Аннотация: Правдивая история о том, как легко можно вылечить хандру.
На улице пасмурно, как и в моей душе. И не только в душе - голова болит, сердце ноет. Зима ушла, наступила весна, а я все сопли утираю. Иммунитет, наверное, ослаб. И жизнь не в радость. В поликлинику, что ли сходить?
"Не-е-т, не пойду, - решила я, - там бабушки, дедушки сидят в очереди к врачу, о болезнях разных рассказывают, на жизнь свою жалуются. Не хочу!"
Вдруг телефон затрезвонил - подруга давняя звонит, Нина. Ну, как водится, поговорили о житие-бытие, поплакались друг дружке, и тут выяснилось, что у Нинки тоже со здоровьем не все гладко. А лечится она у одной хорошей докторши уже месяца четыре. Но это так надо, проблемы, они наживаются быстро, а расхлебывать их приходится ого-го как долго!
- А она точно хороший врач? - сомневаюсь я.
А Нинка отвечает, что очень, все знает и понимающая такая.
На сердце сразу полегчало - мир не без добрых людей! А найти врача хорошего - это уже почти что вылечиться.
На следующий день взяла я денежки из своей заначки, мужу ничего не сказала. Меня еще мама учила мужу про болезни свои никогда ничего не говорить - они, мужья, этого не любят! В смысле, жен больных не любят. Так вот, втайне от мужа, отправилась я к частному доктору. Частному, потому что дома принимает за деньги, а так в медицинском институте на кафедре гастроэндокринологии работает. Туда я и поехала для начала, на эту кафедру. Приехала, спрашиваю:
- Мне бы Ларису Ивановну.
Поднимается со стула молодая женщина в белом, как водится, халатике. Улыбается мне, как старой знакомой, ласково так под ручку в коридорчик выводит. Там мы поговорили, я пожаловалась на свое житие бытие сопливое, она меня утешила, сказала, со всем разберемся, все вылечим, только сначала надо все анализы сдать, рентген сделать, всяким ее знакомым врачам показаться, провериться. И завертелось все. Я только и успевала денежки из заначки доставать, да каждый день ни свет, ни заря к Ларисе Ивановне отвозить.
И вот, наконец, всю меня проверили, все анализы взяли, рентген всяких мест сделали. Жду результатов. Нинке не звоню пока. Решила, как все узнаю, так и сообщу. А деньги в заначке закончились. Ну, думаю, сегодня Лариса Ивановна мне все расскажет, за все уже уплачено, но на всякий случай у мужа денег попросила за свет, за квартиру заплатить. Хоть на такси будет. Потом, думаю, разберемся, когда все узнаю.
Приезжаю к Ларисе Ивановне домой. Она, как всегда, ласково меня встречает, с мужем-кардиологом знакомит, у меня, оказывается, с кардиограммой что-то не так. А он всякие микстурки, каких нигде не достать, сам делает. Помогают о-очень. Заплатить только надо. Я говорю, ладно, заплачу, только сегодня у меня нет. А Лариса Ивановна так ласково улыбается, с мужем переглядывается, что ж, мол, завтра, так завтра, и микстурку завтра.
Потом она серьезной стала, в свой кабинет пригласила, на стульчик усадила и говорит:
- Вот, хочу, я вам сказать, что есть у вас серьезная проблема. Их вообще-то много. Но все постепенно, вы не беспокойтесь, все исправим, все вылечим.
Я аж похолодела. Испугалась. Все, думаю, крышка. И денег у меня больше нет. Что делать, ума не приложу. А Лариса Ивановна достает огромный снимок моих легких, смотрит на свет, головой качает, мне пальчиком тычет, смотри мол, вот сюда.
- Видите, какие огромные темные пятна, - говорит, - Это очень серьезно. Надо еще несколько обследований сделать. Скрывать от вас не буду, тут нужен высококлассный специалист. Но у меня такой есть, не беспокойтесь, все устроим.
У меня слезы потекли, нос утираю, гнусавым голосом спрашиваю:
- Какой специалист, как называется?
Лариса Ивановна умное такое слово говорит:
- Фтизиатр.
И тут я вспомнила. У меня подруга закадычная, одноклассница - фтизиатр. Туберкулезников лечит. И от этих воспоминаний дыхание перехватило, сердце сжалось и не отпускает.
- Неужели туберкулез? - у Ларисы Ивановны спрашиваю.
Она сочувственно покачала головой, и решила меня отвлечь от грустных мыслей рассказами о результатах других моих обследований. Там проблем обнаружилось, и не перечислить все. Я ее вполуха слушаю, мысль о туберкулезе покоя не дает. И говорю я Ларисе Ивановне:
- Дайте мне снимок, я его подруге покажу, она замглавврача в областной больнице. Очень хороший врач, ее все хвалят. Да и подруга ведь.
Смотрю, Ларисе Ивановне моя идея не по вкусу пришлась. Отговаривать начала. Зачем, мол, друзьям о своих проблемах рассказывать. А я настаиваю, дайте мне снимок, и последний аргумент привела - я же за него заплатила!
Делать нечего, Лариса Ивановна так нехотя мне его отдает, а все остальные бумажки прячет в свой стол, это, наверное, чтобы я и их не забрала.
Время уже позднее было, пошла я домой. Договорились мы с доктором, что завтра в это же время я снова на прием приеду.
Дома меня муж ждет, дожидается. Догадался, что со мной что-то не так. Стал расспрашивать. А я тут возьми да разревись! Снимок показываю, про Ларису Ивановну рассказываю. Муж у меня очень серьезный человек, и умный такой. Он на мои сопли-слезы внимания не обращает, дает трубку телефонную:
- На, звони однокласснице своей, - говорит, - ей снимок покажи сначала.
Позвонила я, поплакалась и наутро поехала в ее областную туберкулезную больницу.
Иду по территории больницы, озираюсь, дышу в полвздоха, чтоб заразу не подхватить, и своей хватает. Нашла корпус легочников, кабинет подруги нашла, захожу. Сидит моя подружка в кресле за столом, на меня так сочувственно смотрит. Я сразу что-то такое родное почувствовала, близкое, комок к горлу подкатил. Хриплым голосом говорю:
- Спаси меня, Вера, совсем мне плохо!
И снимок протягиваю. А у нее в кабинете аппарат такой, специальный, чтобы снимки рассматривать. Ставит она мой снимок туда, аппарат включает. Я замерла, ни жива, ни мертва. Жду, что скажет. А Вера молчит, на снимок внимательно смотрит. И вдруг как засмеется. Я обалдела - у меня горе, а она надо мной смеется. Права была Лариса Ивановна, когда говорила, что незачем к подругам ходить!
Сижу на стульчике, тихонько плачу, слезы глотаю. А подруга моя умываться пошла, у нее тоже слезы потекли, только от смеха, и тушь потекла.
Вернулась она, ресницами моргает, чтоб глаза просохли быстрей и все еще посмеивается. Я отвернулась, обиду свою демонстрирую. Вера ко мне подошла, обняла за плечи и спрашивает:
- Как ты говоришь, докторшу-то зовут?
- Лариса Ивановна, - отвечаю.
-А-а-а, - Вера так понимающе потянула, - значит, Ларисе Ивановне поверила, лечиться к ней пошла, а ко мне обратиться не додумалась?
Я недоумеваю, что-то мне подсказывает, что еще не так мои дела плохи, как кажется.
А Вера достает какой-то другой снимок, мне показывает в аппарате.
- Вот, смотри, это - легкие. Видишь, структура однородная, никаких пятен, хорошие легкие.
Я вижу, да, хорошие легкие, соглашаюсь с Верой.
Она теперь снова мой снимок в аппарат ставит.
- А вот твои легкие, видишь?
Вижу, конечно, и понимаю, что они сильно от тех с хорошей структурой отличаются. На них два крупных пятна, по одному на каждом.
А Вера продолжает.
- На первом снимке - легкие мужчины, - понимаешь?
А то! Я понимаю.
- А на этом - твои, а ты - женщина.
И это я понимаю. Только видимо я совсем со своими проблемами отупела - понимаю, что уже ничего не понимаю. Вера меня пожалела и говорит:
- Вот эти два пятна - это твоя грудь, железы молочные. И структура у них хорошая, однородная. У всех женщин такие снимки, грудь на легкие проецируется. Так что, все у тебя хорошо. И нет никаких затемнений. А к Ларисе Ивановне больше не ходи.
И тут я возражаю, как это не ходить, я же ей деньги еще должна! Здесь уже подруга моя точно решила, что я не в себе, посмотрела на меня так жалостливо и предложила чайку попить.
Когда голова моя прояснилась, я так подругу свою полюбила, и жизнь мне открылась всей своей красой - небо голубенькое, птички поют, солнышко светит, и я живу. И все со мной хорошо, и депрессия прошла, и иммунитет сам по себе восстановился.
А к Ларисе Ивановне я вечерком с мужем поехала. Показала, где она живет. Муж меня за дверью оставил, а сам пошел деньги назад забирать и все бумажки с анализами, за которые я заплатила. Лариса Ивановна сначала не хотела ничего отдавать, мне муж потом рассказывал, но, когда он пригрозил разборками какими-то, все отдала и при этом сказала, что мы ничего не докажем, ведь она меня еще полечить не успела... .
А Нинка? Она еще год работала на Ларису Ивановну. По привычке, наверное, пока та благополучно в Америку не уехала на ПМЖ. А Нинке вскоре после ее отъезда операцию сделали - гинекологическую, тоже благополучно, к счастью!