Дядя Саша (Александр Самойлович Брон 1937-2009).
Профессиональный журналист, редактор, литератор. Первая запись в трудовой книжке - ученик токаря. Высшее образование получил на филологическом факультете Таганрогского пединститута. Почти полвека - на разных должностях в разных газетах Донбасса и Брянщины. Член Союза журналистов России. Стихи считает своей отдушиной от газетной работы, некоторые из них увидели свет на страницах местной и центральной периодики. Несколько лет вел литературную студию "Красная строка" при Дворце культуры Брянского машиностроительного завода, участники этой студии стали авторами коллективного поэтического сборника "Острова". Умер от острой сердечной недостаточности во время лесной прогулки 19 сентября 2009 года.
На СИ пришел в июле 2004 года.
Александр Брон несовременен. В том смысле, что принадлежит к немногочисленной теперь категории авторов, которые рисуют словом - ясно и определенно. Его стихи - это или быстрый набросок с натуры, или мягкая акварель, или жесткая графика без полутонов - иногда серьезная, иногда ироническая. Не удивительно, что стихи его вспоминаются читателю прежде всего в зрительных образах. Как вспоминаются фильмы. Вот, например, "кадры" из стихотворения о случайной встрече на ночном вокзале:
Станционный нужник,
Цветничок негустой
И сутулый мужик
На платформе пустой.
То стоит у стены,
То пройдется конем...
Чуть не с прошлой войны
Этот плащик на нем.
или стихотворение об осени
Лежат осенние дары,
Как разноцветные миры,
С утра завалены прилавки
Всем, что земля спешит отдать,
И источает благодать
Любой пучок душистой травки.
Лежат осенние дары,
или
На старинном карнавале,
Где шута короновали,
Трубы радостно трубили,
Ветер флаги развевал.
И весельем карлик правил,
Беса клял, а бога славил.
И указывал дорогу.
И награды раздавал.
Все выпукло, представляемо, реально. Его стихи кинематографичны. В них есть четкая прорисовка кадров. Умело выставлен свет, который, в зависимости от художественной задачи, или слепой свет станционного фонаря, или свет в окошке, "как в ладошке вода", или осеннее сумеречное освещение изобильных рыночных рядов, или нервные, злые всполохи фейерверков в притче о коронованном карлике, или блики от костра в стихотворении о ночной рыбалке.
При всей образности стихов Александра Брона, все-таки следует отметить, что он по способу восприятия мира, по манере подачи материала, скорее документалист, чем "свободный художник". В том смысле, что он ничего не выдумывает, что все, о чем он ведет речь, им видено, прочувствованно. Другое дело, что ситуации и образы, к которым он обращается, иной раз ирреальны. Но даже происходящее в его фантасмагорических сюжетах узнаваемо и понятно нам, поскольку мы это "проходили". Хотя бы мысленно. Вот одно из таких стихотворений о коронации шута.
..............................
Замерли часы на башне.
А толпа все ликовала,
Словно спятила она.
Кто с дырявым барабаном,
Кто с дурацким бубенцом,
Кто-то в перьях попугая
Шел, уже изнемогая
И царапая ногтями
Маску, ставшую лицом.
.............................
И оглядывал уродец,
Превращаясь в великана,
То ли ближние пределы,
То ли дальние края.
Притча, написанная в стилистике Босха, однако, насколько все понятно и узнаваемо! Не о нас ли?
Стихи Александра Брона умело выстроены. Подробны в деталях. Нередко они являют нам законченный фрагмент жизни, интересное наблюдение, взятое из того, что для большинства представляется малохудожественной обыденностью. Автор стремится обратить наше внимание на то, что принято называть "фоном", "толпой" и что, на самом деле, является жизненными реалиями, формирующими личность. Для Брона это не декорации и не массовка - это важнейшее составляющее жизни, инфраструктура личности. Он стремится обратить наше внимание на окружающий мир. Показать крупным планом детали, которые в повседневной суете не фиксируются, ускользают от глаз, или от которых мы отворачиваемся с равнодушием - подлинным или напускным.
Человек из массовки в центре его внимания, своими стихами он постоянно "выхватывает" его крупным планом. В реальной жизни мы не видим или не хотим видеть чужих переживаний, а тут не отвернутся.
И опять немота.
А в глазах маята.
Может, дома беда,
Может, баба не та.
Может, тайная боль
Донимает давно.
Нам-то какое дело? Что нам до него? Нам бы кто посочувствовал! Но здесь глаз отвести не удастся. И в какой-то момент в мужичке на полустанке, в новобранце, музыкантах, ряженных на карнавале, продавцах или покупателях на рынке обнаруживаешь что-то знакомое, ощущаешь их настроение и переживания, как свои. Брон, как опытный режиссер, вводит нас в роль. И вот мы уже ощущаем себя призывниками 41-го года...
Легчает в дороге нестрашной
Припас вещевого мешка.
А там... Говорят, в рукопашной
Тонка у фашиста кишка.
Крути, новобранец, портянки,
Смешные обиды прости -
Тебе через сутки под танки
По мокрому полю ползти.
Или челноками из недавнего прошлого:
Разлетаются осколки...
Вот поплачем и допьем.
Отдыхай на дальней полке,
Мой учительский диплом.
А хотелось жить красиво.
Да такие времена:
Мини-рынок - вся Россия,
Мини-рынок - вся страна.
Это еще более близко. И многими играно...
Александр Брон пишет не потому, что не может не писать, а потому, что мастерски умеет это делать. И это мастерство скрывать не намерен. Как фильм или спектакль предусматривают наличие зрителя, так и его стихи рассчитаны на читателя. Они актуальны, они общественно значимы. Он не уходит от острых тем - ни психологических, ни социальных. Его раздел на СИ назван "Слова, слова". Это тот самый журналистский прием контраста, когда устоявшийся смысл выражения, вынесенного в заголовок, опровергается текстом. "Ах, оставьте, ах, оставьте - все слова, слова, слова" - слышится рефреном в названии. Однако Александр Брон прекрасно владеет словом, он знает ему цену, знает, как заставить работать с полной отдачей.. Он любит парадоксы, умеет придать строке неожиданное звучание... Оцените яркую в своей афористичности формулировку:
Знает Бог, что я в него не верю,
А вот дальше:
Господу всё ясно, и однако
Он меня в обиду не даёт.
Защитит или вернёт потерю,
Иногда удержит на краю...
Не молюсь, не кланяюсь, не верю.
Но его законы признаю.
И наконец:
Чту кресты, священные надгробья,
Чудеса библейской старины...
Высь пуста. Но по Его подобью
В самом деле мы сотворены.
Однако не всегда его стихи плотны и пружинисты. Иногда приставные строки слабее тех строк, которым они поставляют рифмы и для которых служат связками в общем построении стиха. Пусть так. Но они всегда осмысленны, всегда в теме главной мысли произведения. И мне в его творчестве близко то, что он не признает в стихах стихии, а говорит читателю именно то, что хочет сказать. Некоторые авторы - по неумению ли, из высокомерия ли - создают между собой и теми, кто желает проникнуть в их поэтический сад, преграду из слов, заставляя барахтаться в "потоке сознания" разной степени мутности. Александр Брон уважает своего читателя, он строит для него зрительный ряд - тот мостик, перейдя который, попадаешь в мир образов и настроений этого поэта. Его мир интересен и разнопланов. Он художественен и философичен. Во многом потому, что Брон - мастер формулировки.
Вот стоки из одного его стихотворения
Была погода да сплыла
Поспешно дни идут на убыль
Сентябрь кладет последний рубль
На край артельного стола
***
Смешал базар в конце концов
Дух малосольных огурцов
И аромат ферганской дыни.
***
Божок торговли, идол древний
Считает каждый баклажан
Рублем покорных горожан
В чулке у матушки-деревни.
Если оценивать поэзию Александра Брона в целом, то правильно, на мой взгляд, будет сказать, что она представляет хорошие крепкие стихи, написанные человеком интеллектуального труда в моменты отдыха или лирического настроение. Это умелая игра со словом журналиста-профессионала, который в состоянии выразить на бумаге ясно и образно все, начиная от экономических сводок и заканчивая тончайшими духовными переживаниями.
Стихи Александра Брона профессиональны. В них правильный, выверенный ритм, точные рифмы, хорошо вырисованные образы, занимательный сюжет, меткие обобщения, удивительная игра со смыслами. Но в них нет некой литературной бесшабашности, наивности, что свидетельствует о способности познавать мир. Его лирический герой мир уже познал. Он мудр, он все знает, он уже не ищет себя. Его мудрость и опыт страхуют его от неправильных поступков и суждений. Как истинный мудрец он несколько отстранен от мирской кутерьмы. Он оттеняет, но не назидает, он акцентирует, но не осуждает. Он вне оценок, хотя и говорит, что хотел бы быть оценен сам. Например, в стихотворении об осенних дарах:
Хватает мельницам зерна
По деревням играют свадьбы,
На главной ярмарке узнать бы,
Какая нам с тобой цена.
Где эта главная ярмарка? Бог его знает! Но Бог знает и то, что он в Него не верит... Потому, что толку в оценках тех, кому нет доверия? И вопрос остается неотвеченным. А может и не требовалось ответа? Может, он и был задуман, как риторический? Слова, слова...
И в заключении несколько "двусмысленностей" Александра Брона из его "Фраз" - удивительно изящных и остроумных формулировок. Оцените степень мастерства этого автора.
- Незаменимых у нас нет, - любил повторять протез.
Все знали, что бубновый Король бьет бубновую Даму. Знали, но молчали: в конце концов, это их бубновое дело.
Чемодан был привязан к Ручке всеми фибрами своей души. А она такая вертлявая особа - хоть оторви да брось. Но куда же им друг без друга?
Сплетничают, что у Бильярдного Шара не все гладко...
Таракан был атеистом, но жил за Иконой, которая имела хороший оклад и, как никак, свой угол.
Уличный Мат был просто однофамильцем Шахматного Мата, но при встрече с милицией и это иногда помогало.
![[]](/img/d/djadja_s/80/8746.jpg)