Изумлённая Зинаида налила в мензурку чистый спирт, но всё-таки держала наготове стакан с водой, однако, Мария Филипповна, уставившись взглядом в одну точку, машинально опрокинула в себя спирт, не сморщилась, воды не попросила, а продолжала пребывать в каком-то ступоре. Зинаида несколько раз окликнула её - бесполезно, тогда она набрала в рот воды из стакана, и прыснула на заведующую. Та вздрогнула, и спросила, удивлённо глядя на подчинённую:
- Зинаида! У тебя что, детство в одном месте не переиграло?
- Ой, извините, Мария Филипповна! Вы такая странная сидели, я думала, что вам плохо стало!
- Плохо? - задумчиво переспросила заведующая. - Да нет, Зиночка, мне хорошо... Знаешь, мне даже очень хорошо! У нас ночью ремонт кровли проводили, не сильно беспокоили?
Теперь уже Зинаида впала в ступор.
- Э- э... чего у нас ночью проводили?
- Ремонт! - глядя прямо в глаза подчинённой, твёрдо повторила заведующая. - Кровли! И чердака!
- А-а... - протянула изумлённая Зинаида, - тогда понятно, если ремонт...кровли...
- Ясно! Опять спала! А когда ты спишь, тебя пушкой не разбудишь! Ты, вот что, Зинаида, ты мне Харитоныча разыщи! Срочно!
- Так он ушёл куда-то, с племянником!
- Вот с племянником мне его и разыщи!
- Да где ж я его...
- Всё! Одна нога здесь, другая - там! - грозно прикрикнула заведующая, и Зинаида поспешила на выход, не столько искать Харитоныча, сколько убраться с глаз долой рассерженной начальницы.
А в это время довольный Харитоныч и Эрлих уже вышли от Самуила Яковлевича, с которым были обговорены основные моменты их совместного предприятия. Ювелир даже из своих средств ссудил их авансом, чтобы они сняли квартиру для Эрлиха.
- Офис пока снимать не будем, - решил Самуил Яковлевич, - учитывая национальные особенности ведения бизнеса, чем позже о нас узнают, тем для нас лучше!
- Кто? - спросил Эрлих.
- Да, Самуил Яковлевич, кто узнает-то? - присоединился любознательный Харитоныч.
- Кто надо! - ворчливо ответил ювелир. - Вам что, всё на пальцах надо объяснять?
- Не надо! - возмутился Харитоныч. - Мы с Эрлихом не первый день родились!
- Ну, вот тогда и не задавайте глупых вопросов! - отрезал ювелир.
Квартиру им долго искать не пришлось. На пути им встретилась Прасковья Лысина, старушка неопределённого возраста, гренадёрского роста, вся жилистая и крепкая, как столетний дуб. Прасковья еле шла, опираясь на клюку, и держась другой рукой за поясницу.
- Здорово, Проня! - поприветствовал её по - свойски Харитоныч. - Ещё скрипишь?
- И вам не болеть! - охотно откликнулась старушка. - А какое там у меня теперь здоровье? Где оно? Нету его, и всё!
- Не прибедняйся, на тебе воду возить можно! - сделал ей сомнительный комплимент Харитоныч. - Ты вот лучше скажи, не сдаёт ли кто в Хомутянске квартиру? Племяш вот решил ко мне поближе перебраться!
Старушка заметно оживилась.
- А чего вам кого-то искать? Заезжайте, хоть бы и в мою!
- А сама ты куда денешься?
- На дачу съеду!
- Это летом, а зимой? - уточнил въедливый Харитоныч.
- И-и, милок, не волнуйся! Я всю зиму по гостям буду ездить! У меня родни много, всё время в гости зовут, вот и повидаю!
- Ладно, коли так! - согласился Харитоныч. - Мы с племяшом сейчас ещё по делам прогуляемся, а через час-два у тебя будем. Сколько за фатеру-то свою с нас возьмёшь?
Старушка заломила московскую цену. Харитоныч аж подпрыгнул от возмущения.
- Прасковья! Да ты никак одурела от счастья, что на твой двухкомнатный сарай кто-то польстился!
- Как это двухкомнатный?! И не сарай у меня вовсе, а трёхкомнатная квартира!
- Ха! - саркастически воскликнул Харитоныч. - Это ты кладовку, что ли, за третью комнату посчитала?! Так ты её мышам сдай, для них это прям дворец будет, а нам что попало не втюхивай!
- Ничего я не втюхиваю! - взвилась старушка Лысина. У кого хошь спроси, её все тёщиной комнатой называют!
Минут пять дискуссия продолжалась в том же духе. Харитонычу удалось сбить цену наполовину, старушка Лысина согласилась, потому что больше, чем на треть и не рассчитывала. Получив задаток, она сунула клюку подмышку, и устремилась по улице со скоростью спортсмена - конькобежца. Харитоныч и Эрлих, между тем, продолжили свой путь.
- Знаешь, Эрлих, я, наверное, к тебе переселюсь, а то, если продолжу жить в нашей богадельне, то никакого бизнеса не получится!
- Почему?
- Да потому что заведующая наша, Мария Филипповна, просто глаз с меня не сводит! Во всё свой нос суёт! Куда пошёл, зачем пошёл? А уж хватать и не пущать у неё вообще любимое занятие!
Тут они свернули за угол и нос к носу столкнулись с запыхавшейся Зинаидой.
- Ой, Харитоныч, как хорошо, что я тебя встретила! Тебя срочно Мария Филипповна к себе требует, да ещё с племянником! Бегите быстрее, а то она там просто рвёт и мечет! Ужас!
- Вот, о чём я тебе и говорил! - угрюмо сказал Харитоныч. - А про племянника это ты ей насвистела? - строго обратился Харитоныч к Зинаиде.
- А что тут такого-то? - с места в карьер взвилась та. - Он у тебя что, секретный агент какой-то?!
Эрлих при этих её словах побледнел и взялся за сердце.
- Ага! - ехидным голосом поддакнул Харитоныч. - Джеймс Бонд, собственной персоной!
- Да ну вас! - в сердцах махнула на них рукой Зинаида. - Идите уже, а то наша Марьюшка ещё больше разозлится. Хотя, кажется, больше уже некуда, - задумчиво добавила она.
- А ты не с нами? - спросил Харитоныч.
- Нет уж! Спасибо! С меня на сегодня хватит, едва ноги унесла. Пойду отдыхать после смены.
- Иди! - отечески напутствовал её Харитоныч. - Правда, чего тебе отдыхать, когда ты всю ночь на посту дрыхнешь, как лошадь гортоповская! Даже если у нашей богадельни крышу ночью разберут, ты и то не проснёшься! - ехидно добавил он ей уже в спину.
Реакция Зинаиды была странной. Вместо того, чтобы огрызнуться и ответить Харитонычу как надо, она только вздрогнула всей спиной, затравленно оглянулась, окинув Харитоныча каким-то диким взглядом, а потом припустила вдоль по улице со скоростью хорошего спринтера. Оставалось только пожалеть, что рядом не было мировой спортивной общественности с секундомером, потому что за это утро уже второй житель Хомутянска был близок к побитию мирового рекорда в беге на средние дистанции.
- Чего это с ней? - удивлённо спросил Харитоныч, глядя, как только завихеривается за стремительно удаляющейся Зинаидой потревоженное пространство.
Но Эрлих только недоумённо пожал плечами.
- Ладно, пошли к Марьюшке, от неё, как от судьбы, не уйдёшь! - горестно вздохнул Харитоныч, и они с Эрлихом бодро зашагали навстречу неприятностям.
Между тем их неприятности в виде Марии Филипповны, ходили, вернее, ходила по своему кабинету туда и обратно, не в силах усидеть на месте. Уже два раза она поднималась на чердак, даже через люк вылезала на крышу, и чуть ли не на зуб пробовала и новенькое кровельное железо на крыше, и пахучую новую древесину перекрытий на чердаке. В белое, шикарное кресло, она сначала осторожно присела на самый краешек, неизвестно чего опасаясь, но оно не взорвалось, не исчезло, и ничего сверхъестественного не произошло, тогда она устроилась в нём поудобнее, и даже подпрыгнула несколько раз, сидя, проверяя мягкость набивки. Кресло было как кресло, только очень красивое, удобное, и, наверняка, безумно дорогое.
- Ничего не понимаю, что тут произошло ночью? И Зинка, дрянь такая, ничего объяснить не может! Это надо же так дрыхнуть, чтобы ремонт крыши проспать! Но кто это сделал? И как? Так быстро!
Мария Филипповна снова спустилась в свой кабинет и стала там метаться как тигр, в ожидании Харитоныча. В этом состоянии её и застали Эрлих с Харитонычем. Увидев парочку, заглянувшую в её кабинет, она так радостно и даже как-то плотоядно посмотрела на них и грозно воскликнула:
- А-а! Явились! Вы -то мне и нужны!
С перепугу Эрлих и Харитоныч тут же захлопнули дверь кабинета и ринулись по коридору на выход с бешеной скоростью, пополняя всё увеличивающийся отряд олимпийского резерва славного города Хомутянска. Но не тут-то было! Мария Филипповна с удивительной для её комплекции прытью выскочила вслед за ними в коридор и гаркнула хорошо поставленным командным голосом:
- Варвара! Держи их! Не выпускай!
Дежурная медсестра Варвара, сменившая на посту Зинаиду, тут же метнула к двери все свои сто двадцать килограммов веса и сто восемьдесят сантиметров роста, и встала, как грозный и неумолимый страж, перегородив Харитонычу с Эрлихом дорогу грудью седьмого размера. Парочка заметалась, как мыши, загнанные в угол злым котом, и понуро остановилась, ожидая, когда подбежит запыхавшаяся Мария Филипповна.
Непривычная к таким экстремальным гонкам заведующая, долго не могла отдышаться, потом сиплым голосом выдавила команду:
- За мной! - повернулась и пошла обратно в свой кабинет. Эрлиху и Харитонычу ничего не оставалось, как только плестись вслед за ней, гадая, что же их ждёт.
Как ни странно, Мария Филипповна, дойдя тяжелой походкой до кабинета, вполне вежливо пригласила Эрлиха и Харитоныча к себе и предложила:
- Давайте-ка чайку попьём, а то у нас тут с утра такие дела творятся, что не до чая мне было!
Испуганная парочка не посмела отказаться, и они послушно сели за стол и, замерев на стульях с неестественно прямыми спинами, ждали, пока Мария Филипповна заварит чай, и разольёт их по большим фарфоровым кружкам, по полулитру каждая.
- Эх, не чай бы из такой посуды пить! - горестно подумал Харитоныч, чинно прихлёбывая горячий бодрящий напиток.
- Харитоныч, ты опять ключ от чердака спёр? - добродушно спросила Мария Филипповна.
Харитоныч едва не поперхнулся горячим чаем, и приготовился дорого продать свою честь, но, взглянув в хитрые смеющиеся глаза Марии Филипповны, молча полез в карман пиджака, достал ключ и протянул его заведующей.
- Знаешь, Харитоныч, - проникновенно сказала Мария Филипповна, - я тебе все твои прегрешения на год вперёд прощу, если ты мне расскажешь, что сегодня ночью на чердаке происходило.
Эрлих и Харитоныч затравленно переглянулись, что не укрылось от Марии Филипповны.
- А что там происходило? - решил потянуть время Харитоныч, и выяснить что известно заведующей, но та его игры не приняла, и грозно прикрикнула:
- А ну, выкладывай, давай, что знаешь! Вижу же по твоей прохиндейской морде, что что-то знаешь! Меня не проведёшь!
- Да что там происходило-то особенного? - заканючил плаксивым голосом Харитоныч. - Племяш вот, ко мне нагрянул, надо же было ему где-то переночевать, мы и перекантовались одну ночь на чердаке! Ну, что такого-то?
Мария Филипповна в досаде шваркнула чайной ложкой об стол с такой силой, что та подпрыгнула, ударивший о столешницу, как молодой лягушонок, упала на пол и забилась в испуге в угол.
- Какой племяш?! Какой племяш?! - грозно загремела она. - Ты мне скажи, кто у нас за ночь крышу перекрыл?! Племяш, что ли твой?!
У Харитоныча от удивления вытянулось лицо.
- Марья Филипповна, тебе это... в отпуск пора! Надо же такое удумать! Похоже, тебе собственную крышу перекрывать пора, течёт она у тебя, похоже!
- Да?! - запальчиво спросила заведующая. - А ну, пошли на чердак! - и первой ринулась из кабинета.
Харитоныч потянулся за ней, как нитка за иголкой, поскольку был любопытен, как кошка, а события начали принимать какой-то интересный и неожиданный поворот. Позади них, уныло понурив голову, плёлся Эрлих, на которого, впрочем, никто не обращал никакого внимания.
Харитоныч догнал заведующую у двери на чердак. Она долго возилась с замком, приговаривая:
- Сейчас, сейчас.... крыша течёт... посмотрим, как она у тебя не потечёт от таких-то дел!
Наконец, упрямый замок, неохотно чавкнув, разомкнул свои железные челюсти. Мария Филипповна непочтительно рванула его, едва не погнув железные дужки, на которых он держался, широко распахнула дверь и церемонно пригласила Харитоныча:
- Пожалуйте, бриться!
- Ну, и чего я тут не видел... - начал было говорить Харитоныч, переступая порог, но тут же замолчал, потому что от увиденного, у него язык просто присох к нёбу. - Ё - ё- ... Ёлки зелёные! Эрлих!!!
Услыхав вопль Харитоныча, Эрлих медленно вошёл на чердак, виновато втянув голову в плечи.
- Я же тебя просил, без совета со мной ничего никому не говорить даже, а уж не делать, так уж это само собой!
Эрлих только виновато вздохнул.
- Ну, чисто дитё малое! - не унимался Харитоныч. - Ты хоть понимаешь, что спалил нас ни за грош?!
- А ну, выкладывайте мне всё! - раздался над их головами грозный рык заведующей, про которую Харитоныч, надо сказать, забыл в пылу перепалки. Теперь уже пришла очередь ему втягивать голову в плечи.
- Я жду! - в нетерпении прикрикнула на него Мария Филипповна.
- Мы отказываемся отвечать на вопросы без адвоката! - нагло заявил Харитоныч, сцепив руки на груди и задрав голову так, что нос его прямиком целил в новенькие перекрытия.
Что это был перебор, он понял сразу по реакции Марии Филипповны.
- Ты меня лучше не зли, - змеиным шепотом проговорила та, - а то я тебе сейчас и адвоката, и прокурора, и всю судейскую коллегию покажу. Мало не покажется!
- Ладно, ладно! - примирительно сказал Харитоныч. - Был не прав, признаю! Но только без Самуила Яковлевича мы, и правда, ничего рассказать не можем!
- Это Леви, что ли? - уточнила Мария Филипповна.
- Он, он! - интенсивно закивал головой Харитоныч.
Как ни странно, известие о том, что в событиях замешан Самуил Яковлевич Леви, несколько успокоило Марию Филипповну.
- Ладно, звони ему, пусть приходит! Подождём! - согласилась Мария Филипповна.
Они вернулись в кабинет заведующей, и Харитоныч позвонил Самуилу Яковлевичу по служебному телефону, поскольку сотового не имел.
- Самуил Яковлевич, мы засыпались! - сообщил ему Харитоныч без предисловий.
- Уже?! - несказанно удивился Леви. - И на чём?
- Не по телефону, - конспиративным шёпотом ответил Харитоныч. - Вам надо прибыть к заведующей нашей богадельни для переговоров.
- Ждите, скоро буду! - оперативно сориентировался Леви. - И без меня чтобы рот не открывали!
- Ну, само собой! - тут же согласился Харитоныч. - Будем молчать, как рыбы.
В ожидании Леви все угрюмо потягивали уже остывший чай. Самуил Яковлевич, на удивление, явился довольно скоро. Поздоровался с Марией Филипповной, и отозвал в сторонку Харитоныча.
- Нам надо проконсультироваться приватно, - объяснил он заведующей.
Та в знак согласия угрюмо кивнула, и потом ей только и оставалось смотреть, как несколько минут Харитоныч объяснял ситуацию Леви, активно жестикулируя, и непочтительно тыкая пальцем то в сторону Эрлиха, то в её. Когда консультации закончились, Леви и Харитоныч вернулись в кабинет из коридора, тщательно закрыв за собой дверь, и присели у стола.
- Мария Филипповна, мы с вами знаем друг друга много лет, поэтому можем вполне доверять друг другу. Видит Бог, мы совсем не хотели, чтобы вы были замешаны в наши дела, поскольку они сколь странны, столь и опасны.
Мария Филипповна побледнела.
- Не хотелось бы вас пугать, но чтобы без потерь выйти из этой ситуации, да ещё и извлечь из неё взаимную выгоду, мы с вами, в данный момент я имею в виду именно себя и вас, должны удовлетвориться только той частью информации, которой этот весьма необычный молодой человек может с нами поделиться. Ваша скромность, а так же умение хранить чужие тайны, будут достойно вознаграждены, в чём вы смогли убедиться сегодня на примере вашего чердака.
- Так это Вы?! - прижав обе руки к груди, изумлённо воскликнула Мария Филипповна.
- Что вы, что вы! - отгородился рукой от напраслины Самуил Яковлевич. - Это вот он, наш драгоценный Эрлих!
Мария Филипповна в изумлении посмотрела на Эрлиха, который к этому моменту уже прикончил все конфеты из вазочки, и доедал вторую пачку земляничного печенья.
- Но... как?!
Самуил Яковлевич пожал плечами, развёл руками и проговорил:
- Сие есть тайна великая!
Мария Филипповна несколько минут просто сидела и молча смотрела, как Эрлих догрызает оставшееся печенье, а потом недоверчиво спросила:
- А вы меня не разыгрываете?
Харитоныч только руками всплеснул:
- Ох, ну до чего же народ пошёл недоверчивый! Придётся продемонстрировать на наглядном примере!
Самуил Яковлевич согласно кивнул головой, понимая, что иначе им заведующую не убедить.
- Давайте - ка, Мария Филипповна, выйдем на пару минут из кабинета, а Эрлих вам тут всё подшаманит!
- Что он мне тут подшаманит? - попробовала было сопротивляться Мария Филипповна, но Харитоныч уже под руку выводил её из кабинета. За ними на выход шустро семенил Самуил Яковлевич.
Троица отошла к окну, и оттуда смотрела на дверь кабинета. Когда в щели под дверью вспыхнул яркий свет, Мария Филипповна не выдержала и с криком: " Он мне интернат спалит!" ринулась к двери, которую уже открыл улыбающийся Эрлих. Он вежливо отступил от двери, пропуская заведующую, и эта вежливость избавила его от травмы, потому что не отступи он, Мария Филипповна просто снесла бы его, и пробежала сверху, как стадо бизонов, рвущихся на водопой.
Заведующая залетела в кабинет, и застыла посреди него, широко открыв рот.
- Мама родная, - произнесла она через некоторое время, задушенным шепотом.
Харитоныч и Самуил Яковлевич, вошедшие следом за ней с интересом оглядывали кабинет, и одобрительно кивали головами, понимая, что тут есть чему удивляться. Старая, если не сказать старинная мебель кабинета заведующей, которая не рассыпалась в прах до сего момента только благодаря умелым рукам столяра Николая Ивановича, теперь сияла как яичко, новеньким лаком.
- Самуил Яковлевич одобрительно похлопал по дверце шкафа и изрёк:
- Из дерева сработано, не из опилок! Больших денег теперь стоит, между прочим!
Старый продавленный диван, прикрытый пледом, теперь сверкал новой кожей, и приятно скрипел новыми пружинами, когда на него садились. В пару ему было шикарное, теперь новое, кожаное кресло необъятных размеров. Да что там говорить, всё радовало в этом кабинете глаз, куда взгляд ни кинь! На окне были новые шторы из настоящего бархата, и, залетающий в кабинет ветерок весело играл их зелёными кистями. Белоснежный, накрахмаленный тюль на окне вздымался под ветром, как парус надежды! Стол заведующей радовал глаз новым зелёным сукном, а посреди него сверкала зелёным стеклянным абажуром настольная лампа, ровесница Ильича. Но больше всего добил Марию Филипповну букет роз, который уже месяц, как засох в вазе на шкафу, а у неё всё руки не доходили его выбросить. Теперь на шкафу стоял прежний букет, только розы были свежайшими, и даже капельки росы сверкали на их тёмно-красных лепестках!