Полонская Анна : другие произведения.

Звонок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
















  
  .... 9
  
  Телефонный звонок разбудил меня, когда я, кажется, едва смежила веки после того, как закончила текст срочной статьи. Оставалось только перечитать на свежую голову и отправлять в редакцию. С перепугу мне в первый момент показалось, что это будильник, и я подскочила как ужаленная - интервью! Но мобильник продолжал надрываться голосом Селин Дион. На смену панике пришло возмущение - два часа ночи, а я прилегла только час назад, еле-еле закончив работу в срок! ... И усталое понимание, еще до того как я увидела мигающее световыми буквами имя - ну конечно. Нинка. Больше некому.
  - Какого хрена? - с утра я хриплю как заправский курильщик. Веки кто-то подло припорошил песком, а налитая чугуном голова так и клонилась к кровати.
  В трубке раздавалось невнятное всхлипывание. Сон слетел в одно мгновение, сменившись нахлынувшей тревогой.
  -Жжж... жжж... ик.... Жаннаааааа..... - провыл до боли знакомый голос.
  - Нина? Нинка? - да что случилось у этой неунывающей обормотки, что она бьется в истерике и не может связать двух слов? Меня тут же охватила почти забытая паника. Ее опять укусил бешеный хорек? Бросил парень? Ограбили? Изнасиловали? Мозг тарахтел, натужно выдавая сценарии один хуже другого, и я не выдержав, заорала - Что случилось? Где ты?
  - Вааааавааааа, - видимо услышав мой голос и почувствовав поддержку родни, ее окончательно повело, потому что ни одного человеческого слова в этой тираде разобрать не удалось. Страх за непутевую Нинку не отпускал.
  - Соберись, тряпка! - рявкнула я. Нинка от неожиданности икнула и прекратила рев. В трубке воцарилось ошарашенное молчание. - Быстро говори, где ты!
  - ... У сссебя. В к-к-квартире... - чуть запинаясь, выдала Нинка. У меня немного отлегло от сердца. Я поспешила получить ответы на другие волнующие вопросы.
  - Цела? Не ранена? Руки-ноги целы? Здорова? - как из пулеметной очереди выдала я.
  -Ц-ц-цела... - заторможенно ответила Нинка. Но голос ее прозвучал как-то неуверенно. Что ж, по крайней мере скорую вызывать пока не надо. И то слава богу. И истерить вроде бы перестала. Так мы скоро доберемся до сути.
  - Тогда в чем дело? - уже мягче спросила я и, почувствовав паузу и неуверенность на другом конце провода, поспешила развить успех. - Да не томи! - очередная неуверенная пауза. Я почти физически ощущала, как Нинка собирается с духом.
  - Я... Жанна... я не знаю, что делать... у меня... - она ощутимо сглотнула и я рефлекторно сглотнула вместе с ней - Не знаю, как правильно сказать, но.... В общем, у меня в квартире демон. - решившись, выпалила она. Чего? Я отнесла трубку от уха и задумчиво повертела ее в руках. Либо у меня проблемы со слухом, либо у Нинки серьезные проблемы с мозгами.
  - Кто у тебя в квартире? - на всякий случай переспросила я.
  - Демон, - тихим уверенным шепотом повторила Нинка. - Кажется. Ну, такой. С рогами и хвостом. Страшный, зараза. И ревет так жутко. - тут она опять всхлипнула. - Жанночка, я не знаю, что мне делать. Придумай что-нибудь. Я пока заперла его в гостиной. Но вдруг он выберется? Жанночка, помоги!
  Подозрение превратилось в страшную уверенность. Накурилась. Моя сестра - малолетняя наркоманка! В голове всплыли истории, как люди в состоянии наркотического или алкогольного опьянения сами наносили себе травмы, спасаясь от воображаемых монстров.
  - Ты где, на кухне? - нарочито уверенным голосом уточнила я. Трубка с надеждой угукнула. - Там и сиди. Там он до тебя не доберется. Я сейчас буду, ничего не делай.
  Надо ли говорить, что никакой уверенности я на самом деле не ощущала. Да у меня поджилки тряслись от страха. Господи, за что, почему всегда я? За какие грехи ты назначил меня старшей сестрой?
  Через пять минут я уже натягивала джинсы и свитер и вызывала яндекс-такси. Только уже сидя в машине и торопливо проводя щеткой по волосам - скорее чтобы успокоить нервы, я поняла, что свитер я в спешке натянула наизнанку. Ну да ладно - не перед воображаемым демоном же красоваться.
  
  ... 8
  
  Нинка открыла дверь с десятого звонка, когда я уже собиралась жаловаться не то пожарникам, не то милиции. Точнее не открыла, а приоткрыла щелочку. И я тут же ворвалась в прихожую как ураган, чуть не сорвав дверь с петель. Перепуганная, заплаканная, с краснючими глазами и в старом халате, сестренка была совсем не похожа на обычную себя. Но вроде бы цела - я схватила ее в охапку и первым делом оглядела на предмет возможных повреждений. Жива, руки-ноги целы, голова на месте - остальное приложится. Принюхалась. Алкоголем не несет... и зрачки глаз на свет вроде не расширены... Но в каждом движении сквозит несвойственная ей нервозность. Похоже, все еще хуже, чем я думала.
  - Что случилось, Нинка?- неуверенно заглядываю в глаза. Хрен его знает, как сейчас надо с ней - со строгостью или мягко. Я не сильна в психологии. Нинка дергается и машинально оглядывается назад, через плечо, на закрытую дверь. Недовольно шипит на меня. Это хорошо, что шипит. Значит, приходит в себя. В квартире тихо. Я небрежно бросаю сумку под покосившуюся стойку с пальто, прямо на обветшавший линолеум.
  - Он там, - шепчет она, - кивая все на ту же дверь. И до меня доходит, что все это время она стояла к ней вполоборота, чтобы не поворачиваться спиной. Куртку я просто бросаю на тумбочку, но на ботинки меня уже не хватает. Да и в случае опасности в обуви сподручнее. Я решительно направляюсь к запретной двери. Нинка застывает в прихожей статуей надежды. Не то чтобы я думала, что там и вправду есть что-то опасное. Грабитель или вор давно сбежал бы или разобрался с моей сестрой - что дюжему мужчине одна мелкая сопливая малявка? Оглушил бы, или угрожал. Но уж хлипкая защелка на двери его бы точно не остановила. Да что там, даже я могла бы ее выломать при желании. Я снимаю дверь с защелки, толкаю створку и захожу в комнату...
  В ней все, как я помню, еще со времен бабушки: старый пошарпанный диван, стандартная советская стенка, телевизор... и столп пламени, с ревом вырывающийся из старательно вычерченной на линолеуме пентаграммы. Чертовски сложной пентаграммы, сплошь испещренной символами и латинскими буквицами. Мне чудится, что я узнаю Нинкин почерк.
  Не вполне квадратный столп пламени разворачивается и смотрит на меня кошмарными огненно-красными глазами и внезапно становится совсем не квадратным, а очень даже антропоморфным. И я неожиданно различаю в колонне световых частиц обнаженную мужскую фигуру с витыми рогами, мощным разворотом плеч и прокачанным прессом. С козлиной головой и в шерсти. Кажется. Хвост... да, тоже имеется.
  Я делаю шаг назад и закрываю дверь. На защелку. Очень аккуратно. Оглядываюсь на Нинку, которая за это время не сделала ни шагу из прихожей. Нинка отмирает, как будто закрытая дверь возвращает ей способность двигаться, как в детской игре про море, и с надеждой спрашивает:
  - Что будем делать?
  
  ...7
  
  Я задумчиво топаю на кухню. Не разуваясь. Шарю по шкафчикам в поисках припрятанных сигарет. Нинка сопит, но следует за мной безмолвной тенью. В глазах вопрос. Полусмятая пачка почему-то обнаруживается за мусорным баком. Глупее места не придумать. Должно быть, мама недавно заезжала. Моя рука почти не дрожит, когда я щелкаю зажигалкой и жадно затягиваюсь. В эту минуту я горжусь собой. Нинка, закашлявшись, кидается открывать окно и привычно возмущается:
  - Ты же бросила!
  Молчу. Что тут скажешь? Скажи спасибо, что в истерике не бьюсь головой о стены? Чуть прикрываю глаза и пытаюсь выдуть дым колечком, как в Хоббите. Как и десять лет назад, полный провал. Ничего не изменилось. Это как с пластилином. Если ты лепил в детском садике уродцев, дай тебе руки кусок пластилина в тридцать - и выйдет еще хуже. Не верите? Попробуйте сами. Я проверяла.
  Через десять затяжек меня начинает немного отпускать. Но недостаточно. Кофе или виски? Вот в чем вопрос. Я задумчиво качаю ногой. Оглядываю кухонку. После смерти бабушки Нинка потихоньку взялась за переделку, но дальше кухни пока не продвинулась. Красные шкафчики, черная столешница. Брутально, ярко, по-мужски. Или такие вкусы теперь у современной молодежи? Вот и сейчас при виде алых шкафчиков мне в голову упорно лезут мысли о котлах и грешниках. Если есть демоны, то может и ад есть? И нас с Нинкой туда поволокут как отъявленных грешниц? Что там у нас в смертных грехах? Похоть, гнев, лень, гордыня, чревоугодие ... полный набор. Не знаешь, куда и строиться, чтобы не разорваться.
  Сигарета незаметно заканчивается и бычок под неодобрительным взглядом красноглазой Нинки летит в распахнутое окно. Ежусь от холода, но упрямо тянусь за второй. Все-таки виски.
  - У тебя виски есть? - Нинка глупо хлопает глазами.
  - А... ну есть какое-то. А что? - но я уже нетерпеливо копаюсь в шкафчиках. Нинка любит порядок - до импровизированного бара я добираюсь быстро. Так-с, Лоусонс, ополовиненный Русский Стандарт, мерзкая текила... Негусто. И колы нет. Но сейчас это не так и важно. Решительно наливаю себе рюмку, а потом, передумав, беру всю бутылку. По пищеводу пробегает приятный огонь. Ну вот, другое дело. Я перевожу внимательный взгляд на Нинку и вздыхаю:
  - Рассказывай.
  Я больше ничего не говорю, но незаданные вопросы и так повисают в воздухе огненными буквами. Откуда он взялся? Нинка виновато отводит глаза. И сознается. Почему-то шепотом.
  - Я его вызвала.
  Как? Зачем? Я продолжаю строго смотреть. Этому взгляду, когда тебя просвечивают, как будто рентгеном, я научилась у мамы - когда-то я боялась его до дрожи в коленях. Нинка торопится покаяться, заискивающе заглядывает в глаза и спотыкается на словах, которые теперь льются из нее бурным потоком.
  - Помнишь, я работала волонтером после пожара библиотеки РАН? - я рассеянно киваю. Что-то о том, что бюджетных денег, как всегда, не выделили, а уцелевшие книги в условиях гари поест грибок. Нинка и книжки - это роман длиной в жизнь. Так что неудивительно, что когда библиотека кинула клич бежать спасать фолианты, Нинка поспешила на помощь, роняя тапки. В ее глазах более благородного дела просто не существовало. Да и специальность у нее непрактичная - ну вот кому в наши дни нужен студент-классик? Я к этому отнеслась снисходительно - вывезут эти несчастные книги на склад, да и забудут, что ни делай. Нашему государству не до книг - тут бы недвижкой в центре города разжиться, так подозрительно удобно освободившейся. Да и работы у меня, честно говоря, было невпроворот.
  Нинка продолжает спутанный рассказ. И вот наши герои-второкурсники сначала пакуют книги в коробки, потом сортируют, а потом самых стойких отправляют на раскопки. И вот тут-то Нинке и 'повезло' первой выудить из гари и хлама средневековый фолиант практически 'по специальности'. То есть на латыни. Моя везучая Нинка. Присваивать книжку сестренка, конечно, не стала. Не так воспитана, да и обворовывать и без того пострадавшую библиотеку не к лицу благородным донам. Но вот учуяв аромат тайны и увидев описание колдовских ритуалов - восторженно зафоткала странички на айфончик. Ну как же, вызов демона! Желания! Латынь, наконец! В самом что ни на есть прикладном смысле, а не бесконечные, набившие оскомину записки о галльской войне... А потом бес попутал повторить. Нинка накупила свечей, развела таинственности, зазвала подружек с группы и старательно вычертила в гостиной пентаграмму. Ни в каких демонов чертовка не верила. Ничего и не происходило. Поначалу. И только когда Нинка затворила за подруженциями дверь и вернулась в гостиную прибираться, она не то что-то задела в символах, не то что-то пролила. Но пентаграмма вспыхнула адским пламенем и выплюнула рогато-хвостатый спецэффект. Нинка опять начала всхлипывать, а я не знала что делать. Мысли путались. Черт бы побрал эту Нинкину латынь. Никакой пользы от нее, одни проблемы. 'Ученье - вот чума, ученость - вот причина....'. Прав, тысячу раз прав ты был, Фамусов. Юных девиц лучше держать подальше от книг.
  - Жанночка, миленькая, я больше не буду, честное слово! - Нинка смотрит на меня честными-пречестными голубыми глазами. Не будет она. Демонов она вызывать больше не будет! Тут от этого бы избавиться. Еще чуть-чуть и меня пробьет на истерический ржач. Перед глазами встает длинная череда Нинкиных 'не будет'. И ведь и правда каждый раз отчебучивает что-то новое.
  -Жанночка, я что хочешь сделаю, только убери его! - в глазах Нинки я всесильна. Ну, конечно, я же старшая сестра, а старшие сестры они что-то вроде супермена. Остановить вращение планеты - пожжжалуйста. Где там мой криптонит? Я рассеянно киваю. Это я зря. В глазах почти полностью оправившейся Нинки появляется фанатичный блеск - И что мы будем делать? - деловито осведомляется она.
  Мы?
   Меня опять захлестывает улегшаяся было паника. Ну уж нет. Никаких 'мы' не будет. Еще через десять минут я выпихиваю упирающуюся Нинку из квартиры и отправляю куда-то к загадочным друзьям, не вдаваясь в выяснения личностей. Кто бы они ни были, все лучше, чем оставлять ребенка в квартире с демоном и пентаграммой.
  В доме сразу становится тихо. Я делаю для смелости еще один глоток прямо из горла. Некоторое время я пытаюсь почитать про демонов и пентаграммы в интернете с мобильного телефона, но информации столько и настолько противоречивой, что лучше бы ее не было вовсе. Собственно, выход я вижу только один. В конце концов, я ведь журналистка. Чего-то же он хочет этот демон, для чего-то явился на вызов в Нинкину квартиру. Осталось выяснить чего.
   Вот так я отправилась брать самое ответственное в моей жизни интервью, вооруженная только бутылкой довольно дрянного виски.
  
  ... 6
  
  В гостиной меня снова встречает рев и треск огня. Но в этот раз я морально готова. Я подхожу и отважно, пока не успела передумать, усаживаюсь возле выписанной мелом 'печати'. У самого края, но не пересекая черту. И снова, как и в прошлый раз из снопа искр передо мной конденсируется рогатый глюк и внимательно смотрит на меня умными красными глазами. Как у собаки, блин! От его неморгающего, нечеловеческого взгляда меня пробирает дрожь и я решительно прикладываюсь к бутылке. И повторяю себе журналистскую мантру. Нельзя быть жертвой. Нельзя бояться. Я не боюсь.
  Молчим. Молчу я, сосредоточенно разглядывая рогатую сенсацию и периодически прикладываясь к бутылке. Есть что-то невыразимо правильное, народное в сочетании виски и чертей... Из красного угла, обрамленная полотенцем, сардонически улыбается Богородица. Ей, как водится, не до моих ничтожных затруднений. Демону она нисколько не мешает. Он огромен. Ужасен и вместе с тем грациозен, как дикое животное. Ядовитые уголья глаз. Размеренное дыхание раздувает крупные лошадиные ноздри на козлиной морде. Массивная шея, как у накачанного спортсмена переходит в мускулистый волосатый торс, бугрящийся образцовыми кубиками... И крылья. У него есть крылья - мощные, густые, с орлиным оперением. Черные, как густота ночи.
  Демон первый прерывает молчание. Моя маленькая победа?
  - Смертная, - голос его на удивление нежен и мелодичен для таких габаритов. Как у подростка из церковного хора. Бесстрастен. Как и выражение козлиной морды. По позвоночнику пробегает стайка холодных мурашек. - Ты предлагаешь себя взамен заклинательницы? Я чую в тебе родную кровь.
  Думаем, Жанна. Приличные девушки сразу 'да' не говорят. Тем более и вопросец-то сдается мне, не без подвоха. А на неудобные вопросы приличные девушки просто не отвечают. Тем более, журналистки. Мы сами кого хочешь вопросами закидаем. Я хорохорюсь, понятное дело. На самом деле мне безумно страшно.
  - Как тебя зовут? - в горле сразу пересыхает, но я стараюсь ничем не выдать напряжения.
  Демон изгибает голову под чудовищно неестественным углом - будто тугие мышцы бычьей шеи мгновенно превратились в гуттаперчу. Он мастер пауз, этот демон. Долгую минуту мне кажется, что мне не будут отвечать, но, наконец, создание неохотно размыкает губы.
   - В мире смертных я известен как Андрас, Великий Маркиз Ада.
  Имя мне ни о чем не говорит. Впрочем, что я знаю о демонах? Ни разу в жизни не допивалась даже до обычных зеленых чертей, а тут раз - и целый маркиз.
  - Что ты хочешь от нас? - продолжаю - Что тебе нужно?
  Демон смотрит на меня как на забавное насекомое, с легким замешательством.
  - Что нужно тебе, смертная? Это вы вызвали меня. - ровный мелодичный голос.
  Я выдыхаю. - Мне ничего не нужно. Ты можешь возвращаться, откуда пришел.
  - У смертных всегда много желаний. - бесстрастно возражает демон. Будто и не спорит даже. - Платы не избежать.
  Вот оно. Главное. Делаю еще один глоток и беспечным тоном осведомляюсь:
  - И что же ты потребуешь в уплату? - так же, как спросила бы 'какая сегодня погода' или ' что бы мне надеть', но пальцы вцепились в бутылку мертвой хваткой и если не поставлю ее сейчас, то янтарная жидкость может бесславно пролиться. Но демону безразличны мои жалкие потуги. Он пожимает плечами. Очень по-человечески.
  - Единственное, что у вас есть. Бессмертную душу.
  Вот так просто. Вот и ответ на сакраментальный вопрос, есть ли у женщины душа. Не было бы, мы бы тут не торговались. Но дьявол, как говорится, в деталях.
  - Мою или любую? - уточняю. Демон спокоен как на прогулке. Может для него это и есть прогулка. Ничего особенного. Встал, потянулся, съел на завтрак пару душ.
  - Нельзя продать чужую душу, - усмехается демон. Ну или мне кажется, что усмехается. С этой козьей мордой не очень-то и разберешь.
  - И все-таки, - главное не терять надежды и разобраться в вопросе досконально. А там глядишь, и лазейка найдется. - Любую-любую душу? Или есть гастрономические предпочтения?
  Демон задумывается и устраивается, наконец, на полу, кривым зеркалом отображая мою псевдо-расслабленную позу. С неуместным злорадством подмечаю, что изящно сесть по-турецки у него не очень-то и получается. Не зря я на йогу ходила.
  - Любая душа - осколок божественной благодати, - неохотно цедит демон. - Но у нас традиционно ценятся души невинных дев и знаменитых ученых.
  - Статус, - понимающе киваю я. То есть эта зараза спит и видит как бы слопать Нинкину душу. Хрен ему, а не Нинка. Костьми лягу, но придумаю что-нибудь. Подкрепляю решимость очередным огненным глотком.
  - Что-то в этом роде, - невозмутимо кивает морда, покачивая рогами. Углубляться в объяснения он не собирается.- Но я возьму и твою, смертная. - 'успокаивает' меня рогатая тварь - Хватит играть словами. Это тебе не поможет. Говори свое желание и завершим ритуал.
  - Что если я не буду загадывать желание? - не спешу поддаваться я. - Если никто не будет? Ты просто развеешься?
  В глазах демона разгораются опасные уголья. Мои вопросы ему не по нраву. Что ж, гладить людей против шерстки мне не привыкать.
  - Рано или поздно печать сотрется, я выйду и возьму обещанное, - рычит демон и голос на секунду утрачивает искусственную нежность. - Потому не испытывай меня, женщина!
  Выходит - пентаграмма. Все дело в ней. С одной стороны, я и так это подозревала. Но одно дело подозревать - другое знать. Я пытаюсь незаметно вытереть о джинсы вспотевшие от напряжения ладони. Значит, время есть. Краем глаза присматриваюсь к неровным меловым линиям. Положим, можно прийти с баночкой какой-нибудь особо стойкой белой краски и малость подновить арт-объект... Но сложно. Линии, заковыристые надписи, и при этом ничего нельзя повредить. Или точнее сказать, неизвестно, что можно. Прикусываю губу. Реально, но очень-очень сложно. При этом все придется делать самим, а еще точнее самой - не подпускать же к этому делу Нинку, в самом деле - она обязательно что-нибудь выронит или обо что-нибудь споткнется в самый неподходящий момент, растяпа. Да и демон вряд ли будет просто спокойно смотреть на то, как мы укрепляем его тюрьму. А если все взвалить на меня, то латынь не мой конек. Впрочем... никто же не помешает мне нарисовать еще один круг, только побольше и вписать демоническую печать в новую гмхм магическую окружность?
  Прищурившись, оглядываю помещение. В хрущевках с местом не волшебно, но если сдвинуть диван, передвинуть стулья, кое-что вынести...
  Есть, впрочем, и сложности. В квартиру может в любой момент наведаться мама, могут затопить соседи, по какому-нибудь закону подлости что-нибудь понадобится полиции. Да и в реализации... Да и что если демон так и не сможет уйти и застрянет здесь на все время? Бояться годами? Десятилетиями? И однажды он все-таки вырвется, все не предусмотришь. И будем мстить. Оставим на крайний случай. Сглатываю вязкую слюну. Для начала - попробовать договориться. Демонам не угрожают. С демонами торгуются.
  Опьянение расползается по измученному и невыспавшемуся телу и потихоньку перерастает в безрассудство, притупляя инстинкт самосохранения и смазывая очертания предметов. Даже демон, которого я продолжаю разглядывать краешком глаза, бултыхая в стакане жидкую храбрость, кажется мне нечетким. Нереальным. А в голове зреет План Бэ. Очень нехороший. Циничный. Такой, что меня и саму начинает колотить озноб. Но я же не Луна в Матроске, чтобы бороться за добро и справедливость. Мне бы самой уцелеть и Нинку отмазать. А другие... что мне до них?
  - А что если... - я сосредотачиваюсь, чтобы четко выговаривать слова, и мне самой не по себе от того, что я задумала - что если я предложу тебе больше душ? Этих самых... младых дев? Вместо моей никчемной одной? С учеными уж извини, не задалось.
  Демон презрительно кривится. Не верит. Напрасно. Я поднимаю руки и останавливаю протест.
  - Подумай, когда тебя вызывали в последний раз? - демон замирает. Я молюсь про себя, чтобы мои догадки оказались верны. - По нашему, смертному времени. - уточняю. Намек более, чем прозрачен. Демон тоже понимает и вспыхивает. Буквально. За секунду он снова превращается в столп ревущего пламени.
  - Смертные века ничто для нас, пыль под ногами. - вещает огненный столп. Но на пафос меня не купишь. И я больше не боюсь. По моим венам течет зелье храбрости - обжигающе дрянное виски из шкафчика моей сестры. Патентованное средство Великого и Ужасного. К тому же я нащупала нужную струнку.
  - И ты готов питаться с периодичностью раз в столетие? - дожимаю я. - Должно быть эти души чертовски калорийны.
  Демон сгущается в уродливую копию меня. Карминные губы кривит жестокая усмешка, глаза как у дикой кошки. Один глаз начинает уродливо вытекать и мерзкой слизью стекает по щеке. Предупреждение. Зрелище отвратительное, но я наблюдаю за ним с мазохистским удовольствием. Значит, демон может менять форму по желанию. Отлично.
  - Я предлагаю тебе шанс на ... - прикидываю - скажем, на десять вызовов. Все к младым девам. Все, как ты любишь. И свою помощь как консультанта по психологии. Чтобы облегчить... разговор. - я позволяю себе короткую усмешку, излучая уверенность, которой вовсе не ощущаю. - По твоему имиджу видно, что ты до сих пор больше с мужиками работал. С романтичными девушкаами все это не пройдет. Так что внешность придется менять . Но как я вижу, у тебя с этим проблем нет. Половина успеха у нас в кармане.
  Изуродованное создание озадаченно моргает. Секунда, и на меня опять бесстрастно взирает помесь козла и Конана-варвара. Демон придирчиво оглядывает себя, прежде чем спросить:
  - И что не так с этим обликом?
  Я выдыхаю. Задает вопросы, первые сомнения. Кажется, наживку он заглотил. Теперь надо чтобы рыбка не сорвалась с крючка.
  - Видишь ли, бруталы сейчас не в моде, - ослепительно улыбаюсь я. - Да и твой нынешний облик слишком... - я помогаю себе руками в поисках слова... - демонический, что ли? - Я буквально кожей ощущаю, как озадаченность возрастает.
  - Я и есть демон., - вклинивается морда. Но я уже в ударе. Я поймала вдохновение за хвост.
  - Ты хочешь получить души малолетних дурех или напугать их до такой степени, что они в штаны наложат? - строго спрашиваю я - Одна от тебя уже сбежала. Так сколько к тебе ни приводи, будут одни крики. Соседи, полиция, потом телевидение ... Или даже священники со святой водой и кадилами? Оно тебе надо, чтобы на тебе первый канал в экзорцизме тренировался?
   О том, что нам с Нинкой в бабушкиной квартире первый канал тем более не сдался, благородно умалчиваю. Демон размышляет, склонив голову.
  - А кто... 'вмоде'? - наконец, вопрошает он, выговаривая последнее слово со странным акцентом. Как будто не вполне проник в смысл слова.
  Так, кто там у нас в моде? Вспоминаю последние статьи в нашем журнале.
  - Дровосеки, - вспоминаю я. Небольшая вспышка и демон покорно трансформируется в дюжего жилистого детину с топором. Волосатая грудь, крепкие руки, старомодная холщовая рубаха, перевязанная кушаком, лицо, не обезображенное интеллектом.
  -Эээ, нет, - я мучительно краснею. - Не те дровосеки. Дровосеки, которые любят других дровосеков. - кажется, с алкоголем я таки перебрала.
  Демон понемногу свирепеет, и я начинаю спешно копаться в телефоне в поисках подходящей картинки. От чего там у нас пищат юные девицы? Анимешные мальчики-зайчики? От страха показываю первую попавшуюся.
  -Это насмешка? - сухо интересуется детина-демон. И в наступившей мне резко становится несмешно, потому что без всякого рыка мне удается расслышать в голосе угрозу. - Это не дровосек, а... инкуб, - последнее слово он выплевывает с отвращением.
  - Нет-нет, - поспешно отнекиваюсь я, в подтверждение отхлебывая виски. - Это маркетинг.
  Я говорю правду и, наверное, поэтому демон теряется. Через некоторое время он изрекает
  - Я слишком долго не был в мире живых. За это время в чернокнижии появилось много новых слов. - Он делает долгую паузу, во время которой мое сердце готово выскочить из груди... - Что же, смертная, ты предлагаешь интересную сделку. Приведи мне двадцать душ - и я не буду забирать твою.
  - Мы говорили о десяти, - заикаюсь я, но ломаюсь под тяжелым испепеляющим взглядом. Наверное, демон тоже читал Чебурашку. - Хорошо, пусть будет двадцать. Но я только обеспечу условия, чтобы они вызвали тебя и подскажу какую форму принять. За все последующее будут нести ответственность они сами. Они могут не захотеть заключать контракт или продавать души.
  Детина-дровосек обмахивается неведомо откуда возникшим хвостом и нежный голос соглашается : - Это моя забота.
  - А в обмен ты обеспечишь безопасность и долголетие мне и моей семье. Не покушаешься на их души, не сдаешь их каким-либо другим демонам. Вообще, оставляешь нас в покое. И ни при каких условиях не являешься моей сестре, даже если она будет тебя вызывать! - выпаливаю я.
  Демон размышляет и коротко соглашается, скалится в зубастой ухмылке:
  - Только если ты сама не призовешь меня.
  Я не призову. Лишь бы с Нинкой все было в порядке. И с мамой. Пока все складывается, как надо, но расслабляться рано.
  - Показывай своего... инкуба, - добавляет он и меняет форму. - Секунда - и в круге на коленях оказывается сказочный принц. Демонический сказочный принц. Гибкое молодое тело, шелковые шаровары подчеркивают линию бедер, черный водопад шелковистых волос ниспадает до прихваченной кушаком талии и щекочет рельефную грудь. В манящем, призывном взгляде - обещание неземного наслаждения и бесовская хитринка. Голову украшают изящные серебристые рожки. Черт, мои читательницы порвут его на сувениры, только покажи. И души поднесут на блюдечке, дурехи.
  И я решаюсь немного пошалить и не могу не ляпнуть - И хвост нужен с кисточкой-сердечком, для пущей романтичности. Младые девы это любят.
  Юноша-соблазн кривится, но послушно материализует хвост с кровавым пульсирующим кукишем на конце. Я отшатываюсь.
  - Что это? - но по недоуменному взгляду почти сразу понимаю. Сердце, как я и заказывала. Анатомическое, блин. Демон что-то опять недовольно бубнит про новые заморочки в чернокнижии, но воспроизводит пушистую кисточку по эскизу. Я окидываю последним критическим взором свое творение и достаю айфон, чтобы зафоткать круг, символы и сидящего в нем демона. Я пьяна как последний матрос и так же горда собой. Созданный мной демон - совершенство. Тут не десяток душ, тут сотнями можно молодых девиц в сети улавливать... Я холодею от этой мысли и спохватываюсь.
  - У меня есть еще пара условий, - решаюсь я. Демон глядит на меня сквозь прищур, и я без слова читаю витающую в воздухе мысль. Кто-то смертный слишком обнаглел. - Что бы ни загадали твои... клиентки, это не должно затронуть жизнь и безопасность меня и моих близких, - запинаясь, формулирую я. Мало ли что в голове у этих девиц? Демон неспешно кивает - Это включено в твое первое условие, - подтверждает он. Теперь мелодичный, завораживающий голос ему на редкость идет и внушает скорее истому и желание, чем ужас. Похоже, он серьезно отнесся к задаче имперсонификации инкуба. - А второе, ... - я облизываю губы. - После того, как ты получишь свои двадцать душ, ты уничтожишь весь тираж. Я не хочу... не хочу чтобы жертв было больше, чем это необходимо... - искры веселья вспыхивают в черных глазах и демон хохочет. Но он согласен.
  Дело за малым. Я оглядываюсь на настенные часы - четыре утра. Только четыре! А казалось, прошла целая вечность. У меня целых три часа на то, чтобы написать новую статью вместо неотправленной. Хватит. Должно хватить. На кону - жизнь близких мне людей.
  - Скрепим сделку, - мягко предлагает демон, но мягкость обманчива - Чтобы ни у кого не возникало больше соблазна изменить условий.
  Я сглатываю. - Ккровью? - обреченно спрашиваю я. Демон только кивает. Назад дороги нет. Я оглядываюсь в поисках колюще-режущих, но в гостиной ничего не нахожу. А когда пытаюсь встать, меня ведет так, что я боюсь не добраться до кухни. Ох, не стоило столько пить...
  Взгляд упирается в сиротливые рюмочки, которые я принесла с кухни с бутылкой. Вот и решение. Я взвешиваю одну на ладони, а потом бью ее об пол. Осколком примеряюсь к ладони, но никак не решаюсь нанести себе вред... Все-таки инстинкт самосохранения во мне чрезвычайно силен. Демон смотрит за мной жадными глазами. Они снова пылают красным и светятся изнутри.
  - Сначала ты, - вырывается у меня. Этим я, кажется, ошарашила и себя, и демона. Но меня сбить с толку сложнее. - Ты говоришь скрепить кровью, - упрямо повторяю я - Тогда начнем с тебя. Сначала дай свою кровь.
  Кто его знает, как оно на самом деле делается. Но если контракте две равноправные стороны - то и условия закрепления сделки у них должны быть одинаковые. Это я знаю твердо. Не хватало по незнанию загреметь в кабалу.
  Демон порочно усмехается - черт, что я сотворила!- и отводит со лба струящуюся прядь.
  - Ты ненасытна, женщина - мурлычет он. В его интонациях уже нет ничего потустороннего. Меня бросает в жар от пристального взгляда. - А говорила, что ничего не хочешь. Но я дам тебе своей крови. Давай... сосуд... - я в растерянности протягиваю уцелевшую стопку... и слишком поздно понимаю, какая я все-таки дура набитая! Понимаю только тогда, когда когтистая лапа вместо того, чтобы взять стопку, впивается в мое запястье!
  Черт! Черт! Черт! Я нарушила пентаграмму! Я смотрю на демона как кролик на удава - с ощущением полной беспомощности перед превосходящей силой. А счастье было так возможно, так близко....
  И в голове мелькает - хорошо хотя бы Нинки здесь нет. Стопка -дзынь - падает из ослабевшей руки, но не бьется - демон рефлекторно подхватывает ее хвостом. Пушистая кисточка-сердечко обвивается вокруг стекла. Демон плотоядно облизывается, демонстративно обнажает когти и, неотрывно глядя мне в глаза, медленно вспарывает мне запястье.
  Потом так же медленно склоняется и слизывает набухшие капельки крови. Он собирается есть меня постепенно? И параллельно в голове стучит - вот так и все мужики, душу,душу, а под конец выясняется, что нужна только плоть. Или и плоть тоже. Кто вообще мне сказал, что душу отделять процесс безболезненный или что кто-то будет ждать, пока я умру естественным путем. Сейчас он меня слопает вместе с душой и всеми потрохами - и дело с концом. Вырываться бесполезно - призрачный шанс у меня оставался, только пока мы были разделены пентаграммой. Я безучастно наблюдаю за тем, как он проводит по чувствительной коже острыми клыками.
  Но демон хмурится и резко отстраняется. Секунду спустя, он вспарывает запястье уже себе, и ставит передо мной наполненную кровью стопку. Я ожидала, что кровь демона будет какая-то особенная. Зеленая как слизь, или голубая, как у особ королевской крови. Но нет. Обычная, красная кровь, только густая как смузи и чуть дымящаяся. Видимо, демоны - те еще горячие парни.
  - У тебя есть луна, смертная - нежно шепчет мне демон. - Если ты не выполнишь условия сделки, то через луну я приду за тобой и твоей маленькой дурой- сестренкой.
  Демон исчезает с шипением и минуту спустя только расписанный инкантациями линолеум да осколки стеклам на полу напоминают о том, что здесь творились колдовские непотребства. Я тупо смотрю в айфон. Из середины мелованного круга на меня призывно смотрит редкий красавчик. Все это не сон. Передо мной в пустом круге стоит дымящаяся стопка. Я с сомнением разглядываю ее долгую минуту, набираясь решимости, а потом резким движением опрокидываю в себя.
  В конце концов кровь, ну и что. Ела же я в Китае суп из крови утки! Гадость, кстати, редкостная.
  Во рту расползается горечь с привкусом ржавчины. Я больше не сомневаюсь, что смогу выполнить условия. Я свободна. Нинка свободна. Мои родные в безопасности. Все закончилось хорошо. Так почему у меня такое ощущение, что я все-таки запродала душу дьяволу?
  Я разыскиваю Нинкин ноутбук, на котором она не удосужилась сменить пароль, и сажусь писать статью. Много приторно-розовой лапши, на которую с охотой покупаются дурехи всех возрастов. Про настоящую женственность, про 'каждая женщина немного ведьма', колдовскую внутреннюю мощь и прекрасного принца, сиречь демонического любовника. Я сама себе противна.
  Моя статья выходит через два дня. Редактор мной доволен и обещает премию к новому году. А еще через две недели с моей руки исчезает корявая ниточка шрама. И я догадываюсь, что это значит. Контракт выполнен. Я иду в бар и напиваюсь до потери пульса.
  
  
  (ОТ АВТОРА: Рассказ должен был закончиться здесь этим приятным хэппи-эндом, но злостная необходимость дракошаконкурса заставляет продолжать. УВЫ. Автор приносит извинения за продолжение:)
  
  
  ... 5
  
  Мне снятся сны. Нет, не так. СНЫ. Уже которую ночь я тону и горю в вязком мареве кошмаров. Должно быть, это та самая пресловутая совесть, о существовании которой у себя я до сих пор не догадывалась. Верный друг алкоголь - панацея от всех болезней - больше не помогает. Даже накачав себя, казалось бы, до беспамятства я просыпаюсь через несколько часов в холодном поту.
  И тогда я звоню Нинке. Я уже замучила ее своими звонками по поводу и без. Нинка раздражается, кричит на меня, бросает трубку. Даже мама пыталась несколько раз поговорить с мной, чтобы я оставила сестру в покое. Но это сильнее меня. Ее вопли успокаивают. Бесится, значит все в прядке. Какой-то глубинный, засевший дурной занозой страх, подтачивает мою жизнь. Если бы я хотя бы могла вспомнить, что мне снится.
  Но я не помню. Как и любой другой сон, эти мары исчезают поутру, растворяясь в заботах дня. Котлы для грешников - а есть ли они эти котлы? Лица моих безвинных жертв ? Да я в глаза их не видела и никогда не знала. К тому же выбор они сделали сами. Проснувшаяся интуиция - предвестник грядущих неприятностей? Или просто неспокойная совесть? Память спит. И только тело дрожит как в ознобе, подсовывая мне странные обрывки - демоническое пламя и пристальный взор знакомых алых глаз. На дневном свету все это не так и страшно. Но я боюсь укладываться спать.
  А еще читаю, все что могу найти про демонов, обряды, дьявола, какие-то нелепые средневековые сочинения... Даже перечитываю Библию, чем черт не шутит. В Библии все тот же разврат и мизогиния - все так же предается греху Лот со своими дочерьми, все-так же предлагают бандитам угоститься своими женами убежденные праведники, а Иисус Христос все-так же настаивает, что явился облагодетельствовать исключительно евреев, а все прочие народности подобны псам, покушающимся лакомство для детей. Веры нет ни тем сказкам, ни другим. Даже если во всех этих писаниях и зашифрована Истина, у меня не хватает мозгов и образования постичь ее. Страницы не говорят со мной. Они молчат. А я схожу с ума. Иногда мне кажется, что демон смеется надо мной - и я слышу отзвуки его тонкого смеха в тишине. Следит за мной из зеркал. Я ловлю мгновенное боковое движение в отражениях, но когда резко поворачиваюсь - меня встречает только мое собственное испуганное лицо.
  - Жанночка, - говорит мама, - сходила бы ты в церковь на исповедь. Авось и полегчает. - мама верующая. Новая христианка, каких появилось нынче пятачок за пучок в каждом дворе. Не иначе из партячеек повылупились. - Может батюшка что посоветует. Или хотя бы свечку поставь. Вы, молодежь, вечно думаете, что самые умные, а обычаи предков раньше вас родились и столько же проживут. Сходи. - Эх, мама, знала бы ты, что натворили две твои ненабожные дочери. В обычный день в той, прошлой жизни, которая впрочем, как две капли похожа на эту. Для всех, кроме меня.
  Но я иду. В той, другой жизни я бы только посмеялась. Теперь, когда я знаю, что есть души и демоны - почему бы не найтись местечка и богу? Может быть, святое место изгонит из меня демоническую заразу? Для начала - поставить свечку. Как максимум, есть же всякие изгнания бесов.
  Храм Христа Спасителя я откровенно недолюбливаю. Вся эта необлупившаяся позолота и дешевая, вульгарная роскошь нуворишей - уж лучше бы все и дальше плавали в бассейне Москва. Я выбираю небольшую тихую церквушку 16 века - Троицы Живоначальной. Строгость белых линий, волна набегающих арок, скромные кресты на темных куполах и небольшая колоколенка дышат очарованием давно ушедших веков и оседают на стенах и иконах патиной неподдельного благородства. Даже если когда-то ее и считали роскошной или крикливой современники, то время давно и безвозвратно ушло. Что говорили люди в то время, что думали - да кто теперь скажет?
  Я повязываю шарф-палантин на голову на манер платка и, склонив голову, переступаю порог. В церкви темно, спертый воздух удушливо пахнет ладаном и благовониями. Хорошо еще нет этой заунывной службы. После свежего воздуха мне почти дурно. Сражаясь с подступающим удушьем, я покупаю у суровой бабульки пару восковых свечей и решительно шагаю к иконам. Кому там положено ставить? Кто у нас нынче популярный святой? Сергий Радонежский - тот вроде больше по учебе. Ксения Петербуржская? И чем мне поможет юродивая - из нее из самой впору бесов изгонять. Да кому угодно уже, лишь бы побыстрее выйти отсюда. В церкви мне почти физически неуютно, как будто спертый подземный воздух давит на меня темной массой. Стараясь не терять настрой, и подавляя волны дурноты, приближаюсь к гигантскому изображению Богородицы. Возле нее в подставке уже горит, распространяя дымный чад, добрый пяток. Свечи зажигаются не с первого раза, хотя я готова поклясться, что сквозняка нет. В этом проклятом месте вообще плохо со свежим воздухом. Держусь из последних сил, на упрямстве. Наконец, свеча вспыхивает, я укрепляю ее в подставке и поднимаю глаза. Сквозь пламя губы Богородицы искривляются в знакомой сардонической ухмылке...
  
  ...4
  
  Я прихожу в себя на больничной койке, в пижаме больше похожей на тюремную робу. Надо мной хлопочет мама, а рядом сидит и в голос ревет заплаканная Нинка.
  -Жанночка, как ты нас напугала! - набрасывается на меня с поцелуями мама - ты потеряла сознание прямо в церкви! Нельзя же столько работать.
  Червячок гнусной паранойи нашептывает мне, что дело вовсе не в работе, но я только покладисто киваю. Да, нужно больше гулять на свежем воздухе. Хорошо питаться. Меньше работать. (хотя как стыкуются пункты два и три мне не очень ясно. Если я не буду работать, чем же буду питаться?) Выйти замуж за хорошего человека. Например, того мальчика, Антона, который приглянулся маме в школе двадцать лет назад. У Антона вторая жена и трое детей, из которых один внебрачный. А еще его разнесло так, что он похож на гигантскую ватрушку и еле пролазит в двери. Но все это бесполезно объяснять маме - она же волнуется. Поэтому я просто киваю.
  Врачам в больнице так и не получается инкриминировать мне что-либо, кроме небольшого переутомления. Даже беременность, на которую так надеялась мама. Поэтому в тот же день я возвращаюсь к родным пенатам с модным диагнозом 'вегето-сосудистая дистония' и освобождением от работы на неделю. Смешные. Когда это освобождение от работы помогало журналистке. Но небольшой перерыв мне только на руку.
  Я старательно гоню от себя мысли, что произошедшее в церкви неслучайно и что я, возможно... что? Одержимая? Ходить в церковь еще раз я не рискую, но оставить все, как есть, и спрятать голову в песок, я тоже не могу. Новое 'заболевание' влетает мне в копеечку. Я заказываю в интернет-магазине иконы, кресты, свечи и всякую церковную рухлядь и начинаю серию научных экспериментов.
  Результаты неутешительны. Иконы неприятно ухмыляются, от свечей меня мутит, как от свежевыкопанного трупа, святая вода провоцирует приступы неконтролируемого чихания и чесотки, а серебряные кресты... а вот с серебряными крестами все нормально. Возможно потому что мошенники забыли их освятить. А может и нет. Может все дело в том, что моя сорочья душа серебро любит. Или в том, что я не вампир, а демонов, вампиров и одержимых валить в одну кучу не стоит. Мне бы хоть одну дельную монографию на тему!
  Спать я ложусь, обложившись крестами - и попросив Нинку завтра зайти за мной в двенадцать, для подстраховки. Мало ли, вдруг не встану. Себе самой я напоминаю самоубийцу, без подготовки выпершуюся прогуляться по цирковому канату на десятиметровой высоте.
  Я просыпаюсь посреди ночи от странного едкого жжения кожных покровов. Все тело горит, в голове поселился густой туман. Я медленно подняла руку, спихнув с кровати деревянную орясину и завизжала. Кожа слезает с меня мутными струпьями.
  Беглый осмотр показал, что такая неприятность приключилась не только с бедной рукой, все тело покрылось небольшими язвочками и чесалось, кожа отваливалась крупными белыми лоскутами. Я провела рукой по волосам - и клок так и остался у меня в руках. А если бы я решила переночевать на скамье в церкви? Меня обдает леденящим ужасом. Отдала бы Богу душу? Из рук, так сказать, в руки? Хорошо, что эта светлая мысль мне в голову не пришла.
  Больше я не визжала - не хватало разбудить соседей. Но с дурными экспериментами решила временно закончить. Собрала все кресты и прочую параферналию в старый порванный рюкзак и выкинула в мусоропровод от греха подальше. Отправила Нинке смску, чтобы не приходила. Не хватало еще впутать Нинку. А потом долго сидела и тупо смотрела в зеркало. Уродина. Калека. Урод. Доэкспериментировалась, дура. Тело жжется и колет немилосердно, а в глазах закипают упрямые слезы.. Это мне наказание свыше?
  Утро вечера мудренее. С красотой своей ненаглядной буду разбираться завтра. Возможно, я просто схожу с ума, и все это мне мерещится. Помазалась детским кремом с ромашой везде докуда дотянулась и насильно отправила себя спать. Долго не могла заснуть - кто знает, что я увижу когда проснусь в следующий раз? Когда сны в последний раз дарили мне облегчение?
   Вопреки всем опасениям, сон мой был глубок и спокоен. Мне снилось, что кто-то невероятно родной и близкий обнимал меня и нежно нашептывал на ухо милые пошлости, прикусывая ушко и заверяя, что уж теперь-то все точно будет хорошо. Правильно.
  
  ... 3
  
  Утром я на удивление свежа и здорова, как не чувствовала себя уже лет десять. Как дерево по весне, меня переполняли какие-то живительные зеленые соки, струящиеся по всему телу и разносящие попеременно то живительную прохладу, то волнение и жар молодого влюбленного тела. Я подскочила с кровати, готовая петь и танцевать.
  Шелушащиеся мерзкие струпья сошли и под ними обнаружилась новая безупречно-гладкая кожа. Одежда, пусть даже на мне и не было ничего кроме ночнушки, ощущалась как пыточное приспособление. Она душила, царапала и раздражала. С облегчением скинув пропахшую потом и ошметками кожи ночнушку , я горной козочкой побежала в душ, воображая себя не то нимфой, не то дриадой. В сердце, на душе, по всему телу разливалось томление и предчувствие нового. Того и гляди зазеленею молодой листвой и пущу робкие корешки, как росточек в банке.
  Хватаюсь за зубную щетку и вновь застываю на месте. Из зеркала над раковиной на меня смотрит незнакомая зеленоглазая девица с рыжей копной пышных волос, лишь смутно похожая на меня. Дриада. Наплевав на гигиенические процедуры, я бегом возвращаюсь в спальню, к шкафу с большим зеркалом - но видение не исчезает. Та же наглая рыжая девица с моими чертами смотрит на меня из зеркальной дверцы и хитро поблескивает малахитовыми глазами. Кожа ее атлас и шелк, исчезли как и не было их первые морщинки вокруг глаз, венки рук и ног на упругой молодой коже отливают на просвет невнятной зеленью. Вокруг меня снова творится какая-то чертовщина. Опять. И меня захлестывает ужас.
  - Демон! - ругаюсь я, кричу. И делаю то, чего, наверное, делать, не следует. Зову. - Андрас! - шепотом.
  Нет ни пентаграммы, ни свечей, ни латыни, ни заклинаний. Нет никаких предпосылок предполагать, что демон из преисподней, да еще какой-то там маркиз, вот так запросто явится на мой окрик. Абсолютно никаких, успокаиваю себя я. Пока не ощущаю за спиной шевеление и дуновение воздуха.
  Он лежит, вольготно устроившись на моей кровати - такой же, каким я его помню на испарившемся из айфона снимке - воплощенный соблазн. Иссиня-черные волосы разметались шелковой волной. Черные глаза дымятся невысказанным желанием. Белоснежная рубашка провокационно распахнута на груди, держась на последних пуговичках, как на честном слове. А пушистая кисточка сердечком призывно ползет по бедру. Все, как я заказывала.
  И в первый момент вместо того, чтобы испугаться, я испытываю облегчение. Значит, я все-таки не сошла с ума. Или сошла с ума окончательно. В любом случае, все прояснится. Все будет хорошо. Или хотя бы правильно.
  - Андрас, - неуверенно повторяю я и на всякий случай щипаю себя за предплечье. Демон расплывается в фальшивой восторженной улыбке и мурлычет:
  -Здравствуй, Ведьма. Вот и свиделись.
  
  ...2
  
  Глухие подозрения перерастают в уверенность.
  - Ты все-таки забрал у меня душу, - обреченно вздыхаю я.
  - Нет, - ухмыляется демон, обмахиваясь проклятой кисточкой. - Твоя душа при тебе. Я держу слово. Но неужели же ты полагала, что сможешь уйти после того, как лишила посмертия двадцать невинных душ, Ведьма?
  - Ну Фауст-то от вас ушел, - отодвигаюсь я, начиная понемногу понимать что к чему. В трудные минуты члены нашей семьи ударяются в классику. Милые недостатки потомственной интеллигенции.
  - Глупые сказки! - пренебрежительно роняет демон. - Милосердие Бога сильно преувеличено. Разве он простил Адама и Еву за одну-единственную ошибку? Или провинившихся ангелов? Не лги себе, ты выбрала свой путь.
  - То есть мне пора присматривать себе недвижимость в Преисподней? - сухо осведомляюсь я. Демон заходится бархатистым смехом, от которого по моему новому зелено-страстному телу прокатывается волна непослушных мурашек. Я помню и козлиную голову с крутыми рогами, и вытекающий глаз моего омерзительного отражения, но все это будто подернулось дымкой в моей голове и не мешает мне отчаянно желать порочную иллюзию. Прости меня, Господи, я создала чудовище.
  - Я помогу тебе с выбором теплого местечка, Ведьма, - сладко обещает Демон. И рубашка и штаны скроены по последней моде. Готова держать пари, что он уже успел разобраться со всеми тонкостями современного 'чернокнижия'.
  - Ты обещал оставить меня в покое, - напоминаю я. - Не трогать нас. Не угрожать нашему здоровью и безопасности.
  Демон хитро улыбается, перебирая серебряные запонки. В глазах деланый упрек. Ну да, позвала. Но ведь чертовщина началась куда раньше!
  - Что со мной? - я устало присаживаюсь на край кровати, игнорируя зов поющей крови. - Почему ты зовешь меня ведьмой, а не смертной, как раньше?
  - Высшим не пристало игнорировать истинную сущность, - роняет Демон и склоняет голову в знакомом движении - Ты сама сделала свой выбор. Когда приняла мою кровь.
  Я вспоминаю дымящийся стаканчик, который я осушаю с уверенностью завзятого алкоголика. Я падаю на кровать со стоном, не обращая внимания на непредсказуемое соседство.
  - Я стала ведьмой, потому что выпила твою кровь. - тупо повторяю я. Я не нуждаюсь в подтверждении, но демон кивает.
  - Смертным недоступен колдовской дар. - поясняет он. Сегодня он на редкость разговорчив. Не то, что тогда, в пентаграмме.- Его дает кровь божественная, либо демоническая. Ты приняла кровь добровольно и без принуждения.
  Моя чертова самоуверенность. Я готова биться головой об стенку. Впрочем, если верить демону, я приговорила себя еще в момент заключения сделки. Только кто же верит демонам?
  - И что теперь? - я отнимаю ладони от глаз и придирчиво изучаю разбегающиеся трещинки на потолке. Даже мое зрение, кажется, стало лучше. Я различаю мириады оттенков пожухшей побелки. - Я должна летать голой на метле, устраивать шабаш и совокупляться с чертями?
  - Чудесный план. - соглашается Демон с приятной хрипотцой в голосе. - Мне особенно нравится последний пункт программы. Я рад, что у меня появилась такая разумная Ведьм а. Обычно ваше племя более... безголовое.
  Он ласково щекочет кисточкой обнаженную голень, медленно поднимаясь к внутренней поверхности бедра. - Я уверен, мы сможем решить вопрос с недвижимостью к обоюдному удовольствию.
  Мое новое глупое тело поет радостное 'да', мгновенно откликаясь волной зеленых мурашек.
  ...
  
  Диванные теоретики выдвигают много разных гипотез о первопричинах зла. Вот, например, некоторые из их наивных утверждений: Все зло от книг. Все зло от выпивки. Все зло от женщин.
  
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"