Речка, гористый лес, воздух, сосны до неба, неровный, изрезанный ландшафт и пейзаж - виды и виды повсюду и кругом. Везде кипит работа - заводы стучат и молотят, гремят, вырабатывая, что им нужно и должно. Вдоль железного забора обрывистым берегом ручья переходишь на другую сторону, к огороженным высечкой городьбам соседей-аульцев. Кто косит траву и сметает в стог, кто садит и выращивает картошку.
Резвый ручей от запруды бежит и стремится всё дальше. Он рожден из речки Сельги, горной и каменистой, за горой. А теперь, когда её русло поменялось, и она почти пересохла, то остался бежать один только ручей - река каким-то образом подземно вновь возобновила свой путь невидимыми соками и протоками. Наш аппендикс лёг как в чаше, окруженный со всех сторон лесом. Журчание ручья и плеск воды о камни на перекатах. С пением птиц и стрекотом и жужжанием насекомых звуки создают сопровождение, музыку окружающей природы. Посреди улицы, как выбоина, большая болотина, перекрытая бетонными блоками, с лягушками и тиной, ряской и характерной зеленой вязкой жидкостью на поверхности.
Во все стороны погляди, обернись вокруг себя - везде лесистые горы, взгорья, холмы, возвышенности и вершины. У себя в плоском и просторном, равнинном городе чувствуешь защиту, где много деревьев и поросли. Любые неровности, возвышенности и шероховатости земной коры воспринимаются как напоминание о своём далёком и безмятежном детстве, от вздымания и вздыбливания морщинами их холмов и курганов над поверхностью то тут, то там.
Кругом хоть шаром покати, ровно и плоско - наш город купечества, казачества и татар. Оттого, возможно, и местные жители держат себя чуть с холодком, немного отстранённо. Все разные - никто никому уступать не хочет. Едва заметное и неуловимое противостояние и противодействие во всем и всегда - согласиться-то согласится, но поупираться надо! Оттого и показуха - перед другими выставиться в лучшем свете, а на деле, пусто внутри. Город, центр деревень, как и многие другие вокруг. Словно бойкие бабы на базаре, его жители - поскорей бы занять, заполучить место получше, барышей побольше. Отстоять, протолкнуть, пропихнуть своё, не задумываясь, не мешкая, побойчее, порасторопнее. Не заботясь ни о каких правилах, приличиях и хорошем тоне. Лишь бы урвать.
Люди до того горячие, что сталкиваясь лбами, высекают, кажется, искры из глаз. Отходят так же быстро, как и злятся - чисто русский здесь менталитет, характер как у ребёнка - ни за что не уступить, даже если тебе не нужно и понимаешь, что не прав, все равно изначально поупрямиться, а потом сдаться. У бабушки в деревне соседнего района почти одни старики, через дом вдовы или разведенные, старых женщин, одних без мужчин, больше. На Руси, почему-то, никогда мужик не водится - век потом бабам одним куковать...
Вокруг поля и луга, за ними где-то далеко, чуть не на горизонте, лес. Бежит и опоясывает деревню тихая и скромная, неторопливая речка. Женщины всё больше по хозяйству, редкие, одиночные мужчины с сетями и удочкой. Воздух сухой и провеянный, тёплый и мягкий, будто степное дыхание с полей и лугов, с запахом нагретого хлеба и трав и цветов, сухостоя окрестных мест.
В горах более чистый и свежий воздух, "без примесей", покристалльнее, весь будто звенит в вышине. Омытый горными реками и ручьями, прополосканный в озерах прохладной подгорной воды.
Черный песок мака гремит в сухой коробочке, пока не откроешь, сковырнув крышечку, и не высыпешь его прямо в рот. Можно и на ладонь, а потом съесть с руки и пойти до колодца запивать свежей студёной водой, и к малиннику, прихватывая по дороге с грядки огурец.