(Перевод из "Слова о полку Игореве")

На заре летит дальней стороной
Ярославны плач птицей жалобной:
- О, могуч мой князь телом и душой,
Да пропал мой князь в стороне чужой.
Я кукушкой сирою покричу.
По Дунаю синему полечу
Где кровавый след меж высоких трав,
В Каяле реке омочу рукав,
Омочу рукав и на злом ветру
Раны князевы оботру.
Во Путивле высока стена,
На стене чуть свет Ярославна.
Снова плакать ей, горевать,
Ветру буйному выговаривать:
- О, ветрило! Ты во степи ретив,
Так зачем, скажи, веешь супротив,
Мечешь ты зачем на крыле своем
Тучи вражьих стрел в золотой шелом?
То ведь лада мой гибнет за рекой,
То ведь русичи под его рукой.
Не лети в бою над его полком!
Мало места ли там, под облаком?
Аль наскучило на крутой груди
Моря синего колыхать ладьи?
Господин, зачем на своем крыле
Мой покой унес и веселие,
Что ж развеял ты судьбу мою
По горючему ковылю?
Во Путивле, где крепка стена,
На забрале вновь Ярославна.
Безутешная, рано поутру
Плачет, жалуясь самому Днепру.
К самому Днепру долетает стон:
- О, Словутич, нет для тебя препон,
Нет препятствия для твоей волны,
Пробивающей горы каменны
В землю половцев, во простор полей...
Не оставь меня, пожалей!
Ведь лелеял ты средь ковыль-травы
На себе ладьи святославовы.
И несла их твоя рука
До шатров Кобяка.
О, не мил мне свет, не красна заря,
Ты верни ко мне князя Игоря!
Я не слала бы горьких слез ему
По твоей воде к морю синему...
Во Путивле да крута стена,
А на той стене Ярославна.
Солнцу красному, чуть блеснут лучи,
Говорит она, причитаючи:
- О, высок твой путь над святой землей,
И приветлив лик трижды светлый твой.
Даришь поровну в любом краю
Всем тепло свое, красоту свою.
Почему же с неба огонь лучей
Ты простерло на храбрых русичей
Там, где нет и глотка воды,
Лишь одни ковыли седы?
Лютой жаждою, опалив чело,
Луки русские та расслабила
И заткнуло колчаны лихой бедой
Среди брани с ордой.
Что же воинов лады милого
Доброта твоя в поле минула?