Дорофеева Ольга Викторовна : другие произведения.

Кенотаф

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Кенотаф". Именно такое прозвище дали герою обитатели и персонал дома престарелых из лондонского пригорода. Да он и сам ощущает себя памятником - памятником давно прошедшим временам, давно отшумевшим битвам давно оконченной Великой войны... Он остался один. Он - последний.
  Я - Кенотаф. Разумеется, это лишь прозвище, к которому, по установившейся здесь традиции, прибавляют уважительное "сэр". Да я, признаться, и сам к нему привык... Конечно, так меня называют, когда полагают, что я их не слышу. Видимо, они думают, что меня это может обидеть. Ну, что ж, не буду их разубеждать. К тому же в последнее время слышать я стал действительно хуже, но не настолько, как Майкл - он вообще глухой, как тетерев. В нашу последнюю встречу мне показалось, что он меня даже не узнал. Но он всегда был странный парень, так что, может, это его очередной розыгрыш?
  Хотя по части розыгрышей ему всегда было далеко до старшего брата Неда. Вот уж был мастер! Они с моим старшим братом Артуром в годы учебы в Оксфорде устраивали такие проделки, что в конце концов были собственноручно выпороты потерявшей всякое терпение матерью Неда, миссис Лоуренс. И сами потом со смехом об этом рассказывали, припоминая и причину экзекуции - они вырядились девицами легкого поведения и попытались пройти на прием к декану колледжа Иисуса... Я наслушался столько историй про этого самого Неда, что когда он приехал к нам погостить, я был страшно разочарован. Маленький и хилый, он был застенчив и от девушек шарахался как от чумы, чем очень огорчил мою сестру. Насколько я знаю, он так и не женился, а страсть к переодеваниям осталась у него на всю жизнь. Мне много лет время от времени попадались в газетах фотографии, на которых он позировал в самых немыслимых одеяниях, словно шейх из арабских сказок... Но надо признать, что в них он выглядел значительнее и даже казался выше ростом. Вот только не уверен, что его строгая матушка была в восторге от подобного карнавала.
  
  А скоро меня ждет еще одно представление. Уже сегодня, в этот пасмурный ноябрьский день, все взбудоражены предстоящими событиями. Старшая сестра Грин проносится мимо как огромная птица, улыбаясь мне на ходу со всей возможной почтительностью. Забавно! Я напоминаю себе извлеченное из ящика с опилками чучело доисторического животного. Осталось только отряхнуть налипшую стружку - и можно выставлять на обозрение публики.
  К завтрашнему дню все уже готово: и кресло, и плед, и парадный костюм, и непременный берет. Заказан микроавтобус со специальным подъемником. Это действительно удобнее, чем поднимать меня с моим креслом вручную. Кстати, кресло у меня новое, и что особенно забавно, немецкого производства. Жаль, некому оценить эту шутку...
  
  А сегодня я могу отдохнуть, чтобы набраться сил перед завтрашней церемонией. Но меня не оставляют одного до тех пор, пока я не прошу об этом со всей решительностью, на которую еще способен.
  Видимо, мне удается задремать. Сквозь полудрему я слышу, как скрипит дверь, и открываю глаза. В мою комнату входит Сирил - как всегда бодрый и подтянутый, в парадном мундире. Не скрою, я рад его приходу - всегда приятно поболтать со старым приятелем. Сирил улыбается и, оглядывая мою экипировку, замечает:
  - А ты неплохо подготовился, старина! Завтра на параде все девчонки будут смотреть только на тебя!
  Он проходится по комнате, и парадная сабля при каждом шаге тихо позвякивает. Я улыбаюсь: Сирил всегда любил пустить пыль в глаза, вот и сейчас не удержался, бросил в ножны два серебряных таннера... Он усаживается в свое любимое кресло в углу и начинает болтать о всяких пустяках. Но как следует поговорить нам не удается - сестра Грин, приоткрыв дверь, с улыбкой сообщает, что ко мне пришли гости. Смогу ли я их принять?
  За дверью слышен гомон детских голосов. По-видимому, это школьники? И правда - в комнату бойко пробираются с десяток ребятишек в сопровождении учителя. Они толкают друг друга локтями и возбужденно переговариваются. Наконец, учителю удается их утихомирить. Вообще, они забавные, эти ребятишки! Им, должно быть, лет по десять или чуть больше. Они аккуратно причесаны и одеты в одинаковые синие костюмчики с гербом школы на лацкане. Какой именно - мне разглядеть трудно, да, впрочем, какая мне разница? Или это нынешние маки? Наверное, из пластика.
  Прежние, из шелка, мне нравились гораздо больше. Но все меняется... И скоро от маленького цветка останется лишь красный кружок, больше похожий на эмблему подземки, чем на мак. Все упрощается. Подробности интересны лишь очевидцам и историкам... Скоро от всех нас останется лишь несколько дат, десяток фамилий и пара картинок в учебниках. А, скорее всего, это уже почти так и есть. Ах да, останутся еще и маленькие алые маки! Ну, куда же без них. Хорошо, что по сравнению с маками, сегодняшние школьники почти ничем не отличаются от тех, кого мы встречали раньше, когда, к примеру, ездили на всякие встречи - в школы и колледжи. А если и отличаются, то разве только тем, что о нас сегодняшние дети не знают почти ничего.
  
  Кстати, подобные поездки - очень милое занятие, особенно для тех, кому к тому времени уже совершенно нечем было заняться! Как, например, нам с Майклом... Со временем мы достигли в выступлениях изрядного мастерства. Программа у нас была отлаженная: пара-другая героических историй, какой-нибудь страшный эпизод - чтобы детишки испугались! - но непременно с хорошим концом, что-нибудь сентиментально-лирическое, но в рамках приличия и, под конец, что-либо поучительное - чтобы администрация школы была довольна. Страшную историю обычно рассказывал я, а лирическую - Майкл. Он так проникновенно говорил о своей любви к прекрасной девушке, что у меня часто слезы наворачивались на глаза. Потому что в этот момент я обычно вспоминал его настоящую подружку - телефонистку Флору. Девушкой она была ветреной, но отзывчивой и щедрой, за что и заработала свое прозвище - Коммутатор. Говорили, что один из ее многочисленных приятелей, заделавшись писателем, даже помянул ее в какой-то своей книжке. Правда, будучи джентльменом, имя героини он все-таки изменил. Не знаю, может и правда. Мне такая книжка как-то не попадалась.
  Так что если во время рассказа не выдерживал и начинал смеяться я - то выпивка была за мой счет. А если, глядя на то, как я вытираю слезы умиления, хихикать начинал Майкл - угощал он.
  Но в последнее время он совсем сдал. Не знаю, увидимся ли мы с ним завтра?
  Надо будет спросить у Сирила - не знает ли он каких новостей о Майкле...
  
  Дети рассматривают меня с неприкрытым любопытством, а один парнишка даже незаметно от учителя трогает мою ногу. Должно быть, хочет удостовериться, что я живой.
  После положенных приветственных слов все по знаку своего учителя затягивают "На полях Фландрии". Сирил в своем углу делает вид, что сейчас застрелится. И я его понимаю - даже самая прекрасная песня может надоесть. За столько-то лет!
  Но вот мои маленькие визитеры уходят, и мы можем продолжить прерванный разговор.
  - Ребята передают тебе привет! - улыбаясь, говорит Сирил. - Говорят, что обязательно остановятся посмотреть на тебя во время возложения венков. Тебе ведь дадут венок, верно?
  - А как же! - киваю я. - Венок из маков положат на колени, подвезут на коляске к подножию монумента... Все, как полагается.
  - Ну, хоть какое-то развлечение!- соглашается Сирил.
  Через несколько минут он уходит, бросив на прощание:
  - Смотри не подведи нас! Венок не урони!
  И когда за ним закрывается дверь, я вспоминаю, что про Майкла так и не спросил.
  
  Вечереет. Мне приносят ужин - если это, конечно, нечто протертое и безвкусное можно назвать ужином. Пора спать - завтра тяжелый день. Сестра Грин предлагает мне сделать успокаивающий укол, но я отказываюсь. Лучше бы принесла мне джина! Но от нее подобного подарка не дождаться... И даже пример королевы-матери, которая до последних дней, говорят, любила пропустить стаканчик, ее не убеждает! Ну, надеюсь, завтра уж мне удастся опрокинуть рюмочку-другую - в честь Дня поминовения...
  Сон все не идет. Я уже и сам подумываю позвать сестру, как кто-то тихонько входит в комнату. Я зажигаю лампу - бог мой, да это же Сильвия!
  Она присаживается на край кровати и протягивает руку к моей щеке.
  - Привет, бездельник! - говорит она. - Все лежишь? Не надоело?
  Я так рад ее приходу, что даже не знаю, что ответить. Я вдыхаю аромат ее духов и молчу.
  - Вот решила тебя проведать! А ты, похоже, не рад?
  - Я рад! - отвечаю я. - Очень рад. Просто я давно тебя не видел...
  - Завтра трудный день - а ты весь как на иголках... Тебе надо отдохнуть!- качает она головой и улыбается. А потом проворно скидывает туфли и ложиться рядом.
  - Давай-ка спать! - говорит она. - Гаси свет!
  - Подожди, дай я еще посмотрю на тебя!
  - Ох, ну посмотри! - она заглядывает мне в глаза - все так же молода и свежа... Ее темные волосы щекочут мое лицо, а синие глаза смеются. Она целует меня в губы. Но как только я хочу ее обнять, заявляет она с притворной суровостью:
  - Осторожнее, не помни мне платье! Оно и так слегка испачкано, хорошо хоть, что пятно небольшое.
  Я помню это платье. И пятно на нем тоже помню - маленький черный цветок, расцветший под левой грудью...
  - Вечно у тебя одно на уме! - добавляет она. - Сразу начинаешь распускать руки, дрянной мальчишка!
  Убедившись, что я лежу смирно, она устраивается поудобнее, прижимается к моему плечу и закрывает глаза. И я засыпаю под аромат фиалок - ее любимых духов...
  
  Я просыпаюсь чуть свет, но Сильвии уже нет. Ну, что ж, она никогда не любила задерживаться надолго...
  Да сейчас, признаться, мне и не до нее - надо начинать собираться.
  Наконец, я готов - умыт, одет и усажен в новенькую коляску, которая, несмотря на свое происхождение, оказывается весьма удобной.
  Джордж - наш водитель - загружает меня в микроавтобус, и мы отправляемся в путь. Сестра Грин устраивается рядом с водителем, и я полагаю, что путь мне придется провести в одиночестве. Но не тут-то было! На сиденье рядом с моей коляской проворно устраивается еще один старый знакомый и приветствует меня:
  - Guten Morgen, унтер-офицер! На парад подвезешь?
  - Ну, что ж, подвезу... - соглашаюсь я. - Места хватит и на двоих.
  - Мы давно ждем тебя!
  - Неужели? - я не могу сдержать удивления. - А вам-то я зачем понадобился?
  - Мы готовы отправляться в путь. Нам не хватает только тебя!
  - Придется подождать! - пожимаю я плечами.
  Остаток пути мы проводим в молчании. Мой гость рассеянно смотрит в окно. Он напялил каску на колено и нервно постукивает по ней своими испачканными в земле, прокопченными пороховым дымом пальцами. А потом принимается еще и насвистывать. Если вдуматься, то "Мы - кайзерова конница" выходит у него почти без фальши.
  
  Наконец, мы прибываем в Лондон. Мой гость выходит первым и напоследок замечает, что мое инвалидное кресло весьма недурно - сразу видно, что делали в Фатерлянде...
  Меня осторожно выгружают на землю. Я оглядываюсь по сторонам - и никого из наших не вижу. Неужели я один? Неужели я - последний?!
  До самого начала церемонии я еще надеюсь - ну уж Майкл-то должен появиться!
  И он появляется. Легкой походкой подходит к моему креслу и отдает честь. Новенькое хаки, каска - у бедра, на груди - противогазная сумка.
  - Ты выглядишь гораздо лучше, чем в прошлый раз! - говорю я ему.
  - Ты не представляешь, как я рад, что перестал напоминать себе трухлявый пень. А если и ходить - то только под себя! - он дружески хлопает меня по плечу и смеется. - Ну ладно, мне пора! Давай, не задерживайся! Осталось дождаться только тебя!
  - Я скоро! - отвечаю я старому другу.
  
  11 часов утра. С венком на коленях я подъезжаю к подножию монумента. Звучит торжественный марш. И с каждым мгновением мне становится все легче и легче дышать. И спина не болит. К чему мне этот плед, когда хочется размять ноги?
  Я встаю с кресла и, опустившись на одно колено, кладу венок к основанию Кенотафа. Потом поднимаюсь, отдаю честь и отправляюсь туда, где ждет меня наша рота. Лейтенант Клэнси, сержанты Росс и Макдауэлл, капралы, рядовые...И там где-то в немыслимой дали стоит САМ лорд Китченер.
  Я подхожу к строю, поворачиваюсь к лейтенанту:
  - Сэр, сержант Крайтон прибыл из отпуска.
  Он кивает и салютует мне. Ребята размыкаются, и я занимаю свое место. Наконец-то я вернулся.
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"