Щёков нам нравился, а как можно не любить человека-аттракциона? Неповоротливый и вспыльчивый, он веселил весь класс, когда на очередную шутку реагировал как идиот. Не знаю, почему мы всегда доставали только его. Правда сначала было скучно. Щёков никак не реагировал на наши розыгрыши, а потом как-то раз в школу пришёл его папа, такой же толстый и краснолицый, только с пышными усами, и стал при всех учить пацана, как надо себя вести с обидчиками. Типа, если бьют и обзывают по-всякому, надо давать сдачи.
Стало веселее, особенно когда недалёкий батя снова устроил ему чтение нотаций в школьном дворе. А Щёков только вытирал кровь рукавом и кивал. Тогда папка сказал, что если он опять что-то потеряет или испортит, то отправится в деревню.
В человеке-Диснейленде открылся новый аттракцион. Мы придумали игру - забирали у него какую-нибудь вещичку, а толстяк гонялся за нами до тех пор, пока не спотыкался и не растягивался. Он не мог никого словить или стукнуть, сколько ни пытался, потому что даже самый крупный из нас был куда ловчее его. Теперь даже девчонки, которые до этого пытались Щёкова защищать, стали дразниться и смеяться над ним.
Как-то раз зимой мы с моим лучшим другом Костей забрали у Щёкова меховую шапку-ушанку. Он погнался за нами, а мы помчались прямо к автобусной остановке и запрыгнули в троллейбус, который как раз отходил. Еле отдышавшись, мы обрадовались такой удаче и стали обдумывать, куда поедем. Выбрали самое лучшее место - на задней площадке троллейбуса. В окне столько всего видно, да и контролёр пока дотащится, успеешь выскочить. Красота! Троллейбус был пустой, поэтому платы за проезд избежать уж никак не удалось бы. Шапку мы выкинули в окно без всякого сожаления.
К нам подошёл улыбающийся кондуктор, белобрысый парень со светло-карими глазами, которые издали казались красными.
Костя решил, что кондуктор похож на крысу. А я подумал, что такая липкая вежливость наверняка уравновешивается чем-то чудовищным. Может он и правда дома превращается в крысу и лазает по помойкам. Потом мы по традиции проверили билеты на счастливость: посчитали сумму первых трёх и последних трёх цифр в номере.
- Тринадцать и четырнадцать, - сказал я огорчённо. - Повезло кому-то до меня, счастливый билет достался.
- И у меня тринадцать-четырнадцать, - Костя пересчитал цифры и посмотрел на меня недоумённо. - Такое бывает?
Мы сверили билеты. Они оказались из разной серии, хотя должны были по номерам идти по порядку. Ладно, подумалось нам, всякое бывает. За болтовнёй мы не заметили, что троллейбус ни разу не остановился, и что ехали мы по незнакомой местности. Костя стал подозревать что-то неладное, а я убедил его, что мы просто давно не ездили по этому маршруту, наверное, его немного изменили и что-то перестроили. Тем более, стало пасмурно, дорогу начал заволакивать туман, а на окнах появились крохотные капли дождя. Чтобы не паниковать, мы старались отвлечься, Костя предложил придумать, как можно будет ещё разыграть Щёкова, и тут в окно что-то стукнулось.
Троллейбус резко затормозил, мы едва не упали. Из окна на нас смотрело мохнатое нечто. Хотя "смотрело" - сильно сказано. Глаз у него не было, зато имелась огромная окровавленная пасть с четырьмя рядами зубов, на которых виднелись человеческие останки. Оно пыталось куснуть стекло и оставляло на нём жуткие царапины. Костя попятился назад, я бросился в кабину к водителю. Он оказался близнецом парня-кондуктора и болтал с ним невозмутимо. Я вцепился в синюю жилетку белобрысого и стал умолять о помощи. Но тот улыбнулся, обнажая сильно выступающие передние зубы:
- А что я могу, я же крыса.
И рассыпался на сотни маленьких зверей. В руках у меня остался только синий жилет. На месте водителя сидел скелет, с которого словно слизни сползали куски мяса. Он улыбнулся мне исчезающими дёснами и белыми зубами.
Тем временем крысы и мясные слизни стали подбираться ко мне и грызть кроссовки. Я вскочил на сидение и пробрался к Косте, который тоже стоял ногами на спинке одного из них и крепко держался за поручни. Чудовище продолжало таранить стекло.
Друг сам сравнялся цветом лица с туманом. Он шевелил губами и бормотал слова всех молитв, что помнил, смешивая их во что-то невообразимое. Я не мог позволить себе такой роскоши и поэтому надеялся, что всё это исчезнет само собой. Ведь мы заурядные школьники, с нами не может произойти ничего плохого.
Крысы и слизни стали глодать сидения и полы, подбираясь к нам ближе.
- Тут нельзя находиться, - сказал я Косте, указывая на кровожадных зверей. Он в свою очередь кивнул на трескавшееся окно. - Там у нас больше шансов выжить, позовём на помощь кого-нибудь. Надо вылезти через люк.
Костя с трудом дотянулся до него и открыл. Стоя на цыпочках на спинке сидения, он подтянулся и с трудом залез на крышу троллейбуса, потом втянул меня наверх. Я стряхнул с кроссовок крыс и слизней и бросился бежать вслед за другом. Меховое чудовище прекратило терзать троллейбус и погналось за нами. Самое страшное, что двигалось оно бесшумно как коричневое облако, поэтому мы не знали, когда оно нас настигнет.
С трудом в тумане мы стали узнавать родные заборы, часы, ларьки, афиши. В мутном стекле круглого зеркала, что стоит у дороги, мы увидели, что чудовище, крысы и слизни гонятся за нами. Чёрные чугунные ворота вели в депо. Костя дёрнул меня в сторону сторожки. Он долго стучал в дверь, пока нам не открыл хмурый дедушка с одной слипшейся на переносице бровью. Как раз в этот момент мохнатая пасть сунулась во двор депо. Мы едва не опрокинули сторожа на пол, спрятались в его обители, захлопнули дверь, а Костя даже окно задёрнул занавесками.
Дедушка даже вопросов не стал задавать. Он молча налил нам чай в гранёные стаканы с серебряными подстаканниками, усадил за стол. Пить не получалось, зубы стучали по стеклу. У Кости руки тряслись так, что тёплый чай проливался на стол. Мы боялись смотреть в щёлочку, которая осталась между двумя серыми занавесками, опасаясь увидеть там коричневую безглазую морду.
- Покатались с призраками? - спросил дедушка. Видя, что ответить мы не можем, он сам ответил: - Странные номера билетов, слишком приветливый кондуктор, чужой маршрут, а потом вдруг откуда ни возьмись чудовища. Это всё проделки призраков. Самое смешное, что сделать они ничего не могут, как и любой мёртвый, но боятся их все до усрачки. Когда туман спадёт, призраки уйдут вместе с ним, и вы сможете идти домой.
- Спасибо, дедушка, - поблагодарил Костя, едва не плача. Он вцепился в рубашку на том месте, где у него болтался на шее крестик.
- Вот только у тех, кого атакуют призраки, есть я, есть любые другие люди, которые помогут переждать грозу. А у того ребёнка, которого вы обижаете, есть только мёртвые.
- Мы никого не обижаем.
- Призраки ошиблись, мы никого никогда не трогали, - сказал Костя угрюмо.
- Призраки не ошибаются. Когда ребёнок в отчаянии и на грани перехода в мир мёртвых, они приходят ему на помощь. Если обидчики снова подтолкнут ребёнка к пропасти, то призраки заберут их по-настоящему, а не припугнут.
Костя выглянул за занавеску. Сказав, что туман ушёл, он поблагодарил дедушку и вытащил меня на улицу. Какое облегчение было идти по знакомым улицам под моросящим дождиком.
- Вот почему так? Всегда на стороне таких, как Щёков, все - и живые, и мёртвые. А нам никто никогда не поможет, как будто мы неправы.
- Может, мы и в самом деле неправы?
- В чём? Если Щёков и правда такой придурок, что не может даже постоять за себя.
- В любом случае, я его больше пальцем не трону.
- Ну и дурак. Щёкову только этого и надо. Он потом снова на тебя призраков натравит, если увидит, что ты испугался.
- Не натравит.
- Почему ты так уверен?
- Иначе призраки придут за ним.