, осмотреть второй этаж. Александра нигде не было, но её это мало волновало. Какая разница, что делает человек в своём же доме?! Второй этаж, в отличие от третьего имел всего три двери. За первой, как девушка уже знала, находилась обширная лаборатория, занимавшая, как ей показалось чуть больше двух комнат. Сам коридор был на удивление чистым, на стенах висели нарисованные маслом картины: в основном натюрморты, на чёрном фоне. Обои были бежевого цвета, на полу, по углам, стояли горшки с цветами. Дверь в лабораторию была девственно белой, две другие из тяжелого дерева с бардовым отливом. Немного поколебавшись, она открыла левую дверь. Ею оказалась спальная комната, принадлежавшая учёному. Чопорно чисто и скучно. Небольшая кровать, застеленная "конвертиком", письменный стол, совершенно пустой, мягкое кресло. За тюлевыми занавесками казалась легкая дверь на массивный балкон. Засомневавшись в правильности поступка, она тут же вышла. Слишком уж нагло было вторгаться в личное пространство учителя! Поправив кофточку, девушка открыла следующую дверь. За ней оказалась библиотека.

Огромные пыльные стеллажи стояли вдоль стен, напоминая великанов. Два мягких дивана в центре, журнальный столик с кипой научных буклетов, да маленький круглый ковер на полу... лишь то немногое, что отделяло мир книги от мира реального. Большое окно, распахнутое настежь, напомнило девушке, что уже давно не утро. Библиотека совсем не выглядело уныло и безлюдно, наоборот, было видно, что тут бывают не менее чем дважды в день.

Робкими шагами, оглядываясь, девушка прошла к стеллажам с книгами. Дверь, на всякий случай она оставила открытой. На полках виднелись знаменитые научные трактаты, редчайшие биографии, энциклопедии... в общем, всё, что было нужно для развития мозга. На другом стеллаже девушка нашла парочку классических произведений: "Горе от ума", "Обломов", "Война и мир", "Полтава"... вдруг, её взгляд наткнулся на отдельную и самую не запылённую полочку. В череде толстых черенков она заметила Толкиена, Белинского, Садова, Лукьяненко... писателей, которых она не знала. Названия этих книг выдавали содержание фантастическое, но разве может столь умного человека интересовать сказки? Нет, конечно, нет...

Усмехаясь про себя, девушка нашла необходимую для изучения книгу, и вышла из библиотеки, громко хлопнув дверью. Отчего старый толстый томик, лежавший на самом краю журнального столика, и оставшийся незамеченным девушкой упал на пол. Сквозь занавески на него падал желтый свет Луны, освещавший известное всему миру название "Франкенштейн".

Глава 2.

Встал Ханс по обыкновению своему рано и наскоро умывшись, спустился в подвал. Там, в тесной мрачной зале находилось всего два помещения. Одним из которых, была тайная лаборатория, а другим тренажёрный зал. Всё было в плесени, мрачных нагнетающих оттенков. Не то, что денег на перекраску не хватало, просто, так учёному нравилось больше.

"Ну, какой же уважающий себя безумный учёный не имеет ужасающую глаз лабораторию?!"- частенько в шутку восклицал он. Ему нравилась такая вот, тихая захудалая жизнь на самом краю цивилизованного мира. Как и у всех талантливых людей, воображение учёного не знало границ, взгляд со стороны выставлял его вечным романтиком, отворяющим мир.

На самом деле Ханс любил науку и светские мероприятия, но отгородился от всего, чтобы создать шедевр! То, что станет истинным подарком человечеству, нежели его предыдущее открытие.

На самом деле, учёный, будучи ещё лаборантом у одного института нововведений генетики случайно наткнулся на незнакомый состав органического вещества. Больная фантазия мальчишки, считающего себя вечно недооцененным, взыграла над остальным, порой физическими потребностями и полностью погрузила в разработку вещества. Он мог не есть целыми днями, ни с кем не разговаривал два месяца, почти не спал, но всё же, после трёх лет исследований он сделал важное открытие. Этим веществом оказался новый, не изученный фермент, вырабатываемый щитовидной железой наравне с инсулином. Открытие потрясло научный мир. Парня, которого ещё вчера никто не знал, вознесли на обелиск славы. Тут же за славой пришла и Нобелевская премия. И слава и деньги приплыли к молодому мальчишке, свалившись, словно снег на голову. Такого он, конечно, не ожидал, но принял с почётным уважением. Но, даже после таких громких наград, коими он удосужился, Ханс (а тогда ещё Александр), оставался недовольным.

Дело в том, что открытие взбаламутило научную общественность, но вот обычные люди, которые смекнули, что это в их укладе жизни не меняет совершенно ничего, тут же забыли молодого и талантливого мальчишку. Тогда, сильно обидевшись, он запер своё Эго в клетку, а тело в этот город. Ханс надеялся уходом со сцены вызвать негодование и жгучие слова прощения, но... сколько бы он не ждал, ничего не было. Мальчишку на этот раз забыли все. Последнее, что осталось Хансу, уже давно не мальчику и даже не парню, снова поразить общество, на этот раз не оставив в стороне никого. Да... на этот раз действительно НИКТО не оставит без внимания открытие учёного.

Немного позанимавшись в спортзале, он отомкнул ключом тяжелый замок на такой же железной двери, с проворством вошёл и тут же запер её за собой. Натянув белый, но в странных красных разводах халат, учёный вальяжно и гордо прошёл к грязным столам, оглядывая свои творения. Из одной из заспиртованных склянок на него смотрело живое, бьющееся человеческое сердце.

-Что же, начнём.- тихо проговорил Ханс, хрустя костяшками пальцев. Он любил свою работу.

Проснувшись, девушка в первую очередь оглядела чистую комнату и улыбнулась собственным стараниям. Утро было превосходное. Не смотря на прохладный климат Дании, этот день обещал быть жарким. За окном, что находилось в её комнате, трепетали птички, и солнце ласково дарило первые лучи земле. Заправив кровать девушка, распахнула окна, в надежде насладиться этим мгновением, но гармонию нарушила кладбищенская картинка сада у дома учёного. Настроение тут же спало на отметку "буднично". Захватив с собой чистую одежду, Марта по пыльному коридору прошла в такую же грязную ванну. Там вообще разозлилась.

-Ну, надо же так тепло встречать гостей?!- ворчала она, отмывая кафель на стенах. Она снова исполнила роль домработницы, протерев зеркала от, казалось, многовековой пыли, оттерла от серого налёта ванну, раковину и унитаз, вычистила щеткой стены... и только когда всё было чисто, она решила принять ванну. Марта решилась даже разложить свои ванные принадлежности в шкафчик комнаты, полностью поняв, что кроме неё на этот этаж никто и не ходит.

Только тут она обратила своё внимание на вялую боль у самого основания плеча, которая, как она поняла, продолжалась с самого утра. Но значения этому, по понятной причине и обычной отмазки "само пройдёт", она никакого не придала.

Тщательно расчесавши короткие волосы и сделав смешной, но аккуратный хвостик на макушке девушка одела хэбэшные шорты до колена, и, натянув сверху майку, решилась взглянуть на часы.

Они нещадно констатировали половину двенадцатого.

-Боже мой, куда тратиться время?!- восклицала она, слетая с лестницы в столовую. Там её уже ждал дворецкий с сочувственной улыбкой, больше напоминающей уродливое алое пятно. Половины зубов, как оказалось, у Клауса попросту отсутствовало.

-Госпожа, вы сегодня будите завтракать?

Хриплый голос неприятно порезал слух, но девушка попыталась не выдать своего отвращения. И резко кивнула, стараясь не подражать дворецкому во всяких аристократических выходках. Она хотела общения на равных.

-Клаус, можно что-то только очень быстро! У меня всего полчаса до занятий! Я слишком долго возилась с ванной.

Последнее Марта сказала совершенно не нарочно, но Клаус расценил это как оскорбление, будто его ткнули лицом в собственные промахи, и, честно, сначала обиделся. С гордым видом он ушёл на кухню, разогревать, успевшие уже остыть тосты. Девушка тут же поняла причину обиды и досадливо закусила губу.

Затратив минут двадцать на поглощение еды, она ещё немного послонялась без дела по дому и только тогда решила постучаться в запертую, с виду, лабораторию.

-Захвати халат!- раздалось из-за двери. Пожав плечами, девушка поднялась к себе, сняла с вешалки шкафа свой халат, и спустилась обратно. Дверь была открыта.

-Сегодня мы поговорим с тобой о химии! Ты прочитала хоть что-нибудь из списка, который я тебе дал?

Девушка кивнула. Действительно, вчера вечером она без особого интереса пролистала одну книжку из длинного списка.

-"Влияние окружающих факторов на идею человека в целом".

-Что же, хорошо. Тебе что-то там не понятно?

-Нет, всё понятно. Если обществу не в чем кипятить чай, то изобретатель делает чайник, если не в чем стирать, то стиральную машинку. Всё обосновано.

Мнение учёного было немного другим, но он решил, что если начать открываться так рано, можно её и спугнуть.

-А если общество не знает, чего хочет? Если это что-то очень нужно, но об этом никто не знает? Что тогда? Как быть изобретателю? Сменить профессию?

Снова вопрос, поставящий в тупик. Но на этот раз она не спешила говорить "не знаю". Немного обдумав вопрос, решила ляпнуть, какую либо глупость, что бы ответ дал сам учёный.

-Хм... ну... значит стоит делать универсальные вещи. Машину, что и стирает и кипятит воду. - в её глазах застыло выражение вопроса, будто она спрашивала у Ханса, верно ли её предположение.

-Что же... возможно и так. - раздался тихий, но заметный вздох облегчения девушки.- Но если такая машина поломается, нужно будет время на починку. А в это время не будет работать ни чайник, ни машинка. Что же делать тогда?

Ответа не последовало. Хотя, отчасти оттого, что вопрос был задан риторическим тоном.

-Марта, не проще ли, вместо нагромождения друг на друга сотни приборов в один, упрощать стадии их пользования. Разбирать, так сказать, по мелочам?

Лицо девушки озарила догадка, и, не дожидаясь окончания его фразы, она тут же вставила.

-Это вы про свою работу? Фермент Бивнелль?

Ханс нахмурился. Аналогия, проведенная девушкой, ничуть не понравилась учёному, но, любой поступок нужно поощрять, особенно в тонкой науке.

-Можно сказать и так. Моя работа принесла миллионам людей надежду на выздоровление, ведь этот фермент хоть и похож с инсулином, но различен с ним.

-Александр Николаевич...- девушка немного замялась. Она осознавала, что может обидеть учёного, доктора наук, но не спросить не могла.- но ваше открытие не внесло никаких перемен у обычного народа. Новый фермент в организме это значимое открытие, но... пользы от него не много.

Ханс опустил голову. Со стороны казалось, что он просто что-то читает с бумажки на столе, но это было не так. Его лицо приобрело странную страшную маску, в которой читалась и ненависть и сочувствие к себе и боль и непонимание, буквально все чувства отразились на этом всегда спокойном и гармоничном человеке. Но Марта не успела этого заметить, как лицо Ханса вновь приобрело обычное, серьёзное и спокойное выражение, словно её слова его, ни капли не задели.

-Понимаешь, Марта,- он говорил с великой внутренней натяжкой, так, что девушка не могла слышать перемены в настроении. - Это открытие, как ты говоришь, над которым я трудился в течение трёх лет, было больше не пользу общественности, а только для самопознания. Конечно, результат зависит лишь от того, какую цель ты ставишь перед собой. Для меня это было лишь узнать что-нибудь новое, ещё непознанное. А то, что я поделился этим с миром, ещё не доказательство моей эгоистичности и требование признания людей. Всё зависит лишь оттого, какую цель ты ставишь перед собой. Всё, начнём урок. А то мы и так с тобой слишком много говорим!

-Подождите, Александр Николаевич!- от этого старого, совсем забытого имени в ушах у Ханса неприятно резало, но просить называть себя "Хансом" было бы странно.- Но почему же мы разбираем химию, если ...хм...ну... основное в медицине это биология?

Хансу начинало надоедать долгое общение. Он вообще обычно придерживался пословицы, меньше слов больше дела, но девушку оправдывало лишь то, что она только учиться. По этой причине у неё безапелляционное право нести всякую чушь и задавать понятные вопросы. Грузно выдохнув, Ханс ответил девушке.

-Марта, чтобы быть успешной нужно знать всё. Но ты права, нам совсем не обязательно изучать на высшем уровне в какие реакции вступают алкадиены. Мы разберём строение атома с точки зрения химии, затем сравним его с биологией, ну, а затем ты попробуешь доказать мне, что что-то умеешь. Небольшое превращение по химии практически. Реагенты у меня есть.

Как не старалась Марта выглядеть заинтересованной, лекции ей были скучны, но вот практические занятия она любила. На самом деле девушка очень гордилась титулом "ученицы Бивнева" и не хотела его терять, ни при каких обстоятельствах! Поэтому как бы скучно ей не было, она, глубоко вникала в суть рассуждений, приводя живые примеры и рассуждая как опытный химик. Получив из сажи, которую достал Александр, дипептид она гордо удалилась к себе. На этом занятия были закончены.

В душе Александра к этому моменту была буря. Штормы, бураны, ураганы и цунами вмиг скатилось на него. Он готов был убить каждого, кто зайдет к нему в этот момент. Забывшись, в каком-то грозном, жгучем рыке он чёркая стал выводить на листке какие-то формулы, то разрывая бумагу от напряжения, но, даже не давя на ручку. Минут через двадцать его разум успокоился. Бураны поутихли, оставив за собой лишь небольшую метель. Девушка серьёзно задела его чувства, сказав, насколько он не востребован, как учёный. Здраво осмотрев комнату, ущерб от погрома и рваный листочек он с интересом поднял брови. На листе было написано и правда что-то очень интересное! Схватив его, он вихрем понесся в подвал. Быть может именно эта формула наконец-то завершит чудо до конца!

Девушка была необычайно бодра после четырёх часового занятия. Ей казалось, что сегодня весь мир радуется чему-то особенному, и она просто обязана радоваться с ним! Не удосужившись пообедать, она, скинув халат, рванула на крыльцо. Чем, кстати сказать, спугнула невинно сидящую стаю ворон, что тут же закружилась над домом, рисуя в воздухе чёрный узор. Перед глазами девушки стоял страшный, словно кем-то изуродованный сад. Голые деревья напоминали больше монстров из фильмов ужасов, а лысые кусты и чёрная земля кладбище. Громко позвав Клауса, она нахмурилась.

-Клаус,- спросила она, как только фигура дворецкого замаячила за спиной.- Скажи, кто-нибудь когда-нибудь ухаживал за садом?

-Нет, никогда, насколько я помню!- не понимая, куда она клонит, ответил старик. Его чувства было понять сложно, но, несомненно, он простил девушку за утренний инцидент. Сослав всё за глупость и барские замашки девушки. Тем более, когда он сегодня менял полотенца на третьем этаже Клаус заметил, как убралась девушка, и расценил, как помощь. Ванная так ещё не блистала. Он убирал лишь лабораторию, спальню и ванную хозяина и кухню, на большее у бедняги не хватало времени.

-А что если нам начать? Пусть тут тоже будет всё пахнуть и цвести? Как ты на это смотришь, Клаус?

Старик улыбнулся, на миг, представив роскошную крону яблони и переливающиеся всеми цветами радуги цветы под ногами. Конечно, он был бы счастлив, умереть в такой обстановке.

-Конечно, было бы замечательно.

-Тогда собирайся, мы идём в город! Только нужно у Александра Николаевича денег попросить. Где он, кстати?

-Прямо за вашими спинами.- раздался насмешливый голос учёного. - Деньги в тумбочки, Клаус. Меня прошу, не трогать. Я работаю.

Ханс удалился, а Марте вдруг стало обидно, почему же ученый не посвящает её в свою работу? Может запас знания, которыми она владеет, не достаточен для уровня работы?! Тогда что она вместо учёбы делает тут? Почему же не учит всё как следует? Мысленно отругав себя последним неучем в грубой форме, она уже хотела воспротивиться своей идеи, но обернувшись, заметила, как ярко заблестели глаза старика. И, лишить его такой радости она уже не смогла. Слишком уж явно за этим сиянием уходила его физическая оболочка, уродство.

Они вдвоём спускались с холмика, по тонкой дорожке вниз, что соединяла поместье с городом. Солнце немного спустилось вниз, но летом дни куда длиннее, и девушка даже не задумывалась, что когда они пойдут обратно потемнеет. Ступая своими кроссовками по земле девушка, молча, наблюдала за воодушевлённым стариком. Один только его вид внушал у нее массу неприятных и страшных мыслей. Но, как бы она не содрогалась от одного его присутствия вблизи себя, Марта пыталась его оправдать и заглушить странные рвотные позывы. Почему-то ей казалось, что это словно старый Квазимодо из Нотердама, готовый по велению господина ринуться в атаку.

А Клаус в это время думал о Марте. Она явно ему нравилась, своими поступками - главным, почему можно объективно судить человека. Она захотела воскресить дом, возвысить, украсить и снаружи и внутри, быть может, она сделает то же самое и хозяином этого дома? Всё возможно...

Городок совсем не спал, наоборот, сейчас было самое оживлённое движение. На дороге стояли пробки из четырех машин, в магазинчиках очереди. Казалось, весь город высыпал на улицы, чтобы вдохнуть свежего летнего воздуха, которым наградила их природа. Тут были люди на любой вкус! Полные дамочки, не смотря на жару, одетые в пышные платья с длинными рукавами, молодые девчонки, бегающие в кедах и коротких шортах, деловые мужчины в строгих костюмах и галстуках, спешащие домой, маленькие ребятишки с дыркой на месте правого верхнего зуба и миленькой панамкой. Всё в этом месте выдав глухую провинцию, не имеющую ничего общего с большим городом. На их парочку постоянно оборачивались, перешептываясь парой слов, одаривали заинтересованными взглядами Марту. Ей была понятна реакция местных жителей, так что внимания на это она обращала мало.

Наконец, Марта нашла искомую вывеску:

"FRO" (семена)

И, не теряя ни минуты, стремительно распахнула дверь маленького магазинчика. "Музыка ветра" состоящая из трёх рядов маленьких, но очень звонких колокольчиков приветливо затрещали. Изнутри магазинчик был совершенно обыкновенным. За стеклянными полками стояли фарфоровые горшки искусной работы, дачные фигурки (небольшие гномики, змеи, птицы, собаки), на стенах были развешаны пособия по ухаживанию за садом, а так же небольшой плакат с семенами. Весь пол и подставки были забиты разными видами саженцев и рассадой. За стеклянным прилавком стоял пожилой мужчина, одетый в колхозский джинсовый комбинезон и простецкую клетчатую рубашку сверху. На лице у него были большие, подвёрнутые, словно у гусара, усы. Нет, усищи.

Важно оглядев клиентов, датчанин сдержанно поздоровался, явно не зная, как вести себя дальше.

-Velkommen (добро пожаловать)!

Слух и язык мышления девушки быстро переменились на коренной язык отца, и слова уже звучали привычно, мозг тут же их переводил.

-Я могу вам чем-то помочь?

-Да, если не затруднит. Нам бы рассады разной, да саженцев груши, яблони.... побольше зелёненьких. Две упаковки зелёного газона, в семенах. Лейки, две, литров на десять по объёму. И, точно! Еще обязательно куста два белой и фиолетовой сирени!

Мужчина важно кивнул и вышел из-за прилавка.

-А вы с холма? Ну, из того мрачного дома? - как бы просто так спросил продавец. На самом же деле этот вопрос терзал его, как только их лица показались в окне.

-Да.

-Странно,- вновь отозвался продавец,- если мужчину рядом с вами я и видел раньше, то вас впервые!

Девушка засмеялась. Ей понравилось, как деликатно мужчина пытался разведать кто они.

-Я - Марта, это Клаус. Я приехала недавно, ученицей Александра Ни...

Имя и отчество хозяина Клаус как мог, заглушил кашлем. И тут же, торопясь, перебивая девушку, прибавил:

-Мистера Ханса.

Мужчина выгнулся под тяжестью мешков и с облегчение протянул их дворецкому. Девушка, не задумываясь, взяла два самых тяжелых пакета себе. Зазвенели клавиши кассы.

-А... ни разу не видел я этого чудика!- в сердцах произнёс продавец, хмуро вводя нужную цифру.

-Почему же сразу чудика?- непонимающе улыбнулась Марта. Быстрый предостерегающий взгляд Клауса на продавца, и тот, быстро выбив, чек отвернулся. Он всё понял.

-Это так, просто... - получив деньги, прибавил,- Спасибо за покупку! Что же, прощайте Марта! Надеюсь вас ещё хоть раз увидеть...

Марта вновь улыбнулась продавцу. Клаус, как мужчина, открыл перед ней дверь, успев кинуть одобрительный взгляд продавцу. Когда дверь за посетителями закрылась, мужчина скорбно и тихо добавил, в след уже ушедшей гостьи:

-... в живых.

Возня с землёй всегда была тяжелым, но интересным делом для Марты. Её бабушка, жившая в селе всё детство прививала любовь внучки к эстетики, и, видимо, очень неплохо постаралась! На дачном участке у родителей она развила очень даже бурную деятельность, из чего каждое лето выливалось что-нибудь новенькое. Сейчас же девушка стремилась не к какому либо определённому ландшафтному дизайну, а скорее просто уничтожить каждое голое пятно на протяжении всего сада. При такой температуре, как сегодня, она просто не могла терять время! Если садить, то только сейчас!

Поддавшись объяснению Клаусу как вскапывать землю, они и не заметили, как на небольшую веранду (на заднем дворе, с фасада же здания, как уже было сказано, было лишь крыльцо, со внушающими страх статуэтками ворон) вышел хозяин дома.

-О, Господин! А мы вас и не заметили!- радостно отметил старик. Ему нравились новые "заскоки" гостьи, все её мечтательные выходки, дающие на что-то надежду. Глаза его, да и он сам, светился каким-то странным, озорным, ребячьим восторгом.

"Будь что будет!"- весело сказал он себе, и, раздобыв садовый инвентарь в подвале (а точнее даже в спортзале Ханса) принялся за работу.

-Ничего, ничего. Просто смотрю, чем вместо учёбы занимается моя ученица... а так, ничего. Совершенно ничего.- проговорил он с нарочитом спокойствием. На самом деле никаких противоречий против озеленения сада у него не было, просто ему зачем-то понадобилось наблюдать, как наливаются краской бледные щеки девушки.

Что же, девушка вместо того, чтобы исполнить догадку учёного гордо вскинула аккуратный носик.

-Между прочим, я лишь отрабатываю деньги, потраченные вами мне на еду физическим трудом! Должна же я пользу приносить, в то время, как вы за меня платите? Согласитесь, для самостоятельной девушки немного коробно быть содержанкой!

Учёный скептически склонил голову набок, но спорить не стал. Хотя хотел этого неимоверно. Взамен этого лишь сел на стоящую вдоль стены дома деревянную лавочку и, раскрыв книгу, с которой пришёл, стал читать. Девушка же, пожав плечами и немного возмутившись, что он не стал помогать, взяла вторую лопату. Они разделились по квадратам земли с Клаусом и каждый начал обрабатывать свой участок. Благо, травы не было никакой, правда, земля была твёрдая, будто промёрзлая.

Ханс же, немного почитав, теперь смотрел поверх листов. Посмотреть, действительно, было на что. Маленькая, хрупкая фигурка девушки настолько умело справлялась с лопатой, что, казалось, её обучали с самого детства! Белоснежные волосы, заплетённые в смешной хвостик, разляпистая, ядовито-зелёная майка на гибком теле сидела превосходно. Две небольшие прядки спадали на чистый лоб, на котором, уже начали выступать капли пота. В больших бирюзовых глазах читалось выражение крайней серьёзности, что на столь молодом лице смотрелась смешно. Этот факт рассмешил учёного, но подавив смех, он ограничился лишь кривой ухмылкой. Ничего большего, увы, за столькие годы, он позволить себе не мог.

Посадив все саженцы, весь газон и всю рассаду грязная, но довольная собой Марта поползла к себе в комнату. Они провозились до позднего вечера, когда уже похолодало и полностью озябли. Как бы ни было тепло днём, вечер всегда прохладен, особенно когда земля ещё не отогрелась от пусть не таких и жестоких, но всё же, зим. Работа была сделана ценой, не разгибающейся спины, стёртых подушек пальцев и безнадёжно испачканных вещей. Но всё же, она была сделана! Отмывшись от земли и пыли, девушка замочила свои вещи, и, не имея совершенно никаких лишних сил, переоделась.

-Как бы лениво не было нужно позаниматься!- уговаривала себя она, спускаясь в библиотеку и беря очередную книгу из списка. Скользнув глазами по столу и полу, она ничего не обнаружила. Захлопнув дверь, девушка направилась в гостиную.

Всё те же пыльные диваны ни сколько не смутили девушку, тем более её не смутил Ханс, который сидел к ней широкой спиной и подбрасывал, в слабо горящий камин, несколько брёвнышек. Подобрав под себя ноги, она примостилась на край дивана, чтобы быть поближе к огню.

-Что читаешь? - не оборачиваясь, спросил Ханс. Затем развернулся и, подобрав книгу с пола, сел на противоположный диван.

-"Сравнение молекулярной биологии и химии." -нехотя ответила девушка, говорить ей не хотелось, как, собственно, и читать тоже. Немного всмотревшись в буквы, она мягко закрыла книжку, сделав маленькую закладку, чтобы не потерять. Посидев и поразмышляв о чём-то отдалённом, она начала пристально рассматривать учёного. Скрестив руки, он сидел напротив неё. Лицо его было расслабленно, глаза с интервалом приблизительно в двадцать секунд спускались на миллиметр ниже. Серые глаза смотрели спокойно, равнодушно. Было видно, этот человек привык к одиночеству. Тишина становилась напряжённой. Вдруг глаза Ханса, скользнувшего поверх листа встретились с пристальным взглядом Марты. Так они, молча, смотрели друг другу в глаза. Вдруг Марте захотелось узнать больше об этом удивительном человеке!

-Александр Николаевич, - протянула она.- Расскажите что-нибудь о себе! Пожалуйста!!!

Голос девушки приобрёл капризные нотки, словно у балованного невоспитанного ребёнка, требующего на весь магазин, что бы ему что-то купили. Как бы ни пытался Ханс проигнорировать эту просьбу, у него ничего не получалось. Больное самолюбие требовало подробной биографии в четырёх (не менее) томах, а написать до сего момента её было некому. Захлопнув и отложив книжку в сторону, он крепко задумался с чего бы начать. Решил, что начинать нужно с самого начала.

-Итак, я родился вторым ребёнком в семье. Так же у меня есть старший брат Алексей и младшая сестра Евгения. На данный момент брату пятьдесят три, а сестре всего тридцать. Отец мой был военным, сейчас он, увы, скончался и похоронен на кладбище подле Воронежа. Где я, кстати, и родился. Мать моя была актрисой, работала в местном театре, но, естественно, ни славы, ни денег не добилась и по сей день. Сейчас она лежит рядом с отцом. Росли мы с братом и сестрой в строгих военных рамках приличия, были подтянуты и служили в армии, кроме сестры, она стала врачом. А брат, решив подражать отцу, выбрал стезю военного и сейчас подполковник. Я же пошёл в другом направлении.

Девушка подтянулась и выпрямила шею. Сонливость отошла на второй план, ей хотелось дослушать рассказ учителя.

-С самой школы, а именно с шестого класса, я обнаружил в себе расположение к естественным наукам. Биология стала моим самым любимым предметом в расписании, затем это была физика, химия... мне не давалась литература, хоть я всегда любил читать. Зато математика, царица наук, была благосклонна, лишь ко мне. Окончив школу и отслужив положенный срок, я даже не задумывался, куда и кем пойду учиться. Я пошёл врачом, а вслед за мной и сестра. Прослушав лекции, я выбрал специальность хирурга и долго на неё учился. Все, кто принимал у меня зачёты или спрашивал на уроках, поражались знаниями, которыми я обладаю. Я часто ставил преподавателей в тупик, делая это намеренно. Правда, многие меня не любили за умение выражать свои мысли и лучшую учёбу. Я окончил институт с красным дипломом, не имея ни одной четвёрки, и очень этим гордился впоследствии. Дальше за мною был выбор работы. Отец сразу, чуть ли не насильно решил отправить меня в одну из воинских частей в медицинский пункт, но я быстро отказался. Тут у нас с отцом был долгий, продолжительностью в три года, скандал. Он был настоящим командиром и велел всегда его слушать я же, тогда впервые показав характер, съехал от них в другой город. Я уехал в Москву. Я нисколько не жалею об этом поступке, ведь если бы не он, я бы перед тобой не стоял. Именно там я нашёл себе работу, а точнее даже интернатуру. В то время мне было двадцать два года. Ещё совсем молодой и неопытный я прожил там пять долгих лет, перевиваясь с хлеба на воду, ведь жил на зарплату лаборанта, при этом снимая небольшую комнату в общежитии. После пяти лет однообразной работы я наткнулся на вещество, не имеющее определения, как органическое составляющее. Тогда я посвятил - и не зря!- три года своей жизни на изучение неизвестного фермента. Ну... ещё год, покупавшись в лучах славы, я уехал сюда, в Данию. На данный момент мне сорок пять года, я живу один, полностью обеспеченный и у меня есть собственная ученица. Вот, собственно, краткая история моего жизненного пути. -с выдохом закончил Ханс. На последних абзацах девушка совсем заклевала носом и по окончанию рассказа чуть ли не дремала сидя на диване. История её воодушевила. Ведь в отличии от учёного у неё ещё была молодость.

-Вы выглядите моложе.- заметила она, чтобы сгладить неловкую паузу, в которой она должна была высказать своё мнение. Ханс не обиделся на девушку, хоть и понимал, что половина его высказываний пролетела сквозь её уши. Улыбнувшись одними кончиками губ, он отошёл к лестнице.

-Спокойной ночи, Марта.

-Угу. - только и смогла сказать сонная девушка. Только прикоснувшись лицом к подушке, она тут же уснула, нежным, но крепким сном.

Ханс же не спал. Он, отпустив девушку спать, спустился в лабораторию. И там молча, сжал кулаки. Конечно, он не рассказал ей о презирании со стороны отца, о недооценённости, которую испытывал всю жизнь. Он был лучшим, но другие не верили, утверждая, что у Ханса слишком высокая самооценка. Нет, он ощущал себя гением, что и выражал в поступках, в словах. Никогда не давал себя оскорблять, а если и давал, то затем обидчик сам становился посмешищем. Его били дома, жестоко, с наслаждением, а он, со слезами на глазах мечтал когда либо отомстить. Доказать, что он действительно лучший, что он единственный и неповторимый, остальные лишь червяки по сравнению с венцом человеческого мышления. Его не любили ни дома, ни на работе. Когда он устроился, ему специально давали самую грязную и отсталую работёнку, ссылаясь на некомпетентность. Но ведь он был гораздо умнее их! И когда Ханс открыл новый фермент, когда он думал, что заставил врагов замолчать, те сослались лишь на везение. И снова, и снова унижение!!! Душа его разрывалась от немой ярости, если его сравнивали с братом.

"Смотри, какой он храбрый! А какой умный! Это будущий герой России!!!"- вечно приговаривал отец, поучая среднего сына. -"А сестра твоя? Смотри, какой красивой она растёт! Точно будет врагов отвлекать, когда наши в атаку пойдут!"

Ханс мечтал от них избавиться и остаться единственным, а значит и самым любимым ребёнком в семье. До сих пор он видеть не может своего брата, только потому, что отец любил его больше. Он ненавидел своё детство всем сердцем, считая, что гений достоин был всего самого лучшего, а уж тем более повышенного внимания родственников.

Где-то через два часа, проведя время с пользой в подвале, он поднялся в комнату Марты - осмотреть её плечо. После работ в саду оно могло пострадать. Но, шов был не виден, а рука двигалась свободно. Это был прогресс.

Так пролетела и первая неделя в доме Ханса. Марта разрывалась между учёбой, уборкой и цветущим садом. Который, правда, только начала зеленеть, но и это не могло не радовать девушку. Они поладили с Клаусом и теперь общались, если ни как друзья, то хотя бы как хорошие знакомые. Марта позвонила родителям и бабушке - те, не поняли, но приняли решение дочки. Правда без скандала не вышло - мать никак не хотела отпускать её в дом к незнакомому мужчине, пусть и доктору наук! Но, поговорив с самим учёным, она успокоилась. Ханс всю эту неделю наблюдал за девушкой - за её поведением, реакцией на окружающий мир и осторожно вводил свои мысли в её голову. Учёба их начиналась всегда с лёгкого поучительного разговора, затем шла короткая лекция, а дальше опыты. Часто, опыты не удавались, но, так как это был лишь учебный процесс, никто внимания не обращал. Девушка обжилась и, можно сказать, приняла новый дом. Александр же не оставил идею через ученицу заявить о себе миру.

-Хм... может ты ещё, что-то хочешь обо мне узнать? - как бы ненароком спросил учёный Марту за завтраком. Та, видимо не выспавшись, мечтательно водила ложкой по молочной кашей. Мысли её были заняты лишь размышлениями о светлом научном будущем, но на предложение Ханса она отреагировать не могла. Встрепенувшись, она отбросила чёлку со лба.

-Конечно! Хм... - она ненадолго задумалась. Но, лишь в показательных целях. Все интересующие её вопросы были уже давно записаны в дневнике и ждали лишь своей очереди. - А вы ещё чем-то увлекались, кроме науки?

Ханс, не задумываясь, кивнул.

-Да. Азартными играми.

Девушка удивилась. Этот, на вид, совершенно учёный, интеллигентный человек, не мог увлекаться ничем кроме собирания марок и коллекционированием бабочек. Ханс, пожимая плоды своего ответа, медленно продолжил.

-Когда я только переехал в Москву, меня тут же увлёкла красота и недоступность города. Она казалась мне непокоренным Эверестом, открытая только избранным. Впервые я пошёл в казино, когда у друга был день рождения. Он, купив каждому по несколько фишек, отправил всех развлекаться. Тогда меня немного занесло. -Ханс усмехнулся воспоминаниям.- В тот вечер меня выбросили оттуда охранники, потому, что я требовал свои фишки обратно. Но... так как у меня не было денег, я играл в кругу друзей на работе, затем в кругу знакомых дома, а в конце с незнакомцами на улице. Играли мы на желание, щелбаны, на какую либо просьбу. Тогда я и узнал, чего, по истине, стоит слово человека. Хочешь, скажу, оставив целым твою психику в дальнейшем? Не верь никому, включая себя. Люди, мерзкие скользкие лживые твари, основным смыслом жизни для которых является лишь размножение! Ни один их поступок не достоин твоего вздоха! Ни одно твоё дело не достойно их жизни! С кем бы тогда я не играл, каждый, КАЖДЫЙ отказывался выполнять то или иное пожелание. Долг, который он отдал в игре. Игра -это вся наша жизнь и именно от правил, установленных лишь тобой зависит, будешь ли ты выигрывать или проиграешь. Конечно, победа и поражение термины относительные и строго судить, опираясь лишь на них нельзя, но всё же. Знаешь, люди напоминают червей. Склизких мерзких и слепых!

Глаза учёного страшно забегали, корпус был наклонён к девушке, дыхание сбилось, кулаки невольно сжались. Он снова впал в странный приступ ярости. Девушка сидела спокойно, словно ничего не замечая, но в глазах её застыл первобытный ужас. Будто она впервые увидела огонь. Ханс чудом остановил себя, и, отдышавшись, сел обратно. Лицо его тут же приобрело равнодушный, и даже поучительный вид.

-Но это не значит, что им не нужно помогать. Каждое существо в мире заслуживает сочувствия и понимания, а так же достойно помощи. Поэтому мы с тобой прямо сейчас пойдём творить будущее человечества!

Закончив победной речёвкой, Ханс торопливо встал и, поманив за собой, увлёк в лабораторию. Марта, собравшись с мыслями, поспешила за ним. Учёный хоть и напугал её, но также и заинтриговал. Хоть время было всего девять часов утра, они, переодевшись в халаты, пошли работать.

Лаборатория встретила их белоснежным сиянием стерильных столов. Всё было как обычно, кроме одного. Ширма, обычно закрытая, была распахнута настежь. За ней, на заляпанной кровью кушетке лежал труп пожилого мужчины. Невольный приступ рвоты подкатил к горлу, но девушка тут, же его подавила. Труп принадлежал (как уже сказано) пожилому мужчине, лет шестидесяти. После смерти сложно судить о внешности при жизни. Он был пухлым и высоким, с обычной стрижкой ... так же у него было разорвано горло.

-Утром принесли. Разорвали собаки.- довольно констатировал учёный... Что могло его так обрадовать - смерть человека или же возможность его исследовать девушка не поняла. Точнее, не определилась, чего больше хочет её воспалённое сознание. -Надевай перчатки и приступим к изучению. Пока свеженький...

Девушка подчинилась и выжидательно уставилась на Ханса. Тот в свою очередь думал с чего же начать. Но, в итоге, он определился.

-Значит так... Что бы точно узнать умер ли человек, можно прощупать пульс, по старинке прислонить ко рту зеркальце или же, самый интересный способ, притронуться или как-то дернуть сетчатку глаза.

Учёный взял острый скальпель резко и аккуратно прикоснулся к зрачку мужчины, затем ко второму. Зрачок растёкся, образуя ромбовидный узор. Глаза приобрели сходство с кошачьими, а точнее с фэнтезийным образом кошки.

-Затем, раз ты только на первом курсе, мы посмотрим строение черепной коробки.

Тут Ханс вышел из лаборатории и направился в подвал. Там, в его второй лаборатории, лежала острая секира с длинной рукояткой. Она поможет ровно отделить половинки друг от друга, чтобы разделилось на правое и левое полушарие. Девушка осталась с трупом наедине. На миг ей показалось, что изо рта его поднялось облачко белого пара, а грудь немного приподнялась. Но ...приглядевшись, она покачала головой. Такого не может быть.

В двери быстрым шагом вошёл учёный. Девушка хотела грохнуться в обморок: Учёный был в белом заляпанным белыми каплями крови халате с острейшей секирой в руках. Но, переборов себя, она лишь почувствовала пару брызг на своём лице.

Ханс тем временем уже разрубил черепную коробку так, что весь халат обоих был в крови. Левая часть, с громким отвратительным чмоком, отпала на стол. Тошнота подступила к горлу девушки.

-Итак.... Как ты уже знаешь, В основном головной мозг можно разделить на три различных отдела: задний мозг, средний мозг и передний мозг. Каждый из этих отделов, в свою очередь, делится на участки, которые имеют вполне конкретные функции и в то же время связаны сложными отношениями с другими частями мозга.

Самая большая структура заднего мозга - мозжечок. Этот участок имеет отношение, главным образом, к двигательной активности человека. Мозжечок рассылает сигналы, которые вызывают бессознательные движения в мышцах, способствующие сохранению положения тела и равновесия; мозжечок действует согласованно с двигательными участками головного мозга для координации движений тела.

Ствол мозга, который соединяет головной мозг со спинным мозгом, включает в себя часть заднего мозга, весь средний мозг и часть переднего мозга. Именно здесь, в стволе мозга, все входящие и исходящие импульсы встречаются и перекрещиваются, ибо левой стороной тела управляет правая сторона головного мозга и наоборот.

Различные структуры в стволе мозга, включая и такие, как продолговатый мозг, а также мост заднего мозга и ретикулярная формация (иногда называемая активирующей ретикулярной системой) среднего мозга, отвечают за саму жизнь. Они контролируют частоту сердечных сокращений, кровяное давление, глотание, кашель, дыхание и бессознательное состояние.

Затем он умелыми движениями вскрыл грудную клетку небольшим ножичком.

-Итак, главное, грудная клетка защищает органы человека, расположенные в грудной полости, от внешних факторов. При вдохе расширяются легкие, и грудная клетка вздымается.

В средней части грудной полости - что ты можешь сейчас не только увидеть, но и потрогать и вырезать - находятся сердце, вилочковая железа, трахея, пищевод, крупные кровеносные сосуды, лимфатические узлы и нервы. В грудной полости расположены легкие. Диафрагма отделяет грудную полость от брюшной полости.

Ханс игриво подкинул в руке скальпель. Его забавлял этот урок. Никогда ещё раньше он не испытывал такой легкости во время экспериментов, как на этот раз. Умелыми движениями он вспорол брюшину, и оттуда волнами полилась кровь.

-Кстати, очень частое заблуждение, что после того, как человек умер, кровь у него не течёт! Она, в любом случае, будет течь, ведь хоть она и не движется по кровотокам, но и не испарилась в организме! При вскрытие вен кровь будет идти!

Он такими ловкими и уверенными движениями орудовал в кровяной жиже, что Марте показалось, что для него это не впервой. Воображение сразу представило ей тёмный подвал на заляпанных кровью простынях, а над ними ухмыляется с мёртвым сердцем в руках знакомый учёный. Когда Ханс увидел её огромные глаза, он вдруг понял, что нужно срочно заканчивать с этим занятием. Очень, очень срочно.

-Что же... мне бы хотелось ещё рассмотреть ноги руки и пах, но давай лучше остановимся на мелочах того, что уже вскрыто? А то кожа теряет свою упругость и будет крайне сложно её порезать... да и запах начал пробиваться.

Вскоре, чуть ли не фиолетовая от напряжения ужаса и отвращения девушка вышла из кабинета. Конечно, она понимала, что ей придётся сталкиваться с разными тяжелыми и не очень случаями, но никак не могла подумать, что это будет НАСТОЛЬКО отвратительно. Свою мечту о звании хирурга девушка решила здраво пересмотреть. Пару часов девушка потратила на штудирование строения головного мозга, пару минут на тошноту при воспоминаниях о его материальном строении. Похоже, ей никогда не забыть с каким смачным чмоком лобная доля вывалилась на кушетку лаборатории, одарив ещё парочкой капель крови. Халат она, естественно, уже замочила. Затем, пройдя по уже оттёртому и сияющему белизной коридору её этажа, она зашла в уже такой же чистый кабинет и села за компьютер. На самом деле, только две комнаты оставались пыльными и состояли мышиным жилищем, остальные уже были чисты.

Экран одарил её приветственной эмблемой Windows 7 и тут же открыл Интернет. На самом деле, Марта не так уж и часто бывала за компьютером, но, сегодня ей нужно было отправить серийный номер паспорта домой. Экран озарила чужая, открытая ранее Хансом страничка его почты. Высветилось новое письмо. Недолго в девушке боролись два противоположных чувства и наконец с громким вздохом, она открыла его.

Папочка! Зная твою ни с чем несравнимую любовь ко мне, предупреждаю заранее: Буквально через две недели я буду у тебя, в Дании.

Не спрашивай почему, мы с мамой немного повздорили, да и пора мне уже уделить тебе время. А то ты, бедный, волосы на голове дерёшь, пока меня нет.

Сильно не радуйся, я ненадолго! Всего на месяц, может и меньше. Даже не утруждай Клауса запирать двери - у меня есть ключ. А все твои тайные места я всё равно знаю! Всё, жди меня. И не вздумай менять местожительства!

Макс.

От прочитанного, у девушки спала фиолетовая окраска.

-У него есть сын?!- сама себе воскликнула девушка. И подивилась, сколько безмерного удивления в её голосе. А оно и верно. Сколько бы биографий она не прочитала, сколько книг о нём не выучила, сколько людей не спрашивала - никто не сказал ей о сыне. Может, потому что сами не знали? Решив деликатно, но правдиво разведать у него про этого Макса она отправила нужные цифры по почте и оставила, как и было. С открытым сообщением на мониторе.

Самое время было поковыряться в саду! Плотно пообедав, девушка вместе с Клаусом вышла во двор. За прошедшее время сад похорошел. Пусть ненамного, но он стал зеленее. Цветы, несмотря за мёрзлую землю прижились, деревья, точнее саженцы деревьев набирали цвет. С большими лейками дворецкий и Марта стали бродить по саду, поливая и цветы и газон и кусты... в общем, всё, что было посажено тут ранее. Девушку порадовало даже то, что на участке с газоном вырастали и сорняки.

-Клаус...- робко начала девушка. Уродливая, но уже привычная голова дворецкого повернулась в её сторону. -А у Александра Николаевича есть дети?

Как бы издалека, но прямо в яблочко. При внутреннем торжестве внешне она выглядела совершенно спокойно. Клаус задумался. Да, конечно, он знал в лицо молодого сына хозяина, но стоило ли девушке рассказывать о нём? Ханс всегда переводил разговор с этой темы или же отвечал расплывчато, но его сын никогда не являлся запрещённой темой.

-Да, Марта. У него есть сын. - девушка намеренно-удивлённо подняла брови, показывая насколько удивлена. Старик усмехнулся простоте девушки. - Его зовут Максимилиан Эллер. Только не смейся, тогда хозяин увлекался поэзией и выбирал имя из самых утончённых. Он родился в Москве, и в паспорте был записан как Максимилиан Александрович Бивнев, но, затем сменил его на "Максим". Но хозяин зовёт его исключительно Максимилианом Эллером.

-Хм... а как они общаются между собой? Они всегда вместе? -задумчиво спросила девушка. Старик чуть ли не рассмеялся.

-Они? Вместе? Да они ненавидят друг друга! Ханс говорит, что он испортил ген науки в его крови, а Максим же говорит, что тот их с матерью бросил... В общем, очень запутанная и несуразная история!

Девушка поджала губы, но смирилась с тем, что продолжение рассказа не будет. Что же, Максимилиан хоть и дикое, но красивое имя для юноши.

"Интересно, сколько же ему сейчас лет?"- проносилось в голове у Марты.

А день тем временем подходил к концу. Марта, не захотев тесниться в четырёх стенах, вышла в сад. На самом деле ей хотелось спуститься в город, но она боялась отказа со стороны учёного. Там кипела жизнь, и она обязана была на неё посмотреть! На прошлых выходных он давал ей отдых, освобождая от занятий. А на этих, если будет так же, она обязательно спустится в этот славный городок! Чёрт, как же он называется....

А мысли тем временем принимали какую-то странную, таинственную форму. Звёзды на ночном небе уговаривали девушку заснуть, но она просто смотрела на них, думая о чём-то сверхъестественном. Она думала о смысле жизни. Странное занятие для такой молодой и умной девушки, но всё же. Она не могла понять, как и кем была направлена сюда? Ведь что-то могло ей помешать, что-то могло остановить, но она тут и это придаёт сил. Ветра не было совершенно. Погода была мягкой, и этого описания достаточно. Было ни холодно, ни жарко. Марта чувствовала себя крайне уютно на небольшой скамейки у дома Ханса. И ей, словно маленькой девочке, казалось, что кто-то с выше сделал ей такой подарок.

-О чём думаешь? - мягким шепотом произнёс позади знакомый голос.- Не обо мне случаем?

Как всегда неожиданно и вовремя, за спиной каким-то образом оказался Ханс. Наверно, девушки было полезно видеть его в эту минуту. Отчего-то она улыбнулась. Не ему, самой себе, своим мыслям, но учёный это воспринял иначе. Он впервые улыбнулся в ответ.

-Вот скажите... в чём смысл жизни?

Она не видела, но почувствовала легкую усмешку на тонких губах.

-Слишком банальный вопрос для такой минуты, не находишь?

Она удивилась. Как может такой сокровенный вопрос быть банальным?

-И всё же...?

Он тяжело выдохнул и пододвинулся к ней ближе. Так, что его голова спокойно касалась её плеча, а голос щекотал ухо.

-Марта, всё гораздо проще, чем ты думаешь. Смысл жизни лишь в том, чтобы оставить после себя потомство. В нас, словно механизмов, вложена определённая природная программа, выполнив которую можно нажимать кнопку самоуничтожения, а именно, оставить после себя ещё людей. Так было задумано природой, чтобы человечество, как вершина пищевой цепочки, а значит и самая выгодная природе раса не исчезла через пару поколений. Как ты думаешь, почему одинокие люди всегда несчастны? Совсем не потому, что им не с кем общаться, а потому, что система в их мозгу нарушена и они сами для себя, для своего сознания становятся изгоями, вот и чувствуют себя неполноценными. Не пытайся усложнить то, что до предела просто!

Марта повернула голову с круглыми бирюзовыми глазами, что в тот момент сильно напоминали два маленьких озера, на учёного, чем, кстати сказать, снова отдалила его от себя. Ей была непонятна такая близость.

-Но как же тогда знания что мы получаем? Авторитет там, материальные ценности... они, что не нужны?! Если смысл лишь в том, чтобы оставить потомство, то всю жизнь нужно то и делать, что рожать, чтобы чувствовать себя счастливой?

Вглядываясь в звездное небо, он снова выдохнул и, признав, продолжил.

-Нет, это не так. Со временем социум прошёл свою эволюцию. Теперь, если ты не владеешь знаниями, не ценишь материальные ценности, и не можешь устроиться в обществе, тебя выкидывают оттуда, словно изгоя. Всё. Ты потеряна для общества. Поэтому, со временем стало необходимостью иметь образование. Вскоре, после происшествия ещё нескольких столетий, будет обязательным иметь хотя бы одну лиловую корову.... всё это...кхм...как бы сказать.... приобретенное человечеством, а не врождённое. Общество меняется, его потребности меняются, а программа, заложенная, природой остаётся, неизменной. Человек рождён для того, чтобы сделать нового человека.

-Но ведь некоторые люди и без детей чувствуют себя прекрасно!- и, видя, как скривился после этих слов Ханс, добавила,- Не отрицайте! Такие люди и, правда, существуют!

-Как не трудно это признать, но да, они существуют. Таких единицы, но они всё, же есть. Это люди, у которых общественная цель, поставленные социумом задачи преобладают над собственным разумом. Можно немного грубо признать, что у них отклонения в психике. Ты ещё совсем молодая, но запомни, у тебя обязан быть ребёнок! Ты само-то хочешь детей?

Девушка нерешительно кивнула. Она правда лелеяла мечту о паиньке-дочке и старшем сыне, что будет второй крепкой опорой семьи. Не сказать, что девушка была полностью согласна с размышлениями учёного, но... девятнадцать лет странный возраст. Самый подходящий для получения новых знаний и совершения самых глупых ошибок в дальнейшей жизни, поэтому девушка, словно губка, впитала всю информацию, но вопрос смысла продолжал её тревожить.

-Но ведь есть люди, которые не любят своих детей! Что с ними? У них тоже отклонения от нормы или нарушение заложенной природой информации?

Природа располагала к большему общению. Ветер не дул, хотя время было укрыться в тёплой гостиной. Но похолодание и заметная темнота не мешали девушке совершенно. Она даже не обратила внимания на это. Казалось, она не обращает внимания ни на что, для неё существовали лишь два человека и старая деревянная скамейка.

-Как ни странно, с ними всё в порядке. -Хансу явно не понравился этот вопрос. Оно и понятно. Не может человек объяснить то, что сам не может понять.- Природа просит лишь о том, чтобы детёныш появился на свет, но испытывать к нему определённые чувства не обязует. Зачастую мы называем любовью привязанность и ответственность, но, ни как не саму любовь. Да и что есть это дурацкое слово? Тьфу... Запомни, моя дорогая Марта,- его голос стал намного приятней, чем был до сих пор. Учёный прижался к маленькой фигурке, но совсем не так, как прижимаются влюблённые. Это было похоже больше на то, как отец обнимает дорогую дочурку. Признать, такая легкость в общении нравилась девушки и как- либо опровергать чувства Ханса она не собиралась.- Тезис любовь, как понятие не раскрывается никак. Это просто слово. Пустое, многообещающее, заветное, громкое....но просто слово.

Девушка сморщила носик. Ей, как душевной, тонкой, трепетной, совсем ещё юной девушке была свойственна мечтательность и романтика. Как бы гибок не был её мозг, она полностью опровергала информацию, только что сказанную учёным. И простые выводы из жизненного опыта учёного девушка была понять не в состоянии. Поэтому она решила не обсуждать этот вопрос.

"Увы, она ещё слишком молода!" - проносилось в голове у Ханса. Мужчина самостоятельно понял, что её сказочный мир, полный приключений строиться как раз на таких пустых и громких словах. Как бы ни хотел учёный предостеречь девушку, он не мог. Ещё совсем юный разум будет всячески препятствовать восприятию информации, противоположной системе развития.

Девушка мечтательно выдохнула, чем вдвойне затруднила задачу Ханса. Ну, вот как понять, что у неё на уме?

-Александр Николаевич, а вы когда-нибудь влюблялись? - она с надеждой взглянула в темные серые глаза, от которых веяло строгостью. Затем быстро перефразировала вопрос. - Хорошо... Вы когда-нибудь делали странные, непонятные необъяснимые поступки ради девушки?

Как бы ни хотел Ханс уйти от этой темы она всё равно его настигла.

"Что же, давай играть по твоим правилам."- смирившись, решил учёный. И, подняв голову к небу, где звёзды разгорелись уже достаточно ярко, начал рассказ.

-Её звали Юлия, мы встретились с ней впервые в лаборатории. Она была дочерью одного из главных учёных в нашем корпусе. Я влюбился в неё, словно мальчишка! - после этих слов лицо Ханса недовольно скривилось, будто он увидел или сказал что-то очень мерзкое,- Хотя, если подумать я тогда им и был. Ей было всего двадцать, чуть старше тебя, а тогда уже жил два года в Москве, и был на целых четыре года старше. С первого взгляда она мне очень понравилась, и тогда я понял, что гормоны выбрали мне идеальную спутницу. Она была красива: пышные грудь и бедра, смуглая кожа, длинные тёмные волосы и стройные ноги... Мой организм кричал о том, что это будет лучшая мать для моего ребёнка, а серьёзно-сосредоточенное выражение лица выдавало в девушке интеллигентку. К её возрасту, она слишком много знала, и казалась мне самой возвышенной из всех девушек в этом мире. Она для меня словно порхала над грязью и похотью городских улиц, она была совсем не похожа на человека. Что же... в течение полугода я добивался её расположения... цветами, подарками, конфета,- сколько денег потрачено зря!- тем, что мог позволить себе обычный студент-лаборант, но всё же я добился её. Сначала всё шло хорошо, мы были счастливы вместе, но затем показался её дурной нрав и ... в общем, мы расстались. В это период, тянущийся всего два года, у нас родился ребёнок, сын. В официальных отношениях мы не состоим, но ребёнка я признал. Ведь он, действительно мой. А больше... больше я никого не встречал. Видимо моей программе достаточно и одного потомка.

В конце он усмехнулся. Марта хотела ещё расспросить его о сыне, об отношения и ещё тысячи вопросов вертелись в её голове, но внезапная вспышка боли в плече её остановило. Ханс с испугом наблюдал за девушкой. Приступ был короткий, но яркий. Ещё минуту она пыталась отойти от болевого шока.

-Что-то случилось? - слишком холодно спросил Ханс. Настолько, что ей совершенно расхотелось с ним разговаривать, поэтому она лишь отрицательно качнула головой.

-Я пойду спать, Александр Николаевич?

-Конечно, конечно иди.

Девушка, покачиваясь, встала и аккуратно прошагала в свою спальню. Там, без всяких раздумий, даже не заполнив дневник, она в беспамятстве уснула. Что, можно сказать, было хорошо. Новый приступ боли не заставил себя ждать.

Минут через десять, убедившись, что девушка спит, Ханс обеспокоенно вошёл в её комнату. Девушка громко стонала от боли, мечась в разные стороны по ширине кровати.

-Где я ошибся?! Что сделал не так?!- полушепотом, вцепившись ногтями в голову, говорил он. Обходя кровать то с одной, то с другой стороны, он заметил следы крови. Швы начинали кровоточить. Делать было нечего. Учёный сначала побежал вниз за шприцом полным снотворного, с усыпляющей слона, дозой. Затем вколол его девушке, чтобы уж точно не проснулась, и подхватив на руки отнёс в подвал.

Лаборатория в подвале была полной противоположностью той, что находилась на втором этаже. Грязные, все заляпанные кровью стены, липкий пол, тысячи стеллажей, заполняющие всё пустое пространство, несколько грязных столов и парочка кушеток, на удивление чистых. Ханс никого не пускал сюда, включая Клауса и поэтому убираться, тут было определённо некому. Быстрыми движениями он бросил девушку на кушетку и воткнул в вену приготовленный ранее шприц. Уже через минуту стоны девушки прекратились. Тут Ханс обратил внимание, что место стыка руки и плеча начинает опухать и появляется синюшный оттенок. Взяв секиру, которой прежде разделял мозг, и тщательно оттерев её со спиртом, он отрубил руку, чуть ниже шва... а дальше пошли долгие бессонные дни над бледным от потери крови и природы телом девушки.

Глава 3.

Утро для Марты выдалось тяжелым. Было странное ощущение несоответствия. Ей казалось, что она спала, целую вечность, но никак не одну ночь! Погода за окном казалась не по сезону теплой, сад уж слишком расцветшим за одну ночь... что-то ей казалось неправильным. Вдобавок ко всему всё тело ломило, словно она всё это время стояла на шпагате, вместо сна. Настроение было ужасное и скорее всего ничего бы не смогло его поднять. Помывшись и переодевшись, девушка заметила, что на халате, отложенным вчера в отбеливателе появились едва заметные дыры. Всё.

От злости и досады, а так же полного недоумения как это могло случиться, расстроенная девушка спустилась вниз, в столовую. Не оглядываясь, она спустилась вниз, где её уже ждал Клаус с явным облегчением на лице. Похоже, девушка действительно нравилась старику.

-Выспалась?- весело спросил старик. Девушка не смогла ответить ничего кроме кислой улыбки.

-Что у нас на завтрак? - отозвалась девушка, сажаясь на стул в столовой. У неё жутко болела голова и одна мысль о последующих занятиях не то, что пугала, убивала в ней все зачатки вежливости и жизни. И ещё она ощущала просто дикий голод, будто не ела с неделю!

Старик вернулся с большой тарелкой жирных блинов, политых клиновым сиропом. Один благоговейный взгляд девушки в ту секунду говорил гораздо понятней слов.

-Ханс просил передать, что сегодня у вас занятий не будет. Он уехал в Кёге, будет только ночью.

От ощущения радости блин встал в горле нерешительным комком, но Марта тут, же его запила холодным морсом, стоявшим на столе.

Конечно, Ханс никуда не уехал. Он вообще не выезжал отсюда за все семь лет жизни в этой глуши. Его хватало лишь на то, чтобы раз в неделю выйти на веранду. Операция по пришиванию руки прошла не без последствий. Швы всё кровоточили, боль усиливалась, а плечо синело. У Ханса ушла неделя, чтобы понять причину и устранить проблему. Сейчас всё должно быть хорошо, но кто знает? Возможно, что новые проблемы вылезут, как всегда, из неоткуда. Последние три дня и ночи учёный не то, что не ел, он не спал и теперь выделил себе целый день, чтобы нормально выспаться. Мда... если всё завершится благополучно, то это станет самым лучшим из его проектов. Девушка, конечно, ничего не знала об этом. Она не знала и о том, что на дворе уже как дня три идёт июль...

-Клаус, вот скажи... почему ты Александра Николаевича называешь Хансом? - прожевав последний блин, она решилась поинтересоваться давно замеченной и любопытной мелочью. Старик-то знает гораздо больше об учёном, чем, кажется на первый взгляд.

Клаус, кряхтя сел напротив девушки, положил дряхлые руки на стол и стал рассказывать.

-Он сам мне так представился. Мы познакомились, когда он только приехал в Данию. Построив эту усадьбу, он тут же подал объявление о найме прислуги, ну вот я и пошёл. Взял он меня сразу, как только увидел, лишь спросил имя. Тогда он был ещё молод, горяч, об него можно было обжечься, а сейчас совсем другой. Закрылся в себе, в этом доме, в этой стране и сидит, мечтая о родине и славе. Он как-то сказал мне "Где человек был рождён, там и обязан умереть" и я, знаешь ли, запомнил его слова на долгие годы. Так вот. Он сразу представился Хансом, я его так и называл. Конечно, я догадывался, что это его ненастоящее имя, он плохо на него откликался, да и в документах написанных по-русски не было этого имени. В конце концов, я пошёл к нему, спросить. На вопрос, как его назвала мама, он ответил что Николай, но тут его имя Ханс Эллер. А когда я спросил почему, он сказал что-то странное, то, что я до сих пор не понял. Он сказал, "Чтобы эти твари узнали меня заново!" Странный человек наш знакомый, очень странный... но - Клаус вдруг улыбнулся накатившим воспоминаниям,- не без особого обаяния!

С последним Марта просто не могла не согласиться.

-Так что с того дня я называю его только Ханс и никак больше. А теперь пошли, вечером приезжает его сынок, нужно убраться на третьем этаже. Ты мне поможешь?

Девушка, не задумываясь, кивнула.

"Неужели он так рано примчался?! Обещал ведь только через неделю! Как же быстро летит время! А я ведь тут ещё и двух недель не прожила!"- бегали мысли в её ещё ничего незнающей голове.

Уборка заняла совсем немного времени. Старик знал, что там почти всё убрано и мог бы справиться один, но в компании это делать всегда веселее, да и кости стали настолько хрупки, что и ведро-то поднять затруднительно. После этого девушка, не без особой радости осознала, что голова более менее прошла села заполнять дневник, затем послала домой электронное письмо и пошла, ухаживать за садом.

Сад, кстати сказать, стал самой сильной привязанностью Марты. Она ни дня не могла вытерпеть без ковыряния лопатой в земле! Зелёный цвет считался её любимым, она всё знала о цветах и особенно любила черную смородину, коротая, если судить по погоде уже вовсю цветёт у бабушки под Ростовым. И сад тоже любил её, старался обрадовать её яркими красками как можно раньше.

Вид на тот день был изумительным! Газон по земле полз ровной зелёной травкой, короткой, но уже закрывающей землю. Цветы, почти все распустились и благоухали, словно какие-нибудь очень дорогие французские духи. На деревьях листва заполонила крону, и даже сирень, что посадили совершенно не по сезону, отрастила зелёные листики. Вороны больше не прилетали посидеть на задор учёного, но вот маленькие свиристели были тут частыми гостями.

Марта была удивлена. Ещё вчера сад был неуклюж, робок, сейчас же он благоухал. Нельзя было сказать, что это место стало настолько ..кхм... обжитым всего за ночь! Как бы то не было, девушка начала обрабатывать газон от сорняков и поливать посадки. Клаус, стоявший в стороне, поспешил ей помогать. Это была полностью его заслуга, что сад ожил. Пока учёный боролся за её жизнь, дворецкий взращивал молодые деревца и цветочки, следя за поливкой и стараясь не запустить газон. Новый цвет в интерьере усадьбы впечатлял старика.

Повозившись достаточно, Марта с дворецким пообедали, вместе убрали со стола, затем Клаус ушёл прибирать в комнату к Хансу, а Марта села за чтение очередной умной книжки.

Молчание, по истине, золото. Тихо, наедине со своими мыслями, вслушиваясь лишь в текст, девушка просидела так, пока двор не огласил наглый, дерзкий лай собаки.

Девушка могла бы пропустить мимо ушей столь отдалённый от мира науки звук, если бы затем не раздался звонок в дверь. Аккуратно заложив страницу, девушка медленно отложила её и стала наблюдать, кто всё же пришёл.

-Клаус?! Ну, привет что ли старый страж чистоты в отцовском хаосе! Как же давно мы не виделись?- из-за проёма было видно лишь мелкие детали. Чьи-то руки крепко обнимают тело старика.

-Уже четыре года, мистер Максимилиан. Да, давненько!- тон старика был радостным, но все чувства ему мешал высказать этикет. Как никак, он относил себя к достойным королей прислуги и вёл себя соответственно. В проеме показалась фигура, через секунду молодой парень уже ставил сумки прямо за спиной девушки. Немного помедлив, удивившись, он сел на диван напротив, и немного шутливым тоном спросил:

-Вы моя новая мама?!

Девушка замерла от столь неожиданного предположения и вместо слов отрицания она лишь саркастически приподняла бровь.

-Я Марта,- наконец сказала она,- ученица вашего... отца? Я правильно поняла?

Девушка протянула руку для рукопожатия, парень же галантно её подобрал и легко, словно на светском балу, века эдак два назад, поцеловал.

-Я Максим, сын Александра Николаевича. Что же, простите за столь грубое предположение, у меня дурное чувство юмора.

-Максимилиан! А куда его девать? - раздался немного растерянный голос Клауса из прихожей. Снова дерзкий лай огласил помещение. Максим привёз с собой подарок отцу.

Парень ловко встал и направился к псу.

Он был красив. Взъерошенные каштановые волосы, большие серые глаза, смуглая кожа, правильные, немного смазливые черты лица... было видно, что мальчик приобрёл больше от мамы, чем от отца. Он был высок и худощав, но на руках красовались бугорки мускулов. Осанка, походка ... все эти правильные до тошноты мелочи настолько привлекли внимание девушки, что она буквально не могла оторваться от его фигуры, маячившей в дверях. Взгляду была неподвластна его пружинящая, свободная походка и ухоженные пальцы рук. Как-то совсем не верилось, что Максим сын Ханса.

Оправившись от первого впечатления, девушка быстро поднялась и, в смешанных чувствах, вбежала к себе в комнату. Там, кстати сказать, ещё целый час рассказывала про молодого человека своему дневнику.

Максим же откровенно радовался приезду к отцу. Не сказать, что они ненавидели друг друга, просто два поколения не могли ужиться вместе, тем более, что оба они были с маленькими причудами.

Ему было уже двадцать два. Красивый, молодой, ловкий... он был бы превосходным лидером, если бы выбрал высокие должности и офисный быт. Он выбрал немного другую стезю, пойдя вместо отцовских следов по личной дорожке. Он стал журналистом. Его статьи захватывали читателя, журналы с ним раскупались в миг, и это не могло не привлекать работодателей. Как бы легка на первый взгляд не оказалась профессия, он много ездил, узнавал и постоянно что-то читал, не давая отдыху глазам и духовному просвещению. Несмотря на дерзкий мальчишечий характер, он в работе был серьёзен и сдержан. Он гордился собой, своей фигурой, успехами, лицом... последним, пожалуй, больше всего, ведь именно его лицо помогло создать карьеру. Он знал, как одеваться модно и со вкусом, а значит, всегда был в центре внимания. Так же он знал, что и когда нужно говорить, что вызывало бурную реакцию слабого пола. Кто-кто, а Макс перед ним устоять не мог. Его тянуло тут же к первой пролетающей юбке, что так приветливо развивалась по ветру, маня, приказывая следовать за её обладательницей. Марту он без внимания оставить никак не мог. Только увидев её большие, цвета морской волны, глаза, и светлые короткие волосы, спадающие тонкими прядями на чистый лоб, он тут же понял как себя вести. И, как впрочем, всегда, оказался прав. Настолько тонкая, словно фарфоровая бледная фигурка вспорхнула по лестнице, так, что юноша не мог отвести взгляда. Но, когда она все, же ушла его глаза встретились с озорным блеском глаз старика. Этот старый прохвост разбирался в таких тонкостях куда лучше, чем эти совсем ещё "зелёные" дети.

-Это господину Хансу?- нарочито серьезным тоном спросил дворецкий. Юноша глубоко выдохнул, чем тут же напомнил манеру учёного.

-Да брось эти барские заморочки! Мы всё же не в восемнадцатом веке живём! - он снова крепко обнял старика за плечи.- Ну, где папа? Почему он меня не встречает? А это мой ему подарок, на прошлое день рождение.

Белоснежный, с огромным чёрным пятном на всю спину дог стоял у ног дворецкого. Совсем ещё щенок он весело вилял хвостом, обнажая маленькие белые клыки. Длинные мощные лапы говорили если не о породе, то о хороших родителях малыша. Задорно чихнув, он, виляя неугомонным хвостом, побежал исследовать дом, царапая когтями паркет прихожей.

- Ханс спит, он ещё не знает о твоём приезде. У него новый эксперимент и три ночи не спал- пытался его завершить.

-А это кто была? Марта, кажется?

Старик хитро прищурился, но всё, же ответил.

-Да это ученица Ханса, приехала в июне, и вот, месяц уже занимается. Хочет быть такой же, как твой папа! Есть-то, хочешь? - парень кивнул.- Ну, тогда пошли, накормлю. Я в честь твоего приезда испёк твой любимый пирог.

Максим, бордо следуя за стариком, улыбаясь, потирал руки. Да... это правда, был очень вкусный пирог!

Александр проснулся под утро следующего дня. Он долго приходил в себя, умывался, долго причёсывался и всё же не мог прийти в норму. Что-то ему не нравилось, ни в его обличи, ни в действиях, ни в жизни... Он много раз задумывался, не стоит ли всё изменить, пока не поздно? Но всегда вмешивалась гордыня, самолюбие, наглость и портила разуму все шансы на победу. На самом деле второй половинке его души не нравилось ничего из того, что он делал. Ни эти страшные эксперименты с живыми людьми, ни общение с друзьями, ни отношения с сыном... ничего. Она хотела лишь покоя и уюта. Покоя не в смысле одиночества, а в смысле стабильности. Чтобы у правой руки была красивая жена, у левой любимый сын, у ног преданная собака... но была и вторая половинка души, которая трепетала от восторга этой жизни. Заляпанные кровью халаты, темнота и одиночество, прислужник - урод... все это казалось страшной сказкой, которая зачем-то ожила и стала выбирать себе главных героев. В числе которых и оказался Ханс. Ему было так интересно со стороны наблюдать за собой, предчувствую новый поворот, так интересно управлять событиями, быть главным в истории. Неким кукловодом, который лишь дернет за ниточки, а кукла уже повернулась в нужную для него сторону. Он ощущал себя гением. А такие люди либо страдают в отрицании, отказе признания и становятся на путь истинный, либо ускользают с пути и становятся злыми учеными, изобретающими вечный двигатель или что-то более паранормальное. Ему нравилась такая жизнь, чувствовать себя главным, чувствовать в себе силы на изменение мира... да, это ему прельщало. Но бывали такие дни, когда хотелось поплакаться кому-нибудь в жилетку, забыть прошлое и построить новый замок на песке, который затем тоже смоет волной, но уже позже. В голову лезли странные мысли, посланные не кем иным, как совестью. Может, стоило спросить разрешения у девушки, прежде чем делать её своим экспериментом? Может, она бы не захотела стать частью истории? То, что Ханс проделал с её рукой, оказалось истинным чудом! С первого дня прибивания он стал подсыпать ей в еду нужные препараты, скоблить кусочки эпителия для дачи ДНК, отрезать кусочки тела... она сутки напролёт проводила в его подвале, сама того не ведая! Ханс был поражен, что всё удалось, но вдруг возникли осложнения. Выращенная искусственным путём рука не подошла по ДНК, совпадение не сто процентное и тело начало её отвергать. Чуть-чуть и у девушки не было бы ни одной из руки, но вот, благодаря ещё одной разработке... когда-нибудь он расскажет обо всё Марте, когда-нибудь посвятит в свои эксперименты открыто, а сейчас ему нужно взять какой либо орган ей организма... сердце?! ... заметит... что же... Ханс думал ещё долго, прежде чем вспомнил вчерашний приезд сына. Ещё раз, осмотрев себя в зеркале и удостоивши отражение удовлетворенного кивка, он пошёл в столовую. Где, кстати сказать, его ожидал маленький тявкающий сюрприз.

Максимилиан чувствовал себя прекрасно в своей комнате, наедине с мыслями и чувствами. Он любил такие секунды, когда кажется, что целый мир у тебя на ладони, но стоит лишь пошевелиться и картинка вселенского превосходства рухнет у тебя на глазах. Размашисто потянувшись на огромной кровати, он всё же сел и осмотрелся.

Всё было по старому, словно кто-то в миг его отъезда остановил время и оставил всё на местах. Алые цвета, шкаф и стол из массивного дуба, на потолке череда маленьких лампочек, на полу небольшой, но яркий коврик, а в тумбочки фотоальбом. Чтобы подтвердить своё предположение он распахнул створку тумбочки и действительно, вытащил пыльный потускневший альбом, которому месяцев семь назад исполнилось двадцать два года. Открыв пожелтевшие страницы, Максим не без особого, как бывает только с дорогой сердце вещью, трепета, открыл его и погладил помятые листочки. На первой фотографии стояла его мама, с огромным животом, где в то время ещё сидел он. Она счастлива. На фотографии теплый летний день, отец с мамой Макса вышли прогуляться по скверу, прихватив камеру. На второй фотографии Ханс задорно светит глазами, ему нравится такая жизнь. Затем пошли снимки деревьев и снова мамы, молодой красивой длинноволосой девушки, действительно счастливой в браке... что же случилось потом? Почему отец бросил их, переехав от всех в это захолустье? Разве сын не важнее пары колбочек с бесцветными жидкостями?! Этого Максим понять не мог...

В двери постучались, а затем тут же вошли. Ханс, как всегда, не удостаивая вниманию, вежливость и этикет, прошёл и сел на подходящее к интерьеру красное кресло. Макс тут же захлопнул альбом и выжидающе уставился на него. В голове ещё играла вспомнившаяся обида.

-Здравствуй Максимилиан, я рад, что ты приехал. Прости, что вчера не встретил, был занят, да и не мог. - если подумать, то он мог конечно подняться раньше, и встретить сына с самого приезда, но здоровье, как ему показалось, было важнее в тот момент.- Как сам? Как Юля?

Максим скривился. Он терпеть не мог настоящего имени, и привычка отца, выводила его из равновесия, но он был спокоен.

"Пусть называет как угодно,- думал он,- Лишь бы называл вообще"

Вопрос о себе и маме его развеселил. Ханс никогда не интересовался делами семьи, лишь отстёгивал деньги на его, Макса, воспитание, о большем сказать что-то было затруднительно.

-Да нормально всё. Мама открыла сеть салонов красоты, я уже устроился на приличную работу в хороший разносторонний журнал. Как сам?

-Спасибо, ничего. Работаю над своими проектами, ученицу себе нашел... всё в порядке. Ты собаку себе завёл?

-Это подарок тебе от меня....

-А..эм... спасибо.

Разговор не клеился. До предела затянутые паузы, сухие однозначные ответы, отвод взгляда... они слишком мало знают друг о друге, но не один не сделает первым шаг вперёд. Из-за собственной гордости и глупости... они такие разные, но при этом настолько похожи, что возникает полная уверенность в их родственных связях. Хансу было неудобно, он не знал, как начать и чем продолжить разговор. На самом-то деле он любил Макса, но не понимал его, и поэтому у них случались вечные ссоры по крохотным пустякам. Он казался ему ветреным, ненадёжным, слабым... глупым... Максиму же отец виделся страстным, увлеченным всем, но не семьёй, предателем. Он никогда не забудет, что тот бросил его.

-Может, пойдём, позавтракаем? - после очередной затянутой паузы спросил Ханс. Парень, обрадовавшись смене разговора и места, поспешно кивнул и, откинув одеяло, под пристальным взглядом отца стал одеваться.

Когда девушка вошла в столовую, было слишком уж тихо. С разных концов стола, во главе разных поколений, сидели двое, непохожие внешне, но одинаковые внутри. Марта, оглядев эту странную картину, села на своё место, через два стула от учёного.

-Всем доброе утро.- чисто по-русски поздоровалась девушка и, не дождавшись ответа, села на стул. Загробную тишину, выражающуюся лишь в треске работающих ламп и карканье редких ворон за окном, прервал звук приближающегося человека. С кухни с подносом выходил Клаус, погруженный, как и все, кроме Марты, в мрачные раздумий. На завтрак у всего семейства сегодня была овсянка.

-С добрым, Марта,- всё же ответил ей учёный, -Познакомься, это мой сын, Максимилиан.

-Спасибо, мы уже знакомы. - резко ответил Макс. Он не мог позволить перехватить разговор отцу, но на этом, как потом оказалось, весь диалог был закончен. Марта сидела тихо, ковыряясь вилкой в каше, и чувствуя себя посредником между двух огней. Не так она представляла себе семейный вечер Бивневых, но! Это не её семья и уж точно не её война. Максима тоже не устраивало молчание, ему хотелось привлечь внимание девушки, поэтому, сквозь безмолвие вылетело его, немного романтичное:

-Какая волшебная тишина!

Марта тут же повернула на него голову, словно увидев по-новому. Ханс скривился. Он не любил беспочвенные высказывание.

-Тишины, мальчик мой, не существует. - грубо, прыская ядом ответил Ханс. Девушка тут же сконфузилась. Начались открытые военные действия.- Если ты никогда не замечал, то тишины, как таковой, не бывает. Не бывает так, чтобы мир взял и замолк. Он в движении постоянно. Для акулы секунда бездействия означает смерть, так же и весь наш мир. Понятие тишина состоит из многих факторов. Ты бы мог это знать, если бы учился, как следует, а не бегал на танцы с новыми подружками каждый вечер. И в зависимости от оттенка и твоего настроя тишина может способствовать различным твоим направлениям воображения. Вот сейчас для тебя она волшебная. Скорее всего, потому, что ты хочешь как - либо показать себя или же наоборот, считаешь это мгновение особенным. Методом несложного исключения, который неподвластен твоему уму, можно прийти к выводу, что тебе что-то, а точнее кто-то понравился, и ты решил показать себя, свои чувства столь далёкими от реальности словами. Так, Максимилиан? Тебе понравилась Марта? Или же завтрак?

Максим, кипя ненавистью и раздражением, подорвался из-за стола, взял свой стакан чая и подошёл к отцу. Через мгновение чай стекал с волос учёного, а осколки стакана валялись по всему полу. Макс, громко хлопнув дверью, поднялся к себе в комнату. Он терпеть не мог такие выходки отца, который то и дело был рад выставить его дураком, опозорив перед остальным миром. Максим уже сотню раз пожалел о своём приезде.

Ханс, спокойно доел завтрак, затем поднялся и спокойным тоном, глотая капельки струившегося по лицу чая, сказал Марте,

- Иди в лабораторию, я скоро вернусь.

Марта чувствовала себя странно, уже который раз за всю неделю. Перед ней разворачивались открытые боевые действия одного против другого... она чувствовала себя лишней. Ей незачем было выслушивать эти споры, видеть эти капли чая, стекающие с лица Ханса, незачем было присутствовать в этом доме. Кстати сказать, она ощущала огромную вину перед Максимом и очень ему сочувствовала. Быть униженным в глазах девушки в первый же день знакомства было слишком жестоко даже для одинокого сумасшедшего (в последнем она не сомневалась) учёного. Она быстро, пока Ханс ушел переодеваться, сбегала на третий этаж, и, заглянув по очередности в каждую комнату, она, наконец, постучала и в спальню Макса.

Максим же, ещё не утихомирив кровь в жилах, приготовился к новой порции оскорблений и даже ответных атак, пока за дверью робко не раздалось,

-Максим, это Марта.

Весь гнев, вся решительность в секунду куда-то ушла, кулаки тихо разжались, а на лице лишь застыло выражение безмерного удивления.

-Можно я войду?- чуть громче спросила она. Максим совсем растерялся, но всё, же ответил.

-Да-да, конечно! Входи.

Девушка, сжавшись в компактный комок, прошла к нему в комнату и остановилась где-то на середине. Парень был растерян - он никогда не замечал, чтобы ожигающая кровь так резко становилась холодной. Может, во всём виновата эта хрупкая фигурка и звонкий робкий голос?

- Максим, я хотела извиниться за Александра Николаевича. Он, на самом деле не хотел тебя обидеть, он сказал лишь, чтобы научить тебя. И ещё,- девушка ещё больше замялась, она понимала, что сказать это нужно обязательно, иначе он будет чувствовать себя униженным.- ты совершенно не опозорен и не унижен в моих глазах! Не бери в голову его выходки... на самом деле он лучше, чем ты думаешь.

Подумав, что ещё можно сказать она совсем забыла о времени, а когда опомнилась, развернулась и побежала вниз. К великому везению, Марта прибежала раньше, чем пришёл учёный. Она быстро накинула на себя белый, с дыркой, халат и стала дожидаться учёного.

-Что же, - только зайдя в лабораторию, с ещё мокрыми волосами, сказал учёный.- сегодня мы поговорим о размножении, а точнее, о его типах. Оно, как ты знаешь, бывает бесполое и половое. Начнём, пожалуй, с полового. Сущность полового размножения заключается в объединении в наследственном материале потомка генетической информации от двух родительских особей. Виды: коньюгация, партогенез, оплодотворение, опомискис. Ну, я думаю, что про них ты всё знаешь. Теперь виды бесполого размножения: Методическое деление, размножение или рост, спорообразование, вегетативное, полиэмбриональное и клонирование. Как ты думаешь, какое размножение сейчас более прогрессивное?

-Клонирование, наверное?

Ханс устало покачал головой.

-Запомни, никогда не сомневайся. Если говоришь, то говори уверенно, даже если это ложь. Давай я покажу тебе как. Спроси что-нибудь, что точно нет.

Девушка немного подумала.

-Вы проводите запрещённые эксперименты над живыми людьми?

Вопрос Ханса поставил в глубокий продолжительный ступор, но, несмотря на свою оплошность, он всё, же ответил.

-Я свободный человек, делающий всё для своей страны. И, мне кажется, имею право пожертвовать парочкой людей для жизни нескольких миллионов. Да, это так, но зато ваши дети смогут выжить в любых обстоятельствах благодаря смерти двух незначительных личностей.

Девушка была приятно удивлена. Он и, правда, умел красиво врать. Увы, она не знала, что это правда.

-Клонирование.- уверенно заявила девушка.

-Хах... - мягко рассмеялся учёный.- Возможно, ты и права, я же вижу будущее в другом типе. Вегетативное размножение- размножение частями тела.

-Вы же не считаете, что если отрезать руку или ногу, она вырастет в человека? Правда?

Так он и думал.

-Нет, конечно, нет. Но это огромнейшая возможность для выращивания органов, частей тел, для тех, кому они и правда необходимы.

Марта задумалась.

-Да, пожалуй, вы правы. Это, действительно, огромнейшая возможность для нуждающихся.

Ханс улыбнулся. Его план начинал действовать. Именно такой реакции и ожидал он от своей помощницы.

-Тогда можем посмотреть несколько примеров всех видов размножения.

Дальше пошли видео с клетками, вирусами, бактериями, рыбами, земноводными, пресмыкающимися, земноводными, млекопитающими, обезьянами... На просмотр всех фильмов ушло несколько часов. Марта очень не хотела смотреть виды полового размножения, но учёный настоял. Затем у них была лекция по селекции... в который он рассказывал девушке о том, как действует естественный отбор, показал через микроскоп лучшие для человека клетки, затем мутацию... Весь этот урок был направлен лишь на то, чтобы показать девушке как важно для человечества маленькие жертвы для высоких целей. В какой-то степени девушки придётся поставить себя на место этой жертвы... ведь учёный всё же нашел подходящий орган, но пропадание девушки на два дня (это минимум для столь сложной операции) показался бы подозрительным для Макса. Значит, пока рисковать нельзя.

Освободившись, девушка тут же взяла Клауса и пошла в сад. Провозившись там от силы минут двадцать, она взглянула на часы. Без десяти пять. Сегодняшний урок продлился немного дольше, чем остальные, но она совсем не утомилась. Даже наоборот чувствовала неимоверный прилив сил и готова была даже к новому уроку с Хансом. Но от просьбы её остановил безудержный лай собаки. Двери усадьбы отворились, и оттуда с безапелляционным "Гав!" вылетел белый комок, который, в миг преодолев расстояние между домом и девушкой, беспардонно свалил её в грязь. Совершив сиё преступление, он неистово начал лизать ей лицо.

-Фу! Фу! Уберите его! - закрываясь руками, кричала девушка. Тут радостную собаку оттащили. Максимилиан подал ей руку, Марта, не думая, схватилась за неё. Утренние чувства утихомирились, гнев исчез, остался лишь приятный осадок благодарности. Максиму, действительно, иногда не хватало такой поддержки.

-Извини, он не нарочно. Кстати, папа назвал его Штамм.

-Штамм? Странное имя...

-Оно означает чистую культуру определенного вида микроорганизмов, у которого изучены морфологические и физиологические особенности. Слава богу, что хоть не Зигота или Нафталин какой-нибудь...

Вся одежда Марты была испачкана в грязи, и ей было крайне неудобно стоять перед Максом в таком костюме.

-Пойду, переоденусь.

Максимилиан провожал взглядом тонкую фигурку девушки до того, как она скрылась в тени дома. Он смотрел в темный проем и после его исчезновения. Она не была похожа на других, в её глазах светились две маленькие звездочки, которые, почему-то больше никто не замечал. А может... может их уже заметили? Может не он один в этом доме обратил внимание на скромную бледную девушку с игривым характером. Он чувствовал, чутьём истинного писателя, в ней сидела невиданной мощи сила, характер... Может, поэтому его так тянет к ней?! Просто прикоснуться, вдохнуть запах, ощущать тепло тела... просто быть ближе.

"Может, я влюблён? - пронеслось в его голове, как только он опомнился от разглядывания двери - Нет. Конечно, нет. Что за глупость?"

Девушка вышла минут через десять. Радостный пёс встретил её вновь громким лаем и хотел снова повалить её на землю, но вовремя вмешался Макс, передав собаку Клаусу. Девушка осталась с юношей наедине.

-Марта?

Девушка немного удивилась, а затем и устыдилась своему поведению. С чего-то она решила, что Максим не должен знать её имени... странно.

-Да? - так же робко переспросила девушка.

-Может, сходим в город? Тебе ничего там не нужно?

Девушке и правда был нужен халат, поэтому, она, чему-то обрадовавшись, улыбнулась и решительно кивнула. Её волосы, так красиво, развивались по летнему мягкому ветерку в этом прелестном городке, в этой прекрасной стране... в этом потрясающем мире...

Ханс, наблюдавший за парой с балкона, мягко ухмылялся. Не тому, что заметил искорку света, проскочившую между детьми, а тем, что у сына всё же есть вкус. Он никаким образом не удерживал девушку возле себя, никак не хотел её забрать... она была частью его эксперимента, соответственно и частью его мысли - частью души. Можно ли такого рода привязанность считать любовью? Скорее нет, но учёный уже мысленно ненавидел сына. Хотя... он ненавидел его всегда, как только непоседливый ребёнок сломает одну из игрушек ученого. Может... дело только в игрушке?

Город кипел. Он словно был наполнен тысячами искорок, которые поодиночке разрастались в костры. Их, по сравнению с прошлым разом, никто не боялся, никто не смотрел косо... всем нравилась красивая молодая пара. На улице Марта вдруг нашла знакомое лицо продавца цветов.

-Здравствуйте! - сказала она по-датски,- Рада вас видеть снова!

Старик удивленно обернулся, а затем снял с седой головы аккуратную шляпку.

-Добрый вечер, Марта. Рад вас снова видеть! О, Максимилиан! И вы здесь?

-Да, Альберт, я снова приехал к отцу. Как бизнес? - с легким акцентом спросил Максим, явно оставшись довольным в том, что его узнали.

-Всё хорошо! Кстати, клуб, теперь, процветает, благодаря вам. Спасибо! В нашем городке всегда тебе рады!

Сказал, и ушёл. Оставив Марту с раскрытым ртом наблюдать за таким загадочным и настолько простым парнем. Она даже не заметила, как взяла его за руку, а шли они так, с самой усадьбы учёного. Макс посмотрел на тут же отвёдшую взгляд девушку, ещё раз посмотрел на их руки и весело, даже слишком радуясь, решил всё пояснить.

-Я журналист, Марта, и как-то раз по приезду сюда решил написать про этот городок. После моей статьи этот город стал расцветать и из деревни превратился в миленькое захолустье. Особенно подробно я описал молодёжный клуб... А теперь оказывается, что не зря старался!

Марта улыбнулась. Ей, конечно, ничего не могло показаться смешным, ей почему-то захотелось улыбаться... всегда... Хотя бы, чтобы своей улыбкой озарить мир.

-Куда мы идем? - спросила девушка, заметив, что они целенаправленно приближаются к какому-то зданию.

-Как куда? - театрально удивился юноша.- В клуб, конечно. Альберт же сказал, что мне будут рады там!

Здание клуба отличалось от остальных одинаковых домиков хотя бы тем, что было из грубых неокрашенных кирпичей, и стояло далеко за основными дорогами. Блестящая вывеска на датском

"CLUB"

говорила о том, что они пришли. Марта всегда обходила такие заведения, считала, что они мешают нормально учиться и развращают мозг, превращая его в месиво ненужной информации. Поход в клуб не был принят и сейчас с великим восторгом, но она почему-то не стала отпираться. Зачем-то ей захотелось пойти туда вместе с Максимилианом... именно с ним.

Возле здания толпилась молодёжь. Было странно наблюдать эту картину девушке, которая думала, что в таком маленьком городе не больше двухсот человек, и очереди быть просто не могло. В некотором смысле она была права. В городке проживало лишь четыреста человек, но он уже считался, по законам Дании, небольшим, но и не слишком маленьким городком. Здесь жили в большей мере пенсионеры, к которым на каникулы приезжали внуки... которых, в сумме, было немногим больше населения всего города. Хиленький охранник радостно воскликнул, заставляя всю толпу повернуть головы к молодой паре.

-Максимилиан?! Я не верю своим глазам! Ты ли это?!

Он и, правда, сильно изменился с последней встречи. Замученный, неопрятный хилый мальчик вдруг вырос в высокого и красивого юношу, сверкавшего белыми зубами без прошлых скобок и прямой походкой. Он вырос не только внешне, но и внутренне. Забыв обиды и горечь поражения, он расправил плечи и вошёл всё-таки в распахнутые двери жизни. Правда, насколько мы уже могли убедиться, иногда всё же всплывают некоторые мелочи детства.

-Привет, Кнут! Мы и правда давно не виделись.- парни крепко обнялись. Девушка взирала на это с некоторой толикой зависти - ей бы хотелось тоже осчастливить этот городок.

-Проходи! Все будут рады тебя видеть!- и дружеским шлепком по плечу он пропустил их без очереди.

Внутри было всё так, как и представляла девушка. Спёртый воздух, целый штабель народа, на потолке дискотечный шар, от которого расходятся тени, у стены небольшой бар, и глупая, бьющая по ушам музыка. Ничего из этого не нравилось столь культурной и интеллигентной девушки, но она стойко терпела, стараясь на потерять руки Макса в толпе. Он шел прямо к стойке.

-Максим?!- воскликнула светловолосая блондинка, выступающая в роли бармена. - Это ты?! Сколько же тебя не было? Не могу поверить, что ты так сильно изменился!

Максим усмехнулся, а девушка немного разозлилась. Ей почему-то вдруг захотелось уйти отсюда, подальше от этой музыки и этой девушки. Вдруг она вытащила из под стойки микрофон и зазывающим голосом объявила танцующей толпе:

-Ребята! Не поверите, но у нас в клубе Максимилиан Эллер!!!

Весь зал, с удивлённым вздохом, молча, повернулся к стойке, а затем так же дружно, перекричав даже музыку, и без того, игравшую слишком громко, одобрительно заурчала. Все увидели Максима, все ему похлопали, как-то на это отреагировали, затем развернулись и вновь продолжили дикие танцы под такую же дикую музыку.

-Налить вам что-нибудь?- проорала девушка. Максим кивнул, напряженно всматриваясь в толпу.

-Налей девушке чего-нибудь. Я заплачу!

Барменша кивнула, а Максим ушёл в толпу. Марте вдруг показалось, что толпа его засосала, и он стал частью ее, но вот уже через минуту он вынырнул оттуда, настолько проворно, как сделал бы это завсегдатай таких мест. В этот же момент прямо под ухом девушки раздался звук поставленного рядом стакана. Она была полностью напряжена. Глаза отказывались приспосабливаться к слабому освещению, уши к ритму, тело к движениям... она нечаянно ушла в себя, отгородившись от непонравившегося ей мира. От того, как неожиданно и близко возникло лицо Макса, она даже подпрыгнула. Зрачки его уже были расширены от света и постоянных блесков, пальцы самопроизвольно выбивали нужный ритм.

-Пойдём, потанцуем?

Марта посмотрела на толпу, сцепившейся вокруг них плотным полукругом, на их слабые дерганья, на их потерянные лица, на потные тела... и решительно отрицательно покачала головой.

-Извини, Макс, - прокричала она,- но я, пожалуй, пойду!

Ничего больше не говоря и ни на секунду не задерживаясь она встала и начала неумело пробираться через толпу, казалось, просто мечтающую её раздавить. Парень остался, растерянно стоять возле бара, непонимающе вглядываясь на входную дверь. Но тут кто-то потянул его за рукав, в взвывшую толпу и он просто не мог ей отказать.

Девушка тем временем расстроенная и разочаровавшаяся сама в себе вышла из этого, как ей казалось, проклятого здания, нашла подходящую вывеску. Всё так же закрывшись от других, купила халат и побежала в усадьбу. Она, кажется, начала понимать учёного, запершегося от странного, сумасшедшего мира в маленьком, но таком, же сумасшедшем, как и все городке.

Она легко взлетела по ступеням усадьбы, кинув взгляды на уже не внушающих страх каменных ворон на балконе. Внутри дома было тихо. Этот факт настолько понравился девушке, что она решила не выходить сегодня на улицу и остаться тут, читая на пыльных диванах гостиной.

Ханс сидел в библиотеке, молча перелистывая страницы и вглядываясь больше в пейзаж за окном, чем в куда-то плывущие печатные буквы. Он сегодня был и, правда, особенным. Уже зелёные поля на горизонте блестели последними лучами солнца, сгибаясь под мощью летнего ветра. Розовые блики терялись под натиском мрачной тени ночи... будто вечная борьба добра и зла столкнулась на одном вечно голубом небе. Ещё немного посмотрев на это великолепие он с недовольством встал и прошёл вниз, смотреть как воспоминания о голубом небе сгорают в всепоглощающем пламени реальности.

Девушка решила записать в дневник свои воспоминания этих дней. Говорить было, в принципе не о чем, но она упомянула приезд Максима. Отчего-то имя Максим показалось ей слишком пошлым, слишком простым и решила звать не иначе, как Максимилианом. Она представляла его себе неким принцем на белоснежном коне, с развивающимся по ветру плащом, обаятельной улыбкой и истинными джентльменскими замашками. Но увидев его в клубе, таком простом и "грязном" месте её герой упал в глазах своей принцессы. Не какой жеребец, не смог бы побороть воспоминания об этом кошмарном месте! И немного разочарованная девушка захлопнула ежедневник, на котором так весело играли два маленьких щенка, и отложила его под кровать. Взяв очередную умную книжку "Вид человека изнутри" она отправилась греться у костра в гостиной, читая пусть без особого интереса, но с огромной пользой столь толстую книжку.

Спустившись вниз девушка, застала интересную картинку. Кресло, повёрнутое к пламени камина, что лишь спинка была видна из двери, с подлокотника свисает рука, и поглаживает лежащую рядом собаку. Пес же, не поднимая головы, смотрит на камин, не смея, пошевелится. Учёный спиной почувствовал приход девушки.

-Ты хотела что-то спросить? - мимоходом спросил учёный, совершенно отстраненным голосом.

Девушка хотела сказать нет, но эта картина кресла с собакой напомнила о том, что она совсем мало знает этого человека, если до сих пор не может разобраться что для него удобнее ночь в морге или теплый вечер в кругу семьи.

-А что для вас дружба? Почему я не замечала никаких ваших друзей или же знакомых здесь? К кому вы ездили в Кёге на неделе?

Лица учёного видно не было, но сейчас искры отражались на его кривой полуулыбке вызывающими огнями.

-Дружба... хм... я могу сравнить друзей с балластом в подводной лодке. Без него ты не спустишься под воду, но в критические моменты им можно пожертвовать. - секундная пауза, и учёный, чуть тише продолжил.- Знаешь Марта, мне вообще не нравятся люди.

В голову девушки тут же залезла картинка, как он разворачивается к ней с секирой в руках и, с сумасшедшем хохотом, отрубает голову. Но испуганный взгляд девушки не встретил никакого подтверждения этому и лишь отстранённо заметил богатство собственной фантазии.

-Самый лучший друг-собака. Она никогда не предаст, не выкинет из подводной лодки, но главное... она молчит. - пёс лениво перевернулся на живот, подставляясь под ласковое поглаживание.- Главный предмет ссоры неправильно сказанное слово, а если оппонент молчит, то и ссоры, как таковой, нет. Ты можешь говорить что угодно, о чём угодно, для чего угодно... ответом тебе будут лишь сияющие верой глаза и твой мозг тут же принимает это за согласие.

-Но с человеком гораздо интереснее! С собакой ведь невозможно поговорить ... по-людски...

Учёный мягко рассмеялся на глупые аналогии девушки. Глупые, но не лишенные определённого смысла.

-А зачем говорить вообще? Человек говорит, чтобы либо передать информацию, либо для того, чтобы высказать свою точку зрения и, разумеется, получить подтверждение ей. Пусть бывают люди склонные к восприятию критики, но, согласись, всё равно это им не нравится. А когда ответом служит лишь задорный лай, то и сомневаться не стоит даже, твою точку зрения приняли и оценили.

Марта была в замешательстве. Она полностью согласна с учёным.

- Но без общества жить невозможно! Чтобы выжить в социуме, нужна поддержка!

-Я согласен с тобой, Марта. Друзья - это главное в жизни человека и без них, ты права, нельзя. Но друзья могут быть разными. Ты можешь создать себе друга, и он будет виден лишь тебе, можешь завести его, как маленького щенка, можешь приобрести его, доверив половину жизни в незнакомые руки. Марта, я не говорю, что друзей быть не должно, просто нельзя доверять первому встречному свою жизнь. Даже самые близкие могут предать, особенно те, кого ты знаешь второй день...

Их диалог оборвался. Из-за тени двери вышел Макс, уже давно там стоящий и слушавший больше не отца, а смотревший на то, с каким тонким трепетом девушка внимает умным речам.

Он уже давно стоял за дверью, слушая, о чем идет речь, и постоянно оглядываясь на девушку. На её лице смешались все эмоции. Удивление и восхищение, страх и недоверие, умиление и внимательность, строгость и скептицизм... Девушке, правда, нравилось то, что говорил учёный... как он это говорил. Именно в тот момент Максимилиан пожалел о своем решении сводить девушку в клуб. Марта была недостойна посещения таких заурядных мест. Ей нужно было что-нибудь другое... и кажется, у него появилась такая мысль. Прервал диалог он потому, что тема начала плавно скатываться от обычного понятия к конкретным личностям, а именно, к нему. Каким-то тонким перелогом он это заметил.

-Оу, - наигранно изумился учёный,- Максимилиан, ты уже пришёл? Ты был в городе?

-Мы,- он поставил чёткое и слишком вызывающее ударение на это слово,- там были.

Хансу уже становилось интересно, чем кончится эта небольшая словесная дуэль, которую, впрочем, как и все остальные, выиграет он. Он стал с кресла и подошёл спиной к огню, так чтобы искры не прожигали одежду, и были видны лица девушки и сына.

-Ну,- он поднял скептически правую бровь, - неужели ты сводил девушку в клуб? Не стоит сравнивать свои увлечения, с хобби интеллигентов. Как я вижу, она от тебя сбежала ...читать.

Максим уже начал нагреваться. Жгучая кровь вновь вскипела, готовя тело, тут же накинутся при любом слове. Он специально сделал шаг вперёд, чтобы поравняться с девушкой. Взгляд его пылал, в отличие от бездны безразличия глаз Ханса.

Марте явно не нравился будущий разговор. Она чувствовала себя Москвой во время нашествия французов. Совершенно ни в чём не виноватой, но при этом оказавшейся в центре событий, в конце концов, и пострадавшей. Её больше устраивала их беседа до прихода Максима... ей больше нравилась жизнь до его приезда...

-Ладно, это уже неважно. - решил Ханс, хитро щурясь на девушку.- Мы тут разговаривали немного о философских вещах. Так что иди, ты всё равно ничего не поймёшь.

Тут поднялась первая волна в груди парня. Ему вдруг так захотелось ударить родного отца, что руки самопроизвольно поднялись, выполняя команду разума.

"Он только этого и добивается, - уговаривал себя парень, - Не смей ему поддаваться!"

-Что же ты стоишь?! Иди! Или хочешь принять участие в разговоре? Может, блеснуть своими знаниями?

Холодная рука вдруг легла на его локоть, отводя в сторону кулаки.

-Останься. - тихо шепнула девушка, и вдруг немного покраснела. Она устыдилась своей просьбе. И снова руки разжались, сердце прекратило бешено стучать, а дыхание выровнялось настолько, что от полной гармонии в организме он даже забыл как дышать. Лишь легкий азарт напоминал о секундной ссоре.

-Пожалуй, я останусь с вами. - уже совершенно спокойно, с легкой усмешкой в голосе проговорил он, и сел рядом с девушкой на пыльный бардовый диван.

-Только смотри не опозорься перед девушкой.

Наводящие фразы Ханса его уже совершенно не пугали. Кровь, маленькими айсбергами текла по венам. Не услышав в ответ громких огненных речей, Ханс продолжил рассказ.

-Итак, всё, что я хотел сказать, заключается в паре фраз. Чем меньше ты доверяешь, тем целее твоя душа.

-Вы верите, в существование души?

На лице Максимилиана появилась откровенная нагловатая улыбка.

-Нет, не верю. Мы лишь куски мяса с развитым мозгом, и то присутствующим не у многих. С каждым поколением наше приспособление к жизни растёт всё больше и больше, но какого-то скрытого смысла в ней нет... Скажи, ты веришь, что в куске грудки курицы есть что-то мистическое? - девушка отрицательно помахала головой.- Так с чего в груди у человека оно должно быть? Смерть наступает тогда, когда организм из открытой системы, способный обмениваться веществом и энергией с окружающим миром, переходит сначала к закрытой, а затем и вовсе система, как таковая умирает.

-Но как, же тогда Рай и Ад? Как в него попадают люди, если не душа их туда перелетает?

Учёный вновь рассмеялся, но не мягко, а зло, скупо надрывая горло. Парень, сидевший с девушкой, глубоко и печально вздохнул. Кому как не ему знать, сколько ещё будет длиться эта беседа. Ханс сел на своего любимого конька.

-А их нет. Их просто не существует!

-Вы не верите в Бога?

Девушка не на шутку испугалась. Вся её семья была верующая, и посягательство на святое никак не могло оставить её равнодушной. Как настолько умный человек не мог замечать столь, очевидных, вещей она понять не могла.

-Марта, подумай, допустил бы Бог такого развития человечества. Ты хочешь сказать, что на одном из облачков сидит огромный мужик и пуляется в нас молниями? Все самолёты, все спутники просто его не замечают, да? Бог специально дал тебе такое тело, скудный разум и не вполне благополучную семью? Ладно, если у тебя всё это есть, а другие? У сирот нет родителей, у нищих ни мозгов, ни денег, ни собственной воли... ты думаешь, ОН этого хотел? Извини, но Бога нет. Скажи, ты веришь в Будду, Аллаха, Шиву... или только в Иисуса?

-Бог един. - оторопело отвечала девушка. Она упрямо не смела, следовать его словам.

-Получается, все облачка заполнены разными Богами? Так кто же всё - таки нас создал? Не эволюция всё же?! Нет, его просто нет. Заветы его гласят "Не создавай себе кумира", и в то же время он призывает следовать за собой. Скорее всего, эти легенды выдумка. А Рождество? Новый год? Мы празднуем день рождения плотника, умершего уже сотни лет назад! Я вообще не понимаю, зачем отмечать праздники! Я совершенно не горд тем, что уже сорок пять лет как родился. Церковь - те, кто возносят молитвы этому плотнику и призывают вас делать так же. Марта, девочка моя, не дай себя обмануть. Он бы не допустил этих войн, разлада в семье, ссор и грехов.

-Довольно. - твёрдо сказала девушка. - Я слышала достаточно.

Марта резко поднялась и, не обращая на удивлённые взгляды мужчин, ушла к себе. Переодевшись, девушка просто легла спать. Перед сном она ничего не обдумывала, ничего не вспоминала... наоборот, она мечтала забыть этот день.

Ханс остался наедине с Максом.

-Ну, и чего ты добиваешься? - устало спросил Максим, потирая лоб. Лед начинал таять.

-Я не понимаю о чём ты. - так же устало и расстроено ответил учёный. Он был недоволен... даже немного озадачен такой реакцией девушки.

-Прекрати прикидываться! - закричал Макс. - Мы оба не любим друг друга. Я думал, что когда приеду, всё наладится, но видимо очень прогадал... не стоило приезжать. Но даже при обычной не любви ко мне, зачем ты пытаешься отодвинуть от меня Марту?!

Ханс глубоко выдохнул и сел в кресло. Пес тут же подполз ближе, ему явно нравился этот человек.

-Максим... - он очень редко так его называл.- Забудь... она всего лишь часть эксперимента. Моего эксперимента.

Парень крутанулся на пятках и раздражённо пошёл прочь. Он недоумевал, как всё, что ему нравиться отец может так искусно испортить!

Девушка раскрыла глаза. Причиной столь раннего пробуждения была мягкая ненавязчивая мелодия, тихая, но звучавшая так притягательно, что не обращать на неё внимание, было просто невозможно. Ещё сонно потянувшись она, пробираясь сквозь темноту комнаты, прошествовала к окну. Там, освещенный лишь светом круглой луны, в зеленеющем саду, одетый в чёрный официальный костюм стоял Максимилиан. Увидев её в окне, Максим галантно поклонился, и мягко провёл рукой в приглашающем жесте. Девушке всё ещё казалось сном. Не может сказка вдруг стать реальностью! Обернувшись, она накинула на себя первое попавшееся платье и спустилась вниз, в сад.

В тишине дома музыка стала громче. Забыв надеть туфли, она босиком бежала по холодному паркету гостиной, вслед усиливающейся мелодии. Дверь перед ней распахнулась, впуская девушку в сад. Максимилиан красиво подал ей руку, приглашая на танец. Девушка вдруг поняла, что это и правда волшебный сон, и ничего не стесняясь, даже сделав ответный реверанс на услужливый поклон, она подала в ответ свою руку. Марта, наконец, узнала мелодию так, вовремя, её разбудившую. Это была

знаменитая мелодия Шопена. Звук доносился из-за угла дома, поэтому девушка никак не могла увидеть, кто или что там играет. Но звук был настолько чистым, что казалось, за углом устроился целый оркестр.

Их освещал лишь печальный свет вечно пьяной луны. В каком-то, доступным только им двоим, вальсе закружились помимо небесно-голубого платья и босых ног, все мечты, сказки, что ей читали в детстве... все фильмы про любовь.. все сны, что когда либо ей снились. Сильные руки Максимилиана не давали ей упасть, крепко и нежно прижимая всё ближе. Звёзды, свидетели этих родившихся из печальной бездны, новых чувств сочувственно светили паре. А Марта не замечала ничего вокруг... лишь зеленая трава под ногами, да затягивающие серые глаза... остальное было безнадёжно утеряно. Белые волосы мягко трепетали под нежными прикосновениями ветерка.

-Неужели это просто сон? - тихо пролепетала она, медленно рисуя в воздухе круг.

-Нет, - такой же тихий ответ на самое ухо,- это нечто большее, чем просто сон.

Нет, это нечто большее, нежели обычное чувство...

Глава 4.

Дни летели. Подходила вот уже последняя неделя июля, а девушка всё вспоминала то сновидение. Она до сих пор не могла предположить, было ли это по - настоящему! На занятиях Ханса её всё время отвлекали странные, навязчивые мысли, мечтания... она часто представляла себя рядом с Максимом, но тут, же трясла головой, отгоняя несбыточную мечту. Засыпая, она каждый раз загадывала, чтобы тот сон повторился вновь, но пока этого не случалось. Максимилиан был добр с ней. Он всячески уделял ей внимание, будь это лестный комплимент или небольшая коробочка конфет на письменном столе. Она чувствовала к нему что-то большое и пушистое... то, что чувствует девушка, влюбляясь впервые. Мысли её, о чем бы она ни думала, приходили всегда к его непокорным волосам и свободному нраву... Для неё он был ветром. Таким же распущенным и непокорным, таким близким и в то же время таким далёким! Иногда думаешь," Вот он! Только протяни руку!", но рука хватает лишь воздух.

Ханс только всё больше хмурился, смотря то и дело, как девушка его не слушает, или же быстро отвлекается. Ему совершенно не нравилось такое расположение дел. Он желал внимания только к себе, своим рассказам, опытам... но он не мог терпеть, когда мысли собственной ученицы витают где-то под облаками.

Максимилиан был счастлив. Он явно видел, что нравился девушке и всеми силами доказывал ей, что достоин её хрупкой фигурки. Правда, он не выдавал никак своего ночного поступка.

"Пусть думает, что это просто сон, - а затем, с улыбкой, поправлял сам себя,- Ах, нет! Это не просто сон, это нечто большее." Он ходил, словно чем-то ударенный. То и дело, путая комнаты, имена, места и людей. Чувство опьянения никак не проходило у него. Как только на глаза попадался силуэт девушки, голова становилась хмельная, слова бессвязными, а поступки раскованными. Всё было бы прекрасно, если бы не его отъезд уже через две недели, в первых числах августа. Он очень боялся потерять девушку, боялся её не добиться... чего уж скрывать, Максим был ещё тем кавалером и не мог удержаться от комплимента каждой девушки, но, только увидев Марту, прикоснувшись к ней, он вдруг понял, что ему больше никто не нужен. На девушек в городке он не обращал ни малейшего внимания, а когда Марта ушла из клуба, он, ещё немного так постояв в исступлении, побежал за ней. Впервые ему не хотелось танцевать. Ему вдруг захотелось остепениться, стать "домашним"... стать как все. Даже участившиеся подколы отца никак на него не действовали. Максим лишь улыбался ему и тихо под ручку уводил девушку из дома, в поля, что тянулись сразу за усадьбой Ханса. Сон стал беспокойным, сердце билось чаще... Максим осознал, что влюбился.

Девушка сидела на занятие у учёного. Время вяло текло, оставляя считанные секунды до конца урока. Сегодня они начали занятия поздновато, в три часа, и время переваливало уже за восемь. Марта же, как с начала, так и в конце занятия сидела, крутя в руках ручку и мечтательно смотря на ряд белоснежных шкафов. Нетрудно догадаться, что она думала о Максимилиане.

-Марта... -доносился голос учёного сквозь мысли девушки,- Марта?! Повтори, что я сейчас сказал!

Темой урока была грудная клетка и всё что с ней связанно. Правда, тему урока, как и всё его содержание, она прослушала.

-Извините, Александр Николаевич, я немного отвлеклась - виновато произнесла девушка, отмахиваясь от назойливых мечтательных картинок.

-Немного?! - Ханс был зол, если не сказать в бешенстве. Больше всего он терпеть не мог неуважение к себе..., а уж потом необразованность и лень. - Мне кажется, ты меня с самого начала не слушала!!!

Затем учёный немного остыл, напоминая себе, что это всего лишь молоденькая девчонка.

-Марта, что тебя отвлекло? Только честно.

Девушка немного поломалась, но всё, же решила рассказать учёному о своей симпатии. В иной раз она никогда бы этого не сделала, но отсутствие подруг в таком глухом захолустье вынуждало её быть откровенной со всеми.

-Я думала...- щеки девушки залились краской,- ...о Максиме.

Особого впечатления от этого признания учёного не вызвало. Он, конечно, знал о всех их похождениях в лес и город, о робких взглядах, неловких движениях... но так же хорошо он знал и своего сына. Пусть они и не сильно хорошо общались, но Ханс знал про него если не всё, то хотя бы больше, чем Марта.

-Марта, я всё понимаю, ты ещё молодая и тебе хочется любви,- от последнего слова он скривился, но с девушками по-другому разговаривать нельзя.- твои гормоны взыграли, обозначая претендента...но Марта, подумай лучше, что он может дать тебе?

-Ну...

-Он живёт с мамой, работает в каком-то журнале, откуда в любую секунду его могут выгнать. Да и, Марта, подумай, он тоже ещё молодой, поиграет и бросит! Тебе нужен более опытный, уже состоявшийся мужчина, который сможет обеспечить не только материально, но и интеллектуально...

Через мгновение на учёного смотрели два огромных бирюзовых озера глаз Марты. Она, поняла это выражение по-своему, решив, что учёный намекает на себя. Впрочем, так оно и было.

-Александр Николаевич...?

Затем резко поднялась и спиной пошла к двери. Для неё было открытием, что она может нравиться такому человеку, как Нобелевский призёр! Но, только выйдя за дверь и увидев поджидающего её Макса, как из головы всё тут, же исчезло. Он галантно взял её руку и мягко поцеловал, отчего у девушки пошли мелкие мурашки, и она не сдержала улыбки.

-Может, сходим куда-нибудь? - спросил он, по обыкновения мягко и затягивающее. Так, что отказаться было невозможно.

Девушка вспомнила пыльные улицы города, грязные здания, равнодушные лица... ей не хотелось туда идти. На нос её легла аккуратная складка призрения.

-Только не в город! - а затем, совсем расстроившись, добавила,- А за окном тучи собираются... скоро дождь.

Максим, не смея выпустить её руку, только улыбнулся. Ему было всё равно, какая погода на улицы, он просто хотел сбежать из этого сумасшедшего дома.

Марта лучезарно улыбнулась ему в ответ.

Они и, правда, сбежали. Только выйдя за калитку узорчатого забора они, как дети, держась за руки, побежали в небольшую рощицу за полем. Ветер трепал их волосы, ноги иногда подворачивались, но они не давали друг другу упасть. Так, смеясь над собственными причудами, они добежали до первого пенька и упали на мягкую зелёную траву. У них не было никаких условностей, не было никаких слов, они, молча, улыбались друг другу и смотрели на такое тихое и кристальное небо, поражаясь своим чувствам. Они, правда, любили друг друга. Так чисто, так искренне, так нежно, как ещё никто не мог любить. Они просто держались за руку, просто сидели рядом, но не смели признаться, друг другу. Они считали это формальностью, совершенно не нужной частью их отношений.

Вдруг, девушка поднялась с травы, и под звонких смех убежала в лес. Максимилиан, всё поняв с первого движения, побежал за ней. Они играли. Просто играли, не говоря ни слова, словно читая мысли. Марта, пряталась за каким либо деревом, выдавая себя лишь трепетанием платья и счастливым сверканием глаз, а Максим уже зная, где она стоит, смотрел в других местах, давая азарту девушки разыграться. Так они бегали по лесу друг за другом, сдирая руки в кровь об стволы деревьев, падая с радостными всхлипами, теряясь в чаще, но всё равно, находя, путь друг к другу. Они были пьяны друг другом.

Раздался гром, испугавший обоих. Через мгновение ливанул невиданной силы дождь. Минуту, постояв в молчании, они вдруг рванули с места. Они были выше условностей, выше погоды, пожалуй, ничего не могло испортить им день. А точнее, уже поздний вечер.

Они опомнились, валяясь под проливным дождём на мягкой, но мокрой траве. Опомнились, но не смели подняться... так дорог для каждого был этот миг.

-Хочешь, я прочитаю тебе стихотворение? - задумчиво глядя в небо, закрытое тучами, спросил Максим. Марта, тут же, улыбнувшись, кивнула. Он не мог увидеть этого кивка, но как-то почувствовал его. - Тогда слушай,

Всё в ней гармония, всё диво,

Всё выше мира и страстей;

Она покоится стыдливо

В красе торжественной своей;

Она кругом себя взирает:

Ей нет соперниц, нет подруг;

Красавиц наших бледный круг

В ее сиянье исчезает.

Куда бы ты ни поспешал,

Хоть на любовное свиданье,

Какое б в сердце ни питал

Ты сокровенное мечтанье,-

Но встреться с ней, смущенный, ты

Вдруг остановишься невольно,

Благоговея богомольно

Перед святыней красоты.

На щеках девушки появился румянец, Максим же просто улыбнулся.

-Пушкин... - прошептала она. Максим кивнул.

-А это,

Она молода и прекрасна была

И чистой мадонной осталась,

Как зеркало речки спокойной, светла.

Как сердце мое разрывалось!..

Она беззаботна, как синяя даль,

Как лебедь уснувший, казалась;

Кто знает, быть может, была и печаль...

Как сердце мое разрывалось!..

Когда же мне пела она про любовь,

То песня в душе отзывалась,

Но страсти не ведала пылкая кровь...

Как сердце мое разрывалось!..

-Блок. - уверенно и чему-то обрадовавшись заявила она. Максим поднялся на локтях и, повернув голову в ней, сказал:

-Марта, я, кажется, люблю тебя.

Девушка ничего не ответила, даже не смутилась, она просто подвинулась к нему поближе, положив белоснежную голову на его грудь. Стоит ли говорить, что он её понял? Задорно щурясь затянутому тучами небу, Максим просто промолчал. Почему-то у них всё так было... всё было просто....

Ханс, ревниво озираясь, метался по балкону, вглядываясь в потухшие огни города. Стрелка на часах уже давно преодолела отметку часа ночи и всё дальше отдалялась от этого предела. Он много думал, что бы было, если бы Максим не приехал. Из-за этого молодого щенка, великий учёный никак не мог завершить вторую стадию эксперимента. Вторая операция потребовала всего лишь ночь... одна ночь на удаление выращивания и пересадки органа живому человеку... это было грандиозно! Чопорные слуги науки должны вознести его на руках за это открытие! Осталось ждать совсем недолго... через неделю Максим уедет, и Марта снова будет в его распоряжении.

Марта совсем изменилась в его глазах. Вместо интеллигентной и любознательной девушки она превратилась в мечтательную дуру, не ценящую и невнимающую голосам, как учёного, так и разума. Он с тоской смотрел, как последние зачатки свободомыслия потухают в её голове, полностью подчиняясь эмоциям... Ладно бы эмоциям, но это были гормоны! Как можно быть рабом собственного организма?! Этого учёный не понимал и лишь печально качал головой.

Он любил своего сына, так же как ненавидел его. Эти два человека, две ипостаси никак не могли решить, как же быть истинному обличию, поэтому Ханс то и дело срывался, или же наоборот был, слишком нежен с Максом. Он специально дразнил его, унижая перед девушкой, но казалось, ни он, ни она не замечали его слов. Они словно витали в собственном мире, и никто в реальности им был не указ. Смотря на эту, своего рода, утопию, Ханс мстительно улыбался. Каждая утопия кончается жестким крахом всей системы. Он хитро потирал руки в ожидании зрелища.

На все эти дни его единственным слушателем и близким существом стал Штамм. Пожалуй, только такого рода подарок Ханс готов был простить Максиму свою ученицу. Разве можно сравнивать собаку с человеком?!

Ещё раз, смурно оглядев город, он пошёл спать. Эксперименты сегодня отменялись за неимением сырья, что так беспечно пошло гулять!

Створка с силой ударилась о раму окна и снова открылась, впуская в тишь комнаты тишину улицы. И эти два разных оттенка слились, образуя тишину души. Нет ничего тише, чем одиночество, нет ничего громче его.

Клаус же все эти дни с трепетанием ухаживал за покинутым хозяйкой садом. Ловко придерживая тонкий стебелёк, он лил воду под самый корень цветка, но особенно его внимание привлекли два зелёных кустика сирени. Таких ещё маленьких, таких нежных, но уже стремившихся расцвести.

-Слишком рано, - шептал им дворецкий.- Вы ещё слишком маленькие.

Но кусты, похоже, его совершенно не слушали.

А дни всё шли... Проснулась Марта с полным ощущением счастья во всем теле. Аромат кофе, витавший по комнате, прибавлял его своим присутствием. Она не помнила, во сколько вчера вернулась, как попала в комнату... помнила лишь отрывки вечера и очень удивилась, что не заболела.

-Это всё лето... - сама себе призналась девушка и с ленивым зевком потянулась в кровати. Мягкие подушки под ней приятно прогибались, легкое одеяло скользило по коже... ей чертовски не хотелось вставать! Но пересилив себя, она поднялась, накинула халат и прошлёпала босыми ногами в ванную.

Обнаружив на теле мелкие ссадины и порезы, она прокляла себя разными дурными словами, не вложив в них ни капли души. Её было всё равно на эти порезы, главное она вчера услышала то, о чём мечтала. Он любит её.

Сама себе, улыбнувшись в зеркало, девушка даже не заметила пару рубцов, до которых ветки просто не могли дотянуться. Они, конечно, дело рук учёного.

Спустившись на завтрак, она не застала никого, кроме Клауса, так вовремя налившего её свежесваренного чаю.

-А где все? - грея руки о чашку, спросила она.

-Они ещё спят. - затем подумал, и добавил,- Оба.

Это была отличительная особенность Бивневых, которую девушка смогла самостоятельно заметить.

-А почему Александр Николаевич...

-Марта, называй меня просто Александр! - раздался знакомый голос у дверного косяка. Ханс чинно прошёл к своему стулу и важно сел, будто обозначая свою фигуру. Девушка растерялась.- Так что ты хотела спросить?

-Ничего.

Блинчики, лежавшие у неё на тарелки, испускали горячий пар, но есть ей не хотелось.

-Марта, может сегодня, проведём занятия на открытом воздухе?

Девушке эта идея понравилась. Она бы с удовольствие послушала о строении прыгающей по дереву белки, а если бы ещё удалось её поймать....

-Конечно! Мы пойдём вдвоём?

Ханс мягко ей улыбнулся. Не ради насмешки, просто показать своё отношение. Он многого ждал от этой прогулки.

-Да. Пошли сейчас, а то не успеем вернуться! Клаус соберёт нам еды на день.

Марта подскочила и побежала переодеваться. Клаус, качая головой, посмотрел на хозяина, а затем пошёл упаковывать корзинку. Ему не понравилась авантюра хозяина.

Когда девушка выбегала из своей комнаты, её за руку поймал только что проснувшийся Максим и притянул к себе.

-Ты куда так рано?

Девушка ослепляющее ему улыбнулась и вырвавшись из захвата, ответила:

-Мы с Александром Ни... Александром идём на природу! Наши занятия сегодня будут проходить там.

-Марта! Поспеши и смотри не разбуди Максимилиана! Пусть спит!

Сонность Максима сняло словно рукой. Уж кого-кого, а своего папу он мог понять и полетел переодеваться в комнату.

Учёный уже ждал её у двери, и, когда она пришла, они тут же вышли. Как девушка и подозревала, они направились в сторону леса. Но не успели они пройти и первое поле, как их догнал растрёпанный Максим.

-Ты что здесь делаешь? - удивился и расстроился одновременно учёный. В его планы появление сына не входило совершенно.- Иди домой, вечером мы вернёмся!

-Прости пап, но мне сильно интересно, что, же вы будите делать тут! Да и тем более, - Максимилиан победно ухмыльнулся,- могу ли я узнать, где гуляет моя девушка?

Марта после этих слов сощурилась, словно от солнца, ослепившего её. Ей определённо нравилось внимание со стороны Максима. Ханс разочарованно поджал губы и, резко развернувшись, рванул с места. Максим с Мартой, держась за руки, поспешили за ним.

Лес сегодня блистал под ласкающими теплотой лучами солнца. Они играли в прятки с взглядами прохожих, маня, приблизится к волшебному, со стороны, лесу. По деревьям весело скакали белки, предвещая отличный денёк, в корнях бегали букашки. Все чем-то занимались, но при этом были настолько счастливы, что угрюмое молчание прохожего совершенно не вписывалось в атмосферу уюта, царящего в маленьком зелёном государстве. Отдалённо слышалось журчание ручейка, над головой напевали свои трели соловьи, а уже им подпевала вся фауна этого места. Нельзя было, ни подивится отличному утру и чистотой помыслов каждого, в то время как на лице учёного красовалось недовольная, даже обиженная, гримаса!

Солнечные зайчики играли в волосах девушки, отражаясь на улыбке Максима. Казалось, они так и будут до самой старости ходить вместе, словно парочка неунывающих детишек, пока смерть не разлучит их... Но есть враг, страшней смерти, страшнее всего, что только произойти с человеком... именно этого так боялся Ханс и именно от этого бежал прочь его сын. Ещё одно их семейное сходство....

Впереди показался ручей.

-Что же... сейчас мы возьмём образец воды и пойдём домой!- изрёк учёный, доставая из сумки на плече маленькую колбочку. Максим улыбнулся и ехидно поинтересовался,

-Вы же собирались провести урок на открытом воздухе? Что-то изменилось? Надеюсь, это не я помешал вам в осуществлении плана?

Марта дёрнула его за рукав.

-Максимилиан на твоём месте я бы пошёл домой и не мешал, хоть немного соображающим людям учится! Если в своё время ты этого не сделал, то не значит, что сейчас другие должны страдать!

-Может, я упустил время, потому что кого-то не было рядом?! Может, меня просто не кому было учить?

Удар ниже пояса Ханс вытерпеть не смог.

-Я был занят вещами более важными! Я улучшал человечество, помогал ему. Ты был обязан гордиться своим отцом, а не строить кривые физиономии учителям, привлекая к себе внимание!

-Так именно этого внимания мне так не хватало в детстве!!! Не находишь, что ТВОЙ сын гораздо важнее человечества?

-Да как ты можешь так говорить? - возмутился Ханс. Разговор более отчётливо приобретал высокие тона.- Ты не достоин своего отца! А мать твоя просто стерва и дура! Она так же была недостойна меня!!!

-Ты отрекаешься от меня? И не смей трогать маму ту, кто плакала над моей кроваткой, когда кто-то шлялся черт знает где! Опять твои рыцарские романы? Папа, пойми, ты отказался от всего ради, прежде всего самого себя... тебе плевать на человечество... тебе важен только ты сам!

Ханс никак не мог вытерпеть этого, он подошёл к Максиму и со всей силы ударил того наотмашь по лицу.

Девушка отошла подальше в смятении и выражении крайнего ужаса на лице. Она снова почувствовала себя лишней, обреченной остаться между двух огней в неравной и совершенно чуждой ей войне. Она для чего-то закрыла глаза, автоматически... она не хотела этого видеть.

Максим тут же вскипел и, ударив отца в живот, повалил его на землю. Вдруг, холодная рука коснулась его руки. Жидкое серебро в венах снова стало айсбергом. Посмотрев на отца, он плюнул на землю и побежал в сторону дома. Там он собрал вещи и, попрощавшись с Клаусом, ушёл.

Ханс лежал на земле, корчась от боли. Он никак не ожидал, от столь темпераментного сына, таких чёткий, отлаженных ударов. В его голове вновь и вновь прокручивался этот момент. Краешком сознания он понимал, что сам виноват в содеянном, но всё нутро его мечтало о мести! Он хотел подняться, но голова при первых движениях закружилась, и он вновь упал на траву.

Марта растерянно смотрела на удаляющуюся фигуру любимого и корчащегося на траве учёного. Это, пожалуй, был переломный момент, но девушка, ещё раз бросив взгляд на фигуру учёного, робко отвернулась от Максима. Сострадание у неё стояло тогда на первом месте, даже если это жертва ради любви. Она быстро подошла к телу и помогла ему подняться. Учёный шатался, но удар со стороны был такой силы, что ей показалось странным, что он поднялся вообще. Конечно, в её голове сейчас творилось невообразимая сумятица! Она и осуждала и поддерживала Максима, сочувствовала и призирала Ханса... она оказалась лишней в этой игре двух...

Кое-как она дотащила на себе тяжелую фигуру учёного и оставила на попечении Клауса, а сама, под его сочувственный взгляд, побежала в комнату к Максиму. Там было пусто. Совершенно пусто.

Тогда она влетела к себе. На столе лежала небольшая чуть мятая бумажка.

"Марта! Прости, что стала свидетельницей этого жалкого с моей стороны поступка, но я так больше не мог! Ты сама видела, что инициатором был он! Я очень люблю тебя и, правда, хочу, чтобы мы были вместе! Но я больше не могу жить в этом проклятом доме, и ты сама должна это понимать. Каждый вечер, с шести часов, я буду ждать тебя за тем клубом, в который я водил тебя в первый день знакомства. Пожалуйста, приходи я буду рад тебя увидеть! Марта, я не хочу тебя терять...

Твой Максим."

Она прочитала эту записку со слезами на глазах. Она не думала, что ей придётся ещё больше разрываться между умом и сердцем. Как бы то ни было, она свернула листочек, аккуратно порвала его и выбросила в мусорное ведро. Равнодушно посмотревшись в зеркало, поправив немного испачканные, волосы девушка спустилась вниз. Она переживала за здоровье учёного.

Первые дни, пока Ханс оправлялся от побоев, девушка ходила к Максимилиану в город. Она об этом никому не говорила, боясь навлечь на себя гнев учёного. Они снова были вместе, снова просто улыбались друг другу, снова просто держались за руки, просто гуляли, но чего-то в этом просто стало не хватать. Девушка была счастлива, как прежде, но вот Максимилиан пробуждался от длительного страшного, но романтического сна. Он вдруг осознал, что был зачарован пейзажем усадьбы... и под этот старинный дом настолько вписывалась красивая история любви, что не сыграть её было невозможно! Нет, у него по-прежнему были чувства к этой маленькой хрупкой и нежной девушки, но они уже не кружили голову, не пьянили его сознание. Наоборот, он был чересчур трезв.

Затем пошли занятия с Хансом. Он специально задерживал её допоздна, догадываясь о тайных встречах, специально нагружал книгами и нужными материалами. Она, бывало, засыпала в библиотеке, изучая строение той или иной исключительной из правил генетики лягушки.

Опыты учёного стали чаще. Он мог усыплять девушку уже на неделю вперёд, творя над её телом непостижимые уму эксперименты. Рука у неё уже прижилась совершенно, органы работали исправно... учёному оставалось совсем чуть-чуть до нового признания.

Клаус трудился в саду. Он старался не обращать внимания на долге отсутствие девушки в доме, на оттенок лица... он видел - она умирает.

Это не было связано физически, её изнутри съедала эта страшная война. Она любила Максима, как может любить совсем маленькая девочка, но и не могла уйти от Ханса... она мечтала, чтобы её семья гордилась ей.

Марта пришла к учёному, чтобы набраться опыта, научиться тому, что никому не подвластно. Она мечтала прославиться и этим прославить свою семью. Что бы строгий папа гордился своей не такой уж и бесполезной дочерью. Она даже видела эту сцену. Высокая площадка, она, с наградой в руках и небольшими изящными очками на носу (ведь от долгих опытов у неё испортилось зрение) в строгой юбке и белой блузке, величаво кивая головой, благодарит за получение премии. В зале сидит мама, вытирая непрекращающиеся слезы радости и папа, поднявшись на ноги, гордо внимает её словам, с торжественной улыбкой счастья на лице... именно этого он хотел от своей дочки. Именно это скрывает её розовый пушистый дневник с разноцветной ручкой... именно это не даёт ей уйти из этой проклятой усадьбы!

Марта опаздывала на встречу с Максом. Снова. Она спешно собиралась под громкий лай подросшего Штамма, и, покидав в сумку множество нужных девушки вещей, она помчалась в город. Пёс, правда, увидев, что Марта убегает, поплелся за ней, громким кличем озаряя улицы маленького города. За клубом никого не было. Марта облегчённо выдохнула, решив, что ещё не опоздала.

Город озаряли вечерние фонари. Стало раньше темнеть, хотя по расчётам девушки и выходило, что ещё только июль. Но она не учитывала тех дней, когда учёный усыплял её. Над головой темнело небо, переливаясь с тёмно-фиолетового до смоляно-чёрного оттенка, нагнетая обстановку. Прохожих, что одаряли девушку понимающими взглядами, становилось всё меньше, а ветер становился всё озлобленней, беспощадней... долго уже не было такого неистовства природы. Девушка села на корточки, закинув голову за плечи. Верный пес сидел рядом, печально смотря на неё. Задняя дверь отворилась, и из неё вышел крупноватый широкоплечий человек. Постояв, он вдруг хлопнул себя по лбу и немного грубым голосом спросил:

-Марта?

Девушка кивнула. Тогда мужчина протянул ей клочок бумажки и ушёл обратно, в здание. Марта посмотрела на листок. На нём было написано всего два слова: "Прости, прощай..."

По щекам покатились горячие слёзы. Правда в них не было ни истерики, ни желания покончить с собой. Отрешённость и равнодушие, она его любила. Встав, на покачивающихся ногах, она пошла в усадьбу. Штамм, опустив хвост, бежал рядом, он всё понимал, просто не мог ничего сказать. Вернувшись, она села на одну из скамеек у дома Ханса и громко, во весь голос зарыдала. Она плакала с перерывами и определёнными периодами, пытаясь выплеснуть все чувства, всё, что накопилось в её ещё совсем неопытном сердечке. Ей не хотелось ни есть, ни пить, ни что либо делать. Все её мечты разом потухли, всё затмила огромная дыра в её душе. Словно тот вальс, что начался когда-то в этом саду, сейчас был резко оборван этим криком души. На небе появилась луна... Штамм, словно подпевая девушке, стал тихонько подвывать навечно пьяную и вечно счастливую луну, которой совершенно всё равно, кто живёт под её светом.

А два кустика сирени тянулись к её ослепляющему в ночи свету, покачивая тоненькими веточками в знак покорности ветру.

Девушка тускнела на глазах. Ханс никак не мог понять, в чём же дело, пока не узнал от Клауса о расставании с Максимом. Не сказать, что его очень уж заботила личная жизнь девушки, но он обрадовался возможности заменить его собой. Не в плане любви, а всё его время теперь будет принадлежать занятиям Ханса. Но сколько бы урок не длился, она больше не была заинтересована в них. Она снова сидела и смотрела в одну точку, закрывшись от всего мира настолько, что даже учёный не мог добраться до неё. А с Мартой было всё хорошо. Она так же одевалась, вела себя так же, только перестала улыбаться...Как-то, словно очнувшись, она попробовала улыбнуться себе в зеркало, но увидев насколько это портит лицо тут же прекратила. Её и, правда, больше не устраивало общество вокруг. Ей хотелось толпу подружек, родителей под боком, насыщенные событиями будни. Ей хотелось быть подальше от этого захолустья с его умными, даже слишком, обитателями. И вот, начав потихоньку собирать сумки, она как-то раз решилась. Как раз подходили последние две недели августа, и ей пора было ехать домой. Она решила сказать это Хансу вечером, а уже на следующий день уехать. Она даже испекла им с Клаусом торт, чтобы хоть как-то себя оправдать.

Учёный зашёл на кухню в поисках вечернего кофе, и увидел на столе большой торт. Клаус при этом копался, как всегда, в саду. Из-за угла вышла девушка, довольно потирая руки.

-У нас какой-то праздник? Если да, то я их не отмечаю...

-Нет, Александр Николаевич, - как можно непринуждённее старалась говорить девушка, чтобы лишний раз не нагнетать обстановку. - Это я с вами попрощаться решила. Завтра уже уезжаю!

Книга, которую Ханс держал в руках, без промедлений полетела на пол.

-А почему так скоро? Ещё ведь только неделя от августа прошла?- он не ожидал, что она так скоро покинет его.

-Нужно ещё со всеми увидеться, подготовиться... - в глазах девушки ответ читался и без его устного оповещения. Она просто устала от этого места.

-Но ... может...- Ханс стал беспорядочно перебирать все варианты просьб, что можно было огласить, но не нашёл ничего подходящего. Ничего, чтобы сломало стену решимости в глазах Марты. Она завтра уедет отсюда, даже если сегодня все катаклизмы свалятся на Данию.

-Пойдем, - обреченно сказал Ханс,- Я кое-что тебе покажу.

Девушка не задумываясь ни минуты пошла за ним. Он тянул её за собой, через дверь, которую девушка раньше не замечала. Тут к ней снова вернулись эмоции, и ей стало жутко страшно, но сказать этого она не могла. Этот факт бы опозорил её в глазах учёного.

"В конце концов, за меня отомстят родители. Они же знают, где я была!" - думала девушка, спускаясь по лестнице вниз. Они оказались в подвальном помещении. Марта суматошно озиралась по сторонам. Две железные двери, одна была открыта нараспашку, и за ней были видны очертания тренажеров, а другую, подперев плечом, отпирал учёный. Наконец, массивная дверь поддалась, и он галантно впустил девушку внутрь, а затем, что привело девушку в ужас, с громким ударом замкнул её, изнутри.

-Что бы не было сквозняка. - пояснил учёный и куда-то удалился.

То, что увидела девушка, было поистине ужасно. Воздух был спёрт, и навязчиво пахло разложением и гнилью. Огромное мрачное подвальное помещение представляло собой лабораторию сумасшедшего учёного! Всё свободное место было занято стеллажами и манекенами. В стеклянных сосудах, залитые формалином, стояли человеческие органы. Залитые лаком куски мяса, кожи, покровных тканей были натянуты на манекены и производили впечатление совершенно нормальных, функционировавших органов. На других манекенах были руки и ноги, залитые таким же непонятным взгляду раствором. Пройдя дальше, девушка заметила другие, отличающиеся от предыдущих банок. В красной прозрачной жидкости органы работали!!! Беспрерывно сокращаясь, сердце качало кровь из одного резервуара в другой, что настолько восхитило и напугало девушку одновременно, что вся гамма неистраченных за эти дни чувств вылилась у неё на лице.

-Тебе нравится? - не без гордости осведомился учёный.

-Да...- еле произнесла она. - Это..это бесподобно! Это невозможно! Почему же вы скрывали это от меня? Почему я не учувствовала в вашем эксперименте?

Учёный многозначительно улыбнулся и слегка приобнял её за плечи.

-Почему же? Ты главная деталь этого эксперимента!

-В смысле? - ещё не о чём, не догадываясь, спросила она.

-Ты была главным экспериментом! Эти органы - твои!

Взгляд девушки невольно скользнул по рукам манекена, а точнее по её детскому шраму на этой руке. Как только она это осознала, то взгляд её затуманился, руки, оказавшиеся чужими, безвольно упали... ноги подогнулись, и девушка впала в неглубокий обморок.

Бип-бип-бип-бип... звук над ухом очень раздражал Марту, она поднялась в поисках кнопки отмены, но тут, же стукнулась головой о лампу. Она лежала на столе. В подвале, на операционном столе Ханса, весь в пятнах, как её, так и чужой крови. Девушка вскрикнула, поняв, что это далеко не сон. Она и правда стала частью проекта сумасшедшего учёного. Подвал был пуст. Сколько бы девушка не запрокидывала голову, никого найти не могла. Она была одна в окружении её же кусков мяса, органов... но как же она тогда жива?

-Если это всё моё, - трясущемся голосом спросила она пустоту в надежде ответа,- то почему я ещё жива?

Голос из пустоты не заставил себя ждать. Казалось, голос ученого звучал отовсюду одновременно, и нельзя было понять, где он находится.

-Вегетативное размножение, помнишь? - девушка кивнула.

-Но ...как? Это невозможно!

Ханс вышел из тени и медленно подойдя к девушки, нежно подобрал её подбородок.

-Марта... Марта-Марта! Я же говорил тебе, что ничего невозможного нет! С самого начала твоего пребывания здесь Клаус подсыпал тебе в еду определённые препараты, позволяющее организму выделять больше гормонов, а значит, и все процессы шли быстрее. Сначала, ночью, когда ты спала, я вкалывал тебе наркоз и брал просто частички кожи, слюну, волосы. Затем, когда узнал группу крови и когда препараты уже начали действовать, я начал действовать. Для начала я отрезал тебе руку. - девушка вдруг расплакалась. Учёный услужливо вытер слёзы с щек, она не могла самопроизвольно шевельнутся. Её фигурку сковал ужас.- Не нужно слёз. Я же потом пришил её обратно! И вот... после этого у меня выросла новая ты! Марта два, прошу, пройди!

На свет вышла девушка. Ещё не отросшие до нормальной длины волосы, бледная кожа, отсутствие руки... ни тени эмоций... у Марты сложилось такое впечатление, что она смотрится в 3D зеркало. На лице второй Марты появилось выражение удивлённости, но через мгновение снова исчезло.

-Извини, у неё этап умственного развития, как у трёх летнего ребёнка. Но это можно исправить. Я сверял всё! Группу крови, резус фактор, даже родинки на спине совпадают! Это твоя точная копия, без руки, правда, но это мелочи! У тебя её рука, почка, я даже вены с ног пересадил! Сто процентная индентификация! Представляешь, что теперь будет? Это же прогресс!!! Теперь больной может выживать даже в самых безнадёжных случаях! Я величайший из всех учёных!

Девушка тряслась мелкой дрожью, смотря то на свою руку, то на грязный обрубок плеча копии. Марта-2 же равнодушно смотрела прямо в глаза девушки, пугая их бессмысленностью.

-Вы... - дрожащим голосом проговаривала Марта, боясь перевести взгляд на учёного,- ... вы псих! Вы просто псих!

Её пересохшее горло надрывалось в истерическом смехе.

-Да вы же больной! Какой нормальный человек будет отрезать живым людям руки, и создавать их прототипы?! Нет! Нет... это просто сон... я просто сплю...

Ханс немного обиделся, но всё же, снисходительно отнесся к речи девушки, посчитав новость и впрямь слишком невозможной.

-Марта! Я сделаю предложение, от которого ты не сможешь отказаться! Стань моим научным проектом! Совсем скоро мы поедем к этим чопорным слугам науки, и они будут в ногах у меня валяться, лишь бы узнать секрет! А ведь всё просто, определённая добавка к пище... хочешь я и, правда, скажу тебе что это? Дикая конопля, размолотая со стеарином!

Девушка подняла большие, полные ужаса и слез глаза на ученого.

-Нет... нет... никогда! Отпустите меня домой, а? Ну пожалуйста! Я ведь так много испытала... я хочу к маме... Господи!

-Я же сказал, что его не существует! - он закричал. Марте стало ещё страшнее, как бы то ни было, она хотела жить.- У тебя нет выбора...

-Да вы псих!!! Да, именно псих! Больной! Вы уже давно свихнулись от одиночества и отсутствия всякой надобности в вас! Зачем я пришла к сумасшедшему ученому?! Мамочки!!!

Она со всей силы закричала.

Жалостливый писк ворвался в уши дворецкого. Клаус понял, что уже началось. Понял, протёр свои стариковские глаза от выступивших слез и вышел. Взяв лопату, он пошёл в лес. Рядом с десятком других, уже закопанных ямок он стал копать следующую. Пожалуй, самую трудную для него. Всё же Марта ему и правда очень понравилась. Затем, немного подумав, он пошёл в сад. Уже через три часа под кустами сирени образовалась свеженькая ямка размером два на два метра.

-Знаешь... а ведь из каждого кусочка твоего тела выйдет сотни научных работ! Если ты не хочешь, неблагодарная, то они точно захотят.

Молния озарила розоватое небо грозным предзнаменованием. Свинцовые тучи покрыли небо, не давая ни свету звезд, ни свечению луны проникнуть сквозь этот заслон на мягкую теплую землю. На крыльце устрашающего дома, с каменными воронами на фасаде, появился горбатый карлик с чем-то небольшим и легким. Это нечто отдалённо напоминало голову, с белыми обрубками волос... но разве мог простой дворецкий выбрасывать голову? Нет, конечно, нет. Человек подошёл к выкопанной огромной, по сравнению с предметом в руках, яме и бросил его туда. Ещё одна молния озарила небосвод, грянул невиданной силы гром и полился ливень, поливая землю.

-Покойся с миром...- губами прошептал старик и глубоко вздохнув, стал закапывать ямку. Кусты сирени над ней услужливо сгибались под натиском погоды, подчиняясь, поклоняясь... Старик, ещё раз обернувшись на закопанное место, уронил горькую одинокую слезу.

Ветер ворвался в открытую библиотеку жуткой усадьбы. Книга, стоящая на самой вершине стеллажа вдруг упала. Перелистывая страницы, одну за другой, ветер выдул старую, но уже цветную фотографию и вынес её во двор. Гоняя по небу затёртую бумажку, он, наконец, наигрался и отпустил её. Утром, после буйства природы, на сыром грязном бугорке у кустов, лежала фотография. Широкоплечий человек с резкими солдатскими скулами и ровным ежиком темных волос обнимал совсем ещё юного мальчишку за плечи. Мальчик был немного низковат, но это никак не помешало его работе. На обратной стороне фотографии, неразборчивым врачебным подчерком, было написано:

"Моему дворецкому Клаусу! Оставайся всегда радостным и таким же юным!

С первым днём службы! "

-Где моя дочь??? В последней раз спрашиваю тебя, изверг! Где она? Ты убил её???- грузная женщина надрывалась в оглушительном крике на крыльце странного типа усадьбе.

Мужчина, средних лет, строго взирал на горбатого старика.

-Извините, но Марта уехала ещё две недели назад! Вот видео с камеры видео наблюдения на вокзале... вы сами всё видели! Зачем же беспокоить порядочных людей? Мы переживаем не меньше вашего!

Женщина надрывно заплакала.

-Пойдём дорогая, - мужчина обнял её и повлёк за собой.- Поедем домой, вдруг там что-нибудь стало известно?

Женщина, уткнувшись мужу в грудь, краем глаза заметила сад усадьбы. Внимание её привлекли два совершенно не вписывающихся куста.

Раскидистые ветви сирени в октябре цвели и привлекали всех своим запахом.

"Странный у них сад..." - только и промелькнуло в голове у женщины, когда в безветренную погоду ветви вдруг склонились и потянулись в её сторону.

Они были такие маленькие, но им пришлось расцвести раньше положенного срока, а значит, и увянуть раньше, чем остальным...