Скрюлли Нивль растерянно потеребил лямку рюкзака и щёлкнул ногтем по карабину. Надо же, в рекламные буклеты втискивается порой небесполезная информация. Слишком похожая на рекламу. Нелепа рекомендация брать на маршрут кладь, упакованную исключительно с максимальной защитой "от чужака". Электронный страж, кусающий ловкую руку воришки, уместен в городской толчее, но в лесу?! А вот же! Отлучился на минуту — и того хватило местным плутам. Бойкие похитители мигом разобрались с тугими застёжками и разжились не только лакомствами, но и ненужными в бесхитростной звериной жизни салфетками для оптики. Успешность набега прозрачно намекала на тщательную подготовку операции и, похоже, на непрерывную слежку за жертвой. Сильней же всего Нивля занимал вопрос о принципиальной возможности потрошения рюкзака крошечными мягкими лапками. Это всё равно что застать хомячка за методичным обыском выдвижных ящиков письменного стола, думал ограбленный турист, складывая палатку. На кого-то покрупней не грешил — разбойники попались с поличным. Правда, только на глаза попались, не в видоискатель... Отчасти и ради этой лупоглазой мелкоты с загребущими ручонками Нивль прибыл на выходные в лес, но обстоятельства и мимолётность встречи не радовали. Хоть свежего воздуха глотнул. А мозоль на пятке и разочарование — законные трофеи дряблого, ненаблюдательного горожанина. К полудню Нивль приковылял к скромному коттеджу на берегу серого озера, и тем поставил точку в путешествии. Осталось кинуть вещи в багажник, вырулить на шоссе и надолго забыть о неудачной вылазке. На скамье, вырубленной из внушительного бревна, сидел инструктор Тигас с всенепременной банкой пива и сосредоточенно пялился на дымчатую воду. Появление охромевшего клиента не внесло корректив в пивную медитацию невозмутимого парня. Нивль сел рядом, откинулся на жёсткую спинку. — Попался кто? — равнодушно осведомился инструктор. — Скрюлли, — без энтузиазма похвалился Нивль. — Чего взяли? — Тигас оживился достаточно для следующего глотка. — Орешки... так, по мелочи. — Жрачку мог бы сам дать, — назидательно сказал инструктор. — Но... животных ведь запрещено подкармливать, — неуверенно возразил турист. — Ха. Не эндрюсархи же, — развеселился Тигас. — Вот кого не избалуешь. По любому сожрут. — Как они это делают? — рассеянно спросил Нивль. Инструктор фыркнул в пиво. — С костями и шмотьём! — Скрюлли. — А... Действуют сообща. — То есть? Тигас смерил бестолкового туриста ироничным взглядом. — Никогда не открывал дверь человеку с занятыми руками? Вот так. Ответ не казался исчерпывающим. — Но для совместных действий нужно как-то договариваться? — Зачем? Хватит умения решать несложные пространственные задачки... Инструктор замялся. — И терпеть себе подобных, — резюмировал он. Нивль не впервые гостил в коттедже у тусклого озера. Ценитель пива, судя по всему, главнейшими своими обязанностями считал бездействие и несоблюдение любых инструкций, в чём преуспевал. И его ненавязчивость вполне устраивала горожанина, утомлённого человеческим обществом до хронического нервного тика. Эксклюзивный совет раздолбая Тигаса — "хочешь увидеть кого-то, иди один" — вдруг прозвучал музыкой для законопослушного офисного сидельца. Действительно. Ищешь одиночества — останься один. Меньше суеты и шума. Больше видишь. В теории. На деле — спорно. Но безопасно. На утрамбованной тропе, разве только не подметённой и не освещённой прожекторами, бояться нечего. Здесь не городской парк, где ошкурят и эндрюсарха, надумай тварь сунуть рыло в зону отдыха цивилизованных приматов. Всё же никто из причастных к чуду не увлёкся настолько, чтобы выпустить на волю плотоядных зверюг, сконструированных геноинженерами по фрагментарным "чертежам" из далёкого прошлого. Пусть в пенных фантазиях Тигаса и лютовали некие чудовища, в реальности подобия древних кошмаров ютились в вольерах крупных зоопарков или вовсе не покидали лабораторных стен. Угловатые, громоздкие биоконструкты, начисто лишённые отточенной за миллионы лет грации хищника, выглядели и зловеще, и ущербно. Будто и не земляне вовсе, а заплутавшие в лабиринте времён обитатели чужого мира. Нивль в поисках впечатлений насмотрелся через бронированные стёкла на псевдогиенодонов, субэндрюсархов и прочих синтетических экзотов, чьи непроизносимые биномены не прижились среди любопытствующей публики. Дилетанты руководствовались принципом "видишь кого-то похожего на мамонта — зови его мамонтом"... А ведь тёзки древних существ, запертые в непроницаемой безопасности, даже не имели предков. Во всяком случае, Нивль сомневался в реальности построения филогенетического древа для организмов, появившихся на свет вследствие пробуждения атавистических генов и других высокотехнологических манипуляций. Биоконструкты не встраивались в кладистику и занимали нишу побочных наработок генной инженерии. Не доверяя собственной эрудиции, Нивль избегал углубляться в генетические дебри. Но при любой возможности приникал к толстенному стеклу и подолгу всматривался в странный мирок одушевлённых музейных экспонатов. Герметичный, стерильный мирок. Страховидные обитатели застеколья нуждались в защите от глазеющих на них людей больше, чем люди нуждались в крепком щите от зубов лабораторных чудищ. Несомненно, даже не самое рослое свинообразное длиннорылое нечто при случае перемелет человека в фарш, но достаточно ли грубой силы для выживания существ, давно забытых внешним миром? Биоконструкты оказались нестабильны и уязвимы, поскольку сформировать эффективный иммунитет несоизмеримо труднее, чем слепить челюсти и лапищи по заданным лекалам. Немногие образцы удалось довести до ума — до готовности существования вне лабораторных боксов. Более того — к полнокровной жизни под открытым небом. На воле. От идеи выпуска новоиспечённых древностей "из-под колпака" воротило, наверное, всякого человека, способного осмысленно выговорить слово "биогеоценоз". Нашлись, разумеется, и сторонники многообещающего эксперимента. Пробивные инициаторы подобрали аргументы для сомневающихся, на любой вкус, от научной ценности результатов беспрецедентных исследований до финансовых перспектив. Эстафету подхватили энтузиасты, затем случайные исполнители, не вникающие в нюансы дела. И биоконструкты отправились искать себе место под солнцем. Жизнеспособные, неприхотливые и совершенно безобидные для человека экземпляры. Как бы не грезил бездельник Тигас об избавлении от надоедливых клиентов посредством их растворения в желудке якобы эндрюсарха, подобным кровожадным чаяниям экспериментаторы не пошли навстречу. Зато по берегам тускло-серого озера гнездились диковинные зубастые птицы, похожие на маленьких упитанных гагар. На водопой из леса приходили не то копытные зайцы, не то длинноухие антилопы, полосатые, с хоботками на узких мордочках. А на деревьях резвились скрюлли. Вёрткие зверюшки мало соответствовали громоздкому номенклатурному "титулу", присвоенному им биологами. Прозвище "скрюлли" досталось пушистым древолазам, возможно, даже от инструктора Тигаса, случайно хрюкнувшего в початую банку пива. Нивль не удивился бы, окажись такая версия происхождения словечка истинной. Зато человек, заинтересовавшийся правильным названием расхитителей орешков и салфеток, мог заодно вычитать в справочнике, что скрюлли — вовсе не "бурундуки ледникового периода", а почти приматы. Возвращённые генетической машиной времени в эпоху плезиадаписов. Светлые головы, крутившие назад стрелки часов, задались амбициозной целью исследовать истоки человечества, но скоро увязли в противоречиях ожиданий и действительности. О чём не без сарказма писал доктор Синир — ярый критик безответственной акклиматизации биоконструктов — "теперь, благодаря нашим коллегам, мы знаем, что становление разума началось с отработки воровских приёмов, но не стоит отчаиваться — эксперимент поставлен некорректно"... Нивль поделился мыслями с заскучавшим Тигасом. Инструктор рассмеялся, но вдруг посерьёзнел. — Разве не? В саванне мелкота урывала куски у хищников. Думаешь, просто? А потом уж сами... А скрюлли? Что им остаётся? Смотри, они не для этих мест. Где изобилие фруктов, сочных листьев?.. Повезло, зимы мягкие. Вычитанное в популярных статьях не давало Нивлю покоя. — Зато недостаток ресурсов сдерживает бесконтрольное распространение. — Ага, сдерживает. Закрой все ходы, где-нибудь пробьёт. Тигас демонстративно скомкал опустошённую банку, осмотрел её бегло, трещин не нашёл. Сплющенная тара полетела в урну. — Ресурсы есть. Например, ты с дырявым мешком и глазами в кучку. Еда, игрушки... благодетель. Ещё и друг у друга стащат и перепрячут не раз. — Игра? — Репетиция... освоения ресурсов. Тигас почуял заинтересованность собеседника. — Белок щемят, запросто. Слаженностью берут. И не забывают, где заначки, ни семечка не упустят. — Такая хорошая память в черепке с каштан? — недоверчиво спросил Нивль. — Скорее не очень. Кто, думаешь, башковитее — кто всё помнит, или кто... записывает то, что легко забыть? Нивль переваривал услышанное несколько секунд. — Ты бы хоть чипсами закусывал, — изрёк он. Инструктор не обиделся. — Записывать не обязательно буквами или иероглифами. Значками на плоскости. Точки, разнесённые в трёхмерном пространстве, тоже подходят. — Да?! Блокнот с иероглифами и то правдоподобнее. Не находишь? — Почему же? — настаивал Тигас. — Направления вверх и вниз у древолазов не меньше востребованы, чем лево-право, взад-вперёд. Для скрюлля объёмный код естественнее плоского. — Ты всерьёз думаешь, будто объёмный код проще выдумать и прочесть? — Естественнее — не проще. Менее затратно, в чём-то. Смотри. Можно обозначить путь к тайнику метками на земле. Не привлекательными для конкурентов, не пахучими. Не на час, день. Палочками, например. В лесу вешки издали не видны. Через прыжок придётся втыкать. Реже — тратить время на поиск. Или усложнять метку, чтоб указывала на следующую. Но если поднять их над подлеском, где видимость лучше? Задействовать естественные ориентиры — развилки, сломы... Перепад высот тоже значим. Пары меток хватит для вектора, который укажет верное направление. Больше — для построения сложного маршрута. — Ты сегодня в ударе, — констатировал Нивль. — Откуда скрюлли такого нахватались? — Ну, знаешь, — уклончиво прогнусил Тигас, — док Синир так-то прав. Эксперимент некорректен, как не поверни. Воссоздать оболочку удалось, а начинку? Не уверен... Никто же не выпускал биоконструктов в лес из колбы. Их приучали к жизни в естественной среде. Ученики способные оказались... Инструктор не дождался реакции и продолжил. — Скрюлли — это самый настоящий искусственный интеллект... который никто не ищет на деревьях! Мизерный, но... Или же удачная реплика. Догоняешь?! Нивль боролся с соблазном выудить из мусора смятую банку и ознакомиться с составом напитка. — А если десятки миллионов лет назад родичам наших предков выпал шанс стать разумными? Но они его упустили... А вдруг нет?! — Великие цивилизации древности? — неодобрительно спросил Нивль. Тигас остыл. — От великих что-то осталось бы, — нехотя признал он. — По-твоему, соображаешь чуть лучше белки — уже разумен? — Я знавал людей тупее белки, — Тигас развёл руками, — так что... Нивль усмехнулся. — Это... версия? Или ты ходил по маршрутам скрюллей? — Ходил, — с вызовом ответил ленивый инструктор. — Но... разве эти... векторные карты не тянут на открытие? Почему их не изучают? — Не в тренде, — скривился Тигас. — Жирные гранты сейчас льют в другие темы. Назначение скрюллей — щипать твою кредитку. Не очевидно? — Догадываюсь, — в тон ему сказал Нивль и, выдержав паузу, добавил, — покажешь хоть одну тропку? "Я заплачу", — подумал он, но не стал проговаривать вслух очевидное. Праздный инструктор критически осмотрел туриста выходного дня. — Пары дней мало, — сурово заявил Тигас. — Выкрои неделю. В конце лета. Осенью. Когда заготовки в самом разгаре. Снарядись. Другой рюкзак. Если ты не фанат подножной диеты. Нормальная обувь. Пойдём по Большому кругу. — Разве большие маршруты не закрыты для посетителей? — осторожно уточнил Нивль. — Не дрейфь, — поморщился инструктор. — Там нет саблезубых людоедов. Ковровых дорожек тоже нет. Вообще никаких дорожек. Местность сильно пересечённая. Не для трепетных особ с ломкими ногами. — Понял, — отозвался Нивль. — Осенью выберусь, наверно. Не раньше... Мне бы не помешал инструктаж поподробнее. Тигас кивнул. — Отлично. Не сезон, тем более. Смотри. Поход намечается... в некоторых деталях несогласованный. Потому не делись планами на отпуск. Во-первых. А во-вторых... Он вздохнул. — Много чего во-вторых. И в-третьих. *** Нивль отъехал от коттеджа вечером. Разговор затянулся до сумерек. Векторные фантазии Тигаса доверия не вызывали, зато будоражило и манило осеннее путешествие в первозданную глушь. Тайное, незаконное приключение в позолоченном лесу. Ни во что подобное Нивль ещё не ввязывался. Очарование авантюры не умаляла и замаячившая в планах абсурдная необходимость прокладывать маршрут по ошкуренным веточкам и выеденным шишкам. Примерно так толковал расшифровку трёхмерного кода инструктор-неформал. Спился ли Тигас слабоалкогольной бурдой до галлюцинаций, либо взаправду решил мудрёный лесной ребус — Нивль не гадал. Путь захватил его воображение, цель же виделась чем-то незначительным и немного сказочным. От чего, в любом случае, не стоило отказываться. *** Нивль с недоумением смотрел на молодцеватого незнакомца. — Сожалею, он здесь больше не работает. Надеюсь, смена инструктора не доставит вам неудобств. "Допился... Пнули под зад? Предупредить, конечно, никак..." Вслух Нивль спросил: — Давно его уволили? Проницательность клиента удивила новичка. — Э-э... Месяца полтора назад... Не скажу точнее. Не беспокойтесь, — взбодрился он, — я отлично знаю маршрут, и... — Да, конечно, — Нивль прервал заученную саморекламу улыбчивого молодца, — когда выходим? — Как только вы будете готовы! — радостно выпалил инструктор. Уже к вечеру Нивль изучил все гримасы и любимые словечки весельчака Огги. И пришёл к выводу, что заботливая фирма подсунула постоянному клиенту не проводника, а поводыря-затейника и няньку в одной фляге. Видимо, в качестве негласной компенсации за безалаберность его предшественника. После ужина и душевной беседы у костра Нивль занырнул в спальник и принялся обдумывать план избавления от прилипалы Огги. Вариантов наклёвывалось немного, мысли лениво бродили по кругу, и вскоре украдкой навалился сон. Утром к вящей обеспокоенности инструктора плотно опекаемый турист выпростался из палатки с выражением мировой скорби на лице. — Что-то случилось? — вежливо спросил Огги. Указательный палец Нивля с торжественной медлительностью елозил по мерцающим иконкам на планшете. — Работа. Чёрт!.. Боюсь, отпуск закончился. — Понимаю... Мне жаль, — промямлил инструктор. — А мне-то! По дороге к коттеджу балагур Огги разговорился и шутливо посетовал на необычайную активность скрюллей, вспыхнувшую в конце лета. — Чуть за шиворот не прыгали. Стащили у клиента дорогущие наручные часы. Розовое золото, шик-блеск, да... Но далеко не уволокли, тяжёлая штуковина! На ёлку прибамбас нацепили. Еле снял... Хех! Кто из нас обезьяна! Пришлось отпугивать жуликов ультразвуком. Теперь не лезут. "Ты в курсе, зачем сюда люди приезжают?" — раздражённо подумал Нивль, но ограничился многозначительным поддакиванием. Некоторые люди и впрямь тупее белок. Господин, взявший в поход ювелирные часы, вполне заслуживал общества инструктора Огги. А Нивль с возрастающим нетерпением отсчитывал шаги до приозёрной базы, где его ждало избавление от такой напасти... По завершении необходимых формальностей турист-трудоголик загрузился в машину и ударил по газам. С поворота, вычистившего из регистратора заднего вида назойливого инструктора, началось погружение в осеннюю сказку. Вначале предстояло спрятать тачку. Одноместную скорлупку на колёсах словно намеренно проектировали для подобных фокусов. В бесконечных городских пробках компактность, увы, не равнялась палочке-выручалочке. Зато пригодилась на лесном бездорожье. Нивль решительно крутил баранку. Летом он не терял свободного от работы времени даром, и теперь ориентировался на извивах полузаросшей грунтовки без подсказок навигатора. По лобовому стеклу щёлкали обрамлённые полупрозрачной желтизной ветви, от нарастающей качки к горлу подступала тошнота, но подходящее для парковки место нашлось быстро. Нивль загнал машинку под пламенеющую крону рослого клёна и перевёл дух. Извлёк из багажника рюкзак, затем чехол, и бережно задрапировал металлическую "букашку". Часа два ушло на то чтобы закрыть тачку валежником, жухлым лапником и охапками палой листвы. Маскировка не претендовала на безупречность, но снижала шансы обнаружения того, что никто не будет искать в ближайшие дни... Заключительным штрихом стало отключение гаджетов, бесцеремонно транслирующих в сеть координаты владельца. Навигация по старинке ничуть не устарела, со слов оригинала Тигаса, и теперь Нивлю выпало самостоятельно приобщиться к традиции с помощью компаса и подробной карты, распечатанной на полимерной бумаге. Не без волнения первопроходец отметил крестиком начальную точку перехода, украсил звёздочкой цель, взвалил на спину рюкзак, и бодро зашагал прочь от импровизированного гаража под клёном. День уже сник, тянуло вечерним холодком, и приходилось тщательно смотреть под ноги. Нивль не сверялся с картой ежеминутно, начальный отрезок пути шёл строго на подъём и не изобиловал препятствиями. Но завтрашний день обещал внести множество заковыристых поправок в беззаботную прогулку. Палатку ставил уже в сумерках. Гордый своими достижениями турист с аппетитом поел и в задумчивости притих у огня. Догорающий костерок дымил, калил добела угли, искрил и множился в малиновых зрачках любопытных невидимок. Вторжение человека в нехоженый лес не осталось незамеченным. И на этот раз бесшумные манёвры наблюдателей не ускользнули от внимания чужака. Перед тем как замкнуться в палатке Нивль выгреб из потайного кармашка на рукаве горстку тыквенных семечек и насыпал на продолговатый отломок сосновой коры, найденный в паре шагов от кострища. — Спокойной ночи, ребятки. Вполне уместное пожелание существам, предпочитающим солнечный свет лунному. Но ради лакомства скрюлли отменили тихий час. Никакого буйства, впрочем, не творили. До ушей затаившегося туриста доносились слабые шорохи и тихое отрывистое воркованье. Лёгонькая тушка шлёпнулась сверху на палатку, пробежалась по тенту с радостным стрёкотом и упрыгала восвояси. Скоро всё стихло. "Вкусно? Утречком добавка..." После утренних сборов Нивль выполнил мысленное обещание и насыпал горку семечек для запасливых обжор. Вечернее угощение смели подчистую, и шелухи не найти. Распробовали и утащили, ведь пора заготовок в самом разгаре. И теперь одинокий ходок рассчитывал на бдительный эскорт ненасытных глазастиков. На собственную зоркость турист не сильно надеялся, и на первых порах не выпускал из рук бинокль. Но маршрут, противопоказанный для "особ с ломкими ногами", постоянно отвлекал от ротозейства. В коротких субботних вылазках треккинговая палка исправно служила штативом-моноподом, а теперь вернулась к истокам и превратилась в опору и щуп. Скоро Нивль осознал, что выбранный темп ему не по силам. И устроил привал несколько раньше запланированного. Уселся на рюкзак и прислонился к толстому стволу берёзы, заросшей голубовато-серым лишайником. Рука сама вдруг скользнула к биноклю. Оптика не понадобилась. Никогда ещё они не вели себя так безбоязненно. Пять или шесть зверьков... сосчитать точнее не получалось из-за их беспрестанного движения в ритме перегревшихся на солнцепёке ящерок. Один подобрался совсем близко, отважился спрыгнуть на землю. Тёмно-серый, с налётом рыжины и каштановым хвостом. По спинке бурый ремешок — значит, самец. Крупный, всего-то раза в полтора мельче белки. Округлая мордочка напоминала кошачью, вот только ни у одного кота таких глаз Нивль не видел. Насыщенно янтарного цвета, с круглыми зрачками, и при свете дня поблёскивающими рубиновым озорством. Довершали образ забавно оттопыренные полупрозрачные ушки, дрожащие от напора всевозможных звуков. "Ну и как тебя называть? Дымок?.. Уголёк?" Скрюлль распушился, запрыгал на месте и выдал серию пронзительных воплей. "Визгун? Ну, как скажешь." Мелкий скандалист не унимался. Сорвался в уморительный галоп и стремглав обскакал вокруг непонятливого "благодетеля" раза четыре. Группа поддержки аккомпанировала смельчаку заливистым чириканьем. Нивль оценил спектакль щепоткой семян. Визгун не притронулся к гонорару, зато раздухарился пуще прежнего. Лакомство прибрали две юркие однотонно дымчатые свиристелки и мигом улизнули. Солист пометался из стороны в сторону и броском переместился на берёзовый ствол, подпирающий спину разомлевшего человека. Едва не цапнул за плечо растопыренными пальчиками. Рванул вверх по спирали. Посыпался хрусткий лишайник. Нивль задрал голову. Почти безлистная крона старого дерева не скрывала прыгуна. Скрюлль перемахнул на ближайшую сосну... и в благодетельного туриста полетели иголки и корьевые отщепки. Затем шишка. Ещё одна. Нивль вскочил. Невесомые снаряды не достигали цели, и их безвредность разозлила сумасбродного зверька. Визгун перелетел обратно на берёзу, пробежался по ветке к основанию, задрал взъерошенный хвост, растопырился и пописал на голову обескураженного "кормильца". Тоненькая струйка всухую развеялась по параболе. Скрюлль откомментировал промашку сварливым верезгом. — Ну ты и стервец... И в мгновение ока вся бесчестная компания задала стрекача. Нивль успел заметить причину внезапного отступления — в сером небе мелькнул силуэт крупной птицы. Дружная стайка вороватых зверюшек, как то неоднократно отмечалось в разных околонаучных статьях, при необходимости обращала в бегство не только претендующую на их корм или убежище белку, но и, случалось, давала отпор даже кунице. А вот пернатому врагу скрюлли могли разве что кулачишками грозить. Бинокль выдавал картинку нереальной чёткости, но взгляд ни за что не цеплялся. Пока в объектив не попала странная, противоестественная конструкция — аккуратно навитая на облупленный сук тонкая светлая плеть — не то лыко, не то высохшая травина. Похоже, та самая метка, о каких рассуждал Тигас, во всяком случае, артефакт не напоминал птичье гнездо. Нивль схватил рюкзак и подобрался к находке поближе. Другую опорную точку вектора удалось найти с немалым трудом — сказывались отсутствие опыта и неподходящий ракурс — ориентиры явно не предназначались для обнаружения с высоты человеческого роста. Идти следовало в сторону понижения, но на этом пункте глазомер дал сбой. После недолгих раздумий турист вернулся к первоначальному плану и достал карту. По лощёной поверхности клацнула светло-жёлтая тыквенная лузга. Нивль отвлёкся от созерцания карты, глянул вверх и встретился взглядом с Визгуном. — И что тебе не так? Слопал? Слопал. Чего свинячишь? Скрюлль выслушал речь с напряжённым вниманием и откликнулся негромким щебетом. И невидимая свита тотчас отозвалась писком и шелестом. Всё точно, по одиночке эта мелюзга не шастает — опасно. Но и сплочённой группе не по силам прогнать крупного зверя от облюбованного местечка. От хорошенько припрятанной кладовой или же тёплого укрытия. Что бы не побуждало маленький отряд к мусорной атаке, Нивль усомнился в своей способности найти "камень преткновения" и продолжил путь. Между тем здоровенные каменюки на тропе попадались всё чаще. Маршрут дичал и коробился прямо на глазах. Дернина истончалась на каменных мослах, и всюду проступали слоистые, трещиноватые глыбы. Затяжные подъёмы чередовались с изматывающими спусками, и неопытный ходок выдохся задолго до наступления сумерек. Махнул рукой на несостоявшиеся рекорды, выбрал более или менее ровную площадку и расположился на отдых. Неутомимые скрюлли не страдали от упадка сил и резвились как ни в чём ни бывало. К ночи красноглазые живчики вновь явились на огонёк. Дождались незаслуженного гостинца. И не преминули учудить аттракцион с прыжками на палатке. Идея веселья наверняка принадлежала Визгуну. Кому-кому, а этому свинтусу наглости не занимать. "Я что, забрёл в священные места? Нарушил покой ваших предков?" Нивль улыбнулся. "Много шумел? Да поменьше вашего... Или вам дары не по статусу? Золотишко подавай, розовое..." Глаза слипались. Подкралось на мягких лапах забытьё, притащило сны. Монотонные, неясные, наполненные шорохами. Стволы, валежник, камни. Дым, облака, жухлая листва, сучья, хвоя. Яркий золотистый блик... Нивль вздрогнул и проснулся. Утро. Зябкое, сумрачное. Пора вставать. Оцепенение. Какая-то мысль настойчиво тикала в голове. Часы. Краденый прибамбас на ёлке. Блеск металла. Далеко видно. Снизу, от комля — и то рассмотришь. Огги ведь углядел. Но не стал разбираться в правилах игры. Навязал свои... Теперь решение загадки казалось очевидным, пусть оно и не совпадало с пометками на карте. И даже перечёркивало вектор здравого смысла. Нивль не мешкая исполнил утренние ритуалы, не забыл и угостить пушистых хулиганов. Часа два он неторопливо обходил и преодолевал многочисленные препятствия без привычного сопровождения, но едва услышал знакомый прерывистый щебет, сразу остановился. Визгун не заставил долго ждать и вновь с жаром продемонстрировал незаурядные хореографические выкрутасы. На этот раз единственный зритель спектакля не застыл в недоумении, а энергично двинулся на верещащего солиста. Тот не испугался, отступил нарочито ленивыми прыжками на десяток шагов, влез на сучковатую корягу и замер. Лишь кончик хвоста подёргивался и ушки дрожали. Зверёк подпустил человека почти вплотную, торжествующе застрекотал, взвился свечкой и повторил манёвр с отступлением. Свита поддержала заводилу взвизгами и головокружительными кульбитами. "Хорошо... Прогуляемся!" Скрюлли показали себя на редкость непоследовательными, но и терпеливым проводниками. Хлопотливые зверьки время от времени надолго отлучались по неотложным делам или срочно прятались от оценивающего взора хищника. Появлялись внезапно, словно принесённые порывом ветра палые листья, и спокойно поджидали невыносимо медлительного человека, с тем чтобы стремительно удрать подальше, едва ведомый пересекал незримую границу безопасности. Но не опускались до истерик и мелких пакостей. Благодушие лесных сорванцов имело единственное толкование — несообразительный турист всё же раскусил первую загадку. И смел надеяться на раскрытие прочих тайн. Он не спешил. Берёг ноги. Скрупулёзно вычерчивал путь на карте, много фотографировал. В кадр чаще всего попадали скачущие по веткам скрюлли, нередко расфокусированные. А также разнообразные инсталляции из прутиков, травяных пучков и жгутов, размочаленных полосок коры и тому подобных материалов. Разгадка хитроумного шифра из неказистых плетений Нивлю не давалась. Естественно — он видел не целостную картину, а разрозненные фрагменты. Иногда Визгун уставал от роли вожатого, и его сменяла изящная, некрикливая "пепельная блондинка". Имя Дымка казалось вполне подходящим для серенькой вертихвостки, но она ни разу и виду не подала, будто бы её мало-мальски задевает или трогает фамильярность чужака. И на арахис не льстилась строгая малышка... За три неполных дня странствий в удивительной компании турист изобразил на карте нечто вроде сильно деформированного крюка. Похоже, конечная цель путешествия, если таковая вообще имела место, располагалась совсем недалеко от приозёрного коттеджа. Правда, наикратчайший путь осилило бы только крылатое существо... или цепкий верхолаз. То и дело приходилось сторониться глубоких промоин, упираться лбом в осыпающиеся кручи или застревать в ветроломе. Беспомощность человека порой вгоняла скрюллей в неистовство, но прыткие зверьки корректировали маршрут быстрее, чем турист находил подсказку на подробнейшей карте. Не шагом, так ползком, но в конце концов Нивль забрался в тенистый распадок, который по мере продвижения становился всё глубже и сумрачней, и постепенно преобразился в ущелье. Возможно, сказывалась акустика, но голоса скрюллей зазвучали чересчур резко и напористо. Краткая передышка вызвала отчего-то бурю негодования, Визгун даже буквально на голове топтался, и волосы рвал, разумеется, не свои. Турист осторожно смахнул нахала с макушки, расположился поудобнее и закрыл глаза. Накануне полночи сеялся дождик, в воздухе зависла сырость, почва размякла, и весь этот осенний антураж бодрости не добавлял. Хотелось спать... Потянул мозглый ветерок. Нивль поёжился, вдохнул поглубже, выпустил изо рта пар. Едкий запах слабенько горчил в ноздрях. Запах дыма. К ликованию скрюллей человек встряхнулся и зашагал дальше. По обезвоженному руслу непостоянного, питаемого дождями ручья, вниз, к разлому в известняковом дне теснины. Белёсый дымок струился из недр, и столь необычное зрелище намекало на опасную пустоту под ногами. Нивль уже не шёл, а крался, задевая плечом склон и выверяя палкой надёжность грунта. Скрюлли уверенно ныряли в незаметные щели и проломы, выскакивали из ниоткуда и верещали без умолку. "У вас тут город?!" — ошалело думал турист. — "Да быть того не может!" Тихая низкая нота вторглась в какофонию писков. Нивль остановился, напряг слух. Огляделся — кругом мельтешили возбуждённые зверьки. — Эй? — не расслышал себя и заорал во всю глотку. — Эй! Кто здесь?! Скрюлли порскнули врассыпную. Снизу безжизненный голос ответил вопросом на вопрос: — Нив?.. *** Хилый сигнал едва пульсировал, и дабы привести связь в чувство, турист выбрался из распадка на ближайший холм. Достучался и до спасателей, и до полиции. Активировал и установил маячок. Затем вернулся к дыму из преисподней. Всё — под ревностными взглядами безумолчно лопочущих нечто непереводимое скрюллей. К бреши, в которую сверзился уволенный инструктор, Нивль приближаться не рискнул. Поднять травмированного человека из пролома в одиночку не представлялось возможным. Тяжеловат пивохлёб, да вес его и подвёл... Зато удалось спустить в подземелье термос, одеяло, фонарик и галеты, чему препятствовал сложный рельеф "дымохода". Осталось только ждать. И коротать время за познавательными разговорами. Истощённый Тигас с трудом ворочал языком, потому беседа не клеилась. Но всё же обрывки слов и фраз, просочившиеся наружу из западни, сложились в понятную историю, не лишённую фантастических элементов. Оказалось, летом, вдохновив "бывалого" путешественника Нивля на поход без сопровождения, Тигас вовсе не накачивался пивом в теньке, а караулил на лесной тропе своего босса, в надежде избавиться от подозрений. Коллега разрабатывал перспективный бизнес-план для клиентов с запросами. Идея не блистала оригинальностью. Биоконструкты — собственность компании, восполняемый ресурс... не продать ли желающим уникальное сафари? Чучело самолично добытого скрюлля — идеальный сувенир, не так ли? Переубедить карьериста по-хорошему не вышло, и конфликт предсказуемо разрешился не в пользу недальновидного рядового сотрудника. Тигас не сдался. За доказательствами разумности будущих сувенирных чучел он и пришёл в низинный городок лесных плутишек. Да, пусть нерукотворный, но городок. Невеликая цивилизация началась с причудливой сети хорошо спрятанных кладовых, обеспечивших синтетическим зверькам безбедное существование в не самом благодатном климате, на зависть аборигенам. Местоположение "культурного центра" Тигас вычислил ещё в прошлом году, но даже и не догадывался, насколько глубоки "погреба" запасливых древолазов. Хрупкое оборудование не пережило незапланированный спуск, а стойкий поисковый маячок пришлось сдать при увольнении. Секретность миссии сыграла с бывшим инструктором злую шутку. Его не хватились. Или же не посчитали нужным хватиться вздорного фантазёра... Несомненно, смекалистых зверьков побудило действовать желание избавиться от гостя, нагрянувшего в их тайник с поистине катастрофической внезапностью. Но неисправимый идеалист Тигас отказывался укладывать объёмный мирок скрюллей в плоскость животного примитива. — Делился... и они поделились... Смерть от жажды злополучному исследователю не грозила — дождевой воды хватало. Без еды он продержался бы месяц-полтора... Гипотермия убила бы его куда раньше истощения. Скрюлли, отчаявшись исправить ситуацию беготнёй и воплями, приняли в стаю знакомого великана. Неустанные собиратели роняли в развороченную человечьей тушей пещерку вполне удобоваримые дары осени и... питающие чахлый огонёк хворостины и гнилушки. Иногда скатывали в прорву немаленькие валежины. И шишки — без счёта. Выпотрошенные, изгрызенные, и с семенами... Вероятно, для любопытных непосед это была новая, увлекательная игра. Или же скрюлли, привычные к туристским кострам, видели в заготовке бесполезного сухолома некий обряд, жизненно важный для человеков. И наверняка достойный заимствования. У Нивля не укладывалось в голове, что понятие "обряд" вообще по зубкам мелким лупоглазым пронырам, но какие бы озарения не мерцали в крохотных умишках, скрюлли нашли подход к невольному постояльцу гораздо быстрее, чем добились понимания хоть от кого-то из людей. Конечно же, всё проще и очевиднее, если тебя за штанину тянет скулящая собака, думал Нивль. Однако чувство неловкости не отпускало... *** Здоровье Тигаса дало трещину, но медики не сомневались в успехе реабилитации. Обнадёженный прогнозом Нивль гнал машину сквозь полуночный ливень. Спасательные мероприятия и разбирательства с незапоминающимися должностными лицами растянулись более чем на сутки. Лиха беда начало... Здравомыслящий человек локти бы кусал из-за того, что без веской причины влип в мутную историю с непредсказуемым финалом. Таким вот жирным намёком удостоил туриста-нелегала менеджер компании, торгующей визитами в "доисторический мир". И попятился от хищной ухмылки нелояльного клиента. Самонадеянные дельцы и не подозревали, сколь матёрому крючкотвору пытаются заткнуть рот указующим перстом. Даже у такого эволюционного курьёза, как бюрократический тупик, есть свои вершины. И шансы Нивля выстлать карьерную лестницу виртуальными шкурами устроителей сафари вовсе не были иллюзорными. Тем более он не собирался рыть "ловчую яму" в одиночестве, будто скрытный доходяга из закопчённой норы. Прекрасным союзником виделся небезызвестный доктор Синир. Язвительного скептика и противника заигрываний с природой, очень может статься, заинтригуют фотоматериалы, вызвавшие у полиции зевоту. Ветки, стволы, кроны, облака. Мусор и бессмыслица. Не заслуживающие внимания дилетантские потуги снять атакующего ястреба... Нивль съехал на обочину, затормозил. Усталость брала своё, он боялся отключиться за рулём. Дворники гоняли по стеклу неиссякаемую воду. Множились и преломлялись текущие мимо огни. Непрерывный поток машин. Никто не останавливался. Зачем? Без сомнения, владелец колёсной скорлупки уже воззвал в пару кликов к специалистам. Нивль сонно щурился на бесконечную гирлянду слезящихся красных огоньков и старался вспомнить, приходилось ли ему хоть когда-то открывать дверь человеку с занятыми руками. Может, в детстве... А так — зачем? Зачем?! Ведь двери открываются сами.