Два дома - один совсем старый, другой совсем новый - разделяет около ста лет и полоса зелени, шириной в десять метров. Окна нового дома сияют новехонькими стеклами, которые почти весь день кокетничают со старым домом, посылая ему привет в виде солнечных зайчиков. Но старый дом пребывает в состоянии молчаливой отрешенности. Его местами обшарпанные стены с темными глазницами зашторенных окон, как обиженная жизнью старуха, выражают немой протест юности, представшей перед ним свежей побелкой и пластиком стеклопакетов.
Марк не был стариком. Не был он и озлобленным. Плечистый, с прямым взглядом и упрямым подбородком успешного предпринимателя, он жил в трехкомнатной квартире старого дома. Когда-то в ней было шумно. Теперь же паркет тяжело вздыхал вслед одинокому хозяину, и напольные часы от дедушки укоряли скрипучим басом двадцать четыре часа в сутки. Но Марк слышал от силы восемь-десять тактов этой ворчливой пьесы, поскольку пребывал дома в основном с позднего вечера до раннего утра.
Очередное утро порадовало весенней свежестью. Солнце уже поднялось настолько, что его лучи привычно заиграли на соседских стеклах. Марк заварил кофе и с дымящейся чашкой тонкого фамильного фарфора устроился в плетеном кресле на своем любимом балконе. Резная балконная решетка выгнула черный бок наружу, давая хозяину квартиры чуть больше пространства, чем он и воспользовался, положив длинные ноги на низенький пуфик, оставшийся от мамы.
Старый клен, который рос чуть правее балкона и чудом сохранился во время стройки, по-юношески обрастал клейкими листочками и привлекал окрестных птиц. Марк расслаблялся перед рабочим днем, наблюдая за птичьей суетой. Сейчас звук открывающегося окна спугнул стайку скворцов и они шумно перелетели с одной ветки на другую. А в окне напротив от сквозняка наружу выпорхнула оранжево-желтая штора. Девичья рука подхватила ее и затянула назад.
Марк отхлебнул глоток кофе.
Штора съехала вбок, и в раскрывшемся проеме окна нарисовался силуэт девушки. Солнце осветило ее сонное лицо. Девушка прикрыла глаза рукой и, выгибаясь, потянулась назад; потом склонилась вбок и двумя руками выставила за окно увесистый горшок с пышным растением.
Марк поставил чашку на пол.
Горшок едва поместился на узком подоконнике. Крупные удлиненные листья и гроздья мелких коралловых цветов недовольно покачивались от движения. Девушка выпрямилась.
Дедушкины часы, предостерегающе заскрипев из глубины старой квартиры, взяли самую низкую ноту. Марк понял, что вслед за первым ударом последует еще семь, и решительно встал. Девушка заметила его, смутилась, отошла на шаг и задернула штору.
Звук разбившегося цветочного горшка ударил в спину. Марк оглянулся и увидел надутую парусом штору и испуганное лицо девушки, смотревшей вниз. "Растяпа!" - посетовал он. Под окном, на бетонной дорожке, среди комьев земли и черепков, еще секунду назад бывших цветочным горшком, распластались удивленные листья и еще сочные коралловые соцветия.
Досада сопровождала Марка весь день. Всегда спокойного сегодня его многое раздражало: пешеход на обочине; кошка у дверей офиса; секретарша с пудреницей. Но более всего его раздражали его собственные мысли. Весь день он думал о разбившемся цветке и растрепанной девушке, которую он к тому же встретил, когда выезжал со стоянки. Девушка торопливо шла по краю дорожки, прижимая к груди ком земли с торчавшими из него корнями и поникшими стеблями. Девушка плакала. Она по-детски всхлипывала, и слезы текли по щекам. "Детский сад какой-то!" - подумал Марк. И еще он подумал, что бы могло так расстроить его? Ничего! Давно уже ничего! Но плачущая по цветку девушка не выходила из головы.
Закончив работу раньше обычного, Марк направился в цветочный магазин.
- Мне нужен цветок с удлиненными овальными листьями, большой, - сообщил он продавщице, и она предложила ему на выбор несколько растений, похожих на то, которое было у девушки.
Выбрав самое красивое, на его взгляд, Марк поехал домой.
Весь вечер он с нетерпением поглядывал на соседское окно в надежде увидеть хоть прядь соломенной челки или кисть девичьей руки, поправляющей занавеску. Но нет! Окно молчало и только с приходом ночи вспыхнуло теплым янтарным светом. Марк подхватил купленный цветок и пошел в новый дом, заранее посчитав окна, чтобы не ошибиться с подъездом.
Звонок: неожиданно резкий, не мелодичный или заливистый, а резкий, как окрик трамвая.
Тишина. Осторожные шаги за дверью. "Смотрит в глазок", - догадался Марк. Он выставил перед собой цветок. Тугие стебли качнулись. Плотные глянцевые листья шевельнулись над головой. Свет, попав на их оборотную сторону, высветил толстые прожилки на зелено-фиолетовом фоне.
- Кто там? - недоуменный голос.
Марк выглянул из-за листьев и, улыбнувшись в глазок, ответил:
- Я вам цветок принес! У вас же разбился, я видел. Вот, я принес вам цветок.
Глазок засветился. Марк выпрямился. Пауза тишины затянулась. "Боится, - догадался он, - надо было утром принести".
Пока он корил себя за поспешность, в замочной скважине клацнул ключ. Два оборота, и дверь отползла в сторону. Перед Марком предстала девушка с соломенными волосами. Глаза у нее оказались серыми, с голубинкой. Девушка смотрела с недоумением и молчала.
- Здрасьте, я - Марк. Я живу напротив вас, там, - он обнял горшок одной рукой, а другой махнул в сторону своего дома.
Напряженное внимание девушки сменилось удивлением. По ее глазам можно было читать все, что она чувствует! После удивления появился страх.
- Ой, вам же тяжело! - она посторонилась, пропуская гостя в дом.
- Куда его?
- Сюда, на кухню, - девушка пробежала вперед, включила свет. - Ставьте сюда.
Марк поставил цветок на пол у окна. Поднимаясь, он увидел на столе банку. В ней почивал разбившийся цветок, вернее, его часть, чудом уцелевшая при падении. Марк перевел взгляд на свой подарок.
- Я ошибся?
Девушка улыбнулась.
- Немного.
Марк пожал плечами.
- Жаль. Я не специалист по цветам.
Неожиданно девушка рассмеялась.
- Вы купили очень красивый! Он называется фикус! А это - бегония. Я ее выхожу. Видите, листья уже приподнялись.
- Я не знал, что растения выживают после падения с третьего этажа, - пошутил Марк.
- Да, - девушка опустила глаза.
Марк принял возникшую паузу как сигнал к отступлению.
- Я пойду. Извините за поздний визит...
Девушка остановила его. Марк не ожидал такого, растерялся, но хозяйка не обратила внимания на его недоумение.
- Знаете, эта бегония мне дорога, по-особенному дорога, - она словно оправдывалась. - Ее очень любила моя бабушка, - девушка вновь смолкла. - Ой, - она опустила руку, - извините, я...
- Ничего.
Марк потоптался. Он почувствовал себя невежливым, даже наглым. Бесцеремонно влез в чужую жизнь, пусть даже с самыми лучшими побуждениями. Девушка тоже ощутила неловкость.
- Знаете, фикусу было бы лучше на вашем балконе, - сказала она, - у вас теневая сторона, нет прямых солнечных лучей и света достаточно... и балкон украсит...
- Вы думаете?
Она уверенно закивала. Марк понял, что был замечен на своем балконе. И ему это почему-то понравилось.
- А давайте завтра вы поможете мне его там устроить, а то ведь я... я не знаю, как с ним обращаться.
В серых глазах засияли искорки радости. В груди Марка поднялась теплая волна.
- До завтра?
- Угу, - согласилась она.
Марк задорно сбежал вниз, перепрыгнул несколько ступенек на последнем пролете и остановился, вдруг вспомнив, что так и не спросил имени соседки.
"Бегония!" - окрестил сам и побежал в свой старый дом, затихший в ожидании перемен.
![[]](/img/d/dolgaja_g_a/begoniya/begonija.jpg)