Дожук Василий Николаевич : другие произведения.

Уродец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Действие происходит на одном из карельских озёр. Группа молодых людей, приехавших отдохнуть, сталкивается с явлениями, которые невозможно объяснить и которые никак не могут являться земными.


  
  
   Герман Горный.
   25 октября 1998 г.
   УРОДЕЦ.
   Мир непредсказуем, непредсказуемы и все поступки человека, Будь он красавцем или уродом, будь он сильным или слабым, в независимости от пола. Все удобства созданы человеком для его существования, созданы лишь только потому, что людской мозг накапливает опыт с тех пор, как появил-ся на земле человек. Многие удобства, созданные человеком, даже не нуж-ны всем людям, и ими пользуется, как правило, меньшинство. Нужно ли то, к чему стремится человек?
   Шурец сидел на своей небольшой террасе, в собственно-ручно сплетённом из лозы кресле. Домик, который был его пристанищем на время выход-ных дней, приобрёл он у одного лесника. Перед взором Шурца раскинулось бескрайнее озеро. Красное солнце, проскальзывая между полосатых облаков, стремительно приближалось к воде. Шурец видел такие облака впервые. Они тянулись с севера на юг узкими полосками, и небо было, словно тельняшка. Шурцу почему-то казалось, что эти непрерывные полосы облаков отделяют пре-дыдущий день от сегодняшнего. Он сосчитал полоски. Их было пять. Он пре-красно знал, что вчерашний день никак не мог оставить след на небе, но ощущение было именно таким. Казалось, что вся неделя сжалась в гармошку над почти неподвижной водой озера.
   Домик Шурца был небольшой; он состоял из двух комнат на первом этаже, и двух поменьше, на втором. Он был построен как охотничий, но лесник переделал его под дачу, а потом продал Шурцу. Кругом, в радиусе пяти километров, не было ни одной живой души. Почти до самого озера тянулся лес, и дорога к домику шла через него. Когда выпадало свободное время, Шурец приходил в свой домик и наслаждался одиночеством. Здесь он не держал зеркала, и мог чувствовать себя таким, каким ощущал, а не таким, каким он видел себя в
   отражении, и каким его видели другие. В свои сорок лет он не брился, только
под носом у него чернел чёрный пушок. Ростом он был метр пятьдесят; у него было лицо юноши лет четырнадцати и тёмно-карие глаза. Нос небольшой, с горбинкой. Чёрные, как смоль, волосы, и такие же брови. Носил короткую стрижку.
Тонкие губы и немного заострённый подбородок. Если бы ему не было сорока лет, то можно было бы сказать, что лицо приятное, и в будущем будет даже привлекательным, но это можно было сказать, не зная его. Уродство его заключалось в другом: ноги от колен и руки от локтей вниз были, как у настоящего мужчины, и вполне соответствовали возрасту. Большие ладони, волосатые и натруженные руки, никак не гармонировали с лицом подростка и ноги сорок третьего размера никак не подходили к его туловищу. Вот потому-то Шурец и работал много, чтобы купить домик подальше от людей. Когда он узнал, что продаётся этот, его счастью не было предела. Не устраивало его только одно - не было электричества.
   Солнце уже почти коснулось воды, когда взгляд Шурца остановился на горизонте. Он всмотрелся в гладь воды, но там ничего не было, да и не могло быть, по его разумению. Но почему-то его взгляд остановился, и это не испугало, а как бы даже заинтриговало его. Нет, он не боялся ни духов, ни привидений, и никаких других призраков, но тревога зародилась и уже не отступала. Облака, тянувшиеся по небу, стояли неподвижно, красное солнце своими слабыми лучами играло на тёмной глади воды, а мелкие волны выбе-гали на песчаный берег и снова возвращались обратно. Тёплый июльский воз-дух слегка двигался, принося с озера прохладу. Шурец посмотрел влево, где волны озера омывали далёкие скалы. Солнце ещё освещало их вершины. Теперь он посмотрел вправо. Там, вдоль воды, тянулся разношёрстный лес до самого горизонта. Всё кругом было таким, как он и привык видеть и в то же время что-то было лишнее. "Да, что-то лишнее", - осознал Шурец, но что именно, сказать было трудно. Он снова скользнул глазами по горизонту озе-ра и остановил свой взгляд на середине. Разум ему подсказал, что скоро он увидит то, чего боится. Солнце уже спряталось за воду и освещало её с дру-гой стороны. Вода казалась красно-синей, словно в нее вылили много крови.
   Шурец глубоко вздохнул, чтобы снять то напряжение, которое появилось не по его воле, и прогнать зародившуюся тревогу. "Вот уже больше года я здесь бываю один подолгу, а впервые ощутил что-то непонятное. Нужно выпить кофе
   и взбодриться",- он встал и пошёл в дом, ступая большими босыми ногами по деревянному полу. Выйдя из дома и присев в своё любимое кресло, он снова устремил свой взгляд теперь уже на ночное озеро. Кофе дало себя знать, но
тревога так и не ушла. На западе небо ещё не полностью почернело. Где-то справа в лесу зашумел глухарь. Шурец оторвал глаза от чёрной воды и по-смотрел в ту сторону, откуда донёсся шум. Этот шум был ему знаком; он сразу определил, кто тревожит ночной лес, но не посмотреть туда он не мог, хотя за-ранее знал, что ничего там не увидит. Отвлечение на некоторое время как бы отогнало непонятную тревогу. Но, когда он снова посмотрел на воду, то вздрогнул. Между темным небом и водой он увидел на горизонте какую-то неопределенную форму чёрного пятна. Если небо и вода казались просто чёрными, то это была просто чернота, будто в том месте образовалась дыра, а за ней
   виднеется мрак бездны. Чернота не приближалась, а росла на месте в разные стороны, постепенно принимая форму, похожую на гигантского зверя. Шурец, ухва-тившись руками в подлокотники, вжался в своё кресло, неотрывно глядя на озеро. Зверь из тьмы увеличивался в размерах и сначала медленно, словно принюхиваясь, пере-ставляя свои лапы, двинулся в сторону сидевшего на маленькой террасе урод-ца. Он шёл по поверхности воды, осторожно ступая большими лапами. Шурец смотрел во все глаза на приближавшееся чудовище и не мог поверить в то, что видит. Он всё сильнее вжимался в своё кресло, желая слиться с ним или попросту стать прутиками лозы, чтобы не видеть ничего и не понимать, что будет происходить, когда это чудовище достигнет его дома. Чёрное мохнатое пятно, принявшее вид собаки, ускорило свой шаг и делало большие прыжки по воде, сокращая расстояние между собой и домом. Сделав несколько прыжков, чёрные лохматые лапы опустились на землю у кромки воды. "Следующий прыжок будет последним", - с ужасом подумал Шурец. Зверь был размером с его дом. Круглые маленькие, красные глазки смотрели прямо на Шурца. Следующий пры-жок был, действительно, последним. Неопределенной формы гигантский зверь прыгнул, и всё исчезло.
   Посмотрите, что это? - девушка остановилась и показывала в сторону домика, стоявшего очень далеко, у самой воды.
   - Что там? - парень остановился рядом с ней и посмотрел туда, куда она пока-зывала. - Ничего не вижу. Кажется, дом там стоит, а в окошке горит свет. Вера, не пытайся меня напугать, всё равно не получится, - он скинул рюкзак. - Люба, я, честно, видела что-то ужасное, - говорила взволнованно Вера второй подошедшей девушке с парнем. - Мне показалось, что огромная черная собака прыгнула на домик, а потом исчезла.
   Вера, не выдумывай, я устала, и мне не до твоих ужасов. Потом расскажешь, - Люба скинула рюкзак и плюхнулась на землю рядом с ним.
   - Вот тут и расположимся, - сказал парень, подошедший с Любой, и тоже освободил-ся от ноши. - Это и есть то место, о котором я говорил. Смотрите, как хорошо: рядок скала, возле них песок и вода. Хочешь, рыбачь, а хочешь ... - он хмы-кнул.
   - Сами знаем, что ещё можно сделать, - распаковывая рюкзак, сказал парень, шедший впереди с Верой, его звали Николай. - Слушай, Дима, давай палатки поставим побыстрее. Девочки спать хотят.
   - И всё? - спросил Дима.
   - И всё, - оборвала его Люба. - Я устала, и действительно хочу спать. Если бы я знала, что это так далеко, я бы ни за какие деньги не пошла. Ну и дура же я! - Ребята, я вам правду говорю, что видела огромного пса, - Вера смотрела на до-мик в надежде, что снова увидит нечто огромное, похожее на собаку и докажет, что это не плод её воображения.
   - Как ты могла видеть пса, если дом с трудом можно различить в темноте? И то потому, что в окошке горит керосинка, - Николай достал палатку и начал её расправлять.
   -Вера, у тебя ещё и близорукость, ты извини, но без очков ты слепая, как курица, - с какой-то брезгливостью произнесла Люба.
   -Ну и что? Я же не вру. Действительно видела, - Вера повернулась к своим дру-зьям и опустила глаза. Ей никто не верил, и доказать она ничего не могла. Она знала, что страх, который её охватил, не уйдёт и не оставит её в покое до утра. Она подошла к Николаю и стала помогать.
   - Дима, иди за дровами, - сказал Николай.
   - А вдруг меня съест чёрная большая собака? - Дима рассмеялся.
   Через два часа они сидели у костра. Две палатки стояли в десяти метрах друг от друга. Дмитрий откупорил бутылку водки и разлил в четыре кружки по-ровну. Дрова в костре потрескивали и раскидывали вокруг маленькие искорки. Приятно пахло дымом. У всех было приподнятое настроение, только одна Вера замкнулась в себе и изредка поглядывала на домик, в окне которого горел слабый свет. Она скорее угадывала очертания дома, а не видела, хотя надела очки. Ночь была тёмная, да ещё пламя костра не давало как следует вглядеть-ся в ночь.
   -Ну что, выпьем за начало нашего прекрасного отдыха? - Дмитрий поднял свою кружку. Все последовали его примеру.
   -Будем, - приложив кружку к губам, произнёс Николай и украдкой посмотрел на Веру. Та сделала маленький глоток и, словно почувствовав, что за ней наблю-дают, отложила кружку, потом потянулась за бутербродом с колбасой. - Вера, ты почему такая хмурая? - спросила Люба, осушив свой сосуд, - Я вот тебя знаю уже двадцать два года, с самого роддома, можно ска-зать, тебя помню, ты всегда была пугливая.
   С роддома? - насмешливо спросил Дмитрий.
   Да, с роддома, я старше её на один день, - Люба как-то нехорошо зыркнула на Дмитрия. Она раздражалась по поводу каждой его шутки. Поехать на природу
   предложила Вера, но, кроме Дмитрия, никого не смогла найти, и пришлось дол-го уговаривать Любу, чтобы та поехала. Вера с Николаем встречались уже три года, и вскоре собирались пожениться, но об этом ещё никому не говорили. Люба в тайных своих мыслях надеялась, что Николай будет её, и, может, потому согласилась выбраться из города. Николай с Дмитрием были школьными друзь-ями, они были на два года старше Веры и Любы.
   -Ребята, успокойтесь, а то ещё поругаетесь, ведь вам вместе ночевать,- пошутил Николай. К Вере Николай относился серьёзно, и допускал, чтобы она дружила со взбалмошной Любой. Он никогда не видел в Любе женщины. Она была просто подружкой Веры. Люба это понимала и злилась сама на себя за то, что никак не может найти путь к Николаю.
   -А я его выгоню из палатки, - сказала Люба.
   -Кто кого ещё выгонит, - Дмитрий наливал по второму разу.
   -Конечно, я тебя, - Люба взяла свою кружку и выпила залпом.
   -Мне не нужно больше, - Вера забрала свою кружку, чтобы Дмитрий не налил водки.
   -Почему у тебя подруга не такая, как ты? - спросил Дмитрий Веру, глядя ей прямо в глаза. - Повезло Николаю, что встретил такую девушку. - А она привидений боится, - Люба рассмеялась, хотя явной причины для смеха не было.
   -Ну и что? - вмешался Николай, - на то она и женщина, чтобы бояться. Даже мужчины боятся, только об этом не говорят из самолюбия. - А ты боишься? - Люба посоловевшими глазами взглянула на Николая. - Да, и я боюсь. Ну и что?- он пожал плечами, помешивая костёр. - А я вот ничего не боюсь: ни чёрта, ни дьявола. Слышите вы, призраки? - Лю-ба закричала во весь голос. Её голос отозвался в вершинах скал и ещё долго там блуждал, пока не удалился и не растворился в ночи. - Ори громче, сейчас вылезет из-за скал страшный чёрный призрак и прогло-тит тебя, - Дмитрий хмыкнул. Он говорил с иронией, но по его ноткам было по-нятно, что вопль Любы вызвал у него внутреннюю дрожь. - Нет, призраков, конечно, нет, таких, как вы себе воображаете, и я их не боюсь, - Николай заговорил спокойно. - Я боюсь чего-то неизвестного, реального, что может причинить физическую боль.
   - И что это такое? - поинтересовалась Люба. Она явно хотела казаться умной и храброй.
   -Я не знаю, потому-то этого и боюсь, - Николай посмотрел на Веру. Она, сло-жив руки на коленях, смотрела на костер. В стеклах её очков отражалось пла-мя, языки которого рвались куда-то вверх и исчезали под оправой очков. - Коля, не поняла, - не отрывая от костра глаз, произнесла Вера.
   -Да я и сам толком ничего не понимаю, - он её обнял и прижал к себе. - Не говори ей ничего, а то в кустики тебе с ней придётся бежать, - Люба рассмеялась.
   - Если придётся, побегу, - без смущения сказал Николай и еще сильнее за пле-чо прижал к себе Веру.
   Ладно, давайте допьём и сменим тему разговора, - Дмитрий разлил остат-ки в три кружки. Он швырнул бутылку через себя. Она ударилась о камень и разлетелась на куски, брякая ими по ка-мушкам.
   -Коля, пошли спать, я устала, - Вера поднялась. - Пошли,- он тоже поднялся. - Затушите костёр, когда пойдёте спать. - Какое, спать,- с трудом ворочая языком, пробормотала Люба. - Мы пришли сюда отдыхать, и я сейчас пойду купаться, - она стала расстёгивать на себе рубашку.
   Дима, присмотри за ней и не отпускай в воду, - Вера с жалостью по-смотрела на Любу, повернулась и пошла к палатке. Николай двинулся за ней.
   - Всё будет пучком, - Дмитрий встал, подхватил Любу под мышки, потащил ко второй палатке. Люба сопротивлялась, выкрикивала ругательства, но Дмитрий, словно не слыша, волок её к месту ночлега. Николай вернулся, потушил костёр, постоял немного, а когда вопли Любы умолкли, пошёл к своей палатке.
   Вроде успокоилась, - сказал Николай, раздеваясь.
   - Она всегда такая, когда выпьет, всё ей не нравится, - Вера, уже раз-детая, лежала в двуспальном мешке.
   - Ничего, до утра протрезвеет, - Николай залез к Вере в спальный мешок.
   Вера долго не могла заснуть. Она ворочалась с боку на бок, прижима-ясь к Николаю. Она прислушивалась к тому, что происходит на улице, но ничего особенного но заметила. Озеро шумело, бившись волнами о скалы.
   В лесу изредка слышалось хлопанье птиц, но что-то всё равно, как показа-лось Вере, было лишнее. Поворочавшись около часа, Вера уснула.
  
   Вера проснулась от какого-то неприятного шума. Она открыла глаза и облегчённо вздохнула. На улице светало. Кругом стояла тишина, только слышался шум маленьких волн, выбегавших на песок. Она спала недолго, но спать больше не хотелось. Вдруг раздался такой же шум, от которого она проснулась. Она вся напряглась и прислушалась. Что-то тяжёлое про-тащилось где-то рядом, с палаткой, и затаилось. Спустя несколько секунд шум возобновился и уже не стихал, а отдалялся в сторону воды. Ей каза-лось, что кто-то тащит за собой тяжёлый мешок. Нервы у неё не выдержали, и она толкнула Николая. - Коля, посмотри, что там?
   -Где? - поворачиваясь на другой бок, сонным голосом спросил он.
   Коля, проснись! - она потрясла его за плечо.
   Вера, давай ещё поспим.
   Послушай, - она продолжала его трясти, а шуршание отдалялось. Что-то плюхнулось в воду и, словно вёслами, захлопало по воде. Николай услышав- это, освободился от спального мешка и выскочил в одних плавках из
   палатки. Вера, нашарив очки, вылезла за ним. Николай внимательно осмат-ривал песок возле палатки.
   Странно, такой след, будто кого-то тут таскали по земле,- сказал Ни-колай и пошёл по следу к воде. Вера вернулась в палатку, надела джинсы и свитер и снова вышла на улицу.
   Коля, что это за следы? - спросила Вера, всматриваясь в песок, кото-рый был исчерчен зигзагами.
   Без понятия, - пожимая плечами, ответил Николай. - Сейчас оденусь, утро прохладное.
   Может это какой-нибудь зверь?
   Подожди, Вера, я оденусь, - он юркнул в палатку и через пару минут вы-скочил в брюках и рубашке, на ноги одел кроссовки.
   -Коля, эти следы ведут к той палатке, - она с недоумением посмотрела на него.
   -Что? - Николай понял, о чём она подумала. - Не говори глупостей.
   -Но, вдруг он её убил, а потом оттащил в воду?
   -Да брось ты. Зачем Диме убивать её, а потом ещё тащить кругами, - Нико-лай направился ко второй палатке.
   -Коля, будь осторожен! - крикнула вслед Николаю Вера. Внезапная догадка, осенившая её, привязалась, и она никак не могла прогнать её. Люба могла обидеть его, а он не стерпел и задушил её.
   Николай медленно приоткрыл палатку. Дмитрий и Люба лежали голые, об-нявшись, и мирно спали. Он опустил шторку палатки и вернулся к Вере.
   Они спят, здоровые и счастливые.
   - Это точно они? - у неё отлегло от сердца. - Вера, что с тобой? - он обнял её.
   - Не знаю, Коля, но я бы хотела уйти отсюда, мне страшно, - она уткнулась лицом ему в грудь.
   - Вера, мы так редко выбираемся из города, а ты хочешь уже уйти, не побыв здесь и суток.
   - Коля, ты веришь, что я видела нечто страшное вчера вечером?
   - Если честно, то нет. Всё это плод твоего воображения. Ты просто устала и,
   когда мы, наконец, пришли, это сказалось на твоих глазах.
   - Но откуда эти следы? - она отстранилась от него и показала на изрытый
   песок.
   - Думаю, что тут баловались водяные крысы. - Что? Какие крысы? Ты мне правду скажи, что это?
   -Вера, я пока не знаю, но, думаю, скоро узнаю. Ничего тут нет страшного. Пойду лучше чаю вскипячу, - он пошёл разводить костёр.
   Вера смотрела ему вслед и злилась за то, что он ей не верил и не знал, кто пробороздил песок вокруг палаток. Но он ей очень нравился, и она не могла долго сердиться. У него был мягкий характер, да и внешне он выглядел луч-ше многих. Высокий брюнет с короткими, зачёсанными назад волосами, худо-щавый. Больше всего ей нравились его глаза, светло-карие, и, когда она смотрела в них, то ей казалось, что она видит его душу. Глаза, хоть и были карими, казались чистыми и наивными. Он сильно отличался от своего друга Димы. Вера иногда тоже удивлялась, как они могут дружить, но ни-когда не говорила, чтобы Николай порвал отношения с Димой. Тот был не-высокого роста, белобрысый, коренастый, с серыми невзрачными глазами. Ли-цо его слегка покрылось морщинами, хотя ему и было всего двадцать четыре года. Часто выпивал, и отсюда последствия. Люба ему подходила. Пухленькая, с симпатичной мордашкой и рыжими, как огонь, волосами. Вера, хоть и была высокая и стройная, но не считала себя лучше Любы потому, что ходила в оч-ках, а это казалось ей большим изъяном. Но поделать ничего не могла, так как без очков ничего не видела.
   Вера с Николаем сидели возле костра и пили горячий чай. Солнце уже поднялось над лесом и скалами, освещая тёплыми лучами голубую гладь озе-ра. На небе почти не было облаков, только далеко на западе белели малень-кие дымки. Из палатки выскочила Люба в купальнике, а за ней, в плавках, Дмитрий. Они, хохоча, пробежали мимо Веры и Николая, словно не замечая никого, побежали в воду. Люба с визгом пробежала по мели и нырнула. Дми-трий нырнул за ней. Первая голова над водой показалась Димы. Люба выныр-нула намного позже. Они отплыли далеко от берега, дурачась. Вера наблю-дала за ними и помимо воли радовалась их беззаботному поведению. Ей тоже захотелось искупаться. Забыв про следы, увиденные на песке, она по-днялась.
   Коля, можно мне тоже искупаться? - спросила она. - Почему ты меня спрашиваешь? Конечно, окунись.
   А ты не пойдёшь со мной?
   Пойду, плавки на мне, а ты сходи, надень купальник.
   Я мигом, - она повернулась, и её взгляд скользнул по высоким скалам. На ближайшей скале, на самой вершине, сидело что-то чёрное. Вере показалось, что это тюлень. Его чернющая шерсть лоснилась на солнце. Он поднялся на плавниках и внимательно смотрел на купавшихся. Он был огромен, а его ути-ный нос слегка приоткрыт. Его размеры и несоответствующая тюленю голова поразили Веру. Его можно было сравнить с туловищем лошади. Вера замерла
   на месте и, не в силах произнести ни слова, не могла оторвать глаз от увиден-ного. Она протянула руку в сторону вершины скалы.
   - Что случилось? - спросил Николай. Он увидел, что она встала, как статуя, и тянет руку к скале.
   Но... Пос... Посмотри... Посмотри туда,- еле выдавила она.
   -Что там? - он посмотрел, куда указывала Вера. В первое мгновение страх сковал всё его тело. Тюлень с какой-то непонятной головой посмотрел на него, и Николай увидел, хоть и было далеко, его красные глазки, которые словно вытянулись и ощупывают Николая.
   Ребята! - закричал изо всех сил Николай, - плывите быстрее сюда!
   Что, скучно стало без нас? - донёсся голос Любы.
   Дима, посмотри на скалу! - снова закричал Николай.
   Я, что, скал не видел? - барахтаясь рядом с Любой, со смехом произнес Дмитрий.
   Я не шучу. Быстрее к берегу, он сейчас прыгнет! - только прокричал это
   Николай, как огромная туша, покрытая чёрной лоснящейся шерстью, зыркнула на воду и, растянувшись в воздухе, летела вниз.
   - Люба, к берегу! - вопил Дмитрий. Он ещё в воздухе заметил, что в воду со скалы прыгнуло что-то непонятное.
   Услышав удар об воду, Люба завизжала и, махая быстро руками, по-плыла за Дмитрием. Чёрное чудовище плюхнулось недалеко от них и могло быть совсем рядом. Дмитрий встал на ноги, но в этот момент Люба быстро отдалилась от него, хотя и гребла вперёд. Она визжала, и казалось, что крик её было слышно на сто миль вокруг. Дмитрий бросился к ней, но она всё скользила по воде обратно. Дмитрий уже почти коснулся её руки, как она исчезла. Николай, не раздеваясь, нырнул, и почти уже был возле Дмитрия, когда Люба ушла под воду.
   -Ныряй! - крикнул Николай и, не дожидаясь, что будет делать Дмитрий, ныр-нул. Глубоко дыша, они одновременно появились над гладью озера и испуганными глазами посмотрели друг на друга. Всё было ясно без слов. Ни один из них не нашёл Любу. В этот момент с берега донесся голос Веры. - Вон она! - Вера побежала по берегу. Ребята переглянулись в недоумении и посмотрели туда, куда бежала Вера. И, действительно, они увидели Любу у кромки воды, очень далеко от них. Она лежала наполовину в воде, голо-вой на песке. Это было невероятно. За такой короткий срок она перемести-лась под водой так далеко и оказалась почти на берегу.
   -Туда, быстрей! - крикнул Николай. Дмитрий, от удивления хлопая глазами, ринулся за Николаем.
   Когда они подбежали, Вера уже делала искусственное дыхание Любе. Но, как вскоре выяснилось, она в этом не нуждалась. - Ты что делаешь? - спросила ровным голосом Люба, открывая глаза.
   ? - Вера не нашлась, что ответить.
   Искусственное дыхание, - запыхавшись, сказал Николай.
   - Зачем? - Люба села, а потом встала, как ни в чем не бывало. - Я в по-рядке, а почему я тут?
   - Вот мы бы это тоже хотели знать, - Дмитрий сел на песок.
   Ребята, что произошло? - Люба недоуменно посмотрела на всех по очереди,- и остановила свой взгляд на Николае, словно тот на самом деле знает, в чём дело.
   Так, стоп. Давай, мы будем тебе задавать вопросы. Что ты помнишь из сегодняшнего утра?
   - Я помню, - она наморщила лоб. - Мы купались с Димой, отплыли далеко от берега, и всё. Теперь я здесь.
   -Никаких криков, никаких видений ты не помнишь? - Николай смотрел ей пря-мо в глаза.
   -Конечно же, нет, - она пожала плечами.
   -Тюленя чёрного не видела, который прыгнул со скалы?- не унимался Николай.ш:кс-����������������������������������������������������������������������������������������������������������
   - Конечно же, нет. Какой ещё тюлень? Ты о чём? - Ребята, давайте уйдём отсюда! - встряла Вера.
   - Нет, я пока его не поймаю, отсюда не уйду, - заявил Дмитрий, сидя на песке и глядя на всех снизу вверх.
   - Ты кого собрался ловить?- Люба взглянула на Дмитрия с почти неуловимым презрением, словно он хотел ей чем-то навредить.
   - Того тюленя, который утащил тебя за ноги и через короткое время выбро-сил тебя сюда.
   - Ты что за чушь несёшь? Откуда тут тюлени, придурок? - в голосе Любы на этот раз было ещё больше злости.
   - Да, тут, действительно, не может быть тюленей, но мы видели, втроём, очень явственно, - сказал Николай.
   - Ребята, вы о чём? Вы что, хотите принять меня за дурочку? - Люба нехорошо
   взглянула и на Николая.
   - Я его застрелю! - упрямился Дмитрий.
   - Чем ты застрелишь? - ехидно спросила Люба.
   - Я с собой взял охотничье ружьё. Не зря же я поехал в лес, - Дмитрий под-нялся.
   - Но где оно? Мы же не видели его, - Николай был заинтригован.
   - А то я дурак, показывать его вам. Вы бы всеми силами уговаривали меня не брать его.
   - Ты не врёшь? - серьёзно спросил Николай. - Нет, конечно, сейчас покажу, - Дмитрий пошёл к палатке. - Дима, я тебя предупреждаю, если ты выстрелишь здесь хоть в птичку, я выцарапаю тебе глаза, - вдогонку сказала Люба. - Плевать я хотел на твои уг-розы, - не останавливаясь, бросил он через плечо. - Люба, почему ты так на него взъелась? - взволнованно спросила Вера. - Не твое дело, драная кошка! - рявкнула Люба и пошла за Дмитрием. - Что? - Вера посмотрела на Николая, - что это с ней? Вообще, что тут про-исходит?
   - Вера, успокойся, - он обнял её и прижал к своей мокрой одежде. - Я и сам ничего не понимаю.
   - Коля, давай уйдём, - она подняла на него умоляющий взгляд.
   Вера, я не могу их тут оставить, они поубивают друг друга. - Ну и пусть, они же взрослые люди, и сами разберутся.
   Но я тоже хочу узнать, что произошло.
   Если ты не пойдёшь со мной, я уйду одна, - она оттолкнула его и бы-стро пошла следом за Любой и Дмитрием.
   Вера, одной опасно идти, ты же заблудишься.
   Ну и пусть, я здесь больше не останусь, - она побежала.
   Николай сидел у еле шающего костра и допивал остывший чай. Дмитрий на повышенных тонах ругался в палатке с Любой. Николай не прислушивался, о чём спор, но догадаться было нетрудно. Люба запрещала Дмитрию доста-вать оружие и всячески угрожала, но, по всей видимости, он её не слушал. Вера со своим рюкзаком за плечами, вышла из палатки. - Я ухожу, - поправляя лямки, тихо сказала Вера. - Не глупи, одной тебе нельзя уходить.
   Мне нельзя здесь оставаться.
   - Вера, давай уйдём после обеда, может, что-нибудь выяснится, прошу тебя.
   - Нет, если они тебе дороже, то оставайся, а я не хочу быть съеденной каким-то чудовищем. Мне нужно жить. Или ты забыл, что я беременная?
   Вера, я ничего не забыл, но уходить тебе нельзя одной, а их оставить я тоже не могу. Если что-то случится, я себе этого никогда не прощу. - Мне дороже мой ребёнок, чем эти два придурка, - она повернулась и быстрым шагом направилась к лесной тропинке. Николаем овладевали два желания: уйти следом за Верой и остаться для того, чтобы предотвратить беду. В том, что беда будет, он не сомневался. Вера отдалилась, и желание идти следом за ней ослабевало. "Да ничего с ней не случится. Найдёт она дорогу", - думал Николай.
   В плавках, с ружьём в руках и расцарапанным лицом, Дмитрий выскочил из палатки.
   - Я и тебя, стерва, пристрелю, - цедил сквозь зубы Дмитрий. - Если ты ещё хоть раз прикоснёшься ко мне.
   - Не пугай, свинья, - огрызалась Люба. - Ты знаешь, где я таких видела, как ты?
   Дима отдай ружьё мне, - Николай поднялся и пошёл к Дмитрию. - Да пошёл ты! - Дмитрий обогнул Николая и направился к воде.
   Почему ты так взъелась на него? - Николай взглянул в глаза Любы и ужас-нулся. Ему показалось, что её глаза на мгновение залились кровью, как у тюленя, который сидел на скале.
   - Слушай, отстань, смотри за своей мымрой.
   - Заткнись! - он со всей силы ударил её по лицу. Люба рухнула на землю. Николай повернулся и пошёл к своей палатке, чтобы собрать вещи и дог-нать Веру. Он очень жалел, что не ушёл сразу. Он юркнул в палатку, вы-кидал оттуда вещи и выполз, чтобы собрать её.
   - Куда это ты собрался? - спросил подошедший Дмитрий, направляя ружьё на Николая. - Нет, ты никуда не уйдёшь, пока мы не выясним, в чём тут дело.
   - Я ничего не собираюсь выяснять, мне наплевать, что тут происходит. Я ухожу, - Николай растянул рюкзак.
   - Так, я вижу, ты не понял, что я сказал, - Дмитрий взвёл курки.
   Слушай, ты что, тоже чокнулся, как и твоя подруга? - Николай выпрямил-ся и весь напрягся. То, что Дмитрий может выстрелить, было ясно. Нужно было выбрать момент, чтобы увернуться и выхватить у него ружьё.
   Я говорю последний раз, ты никуда не пойдёшь, а если не послушаешься, я продырявлю твою глупую башку.
   - Ладно, успокойся, никуда я не пойду, только убери оружие. - Вот это другое дело, - Дмитрий осторожно спустил курки, и оружие переста-ло быть опасным. Но он держал дистанцию, и вырвать у него оружие было по-чти невозможно.
   - Эй ты, козёл, отдай пушку! Слышишь, ходячий аборт? - злорадно смеясь, сказала из своей палатки Люба. Она уже поднялась и держалась за щёку. - Заткнись, коза! - рявкнул Дмитрий. - Слушай, нам надо сходить к тому домику, - доброжелательным тоном обратился Дмитрий к Николаю, - я думаю, что, если там кто-нибудь есть, то он наверняка знает про этого тюленя. А быть там должен кто-то, потому что вчера там горел свет.
   Слушай, зачем людей тревожить? Может, там люди приехали отдохнуть, и они будут недовольны нашим приходом, - нужно было как-то войти в доверие к Дмитрию и подобраться к нему поближе. Но тот был начеку.
   - Мне плевать, что они подумают, пошли, - Дмитрий снова направил на Ни-колая ружьё и положил палец на курок, чтобы взвести его.
   Ну ладно, хочешь, так пойдём.
   Ступай впереди и не вздумай шутить, а то я знаю тебя. - Зря ты так, Дима, - Николай пошёл.
   - Придурок, не ходи туда! Ты слышишь, ублюдок? - завопила Люба от палат-ки. Ты будешь очень жалеть.
   - Заткнись, стерва, вот вернусь, и разберусь с тобой. - Сомневаюсь, что вернёшься.
   Да пошла ты... - Дмитрий шёл в пяти метрах сзади Николая.
   Дима, тебе не кажется всё это странным?
   -Разговаривать будем потом, а сейчас топай, пока я тебе пулю в спину не всадил.
   Почему ты так меня возненавидел?
   - Заткнись и смотри по сторонам, может, что-нибудь увидишь.
   Что я должен увидеть?
   - Пока не знаю, но что-нибудь ненормальное. - Тюленя ты имеешь в виду?
   Может, и его.
   По песчаному берегу они подошли к домику. На небольшой террасе на плетеном кресле из лозы сидел юноша лет четырнадцати, но с мужскими ру-ками и здоровыми ногами. Он внимательно смотрел на них, как они приближа-лись. У самой террасы Николай остановился.
   Слушай, парень, здесь есть взрослые? - спросил Николай.
   - Я хозяин этого дома, - ответил уродец. На нём были только шорты и майка. - Не умничай, сопляк, а то по ушам надаю! - сказал Дмитрий, остановившись около Николая.
   Я хозяин этого дома. Говорите, что вам надо, и убирайтесь отсюда. - Заткнись, сопляк! На вопросы ты будешь отвечать, понял? - рявкнул Дми-трий.
   Сопляк ты, а не я, и если не захочу, то не отвечу ни на один ваш вопрос.
   Ладно, успокойтесь оба. Давайте разберёмся по-хорошему, - Николай по очереди посмотрел на обоих.
   С тобой поговорю, а тот ублюдок пускай убирается, я не хочу его видеть, - спокойно сказал Шурец.
   Дима, уйди, мы поговорим с ним.
   - Ещё чего? Я буду задавать ему вопросы и, если он мне не ответит, то я разберу его уродливое тело на кусочки.
   Что ты сказал? - Шурец медленно поднялся во весь свой небольшой рост и двинулся к ним по террасе. Николай увидел, как его глаза налились кровью, так, как он это увидел у Любы и тюленя. Большие ноги уродца шлёпали по деревянному полу. И было такое ощущение, что маленькое тельце с трудом спра-вляется с такими огромными лапами. Большая рука уродца толкнула Николая, и он кубарем покатился со ступенек. Дмитрий взвёл курок и направил прямо в грудь уродцу. Но тот медленно наступал, несмотря на реальную опасность. Дмитрий смотрел в налитые кровью глаза уродца и медлил с выстрелом. Его смелость куда-то испарилась, и надавить на спусковой крючок не хватало силы воли. Уродец сделал ещё один шаг, и Дмитрий отступил. Следующий шаг уродца заставил отступить Дмитрия. Лёжа на спине, Николай наблюдал за очень странной картиной: здоровый парень с ружьём отступает перед каким-то юнцом. Следующего движения уродца Николай даже не заметил. Через мгно-вение он увидел, как здоровая волосатая рука юнца сжимала горло Дмитрия, а вторая уже держала оружие. Дмитрий ухватился своими руками за волоса-тую руку и пытался освободить горло, кряхтя и краснея от натуги. Когда силы Дмитрия оставили, уродец швырнул его на пять метров от себя. Шагая босыми ногами по террасе, сел в своё кресло, положил ружьё на колени.
   - А теперь вон отсюда, пока я вас не грохнул, - сказал Шурец, таким голосом, что у двоих налётчиков по коже побежал мороз
  
   Им больше ничего не оставалось делать как убираться восвояси и не хотелось верить в то, что возле такого спокойного на вид озера есть какая-то тайна. Верить не хотелось, но это было так. Николай поду-мал, что Вера уже, наверняка, добралась до большой дороги. Он очень те-перь жалел, что не послушался и не пошёл с ней.
   Надо обязательно выпить, - наливая две полные кружки сказал Дмитрий. - На, - он протянул до краёв наполненную посудину Николаю.
   А мне? - Люба зыркнула на Дмитрия.
   - Обойдёшься. Ты и так дурная, без водки, - Дмитрий осушил кружку.
   Ах ты, гад! Значит, ты так? Ну подожди, ублюдок, сейчас я тебе покажу! - она вскочила на ноги, оглянулась и подбежала к разбитой с вечера бутылке. Схватила горлышко, подпрыгнула к Дмитрию и полоснула осколком по его шее. Люба отпрянула и, держа перед собой окровавленное стекло, встала в позу. Кровь оказалась и на её животе, стекая вниз, к трусикам. Дмитрий завопил, вскакивая на ноги, по его спине ручьями бежала алая кровь.
   - Ну, всё, сука, теперь тебе смерть! - Дмитрий двинулся к ней, но Люба не отступила.
   - Ещё один шаг, и я тебе продырявлю живот, - она держала перед собой "ро-зочку", и было понятно, что отступать она не собирается. - Дима, стой! - крикнул Николай. Он вскочил и схватил его за руку, - ну-жно остановить кровь.
   - Уйди! - Дмитрий выдернул руку, но остановился. Кровь хлестала всё си-льнее из рваной раны.
   - Давай к воде, быстро, - Николай снова ухватил его за руку и потащил к озеру. Он свалил его на землю у самой кромки воды и быстро стал омывать рану.
   - Принеси бинт! - крикнул Любе Николай. Но та даже не двинулась с места, а со злорадной улыбкой смотрела на них.
   Пускай подыхает, мне его ни чуточки не жаль.
   Ну ты и стерва! - вырвалось у Николая. Он понял, что от неё не дожда-ться помощи, и сам побежал в палатку.
   Вылезая из палатки с бинтом, Николай ужаснулся от увиденного. Люба сидела на спине Дмитрия и сосала кровь из его раны. После некоторого остолбенения Николай взял себя в руки и рванулся на помощь Дмитрию. Подбежав, он схватил Любу за хвост рыжих волос и стащил её с Дмитрия. От-швырнув её в сторону, снова омыл рану Дмитрия и перевязал её. Дмитрий лежал, словно мёртвый.
   Николай посмотрел на Любу. Она стояла на четвереньках и смотрела на него красными глазами. Они казались стеклянными. Было такое ощущение, что изнутри по круглым стеклянным зрачкам стекает сплошной стеной кровь. Хо-тя на улице было довольно тепло, по спине Николая пробежал холодок Он ничего не понимал. Здравый смысл отказывался что-либо объяснить. Да и не могло тут быть никакого логического объяснения. Происходило нечто ужас-ное и непоправимое,
   Ну что, пришла и твоя очередь, - вырвалось из груди Любы, скорее буль-канье болота, а не слова. Но Николай их понял.
   Люба, что с тобой? - как можно миролюбивее спросил Николай. Она наво-дила на него ужас.
   Сейчас всё узнаешь. Осталось ещё недолго, - снова с бульканьем сказала она, приготовившись к прыжку, словно была диким зверем, а не женщиной.
   Люба, опомнись, возьми себя в руки, - сказав это, он отпрянул в сто-рону, потому что Люба уже летела в воздухе, как пантера. Такой прыжок нормальный человек сделать не может, тем более женщина. Она приземлилась на песок именно там, где мгновение назад сидел Николай. Николай схватил камень, который с трудом поместился в его руке, и нанёс удар по самой макушке Любы. Она застонала и распласталась рядом с Дмитрием. Нико-лай облегчённо вздохнул.
   После небольшого отдыха он оттащил оба тела в их палатку и, креп-ко связав, растащил в разные углы палатки. Оба они дышали, что означа-ло, что они живы. Николай вылез наружу, оглянулся и пошёл к себе. День стоял жаркий, да ещё непонятные события этого дня сморили его, и он вско-ре заснул на спальном мешке.
  
   По расчётам Веры, она должна была уже выйти на дорогу. Тропинка, по которой она шла, была еле заметной, но нигде не разветвлялась, и Вера не сомневалась в том, что идёт правильно. Но дороги не было видно, когда солнце стало стремительно падать вниз, её стала охватывать паника. Соби-рая всю свою силу воли в кулак, она отгоняла от себя разные страшные мы-сли. Но это ей почти не удавалось, и с каждой минутой они чувствовала, как панический страх завладевает её разумом. "Нет, я не заблудилась, и иду правильно", - успокаивала она себя. Но тут появлялась другая мысль: "Ты же идёшь уже слишком долго, а дороги всё нет. Ты заблудилась и нечего саму себя обманывать. За целый день можно было два раза обернуться туда и об-ратно. Не обманывай себя, ищи другую тропинку. Нет, я иду правильно. Я же никуда не сворачивала. Да, но я сильно устала и очень хочу кушать. Вот дура, что ничего не взяла с собой. Нет, нужно остановиться ", - она сбросила рюкзак.
   Отдохнув немного, она снова двинулась в путь. Теперь она старалась идти так, чтобы солнце оставалось у нее за спиной. Панический страх уже не покидал ее. И если бы где-нибудь вспорхнула какая-нибудь птица, она бы завизжала. Солнце все больше пряталось за кроны деревьев. Лес напоми-нал о приближении ночи. Вере очень хотелось, чтобы время остановилось, а она могла бы идти. От быстрой ходьбы она потела, но пот был холодный.
   Лес был разношерстный, но идти по нему было легко, и потому-то Вера ре-шила, что она ходит по кругу. Чем быстрее она шла, тем быстрее сумерки заползали в лес, солнца уже не было видно, и стволы деревьев, казалось, становятся толще, а за ними кто-то прячется и наблюдает за ней... Про голод и усталость она забыла и только с трудом удерживала себя, что-бы не закричать. "Господи, какая я трусиха, и почему я не осталась? - корила он себя. - Нужно было послушаться Колю, даже тот страшный тюлень не такой жуткий, как этот лес. Господи, что мне делать? Помоги мне вый-ти, и я больше никогда не ослушаюсь Николая. Никогда, слышишь, господи?" Она поймала себя на том, что говорит не про себя, а вслух.
   "Ну и пусть вслух, все равно меня никто не услышит. " Сумерки, как при-зраки, медленно шевелились возле деревьев, вытесняя из леса день. Ночь прогоняла остатки дня и становилась полной хозяйкой всего. Вере уже не помогали и очки. Она щурила глаза и с трудом угадывала, где стоит дере-во. Уже отчаявшись и полностью смирившись с ночевкой в лесу или встречей с невиданным зверем, она вышла на опушку леса. Радости не было предела. Но радость вскоре исчезла. Неподалёку перед ней стоял тот самый дом, который она видела от скал, а в окне горела керосинка. За домом чёрным большим пятном виднелось озеро. Вдруг ее осенило, что ребята могли ещё и не уйти. Если Николай и ушёл после обеда, то Люба с Дмитрием наверняка остались. Лучше уж с ними, чем одной ночью в лесу.
   - Ты ступила на мои владения, - раздался позади Веры булькающий хрип-лый голос, - и ты теперь принадлежишь мне.
   - Что? - еще ничего не сообразив, спросила Вера. Она повернулась всем телом, чтобы посмотреть, кто говорит. Сначала она увидела чёрное в чело-веческий рост существо неопределенной формы. На лохматой голове, глядя на нее, краснели два маленьких глаза. Голову во всю ширину перерезал не-ровный рот. Она оказалась вплотную прижатой к чудовищу. Хоть она и была в одежде, но почувствовала, как к ее телу прикоснулась шерсть.
   Ей казалось, что чёрная шерсть на лице чудовища касается ее лица, а из широкого рваного рта вырывается вонючий тёплый воздух. Сдерживать себя больше она не могла. Состояние, в котором она находилась целый день, а в основном под вечер, вырвалось наружу. Вера, сильно зажмурив глаза и, закрыв руками уши, завизжала. Она кричала, сколько было мочи. Нет, она не думала о том, что кто-нибудь придёт на помощь или хотя бы услы-шит ее. Она кричала потому, что ей было страшно, и тот страх, который так глубоко сидел в ней, выплёскивался в виде визга. Она замолкла на мгновение, чтобы перевести дух, и открыла глаза. Не сдвинувшись с места, перед ней стоял монстр, его красные глазки буравили ее. Набрав полные легкие воздуха, она снова закричала пуще прежнего.
   Николай проснулся от какого-то непонятного то ли шума, то ли крика, но немного погодя он понял, что где-то неподалеку от домика кричит женщина. То, что это могла быть Вера, ему и в голову не пришло. Он подумал, что Люба каким - то чудом развязалась и пошла к домику, а там с ней что-то слу-чилось. Хотя и подумал он на Любу, но медлить не стал. Он вынырнул из па-латки и со всех ног побежал на крик. Крик был пронзительным и жутким, ка-залось, что от него расколется небо и засверкают молнии. Николай бежал босиком. Он запинался за что-то, падал, поднимался и продолжал бежать. Ему казалось, что это расстояние ему никогда не преодолеть. Силы оставляли его, легким не хватало воздуха, но он продолжал переставлять ноги. Ос-тавалось уже совсем немного, когда он пальцами ног ударился о небольшой камень, который оказался на его пути. Он перелетел кубарем через боль-шой булыжник. Ночь выдалась тёмной, и что-нибудь разглядеть было почти не-возможно. Собрав все силы, он вскочил на ноги и, ковыляя, побрёл дальше. Наконец, он оказался у цели. Подойдя совсем близко к женщине, он узнал в ней Веру и от неожиданности замер. Вера зажимала ладонями уши, глаза ее были закрыты, а оседавший голос продолжал вопить. Кругом никого не было. Николай легонько коснулся ее плеча, чтобы не испугать ещё больше.
   - Вера, - глубоко дыша, произнес он. - Вера, что случилось? Почему ты
   кричишь? - он снова коснулся ее плеча. Но она словно не почувствовала этого.
   Её визг стал слабее, потому что не выдерживали голосовые связки, а умолкать
   она и не думала. - Вера, это я, Николай.
   - Что?- прекратив кричать, испуганно спросила она, не отрывая рук от ушей, а только открыла глаза.
   Это я, Николай, успокойся, - он взял ее руки в свои.
   Некоторое время она недоуменно смотрела на него, потом с опаской огляде-лась по сторонам и бросилась ему на шею. - Коля, милый Коля, - она заплакала.
   - Вера, успокойся, все будет в порядке, - он обнял ее и почувствовал, как ее тело обмякло, дыхание стало почти неслышным, и она сползла по нему. Он по-дхватил ее, снял рюкзак, накинув себе на плечо, подхватил ее на руки,снова, спотыкаясь в темноте, понес к палаткам.
   Через час Николай вошёл в палатку со стаканом горячего чая. Он сел рядом с Верой и легонько потряс за плечо. Она с трудом открыла глаза и, увидев перед собой Николая, которого освещал фонарик, лежавший в углу палатки, слабо улыбнулась.
   - Попей чаю,- он протянул ей дымящуюся кружку.
   - Я очень пить хочу, - осипшим голосом, словно простуженным, произнесла она, беря кружку.
   - Почему ты снова оказалась здесь? - спросил он, когда Вера отпила половину. - Я заблудилась, была дура, что тебя не послушалась. Я больше никогда так
   не поступлю. А когда уже ночью вышла из леса, то увидела что-то ужасное, - она рассказывала со слезами на глазах, и в них плясал страх. Николай вы-слушал ее внимательно и не нашёл, что сказать, чем утешить, потому, что с ним, с Дмитрием и Любой произошло не менее страшное. "Если б я ушёл, то тут бы творилось ужасное", - и Николай поведал Вере, как прошёл день. Слушая его рассказ, она покрывалась потом и вздрагивала, а в глазах продолжал плясать всё тот же страх. - Коля, надо уходить отсюда, ты слышишь? - Я согласен, но ночью я тоже заблужусь.
   - Подождём до утра. Только пообещай мне, что ты не заснешь. Я тоже не бу-ду спать, а утром уйдём отсюда, и пусть пропадёт здесь всё пропадом. Я столько натерпелась страха за одни сутки, что мне хватит его на две жизни. Обещай, что не уснешь, - она взяла его за руку. - Не волнуйся, я не буду спать, а ты можешь подремать, я буду рядом сидеть всю ночь, - он нежно погладил ее по голове. - Коля, ты хоть что-нибудь понимаешь, что тут происходит? - Ничего. Ровным счётом, ничего, - он покачал головой, опустив глаза. - Может, это дьявол? Думаю, он живёт в этих жутких скалах. Как я жалею, что мы пошли сюда, никогда себе этого не прощу. - Почему ты считаешь себя виноватой?
   - Не знаю. Мне кажется, что, если бы я не пошла, то и вы бы не пошли. - Не вини себя. Мы все хотели на природу, - он прижал ее к себе. - Пошли. - Я хочу кушать.
   - Сейчас, - Николай полез в рюкзак, достал консервы и хлеб
   Поужинав, Вера снова залезла в спальный мешок. Николай прилёг рядом, заложив руки
   за голову.
   - Коля, ты только не засыпай, - Вера поудобнее улеглась.
   -Нет, конечно, я подежурю. Ты, давай, отдыхай, - Николай выключил фонарик, и все погрузилось в темноту.
   Примерно через час он с трудом раскрывал веки и, пытаясь не за-снуть, вглядывался в темноту. От воды доносился легкий шум прибоя и, кроме этого шума Николай больше ничего не слышал. Очень хотелось спать, но он пообещал Вере, что не заснет. Сейчас ему казалось, что, если он и уснет, то ничего не произойдёт. И с каждой минутой эта мысль становилась всё на-зойливей. Он еще раз напряг свой слух, и убедившись, что никаких звуков, кроме обычных, нет, отдался во власть сна.
   - Нужно оттащить их к моему дому, - сказал уродец, стоявший у связанных ног Николая.
   - Будет сделано, - с довольной улыбкой на лице сказал Дмитрий. Тут, непода-леку, стояла и Люба. Она с презрением смотрела на Веру, связанную и с тряп-кой во рту. Глаза Веры, наполненные слезами и страхом, смотрели на Николая. В них можно было прочитать презрение и ненависть к нему. Он не сдержал сло-ва и заснул, вот и оказались они, связаннее по рукам и ногам с кляпами во рту. Виноват он, и прощения ему не будет. Николай и сам прекрасно понимал, что только по его вине они оказались в таком положении.
   Дмитрий схватил Николая за ноги и поволок за собой по песку, оставляя след телом и головой Николая. То же самое Люба сделала с Верой. Уродец шел сзади, почти наступая своими огромными ногами на голову Николая. Веру та-щили рядом так, что Николай мог видеть ее лицо и глаза, полные упрека. Руки у них были связаны впереди, но даже Николай не мог освободиться от пут, не говоря уже о Вере. Короткие темные волосы Веры от песка стали жёлтыми. Она пыталась приподнимать голову, но вскоре силы иссякли, и ее голова, как кочан капусты, болталась по земле. Спина жгла Николая, ему казалось, что некоторые песчинки царапают не только кожу, а трутся уже об его кости. Он смотрел на Веру, и его сердце сжималось, зная, что испы-тывает она.
   Когда их притащили почти к порогу, уродец заговорил. - Меня зовут Шурец. Вы ступили на мои владения и должны понести наказание, - он обращался к Николаю и Вере. Уродец стоял на пороге террасы, слева сто-яла Люба, справа Дмитрий. На Шурце были какие-то детские шорты и белая майка. Люба стояла в одном купальнике, а Дмитрий в плавках. - Вы можете спасти свою жизнь только одним путем: это служить мне, так, как сделали это он и она, - уродец показал на Дмитрия и Любу. - Если вы откажетесь, то будете казнены.
   - Да будет так, всемогущий, - хором сказали Люба и Дмитрий, поклонившись. - Освободите их уста, чтобы они могли высказаться, -приказал уродец. Дмитрий с Любой подошли к лежавшим Николаю и Вере, вытащив тряпки изо ртов, и вернулись на своё прежнее место.
   - Я не буду служить дьяволу, пусть я лучше умру, - сквозь плач сказала Вера. С ее глаз снова ручьями полились слезы. Она зашмыгала носом, и ее плечи за-тряслись.
   - В чём будет заключаться наше служение тебе? - спросил Николай. - Вы будете делать то, что я вам прикажу, - уродец, прищурившись, посмотрел на Николая, будто прикидывая, перейдёт тот на его сторону или просто раз-говором хочет оттянуть как можно дольше свою гибель. - Я хочу знать, что именно придётся делать нам? - Николай понимал, что уро-дец не откроет ему свои тайны, но маленькая надежда есть. Он попробует свои шансы.
   - Ты кого хочешь перехитрить? - уродец недобро посмотрел на Николая. - От вас сейчас требуется ответ: "да" или "нет".
   - Он хитрый человек, всемогущий. Ты будь с ним осторожен, - сказал Дмитрий уродцу на ухо, но Николай слышал его слова.
   - Ну ты и сволочь,- процедил сквозь зубы Николай. - Если бы у меня были развязаны руки, я бы тебя задушил, гад.
   - Не ты, а я тебя уничтожу, - со злорадной улыбкой произнес Дмитрий.
   -Люба, неужели ты не поможешь нам? Разве ты не видишь, что здесь что-то ненормальное? - умоляюще говорила Вера.
   -Заткнись, мымра. Я тебя ненавижу, и ты знаешь, почему. Ты не захотела от-дать мне Николая, и за это теперь поплатишься, - глаза Любы сверкали нена-вистью.
   -Вера, не унижайся, они же сволочи, разве ты не видишь? - сказал Николай. - За эти слова ты ещё больше будешь мучиться, - прорычал Дмитрий. - Молчать! - уродец поднял вверх свою большую ладонь. - Один из них все равно перейдёт на нашу сторону. Сначала мы этого храбреца умертвим у неё на гла-зах, и тогда она не сможет нам сопротивляться, так как она носит под сердцем ребёнка. Беритесь за него, - уродец повернулся и сел в своё плетёное кресло. - Мы выполним твою волю, - снова вместе сказали Дмитрий и Люба в лёгком поклоне. - Нет, не трогайте его! Слышите, я согласна, только не трогайте его! - исте-рически закричала Вера, но крик ее скоро умолк, Люба заткнула ей рот. - А с тобой, голубчик, мы развлечёмся, - с лицом идиота сказал Дмитрий. Он скрылся в доме и почти тут же вернулся с большим кухонным ножом. Уродец про-тянул Дмитрию брусок. Тот взял его с поклоном и, глядя на Николая, начал очень тщательно точить нож. Вера металась, но сил у нее не хватало, чтобы разорвать веревки или вытолкать кляп. Николай лежал спокойно потому, что он надеялся и знал, что силы нужно поберечь. Но с каждой секундой он всё яв-ственнее понимал, что вряд ли ему понадобятся силы. По всей видимости, Дмитрий его не собирался развязывать. Весь его вид говорил, что зарежет он Николая, как свинью, а может, ещё и кровь будет пить горячую. От таких раз-мышлений Николай покрывался горячим потом, а внутри его всё горело и сжи-малось, но сделать он ничего не мог. Хуже было ещё и то, что убивать его он собирается на глазах у Веры. Да, он мог бы согласиться служить уродцу, но прекрасно понимал, что прислуживать такому ублюдку хуже, чем умереть. Нет, Николай не считал себя героем и человеком строгих принципов, но знал, ка-кие могут быть последствия. Уродец наверняка потребует убивать людей, а может, того же Дмитрия за какую-нибудь малейшую провинность. Если шанса на спасение нет, лучше умереть.
   Дмитрий вернул брусок уродцу и, скалясь, подошёл к Николаю.
   - Сначала отрежь его мужские достоинства, - сказала Люба и, наклонившись, рас-стегнула у Николая брюки, немного их стянув.
   - Пожалуй, ты права, - Дмитрий повертел ножом перед глазами Николая и замах-нулся. На некоторое мгновение он замер в такой позе, его взгляд устремился куда-то вдаль, на озеро. Люба проследила, куда он смотрит, и от удивления у нее отвисла челюсть. Николай не мог видеть, что такое они там рассматрива-ют, потому что лежал головой к воде, так же, как и Вера. Уродец поднялся со своего кресла и, медленно шлёпая большими босыми ногами, ступил на порог террасы. Наступила мёртвая тишина. Казалось, что даже воздух не движется. Николай почувствовал, как веревки, которыми он был связан, стали мяг-кими, словно резиновые, а вскоре попросту развалились. Освободившись от пут, он быстро вскочил на ноги и подтянул штаны. Тут же он бросился к Вере, но она уже не нуждалась в его помощи. У неё точно также путы спали сами. Николай помог подняться Вере, прижав ее к себе, и они вместе огляде-лись по сторонам, не понимая, что происходит. Уродец стоял как мумия на пороге террасы, только в его глазах шевелилась какая-то муть. Чёрный цвет глаз менялся на грязно-коричневый. Лицо было бледным, словно из воска, ни одна мускула не дёргалась. Было понятно, что он видит что-то страшное и ужасное. Потом Николай с Верой, как по команде, посмотрели на рядом стояв-шую Любу. У неё был вид, как у уродца. В глазах всё та же муть. Дмитрий стоял поодаль и не был похож на своих, так сказать, друзей. Он весь тряс-ся, а глаза закатывались вверх, и виднелись одни большие глазные яблоки. Через некоторый промежуток времени его глаза делали несколько кругов и снова убегали под веки. Не зная, почему, но Вера и Николай еще не реша-лись посмотреть на озеро, хотя и знали, что там кроется причина того, почему в та-ком состоянии находятся эти трое. Они переглянулись, и их взгляды говори-ли: посмотрим, а там будь, что будет.
   На водяном плато, которое возвышалось над озером, радиусом в сто ме-тров и высотой примерно пяти метров, стояло существо, напоминающее жен-щину. Водяное плато походило на ровную круглую глыбу голубого льда, по ко-торому стекала тонким слоем вода, беря своё начало в центре и растекаясь по всей окружности. Существо, напоминавшее женщину, стояло как раз в том месте, где бил легкий фонтанчик, в центре. Из таких же голубых глаз, как водя-ное плато, лился свет двумя лучами, которые и касались глаз уродца и Любы. Дмитрия голубой луч касался только краешком. Николай и Вера в недоу-мении переглянулись. Их била дрожь и знобило, хотя на улице стоял погожий теплый летний день. Оторвав взгляд друг от друга, они снова уставились на странное существо, изливавшее из голубых глаз лучи. Казалось, что время остановилось, и это будет продолжаться вечно; и Николаю с Верой придётся смотреть на нереальное явление до скончания века. Они сконцентрировали свой взгляд на женщину с рыбьими глазами. Короткие ее волосы торчали сосульками в разные стороны, а из глаз непрерывно лились два сочных голубых луча, упираясь в уродца и Любу; один из них всё ещё касался Дмитрия, отчего тот продолжал трястись и закатывать глаза, словно перед смертью. Наточенный здоровый кухонный нож валялся у его ног. Взгляд Николая скользнул по жен-щине с плавниками. Её лицо было довольно симпатичным, если не обращать внимания на торчащие во все стороны каштановые волосы. Высокие скулы, тонкий ровный нос, сочные алые губы и красивый подбородок. Плавники на руках, выше локтей были покрыты обыкновенной человеческой кожей, как и всё остальное тело. Ещё два плавника находились на ногах, выше колен, намного больше, чем на руках. Они начинались у пояса и заканчивались у колен, выступая в сторону, примерно на двадцать сантиметров. На лобке виднелся тёмный треугольник с короткими волосами. Женщина-рыба стояла неподвижно и казалась неживой, а больше походила на
  
   неведомую доколь статую. Но взгляд Николая впился ей в шею, и тут он понял, что она живая, так как с обеих сторон шеи рит-мично поднималась кожа, и до него дошло, что у нее на шее жабры. Почему-то он перевёл взгляд на Веру. В это же время она посмотрела на него, и он уви-дел, что она ещё в большем недоумении, чем он. Всё увиденное не укладывалось в голове. Что делать дальше, не знали ни он, ни она. Они молча посмотрели друг другу в глаза и пытались придумать хоть какое-нибудь решение. Но их здравый смысл отказывался работать, словно его и вовсе не было. Находить-ся в том оцепенении, в котором они находились, больше не было сил, но и предпринять что-либо они не могли.
  
   Они попали в какую-то необъяснимую си-туацию, из которой нет выхода. Им казалось, что наступил тот момент, когда время остановилось.
  
   Внезапно со стороны террасы раздался какой-то шум. Он походил на от-далённое рычание злой собаки. Николай и Вера одновременно повернули головы к террасе. То, что они увидели, привело их в ужас. Теперь Николай знал, что делать. Он обхватил обеими руками Веру и прижал ее к себе, пряча ее лицо на своей груди. Он должен был ее защитить, и не хотел, чтобы она видела тот ужас, который творился на террасе.
  
   На пороге вместо уродца стояла тварь в чёрной мохнатой шерсти, не-определенной формы, и, как показалось Николаю, она увеличивалась в разные стороны, меняя с каждой секундой свою форму. Тварь с широким рваным ртом и мелкими густыми зубами смотрела своими жутко-красными глазами в разные стороны, будто была сильно
  
   косоглазая. Один глаз смотрел на Дмитрия, другой - на Любу. Николай понимал, что бежать бесполезно, потому что это невиданное существо догонит его через пару минут. Утешало Николая только то, что, если им придётся умереть с Верой, то она этого не увидит. Он ее все сильнее при-жимал к груди. Дмитрий и Люба медленно подошли к твари вплотную, и в мгнове-ние ока влились в неё. Чёрное страшило тут же увеличилось до неимоверных размеров, приобретая форму собаки. Чёрная псина сравнялась с домом, и ги-гантская пасть наклонилась над Николаем и Верой. Николай смотрел на урод-ливую
   морду снизу вверх и прекрасно осознавал, что это последнее, что он видит в этой жизни.
  
   Но мохнатая морда на что-то наткнулась, словно Нико-лая и Веру защищала невидимая стена. Страшило отбросило голову и посмотре-ло куда-то вдаль. Потом тварь присела на задние ноги и сделала прыжок в сторону леса. Вторым прыжком она достигла леса и растворилась между де-ревьев. Николай ещё долго смотрел в лес, но так ничего и не увидел.
   - Всё уже позади, - беря в свои руки лицо Веры, сказал Николай. - Коля, что это было? - спросила она, боясь открыть глаза. - Не знаю. Пока не знаю.
  
   - Коля, миленький Коля, давай уйдём отсюда как можно быстрее, и не надо выяснять, что это было. Мы постараемся об этом забыть и дадим клятву, что никогда об этом не будем вспоминать, - она смотрела ему в глаза с надеж-дой, что он согласится.
   - Отсюда, конечно, мы уйдём немедленно, но забыть этого мы не сможем. - Нужно постараться.
   - Ладно, там будет видно, пошли собираться, и домой, - после этих слов он по-смотрел на озеро и тяжело вздохнул. Водяное плато стояло на месте, а на нем была женщина-рыба; взгляд ее был направлен на них, а из глаз лились два голубых луча. Тут Николай увидел, почему их не проглотила чёрная лох-матая тварь. Она стояла под большим, слегка синим, почти невидимым кол-паком.
   - Что случилось, Коля? - Вера смотрела ему в лицо, не решаясь взглянуть на озеро и боясь снова увидеть что-то ужасное.
   -Сомневаюсь, что мы скоро отсюда уйдём, - устало произнес Николай. - Почему? - спросила она, хотя сама уже увидела над ними колпак. Вера со страхом, что им уже никогда не удастся вернуться домой, посмотре-ла на озеро. Там всё было по- прежнему, только голубые лучи теперь были на-правлены на них. Вера ещё кое-что заметила, чего не было раньше: с вершин плато до самого песчаного берега тянулась, слегка уходя вверх, водяная до-рожка, по которой стекал тонкий слой воды. Колпак над ними исчез. Вера ви-дела, как голубые лучи растворились в воздухе, и теперь на нее смотрели прекрасные темные глаза, которые манили к себе, и не нужно было слов, что-бы понять, что ее и Николая приглашают пройтись по дорожке, тянувшейся от самого берега. Нет, не со злым умыслом и коварством их зовут в гости в не-знакомы мир, а с интересом и доброжелательностью. Такому немому пригла-шению Вера не могла отказать. Она не знала, почему, но прекрасно чувство-вала каким-то шестым чувством, что там, куда их приглашают, им не причи-нят ни боли, ни зла.
   - Коля, пойдем, - Вера взглянула на Николая, сидящего с лицом, закрытым руками. - Куда? - в недоумении он оторвал руки от лица и посмотрел на Веру: в ее гла-зах была уверенность, Его сознание посетила странная мысль: "0на сошла с ума". Но Вера словно прочитала его предположение.
   - Нет, я не сошла с ума. Нас приглашают, и мы пойдем, - она протянула ему руку. Он взял ее и поднялся на водяную дорожку, тянувшуюся от плато к берегу. - Ты уверена, что нам нужно идти туда? - с тревогой в голосе спросил он, боясь выдать свой страх, что их может там ждать. - Да, - твердо ответила Вера, - они нас не обидят, я это знаю точно. - А я вот не уверен, - пробормотал себе под нос Николай, но пошёл рядом с уверенно шагающей Верой. Они ступили на ровную омывавшуюся водяную дорож-ку, словно аллею, по которой они часто ходили после первого поцелуя. Их даже охватило то чувство, которое всегда сопровождало при этом. Им хотелось быть вдвоём и наслаждаться тем, что они могут спрятаться от вокруг бушу-ющей злободневной жизни. Дорожка казалась прохладной, но не была скольз-кой, хотя и по ней стекала вода. Николай старался не смотреть на женщину-рыбу, которая стояла где-то там впереди и ждала их. Вера, наоборот, смотрела женщине в глаза и была уверена, что скоро они будут знать тайну и разгадку того, что произошло с ними за такой короткий срок. Она крепко своими тонкими пальцами сжимала руку Николая, словно боясь, что он в лю-бую секунду вырвется и убежит.
   Дорожка от берега до плато кончилась. Теперь они шагали по ровной по-верхности к центру большого круга, где был небольшой фонтанчик, а рядом стояла женщина-рыба. Николай, не поднимая глаз, шёл на полшага сзади Веры, держась за её руку. Он всё всматривался в ровную поверхность, омываемую водой. У Николая в голове никак не укладывалось, что такая глыба льда сделана не человеческими руками, и более того, она была идеально круглой формы. Его здравый рассудок никак не понимал, как может лёд сохранять свою форму, которую омывает вода восемнадцати градусов выше нуля. " Даже если и допустить, что этот лёд поднялся из глубин озера, - думал он, - то, нахо-дясь довольно долго на поверхности воды, должен бы как-то измениться. Но может быть и другое. Нечто, похожее на лёд, могли придумать учёные, и сде-лать подводный корабль, о котором знают несколько человек, и принадлежит он какой-нибудь военной базе. Да, всё это так, но женщину-рыбу придумать невозможно, а она есть", - тут Николай поднял глаза, дабы убедиться, что эта самая женщина стоит на том же месте. Но его взгляд поймал только слабый силуэт, в котором разглядеть какие-либо признаки человека было невозможно. Он остановился и дернул за руку Веру. Она с недоумением посмотрела на него.
   - Что случилось? - останавливаясь, спросила Вера.
   - Смотри, она растворяется, вернее, исчезает; посмотри получше.
   - Ну и что? - Вера пожала плечами. - На ее месте есть ступеньки, ведущие вниз.
   - Ступеньки? - переспросил он и посмотрел внимательнее. Да, действительно,
   ступеньки были, а силуэт женщины-рыбы совсем исчез.
   - Нас приглашают, разве ты этого не понимаешь? - недовольно сказала Вера. - Вера, мне это все не нравится. Я не думаю, что мы там будем желанными гостями.
   - Пойдем! - Вера потащила его за руку. Николай не стал больше упрямиться и поплелся за ней.
   Первые шаги по ледяным ступенькам вниз вызывали такое чувство, слов-но они добровольно ступают в преисподнюю. Впереди была темнота, и было видно несколько ступенек; после них очередной шаг мог оказаться последним. Николай тяжело вздохнул и посмотрел на голубое небо, которое сейчас ему казалось таким родным, как никогда раньше. Лёгкий теплый ветер напоследок дунул ему в лицо. Это придало ему сил, чтобы он сделал, может быть, последний шаг.
   "Но почему я иду сюда? - задавался вопросом Николай. - Да, Вера стала какая-то одержимая, и убедить ее мне не удастся, но я-то могу и вернуться. Или уже не могу?" В этот момент наступила полная темнота и прервала размы-шления Николая. Он взглянул вверх в надежде увидеть ещё раз небо, но над головой была непроглядная ночь. Вера молча уверенно продолжала шагать по ступенькам вниз, словно видела, куда идет.
   - Вера, ты что-нибудь видишь? - приглушённым голосом спросил Николай. - А зачем мне видеть? Не бойся, с нами ничего не случится. - Утешила, - буркнул он, но не остановился, а продолжал аккуратно ступать, всё боясь, что следующий шаг может оказаться последним.
   Фёдор Иванович медленно стал подниматься на ноги в лодке. Его лицо, когда-то красивое и холёное, а теперь, покрытое морщинами, стало каким-то каменным и непроницаемым. Остывшие и почти выцветшие глаза мужчины видав-шего виды прищурились и пристально всматривались в берег озера. С каждым мгновением в его глазах появлялся страх. Мощное тело Фёдора Ивановича все напряглось и как бы потянулось вперед, накреняя лодку. За шестьдесят четы-ре года ему многое приходилось видеть, но такое зрелище он видел впер-вые. Забыв, что находится в лодке, он поднял ногу, чтобы сделать шаг. Расстояние до берега было приличное и, чтобы разглядеть что-либо там, нужно было напрячь зрение. Но то, что встало перед его взором, принять за действительность было невозможно. Он затаил дыхание и замер в какой-то невообразимой позе. Ещё секунда, и Фёдор Иванович шагнул бы на ровную гладь воды, перевернув лодку, а вместе с ней и своего рыжего десятилетнего внука, который, не отрывая взгляда, сосредоточенно наблюдал за поплавком. Поплавок подёргивался, и Ваня в который раз надеялся, что именно сейчас он выудит приличную рыбину, за которую его похвалит дед. Но лодка так накренилась, что Ване пришлось оторвать глаза от поплавка и бросить осуждающий взгляд на деда, который почему-то поднялся. - Дед, ты чё? - спросил со злостью Ваня и замолк, испугавшись лица деда. - А? - как-то с испугом в голосе спросил дед и резко взглянул на внука. Мгновенно оценив ситуацию, дед резко присел на своё место. Его глаза шарили по Ване, словно впервые увидели рыжего напротив. - Дед, что случилось? - Ваня впервые видел своего деда таким затравленным и спросил его ласково, потому как не знал, что происходит с его всег-да весёлым дедом.
   - Слушай Ваня, а ну, посмотри туда, на берег, - и дед кивнул в сторону бе-рега головой. - У меня, наверное, что-то с глазами. Фёдор впился глазами в лицо внука, когда тот медленно повернул голову.
   - Деда, слышь, деда, так ведь это инопланетяне, - Ваня выронил из рук удоч-ку и, как до этого дед, стал наклонять своё худенькое тельце вперед. От увиденного глаза его расширились, рот открылся, а лицо стало блед-ным и каменным. Дед видел, что внук не испугался, так как он, а что с ним другое происходило.
   Его вид говорил о том, будто он ждал этого с самого рождения, сам того не осознавая. И вот, когда он увидел то, чего ждал, то понял, что это именно то и, не раздумывая, шагнет на поверхность озера, и вода под ним не разверзнется, а наоборот, станет твердой, как лёд, и он войдет ту-да, где его ждут. Дед, испугавшись, что всё именно так и будет, с си-лой ухватил за руку Ваню своими пальцами и рывком посадил на сиденье. - Ваня, ты чё бормочешь? - не выпуская Ваню, дед всматривался в его ли-цо, словно хотел на нем прочитать, нужно ли ему смотреть на непонят-ное зрелище, или нет.
   - Деда, это не инопланетяне, посмотри сам, смотри, женщина с плавниками спустилась вниз, а за нею следуют наши земные люди. Они их похищают. - Не мели чепухи. Нет никаких инопланетян. Всё это выдумки.
   А что это, по-твоему? - свободной рукой Ваня показывал на круглую глы-бу льда, в которую спускались теперь двое земных жителей.
   Это, наверное, мираж. Мы почти не спали, и это нам видится, - как-то не-уверенно выдавил дед из себя и, не сдержавшись, перевёл взгляд туда, ку-да смотрел Ваня.
   Молодой мужчина и того же примерно возраста женщина скрылись в кру-глой глыбе льда, омываемого водой, не зная, что их уже видели стар да мал, которым, как правило, не верят. Но четыре глаза неотрывно наблюда-ли за происходящим. Вскоре ласковые лучи солнца освещали сочно-голубую воду озера. Ваня первый оторвал взгляд от того места, где, как ему каза-лось, были инопланетяне. Дед ещё долго смотрел на еле заметные волны, и Ваня думал, что дед размышляет о чем-то очень серьезном, а погодя он все расскажет про инопланетян. Дед во всем разбирается, и в том тоже раз-берется. Пока его не надо торопить расспросами. Ваня глубоко вздохнул и пошарил взглядом в поисках удочки, но удочка была далеко. Она, пока-чиваясь на волнах, медленно отдалялась. Ваня подумал, что клюнула боль-шая рыба и убегает вместе с удочкой. "Ну ничего, мы сейчас догоним ее", - с безразличием нашёл выход Ваня.
   Нет, Ваню больше не интересовала ни рыбалка, ни та большая рыба, которая сидит на крючке, и ничто земное. Он сейчас завидовал тому парню, который смело ступил на борт инопланетного корабля, и даже не побоялся взять с собой прекрасную женщину. Вот где бы он хотел сейчас оказаться. Он бы хотел разговаривать с женщиной с плавниками и расспрашивать, какая там у них жизнь, какие ещё есть миры, о которых не знают земляне. Всего этого ему хотелось, но, увы, он не может оказаться на месте того парня. Ване было обидно до слёз, и даже хотелось заплакать, но он сдержался. - Деда, а деда, это действительно были инопланетяне? - Ваня поднял глаза на дедушку в надежде, что тот подтвердит и может, подскажет, как ему, Ва-не, попасть на корабль. Но дед как-то неопределенно помотал головой. - Ну, если бы это были инопланетяне, то почему бы они ушли под воду? Понимаешь, каким я задаюсь вопросом?
   - Дедушка, но ведь я видел фильм, где инопланетяне жили под водой, очень глубоко, и их корабль принимал разную форму, - оживился Ваня и хотел пол-ностью рассказать деду фильм.
   - Ваня, фильм - это одно, а то, что мы видели, совсем другое, - Фёдор Иванович помолчал, а потом продолжил,- понимаешь, мы видели то, чего не может быть. И ни один человек не поверит нам, понимаешь? Скажут, что дед с внуком чокнулись, если мы будем кого-то убеждать. Или, чего хуже, что дед впал в дет-ство, есть такая болезнь на старости лет. - Но ты ведь ещё не старый.
   - Это тебе так кажется. Ладно, пусть это будет нашей тайной, и мы никому не будем рассказывать. Договорились?
   - Я то что... Но ты понимаешь, как мне будет хотеться рассказать своим дру-зьям?
   - Ну, друзьям можешь рассказывать, только не води их ко мне, чтобы они не потребовали моего подтверждения.
   - Ладно, - с неохотой согласился Ваня и показал на еле заметную удочку. - Да-вай, догоним ее, а вдруг там большая рыба.
   - Конечно, а потом домой, я что-то устал, - Фёдор Иванович с жалостью посмо-трел на внука и очень пожалел, что в этот раз взял его с собой. Он не ве-рил тому, что видели его собственные глаза. Он всё больше убеждался в том, что это был мираж. Но только почему они видели одно и то же? Фёдор на-правил лодку в ту сторону, где болталась на волнах удочка, и замахал со всей силой вёслами. Сейчас у него была одна цель: как можно быстрее добраться домой и как следует выспаться, а потом, на свежую голову, поду-мать о том, что ему довелось видеть.
   Ваня лениво потянулся, взялся за удилище и без особого энтузиазма выдернул удочку из воды. Ваня даже не разочаровался, когда увидел пустой крючок. Фёдор Иванович посмотрел на внука. Фёдору было по-чему-то досадно, что у внука на лице ничего не отразилось, когда он уви-дел крючок. Такое отношение внука к рыбалке покоробило деда. Он и сам бы, конечно, не обрадовался, если бы Ваня вытащил метровую рыбину, потому что ещё был под сильным впечатление от того, что узрел не по своей воле, ко-нечно, было бы намного лучше, если бы они ничего подобного не видели. Они стали зрителями чего-то непонятного, что осознать было не под силу человеческому разуму, оставляя как что-то неизбежное и реальное в своём мозгу. Но вычеркнуть несколько минут из сегодняшнего утра им уже не удастся ни-когда. Эти несколько минут перечеркнули всю прошлую жизнь, как никчемное существование и наполнение утробы для того, чтобы снова влачить жалкое существование. Их жизнь переломилась, да так сильно, что живи они ещё сто лет, не смогли бы замазать рутиной тот излом и не помнить о нем.
   - Деда смотри, - Ваня вскочил на ноги и, показывая пальцем на острую скалу возле воды, весь сжался и покрылся гусиной кожей.
   - Сядь, а то упадёшь в воду, - Фёдор усадил внука на место, не решаясь взглянуть туда, куда указывал Ваня. Поборов в себе нерешительность, он посмотрел, и ему почудилось, что его сердце перестало биться. Если в пер-вый раз ему хотелось встать и пойти к круглой глыбе льда, то сейчас ему казалось, что тело его весит не больше тени, а поднять его, хотя бы на миллиметр у него просто нет никаких сил.
   На остром зубце скалы сидела огромная чёрная лохматая собака, не меньше того домика, который стоял у озера. Чёткой формы тело собаки не имело. Она то становилась толстой, то какой-то широкой, не соответствуя собачьим пропорциям. То вытягивала несоответственно вверх хребет, будто собиралась сделать огромный прыжок, который не под силу даже такому гро-мадному псу. Только два красных глаза не меняли ни формы, ни цвета, а светились так сильно, что ясный солнечный день казался ночью. И эти светящи-еся красным цветом глаза были устремлены на лодку, в которой сидели внук с дедом. Расстояние от скалы до лодки достигало примерно километр, но рас-стояние не препятствовало тому, чтобы Фёдор и Ваня могли видеть противно светящиеся глаза. Очертания пса постоянно менялись, и с трудом можно было угадывать, где передние, а задние лапы, а иногда казалось, что их вообще не существует. Теперь Ваня испугался по- настоящему. Он на коленях под-полз к деду и воткнулся ему в грудь, со всей силой жмуря глаза. Дед ещё некоторое время рассматривал чудовищное животное, не понимая, откуда оно могло взяться. Он ясно осознавал, что ни тот круг, ни эта тварь не мираж, а что-то непонятное для человеческого разума. Фёдор Иванович налёг на вес-ла и погнал, сколько было мочи, прочь от злосчастного места. Иногда он по-глядывал на скалу, где не находила себе места гигантская собака и мыслен-но твердил: " В последний раз я взял с собой ребёнка". А собака тем временем несколько раз пыталась прыгнуть им вдогонку, но её словно что-то держало, а может, и пугало, потому что она не решалась на немыслимый прыжок. Минут через двадцать скала скрылась за горизонтом, а вместе с ней и черный монстр с красными глазами.
   - Всё, Ваня, его больше не видно, - облегченно произнес Фёдор, переводя дух, не зная, как назвать то, что им довелось видеть.
   Правда, дедушка?- Ваня распахнул глаза, поднял их и с испугом смотрел на деда.
   Я разве тебе когда-нибудь врал? - не переставая грести, спросил дед. - Уку, - Ваня отрицательно покачал головой, а потом осторожно осмотрелся.
   И действительно, кругом была вода, летели брызги с весел, солнечные лучи с легким ветерком лизали веснушчатое лицо Вани. На душе у него стало спо-койно и радостно, потому что у него есть такой замечательный дед. " Да, это он меня спас и вытащил из лап чудовища. Если бы не он...", - мысль Вани прервалась, так как его глаза увидели над горизонтом берег род-ного посёлка.
   - Дедушка, давай никому не расскажем о том, что видели, я даже не буду го-ворить своему лучшему другу Петьке.
   - Согласен. Я тоже никому не скажу, даже бабке, - дед улыбнулся от своих слов, а Ваня рассмеялся так, что из его глаз выкатились слезы. Но мыс-ли Фёдора Ивановича были там, на той зубчатой скале, возле чёрного пса, возле домика на берегу озера, и он себя корил, что столько раз бывал в тех местах на лодке, но ни разу не выходил на берег. И чем ближе они под-плывали к дому, тем больше росла уверенность у Фёдора, что он побывает воз-ле домика и на скале, но, конечно, один.
   Первое, что увидел Николай, это был какой-то непонятный свет. Сколько времени прошло с того момента, как они попали на ледяную круглую глыбу с Верой, он не имел представления. Можно было предположить, что прошло всего несколько минут, но что-то ему подсказывало, что прошло го-раздо больше времени.
   Николай слышал о том, что где-то в мозгу человека есть часы, которые заводятся во время рождения и останавливаются в тот миг, когда сердце че-ловека делает последний удар. Он почти верил в это, но сейчас был не тот случай, когда можно было полагаться на какие-то там внутренние часы. То, что произошло с ним, не поддавалось никакой нормальной логике. На данный момент ему нужно было выяснить, где находится Вера. И жива ли хоть она? Он медленно поднялся, раскрывая пошире глаза и всматриваясь в стену на-против. Его окружало четыре серых стены, такого же цвета потолок и пол. Топчан, стоявший посреди комнаты, был тоже серый. Он предполагал, что сте-ны должны быть твердыми. Да, так оно и было. Николай подошёл к одной сте-не, потом к другой и потрогал их. Прочность их ничем не отличалась от то-пчана, на котором он лежал и отлежал спину так, что сейчас ее не чувство-вал. Ни окон, ни дверей он не обнаружил. Только между стеной и потолком в щель пробивался свет, словно от тусклой лампочки. Правда, самой лам-почки он не видел. Нужно было что-то делать. "Ну что я могу сделать? Я тут заперт, как дикий зверь, и даже не знаю, где могла бы быть дверь, что-бы постучать в неё", - сокрушался Николай, постепенно охватываемый паникой. На него стало давить замкнутое пространство. Прошло очень мало времени с того момента, как он очутился в каменном мешке, а уже был далёк от исте-рики. В голове путались мысли, он почти ничего не соображал и с каждым мгновением всё меньше понимал, что с ним происходит. Ему казалось, что стены сдвигаются, а потолок медленно опускается. Он уже забыл о Вере, а его глаза лихорадочно шарили по серым стенам, ища укрытия. Но, увы, его взгляд не натыкался ни на что, кроме топчана, который отнюдь не мог дать ему убежища. Солёный пот ручьями лился по лицу, и язык облизывал со-лёную жидкость.
   - Твари, выпустите меня отсюда, слышите! - изо всех сил вопил Николай. Он бросился к стене и начал колотить кулаками и пинать ее ногами. Результат был плачевный, как и его положение. От ударов кожа на пальцах слезла, и он колотил теперь уже окровавленными кулаками, оставляя крова-вые пятна на стене. Боли он не чувствовал, его всё больше обуревала ярость от собственного бессилия. Внезапно он остановился, тупо глядя на окровавленную стену. В его голове что-то щелкнуло, и он снова оказался в реальности. Да, реальность была ужасная, но измываться над своим телом не было никакой не-обходимости, это было бессмысленно. Тут нужно было думать, ожидать и быть начеку. Возникал один вопрос. Сколько времени нужно ждать? Когда вспомнят о нем? Он сел в угол, закрыл окровавленными руками лицо.
   Сегодняшнее утро говорило о том, день будет не хуже вчерашнего. На во-стоке голубело небо, и воздух пах свежестью. Лес потихоньку просыпался. Кое-где вспархивали сонные птицы, перелетая с ветки на ветку, и изредка издавали голос. В такое прекрасное утро ни о чём не хотелось думать. Фёдор Ива-нович уже полностью промочил штаны на коленях, пройдя по росяной траве. Он вошёл в лес, где трава сменилась на почву, покрытую шишками и иголка-ми с хвойных деревьев. Этот короткий путь к лесу он выбрал специально, что-бы как можно незаметнее ускользнуть из посёлка. Бабке своей он, конечно, ни-чего не рассказал. Надеялся также, что и Ваня не выдаст их тайну. Бабка заметила их встревоженные лица и начала было расспрашивать, но внук при дедушке держался достойно. Сегодня, возможно, она его расколет, когда об-наружит, что ее дед исчез ни свет ни заря. Фёдор Иванович вздохнул и по-правил на плече ружьё, ёще раз прощупал в карманах патроны и висящий на поясе нож. За всю ночь он так и не сомкнул глаз, перебирая в памяти все когда-либо услышанные истории, которые были бы хоть как-то похожи на то, что им довелось видеть вчера с внуком.
   Так ничего и не подыскав подходящего, он встал и начал собираться, стараясь не разбудить бабку.
   Солнце поднялось уже высоко, когда Фёдор вышел на опушку, откуда мог видеть домик, стоявший у озера. Подыскав куст, подходящий для укры-тия, он спрятал там рюкзачок со съестным. Зарядил оба ствола ружья, огля-делся, опускаясь рядом с вековой елью. Прислонился к дереву, вглядываясь в ровную гладь озера и не выпуская из виду домик. Всё выглядело мирным и спо-койным, и даже не верилось, что вчера здесь он моги видеть такой кошмар. Если бы не внук, то он бы подумал, что всё увиденное ни что иное, как старческий маразм. "Может, действительно, старые маразматики и видят нечто такое, во что мы никак не верим и относим их россказни к маразму? Теперь я, наверное, буду больше прислушиваться, что гутарят старики, авось пригодит-ся", - не отрывая взгляда от воды, думал Фёдор. Бессонная ночь давала о себе знать. Тело ныло, хотелось вытянуться и подставить его тёплым лучам солнца. Сопротивляться такому желанию Фёдор не стал. Умостившись поудобнее, опустив ружьё рядом с собой и не убирая палец с курка, он блаженно закрыл глаза.
   "У меня один выход. Ждать. И ещё раз ждать". Николай потёр лицо руками, стараясь таким путём привести свои мысли в порядок.
   Раны на пальцах уже не кровоточили, а покрылись тёмной коркой. Он доста-точно долго сидел с закрытым лицом, ни о чём не думая. Всё, злость и не-нависть, неизвестно на кого, он выплеснул на стену. Сейчас у него было од-но спасение - ожидание. Если бы я им не нужен был живым, то они бы меня умертвили. Это им бы не составило труда. Получается, что я им нужен жи-вой. Или нет?" Он старался мыслить логически и дать хоть какое-то объяс-нение происходящему. На этот раз подумать ему не удалось. Стена напротив него дернулась и стала медленно подниматься вверх. Он было хотел вско-чить на ноги и броситься прочь из каменного заточения. Но, взглянув в по-явившуюся щель, увидел босые ноги. Тут он оторопел. Эти ноги были хорошо ему знакомы, он бы их узнал даже ночью, наощупь. Да, это были ноги Веры. Больше всего он хотел сейчас увидеть Веру, но стена поднималась очень медленно, так казалось Николаю. Стена продолжала подниматься, открывая взору Николая нагую Веру. Руки Веры что-то держали. Поначалу он не сооб-разил, что это, но потом увидел, что на руках ее был младенец и смачно сосал ее грудь. Вера сделала пару шагов, а стена тем временем опустилась, Николай сорвался с места, чуть не сбивая Веру с ног. Его прыжок был на-прасен: он едва достиг стены, как цель исчезла. Вера, покачивая ребенка на руках, повернулась к Николаю, который ползал на карачках в поисках це-ли, и в недоумении взглянула на него. В это время он поднял глаза на Ве-ру и был шокирован ее равнодушием. Сейчас Вера не казалась ему такой без-защитной, какой он привык её видеть. Набрав побольше воздуха в лёгкие, он поднялся.
   Что всё это значит? - с хрипотой в голосе спросил Николай, потрясая окровавленными руками перед лицом Веры.
   - Коля, успокойся, - с надменностью произнесла Вера.
   - Я тебя спрашиваю, что это значит? - продолжая махать руками, почти вере-ща, выдавил Николай, - Откуда ребёнок? Чей он?
   - Это наш ребёнок, - спокойно ответила Вера. Ровный тон бесил Николая. Его убивало то, что Вера так спокойно ко всему относится.
   - Когда ты успела выносить его? Ещё шесть месяцев, если я не ошибаюсь.
   - На этот раз ты ошибаешься. Он уже есть, и он наш. Мой и твой.
   - Очнись, о чём ты говоришь? Мы сегодня, самое большее, вчера, сюда попали.
   Ты хоть понимаешь, что у тебя с головой неполадки?
   С моей головой всё в порядке. Это твою голову надо лечить, - она спокой-но села на топчан, продолжая покачивать ребёнка.
   - Чего? - переводя дыхание, спросил Николай. Такого он от Веры не ожидал. Ее будто подменили. Он никогда раньше не видел её такой. Это его потряс-ло. Он качнулся, облокотился о стенку и, не отводя глаз от Веры, стал мед-ленно спускаться на пол. Он прекрасно понимал, что Вера каким-то путём потеряла здравый рассудок. Она не могла так быстро измениться. Ведь про-шло совсем мало времени, как они попали сюда,
   а она такое несёт, и уже успела родить. Это в голове Николая не укладыва-лось. Да, к тому же надо было признать, что Вера права, в его голове, дей-ствительно, что-то творилось неладное. Ему казалось, словно в его голове не мозги, а какая-то каша, и он не в состоянии воспринимать реальность такой, какая она есть.
   Фёдор Иванович проснулся оттого, что кто-то заслонил ему свет. Как ему показалось, он вовсе и не спал, а так, кемарнул маленько. Исто-ма покинула тело, и он чувствовал себя достаточно бодро для такого жаркого дня. Только вот за такое короткое время он успел увидеть странный сон. Вернее, даже не сон, а так, какое-то видение, словно он заглянул ту-да, куда ему нельзя было заглядывать. Молодой мужчина сидел на полу то ли комнаты, то ли камеры, где не было ни окон, ни дверей, а рядом с ним - обнажённая женщина с ребёнком на руках. Не в состоянии понять, что это такое, Фёдор протёр глаза и взглянул на то, что загораживало его от сол-нечных лучей. Он пока не сообразил, где находится и почему он тут. Глаза его наткнулись на какого-то уродца. Фёдор поморгал, не веря своим глазам, и тут же снял ружьё, готовясь в любую секунду выстрелить, если на то бу-дет нужда. Уродец стоял в его ногах с опущенными, непропорциональными его телу, руками, и тупо смотрел на Фёдора. Глаза у него были странные, очень странные. Фёдору они почему-то напоминали глаза того чёрного тюленя, ко-торого они видели вчера на зубчатой скале, может, они и не были такими кра-сными и жуткими, но сходство было велико. На него смотрели не глаза, а какие-то две загаженные лужи, в которых водится всякая нечисть. Не пони-мая почему, Фёдор связывал в единое целое видение, которое он видел вчера, и сегодняшнее. Между ними было что-то общее. Фёдору пришла в голову одна мысль и, не откладывая в долгий ящик, он тут же спросил уродца: - Слушай, мужик, ты случайно тут не видел тюленя, чёрного? Я решил за ним поохотиться.
   - Тюленя? - как-то гнусаво переспросил уродец, отводя глаза в сторону. Ему явно такой вопрос не понравился. - Тюленя не видел. Но, если ты пришел сюда охотиться, то это зря, - уродец сделал пару шагов в сторону, будто выбирая место, с которого лучше всего нападать. Фёдор это подметил и как бы не-взначай поднял ружьё, направляя на уродца.
   - Почему же это я не могу здесь охотиться, кто мне запретит? - Я тебе запрещу, - уродец смотрел на ствол, и, видать, ему не нравилась перспектива быть продырявленным. - А ты кто такой?- спросил Фёдор и быстро поднялся на ноги, не отводя ружьё от странного маленького человечка. Фёдор понял, что тот с голыми руками набросится на него. - Слушай, давай познакомимся,- уже доброжелательно проговорил Фёдор.
   - Меня зовут Шура, в основном, Шурец, - и он протянул руку. Фёдор понимал, что в этом рукопожатии может таиться опасность, но нужно было выглядеть достойно, и он протянул руку.
   А меня Фёдором, - он на короткое время задержал руку Шурца и тут же отпустил, сделав пару шагов назад в безопасное место.
   - Ну что, Фёдор, пойдём ко мне в гости, вон там я живу, - Шурец показал бо-льшой рукой на домик у озера.
   - Да, а я то всё гадаю, кто бы тут мог жить, - Фёдор двинулся за уродцем. Тот спокойно шагал своими большими ногами по тёплой земле, как-то насто-роженно всматриваясь в окна домика. Фёдор был начеку и держал приличную дистанцию, чтобы в любое время мог оказаться в выгодном для него положе-нии.
   Войдя на террасу, уродец сразу сел в плетёное кресло. Фёдор окинул взглядом дверь, ведущую в дом, и осторожно шагнул на порог террасы. - Положи ружьё в угол, а сам садись, - почти приказным тоном произнёс Шу-рец. Он пододвинул грубо сколоченную табуретку.
   - Да не, я его лучше подержу, - спокойно ответил Фёдор, прислоняясь к пе-рилам. - И сидеть тоже не охота.
   - Ты чего боишься? - Шурец бросил быстрый взгляд на Фёдора. Было явно вид-но, что ему очень хотелось, чтобы его гость расстался с ружьём.
   - Я, когда нахожусь в таких гостях, то никогда не расстаюсь с ружьём, - Фёдор пока-зал ружьём на дверь.
   Что тебя здесь не устраивает? - Шурец нервничал, и это было очень замет-но. - Я тебя пригласил в дом, а ты так себя ведёшь.
   Мог и не приглашать. Тем более ты в дом не пригласил.
   В дом не могу, там у меня гости.
   - И кто они? - Фёдор сохранял спокойствие, хотя на самом деле он побаивал-ся. Он понимал, что близок к разгадке. Торопить события не стоило, но и медлить тоже было нельзя. Нужно было понять, что за субъект сидит перед ним и чем он дышит.
   Как ты можешь такое меня спрашивать? - уродец даже подпрыгнул на кресле.
   А я так, на всякий случай, а вдруг у тебя там труп, - Фёдор сделал кри-вую улыбку, как бы давая понять, что он шутит.
   - Ты в своем уме? - на этот раз Шурец даже вскочил на свои большие ноги, а в глазах показались красные пятна.
   - Ладно, я пошёл, так как хозяин негостеприимен, - Фёдор шагнул с крыльца.
   Стой, я тебя не отпускаю.
   - Чего? - Фёдор остановился и повернулся. - Разве это в твоей власти?
   Я сказал, стоять, иначе пожалеешь, - глаза уродца покраснели, а Фёдор те-перь уже не сомневался, что связь между тюленем с красными глазами и этим уродом существует. Да, Фёдор уже видел эти глаза вчера. Ему стало жутко. - Слушай ты, гнида, ещё слово, и я из твоей груди сделаю скворечницу, - Фёдор направил ружьё в грудь уродца.
   - Ты не сделаешь этого! - выкрикнул Шурец, но в его голосе были нотки испуга. Он медленно опустился в кресло.
   Так-то лучше, - Фёдор расслабился. Он понимал, что он нужен этому стран-ному человеку, но только не знал, зачем. Очень хотелось заглянуть в дом, может, там и была отгадка, но он не мог найти предлога, чтобы войти туда.
   Давай, я напою тебя чаем, - вдруг дружелюбно предложил Шурец. Его глаза посветлели, хотя всё же ещё оставались мутными, как болото.
   Это дело, - Фёдор вернулся, взял табуретку и поставил ее на террасе так, чтобы дом был виден внутри, когда хозяин пойдёт за чашками и всем осталь-ным к чаю, ибо на столе ничего не было.
   Шурец пошёл в дом, Фёдор вытянул шею, чтобы что-то разглядеть, но тщетно. Тогда он приподнялся и на цыпочках подошёл к приоткрытой двери. За этим непристойным делом его мог застукать уродец и, конечно, разозлиться, но ничего лучшего он придумать не мог, чтобы узнать, что внутри дома. И, действительно, как и подсказывало шестое чувство Фёдору, он увидел мо-лодого мужчину и женщину. Они лежали на полу, рядом с кроватью, полностью голые. Их тела лежали рядом, вытянутые, как струна, а глаза закатились под открытые веки, челюсти сжаты. На губах женщины запеклась капля крови, видно, когда она расставалась с жизнью, закусила губу. По всей вероятнос-ти, они ушли из жизни не по своей воле. До Фёдора дошло, что приоткрытую дверь уродец оставил сознательно, дабы ещё больше распалить любопытство гостя. После такой догадки Фёдор успел заметить, что окно из комнаты на улицу открыто. Он резко повернулся, но было поздно. Кол, толщиной с руку, прилип к его виску. Всё кругом внезапно потускнело, сливаясь воедино: и озеро, и дальние скалы, и терраса. Только лицо уродца с ухмылкой шакала стояло перед его глазами чётко, а глаза горели красным огнем. Тело Фё-дора обмякло, силы очень быстро покидали его. Он ухватился руками за обналичник, но они его не удержали, и он с грохотом упал на порог дома.
   Мы должны вернуться назад и привести сюда тех троих, - жёстко сказала Вера.
   Вернуться? И как ты это себе представляешь? - Николай поднялся, сделав шаг в сторону Веры, сидевшей на топчане, всё также покачивавшей младенца.
   Так сказали они, а я с ними вполне согласна, - она не отрывала взгляда от своего чада.
   - Куда ты ребёнка денешь? И кто это - они? Ты можешь хоть что-то объяснить мне толком?
   - Могу, если ты успокоишься и сядешь, - она кивнула на каменный топчан, на котором сидела.
   - Вера, я ничего не понимаю. Ничего, а ты очень изменилась за такое корот-кое время. Это у меня в голове не укладывается, - он сел рядом с Верой и скосил глаза на ребёнка. Ребёнок действительно сильно походил на него, хотя и был очень маленький.
   Если я тебе сразу скажу, кто они, ты, конечно, не поверишь, потому и на-до начать издалека.
   Но откуда ты всё знаешь? Неужели ты могла так быстро всё понять и осо-знать? - он зыркнул на Веру и отвёл глаза потому, что чувствовал себя
   перед ней ребёнком. Ему сейчас казалось, что она намного его взрослее. "Да, женщины всегда быстрее верят в разную чепуху, - думал Николай. - То, что произошло с нами, назвать чепухой нельзя. Это реальность, и притом очень жуткая. Если бы это был сон, и можно было бы проснуться, оставив всё позади, как мираж"...
   На данный момент наша задача - вернуться на берег, найти тех троих, привести их сюда, а потом мы будем свободны. Когда мы это сделаем, нас отпустят.
   Но, Вера, тебе не кажется, что ты похожа на зомби? Тебя словно закол-довали. Я ещё не верю, что мог тут лежать шесть месяцев, пока ты вына-шивала ребёнка. Это просто абсурд.
   Нет, прошло, действительно, два дня, но они сумели ускорить процесс моей беременности, и я родила сегодня утром.
   В то же время тебя зомбировали или чёрт знает, что там сделали, - Нико-лай встал и заходил по камере. - Они не имели права это делать. Ты пони-маешь, что они натворили? И кто они, чёрт побери? Кто? - Николай с искор-ками в глазах, потрясая окровавленными руками, остановился возле Веры.
   - Я тебе всё потом расскажу. Но потом, когда мы сделаем то, что должны сделать.
   - Почему это мы должны? Мы что, по своей воле сюда пришли?
   - Если бы не они, - Вера кивнула куда-то неопределенно головой, - мы бы уже были даже не мёртвыми, а нас бы и в помине не было. Тебе этого не понять. Пока.
   - А если я выйду на берег и сбегу? Что тогда? - Ты этого не сделаешь. - Почему же?
   - Причина простая. Они оставляют у себя ребёнка.
   - Так это же шантаж, или, как там называют тех, которые воруют детей, - он снова заходил взад и вперед. У него не хватало слов.
   Ну и что, ты пойдёшь жаловаться властям? У меня, мол, украли ребёнка какие-то люди с плавниками со странного подводного корабля. Представ-ляешь, что о тебе подумают? А ещё расскажешь, как твоя девушка за два дня выносила ребёнка, да ещё успела и родить.
   Н-да, положение глупейшее, - Николай продолжал ходить, заложив руки за спину. - Я могу с ними поговорить?
   - Только тогда, когда вернемся, - Вера поднялась и подошла к стене.
   Не трать понапрасну силы, вырываясь отсюда, всё равно это тебе не удастся. Сейчас готовься, тебя скоро выведут наверх, - Вера вышла туда, откуда и пришла. Стена тут же опустилась.
   Спустя некоторое время стена снова поднялась, как бы призывая Николая выходить. Он шагнул в тёмный коридор. Стена за ним опустилась.
   Он оказался в кромешной темноте. Он знал, что нужно идти и, вытянув руки, он двинулся. Вскоре наткнулся на ступеньки. С обеих сторон лестницы сто-яли холодные, словно ледяные, стены. Поднимался он, не спеша, в надежде хоть что-то разглядеть, но, увы. Внезапно над ним появился дневной сол-нечный яркий, свет. Было такое ощущение, что его выпустили из ада. Ещё пара шагов, и он оказался снова на той круглой большой глыбе льда, омываемой водой. Тут же стояла босая, как и он, Вера. На ней были джинсы и кофта. Младенца не было. Она как-то сухо улыбнулась ему и показала на ту же самую ледяную тропинку, по которой они пришли сюда. Николай оглядывался, шарил глазами по всей плоскости корабля, но его глаза ни на что интерес-ное не натыкались. Когда они ступили на тёплый песок у воды, он тут же оглянулся и оторопел: позади него была ровная, блестящая под солнцем гладь воды, словно никогда и ничего здесь не было.
   - Слушай, Вера, может, это всё нам почудилось? - с прерывистым дыханием произнёс Николай. - Может, ничего не было?
   Было, - почти шёпотом произнесла Вера, показывая на террасу домика. В это время уродец нанес удар по виску мужчины, бросив кол и потерев руки, а мужчина свалился, хватаясь за косяки двери. По его щеке потекла кровь.
   - Ты что делаешь, сволочь? - заорал Николай и бросился к дому. Уродец повернулся, и его глаза налились кровью. Он весь затрясся. Но взгляд его был прикован только к Вере. Подбегая к домику, Николай толь-ко тогда понял, что уродец его просто игнорирует, а дрожит он перед взором Веры. Николай остановился и оглянулся. Вера стояла у кромки во-ды, и с её глаз лились два голубых луча, направленные в сторону уродца. Уродец не выдержал, рванулся с места, перепрыгнул через перила террасы и в мгновение ока исчез за домом, так и не успев забрать то, что ему нуж-но было от своей жертвы. Николай с открытым ртом пялился на Веру, не ве-ря собственным глазам. Внезапно лучи исчезли, и Вера торопливо подошла. - Да, они мне кое-что позаимствовали для поимки уродца, - она подумала и добавила: Дима и Люба, наверное, мёртвые. Он решил сам быть владельцем той силы, которая должна была достаться многим. Это, конечно, хуже.
   Вера, ты о чём говоришь? Ты в своём уме?
   Не волнуйся, со мной всё в порядке. Пошли в дом, - она легко взбежала на террасу, наклонилась тут же над мужчиной, у которого кровь текла из вис-ка.
   Николай ничего не понимал. Ему казалось, что всё это происходит не с ним, а с кем-то другим. Сном это не назовёшь, было больше похоже на реальность. И в то же время его мозг просто отказывался понимать, что та-кое возможно. Ему в голову пришла шальная мысль6 "Бежать, что меня тут держит? Вера сошла с ума, и это очевидно. Да, но ребёнок... Если, на самом деле, она уже родила? Чушь какая-то, и не более. Нет, надо бежать, и не-медленно". Он повернулся, делая шаг, как голос Веры заставил его замереть:
   - Не дури, быстрее давай воды.
   Откуда? - спросил он, не зная, что придумать в ответ.
   В доме, быстро!
   Николай поднялся на террасу, с каким-то отвращением перешагнул через лежавшего на пороге дома мужчину и вошёл внутрь, но тут же остановился. - Что там ещё? - спросила Вера, видя, какое выражение было у Николая.
   Это же Дима и Люба, - пролепетал Николай.
   Я так и знала, - со вздохом сказала Вера. Мы уже ничем не поможем. Да-вай воды, может, хоть его спасём, - она снова наклонилась к мужчине.
   Фёдор приходил в себя постепенно. Он открыл глаза и сначала поду-мал, что снова видит то видение, что под деревом. Его лицо умывала та женщина, которую он видел в камере с младенцем на руках, но теперь она была одетая. Рядом стоял молодой человек и, как в видении, у него были руки в крови. Фёдор закрыл глаза, потряс головой и снова разомкнул веки: видение не исчезло. Чтобы убедиться, что это не сон, он протянул руку и коснулся женщины. Тело было тёплое, как у нормального человека. Это не сон. - Ты кто? - спросил Фёдор и почувствовал, что ему говорить очень трудно. От боли он снова закрыл глаза.
   Это не важно. Вам, главное, встать, - Вера кивнула Николаю, указывая на кресло, сплетенное из лозы. - Помоги!
   Угу, - Николай подхватил мужчину под мышки.
   Не надо, я сам, - Фёдор с трудом поднялся, приложив все силы, чтобы сде-лать два шага до кресла.
   Ну как вы, в порядке? - озабоченно спросила Вера. - Жить буду.
   Мы пойдём за вещами. Потом вернемся вон туда, к палаткам. Вы ждите нас здесь. Коля, пошли, - Вера сошла с террасы.
   - Угу, - у Николая снова больше не нашлось, что сказать, и он поплелся за Верой.
   - Молодой человек, подай мне ружьё, - вдогонку сказал Фёдор. Николай протя-нул руку, поднял ружьё и подал его Фёдору.
   - Давай быстрее, у нас мало времени, - оглянувшись, сказала Вера.
   Когда она вернулась, Фёдор продолжал сидеть в кресле с ружьём на коленях. Вера и Николай взяли только необходимое. Все вещи поместились в один рюкзак. Они надели кроссовки, и теперь уже могли двигаться не так мед-ленно.
   - Жаль, что продуктов у нас мало. Осталось несколько банок консервов, - с нотками огорчения сказала Вера.
   У меня кое-что есть. На пару дней хватит, - Фёдор поднялся. Самочувствие стало намного лучше. - Только вот я не пойму, куда надо идти и за-чем?
   Подробнее расскажу потом. Для начала вам нужно знать, что мы должны поймать того уродца и привести на этот берег, - Вера показала на то место, откуда они сошли с Николаем некоторое время назад. - Хотя вам не обяза-тельно идти с нами, - она посмотрела на Фёдора, и ему показалось, что ей очень бы хотелось, чтобы и он помог им.
   Да, конечно, я пойду, потому что очень любопытен, - Фёдор закинул ружьё на плечо. А сейчас самое время познакомиться.
   После знакомства они тронулись в путь. По пути прихватили спрятанный провиант Федора.
   Солнце припекало. В лесу было душно. Желание у всех троих было од-но: поскорее оказаться около какого-нибудь водоёма и искупаться. Вера шла налегке, почти след в след за уродцем. Николай с Фёдором еле поспева-ли за ней. Она утверждала, что очень отчётливо видит следы уродца, но ни Николай, ни Фёдор не верили ей. Как можно было разглядеть какие-то следы на белом мху, сухом и скрипящем. Они не спорили с Верой, ибо даже пред-ставления не имели, как нужно преследовать противника, не зная ничего о нём и его планах. Николай вкратце рассказал Фёдору, что с ними приключи-лось, и кто те двое мёртвых в доме. Фёдор сделал вывод, что все видения были действительностью. Только вот он никак не мог понять, как это он смог разглядеть какую-то камеру без окон и дверей с такого расстояния. Всё это походило на мистику чистой воды. Теперь он знал одно, что ему надо было любым путём поймать уродца, чтобы хоть что-то прояснилось, ведь должны же быть какие-то объяснения. Мистика мистикой, но и действитель-ности тут много. Размышляя, Фёдор шагал за Николаем, а тот, в свою очередь, за Верой. Его взгляд выхватил из множества деревьев одно, которое совсем недавно поразило молнией. Он напряг память и вспомнил, что это дерево он уже видел сегодня. От такого наблюдения, помимо своей воли, Фёдор остано-вился. По-хорошему оглядевшись кругом, он понял, что они тут уже были, и попросту ходят кругами. Сомневаться больше не приходилось, так как спра-ва было небольшое болотце, на котором первый раз Фёдор видел уток: они и теперь опускали свои клювы в воду в поисках пищи.
   Подождите! - крикнул Фёдор.
   В чём дело? - не оборачиваясь, спросила Вера.
   Да остановитесь же вы, мы ходим по кругу, - со злостью пробормотал Фё-дор.
   Точно, - Николай устремил свой взгляд на болото, - мы уже здесь были, и этих уток я видел. Вера, посмотри получше.
   По кругу, - остановившись, произнесла Вера, словно выходя из какого-то оцепенения, будто это и не она была такая целеустремленная совсем недавно
   Да, это правильно, - она повернулась, скользнув взглядом по обезобра-женному дереву. Я его хорошо запомнила.
   Давайте сделаем привал и обсудим, как нам быть дальше, - Фёдор скинул вещмешок и ружьё.
   Я тоже так думаю, -
   Николай присел в тенёк под здоровенную ель, облокотившись об ее ствол.
   Мы не можем останавливаться, потому, что он будет оставаться таким, как мы его видели в последний раз, до тех пор, пока будет чувствовать, что его преследуют. Если он не будет ощущать опасности, то тогда сможет превратиться в какое-нибудь чудовище, и нам с ним не совладать, понимае-те вы это? - Вера очень внимательно разглядывала обоих мужчин.
   Может, он сделал круг и уж давно смылся? А мы, как дураки, будем ходить по нему, - недовольно сказал Николай,
   - Нет, я бы это заметила.
   Не ты же не заметила, как он сделал круг и снова привёл нас на то же место. Хорошо, что Фёдор это заметил, - Николая настырность Веры почему-то начала раздражать, и он с трудом сдерживал себя, чтобы не наорать на нее.
   Фёдор присмотрелся к уткам и подумал, не пристрелить ли парочку на обед. Утки вели себя довольно вольготно и словно не замечали рядом людей, и это при том, что расстояние было не более тридцати метров до них. Всё-таки решившись, Фёдор поднял ружьё и прицелился. В этот момент утки, буд-то по команде, захлопали крыльями, поднимаясь в воздух. Фёдор предполагал, что такое может произойти, и был готов к тому, чтобы подстрелить в возду-хе. Но в это же время его что-то остановило. Его охотничий глаз уловил, что на том месте, где были птицы, появилось что-то чёрное, а через мгно-вение он увидел два красных глаза, выглядывавшие из болота. У Фёдора внутри всё сжалось и, не раздумывая, он нажал на спусковые крючки. Пули должны были впиться между глаз тюленя, но, увы.
   Чёрная лоснящаяся масса взмыла над водой, сделала кульбит, снова уходя под воду. Вера с Николаем, открыв рты, не моргая, переводили взгляд то на Фёдора, то на болото. Тюлень снова вынырнул, но совсем в другом месте. Преодолеть такое расстояние так быстро не могла ни одна рыба. Это чудовище назвать рыбой было очень трудно, но и другое название придумать было не легче. Чёрное чудовище поднялось над водой, и было такое ощущение, что оно стоит на хвосте. Фёдор быстро перезарядил двустволку и, почти не целясь, выстрелил. На этот раз Фёдору показалось, что он поразил цель. Чудовище как бы отшвырнуло в сторону, оно, словно мёртвое, свалилось в воду. Всё произошло так неожиданно, что Вера, забыв про свой дар, только хлопала глазами, переводя взгляд с Фёдора на болото. Николай даже не под-нялся, а ещё сильнее вжался в ствол дерева.
   - Ну вот, всё кончено, - довольно сказал Фёдор, выкидывая из стволов дымящиеся гильзы.
   А как мы его достанем из болота и доставим на берег? - наконец, пришёл в себя Николай.
   Да, это будет трудно, - Фёдор сунул в ружьё новые патроны, - но, если постараться, то сделать это можно.
   Как? - Николай поднялся.
   Этого мы не сможем сделать, - Вера не отрывала взгляда от того места на болоте, куда повалился тюлень.
   Попробовать можно. Если, конечно, тут не глубоко, - сказал задумчиво Фёдор, - Ну, а если глубоко, то нет, конечно. Слушай, Вера, а нельзя пойти и сказать им, где находится это чудо, и пускай они сами его достают?
   Им само тело не нужно. Им нужна та энергия, которой обладало это су-щество, потому что с её помощью оно принимает какой угодно вид. Для нас было бы намного лучше, если бы мы поймали его в человеческом виде, тогда тащить было бы легче. Теперь даже не знаю, что и делать, - она как-то вся сникла. - Если мы не достанем его, наш ребёнок останется у них, и я никогда больше не увижу его. - М-да, - Фёдор потирал подбородок, шагая взад и вперёд и пытаясь что-то придумать.
   Успокойся, может, что-нибудь ещё и придумаем, - Николай подошёл к Вере и легонечко обнял за плечо. - Что-нибудь придумаем, - он удивлялся своему перепаду настроения по отношению к Вере. Совсем недавно она его раздражала, а сейчас ему было жалко ее, и себя немного.
   Они все замолчали и задумались, выпустив из внимания болотце. Их вывел из задумчивости какой-то странный шум. Откуда-то стекала вода, как бы с комками грязи, и шлёпалась в какую-то жидкость. Как по команде, три пары глаз устремили свой взгляд на странное бульканье. Пред их взорами предстала ужасающая картина, почти не подлежащая описанию. Над болотом под-нималась копна почерневшей соломы, увеличиваясь не только вверх, но и во все стороны. С нее слетали комья грязной мокрой земли и с хлюпаньем шлё-пались в воду. Чем больше становились комья, те больше она чернела. Через несколько минут она выросла до размеров дома, и цвет ее стал чернее смолы. Теперь её внешность уже походила не на солому, а на клочья рваных тряпок, ском-канных в большой комок. Красные глаза первой увидела Вера: они сверкали неестественным красным светом с самой вершины, впиваясь своим взором в трёх оцепенелых людей. Всё кругом булькало и хлюпало, издавая такой звук, слов-но из болота вытаскивали большой сапог, и безуспешно. Ни у одного их трех не укладывалось в голове, что такое жуткое зрелище можно увидеть среди бела дня в солнечную погоду, когда на голубом небе не было ни облачка. Люди привыкли думать, что ужасы можно увидеть только ночью, когда земля покрывается туманом, и ничего нельзя разглядеть, или в полнолуние, но днём это осмыслить было почти невозможно. И тем не менее, жуткий монстр хлю-пался в болоте, делая попытки приблизиться и появиться перед всеми тремя. Так бы оно и случилось, если бы эти трое не попытались за-щитить себя.
   Нужно стрелять в глаза! - почти завопила Вера, а из ее глаз выскочило два сочно-голубых луча, упиваясь в жуткие глаза чудовища.
   - Теперь до меня дошло, - Федор прицелился и выстрелил в один глаз чудовища. Пуля попала в цель, и жуткое око исчезло. Второй выстрел в другой глаз был также удачен. Скомканная громада чёрных клочьев стала словно сду-ваться, уменьшаясь в размерах. Уменьшение происходило намного быстрее, чем увеличение. Через несколько мгновений от громадного чудовища почти ничего не осталось. А ещё через некоторое время поверхность болота ус-покоилась, будто ничего и не было. Трое, не отрывая взгляда, молча на-блюдали за происходящим, ожидая ещё чего-нибудь неординарного, но всё было спокойно. По другую сторону болота вода вздыбилась, и на берег, слов-но выстрелив из пушки, выпрыгнул уродец, оглянулся и нырнул в гущу леса. Фёдор мгновенно зарядил ружьё, но было поздно, уродец скрылся, как заяц, за кустами.
   Мы обязаны его поймать в таком виде, каким видели только что, - со зло-стью произнесла Вера, - Если он будет в другом облике, то нам с ним не сов-ладать.
   Нет, после такого я не могу броситься в погоню, мне нужно отдохнуть. Иначе я просто упаду от усталости, - Николай поплёлся к дереву, под кото-рым сидел ещё недавно.
   Ты как хочешь, а я пошла, - она взглянула на Фёдора в надежде, что он ее поддержит. Он поддержал.
   Она права. Его нужно поймать до ночи потому, что ночью он нас просто слопает, или чёрт знает, что ещё он может сделать. Ночью мы будем пол-ностью бессильны, - Фёдор кинул на плечо вещмешок, ружьё, и тронулся за Верой, покосившись на сидящего под деревом Николая.
   Ну и идите, чёрт с вами, - буркнул Николай. Спустя некоторое время, ког-да Вера с Фёдором скрылись за деревьями, он вскочил, подхватил рюкзак и бе-гом поспешил следом.
   Солнце клонилось к горизонту. Оводов становилось меньше, на смену им приходили комары, набрасываясь на трёх истекавших потом путников. Тени деревьев росли, идти было намного легче. Иногда поддувал легкий ветерок, принося свежесть. Под ногами скрипел сухой белый мох, издавая неприятный звук. Всё кругом ждало дождя. Казалось, что все растения потеряли свой естественный цвет, и что влаги в них не осталось ни капельки. И тем не ме-нее, как бы всё не ждало влаги и не нуждалось в ней, жило и вытягивалось к солнцу. Изредка ветер доносил откуда-то запах застоявшейся болотной воды.
  
  
   Вера опустилась, прячась в тень под дерево, Николай тяжело вздохнул и просто повалился на землю. Глаза Фёдора внимательно рассматривали мест-ность, не найдя ничего подозрительного, блаженно закрылись, и он опустился на землю с кряхтением. Все трое тяжело дышали, отгоняя от себя комаров и разных назойливых насекомых. Вскоре их дыхания стали ровными, а движения рук значительно замедлились. Вера внезапно вскочила, огляделась, за-стонав от обиды.
   Я снова выпустила его из-под своего контроля.
   Успокойся, всё равно твоя затея глупа, и нам его не поймать, - медлен-но шевеля губами, с недовольством сказал Николай.
   Ну, теперь берегись! - Фёдор мгновенно вскочил на ноги и навёл спуско-вые крючки.
   Если он перехватил инициативу, то нам хана, - произнесла Вера.
   Толком объясни, что ты имеешь в виду? - почти приказным тоном спросил Фёдор.
   А то, что он может начать охотиться за нами, и в нём тоже сидит три че-ловека, да в придачу та сила, которая сбежала от них, - она кивнула ку-да-то неопределённо в сторону. Фёдор всё понял.
   - Николай, поднимайся, и будь повнимательней, а то из-за тебя... - Фёдор не договорил. Он просто не знал, что может быть ещё хуже смерти. А то, что они могут быть мёртвыми, он не сомневался, так как уже видел тех двоих в домике. Только вот какой смертью они умерли, трудно было пред-ставить.
   Да плевать я хотел на вашего уродца, а вдобавок и на вас. Я очень ус-тал. Мне кажется, что нет никакого монстра, и нигде мы не были, это прос-то массовый психоз, галлюцинации от жары. И если я ещё раз увижу его, то подойду к нему и потрогаю рукой, дабы убедиться, что он действительно материальный, а не плод нашего воспалённого мозга. Я ясно выразился, или надо ещё подробнее вам объяснять? - проговорив всё это, он даже не ше-вельнулся и не открыл веки.
   Яснее некуда, - Фёдор наблюдал за глазами Николая и очень был удивлён, что хоть снаружи он и спокоен, но внутри у него происходит что-то стран-ное. Его зрачки шевелились под веками и как бы переводили взгляд с Веры на Фёдора, будто его глаза могли видеть через кожу век. Фёдору это по-казалось более чем заинтересованность. Было такое ощущение, что внутри Николая есть ещё кто-то. Фёдор направил на него ружьё. Теперь зрачки Николая стали неподвижными, устремляя свой взгляд сквозь веки на глаза Фёдора.
   Ты что это задумал, сучий потрох? - сквозь зубы спросил Николай.
   Да мне кажется, что не мешало бы тебе открыть глаза, дабы показать нам их такими, какими мы привыкли видеть, - Фёдор боковым зрением наблю-дал за Верой. У неё был обескураженный, испуганный донельзя вид. На-верно, её разум ещё не мог осознать того, что, может, и произошло по подозрениям Фёдора. Она тупо смотрела на лежавшего Николая со скрещен-ными руками на груди, теперь с неподвижными зрачками под плотно закры-тыми веками. Фёдор предполагал, что она напрочь забыла про свой неес-тественный земной дар, полученный от неизвестных ему существ. По всей видимости, догадка привела его в шок.
   - Ну, открывай свои ясные очи, - с иронией и в то же время твёрдо прика-зал Фёдор. Такому приказу не подчиниться было нельзя, ибо в следующую минуту могла вылететь пуля.
   Ты в этом уверен, что хочешь лицезреть мои очи? - с подковыркой спро-сил Николай.
   Нет, этого не может быть! - заплакала Вера, закрывая ладонями глаза. Она как бы вышла из шока и свою догадку произнесла вслух. - Господи, толь-ко не это! - её плечи затряслись, но утешать её никто не кинулся.
   Открывай глаза, или я стреляю! - строго приказал Фёдор. В его голосе звучали нотки уверенности, и он посильнее надавил на курок. Ещё доля минуты, после чего последовал бы выстрел.
   Веки Николая вздрогнули. Глаза, которые выглянули из-под них, цепко прилипли к глазам Фёдора. Палец на курке словно закаменел, не подчиняясь его воле. Через мгновение и всё тело Фёдора стало словно из металла. Он стоял, как монумент, и ему казалось, что от той тяжести, которая навали-лась на него, он провалится под землю вместе с головой. Не отрывая своего жуткого взгляда от Фёдора, Николай, как будто уроненная статуя, а теперь поднимаемая невидимыми руками, оторвался от земли. Пятки Николая упер-лись в землю, а его негнущееся тело продолжало подниматься. Красные гла-за ни на мгновение не отводили взора от Фёдора. Фёдор не понимал, что с ним происходит. Окаменелое тело не подчинялось ему. Разум помутился, и только одна трезвая мысль бродила в его голове, назойливо стуча в череп-ную коробку, твердя о своей правоте: "Ты такой слабый, как былинка, ты такой маленький, как песчинка, ты слабее самого маленького насекомого против такой силы". Фёдор своим затуманенным умом соглашался, но в то же время понимал и то, что он должен себя каким-то образом защитить, и не только себя. "А кого ещё? - чётко задал себе вопрос Фёдор. Да тут же есть ещё Вера. Она тоже нуждается в защите". Он резко повернул голову в сторону женщины. Она опустила руки, оторвав их от глаз, словно то же поду-мала, что и Фёдор. По её лицу текли слёзы, а из-под век вылетали два голу-бых луча, устремляясь в красные, с какой-то мутью, глаза Николая. Ощутив на себе силу взгляда Веры, Николай резко повернул в её сторону голову. В этот миг Фёдор поднял ружьё и поднёс стволы почти вплотную к глазам Ни-колая. Собирая всю свою силу в кулак, Фёдор надавил по очереди на курки. От сильного удара Николая швырнуло на землю, а вместо лица теперь было одно месиво, кровь вперемешку с мозгами.
   Нет! - закричала Вера, падая на колени и пряча глаза в ладони. - Нет, нет! - она кричала, в беспамятстве стуча лицом о землю.
   Фёдор не знал, что делать. Он беспомощно опустил руки, оторвал взгляд от того, что осталось от Николая, и повернул голову в сторону Веры. Она, безутешно
   повторяя одно слово "нет", с закрытым руками лицом билась головой о землю. Голова Фёдора просветлела, и начали закрадываться в неё подлые мыслишки: "А не показалось ли тебе, старый хрыч, что у него бы-ли красные глаза?"- тут же он давал себе ответ: "Нет, я точно видел. Мо-гу дать голову на отсечение, что всё было именно так, а если всё-таки показалось? Тогда что? Как ты сможешь доказать свою невиновность? Даже, если и не показалось, то невиновность доказать я не смогу, конечно, нет. Я убил человека, и будь он хоть дьяволом во плоти, отвечать придёт-ся", - Фёдор сел и отвернулся.
  
   В лес стали закрадываться сумерки. Они вытесняли дневной свет и всё быстрее занимали его место, как бы говоря на своём безмолвном языке, что пришло их время, и теперь они будут владеть всем тем, чем наслаждался день. И также их бессловесный лик говорил, что, если днём могут происходить та-кие жуткие вещи, то ночью и подавно. Ночь - всегда та грань, перешагнув через которую, ты оказываешься в другом времени, в другом часу, дне, месяце и даже году. Перешагнуть эту грань многим так и не удаётся. Люди, достигнувшие пика своей жизни, именно ночью уходят в мир иной. Покидать земные блага им не хочется, только другого выхода нет. Те часы, которые заложены при появлении на свет, останавливаются, и всё сущее становится для уходящего небытием. В последние секунды жизни это понимает каждый без исключения. Будь он даже мгновенно разорван на куски, послед-ний миг бывает у всех, и он это осознаёт очень явственно и чётко. Прой-денный жизненный путь становится таким никчемным и ненужным, что нет ни-какого сожаления о нём. Исчерпав всю жизненную энергию, человек делает прыжок, вернее его бестелесная суть, в иной мир, никому неизвестный по эту сторону грани. Ночь для смены дней является примерно такой гранью и, кому удаётся её перешагнуть, тот познает что-то новое, что-то хорошее, ну, конечно кому-то придётся познать и неприятное. Самое страшное для су-ществующих - это время. Не имеет значения, человек это, или насекомое - у каждого свой срок и у каждого своя мера желаний и возможностей.
   Фёдор медленно поднялся, пустыми глазами с безразличием посмотрел на мёртвого Николая, потом на Веру, которая так и стояла на коленях, вот-кнувшись головой в землю. Она уже не плакала, и было такое ощущение, что она умерла от горя, и в такой позе окаменела. Фёдор снял верёвку с вещмешка, сунул ее в карман и, ничего больше не прихватив, двинулся усталой поход-кой в лес. Его уже больше не волновали ни уродец, ни та сила, которая каким-то чудом ему досталась. Он совершил убийство, а за это нужно нести наказание. Он рассуждал так: " Даже будь так, что в Николая вселился этот уродец, но на суде мне никто не поверит. Придумаю какую-нибудь версию, и при хорошем судье мне любым путём влепят больше десяти. Когда вый-ду, мне будет за семьдесят. Да к тому же тюрьма отнимет последние силы, и выйду я дряхлым стариком. Это ещё бы ничего, умер бы на свободе, но
   может случиться так, что промучаюсь я на зоне лет пять, или шесть, и от-дам концы. Какой смысл туда попадать и испытывать мучения? Лучше в пет-лю, и всё будет кончено. Да, всё это так, и выход один, спору нет". Фёдор плёлся между деревьев, не замечая, что натыкается на кусты и ветки которые царапали его одежду, кожу, что из ран вытекает кровь. Это его уже не интересовало, а тело не ощущало никакой боли. " Всё это, может, мне и приснилось, но Ваня, внук, тоже видел! У меня мог наступить и старческий маразм, хотя и рановато, а как же внук? В происшествии нет никакой логики. Кто там будет разбираться, что говорит ребёнок. Убийство про-изошло, и убийца никто иной, как я сам. Разве я могу отрицать, если мне предъявят обвинение? Отпечатки пальцев на ружье. И многие могут показать на то, что ружьё действительно моё, да я и сам не буду отрицать. Иначе вся вина упадёт на ту несчастную женщину. Тут всерьёз задумаешься, был ли смысл моего прихода на эту грешную землю? Жизнь прожита абы как, иначе не получилось, хотя и было стремление жить лучше. Грабить не было талан-та - воровать не умел, так и перебивался со дня на день. Получается, что я не так много и потерял. Если покину ненужную жизнь, в которую пришёл, не по своей воле. Да, а кто приходит в неё по своей? Ответ ясен, как бе-лый день. Правда, многие умеют радоваться, веселиться и не задумываться над ее смыслом, вот таких людей и можно назвать счастливыми, почему я так не мог?" Фёдор остановился возле здоровой сосны, окинул её взглядом. Ночь не давала, как следует, рассмотреть дерево, да это и не имело значения. - Вот тут мое последнее пристанище, - вслух сказал он, хватаясь за сук, чтобы залезть на него, сделать петлю, повесить на сук выше и спрыгнуть с того, на котором стоял.
   Когда Вера очнулась, вокруг стояла тёмная непроглядная ночь. Её тело всё затекло в нелепой, неудобной позе. Она попыталась привести свои мысли в порядок, но ничего не получалось, так как сразу же она вспомнила, что ей нужно было быть начеку и сохранить себя для дальнейшего преследования ненавистного врага. Тёмная ночь усиливала страх, который нарастал с каждой минутой. Вера с трудом вспомнила, что произошло совсем недавно, и её взгляд упал туда, где должно было лежать тело Николая. Что-либо разглядеть в та-кую темень было почти невозможно, но она напрягла своё зрение до предела и сумела определить приблизительно силуэт любимого человека. Нет, она не сомневалась, что Николай погиб зря, и виной тому усталое воображение Фёдора и ее, хотя где-то в глубине сознания давала о себе знать и здравая мысль. Уродец мог вселиться каким-то чудом в Николая, и просто не очень сильно проявил своё существование в чужом облике. Эта мысль заставила Веру ещё сильнее обострить свой слух. После захода солнца стало свежо. Вера сделала па-ру шагов в ту сторону, где в последний раз видела Фёдора в надежде най-ти его на месте. К сожалению, его там не оказалось, и это было больше, чем разочарование. Она ощутила такое одиночество и жалость к себе, что хотелось завыть. Рассудок взял верх над её эмоциями. "Нет, я не должна издавать ни единого звука, иначе я выдам себя, и тем самым прячущийся враг очень легко обнаружит меня". Она закрыла рот руками, чтобы не закричать от того страха, который накатывался на неё и вгонял в плен истерики. Она с трудом боролась с неопределённым желанием закричать во всю мочь. Сделав ещё пару шагов, её нога запнулась за что-то твёрдое и прохладное. На миг она подумала, что это змея, но остатки здравого смысла сумели убедить её, что змея не может быть такой твёрдой. Она нашла в себе силы, чтобы наклониться и ощупать предмет, оказавшийся под её ногами. Нащупав прохладные стволы, она тут же осознала своё положение. Где-то в глубине души она надеялась, что Фёдор отошёл в сторону, и при первой же опасности, угрожающей ей, появится. Теперь всё встало на свои места. Страх и ужас отступили, когда она представила, что сделал с собой Фёдор. Она без особого труда поняла, как он мог поступить после случившегося. Её догадка была ясна и предельно правильна.
   Принимать какие-либо действия Вера не стала. Её мозг устал до такой степени, что просто отключился. Нет, она не упала в обморок, не свалилась на землю; она просто стояла, держа в руках ружьё и тупо глядя на него. Мысли в её голове отсутствовали. Она не пыталась давать определение тому, что с ней происходит, так как мозг её отдыхал. Он был так загружен разными потрясениями, что отключился для отдыха. Или время остановилось, или оно, наоборот, бежало очень быстро, Вера не имела об этом ни малейшего представления. Мозг включился так же внезапно, как и отключился, но на этот раз Вера не ощущала ни страха, ни других жутких переживаний. Она полностью пришла в себя, без всяких эмоций оценила положение. Всё взвесив, Вера заметила, что в лесу светло; света много, он не дневной, но рассмотреть можно было достаточно много. Круглая, как колесо, луна, висела над макушками леса. 0x08 graphic
Вера перевела взгляд на то, что осталось Николая. Нет, теперь она рассматривала его без всякой жути, и это впослед-ствии помогло ей очень сильно. Поначалу ей показалось, что в том месте, где должен быть рот, что-то шевельнулось, словно чмокнули губы. Она вся напружинилась в ожидании. Спустя ещё несколько секунд шлепок повторился, и с того места, откуда доносился звук, показался чёрный лоснящийся клу-бок, напоминая своими формами яйцо. Он тут же стал быстро увеличиваться, а вместе с ним и две красные точки, расположенные под самым верхом овала. Вера не умела пользоваться ружьём, но на всякий случай направила его на всё увеличивающийся овал. У неё просто выпало из головы, что ружьё мо-жет быть незаряженным. Чёрный ком почти достиг размеров Веры, и тут она поняла, что сейчас перед ней предстанет не кто иной, как уродец. " Вот почему я не чувствовала, что он где-то рядом. Это он держал меня под конт-ролем, могла бы и догадаться", - со злостью на себя подумала Вера. Теперь он был сильнее её, но в то же время он не мог победить её, так как и она обладала неземными силами, полученными от людей-рыб. Долго не пришлось ждать. Лик уродца предстал перед Верой во всей своей красе. Он улыбнул-ся и не набросился на нее, просто попятился назад, не отрывая взгляда от Веры. Она была бессильна, хотя из её глаз лились два голубых луча, устрем-лённых на уродца. Она понимала, что должна дать ему свободу на некоторое время, чтобы он отвлёкся, и тогда она сможет перехватить инициативу. Она не стала преследовать его, оставаясь на прежнем месте. "Если Фёдор ещё не наложил на себя руки, то за него это сделает эта тварь", - подумала Вера, и эта мысль её огорошила. " Я должна его преследовать", - но время ушло, и уродец исчез.
  
  
   Фёдор Иванович на некоторое время отложил своё самоубийство. Спешить ему было некуда, потому что в любую секунду он сможет совершить за-думанное. Петля уже готова, правда, он её не привязал на верхний сук, а теребил в руках. Он поудобнее уселся на здоровую вековую ветку, присло-нившись к стволу дерева. Оно было шершавое, и его прикосновение немного взбодрило Фёдора, отвлекая от пагубной мысли. Теребя петлю из шёлкового шнура, его взгляд медленно покидал панораму ночного леса, устремляясь ввысь, в тёмное небо с далёкими холодными звёздами. Бояться за свою жизнь не было надобности, так как он сам хотел поставить точку и прекратить своё никчемное существование, и можно напоследок подумать о тех неизвестных мирах, которые он уже никогда не узнает. Да и не только он, а все люди, живущие в нынешнее время. Может, через тысячу лет, а пока это такие миры, какие каждый человек может представить своим воображением и доказать, что так, никто не сможет. Потому что то, что нельзя опровергнуть, нельзя и доказать. Так он подвёл итог своего размышления о существовании других миров. В космонавтике он был слаб, но даже его ум мог себе представить, что таким путём развития, по которому идёт сейчас развитие космонавтики, результатов можно ждать не ранее, чем через тысячу лет, а может, и более. Он понимал, что должна быть такая сила для передвижения в пространстве, которая должна быть похожа на мысль. "Вот и увидел я ту звезду", - взгляд его устремился на далёкую, еле заметную мерцающую точку: " И я там. Да, только так можно узнавать другие миры. В том, что они есть, я теперь точно убедился. Нет, всё это не привиделось мне и не показалось, правда, доказать это я не смогу, и придётся доживать мне свой век в казематах, если не уйду из этой жизни добровольно".
   Медленно над лесом поднималась луна, и притягательность далёких звёзд стала не такой сильной и загадочной. Звезда, вращающая вокруг земли, своим видом будто говорила: " Что ты созерцаешь недоступное? Я ведь рядом, совсем рядом, и вы даже побывали на мне, но обуздать и заставить меня работать на вас у вас не хватило ума. Так вот, а ты о тех, далёких..." Фёдор тяжело вздохнул, словно соглашаясь с безмолвным высказыванием луны.
  
   "Э-хе-хе", - с досадой пробормотал Фёдор и затянул петлю на сук выше. Его руки начали вязать узел, но тут словно двумя молотами его ударили в спи-ну и, теряя равновесие, с петлей в руках, он лицом вниз ударился о зем-лю.
   - Зачем тратить себя зря, - уродец своей лапищей наступил на затылок Фёдора, - лучше я твою силу заберу, зачем уносить её из этого мира без пользы. Она там не нужна.
   - Чего ты там воняешь? - без нотки страха спросил Фёдор, ощутив на своём затылке сильную ногу, и пожалел, что не покончил с собой до прихода уродца. Тогда ему не досталась бы эта сила, которая, по понятиям Веры и уродца, должна находиться в нём. " Да, так было бы легче и Вере справиться с этим монстром", - подумал Фёдор. Запах ноги уродца ударил в нос Фёдору.
   Воняло потом вместе с застоявшейся болотной водой, и Фёдор чуть не выблевал комок, подступивший ему к горлу. Нет, теперь Фёдор ничуть не боялся смерти, только было обидно, что уродец станет сильнее на од-ну человеческую силу.
   Ну, так давай, поворачивайся, - уродец убрал ногу и отступил на пару шагов.
   А зачем? - Фёдор не знал процедуру высасывания энергии, но был недалёк тот час, когда узнает; по его представлениям, это должно было быть не-приятно. Фёдор удивлялся сам себе, он не испытывал ни малейшего страха, ни капельки отвращения, ничего такого. Ему было всё безразлично.
   Почему спрашиваешь? Для тебя же стараюсь, - уродец довольно хмыкнул, будто делает одолжение Фёдору. - Если я буду проникать через затылок, то тебе будет больно очень долго, а так я проникну через глаза, и ты почти ничего не почувствуешь.
   А где помещается сила, которая тебе так нужна? - Фёдор хотел как мож-но больше узнать перед смертью о том, чего раньше ему не приходилось слышать.
   Ну ты и глупый человек, ха-ха-ха-ха! - залился смехом уродец. - Зачем тебе, ты же сейчас умрёшь!
   Да сам не знаю. Просто ты необычный человек, а перед смертью охота поговорить с таким человеком. Туда, куда я пойду, а вернее, ты меня отправишь, не наговоришься, - Фёдор догадывался, что для уродца намно-го легче будет воздействовать на свою жертву, если она будет к нему повёрнута лицом, потому он и не спешил, дабы не помочь зверю неопре-делённого названия.
   Тут ты прав, я высосу из тебя всё, и на тот свет ты не попадёшь, так как останется только твоя оболочка, и она вскоре превратится в прах на этой земле.
   Ты так уверен? - Фёдора заинтересовало то, что сказал уродец. " Значит, душа всё-таки есть, и после смерти тело остаётся здесь, а энергия, которая обладала весом, переходит куда-то в другое измерение", - подумал Фёдор.
   - Уверен, ещё как уверен. Ну, давай, поворачивайся, прими смерть как мужчина и посмотри
   на лик смерти, - воодушевленно говорил уродец, - я не причиню тебе много боли, ты же мужчина. - С чего ты взял? Может, я хочу как можно дольше испытывать агонию? Бывают же такие люди, так я один из них, - Фёдор говорил, но напряг всё тело, и решил не отдаваться этой твари просто так. " Видать, для него это имеет значение. Если я добровольно отдамся, то он заберёт всё, что ему нужно, как у тех двоих, а если нет, то кое-что останется во мне", - при этих мыслях страха не появлялось, как и прежде. Разговор разжигал у Фёдора, скорее, интерес, и не более. - Даю тебе последний шаг, умереть как мужчине. Повернись, или я буду добираться, теперь уже за моей силой, через затылок, в твой мозг.
   - Добирайся, а на твоё уродство я смотреть не хочу, - Фёдор сжался, ожидая удара.
   - Да как ты смеешь обзывать меня, ничтожество ада?.. - голос уродца прервался на полуслове; что там произошло, Фёдор не имел ни малейшего представления. Он думал, что это перед смертью время тянется так долго, и сейчас этот упырь упадёт на него, впиваясь своими вонючими клыками в его шею. Повернуться Фёдор тоже не решался, потому что это могла бы одна из хитростей твари, вот он и вслушивался в тишину, но не было ни звука.
   Вера стояла недалеко от уродца, но перехватить инициативу контроля она не могла. Он, хотя и стоял к ней затылком, но его сильные потоки энергии удерживали её. В тот момент, когда уродец истратил побольше своей энергетической силы на удар по Фёдору, Вера не сумела взять верх над ним. Она выжидала и надеялась, что сумеет накрыть своей мощью тогда, когда он будет добывать силу Фёдора, до которой он такой алчный, но при этом погибнет Фёдор, а этого ей очень не хотелось. Уро-дец разговаривал с Фёдором, но при этом не забывал и о Вере. Подсобил ей Фёдор. Он болтал с монстром, не подозревая о том, что за ними наблюдает Вера, и, в конце концов, он вывел из себя уродца. Тот так разозлил-ся, что, забыв про всё, решил броситься на свою жертву, этим он и про-играл. Вера взяла верх и, когда до уродца дошло, что он находится под голубой энергетической силой, он оцепенел, а речь его прервалась на по-луслове. Уродец не мог шевельнуться, потому, что Вера весь запас той силы, которая была дана ей людьми-рыбами, направила на монстра.
   Фёдор! - закричала Вера, - помоги, моя сила на исходе, и это наш послед-ний шанс.
   Вера?- переспросил Фёдор, словно до него только сейчас дошло, что она ещё в живых числится.
   Он резко поднялся и увидел, как лицо уродца перекосилось, а всё его те-ла билось в конвульсиях и при этом оставалось на ногах. Зрелище было жуткое, и по коже Фёдора забегали мурашки. К такому телу прикасаться у Фёдора не было ни малейшего желания. Было такое ощущение, словно ему надо было взять в руки гадину и засунуть себе в рот, вперед головой. Поборов секундную слабость, Фёдор рванулся к уродцу и надел на его шею верёвку, которую он до сих пор держал в руках. Уродец извивался, как змея.
   Фёдор всё сильнее затягивал петлю, глаза упыря влезали из орбит.
   - Нельзя, чтобы он умер, - сказала Вера таким голосом, будто пробежала десять километров с полным десантным снаряжением. - Не на смерть? Да нет, я уж теперь его отправлю к его пращурам, - оска-лился Фёдор, затягивая верёвку и чувствуя, как тело уродца становится не таким подвижным, а силы медленно покидают его.
   Если ты его задушишь, то убьёшь только оболочку, которая принадлежа-ла уродцу, который повинен в том, что в него вселилась чёрная сила. Эти слова немного отрезвили Фёдора, но он ни на йоту не ослабил петлю.
   И как нам его доставить куда нужно? - спросил Фёдор, перегибая через колено уродливое ослабевшее тело.
   Мы можем его доставить только одним способом.
   Каким же, говори, - Фёдор посмотрел в мутно-красные глаза уродца, ко-торые закатились под веки.
   Он должен быть в сознании, но, чтобы в его мозг был малый приток крови, и таким способом его мозг не сможет работать на всю мощь.
   Значит, я правильно его держу.
   - Да, правильно, - глубоко дыша, сказала Вера. Из её глаз больше не лились голубые лучи. - Главное, доставить его на берег озера.
   Доставим, - Фёдор чуть ослабил хватку, поднял на слабые ноги уродца и толкнул его в спину кулаком. - Ну, шагай, красавец ты наш. Свет луны стал ярче, освещая ночной путь к заветной цели.
   Забрезжил рассвет. На западе небо было ещё тёмное. Восток отпускал из своего плена новый день. Кое-где на небе висели маленькие белые об-лака. Над озером едва заметно передвигалась лёгкая дымка. Всё говорило о том, что грядущий день будет тёплым и солнечным, не хуже предыдущего.
   На опушку леса из чащи вышли три человека; один из них был пленником. Они остановились на короткое время, огляделись, и снова продолжили свой путь по луговой траве, обильно покрытой росой. Через несколько шагов их брюки промокли насквозь, не они не обращали на это внимания. Им удалось сделать то, что казалось немыслимо тяжёлым, и теперь оставалось ещё несколько метров, и всё будет позади. О последствиях, которые будут вскоре, они не думали. На их лицах застыла злоба и угрюмость, а глаза были безжалостные и даже какие-то враждебные. Фёдор подталкивал вялое тело уродца перед собой, иногда ослабляя петлю на его шее, а когда тот приободрялся, он снова затягивал верёвку и таким образом контролировал нужное ему состояние пленника. Вера шла сзади, озираясь по сторонам, и бдительно держала врага под своей властью.
   Обойдя озеро, они остановились на его берегу. Кругом стояла утренняя тишина, только изредка слышался плеск рыбы да жужжание комаров.
   - Как нам их позвать? - спросил Фёдор, внимательно вглядываясь в ровную гладь воды, слегка подёрнутую дымкой.
   - Они сами нас увидят, - Вера тоже не отрывала зоркого взгляда от воды.
   - А вдруг они ещё спят? - с лёгкой иронией спросил Фёдор. - Может, можно как-нибудь их кликнуть? У тебя наверняка есть сигнал,
   Нет у меня никакого сигнала.
   - Надо было как-то с ними условиться,- Фёдор говорил, вроде, шутя, но на самом деле он понимал, что ожидание может обернуться для них чревато. " А вдруг уродец мобилизует все свои силы и вырвется у него из рук?" - так думая, Фёдор немного подтянул петлю. Тело уродца заметно ослабло. - Они появятся сами, - слегка раздражённо вымолвила Вера, не забывая при этом, что нужно держать контроль над уродцем, потом она добавила: - Меня не надо раздражать, иначе я могу разозлиться и потеряю власть над ним, - Вера кивнула головой в сторону уродца.
   Ладно, извини, - он помолчал - Ну, что ж, будем ждать.
   Далеко над озером послышался шум, казалось, что он нарастает и как бы колеблется. Фёдор прислушался, и этот шум ему показался очень знако-мым. Хотя всё его внимание было сконцентрировано на то, что он должен услышать какой-то неземной шум, этот звук был ему до боли знаком, он его узнал. Гул был не чем иным, как шумом моторной лодки или катера. Вера тоже услышала звук и прислушивалась. В утреннем воздухе он был чётко раз-личим, он становился всё ближе; теперь сомнений не было - это приближал-ся катер. За лёгкой дымкой уже угадывалась точка, которая увеличивалась и увеличивалась... Этот звук усыпил бдительность Веры и Фёдора, тем са-мым дав уродцу маленький шанс на спасение. Он не побрезговал им вос-пользоваться. Собрав все силы, уродец ещё слабыми руками ухватился за верёвку, выворачиваясь, как змея, рванул её, а уставшие пальцы Фёдора выпустили её. В тот же миг Вера почувствовала, что её власть над урод-цем потеряна, а его, ещё слабые импульсы, словно колпак, накрывают её. Она сконцентрировала всю свою силу, направляя её против врага, но было поздно. Власть уже была в его руках. Фёдор растерянно переводил взгляд с Веры на уродца и с болью в сердце понимал, что все их труды были на-прасными. И смерть Николая лежит на нём. В эти мгновения в голове Фёдо-ра проскользнуло то, что ему пришлось пережить за такое короткое время, чего он не пережил за всю свою полувековую жизнь. Нет, просто так он не мог отступить, он должен был действовать. Он видел, что силы Веры немощны, и она повержена другой силой, не ведомой ему до сих пор. Прыжок, который он сделал, наверно можно было бы занести в книгу Гиннеса. До уродца было примерно три метра и сделать такой прыжок с места, да ещё если учитывать возраст Фёдора, было просто немыслимо, и, тем не менее, он сделал его. Фёдор в одно мгновение сжался, как пружина и выстрелил своим телом в сторону уродца, который ещё не пришёл в себя полностью и пытался сорвать верёвку с шеи. Фёдор ещё в воздухе ухватился за верёвку и, падая на землю, рванул её на себя. Петля снова крепко затянулась на шее монстра. Уродец повалился на Фёдора, пытаясь освободить шею, но тщетно. Фёдор всё затягивал и затягивал её, а силы предательски отступали от уродца. Всё происходило очень быстро, но катер в то время продолжал дви-гаться вперед. Наконец, силы покинули монстра, глаза закатились, из гру-ди вырвался сдавленный хрип, и тогда Фёдор скинул с себя пленника, не забывая о том, что задушить его нельзя. Глаза Веры были прикованы к уродцу, а из них струились два слабых голубых луча; силы, данные ей, почти полностью иссякли. Вскоре лучи полностью потухли. Теперь Вера стала полностью земной женщиной. Мотор катера продолжал напористо гудеть и приковывать к себе внимание. Фёдор поднялся, заодно поднимая и своего пленника. Тут он посмотрел на уже приближающийся катер и снова чуть было не ослабил хватку от того, что увидел на палубе милицейского катера. Снова боль и горечь разлилась по всему телу от того, что было им содеяно, когда он увидел милицию. Кроме двух законослужителей, на палубе стояли его жена и внук Ваня. Фёдор всё понял в один миг. "Это Ваня всё рассказал бабке, а та, не найдя ружья, побежала в милицию, прихватив с собой внука, чтобы тот показал то место", - промелькнуло в голове Фёдора. Да, иначе и быть не могло. Фёдора охватило какое-то непонятное чувство, словно он находился под колпаком. Ещё не разобравшись, в чём дело, он увидел лица тех, кто был на палубе катера. Их широко открытые глаза и рты были направлены влево. Катер заглох, и только волны покачивали его. Тут Фёдор перевёл взгляд туда, куда смотрели люди на палубе. От увиденного у него перехватило дыхание. Над водой высилась большая круглая глыба льда, омываемая со всех сторон тонким слоем воды. Посреди этой глыбы стояла женщина-рыба, а из её глаз струились два голубых луча, такие же, как у Веры. Они были направлены только на него и на уродца. Фёдор повёл глазами вокруг и убедился, что он действительно находится под сочно-голубым колпаком. Он был очень удивлён, что над Верой нет защиты. Вера и сама была удивлена не меньше его. Она недоумённо глазела то на женщину-рыбу, то на Фёдора с пленником. Из воды выступила ледяная дорожка, которая протянулась прямо до ног Фёдора. Не нужно было ни слов, ни какого-то другого движения. Фёдору всё стало ясно: нужно идти по этой дорожке, даже если бы он и не хотел. Смущало другое: почему туда не приглашают Веру? Ведь это она была послана в погоню за уродцем, который похитил неведомую для Фёдора силу. Фёдор, толкая перед собой пленника, поднялся на плато льдины и приблизился к женщине-рыбе. Рядом с ней зияла чёрная прямоугольная яма, в которую вели всё те же ледяные ступеньки. Нужно было спускаться со своим пленником в эту непроглядную темень. " Вернусь ли я оттуда?" - задался вопросом Фёдор. Его тревожили ещё один вопрос: а есть ли смысл возвращаться? "Если мне смогут обеспечить безопасность, и руки правосудия не дотянутся до меня, то лучше уж тут век доживать", - с такими тяжёлыми мыслями Фёдор повернулся и в последний раз посмотрел на палубу, где стояла его жена, с которой он прожил неплохо много лет, и внук, который чувствовал себя виноватым за предательство (это читалось в его глазах), а потом посмотрел на Веру, ничего не понимающую, ведь её ребёнок остался где-то внутри ледяной глыбы. Лица у всех были словно каменные, только по глазам можно было определить, что в них ещё теплится душа, а мозг, поверженный в шок, пытается что-то понять. На душе у Фёдора было очень тяжело, и, чтобы больше не ощущать на себе осуждающие, а может, и восхищённые взгляды, он с силой толкнул уродца, и тот полетел вперёд головой по ступенькам вниз, грохоча всем своим телом. Фёдор не заметил, куда делась женщина-рыба, но это его не очень тревожило. Он отчётливо понимал, что ему нужно ступать вниз. Так он и сделал. Вера, оцепеневшая, не в силах выдавить из себя ни крика, ни даже шёпота, с тяжестью на душе смотрела, как круглая глыба льда погружалась под воду. Потеря Николая, а теперь и ребёнка, повергла её в такое состояние, что она превратилась, как ей казалось, в истукана. Совсем ещё недавно она могла бороться со страшным монстром, а теперь не могла вымолвить и слова в протест обману. Да, её обманули, это было очевидно, но как бы она могла подстраховаться от этого? От злости и негодования она только выдавила из себя сквозь зубы: "Воры, сволочи!", когда поверхность воды успокоилась, и лишь только лёгкие волны напоминали о том, что здесь совсем недавно была глыба льда, в которой находился её ребёнок.
   0x08 graphic
0x08 graphic
0x08 graphic
все кругом поблекло, потеряло правильные очертания, силуэты на палубе становились какие-то размытые и вытягивались в разные стороны, превра-щаясь в уродливые и в то же время причудливые пятна. Воздух стал тяжёлым и вливался в лёгкие, словно свинец. Ноги её подкосились и Вера, как ме-шок свалилась на песок, лицом вниз. Вера очнулась, когда солнце было уже далеко за полдень. Над горизон-том висела тяжёлая чёрная туча. Молнии разрезали её и острыми стрелами втыкались то ли в воду, то ли в горизонт. Раскатистый гром катился по небу, говоря тем самым о своей могущественности, приводя этим всё живое в страх и трепет. Спустя некоторое время чёрное жерло тучи поглотило солнце. Налетевший ветер невидимыми ладонями хватал песок и швырял его по берегу. Гром продолжал катиться ещё в некоторых местах по голубому небосводу, словно небесные колесницы откуда-то прилетали, а потом удалялись в неведомую космическую даль. В чёрной туче, висевшей над озером, было что-то страшное, зловещее, несущее в себе угрозу не только людям, но и всей окружающей среде. Вера приподнялась на локтях и осмотрелась ещё не полностью осмысленным взглядом. На катере сидела женщина, рядом с ней парнишка лет десяти, который теснился к женщине, боясь надвигающейся грозы. Рядом стоял второй катер; на нём толпилось несколько милиционеров и женщина в белом халате, по всей видимости, врач. - Теперь давайте её, - послышался голос женщины в белом халате, и она показала на Веру. - О, да она пришла в себя! - заключила врач, и в её голосе слышалось удивление. - На носилках нести, или она так дойдёт? - спросил сержант. - Думаю, сама дойдёт, - как-то задумчиво сказала врач, засунув руки в карманы халата, вглядываясь профессиональным взглядом в лицо Веры. Видимо, её что-то смущало. - Вместе с сержантом спрыгнул и подошёл к Вере мужчина в штатском. Он был приятной наружности, голос его тоже оказался приятным. - Сколько вас было? - задал вопрос мужчина в штатском. - Нас? - недоуменно спросила Вера. Она пока не полностью соображала, что происходит. - Да, сколько вас было? - Коля, Люба и Дима. Мы вчетвером шли отдыхать, и... - Вера замолчала, вспомнив, как всё начиналось. Следователь не торопил её. - А потом были уродец и Фёдор, но они... - она замолчала, и было видно, что теперь надолго. - Больше никого не было? - мягко спросил следователь, чтобы не давить на ослабшее сознание Веры. - Да, больше никого, - словно глядя в себя, ответила Вера. И в это время она почувствовала, как кто-то легонько пнул её изнутри, затем последовал ещё один толчок, но уже сильнее. Разум Веры просветлел. Она всё поняла. Её не сегодня обманули, а тогда. И она не рожала и не держала своего ребёнка на руках. То был обман, гипноз, или ещё что-то... Её ребёнок у неё под сердцем, и в этом она уверена, ибо мать не может ошибиться. От такого счастья Вера улыбнулась, прикладывая руки к животу. " А может, и Николай жив?" - внезапно возник вопрос в её голове. - Значит, мы всех нашли, - обратился следователь к сержанту. - Что? - Вера подняла глаза на следователя. - А Коля? Коля жив? - А кто из них Коля? - мужчина в штатском пристально посмотрел на Веру. По его глазам было видно, что они ещё не определили, кого как зовут. - Он был в лесу, - с растерянным видом произнесла Вера. Маленькая надежда теплилась где-то в глубине души, что Николай ещё жив и сидит где-нибудь рядом в катере, а может, выйдет сейчас из леса. - Мы принесли его, - как-то обыденно сказал следователь, словно они принесли какой-то неодушевлённый предмет. - Он жив? - резко спросила Вера, но следователь еще не ответил, а та маленькая надежда уже распалась на мелкие кусочки, да и здравый рассудок ей подсказал то, что она видела собственными глазами. - После такого выстрела остаться живым невозможно, - он повернулся и быст-рым шагом пошёл к катеру. - Но... - слетели последние слова с губ Веры, и её сознание снова окуталось туманом. На катер Веру заносили на носилках. Два катера почти одновременно развернулись, двигатели взревели и, разрезая волны, двинулись навстречу туче, висевшей над озером. Молнии продолжали стрелами втыкаться в воду, а гром во всю мощь тряс небесами. Их путь был недолог. Дождь шёл стеной. Двигатели катеров замолкли, и они вскоре, сбавляя ход, остановились. Нет, их не останавливали те, кто си-дел за штурвалом. Двигатели просто заглохли. Все, находившиеся в каютах и на палубе, устремили свои взоры вперед. Стена дождя ещё не достигла их, и очень хорошо было видно, как круглая глыба льда поднимается из воды, всё выше и выше, омываемая сильным дождём. Вдруг она оторвалась от воды, оставляя на своём месте зияющую дыру, которая вскоре превратилась в воронку, а потом и вовсе исчезла. Ещё через некоторое время большой ледяной диск спрятался в чёрной туче. В озеро продолжала лить вода, освещаемая яркими молниями, в сопровождении грома, словно оркестра. Капли падали всё реже, молнии слабли, и только изредка слышалось эхо удалявшегося грома. Туча серела и уходила к горизонту, туда, откуда и пришла. Внезапно засияло солнце, словно вырвалось из пасти страшного чудовища, и теперь во всю свою солнечную силу выбрасывало лучи, нежные, и такие приятные. Всё кругом снова ожило, приобретая свой подлинный вид, запах и вкус. Ошеломлённые люди переглянулись, двигатели, как сами заглохли, так сами и завелись, не заставляя трудиться рулевых. Катера рванули с места, оставляя за собой волны и позади себя домик на берегу, высокие скалы над голубой водой, да ещё что-то неизвестное и непонятное человеческому уму.
   Понять, вообразить, осмыслить, представить то, о чём узнал Фёдор, было невозможным, даже имея за спиной шестьдесят прожитых лет. Он никогда не верил в подобную чушь, с которой он столкнулся наяву. Убить человека, и бежать куда-то, неведомо куда... Нет, всё это никак не укладывалось в его голове. Когда с людьми происходит нечто похожее, они желают, чтобы это был сон, но это была реальность, и Фёдор знал об этом. Теперь он лежал в этой комнате, которую уже видел во сне; а может, то был не сон. На этом же твердом каменном топчане он видел Николая, видел также голую Веру с младенцем на руках. " Да, они не вернули ей младенца, - подумал Фёдор. - Но почему? Она же выполнила их требования. Нет, она им была не нужна. Им был нужен только уродец, или то, чем он обладает, то, что поселилось в него без его ведома. Может быть, он хотел обладать чем-то похожим, и его мечта материализовалась. Может быть, всё может быть"... В принципе, Фёдор не испытывал никакого дискомфорта. Он не страдал от утраты чего-то родного: родины или семьи. На удивление, он был спокоен, примерно так же, как в лесу, когда возникла угроза нападения уродца, который не дал ему уйти из этого бренного мира. " А может, я уже на том свете?" - задался вопросом Фёдор, и на его устах появилось нечто похожее на улыбку. "И это может быть, потому что я так спокоен. А разве мёртвые могут размышлять? Кто его знает, может, и могут; оттуда никто не возвращался и не говорил, как там. Да, ну и дела... Странно всё. Ну ладно, даже если я и на том свете, всё равно надо понять, что тут такое происходит". Фёдор поднялся, для пущей уверенности проверил свои руки, ноги, лицо, потрогал волосы - всё было на месте. Сделал пару шагов от топчана, начал ощупывать стены. Да, они были такие же, как и выглядели. Твёрдые шершавые бетонные стены. Разве такое может быть в ледяной глыбе? Интересно, куда делся уродец? Как ни странно, но в каменном мешке было светло, хотя Фёдор не видел ни окон, ни дверей. Потом его взгляд скользнул по потолку и наткнулся на щель, из которой лился свет. Внезапно стена, возле которой он стоял, поднялась, и Фёдор увидел уродца. Но это был уже не тот страшный и мощный человек. Его глаза были тусклые, какого-то непонятного цвета, и казалось, что на них даже появились слёзы. Его шею опоясывал красный шрам. Позади уродца никого не было, а маленький коридор оказался пустой и тёмный. Уродец сделал шаг внутрь, словно не замечая Фёдора, потом сделал ещё несколько шагов, которые давались ему с трудом, и опустился на топчан.
   Фёдор не порывался вырваться из камеры и бежать. Он просто не знал, куда бежать, так как не помнил, как очутился в том мешке. Стена опустилась. Фёдор внимательно наблюдал, как закрывается выход, через который, может быть, и есть путь на свободу. " А на свободу ли тот путь?" - с досадой подумал Фёдор. Он прислонился к только что закрывшейся стене и внимательно посмотрел на уродца. Тот с отсутствующим взглядом и какой-то отрешённостью смотрел в никуда. Глаза были неподвижны, а исцарапанное тело казалось безжизненным. Его большие ладони неуклюже лежали на коленях. Из одежды на нём была футболка непонятного цвета, настолько она была грязная, и шорты, сильно рваные. Большие ступни ног плотно прижимались к прохладному каменному полу. Вид уродца мог вызвать только жалость. Фёдор понимал, что та сила, которая ещё недавно была у уродца, уже не принадлежит ему. Они выкачали из него всё, даже и то, что принадлежало ему. Сейчас перед Федором сидело только тело, очень смахивающее на зомби. Было такое ощущение, что, прикажи ему сейчас что-нибудь - он выполнит без всяких вопросов. Глядя на раны уродца, Фёдор подметил, что кровь на них засохла, видимо, прошло не так уж мало времени с того момента, как Фёдор спустил его вниз по ступенькам. По его подсчётам, прошло не меньше суток, следовательно, он столько же был без сознания. После таких выводов Фёдор решил поговорить с этим полуребёнком-получеловеком. Окажись они в другом месте, Фёдор бы не решился на это. Уродец не вызывал у него отвращения или брезгливости, скорее, некое сочувствие. Теперь уродец не представлял никакой опасности для Фёдора. Фёдора интересовало то, что они сделали с этим человеком. Как им удалось превратить такого могучего монстра в такое робкое и жалкое существо?
   - Тебя как зовут? - спросил Фёдор, сомневаясь, что уродец сможет ответить. Ответила мимика уродца. И она говорила о том, что он просто не понял вопроса или, если даже понял, то ответит не сразу. Фёдор решил не отступать.
   - У тебя есть хоть имя?
   -Что? Чьё имя? - переспросил уродец тихим загробным голосом.
   -Какое у тебя имя?
   -Моё имя Шура, но зовут меня все Шурец.
   -Даа, - протянул Фёдор, - и правда, Шурец подходит тебе как нельзя лучше.
   -Да, я знаю, - голос Шурца как-то приободрился.
   -Ты понимаешь, что произошло?
   -Я почти не помню ничего с того времени, как увидел... - глаза Шурца расширились, вероятно, он увидел что-то ужасное.
   -А что это было? - пришёл ему на помощь Фёдор.
   -Не знаю. Я видел такое впервые, и не дай бог увидеть тебе.
   -Ну, а что дальше было?
   -Не помню, я почти ничего не помню, - уродец наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить, но, видимо, это ему не удавалось. Потом он медленно продолжил:
   - Я был словно пьяный. Какие-то отрывки помню, помню, как хотел выгнать ту жуть, которая поселилась во мне, и как мне было плохо. То, что сидело во мне, было очень сильное, и я не мог его победить, как ни старался. Было очень тяжело, когда меня будто растягивали во все стороны, и ещё тогда, когда какие-то невидимые силы сжимали меня до очень маленьких размеров. Тяжело, очень тяжело было, - большие ладони закрыли детское лицо Шурца, и он заплакал, как маленький ребёнок.
   В камере стояла тишина, только уродец иногда делал тяжёлые вздохи. Вид его говорил о том, что его мысли летают где-то далеко. Фёдор неотрывно следил за Шурцом и пытался представить, что тот чувствует. Войти в положение Шурца было очень сложно, да и навряд ли возможно очутиться в плену какой-то невидимой силы, а потом, когда её вырвали у него, вдобавок ещё и ничего не помнить. Также Фёдору хотелось понять, где они находятся: на земле, или под водой, или где-то ещё. Почему-то он предполагал, что они находятся в этом "где-то". То, что они не на земле, можно было судить по притяжению. Фёдор чувствовал себя немного легче, чем обычно, но это его могли чем-нибудь накачать или напоить. И всё же он знал, что они не на земле. Если бы они находились под водой, то, за какой бы бронёй они ни были, организм бы это почувствовал. Оставалось одно, и это пугало Фёдора: они находятся за пределами не только земли, но и атмосферы. Фёдор двинулся по периметру камеры. Шурец почти не проявлял никаких признаков жизни. Фёдор на некоторое время забыл о его существовании. Он ходил, наматывал круги, пытаясь разобраться в сложившейся ситуации. Каких-либо рациональных выводов на ум не приходило, все его логические размышления сводились к нулю. Наконец, он сел в угол, обхватив руками колени.
   После очень долгой паузы Фёдор заговорил с Шурцом, не обращая внимания на то, что тот сидит с отрешённым видом.
   - Так ты думаешь, где мы находимся?
   - Понятия не имею, - слабым голосом ответил Шурец.
   - А я думаю, что не на земле.
   - Почему ты так решил? - глаза Шурца округлились, и он заметно оживился. Такой разговор, по всей видимости, заинтересовал его.
   - Во-первых, мне так кажется. Во-вторых - очень слабое земное притяжение, а в -третьих... - Фёдор задумался, взвешивая то, что хотел сказать.
   - Что, в-третьих?
   - В-третьих, я ощущаю как бы лёгкие колебания.
   - Ничего не понимаю.
   - Если честно, то и я пока ничего не понимаю, но думаю, что скоро разберусь.
   - Как тебе это удастся?
   - Может, и удастся, если ты мне в этом поможешь.
   - Чем я могу помочь? - уродец искренне удивился.
   - Постарайся припомнить хоть что-нибудь, что они с тобой делали.
   - Я ничего не помню, - Шурец развёл руками.
   -Ну, ладно, тогда вспомни самое последнее, что можешь вспомнить.
   - Последнее? - Шурец прикрыл глаза, но тут же они резко открылись, вспыхнули. - Я помню, как женщина-рыба смотрела на меня, а из её глаз лился сочно-голубой свет. В то время мне казалось, что из меня вылазят все внутренности. Так продолжалось до тех пор, пока я снова не отключился. В то время мне казалось, что это состояние никогда не пройдёт, и будет длиться целую вечность.
   - Вот видишь, это уже кое-что, - Фёдор удовлетворённо поднял палец вверх - Потихоньку мы доберёмся до самой сути.
   - Но больше я ничего не помню, - Шурец снова стих.
   - Ничего, вспомнишь. Не могли же они стереть тебе память. У тебя просто был на некоторое время отключен мозг, а то, что видели твои глаза, ощущала кожа, ты забыть не мог. Учёные доказывают, что человек может видеть кожей и вспомнить даже потом, если понадобится.
   - Как это? - удивился уродец.
   -А просто. Вот, возьми, к примеру, хотя бы такой случай. Ты идёшь тёмной ночью по росе, и твои ноги касаются разной растительности, и ты же определяешь, правда, примерно, какая трава тебя касается. А если наткнёшься на крапиву, то и подавно вспомнишь, что это такое.
   -Да, правильно, - Шурец посмотрел на Фёдора как на большого и умного человека, показывая своим видом, что он уступает Фёдору в своём умственном развитии.
   - Так вот, - Фёдор поднялся, заложил руки за спину и начал расхаживать перед Шурцом взад и вперёд. Шурец наблюдал за ним, как за маятником. Фёдор продолжил:
   - Теперь я буду задавать вопросы, а ты не задумывайся, и отвечай на них сразу.
   - Постараюсь, - кивнул уродец в знак согласия.
   - Какой запах улавливали твои ноздри?
   - Я бы сказал, что это был запах полыни или что-то очень похожее.
   -Хорошо. На что тебя посадили?
   - Что-то холодное и твёрдое. Скорее всего, это был камень.
   - То было похоже, на чём ты сейчас сидишь?
   - Нет, там было намного холоднее, и поверхность была очень гладкая, как стекло.
   - Какие ты слышал звуки?
   - Звук был такой, будто варится густая жидкость. Что-то вроде киселя.
   - Воздух был тёплый или холодный?
   - Летний. Тело не ощущало холода.
   - Человеческий голос слышал?
   - Нет, только тот шум, о котором уже говорил.
   - Да, - Фёдор остановился, посмотрел на Шурца. - Сведений очень мало.
   - Я же говорил.
   - Как ты думаешь, мы сможем проломить эту стену?
   - Нет! - резко ответил Шурец, словно он уже пробовал её ломать.
   - Почему ты так уверен?
   - Я просто это знаю.
   - Ага, у тебя тоже заговорило шестое чувство. Это уже лучше. Если нам помогает внутренний голос, то мы ещё буде жить. Ты...
   Тяжесть, которая навалилась на Фёдора, бросила его в угол и так вжала в каменную стену, что он не мог даже моргнуть. В одно мгновение Шурец оказался в другом углу напротив. Стало очень тихо. Если до этого удара можно было чувствовать собственное дыхание, то теперь и такой звук отсутствовал.
   Фёдора сжимала какая-то невидимая рука в стену так сильно, что было невозможно повернуть голову. Его взгляд прилип к Шурцу, а глаза Шурца уставились на Фёдора. Оба они чувствовали себя ужасно. Шурец, видя, что происходит с Фёдором, думал: " Он же стареет очень быстро, ещё через пару мгновений он будет древним стариком". Фёдор, в свою очередь, вглядывался в лицо уродца. Оно очень быстро покрывалось морщинами, волосы седели, одновременно сползая на плечи. Перед глазами Фёдора пролетело несколько волосков с его головы, ионии были седыми. Фёдор понял, что он тоже седеет, как и Шурец, а невидимая рука всё вдавливала его в стену. Ему казалось, что он уж давно не дышит, и боялся, что никогда уже не сможет сделать вдох. Фёдор пытался сопротивляться, но напрасно. Он не мог пошевелить даже пальцем. Шурец даже не пытался сопротивляться. Его ослаблено тело ещё сильнее, чем у Фёдора, ощущало на себе невидимую силу. Внезапно в камере стало темно. Оба потеряли сознание.
   Фёдор открыл глаза. Над ним висел серый купол неба. Тут же он вспомнил о Шурце и приподнялся на локти, оглядываясь кругом. Шурец лежал почти рядом, и тоже, как Фёдор, глазел на своего напарника по несчастью, ничего не понимая. Оба они, словно по команде, вскочили на ноги, осмотрели место, где находились. Кругом лежал песок, а неподалёку виднелась вода. Глаза их встретились. К их большому сожалению, выглядели они, как два дряхлых старика, с седыми бородами и плешами на голове. Они молча вглядывались друг в друга и ощупывали свои головы, бороды и тела.
   - Что с нами произошло? - первым заговорил Шурец.
   - С нами произошла странная вещь. Мы сильно постарели, и за очень короткое время, - Фёдор почему-то не жалел себя, и вообще ему было всё равно.
   - Но почему?
   - По моему разумению, потому, что в космосе мы продвигались с очень большой скоростью и долгое время, вот и всё объяснение, - Фёдор повернулся и зашагал к воде. Ему захотелось пить.
   - Я не верю, что мы побывали в космосе, а потом снова вернулись на землю, - Шурец быстрым шагом последовал за Фёдором, не замечая того, что он очень старый и, по идее, не должен так быстро ходить.
   - Мы не на земле. Посмотри на небо. И, кстати, почему ты так быстро ходишь, ты же древний старик?
   - Что? - Шурец уставился на небо. Слова Фёдора ошеломили его. Он с от-крытым ртом смотрел на свинцовое небо.
   Пошли, давай, я пить хочу, а тебя одного оставлять страшно, у тебя, хоть и старческий вид, но ум ребёнка.
   Почему ты так говоришь? - Шурец пустился вдогонку и, действительно, убедился в том, что идти ему очень легко.
   Я тоже в такую чушь раньше бы не поверил, но обстоятельства складываются так, что по-другому думать не могу.
   И что нам с тобой делать?
   Что делать? Да ничего. Попьём водички, если её, конечно, можно пить, ляжем на солнышке и будем ждать девушку в длинном белом платье с длинной косой, - сказав про солнце, Фёдор поднял голову и оглядел весь небосвод, чтобы убедиться, есть ли солнце. Да, его глаза наткнулись на что-то, похожее на солнце. Но диск, висевший над горизонтом, еле заметно выделялся на сером фоне неба. Свет диска был чуть ярче неба. Поэтому трудно было сказать, солнце это или какой-нибудь спутник. Нигде не было видно облаков, воздух стоял неподвижный, но дышать было легко.
   Что ещё за девушка? - с интересом спросил Шурец.
   - Девушку ту называю смерть. - Смерть? - глаза Шурца округлились, и он на миг остановился, как бы убеждаясь, нет ли её рядом. Огляделся. - Но я же не хочу умирать? - А кто тебя будет спрашивать? Ты же древний старик, и хватит топтать землю.
   Не моя же вина в том, что я так быстро состарился, и землю я топтал не так уж долго.
   Если бы ты посмотрел на себя в зеркало, то ужаснулся бы. Если судить по твоему виду, то тебе не меньше двухсот лет. Столько просто не живут. А ты ещё, смотри, как бегаешь! Так что, готовься к встрече с девушкой в белом.
   Можно подумать, ты лучше выглядишь, - со злобой сказал Шурец, - я просто тебе не говорю, но вид у тебя хуже некуда.
   Я знаю, и потому не боюсь смерти. И потом, мне всё равно, что будет. Не знаю, почему, но я не боюсь ни чёрта, ни дьявола.
   А я не хочу умирать на чужой земле.
   Не земле, а планете, неуч. Как же ты собираешься выжить без еды?
   Будем рыбу ловить и идти вдоль берега, может, встретим кого-нибудь ил что-нибудь.
   Оптимист ты, Шурец, но рыбы в реке может не оказаться.
   Такого не может быть, - Шурец остановился у кромки воды. Фёдор наклонился и потрогал прозрачную воду. Её температура была не меньше тридцати градусов. Вода была прозрачная, как слеза. Хотя и глубина у берега была не менее метра, но дно можно было разглядеть до мельчайших подробностей. Шурец внимательно всматривался в воду и с ужасом понимал, что слова Фёдора были правдивы. Ни единого живого организма в воде не было.
   Ну вот, как я и предполагал, так оно и есть, - Фёдор набрал в ладонь воды, понюхал, потом коснулся её языком и глотнул. - Пить можно, но она безвкусная, как дистиллированная.
   Не может быть, - Шурец зачерпнул ладонью и выпил, сказав с горечью: - Ты прав.
   Это мёртвая планета. Ты заметил, что тут нет ни малейшего дыхания ветра, хоть и легко дышать? Видимо, кислорода много, а если это так, то должны быть и леса.
   Вот это правильно, - оживился Шурец, - должны быть леса, а в них зайцы, козы, олени и всякая живность.
   Ты меня не дослушал. Такое есть на нашей планете, а здесь может и не быть, скорее всего, и нет, потому что, если бы были леса, то были бы птицы и насекомые, а ты видел что-нибудь похожее?
   Нет, не видел, - старческое лицо Шурца снова погрустнело.
   Так вот, планета мёртвая. Скорее всего, нас специально выкинули тут, чтобы мы умерли с голода.
   Но зачем им это надо?
   Хотел бы я сам это знать. Я думаю, что это нам такое наказание. За наши земные грехи мы попали не в ад, а сюда. Никто же не знает, какой ад. Люди представляют его себе другим, а он, может быть, такой. Может быть ещё и то, что мы никогда не умрём, а будем жить тут вечно, и возможно, нам не будут нужны пища и вода.
   Как это?
   Ну, как... Говорят же люди, что на том свете вечно живут без еды. Как бог, как ангелы. Только одного не пойму.
   Чего ты не можешь понять? - Шурец внимательно смотрел на Фёдора.
   Неужели я так сильно нагрешил, Что бог меня наказал и отправил со мною тебя? Вечно жить с тобой, таким глупым, мне будет очень тяжело
   А может, это мне будет тяжело жить с тобой? - Шурец круто развернулся и потопал своими босыми ногами вдоль воды по прохладному песку.
   Давай, топай, я хоть отдохну от твоей глупости и наивности, - Фёдор развернулся и хотел было идти по старым следам к тому месту, откуда они пришли, а там посмотреть, есть ли следы, откуда они прибыли. К его удивлению, следы исчезли. Тогда он проверил: ступил, и поднял ногу - песок принял такой же вид. Напрашивался вывод: песок не что иное, как живые организмы. Но поверить в это было невозможно. Фёдор посмотрел туда, куда двинулся Шурец. Тот ушёл уже далеко, и его маленькая фигура, переваливаясь с боку на бок, двигалась дальше вдоль кромки воды.
   Фёдор продолжал идти, несмотря на то, что пейзаж вокруг не менялся. Он удивлялся тому, что его старческое тело не уставало. По прикидкам Фёдора, он шёл уже не менее десяти часов. Диск, висевший над горизонтом, сместился и находился теперь впереди по ходу движения Фёдора. Это говорило о том, что диск движется, либо Фёдор идёт по кругу. В голове Фёдора вертелась и крепла одна и та же мысль, причинявшая какое-то беспокойство: " Может, и на самом деле мы будем здесь жить вечно без всякой пищи и без прочего, в чём нуждались на земле". Только это его немного беспокоило, всё остальное не трогало. Ему было как-то всё равно. Он просто шёл и без всякого интереса разглядывал местность. Нет, однообразный вид ему не надоедал и не удивлял его. Фёдор просто шёл. Ещё спустя некоторое время он продолжал шагать, как и раньше, а потом его взгляд на что-то наткнулся. Что-то замаячило далеко впереди, к этому времени серый диск на сером небосводе сместился ещё влево. Теперь взгляд Фёдора был прикован к точке впереди, которая увеличивалась, приближаясь. А спустя ещё некоторое время Фёдор искренне удивился, когда увидел, что навстречу ему идёт Шурец. Всё стало ясно. Диск не двигался. Они находились на острове. Фёдор остановился. Не дойдя несколько шагов до Фёдора, остановился и Шурец.
   - Ты как меня обогнал? - удивлённо спросил Шурец.
   Дурак, ты таким и умрёшь. Хотя, не умрёшь, будешь жить вечно, в этом я теперь уверен.
   Сам такой, - уродец сделал несколько шагов и снова остановился, как будто его что-то заинтересовало. - Неужели мы на острове?
   Ну, наконец-то. Слушай, ты проголодался?
   Нет, а ты?
   Я тоже нет, и к тому же не устал. Утопиться, что ли.
   Зачем? А вдруг мы ещё выберемся отсюда.
   Наверно, придётся утопиться, чтобы не видеть твоей противной рожи. Ибо сколько раз мне придётся тебя видеть, находясь на острове?
   Да ты тоже мне противен, но без тебя мне скучно.
   Мне без тебя было бы очень хорошо, - Фёдор говорил это, но в то же время не испытывал никакого отвращения к уродцу. Ему было всё равно, а почему он так говорил, он и сам не знал.
   А если нам пойти вглубь острова?
   О, начинаешь соображать! Ну, ничего, я научу тебя думать. Пошли, - Фёдор двинулся перпендикулярно воде. Шурец двинулся за ним.
   Когда за горизонтом давно скрылась вода, они увидели далеко впереди нечто похожее на развалины. Пройдя ещё немного, они убедились: это были разрушенные стены из камня. Кругом был песок. Блеклый диск не менял своего положения, и день продолжал оставаться таким же. С каждым шагом груда камней становилась всё ближе, а в душах путников поднималась тревога. Ещё немного, и они прикоснутся к следам неведомой им цивилизации. Тревога волнами захлёстывала их опустошённые души. Наконец, они остановились у самых камней. Громоздкие, примерно в квадратный метр, камни очень походили на те стены в камере. Такой же цвет, такая же поверхность. На первый взгляд им показалось, что, если бы сложить эти камни в нечто, похожее на дом, то вышел бы дом в четыре, пять этажей, и занял бы примерно сто квадратных метров. Но оба понимали, что много таких булыжников находится под землёй. Обойдя вокруг каменного кургана, Фёдор был уверен, что большая его часть находится под землёй. Снаружи ничто не говорило о времени, которое принесло разрушение, может быть, когда-то прекрасному зданию.
   - Вот тут мы и поселимся, - сказал Фёдор, опускаясь на камень.
   Мне как-то жутко, может, у воды жить?
   -Я буду жить тут, а ты, если решишь поселиться рядом со мной, то только с той стороны, чтобы я, просыпаясь, не видел твою облезлую голову, - по-мимо воли заговорив про сон, Фёдор понял, что и спать он не хочет, - О, господи, только не это.
   - Ты о чём? - удивился Шурец.
   Ты, дубина, разве не понимаешь? Мы не только без пищи можем обходиться, но и без сна.
   Да, это плохо, - Шурец опустился рядом.
   Сгинь отсюда, придурок. Меня уже тошнит от тебя, а впереди ещё вся веч-ность.
   Сволочь ты, а не человек, - Шурец поднялся и, обогнув камни, скрылся.
   Сидя на камне, Шурец почувствовал, что его начало что-то беспоко-ить. Да, ему начинала надоедать окружающая среда. Но беда была не только в этом. Плохо было и то, что они на острове, а на нём, кроме развалин, ничего не было.
   Если так пойдёт дальше, то от скуки ему придётся прос-то избивать уродца, а скука уже давала о себе знать. Спокойствие Фёдо-ра покидало. Хотелось забыться, подремать, но он понимал, что это ему не дано. Если так дальше пойдёт, то придётся топиться. "А если тут и уто-питься нельзя?" - проскользнула у Фёдора мысль, и он вскочил, чтобы по-бежать к воде. Но только он собирался сделать шаг, его тело потянуло впе-ред, и он лицом въехал в песок.
   Ну нет, уродец, я сначала тебя задушу, а потом и сам утоплюсь,- вы-плёвывая песок изо рта, злобно процедил Фёдор. Он был уверен в том, что за ноги его схватил Шурец. - Ты слышишь, урод, что я с тобой сделаю? Мо-жешь прощаться с жизнью, ты не будешь жить вечно, это я тебе теперь га-рантирую! - Фёдор попытался встать, но его ноги были охвачены крепким канатом. Он вывернулся и посмотрел на то, что держало его ноги. На первый взгляд, ничего особенного, какая-то верёвка с руку толщиной, одним концом обхватив его ноги, вторым уходила между камней, - Ну, сволочь урод-ливая, я тебе это не прощу, - зарычал Фёдор. - Интересно, где ты нашёл этот канат? - Фёдора немного удивило тс, что веревка была покрыта очень знако-мой ему шерстью. Шерсть была похожа на шерсть кота. Фёдор подумал про себя: "Это, наверно, снова перевоплощение уродца".
   - Ну, где ты там, покажись! - закричал Фёдор.
   - Что случилось? Почему ты так орёшь? - выскакивая из-за камней, спросил уродец.
   - Отпусти мои ноги! - рявкнул Фёдор.
   Ноги? Какие ноги? - Шурец недоумевал.
   Не дури, освободи мои ноги. - Но я... - взгляд Шурца упал на то, что держало ноги Фёдора. Он, недолго думая, опустился на колени, ухватившись руками за чёрный волосяной канат, и потянул. В тот же миг канат увеличился, он отпустил ноги Фёдора и вмиг обвился вокруг шеи уродца.
   В голове Фёдора мысль блеснула, как молния. Он понял главное: это не проделки Шурца, это живое существо и, наверно, опасное, если берёт в плен добычу.
   - Помоги мне! - сдавленным голосом завопил уродец; его старческие глаза лезли на лоб.
   - Сейчас, - Фёдор ухватил канат и, приложив все силы, освободил Шурца; тот, потирая шею, отпрянул назад.
   - Что это такое?
   - Да, видать, мы не одни здесь живые существа, - пробормотал себе под нос Фёдор.
   - Ты думаешь, он могло нас съесть?
   - Не знаю, пока не знаю. Но это лучше, что мы не одни. Так интереснее будет жить.
   - Может, уйдём отсюда?
   Пока нет, глаза Фёдора шарили по всем камням, надеясь увидеть ещё что-то. Но чёрный канат исчез, как будто его и не было.
   Перед развалинами стояли два старца. Одежда их выглядела хуже некуда. На одном была рваная и грязная футболка и такие же шорты. Второй, повыше, отличался своей одеждой. На нём были кирзовые сапоги, брюки и грязная рваная рубашка. Шурец с Фёдором внимательно рассматривали кучу камней, которая таила в себе опасность. Спокойствие Фёдора куда-то улетучилось. Шурец и раньше боялся за свою никчемную жизнь, а сейчас выглядел ещё более испуганным. Развалины молчали. - Слушай, а может, это нам всё показалось? - растерянно спросил Шурец и заглянул Фёдору в глаза в надежде, что тот подтвердит его слова.
   - Нет, не показалось, посмотри на мои сапоги, на них осталась шерсть. Да и на твоём ужасном гардеробе она есть.
   Да?- Шурец оглядел свою футболку. И, действительно, его футболка, особенно возле шеи, была вся в чёрной шерсти. - Ты прав.
   - Если снова появится этот незнакомый нам зверь, то нам нечем с ним воевать. Даже палки никакой нет, - Фёдор огляделся вокруг.
   Мы его свяжем твоим поясным ремнём, - приободрённо сказал Шурец, словно он указал на совершенное оружие.
   Дурак ты, и не лечишься, хотя тут лечиться негде, а то бы я тебя от-правил.
   А что, мы его свяжем...
   Шурец не договорил, его глаза округлились и уставились на груду камней. Они увидели, что в щели между камнями пробивались чёрные толстые канаты, которые медленно выползали, и все их концы были направлены на двух старцев.
   - Бежим к воде! Другого спасения у нас нет, - Фёдор попятился, не выпуская канаты из виду. На их концах не было ничего особенного, только казалось, что там есть дырки, и окончания их напоминали шланги с красными внутренностями. - Они нас догонят! - уже на бегу крикнул Шурец, не оглядываясь.
- Если быстрее, то, может, и спасёшь своё старческое тело, - с долей иронии произнес Фёдор. Он периодически оглядывался и видел, что мохнатые шланги вытянулись уже очень далеко от камней, но концы их прятались где-то за камнями. В очередной раз Фёдор оглянулся, и от увиденного остановился.
Канаты вытянулись метров на двадцать, а их концы были связаны и волокли за собой большой узел. Но, приглядевшись получше, он разглядел, что это было нечто, похожее на голову. Фёдор даже увидел два голубых глаза. Теперь он бросился вперед со своих ног. Шурец, немного меньший ростом, чем он, не отставал. Теперь было ясно, что это какое-то существо имеет связь с той женщиной-рыбой, потому что у них были одинаковые глаза с разницей в том, что из глаз существа не лились лучи. Но Фёдор понимал, что они могут в любое мгновение появиться, и тогда они окажутся под колпаком, и сопротивление их дряхлых тел будет бесполезным. Существо не отставало, а даже, наоборот, сокращало расстояние между собой и беглецами. Странно, но ни Шурец, ни Фёдор не чувствовали усталости от бега. Далеко впереди показалась полоска воды.
   Ну, ещё немного, и мы будем спасены, - сказал Фёдор.
   Почему ты уверен, что оно не пойдёт за нами в воду?
   Я не уверен, но, поразмыслив, я всё же пришёл к выводу, что с такой шерстью оно не может жить в воде.
   До воды оставалось совсем немного, когда концы приподнялись и, рас-ширив свои наконечники-пасти, которые были красные изнутри, нацелились на затылки убегающих. Фёдор с Шурцом оглянулись и были поражены, как рас-ширились отверстия у шерстяных шлангов.
   Они сейчас присосутся к нам! - завопил Шурец.
   Знаю. Это, как присоски, - Фёдор бежал, не глядя, вперед от нацеленной на него пасти. Чудовище с дюжиной конечностей что-то ударило и откинуло назад; его конечности быстро подтянулись к голове и окутывали её, словно пряча. Фёдор и Шурец остановились. Они не смотрели на воду и не зна-ли, что происходит за их спинами. Голубой колпак свалился, будто с неба, и накрыл жуткое животное.
   - К нам пришли на помощь, облегчённо вздохнул Фёдор, сообразив, что произошло, и повернулся к воде.
   - Кто? - Шурец недоумевал, но тоже посмотрел на воду. Недалеко от берега, по пояс в воде, стояла женщина-рыба.
   Из её глаз лились голубые лучи, достигая свернувшееся в клубок существо, которое было накрыто колпаком. Чёрное существо зашевелилось, и его ко-нечности начали вытягиваться в противоположную сторону от Шурца и Фёдора. Было ясно, что, наткнувшись на непреодолимую силу, обитатель развалин ре-шил удалиться восвояси. Когда существо удалилось довольно далеко, лучи женщины-рыбы потухли, и её взор устремился на двух старцев на берегу. Она долго разглядывала Фёдора и Шурца, словно пытаясь понять, на что они способны и что они смогут сделать, предложи им большое дело. Ясно было и то, что она будет вести диалог с ними. Тело, так похожее на челове-ческое, не считая нескольких плавников, должно же иметь какое-то отно-шение к сути человека.
   - Если вы хотите вернуться на свою землю, то вы должны там у себя выполнять то,0x08 graphic
что я вам скажу, - раздался приятный женский голос. Фёдор и Шурец даже оглянулись, нет ли кого-нибудь рядом, потому что кто-то говорил, а уста женщины-рыбы были неподвижными.
   - А кто с нами говорит? - спросил Фёдор, обращаясь к существу, стоящему в воде.
   - Это я с вами говорю.
   - Но твои губы не шевелятся, и рот не открывается. Как ты можешь с нами говорить? - выпалил Шурец.
   - Вы, наверно, слышали о таком, как чревовещание, иначе, как бы мы разговаривали, живя в воде?
   - А вас что, много? - поинтересовался Фёдор.
   - Нет, на всей планете жизнеспособной осталась только я.
   - Одна на всей планете? - Фёдор опустился на землю, не отрывая взгляда от странной женщины. - Как можешь ты тут жить одна, и почему живёшь в воде?
   - Об этом долго говорить, а у нас мало времени. Вы должны согласиться на мои условия, и в пути я обо всём вам расскажу.
   - Откуда ты знаешь наш язык? - спросил Шурец и посмотрел на Фёдора, чтобы убедиться, правильный ли вопрос он задал. Фёдор кивнул в знак согласия.
   - Я долго жила на вашей планете, примите это во внимание.
   - А если мы не согласимся на твои условия, что тогда? И как мы можем вернуться на свою землю такими старцами? А когда мы долетим до земли, от нас останется одна труха, насколько я понимаю.
   - Если вы не согласитесь, то умрёте очень тяжёлой смертью. А смерть вас ожидает такая, что, если я вас не защищу, то к вам присосётся конечностями то чудовище и будет пить вашу кровь. Но, так как оно очень долго живёт, то и кровь пить оно будет очень медленно. Думаю, что такая кончина вас не устроит. Что касается вашей внешности, то это поправимо: вид у вас будет со-всем другой, но тоже человеческий и довольно приличный.
   - Ты хочешь сказать, что знаешь, как надо сделать нас молодыми? - Фёдор засмеялся.
   - Именно это я хочу сказать. - Я согласен на всё. Выполню какие угодно условия, только верни мне молодость и возврати на землю, - Шурец обрадовался, как младенец при виде пустышки.
   - Я думаю, что с таким делом одному не справиться, - женщина-рыба произнесла эти слова задумчиво, внимательно глядя на Шурца.
   - Я, конечно, не знаю, какие там условия, и посильны ли они нам, но думаю, что ты с умыслом взяла сюда нас двоих, а не одного. Так что придётся тебе ответить на мои вопросы, прежде чем я выслушаю твои условия, - твёрдо сказал Фёдор. - Мне терять нечего. Да, этот дурачок согласен на всё, но от его тупых мозгов проку мало. На землю мне нет смысла возвращаться, так как там меня всё равно ждёт смерть, так что я буду настаивать на своём.
   - Я готова коротко ответить на твои вопросы.
   - Нет, так дело не пойдёт; может, тебе есть куда спешить, а мне некуда. Разговор будет таким, как хочу я, и ты тоже сядь, - сказал Фёдор Шурцу. - Ей не выгодна наша смерть, и потому она нас ещё долго будет оберегать.
   - Ты зря так думаешь, - с раздражением сказала женщина-рыба.
   - Нет, может, ты и умная, а уступить придётся, потому что я не полностью лишился ума, - Фёдор твёрдо стоял на своём.
   -Я вас предупреждаю, что, если вы не согласитесь на мои условия, то смерть у вас будет жуткая.
   - Ну, соглашайся, что ты теряешь? Если мы не согласимся, то умрём, а так, может, ещё и на землю вернёмся, - умоляюще пролепетал Шурец.
   - Так, а ты заткнись, и пока я буду с ней разговаривать, и чтобы тебя вообще не слышал. Ты понял?
   - Понял, - обиженно согласился уродец. - Что тебя интересует? - спросила женщина-рыба.
- Дело в том, что я любопытен, и попал в эту историю только из-за своего любопытства, так что вопросов будет предостаточно.
   - Ладно, я буду отвечать вкратце.
   - Нет, ты будешь отвечать так, как я захочу, или наша сделка не состоится.
   Я вижу, ты слишком настырный.
   Я же тебе сказал, что мне спешить некуда.
   Я принимаю твои условия: выслушать тебя и дать интересующие тебя ответы.
   Вот это другое дело, - Фёдор довольно улыбнулся, с насмешкой взглянул на Шурца: тот молча сидел, а глаза его увлажнились.
   Может, не надо так... - не договорил Шурец и с опаской посмотрел на Фёдора.
   Надо, Шура, надо! А тебе советую: не открывай свой вонючий рот, или худо будет!
   Атмосфера, царившая на планете, доводила Фёдора до исступления, но он прекрасно понимал, что его спасение в том, чтобы перехитрить женщину-рыбу и вернуться на свою землю. Чувства, которые начали охватывать Фёдора, ранее ему не были знакомы. Ему было на всё наплевать, а сейчас вдруг появилось желание жить и ещё вернуться на землю победителем. В нём заговорили гены предков, и они прямо-таки вырывались наружу. Он с трудом удерживал себя, чтобы не вскочить с места и не броситься в воду к странному существу, которое хотел задушить или перегрызть глотку, оторвать голову и разорвать плоть на мелкие куски. Но, если бы он сумел это сделать, ему пришлось бы до конца жизни оставаться здесь, ибо он не знал, как вернуться обратно. А вернуться ему могла помочь только женщина-рыба, которая стояла по пояс в воде и очень бдительно следила за ними.
   - Ладно, говори, что ты хочешь от нас, а мы помозгуем, - с вздохом сказал Фёдор.
   Мы вернемся на землю, и вы будете поставлять на мой корабль людей, - спокойно сказала женщина-рыба.
   Чего? - Фёдор даже приподнялся, но взял себя в руки и сел.
   Да, вы будете поставлять мне людей, а я за это вам буду платить очень хорошо. Возвращать их я буду живыми, но опустошёнными, со временем они снова будут становиться такими же, как прежде, и плюс к этому они не будут ничего помнить.
   -Да, прямо слов нет, чтобы тебе возразить, только я не пойму, зачем они тебе?
   - Я кое-что расскажу вам. Теперь на нашей планете день равняется примерно сорока земным годам, а год примерно равен одному тысячелетию. Но раньше всё было по-другому. Наша планета таких размеров, как ваш Юпитер, и состоит из островов, таких, на котором вы находитесь. Вода занимает одну восьмую суши, но её глубина достигает не более пяти метров. Когда начались катаклизмы на нашей планете, у нас не было другого выхода, как уходить жить в воду. Мы научились продлевать жизнь, но, когда пришлось приспосабливать наши организмы к другой среде обитания, мы потратили много энергии. Мы жили под водой и строили города. Наша энергия быстро таяла, и, в конце концов, пришлось законсервировать оставшихся жителей этой планеты, всех, кроме меня. Межгалактический корабль у нас был давно, и мне оставалось только одно: с остатками энергии отправиться на поиски новой энергии. Прошло очень много времени, пока я не наткнулась на вашу планету. Я раздобыла немного земной энергии, но мне пришлось вернуться назад, потому что поддерживать консервацию тоже нужна энергия.
   Что-то я не очень понимаю насчёт энергии. - Энергия, которая есть у людей, обладает большой силой, но люди не умеют ею пользоваться. В человеке живёт отрицательная и положительная энергия. Это словно два существа, живущие в человеке, и из-за постоянного прикосновения друг с другом человек существует. В человеке превалирует положительная энергия, отсюда и следует, что человек склонен к добрым поступкам. Но, если отрицательная энергия берёт верх, человек делает то, что вредит другим людям, а может, и ему самому.
   Я не могу понять одной вещи, почему ты выбрала именно нас? - Фёдор ме-льком посмотрел на Шурца, и ему показалось, что тот вздрогнул. А дрожать ему было от чего. Именно он натворил столько дел, от которых страдает не только он. А три трупа?
   Да он не виноват, - продолжила женщина-рыба. - Таким путём, как я раздобыла энергию, идти нельзя. Я направила на него отрицательную энергию с целью завладеть его силой, чтобы потом он мне служил. Но сопротивление людей было большим, хотя и видели они самое страшное: могли увидеть монстров, не существующих на земле. Для того, чтобы вернуть ту силу, которую я отправила, мне пришлось потерять много положительной силы.
   Если делать выводы из твоих высказывании, то следует, что те люди, которые будут опустошены тобой, со временем умрут? - спросил Фёдор.
   Нет. Организм человека способен вырабатывать отрицательную и положительную энергию, если оставить небольшой процент.
   А сколько тебе нужно будет людей для такого дела?
   Для начала человек двадцать, чтобы снова дать жизнь тем, кто законсервирован. Потом нужно будет ещё человек пятьдесят для того, чтобы жи-тели моей планеты могли размножаться.
   И всё? - недоверчиво спросил Фёдор. - Да, - -- Всё.
   Нет, ты что-то темнишь. Я так думаю, что должен ещё увидеть то место, где находятся жители этой планеты, должен увидеть технологию, с помощью которой можно омолаживать людей, ну, и подводные города.
   Зачем это тебе надо?
   Да так просто, а если честно, то я просто любопытный.
   Я согласна.
   У Фёдора было ещё много вопросов, но он решил оставить их на потом. Он смотрел на владычицу незнакомой ему планеты и силился понять, на-сколько она говорит правду. Всё, что она сказала, казалось таким запутанным и непостижимым для ума Фёдора. Он также прекрасно знал, что Шурец намного меньше понимает то, что наговорила женщина-рыба. Но то, что нельзя доказать, нельзя и опровергнуть. Пришлось остановиться пока на том, что есть. Из глаз владычицы устремились два луча к ногам Фёдора и Шурца. В том месте, куда упали лучи, появилась ледяная дорожка. Она была шириной около метра и высотой над водой около десяти сантиметров. Ледяная тропа протянулась очень далеко. Женщина шла рядом по воде, а вскоре скрылась.
   Ну что, пошли?- предложил Фёдор Шурцу.
   А вдруг это западня?
   О, да ты начал соображать! Но деваться нам некуда, - Фёдор ступил на ровную ледяную гладь. Теперь Фёдор понимал, что это не лёд, а что-то иное, ему неизвестное. Он шагал твёрдо и уверенно, Шурец шлёпал своими большими босыми ступнями следом.
   С тех пор как они очутились на незнакомой планете, не было никаких изменений ни в воздухе, ни на небе, ни на земле. Всё было неподвижным и каким-то неживым. Хотя и казалось всё безжизненным, но в то же время в воздухе ощущалась какая-то враждебность вокруг.
   Отойдя на приличное расстояние от берега, они увидели, что женщина-рыба спокойно идёт по дну. Почему-то она не плыла, а шла, как человек ходит по суше. Глубины, и действительно, не было. Прозрачная вода довольно хорошо давала возможность разглядеть песчаное дно. Ничего живого в воде не появлялось. Вскоре под водой они увидели нечто похожее на здания. Сооружения напоминали небольшие храмы с серыми стенами и блестящими шпилями, которые доходили до поверхности воды, но не выступали наружу. Здания теснились друг к другу рядами, и между ними были проходы, напоминающие улицы. На каждой стенке здания виднелось по два овальных окна, но определить, есть ли в них стёкла, было невозможно. Двери почти не отличались от окон, если не считать размеров. Нетрудно было предположить, что все сооружения построены из того же материала, который Фёдор и Шурец уже видели на острове. Подводный сказочный мир всё больше зачаровывал их. Даже однотипные сооружения влекли чем-то, и в то же время пугали своей таинственностью. Фёдор шёл и размышлял: "Да, когда-то тут бродили такие существа, как она. Суетились, бегали, добывали себе пропитание, и тому подобное, а сейчас этот подводный мир пуст и мёртв. Мы идём по какой-то странной тропе и разглядываем его. Да, если бы были жители, они бы сейчас устремили все взоры вверх на пришельцев с другой планеты. Интересно, а что они ели? Ничего, похожего на еду, я не вижу. Живности никакой, растительности никакой, но есть же они должны что-то?" Задавшись этим вопросом, Фёдор отыскал взглядом владычицу мёртвого мира. Она шла тут же под его ногами, без всякого труда справляясь с препятствием в виде воды. Насколько понял Фёдор, женщина-рыба шла по центральной улице и, конечно дорожка была над ней, только над водой. Вскоре здания пошли немного другие. У них не было шпилей, и только по одному окну и с дверями, намного меньшими. Город был поделен на чёткие ровные квадраты. Фёдору очень хотелось оказаться под водой и заглянуть хоть в один дом. Ледяная тропинка кончилась, и это означало, что экскурсия по породу закончилась.
   Ну как, Шурец, интересно? - останавливаясь, спросил Фёдор. - Да, но...
   - Что тебя смущает?
   - Я всё думаю, чем они питались? - Молодец, ты и вправду умнеешь. Мне тоже это очень интересно. И только это.
   А что ещё?
   Мне интересно, как внутри этих домиков?
   Я бы тоже не прочь туда заглянуть.
   - Ну ладно, будем довольствоваться тем, что видели, - Фёдор зашагал обратно.
   - Может, попросим, чтобы она как-то показала, что там внутри? - Шурец догонял Фёдора.
   - Нет, мы должны требовать, а не просить. Её мир погибает, а не наш. Хотя, кто её знает, сколько наших людей понадобится для того, чтобы воскресить здесь всё.
   - Как сколько? Она же сказала, что около семидесяти.
   - Не будь таким простофилей. Она что-то недоговаривает. Не всё так просто, я в этом уверен.
   - Мы же выполним её требования?
   Посмотрим на её поведение.
   Но я хочу на землю, и потом...
   Что, помолодеть захотел? - с иронией спросил Фёдор.
   Фёдор Иванович посмотрел кругом на однообразный пейзаж, который ему надоел до чёртиков - ничего интересного не увидел и сел на песок, показывая кивком головы Шурцу присесть рядом. Тот последовал его при-меру. Им больше ничего не оставалось, как ждать. Женщина-рыба пока не появлялась. Шурец будто вспомнил о том, что за спиной может таиться опасность, и оглянулся. Там никого не оказалось. - Шурец, ты как думаешь, что это такое, сон или явь?
   Что ты имеешь в виду? - недоуменно спросил Шурец.
   Как что? Тебе не кажется, что всё происходящее очень похоже на сон? Или на гипноз?
   Гипноз?
   Не прикидывайся идиотом, пошевели своими извилинами: может, нет никакой владычицы, а просто мы находимся под гипнозом.
   - Если это сон, то где мы спим? А если мы под гипнозом, то где мы находимся? По всей видимости, если и на земле, то очень далеко от людей.
   Да, всё правильно, если это так, как мы предполагаем, то, действи-тельно далеко от людей. А может, и под водой. Кто-то взял, да и загипнотизировал нас, а потом ута-щил на подводную лодку, может ведь такое быть? - Фёдор скорее спрашивал сам у себя, чем у Шурца.
   Кому мы могли бы понадобиться на подводной лодке?
   - Ну, не знаю, - Фёдор замолчал, и наступила долгая пауза. Каждый про себя пытался понять, что на самом деле с ними происходит. Их взгляды, не от-рываясь, всматривались в спокойную поверхность воды, которая больше походила на картину, нежели на реальность. Неподвижная, спокойная и бескрайняя, словно была написана рукой талантливого художника. Так же, как и на картине, казалось, что нельзя заглянуть в её глубины и узнать, какие опасности и тайны хранит она в себе.
   Словно по взмаху волшебной палочки, перед взорами Фёдора и Шурца, по пояс в воде, появилась женщина-рыба; ни тот, ни другой не видели, как она поднималась, она явилась в мгновение ока. Оба даже вздрогнули от такой неожиданности и пожурили себя, что были не очень внимательными потому, что мысли их витали где-то далеко, в космических далях, о которых почти ничего им не известно, да и вряд ли когда-либо будет известно.
   - Я жду вашего ответа, - произнесла владычица, не двигая устами.
   - Ответа? - удивился Фёдор. - Ты дала нам ответ только на один вопрос. А у нас их ох как много!
   - Что вас ещё интересует?
   - Для начала ты нам скажи, чем вы питаетесь? И как?
   Мы питаемся не так, как люди.
   Ну, это понятно. Мы спрашиваем, чем и как? И потом, почему мы не хотим есть? Почему мы не устаём, хоть и вид у нас довольно потрёпанный?
   - Во время перелёта я накормила вас так, как мы питаемся, вот отсюда и все последствия. Только вот не сумела уберечь вас от старения.
   - Не сумела или не захотела? - наступал Фёдор.
   - Если по-честному, то не хотела.
   -Это было нужно тебе для того, чтобы шантажировать нас? - встрял Шурец.
   - Молодец, Шурец! - Фёдор похлопал его по плечу. - Лет так через двести из тебя будет толк.
   - Ну что, и мне нравится, что вы соображаете - это поможет нашему общему делу.
   - Нет, не нашему, а твоему, - возразил Фёдор.
   - Согласна.
   - Рассказывай о том, о чём мы тебя спрашивали!
   -Ну, хорошо. Раньше, до апокалипсиса, здесь жили животные, похожие на ваших обезьян. Есть у вас такая обезьяна, как горилла. Так вот, они были очень похожи на этих обезьян, только на их телах почти не было шерсти; можно сказать и по-другому: чуть больше, чем на вас, но вид у них был обезьяний. Они питались плодами из лесов, которыми в то время была обильно покрыта наша планета. Все острова планеты были зелёными и почти непроходимыми. Вот эти животные и обитали в лесах. Здесь жило много разновидностей фауны, но вырабатывали нужную нам энергию только они. Они питались разными плодами, вырабатывая энергию для того, чтобы можно было двигаться, размножаться и т.д., а мы забирали нужное количество энергии у них и питались ею, не забывая и о том, что нам нужно пополнять наши хранилища с энергией. Ну так, на всякий случай. А перед катаклизмами этот вид стал исчезать, и в очень короткий срок исчез полностью.
   - Получается, что вы существовали за счёт них? Может, и вымерли они потому, что не могли жить без той энергии, которую вы забирали у них? А вырабатывать больше, чем заложено природой, они не могли? Из этого следует, что катаклизмы на планете произошли из-за вас? - лицо Шурца прямо сияло умудрённостью и рассудительностью. Фёдор даже не поверил своим ушам, что Шурец может так говорить.
   - Ну, ты даёшь, Шура! - Фёдор с восхищением взглянул на старого уродца.
- Спасибо, Фёдор, но я продолжу своё логическое рассуждение. И потом, когда планета, можно сказать, погибла по вашей милости, вы тратили ту энер-гию, которая была в ваших накопителях, а когда и она начала неумолимо таять, вы ринулись в космос, чтобы спастись, найдя нужных для выработки энергии существ. Тут вы и попали на нашу Землю. Так вы знаете, кто вы? У меня нет подходящего слова, чтобы обозвать вас. Трутни, и те лучше, чем вы. Это же надо - жить за чужой счёт! Нет, это меня задело за живое! И теперь ещё ставишь нам условия! - Шурец разошёлся не на шутку. Он вскочил на ноги и бросился было в воду, но два голубых луча выскользнули из глаз владычицы и швырнули Шурца метров на десять назад, он, чертыхаясь, с трудом поднялся на ноги. Он весь трясся от злости и от бессилия. Постояв немного, двинулся на своё прежнее место.
   Вот это я понимаю! - с восхищением произнёс Фёдор, когда Шурец снова сел рядом.
   У вас нет другого выхода, и вы выполните то, что я хочу, - твёрдо сказала владычица, не двигая губами.
   Ладно, сделаем, - дружелюбно согласился Фёдор, - но ты ещё ответишь на пару вопросов. Какая у тебя технология по омоложению человека? Я хотел бы видеть.
   Технологии никакой. Разве вы ещё не поняли, что я делаю то, что хочу, при помощи энергии? Просто умею правильно ею пользоваться.
   А человека можно научить правильно пользоваться ею? - спокойно спросил Фёдор.
   Да, человечество считает, что далеко шагнуло в своём технологическом развитии, но это не так. К примеру, возьмите ваше радио. Человек может общаться друг с другом на расстоянии, но при помощи приёмника. А мы делаем то же самое без всяких приёмников.
   У вас, что, сильно развита телепатия?
   Нет, у нас нет телепатических способностей, мы правильно пользуемся энергией. А чтобы вам стало ещё яснее, скажу, что мы напрягаем своё воображение и видим то, что происходит на другой стороне планеты. Это похоже на ваш телевизор. Но только опять всё это происходит без приёмника.
   Я пока не очень понимаю, но подумаю на досуге. А сейчас меня интересует вот что: как ты сможешь нас омолодить? - Фёдор хитро прикрыл глаза, глядя на владычицу.
   Могу объяснить просто. При старении тускнеют и увядают белковые молекулы. Зная это, я мысленно обрабатываю их и придаю свежий вид, а потом изменяю форму, как мне надо. Для вас может показаться, что это непосильная работа без нужной технологии, но это не так. У нас мозг работает полностью, и наше воображение намного больше вашего; мы можем проделывать такое, что вы даже и представить не можете.
   - А как вы построили космический корабль без технологии? - поинтересовался Шурец.
   - Тем же самым способом.
   - Да, этого нам пока не понять, - задумчиво сказал Фёдор.
   - Я согласна, ваш мозг на это не способен. Вы можете только вырабатывать энергию, - с этими словами она исчезла так же внезапно, как и появилась.
   Фёдор и Шурец сидели молча, глядя друг на друга. Никаких волн, никаких кругов на воде, словно и не было никого. Поодаль из воды стала подниматься круглая глыба льда, уже так знакомая обоим, и так ненавистная. Словно из воздуха, явилась женщина-рыба, заняв своё место посредине. Когда ледяной диск поднялся метров на десять над водой, от него до ног двух старцев протянулась ровная серая дорожка. Это означало, что пора идти, но можно было попробовать и бежать, что и сделал Шурец; но глаза его расширились от жуткого зрелища. Из песков на большой скорости, вытянув вперёд свои волосатые шланги, приближалось существо, и о последствиях нетрудно было догадаться. Шурец взглянул на Фёдора, потом на странное существо, и первым ступил на ледяную дорожку. Впереди была неизвестность, а позади - смерть. Фёдор окинул взглядом свинцовое небо, чуть светлее диск над горизонтом, который ничуть не сдвинулся с места, и шагнул за Шурцом.
   Томашевский Виктор Дмитриевич закончил историко-археологический факультет, но работать по специальности ему не пришлось. По воле судьбы, а вернее, по воле его отца, ему пришлось трудиться следователем. К своей нынешней профессии он относился с уважением, но особого рвения к ней не испытывал. Когда он пришёл на работу два года назад, произошла стран-ная история. Вернее, он и пришёл на это место потому, что произошло жут-кое запутанное происшествие. Когда погиб следователь освободилось место, и отец настоял на своём, чтобы именно его сын, Виктор, занял его. В провинциальных городах такое случается нередко, когда работают не по своей специальности. Виктор не очень сопротивлялся, потому что по его специальности место найти в глуши очень трудно. О смерти следователя Виктор знал очень мало, если не сказать, что не знал ничего. Ходившие слухи всё время менялись, и были очень противоречивы. Виктора с каждым днём всё больше и больше интересовала тёмная история, происшедшая на озере. Там погиб не только следователь, а несколько милиционеров, врач, старушка и, может, ещё кто-то. Говорили, что осталась в живых какая-то странная женщина и ребёнок. Втихаря Виктор разыскивал ту женщину и мальчика, но результаты были нулевые. Если судить по слухам, то выходило так: забрав на борт три трупа, неизвестно откуда взяв-шиеся два катера отправились в город. Но тут налетела буря и разбила оба катера об скалы; чудом остались в живых молодая женщина и ребёнок лет десяти. Порывшись в архиве, Виктор ничего путного не нашёл. Дело было закрытое, и заниматься им ему никто не разрешал потому, что кроме него было много других. Начальство ему говорило: "Отдыхающие напились, что-то не поделили, может, и девиц, а потом, как водится, стали выяснять отношения. Два катера с милиционерами, врачом и следователем попали в шторм, и больше ничего". Виктор с ними соглашался, но слухи о том, что там видели какой-то диск, который поднялся в грозовое облако, не давали покоя Виктору. Ему хотелось встретиться с той женщиной, а если не удастся, то хотя бы с мальчиком. Виктор понимал, что в этой истории всё не так просто. Он с юношеской наивностью предполагал, что такие таинственные истории происходят непременно с участием тех сил, о которых человечество ещё не знает, а только догадывается, и больше всех знают о них писатели-фантасты. Нет, в потусторонний мир Виктор не верил, но верил в то, что в такой гигантской вселенной живут другие существа, и к таким историям они имеют прямое или косвенное отношение. Год назад он использовал свой отпуск на поиски женщины и ребёнка, но все его поиски увенчались неудачей. В этом году он решил непременно побывать в том месте, где всё произошло. Он знал из дела, что на том месте стоял домик, а рядом должен находиться прекрасный пляж. Место отдалённое, и добраться туда легче всего на катере, но Виктор сразу отсеял катер: приближение шума может испугать тех, кто там находится, если таковые там есть. Оставался один путь - пеший. В последнее время цель побывать на месте происшествия стала для Виктора такой назойливой, что он только об этом и думал. Он сам удивлялся, почему его так влечёт туда, где он никогда не был? Ответа не было, и Виктор решил гнать от себя такие вопросы. Он должен там побывать, и точка. Следы там должны быть, хоть и прошло уже два года. Он будет расследовать это дело не по тем правилам, по которым принято, а так, как будет подсказывать ему сердце и чувства. Хотя у него и был аналитический склад ума, но он понимал, что придётся пользоваться им только в крайних случаях. Если тут задействованы те силы, которые не известны человеку, то логика будет бессильна. Виктор полагал, что все законы, открытые на земле человеком, очевидны, и тут нет ничего особенного, и их бы всё равно открыли рано или поздно, и нужны они только, по большей мере, самой планете, а не людям. В последние дни Виктор был уверен, что встретится с чем-то необычным и даже страшным, но это только придавало ему азарта. В первый же день Виктор Дмитриевич тронулся в путь. Он доехал на автобусе, докуда была возможность, а дальше лежал пеший путь с рюкзаком за спиной, набитым продуктами и всем необходимым. Он вышел из автобуса, закинул на плечи свою ношу, осмотрел карту и двинулся в путь. По карте получалось, что до того зловещего места примерно десять километров, но топографы могли и ошибиться. Лето в этом году выдалось хорошее; если сравнивать с прошлым, то это было прямо противоположное. С первых дней июня стояло тепло, и только изредка божью землю поливал дождик. Идя по лесу, Виктор видел, что в лесу не так уж и сухо. Это говорило о том, что в этой части их края дожди бывали чаще. ������������������������������������������������������������������������������������������������������������������������������
   После обеда Виктор сделал продолжительный привал. По его подсчётам выходило, нужное ему место находится совсем рядом, и можно было позволить себе хороший отдых, так как что будет на месте, он не знал, а только старался предположить. Чем ближе было к месту, тем больше нарастала тревога в его душе. Это была даже не тревога, а какая-то смесь со страхом. Не мог он избавиться и оттого, что ему чудилось, будто он идёт не туда, хотя карта говорила наоборот. Солнце припекало, дул лёгкий ветерок, и всё казалось нормальным. В свои двадцать пять лет он не раз выбирался на природу, в основном, в одиночку; и ночевал, и заходил далеко в лес без карты и компаса, и всегда все кончалось благополучно. Но на этот раз какой-то внутренний голос говорил ему обратное: " Зря ты это затеял, а если и затеял, то нужно было кого-нибудь посвятить в своё дело, чтобы знали, куда ты отправился за приключениями". Виктор старался гнать такие мысли, но они против его воли выплывали откуда-то из глубин мозга и всё прочнее укреплялись среди других размышлений.
   После двух часов дня Виктор понял, что идёт не по назначенному маршруту. Сориентировавшись по солнцу, он двинулся туда, куда ему подсказывало идти какое-то десятое чувство. Ещё через два часа небо заволокли тёмные тучи, и полился обильный дождь. Постояв некоторое время под раскидистой елью, он двинулся дальше, так как дождь не прекращался, а усиливался. Ставить палатку в лесу ему не хотелось, и он продолжал идти. Его охватила паника, но пока он мог с ней справляться. То, что он заблудился, было ясно. Он не сумел даже с помощью карты и компаса выйти к озеру. Такое произошло с ним впервые. Быстро темнело, и нужно было найти хоть какую-то полянку, чтобы поставить палатку и развести огонь, но его по-иски сказались напрасными, и это ещё больше его раздражало. Он начал нервничать, метаться то в один бок, то в другой, и в конечном итоге его метания увенчались успехом.
  
   Проснувшись, Виктор поначалу не мог сообразить, где он находится. Постепенно его память пришла в порядок. Ночью во время дождя, отчаяв-шись найти что-нибудь, похожее на поляну, он, как ему показалось, вы-шел на опушку леса. Тут и разбил палатку, а потом, даже не ужиная, залез в спальный мешок и словно провалился в сон.
   Сейчас сквозь стволы и ветки деревьев пробивались лучи тёплого солнца. Птицы надрывали свои голоса на все лады. Виктор вылез из спального мешка, надел брюки, солдатские ботинки, и с голым торсом вынырнул наружу, чтобы найти воды и приободрить своё сонное тело. Он выпрямился во весь рост и огляделся. Его взгляд скользнул по лесу, который заканчивался почти ровной лини-ей у поля, покрытого травой. Дальше он увидел скалы, которые ему по-казались почему-то не очень приветливыми. Следующее, что он увидел, было озеро, лёгкие волны которого ласкались под утренним солнцем. Вода казалась прохладной и в то же время такой манящей, что Виктор с тру-дом сдержался, чтобы не сорваться с места и не броситься в голубую манящую прохладу. Потом он увидел небольшой домик, который стоял почти у самой кромки воды. Увиденный им домик полностью отвлёк его от созерцаемых им красот. То, что ещё несколько мгновений назад казалось ему неописуемо красивым, поблекло, и теперь на первом плане был дом. Где-то в солнечном сплетении у Виктора похолодело, и предательский холод расте-кался по всему телу. Почему-то Виктору показалось, что все тайны того происшествия кроются именно в этом домике, и что он всё узнает, но ему предстоит ещё немало пережить. Виктор ещё раз осмотрелся кругом, но на этот раз он оглядывал лес, скалы и озеро не с наслаждением, а с настороженностью и придирчивостью. Всё было как будто бы нормально, но было такое ощущение, что за ним кто-то следит. Это ощущение не покидало его. Когда он тщательно осматривал скалы, то краем глаза заметил, что за до-миком со стороны озера мелькнула тень. Он резко перевёл взгляд туда, где ему показалась тень, но ничего необычного не заметил. "Плохо, если среди белого дня мне какие-то тени мерещатся", - подумал про себя Виктор. Он принял, как ему показалось, правильное решение: осмотреть это жилище, и дело с концом. И если там всё в порядке, перебраться туда жить. С этими мыслями он нырнул в палатку, достал охотничий нож и направился к странному жилищу.
   Идя довольно быстрым шагом, Виктор внезапно остановился. Тень, ко-торая мелькнула за домом, теперь ему не могла показаться или привидеть-ся. И, если его взгляд не мог зафиксировать фигуру, то глаза он увидел чётко и явственно, и потому они так впечатались в короткое время в его мозгу, что они не могли принадлежать человеку, вернее, нормальному че-ловеку. Придя в себя, Виктор снова двинулся к домику, на этот раз очень осторожно. Он остановился в пяти метрах от дома, чтобы, в крайнем слу-чае, отбить нападение. Прислушавшись и не услышав никаких признаков жиз-ни, он медленно стал обходить хижину. Через несколько минут он стоял на безопасном расстоянии перед террасой. Плетёное кресло из лозы, стоявшее на веранде, как бы говорило, что хозяин только что покинул его и вскоре вернётся.
   - Эй, есть кто-нибудь? - громко спросил Виктор.0x08 graphic
Ответа не последовало, только через некоторое время его голос эхом отозвался где-то далеко, в скалах над озером. На первый взгляд,- сказать, что тут кто-то живёт, было трудно, но Виктор помнил, что дважды видел тень и те глаза. Всё казалось очень странным. Виктор никак не мог решиться на то, чтобы войти в жилище. Он мысленно ругал себя, называл трусом, но это мало помогало. Он был поч-ти убеждён, что внутри кто-то есть. В спину ему подул лёгкий прохладный ветерок с озера, и, находясь в таком напряжении, он, помимо своей воли, оглянулся, оставив тем самым дверь без внимания. Позади никого не было, только голубые волны медленно бежали и ударялись о песчаный берег. Виктор выругал себя за то, что вздрогнул лишь от дуновения ветра, и снова посмотрел на дверь. В проёме двери стояла женщина. А немного позади, пропихивая голову между женщиной и косяком, выглядывала белокурая девочка, не более двух лет от роду. Её большие голубые, как небо, глаза таращились на незнакомого дядю и будто спрашивали: ты кто? Виктор отор-вал взгляд от божьего создания и посмотрел на лицо женщины. Оно было сим-патичное, тёмные волосы аккуратно забраны назад в хвост, а голубые глаза внимательно разглядывали Виктора. До Виктора дошло, что именно эти глаза он видел из-за дома. Но также он понял, что тот свет, который излучают глаза женщины, не может быть земным. Он нигде и никогда не видел таких глаз. Он также понял, что и у девочки такие глаза, если ещё не ярче, чем у матери. От таких выводов Виктора прошиб холодный пот. " Это не земные жители. Вот влип!" - промелькнуло в голове Виктора.
   - Ты зря так думаешь, - спокойным, вполне земным голосом произнесла женщина. На ней были только джинсы и какая-то неопределённого размера замысловатая рубашка.
   - Что? - спросил Виктор и тут же осознал, что женщина прочитала его мысли. Он принял стойку, и, держа нож перед собой, готов был в любое время отбивать нападение.
   - Неужели ты будешь воевать с женщиной? - всё так же спокойно сказала она и босыми ногами пошла к креслу, в которое легко опустилась. Девчушка, как хвостик, последовала за матерью, и встала рядом, засунув один палец в рот, а другой ручкой поправив своё короткое светлое платье.
   0x08 graphic
-, Нет, конечно, - Виктор с трудом удерживал дрожь и страх, чтобы они не вырвались наружу, и чтобы он не бросился в бегство. Теперь Виктор осознал, сколько ещё в нём живёт трусости, которую он всячески старался изгнать. Увы, кажется, ничего особенного не произошло, но, представив себе, что он встретился с инопланетянами, он чуть не обделался. Хотя раньше, в городе и в своём доме он был уверен, что ничуть не испугается, если ему придётся встретить неземных жителей. Всё получилось не так, как он предполагал. Глядя в глаза женщины, он увидел, что они вовсе не голубые, а карие. Виктор тут же взглянул на девочку: её глаза оказались серыми. " Они меняют цвет глаз, когда чуют опасность, или наоборот?"
   - Меня зовут Вера, - представилась женщина, сидя в кресле и закинув ногу на ногу. - А это моя дочь Юля, - Вера нежно погладила девочку по головке.
   - Виктор, - быстро ответил он и понял, что страх его ещё не отпустил. - Меня зовут Виктор, и я случайно набрёл на ваш домик, я турист, - словно оправдываясь, быстро заговорил Виктор, понимая, как грубо звучит его речь.
   - Хорошим гостям мы всегда рады, - Вера улыбнулась. - А у вас много бывает гостей? - спросил Виктор, засовывая нож за поясной ремень
   За два года вы первый, - женщина перевела взгляд на озеро и пристально вглядывалась, словно ожидая увидеть там что-то, очень нужное для неё.
   - А как вы тут живёте? Одни, так далеко от людей? Я этого не понимаю. - Мы тут живём только летом, - задумчиво произнесла женщина. - Только летом.
   - Почему вы выбрали такое безлюдное место? Вдруг что-нибудь случится? - Виктор просто не понимал, как можно жить женщине и ребёнку так далеко от цивилизации.
   - На то есть причины, - женщина не отрывала взора от воды.
   - Какие? - спросил Виктор и проследил за взглядом женщины, но ничего не увидел.
   - Есть, и всё, - женщина зло посмотрела на Виктора, словно он её спросил нечто такое, что знать ему не следовало.
   Виктор решил сменить тему, так как такой разговор не нравился женщине. Он немного оправился от такой неординарной встречи, и заговорил другим, спокойным и дружелюбным голосом. Его много интересовало, но он решил по-дождать более подходящего случая.
   - Знаете, вчера вечером я заблудился, и с трудом нашёл место для разбивки палатки; я лёг спать, даже не поужинав. А сегодня не успел позавтракать. Поскольку вы рады гостям, то налейте хотя бы чаю.
   - Это можно. Что касается еды, то, увы, она у нас рассчитана на двоих, а за пополнением пойдём не скоро, - женщина дружелюбно посмотрела на Виктора, и ему показалось, что она не очень сильно его опасается.
   - Тогда я вас угощаю. Вы готовьте чай, а я сбегаю за своей провизией.
   Договорились, - женщина поднялась.
   Когда он шёл к своей палатке, его мучили многие вопросы. Действительно ли она земная женщина? Вдвоём они живут, или ещё кто-то есть? Какой резон им жить тут летом? Внезапно Виктора осенило: так это та женщина, которая осталась в живых после тех событий.
   Эта женщина из той трагедии, которая произошла два года назад. Почему я сразу не догадался? Вот дурак! Он оглянулся. Девочка в своём коротком платьице следовала за ним по высокой траве, из которой виднелась её свет-лая головка. Когда Виктор оглянулся и встретился с девочкой взглядом, ему показалось, что в ее глазах промелькнул голубой огонёк, от которого Вик-тору стадо нехорошо. Девочка сделала вид, что не следует за Виктором, а разглядывает что-то в траве. Неужели я до такой степени трус, что буду бояться ребёнка, которому нет и двух лет? Виктор не понимал, что с ним происходит. Его даже посетила мысль: " Не бежать ли, да побыстрее?" Со-брав всё свое мужество, он отказался от такой затеи. Когда он через пару шагов снова оглянулся, то девочка следовала за ним. Всё повторилось. Блеск голубого огонька, и снова поиски глазами чего-то в траве. Виктор шёл и с трудом сдерживал себя, чтобы не оглянуться. Этот ребёнок внушал ему та-кой страх, словно за Виктором шёл гигантский великан. У самой палатки Виктор не выдержал и оглянулся. Девочка была неподалёку. И снова тот же голубой огонь в глазах, потом взгляд перекидывается в траву. Виктор не мог заставить себя заговорить с девочкой. Он нырнул в палатку. Быстро нашёл хлеб, тушёнку и рыбные консервы. Взял несколько конфет для девоч-ки. Когда он вылез наружу, девочка уже была возле дома. Такое расстояние в такой короткий срок ребёнок не мог преодолеть. Но девочка, тем не менее, свернула за угол и исчезла из поля зрения.
   Вера проворно собрала на стол. Они молча сидели на террасе, пили чай. Вера сидела в плетёном из лозы кресле, а Виктор и Юля на незамысловатых табуретках. Виктор никак не мог избавиться от непонятного напряжения. У него не выходило из головы то, что он видел ещё совсем недавно. "Такое расстояние за короткий срок не смог бы преодолеть и взрослый человек", - ду-мал про себя Виктор. Но задавать вопросы в отношении Юли он не решался. Ему казалось, что в этом ребёнке кроется что-то такое, чего не может быть в нормальном человеке. Девочка вела себя довольно спокойно, и сейчас ничего не выдавала из ряда вон выходящего. Вера, как заботливая хозяйка, пред-лагала всё, что было на столе. А там было не так уж много яств, ес-ли не считать того, что принёс Виктор. Виктор чувствовал себя плохо по-тому, что он сам напросился за это застолье. Так что желанным гостем он себя не чувствовал. Он нарушил их уединение, и теперь не знал, как можно уйти, чтобы не докучать им своим присутствием. Но также он знал и то, что можно многое, интересующее его, узнать у женщины, и потому медлил с уходом. От затянувшейся паузы становилось неловко, и нужно было что-то сказать. Виктор взглянул на девочку. Та молча пила чай и, когда он посмотрел на неё, то понял, что девочка не сводит с него глаз, а когда их взгляды встретились, то она поспешно отвела глаза. Виктор уловил в её взгляде нечто такое, чему он очень удивился. В маленьких глазах таилась ненависть и вражда.
   Это очень обеспокоило его и даже испугало. Он никак не мог понять, по-чему девочка так ненавидит его. У Виктора росла уверенность в том, что ему надо остаться и выяснить как можно больше.
   - Большое спасибо за такой завтрак, - произнёс Виктор, поднимаясь из-за стола.
   - Это вам спасибо за угощение, - Вера с благодарностью посмотрела на Виктора.
   - Пустяки. Я пойду, прогуляюсь по берегу озера.
   - Я думаю, что, если вы сюда надолго, то можете поселиться у нас. В любом случае, здесь спать будет лучше, чем в вашей палатке, - любезно предложила Вера. - Лишняя кровать найдётся.
   - Большое спасибо за такое приглашение, - Виктор мельком взглянул на де-вочку и понял по её выражению глаз, что лучше ему оставаться в своей палатке. Он, конечно, не хотел придавать большого значения выражению ли-ца ребёнка, но не считаться с ним было нельзя.
   - Когда нагуляетесь, приходите снова сюда, - Вера поднялась и начала со-бирать чашки.
   День заканчивался. Солнце коснулось воды и стало медленно погружаться, увлекая за собой яркий день. С озера легко дунул свежий ветерок. Девочка играла в песке неподалёку от воды. Вера сидела в кресле, а Виктор стоял на террасе, созерцая красоты, окружавшие их. Лучи солнца еле выхватывали лучи скал и казались таинственными и неприступными. Казалось, что они хранят такие тайны, о которых человек даже и не догадывается. Лёгкие волны медленно катились, ударялись об камни, и с неохотой снова откатывались в тёмные воды озера. Сейчас озеро казалось более грозным и неспокойным, чем днём. Окружающий пейзаж действительно заворожил Виктор и, когда к нему обратилась Вера, он даже вздрогнул и только сейчас вспомнил о её присутствии.
   - Вы не простой турист, - спокойно произнесла Вера.
   - Почему вы так решили? - Виктор повернулся и с трудом увидел лицо Веры: после исчезновения солнца стало совсем темно.
   - Я это знаю точно и думаю, что вам будет лучше рассказать правду. Вы что-то ищете, только я не знаю, что. Это бросается в глаза.
   - Ну что ж, раз вы сами об этом догадались, то я расскажу цель своего прибытия сюда, - Виктор опустился на табуретку.
   Изложив свою цель, Виктор умолк и, на удивление, Вера стала рассказывать о своих приключениях. Она ничего не утаивала и не пыталась либо приукрасить, либо скрыть что-нибудь. Вера сделала паузу только тогда, когда дошла до места, как они погрузились на катера.
   - А что дальше было? - нетерпеливо спросил Виктор.
   - Мы видели, как круглая льдина поднялась в чёрную тучу, и она почти скрыла её. Вскоре туча отступила, удаляясь к горизонту. Мы все облег-чённо вздохнули и расслабились. И вдруг подул сильный ветер, да с такой мощью, что двигатели катеров были бессильны против него. Нас с огромной скоростью несло на скалы. В это же время поднялась гигантская волна над нами и накрыла нас. Такой волны не может быть на озере, тем не менее, она была. В следующее мгно-вение, уже накрытых волной, нас ударило о скалы. Тут я потеряла созна-ние и пришла в себя, когда кругом было тихо, и мирно светило солнце. Я услышала чей-то стон. Как потом выяснилось, это был мальчик, которого, как и меня, удар забросил в щель между скал, и потому-то нас не смыло водой. Я с трудом выбралась, потом помогла мальчику, и мы, в синяках, с ободранной кожей, ходили и искали ещё кого-нибудь. Но, увы, никаких следов от крушения. Нам понадобилось два дня, чтобы мы дошли до того посёлка, где жил мальчик. Там нам оказали медицинскую помощь, и с тех пор мне о мальчике ничего не известно. А я решила ездить сюда каждое лето в надежде найти ответ на то, что произошло, - она умолкла. - Послушайте, но прошлым летом вашему ребёнку было... вернее, он совсем маленький был.
   - Да, Юля ещё даже не ходила, но я всё равно жила с ней здесь, - Вера посмотрела в темноту, туда, где играла девочка, ничуть не страшась но-чи. - Смелая вы женщина, - Виктор не знал, что можно ещё сказать. Все рас-сказ Веры казался фантастичным и никак не соприкасался с реальностью. Он пытался заставить себя верить в то, что рассказала Вера, но никак не мог этого сделать. Вера встала, сделала несколько шагов и остановилась на пороге тер-расы. Она медленно перевела взгляд с озера на небо и долго всматривалась в него, потом произнесла:
   - Вы не верите мне. - Не знаю, что и думать, - Виктор приблизился и встал совсем рядом, поза-ди Веры, устремляя свой взгляд туда, куда смотрела она.
   В то мгновение сильный удар пришёлся в солнечное сплетение. Он ничего даже не успел сообразить. Следующий удар в грудь отбросил его к стене, и он прилип к ней. В голове сверкнули молнии и раздался треск, которого раньше Виктор никогда не слышал. Когда он сползал по стенке, то сообразил, что его голова, не меньше, чем тело прилипла к стене. Глаза затягивались пеленой, но он успел ещё заметить, что перед террасой стоит девочка, а из её глаз льются два голубых луча по направлению к нему. Он понял, что это сделала она, приревновав его к матери. Теперь в рассказе Веры сомневаться не было нужды. Девочка унаследовала ту силу, была присуща инопланетянке женщине-рыбе. Он не потерял сознание, но это было хуже потому, что жгучая боль разливалась в голове, и, пульсируя, отдавалась по всему телу.
   - Юля, не надо! - сквозь слёзы закричала Вера. Такое у своей дочери она видела впервые, хотя иногда, когда та злилась, Вера замечала голубые огни в её глазах, но не придавала этому значения. Она ссылалась на то, что ей это может казаться.
   - Мама! - девочка заплакала, кинулась к Вере, уткнулась лицом ей в ноги. - Я не хотела, - девочка рыдала.
   - Ему надо помочь,- сказала Вера, отстраняя девочку от себя.
   Виктор собрал всё своё мужество, чтобы не застонать от боли. Вера приложила мокрую тряпку к его лицу, шее, груди. После такой процедуры Виктору полегчало, и он потрогал голову на затылке. Там была шишка, раз-мером с куриное яйцо.
   Фёдор Иванович открыл глаза. Что произошло с того момента, как они с Шурцом шагнули внутрь ледяной глыбы, он не знал и ничего не пом-нил. Это был провал памяти, или еще что-то, чего Фёдор не мог сказать. Позади осталась пустота до того времени, как они с Шурцом стояли перед тёмным четырёхугольником на ледяной глыбе. Потом они начали спускаться по ступенькам, и больше ничего до этого момента, как он открыл глаза. Он корил себя за то, что не сумел обмануть женщину-рыбу и что-либо узнать о странном космическом корабле. Сейчас его снова окружали серые стены, посредине стоял такой же серый топчан, который было очень противно видеть. И не только топчан был ненавистен Фёдору - от серого цвета его просто тошнило. Как и прежде, в камере было достаточно светло, хотя, на первый взгляд, с трудом можно было определить, откуда проникает свет в каменный мешок. Фёдор увидел лежащего человека, который должен быть никем иным, как Шурцом. Он лежал спиной к Фёдору, согнувшись калачиком. Сомнений не могло быть: это должен быть Шурец. Фёдор почему-то насторожился. В лежавшем в углу было что-то такое, чего не могло быть у Шурца. Поначалу Фёдор не мог понять, что это? Он поднялся и сделал пару шагов к уродцу. В последний раз Фёдор видел Шурца древним стариком, но сейчас, ещё не видя лица своего друга по несчастью, Фёдор уже понимал, что это не так. Фёдор подумал, что увидит сейчас нечто необычное, и присел на топчан, толкнув ногой лежащего. Тот зашевелился, и вскоре перед Фёдором стоял незнакомый ему человек. В теле незнакомца не было ни одной черты, схожей с уродцем, и на земного человека, если к нему внимательно приглядеться, он не походил. Боясь, что этот незнакомец может причинить ему что-то плохое, Фёдор весь сжался. Но, к удивлению Фёдора, незнакомец отшатнулся и прислонился к стене, что говорило о том, что тот не меньше удивлён или даже испуган Фёдором. Фёдор вспомнил о том, как женщина-рыба говорила, что она изменит их внешность, в чем Фёдор очень сомневался. Теперь оставалось только спросить незнакомца, действительно ли он Шурец, но Фёдор медлил и разглядывал голого мужчину. Его рост был не меньше метр девяносто. Тело прекрасно сложено, только слегка седые волосы на груди говорили, что ему не меньше сорока пяти или около того. Чёрные волосы с еле заметной сединой были зачёсаны назад и почти дости-гали плеч. Уши были открыты, а лёгкие волны волос простирались над ними и заканчивались еле заметным гребнем сзади посреди головы. Щёки были аккуратно выбриты, а профессорская бородка приведена в надлежащий вид. На бороде седина пробивалась больше, чем на голове.
   Шурец, не понимая, кто перед ним сидит, отшатнулся и, если бы не стена, то он бы рухнул на землю. От дряхлого старика Фёдора в этом че-ловеке он ничего не видел, а другого мужчины тут и не могло быть. Шу-рец всё прекрасно помнил, правда, до того момента, как они шагнули вниз по ступенькам. Сейчас перед ним сидел голый человек. Худым его назвать было нельзя, но и атлетом тоже. Это было нечто среднее. Каштановые во-лосы стояли ёжиком, что придавало худощавому лицу серьезный и умный вид. Лицо было выбрито до синевы, а ровные губы сжимались, словно напротив сидящий решает непосильную для него задачу. Острый орлиный нос, словно скала, разделявшая два озера, которыми были глаза, устремленные в неведо-мую даль. Насколько Шурец мог разбираться в людях, то определил, что этому человеку не более пятидесяти. Итак, два мужчины, один сидя, дру-гой стоя, рассматривали друг друга, не понимая, что с ними произошло. Больше всего их удручало то, что они голые. Внешнего сходства у них не было ни в чём, но это они так думали. На самом деле в центре их глаз находились еле заметные голубые точки, которые будут связывать их с теми, кто сменил их внешность. Из-за этих точек они и будут подчиняться неведомой силе. Об этом им ещё долго не придётся узнать.
   - Слушай, ты, случайно, не Шурец? - спросил Фёдор радостно и удивлённо, что его голос такой, как прежде. То, что внешность его изменилась, он понял из того, как его разглядывал незнакомец, который должен был быть Шурцом. - Да, а ты кто? - Шурец ещё ничего не осознавал.
   - Фёдор, - спокойно ответил Фёдор, чтобы не привести Шурца в ужас. Он понимал, что Шурцу будет трудно привыкнуть к нему так сразу. - Да ты не удивляйся, вспомни, что обещала женщина-рыба. Да, и ты совсем другим стал. Намного лучше, чем был на земле. Если ты увидишь себя в зеркале, то скажешь спасибо за такое перевоплощение.
   Ты тоже намного лучше, чем был. Я имею в виду, когда видел тебя на земле. Тебе больше пятидесяти не дашь. Да и потом, внешность твоя очень привлекательная, а если тебя ещё и одеть соответствующе, то будешь суперменом, - с восхищением заключил Шурец. Он отлип от стены и обошёл вокруг топчана, убеждаясь в сказанном.
   Хорошо, - задумчиво произнёс Фёдор, глядя вслед высокому статному человеку, который должен во много раз превосходить силой Федора. Фёдор по-думал, что теперь ему придётся сдерживать свой язык, ибо это уже не Шу-рец, и он может ответить на его обидные высказывания силой. Глядя на спину Шурца, Фёдор заметил нечто странное. Спереди он выглядел прекрасно, а вот сзади ниже лопаток был выгнут немного позвоночник, который смахивал на горб. У горбатых людей горб растёт в основном между лопаток, а у Шур-ца был на уровне живота, что и выглядело уродством. "Да, не сумела она убрать всё плохое у него. Малость, даже почти незаметное, но уродство, она ему оставила", - подумал Фёдор.
   А не сбежать ли нам, когда мы окажемся на суше? - предложил Шурец. - Видать, и изменение твоей внешности не придало тебе ума, - хмыкнул Фёдор.
   Они же на суше нас не догонят. Они там бессильны.
   Ты забыл, каким ты был монстром, когда они тобой завладели? Ты людей убивал, и из-за тебя я тоже убил. Больше, чем уверен, что они во время нашего перевоплощения не забыли оставить нечто такое, что будет контролировать нас.
   Да, ты прав, - размышляя и вспоминая прошлое, произнёс Шурец, - но мы даже не попытались узнать, что тут происходит; мне бы очень хотелось уз-нать, их много или только одна эта баба-рыба.
   Я тоже думал об этом, но как нам выбраться из каменного мешка? Это, во-первых, а во-вторых, мы бессильны перед ней. Я думаю, что её можно взять только хитростью или обманом, - Фёдор встал и тоже начал мерить шагами серый пол.
   Но как нам вызвать её на разговор? Думаю, мы уже на земле.
   Откуда ты это взял? - спросил Фёдор.
   Я заметил одно: если мы начинаем здраво рассуждать, то мы находимся на земле, вернее на планете, а когда где-то в космосе, то с нами проис-ходят странные вещи. Ты как думаешь?
   Смотри-ка, ты, действительно, поумнел, - насмешливо сказал Федор, хотя наблюдения Шурца ему понравились.
   Ты считаешь, что я был неправ?
   Скорее, ты прав, но нам от этого не легче. Понимаешь, у каждого суще-ства есть слабое место, будь то человек или животное. Если взять такого хищника, как волк, и то у него есть слабое место. Это боязнь огня. Но я это так, к примеру. Если взять эту бабу-рыбу, как ты сказал, то я не ви-дел у неё слабого места, хотя и искал его с самого начала. Но, если размышлять логически и здраво, то совершенства нет даже в математике и физике.
   Насчёт математики ты прав, - заметил Шурец.
   Да, и в математике есть такие моменты, которые человек не может решить.
   Давай лучше думать, как обмануть её, а математику оставим на потом.
   Одна стена поднялась. Фёдор с Шурцом переглянулись. Это означало, что их приглашают на выход.
   Слушай, мы раньше поддавались такому жесту, а теперь не будем повино-ваться, чтобы нам не указывали.
   Что ты задумал? - спросил Шурец.
   Я вот что думаю: мы просто не выйдем, и тогда ей придётся войти сюда. Мы будем стоять по разным местам и, когда она появится, мы попробуем воспользоваться ситуацией. Как нам известно, её сила в глазах. Когда один из нас окажется вне её поля зрения, тот и бросится на неё. Таким обра-зом, мы захватим власть. А, как нам известно из истории, власть можно за-хватить только силой, ибо демократическим путём это ещё никому не удава-лось.
   Да, тут ты прав, - согласился Шурец.
   Некоторое время они ожидали, но их план не сработал. Противоположная стена двинулась на них, и вскоре они были вытеснены в коридор, хотя и прикладывали все свои силы, чтобы остановить стену. В коридоре произошло то же, и вскоре они оказались на лестнице, а еще спустя некоторое время были на-верху, где и стояла женщина-рыба с каким- то мешком в руках. Их сопро-тивление оказалось напрасным.
   Дул лёгкий тёплый ветер. Солнце показалось над вершинами деревьев, и его лучи коснулись двух голых мужских тел. Глаза Фёдора и Шурца сколь-знули по горизонту, и их взгляды остановились на домике, стоявшем на бе-регу. Без сомнений, то был домик Шурца. При виде своего жилища Шурец улыб-нулся, а в его глазах появился восторг. Фёдор был более сдержан, ибо не знал и даже не предполагал, что их может ожидать в будущем.
   Этого вам хватит для того, чтобы суметь приводить сюда людей, - не шевеля губами, сказала владычица неизвестного мира, протягивая мешок Фёдо-ру. Тут же появилась дорожка, ведущая к берегу. Фёдор и Шурец, больше не мешкая, бросились по ней на родную землю. Только на берегу Фёдор по-смотрел в мешок и увидел, что он наполнен золотыми монетами, которые че-канили во времена русских царей. Нетрудно было догадаться, что монеты были подобраны со дна моря, а возможно, даже и со дна этого озера. Всё говорило о том, что ледяная глыба, представляющая собой космический корабль, немало порыскала по нашим морям.
   - Это же золото! - воскликнул Шурец, увидев монеты.
   Да, золото.
   Мы теперь богачи.
   Не радуйся, всё слишком просто, а так не бывает.
   Сколько прошло времени на земле с тех пор, как они покинули землю, ни Фёдор, ни Шурец определить не могли. Они даже не могли знать, то ли это лето, из которого они не по своей воле отлучились, или нет. Изменений на
   берегу озера почти не произошло. Дом стоял, как и прежде; о чём можно было догадываться, так это, если и прошло несколько лет, то не больше десяти. То, что приковало внимание Фёдора, говорило о том, что здесь побывал ребёнок, так как на террасе стояли маленькие детские сандалии. Фёдор посмотрел на Шурца и понял, что тот тоже заметил детскую обувку.
   Интересно, что это у тебя за гости такие, которые носят детскую обувь?
   Мне и самому интересно, - Шурец медленно двинулся к своему любимому жи-лищу. Фёдор последовал за ним.
   Накануне вечером, когда Виктор получил такой сильный удар от девочки, он почти не разговаривал больше ни с Верой, ни тем более с Юлей. Вера, как смогла, привела его в себя и помогла перебраться в маленькую ком-нату, где была небольшая кровать, служившая когда-то хозяину. Она уже второе лето жила в комнате побольше, где также была самодельная кро-вать и небольшая лежанка, на которой теперь спала девочка. Обстановка в доме была почти убогая, но здесь намного лучше было жить, чем в па-латке.
   Виктор открыл глаза и, вспомнив о вчерашнем происшествии, сразу потянулся рукой к шишке на голове. Та в размерах не увеличилась, но касаться её было больно. Он также вспомнил, что все вещи и палатку оста-вил там, возле леса, но, повернувшись набок, он увидел, что его рюкзак упакован, и палатка в нём. Это означало то, что хозяйка указывает ему на дверь. Конечно, другого конца и не могло быть. Он был лишним, но не для Веры, а для её дочери. Мать, наверное, не могла противостоять своему чаду. "И когда они успели меня собрать в путь-дорожку?" - вслух задал себе вопрос Виктор. Окна на восход в комнате не было, и опреде-лить, сколько времени, он не мог. Часы, насколько он помнил, оставлял в палатке. Виктор встал, надел брюки и свои солдатские ботинки, и шагнул на террасу.
   Яркое утреннее солнце заливало жёлтый песок и ровную гладь озе-ра. Вода казалась неподвижной и какой-то нереальной, словно была нари-сована талантливым художником. Краем зрения справа от себя Виктор за-метил нечто такое, чего не должно было быть. Скорее, быть могло, но не в таком виде. Виктор резко повернул голову, и перед ним предстали двое мужчин в костюмах Адама. Вначале Виктор подумал, что у него нелады с головой после травмы, но, проморгавшись, он убедился, что и зрение, и голова в порядке.
   Мужчины, возраст которых был примерно одинаков, таращились на Вик-тора с каким - то недоумением и враждебностью. По их лицам можно было прочитать: " Ты что тут делаешь?" Постояв немного, голые мужчины прибли-зились и стали рассматривать Виктора так тщательно, словно были близо-рукие. Позади Виктора появилась Вера.
   Что случилось? - она протирала заспанные глаза, словно не веря им. - Кто они?
   Без понятия. Я конкретно ничего не понимаю, - Виктор пожал плечами.
   Мама! - воскликнула Юля, выбегая из дома и всматриваясь в странных дяденек. - Что им надо? - спросила девочка, но в её голосе слышался неподдельный страх и ужас. Не могло же того быть, что её так напугали го-лые мужчины. Тут было что-то другое.
   Они нам ничего не сделают, - миролюбиво произнёс Виктор, тем самым давая понять девочке, что они сумеют её защитить.
   Они плохие! - громко, сквозь слёзы, и топая босыми ногами, прокрича-ла девочка. Из её глаз вынырнуло два голубых луча и устремилось на мужчину с профессорской бородкой. Того буквально оторвало от земли и бро-сило метров на десять, после чего он рухнул на спину, выбив собой яму в песке. Тут же голубые лучи перенеслись на второго, и тот проделал тот же путь, приземляясь недалеко от своего друга, Вера схватила девочку за голову и, повернув её немного, прижата лицом к своим ногам.
   Юля, не надо, они нам ничего не сделают, - Вера старалась говорить спокойно, но ей это плохо удавалось, по её щекам, как жемчуг, текли слёзы. Она теперь полностью осознавала, какой силой обладает её дочь, что от этой силы добра не жди. А виновата в этом именно она. Это она передала девочке по наследству, хотя изменить Вера ничего не могла. Аборт делать было поздно. Да, она предполагала, что ребёнок может ро-диться ненормальный. Впервые Вера увидела всю угрозу, которая стоит перед девочкой. Вчера вечером она была просто шокирована, хотя и была готова к чему-то похожему. Где-то в глубине души она надеялась, что всё обойдётся, но, как показало время, все её надежды рухнули. Сегодняшнее утро подтвердило ещё раз, что её дочери жить на земле будет почти не-выносимо. Из этого следовало, что придёт время, и ей придётся расстать-ся со своим чадом. Это было так очевидно, как и то, что два здоровенных мужчины валялись в песке, переглядываясь друг с другом, не понимая, что произошло. Они ясно представляли, что к ним применили неземную силу, но удивительно было, что это сделала двухлетняя девочка, что не укладыва-лось в их головах. Утешало одно: они узнали женщину, стоявшую на тер-расе и надеялись, что она защитит их. Но просьба о защите у женщины не много подрывала их самолюбие.
   Шурец с Фёдором поднялись, посмотрели на троицу на веранде, пере-вели взгляд друг на друга.
   Что делать будем? - спросил Фёдор, потряхивая мешком, словно убежда-ясь, действительно ли его содержимое на месте.
   Может, поговорим с ними? - предложил Шурец.
   Боюсь, что ничего не выйдет; если с взрослыми и сможем договориться, то с девочкой вряд ли.
   Слушай, Фёдор, если не ошибаюсь, то это та самая женщина, я имею в виду, которая так рьяно гонялась за мной.
   Да, она, - сквозь зубы сказал Фёдор, тем самым давая понять Шурцу, что не только за ним она гонялась, а и он стал убийцей по его милости. Шурец от колючего взгляда поёжился.
   Наверно, нужно сказать ей, кто мы, - Шурец кивнул в сторону дома.
   - У тебя хоть и внешность сменилась, но ума, видать, не прибавилось, - теперь Фёдор старался словесно не очень унижать Шурца, так как его си-лы превосходили силы Фёдора, и, может быть, в несколько раз. И всё же после паузы Фёдор добавил: тупости твоей нет границ. - Может ты прекратишь изгаляться надо мной, а то я могу... - Шурец стиснул кулаки.
   Ладно, успокойся, этого ещё не хватало, чтобы мы разодрались, вот была бы потеха, - дружелюбным тоном сказал Фёдор, тем самым уводя разговор из опасного русла.
   Если мы ей всё расскажем, думаешь, она нам не поверит? - настаивал Шу-рец, быстро забыв оскорбительные слова Фёдора.
   Сомневаюсь. Да, ты ещё не забывай, что там парень есть, у которого на-верняка имеется оружие. И потом, девочке будет трудно объяснить, кто мы такие. А откуда у неё сила, нетрудно догадаться: ведь её мать тоже по-бывала в ледяной глыбе.
   Но нам надо что-то делать,
   - На данный момент лучше уйти. Хотя, конечно, мне очень интересно, поче-му эта женщина выбрала такое место для отдыха, где она так много настра-далась? Если мыслить логически, то выходит одно. Она надеется найти здесь такое, что может дать объяснение всему, - Фёдор снова потряс мешком, слов-но надеясь, что от звона монет ему в голову придёт нужный ответ.
   Получается, что нам нужно уходить?
   Это будет правильнее всего.
   Но куда мы пойдём в таком виде? - недоумённо спросил Шурец.
   Отсюда можно дойти до моего дома лесом, а в посёлок зайти ночью, и тог-да нас никто не увидит.
   Они ещё раз осмотрели троицу на террасе и, повернувшись, двинулись вдоль берега.
   Вера смотрела вслед двум удалявшимся мужчинам, а слёзы всё лились по её щекам. Ей казалось, что она должна была остановить их, так как она видела в них своё спасение, может, не столько своё. Почему в её голове блуждали такие мысли, она не знала, но что-то ей подсказывало, что это именно так. Нет, лица этих людей ей не были знакомы, и она их никогда не видела, а всё равно они казались нужными ей. Странно было и то, что ли-ца этих людей ей показались какими-то неестественными и, может быть, даже нереальными. Она могла поспорить, что им не нужно бриться, хотя у одно-го из них была борода.
   Может, нам их остановить? - предложил Виктор, тем самым выводя Веру из размышлений.
   Что? - спросила Вера, соображая, что от неё требуется, и добавила:
   Нет, не стоит. Да и Юля этого не захочет.
   А вам не кажется, что для туристов их одежда более чем странная?
   Они не туристы, - уверенно ответила Вера, словно знала, кто они.
   Вы знаете, кто они? - Виктор с интересом посмотрел на женщину.
   Я не знаю, кто они, но мне кажется, что нам бы стоило с ними поговорить.
   Тогда давайте, я их окликну.
   Не нужно, я не хочу расстраивать девочку, - Вера нежно гладила Юлю по голове.
   А с ней часто такое бывает?
   Я это вижу всего второй раз. Раньше она тоже нервничала, но так явно не высказывала свою злобу.
   Может, её стоит показать врачам? - мягко предложил Виктор, не зная, какая может последовать реакция девочки после его слов.
   Тут врачи будут бессильны.
   Я думаю, мне надо остаться с вами, хотя вы и указали мне на дверь.
   На дверь? Ах, ну да, - извиняющимся током произнесла Вера. Она дей-ствительно думала, что Виктор, увидев собранный рюкзак, всё поймёт и покинет их без всяких расспросов. - Юля, я думаю, что дяде Вите нужно остаться с нами.
   Девочка помотала отрицательно головой, не отрывая лица от матери, но ничего не сказала. Это означало, что она почти согласилась.
   Мне кажется, что я вам пригожусь, - дружелюбно произнёс Виктор.
   Угу, - буркнула девочка в знак согласия, кивнув головой.
   Ну что ж, в таком случае пора завтракать, - полушутя сказал Виктор, - но для начала нужно умыться, - он сбежал с террасы и пошел к озеру.
   Виктор остановился у кромки воды и глазами скользнул от своих ног до горизонта. Неподалёку от берега его взгляд наткнулся на нечто не-обычное. Присмотревшись получше, он увидел какое-то мутное пятно боль-ших размеров, которое погружалось под воду, вернее оно уже было под водой, но, когда его глаза наткнулись на него, оно, словно живое существо, почувствовало это и стало прятаться. Если судить по словам Веры, то это мог быть именно тот гигантский ледяной диск. Виктор оглянулся, чтобы по-звать Веру, но она скрылась в доме вместе с девочкой. Когда он снова повернул голову в ту сторону, где видел что-то странное, то там уже ни-чего не было.
   "Что за чёрт? От всех этих рассказов, мне уже начало мерещиться, - про-бубнил себе под нос Виктор. Я и, действительно, начну верить в иноплане-тян, как и эта полоумная баба. Да, но тогда я противоречу сам себе. Ес-ли бы я не верил в нечто похожее, то не пришёл бы сюда. На данный момент я в тупике. А что делать?" - задался вопросом Виктор. Он скинул ботинки, брюки и, разбежавшись, побежал сначала по отмели, а потом уже по пояс, и нырнул. В этот миг он не знал, что появится на поверхности через пару ча-сов, и совсем не таким, как был прежде.
   Вера выносила чашки и мельком взглянула на берег. У самой кромки во-ды валялись на песке брюки и ботинки Виктора. Самого его нигде не было видно. Словно гром среди ясного неба Веру осенила догадка. Всё встало на свои места, и она теперь ничуть не сомневалась, что те двое голых мужчин и были Фёдором и уродцем, только в другом обличии. Также она знала на-верняка, что и Виктор попал в лапы женщины-рыбы. Вера уронила чашки на пол, от удара о деревянный пол они разлетелись на мелкие кусочки, но она уже не обращала на это внимания. Она бежала к воде в надежде, что Виктор вот-вот всплывёт, хотя внутренний голос говорил ей обратное: помочь ему она ничем не могла. Стоя у самой воды и вглядываясь в тёмные её глубины, Вера корила себя за то, что раньше не догадалась обо всём этом. У неё зрела такая мысль, но что-то ещё мешало полностью дойти до её сознания и понимания того, что было так явно видно, чего мог не уви-деть только слепой. Внутри она вся дрожала, а холодок, появившийся где-то в солнечном сплетении, разливался по всему телу, и становилось от не-го холодно, несмотря на то, что на улице было тепло и солнечно. Она не могла найти себе оправданий за случившееся. " А если этот человек погиб-нет или будет работать на неё, то виновата буду я, и никто больше. По мо-ей вине погибли Николай, Люба, Дима; я же должна была суметь их уговорить вернуться ещё тогда, когда увидела ужасную большую собаку, приближавшу-юся к домику. Должна была", - Вера напрягала зрение, но спокойная вода озе-ра была неподвижна.
   Вера не имела понятия, сколько прошло времени. Она просто си-дела и тупо смотрела на воду. Юля рядом играла в песке и не беспокоила маму, словно понимала, что ей сейчас не до неё. Солнце припекало всё сильнее, и лишь лёгкий тёплый ветерок обдувал Веру и не давал безжалост-ным лучам сжечь голые места Веры...
   Что-то потревожило взгляд Веры, и она вышла из глубоких раздумий и напрягла своё внимание, вглядываясь в молчаливые воды. И, действитель-но, ей не показалось, она увидела тело Виктора. Оно медленно поднялось из глубины, но не всплыло на поверхность, а двигалось к берегу вперёд ногами под самой поверхностью. Было такое ощущение, что Виктора кто-то толкает. Вскоре тело Виктора сделало рывок и оказалось на мели. Вера бросилась в воду, подхватила его и, прикладывая все свои силы, потащила на берег. Виктор был, словно мёртвый, но что-то подсказывало Вере, что это не так. Запыхавшись и покрываясь потом, она сумела вытащить его на песок. Не долго думая, она принялась делать искусственное дыхание, но это не понадобилось. Он зашевелился и выпустил из лёгких воздух, и поч-ти тут же, задышал ровно. Хотя пульс был еле слышен, но он был, и это радовало Веру. Веки Виктора дрогнули и поднялись. Пустые мутные глаза посмотрели на Веру и, казалось, что они ничего не видят перед собой, а глядят куда-то в небесную голубую даль. Вера стояла на коленях перед Виктором и не знала, о чём спросить отрешённого от мира человека. Он явно находился где-то далеко, только его тело оставалось на земле. Было странно и то, что, находясь так долго под водой, он не выплюнул ни грам-ма воды. Но, догадываясь, где он мог побывать, Вера не очень удивлялась.
   Взгляд Виктора оставался пустым и безжизненным, словно глаза мертвеца были не закрыты.
   Вере стало немного жутковато и, когда подбежала дочь, она её отосла-ла подальше. Вера знала, что Виктор вернётся в реальный мир, но для это-го нужно время. Теперь она не сомневалась, что женщина-рыба на своём ле-дяном диске снова тут, и это пугало её. Самым правильным было бы уйти отсюда, можно было бы по- быстрому собраться и, как говорится, "сделать ноги". Но тащить Виктора на себе она не сможет, а оставлять его - равносильно, что убить собственными руками. Такой грех на свою душу она брать не хо-тела, к тому же он ей чем-то нравился. Она его знала такое короткое вре-мя, но ей казалось, что знает его очень давно. Вера отправила Юлю за по-крывалом, чтобы укрыть Виктора и защитить изрядно замученное тело от па-лящего солнца. Затащить его в дом у неё не было сил. Выход оставался один: только ждать.
   Ближе к вечеру Фёдор и Шурец подошли к посёлку, где жил Фёдор. Днём проскользнуть к дому в таком виде не представлялось возможности. Их кожу жгло оттого, что они находились под знойным солнцем весь день. Они ста-рались держаться в тени деревьев, но это помогало мало. - Что будем делать? - спросил Шурец в надежде, что Фёдор что-то придумает. - Будем ждать ночи, 3 Фёдор прижался к стволу дерева, пытаясь хоть как-то охладить спину.
   А потом? - не унимался Шурец.
   Потом пойдём в мой дом, возьмём одежду, поедим, - только сейчас Фёдор за-метил, что проголодался.
   А ты почувствовал голод? - с любопытством спросил Шурец.
   Да, я проголодался, интересно, что бабка скажет, увидев меня в таком виде? - как бы сам себе вслух задал вопрос Фёдор.
   Она тебя не узнает.
   Да, тут ты прав, - с грустью произнёс Фёдор, после чего наступило долгое молчание.
   Солнце медленно спряталось за горизонт, и с озера потянуло прохладой. Деревья зашумели как-то по - особому, словно просыпались от тяжкого сна; им было жарко и томительно. На востоке небо покрывалось яркими звёздами. Фёдор и Шурец, сидевшие под раскидистой сосной, устремили свои взоры в тёмную небесную даль. Мысли у них теперь были одинаковые. В их памяти воскресла та далёкая планета, на которой даже вода неподвижна. Тяжёлое свинцовое небо и солнце, чуть ярче его, вспомнилось им. Чёрное чудище они ви-дели мысленно.
   Очень странное то место, где мы побывали, - первым после долгой паузы заговорил Фёдор.
   Место, конечно, странное, но ты только прикинь, есть ли хоть один че-ловек на земле, который мог бы видеть то, что видели мы?
   Не знаю, - Фёдор пожал плечами, - может, и есть. Может, есть люди, которые видели ещё и не то.
   Ты что хочешь сказать, что и другие инопланетяне побывали на земле и брали с собой землян к себе в гости?
   А ты разве можешь гарантировать, что это не так?
   Нет, не могу, - Шурец поднялся. - Я думаю, что пора идти.
   Правильно думаешь, - Фёдор тоже поднялся, и они двинулись вперёд. Вскоре они оказались на опушке леса, откуда был виден освещенный улич-ными фонарями посёлок.
   Дом Фёдора оказался заколоченным. Пришлось немного повозиться, что-бы попасть внутрь. Внутри дома витал дух пустоты и заброшенности. Фёдор не мог знать, что его жена погибла в тот день, когда он её видел в пос-ледний раз на озере, и, тем не менее, предчувствия его не обманывали. Он прикидывал, что, если бабки нет дома, а дом заколочен, то это говорило о том, что она умерла. На душе Фёдора стало как-то муторно и нехорошо. Он прожил с ней долгую жизнь, не очень сладкую, но приличную во всех отно-шениях. Всё было, как и у других людей, но Фёдору казалось, что именно он со своей женой сумел сохранить себя таким, каким он был сейчас. В комнатах пахло пылью и ещё неизвестно чем. Он, не включая свет, медлен-но проходил из комнаты в комнату, вспоминая прожитые годы в этом доме; ему казалось, что он слышит голоса детей, строгие слова своей жены, а иногда они были ласковые и нежные, и он знал, что в таких случаях она принадлежала ему. Потом слышался голос внука Вани. Он какой-то испуган-ный и предупреждающий. Шурец стоял у входной двери, ждал. Что он мог сказать Фёдору в утешение? По дороге сюда Фёдор говорил, что будет труд-но всё объяснить бабке, но получилось так, что делать этого не пришлось, и это было намного хуже, чем пришлось бы с ней объясняться. Фёдор от-крыл шкаф, достал чемодан и начал складывать туда одежду; через неко-торое время он захлопнул крышку чемодана и сказал: "Пойдём, я не могу здесь больше оставаться".
   Ладно, - Шурец согласился, ибо не нашлось, чего сказать.
   Круглая яркая луна поднялась над лесом и словно глядела очень вни-мательно за двумя мужчинами, которые под покровом ночи добрались до ле-са в обнажённом виде, где вскоре облачились в одежду, явно давно вышед-шую из моды, да и одному из них явно не соответствовал размер. Они мол-ча одевались, и слышался только шум леса. На Фёдоре теперь был костюм, белая рубашка и тёмные, в тон костюма, ботинки. Шурцу брюки еле-еле достигали щиколотки, рубаха была на несколько размеров меньше, а ноги оставались босыми, так как обувь никак не налезала. Поверх рубахи он надел свитер, что немного скрывало малые размеры рубахи.
   Босиком идти будет очень трудно, - недовольно буркнул Шурец.
   Перебьёшься. Завтра купим тебе что-нибудь, - Фёдор бросил мешочек с золотыми монетами в пустой чемодан. Разговаривать им не хотелось, и он бы предпочёл оставаться один, но что-то внутри его давало команду, ко-торую выполнить он не мог. Он только знал, что нужно идти и делать то, что приказано женщиной-рыбой. Также странно было и то, что, чем дальше он находился от владычицы свинцовой планеты, тем больше он осознавал, что он обязан выполнить их устный договор.
   Когда они вышли на широкую дорогу, ведущую в город, Шурец заговорил.
   Слушай, Фёдор, я всё понимаю, хотя и не знаю, какие слова утешения я должен сказать. Но дело тут в другом. У меня такое ощущение, будто я - машина на пультуправлении. Мне кажется, что та тварь с ледяного диска даёт команды, которым я не смогу не подчиниться, и чем дальше от того места, тем явственнее я это ощущаю.
   Да? - Фёдор остановился, вглядываясь в глаза Шурца, в которых отражалась круглая жёлтая луна, - у меня такое же чувство. И даже то, что я увидел пустой дом, меня меньше волнует, чем то, если я не сумею выполнить полученное задание.
   - Я думаю, что нам надо подумать очень серьёзно, - задумчиво произнёс Шу-рец, но в то же время пошёл вперед.
   Я тоже так думаю. Нам нужно остановиться, пока не поздно, - Фёдор по-нимал, что идти дальше не стоит, потому что вскоре они могут просто забыть о своих догадках, но, тем не менее, двинулся за Шурцом. Через несколько шагов они думали только о том, как превратить золото в ныне действующие деньги.
   Рынок жил своей повседневной бурной жизнью, когда Фёдор и Шурец сту-пили на его территорию. Никто не обращал внимания на то, что один из них шёл босиком. Наступили такие времена, что в большом городе это можно бы-ло видеть сплошь и рядом. Под утро небо стало сероватым, а когда они во-шли на рынок, тучи полностью заволокли его. Ветер стал порывистым, и ка-залось, что он продувает насквозь вместе с городскими запахами и рыноч-ной гнилью. То тут, то там летали бумаги разных цветов, которые вскоре оказывались под ногами прохожих и на время прекращали свой путь. Погода менялась очень быстро. Вместе с погодой менялись и лица людей, становясь серыми и незапоминающимися. Умные продавцы всегда умеют пользоваться такой погодой, ибо можно свой товар спихнуть кому-нибудь, как хороший. В основ-ном люди не задумываются над такими вещами, а когда рассмотрят свою по-купку при хорошем свете, то разочаровываются. Такая погода была на руку и Фёдору с Шурцом. Во-первых, их лица будет нелегко вспомнить, во-вторых, и товар, который они хотят сбыть, тоже будет не таким ярко выраженным, словно сама погода хотела помочь им. Без труда они отыскали нужного че-ловека, и вскоре товар был сдан за приличную сумму. На первый раз они про-дали всего десятую долю того, что имели. Рисковать им не хотелось, да и не было надобности. Та сумма, которую они получили, вполне их устра-ивала и давала возможность хорошо жить во имя цели, которая была для них теперь законом. Гостиничный двухместный номер оказался довольно просторным и уютным, а может, это просто показалось Федору и Шурцу после их скитаний. Ужин они заказали в номер, так как хотели отдохнуть по полной программе. Купленная одежда валялась на кроватях. Фёдор уже вышел из ванной, когда принесли ужин. Доброжелательный официант очень умело пре-дложил девочек, но его предложение было отклонено. Фёдору хотелось на-питься до чёртиков и забыться хоть на какое-то время. У него оставался ещё уголочек в мозге, где рождались его настоящие мысли, а не продикто-ванные владычицей другой планеты. Он изо всех сил старался сохранить этот уголок трезвых нормальных мыслей, присущих только ему. Но команда откуда-то извне всё сильнее и всё больше завоёвывала его разум. "Я дол-жен обдумать всё происшедшее. Я должен это сделать, иначе скоро я буду просто зомби", - вырывались из нормального уголка эти мысли, но вскоре их поглощали другие: "Ты должен делать то, что тебе приказано. Ни о чём другом ты не должен думать". Шурец пошёл в ванную. Фёдор распечатал бу-тылку водки и налил себе стакан. Немного поколебавшись, он осушил его залпом, после чего сразу же почувствовал, как прохладная жидкость до-стигла желудка, а потом что-то тёплое, принося радость и успокоение, поднялось в голову, вытесняя все мысли. Насладившись давно забытым ощу-щением, Фёдор принялся за ужин.
   Какое прекрасное ощущении после ванны, - с наслаждением сказал Шурец, закрывая за собой дверь.
   Да, если учесть, что не мылся вечность, - уже еле ворочая языком, про-изнёс Фёдор, наливая очередную порцию водки.
   Да ты уже наклюкался? - удивился Шурец, глядя на своего спутника.
   Я хочу много спать, понимаешь, много спать, и надеюсь, что, когда про-снусь, то всё то, что произошло с нами, будет позади, и мы будем вспоми-нать о нём, как о страшном сне.
   Боюсь, что этого не будет, - Шурец сел за столик, берясь за бутылку.
   А я склонен думать, что будет, - Фёдор снова осушил стакан, прислу-шался к себе, а потом изрёк: Я хочу быть вечно пьяным, и ни о чём не думать, - он повалился на кровать.
   Глупые мечты, - Шурец выпил так, словно произнёс прекрасный тост.
   Солнце висело уже высоко в небе, когда проснулся Фёдор. Он открыл глаза и посмотрел на кровать Шурца. Тот делал то же самое: смотрел на Фёдора. Они молча прислушивались к себе, к тому, что происходит у них внутри, но, как ни странно, голова не болела ни у которого. И не было никаких побочных явлений, которые бы говорили, что накануне они нажрались так, что вырубились. Это немного их озадачило, но не более.
   Словно по команде, они вскочили с кроватей и занялись утренним туалетом. Хотя на столике и оставалась ещё водка, но ни один из них не дотронул-ся до неё. Позавтракав остатками вчерашнего ужина, они всё так же молча вы-шли из номера. На улице Фёдор сказал: - Встретимся вечером и обсудим дальнейшие планы.
   - Согласен, - Шурец хотел ещё что-то сказать и видел, что Фёдор не всё сказал, но что-то мешало им высказаться. Шурец знал. Шурец знал, что на-до идти искать, и ещё раз искать. То же самое знал и Фёдор.
   Возле широкой реки возвышались высокие холмы, на них стояли здания разных размеров, жилые государственные и частные дома. То там, то здесь виднелись заводские чёрные трубы, изрыгающие из себя дым. Чёрный дым поднимался в голубую синеву, где вскоре и растворялся, не оставляя после себя следа. Где-то вдали слышался гудок теплохода. По городским улицам шастали автомобили разных марок и разных расцветок. Люди тоже были оде-ты в пёструю и разношёрстную одежду. Кто-то шёл молча, кто-то оживлённо разговаривал, но никто, как казалось Шурцу, не обращал на него внимания. Он пересёк ещё раз улицу и ступил на длинную лестницу, ведущую к сочно-голубой воде. По обе стороны лестницы стояли молчаливые зелёные каштаны. Ветра не было, и от этого казалось, что всё потихоньку умирает, не меняя своей окраски. Через несколько ступенек Шурец остановился и посмотрел налево. На склоне, окружённый деревьями, стоял то ли магазинчик, то ли что-то в этом роде. Присмотревшись, Шурец заметил столики на бетонной площадке, после чего сделал вывод, что там кафе, а не магазин. От лест-ницы туда вела тропка, и Шурец было решил пойти туда и выпить что-нибудь прохладное. И лишь только он собрался свернуть на тропку, как поступила команда: "Ты должен искать". Тут он отвёл от заманчивого места взгляд и пустился вниз по лестнице. Навстречу ему попадались дети, иногда взрослые люди, но никого подходящего он не видел. У него не было кон-кретного плана, а то, что он должен вербовать, он звал, как поп знает "Отче наш". Лестница оказалась длинной и, чтобы дойти до пляжа, ему при-шлось потратить почти двадцать минут. Выйдя на палящее солнце из-под крон каштанов, Шурцу стало жарко. Он скинул с себя лёгкую рубашку и ос-тался в одних джинсах и лёгких шлёпанцах. Спускаться на лесок ему не хотелось, и он брёл по асфальтированной дорожке, которая дугой тянулась поодаль пляжа. Далеко за рекой Шурец увидел снова чёрные трубы, из ко-торых клубился чёрный дым. Шурец медленно шёл, всматриваясь в лица лю-дей, лежащих на пляже. К кому можно было просто подойти и заговорить, он не знал. Как это сделать? Он и раньше с трудом находил общий язык с людьми.
   Ничем неприметная парочка, в возрасте "за тридцать", выпорхнула на бе-тонную дорожку, пройдя немного навстречу Шурцу, и свернула вправо. Вско-ре Шурец потерял их из виду. Раздумывать больше не пришлось. Теперь он был уверен, что это именно те люди, которых он сможет завлечь.
   У него никогда прежде не было такой уверенности в чём-либо. Он сунул рубашку в сумку, которая болталась на плече, и юркнул под зелень дубов, каштанов и ещё каких-то деревьев. Поднимаясь по склону довольно быстро, он вскоре увидел женщину в лёгком платье с босоножками в руках, мужчину в трико, пёстрой майке и кроссовках. Лучи солнца иногда проникали сквозь густую листву и, падая на каштановые волосы женщины, отливались, словно от полировки, а потом женщина снова оказывалась в тени, и казалось, что её волосы принимали другой цвет, более тёмный и какой-то маслянистый. На мужчину Шурец почти не обращал внимания, его вела за собой, как полярная звезда, худенькая женщина со стройной фигуркой. Сквозь цветастые, почти прозрачные трусики просвечивало тело. Созерцая такую красоту, о которой Шурец раньше мог только мечтать, он на некоторое время забыл, зачем ему нужно преследовать такую счастливую с виду счастливую парочку. Подумав об этом, он сразу почувствовал внутри своей головы команду: "Они тебе нужны, и ты должен привести их любым путём". После слов откуда-то извне Шурец потерял всякий интерес к женщине, теперь он её видел, как объект, без которого достигнуть задуманного нельзя. Женщина с мужчиной поднимались довольно быстро по склону, лавируя между стволов дремучих дубов и изредка попадавшегося кустарника. Шурец, на всякий случай, пре-следуя их, старался держаться в тени.
   Мужчина, раздетый до пояса, с профессорской бородкой и тёмными воло-сами, с хорошо заметной сединой, сел за столик возле весело щебечущей женщины и её спутника с приятным лицом. Они даже не обратили внимания на вновь прибывшего. Они были поглощены друг другом в своей беседе. Шу-рец молча наблюдал за ними и всё больше внимания уделял худенькой воз-буждённой женщине. Её прекрасное личико то морщилось, то его складки разглаживались, в зависимости от того, о чём она говорила. К смыслу разго-вора Шурец не прислушивался, ему это было ни к чему. Он выжидал, когда наступит пауза, чтобы сказать кое-что и привлечь к себе внимание. А даль-ше всё по ходу пьесы. Появился ветер и слегка тронул волосы женщины, ко-торые почти касались её плеч. На мгновение карие глаза женщины скользну-ли по Шурцу, и в них появилось удивление. Ещё через несколько мгновений взгляд женщины дольше задержался на соседе, который появился, бог знает, откуда.
   - О, извините, - с ноткой сожаления заговорил Шурец. - Вы были так поглощены друг другом, что не слышали, как я спросил разрешения присесть. Женщина недоумённо посмотрела кругом, увидела много пустующих столиков и снова взглянула на наглеца.
   Есть же другие свободные столики, - произнесла она с очень заметным раздражением. Её спутник тоже с недовольством глядел на Шурца, но, уви-дев мужчину намного сильнее, решил отмолчаться.
   Тысячу извинений, - Шурец слегка приподнял руки, словно сдавался. - Когда я пришёл, столики были все заняты.
   Не может такого быть, - недовольно фыркнула женщина, - неужели люди так быстро ушли? Они же не могли испариться.
   Не ругайтесь, - Шурец почувствовал, что он скоро может потерять па-рочку, но решил идти до конца. - Вы просто были очень увлечены разго-вором и не заметили, что надвигается гроза, и все поспешно решили уда-литься.
   Разве? - женщина подняла глаза к небу и, действительно увидела тём-ную тучу почти над головой, которая готова была вот-вот открыть своё брюхо и поливать всё.
   - Успокойся, Оля, - спутник женщины погладил её по тоненькой, нервно вздрагивающей руке.
   А давайте, выпьем шампанского, - предложил Шурец. - Раз я виноват, то должен искупить свою вину. Официант!
   Извините, что я накричала на вас, - тон Ольги стал миролюбивым.
   Да ладно, пустяки, с кем не бывает. Меня зовут Шурец, - представил-ся он.
   Меня Петр, - спутник Ольги протянул руку.
   А вас Оля, я уже слышал, - Шурец почувствовал, что он теперь сможет ими управлять. Защитная реакция от разных сюрпризов была слабая, и это было ему на руку.
   Ну что, за знакомство, - Шурец опрокинул поднятый бокал в рот и толь-ко потом сообразил, что так шампанское не пьют. - Извините, очень жарко, и пить хочется.
   За знакомство, - Пётр тоже быстро осушил стакан, только Ольга пила играющую прохладу медленно и с наслаждением.
   После затянувшейся паузы нужно было что-то говорить, но Шурца словно кто-то держал за язык. Он знал, что этих людей нужно доставить на озеро, и в то же время он понимал, что, если они туда попадут, то вернутся уже далеко не такими жизнерадостными. А ещё больше ему было жал-ко женщину. Он таких раньше не встречал. Может, он видел и лучших, но это была женщина его мечты.
   Чёрная туча мгновенно закрыла яркое солнце, всё вокруг потемнело, и хлынул дождь, как из ведра. Шурец, Пётр и Ольга вскочили из-за сто-лика и бросились под огромный раскидистый дуб. Платье Ольги намокло и превратилось в почти незаметное одеяние. Шурец видел её сейчас, словно нагую. То чувство, которое его охватило, было ранее незнакомым. Он ни-когда раньше так не желал женщину, да ещё в такой ситуации. Он с тру-дом себя сдерживал, чтобы не наброситься на неё и не овладеть ею прямо здесь, под дубом, в присутствии её спутника. Ольга спиной прислонилась к Петру; по её волосам, потом по щекам стекали струйки дождя, которые в дальнейшем пробегали по шее и исчезали под мокрым платьем и лифчиком. Её небольшая упругая грудь с торчащими сосками, которые выпирали из-под мокрой одежды, поднималась и опускалась. Разум Шурца затуманивался от желания, и он не знал, как заглушить в себе то, что так внезапно про-снулось в нём, дремавшее от самого его начала. Он закрыл глаза, но об-раз Ольги не исчез. Он увидел её голую и не мокрую от дождя, а покрытую бусинками пота. Рот был слегка приоткрыт, откуда вырывались блаженные вздохи. Всё внутри Шурца переворачивалось. Понимая, что ему не унять свои чувства, он открыл глаза. И, что бы произошло дальше, неизвестно, если бы не произошло следующего. Сверкнула молния, так близко и так яр-ко, что, казалось, кругом больше нет реального мира, а остались от него только тени и призрачные силуэты прежних предметов. Только Ольга оста-валась в этом призрачном мире реальной и он сам - Шурец. Её карие гла-за смотрели на него с восхищением и теми же чувствами, которые испытывал он. Гром расколол всю вселенную, и мир снова принял свой прежний реаль-ный лик. Всё встало на свои места и приняло правильные очертания. Гром словно отрезвил Шурца, и те чувства, которые достигли пика, разрушились до основания, превратившись в песок, а потом и пыль, которая исчезла где-то в глубинах его сознания. Снова в голове Шурца появился знакомый ему голос: "Медлить нельзя".
   Какая внезапная гроза, - пролепетала Ольга.
   Да, - согласился Пётр, обнимая её за талию и слегка прижимая к себе.
   У меня есть предложение, - сказал Шурец. Немного помолчал, потом до-бавил: Я занимаюсь туризмом. Кто желает поведать незабываемые места и отдохнуть почти на девственной природе, я такое могу устроить.
   И что же это за места? - поинтересовалась Ольга.
   Места очень красивые, и красоту их описать трудно, только побывав там, можно насладиться по-настоящему и отдохнуть, как следует.
   Сколько длится ваша поездка? - теперь уже поинтересовался Пётр.
   По желанию туристов. Примерно около недели. А если кто хочет больше, может оставаться, сколько ему заблагорассудится, - Шурец лихорадочно про-думывал цену, ибо, если то будет бесплатно, то покажется подозрительным.
   Может, съездим? - спросил Пётр у Ольги. У нас ещё две недели, а в горо-де оставаться нет желания.
   Можно рискнуть, - сказала Ольга и обратилась к Шурцу, - Сколько стоит это удовольствие? - Вы платите только за транспорт и гиду, то есть, мне. А, кстати, у меня есть ещё напарник. Мы набираем примерно десять человек на один поход.
   Шурец взглянул �����������������������������������������������������������������������������������������������������������������������Ольге в глаза, и его снова накрыла волна желания, но это продолжалось всего несколько секунд, потом он овладел собой. В его голове проскользнула странная мысль: " Когда я смотрю на неё или думаю о ней, то власть женщины-рыбы бессильна надо мной". Но эта мысль вскоре исчезла, оставляя после себя какое-то двоякое восприятие владычицы из ледяного диска. Обязательства перед ней стали не совсем такими, как были раньше. Сейчас его разум занимала ещё одна женщина, и, как ему казалось, она вытесняла из его памяти ту, с плавниками, к которой он никогда не испыты-вал похожее хотя бы на симпатию.
   А всё же, какая цена? - настойчиво спросил Пётр.
   Пятьдесят рублей в день, - от балды сказал Шурец.
   Цена вполне годится, - Ольга посмотрела на Шурца и, как ему показалось, в её взгляде было нечто большее, чем интерес к путешествию.
   Когда надо отправляться? - Пётр играл волосами Ольги.
   Через два дня встреча в начале лестницы в двенадцать часов. Необходимые вещи и продукты надо брать свои, - Шурец это говорил потому, чтобы не выз-вать подозрения.
   А если мы передумаем? - Ольга теперь скользнула по всему телу Шурца, за-держав свой взгляд на его почти незаметном уродстве на спине; так как он стоял боком к ним, и горб можно было увидеть.
   Ничего страшного, но вы не забывайте, как можно отдохнуть, - это Шурец сказал скорее не от себя, а кто-то продиктовал его голосом; и звучали эти безобидные слова, как приказ. Он был уверен, что Пётр и Ольга придут.
   Ну, тогда до встречи, - Ольга протянула уже обсохшую руку Шурцу с ка-кой-то игривостью. Тот её пожал легонько, и этим пожатием он хотел передать все желания, которые овладевали им.
   Мы будем, - Пётр тоже пожал ему руку, и они с Ольгой вышли из-под крона дуба на снова вынырнувшее яркое солнце. Шурец ещё раз ощупал тоненькую фигурку Ольги своими глазами и, повернувшись, двинулся к лестнице.
   - Ну, скольких завербовал? - спросил Фёдор, лежавший на кровати и же-вавший какой-то бутерброд.
   Двоих, - коротко ответил Шурец, скидывая сумку и направляясь к окну. Он остановился и вглядывался в панораму города, где повсюду торчали чёр-ные трубы и выпускали такой же чёрный дым.
   -Что-то маловато, - недовольно фыркнул Фёдор.
   Больше не сумел. Завтра ещё буду работать, - Шурец перевёл взгляд вниз на тротуар, где сновали люди. Их лица он с трудом мог разглядеть, но, если бы там появилась Ольга, он бы её узнал. В нём что-то сломилось. Теперь его личность делилась на две противоположные одна другой. Он понимал, что эти два я должны находить компромисс между собой, ибо им житъ в одной оболочке. Он должен выполнить приказ, а с другой стороны, выполнив его, он потеряет то, чего так долго подсознательно искал. Но, если бы не при-каз, то ему бы не встретить женщину, которая всё перевернула в нём, и в его душе наступил хаос, смятение и какая-то безысходность.
   Выезжаем послезавтра, - без всякой злобы сказал Фёдор, - Ты завтра найдёшь микроавтобус, деньги заплатишь вперед, а номер на всякий случай запомнишь или запишешь. Я ещё завтра найду несколько человек.
   А сколько ты сегодня нашёл? - поинтересовался Шурец.
   Пятерых.
   Ну вот, завтра ещё троих найти, и хватит на первый раз, - Шурец потёр подбородок. Его кожа была какая-то странная. - Федор, тебе не кажется, что у нас не растёт щетина?
   Чего? - Фёдор потёр свой подбородок. - Надо же, а я и не заметил. Кожа, словно у младенца. Что это может значить?
   Мне думается, что эта женщина-рыба слепила нас такими навсегда.
   Не понял? - Фёдор сел на кровати.
   Мы будем так выглядеть, пока мы нужны ей, и мне кажется, что, если мы и кушать не будем, то тоже не умрём, а просто будем испытывать чувство го-лода, не потому, что мы голодные, а потому, что мы находимся на земле.
   Ничего не понимаю.
   Мы потому так выглядим, что находимся под наблюдением бабы-рыбы.
   Неужели она как-то действует на нас? - Фёдор задумался.
   Виктор проснулся на третий день немного другим. В тот день, ког-да он находился долгое время под водой, он всё-таки немного пришёл в себя, и Вере удалось дотащить его до постели. Вера периодически кормила его и поила, но в этом не было большой надобности. Он с трудом жевал и почти ничего не глотал, а выплёвывал. Воды пил совсем мало. Вера не зна-ла, что ей нужно делать дальше. Если он пойдёт за помощью, то может про-изойти нечто ужасное, и в том она была больше, чем уверена. Дочь вела се-бя нормально и больше не выкидывала никаких номеров. Виктор с трудом поднял веки и посмотрел на Веру. На его лице ничего не отразилось. Она не могла понять, узнал он её или нет.
   Виктор, - позвала Вера, присаживаясь на краешек кровати, - ты узнаёшь меня?
   Да, ты Вера, - еле слышно проговорил он.
   Ты хоть что-нибудь помнишь? Что произошло с тобой?
   Нет, ничего не помню, - на этот раз он заговорил громче, словно просыпаясь после наркоза.
   Ты сможешь встать? Нам нужно уходить. Она снова тут, эта странная женщина с ледяного диска.
   - Попробую, - он поднялся на локти, потом медленно опустил ноги и сел.
   Спустя ещё некоторое время, он ухватился за спинку кровати и встал на ноги, покачиваясь, словно пьяный.
   Будешь есть? - Вера поднялась и страховала его.
   Да, я очень хочу кушать. У меня такое ощущение, что из меня всё вынули, прополоскали, а потом скова засунули внутрь. И также я чувствую свой мозг полностью пустым и стерилизованным.
   Но ты помнишь, как сюда попал?
   Да, я помню, - он тяжело опустился на кровать. Я помню, как разделся, прыгнул в воду и попал в какие-то подводные голубые лучи, которые об-разовали вокруг меня оболочку, куда не проникала вода, и всё. Сколько прошло дней и как я выбрался на поверхность?
   Сегодня третий день. А на поверхность тебя вынесло что-то невидимое, - она рассказала ему всё.
   Ну и дела, - произнёс Виктор, выслушав Веру, - а я не верил в их су-ществование.
   Плотно позавтракав, Виктор снова уснул. Ему хотелось поговорить с Верой, но силы его покидали, и он опустил свинцом налитые веки, тут же он перешагнул грань, разделявшую реальность от сна. Вокруг него подня-лись серые стены, сложенные из квадратных камней. Впереди появился про-ход, маня к себе чем-то таинственным и жутким. Виктор двинулся с места и ощутил лёгкость своего тела, которое скорее плыло, чем шло. Поворот направо, ещё раз направо, стены всё те же, только стали немного влажны-ми. Ещё поворот, но уже налево; появилось два прохода. Времени для раз-думий не было, в какой проход идти, но выбор его был правильным, в этом он был уверен. Появилось большое пространство с теми же стенами, которое он быстро преодолел, и снова два прохода. Тут он тоже знал, куда шагнуть. Ещё два прохода, и всё та же уверенность. Поворот налево, ещё раз налево, а потом направо. Теперь впереди было три двери: он устремился в правую. Дальше четыре прохода, и снова та же уверенность, куда идти. Стены серые уже мокрые и кажутся слизкими. Под ногами почва твёрдая и сухая. Труднее идти. Не хватает воздуха. Ещё один проход и поворот налево, и лёгкие получают достаточно кислорода. Идти стало легче, и тело какое-то расхлябан-ное, и некоторые его части кажутся чужими. Ещё поворот, теперь он не мо-жет определить, куда, так как потерял почву под ногами, и где верх, где низ, он не знает. Он поворачивается, и снова ноги ступили на твёрдую по-верхность. Стены светлеют и приобретают голубоватый вид. Камни превра-щаются в гладкую поверхность, приобретая цвет ещё голубее. И вот впереди показалась дверь, на первый взгляд, стеклянная, за которой вода. На дне то ли реки, то ли озера стоит ледяной, огромных размеров диск. Виктор упёрся, теперь уже явно ощущая прозрачную твёрдую дверь, пути дальше нет. Ледяной диск медленно поворачивается, и в нём появляется про-ём, размером в квартирную дверь. Проём тёмный. Темнота исчезает, и на смену ей приходит слабо-жёлтый цвет. Появляется женщина-рыба. У неё на руках точно такое же тело, только с мужскими половыми органами. Женщина-рыба делает шаг и оказывается на дне. Ил под её ногами поддаётся, и она проваливается почти по колено. Ношу из рук не выпускает. Она вытаскива-ет одну ногу из ила и делает шаг. Первый с трудом, второй легче, потом ещё один и ещё и, наконец, её ноги ступили на твёрдую поверхность. Те-перь она движется очень быстро куда-то влево от Виктора к тёмной стене.
   Проходит мгновение, она исчезает в стене, и тут же появляется без тела мужского пола. Снова она исчезает в ледяном диске. Ещё мгновение, и сно-ва у неё на руках такая же ноша, как прежде. Виктор наблюдает и ждёт. Женщина-рыба уже вынесла двадцать семь тел. После двадцать седьмой ход-ки она исчезает в диске, проём двери темнеет, диск поворачивается. "Те-перь назад!", - даёт себе команду Виктор. Он понимает: позади сложный путь, и пройти его будет почти невозможно, так как он не запоминал ходы. Он осознаёт, что времени мало. "Назад!", - командует он себе и понимает, что команда неправильная. "Вверх!" - следует следующий приказ. Сначала тем-нота, потом со всех сторон свет, еле заметный, но нарастающий. Ещё нес-колько мгновений, и высоко виднеется золотой диск.
   Время бежит как никогда раньше. Дышать нечем. Тело из каши превраща-ется в более плотное и приобретает форму. Ещё секунда, и лёгкие наполнят-ся воздухом. Яркий свет скользит по скале. Зубчатые скалы, а там внизу домик. Возле домика девочка, в кресле на террасе её мать. Ещё некото-рое время, и Виктор скидывает с себя одеяло, вскакивая рывком с постели на ноги. - Вера, ты где? - он не понимает, что произошло. Голова гудит, и воспо-минания сна, очень яркие, словно реальные, не покидают его.
   - Что случилось? - вбежала Вера и остановилась, увидав стоящего Виктора.
   Я всё знаю.
   Что ты знаешь?
   - Всё. Я знаю всё. Я знаю, где она хранит своих собратьев.
   Объясни мне толком, в чём дело? - Вера недоумённо смотрит на Виктора.
   Сейчас я тебе расскажу. Только не знаю, то ли это был сон, то ли нечто другое, - он опустился на кровать. Какие-то отдалённые отдаляются и уносят с собой пустоту, которая было поселилась в его голове. Он снова медленно собирает всего прежнего себя воедино. Он формирует снова своё "я" в реальности земной жизни. Потом он роняет вслух: " Человеческий мозг сильнее их".
   Ты это к чему? - удивилась Вера.
   Я всё тебе объясню. Только дай время.
   Микроавтобус марки "Газель" плавно покачивало. Стрелка спидометра касалась цифры сто. Дорога слегка вилась вправо, и далёкий обзор её был невозможен. Но Шурец знал, что скоро асфальтовая дорога закончится, и нужно будет свернуть влево на грунтовую. По обе стороны шоссе тянулся лес, и казалось, что они почти не двигаются, и лишь стрелка спидометра опровергала такое ощущение. Их путь лежал прямо на восток. Отражение зеркала иногда выхватывало сквозь деревья красные блики садившегося солнца. На востоке небо теряло сочно-голубую окраску. Водитель вглядывался в тёмную ленту дороги, что-то мурлыкал себе под нос. Шурец сидел у двери, а Фёдор между ним и водителем. Немного наклонив голову, Шурец по-смотрел в зеркало обзора. На заднем сидении у окна сидел Пётр, а Ольга положила ему голову на плечо, и можно было подумать, что она спит. Шурец умышленно не запоминал ничьих лиц, так легче будет сделать то, что они обязаны сделать с Фёдором. Но образ Ольги прямо отпечатался в его голо-ве, и он был уверен, что до окончания своих дней он его не забудет. Во-лосы Ольги были забраны в хвост, а чёлка съехала набок, обнажив слегка выгнутые брови и невысокий лоб. Хотя её глаза были закрыты, Шурец знал, что она не спит. Её лоб слегка морщился, появлялось несколько еле за-метных морщин, а потом он разглаживался, словно она чему-то удивлялась. В салоне микроавтобуса царила сонная обстановка. Ольга словно почувство-вала на себе чей-то взгляд, хотя он и был через отражение. Открыв широ-ко глаза, она взглянула в зеркало внутреннего обзора и встретилась с глазами Шурца. Они очень долго смотрели друг на друга. Всё окружающее их становилось каким-то зыбким и теряло свою реальность, превращаясь в зеркальное отражение, а их взгляды, казалось, встретились не в отражении, а на очень близком расстоянии. Всё вокруг плыло, ворочалось, кувырка-лось, вытягивалось и уменьшалось, словно было из какой-то очень плас-тичной массы, которая могла без всяких физических усилий принимать лю-бую форму и даже менять цвет. Ольга закрыла глаза и тут же открыла, буд-то проверяла, не кажется ли ей это всё, но, открыв глаза, она увидела Шур-ца уже только в отражении. Что происходило несколько мгновений назад, они не понимали и не могли как-то объяснить происходящее. На какой-то промежуток времени они ушли от реальности и встретились где-то за пре-делами действительности, где не нужно было ни слов, ни их тел. Они сли-лись воедино взглядами и словно породнились навсегда.
   Микроавтобус круто свернул влево и запрыгал по неровной поверхнос-ти грунтовок дороги. Лес плотнее приступил к дороге, а солнечные лучи уже больше не выныривали из-за деревьев, и ночь падала на землю. Все в автобусе ожили, зашумели, и сонная атмосфера превратилась в гомон, отго-няя тайну, появившуюся между Ольгой и Шурцом. Водитель включил фары, и казалось, что ночь стала ещё темнее. Незнакомые места для пассажиров-туристов казались таинственными и в то же время интересными. В салоне автобуса появилось какое-то единство, возникшее между незнакомыми людь-ми. Они ещё не знали, что ожидает их впереди и не знали того, что пород-нятся так, как не может сроднить людей ни одна вера, и наступит это ско-ро. Тёмный лес, плотно прилегающий к дороге, будто прятал разных монстров и чудовищ под своим кровом. И казался он таким сильным и могучим, что автобус с группой людей, продиравшийся сквозь него, был песчинкой среди гигантских камней.
   Ближе к полуночи Шурец сказал, расталкивая Фёдора, единственного человека который спал, несмотря ни на что.
   Приехали.
   Разве? - Фёдор открыл глаза и огляделся: кругом стояла глубокая ночь.
   Выходим, - Шурец открыл дверцу и вышел на покрытую росой траву. Люди выходили из микроавтобуса, потягивались, разминали ноги, руки и присталь-но вглядывались в окружающую их ночь. Многие с восхищением любовались окружающей средой, некоторые просто воспринимали увиденное, и лишь Ольга искала своим взглядом взгляд Шурца. Наконец, найдя его, она мысленно задала ему вопрос: "Зачем всё это?" Как ей показалось, он ей ответил: "Так надо".
   Пойдём сейчас, или дождёмся утра? - поинтересовался Пётр у Фёдора.
   Пойдём сейчас, и к утру будем на месте, - Фёдор закинул за плечи свой рюкзак.
   - А может, не будем рисковать? - поинтересовался кто-то из туристов. - Не волнуйтесь, всё в порядке, - твёрдо произнёс Шурец. - Тут недалеко. Я пойду впереди, а Фёдор замыкающим. Ну что, тронулись? - он включил фонарик и шагнул на еле заметную тропу.
   Кое-кто возмущался, некоторые сожалели о своём поступке, но все за-кидывали свою ношу за плечи и шагали за Шурцом. Автобус развернулся, урча двигателем и, словно прощаясь, стал удаляться. Спустя некоторое время две-надцать человек окружала ночь, лес, тишина, и только холодные звёзды свер-кали где-то высоко в небе, словно сочувствуя четырём женщинам и восьми мужчинам.
   Некоторое время за проводником шёл Пётр, а за ним Ольга. Но потом она пожаловалась своему спутнику, что ничего не видит и они поменялись местами. Шагая шаг в шаг за Шурцом, к ней неожиданно пришла мысль: " Я
правильно сделала, что пошла". С каждым шагом в неё вливалась сила, будто невидимая рука её черпала у проводника и вливала в неё, при этом силы проводника не таяли. Она становилась всё бодрее и сильнее, тогда как некоторые в это время жаловались на усталость и сонливость. Вспоминая тот взгляд Шурца в автобусе, Ольга всё больше верила, что она нужна этому человеку, слегка уродливому. Его уродство не сильно бросалось в глаза, и,
если он был одет, то его практически незаметно, и в то же время это уродство таило в себе что-то неземное, таинственное, и хотелось побольше узнать об этом человеке. Ольга поймала себя на том, что о Петре почти забыла, хотя он и шагал он позади неё. Она даже себя укорила за непристойное поведение. Пётр много значил в её жизни, и вот уже пять лет они вместе, а он ни разу не был с ней груб; и она не имеет права думать о каком-то странном человеке, который вызывал у неё непонятные чувства. Через несколько шагов она снова думала уже о том взгляде и, хотя он теперь не смотрел на неё, к тому же их окружала тёмная ночь, она чувствовала себя обнажённой в его глазах. Что странно, ей в действительности хотелось того. Ей хотелось, чтобы все, идущие сзади, исчезли, и они бы остались вдвоём.
   Привал! - громко произнёс Шурец, скидывая рюкзак.
   Ну, слава богу, - Пётр скинул свою ношу и принялся помогать Ольге.
   А далеко ещё? - спросила Ольга, глядя на проводника.
   Нет, - коротко ответил Шурец и выключил фонарь.
   Они остановились на довольно большой поляне где над влажной травой двигался лёгкий туман. Ольга оказалась совсем рядом с Шурцом, и так вышло, что она заглянула ему в глаза. В его глазах она увидела какой-то непонятный голубой огонек и приняла его за отблеск какой-нибудь звезды. Но он немного повернул голову, а огонёк не исчезал - это вызвало тревогу в душе Ольги. Увиденное явно не принадлежало человеку, по крайней мере - земному. Шурец заметил пристальное внимание Ольги и не выдержал, отвёл глаза. Он почувствовал, что не он имеет над ней власть, а она над ним.
  
   Немного перекусив и отдохнув, они снова двинулись в путь. Ольга сно-ва шла вслед за проводником. Шурец пытался понять, что произошло. Эта маленькая худенькая женщина так запала в его душу, что сила женщины-рыбы теряла свою продуктивность. И, если бы у него был выбор, кому подчинять-ся, то он теперь бы смог уйти от чар владычицы свинцовой планеты и полностью подчинился бы Ольге. С приближением к месту назначения Шурец всё больше думал о том, как избавиться от женщины-рыбы. Конкретного плана пока не было, но он знал, что при малейшей возможности он попытается уничтожить ту, у которой в плену. Он не знал мнение Фёдора и боялся, что тот может помешать ему. Выглядело всё очень банально: он встретил женщину, влюбился, и любовь победила чары, сосланные на него. Он вспомнил пристальное рассматривание его глаз Ольгой во время привала. Как ему показалось, она увидела в его глазах нечто такое, чего не должно было быть. Тут он подумал, что при первой возможности рассмотрит свои глаза внимательно: может, в них спрятано то, что даёт женщине-рыбе контролировать его действия. Шурец вышел из задумчивости, когда его фонарь стал плохо светить. Присмотревшись, Шурец сообразил, что светает. Он выключил фонарь, не останавливаясь и оглядываясь по сторонам. Среди деревьев ещё бродили тени ночи и с неохотой отступали перед наступлением дня. Шли они, как казалось Шурцу, правильно, и скоро должны были выйти на пляж возле скал. В голове промелькнули те события, когда четверо посетили пляж с надеждой отдохнуть. Он тогда был другим человеком не только физически, но и восприятие окружающего мира было другим. -0x08 graphic
Мама, там люди! Там те дяди, которые были голые здесь! - кричала вбежавшая Юля.
   - Успокойся, девочка моя. Сейчас мы разберёмся, - Вера прижала Юлю к себе и погладила по головке. После всего, что ей рассказал Виктор, она ждала чего-то похожего. Уйти они собирались именно сегодня, и именно сегодня по-явились эти двое. Может, это были совпадения, а может, и чей-то злой рас-чёт. Этого Вера знать не могла. То чувство, что таилось где-то глубоко в её сознании, теперь всплыло и заняло главное место в ее разуме. Произой-дёт что-то жуткое и ужасное, и будут даже жертвы, может, и большие. Вера, не знала, откуда это взяла, но будет именно так. Она молила бога только об одном, чтобы ее предчувствия оказались ложными,
   Что случилось? - войдя в комнату, спросил Виктор. Он только что про-снулся и чувствовал себя неплохо.
   Точно не знаю, - Вера взглянула на него, и в её глазах застыл ужас.
   Юля, кто тебя напугал? - Виктор обратился к девочке.
   Там те дяди. Они плохие, и ты плохой, - она залилась слезами.
   Почему ты так решила? - Виктор говорил как можно мягче. Он ещё не знал, что она всех считает своими врагами.
   Пойдём, посмотрим, - предложила Вера.
   Не надо! - Юля вцепилась в мать и не отпускала.
   Ты оставайся здесь, а мы пойдём, - Вера оторвала от себя дочь, и они с Виктором вышли на террасу.
   Над западной частью острова висели странные облака. Они, словно тель-няшка, тянулись с юга на север тёмными лентами. Почему-то Вера их сосчитала, их оказалось семь. Это словно дни недели пытались уйти за горизонт, но их что-то не пускало. Вера не знала, что два года назад такую картину видел тот уродец с этого места, только не утром, а вечером. Казалось, что в воздухе витает страх и ужас, который нельзя увидеть чело-веческим глазом. Взгляд Веры медленно перенесся с облаков на пляж возле скал. Там, кто как, лежали люди, у них под головами были рюкзаки, и лишь только двое мужчин явно спорили между собой, стоя поодаль. Вера узнала в них тех двоих. Теперь она на сто процентов была уверена, что эти люди имеют неземное происхождение. Если бы они были не так сильно увлечены своей беседой и заметили, что за ними наблюдают, то тогда, глядевшие ни них, так бы не подумали.
   - Нам лучше уйти отсюда, и как можно скорее, - предложила Вера Виктору, не спуская глаз с двух мужчин.
   - Да, вы с Юлей уйдёте, а я останусь.
   - Но ты же ещё слаб и, если что-то случится, ты не сможешь постоять за себя.
   - Я должна быть здесь, - с порога произнесла Юля. Виктор с Верой одновременно переглянулись. В голосе девочки звучали такие настойчивые нотки, что они никак не соответствовали её возрасту.- Вы можете оба убираться, а мне нужно быть здесь. Я им нужна.
   Кому? - недоумённо спросила Вера,
   - Вон, ей! - девочка указала своим пальчиком куда-то в сторону озера. Взгляды Виктора и Веры последовали за ним.
   Недалеко от озера на поверхности воды возвышалась круглая большая глыба льда, в центре которой стояла женщина-рыба, а из её глаз лились два голубых луча, устремляясь на пляж. Вера с Виктором, ничего не пони-мая, перевели свои взгляды на спящих людей. Над ними появился прозрачно-голубой купол, лежавшие, словно зомби, медленно пошевелились, а потом стали
   Подниматься, и пошатывались, будто были пьяны до беспамятства. Они под-нимались и строились, а два человека, стоявшие в сторонке, наблюдали за этим, и, странное дело, их купол не захватил. Вера с Виктором, как ка-менные, не в силах сделать ни движения, ни произнести ни слова, смотре-ли на такой жестокий захват. Наконец, Виктор мобилизовал все свои силы и двинулся было, вперед, но, ударившись обо что-то невидимое, сел на пол. Он повернулся, и от увиденного покрылся холодным потом. Над ними прозрачно-голубой купол держала Юля. Он рукой толкнул Веру. Она оглянулась
   0x08 graphic
и все поняла. У неё из груди вырвался крик, но достиг только языка и исчез.
  
  
   Она посмотрела девочке в глаза, но не увидела их. Из них выходило два луча, которые через метр образовывали купол, накрывший Виктора и её. До Виктора и Веры дошли теперь те слова, которые ещё совсем недавно произнесла Юля. Девочка помогала женщине-рыбе, даже не пожалев свою мать. Вера чувствовала, как её покидали силы, и вскоре она не смо-жет сопротивляться той силе, которая нависла над ней. Она стала жертвой собственной дочери. Глаза Виктора встретились с глазами Веры. Потом они медленно посмотрели в сторону пляжа, так как разговаривать они не могли. Мужчина с профессорской бородкой кинулся на еле заметную синеву и отскочил от нее, словно мяч. Одна женщина взглянула на него, потом на других, и снова на него. Их взгляды встретились. Не озираясь больше по сторонам, она двинулась к поднявшемуся мужчине. Произошло то, чего никто не ожидал. Она почти беспрепятственно вышла из-под купола, подошла вплотную и обняла мужчину за шею. Остальные девять человек уже шли по ледяной дорожке, идущей от берега к ледяному диску. Вскоре они достигли центра, и по одному исчезали из поля зрения. Тут же исчезла ледяная дорожка, и через несколько минут диск утонул в глубине озера.
   Когда диск исчез, освободились от плена Вера и Виктор. Девочка, пробежав мимо них, остановилась перед домом, глядя на троих людей на пляже. Мужчина с небольшим горбом легонько отстранил от себя хрупкую женщину и повернулся к рядом стоящему человеку. Без всяких предисловий он нанёс такой сильный удар в челюсть рядом стоящему, что того оторвало от земли, и тело, сделав дугу в воздухе, головой зарылось в песок. Мужчина с профессорской бородкой рванулся с места и хотел было навалиться на своего противника, но произошло непредвиденное. Из глаз девочки вырвалось два коротких луча, напоминающих стрелы, и в один миг они достигли цели0x08 graphic
0x08 graphic
, ударившись о плечи Шурца, отбросили его метров на шесть назад. За это время первый мужчина сумел совладать с собой и подняться на ноги. Виктор в это время действовал молниеносно. Он нырнул в дом, и спустя мгновение был уже на террасе с одеялом в руках. Два больших прыжка, и он стоял рядом с девочкой; не размышляя, он накинул на нее одеяло и повалил на землю.
   - Держи её! - крикнул он Вере. - Но... - Вера ещё никак не могла решиться. Она понимала, что Виктор действует правильно. Но Юля была её дочерью, и держать её под одеялом Вере не хотелось. Поборов в себе материнские чувства, она двинулась к Виктору, который прижимал к земле закутанную девочку. Она трепетала, и у неё сил было явно больше, чем мог иметь в этом возрасте нормальный ребёнок.
   Быстрее! - снова крикнул Виктор.
   Отпускай! - она сменила руки Виктора и прижала Юлю. Девочка не плака-ла, а рычала, как животное.
   Виктор босиком, в брюках и футболке рванул с места. Он видел, как брюнет поднялся, подскочил к рюкзаку, вытряхнул его содержимое, раз-грёб вещи и достал нож. Второй мужчина успел ещё только подняться, ког-да брюнет бросился в атаку с ножом. Удар ножа Шурец сумел отбить, но кулак левой руки Фёдора достиг цели и впился ему в солнечное сплетение. Шурец согнулся пополам, теряя над собой контроль. Фёдор пинком в грудь свалил его на землю, мгновенно оседла его, и занёс нож для удара. Ольга понимала, что у неё слишком мало сил, но она бросилась на руку Федора, и лезвие ножа скользнуло по предплечью Шурца, разрезая рубашку и оставляя кровавый след. Фёдор оттолкнул Ольгу второй рукой и снова занёс руку со смертоносным оружием. Виктору оставалось ещё два метра, и он прыгнул на спину брюнета, обхватил его шею руками и свалил с Шурца. Фёдор без труда освободился от Виктора, и пинал его ногами, лёжа. Шурец встал на четвереньки. Дышать он не мог, но голова соображала. Ольга лежала неподалёку в песке и всхлипывала. Её вид заставил Шурца включить все свои резервные силы. Он сделал глубокий вдох, и в последнее мгновенье перехватил руку Фёдора, которая снова стремилась к горлу Виктора. Незнакомый Шурцу человек хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Шурец нанёс ребром левой руки удар Фёдору по шее. Тот выронил нож, но почти тут же взял себя в руки. Сила у него была дьявольская, и он снова потянулся к ножу второй рукой, нацеливая в челюсть Шурцу. Шурец опередил его и, схватив нож, нанёс удар прямо Фёдору в сердце. Лезвие вошло в грудь по самую рукоятку. На лицо Шурца брызнула горячая кровь. Изо рта Фёдора вырвался чёрный клубок, который вскоре превратился в тёмное облачко, а потом растворился где-то высоко в воздухе. Шурец поднялся с чужой кровью на лице, схватил Виктора за футболку и потащил к воде. Грудь Виктора тоже была вся в крови. Вера, увидев это и не понимая, что происходит, отпустила трепыхавшуюся Юлю и бросилась на пляж. Она что-то кричала, но никто не слышал её, или делали вид, что не слышат. Она была на половине пути, когда здоровый с горбом человек зата-щил Виктора в воду и окунул его с головой, потом и сам окунулся. Вера, понимая, что бессильна, упала на колени. Из её глаз хлынули слёзы, силы её покидали, и сердце вырывалось из груди. Она свалилась на бок, закрывая глаза.
   Ольга помогла Шурцу вытащить на берег Виктора, потом она сама умылась, показала Шурцу на лежавшую поодаль женщину. Виктор быстро пришёл в себя, и вскоре Вера убедилась, что он жив. Фёдор, залитый собственной кровью, лежал на красном песке. Только оставленные рюкзаки напоминали о том, что тут был ещё кто-то.
   Солнце катилось уже по второй половине неба. Они сидели за сто-лом, и Шурец вёл свой рассказ. Рядом с ним сидела Ольга и не прерывала его, только маленькая Юля спала. Она уснула тут же, как только увидела мёртвого Фёдора в луже крови.
   - Значит, это ты и есть тот уродец, хозяин этого дома, я так и думала. А мёртвый человек - это Фёдор, и он оказался на их стороне, как и моя дочь, - Вера устало опустила глаза.
   - Я в это не верю, - возразила Ольга, - такого не может быть. - Может, - спокойно произнёс Виктор, - ещё как может. Теперь слушайте меня. Я уже рассказывал Вере о моём странном сне, и мне кажется, что это скорее было видение, а не сон. Так что надо попробовать поискать в скалах вход в пещеру. Я больше, чем уверен, что он там есть.
   - Ну и что мы сможем сделать? - поинтересовался Шурец. - Она очень силь-ная, а теперь, захватив ещё девятерых, сил у неё прибавится. -- Я не знаю, что мы должны сделать, но мы должны хоть попытаться унич-тожить её, - Виктор подумал и добавил: Теперь уже, наверно, их.
   Голыми руками? - недоуменно спросил Шурец.
   - Сомневаюсь, что оружие для них может представлять какую-то угрозу.
   Может, нам лучше отсюда убраться? - с испугом спросила Ольга,
   Убираться нельзя, - Шурец взглянул на Ольгу. - У них или у неё девять человек, и любой из них может стать вербовщиком. Так что один выход. Нужно драться.
   А может Юля нам поможет? - робко предложил Виктор.
   Что? - Вера вспыхнула. - Она же ребёнок, и я не позволю. Вы слышите, я не позволю!
   Ну ладно, успокойся, - Виктор хотел коснуться ее плеча, но она отдёр-нула его. - Если не помогать, то хотя бы не мешала.
   А как я могу её остановить? Она неуправляемая в таких ситуациях, сам видел.
   Я думаю вот что, - Шурец хлопнул легонько по столу. - Женщины и дево-чка должны уйти отсюда немедленно. Я всё сказал, и будет так.
   Согласен, - поддержал его Виктор.
   Я не хочу уходить и оставлять тебя одного, - запротестовала Ольга, Пусть она уходит одна со своей девочкой.
   Ты уйдёшь тоже, - металлическим голосом произнёс Шурец. Ольга даже вздрогнула и поняла, что спорить бесполезно.
   - Ладно, - фыркнула Ольга.
   Тогда собирайтесь, а мы с Виктором закопаем Фёдора и пойдём искать вход.
   Но где мы потом встретимся? - Ольга уставилась на Шурца.
   В городе, там, где и познакомились. Приходите туда каждый день с Верой в двенадцать часов. Всё, разговор закончен! - Шурец понимал, что, побольше настойчивости Ольги, и он бы сдался. - Ну и отдохнула, - проворчала Ольга, поднимаясь из-за стола, - чёрт бы тебя побрал с твоими девственными местами, - она так взглянула на Шурца, что тот готов был провалиться под землю, столько в её взгляде было презрения. - До встречи, - Шурец вышел из-за стола и, не оглядываясь, пошёл к пляжу. Он посмотрел на запад озера. Ровные тёмные полоски облаков тянулись с юга на север. Он вспомнил тот день, когда видел уже такие странные облака, как сейчас. Виктор следовал за Шурцом и тоже смотрел на причудливые облака. " Такие не часто увидишь", - подумал он.
   Шурец остановился возле распластавшегося Фёдора. Около раны, где тор-чал нож, уже вовсю орудовали мухи. Глаза Фёдора закатились под лоб, рот был открыт, а из него тянулась красная дорожка из запёкшейся крови. Зрелище было неприятное, но Шурец поймал себя на том, что не испытывает к этому человеку никакой жалости. "Может, когда-то и он не испытывал ко мне
никаких человеческих чувств, когда я действовал под воздействием неведомой мне силы", - подумал Шурец, наклонившись, схватился за рукоятку ножа, выдернул его и швырнул подальше в воду. Потом подхватил Фёдора за ноги и поволок его к краю пляжа, оставляя неглубокую борозду. Виктор босыми ногами загрёб красное пятно на песке и, следуя за Шурцом, продолжал заметать след. Почти у самого леса Шурец остановился и начал руками разгребать песок, делая яму для могилы своего друга. Виктор при-соединился к нему. Через пятнадцать минут яма была вырыта примерно около метра. Они вдвоём молча спустили труп в своеобразную могилу, и так же молча закидали её. Эта процедура не нравилась Виктору, но другого выхода не было. Виктор сел поодаль могилы и обхватил колени руками. Шурец направился к рюкзакам на берегу. Он подошёл к тому, который был выпотрошен, поднял какой-то мешочек, потом подошёл к другому и сунул мешочек в него. Затем он закинул рюкзак за плечи и направился к скалам. Виктор посидел ещё немного, поднялся. Ничего не понимая, последовал за мужчиной с профессорской бородкой.
   На скалы можно было забраться только из леса. Со стороны пляжа они были недоступны. Два человека, один из них босой, вошли в лес. Виктор осторожно ступал и ругал себя за то, что пошёл босиком. Шурец довольно проворно огибал деревья, словно зная, куда надо идти. Он подошёл к куче сухого хвороста, сунул туда свою ношу и, не оглядываясь на своего спутника,
продолжал путь. Виктор терялся в догадках и, как он не пытался дать какое-то объяснение повадкам впереди идущего, ничего не получалось. Откуда он мог знать, что думает человек, с такой лёгкостью зарезавший своего друга, а потом грубо закопавший его в песок, как скотину. Теперь Виктор решил быть настороже, ибо такой человек может в лю-бую секунду и его зарезать, как свинью. " Если быть честным, то у него не было выхода", - думал Виктор. - " Но похоронить его он мог хоть как-нибудь по-другому. В конце концов, взял бы лопату и выкопал яму поглубже. Я тоже хорош, помогал ему и даже не сказал ни слова в протест его действия. И зачем мне всё это? Если всё кончится, как я смогу дальше жить? Самое глупое, что я сделал в этой жизни, это то, что пришёл сюда. Мне же сам бог сделал знак, чтобы я не шёл сюда. Нужно было возвращаться назад, когда я заблудился. Ну, да что теперь..."
   Шурец пытался понять и даже заглядывал внутрь своей души, чтобы понять, почему он не испытывал никаких чувств к Фёдору? Это его мучило, но Фёдор был для него не человеком, потому что, когда появился ледяной диск, он напрочь отказался противостоять женщине-рыбе, хотя Шурец его почти умолял. Но тот наотрез отказывался, и был прямо одержим тем, чтобы как
можно быстрее сбыть людей, словно те были животные или даже хуже. "Нет, это был уже нечеловек", - мысленно подвёл итог Шурец. - " И никакой силой его нельзя было вернуть к реальной земной жизни. Я бы, наверно, не лучше его оказался, если бы не Ольга. Да, Ольга. Чем дальше она от меня, тем хуже я себя чувствую. Словно меня раздевают и, если я встречусь с владычицей, то буду полностью обнажён. Нет, Ольгу нельзя было отпускать от себя. Но Вера и её дочь тоже бы пошли за нами, а дочь её опасна, она на стороне владычицы. Как бы я хотел от всего этого избавиться и оказаться где-нибудь в тихом спокойном местечке, а рядом была бы Ольга. Но, конечно, если бы такое произошло, то моя внешность изменилась бы. А на того уродца, каким был я раньше, она бы даже не взглянула. Или посмотрела бы с отвращением. И так плохо, и так плохо. А может, еще старцем стал, каким был на свинцовой планете". Мысли Шурца прервались, когда он оказался возле высокой скалы, увенчанной несколькими зубчатыми окончаниями. Виктор остановился рядом. Недавно они вышли и з леса и поднимались по крутому склону, пока не наткнулись на каменную преграду.
- А как дальше? - поинтересовался Шурец, глядя на Виктора.
   - А я откуда знаю? - Виктор пожал плечами и, когда заглянул в глаза Шурца, то даже вздрогнул: в них плясали еле заметные голубые огоньки.
   Что с тобой? - удивился Шурец, когда увидел побледневшее лицо Виктора.
   Со мной ничего, а вот с тобой, - Виктор попятился назад, оступился, начал падать и, делая шаг, наступил на острый камень, потерял равнове-сие и рухнул на землю.
   Ты что, дьявола увидел? - Шурец рванулся помочь Виктору.
   - Не трогай меня! - завопил Виктор, отмахиваясь руками, словно от какой-то нечисти. - Да что с тобой? - Шурец остановился.
   Ты один из них, вот почему ты так обошёлся со своим другом, - всё то, что держал при себе Виктор, вырвалось наружу. - Я всё думал, почему ты так бесцеремонно закопал его, как скотину, и даже не дрогнула ни единая мышца на твоём лице. Какой я дурак, что пошёл с тобой, я никогда себе этого не прощу! - Виктор схватил камень и швырнул в Шурца, лёжа на спине. Виктор был шокирован, когда увидел, как этот громила поймал в воздухе камень, но не кинул его обратно.
   Или ты говоришь, что такое непристойное увидел во мне, или я размозжу тебе голову, - поигрывая камнем, зло сказал Шурец.
   - Я... - Виктор не знал, что ему делать и что говорить, он только щёлкал зубами, не при этом не произносил ни слова.
   Ты будешь говорить?
   Я увидел в твоих глазах...
   Ну, я жду, - Шурца заинтересовало, и он перестал подкидывать камень. Он вспомнил, что и лицо Ольги ночью на привале было более чем удивлён-ным.
   - В твоих глазах я видел голубые огоньки, - выдавил из себя Виктор.
   Голубые огоньки? - переспросил Шурец. Теперь он понял, как владычица управляла ими. Они были под её полным контролем, и потому сделали всё, что она требовала. - Вот стерва! - вслух выругался Шурец.
   Кто? - Виктор уже сел и растирал ногу, которой наступил на камень.
   Не бойся, не ты. Теперь я знаю, что между ней и мной есть прямая связь, такая была и с Фёдором. Ты сможешь идти? - обратился он к Виктору.
   - Думаю, что да, - Виктор поднялся и пристально посмотрел на своего спутника. - А ты не прихлопнешь меня?
   - Брось дурить, - Шурец взглянул на камень в своей руке и зашвырнул его в лес.
   - Ты слышишь? - обратился Виктор к Шурцу.
   Что?
   Мне кажется, откуда-то доносятся странные звуки. Таких я раньше ни-когда не слышал.
   Звуки? - Шурец затаил дыхание и медленно повёл головой. Голова за-мерла, и он вскоре сказал: Слышу, они доносятся, будто из скалы.
   Правильно, - подтвердил Виктор.
   Надо искать вход, - Шурец сделал шаг влево и ступил на какую-то траву. Его нога только коснулась земли, и он исчез так быстро, что Виктор ниче-го не понял, и лишь только грохот сыплющихся камней говорил о том, что Шурец провалился под землю.
   Ты где? - спросил Виктор, мгновенно оказавшись возле дырки.
   Не ори, я тут, рядом, и звуки слышу неплохо. Спускайся сюда, тут всего около двух метров, - Шурец стоял на коленях, вглядываясь в темноту. Но то была не такая уж и темнота. Правда, он ещё ничего не видел, но глаза привыкали к незнакомому освещению. Впереди в большой пещере мерцали какие-то разноцветные блики, и трудно было определить, от чего они отбиваются или возникают от какого-то источника. Присмотревшись, он сделал вывод, что это какой-то световыделяющий источник.
   Что это? - спросил Виктор, когда спустился и присел на корточки, всматриваясь в причудливые мерцающие цвета. - А мне откуда знать?
   Но ты... - Виктор хотел сказать, что тот должен знать, раз он один из них, но передумал.
   - Ты ошибаешься, я не один из них. Да, я там побывал, и ты слышал, что я рассказывал, но я и сам не знал, что между мной и женщиной-рыбой есть такая прямая связь.
   Ладно, забудем об этом.
   Как они ни напрягали своё зрение, как ни вглядывались, но, кроме того, что видели, больше ничего не было. Свет выходил откуда-то снизу и казался очень далёким. Гул, который они слышали, когда были снаружи, был сильнее, с раздражением влезал им в уши, словно он был материаль-ным. Свет тем временем оставался прежним. - Такое ощущение, будто мы на-ходимся на аэродроме, и работают реактивные двигатели, а аэродром укрыт навесом, - сквозь который не проходит звук, - сказал Виктор и слегка сме-нил позу. Несколько камушков выскользнуло из-под его ног и покатилось вниз. На некоторое время падение камней заглушило странный звук, и каза-лось, что не маленькие камни катятся вниз, а целый водопад обрушился с высокой горы булыжников и лавиной несётся в пропасть. Спустя некоторое время звук падающих камней умолк, и снова царил неизвестный гул. - Замри, - прошипел Шурец.
   Но у меня ноги затекли.
   Я тебе сказал, замри! Тот гул, который мы слышим, не такой уж силь-ный, здесь просто великолепная акустика. Слышал, как маленькие камушки гремели, падая вниз? Нам может казаться, что мы тихо говорим, а на са-мом деле будет слышно далеко.
   Слушай, может, спустимся вниз? - предложил Виктор. - Я не вижу никако-го смысла оставаться здесь.
   Заглохни, я тебе сказал. Я считаю, что нам лучше понаблюдать некоторое время, мы же ничего об этой пещере не знаем.
   Надо пойти и проверить, - настаивал Виктор.
   Ещё раз пикнешь, я тебе башку отвинчу и скажу, что так и было.
   Ты какой-то ненормальный.
   Молчи! - Шурец протянул руку к Виктору, тот дёрнулся и полетел головой вниз. Раздался неимоверный грохот. Шурец не видел, как тело Виктора скользит вниз, но определить было можно, что скольжение по камням приносит ему боль, потому что он вопил и матерился на чём свет стоит. Его маты усиливались во сто крат, только покинув его язык, и поднимались до невидимого свода, где и заканчивали свой путь. Оглушаемая ругань сопровождалась падением камней, летевших вниз вместе с Виктором. Шурец поднялся с корто-чек, но тут же опустился, ибо знал: неверный шаг, и он последует за сколь-зящим по склону. Он снова принял прежнюю позу. Глухой удар, и тишина. Через мгновение снова неземной гул. " Пришибся, бедолага", - подумал Шурец, напря-гая до предела зрение. Ему казалось, что время остановилось, и лишь судя по гулу он определил, что это не так. Ноги уже стали деревянными, но сменить положение он не решался.
   Жёлтый свет усилился и почти затмил остальные блики. Он вырос, как казалось Шурцу, до трёх метров. Остальные, словно все цвета радуги, как облачка плавали внутри, сменяя друг друга. И, что странно, он не мог оторвать своего взгляда от неземной красоты; когда он спохватился, то увидел, что вокруг желтого сияния медленно двигаются какие-то фигуры. Присмотревшись, он понял, что это не кто иные, как те, которых увели под голубым колпаком от пляжа. Свет стал ещё ярче, и теперь можно было разглядеть даже их лица. Тут Шурец впервые пожалел, что не запоминал лики тех, кого привёл сюда, но его глаза всё же выхватили из круга бледные щёки Петра, спутника Ольги. Его глаза были потухшие, и в них присутствовало безразличие. Все люди были ещё одеты. Было такое ощущение, что ещё немного, и они начнут раздеваться. Всё очень походило на какой-то ритуальный танец, после которого начнётся жерт-воприношение. " Ну, конечно, так оно и будет, - с досадой подумал Шурец - Из них высосут человеческую энергию и выбросят на берег". Думая так, он очень удивился, когда увидел, как поднялся Виктор и, пройдя несколько шагов, влился в круг. Это просто шокировало Шурца. Монотонный гул не утихал, и люди продолжали, как сонные мухи, идти друг за другом. Жёлтый свет бил из земли. Всё становилось сочнее, ярче и лучше.
   Он был поглощён созерцанием ранее неизвестного ему света. Тем временем освещение становилось ярче. Облачка ровным цветом принимали причудливые фор-мы и, словно вытесняя друг друга, становились на место предыдущего цвета. Они становились сочнее и ярче. Некоторое время Шурцу казалось, что он слил-ся с теми цветами в ярко-жёлтой оболочке и, забыв про всё, движется в их упоённом странным гулом танце. Он с трудом оторвался от неописуемой красо-ты и взглянул на то, что происходило вокруг.
   Взору Шурца открылся довольно широкий освещенный круг. Слева от не-го, неподалёку от живого круга, виднелась яма с какой-то жидкостью. Жид-кость могла быть и водой, но её цвет был жёлтым оттого, что попал на неё такой цвет. Когда стало ещё ярче, он сумел разглядеть в жидкости существа, похожие, как две капли воды, на владычицу. Они медленно плавали под поверх-ностью, зацеплялись друг за друга своими плавниками. Некоторые из них ше-велились, и 'Шурец подумал, что это те, которые получили дозу энергии от Виктора, когда тот было исчез на некоторое время под водой. Это Шурец знал из рассказов Веры и самого Виктора. Он не знал, правильны ли были его предположения, но другого обвинения не было. Его глаза ощупывали кругообразную, довольно большую пещеру в надежде увидеть женщину-рыбу. Та не попадалась взору Шурца. Теперь он мог определить, откуда доносится гул. Когда свет становился ярче, гул усиливался. Они с ещё большим раз-дражением пропускали его в мозг. Ещё мгновение, и Шурец был готов скатиться вниз и присоединиться к кругу.
   Но тут он ощутил какой-то невидимый толчок в затылок и словно проснулся. Такое могло произойти, если бы была рядом Ольга. "Откуда ей тут взяться?" - подумал он, но этот толчок довольно сильно его отрезвил. Он посмотрел на полусонных, полумёртвых людей, влачивших за собой ноги. На него с противоположной стороны круга сквозь жёлтый столб света смотрели глаза. Он их узнал, хотя и расстояние было довольно большим. Это на не-го смотрел Виктор. Чего ждёт Виктор от него, Шурец не знал. И даже не мог догадаться, хотя напрягал свой разум и воображение. Виктор нуждался в помощи, и это было явно, но как он сумел не поддаться свету и звуку, который так околдовал? " Может, там по-другому всё воспринимается?" - промелькнула мысль в голове Шурца. И он уже готов был рвануться вниз, как его взгляд наткнулся на нечто страшнее и ужасное. То, о чём он даже боялся помыслить. В жидкости существа сдвинулись в сторону, а у края по-явилась дыра голубого цвета. Из голубого тоннеля по ступенькам поднима-лись Ольга с Верой, позади них шла женщина-рыба, а рядом девочка. У обеих из глаз лились голубые лучи, держа единый прозрачно- голубой колпак над впереди идущими женщинами. От увиденного у Шурца перехватило дыха-ние, и он сел. Вниз полетели камушки, заглушая своим грохотом противный гул. На тёмных стенах пещеры медленно плясали уродливые тени. У Шурца всё перед глазами поплыло, и силы покинули его. Он начал медленно сколь-зить вниз, а через мгновение его тело уже летело с огромной скоростью. Спасло его только то, что он перемещался вперед ногами. Долетев до низу, его ноги уперлись в твёрдую почву. Грохот, сопровождавший его, заставил Веру и Ольгу посмотреть в его сторону. Глазами он встретился с Ольгой и почувствовал в себе огромную силу. Теперь он имел поддержку. Ольга шаг-нула в его сторону и беспрепятственно прошла сквозь ограду, висевшую над ней. Вера тоже рванулась за ней, но, ударившись о невидимую стену, рухнула на землю. То, что началось, никак не входило в планы владычицы. Ей пришлось посмотреть, куда это направилась её пленница, и тем самым ос-вободила Веру. Вера этим воспользовалась и бросилась к Виктору. Виктор явно не был под воздействием магического гула и света и тут же бросился ей навстречу. Люди, ходившие вокруг жёлтого столба, вздрогнули. С их мертвенно-бледных лиц слетели маски, и они с широко открытыми глазами оглядывались.
   Я понял, что нужно делать, - сказал Шурец, когда к нему подошла Ольга.
   И что? - как-то равнодушно сказала сна, словно её ещё не покинул полно-стью контроль владычицы.
   Нам нужно смотреть друг другу в глаза. А, если мы взглянем на неё, тогда всё.
   Но это не выход. В таком случае мы никогда не выберемся отсюда.
   Должны выбраться. Я знаю одно, что она бессильна, когда мы смотрим друг на друга, - он пока не знал, что делать дальше, но это было хоть ка-кое-то спасение.
   Вера и Виктор обнялись, словно старые любовники, и был у них такой вид, словно они встретились там, где и назначили встречу. К ним подбе-жала Юля и подёргала маму за трико; она готова была расплакаться, но тут взгляд женщины-рыбы коснулся её, и она снова приняла маску жестокос-ти, отступив на несколько шагов. Виктор понимал, что начинается неразбе-риха, и ею надо воспользоваться во что бы то ни стало. Как он понимал, владычицу больше всех интересовал Шурец, и понимал это, видимо, сам Шурец, но пока никаких действий не предпринимал, тоже ждал подходящей ми-нуты.
   Голубые струи владычицы устремились на жёлтый столб света. Столб вспыхнул, а вместе с ним и гул усилился. Он прямо разрывал ушные ракови-ны и углублялся к третьему уху; именно ощущалось, что звук материален и с трудом протискивается в уши. Почти все закрыли уши ладонями, кроме владычицы и маленькой девочки с каменным лицом.
   Мелкие жёлтые искры полетели в разные стороны, а светящийся столб достиг потолка пещеры. Несколько существ в жидкости почти поднялись, видимо, пытались прийти на помощь своей хозяйке, но сил не хватило, и они плюхнулись, разбрасывая брызги жёлтой воды.
   Люди занимали уши и оглядывались. Наконец, все взгляды присутствую-щих прилипли к Шурцу. Они больше не замечали женщину-рыбу, ибо толком не знали, как сюда попали. Виноват был во всём один человек, пригласив-ший их поведать девственные места. Того человека теперь не было здесь, а был его коллега, и всё зло, ненависть могли вылиться именно на него. Они медленно двинулись к Шурцу. Назад ему путь был отрезан, а прорваться вперед и думать не стоило. Они его попросту разорвут на куски, и будут правы. Ольга всё понимала не хуже Шурца и, по всей видимости, могла пе-рейти на сторону туристов. И это Шурец понимал, но, если она это сделает, то тогда владычица снова сможет распространить над ними свою власть. Шу-рец лихорадочно соображал, мысли путались, от сильного напряжения кру-жилась голова. Виктор воспользовался неразберихой и, когда женщина-рыба опустила его со своего поля зрения, а находился он рядом с ней, он от-толкнул Веру и рванулся с места. Прыжок его был великолепным.
   Руки Виктора сомкнулись на шее владычицы, и в первое мгновение он хотел отпрянуть. Её кожа была холодная и шершавая, как у жабы, а гни-лой запах ударил в нос. Такой запах ему был знаком. Это был смрад мерт-веца. Он переборол себя, его руки сжимали шершавую шею, а одно колено упёрлось ей в спину, и он хотел было её опрокинуть на землю. Сильный удар её плавника по руке отбросил Виктора в сторону, и он, пытаясь сохранить равновесие, повис на краю ямы с жидкостью и рухнул туда. Через секун-ду он вынырнул, выплёвывая вонючую воду. Тот же запах, что и от женщины-рыбы, сейчас вырывался у него изо рта, носа, глаз. Жидкость, в которой он ба-рахтался, воняла разлагающимися трупами. Виктора вырвало. Спазмы в желудке продолжались, но он сдерживался, потому что нужно было много силы, дабы удержаться на поверхности. Вонючая вода казалась какой-то липкой и засасывала тело Виктора, как болото. Он делал быстрые движения руками и ногами, но это мало помогало. До края ямы было не больше метра, но это ничтожное расстояние ему казалось огромным. В конце концов, он сделал несколько рывков и ухватился за край сыпучего берега. Хотя руки с трудом удерживались за сыпучую землю, он нашёл ещё силы и грудью выполз на хо-лодную глину.
   Шурец в это время наблюдал, как ни него движется живая стена. Лица наступавших горели негодованием и ненавистью. Ждать милосердия от разъя-рённых и обманутых было глупо. Шурец лихорадочно соображал, но ничего под-ходящего не приходило на ум. Ольга не отрывала от него взгляда, и по её виду можно было определить, что и она в некой степени солидарна с теми, которые оказались в этой ситуации. Полукруг приближавшихся становился плот-нее, и оставалось до него не более двух метров. Наступил тот момент, когда люди должны были рвануться и по частям разорвать Шурца. Так бы оно, наверно, и сталось, если бы не защита, пришедшая от владычицы. Она, видимо, понимала, что, если потеряет человека, с которым имеет прямую связь, то её неземная сила будет сломлена разъярёнными людьми. Жёлтый свет с ярки-ми разноцветными огнями в нём мгновенно исчез вместе с невыносимым гу-лом. Наступила кромешная темнота и такая же тишина. Все от неожиданности замерли. Шурец воспользовался этим, словно знал, что такое может произойти. Он рванулся в сторону, и через несколько прыжков оказался в недосягаемости разъяренной толпы. Тишина стояла недолго. Раздались крики на разные лады: "Лови его!", "Они сбежали!", "Да она тоже с ним!", "Сволочи!". Крики стано-вились громче, и вскоре уже было не разобрать, кто что кричит.
   Ольга, услышав первый же прыжок Шурца, сообразила, что делать дальше. Она прекрасно понимала, что, если останется на месте, то её затопчут и да-же не заметят. Она рванулась за Шурцом. Сделав несколько быстрых шагов, она обо что-то ударилась и замерла. Посыпались камушки, но их шум заглу-шил рёв озверевших людей. Они всем телом прижались к холодной стене и, почти не дыша, ждали. Некоторые из нападавших споткнулись, другие просто пробежали по ним за своей жертвой. Темнота полностью сбила их с ориентира, и они теперь, как стадо баранов, кружили почти на месте, не имея ни ма-лейшего понятия, куда двигаться дальше.
   Сверкнуло два голубых луча и, как прожектора, скользнули по темным стенам пещеры; появилось ещё два луча, но невысоко над полом, и поплыли в проти-воположном направлении. Вскоре лучи встретились на куче людских тел. Те барахтались, сталкивали с себя других, пытаясь освободиться. Почувство-вав на себе странное ощущение, живая куча замерла, и вскоре они все под-нялись на ноги, вглядываясь туда, откуда лился свет. Люди снова очень быстро превращались в податливых, а их тела становились мягкими, словно из теста.
   " Она потушила свет не для того, чтобы помочь мне, а для того, что-бы снова взять контроль над вышедшими из под её власти людьми", - подумал Шурец и, медленно пятясь, одной ногой нащупал край ямы, в которую, как он видел, свалился Виктор. Отступать было некуда. Он выругался про себя с негодованием. Его глаза скользнули по туристам, а потом немного в сторону, и он вздрогнул. Ольга, стоявшая позади толпы, приближалась к ней. Она снова оказалась под её колпаком. Шурец теперь пошарил ногой влево и на что-то наткнулся.
   Это я, - еле слышно проговорил лежавший на земле Виктор.
   Мы должны напасть на неё сзади, - тоже шёпотом произнес Шурец. - Правильно.
   И не медля больше, - процедил Шурец и рванул с места, не дожидаясь, когда поднимется Виктор.
   До владычицы оставалось метра полтора, когда Шурец прыгнул. Он пра-вой рукой сделал захват за шею и давил, сколько было сил, не обращая вни-мания на вонь, которая неслась от женщины-рыбы. Она приподняла немного свои руки, и её плавники шлёпнули Шурца по ушам, да так сильно, что он свалился на землю. Сразу же Виктор ухватился за её шею, но и он был сбит тем же способом. Шурец быстро пришёл в себя и ухватился за её ногу, рванул в сторону, и владычица, не удержав равновесия, рухнула наземь. Они вдвоём с Виктором навалились на неё и в четыре руки давили на горло. Голубые лучи начали медленно тухнуть. Ещё немного, и пещеру уже освещали два малень-кие лучика, от которых было почти темно. На этот раз толпа, хоть и вышла из оцепенения, но стояла неподвижно. Виктор с Шурцом продолжали давить на горло, им казалось, что ещё немного, и её голова отвалится. Тело её покры-валось слизью и пропитывалось трупной вонью так, что Виктор не удержался, и его вырвало прямо на лик владычицы. Ещё немного погодя тело преврати-лось в грязь, и Виктор с Шурцом отпрянули, вытирая руки о землю. Малень-кие лучи освещали разлагающееся тело до тех пор, пока потекла из него не-большая грязная лужица. Потом девочка повернула голову к жёлтой воде. Сде-лав несколько шагов, девочка своими голубыми лучами проделала тоннель в вонючей жидкости, появились ступеньки, ведущие вниз. Она, не оглядываясь, шагнула туда. Вера, до сих пор стоявшая, как статуя, рванулась с места и закричала:
   - Юля, не ходи туда!
  
   Виктор оценил происходящее, рывком поднялся и успел схватить Веру за руку:
   - Ты не пойдёшь туда!
   Отпусти меня! - она ревела и вырывалась.
   Нет, не отпущу! - он грубо повалил её на глиняный пол и прижал её сво-им телом.
   Отпусти! - продолжала сквозь слёзы просить Вера.
   Посредине пещеры снова вспыхнул огонь, тот же жёлтый и с теми же раз-ных цветов облачками внутри. Тоннель в жёлтой жидкости исчез, и на его месте медленно плавали жуткие существа, которые, по всей видимости, раз-лагались и превращались в пятна непонятного цвета. И снова всё исчезло вместе с освещением. Наступила непроглядная темнота и жуткая тишина, только где-то сбоку вверху в маленькую дырочку пробивался ясный день.
   Пора выбираться отсюда, - произнёс Виктор, поднимаясь и не выпуская руку Веры. Она больше не плакала, хотя голос ее ещё дрожал. - Хочу на свежий воздух.
   Теперь слушайте меня, - довольно громко и властно сказал Шурец.
   У него в голове вертелась мысль, не изменился ли он после того, как всё исчезло. Если и так, то тут темнота, и этого пока никто не заметит. - Будем выбираться без паники и осторожно. Когда выберемся наверх, тогда и поговорим, Женщины пойдут первыми.
   До заката оставалось ещё часа два. Все уже умылись и успели перекусить, каждый держался обособленно. Кто-то лежал и, расслабившись, созерцал не-бо и далёкие полосатые облака на западе. Вера и Виктор, хоть и сидели рядом, но ни о чём не разговаривали. Ольга с Петром изредка перекидыва-лись словами, но очень тихо. Дальше всех на пляже сидел на своём рюкза-ке Шурец. Он был доволен тем, что внешность его не изменилась. Он изред-ка поглядывал на Ольгу, и с каждой секундой всё больше удивлялся тому, как это он мог так желать Ольгу? Это ему не давало покоя. После всего она казалась ему какой-то неуклюжей, и та красота, которую он в ней ви-дел, куда-то улетучилась. "А может, её и вовсе не было?" Мысли плавно потекли в его голове. "Со мной что-то произошло. Да, только вот что имен-но? Или Ольга изменилась, или во мне что-то переломилось? Наверное, не скоро я пойму это. Что мне дальше делать? По идее, я должен их отсюда вывезти, но мне этого почему-то не хочется. А во-вторых... Да, и, во-вто-рых, я этого не сделаю, интересно, почему я так думаю?" Шурец медленно окинул всех оценивающим взглядом. Все лица казались ему такими далёкими и чужими, что он невольно поёжился. Их пассивность была раздражающая. Инте-ресно, как они отреагируют, когда я просто молча уйду? Словно прочитав его мысль, Ольга молча взглянула на него. Её взгляд был коротким, но каким-то томным, будто она не прочь уединиться с ним и проделать то, о чём он раньше так мечтал. Потом она ещё раз взглянула на него, на этот раз она скользнула по всему его телу. Он был обнажён до пояса, и ему по-казалось, что по его коже прошла прохлада.
   Боясь, как бы не начать превращаться в прежнего уродца, он осмотрел се-бя. Ничего не происходило. Ещё некоторое время спустя третий взгляд Ольги заставил его подняться. Он даже не понял, почему он это сделал. Ка-кое-то странное чувство охватило его. Он весь покрылся гусиной кожей, хотя на улице было даже жарковато. Избавившись от её взгляда, он снова оглядел себя, и тоже ничего. В это мгновение Ольга воскликнула:
   Смотрите!
   Что? - спросил рядом лежавший Пётр. Он, по всей видимости, дремал, и голос Ольги его разбудил.
   Да смотрите же, - она показывала куда-то вдаль на озеро. Все встрепену-лись и направили свои взоры туда, куда показывал её палец.
   На горизонте появилась тёмная точка, которая очень быстро приближа-лась и увеличивалась. Вскоре можно было разглядеть, что по поверхности озера катится ком воды. В разные стороны летели брызги, а перед комом бе-жал белый гребень волны. Всё очень походило на снежный ком, катящийся с горы, с каждой секундой увеличиваясь. Только сейчас это проделывала во-да. Все вскочили на ноги, но никто не бросился наутёк, так как поняли, что странная волна идёт правее. Её высота уже достигала трех метров. Когда во-дяная бочка коснулась берега, то высота её достигала десять метров. Все с ужасом в глазах смотрели на жуткое зрелище. Клуб воды ударился об дом и поглотил его. Пробежав ещё метров двадцать вперёд, он резко остано-вился и начал набирать скорость в обратный путь. Когда ком снова вернулся на озеро и, удаляясь, уменьшался, все взглянули туда, где стоял домик. На том месте ничего не было, словно никогда там ничего не стояло. Огоро-шенные люди моргали и удивлённо переглядывались. Никто не проронил ни слова, ибо сказать было нечего. Такого никто и в самом жутком сне не видел. Озеро оставалось спокойным, будто и не было никакого клуба воды. И тут же люди снова были потрясены новым зрелищем. Неподалёку от берега на воде внезапно появился огромный ледяной диск. Он всё также омывался тонким слоем воды, в его центре теперь стояла не женщина-рыба, а малень-кая девочка, правда, без плавников.
   Юля! - Вера вскочила и хотела побежать, но Виктор сумел и на этот раз её поймать.
   Это не Юля.
   Юля иди ко мне, я твоя мама! Разве ты не помнишь меня или не узнаёшь? - Вера кричала и вырывалась.
   Ошарашенные люди, как по команде, переводили взоры то на Веру, то на маленькое существо на ледяной глыбе.
   Вера успокойся, это не Юля, - Виктор с трудом её удерживал.
   - Юля, иди ко мне! - она колотила Виктора своими кулаками по его голой груди и пинала его куда попало. Наконец, её колено впилось ему в пах, и руки его разомкнулись.
   Вера рванулась к воде. В этот момент из глаз девочки выскочили два голубых луча, которые ударились об грудь женщины и отбросили её назад на несколь-ко метров. Лёжа на спине и глядя на свою дочь, Вера больше не звала её, а только часто мигала, не понимая, что происходит.
   Следующий взгляд девочки упал на Шурца. Тут же над ним образовался прозрачно-голубой купол, а от ледяного диска до кромки воды протянулась дорожка. Шурец забросил свой рюкзак на плечи и направился вместе с нависшим над ним куполом к озеру. Взгляд Ольги коснулся его очей, но он не взглянул в её сторону. Он прекрасно знал, что, стоит ему только посмотреть на неё, как голубая сила потеряет своё качество и власть над ним. Нет, этого он не хотел, ибо знал, что место его не среди этих людишек, а там, где-то далеко, за пределами человеческого понимания. Они слишком призем-лённые и скучные, и ему нечего делать с ними. Не глядя по сторонам, он шагнул на лёд, и вскоре уже спускался по ступенькам в диск, так и не посмо-трев на прощание на провожающих любопытными глазами людей.
   Ольга металась во сне. Ей ничего не снилось, но и проснуться она не могла. Какой-то непонятный зов кликал её, звал, и она сумела открыть глаза. Рядом спал Пётр. Бледный лунный свет пробивался в щель и падал на его лицо. Его вид был жалким и даже отталкивающим. Она поднялась, прошла в большую комнату и вышла на балкон. Тёплый ветерок, играя, забирался ей под ночную рубашку и ласкал её тело. Город спал, и с пятого этажа она всматривалась в тёмные силуэты домов. Всё кругом казалось мирным, спо-койным и родным. Хотелось раствориться в лунной ночи и лететь, лететь в чужие страны, миры и куда-то в неизвестные галактики. Тут она вспомнила Шурца, как он восходил на ледяной диск, явно не принадлежащий земле. Она позавидовала ему и пожалела себя, что не могла отправиться с ним. От огор-чения засосало под ложечкой. Потом там появился какой-то холодный ком, ко-торый увеличивался и разливался по всему телу. Её взгляд устремился дале-ко за горизонт, где мелькали далёкие огни какого-то завода. И внезапно, словно из ниоткуда, появился огромный ледяной диск. Он завис над соседним домом. От него протянулась дорожка к балкону Ольги. В центре диска появился Шурец. Ольга, увидев его, без всяких размышлений перелезла через перила и ступила босыми ногами на приятную прохладу. Вскоре она стояла ря-дом с ним, глядя ему в глаза, где мелькали голубые огни.
   Я ждала тебя, - шёпотом сказала она.
   Я знаю, - он глубоко вздохнул и добавил. - Нам пора. Нас ждут новые ми-ры, - он обнял её и повёл вниз по ступенькам. Ночной город оставался, как и прежде, сонным и ничем не потревоженным, только не было больше ледяного диска.
  
  
   Архангельск 13 ноября 1999 г.
   Дожук В.Н.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"