Недавно я был весьма озадачен и удивлён, узнав, что в современной школьной программе по литературе почти напрочь отсутствует Лермонтов. И тот знаменитый отрывок из поэмы "Мцыри", именуемый в учебных планах, как "Схватка с барсом", уже не звучит в классах. Разученные наизусть великие слова Михаила Юрьевича о судьбе одинокого послушника далёкого Кавказского монастыря теряются в прошлом веке. По крайней мере, двое ещё достаточно молодых людей, закончивших школу пятнадцать и двадцать лет назад, впервые слышали от меня о такой поэме. А с какой стати вдруг вспомнил о Мцыри, спросите вы? Всё очень просто - я парням одну быль рассказал, но прежде пришлось поведать сюжет самой поэмы, чтобы стало ясно дальнейшее. Эффект, естественно, терялся. Раз сто эту историю рассказывал, однако с таким прологом пришлось в первый раз. Но вы, надеюсь, учили наизусть "Схватку с барсом"?
*
В 1975-ом году я поступил в Питерский университет и первые полгода обучения снимал угол на 6-ой линии Васильевского острова в огромной коммуналке. Жили в одной комнате с хозяином. Большое тридцатиметровое помещение было разгорожена ширмой; каждый из нас двоих имел свой интимный закуток. Неудобно? Да, несомненно. Но зато до факультета идти пешком не больше восьми - десяти минут. Жили мы дружно, тем более что хозяин для меня тогдашнего - пожилой дядька лет тридцати пяти, периодически "подрывался на девках", как он сам выражался, и исчезал на несколько дней. Появившись на пару суток, он зализывал раны, полученные на любовном фронте, а затем всё повторялось заново. В одно из таких кратковременных камбэков Володя - именно так звали владельца комнаты - и поделился со мной этой байкой.
Юный Вовчик в детстве жил и посещал школу в районе Обводного канала. С ним в классе учился еврейский мальчик Израиль - уменьшительно Изя - Фурман. Как утверждал Володя, и жизнь частенько с ним была заодно, евреи делятся либо на очень умных, либо на совсем глупых; середины не бывает. Так вот - упомянутый выше Изя, по словам хозяина квартиры, относился ко второй категории. Безнадёжный троечник и тихоня, он являлся предметом насмешек и подколов всего класса. Его мог обидеть любой. Но вскоре одноклассникам стало неинтересно гнобить совершенно беззащитного парнишку, и они перестали его обижать, лишь изредка посмеиваясь над чудачествами, которыми Изя приводил в замешательство не только школьников, но и учителей.
В тот день на уроке литературы преподаватель Надежда Сергеевна, назовём её так, вела опрос "на предмет услышать заданного отрывка из поэмы "Мцыри" таки нашего любимого поэта Михаила Лермонтова", как имеют обыкновение выражаться образованные биндюжники с "Адеского Привоза".
Честь продекламировать отрывок поэмы выпала Изе.
- Фурман, пройдите к доске. Расскажите нам "Схватку с барсом", - сказала Надежда Сергеевна строгим голосом, заглядывая в журнал.
Изя взобрался на "классную Гологофу" и, чуть помедлив, принялся монотонно гнусавить:
- Яждаливотвтениночной
Врагапочуялонивой
Протяжныйжалобныйкакстон
.....................................
Комнеонкинулсянагрудь
Новгорлояуспелвоткнуть...
Нов горло яуспелвоткнуть....
Но в горло я успел воткнуть...
Но ... в ... горло... я ... успел ... воткнуть ...
В этом месте монотонность улетучилась, шестерёнки в голове Изи проскальзывали и никак не зацеплялись за слова Лермонтова.
- И там РАЗ СОРОК повернуть! - бесстыжим оглушающим шёпотом подсказывал класс. Изя послушно повторил:
- ИТАМРАЗСОРОКПОВЕРНУТЬ...
Очки упали с носа пожилой учительницы. За её многолетнюю педагогическую практику она впервые встретилась с таким вызывающе клиническим случаем. Полагая, что мальчик оговорился, она спросила:
- Сколько-сколько?
- Раз... Сорок. Сорок раз, Надежда Сергеевна! - отчётливо отчеканил Изя, и широкая улыбка озарила его милое лицо. Он испытывал гордость за то, что так ловко и быстро нашёлся и вышел из двусмысленного положения.
Глаза у Надежды Сергеевны сделались больше очков. Она с трудом сдерживала истерический смех, врождённая интеллигентность петербурженки в десятом поколении помогала ей в этом. Подавив в себе желание расхохотаться, учительница спросила:
- Скажите мне, Изя, почему Мцыри так долго поворачивал своё орудие?
Ответ превзошёл все самые смелые ожидания:
- Ну, время-то было, Надежда Сергеевна!
Тут уже лежал весь класс...
Вот я и думаю - раньше времени хватало на всё, даже не длительное вращение оружия в теле дикого зверя, а теперь даже на чтение романа в трёх ЭсЭмЭс-ках с матерным эпилогом на WhatsApp-е не находится. Иные времена, иные скорости. А вот Изя Фурман, полагаю, был не такой уж и безнадёжный глупец, каким хотел представить его мне хозяин комнаты в коммуналке на 6-ой линии Васильевского острова, скорее, наоборот. Если хорошенько вдуматься в ситуацию.