Аннотация: И еще один набросок. Остается один маленький штрих =)
Ива склонилась над прудом, ревниво вглядываясь в искаженное водой отражение. НориЁри добавил к написанному невесомый штрих и отложил жесткую кисть. На холсте царила осень - дымка чуть смазала очертания поросших соснами гор вдалеке, птицы уже потянулись на чужбину в извечном поиске лучшей доли. На переднем плане целая охапка листьев водила хоровод с ветром.
- В твоих картинах тоже поселилась грусть, - госпожа Косу присмотрелась к рисунку тушью. Зябко повела плечами, словно не стояла на дворе знойная середина лета. - Как печально, что мы живем в эпоху конца этого мира...
- Откуда такие мысли, госпожа моя? - искренне расхохотался НориЁри, отводя рассеянный взгляд от своей работы. Окинул взором комнату и помрачнел. НориЁри, прославленный живописец и двенадцатый потомок принца Таёри, обретался в крохотном домишке на северной оконечности острова Мацмаи. Убогое это жилище никоим образом не подходило человеку высокого происхождения и блистательного таланта, но ренегату и отступнику нет нужды выбирать между роскошью и безопасностью. Неуловимым движением он поднялся с циновки и подошел к окну, раздвинул створки.
- Ночью, пока ты спал, я снова видела призрак, - призналась Косу. Художник сделал страшное лицо, изображая театральную маску, в которой актеры играли духов, и девушка улыбнулась.
- Почему же ты меня не разбудила?
- Чтобы ты опять до рассвета бегал по двору с мечом и лучиной? - Она тихонько засмеялась, прикрывая рот узкой ладонью.
- Госпожа моя, я не верю ни в чудеса богов, ни в деяния героев. И если нечто является сюда ночами, я желаю его расспросить. В конце концов, развлекать гостя беседой - святая обязанность хозяина. - НориЁри бросил взгляд за окно и поманил подругу к себе. - Забудь ночные страхи. Лучше посмотри, какой цвет у тех облаков над морем. Передай моя кисть такую игру оттенков - и я умру счастливым! Вот Санаки это удалось бы...
- Санаки то, Санаки сё, - поморщилась Косу, передразнивая голос любимого. - Тебе следовало бежать с ним, а не со мной.
- О нет, мой капризный ученик не выдержал бы такой жизни, - мужчина широко развел руки, словно обнимая весь дом. Строение не ответило на объятие, а вот девушка не увернулась. - И месяца не вытерпел бы. С его гением может сравниться разве что его тщеславие. Санаки слишком избалован, слишком любит себя.
- Твой Санаки - змееныш! Дитя саламандры: злобный, завистливый. И хватит о нем! - Косу прикрыла одну из створок окна. - Это имя так часто звучит в нашем доме, что иногда мне кажется, будто он живет вместе с нами. Не его ли привидение стало посещать меня в темноте?
- Не говори так, моя госпожа, - серьезно попросил НориЁри подругу. - У мальчишки дурная кровь и оттого скверный характер, но время научит его и мудрости, и смирению. Когда-нибудь мой строптивый ученик затмит даже бессмертных мастеров древности. Он сможет превзойти их, я верю. Меня и моего злосчастного брата забудут вскоре, а имя Санаки люди будут славить в веках.
Госпожа Косу рассерженно нахмурилась и сделала попытку высвободиться из крепких рук художника. Тот засмеялся и примирительно зашептал девушке на ухо что-то ласковое.
- Эти истории о призраках, - речь его становилась все тише. Мягче. - Уж не хочет ли моя госпожа сказать, что я стал через чур много спать ночами..?
Гонец от местного князя постучал в дверь уже за полдень. Ничего не сказал, только поклонился почтительно и отдал свиток. Приглашение в замок. Госпожа Косу не слишком встревожилась - здесь, на острове, НориЁри слыл обладателем безупречного почерка - изредка его звали в богатые дома. Сам же художник, узнав руку писавшего, изумленно вскинул брови. Велел подруге достать из сундука лучшее его платье. У стойки с оружием помедлил мгновение - не опоясаться ли мечом? Подумал и отправился с пустыми руками.
Во внутреннем дворе цитадели жизнь шла своим чередом. На художника никто не обращал внимания. Несколько новобранцев упражнялись в стрельбе и борьбе на палках. Солдаты постарше бездельничали в тени, время от времени отправляя кого-нибудь из молодежи за бурдюком слабенькой ягодной настойки. НориЁри никто не ждал, его богатое одеяние вызвало сдержанное любопытство - и не более того. Только у дверей большой башни к нему подошел слуга и, справившись о цели визита, проводил в покои хозяина.
Главный зал оказался довольно просторной комнатой, декорированной в подражание столичной моде восьмилетней давности. Долго же местный князь не покидал своего надела. Единственным предметом обстановки были причудливые водяные часы в углу, по левую руку от небольшого помоста, где восседал хозяин замка. Вдоль стен занимали свои места приближенные князя и его охрана - числом не больше дюжины. Среди них яркими одеждами резко выделялась пятерка чужаков. Стоило художнику переступить порог, те оставили свои тихие разговоры, подобрались.
- Писарь в платье благородного? В цветах клана вождя ЁриНото? - раздался нарочито удивленный возглас. Человек по правую руку от князя сложил скрывавшую его ширму. Санаки! НориЁри ничуть не удивился - его ученик всегда тяготел к театральным эффектам. - Посмотрите, у него на поясе узлы для двух клинков. А я-то думал, что оружие каллиграфа - угольные палочки.
- Да-да, неслыханно, - невпопад согласился князь. Грузный и немолодой уже мужчина старался смотреть в пол прямо перед собой, что не слишком помогало ему скрыть бегающего взгляда. Князь не знал, как вести себя с посланцами грозного ЁриНото, владетеля тысячи островов. Нервозность господина вселяла неуверенность в его людей.
- Вы пригласили меня поговорить о нарядах? - НориЁри отвесил князю сдержанный поклон, таиться дальше не было нужды. Санаки удостоился короткого, почти фамильярного кивка. Ученик в ответ почтительно склонил голову на грудь.
Хозяин крепости замешкался с ответом и вперед с готовностью выступил один из приезжих.
- Ваш почтенный брат господин ЁриНото, - человек по-военному быстро поклонился НориЁри в пояс - оказал нам честь поручением сопроводить Вас обратно в столицу.
НориЁри на говорящего и не взглянул, отошел к клепсидре и остановился там, заложив руки за спину. Посланец побелел от унижения, но вынужден был сделать шаг вслед за художником.
- Если же Ваше безумие зашло слишком далеко, владетель ЁриНото повелел нам, - голос человека дрожал от сдерживаемого гнева - привезти назад хотя бы голову господина , дабы он мог похоронить ее на семейном кладбище.
Художник презрительно молчал, наблюдая, как водяные часы капля за каплей отмеряют время.
- Господин НориЁри, Вам понятна воля владетеля ЁриНото? - посланец повысил голос и Санаки укоризненно покачал головой, пряча в глазах насмешку. Задиристое настроение порученцев столичного князя очень забавляло его.
- Конечно. Остается вопрос, понятна ли она вам... - Художник слегка наклонился вперед, в цилиндре клепсидры отражались все передвижения чужаков у него за спиной. Те встали полукругом, как один взялись за оружие.
- Не упорствуйте, господин, прошу! - в голосе посланника слышалось удовлетворение. Подобный исход разговора его устраивал. - Мы знаем Вашу силу, но нас больше!
- Таково отличительное свойство дураков - их многочисленность, - подал реплику безмятежный Санаки. Хозяин замка бросил на молодого человека потрясенный взгляд - ужасно шутить в такую минуту.
Правая чаша водяных часов переполнилась, бронзовое грузило с шумом устремилось вниз. Посланец ЁриНото рванул клинок из ножен и князь невольно отвел глаза. Он не любил насилие, хоть и сам иногда вынужден был прибегать к нему. Капли со звоном падали в опустевшую чашу, отсчитывая мгновения, и каждый всплеск сопровождался чьим-то вскриком. После пятого в зале наступила тишина. Князь покосился в угол и сперва ему показалось, будто ничего не произошло - художник все так же стоял в окружении слуг ЁриНото. Потом хозяин замка заметил в руке НориЁри меч. Вырезанный на цубе череп нехорошо скалился, дразня окружающих высунутым языком-лезвием. Художник разжал пальцы и оружие со стуком упало на деревянный пол. Вслед за клинком один за другим на доски повалились люди из столицы. Крови почти не было.
- Дух-Заступник! - кто-то из приближенных князя потрясенно вскочил на ноги. Остальные смотрели на НориЁри со смесью испуга и почтения. - Немыслимо!
Не говоря больше ни слова, художник быстро направился к выходу, на ходу подбирая полы одеяния, чтобы не касаться мертвых тел на полу. Ухмыляющийся Санаки тряхнул рукавами, что-то прошептал на ухо владетелю замка.
- Остановите его! - покорно вскинулся тот, обвел своих людей взглядом - Не сидите! Вы позорите меня!
Приближенные переглянулись. Нравы в провинции проще, чем в столице - узы послушания господину здесь не так напоминают удавку. Начальник охраны не растерялся, сорвал с пояса длинный меч в ножнах и с поклоном протянул хозяину.
- Атакуйте, господин! Мы прикроем Вам спину!
Глядя на вытянувшееся лицо князя, Санаки издевательски захохотал.
* * *
Ученик нагнал НориЁри за воротами крепости. Некоторое время они молча шагали рядом. Сверчки в высокой траве у дороги славили жаркое летнее солнце своей однообразной песней.
- Ты сердишься на меня, учитель? - нарушил тишину Санаки. Нагнулся, сорвал былинку, повертел в руках. Выбросил.
- Полагаю, теперь я должен спросить, как ты сумел меня разыскать? - НориЁри оставил вопрос молодого человека без ответа. Они свернули к морю, НориЁри остановился у самой воды, там было прохладнее.
Санаки было нахмурился, потом морщины на его лбу разгладились.
- Чему я удивляюсь? Кто может знать меня лучше моего учителя? - усмехнулся Санаки. Он встал подальше от воды, чтобы брызги не попадали на его шелковое платье. - Слуги ЁриНото усердны, но глупы. Они искали беглеца, я - художника.
- Художника или поэтессу?
- Ты снова прав, НориЁри, - досадливо дернул щекой молодой человек. - Не устал вечно быть правым? Кто для тебя госпожа Косу? Одна из многих? Женщины всегда искали твоего внимания... Конечно, потомок принца! Брат всесильного ЁриНото! Нет же, тебе понадобилось увезти именно Косу. Уступи ее мне, и забудем все! Учитель?
- Перестань называть меня так. Мне давно впору самому у тебя учиться. Мы не должны драться, это неправильно. Не вынуждай меня, прошу. Твой талант ярче моего, Санаки, много ярче. Ты это хотел услышать?
- Не от тебя! - резко ответил молодой человек.
- Другие с трудом признают чужое превосходство. Наберись терпения и твое тебя не минует.
Молодой человек отмахнулся. Рядом с учителем он опять почувствовал себя нескладным подростком, чьи пальцы были вечно перепачканы тушью. Ощущение собственной незначительности окончательно вывело Санаки из себя.
- Завтра в полдень на мосту Одинокого путника! - крикнул он в спину удаляющемуся НориЁри.
* * *
Вернувшись домой, НориЁри нашел Косу сидящей на циновке во дворе. Солнце уже почти скрылось за морем - день уступал место короткой летней ночи. Девушка пристально следила за открытой дверью и не сразу обернулась на звук шагов. По лицу подруги художник тотчас понял: что-то напугало госпожу Косу в его отсутствие.
- Снова приходил тот призрак, - девушка в смятении прижалась к груди НориЁри, ища у него утешения. - Это Санаки, теперь я уверена. Он так смотрел на меня! Так... Словно я его вещь! Только твой ученик осмеливался бросать на меня такие взгляды. Ты больше не должен оставлять меня, НориЁри! Обещай мне! Давай уедем? Прямо сейчас? Поселимся в хижине где-нибудь в горах - высоко, где никто не найдет?
- Успокойся, моя госпожа, - мягко отстранился художник. - И ничего не бойся. Никогда. Пойдем в дом.
Он вошел первым, резким движением отдернул занавеску. Комната была пуста. Вечерний бриз уже прогнал зной и мужчина зажег маленькую жаровню в углу. Господа Косу подошла и молча села рядом, прижала руку НориЁри к своей щеке.
- Я достаточно убегал, Косу. Хватит с них, - Художник чеканил слова. Говорил, словно перед сражением отдавал войскам последние приказы. Девушка подняла голову, рассматривая своего господина. Тот стоял отстраненный, суровый, непривычно чужой. - Да и куда? Дальше этой дыры только Луна.
Помолчали. НориЁри думал о своем, подруга не решалась тревожить его расспросами.
- Не грусти, моя госпожа, - наконец, улыбнулся мужчина. Погладил ее волосы, выдернул танскую костяную шпильку, разрушая высокую прическу. - Лучше прочти мне стихотворение.
- Какое ты желаешь услышать, НориЁри? - тихо спросило Косу.
- Уместное случаю. Не могу вообразить себе тот день, когда ты не сумеешь найти подобающих строк. Наверное, ты будешь тогда выглядеть, как обритая налысо.
Против воли госпожа Косу улыбнулась. И правда, нелепое зрелище - женщина, остриженная наподобие монаха. Потом посерьезнела.
- Отбились от клина
- Два журавля
- Голоса. Голоса! Голоса...
Она отвернулась, скрывая выражение лица, и тотчас удалилась на другую половину дома, отделенную ширмой. Стемнело за окном.
НориЁри писал при свете тонкой свечи, прерываясь временами, чтобы послушать дыхание спящей. На сей раз кисть выводила на бумаге слова, а не образы. Закончил он уже за полночь, пробежался глазами по написанному, проверяя. Все именно так, как должно быть. Ни одного лишнего слова. Письмо брата брату. Мужчина потянулся, разминая затекшие плечи. Хотел было погасить свечу, но залюбовался танцем света и тени на стене. Минуту художник боролся с собой - опасно так спать - от горячего воска может вспыхнуть пожар. Но как же прекрасно крохотное пламя! Таким ярким кажется оно во мраке.
Нет, не посмел НориЁри затушить свечу.
* * *
В раздумьях Санаки просидел на морском берегу до темноты. Пробовал рисовать на песке подобранным тут же прутиком. Как в детстве, когда дорогая рисовая бумага была не по средствам ребенку из простой семьи. Штрихи получались слишком резкие, рубленые, словно удары меча. Время от времени очередная волна добиралась до его рисунков и стирала их с негодованием взыскательного наставника.
Когда в небе стали появляться первые звезды, Санаки побрел обратно в замок. В гостевом коридоре, как бы невзначай, ему встретился владетель замка. На князе свежим лаком блистал новенький легкий доспех. "Будто на войну собрался", - усмехнулся про себя Санаки. Ученику НориЁри хотелось спать, а не вести беседы с обрюзгшим стариком.
- Днем господин НориЁри продемонстрировал нам невиданное мастерство. Поразительное воинское искусство! Не могу себе представить, как Вы завтра выйдете против него, господин Санаки. Долг же гостеприимства велит мне позаботиться о Вас. Утром я пошлю на место встречи своих людей. Трех дюжин будет достаточно, как Вы считаете?
- Если у Вас много лишних солдат, господин, - Санаки раздраженно отбросил со лба длинную прядь волос. - Отправьте их выращивать рис.
Князь побагровел. Что позволяет себе этот юнец?! Мужчина открыл было рот, чтобы поставить зарвавшегося гостя на место, и осекся. Как наяву вдруг привиделись ему выбитые ворота, пылающий факел центральной башни, мечущаяся в ужасе челядь... И повсюду - воины с чужими штандартами за спиной. Золотое солнце на кроваво-алом полотнище - герб вождя ЁриНото.
- НориЁри учил меня не только живописи, - неверно истолковал Санаки колебания собеседника. - Это дело не должно быть причиной Вашего беспокойства, господин. Но я признателен Вам за заботу.
- Отчего бы Вашему наставнику не примириться с братом, к чему это фатальное упрямство? - совсем не то, что собирался, произнес князь. - Ведь владетель ЁриНото не такой дурной человек. После стольких лет усобиц он навел в стране порядок...
- Нет никакого порядка, - зевнул Санаки и скрылся за дверью отведенных ему покоев. - ЁриНото просто нагнал страху на слабых духом.
- Да-да, неслыханно, - совсем ни к месту пробормотал князь. Ночью он не смог заснуть. Видение горящего замка не оставляло его.
* * *
Исса - крестьянин и сын крестьянина - возвращался в полдень из леса. Навьючил своего покорного осла хворостом и сам взвалил на плечи большую вязанку. Он торопился домой, к потяжелевшей супруге, да с грузом не слишком ловко выходило. "Ничего", - уговаривал он себя, - "Сейчас мост перейду, а там до деревни уже рукой подать". Две фигуры, замершие по разные стороны переправы, Исса увидел издалека. Крестьянин остановился, сбросил поклажу - переждет, пока чужаки уйдут, заодно и дух переведет. Странно, раньше он никогда не замечал засохшего тополя на том берегу. Осыпавшаяся листва устилала землю, порывами ветра ее то и дело сметало в реку. "Как могло дерево погибнуть у воды?", - удивился Исса: "Чудно шутит дух леса. Здесь еще лето, а по ту сторону - словно осень уже пришла".
Двое у переправы продолжали стоять без движения - как в землю вросли. Крестьянин опасливо засеменил поближе, разглядывая незнакомцев. Оружие при них, но одеты богато - не разбойники, значит. Чего встали? Уступить другому дорогу брезгуют? Мост над рекой - название одно, толстое бревно переброшено между берегами. Не разойтись. Да и будь он шириной хоть в три повозки, Исса не рискнул бы протиснуться мимо этих людей. Смертью пахло над рекой. Крестьянин развернул ослика и заспешил обратно в лес. Жена может и подождать, лишь бы дождалась.
На опушке Исса набрался смелости обернуться. Золотые листья уносило течением.