В эту рождественскую ночь ударил сильный мороз. Бедный, бедный музыкант сидел на паперти, возле собора. Ужасный, ужасный день, будь ты проклят!
Сегодня Музыкант ничего не смог заработать, а это значит, что он не сможет поесть и согреться. Мозоли на пальцах нестерпимо болели, а руки уже не могли держать скрипку. И теперь она, такая тонкая и хрупкая, лежала на ступенях собора в протертом старом чехле. А Музыкант сидел рядом, прислонившись спиной к колоне, и вертел в руках старый смычок.
Этому молодому человеку недавно стукнуло двадцать один год. На его бледном лице выделялись темные глаза, светившиеся теплотой, и густые, черные брови. Он был одет в старый концертный костюм, доставшийся ему по наследству, и в драповое пальто. Когда-то оно было черного цвета, но теперь.... Теперь оно выцвело и покрылось темно-коричневыми пятнами.
Музыкант прикрыл глаза. О, как он надеялся увидеть сон. Красивый и красочный сон, прямо как в детстве. Детство, детство, куда же ты скрылось? Куда скрылись те беспечные годы, проходившие в старом особняке, в кругу родителей и нескончаемой вереницы слуг? Куда делись те сказочные и добрые сны, когда он, будучи мальчишкой, мечтал о безграничных морях и безоблачном небе? Все это ушло. Умерли родители, слуги разбрелись кто куда, а старый дом продан.
Музыкант вздохнул, открыл глаза и подышал на замерзшие пальцы. Затем, надвинув на лоб шляпу, он снова взял свою скрипку в руки. Как же он устал. И больше всего молодому скрипачу хотелось выспаться где-нибудь в тепле, уснуть с сытым желудком.
Музыкант посмотрел на небо. На его темно-синем бархате россыпью брильянтов лежали звезды. И звезды мерцали. Казалось, что они тихонько смеются над Музыкантом. Но он не обиделся на звезды. Он забыл, как это делается. Все те чувства, которые делают человека живым человеком, которые, иногда, называют душой, умерли в Музыканте. Он забыл, что значит любить и быть любимым, что в жизни, кроме холода и зимы, есть что-то теплое и прекрасное. Правда, все же он ловил некие отголоски, призраки прошлого счастья, через свою скрипку. Она давно стала его вечной спутницей и доброй подругой. Она помогала ему жить в мечтах и воспоминаниях о лучших годах. Плохо ли это? Скрипач не мог сказать. Ему просто было хорошо. Это было необходимо ему, как кислород. Он дышал и жил этим.
Музыкант вздохнул еще раз и провел смычком по струнам. И скрипка ответила ему печальным голосом. Она запела, а ее песнь полетела туда, в вышину, к звездам. Туда, где живет мечта. Туда, куда попадают только добрые люди, да и то после смерти.
Тут Музыкант увидел, как мимо него прошла девушка в белых и воздушных одеждах. Она посмотрела на музыканта, улыбнулась и кинула золотую монету в его футляр. Молодой человек узнал ее. "Дочь губернатора", - подумал он, - "И как ей только не холодно?"
Сегодня утром он видел, видел как она выбегала из дому босая и без теплой одежды. Он тогда стоял неподалеку, а она кружила по снегу под его музыку. А теперь она просто улыбалась спокойно улыбкой. Казалось, что ее губы беззвучно прошептали: "С Рождеством, Музыкант".
Жаль, что это ему только показалось. Как, в прочем, и сама девушка с золотой монетой. Музыкант помотал головой, стряхивая остатки наваждения, и снова взял в руки скрипку. Но его отмерзшие пальцы никак не хотели слушаться.
"О, небо! За, что, за, что ты посылаешь мне такие наказания? Что я сделал тебе, или кому-то еще, плохого? Ведь я просто живу своей жизнью. Разве весь этот кошмар ты ниспослало мне за то, что я люблю свою музыку и дарю ее людям? Неужели ты обрекло меня на вечные скитанья?" - вскричал Музыкант. Но никто не услышал его, кроме справедливого неба. Да, оно не только услышала его вопль отчаянья, но и ответило легкий снежком. Видимо, оно хотело хоть как-то согреть и пожалеть беднягу.
Как же он устал за весь день. С самого утра он, не переставая, играл на своей скрипке. Он играл и на площадях, и в трактирах, и даже около домов богатых граждан. Но никто не обратил на него внимание. И лишь один трактирщик сжалился и угостил моего скрипача кружкой второсортного пива и куском сыра, положенного на ломоть черствого хлеба.
Музыкант опять подышал на пальцы. Он почувствовал, что начинает замерзать, что силы покидают его. И тут он понял, что не хочет больше бороться за жизнь. Она показалась ему бессмысленной и никому ненужной. И сейчас он ждал лишь ее. Только она сможет дать ему передышку сроком в вечность. Как только он это понял, случилось то, что должно было случиться в будущем.
Поднялся сильный ветер. Небо заволокло тучами. Внезапно, из-за угла появилась старуха. Она начала прыгать вокруг Музыканта и кричать. Ее седые волосы выбились из-под цветастого платка и теперь серебряным вихрем вились вокруг головы ведьмы (а это и была ведьма). Ее лицо было изборозженно сетью морщин, а в обесцвеченных глазах старухи плясали злые огоньки. Она, не уставая, плясала вокруг Музыканта и выкрикивала непонятные слова. "Тарабарщина какая-то", - подумал молодой человек. Внезапно в глазах у него потемнело, ноги задрожали и стали подкашиваться, а в ушах с каждой секундой начал нарастать шум. Ему показалось, что вот-вот лопнут барабанные перепонки. Тут все успокоилось. Унялась метель, стих шум в ушах, исчезла старуха. Но на том месте, где она плясала, образовалась замкнутая цепочка из кровавых следов.
Все стихло. Город замер. Музыкант пробежал взглядом по окнам домов. Почти во всех горел свет. Такой манящий и уютный, он грел его душу даже с большого расстояния. И вот ему уже казалось, что он стоит по ту сторону этих холодных стен и прозрачных окон, что чувствует запах жаренного гуся и все тех вкусностей, которых он, увы, лишен. Как же он хоте посмотреть через окно того дома на место, где сейчас стоит. Посмотреть и засмеяться над всеми своими бедами и невзгодами. Но не возможно, ведь он просто бедный музыкант. Музыкант посмотрел на небо. Небо, о, это безжалостное небо! Оно немного просветлело, но легкие снежинки все еще падали на землю, заметая следы ведьмы.
Музыкант перешагнул эту адскую цепочку и вошел в собор. Едва дотрагиваясь рукой до спинок скамеек, он подошел к органу. Его многочисленные трубы величественно и гордо поднимались к крыше. Они ждали Музыканта. Они манили его. И Музыкант подошел к ним, дотронулся рукой до клавиш. В вышину собора полетел первый, робкий звук. Он затрепетал, а затем растаял в вышине. За ним полетел еще один, еще, еще. И теперь они все летали где-то под крышей собора, создавая музыку. Музыкант играл. Он чувствовал, что это его последняя игра, что последний раз он ТАК играет. Но эти мгновенья продлились недолго. Так как из-за боковой двери выскочил монах. Сначала он начал кричать и даже взял палку. Но, увидев Музыканта, остановился. Палка выскользнула из его рук и с глухим звуком упала на пол. Глаза монаха широко раскрылись, а сам он развернулся и побежал, что есть силы, прочь от Музыканта. А Музыканта просто вздохнул: "Да, никогда меня так не прогоняли", - и отошел от органа. Странно, но сейчас он уже не чувствовал ни голода, ни усталости, ничего.
Внезапно его взгляд упал на одну из скамеек, точнее под нее. Там, на холодном, каменном полу лежал обездвиженный бродяга. Казалось, он просто спал. Или это тоже показалось? А может это все эму только сниться? И утром он проснется в своем доме, а рядом будет сидеть мама. Она будет гладить его по голове и говорить, что ему приснился страшный сон. А может, ведьма тоже приснилась? "Нет, ведьма точно была", - подумал Музыкант и вышел на улицу.
Только тут он заметил свою брошенную скрипку: "Бедная, как же ты настрадалась сегодня!", - Музыкант нагнулся, чтобы подобрать ее.
Когда он поднял глаза от скрипки, то увидел, что опять началась метель. Но теперь она была другая. Теперь она стала успокоительной, ласковой. Снежинки уже не жалили его замерзшие руки, а ветер перестал играть с ним. Музыкант заметил перед ступеньками к собору группу людей. Среди них стояла та самая девушка, дочь губернатора. Она подошла к Музыканту и взяла его за руки.
И вот ему почудилось, что он летит вместе с этими людьми. Впрочем, это уже было правдой. Они все уходили. Они шли по крышам домов, они скользили над землей. Он, вместе с ними, уходил к мечтам и цветным снам детства. Он уходил куда-то туда, где летала его музыка, где он когда-то был счастлив.
А рядом, на ступенях Собора Парижской Богоматери, в кругу из следов ведьмы, лежал мертвый Музыкант. Казалось, что он только спал. Но это только казалось.
Утром весь Париж шумел о каких-то несчастных, умерших этой ночью. Среди них была дочь губернатора, Анжелика Анна де Гороффа. Еще вчера утром она, босая, танцевала на снегу. А к вечеру у нее поднялся сильный жар. К ночи ее уже не было. Она ушла. Она ушла вместе с Музыкантом и тем бродягой, умершим под скамейкой, в соборе. С собой она забрала лишь одну золотую монету.
Теперь эта монета стала фонарем. Она вела за собой их души в сказку детства.