Я долбанул по столу кулаком так, что подпрыгнула пепельница. Илья аккуратно подобрал окурок, выскочивший из нее, и вернул на место.
- Ты понимаешь, что делаешь? - рявкнул я. - Какого хрена я узнаю об этом за полчаса до выхода?

Вообще я редко ору на людей. В этой стране, чем ты больше, тем меньше можешь позволить себе. Таких, как я, вы каждое утро видите возле проходных больших заводов, у служебных выходов супермаркетов и рядом с воротами автобаз. Мы разгружаем машины, мы водим машины, мы делаем машины и, бывает, даже утилизируем машины. И мы молчим, когда хлипкий менеджер в чистом костюме выходит, чтобы поорать на нас. Дело вот в чем - если я решу ответить тем же, у него попросту заложит уши. Мои родители приехали из Горловки, штат Донецк. Они учили меня быть спокойным, вежливым и думать прежде, чем сделать что-то.
Я вешу сто десять килограммов.
И я не толстый.

- Она отличный снайпер, - отозвался Илья. - На ее участии в вылазке настаивал наш клиент.
- В жопу клиента, - буркнул я.
- Клиент - это наши деньги, - Илья пожал плечами. - А деньги - это жизнь.

До реформы судебной системы в стране он был адвокатом, потом - бродяжничал год или полтора, потом продавал компьютеры, но на этом не слупишь хороших денег. Мы работали вместе уже шесть лет и мне это нравилось.
- В этот раз у нас должно быть прикрытие. Мы пойдем со снайпером или не пойдем вовсе, - добавил он. - Решать тебе.

Я всегда говорил: баба в команде - к беде. Да пусть она тыщу раз отличный снайпер, все одно!
Но мне нужно было продлевать медстраховку, выплачивать кредит за сестрин дом и менять бензонасос, а других заказов у нас на тот момент не было. Только выкрасть из проклятого городского особняка чертова ученого гребаный пакет документов по раскопкам. Не знаю, что уж он там накопал, но денег за информацию об этом предлагали конкретно.

- Ладно, - сдался я. - Давай свою бабу.

Илзе оказалась худой и бледной девицей с короткой стрижкой и жестким некрасивым лицом, неразговорчивой и суетливой в движениях, как институтка. Мне никогда такие не нравились. С собой она притащила зеленую финскую снайперку под 7.62, какие я никогда не любил. Оружие, как носки, в первую очередь должно быть удобным. Илья вертелся вокруг нее ужом и это мне тоже не понравилось. От девицы разило неприятностями. На всякий случай я взял с собой еще один пистолет с глушителем.

Предполагалось, что мы провернем дело без шума и пыли, никого не побеспокоив. Эту ночь хозяин особняка должен был провести у друзей на свадьбе и вернуться не раньше половины седьмого утра, когда все уже будет закончено. Вся прислуга, кроме охраны, ночевала во флигеле в саду. Это я к тому, что мы вообще не собирались никого убивать. Просто я считаю, что пистолет лишним не бывает. Он помогал мне чувствовать себя увереннее, как некоторым, например, фамильное кольцо, ингалятор для астматиков или пачка сигарет. У каждого есть свои слабости.

Илзе залегла на галерее, откуда легко простреливался весь зал. Она и впрямь была опытным членом команды, мне пришлось признать это. Она двигалась настолько бесшумно, что я не отследил момента, когда она оторвалась от нас и ушла на позицию. Была б мужиком - цены бы ей не было.
В дом мы пробрались без эксцессов, отключив сигнализацию на нужном участке стены, не разбудив пса, не потревожив птиц в зимнем саду (курчаво живет ученый червяк на гранты!) и очень тихо вынув стекло из оконной рамы. Библиотека у него оказалась - у некоторых дом на всю семью меньше. Книги, диски, какие-то громоздкие устройства, проекторы... Будь у меня побольше времени, я бы разобрался со всеми этими техническими штучками, а так только прикинул, сколько они должны стоить. Получалось нехило. Илья сразу начал потрошить столы, а я отправился простукивать стены. Ученые склонны прятать важные бумажки по старинке - в скрытых сейфах, которые не сразу углядишь.
Тогда это и случилось.

- Эй, медведь! - крикнула сказала Илзе сверху. - Осторожнее, не задень стеллаж!
- Еще бы погромче заорала! - буркнул я, вздрогнув от звука ее голоса.
А потом неловко повернулся и задел локтем стеллаж с какими-то глупыми тарелочками и чашечками, расписанными синими и зелеными закорючками. Хрен их знает, что они делали в библиотеке. На каждой висела пластиковая бирка, поэтому я и подумал, что это историческая дрянь с раскопок. И вся эта керамическая мелочь полетела на пол, зазвенела и захрустела, рассыпаясь на кусочки и пыль. Наверное, она была очень древняя.
Внизу тут же послышался топот, крики, даже пара выстрелов, хотя казалось бы, в кого там было стрелять?
- Уходим! - рявкнул Илья, схватив кресло и заблокировав ею ручку двери на лестницу, по которой уже кто-то бежал. Обычно помогает это ненадолго, но и тридцати лишних секунд иногда достаточно, чтобы слинять.
- Нельзя! - крикнула в ответ Илзе. - Заказчик будет недоволен! Мы не нашли папку!
- К чертям заказчика! - отмахнулся мой напарник. - Рыжий, валим отсюда.
И сиганул в окно, благо, здесь невысоко было.
- Папку? - переспросил я. - Они должны быть в папке? Что же ты заранее-то не предупредила? Искать было бы проще. Может, скажешь даже, где она лежать должна?
Илья говорит, что я медленно соображаю. Может быть, это и правда так. Наверное, мне вообще не следовало открывать рот. Больше я ничего не успел - мне на голову рухнуло что-то тяжелое и в глазах потемнело.
Я уже говорил, что баба в команде - это к беде?
Да?
Ну, теперь-то вы мне верите?

Копы приехали офигенно быстро, я даже оклематься не успел. Еще бы! Зарплату они не получают вот уже пятнадцать лет, с тех самых пор, как из ментов превратились в копов и платят им по факту - за пойманных преступников и проведенные операции. Я для них, считай, живые деньги. Илзе уже и след простыл, как, впрочем, и Ильи. Судья постановил отрезать мне обе ноги - по сумме доказанных противоправных деяний.
"Послушай, друг, - сказал он. - Тебе давно стоит завязать со всем этим. Подумай сам - тебе почти сорок, ты не женат, ты до сих пор ходишь в громилах. В этой сфере у тебя нет никаких перспектив. Твоя жизнь профукана и больше у тебя ничего не выйдет". Я попробовал было спорить с ним, перечисляя список своих достижений, но он оборвал меня, заявив, что если бы я действительно что-то представлял из себя, то попросту купил бы его. Не могу? Ну, значит, надо помочь мне изменить свою жизнь.
Ученый, которого мы ограбили, получил страховку. До этого он почти восемь лет пытался продать свою коллекцию никому нахрен не сдавшейся македонской керамики, теперь же государство оплатило ему ее утрату в полной мере. Его коллеги много возмущались уплаченной ему суммой и даже проехались в нескольких журналах насчет того, что и половины страховых денег это коллекция не стоила. Говорили, что ему очень повезло, что его ограбили. В новостях писали, что вскоре его дочь, худая и бледная девица с короткой стрижкой, увлекающаяся спортивной стрельбой и путешествиями, вышла замуж и переехала с мужем в загородный особняк, недавно отстроенный.

Мой напарник как в воду канул после того, как меня взяли. Я помыкался-помыкался, пытаясь еще к кому-нибудь пристроиться, но кому нужен громила на инвалидном кресле, пусть даже с большим опытом работы? В общем, я взял, да и плюнул на это. Устроился системным администратором на городское кладбище - поддерживать в рабочем состоянии все станции, встроенные в памятники.
Вы наверняка видели такие, если живете в каком-нибудь большом городе: на могиле плита стоит, а в ней - сенсорный экран. Можно фотки покойничка посмотреть, дневнички полистать, с виртуалами познакомиться, поболтать, если у чувака профиль на моя_душа.ком был, поухаживать за его виртуальными животными, зафрендить в социальной сетке, если человек приятный окажется... Такие, в общем, штуки.
Некоторые богатеи, бывает, нанимают даже специального чувака, который от имени умершего пишет в его мемориальный дневник. Такие посты обычно помечают значком "дневник ведет медиум". Я таких "медиумов" много на работе перевидал. Как правило, это бомжи.

Шестой участок на двести тридцать второй линии принадлежит семье Савеловых. Они небогаты и этому есть серьезная причина - глава семьи лет десять назад скончался от индийской лихорадки, завезенной в Москву беженцами, год спустя умерла его старшая сестра, зарабатывавшая на хлеб с маслом криминальной журналистикой. Кажется, ее расстреляли на одном из городских рынков во время голодных бунтов 2021 года. У нее есть большой блог на твиттере, который время от времени обновляет кто-нибудь из коллег.
Иногда сюда приходит женщина в синем балахоне до самой земли, долго стоит возле ограды, но внутрь не заходит и не разговаривает ни с кем из обслуги. Она живет совсем рядом, в монастыре Церкви возрождения России. Ее зовут Ольга Савелова и два года назад она безвозмездно передала свое место на городском кладбище в благотворительный фонд "Метр на два". За несколько дней до смерти Савелов написал в своем блоге о том, что его жена подала на развод при отягчающих обстоятельствах и теперь ему нужен адвокат. Я не стал копать подробности, но даже на первый взгляд история была довольно грязная.
Место Савеловой отдали беспризорнице, у которой из похоронных активов были только имя с фамилией, дата рождения и дата смерти, место преимущественного проживания и пара фоток из личного дела. Когда она умерла в резервации для наркошей, ей было семнадцать и она выглядела старухой.

Я отретушировал ее последнюю фотку, как сумел. Мне кажется, ей бы понравилось. По вечерам я пишу за нее посты - так, как будто она все еще жива. Ну, знаете, про родителей всякое, про тусовки, про парней. Я - неважный писатель, но какой уж есть. Мне никто не платит за это. Дело не в деньгах, просто так я чувствую себя менее одиноким.

Ночью, когда на могилах раскрываются оранжерейные фиолетовые лилии, я сижу возле терминала с ее блогом. Иногда у меня возникает такое странное чувство, что она вот-вот напишет мне в личку. Знаете, как будто кто-то пытается залогиниться в вашу голову, но связь все время рвется. Не знаю, как объяснить.
Если совсем честно, то в целом это не так плохо.
Правда, ноги, которых у меня больше нет, очень ноют каждый раз, когда над Москвой собирается дождь. Я надеюсь, что однажды привыкну и перестану замечать это.