Порыв ветра донёс до меня твоё имя...или исповедь сумасшедшего художника
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Искажённое восприятие красоты и эмоции... Восхождение скульптора плоти и его падение, обращённое в последний полёт.
|
Порыв ветра донёс до меня твоё имя... (или исповедь сумасшедшего художника)
Когда я увидел его впервые? Не помню... Хотя нет... Я не могу этого забыть...забыть этот вечер...
Я сидел за дальним столом в небольшом баре или кафе. Скорее всё-таки баре, судя по времени суток и по обилию алкогольных напитков в меню. С выхода моего последнего шедевра в прессу прошло несколько дней, и я подыскивал новую модель. Внезапно на небольшой сцене у стены началось какое-то движение. Вспыхнувший прожектор выхватил из тени гитару; изящные руки, мягко обнимающие её, как женщину; тонкие пальцы, нежно перебирающие струны...чуть склонённые плечи выдавали хрупкость фигуры музыканта; тонкие губы изогнуты в мечтательной и немного печальной улыбке...синяя прядь, струйкой сбежавшая по щеке...
Сначала я даже решил было, что это моя новая модель. Я ещё не видел его лица, но лицо для моих кровавых ангелов не главное. Но вот в мелодию вплёлся его тихий голос, и все мысли о новой "картине" вылетели из моей головы. Я забыл даже о том неутолимом желании, жажде совершенства... Его чуть печальный голос и эта песня, полная тоски и одиночества... Они покоряли и затягивали, затрагивая самые тонкие и глубокие нити души... я утопал в них и совершенно не хотел пытаться выплыть...
Ты снова молча смотришь и пьешь
Мутный заоблачный свет
Ты мне слова утешенья несёшь
А я жду, всё жду твой ответ
Ты мог бы стать моей удачей
Но ты уходишь тихо плача
И тайну неприглядную храня
Ты ложных снов моих создатель
Ты был хранитель, стал -- предатель
Ведь ты тогда отрёкся от меня...
Я смотрел на его губы, чувственно приоткрытые, еле заметно и неуловимо изменяющиеся после каждого звука...и не мог отвести взгляд. Жгучее желание обнять его, защитить от всего мира, поднималось из глубин моего существа. Припев был сигналом, символом...жестом судьбы для меня...
Мой ангел, скажи, о чём же думал ты в этот день?
Мой ангел, о чём ты думал в эти доли секунд?
Я понял -- это была твоя месть
За то, что тебя я любил...слишком мало...
Всего три куплета да четыре припева... Его голос с такой нежностью выводил эти два слова "мой ангел"... Любовь и тоска... нежность и боль... смирение и надежда... Сколько чувств он переда в одной лишь песне. Я был восхищён.
-- Спасибо, Найт, за твоё выступление. Ты великолепен как всегда, -- прозвучал в тишине зала чуть изменённый динамиками голос dj'я. Парень лишь махнул рукой и начал наклоняться за чехлом для гитары и до того, как выключился направленный на него прожектор, в свете мелькнули пепельно-серые, как вчерашняя зола, волосы, средь которых ручейком текла синяя прядь.
Я выхватил из зала лицо и восхищённый взгляд девушки. Наверное, ждёт его после выступления, подумал я, и волна чего-то горячего и липкого поднялась у меня внутри. Но вот музыкант ушёл, а девушка всё ещё сидела, потягивая какой-то коктейль и иногда вздыхая. Средь её золотистых волос струилась такая же синяя прядь, что я заметил не сразу.
-- Интересно... синяя прядь -- это так модно сейчас? Или она имеет отношение к только что выступившему...ммм...Нойду? -- я намеренно исковеркал его имя, хоть и запомнил его с первого раза.
-- Найту. Он великолепен. Его музыка, голос... его тайна... -- девушка уже была чуть пьяна и поэтому даже не насторожилась от неожиданного вопроса незнакомца. Мечтательная и соблазнительная улыбка коснулась её пухлых губок.
-- Тайна? -- я изогнул вопросительно бровь и без приглашения опустился за её столик напротив. Она явно была не прочь поговорить.
-- Да... Его окружает тайна. О нём ничего не известно, кроме того, что он по ночам приходит в разные бары и поёт. И всегда только одну песню в ночь, не больше... Никогда не знаешь, где он будет петь в следующий раз...
-- Да? А как же его имя? Найт? Ведь по нему можно найти, оно довольно редкое даже в нашем большом городе... -- я всего лишь чуть подтолкнул её своим вопросом.
-- Имя? -- она рассмеялась запинающимся пьяным смехом, два бокала коктейля для неё уже было много. -- Имя? Нет! Найтом его называют местные ребята dj'и... они ему и с освещением помогают...
-- Значит, ничего? -- в душе закипало раздражение, а прежнее чувство и не думало затихать. Ревность. С чего бы? Но это было оно. Не заметив, я начал выслеживать его и считать своим. Эта его тайна и песня... из-за них моё желание только усилилось.
-- Ничего... -- повторила эхом девушка и встала из-за стола. -- Мне, пожалуй, пора...
-- Позвольте мне проводить вас... -- конец фразы повис в воздухе. Теперь всё зависело от неё.
-- Касси. Меня зовут Кассилия, -- произнесла девушка после минутного раздумья. Мне показалось, что я слышал быстрый росчерк пера и чей-то злобный смех. Девушка подписала себе приговор -- я нашёл свою модель.
Когда мы проходили через какой-то проулок, я единственный раз не сдержался -- обычно ангелы сами меня приглашали к себе. Пригласила бы и Касси, если бы я смог сдержаться. Я прижал её к стене, с мучительным удовольствием наблюдая, как чуть пьяная расслабленность в её глазах сменяется страхом, а потом животным ужасом. Она наконец-то осознала, насколько плохо меня знает и насколько я сильнее её.
-- Из тебя выйдет прекрасный ангел, милая Кассилия... -- прошептал ей я, вкалывая наркотик. Обычно я им не пользуюсь, он довольно редкий и найти его сложно... но в таких ситуациях он не заменим. Этот наркотик парализует нервную систему, лишая возможности двигаться и говорить, но оставляет все ощущения, в частности - боль. Это ведь такое наслаждение видеть их муки.
Я боготворю своих ангелов. Как нежный любовник, лаская её тело, я избавил его от оков этой грубой одежды, открывая её нежную кожу. Нет, может одежда и была самой обычной, но для кожи ангела любая одежда груба. А именно ангела я собирался сделать из этой девушки.
Касси всхлипнула беззвучно, по её щеке стекла слеза. Видимо малышка решила, что я хочу изнасиловать её. Но я не хотел испачкать ангела.
Чуть облизнув губы, я провёл, пока нежно, лезвием ножа по её бледной щёчке...
...Мой ангел... о чём же думал ты в эти доли секунд...
В тот миг, когда мой нож впервые вспорол эту нежную кожу и попробовал её крови, в моём сознании вновь зазвучал его голос. И глядя на её тело, выгибающееся от боли, на алые струйки, стекающие из неглубоких порезов на её груди, животе, бёдрах; я осознал, что люблю его. Его -- странного и таинственного парня... нет ангела, не нуждающегося в кровавых крыльях, парящего на крылах своего голоса...
По её бледным щекам бежали слёзы боли, и почти детская обида отражалась в глазах -- за что? Я ведь поделилась с тобой мечтой...
Я провёл ладонью по её влажной щеке и нежно улыбнулся.
-- Прости, милая Кассилия... но ты не он, не ангел. Однако я помогу тебе стать ангелом! А перерождение -- это всегда боль, -- моя улыбка разгорелась ярче, а нож коснулся нежной кожи лица, рисуя кровавые перья над лёгкими дугами бровей, чуть подводя уголки глаз... Я оказался, как обычно, прав -- ей очень подошли алые "стрелки" подводящие глаза. Добавив кровавые слёзы на щеках, я полюбовался своим творением.
-- Ты прекрасна, Кассилия... -- нежным поцелуем я коснулся её губ, украл последний поцелуй девушки и первый поцелуй ангела. -- А теперь последний штрих...
Чуть приподняв её, я сделал два надреза на спине у самых лопаток, рассекая мышцы... ребристой стороной лезвия я перепиливал её рёбра, стараясь не задеть лопаточных пластин. Если их задеть, то как ангел будет летать? Чувствуя, как всё реже бьётся её сердце, я вытянул в эти отверстия кровоточащие лёгкие, рассекая их, превращая в кровавые крылья... Дышать она уже не могла, но я был достаточно расторопен, чтобы закончить крылья и наблюдать её последние мгновения... почувствовать последний удар её сердца... увидеть, как стекленеют её глаза... Как оживает мой прекрасный ангел...
...В твоих глазах -- отблески звёзд
И острые иглы вины.
Сегодня ты мне в подарок принёс
Лёгкий призрак весны...
Почему? Почему я не чувствую былой радости? Удовлетворения? Чего мне не хватает?
Так я тогда думал, а в голове звучала его песня... и я понял...
МНЕ НУЖЕН ТОЛЬКО ОН...
И началась охота. Я шёл по его следу, бывая в различных барах, то и дело натыкаясь на его поклонниц... и даже поклонников. И всегда лишь его тень, его призрак, его запах ведущий меня за собой.
-- Нет, что-то его давненько не было... Ах, Найт! Нет, вряд ли сегодня будет, он только вчера здесь выступал... -- сколько раз я слышал подобные отказы, но не бросал охоты. А кровавые ангелы сопровождали мою дорогу к нему.
Но вот настал вечер когда, входя в дверь очередного бара, я понял -- сегодня я вновь увижу его. Сам воздух, казалось, был напряжён в предвкушении. Чистый, чуть пряный аромат висел в зале завесой к чуду... на такой же небольшой сценке как в тот раз, стоял один единственный табурет. Прожекторы были выключены, но, чувствовалось, вот-вот должны были вспыхнуть.
Как и в тот раз, я предпочёл сесть в тени, но на этот раз так выбрал место, чтобы хорошо просматривалась сцена. Видимо ритуал появления и исчезновения у Найта был продуман до мелочей. Сейчас я мог наблюдать за ним, вернее за его силуэтом, благодаря какой-то глупышке напротив, которая что-то искала в своём мобильном.
Гибкая тень скользнула от неприметной дверцы в углу. Одно плавное движение и Найт легко опустился на сцене, скинул с плеча ремень чехла... лишь когда его руки с нежностью обвили гитару и пальцы пробежались по струнам, лишь тогда и не секундой раньше зажёгся прожектор и луч света выхватил из темноты милые мне черты.
С первых аккордов я понял, что сегодня будет другая песня, но для меня это было уже не важно. Я слышал его голос, видел эти чувственные губы и чудесный профиль. Синяя прядь с вызовом опять падала на лицо. Я впитывал эти мгновения, всё чётче осознавая, что не смогу смириться с тем, что он будет принадлежать кому-то другому. Он мой... только мой... мой ангел...
Песня затихла и я, не дожидаясь пока потухнет свет, скользнул к выходу, к той небольшой дверце в углу. Несколько мгновений спустя из неё бесшумно вышел он и, тяжело вздохнув, устало прислонился к двери с этой стороны.
Я хотел шагнуть к нему, но понимал, что сейчас это будет роковой ошибкой. Он бы только испугался и замкнулся от меня... так мне тогда казалось.
Отдышавшись, он потянулся, как кот, и, закинув на плечо чехол, зашагал по улице. Остановившись у автомата, он пересчитал наличность, имеющуюся в карманах, и купил что-то в алюминиевой банке... я подумал поначалу, что алкоголь. Пиво или коктейль, которых развелось множество в последнее время. Но когда следом за ним прошёл мимо мусорки, увидел лишь банку из-под "колы". "Он действительно ангел..." -- думал я, бесшумной тенью следуя за ним. Я всегда был мастером преследования, образцовым хищником. Но этот мальчик удивлял меня всё больше. То, как умный хищник, запутывал следы, то вёл себя, как пугливая лань... на миг мне показалось, что он заметил меня!
Моё восхищение и любовь к нему росли...
В ту ночь я проследил за ним до его дома, логова, гнезда... Ловушка для ангела приобрела в моём сознании более оформленный вид. Мне было мало знать, где он живёт. Я хотел большего, я хотел понять его. И я стал следить за ним, изо дня в день, неделю за неделей. Его жизнь и особая энергия вдохновляли меня на новые шедевры. Игра, прелюдия картины-ангела стала дольше... Чтобы приблизить их к Нему, моему чистому ангелу, я стал красить у каждой из моделей одну прядь в синий. Мне было всё равно, что подумают детективы...
А он жил. Прекрасный и в свете дня и во мраке ночи.
У него, казалось, был неиссякаемый источник энергии. С раннего утра он пешком шёл за полгорода от дома в бесплатную высшую школу или колледж, как гордо называли это учреждение его ученики. Кафедра музыки и вокала, совмещённая с кафедрой "железячников", специалистов по аппаратуре, в основном музыкальной. Один из лучших учеников в этом потоке.
После занятий он почти бежал на работу, где ремонтировал чужие радиоприёмники, синтезаторы и другую воспроизводящую и звукозаписывающую аппаратуру. В перерывах между клиентами он умудрялся делать домашние задания и готовиться к экзаменам.
Заканчивал он уже затемно, но вместо того, чтобы ложиться спать, он подхватывал свою гитару и уходил в ночь, на поиски бара или кафе, где сможет спеть. И тут не каждое заведение годилось. Лишь те, в которых работали его друзья и сокурсники, соглашавшиеся помочь ему с его тайной.
Всего одна песня... Он жил этими ночами...
А утром он вновь был бодр и свеж. Вытаскивал друзей из кроватей и тащил в школу.
Выходные... В колледже была пятидневная система, работал он тоже по пятидневному графику, а в кафе и барах на выходных играли постоянные группы и певцы. И в выходные он будто умирал. Не выходил из дома, не открывал дверь, не отвечал на звонки...
Когда это случилось в первый раз, я даже испугался. Из его квартирки за весь день не донеслось ни звука. Будто жизнь замёрзла в ней. Ночь этого дня я провёл на крышке мусорного бака в подворотне у его дома. Свеча, зажжённая вечером на подоконнике, немного успокоила меня, но всё же желание пойти туда, проверить всё ли в порядке, было очень сильно. Я с трудом сдерживал его... Удержался я чудом...
На утро меня разбудил шум у его дома. Какой-то парень пытался докричаться до него с улицы, видимо попытки достучаться через дверь не принесли ощутимого результата. Я видел, как он старается, но сидел слишком далеко, чтобы разобрать, что он кричит.
Но вот порыв ветра подхватил его слова и донёс до меня имя ангела.
-- Рихард! Рик! Открывай! -- парень пнул стену, срывая на ней свою злость. -- Рик, это не выход -- прятаться ото всех! Рихард...
В этот момент ветер снова сменил направление, но это уже было не так важно... Рихард... прекрасное имя...
Мой ангел так и не ответил ему. Но мне стало легче. Я понял, что в этом мёртвом затишье нет ничего необычного для Рихарда. И, что самое главное, -- я узнал его имя.
Рихард...
Мой прекрасный Рихард... теперь мне осталось всего ничего, несколько шагов к нему... хоть чуть-чуть понять его душу...
Вскрыть дверь, пока его нет дома, оказалось не настолько задачей, как казалось поначалу. Опыта взлома у меня никакого не было. Мне это было не нужно. Как я говорил уже раньше, я всегда знакомился с моими моделями, с моими жертвами, на улице или в кафе. Они сами приводили меня к себе домой. Так что простейший замок на его двери стал для меня головной болью на полтора часа, но они были потрачены не зря...
Маленькая квартирка, в которой жил Рихард, была недостойна его даже краткого присутствия. Облупившиеся стены... старая поизносившаяся мебель... потёртая одежда в шкафу... Что действительно впечатляло в этой комнате -- это книжный шкаф, наполовину переделанный под диски, ну и ещё то, как он умудрился в ней жить всё это время. Массивный и огромный, всё пространство внутри шкафа было заполнено книгами и дисками.
Я несколько часов рассматривал содержимое шкафа, взглядом выхватывая названия. И когда я думал, что удивить меня в большей степени невозможно, очередная книга или диск вводили меня в шок. Но вот часы на тумбочке у кровати в очередной рас пиликнули, привлекая мой взгляд к себе. Время. Пора уходить. Но что-то на этой же тумбочке ещё привлекло моё внимание.
"Ушёл гулять, буду поздно. Рихард."
Меня не удивило само наличие записки. Меня не удивило слово "гулять", хоть я совершенно точно знал, что он занят весь день. Меня поразило одиночество, которым веяло от этой бумажки с уже выцветшими чернилами. Всего одна строчка и подпись...
Сколько я так простоял, молча глядя на это окошко в его душу? Не знаю. Но часы вновь "пробили" и я опомнился. Скоро ангел придёт за своей "лютней". И только в этот момент я понял, что не предусмотрел одного -- ведь я открыл дверь не ключом... как мне покинуть эту квартиру, так чтобы моё присутствие в ней осталось незамеченным?
Мне очень повезло -- второй ключ висел на зеркале в коридоре. Закрыв дверь, я услышал его лёгкие шаги по лестнице и еле успел метнуться выше по лестнице. Второпях Рихард, конечно же, не заметил лёгкой перемены в творческом беспорядке.
И снова потянулась череда дней. Он ходил в школу, на работу, пел в барах... Я ходил за ним хвостиком в свободное от работы время. Впрочем, с моей-то работой, я мог там вообще не появляться, работать через сеть. На его выступлениях, я ловил каждый звук его голоса, а после "рисовал". И конечно же, мои шедевры занимали первую полосу газет, яркие заголовки, резкая критика или завуалированное признание... Нет, "рисовал" я не каждую ночь, лишь когда чувствовал, что вдохновение готово меня захлестнуть с головой, утопить в себе, растворить в себе.
И всё это было грубо нарушено одной ночью...
Он вновь пел ту судьбоносную и прекрасную песню.
Мой ангел, скажи, о чём же думал ты в этот день?
Мой ангел, о чём ты думал в эти доли секунд?
Я понял - это была твоя месть
За то, что тебя забывал слишком часто...
Допев очередной припев, его голос медленно затих и в наступившей тишине, в преддверии нового куплета, было слышно, как хлопнула дверь. Вздрогнув, Рик вскинул голову и, подхватив чехол, сорвался с места к двери, через которую проскользнул раньше. Проследив за его взглядом, я мысленно чертыхнулся. Копы! И в самый не подходящий момент, как обычно!
Я пошёл за ними следом. В голове билось - "Если они причинят вред ангелу... моему ангелу... им не жить!"
Когда я очутился на улице, один из них грубо схватил Рихарда за руку. Гита выпала из разжавшихся на миг пальцев, и в ночи было явно слышно, как жалобно тренькнули струны и хрустнул её корпус. Следом за этим раздался его отчаянный крик, крик острее боли...
Я не сдержался.
Нож вошёл в сердце одного из полицейских ещё до того, как меня заметили...
Мало... четверо... всего четверо... этого так мало для того, кого лишили возможности слышать глас ангела... Быстрая смерть -- слишком милосердно для тех, кто причинил боль ангелу...
Всё замерло, когда они умерли и последний из них осел у моих ног. Я чувствовал аромат крови и страха. Взглядом я нашёл своего ангела... Брызги крови осели на его фарфорово-белой коже и серебристых волосах... Пальцы судорожно сжимают раскрытый чехол, из которого выглядывают обломки гитары и оборванные струны... В глазах плещется страх и почти животный ужас...
Как он был прекрасен в этот миг...
Единственная видимая травма -- это рассечённая струной щека... Я протянул к нему руку, желая проверить, не страшна ли эта царапина. С пальцев сорвалось несколько капель крови... Рик отшатнулся и, подхватив чехол, убежал. А я стоял и смотрел ему вслед, опустошённый морально и физически...
После этой ночи Рихард исчез.
Я ждал его у школы, у дома... искал на улицах города... Пытался зайти к нему, но не хватало духу. Вместо этого я подслушал разговор его друзей, которые как-то заходили к нему домой.
-- ...Как там Рик? Получше? Когда я заходил к нему, он был весь в крови и рыдал над осколками своей гитары... наверное, попал в какую-то драку и сбежал... Он даже дверь не закрыл...
-- Не знаю, можно ли сказать о его теперешнем состоянии "лучше". Он лежал в уже остывшей воде во время моего прихода. Видимо, никак не может избавиться от ощущения чужой крови. Он ведь её практически не переносит...
-- Даа... -- протянул первый. -- Он говорил с тобой?
-- Нет, -- качнул головой второй и поправил рюкзак на плече. -- Он даже не отреагировал на то, как я тащил его до кровати...
-- Совсем на него не похоже... Ты не ходил к нему на работу?..
Дальше я не слушал. Моему ангелу плохо! Я, не осознавая ничего вокруг, нёсся по городу. Дома мелькали где-то на краю сознания. Я пролетел через полгорода, не заметив этого. Себя я вновь помну уже у его квартиры. Войти я снова не смог. Чтобы я ему сказал? Я никогда не отличался нерешительностью... А может это не нерешительность, а банальная трусость? Я не знаю.
Я буквально поселился у его дома. Я сидел всё на тех же мусорных баках, что и раньше, только ночью покидая свой пост. Следил за тем, чтобы вокруг было спокойно. Наблюдал за людьми, живущими в том же доме, и за друзьями Рихарда, приходившими навестить его. Настоящий ангел он притягивал к себе.
Через неделю где-то, может чуть больше, из его квартиры начал доноситься его голос. Но в те дни он звучал как-то болезненно-надломлено... в словах долетавших до меня угадывался упокойный акафист. Рихард оказался христьянином, впрочем, это как-то не важно было для меня. Ни я, ни мой младший брат, нас не крестили и не прививали любви к какой бы то ни было вере, родители были неверующими. Рихард же оплакивал свою гитару, как живого человека. А для него она и была живой, наверное...
Прошло ещё немного времени. И однажды утром я заметил, как он вновь спешит в школу... или верней сказать в колледж?
Его губы кривила такая знакомая улыбка, но сейчас она казалась маской. Движения его были ломанными, угловатыми, будто неживыми. Походка потеряла былую лёгкость. Будто что-то умерло в нём.
Я не мог больше этого терпеть. После занятий он разговаривал с одногрупниками, стоя у парадного входа колледжа. Его собеседники замолкли, увидев меня за ним, и с немым вопросом в глазах переводили взгляд с него на меня и обратно.
-- Рихард... тебе лучше? -- шепнул я ему на ушко, тепло обнимая за плечи. Его тело под моими руками напряглось. -- Ты не рад мне?
Тишина была мне ответом. Я буквально чувствовал его испуг. И самое удивительное -- мне это нравилось. Мне нравилось ощущать эту напряжённую дрожь под своими руками, губами... Я желал его. Желал увидеть его совершенство больше, чем завершённое совершенство своих "кровавых ангелов".
-- Нам нужно поговорить. Извините нас, -- я увел его. Наверное, в моих объятиях и голосе было много властности, но Рихард беспрекословно пошёл со мной, а его друзья не проронили ни слова против.
-- Куда ты меня ведёшь? -- его голос прозвучал тихо, но я не слышал в нём страха больше, в нём не было ни тени эмоций. Я помню, что нахмурился. Мне не нравилась эта перемена в ангеле.
- К тебе домой, мой милый Рихард, - от моей улыбки в его глазах загорелся страх. Это уже не полное равнодушие. Это уже хоть что-то. Дальше мы шли молча. Он был напряжён и задумчив. А я упивался своими ощущениями от того, что он рядом, как напряжено его плечо под моей рукой... от его частого дыхания. - Не бойся, Рихард... всё ещё наладится...
Он вскинул голову, глядя на меня. В этих прекрасных синих глазах отразилось недоумение. Ясно, он меня узнал. Только неправильно понял произошедшее той ночью. Ничего. Раз не убегает, то не всё ещё потеряно.
Он пустил меня в квартиру и, не позаботившись о том, чтобы закрыть дверь, пошёл дальше. Я удивлённо проводил его взглядом и закрыл дверь вместо него. Куртка Рихарда валялась на полу, ботинки один за метр от второго... Это плохо сочеталось с тем образом ангела, который я видел. Куртку на вешалку, ботинки к стене - убравшись, я прошёл дальше и буквально остолбенел в дверях. Рихард раздевался. Клетчатая рубашка с подкатанными рукавами была уже небрежно скинута на стул. В тот момент, когда я вошёл, он стягивал футболку. Я просто не мог оторвать от него взгляда. Его прекрасная, даже на вид мягкая кожа, постепенно открывалась моему взору. Плоский живот с чуть намечающимся прессом... проступающие под белой кожей рёбра... Он повернулся ко мне спиной, окончательно выскальзывая из футболки.
- Что ты делаешь? - только и смог хрипло спросить я. Да, от увиденного я осип, он... о таком я мог только мечтать.
- Ты ведь убьёшь меня, как всех тех... - легко ответил он, уже расстёгивая джинсы, и также легко добавил. - Надеюсь, ты подождёшь немного, пока я приму душ. Мне бы хотелось умереть чистым...
Шагнув к нему, я обхватил его руками, пальцами накрывая его ладони, которые показались такими узкими по сравнению с моими.
- Нет...
- Не можешь подождать? - чуть удивлённо спросил он, поднимая голову. Пепельные волосы скользнули на спину, щекоча мои лицо и шею.
- Не буду тебя убивать, - поправил его я, мягко убирая серебристые пряди с шеи и оставляя на её основании поцелуй. - Ты и так совершенен, ангел, тебе не нужны материальные крылья...
- Ангел?! Крылья?!! Да о чём ты вообще говоришь? - в его голосе проскользнули истеричные нотки, в его словах звучала некоторая наигранность.
- Тебе ведь понравилось, что я с ними делал?.. Грязные, мелочные и мерзкие уже в столь юном возрасте... Уже сейчас они были паразитами... на жизни своих родителей... на твоей красоте и чистоте... Кровь... она очищает... из них получились такие милые чистые ангелочки... - я сжал его в объятиях, чтобы удержать, но он и не пытался вырваться. Рик лишь мотал головой, не желая смириться с тем, что мы похожи в этом виденье красоты. - Понравилось, я ведь вижу...
Я не удержался и провёл пальцами по его шее и ключицам.
- Ммм... - тихий стон сорвался с его губ, голова непроизвольно откинулась мне на плечо. Ах, как соблазнительно приоткрылись его губки... Для меня это было уже слишком... Ещё чуть приподняв его лицо за подбородок, я впился поцелуем в его губы. Его глаза удивлённо распахнулись, но почти тут же подёрнулись томной дымкой. Сопротивления не было, а почувствовав неуверенный ответ от него, я просто сошёл с ума. Мне хотелось... мне хотелось ласкать его... исследовать миллиметр за миллиметром его тело... Целовать и обнимать его... в один момент я хотел укрыть его, защитить от всего мира... в другой мечтал сам растерзать его, а в следующий миг был готов убить любого, кто причинит ему боль...
Он был, несомненно, невинен, даже слишком для юноши его лет. Его неумелые поцелуи, случайные инстинктивные ласки, тихие вздохи... Это чувственное и страстное тело. Сколько бы я не прикасался к нему, мне всё равно казалось мало...
Я не помню, как мы оба оказались обнажёнными в постели. Тот отрезок времени смешался в беспорядочный клубок чувств. Мои воспоминания начинаются вновь с того момента, как я целую его живот, мои руки скользят по его бёдрам, одежда свалена у кровати... с тихим вибрирующим стоном он выгнулся от прикосновения моих губ к его напрягшейся плоти...
Он очнулся чуть позже, когда мой палец вошёл в него. Рихард дёрнулся и попытался отстраниться. Если бы он попытался отстраниться раньше, когда я впервые поцеловал его, то, возможно, я и смог бы остановиться, но не сейчас.
Зажав его руки над головой, я стянул их первым подходящим предметом одежды... ммм... кажется, это был галстук... или пояс? Не важно... и прикрутил к спинке кровати. Мой палец вновь скользнул в него, продолжая исследовать его тесный проход. Другой рукой приходилось крепко держать его ногу - Рик, по-видимому, не собирался легко сдаваться и отбрыкивался. Впрочем, несколько нежных движений внутри него и он уже забыл о сопротивлении, сгорая от страсти под моими руками и губами.
Два пальца вошли в него, растягивая и готовя. Рихард уже чуть ли не метался подо мной. Казалось, он был готов на что угодно, лишь бы утишить бушующий внутри огонь. Мне было сложно сдерживать себя, двигаться медленней... Когда я вспоминаю ту ночь, у меня в ушах стоит его вскрик и страстные стоны. Я мог лишь надеяться, что причинил ему не очень много боли.
Я проснулся ещё затемно, но света, падавшего в окно, было достаточно, чтобы видеть его лицо. Длинные ресницы, слипшиеся от слёз, чуть вздрагивающие при каждом движении. Удовлетворённая улыбка на чуть припухших от моих поцелуев губах. Так прекрасен и всё также соблазнителен. Не удержавшись, я легко поцеловал его, Рихард тут же шевельнулся просыпаясь.
- Утро доброе, ангел мой... - с улыбкой прошептал я, обнимая его и притягивая к себе.
- Что?.. - Рик попробовал сесть, но боль и мои объятия заставили его передумать и вновь лечь.
- Не дёргайся, милый... твоей хорошенькой попке вчера очень досталось, - мои пальцы скользнули по его груди, заставив дрожь пробежать по всему телу. - И если ты не перестанешь соблазнять меня, то ей достанется ещё раз, прям сейчас...
Он испугался, закутался в простынь под горло. Смысла я в этом не вижу до сих пор, всё равно его нужно было нести в ванну и обмывать... кончил я, похоже, в него. Соскользнув с кровати, я сдёрнул с него простынь и подхватил его на руки. Он притих, как мышь под веником.
- Не бойся... я всего лишь хочу помыть тебя... ты весь в... поту... - конечно же, думал я несколько о другом, но тогда это было не важно.
Потянулись счастливые дни. Первую неделю Рик не выходил из дома, что, в общем-то, было неудивительно. Я представился его старым другом и брал задания в колледже, помимо домашних заданий Рик получал целую гору дополнительных, и мне приходилось только диву даваться, как он успевает всё это делать. В довершение всего мне пришлось идти к нему на работу. Оказалось, что работает Рик на бодренького старичка, который на моё шарканье ножкой и фразой, что Рихард-де не появится на работе ещё неделю где-то. Забавная у него реакция на это была...
- Так-так... и что ты с мальчиком сделал? - с обезоруживающей улыбкой выдал этот невообразимый старик и, притянув мою голову, прошептал на ухо. - Я всё конечно понимаю... Молодежь, свободные нравы... Но играйтесь по осторожней...
Я, похоже, покраснел тогда, потому что он рассмеялся и похлопал меня по плечу. Очень бодрый и живой старик, я до сих пор под впечатлением от него.
Потом всё наладилось. Рик ходил и в колледж и на работу, я работал...а ночи мы проводили вместе. Пока я не заметил, что что-то не так.
- Я дома... - разуваясь, негромко сказал я. Из комнаты донеслось какое-то шебуршение, и донёсся голос Рихарда, прозвучавший несколько сдавленно.
- С возвращением! - я вошёл в комнату и увидел, как Рик резко обернулся на шаги, спиной приваливаясь к дверцам шкафа, вернее небольшого комодика, приобретённого мной. - Ты сегодня рано...
- Ты мне не рад Рихард? - я шагнул к нему, окидывая его страстным взглядом. Тело Рика само отреагировало на мою страсть, что я в глубине души считал своей маленькой победой, гордостью. Томно приоткрытые губы, затуманенный взор, соблазнительно изогнутое тело... Я так долго этого добивался, доказывая, что наша любовь это естественное чувство, вписывающееся в картину мира... "Бог есть любовь" - сказано в Библии. Какая разница, какого мы пола?
...Рихард ушёл на работу. Уже завтра начнутся экзамены, а он почти не готовится... Я волновался за него, но куда больше меня интересовало, что же он от меня прятал. Это наверняка что-то важное, потому что его глаза были красными, как от слёз.
Поднявшись с кровати, я обернул простынь вокруг бёдер и прошёл к комоду. Открывая нижние, дверцы я думал, что же там может быть? Если кто-то заставит моего ангела плакать... лёгкой смерти он может не ждать. Новый кровавый ангел раскинет свои крылья и отправится в полёт на Небеса. Тем более пресса уже две недели не паникует по поводу "внезапного исчезновения маньяка, уже несколько лет терроризировавшего город"... однако... там лежал наполовину открытый чехол от гитары и её обломки. Он до сих пор оплакивал её "кончину". Я прокрутил в памяти последний месяц нашей совместной жизни...
Ангел за это время не спел ни одной песни.
Как я мог этого не заметить? С досады я пнул ни в чём не повинный комод. Да что ж это такое?! Надо что-то делать...
Он вернулся ближе к полуночи, как обычно. Свет, естественно не горел, так как не был мне нужен. Он снова испугался, что остался один (в первые дни он падал на кровать и сворачивался в тугой комочек, будто пытаясь что-то удержать в себе, и вздрагивал испуганно от прикосновений), хоть и знал, что по вечерам я работаю. Конечно же, войдя в комнату, он увидел меня - половину лица скрывают очки, заменяющие мне экран; на ушах наушники, в которых бьётся токката Баха; ноги путаются в переплетении проводов, тянущихся к ноуту, на экране которого мерцает "Deep loading..."; пальцы бегают по клавиатуре или скользят по тачпаду... я весь в работе... или же в развлечении, но этого не понять.
Рик касается моего плеча, чтобы обозначить своё возвращение. О том, что я наблюдаю за ним от самого его появления в квартире через веб-камеру, он не знает.
- Я закончу через час, милый мой. Ложись спать, у тебя завтра экзамен... - мой тихий голос успокаивает его, но спать он не ложится. Я выключил звук и сквозь наушники услышал его тихие шаги по направлению к комоду. Скрипнула дверца...
- Где она?!! - Рихард резко сдёрнул с меня очки и наушники, дёрнув за волосы. Хоть я и был к этому готов, было больно.
- Кто "она"? - в моём голосе столько невинного непонимания, но мой ангел в ярости и даже не обращает внимания на это, жаль, я считал этот голос поистине шедевром своего актёрского искусства.
- Гитара! Моя гитара! - он тряхнул пустым чехлом, зажатым в кулаке. - Куда ты её дел?!!
- Выбросил.
Одно только слово, но в какой шок оно его повергло. Его глаза потухли, плечи опустились... казалось, жизненная сила покинула его. Я выключил ноут и обнял его.
- Рихард... ложись спать. У тебя завтра экзамен...
Он послушался. Всю экзаменационную неделю он был таким, пустым как кукла. Робот. Утром он вставал, надевал чёрные джинсы и белую футболку (наиболее приближённую к форме одежду из своего гардероба) и шёл в колледж, как гордо именовалась эта бесплатная высшая школа. Сдав экзамен, Рик шёл домой. Переодевался в поношенные джинсы и рубашку, садился на кровать и замирал. На мои вопросы отвечал односложно. Если я говорил "Обед на столе, поешь", он шёл и ел. Если я не говорил, он так и сидел, не двигаясь и ничего не говоря... Я говорил: "Возьми конспект, подготовься... Прочти и запомни всё, что там есть". Он так и делал. При чём действительно запоминал всё. Я мог разбудить его по среди ночи, спросить какую-нибудь мелочь и он отвечал.
Это было не нормально, но что-то менять на тот период времени было глупо. Так он сдавал экзамены просто идеально, что могло сослужить хорошую службу в будущем.
Но вот прошёл последний экзамен. Вернувшись с него, Рихард привычно бросил "Сдал. Отлично" и собрался переодеваться, когда я обнял за плечи и повлёк за собой к двери. Он очень удивился, так, что даже вышел из своей прострации не на долго.
- Куда мы идём? - это был рекорд его разговорчивости за эти дни. Связное предложение из трёх(!) слов. А ведь Рихард так мало говорил в последнее время.
- В одно очень хорошее и интересное место, - я почувствовал, как улыбка появляется на моих губах. Завязав ему глаза, я помог Рику сесть в такси и сам сел рядом, заключив его в объятия. Такси тронулось. Хорошо, что я сказал адрес, когда вызывал такси, а то сюрприз мог бы быть испорчен. Десять-двадцать минут на дорогу, и мы остановились у небольшого магазинчика. Я его искал в сети всю эту неделю, никогда бы не подумал, что лучшие гитары продаются в таких маленьких магазинчиках, но... этот магазин имел узкую музыкальную направленность и здесь действительно были лучшие гитары, а меня интересовало лишь качество... Ведь это должно было стать подарком моему ангелу...
Мы спустились в полуподвальное помещение магазина. Рихард быстро освоился с повязкой. Не представляю как, но он самостоятельно шёл по лестнице, на мою долю досталось идти рядом и страховать его от падения.
- Добро пожаловать в Эдем найденный мной для тебя, ангел... - шепнул ему на ушко я, снимая повязку. Он моргнул и прищурился, привыкая к свету, а потом с радостным смехом повис у меня на шее. Это сделало день счастливым и для меня, раньше Рик никогда сам не обнимал меня.
Он был счастлив, как мальчишка на день рождения. Рихард восхищенно смотрел на гитары и вообще аппаратуру и инструменты, прикасался к струнам и полированным бокам гитар, пока не остановился у одной из них, как вкопанный. Нет, это не была какая-то супер-навороченная, расфуфыренная и дорогущая, как крыло от самолёта, гитара... но и дешёвкой её назвать было нельзя. Я бы сказал "золотая середина". Рихард настороженно обернулся, проверяя, заметил ли я его реакцию, я же притворился, что ничего не заметил, продолжая увлечённый разговор с продавцом, который был рад просветить не посвящённого в тонкости отношений инструмент-музыкант. Рик тут же метнулся в другой конец зала и указал на одну из самых дешёвых.
- Вот эту, - с улыбкой сказал он, но я заметил, что взгляд его немного потух. Даже если бы я не видел его мечтательно-восхищённого взгляда у другой гитары ранее, если бы не заметил его схожести с тем инструментом, то я всё равно бы заметил, что что-то не так, по одному этому взгляду. Мой ангел действительно ангел, просто не умеет и не может врать. Наверное, именно эта чистота и лёгкая наивность делала его столь привлекательным и притягательным для меня. - Думаю, эта подойдёт...
- Хорошо, - кивнул я и повернулся к продавцу, с сомнением смотрящему на Рика и ту гитару, что он "выбрал", видимо пытаясь понять, почему тот показывает заведомо чуждую ему гитару. - Мы берём... вон ту.
Продавец, уже сделавший несколько шагов к указанной Риком гитаре, просиял радостью и шагнул к нужной. Рихард забавно надул губки в притворной обиде. Я не преминул поцеловать их, пока продавец был занят упаковкой гитары.
- Ты надеялся меня обмануть, ангел мой? - прошептал я, мягко обнимая его. Лёгкая дрожь побежала по его телу. - Думал, я не замечу? Так нельзя себя вести, Рикки... не хорошо обманывать старших... мне, видимо, придётся тебя наказать...
- Ваша покупка, - продавец предпочёл сделать вид, что ничего не видел, не слышал и не заметил.
- Позже... дома... - прошептал я Рику на ушко, отпуская его. Рихард покачнулся и удержался на ногах, лишь потому, что ухватился за полку рядом.
Дни летели со скоростью взмахов крылышек колибри. Полгода пролетели незаметно... Его улыбка, сияющая для меня подобно звёздам в ночном небе... его чудесный голос, окрыляющий нас и, даже в ночных барах и кафешках, звучащий только для нас двоих... его смех, подобный перезвону серебра, это серебро делало меня самым богатым в этом мире...
Всё это оборвалось так резко.
Мне нужно было встретиться с одним человеком по работе. Е. Ваглер. Я общался с ней по переписке, мой "редактор", представитель в компании. По крайней мере я думал, что это она.
Я сидел в кафе уже за второй чашкой кофе (наверное, все судьбоносные события в моей жизни связаны с барами и кафешками). Когда за мой столик опустился парень с удивительными бирюзовыми глазами... впрочем, глаза это единственное, что мне запомнилось из внешности Ваглера.
- Не меня ли ждёте? - опустился он за мой столик и чуть склонил голову на мой вопросительный взгляд. - Еогаш Ваглер, ваш последний проект был просто восхитительным, Александр.
- Я, если честно, думал, что вы девушка... - заметил я, пожимая ему руку.
- Я был бы рад оправдать вашу надежду... - Еогаш придвинулся ближе. - Вообще-то это одна из причин нашей встречи...
- ?
- У вас есть девушка? Или парень? Дорогой вам человек? - приближаясь ещё сильнее, спросил этот... уже начинающий меня раздражать своей напористостью, граничащей с наглостью, человек. - Хоть кто-нибудь?
- Ммм... какое это имеет отношение к работе? - да, тогда я сильно тормозил... мой вам совет, не назначайте встречи на утро понедельника...
- Думаю, прямое... если мы собираемся продолжить работать вместе... - он чуть потянулся ко мне... Поцелуй на губах я ощутил лишь спустя мгновение. Тело будто ватное, даже сделать ничего не мог. Наверно, я растерялся... Эту пелену, опутывающую меня, разорвал резкий звук бьющегося фарфора. Через декоративный заборчик от нас я увидел ошарашенного Рихарда (а с утра мне казалось, что в такие жаркие деньки, встречи лучше устраивать на свежем воздухе... ну насколько он может быть свежим в городе...), у его ног были рассыпаны осколки тончайшего фарфора. С отколовшегося от всей головы личика на меня с укором смотрели глаза ангела, которым, несомненно, когда-то была эта груда осколков. В синих глазах Рихарда застыли слёзы...
Ещё миг, и замершая перед моими глазами картинка вздрогнула и ожила. По щекам моего ангела потекли слёзы... я попытался встать, но этот Ваглер, повисший на моей шее, конечно же, помешал мне встать. Пока я смог отпихнуть его, прошло секунд десять-двадцать, но этих секунд вполне хватило Рихарду. Взметнулись серебристые волосы, когда он резко развернулся и побежал по улице. Я лишь на миг взглянул на Еогаша, чтобы понять, почему он это сделал и, возможно, почему именно в этот момент здесь оказался Рик, который собирался с друзьями в Китайский Квартал. Торжествующая улыбка на губах представителя и ни доли смущения или удивления, он знал, что это должно случиться.
Я бросился вслед за Рихардом, понимая что, то чудо, то маленькое счастье на двоих, что мы с ним с таким трудом построили, уже разрушено, разбилось как та статуэтка. Иногда я видел серебристые отблески его волос, иногда путь мне указывали люди... я спешил... Я чувствовал, что что-то не так. Моё сердце сжималось от плохих предчувствий...
Вот он... оборачивается, видит меня и, не глядя, бросается через дорогу... и в этот миг из-за угла вылетает машина... Рик останавливается за миг до того, как попасть под колёса... На долю секунды у меня есть надежда, что его не заденет...
Но ужё в следующий миг я вижу, как он отлетает от мимолётного удара к обочине, ударяется о припаркованную машину... съезжает по капоту на дорогу...
Мой крик... сработавшая у машины сигнализация... плач ребёнка...
- Рик! Рихард! - я опускаюсь около него на колени. Пальцами пробегаю по спине и шее... целы... но голова в крови. Его роскошные волосы, которые он начал отпускать ради меня, слиплись и приобрели багровый оттенок. Грудь еле вздымалась от дыхания, - Скорую! Кто-нибудь скорую!
Кто-то додумался до этого и сам, потому что машина скорой помощи уже подъезжала к нам. Рихарда погрузили на носилки, а мне разрешили остаться и поехать с ним.
Скорая неслась по улицам города, воем сирены разгоняя машины. Его холодеющие пальцы я держал в руке, он был без сознания.
Влетев на территорию больницы, машина резко остановилась, если бы капельница висела на подставке, а не на руке доктора, она бы упала. Рита переложили на каталку, по пути в реанимацию. Я никак не мог отпустить его руку... Рихард пришёл в себя... Приоткрывшиеся глаза казались чёрными из-за расширившихся зрачков, лицо было наполовину скрыто кислородной маской... Его губы что-то прошептали, но только склонившись ниже, почти к самому лицу, я смог расслышать.
- ...я люблю тебя... прости меня... я... люблю тебя... - голос ангела становился всё тише.
Не задолго от дверей реанимационной Рихард вновь потерял сознание, всё время до этого он повторял и повторял "...я люблю тебя... правда, люблю...". Внутрь меня не пустили... Какая-то вежливая медсестра усадила меня на стул для ожидающих и задавала глупые вопросы вроде: "Вы не ранены?" - "Нет, я в порядке... мой Рихард, как он?" - "Всё будет хорошо, - дежурная фраза. - Кем вы ему приходитесь?" - "Кем... другом..."
За стеклом в дверях реанимационной двигались тени. Медсестра принесла мне кофе, но я так долго держал его в руках, что он успел остыть... впрочем, как я мог пить кофе в такой момент?
А потом доктор вышел из реанимационной, стягивая с рук перчатки, перемазанные в крови.
- Доктор, Рик в поря... - я не договорил, увидев, как опустились его плечи. - Он...
- ...умер. - закончил за меня хирург.
- Как..?... - жалкая тень моего голоса. Я почувствовал усталость и опустошённость.
- Сильное кровоизлияние в мозг... у него был один шанс из ста выкарабкаться... но время было упущено... - в его голосе отчётливо звучало "у него не было шансов", но они старались дать ему хоть один этот шанс. Тихо тренькнула невидимая струна. Недавно натянутая до предела она лопнула - его жизнь кончилась.
- Я могу побыть с ним наедине?..
- Но он...
- Мне нужно с ним проститься.
- Да, конечно... - доктор видимо был удивлён моим равнодушным голосом, но во мне не было эмоций, только всё больше разрастающаяся и холодящая пустота.
Всё вышли. Остались только я, он и запах больницы, витающий вокруг. Я взахлёб пересказывал ему те яркие моменты, через которые мы прошли вместе, рука об руку: походы в парк и на ярмарку, покупка гитары, поход в бассейн, безумные жаркие ночи в объятиях друг друга... Только тогда я понял, что так и не успел сказать ему, что тоже люблю его...
А потом... бумажная волокита... сотни и тысячи бумажонок, ничего не значащих... Ведь его больше нет. Это единственное о чем я мог тогда думать.
Кремация. Рихард был слишком молод, чтобы думать об этом. Решать пришлось мне. Лучше пусть его тело исчезнет во всепоглощающем всеочищающем пламени, чем его будут точить черви, подумал тогда я.
На кремации и позже на похоронах было мало народа. Не больше десятка. Я, дедушка Колин, у которого работал Рик, несколько его друзей-одноклассников... Похороны прошли тихо.
Потом был долгий период, когда я помню всё урывками.
Я забросил работу. Не появлялся в своей квартире, где жил с братом. Я пропадал в той маленькой квартирке, в которой мы были счастливы. Его фотография в рамке, перевязанная чёрной лентой... на ней он смеётся... Он счастлив, как ребёнок... мы ходили в парк аттракционов и его согласились прокатить на лошади... На фотографии этого не видно, там только сияющее лицо с его великолепной, нечеловечески красивой... ангельской улыбкой...
Очередная бутылка... чего-то крепкого... чего не помню... столько всего было за это время... Взгляд скользит дальше... Старый открытый чехол, в котором купленная мной гитара. Тут же перед глазами встаёт картина - Рихард в расстёгнутой рубашке, с рассыпавшимися по плечам платиновыми волосами, сидит на кровати, подтянув под себя ноги. Тонкие пальцы перебирают струны... он поёт, поёт только для меня, неспешно... песню за песней... пока не пересохнет горло или пока не срываюсь я... впрочем, я не помню, чтобы горло у него успевало пересохнуть...
Я настолько живо представляю себе эту картину, что мне кажется, что я слышу его голос. Вот он сидит передо мной. Я протягиваю руку, и видение меркнет... Я вновь в захламлённой пустыми бутылками комнате... один. И лишь в сознании звучит его голос:
Ты снова молча смотришь и пьешь
Мутный заоблачный свет
Ты мне слова утешенья несёшь
А я жду, всё жду твой ответ
Ты мог бы стать моей удачей
Но ты уходишь тихо плача
И тайну неприглядную храня
Ты ложных снов моих создатель
Ты был хранитель, стал -- предатель
Ведь ты тогда отрёкся от меня...
Мой ангел, скажи, о чём же думал ты в этот день?
Мой ангел, о чём ты думал в эти доли секунд?
Я понял - это была твоя месть
За то, что тебя я любил...слишком мало...