Доронин Вячеслав : другие произведения.

Всегда смеющийся хрусталь (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.80*5  Ваша оценка:

  Пролог.
  
  В семь часов вечера к киоску на пересечении улиц Волгина и Бутлерова подошёл молодой человек, распространяющий вокруг себя жуткий аромат низкосортного алкоголя. В глазах его застыло странное выражение, напомнившее продавщице киоска водителя, только что случайно наехавшего на собаку. О, чёрт! - говорили эти глаза, как же меня угораздило.
  О, чёрт...
  Молодой человек окинул взглядом выставленные на продажу напитки, из которых три четверти, а то и больше, относились к алкогольным. Близость "общаг" и вечно жаждущих студентов определяло специфику ассортимента. Выпивка и закуска. Мятная жвачка и сигареты. Зажигалки и конфеты, освежающие дыхание.
  Продавщица поморщилась. ЭТОМУ такие конфеты точно бы не помешали. Студенты часто бывали подвыпивши, но от этого несло так, словно он принимал спиртовые ванны.
  Даже внутрь киоска надышал.
  Она ожидала, что сейчас последует заказ на самую дешёвую водку. "Привет" или там "Русская", но...
  - Бутылку "Абсолюта". - сказал молодой человек абсолютно трезвым голосом.
  Она подумала, что ослышалась. Взглянула на ценник. В принципе, можно было обойтись и без этого, она помнила все цены наизусть. Но надо было как-то скрыть изумление.
  - Побыстрее пожалуйста. - холодно сказал молодой человек, и взглянул сквозь стекло прямо на неё. В глазах его пылала ярость, в доли секунды сменившая обитавшее там выражение растерянности. Сумасшедший, подумала она, психопат. Сейчас дам ему бутылку, он отвинтит крышку, плеснёт на меня и подожжёт.
  - Д-да, минуточку. - пробормотала она. Обругала себя пугливой дурой, но когда полезла за "Абсолютом", постаралась не выпускать странного покупателя из поля зрения.
  Она возилась минуты две, хотя самой показалось, что много дольше.
  - Вот. С Вас пятьдесят шесть тысяч. - сказала и сама испугалась. Сейчас придёт в бешенство, возьмёт бутылку...
  Она не додумала. На металлический прилавок легли одна купюра пятьдесят тысяч и шесть по тысяче.
  - Спасибо. - сказал он, забирая плоскую бутылку. Ярость в глазах сменилась равнодушием, словно он смотрел не на человека, а на пустое место. От былой ярости не осталось и следа.
  Он открутил белую пластиковую крышку, и...
  Вот сейчас, подумала она.
  ...опрокинул бутылку над раскрытым ртом. Один глоток, другой. Судорожно заходил кадык.
  Куда ж в тебя лезет, изумилась продавщица, наблюдая как содержимое бутылки исчезает в глотке студента.
  Он оторвал "Абсолют" от губ, словно делая огромное усилие. Часто-часто, словно пёс в жару, задышал, пытаясь справится с тошнотой. Ещё немного, попросил он себя мысленно, продержись ещё самую малость... В скором времени алкогольное отравление организма даст о себе знать - если не убьёт сразу, придётся долго лечиться, а изменения в организме - необратимы. Если посадишь печень... Кирдык, дорогая Америка!
  Он тщательно, стараясь не пролить ни капли, закрыл пробкой бутылку и сунул её во внутренний карман куртки. Пока достаточно. До ГУМа хватит.
  Он быстрым шагом пошёл к остановке. Двадцать минут на автобусе до станции метро "Калужская", а там ещё минут тридцать с пересадкой... С "Площади Революции" пешком минуты три. Должен успеть.
  
  
  Глава 1. Вернувшийся домой...
  29 октября, воскресенье, утро.
  
  Я бросил пакет в прихожей, стянул ботинки с усталых, сбитых мало не в кровь ног, и, игнорируя рвотные позывы, повалился на диван. Жалобно скрипнули пружины, старый матрас прогнулся под моей тяжестью.
  Через минуту я уже спал.
  Проснулся я поздно, наручные часы показывали около часа дня. Слегка побаливала голова. Я сел на диване, бросил косой взгляд на зеркало. И изумлённо вскочил, оглядывая себя.
  Во-первых: спал я полностью одетым, разве что без куртки и ботинок. Свитер, под ним зелёная футболка с надписью "Reebock", чёрные брюки - всё при мне.
  Во-вторых: вся одежда в следах грязи. Свитер разорван на левом плече, чёрное пятно засохшей крови... Сняв свитер, я обнаружил на левом плече глубокую рваную царапину, даже не царапину - борозду! с коркой запёкшейся крови. Чтобы снять футболку, присохшую к ране, её пришлось отмачивать водой.
  В-третьих: избавившись от футболки и брюк, я обнаружил, что стал богаче на два здоровых синяка - один на рёбрах, другой на правом бедре, размером с блюдце. И что самое странное - ни ушибы, ни царапина не болели. Совсем. Даже когда я ткнул в синяк на бедре пальцем, я не почувствовал ничего, что выходило бы за рамки обычной чувствительности здорового тела. Здорового! Судя же по цвету моей конечности, я был сильно болен.
  Словно синяки мне кто-то в шутку нарисовал несмываемым маркером глубокого синего цвета. Но кому нужно было рисовать царапину? Заливать мне плечо кровью, даже искусственной? Вот хохма, так хохма. Но царапина-то - настоящая! Я отодрал краешек коросты и убедился, что под ней розовая заживающая плоть. Ткнул пальцем, и минуту потом прыгал на месте, пережидая приступ боли.
  В-четвёртых: лицо моё тоже пострадало. Весь лоб в мелких подживающих царапинах. Через левую щёку тянулась ещё одна, но более глубокая царапина, начинаясь в районе виска и заканчиваясь у нижней челюсти. Губы распухли, словно от удара. Глаза...
  Вот это меня добило окончательно. Глаза приобрели вместо обычного тёмно-серого оттенка глубокий чёрный цвет, так, что различить зрачок и радужку стало затруднительно.
  Я, Юрий Геннадьевич Берестин, студент 4-го курса Академии Нефти и Газа имени Губкина, обычный двадцатилетний парень, внезапно стал чернооким. Забавно. Если не сказать хуже...
  Переодевшись в чистое: тёмно-синие спортивные штаны "Reebock" и белую футболку той же фирмы, я поставил чайник на огонь, сел за стол и задумался. Как понимать произошедшие со мной перемены? Как болезнь? Разве черноглазием можно заболеть? Я знаю, что белок глаз меняет свой цвет во время некоторых болезней: так, когда мой друг болел желтухой, белки его глаз стали лимонно-жёлтого цвета. Но у меня сменила цвет именно радужка, а никак не белок! Новая страшная болезнь, вроде СПИДа? Она заразна?
  Я представил, как по Москве идёт новая эпидемия. Сотни людей из каре-, серо-, зелёно-, синеглазых становятся чёрноглазыми. Смешно. Но вряд ли... Чувствуя я себя не хуже, чем обычно, а, пожалуй, даже лучше. Ничего не болит. Совсем.
  Хотя, пожалуй, с выводами я поторопился. Голова болит. Не по-настоящему, а так... с похмелья. Тут мысли мои обратились к событиям, предшествующим пробуждению сегодня утром. Заодно я решил проверить, какое сегодня число. По идее должно быть двадцать девятое октября, если Жанина свадьба была вчера...
  Свадьбу я смутно помнил. До определённого момента, конечно. Помнил, как пришёл домой. Помнил, как открыл дверь ключом, бросил пакет на пол... И всё. Даже не помню, как снял куртку и ботинки.
  Закипел чайник. Налив полную кружку, я медленно размешал ложкой сахар. Мысли мои вертелись по кругу: кто и зачем? Взгляд мой остановился на пульте дистанционного управления телевизора. Совершенно автоматически нажав кнопку включения, я глотнул горячего чая...
  И чуть не подавился, увидев в телевизоре своё лицо.
  Ошибки быть не могло. Я достаточно часто видел себя в зеркале, чтобы не узнать на экране.
  Я был снят крупным планом, вполоборота, так, что ясно был виден длинный шрам на левой щеке. Исцарапанный лоб. Загнанный прищур глаз. Непривычное для меня жестокое выражение лица.
  Человек на фотографии выглядел жёстче и сильнее меня, но, несомненно, это всё-таки был я. Волосы были мои, тёмно-русые, непослушным ёжиком. Словно я смотрел не на экран телевизора, а в кривое зеркало.
  Я и не я.
  Я посмотрел на подпись к фотографии. Диктор за кадром что-то бубнил, но я не обратил на его слова никакого внимания. Потому что подпись гласила:
  "Юрий Волошин. Старший лейтенант. Спецгруппа ФСБ "Росомаха"
  Не я. Не совсем я.
  Девичья фамилия моей мамы - Волошина.
  Я выключил телевизор. Потом снова включил. Шла какая-то реклама. Переключив несколько каналов, я наткнулся на то, что искал. Новости.
  И на экране - опять я.
  Или мой двойник, что сомнительно, больно уж схожие у нас с ним оказались движения и манеры, такое подделать невозможно...
  В этот раз была видеозапись.
  Я был заснят на выходе из ГУМа, в окружении спецназовцев и журналистов. На заднем плане развороченная взрывом арка входа, все стёкла выбиты, кронштейны смяты. Двое спецназовцев в бронежилетах и чёрных лыжных масках с прорезями для глаз подхватили меня под руки, протащили сквозь толпу репортёров и посадили в чёрную "Волгу". Всё. Запись заняла от силы две минуты.
  За кадром шёл дикторский текст:
  Вы видите... современного героя, в одиночку остановившего террористов... Старший лейтенант Юрий Волошин... рискуя жизнью, нейтрализовал пятерых террористов... спас заложников... Пример для подражания... молодой сотрудник Федеральной Службы Безопасности... Элитная группа спецназначения "Росомаха", недавно созданная при управлении "Т" ФСБ... показала себя с лучшей стороны... в лице своего...
  Половину речи я пропустил мимо ушей. Когда, как и почему я ничего не помню? Если это сделал я... то я ничего не понимаю! Всего моего опыта занятий каратэ не хватит, чтобы справиться с пятью вооружёнными террористами. Даже с одним - вряд ли.
  Я внимательно проверил вещи, в которых пришёл домой. Брюки продраны на коленях, грязь... Свитер с порванным рукавом и пятном крови, испорченная футболка. Выпачканные грязью, а правый ещё и кровью, ботинки. Старая кожаная куртка, которую носил ещё мой отец. Я обнаружил входное и выходное отверстие пули, что объяснило происхождение странной царапины у меня на плече. Пуля скользнула, не причинив мне вреда. Повезло. Если бы ещё вспомнить, как это получилось...
  Я сунул руку в правый карман куртки, где обычно ношу жетончики на метро, и обнаружил там... Вынув находку из кармана, я понял, что это то, что я подумал. Пистолет.
  Пистолет Макарова калибра 9 мм - стандартное оружие милиции и армейских офицеров. Отжав фиксатор, я вынул магазин. Там было всего два патрона. Оттянув затвор, я обнаружил ещё один. Итого: один пистолет системы Макарова и три патрона. Однако...
  Звонок в дверь испугал меня до дрожи в коленях. Резво сунув пистолет обратно в куртку, я вытер потные ладони о штаны, пятернёй провёл по волосам.
  - Кто там? - спросил я, чувствуя, как срывается от волнения голос.
  - Почтальон. - ответили за дверью.
  Я осторожно открыл дверь. У порога стояла пожилая почтальонша с кожаной сумкой через плечо.
  - Строителей восемь дробь девять, квартира сорок восемь?
  - Да.
  - Берестин?
  - Да.
  - Вам телеграмма. Распишитесь пожалуйста...
  
  
  
  
  Глава 2. Оставшись неизвестным...
  29-30 октября, воскресенье - понедельник, день - утро.
  
  Хрусталь, хрусталь, везде хрусталь... Здание казалось огромным, особенно изнутри, колонны, балюстрады, балконы. И - хрусталь. Он коркой покрывал всё это, вырастал из-под ног, как диковинная трава, закрывал окна и двери, даже потолок был не из камня или бетона, а из толстенного, сверкающего изломанными гранями хрусталя. Я почувствовал себя в ловушке, ловушке, по чьей-то злой шутке сделанной из бесценного венецианского стекла. Хрусталь. Я пошёл. Потом побежал. Бежать было трудно, ноги соскальзывали, хрустальные иглы впивались в пятки, норовя пробить подошвы ботинок...
  
  Я открыл глаза и не смог понять, где нахожусь. Первое, что я заметил, был потолок. Белый, в неровных серых трещинах, словно пострадавший от землетрясения.
  - Доброе утро! - прозвучало у меня над ухом. Я скосил глаза и увидел лицо. Лицо пробовало приветливо улыбнуться.
  - Доброе... - сказал я, чтобы хоть что-то сказать, и попытался подняться. Спину пронзило болью. Я заскрипел зубами, сдерживая крик.
  - Осторожней. - сказал человек. - Вы ещё слишком слабы, чтобы двигаться.
  - Где я? - спросил я. Ничего банальнее на ум не пришло.
  - Вы не помните? - удивился мой собеседник. Потом аккуратно обхватил мою голову руками, повернул к себе - в спине едва заметно стрельнуло. Его глаза оказались напротив моих.
  - Спите. - сказал он с нажимом. Зрачки его расширились. - Я вам приказываю: спите.
  Гипнотизёр, решил я. Только...
  - Бесполезно. - прохрипел я. Внезапно жутко захотелось пить, словно я двое суток пробыл в безводной пустыне.
  - Бесполезно. - повторил я. - Лучше дайте воды. Пить хочется, просто не могу...
  Он отпустил мою голову, и я мягко уткнулся затылком в подушку.
  - Странно. - сказал он и выпрямился. Одет он был в белый больничный халат, в подобных ходят лаборанты в нашем институте... Институт? Я напрягся, ловя ускользающую мысль. Не помню. Всё тонет в тумане, нехорошем таком грязно-жёлтом тумане.
  Институт? Лаборанты? Слова казались знакомыми, даже картинки появлялись. Огромное серое здание, ступеньки... квадратный двор перед входом, клумба, скамейки по обе стороны...
  
  На следующее утро мне стало легче. Спина уже не стреляла болью при каждом движении, так что я смог самостоятельно сесть на кровати и осмотреться.
  В комнате, или палате, если выражаться медицинским языком, я был единственным обитателем. Впрочем, размеры самой палаты не потрясали воображение. Четыре на четыре метра - определил я на глазок. В одной стене - дверь, откуда появлялись и куда исчезали люди в белых халатах. Напротив - окно, забранное в металлическую сетку. Сетка вызвала у меня нехорошие ассоциации с тюремной больницей. Я в тюрьме? На этот вопрос не было ответа.
  Справа от входа, у стены, находится моя кровать. У другой стены: столик с грудой книг и журналов и письменные принадлежности. Рядом два металлических стула, подобных тем, что ставятся в офисах для посетителей. На полу - ковровое покрытие бледно-зелёного цвета, не раздражающего глаз. Скромно и со вкусом.
  Я осторожно, стараясь не напрягать больную спину, опустил ноги на пол. Потом встал. Сделал шаг, другой... Закружилась голова. И я понял, что падать лицом о пол - это больно, очень больно.
  Наверно, я застонал, или, может быть, за мной наблюдали, потому что через несколько секунд в палату вбежали двое "белых халатов", ударными темпами подняли и уложили меня на кровать. А через ещё полминуты появился тот тип, что пытался меня загипнотизировать.
  - Вы не пострадали? С вами всё в порядке? Ничего не болит? - захлопотал "гипнотизёр" вокруг меня. Прослушал дыхание, сердце, потрогал лоб. Ни дать, ни взять, заботливая мама у постели больного малыша.
  - Нет. - сказал я. - Только колено... чего-то не того. Подвернул, кажется...
  - Ничего, это пройдёт. - утешил меня "гипнотизёр".
  - Что пройдёт?
  -..? - не понял "гипнотизёр".
  - Я спрашиваю: что пройдёт - колено или то, что я его подвернул?
  - У вас есть чувство юмора. - сказал "гипнотизёр". - Это хорошо.
  - Да, неплохо. - согласился я. - Но всё-таки: где я нахожусь? Что это за заведение? Кто вы? И главное...
  Сначала я хотел спросить: я в тюрьме?, но потом передумал.
  -...И главное - зачем я здесь?
  "Гипнотизёр" помолчал. Потом посмотрел мне в глаза.
  - Вы что-нибудь помните?
  - Нет. - резко сказал я.
  - Ничего не помните?
  - Да нет же! Всё я помню. Я имел в виду: так дело не пойдёт!
  "Гипнотизёр" на мгновение растерялся.
  - Что..?
  - Сначала я бы хотел получить ответы на свои вопросы. Потом я отвечу на ваши.
  - Но...
  - Никаких "но"! Мне нужны ответы.
  - Вы их получите. - голос был другой, мощнее и гуще, чем голос Гипнотизёра. Я повернулся. В дверях стоял седоватый пожилой мужчина в белом халате.
  - Можете идти. - коротко приказал он Гипнотизёру, и шагнул в сторону, пропуская его. При этом движении халат распахнулся, стало заметно, что под ним - военная форма.
  Он поискал стул и присел рядом с кроватью.
  - Кто вы? - вырвалось у меня.
  - Позвольте представиться: Максим Петрович Валежин, полковник МВД. - сказал он. - А вы?
  - Э-э... - начал я, панически роясь в памяти. Обычно собственное имя выскакивает у любого человека автоматически, он даже не успевает задуматься, а сейчас... Я со всевозрастающей паникой понял, что не могу вспомнить, как меня зовут.
  - Вася! - назвал я первое, пришедшее мне на ум имя. И тут же пожалел об этом, потому что полковник негромко засмеялся.
  - Я... - сделав ещё попытку, я умолк.
  Полковник вытер слезящиеся от смеха глаза, на мгновение остановился, потом не выдержал и снова засмеялся. Как ни странно, даже смех его звучал не обидно.
  - Извините. - сказал он, вытирая слёзы платком. Потом свернул платок вдвое и громко высморкался.
  - Вы уж простите мой неуместный смех... Но если неподготовленного человека попросят быстро, не думая, назвать любое имя, он почему-то чаще всего назовёт... догадываетесь?
  - Догадываюсь. - сказал я, сгорая от смущения. Вон как меня раскусили! Полковник всё-таки... И тут я понял, что меня беспокоило.
  - Вы из милиции?
  - А разве бывают полковники МВД не из милиции? - удивился Валежин.
  - Бывают. - сказал я. - Вот вы, например...
  Он улыбнулся одними губами:
  - Да?
  - Первый раз вижу милиционера с голубыми нашивками и самолётиками на воротнике!
  Мгновение он смотрел на меня расширенными изумлёнными глазами. Потом захохотал так, что мне стало страшно за его психическое здоровье.
  - Ничего смешного. - сказал я. - Вам вольно шутить, однако...
  - Извините. Но так... - Валежин хохотнул. - Так попасться! Вроде и старик уже...
  Старик, на мой взгляд, мог поднять меня одной рукой, и, предварительно раскрутив, выкинуть в окно.
  - Хорош. - осадил Валежин сам себя. - Лады, товарищ... или господин?... Волошин... Договоримся так: на один вопрос отвечаю я, на следующий - вы. По очереди... Идёт?
  Волошин? Значит, так меня зовут...
  - Идёт. - согласился я. - Справедливо. Тогда... Кто вы и почему на вас военная, а не милицейская форма?
  - Вообще -то здесь два вопроса. - заметил Валежин.
  - Но всё-таки?
  - Хорошо. - сказал он. - Позвольте представиться, - Валежин Максим Петрович, полковник ВВС, заместитель директора АэроКосмического Агентства РФ.
  - Космонавты? - изумился я.
  - Не только. Спектр интересов нашего Агентства много шире, чем вы можете себе представить.
  - Разведка, промышленный шпионаж, контрразведка... - усмехнулся я. - Чем ещё может заниматься АэроКосмическое Агентство?
  - Борьбой с террористами. - тихо сказал Валежин.
  - С те... какого чёрта!? АэроКосмическое Агентство? Агентство по космонавтике и авиационным технологиям? Спутники - шпионы и станция "Мир"?
  - Само собой. Но, если вам интересно, с девяносто второго года АКА приданы прерогативы научной разведки.
  - Научная разведка? Зомби, психотроника, паранормальные явления... Но при чём тут я?
  - В своё время узнаете. Теперь, если позволите, моя очередь задавать вопрос?
  - Ваше право. - согласился я.
  - И так... Ваше имя и звание?
  - Волошин.
  - Что - "Волошин"? Это фамилия. А имя, отчество?
  Я задумался. Потом плюнул и решил говорить правду.
  - Честно говоря - не помню. Не имени, ни отчества, даже фамилию назвали мне вы...
  - Вы уверены?
  - В чём? Что я ни черта не помню - уверен. Полный ноль по модулю.
  - Фамилия "Волошин" вам что-нибудь говорит?
  - Нет. Что-то знакомое, но...
  - Не ваше?
  - Скорее всего нет. Где-то слышал, а где - забыл.
  - А чем занимаетесь?
  - Не помню. Возможно: учусь. Или учился когда-то. Школу-то я закончил.
  - Помните школу?
  - Нет. Ничего не помню. Но знаю, что закончил её, и даже, кажется, с отличием.
  - Получили золотую медаль?
  - Нет, медаль не помню... Диплом какой-то или грамота. Всё как в тумане...
  - А...
  - Теперь моя очередь. - перебил я Валежина.
  - Справедливо.
  - Почему вы назвали меня "товарищ Волошин"?
  Полковник помолчал. Потом достал из кармана пачку "L&M". Предложил мне:
  - Курите?
  Я отказался.
  - А я вот курю. Пытался бросить, но...
  - Работа нервная. - подсказал я.
  - Вот, вот. А насчёт вашего вопроса... Видите ли, молодой человек, вы представились именно так...
  - Как?
  - Волошин Юрий, старший лейтенант, спецгруппа "Росомаха" управления "Т" ФСБ.
  - Твою мать! - выразил я всю полноту собственных чувств.
  - Согласен. - сказал Валежин и усмехнулся. - И это одна из причин вашего присутствия здесь.
  - Где это - здесь?
  - Здесь - это санаторный центр "Кедрово" управления "Т" Федеральной Службы Безопасности...
  
  
  
  Глава 3. И помрачившийся рассудок...
  30 октября, понедельник, полдень.
  БЕРЕСТИН
  
  Спал я плохо. Всю ночь снилась дремотная бредовая муть, кто-то в кого-то стрелял, бегал, прыгал и кусал за ногу. Усталости от такого сна больше, чем отдыха, так что звонок будильника я воспринял как благую весть. Сигнал встать и больше не мучиться.
  Умывание, утренний чай, солнечный свет - через час, подъезжая к станции "Выхино", я чувствовал себя почти человеком. Все проблемы отступили на задний план. Даже институт перестал казаться мне наказанием господним.
  Вагон, как обычно в это время, набился битком. Меня зажали в некое подобие слесарных тисков. С одной стороны - многопудовая "тётя" в линялой дублёнке, с другой - амбал "металлического типа" с бритой головой. Между ними - я, как между молотом н наковальней. При резком торможении, громко охая и возмущаясь, на меня наваливалась "тётя", при резком старте - молчаливый амбал. Дождавшись объявления "Следующая станция - Октябрьская, переход на кольцевую линию", я бочком протолкался поближе к дверям и встал, рассматривая из-за плеча впередистоящего пассажира настенную рекламу. Юная блондинка с фигурой манекенщицы предлагала всем пользоваться колготками "Ливанте". Колготки меня не заинтересовали, а вот девушка - даже очень.
  - Выходите? - поинтересовались за моей спиной.
  - Да. - ответил я, не оборачиваясь. Поезд замедлил ход, за окном вагона замелькали огни перрона.
  - А зря!.. - сзади захихикали, и чья-то рука ухватила меня за плечо. - С нашего поезда выход только один - в могилу...
  Я резко повернулся, сбрасывая непрошеную руку. Мне в лицо нагло улыбнулся пацан лет двенадцати, в перевёрнутой задом наперёд бейсболке и с наушниками в оттопыренных краем бейсболки ушах.
  - Какого..? - холодно произнёс я, глядя чуть исподлобья. Такой взгляд выражает агрессию и полное отсутствие желания общаться.
  - Такого! - передразнил пацан. - Меня зовут Майкл. Я - Получатель...
  - А меня - Уинстон Черчилль. - сказал я.
  Пацан оторопел.
  - Чего? - лицо его выразило полную растерянность.
  - Уинстон Черчилль. - со вкусом повторил я.
  - Но... Я... Я - Получатель...
  - А вот насчёт получателя ты прав. - усмехнулся я. - Сейчас таких огребёшь, Майкл твою Джексон! Мало не покажется.
  Пацан открыл рот. Я мимолётно удивился сам себе. С чего я так взъелся на бедного тинейджера? Ну хотел парень пошутить, ну неудачная оказалась шутка, а я его чуть ли не по морде! Ничего, в следующий раз будет умнее...
  Поезд остановился. Стоило дверям открыться едва на треть, как слитная сила толпы вынесла меня из вагона. Я на ходу обернулся. Парень, назвавшийся Майклом, куда-то исчез. Я мысленно пожал плечами и направился к эскалатору. Но странная фраза продолжала вертеться в голове: Меня зовут Майкл, я - Получатель. Именно с большой буквы. Получатель. Словно он - мой кредитор, явившийся получить просроченный платёж.
  Ерунда, решил я, всё это ерунда. Третий день со мной творятся странные, малопонятные вещи, в которых я не могу уловить логики. Возможно, восстанови я в памяти события того субботнего вечера, всё стало бы на свои места. И не было бы тягучего чувства незавершённости, словно я, уезжая на неделю, забыл выключить утюг в опустевшей квартире...
  
  На четвёртом этаже второго корпуса, у аудитории 1428 я встретил Жанну, внимательно рассматривающую расписание на дверях.
  - Ау! - сказал я. Она подпрыгнула и молниеносно повернулась.
  - Здравствуй, Жанна! - сказал я, улыбаясь. И получил в ответ её немного смущённую улыбку.
  - Привет! Ты где пропадал?
  - Я? Нигде. Вот он я... - весело произнёс я. Не знаю уж почему, но болтовня с некоторыми людьми доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие.
  - А мы тебя по телевизору видели! - радостно объявила она.
  - Да ну?
  - Спрашиваешь! Ты новости вчера смотрел?
  - Нет. - соврал я. - Не до того было.
  Жанна удивлённо покачала головой.
  - Ну ты вообще... уникум! Весь день о тебе говорили - по всем программам. Тебя правда зовут Волошин?
  - Нет.
  - Так это был не ты? - искренне удивилась Жанна. - А по фото - вылитый ты, даже шрам такой же... Ой, а откуда у тебя шрам?
  Я машинально коснулся левой щеки, ощутив кончиками пальцев коросту.
  - Не знаю. - честно ответил я. - Вчера проснулся, а он уже есть.
  - Скажешь тоже... - заявило это очаровательное существо, надувая губки. Потом радостно улыбнулось. - Ага, секретничаем! Так и знала, вы - секретный агент ноль-ноль-семь Джеймс Бонд! И ваша явка - провалена!
  - Провалена, - согласился я. - полностью провалена... Ты к "оптимизации" готова?
  - Угу. - хмыкнула Жанна. - Аж два раза!
  - Правда? - я усмехнулся.
  - Ну, Юра, подумай сам - какая ещё "оптимизация"? Ничего я не делала...
  Я засмеялся и развёл руками:
  - Ну, как всегда... Я, в общем-то - тоже. Как прошла... хм-м... послесвадебная ночь?
  - Спали как убитые.
  - Ой ли? - засомневался я. - Ну ладно - молчу, молчу... Жанн?
  - А?
  - У меня к тебе вопрос. - я замолк, мучительно обдумывая, как бы перейти к интересующей меня теме.
  - Да? Чем смогу... Какой вопрос-то?
  Ладно, хватит играть в игры, решил я.
  - Жанн, вот тогда, в субботу... после свадьбы... Во сколько я оттуда ушёл?
  Она ненадолго задумалась.
  - Часов в семь... пол восьмого. А что?
  Семь, семь тридцать, отметил я, за полтора часа до закрытия ГУМа. Интересно, можно ли считать это случайностью?
  - Я был сильно пьян?
  Жанна с интересом оглядела меня с ног до головы. Хмыкнула.
  - Ну вы даёте, сэр! Мы все были очень весёлые. И ты, и Лёха Монахов, и Юрик Белгородский... да все! А ты не притворялся случаем?
  Мне самому интересно.
  - Открою тебе, Жанна, как единственному понимающему меня человеку, страшную тайну... - с пафосом заявил я. - Я вообще не пью!
  - Ну да? Ладно врать-то! - засмеялась она. - Знаем мы, какие из вас трезвенники!
  Я тоже засмеялся, но тут же оборвал смех. Мир вокруг дёрнулся и начал заваливаться на бок, в глазах потемнело. Откуда-то из далёкого далека до меня донёсся испуганный голос Жанны. Меня качнуло. Я попытался опереться о стену, не дотянулся, потерял равновесие и крепко приложился плечом.
  Голоса вокруг приблизились, стали невыносимо громкими. Обычно мягкий голос Жанны стал резким и крикливым, напоминающим звук ногтя, скребущего стекло. Слева словно завыл пароходный гудок.
  - Глаза! - сказал кто-то, чей голос прозвучал для меня Иерихонской трубой.
  - Тише! - крикнул я из последних сил.
  Всё смолкло. Чьи-то руки усадили меня спиной к стене. Зрение постепенно прояснилось, и мне даже удалось его сфокусировать на ближайшем предмете. Этим предметом оказалось лицо Лёхи Тарова. Надо сказать, что узнал я его не сразу, а после мучительных умственных усилий.
  - Юрик, эй, ты меня слышишь?! - он энергично тряхнул меня за плечи. Потом ещё раз. И ещё.
  - Слышу, слышу... - поморщился я. - не глухой. Чего орёшь?
  - Ву-ух! Напугал ты меня. Иду, вижу: Юрик стоит, с Жанной общается... А ты брык - и в обморок! Пьяный, что ли? - он принюхался. - Да вроде не пахнет...
  - Сам ты пьяный. - вяло отмахнулся я. - Помоги встать...
  Оказавшись на ногах, я провёл ладонью по лицу, словно стирая с него усталость. Кожа под пальцами оказалась сухая и горячая, как у больного гриппом. Я пошатнулся. Меня заботливо поддержали под локоть.
  - Ты, что - болен? - спросил Лёха. Потом взглянул на меня внимательнее и нахмурился. - Что у тебя с глазами?
  - А что у меня с глазами? - поинтересовался я.
  - Они у тебя чёрные. Полностью.
  - А белок?
  - Белок на месте.
  - Значит, всё в порядке. Пойду я, пожалуй, отсюда... - сказал я, высвобождаясь от Лёхиной хватки. - Скажете Анне Ивановне, что я заболел...
  - Тебе к врачу надо. - заявила Жанна. - И не спорь!
  - Ну их всех на фиг! - честно выразил я своё мнение о врачах. - Пару дней полежу и всё будет в порядке.
  - Юра!
  - Жанна!
  - Упрямый как баран! Сходи к врачу, вдруг это серьёзно...
  - А-а! - махнул рукой я. - Ерунда! Пройдёт...
  Так и вышло. Пока я спускался на второй этаж, к переходу из второго корпуса в первый, пока шёл к гардеробу, пока получал по номерку одежду и одевался, самочувствие моё становилось всё лучше и лучше. Соответственно улучшалось и настроение. Выходил из института я уже свежий, полный сил и готовности к подвигам.
  И не сразу заметил странную парочку: девицу в строгом зелёном костюме и парня хиппового вида с камерой на плече. Девица, размахивая микрофоном кричаще оранжевого цвета, похожим на морковку - переросток, подбежала ко мне. Парень бежал за ней по пятам, не отрывая глаз от камеры.
  - Постойте! - крикнула девица. - Подождите!
  Я оглянулся в недоумении, но никого, кроме себя, поблизости не обнаружил.
  - Это вы мне? - спросил я на всякий случай.
  - Вам! - радостно объявила девица. - Вы - Юрий Волошин?
  - Нет. - честно ответил я. - А что - похож?
  - Очень. - девица хитро улыбнулась. - Боитесь известности?
  - Боюсь. - согласился я.
  - Ответите на пару вопросов? Мы с телевидения, съёмочная группа НТВ. Меня зовут Вика Обломцева... А вас?
  Я замешкался. Называть в прямом эфире своё настоящее имя - кому это надо? Уж точно не мне. Тогда я собрался с силами и начал врать:
  - Юрий... Юрий Волошин...
  - Вы действительно из ФСБ? - Действительно. - на меня снизошло вдохновение. - Группа специального назначения "Росомаха", в которой я служу и поныне...
  
  
  
  
  Глава 4. Весь мир вокруг считает тесным...
  30 октября, понедельник, поздний вечер.
  ВОЛОШИН
  
  Разговор с Валежиным состоялся утром, но только вечером, после прекрасного ужина, я нашёл в себе силы проанализировать результаты нашей беседы. И так, что мы имеем:
  Первое и самое важное: я ничего не помню из того, что было со мной до вчерашнего дня. Однако, я не лишился обычных человеческих навыков, каковыми являются: умение держать вилку, пользоваться сортиром, играть в бильярд, умение читать и писать, а также меня никак нельзя назвать умственно отсталым.
  Второе и не менее важное: я знаю, как меня зовут. И даже если это псевдоним, то я дал его себе сам.
  Третье: мной почему-то интересуется научная разведка, пресловутое АКА. Хотя нахожусь я в доме отдыха офицеров Федеральной Безопасности.
  Четвёртое: я боюсь Валежина и его АКА. Пусть этот страх иррационален, пусть для него нет никаких оснований, но мне почему-то кажется, что интерес АКА связан с поистине страшными для меня последствиями. Пока всё это - чистое чувство, но не дай бог ему найти подтверждение в фактах.
  Пятое: я снова хочу есть, хотя поужинал всего час назад. И неплохо поужинал, надо заметить.
  От нечего делать я разобрал книги и журналы, заботливо припасённые кем-то как раз для такого случая. Детектив, детектив, детектив... Одни детективы. Странный вкус был у прежнего жильца. Ненавижу загадки, не люблю детективы, обожаю фантастику и особенно фэнтэзи. Ничего подобного здесь не оказалось.
  Когда же я решил заняться журналами, в дверь постучали.
  - Войдите. - после короткого раздумья сказал я. Потом вспомнил, что на мне из одежды одни только плавки. Секунду, крикнул я, молниеносно натягивая белый махровый халат. Надо будет попросить у них спортивные штаны и футболку, решил я, ненавижу халаты. Путаются в ногах, никакой свободы движений.
  Дверь бесшумно отворилась, и в проёме появилась нескладная фигура Гипнотизёра. Он окинул меня взглядом и сделал приглашающий жест рукой.
  - Пойдёмте. Вас приглашает к себе Максим Петрович.
  В первый момент я даже растерялся. Потом опомнился и обвёл себя рукой:
  - Так?
  Усмешка Гипнотизёра дала мне понять, что он всё прекрасно понимает, но из непонятной мстительности ставит меня в неловкое положение. Хрен тебе, зло подумал я, обойдёшься!
  - Принесите мою одежду! - коротко потребовал я. - И побыстрее, пожалуйста, я не хочу заставлять полковника ждать!
  Гипнотизёр аж онемел от подобной наглости.
  - Какого хрена вы ещё здесь? - продолжал я изображать самодура. - Ждёте чаевых?
  - Н-нет... - промямлил Гипнотизёр и исчез, забыв закрыть дверь. Я усмехнулся. Что не говори, а иногда приятно покомандовать!
  
  
  - Вы нажили себе врага. - прокомментировал происшедшее Валежин, когда через полчаса я, одетый в бежевую рубашку и брюки того же цвета, в тёмных туфлях и светлом галстуке, появился в небольшой гостиной, где меня уже ждали чай, пирожные и разговор по душам.
  - Плевать. - равнодушно отозвался я, принимая от Валежина чашку чая. От восхитительного запаха кружилась голова.
  - Не скажите, Юрий, - не согласился Максим Петрович. - Такие маленькие люди, как Севочкин...
  - Его фамилия Севочкин? - изумился я, опуская чашку на блюдце.
  - Да. А вы что - не знали?
  - Нет. Севочкин, ну надо же... Дал же бог фамилию! А я его про себя Гипнотизёром окрестил!
  - Почему? - наступила очередь полковника удивлённо открыть рот.
  - А-а! - отмахнулся я. - Он меня загипнотизировать пытался.
  Я уставился в чашку.
  - Когда? - прогремел голос Валежина. Я удивлённо поднял глаза. Полковник весь подобрался, как хищный зверь, почуявший добычу. Взгляд жёлтых глаз стал жёстким, черты лица обострились.
  - Вчера. Сразу после того, как я пришёл в себя.
  - Так. - сказал полковник, и это прозвучало, словно приговор бедному Гипнотизёру-Севочкину. - Интересно.
  - Что случилось? У вас такой вид, словно я вам шпиона поймал! Да не получилось у него ничего! Невнушаемый я. Абсолютно.
  - Не поддающийся внушению? Это хорошо.
  - Да, неплохо. - я дословно процитировал свой ответ Гипнотизёру. - А что теперь?
  - Забудьте. Это наши дела, нам с ними и разбираться.
  - Не пойдёт. - сказал я. "Юрий завёлся" - как говорит мой отец в таких случаях. Я становлюсь невыносимо упрям и зануден.
  - Не пойдёт. - повторил я. - Я только что испортил жизнь малознакомому мне человеку, а вы утверждаете, что волноваться не о чем? Дерьмо!
  - Забудьте! - поморщился полковник. - Какое вам дело до него?
  - Никакого. До него - никакого.
  - Да ничего с ним не случится! - в голосе Валежина явственно прозвучало раздражение. - В самом крайнем случае - потеряет эту работу, найдёт другую - в менее секретном санатории. Такие, как он, везде нужны.
  - Но почему? - прямо спросил я. - Он что - действительно шпион?
  - Шпион? Вряд ли... Но вполне может быть осведомителем.
  - Чьим?
  - ГРУ, службы охраны Президента, да мало ли нынче развелось всяких служб? Даже разведка ВМФ порою лезет не в своё дело...
  - Вы думаете?
  - Пусть конь думает, у него голова большая!
  Секунд десять я хлопал глазами, прежде чем до меня дошло, что это шутка. Я захохотал.
  - Вот и всё. - улыбнулся полковник, переворачивая свою чашку вверх дном и ставя её на блюдце. - Хватит с нас чая... пора выпить чего-нибудь покрепче... Коньяк, водка, виски?
  - Бокал муската, если можно.
  Полковник ухмыльнулся, подошёл к встроенному в стену бару и открыл его.
  - Мускат? Молдаванский, бадачонский, грузинский?
  - Бадачонский. Спасибо.
  Я понюхал вино, потом немного отпил.
  - Потрясающе. - резюмировал я. - А вы что пьёте?
  - Водку.
  Мне осталось только удивлённо поднять брови.
  - Старая привычка. - пояснил Валежин. - Ещё с курсантских времён... Да вы пейте, пейте!
  - Я пью. Только вот вспомнил по случаю... в метро вычитал:
  Пить вино надо уметь,
  Пить вино - искусство.
  Тот не мудр, кто пьёт вино,
  Без мысли и без чувства!
  Какой-то восточный поэт написал.
  - Хорошо сказано. - согласился полковник. - Только с водкой такое не пройдёт.
  - Да уж...
  Он залпом опорожнил стакан, занюхал куском чёрного хлеба и закусил солёным огурцом, неведомо как оказавшимся среди пирожного изобилия.
  - Хорошо пошла. - довольно выдохнул Валежин. - А теперь - к делу!
  Он взял в руку пульт и включил телевизор.
  - Запись. - предупредил он. - Передача шла по НТВ ровно в восемь часов.
  Я всмотрелся и охнул. Показывали меня. Этот "я" улыбался в камеру моей улыбкой, говорил моим голосом и размахивал руками в точности, как делал я в разговоре с полковником. Я заставил себя сосредоточиться и внимательно слушать.
  репортёр (далее "реп"): Вы - Юрий Волошин?
  двойник (далее "дв"): Нет. А что - похож?
  реп: Очень. Боитесь известности?
  дв: Боюсь.
  реп: Ответите на пару вопросов? Мы с телевидения, съёмочная группа НТВ. Меня зовут Вика Обломцева... А вас?
  дв: Юрий...
  Короткая заминка.
  Потом другой "я" улыбнулся: Юрий Волошин...
  реп: Вы действительно из ФСБ?
  Пауза.
  дв: Действительно. Группа специального назначения "Росомаха", в которой я служу и поныне, имеет большой опыт по борьбе с международным терроризмом.
  реп: Вы можете назвать какие-либо операции, проведённые вашей группой?
  Пауза.
  дв: Боюсь, это не в моей компетенции.
  реп: А всё-таки?
  Пауза.
  дв: Простите.
  реп: В скольких операциях вы участвовали лично?
  дв: В одной.
  реп: Это ваша первая операция?
  дв: Да. Надеюсь, что и последняя.
  реп: Почему? Вы разочаровались в методах своей группы?
  дв (смеётся): Я испугался.
  реп: Но продолжали действовать?
  дв: У меня не было выбора. Когда находишься под прицелом, трудно думать о чём-либо другом, кроме выживания.
  реп: Но вы могли убежать, спрятаться... Почему вы этого не сделали?
  дв: Ярость.
  реп: Как?
  дв: Ярость. Когда видишь, как какой-то придурок приставляет пистолет к виску... человек приходит в магазин за покупками, а не за пулей! Мной овладела ярость.
  реп: Но ярость связана с потерей контроля над собой. Как вам удалось действовать так хладнокровно и расчётливо?
  дв: Психологический тренинг. Нас учили направлять гнев по другому руслу, превращать ярость - в оружие.
  реп: Кстати об оружии... Вы так молоды, где вас научили так им владеть?
  Пауза.
  дв: Там же, где и всему остальному... Извините, без комментариев.
  реп: Ваши методы трудно назвать мягкими. Некоторые считают, что только сумасшедший мог так поступить на вашем месте...
  дв: Как?
  реп: Вы сломали одному из террористов руку, прострелили колено, а потом вернулись и два раза выстрелили ему в голову. Вам не кажется это излишней жестокостью?
  дв: А вам?
  реп: Но он уже не представлял опасности!
  дв: Для меня - нет. А для остальных? Что было бы - по-вашему - если бы он взял в заложники одну из женщин?
  реп: Наверно, вы правы. А вы сами - не считаете себя слегка отличающимся от обычных людей?
  дв: Не считаю. Я не совсем нормален, но в пределах установленных для нашей группы норм. И вообще: разве хоть один солдат, убивший кого-либо на войне, может считать себя полностью нормальным?
  реп: Вы имеете в виду афганский синдром?
  дв: И чеченский тоже.
  реп: Вот вы сказали, что нормальны в пределах, установленных для вашей группы. В чём эти пределы выражаются? И кем они установлены?
  дв: Мы все - творческие личности. Небольшие завихи у нас - обычное дело, контролируемое специальными людьми. С нами работают лучшие психиатры. Так что наше душевное здоровье - в полном порядке.
  реп: Но вы сказали, что не совсем нормальны? Как это понимать?
  дв: Как данность. Я самый нормальный из группы, поэтому я - командир звена. (смеётся)
  реп: Расскажите немного о себе. Чем увлекаетесь, как живёте, что любите или ненавидите...
  Пауза.
  дв: Это трудно.
  реп: Почему?
  дв: Неважно. Хорошо, я попробую... Мои увлечения: чтение фантастики, фэнтэзи, я ненавижу детективы и не люблю загадки...
  На этих словах "двойника" я поперхнулся. Это было уже слишком. Он говорит как я, думает как я, даже...
  - У него чёрные глаза. - задумчиво протянул полковник. - Абсолютно чёрные. Странно это, странно это - быть беде, как поётся в одной оперетте...
  реп: Вы занимаетесь спортом?
  дв (смеётся): Приходится. Я...
  Мой двойник неожиданно запнулся и обхватил рукой лоб. Сморщился, словно от сильной боли.
  дв: Извините, мне надо идти.
  реп: Что с вами?
  дв: Не ваше... Извините. Всё.
  Экран померк.
  - Ну как? - спросил полковник. - Впечатляет?
  - Да уж... не без этого. Кто это был?
  Полковник посмотрел на меня, насмешливо прищурился:
  - Я рассчитывал, что вы ответите на этот вопрос.
  - Не знаю. - я почесал лоб. - Мой двойник, или просто случайное сходство? Бывает же такое? Он, кстати, не так уж и похож на меня...
  - Угу. - согласился полковник. Потом встал, направился к бару, открыл его и вынул маленькое зеркало в оправе под мрамор.
  Я взглянул на себя и обалдел.
  - Совсем не похож. - довольный эффектом полковник потёр руки.
  - Знаете что... - сказал я. - Я бы сейчас выпил. Чего-нибудь покрепче...
  - Вот это дело. - одобрил полковник и направился к бару. - Вот это я понимаю!
  - А я ничего не понимаю... - грустно констатировал я. - Совсем ничего не понимаю. Кто такой этот "Волошин"? И почему он пользуется моим именем?
  - А оно разве ваше? - простодушно удивился Валежин. Я молча посмотрел ему в глаза.
  - Ничего! - он ободряюще улыбнулся. - Держись казак - атаманом будешь!
  - Где он? - сказал я.
  - Кто?
  - Он... который "Я" и "не-Я"...
  - Второй Волошин?
  - Да.
  Валежин задумался, потом виновато покачал головой:
  - Мы его потеряли.
  - Как?!
  - Как, как... х...ем об косяк! Держи. - он протянул мне рюмку. - За знакомство!
  - Шустрый он. - с сожалением объяснил полковник, хрустя огурцом. - Такой же шустрый, как ты... если не шустрее! Дал журналистам заведомую "дезу" и был таков. Мы тряхнули журналистов: кто их вывел на этого "Волошина"? Говорят, что им позвонил человек... чёрт побери этих "доброжелателей"!... и предупредил - будьте около Губкинской Академии в двенадцать часов. Те ему: зачем? Он в ответ: вы хотите поговорить с человеком, который непосредственно участвовал в ГУМовских событиях? Журналисты вообще народ любопытный...
  - А он?
  - Твой "двойник"? Взял ноги в руки и был таков.
  - И всё?
  - И всё.
  
  Глава 5. Обезумевшие глаза...
  30 октября, понедельник, поздний вечер - ночь.
  БЕРЕСТИН
  
  - Эй, парень! - меня толкнули в плечо. - Тебе что - плохо?
  "Ты чертовски прав, приятель!"
  - Нет. - я с трудом выпрямился. - Нет, ничего... Сейчас пройдёт.
  Я потёр лоб. Раскалённый клин над правым глазом был всё там же и исчезать не собирался.
  - Голова болит? - поинтересовались сбоку. Участливо так поинтересовались... У-у, сволочи! Поубивал бы...
  - Да. - сказал я. - Немного. Потерплю...
  - Дома таблетку выпей. Аспиринчик там, анальгинчик... У тебя есть?
  Я мотнул головой. Сил на болтовню просто не было.
  - А лучше - Панадол экстра! - продолжали сбоку. - Эй, парень!
  Я дёрнулся, просыпаясь. Глаза закрывались автоматически, а голова болела даже во сне. "Уйдите!" - мысленно попросил я. "Пожалуйста!"
  - Эй, парень! С тебя три тысячи... И можешь спать.
  Я не глядя протянул руку с зажатыми в ней тысячными купюрами; голова отозвалась глухой болью, к горлу подступила тошнота.
  - Спи, спи! - разрешили сбоку. - Где тебя будить?
  - На следующей остановке... после Высшей школы... - выдавил я. Веки слипались, голова представлялась пульсирующим шаром, полным боли и тяжести. Я сглотнул, подавляя тошноту, и привалился левым плечом к окну. Темнота обступила меня со всех сторон...
  
  Я был заперт в каменном гробу с огромной бетонной плитой вместо крышки. Гроб был закрыт неплотно, через щели пробивался неяркий дневной свет, и в этом тусклом освещении я видел, что в гробу я не один. Их было человек двадцать, многие сидели, а некоторые даже стояли. Странный гроб, решил я, с сидячими местами и поручнями, как в автобусе. Даже похоронить не могли по-человечески.
  Я мёртв.
  В этом гробу даже был свой персональный Душеводитель - Харон, сидящий за баранкой. Путь в Аид... или Ад?.. на водоплавающем гробу... с сидячими местами и контролёром... Веяния времени, однако!
  Я мёртв?
  Люди сидели и стояли с каменными серыми лицами, подёрнутыми дымкой тления. Женщины, дети, мужики и молодые парни... Странно, но я не заметил ни одного старика.
  Автобус мёртвых?
  Я мёртв?!
  В затхлом, влажном воздухе медленно плясали ниточки плесени. Сверху на плечи стоящих людей сыпался пепел, неряшливыми хлопьями оседая в волосах и на одежде. Никто не шевелился. Кроме меня.
  Я поднял руку и поймал на ладонь пепельную снежинку. Она тут же растаяла без следа, оставив на коже ощущение промозглой сырости.
  Я чувствую? Но я же мёртв! Так же мёртв, как и те, что вокруг! Как те, кто улыбается мне застывшей резиновой улыбкой, скаля жёлтые зубы...
  Я МЁРТВ?!
  И тут я заметил, что вдыхаю воздух полной грудью.
  Я дышу?! Я дышу! Пусть затхлым, отравленным гниением и пеплом, но - воздухом!
  Я - ДЫШУ.
  Значит, я жив? А раз так, то что я делаю в этом водоплавающем гробу, плывущем по реке забвения? Почему я здесь?
  Как я здесь оказался?
  Я же - ЖИВОЙ!
  Словно услышав мой крик, стены гробницы сжались вокруг меня. Горло перехватило, воздух испарился. Я закричал от невыразимого ужаса...
  Мертвецы никуда не делись. Стены сдвинулись, притискивая их ко мне, вдавливая их костистые рёбра в мою грудь и спину. Захлёбываясь собственным криком, я рванулся, отрывая от себя резиновые пальцы.
  И тут они ожили.
  - Де-ержи-ите! Де-ержи-ите е-его! - голоса звучали басовито и неестественно, словно прокручиваемая на малой скорости магнитофонная запись. - У-уй-дё-ёт!
  Я ударил в лицо одного, отпихнул другого, прыгнул в проход между креслами. Они двигались медленно, тормозно, как и положено зомби в американском кино. Но их было много и им не нужен был воздух...
  
  
  
  
  
  Глава 6. Холодный взгляд хрустальных далей...
  31 октября, вторник, утро - день - вечер.
  ВОЛОШИН
  
  - Прошу. - сказал Валежин, открывая мне дверь. - У меня для тебя сюрприз...
  - И какой же?
  Он довольно усмехнулся.
  - Да ты садись, садись...
  Я опустился в предложенное кресло, настолько мягкое, что невольно захотелось из него выскочить. Я помялся, поелозил, но решил остаться там, где нахожусь.
  Валежин усмехнулся, наблюдая мои страдания. Потом подошёл к письменному столу, открыл верхний ящик, достал бумажную папку.
  - Догадываешься? - сказал он.
  - Нет.
  - Тогда смотри, раз такой недогадливый.
  На подлокотник кресла легла стопка печатных страниц, соединённых вместе громадного размера скрепкой. Полковник, заметив мою реакцию, покачал головой.
  - Начни с этого. - сказал он.
  В моих руках оказались корочки размером чуть большего студенческого билета, красные, с надписью "Федеральная служба безопасности" на обложке и двумя полосками - золотой и серебряной - пересекающими левый верхний угол. Подивившись про себя такой красоте - сейчас, пожалуй ни для кого не секрет, что такие полоски на соответствующем документе - это доступ по высшему разряду, выше бывает разве что именной, я раскрыл документ. И открыл рот, так как с фотографии на меня глядел я сам - на этот раз в форме и в фуражке с двуглавым орлом на тулье.
  - А-а? - сказал я.
  - "Б" - закончил фразу полковник, ухмыляясь.
  - Но как..?
  - Читай, читай... - он отошёл, уселся за стол и принялся за изучение каких-то документов в синей папке. На меня он больше не смотрел.
  "Волошин Юрий Геннадьевич" - прочитал я. - "Звание: капитан. Год рождения: 1975. Документ выдан: отдел кадров управления "Т" ФСБ, 30 октября 1997 г..."
  - А кто такой Марков... или Мальков? - спросил я.
  Полковник оторвался от чтения.
  - Малинкин. - нехотя ответил он. - Начальник управления "Т"... Знать пора собственных начальников, капитан Волошин!
  -..?
  - Да, да. Будь добр, капитан, не отвлекай меня по пустякам! Когда ознакомишься толком, скажешь - поговорим. Хорошо?
  - Яволь!
  - Вот и отлично. - Валежин снова уткнулся в бумаги.
  Больше в корочках ничего интересного не было. Я отложил их на левый подлокотник и взялся за печатные листы, предполагая, что там найду что-нибудь не менее удивительное. И оказался прав.
  Первый лист представлял собой приказ об организации при управлении "Т" ФСБ специальной антитеррористической группы "Росомаха". Ответственным за сие доброе дело назначен неизвестный мне полковник Астрахан М. Ю., а подписал приказ САМ... генерал - полковник ФСБ Малинкин В.И. - начальник незабвенного управления "Т". Командир группы... см. выше: старший лейтенант Волошин Ю.Г. Такие дела.
  Но самое интересное - дата, когда был подписан приказ. 25 января 1996 года.
  Оказывается, группа существует уже полтора года, а я - её командир. Если бы ещё вспомнить, как я им оказался!
  Я отложил этот лист и взялся за следующий.
  Ничего интересного. Обычный приказ: старшего лейтенанта Волошина за отличную службу, проявленный героизм и т.д и т.п.... представить к присвоению очередного звания... капитан... досрочно. Дата, подпись... Всё.
  Следующий.
  Два листа плохой бумаги, сколотые английской булавкой. На одном - жирное пятно.
  Первый лист: приказ... прикомандировать для прохождения дальнейшей службы... вплоть до дальнейших распоряжений... младшего лейтенанта Мельника В.В. в группу специального назначения "РОСОМАХА". Дата. Подпись.
  Второй лист: характеристика Мельника В.В., младшего лейтенанта ФСБ. Интеллект: намного выше среднего, умён, аналитические способности, в совершенстве владеет огнестрельным оружием, чёрный пояс каратэ, разряд по самбо. Коммуникабельность ниже среднего, тяжело идёт на контакт, порою резок, неоправданная жестокость, склонность к насилию. 3 августа 1996 года - неподчинение прямому приказу, дело не возбуждено. К продвижению по службе не рекомендован.
  Фотография запечатлела симпатичного парня, чем-то похожего на меня. Такое же открытое лицо, чёткие скулы, только вот разрезом глаз он напомнил мне японца, да стрижка короткая, чуть ли не налысо. Уши другие, цвет глаз другой, скорее не брат, а так... седьмая вода на киселе. А то я уж подумал, что вся "Росомаха" состоит из моих родственников!
  Дата. Подпись. Всё. Теперь у меня есть подчинённый. Склонный к насилию, нелюдимости и огневому контакту. Просто идеал подчинённого, по-моему...
  - А всё-таки... - пробормотал я. - Причём тут АКА?
  - Ты что-то сказал? - Валежин поднял голову и посмотрел на меня. Во взгляде его мелькнула и исчезла тень раздражения.
  - Ничего. - я улыбнулся. - Это я размышляю... Вслух.
  Следующий документ стал ответом на мой вопрос.
  Ксерокопия приказа о передаче специальной группы по борьбе с терроризмом "Россомаха". Куда бы вы думали? В наше родное, навязшее уже на зубах, Агенство Космонавтики и Авиационной техники. Сокращённо: АКА. Подписано... Нет, ещё не подписано, но кто должен подписать данный документ, я догадываюсь. Наш любимый президент, отец народа и слуга отечества в одной упаковке. Чем дальше, тем любопытнее...
  Я отложил приказ на подлокотник кресла, задумался.
  - Прочитал? - спросил Валежин, откладывая в сторону синюю папку.
  - Почти... Дошёл до приказа о передаче "Росомахи". Зачем это нужно?
  Он усмехнулся. Клянусь дьяволом, его улыбки и усмешки начинают вызывать у меня раздражение. А также его отеческий тон. Я ему не мальчишка, пришедший к папане спросить, что такое "хорошо" и что такое "плохо". Сам разберусь! Как-нибудь.
  - Садись поближе. - предложил он, рукой указывая мне на стул. - Давай свои вопросы...
  - Чем на самом деле занимается АКА? Зачем вам "Россомаха"?
  Полковник задумчиво оглядел меня. Потом словно на что-то решился:
  - А на этот вопрос ты ответишь сам.
  - Что?
  - Собирайся. Вообще-то я собирался отправить тебя туда после разговора, но... Так даже лучше. Наглядней.
  - Куда отправить?
  - На нашу основную базу. В институт Михайлова.
  - Зачем?
  - Слушай, капитан! Тебя что, никогда не учили не задавать лишних вопросов?
  
  
  Институт Михайлова с виду напоминал нашу Академию, но размером побольше. Низкие серые корпуса, глухая ограда, прячущиеся по углам камеры и часовые. Табличка на воротах скромно гласила "НИИ Приборостроения имени академика Михайлова. Российская Федерация"
  На входе я предъявил свои новые корочки, подождал минут пять, прошёл арку металлодетектора, подождал ещё пять минут, получил обратно корочки, расписался в журнале, прошёл ещё один детектор - непонятно чего - и оказался в небольшой, уютно оформленной приёмной, где меня уже ждали.
  - Капитан Волошин? - обратился ко мне офицер с голубыми нашивками. - Майор Денисов. Я покажу вам здешнее хозяйство.
  - Рад познакомится, товарищ майор. С чего начнём?
  - Со стрельбища. Следуйте за мной.
  
  
  - Вы прекрасно стреляете. - заметил он часом позже.
  Я поудобнее перехватил очередной экспериментальный образец, похожий для разнообразия на обычный пистолет. До этого мне пришлось опробовать стреляющую ручку, рацию, поднос со встроенным в него семиствольным пулемётом, стреляющий костыль, нагрудный диск, стреляющий сквозь одежду, кофейник, выбрасывающий разом по пять отравленных стрелок... И т.д. и т.п.
  - Спасибо. - сказал я, прицеливаясь. Нажал на курок. Выстрела не последовало. "Пистолет" негромко прогудел и затих. Я озадаченно повертел оружие в руках, проверил предохранитель.
  - Прекрасно. - сказал майор, заглянув в окуляр. - Точно в яблочко.
  - Да? - я взглянул на него, ожидая увидеть насмешку. Ничего подобного. Майор одобрительно поднял большой палец вверх и снова прильнул к окуляру.
  Я пожал плечами, прицелился...
  - Восемь. Восемь. Десять. Восемь. - забубнил майор. Я нажал на курок в очередной раз, потом решил, что с меня хватит.
  - Девять. - закончил майор. - Отлично. Вы прекрасно адаптируетесь к незнакомому оружию.
  - Но что это? - я поднял оружие стволом в потолок.
  - Ручное лазерное оружие, РЛО. Луч невидим, работа бесшумная, возможна регулировка мощности луча...
  - Ласган. - сказал я.
  - Что?
  - Я говорю: LASER GUN - LASGUN. Это по-английски.
  - А-а! Вот оно что... Удачно. А то по-русски все сокращения звучат как-то неприлично: ЛАЗ-ПИС, ПИСТО-ЛАЗ...
  - Теперь зовите ласган и никаких проблем с цензурой.
  - Это как сказать... Название-то нерусское.
  
  
  - Штернич Варсан Якимович. - представился старичок в белом халате. - Профессор физики.
  Пока я пытался понять, что же здесь фамилия, а что отчество, профессор уже подлетел ко мне и протянул руку.
  Я аккуратно пожал узкую ладонь, боясь раздавить тонкие, словно бы птичьи кости.
  - Юрий Волошин. Студент. - представился я в свою очередь.
  - Студент чего? - заинтересовался профессор. - Случайно не медик?
  - Э-э... нет. Я знаете... по другой специальности. - замялся я.
  Майор вежливо кашлянул.
  - Понятно. - неожиданно сник профессор. - Нынешняя молодёжь не желает лечить людей, а предпочитает оных изводить всеми возможными способами.
  - Варсан Якимович? Извините. Мы, пожалуй, пойдём. - сказал майор.
  Профессор молча кивнул. Потом его настроение резко переменилось.
  - До свидания, молодой человек! - он заулыбался. - Если передумаете на счёт профессии - всегда милости просим! Мне так нужен ассистент, знакомый с медициной...
  Дверь за нами закрылась.
  - Кто это? - спросил я.
  - Интересно?
  - Очень.
  - Они здесь все - немного того. Но зато такое выдумывают, что нам и не снилось. Этот из самых буйных...
  - А по-моему: вполне милый старичок.
  - Ха! Видел бы ты его за работой. Неделями не спит. Его бывшими ассистентами половина местной психиатрички набита.
  - А что с ними?
  - По-разному. В основном: нервное истощение. Он - как Гитлер. Фюрер науки, мать его..! Я у него и бывать-то боюсь. Если бы не приказ начальства - хрен бы я тебя туда повёл.
  - А в чём дело? Я ничего не заметил.
  - Зато я заметил. Ещё бы немного - и ты пошёл бы к нему в ассистенты.
  - Что за чушь? Ему же нужен медик!
  - Вот видишь! Ты уже готов штудировать медицинские справочники!
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 7. И танца бешеный накал...
  31 октября, вторник, вечер - ночь.
  ВОЛОШИН
  
  - Ну как, познакомились с Фюрером? - ухмыльнулся Валежин, поднимаясь мне на встречу.
  - С кем? - я оторопел. - С Варсаном Якимовичем?
  - С ним самым. Мы его называем Фюрер, вы уже сами заметили - почему. Опасный человек. Помешан на науке.
  - Это я заметил.
  - Даже я боюсь долго с ним общаться.
  - Вы?
  - У него мощнейшее биополе, огромный дар убеждения, талант манипулятора, который, как мне кажется, он даже не осознаёт. Слышали про НЛП?
  - Нейро - лингвистическое программирование?
  - Он владеет рядом навыков, которые применяет подсознательно. Вам повезло, что вы не внушаемы. А то майору пришлось бы применить силу, чтобы вас оттуда вытащить. Были случаи.
  - Хм-м. Повезло. - я опустился в кресло, расслабился. - Ну вот, побывал я на вашей базе - что дальше?
  - А дальше вот что. - он протянул мне небольшую визитку.
  Кормильцев Родион Андреевич
  Москва. Рижская 22, дом 1.
  Тел. 233 - 35 - 42
  - Посмотри на обороте. - в ответ на мой вопрошающий взгляд предложил Валежин.
  Юрий Геннадьевич, не будете ли Вы так добры заехать ко мне сегодня вечером? Искренне Ваш.
  Кормильцев Р.А.
  
  - Кто это - Кормильцев Р.А.?
  - О-о, - сказал Валежин. - это фигура интересная. Крёстный папа модельного бизнеса. Знакомства имеет обширнейшие, и не только у нас, но и за рубежом.
  - А я тут при чём? Я же рядовой оперативник!
  - Эх, капитан! Это раньше ты мог быть оперативником, то есть фигурой по большому счёту вне политики... Сейчас же ты как оперативник засвечен, зато обретаешь немалый политический вес. Тебя теперь знают все.
  - Но...
  - Советую принять приглашение, капитан. Это - твой билет в высший свет. Так что хватит хныкать и ломаться, как красна девица. Шагом марш обедать! Чтобы через три часа был одет, причёсан, накрахмален и готов к подвигам.
  
  
  Крёстный папа модельного бизнеса особого впечатления на меня не произвёл. Обычный сорокалетний человек, ничем, кроме тщательно уложенных волос пшеничного оттенка, не примечательный. Вялый взгляд, в меру крепкое рукопожатие, обтекаемо-вежливые фразы. Он взял меня под руку и по очереди представлял меня присутствующим и присутствующих мне. Роскошные дамы, стильные кавалеры - для меня все они были слегка нереальными фигурами, словно я вижу их на экране телевизора. Имена я даже не старался запоминать, достаточно того, что лица застревают в моей памяти намертво.
  Под конец церемонии знакомства Родион Андреевич отвёл меня в сторону.
  - С вами хочет поговорить один человек. - шепнул он.
  - Кто именно?
  - Он говорит, что вы знакомы.
  - Хорошо. - сказал я. - Ведите.
  
  
  - Юрий Геннадьевич. - вежливо протянул мне руку человек в сером. - Очень приятно.
  - Мне тоже... Тоже очень приятно. - сказал я. - Простите?
  - Евгений Евлампиевич. - улыбнулся он. - Фёдоров. Мы ведь уже знакомы.
  - Правда? - притворно изумился Хозяин. - Ах, вы же по долгу службы...
  Холодный взгляд Федорова прервал его на полуслове.
  - Простите... - словно бы смутился Хозяин. - Мне пора. Вы уж как-нибудь без меня... У меня там... гости, дела...
  - Не беспокойтесь, Родион Андреевич. - снова заулыбался Фёдоров. - Мы найдём общие темы. Правда, Юрий Геннадьевич?
  - Скорее всего. - охотно подтвердил я. У меня внезапно появилось чувство, что мы знакомы с Фёдоровым очень и очень давно. И что отношения у нас равные, несмотря на разницу в возрасте.
  - Отойдём в сторонку? - предложил Фёдоров, поднимая бокал с вином и любуясь им на просвет. Краем глаза он проследил, нет ли вокруг любопытных, готовых подслушать любой конфиденциальный разговор.
  - Конечно. - согласился я и повертел в руках пустой бокал. Мгновенно материализовался официант, убрал пустой и предложил мне новый бокал с шампанским.
  Я вопросительно взглянул на Фёдорова, тот едва заметно кивнул: берите. С бокалами в руках мы отошли к окну.
  Он вынул серебряный портсигар, предложил мне. Я покачал головой.
  - Нет, спасибо.
  - Простите. - сказал он. - Вы же говорили... Позволите, я закурю?
  - Пожалуйста.
  Он щёлкнул золотой зажигалкой, затянулся, выпустил дым. Потом взглянул на меня.
  - Нехорошо, Юрий Геннадьевич. - сказал Фёдоров, не меняя интонации, всё тем же вежливым холодноватым тоном, что и раньше. - Нехорошо. Мы же договорились, а вы? Натворили дел, засветились, причём: как засветились! Перед всей страной. Нехорошо. Мальчика обидели... Он чуть ли не в слезах пришёл ко мне. Жаловался, что вы ему угрожали, едва не избили...
  - Я?
  Фёдоров вздохнул. Повертел пальцами сигарету.
  - Юрий Геннадьевич! Прошу вас... Вы же умный человек. Зачем это наигранное удивление? Попытку избиения мы, конечно, можем списать на распалённое воображение Михаила, но факт, тем не менее, остаётся фактом. Вы отказались отдать мне то, что обещали.
  Я поднял руки, останавливая Фёдорова.
  - Стойте. Евгений Евлампиевич! Вы не за того меня принимаете... Я не тот Юрий, с которым вы заключали соглашение!
  - Вы считаете меня идиотом? - поинтересовался Фёдоров.
  - Нет, что вы! Но вы должны понять...
  - Я ничего вам не должен! - не повышая голоса, отрезал Фёдоров. - Я свою часть договора выполнил. Вы получили кодон?
  - Я...
  - Я ещё раз спрашиваю: вы получили кодон? Тот, что я вам обещал? Отвечайте, Юрий Геннадьевич!
  - Я не помню! - в сердцах крикнул я. - Не помню!
  Голоса вокруг, создававшие такой приятный шумовой фон, разом замолкли. Все повернулись и уставились на меня.
  Я развёл руками, обводя взглядом собравшееся высшее общество.
  - Простите! - язвительно произнёс я, кривя губы в улыбке. - Увлёкся.
  Я повернулся к Фёдорову и поймал его заинтересованный взгляд.
  - А вы интересный человек, Юрий. - сказал он. - Только зачем вам понадобилась эта сцена? Я не собираюсь причинять вам зло... чтобы вы не думали по этому поводу.
  - Евгений Евлампиевич. - взмолился я. - Выслушайте меня! Это займёт всего пару минут вашего времени...
  - Мне не нужны оправдания.
  - А я и не оправдываюсь! Я пытаюсь объяснить, что вы обратились не по адресу...
  - Это ваше последнее слово?
  Я вздохнул.
  - Да. Это моё последнее слово.
  - Хорошо. - он запустил руку в карман; я непроизвольно напрягся. На свет появилась белая карточка с телефонным номером. Одни цифры - ни имени, ни адреса.
  - Запомнили?
  Я зафиксировал взгляд на пять секунд.
  - Теперь да.
  - Если вы всё-таки передумаете, то... звоните в любое время. Спросите меня. Если меня нет на месте - оставьте сообщение. И - подумайте, Юрий Геннадьевич, подумайте хорошенько... Я очень вас прошу!
  Мы посмотрели в глаза друг другу.
  И тут появилась она...
  Чудо с зелёными глазами и гривой чёрных волос в открывающей прекрасную шею причёске. Плывущей походкой приблизилась к нам и положила руку на плечо Фёдорова.
  - Ты нас познакомишь? - мягко попросила она. Федоров холодно кивнул.
  - Познакомься, дорогая. Это Юрий Геннадьевич Волошин, командир группы специального назначения "Росомаха"...
  - Очень рада. Много о вас слышала.
  - А это... моя жена. Фёдорова Юлия Андреевна.
  В первый момент я растерялся.
  - О... очень приятно... Юлия Андреевна.
  Она мило улыбнулась.
  - Зовите меня Юлия. Имя - отчество напоминает мне о возрасте...
  - О чьём? - искренне удивился я. Косо взглянул на Фёдорова. Тот холодно улыбнулся:
  - Извини, дорогая, я вынужден вас покинуть. Вы тут пообщайтесь... И - Юрий Геннадьевич?
  - Да?
  - Подумайте.
  Я промолчал.
  - Извините его. - сказала Юлия, когда Фёдоров ушёл. - У моего мужа столько работы, что порой он путает её с отдыхом. Сегодня мы собирались с ним слегка развеяться...
  - Простите. Это наверно из-за меня.
  - Ерунда! - фыркнула она. - Когда человек настроен отдохнуть, он отдыхает. Женя настроен работать - что ж, пусть работает. А мы с вами отдохнём. Вы танцуете?
  Вот этого я не помнил.
  - Не слишком хорошо.
  - Ничего. Но обещайте стараться!
  - Обещаю.
  Я старался, я очень старался - к тому же оказалось, что танцую я всё-таки неплохо, и вечер пролетел как одно мгновение.
  Потом Юлия уехала, её ждали какие-то дела. И праздник сразу стал мне чужим. Меня узнавали, ко мне приставали с вопросами, я быстро устал и, воспользовавшись каким-то предлогом, вышел на улицу.
  Поймал частника, спросил знает ли он, где находится ГАНГ имени Губкина. Частник знал. Так что через пятнадцать минут кружения по городу он вывез меня на Ленинский проспект и высадил у серого здания института.
  Я расплатился, поплотнее запахнул пальто и отправился ко входу.
   to be continued...
Оценка: 6.80*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"