Аннотация: Письмо написанное самому лучшему другу через три года после окончания войны.
Дейрон, Мой старый друг...
У нас здесь сегодня жара. Впрочем, какая тебе разница. У вас там конечно жарче. Мирулонский конфликт все еще висит в воздухе, как сжиженый туман, как паучья сетка на одежде. Встречаясь со мной на улице взглядом старые школьные друзья отводят взгляд. Сталкиваясь со мной плечом в толпе обычной для Улицы Зеркал совершенно случайный человек отряхнет плечо. Они называют нас "Ликвидаторы" и смотрят в спины так, словно будь у них лазерный стрэйнер они бы не думая очистили бы Хиллс от нас. Они стараются не касаться нас, не разговаривать с нами и оттого у меня всегда сводит скулы. Я смотрю на зону отчуждения вокруг нас и только улыбаюсь, так как я совершенно беспомощна сделать с этим хоть что-то. Остается надежда на то, что они хоть немного столько же человечны сколько утверждают. Они говорят "Убийцы" и забывают, что сами послали нас убивать. Стирают из своей памяти то, как провожали нас размахивая белыми платками....
Я бы назвала нас "Жертвы". Впрочем и то и то - субъективизм. Правда останется правдой, даже если каждый из нас пожелает, закрыв глаза, обратного. Прошлого не вернуть. Я только не пойму почему платят за него все, кроме виновных.
Нас было десяток выживших. Все мальчишки и девчонки до четырнадцати лет. Группа "Зета". Последний эшелон атаки - те, кто не должен был вернутся ни при каких условиях. Все переигралось там в бою. Сидя в Зале Совета было так просто, глядя на прекрасные творения прошлого, говорить о том как мы легко захватим Мирулон, как ничего не будет стоить нам стремительная атака и выписывать приказ на создание роты смертников. Тех, кто получит помилование в виде пули в висок, если выживет в войне. И приказ о секретности. Что бы беспризорные детки и сироты не узнали на какую бойню их ведут. Пропаганда говорила "мы дадим вам свободу". Каждый офицер обещал нам помилование - только выполните свой долг. А долг прост: вот вам Нейронный стрэйнер, вот вам рассеиватель - зачистить территорию. И мы же шли! Каждый шел и думал об одном и том же: "Мы домой вернемся. У нас будет свобода. Я куплю себе квартирку на окраине столиц, заведу кошку и пойду в школу. И все-все забуду. А Мирулонцы... они же даже не люди". Не люди... Как часто в годы до войны мы слышали это слово? Как часто произносили так легко - не люди. Словно это давало право отнимать жизнь. Мы тогда считали, что давало.
А Мирулон выставил отряды нам на встречу. И самые добрые офицеры погибали первыми, защищая куда мене честных. Восемь суток длился бой? Или девять? Солнца Мирулона жгли наши непривычные плечи и спины, а мы держали нейронные стрэйнеры и думали даже, что сражаемся за наш родной мир.
До того, как первый Мирулонец совершенно по человечески попросил его пристрелить обычным лазерным.
Дей стреляла ему в голове и я видела как ее трясло. Он был первым в наших списках, но не последним. Ликвидаторы... За девять суток боя наша армия не оставила ни одного Мирулонца действительно живым, а от нас самих осталось.. Что? Десяток искалеченных детей.
Я была старшей в отряде и старшей по званию. Я вела наш крейсер домой и каждую минуту останавливала руку, что бы не развернуть его к враждебным голубым солнцам Мирулона или такому доброму нашему. Мне слишком хотелось смыть это все с себя, снять всю одежду, отстричь волосы, забыть имя... Стереть память. Забыть ужас Мирулонского конфликта так легко, как забыли о наших преступлениях, когда мы вернулись.
Помню как нас встречали - последних выживших этой войны. И даже не важно как мы выжили, но главное - вернулись. Все эти обещанные почести стерли ужас из моей памяти, на месяц дали забыть правду, и только потом я до конца поняла слова одного офицера... Я помню как он подошел ко мне, улыбаясь, протянул капсулу с каким-то веществом и тихо сказал: "Это выход".
Он ушел, а капсулу я все еще ношу в медальоне на шее. Может быть еще пригодится.
Через год появилось Единство. Тогда-то мы и узнали, как на самом деле устроен Космос и что нам придется жить в мире со всеми. Мы даже добровольно вернули разрушенный мир Мирулона его обладателям. Мирулон к слову был не единственной планетой, населенной той расой. Мы вообще много чего узнали потом. Особенно когда стали нести ответственность за конфликт: Хиллс стал резервацией нашей расы, а остальные колонии у нас отобрали. Теперь наше право - мирные экспансии и торговля. Теперь мы лишены права на армию и я даже считаю что к лучшему.
По началу Единство даже требовало казни всех выживших после Мирулона, как показательной меры, конечно же. Но потом они посмотрели в наши глаза и сказали лишь, что казнь это милость в нашем случае. Они назвали "Мирулонский конфликт" Ликвидацией. Они назвали нас Ликвидаторами и слово быстро прицепилось всему Хиллсу..
И как же они все были правы. По ночам я все еще вижу Мирулон. Вижу мертвые тела наших солдат, но что хуже я вижу их. Вижу растерзанные тела их войнов, защищавших свой дом, вижу изувеченные пламенем лазера тела детей, лежащие на ступеньках школ, вижу улицы, затопленные медленно конвульсивно подергивающимися телами - тем, что осталось от Мирулонцев после Нейронного стрэйнера. Жалкие, похожие на червей, издерающие сами себя в беспамятной агонии.... Каждую ночь я иду по их телам в поисках чего-то чем можно напоить Кайти. Я точно знаю, что она сидит под лестницей их ратуши и блюет от ужаса. Точно знаю, что у Кайти лихорадка и потому иду. Хотя меня саму тянет отдать земле все съеденное за последние сутки и забраться под какую-нибудь веранду что бы не видеть. А лучше - не слышать. Не слышать стонов изуродованных созданий. Был бы такой вариант я бы взяла лазерник и перестреляла всех, кто еще функционировал, но откуда? Откуда у штрафной роты такое оружие? Все что было - Нейронник да собственные руки и мушкет с одним зарядом. Я все думала зачем однозарядные мушкеты в нашу то эпоху прогресса, пока Дея не выстрелила себе в рот не выдержав. Помнится, я тогда точно решила не стреляться.. Не оставлять остальных.
Я искала воды, спотыкаясь и то и дело падая в цепкие лапы Мирулонцев и тогда они почти что ползали по мне, а меня накрывало истерикой от ужаса и омерзения. Во время одного из таких падений я нашла флягу с водой на поясе медика..
Кайти умерла от обезвоживания еще через рассвет. А через три нас забрали из этого ада и перекинули в другой. И мы снова шли даже не убивать - смерть милосерднее.
Каждую ночь я просыпаюсь от ужаса и мне кажется, что меня снова окружают липкие от крови, склизкие синеватые тела Мирулонцев. Тогда я бужу Ксана. Мне раньше было стыдно, но недавно он проговорился, что тоже видит такие сны.. Он сидит со мной часами и я вижу в его глазах то же, что вижу в своих через зеркала. Эту пустоту и ужас. Это желание исчезнуть из истории.
Вивьен почти три года. Я родила ее через девять месяцев после возвращения. Мы тогда были глупыми детьми и легко повелись на все... На все. Даже на то, что мы теперь взрослые.. Теперь у Вивьен есть отец-калека и мать такая же... Вивьен не может ходить и почти не понимает нашу речь - оказалось отдачей от Нейроных Стрейнеров травмируется что-то в репродуктивной женской системе... У Вивьен синие глаза...как Мирулонская кровь.
Ксан он чуть лучше чем я. Он о ней позаботится.
Когда ты читаешь это я лечу. Истребитель мне дали после войны. Тогда еще предлагали вступить в регулярные войска. С появлением Единства предложения прекратились, но истребитель остался. Я всегда хотела посмотреть на Голубое Солнце вблизи. Сейчас я наверное уже отпускаю штурвал, откидываюсь в кресло и закрываю глаза... Я слушаю голоса. Голоса Мирулонцев, которые звучат в моей голове каждый день с того момента, как утих внешний шум послевоенного празднования. Они просят "Застрели нас". Что бы не передумать я выстрелила по панели управления из Лазерника, так что могу регулировать толькоугол падения. Мне нравится смотреть на это солнце... Хотя кажется я уже слепа, если только на этих истребителях не фильтрующие стекла. Я умру даже до столкновения.
Позаботься о Вивьен, ладно?
Вечно твой друг.
Марика Лесстер. 11 Мая 3044 года. Хиллс. Бутерлиг.
П. С. Я не могла за тебя выйти. Калеки не нужны в Единстве.
Катапультировавшийся черный ящик нашли в пространстве около Мирулона 12 Мая. Последние записи гласили о курсе и уничтожении панели управления. А так же о пятнадцати вызовах на сеть связи сначала Хиллского Крейсера Ишта, затем Мирулонской базы восстановления.
Последняя запись автоответчика Мирулонской базы восстановления не содержит позывных и указания на личность. В ней всего одно слово женским голосом - "Простите".
Семнадцатилетний Ксан Лесстер был найден в своей квартире в Бутерлиге застрелившимся из нейронного стрейнера. В его руках был зажат листок с единственной надпись "Да воздастся...". Тело Ксана было отправлено в Крематорий.
Еще трое участников Ликвидационной группы были найдены мертвыми по разным причинам. Пятнадцатилетнему мальчишке перерезали горло. Говорят он даже не сопротивлялся. Юноша Четырнадцати лет принял критическую дозу наркотиков. Карина - девочка тринадцати лет усыновленная одним из чиновников Единства - вышла из окна сотого этажа.
Когда Дейрон Вилл получил письмо своей давней подруги он уже успел повесить в кабинете ее портрет с черной лентой и надписью "Всегда Восемнадцать". Вивьен Лесстер была усыновлена им и его супругой Амелие, происходившей родом с Мирулона.