Рогин записывал за лектором так быстро, что успевал зарисовывать на полях красивые буквицы и переписываться с сидящим рядом Плаксиным. Несмотря на то, что парни учились вместе на истфаке уже два года, познакомиться поближе им пришло в голову только сейчас. Вернее, Плаксе, Рогину и без приятелей в группе всё это время было неплохо.
Золотоволосый и сероглазый Плаксин носил в одном ухе две серьги, на шее связку амулетов, на запястьях серебряную цепочку, а на большом пальце перстень-печатку. Из-за тяги к украшениям и всему блестящему завистники считали его мажористым павлином, друзья - жадной сорокой, а недруги - обычным петушком. Рогину было всё равно, кем на самом деле являлся новый приятель, хотя если бы он по ночам превращался в сороку, то это было бы забавно и в то же время объясняло наличие такой безвкусной бижутерии.
Плакса слыл болтливым и пытливым, но всё равно нравился замкнутому и молчаливому Рогину. Иногда посреди пары Плаксин мог начать переписку о теме, которую брал с облупленного потолка старенькой аудитории.
Тогда на палеографии он спросил, кто у Рогина любимый актёр. Парень долго думал и написал: "Г. Олдман". Тяга сокращать давала ему не только преимущество в быстром конспектировании, но и дарила внезапные образы, рождаемые сокращениями. Так из этой надписи постепенно стал вырисовываться человечек.
Как и Плакса, он был красивым, улыбчивым и светлым. Но его "золотистость" крылась не только во внешности. Человечек слыл лучшим другом для большинства живущих на Земле, остроумным, смелым и находчивым.
Остаток пары Рогин рисовал скетчи для будущего персонажа. Он и раньше хотел придумать свою серию рисунков, но никак не мог разглядеть цельную и выпуклую идею.
Уже дома студенту показалось, что Голдмэн выглядит слишком слащавым, поэтому художник решил ещё немного подумать над образом. В результате герой сохранил свои положительные черты, но при этом стал хвастливым любителем преувеличивать свои подвиги и ретушировать недостатки. Из-за своего вранья Голдмэн часто оказывался в нелепых ситуациях, которые иногда даже грозили ему смертью, но в итоге всё равно умудрялся выходить из них победителем. Всякий раз супергерой давал слово не врать, но завидев восторженного поклонника или хорошенькую девушку тут же забывал о данном самому себе слове. Старый графический планшет помог перенести приключения самого хвастливого супергероя в электронный формат, где редактировать рисунки стало проще.
Рогин старался рисовать стрипы или полноценные комиксы о Голдмэне каждый день. Вне дома он создавал эскизы. Так как чаще всего вдохновение посещало его на парах, то вскоре пришлось рассказать о комиксах Плаксе. Сначала Рогин не хотел показывать рисунки новому товарищу. Ему казалось, что Плаксин узнает во внешности и некоторых повадках себя, обидится и не будет больше с ним общаться.
Друг впервые пришёл в гости к художнику и просматривал все зарисовки и готовые иллюстрации, пока хозяин квартиры сидел рядом и обкусывал заусеницы. Реакция Плаксы на рисунки была совсем не такой, как прогнозировал Рогин.
- Ты чертовски талантливый, я всегда это говорил. Ты должен показать эти рисунки всем.
Ну уж нет.
Рогин помнил позорный случай на первом курсе, когда у него отобрали тетрадь с эскизами. Тогда он самостоятельно изучал анатомию по Баммесу и рисовал помимо черепов и частей тела обнажённых женщин в разных позах. Среди историков была одна неприятная компания ребят, которые перенесли из школы привычку находить жертву и подтравливать её. Те, кто не хотели завтра оказаться на месте неугодных троице, вынуждены были присоединяться. Одногруппники сочли альбом забавным, стали обзываться и перебрасываться этюдником. Рогин молча ждал, пока они наиграются. Ещё в школе он научился не давать задирам повода доставать ещё больше. Этюдник упал к ногам Плаксы, который вошёл в аудиторию в этот момент. Он поднял, пролистал и спросил:
- Чьё это?
Рогин молча поднял руку. Притихшие одногруппники не решились нападать на золотого мальчика. Он вернул тетрадь художнику и хлопнул его по плечу:
- Ты чертовски талантливый.
Видимо, Плакса тоже вспомнил тот случай и отмахнулся:
- Да не этим, я убедился, что кроме тебя в группе нормального человека вообще нет. Те три кретина, - Плакса кивнул на бритых одногруппников, громко ржавших над чем-то своим, - вообще непонятно как сюда поступили, а остальные им в рот смотрят и своего мнения не имеют. Я говорю о тех, кому действительно интересны хорошие и смешные рисунки. Мы создадим группу в любой соцсети на твой выбор. Потом насобираем доната и сделаем тебе сайт. Прикрутим туда ненавязчивую рекламу. Сначала тебе будут капать денежки, потом тебя заметят и предложат издать книгу твоих стрипов. Сейчас это самая тема. Литература в прошлом, короткие истории и минимализм - вот что достойно продаваться в книжных магазинах типа дома Зингера, а также в переходах и на вокзалах.
- Перестань, никому не будет интересно такое. Да и рисую я не так хорошо, чтобы кому-то это показывать. Дурацкая идея, короче. Я и тебе показал эти рисунки потому что... не знают почему, не важно.
- Давай попробуем, я просто выложу в одно сообщество веб-комиксов один...
Плакса не отреагировал на слабые попытки Рогина прервать первый выход в свет Голдмэна и уже загружал комикс в альбом самой большой группы, посвящённой стрипам.
- Пообещай, что если картинка за неделю наберёт больше ста сердечек, то ты сделаешь группу.
Рогин согласился, он был уверен, что больше двух-трёх "лайков" не поставит никто. Тем не менее он обновлял страницу с картинкой едва ли не каждые десять минут и нервничал так, как не волновался даже на защите первой курсовой.
К его огромному удивлению, нашлись люди, которым понравился обаятельный и незадачливый герой. Картинка собрала десяток комментариев и больше ста сердечек, поэтому Рогину и в самом деле пришлось делать группу. Плакса любезно взял на себя раскрутку, а автору было необходимо только оформлять посты, добавлять информацию и рисовать. Последнее было единственным, что доставляло радость по-настоящему.
Численность новоиспечённой группы росла медленно. Однако все приходящие оживлённо комментировали и участвовали в обсуждениях. Многие назойливо писали личные сообщения с просьбами нарисовать портрет, что-нибудь на заказ и просто поболтать. Рогин поначалу вежливо отказывал, а на ответное хамство молчал, но вскоре стал закрывать "личку" от желающих пообщаться. Плакса считал, что это неправильно и что с поклонниками надо общаться, иначе они уйдут. Художник не видел в пишущих фанатов, только лишь маящихся от безделья личностей.
Людей в группе становилось всё больше, что привело к появлению персональных троллей и настоящих ненавистников творчества. Критики и советов не было, как и нейтральных точек зрения. Сам Рогин на язвительные сообщения не реагировал, зато остальные так рьяно его защищали, что становилось неудобно. Каждая похвала вызывала у художника чувство вины и непосильной ответственности. Стоило ему нарисовать что-то не в духе предыдущих работ или попробовать новый способ рисовки, как сыпался шквал недовольства. Однажды Рогин неудачно пошутил на тему христианства, из-за чего от его группы сразу отписалась сотня человек, а ещё столько же стали уличать в бестактности и разжигании, а остальные развернули кровавые религиозные баталии. Рогина постоянно обвиняли в замкнутости и отстранённости от читателей, потому что думали, что он добрый и общительный. Объяснить, что Голдмэн частично списан с совсем другого человека и вообще является выдумкой, было невозможно. Все упорно считали его альтер эго Рогина. Все мысли, высказывания и поступки персонажа по мнению читателей являлись отражением личности художника.
Всё это новоиспечённая сетевая знаменитость переносила с трудом. Однако Рогин знал, что как только он выключит компьютер и отправится спать, то всё закончится, все проблемы исчезнут вслед за гаснущей подсветкой монитора.
Перед парой английского преподавательница привычно задерживалась. Плаксы не было, поэтому Рогину было неуютно в аудитории. Он уже настолько привык к другу, что без него чувствовал себя словно без скафандра за пределами земной атмосферы. Дурное предчувствие усиливало и без того неприятные ощущения. К парте Рогина подошли самые неприятные и крепкие одногруппники.
- Я тут на твою страницу зашёл. Ты у нас, оказывается, знаменитость. Рисуночки там, фанаты тебе зад лижут, школьницы хотят от тебя детей, некоторые даже сами твоего героя рисуют. Как это, фан-арт называется, да?
- Ты не думай, мы всё вчера внимательно посмотрели, давно так не ржал. Ты думаешь, что ты супергерой, да? Добрые дела там, девочки, слава, ага.
Рогин даже не смотрел на них и делал вид, что повторяет текст. Третий, который до этого молчал, не выдержал, оглянулся по сторонам, схватил парня за воротник и вытащил со стула:
- Ты думаешь мы не поняли, что ты там нас всех нарисовал? Типа ты это супергерой, я тот с бровями, Миха - лысый...
- Вы все лысые.
- Рот закрой. Остальные там тоже есть, даже преподы, и типа ты нам всем нам навешиваешь.
Рогин вздохнул. Стыдно было учиться с людьми, которые не признали в злодеях отсылки к Брежневу и Ленину. Только он хотел это объяснить, как бровастый швырнул его обратно на стул и сплюнул:
- Я слежу за твоей говногруппой. Ещё раз что-то про нас нарисуешь - я тебя убью.
Художник потёр горло и откашлялся. Через минуту зашла староста и объявила, что английского не будет.
Рогин покурил в туалете, впервые за долгое время подошёл к зеркалу, чтобы умыться. Ему было жарко и лихорадило. За это время одногруппники ни разу его не задевали с того самого момента, как Плакса спас тетрадь с рисунками. Рогин смотрел на своё угрюмое отражение с прилипшими к бледной рыхлой коже волосами. Он увидел, как пряди светлеют и завиваются, появляется здоровый румянец, глаза смотрят задорно и радостно. Рот разворотило в мультяшную букву D, а за плечами затрепыхался оранжевый плащ. Голдмэн подмигнул побледневшему Рогину нарисованным глазом. Парень уже не был уверен, что он - это он, что неказистая фигурка самодовольного супергероя не поглотила его. Он помотал головой и коснулся лбом ледяной поверхности зеркала.
Дома он нарисовал тёмный кровавый комикс о самоубийстве Голдмэна, который осознал, что он вовсе не герой, а дурак, что от его выходок все только страдают. "Пусть думают, что хотят". Он откинулся в кресло и выдохнул сигаретный дым в потолок. Сколько мама ни ругала его за курение в комнате - без толку. С самого бегства из родительского дома Рогин мечтал курить вволю и спрятаться ото всех. Не вышло. В дверь звонили. Парень быстро распахнул окно, выкинул окурок и разбрызгал туалетную воду, которую берёг именно для таких случаев. Но это была не мама со своими внеплановыми проверками, а Плакса. Он принёс мандарины и водку.
- Мне девчонки сегодня рассказали, что эти быки до тебя докопались, - говорил Плаксин, избавляя мандарины от шкурок, пока Рогин обрубал кругляшки засохшей колбасы, разливал водку в красные кружки с крупным горохом. Другой посуды дома не было. - Мы завтра им вломим так, что... - друзья чокнулись, выпили и сжевали несколько долек колбасы.
- Не надо. Они правы.
- Они считают, что Гитлер хотел освободить русских от коммунистов. Как такие люди вообще в чём-то могут быть правы?
- На этот раз они попали в точку, сами того не зная. Я просто придумал человечка, я тебе даже рассказывал, как это было. Если бы мне нужно было альтер эго, я бы нарисовал помесь Скруджа из "Рождественской истории" и Северуса Снейпа. Это же просто комиксы. Почему всем так хочется увидеть в авторе его героя, это же так глупо. Я не хочу больше рисовать.
Плаксин изящной спиралью снял оранжевую шкурку с мандарина и вздёрнул брови:
- Чего это ты? Мы же стали такими популярными.
- Поэтому и не хочу. Я не знаю, почему все верят, что я - это Голдмэн. Все даже не до конца понимают его характер. Никто не видит хвастовства и вранья, только то, что в итоге он выигрывает. Я не хочу быть таким, как он, мне и так неплохо.
- Ну и чёрт с ним, - вдруг согласился Плакса. - Правда, ты обязательно что-то другое придумаешь, ты же не бросишь рисовать вообще, правильно? Можешь даже никому, кроме меня, не показывать. Можешь даже чисто для себя рисовать, только не бросай, пожалуйста. Ты просто не представляешь, как тебе повезло.
Плакса протянул ему половинку, и друг сразу отправил её в рот. Рогин шмыгнул носом, делая вид, что сок мандарина брызнул ему в ноздри.
- Только давай придумаем легенду какую-нибудь, чтобы ты красиво ушёл.
- Не надо ничего придумывать. Сделаем проще. Я по-прежнему буду рисовать...
- Но тебе же эта тема надоела.
- Тема не надоела. Я привязался к Голдмэну так, что мне иногда кажется, что он мой лучший друг. Ну после тебя, конечно.
- Не подлизывайся, ближе к делу.
- Я по-прежнему рисую, а ты за меня общаешься со всеми. Тебе люди будут охотнее верить, что ты и есть супергерой.
- Не буду. Это твой герой, я твою славу отбирать не буду.
- Пожалуйста.
Спустя несколько рюмок Рогин уговорил друга взять на себя образ художника. Плаксин взял с него обещания, что в любой момент художник сможет забрать себе аккаунт обратно и общаться с поклонниками, особенно если какая-нибудь из школьниц на самом деле решится стать его женой. Рогин почувствовал, что друг так до дома не дойдёт и отправил спать на мягкий уголок в кухне. Перед тем, как лечь спать, художник заметил, что на окне за стеклом лежит недокуренная сигарета. Рогин встал с ногами на подоконник, распахнул створки и взял окурок. Чтобы не замёрзнуть, он завернулся в одеяло. Присев на корточки, парень осмотрел свой город, который сегодня может спать спокойно, ведь Голдмэн вернулся, пускай и с другим человеком под маской. Внизу проехала машина, бросив несколько пятен света на лицо и плечи художника. Он сощурился и понял, что на плечах его оранжевый плащ. Впервые за долгое время Рогин смеялся, хоть и тихо, чтобы не разбудить друга.