Акада Антон : другие произведения.

Почти по-настоящему

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В большом городе одной неназванной страны жил да был Антон, молодой человек 18 лет. На мир он глядел скептически и любил анализировать события, происходящие в его жизни и в жизни окружающих. Его рассуждения наполнены сарказмом, он не признает общепринятые стандарты поведения, да и многие признанные человеческие ценности кажутся ему бессмысленными. Он не пытается обратить кого-то в свою веру. Без точки опоры, он плывет по жизни, не задумываясь о будущем, замечая по пути лишь несовершенство Вселенной. Однако пока он старается построить свой собственный, более совершенный внутренний мир, отгородившись от людей стеной безразличия, Вселенная готовит ему ловушку. Увидев на экране телевизора девушку, он влюбляется. Он не может найти себя в водовороте чувств и не представляет, каким образом донести свои чувства до нее. Несколько недель Антон мучается своими мыслями, после чего решается рискнуть и отправиться на поиски человека, нарушившего его душевную тишину. На пути встречаются новые люди и происходят захватывающие события. Слова "дружба", "любовь" и "тепло человеческого общения" наконец-то обретают для нашего героя свой извечный смысл. В своих поисках он попадает в несколько городов Европы и, наконец, ему выпадает шанс увидеть её. Его мучает страх, он не знает, как подступиться к ней. До последнего момента не понятно, к чему ведет такая любовь и может ли она существовать в принципе. Развязка очень яркая и легкая, хотя трудно читать, не проронив слезу, хотя бы мысленно. Это книга о современной жизни, написанная с точки зрения подростка. Пронзительная искренность и нестандартный взгляд на вещи делают её интересной для широкого круга читателей.


   dedicated to Lena Meyer-Landrut,
   the girl, who inspired me
   on writing.
   Раздел I.
  
   Казалось бы, я был последним парнем, с кем такое могло случиться, и, разумеется, я этого никак не ожидал. Да и разве можно этого ждать? Такое не предскажешь, к этому невозможно подготовиться, это существует только для тебя и когда это случится, никто, ни одна душа, не сможет тебя понять.
   1.
   Я никогда не был впечатлительным человеком. Меня не трогали такие вещи как красивый закат, поле полное "таких прекрасных" цветов и тому подобное, от чего все девушки и многие парни приходят в щенячий восторг и чуть ли не скулить от блаженства начинают. Возможно, с какой-то точки зрения, это не есть хорошо, если бы не одно "но": Заодно с романтической прогулкой вдвоем под дождем, меня также не волновали многие, куда более неприятные, происшествия. Наплевать, кто, где взят в заложники, кто утонул, кто разбился насмерть... Поводы для начала затяжной (или не очень) депрессии обходили меня стороной, что, к моему удивлению, часто возмущало людей меня окружавших. Они не могли понять, почему меня не бьёт дрожь, когда очередной маньяк схватил и держит неизвестно где одиннадцатилетнюю, практически местную (это же всего 240 км отсюда!), девочку. Мягко говоря - я был флегматиком.
   Среди друзей я заслужил соответствующую славу. Человек, которому все равно.
   Кто-нибудь говорил: "Антоха, я сегодня чуть было в дерево не въехал!" Всё это сопровождается кучей ненужных деталей, руки собеседника так и летают у меня перед носом. Ведь "если бы водитель нисана вовремя не предупредил, и я бы не успел нажать на тормоз", то мой добрый друг точно стал бы счастливым обладателем вмятины на бампере, каковую можно заслужить двигаясь на недопустимой скорости аж 4 км в час. Велика беда. Да и до той беды еще слишком много "если" и еще больше "бы". Кем бы мы были без сослагательного наклонения?
   Со временем я стал понимать, что многие люди ну очень хотят сделать свою жизнь острее, пережить новые ощущения. Но большинство почему-то упорно не отдает своему головному мозгу в этом отчета. А куда ж он без отчета? Вот и получается, что каждый день приходится выслушивать притянутые за уши "двадцать секунд экшена" (как сказал один мой не очень хороший знакомый) от каждого, кто решил поделиться. Ведь, с его точки зрения - это событие, которое нужно записать в свой актив и повествовать каждый раз, как найдется слушатель. И даже в резюме может написать что-то типа: "Умею работать в стрессовых ситуациях".
   Так и принимают люди день за днем свою псевдо-дозу адреналина и продолжают влачиться по жизни. Подавляют в себе лучшие стремления и жажду перемен. А что мешает откликнуться на внутренний призыв и решиться на большой поступок? Надо только поверить в себя, поверить, что действительно способен на что-то большее, чем оперативно нажимать на тормоза. Тогда и поступок станет частью жизни, а не частью резюме. И даже если случится неудача, жизнь перестанет быть пустой и ты никогда не пожалеешь, что потакал своей мечте. Хотя это я уже забегаю вперед.
   В общем, я жил просто. Не притворялся, что в моей жизни много действа, но и внутренним порывам не следовал, кои появлялись во мне не так уж и часто. А если удавалось вдохновиться какой-то мыслью, я, наверно, в силу характера, эту мысль переводил в разряд планов на ближайшее будущее и впоследствии, непременно, эти самые планы воплощал в действительность - то есть все размеренно, постепенно и опять никакого экшена.
   ***
   И вот я влезаю в свою выглаженную рубашку, натягиваю джинсы. В коридоре пара туфель получает свою пару ног, и все вместе мы выходим в свет, навстречу новому вечеру, новым возможностям и ожиданию очередного почти значимого события.
   Мы с приятелями договорились встретиться в заведении с немного приевшимся названием "Макдоналдс". Как ни странно, именно это место может похвастаться присутствием среди своей клиентуры интеллигентных и образованных индивидуумов. Сети быстрого питания часто посещают люди, которых отличает одна общая черта характера: стремление в этой жизни к чему-либо. Они выбирают "Макдоналдс", а не изысканные французские рестораны. У них нет времени на препирания с официантом и выяснение, что же все-таки из того, что написано в меню им могут приготовить на самом деле. В общепите их единственная цель - заполнить желудок и сделать это как можно быстрее.
   Я, конечно, не отношусь к числу вышеназванных личностей, но атмосфера суеты создает ощущение жизни. А ещё, если какая-то кассирша перепутает заказ - это ведь можно будет обсудить в очередной беседе. В общем, для эдакого фиктивного кружка интеллектуалов, "Макдоналдс" самое то.
   Я захожу и сразу вижу небольшую компанию из трех человек, которым явно нужен еще один. Мы с друзьями имеем удивительную особенность. Вчетвером мы можем не замолкать часами, тараторить и тараторить, но когда хотя бы один отсутствует, остальные замирают и, возможно, даже видят бесцельность общения друг с другом. Хотя, когда я подойду, поздороваюсь и скажу, какого странного голубя видел по пути сюда, они снова расплывутся в блаженной улыбке и уже будет неважно, поддерживаю я дальнейшую беседу или нагружаюсь своими мыслями, они продолжат разговор сами. Свою роль катализатора я уже сыграл, дальше как-нибудь сами.
   Так мы сидим где-то около часа или двух - в постоянном шуме время летит быстрее мысли.
   За это неопределенное количество минут, от одного из своих друзей, Саши, я выслушиваю неописуемую историю (обстоятельство, которое я предлагаю исправить, отправив ее - историю - в местную газету) о том, как он сегодня два с половиной часа простоял в очереди, чтобы заключить договор на интернет-обслуживание, а эти наглые служащие закрыли окошко прямо перед его носом, объявив обеденный перерыв.
   Он ждет от меня поддержки, и я ему её даю, похлопывая по плечу и произнося:
   - Сашь, ты же сам знаешь, козлы они все, козлы.
   - Да знать то знаю, - отвечает он, вроде немного успокаиваясь, - но обидно все-таки. Так и нет у нас интернета, надоело уже.
   Тут в разговор вступает Катя, единственная девушка в нашем квартете. Она рассказывает еще одну душераздирающую историю о том, как вчера какой-то парень в черной кожаной куртке с серебристым рисунком (куртка ей явно понравилась) шел за ней по пятам целых три квартала, после чего свернул на другую улицу. Последнее действие загадочного незнакомца барышня объяснят тем, что она его заметила, и он испугался. Тема интернета закрыта и все уже говорят о Катюхином происшествии. Не знаю как остальные, а я так и не понял, боялась она его, или радовалась, что "такой симпатичный парень" ее преследовал. Но, конечно же, я тут не для того чтобы понимать. Я должен кивать и говорить: "Ух ты!" и "Бывает же такое".
   Параллельно я прислушивался к разговору за соседним столиком. Похоже, это два администратора из местной гостиницы. Как я понял из беседы, они были из тех, кто следит, чтобы горничные все вымыли и вычистили - этакие проверяющие:
   - У меня сегодня два этажа осталось, не знаю, как успеть. Хотел еще попасть на выступление дочки, она на скрипке играет в филармонии, - первый явно напрашивается на выручку со стороны товарища.
   - Да уж, что же делать? Может Ромка тебе помочь сможет, он новенький, можно пока этим пользоваться, - второй вроде и уклоняется, но показывает готовность поддержать друга.
   - Я просил, он что-то про семью сказал, а мы не так хорошо общаемся, чтоб я упрашивать стал, - некоторое время они молчат.
   - Ну что ж, давай я тогда твои два этажа пробегу.
   - Ты серьезно? - ничуть не удивляется, - я твой должник, - первый искренне радуется помощи, хотя и понимает что не оставил другу выбора и что поступать так вроде и неправильно, но обстоятельства вынуждают.
   - Ты и так мой должник, ты должен мне пять тысяч, - смеется второй.
   Несмотря на ситуацию, видно, что они хорошие друзья, это ясно и из дальнейшего разговора. Они сидят еще час и обсуждают все стороны своего плана по открытию мини-гостиницы на десять номеров недалеко от старого города.
   Возможно, вы уже заметили, что моя жизнь мне в радость, и если не рассматривать ее с такой скептической точки зрения, которую я приобрел за восемнадцать лет, она даже наполнена приятными событиями и людьми.
   На данный момент у меня нет никаких забот. Я студент и только приближающаяся сессия чем-то отдается в моем настроении. Но не сегодня. Сегодня вечером мы с друзьями, мы вместе, и планируем быть вместе до утра.
   Я улыбаюсь и поворачиваюсь к Ване, четвертому человеку в нашей компании, смотрю на него своими беззаботными глазами и спрашиваю:
   - Ну а ты на что нам нынче пожалуешься?
   - Нет уж, я сегодня самый позитивный. И даже тот факт, что с утра не удалось защитить этот чертов реферат, не испортит сегодняшней ночи.
   Все смеются, и мы без дальнейших задержек встаем и направляемся в ночной клуб, название которого я не помню, да и никто не помнит.
   Идти нам довольно далеко, и мы с Сашей немного отстаем, чтоб дать Ване возможность попытать счастья с Катей:
   - Что, думаешь сегодня у него получится? - улыбается Саня.
   - Почему бы и нет? Катька у нас человек настроения, - все также весело отвечаю я.
   В отличие от этих двоих, с Сашей я общаюсь действительно хорошо и он, пожалуй, единственный, кого я могу назвать своим другом. Мы познакомились где-то в шестом классе. Точно не помню, так как не всегда мы были не разлей вода. У него тогда был сложный период в жизни. Не стану вдаваться в подробности, но ему нужен был друг и я оказался рядом.
   Меня нельзя назвать общительным человеком, но если кто-то мне симпатичен, я первый из коллектива проявляю инициативу, знакомлюсь, рассказываю что у нас тут, да как. Это приятно мне, и полезно новичку. Мне вообще нравится узнавать новых людей - мало ли что они привнесут в мою жизнь. Такой человек - закрытая книга, тайна, и я не могу устоять перед возможностью разгадать его, хотя бы отчасти, как правило, этого вполне достаточно.
   Но его единственным другом я был не долго. Вскоре он влился в коллектив, занял свою нишу, нашел компанию более близкую по духу и я отошел в сторону.
   За время учебы, он не раз разочаровался в своих товарищах, и так получилось, что мы стали общаться все чаще. Через некоторое время, если у кого-то из нас родители уезжали из дома мы тут же закатывали веселье, дурачились, в общем - как положено - были детьми.
   В конечном счете, он понял, что я, наверно, его лучший друг и что мне он может рассказать и доверить что угодно. В отношении Саши я не сомневался уже давно - друзей я всегда мог отличить от приятелей.
   Теперь мы оба студенты и снимаем одну квартиру на двоих. Похоже, никто из нас не испытывает сожалений по этому поводу.
   ***
  
   Мы уже почти около клуба. Я вижу, что Катя смеется, думаю, сегодня она расположена к Ване.
   Она интересный человек и очень кстати разбавляет нашу группу. Не стану скрывать, она очень даже ничего. Мы знакомы четыре года и вначале она мне не на шутку нравилась, но тогда наше общение не было настолько близким, чтобы я мог приступить к реальным действиям. Я никогда не умел общаться с девушками. Дав ей понять, что она мне не безразлична, я остановился, и она просто не восприняла меня всерьез. На этом все и закончилось.
   Со своим характером флегматика, я всегда быстро остывал к девушкам. Не прошло и недели, и мне уже не было до нее никакого дела.
   А приблизительно год назад, когда сколотилась наша компашка, мы начали общаться совершенно на другом уровне. Мы заметили друг у друга интересные черты характера, обнаружили, что часто мы сходимся во взглядах, но об интиме речь уже никогда не заходила. Так было лучше обоим. Но и друзьями нас назвать было нельзя.
   Саша стал единственным, кто не поддался ее магнетизму. Его вкус оказался совершенно другим, о чем я узнал, когда пару раз он заглядывался на девушек гораздо старше его.
   А вот Ваня сейчас подпал под это влияние и я от души желаю ему удачи.
   С этими мыслями я захожу в клуб и с удовольствием отмечаю про себя, что поток моих мыслей стал гораздо более светлым по сравнению с серединой дня.
   ***
   Я просыпаюсь с больной головой и чувствую все последствия так называемой ночной жизни.
   В общем и целом, я могу вспомнить утра и похуже. По крайней мере, я вполне в состоянии добраться до холодильника и окатить свой пищевод кажущейся концентрацией абсолютного удовольствия ряженкой. Мне все еще требуется отлежаться, так как голова начинает кружиться, а ноги подгибаться. Я решаю прилечь и восстановить в своей дурной головушке вчерашние события.
   Катюха всю ночь провела с Ванькой, но в последний момент укатила с каким-то парнем на мотоцикле, послав нашему Ромео воздушный поцелуй. Мы с Саней не могли смотреть на его несчастное лицо, зеркалом отражающее его разбитое сердце, так он думал. Но мы понимаем, что это скоро пройдет, потому что Катя не тот человек, по которому стоит сходить с ума. Он ушел домой, наверно это и к лучшему.
   И тут началось гуляние. Я и Саша. Мы среди толпы. Денег не было, но выпили мы немало. Мы всегда умели погулять за чужой счет.
   Моего сожителя дома нет, и я понимаю, что он укатил домой к какой-то двадцатисемилетней учительнице, которую обхаживал вчера целых пятнадцать минут.
   Он, как раз таки, всегда умел обращаться с девушками, но когда дело доходит до любви, он превращается в маленького испуганного мальчика, который не в состоянии выразить свои чувства и предпочитает замкнуться, но судить его я не собираюсь - я-то никогда не любил по-настоящему.
  
   2.
   Вчерашний вечер довольно полно и всесторонне отражает мою жизнь. Я студент и этим все сказано. Никаких забот. Свободная жизнь. И только я один знаю, что никакой я на самом деле не флегматик.
   Не могу понять, почему этого никто не осознает. Ведь это всего лишь маска. Конечно, все люди носят маски и являются так называемыми лицемерами, но я тут, пожалуй, король.
   Не знаю, зачем все этим занимаются. Кто-то говорит так легче жить. Например, "мне нет никакого дела до этой жизни", а раз так, уже никто не пристает с тем, чтобы я восторгался вещами, которые мне не интересны. А на самом деле у меня нестандартные вкусы и люди не видят, когда я действительно задыхаюсь от восторга. Но утверждение, что так легче жить в корне неверно. Люди не видят тебя настоящего. И тебе самому плохо от этого. Удобно? Возможно, но неправильно. Хрестоматийный пример: ты лицемеришь на работе, продвигаешься по службе, а счастья нет. И работа по факту давно не в радость. Следовательно, в идеальном утопичном мире моих иллюзий никто не притворяется. Мы те, кто мы есть.
   Но, я возвращаюсь в реальность, и мой утренний скептический взгляд на вещи никуда не делся, он тут, и я снова готов попытаться объяснить неискренность этого мира.
   Я лежу, смотрю в потолок и думаю, что есть два варианта, которые на самом деле не исключают друг друга. Первый: люди делают это просто для невинного разнообразия, но залазят с головой, и вот мы видим две разных личности. И, разумеется, никто не ограничивается двумя вариантами, к тридцати годам у какого-нибудь, вроде такого знакомого, соседа уже десяток масок, которые он меняет по несколько раз за день и даже не задумывается об этом. Второй: люди делают это, потому что им надоела их прошлая жизнь и прошлое окружение. Например, я ненавидел школу, и мне не нравилось отношение одноклассников. Я думал, что как только поступлю в университет, полностью изменюсь. Люди будут смотреть на меня по другому, я стану душой компании и так далее и тому подобное. В результате, я остался тем же стеснительным парнем, с которым интересно пообщаться тет-а-тет, но уж точно не в компании, так как ему там делать нечего. Вот и борюсь я с этим (с собой). А просто слицемерить не получилось. Плохо это или хорошо мне не ведомо.
   Мне больше по душе второй вариант, а так каждый выбирает для себя. Или придумывает еще одно объяснение, более подходящее к случаю. Или же вообще ничего себе не объясняет, а живет, как настроение ляжет... может быть, такие люди самые счастливые?
   На этой самой ноте, я начинаю вспоминать, что на самом деле я люблю этот мир, безумно люблю. Так что же, я тоже лицемер? Конечно да.
   Я уже почти способен на то чтобы встать и пройти в ванную. Надо как-то закруглять эти мысли, подумать о тех, кто все-таки достоин моего одобрения. Я размышляю над этим минуты три и прихожу к выводу, что таких нет. Но моя положительная энергия способна оправдать хотя бы часть человечества. Есть группа людей, которых я бы назвал вынужденными или "пассивными" лицемерами. Они ведут себя так, как им навязывает общество. Общество оно ведь такое, ему только волю дай, оно всех построит. Может, есть люди, которые объективно вынуждены лицемерить, так как иначе их просто не воспринимают как личностей? Интересный вопрос. Глядишь, кто-нибудь диссертацию по психологии напишет "Об активном и пассивном лицемерии". Свободная тема. Хотя кто его знает... Люди не стоят на месте (как минимум - не все), может, кто-то уже и разложил этот вопрос по полочкам.
   Я прекращаю весь этот психологический террор и иду прямо к ванне, в которой постигаю вторую стадию удовольствия.
   **********************
   Саша приходит ближе к обеду с улыбкой на лице. Да, мы определенно любим этот мир.
  
   3.
   Что ж, жизнь спешит вперед и мы вместе с ней. Вот уж и время первых зачетов подошло. Об университете я, вроде, еще не говорил. Кроме того, что не удалось мне там стать другим человеком.
   Итак, я учусь в экономическом учебном заведении. Кажется скучно? Не очень. Моя специальность - сервис и туризм, что, если подумать, предоставляет мне огромный выбор будущей профессии. Я могу заниматься практически всем. Я еще не определился. Как говорила, героиня одного всем известного романа, сейчас - это не время, чтобы делать серьезный жизненный выбор, это время делать ошибки, сесть не на тот поезд и застрять неизвестно где. Романтично.
   Я окружен девушками. Кроме меня, только три парня в нашей группе широких возможностей. И это совершенно не мешает мне оставаться нулем в общении с прекрасным полом. Моих сил хватает только на то, чтобы расположить их к себе. Да... я всегда умел стать "просто хорошим другом". Отвратительное клише. Для любого парня это, конечно же, полный бред. Предпочесть дружбу сексу... Опять цитатами захожусь.
   А ведь интересно поразмышлять на эту тему. Существует ли дружба между мужчиной и женщиной? Пожалуй, я склонен ответить нет. Как это не прискорбно, но уж слишком мы разные. Невозможно парню поделиться с девушкой всеми своими переживаниями и попросить того, чего ему не хватает.
   Люди вообще разные, может вы заметили. Очень трудно просто найти друга. Ну а друга женщину - да... пожалуй, невозможно. Всегда будет сексуальный подтекст, даже если они не нравятся друг другу. Хотя тогда и дружбы не возникнет. Замкнутый круг.
   Наверно стоит поразмышлять над этим подольше, но сейчас я решаю не углубляться. Мне нужно отвлечься.
   У меня есть целый спектр занятий, которыми я заполняю каждый день, дабы сделать свою жизнь более насыщенной. С одним вы уже познакомились.
   Пожалуй, сейчас я выберу что-то более полезное, чем ночь на ногах. Я беру в руки гитару.
   Эта часть моей жизни ведет свой отсчет с лета прошлого года, одного из активных периодов. Я хотел перевоплотиться. Гитара пришла на ум как самое разумное решение. Овладею инструментом, буду играть, нравиться девушкам, стану душой компании и другие ложные мысли посещали меня в то время. Как я уже для себя выяснил, чего нет, того нет. Дерево со струнами тут не помощники.
   Тем не менее, основами я овладел и даже научился играть несколько небезызвестных песен, чем очень горжусь.
   Сейчас время от времени я разучиваю что-нибудь новенькое. Гитара стала некой романтической составляющей моей жизни. И как ни странно, это дело только для меня. Я практически ни для кого другого не играю. Это превратилось во что-то очень личное.
   Я располагаю инструмент на левой ноге и начинаю играть "Однажды мир прогнется под нас". Эту вещь я разучиваю уже дня три, и всего лишь один аккорд мне никак не дается. Но мне это даже нравится. Если гитара и научила меня чему-то, так это терпению. Я абсолютно уверен, что удар за ударом, аккорд за аккордом я все ближе к покорению и этой песни.
   Кто-то любит делать кораблики в бутылках, а я жить не могу без разучивания композиций, пусть и не очень сложных.
   ***
   Спустя час я откладываю инструмент и решаю сходить к родителям. Зачем? Нет, не затем чтобы повидаться - мне нужен интернет, а их сейчас как раз нет дома. Повидаюсь в другой раз.
   Как и любой замкнутый в себе человек я не мыслю жизни без интернета. Я обязательно должен время от времени заходить на социальные сети. Ведь мое общение - оно здесь.
   Отсутствие личного контакта меня раскрепощает. Я уже смелее, чувствую уверенность в себе. Интернет как наркотик. Я сижу и перебираю все сайты по очереди, пожалуй, не меньше трех часов. Я должен получить целую дозу ведь до следующего раза ждать часов двадцать, не меньше. Соцсети, футбол, почта, форумы, соцсети... Да, мне уже лучше. Пожалуй, я почти способен вернуться домой и просто почитать.
   Я встаю из-за компьютера. Выключаю эту опиумную машину. Живу я недалеко, так что отправляюсь пешком. По пути слушаю плеер. Тьфу... не осталось нормальной музыки. Люди, где она? Помогите.
   Дома я валюсь на диван и продолжаю читать одну из самых странных книг в моей жизни. Это Габриель Гарсиа Маркес - "Сто лет одиночества". В моей голове уже окончательно смешались многочисленные Хосе Аркадио и Аурелиано, но я никак не могу оторваться от этого зачаровывающего романа.
   Что может быть лучше жизни? - две жизни! Так вот, каждая книга - это еще одна жизнь, а может и не одна.
   Чтение - одно из моих любимых занятий и я всерьез подумываю работать в книжном магазине. Приду к ним, а они спросят: "Почему вы хотите тут работать?" Ох, как же они пожалеют об этом вопросе. У меня дюжина ответов. Я люблю книги, и находиться настолько близко к ним, проводить часть дня среди волшебных полок - это рай для меня. Возможно, я выдам такой ответ, а возможно дам волю фантазии, ведь о книгах можно говорить не смолкая.
   ***
   Я засыпаю с улыбкой на лице, а "Сто лет..." выпадают у меня из рук, падают на пол и закрываются. Эта жизнь подождет, я направляюсь в мир сновидений. Ох, когда же мне дадут провести несколько часов с собой любимым?
  
   4.
   Человек засыпает спокойно, если в течение дня он сделал что-то выдающееся - хоть что-нибудь, что не является пустой тратой времени. Его сознание заполняется гордостью. Он кому-то нужен, он при деле, куда ж мы без него.
   И вот после пары таких самовозвышающих мыслей, любой засыпает с довольным лицом и громко храпит всю ночь, подсознательно показывая, как он устал и сколько всего совершил.
   А кто не может найти среди двадцати четырех часов дела, достойного так называться, мучается бессонницей. И ведь проблема тут, скорее, в точке зрения, чем в реальных свершениях. Последние просто плохо стараются. Они глядят на мир честными глазами и не видят ответа. Первые же обманывают самих себя. В основном это люди уже за тридцать. Они научились принимать жизнь и адаптировали свое создание к ней. Они уже и из оплаты проезда сделают благородный поступок, достойный похвалы и будут блаженно посапывать, ожидая, когда же им все это воздастся. Возможно, в следующей жизни. Ну и пусть. Их это не пугает. "Карма", знаете ли. За это слово ведь так просто спрятаться.
   Молодежь, как положено, подвержена депрессиям и открыта для негативных переживаний. Наше кредо - реальный взгляд на вещи + лень. Мы все осознаем, но менять что-то лень. Единственное на что нас хватает, это начать покупать другой сорт мороженого или полюбить молоко, которое раньше терпеть не мог. Понятно, что такие отважные и заслуживающие уважения действия на самом деле ничего не меняют.
   Мой метод - попробовать как можно больше. Успеть отгрызть понемногу от всего. Если что-то понравилось, заняться этим серьезно, но непременно продолжать эксперименты в свободное время. Это и стало моей жизнью, привычным процессом, никуда и отклоняться не надо - вот где ответ.
   Таким незамысловатым образом у меня сложился круг постоянных занятий, которым я посвящаю свое время и в которых можно оригинальничать. К ним относится и гитара, и книги, и учеба. Ведь если достал универ, это не значит, что я не люблю учиться. Можно просто попробовать что-то новенькое, что-то до чего и нашим преподавателям как до Луны.
   Так было, когда я подсел на анатомию человека. Полистаешь анатомический атлас, и так легко засыпать, перебирая в голове новые словечки, результаты сегодняшнего дня. Ангиограмма, мм..., хондроциты, как приятно.
   Тешить свою гордыню - любимое занятие человечества. Замечали, с какими горящими глазами, вроде, безразлично стоящий человек начинает рассказывать о теме, которую он ЗНАЕТ, и которая случайно всплыла в разговоре?
   ****************
   Как бы там ни было, сегодня мне не до анатомии. Утренний скепсис при мне. Новый день принесёт новые волнения (возможно). Предстоит испытать новые чувства (надеюсь). У меня абсолютно никаких планов и я думаю, что надо бы все-таки чем-то сегодня заняться. Я стою посреди комнаты и размышляю, как вдруг мне звонит Катя. После некоторых колебаний я все же беру трубку, все равно делать нечего:
   -Да, - отвечаю я
   - Привет, как ты? Почему вчера тебя не было в "Брауне"? - интересуется она, упоминает клуб недалеко от нашего дома.
   - Все хорошо, - говорю я, прекрасно понимая, что ей нет до этого никакого дела, ей ведь просто нужна компания, - Что ты хотела?
   - Мы думали сегодня в кино сходить, - она делает небольшую паузу, и я с блеском её выдерживаю, - Пойдешь с нами?
   - Да, разумеется. Как раз не знал чем заняться, - успокаиваю я ее. У Катюхи есть особенность. Она боится быть отвергнутой. В любом плане. Будь то просьба о разговоре или предложение пойти чего-нибудь выпить.
   - Отлично, - она довольна, - тогда хватай Сашку и через полчаса около кинотеатра. Она уже не спрашивает удобно ли мне, волнуется, что откажусь. Поэтому просто вешает трубку.
   Я ловлю себя на мысли, что понятия не имею, где Саша. Последнее время, он что-то зачастил ночевать вне дома.
   Набираю его номер. Бодрый голос сообщил мне, что абонент недоступен и предложил оставить сообщение. Я не отказываюсь от такой возможности и наговариваю все, что сказала Катя. Может и придет. Я одеваюсь и отправляюсь в путь, такой неблизкий.
   Кинематограф также одна из моих страстей. Я действительно люблю кино, чего, к сожалению, не скажешь о моих приятелях. Так что в основном мы ходим на боевики и странного вида фантастику. Не буду отрицать, бывают и исключения, и сегодня как раз одно из них.
   На моем компьютере немало фильмов, но Саша отказывается их смотреть, так что эта часть моей жизни опять-таки оказывается личной, закрытой. Мне по душе фильмы со смыслом. Ну а там где есть мысль не так много действия, что поделаешь.
   Я подхожу к кинотеатру одновременно с Сашей, который, по всей видимости, выслушал мои наставления. Кати с Ваней не видно и мы идем внутрь.
   Ближайший сеанс на фильм со слегка романтическим названием, и я думаю, что хотел бы его посмотреть. Саша немного морщится, но мы берем четыре билета и выходим на улицу - он хочет покурить.
   Меня эта пламенная страсть, в отличие от всех друзей и знакомых, обошла стороной, за что я себе очень благодарен. Еще один повод гордиться. Других я за это не презираю. Пусть курят если хотят. Правда, терпеть не могу, когда некурящий человек, немного подвыпив, тянется за сигаретой. Меня сразу отталкивает от него, прямо физически. Насколько же надо не обладать собой, чтобы такое вытворять. Причем, ладно попробовать, они ведь такой дребеденью занимаются стабильно. Выпил - надо покурить. Вот таких вот молодых людей и девушек я не переношу, уровень уважения стремится к нулю. Не раз высказывал свое субъективное мнение по этому поводу, но, похоже, оно уже никого не интересует. Ну что ж, не буду им мешать.
   Тем временем, прибывают оставшиеся двое. Он беззаботно болтает с ней о какой-то ерунде и кажется ему уже лучше.
   Мы говорим, что взяли им билеты, и они не медлят с тем, чтобы рассчитаться. В этом плане на них всегда можно положиться. Мои друзья, пожалуй, единственные люди, кому я без страха могу занять небольшую сумму.
   Я дожидаюсь, пока все выкурят по сигарете, и направляюсь в зал номер три, как написано на билете. У нас второй ряд. Это уже превратилось в традицию. Сейчас он для нас не представляет никакой практической пользы, но раньше, лет пять назад, мы с Сашей брали второй ряд по двум вполне разумным причинам. Первое, это также дешево как первый и, второе, никто не увидит, что мы едим семечки и бросаем шкурки на пол. Да, да, вот такими мы были нехорошими мальчиками. Но сейчас темная жизнь в прошлом, мы исправились, честно.
   Мы изменились, а второй ряд остался. Катя с Ваней никогда не задавали вопросов, учитывая, что билеты всегда берем мы с моим соседом.
   Фильм действительно оказался стоящим. Он шел около двух часов и мои добрые друзья уже начинали зевать в своих креслах. Я же, им в противоположность, сидел со слегка расширенными глазами, всем телом подавшись вперед, явный признак заинтересованности.
   Он рассказывал о безразличии, беспечности, свободе и, конечно же, не обошлось без любовной линии, хотя она тут была далеко не главной. В конце главный герой умирает, наверное, чтобы добавить фильму действия и приблизить его к массовому искусству. Не считаю что это было так уж необходимо, мог бы жить. История и так получилась очень захватывающей. Долго еще не снимут такой фильм.
   Мое мнение утопает в бесчисленных "да, интересно, но как-то затянуто". И это самые лестные отзывы из тех, что я слышу, покидая зал. Тем не менее, мои друзья, кажется, тоже придерживаются именно этой точки зрения и предлагают прогуляться. Я отказываюсь, и тут же тема прогулки уже не обсуждается, все собираются домой.
   Когда я отхожу, Саша приостанавливает меня, положив руку на плечо:
   - Ты не идешь? - спрашиваю без особого удивления.
   - Нет, у меня встреча, - он хочет сказать свидание, но по каким-то причинам не делает этого. Может, не хочет, чтобы я знал о ней, мне все равно.
   - Как скажешь, увидимся вечером, - я немного молчу, - или утром. В любом случае, удачи.
   Он слегка ухмыляется, явно довольный, что я все-таки понял. Хвастовство берет свое.
   - Да. Подожди, - он достает телефон и показывает мне экран, - Твоя мама звонила несколько раз.
   Я удивленно достаю свою трубку и вижу около десяти непринятых мною звонков, все от родителей. Да, похоже, фильм, правда, меня тронул не слабо.
   - Спасибо, - говорю я, - до встречи.
   Мы расходимся, а я немного медлю прежде чем набрать мамин номер.
   Я люблю свою мать. Она меня воспитала как надо. Оказывается, главным принципом является зародить в человеке ответственность и дать ему по максимуму свободу. И уже ничего запрещать ему не придется. Где надо, сам себя ограничит.
   Так и вышло со мной. Бывали дни, когда я ужасно не хотел идти в школу, и спрашивал разрешения у мамы. Она всегда отвечала:
   - Если не хочешь, можешь не идти.
   И в этот момент всю лень как рукой снимало. Я понимал, что пойду.
   Одноклассники никогда меня не понимали, их всегда принуждали посещать занятия, поэтому если мама им разрешала их пропустить, они были счастливы, у них был человек, на котором лежит ответственность за прогул.
   Мой стиль мышления полностью отличался. В моменты, когда я опускался до того чтобы попросить маму о такой "услуге" я понимал, что у меня и своя голова на плечах имеется и если мне действительно будет нужно, я не пойду. Но сейчас-то чего лениться?
   Так и воспитан. Ответственен, следовательно, самостоятелен, мой личный cogito ergo sum. Поэтому и съехал на съемную квартиру в семнадцать лет. Осталось найти работу по душе и перестать принимать родительские деньги, меня коробит от этого.
   Чтобы очистить свою совесть я договорился о строго фиксированной выдаче мне наличности, которой маме приходится придерживаться. Будь ее воля, она бы мне по восемь тысяч на месяц переправляла.
   Есть, конечно, и оборотная сторона. После "получки" и одной ночной прогулки мне приходилось доживать месяц с семью сотнями в кармане. В общем, типичный голодный бедный студент.
   Я набираю маму, и она хватает трубку после первого же гудка, да... заставил я ее понервничать:
   - Да, Антош, ало. Где ты? - первый вопрос
   - Привет, - говорю жизнерадостно, - был в кино, у меня все хорошо, - пытаюсь успокоить ее.
   - Почему трубку не брал? - второй вопрос
   - Не слышал, фильм был очень интересный, - пытаюсь перенаправить разговор в другое русло.
   Таким образом, она успокаивается довольно быстро, не забыв, впрочем, мне доложить, что звонила и соседу, и на домашний и сколько она всего уже понавыдумывала. В конечном счете, мы вместе над этим смеемся. Потом еще раз, так как она уже забыла, зачем звонила. Мы прощаемся, и я кладу трубку.
   Мама все никак не может привыкнуть, что мы живем раздельно. Она должна общаться со мной хотя бы раз в день. Я ее не осуждаю. Поначалу, я даже боялся переезжать, так мне было хорошо в родительском гнездышке. Но она прекрасно понимала, что невозможно продержать меня всю жизнь рядом, тем более, после того как вырастила разумного человека. Так что, она меня поддерживала как только могла, за что я ей очень благодарен.
   Как бы там ни было, звонок раздается еще раз:
   - Да мам, что такое? - перехожу сразу к теме.
   - Я вспомнила, зачем звонила, - в голосе улыбка, - приходи сегодня ночевать к нам, вечером будет конкурс по телевизору, песни, помнишь? Мы же его всегда вместе смотрим.
   И это правда. Хорошую музыку я тоже люблю, и, мне кажется, неплохо в ней разбираюсь. Этот конкурс - настоящее соревнование, почти противостояние всех стран в сфере мелодии и голоса. И зрителей оно собирает не меньше чем чемпионат мира по футболу. Для меня это каждый раз проверка собственных музыкальных вкусов и вкусов большинства. В основном, мне удается отгадать победителя, а моя любимая композиция непременно оказывается в десятке лучших. Все же еще сохранился у людей здоровый вкус к музыке. А может, конечно, и у меня испортился.
   Кто бы ни победил, всегда есть интересные участники и даже открытия - ведь конкурсанты могут быть известны у себя в стране, но мир о них узнает именно здесь. Это событие меня неизменно радует - ни разу не был разочарован. Конкурс обычно заканчивается далеко за полночь, и после финального выступления победителя я всегда засыпаю с улыбкой на лице. Как ни странно, хотя это одно из крупнейших соревнований во всем мире, его бывает совсем нелегко отследить. Наверно, это связано с тем, что название каждый год меняется, страна-хозяйка (родина победителя) сама определяет название события, которого будут ждать зрители всего мира в очередном году. Сегодня нам представляют "Фестиваль мировой песни" - глуповато звучит, но предыдущие названия тоже не блистали оригинальностью - то "Музыка в Ирландии", то "Австралийская мелодия". Теперь хоть хозяева не решились склонять слово "Швеция" - сейчас именно эта северная страна принимает конкурс.
   Так или иначе, я с радостью принимаю мамино предложение и обещаю зайти немного ближе к вечеру.
   Эх, кто же меня за язык тянул...
  
   5.
   Около десяти я звоню в дверь двухкомнатной квартиры в самом центре города. Конечно, у меня есть ключ, но я тут больше не живу и считаю себя не вправе беспокоить родителей врасплох.
   Жду, и мама, с волшебной улыбкой на лице, открывает дверь. Я точно также расползаюсь в счастливой гримасе и захожу.
   До мероприятия еще полчаса и мама говорит, что приготовила ужин, чему я несказанно рад. Жизнь студента предполагает полное отсутствие еды. Да что там, попить не всегда есть что, а тут, полный стол яств. Даже салат есть. А вот от хлеба я отказываюсь. И так точу его с утра до вечера, чтобы была возможность причислять себя к великолепной группе людей живых.
   Мы смеемся и обсуждаем последние события недели. Мама рассказывает, что у нее есть одна заказчица, чье имя она никак не может расслышать и ей уже неловко иметь с ней дело.
   Я улыбаюсь, предлагаю написать ей письмо и ожидать ответа. Мама отвечает, что так и сделала. Так что ждем, со дня на день, тайна удивительного имени будет раскрыта.
   **********************
   Слово за слово, "Фестиваль" начинается. Выходят несколько разодетых ведущих и начинают вещать на весь мир на разных языках. Все счастливы. Атмосфера праздника. За это я и люблю такие события. Надеюсь, очень скоро смогу смотреть их не только по телевизору.
   Мужчина женской наружности представляет победителя прошлого года. Под общий плеск аплодисментов, он выходит и поет свою незамысловатую песенку.
   Эта часть представления мне нравится меньше всего. Когда смотришь на экс-победителя, становится противно от того, как он изменился. Известность развращает людей. Всего год жизни в шоу-бизнесе, камеры, микрофоны, интервью, упоение славой. Как из робкого, милого парня, каким он был год назад, получился хвастливый, со всеми симптомами звездной болезни человек с завышенной самооценкой? Такое перевоплощение лежит за гранью моего разумения, но год за годом я продолжаю наблюдать, как на сцене появляется не тот, кто был мне по душе год назад.
   Формальности пройдены и начинают выходить конкурсанты. Один за другим они представляют свои композиции.
   Первой выступала девушка откуда-то с Балкан или с Кавказа, не помню. Ведущие, не упустили возможность упомянуть, что ее ожерелье содержит и золото, и изумруды и еще вообще стоит кучу денег. Убрать бы этих надоедливых людей чтобы можно было просто наслаждаться музыкой. Но нет, кто-то обязательно должен тарахтеть. Да и ладно бы что-то дельное говорили, а то выпускают спортивных комментаторов в лучшем случае.
   Тем временем, девушка выступила вполне на уровне и оставила у меня приятное впечатление. Я решил, что это добрый знак и стоит ожидать еще более ярких исполнителей и их песен.
   Я не ошибся, уже четвертым по счету вышел аргентинец и исполнил песню, которая сейчас в числе моих любимых. Наверно, этому еще поспособствовал тот факт, что чуть меньше года назад я начал изучать испанский язык. Знакомые слова вместе с прекрасной музыкой подействовали завораживающе.
   Впоследствии, ему помешало занять высокую позицию одно происшествие. Во время выступления на сцену выскочил фанат, который, видно, был не в силах себя сдержать. Исполнитель продолжил петь, охрана разобралась с нарушителем. Но, конечно же, настроение было испорчено и это не могло не отразиться на результатах.
   Около двадцати участников уже выступили, в том числе и моя страна с песней несколько неформатной для такого события, но вполне звучной. Что-то вроде арт-хауса в мире музыки. Я был горд за нас. Неужели наш менталитет движется в верном направлении? Очень на это надеюсь.
   Ближе к концу, выступала девушка с великолепной фигурой и очень высокого роста. Даже дух захватило. Песня ничем особо не выделялась, но девушка была что надо. Режиссер трансляции не преминул несколько раз показать всему миру крупным планом, какое у нее тело.
   Я вдруг подумал, что все мои друзья сейчас наверно слюни пускают. Да, исполнительна была эффектная, никаких возражений.
   Сразу за ней на сцене появилась девочка из Германии. В плане декораций и спецэффектов выступление приятно выделялось их полным отсутствием. Девочка также не блистала пестрыми нарядами. На ней было небольшое черное платье и какой-то кулон на шее. Черные колготки и туфли дополняли наряд.
   Песня была незамысловатая и очень запоминающаяся. Мурлыкала немка на английском с сильным акцентом, что не мешало мне понимать каждое слово. А слова были о том, как сильно девушка любит какого-то неизвестного миру парня и на что готова пойти ради того, чтобы оказаться ближе к нему.
   Выступление сопровождалось очень неловкими движениями исполнительницы. Видно, что они не профессиональные, хотя ведущие перед выступлением объявили, что она занимается именно танцами, а не пением, с пяти лет. Кстати, всего ей было девятнадцать годов отроду, как я выяснил немного позже.
   В любом случае, движения мне скорее понравились, чем нет. Видно было, что она это делает от себя, и никакие хореографы там руки не приложили.
   Я с удовольствием отметил, что и сама девушка мне, в принципе, симпатична и что она вызывает больше чувств, чем предыдущая исполнительница.
   С мыслями об индивидуальности своего вкуса, я решил, что немке удалось меня убедить, я отдаю ей свое расположение и пророчу ее в победители.
   Еще насколько выступлений, и началось голосование, в котором я участия не принимал, а смирно ждал, пока пройдет сей акт творения будущей звезды и можно будет посмотреть на цифры, баллы и порадоваться за тех, кто мне был по душе.
   Через час, я имел возможность упиваться своей способностью идентифицировать хорошую музыку. Девушка из Германии все-таки взяла первое место. По ее взгляду было ясно, что я верил в это гораздо больше, чем она.
   Я был искренне доволен вечером. Чувствовалось, что положительные эмоции не исчезнут на следующий день.
   Мы с мамой послушали повторное выступление победительницы. Кстати, второй раз выступила она из рук вон плохо и в конце стала говорить что-то по-немецки, чем испортила волшебство момента. Но ничего. Мы выключили телевизор и легли спать. Через год нас ожидает нечто вроде: "Германия и мир музыки" или "Немецкая волна красивой песни".
  
   6.
   На следующий день, Саша задал мне вопрос о том, как кто выступил. Я дал ему краткую справку и сказал, что ему стоит посмотреть выступление победительницы, на что он ответил утвердительно, и мы решили скачать "Фестиваль мировой песни" в записи. Благо, в интернете можно найти что угодно.
   А пока у нас был свободный вечер и мы решили, что давно не сидели в кафе и не ели по-человечески.
   Но вскоре планы потеряли свою привлекательность. Саша предложил пойти поесть суши, к которым я относился в принципе неплохо, но никогда не понимал каким образом ими можно наесться. Я бы их как семечки сто штук проглотил и ничего не почувствовал.
   Но Саша настаивает, и я уступаю. Хоть саке попью.
   ******************
   И вот, спустя полчаса теплая жидкость течет внутри меня и это не кровь. Я чувствую, что вечер обещает быть приятным.
   Саша тоже расслабился и уплетает роллы с соевым соусом и этой зеленой горчицей, как бы она там не называлась.
   Я сижу и размышляю о том, что уже наелся. Несказанно удивляюсь этому факту, и пока Саня увлечен едой, начинаю себя анализировать.
   Вот уже два месяца я живу отдельно от родителей и с каждым днем ем все меньше и меньше. Вполне закономерно, что мне и требуется все меньше и меньше пищи.
   Я ловлю себя на мысли, что ем всего один раз в день и чувствую себя прекрасно. Так что, человек может обходиться практически без еды? Буду ли я вскоре есть один раз в два дня? Можно ведь неплохо экономить. Может, человечество просто себя разбаловало? Кто знает...
   И как же стабильные три раза в день?
   Нет, на стабильность денег уже давно не хватает. Стипендии нет, еды нет. Но если я найду работу и у меня появятся средства, я опять же не буду сильно тратиться на еду. Не такая уж это необходимость как выясняется.
   А что человеку нужно больше, чем пища? Да, пожалуй, общение - без него скорее помрешь, чем без гамбургера. На том и порешим.
   Саша доедает и предлагает позвать оставшуюся часть компании, чтобы вместе пойти в боулинг, где у нас есть три бесплатных часа игры.
   Последнее время все развлечения достаются нам или бесплатно, или с громадной скидкой. Да уж, без денег приходится крутиться. А когда крутишься, непременно находишь лазейки и потайные ходы, ведущие в мир дешевых игр и развлечений. Во всем есть свои плюсы. Система работает. Никто не жалуется.
   Встречаемся с Ваней и Катюхой около мегацентра, на пятом этаже которого можно весело покатать шары. Тридцать две дорожки, официанты, обувь, плазменные мониторы - все по высшему разряду.
   Я замечаю, что двое моих друзей идут, держась за руки. Поднимаю глаза на Ваню, и он мне подмигивает, мол: "Я снова на коне. Она моя".
   В этот момент я почувствовал укол в сердце. Ни малейшего понятия, чем это вызвано. К Кате у меня давно нет никаких чувств, кроме дружеских...нет, вообще никаких. За второго участника я вполне в состоянии порадоваться. Так что же это за укол зависти? Откуда он? Пока не понятно...
   Мы поднимаемся по эскалатору. Парни дурачатся, в шутку толкая нашу девушку вниз, а я все никак не могу переключиться на их настроение.
   Я отдаю купоны администратору, говорю, что мы используем все три часа и чтобы к нашей дорожке принесли три мохито и кофе. У меня желание пить отпало.
   Иду обуваться. Беру обувь сорок пятого размера, залезаю в эти неудобные конструкции для игры с тяжелым мячом и кеглями и присоединяюсь к своим товарищам по дорожке.
   Они на меня с удивлением смотрят, когда замечают в руке двойной эспрессо. Я делаю неопределенный жест, и они берут свои коктейли. Мы пьем за хороший вечер, в наступлении которого я уже резко сомневаюсь.
   Игра идет весело, мы кидаем шары, не обращая внимания на счет и очередь. Ребята выпили еще по паре коктейлей.
   В общем и целом, им удалось создать атмосферу хорошего настроения, и мы провели этот вечер, как и планировалось.
   Мы с Сашей идем домой. Наши оставшиеся знакомые направляются в ресторан, Ваня хочет еще угостить Катю, "неужели она недостаточно выпила? " - размышляю я. А между тем во мне опять просыпается то самое чувство зависти - не зависти, ревности - не ревности.
   - Что-то не так? - с тревогой спрашивает мой попутчик.
   Что мне нравится в Саше, так это то, что ему не все равно. Он всегда выпытает, если что-то случилось и поднимет настроение. Ему бы профессионально этим заниматься.
   Впрочем, есть и побочный эффект. Если я чем-то ну очень доволен и хочу с ним поделиться, он долго об этом не говорит и меняет тему. Почему? Сам не знаю. Может, просто тут его работа уже выполнена?
   - Да сам не пойму, - осторожно начинаю я, - ты видел этих двоих? - киваю головой в сторону мегацентра.
   - Ну да... и что? - он не упрощает мне задачу.
   - Не знаю, они держались за руки, и это меня тронуло... в плохом смысле, - я решаю сорвать пластырь, - она что, уступила?
   - Да я сам не знаю. Не смог спросить, мы ж все время вместе были, а он от нее не отходил.
   - Вот-вот... не отходил.
   - Подожди-ка. И что? Даже если что-то есть. Тебе что ли Катя нравится? Ты же знаешь - это дохлый номер.
   - В том-то и дело, что она меня совершенно не волнует, - пытаюсь объяснить я.
   - Ваня? - он смеется.
   - Да ну тебя, - отмахиваюсь я, - в этом и проблема. Я вполне могу за них порадоваться. Она мне не нужна, он, тем более. Но что-то меня задевает, - я расставляю все точки над "i".
   - Может, напомнили о чем-то? - он пытается разобраться, но я уже не в духе.
   - Может, и напомнили, надо над этим хорошенько подумать...
   - Ну, подумай, подумай... - он улыбается.
   7.
   Действительно, что же это меня так прихватило?
   Даже не знаю, связано ли это вообще с моими друзьями, и имеют ли их конкретные личности какое-то значение.
   Я смотрю с Сашей какой-то фильм, но не вижу ничего и не слышу ни единого слова. Он это замечает, но не отвлекает.
   Что же произошло вчера?
   Я пытаюсь представить Катю со всех сторон, вспоминаю всю нашу историю, как мы иногда общались. Припоминаю пару совместных походов на пляж, вижу ее в купальнике - нет, меня это абсолютно, совершенно не задевает. Ни одна часть моего сознания не стремится к ней в этом плане.
   Да у нее и другие парни были. Взять хотя бы того мотоциклиста из клуба. Я и не подумал ревновать в тот момент. Значит дело не в ней.
   Ваня? Зависть? Но тогда не зависть к тому, что у него все вышло с Катей, а скорее зависть, что он добился успеха у противоположного пола, чего мне никогда испытать не удавалось.
   Неужели дело в этом? У меня тоже были кое-какие связи, и в этом плане мы с Ваней всегда поддерживали друг друга. Никогда не одобрял Катю как выбор среди других девушек, но не мне тут его судить. Если ему нужна была помощь, я никогда не отказывал.
   К тому же я почти уверен, что наша удалая Катюха просто играет с ним, и я опять-таки буду рядом, если она с ним распрощается. И удовольствия не почувствую. По мне так, пусть живут душа в душу.
   Значит дело не в них. Не они вызывают спазмы и в мышцах и в сознании.
   Я пытаюсь разобрать другие факторы. Я никогда никому не завидовал по поводу девушек и успеха у них. Меня всегда устраивало, то есть и сейчас устраивает, мое положение.
   Я не знаю.
   Саша заснул, и я тоже решаю не откладывать сие занятие на утро и закрываю глаза. Проваливаясь в сон, я надеюсь найти ответ там, но мне снится, как я на огромной скорости еду по бездорожью и ловко объезжаю все препятствия. В конце я падаю с обрыва и как любой человек, умирающий во сне, вздрагиваю и открываю глаза.
   На задворках сознания все еще что-то зудит. Нет, тут явно что-то не так.
   ***
   Я просыпаюсь уже ближе к полудню. Саня ушел на практику, и я совершенно один. Мне это нравится.
   Я провожу день с книжкой в руках. В течение еще нескольких лет умерло восемнадцать Аурелиано, причем шестнадцать за один день, и два Хосе Аркадио. Напротив, родилось еще трое с аналогичными именами. Какой бы странной эта книга не была, её невозможно просто так выпустить ее из рук.
   Мой сосед возвращается вечером. Он очень устал и теперь моя очередь выслушать его.
   Он долго в лицах рассказывает обо всех своих сегодняшних проблемах, которые я автоматически переформулирую для себя короткими определениями. Например, "машина не заводится" или "взятку не приняли" и так далее.
   Всё. Выговорился. Настроение у него улучшается, а мое не меняется. Я всегда умел стойко переносить чужое горе. Оно даже помогает.
   Как сказал один небезызвестный психолог, как бы человек ни был близок со своим собеседником, когда ему жалуются на жизнь, он втайне рад хотя бы тому, что этого не произошло с ним самим.
   И это действительно так. Все мы подсознательно, а кто-то и вполне сознательно, радуемся. Ведь наш день прошел успешнее.
   Так что я мысленно благодарю Сашу, и мы уже способны чем-то заняться, а не амебно лежать на диване.
   Я сажусь за компьютер и перебираю файлы, которые скачал из родительского интернета и принес на флешке. Мне попадается на глаза тот самый шведский "фестиваль", о котором я и думать забыл.
   Воспоминания вызывают приятные ощущения, и я думаю, что сейчас самое время, чтобы мой друг посмотрел несколько выступлений. Он, кажется, тоже так думает, и я запускаю видео.
   Я включаю по порядку, но начиная с нашей страны, после которой выступит девушка метр девяносто три, а потом и победительница.
   Как я и думал, наша песня ему не пришлась по душе. Он ее сразу отверг вместе с исполнителями. Да, такое надо уметь ценить. Не стоило отправлять такую песню на массовый международный конкурс. Люди не поняли.
   При виде той самой сногсшибательной красотки, о которой я уже рассказывал слюни у Саши и правда, потекли. Он долго восхищался каждой частью ее тела и даже попытался что-то хорошее найти в песне, но быстро отказался от этого бессмысленного занятия.
   Выступление немки, которую зовут Лиза (только сейчас обратил внимание), Саша оценил по достоинству, песню одобрил и мы посмотрели его два раза. Он отметил, что двигается она непрофессионально, но в отличие от меня упомянул это скорее в негативном плане. Спорить я не стал.
   Я думал, что раз от разу ее выступление мне нравится все больше. Где-то внутри шевельнулось какое-то смутное чувство...
   Саша предложил выйти с ним на балкон пока он покурит, но я отказался.
   Он вышел, я запустил видео снова и стал смотреть выступление Германии. Я посмотрел его еще три раза и хотел еще, я не мог взгляда от нее оторвать. Как я не заметил всей красоты с первого раза? До меня потихоньку начинало доходить.
   Я сидел и смотрел в монитор, когда мой друг вернулся с балкона. Он усмехнулся и невинно спросил, слегка закатив глаза и с улыбкой на лице:
   - Антох, ты что, влюбился в неё?
   Я не ответил...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раздел II
  
   С того самого момента, у меня началась другая жизнь. С виду, она почти ничем не отличалась от предыдущей, разве что, больше стал уходить в свои мысли, но, тем не менее, это была абсолютно новая, захватывающая реальность, которая со временем трансформировалась в неожиданные события и совершенно не свойственные мне поступки.
  
   1.
   Я не знал, что делать. Моя голова была целиком и полностью занята Лизой, девочкой из Германии. Что это такое? Любовь? Одержимость?
   Я решил, что это влюбленность и через неделю все пройдет, но минуло две и ничего не изменилось.
   Что бы я ни делал, чем бы ни занимался, в моей голове постоянно была Лиза, только Лиза. И все. Остальное меня не интересовало.
   Пришло время первого экзамена. Я не готовился, не мог сосредоточиться. Вытянув билет, я посмотрел сквозь него, и рука стала что-то писать.
   Я всегда неплохо учился, и в тот период мне это помогло, ой как помогло. В итоге я сдал, но ни одна мысль ни на дюйм не приблизилась к предмету экзамена.
   Я был счастлив, когда мог просто посидеть на диване, в одиночестве и посмотреть в пустоту часа два, а лучше три. В эти моменты не надо было включать автопилот. Я делал то, что хотел.
   И вот что интересно, мне это нравилось, безумно нравилось быть одержимым девчонкой из Германии, звездой на данный момент. Я уже боялся, что это чувство когда-то пройдет, но боялся я напрасно...
   Как будто приворожила, я даже не мог начать как-то действовать. Мне не нужна была новая информация о ней, пока что я не мог переварить и первичную.
   Я смотрел видео, и раз за разом глядел на нее новым взглядом. Мне казалось, я знаю ее, знаю наизусть.
   Я всегда соглашался с мнением, что, посмотрев на человека, услышав пару его слов, увидев тройку взглядов, можно на девяносто процентов определить его характер. Я сам проделывал это не раз и никогда не ошибался. И был уверен, что не ошибся и сейчас.
   Я видел ее, видел ее движения, настолько личные, как будто это были движения ее души. Я слышал ее голос, по-детски задорный и звонкий.
   Конечно же, Саша не слепой, и он видел, что со мной происходит. Он пытался меня отвлечь саркастическими комментариями и убеждением, что я ее даже не знаю и глупо так влюбляться. Но я понимал, что все это ложь, стандартные фразы. Во-первых, я знал ее, знал лучше, чем самого себя и у меня не было в этом никаких сомнений, ни единого. Во-вторых, влюбиться никогда не глупо. Как бы безумно и некстати это ни было.
   Мой скепсис исчез без следа. Меня не хватало больше на сарказм. В разговоре я перестал быть собеседником.
   Мне не было интересно ничего. Я во всем видел Лизу. Любая вещь кричала мне о ней, не переставая. Я полностью ушел в себя. Все это видели, но мало кто знал почему.
   И никто, никто не мог мне помочь. С какой стати? Мне не нужна была помощь, я был счастлив. Возможно, это не было так заметно со стороны, но внутри у меня все рассветало при мысли о ней. А мысли были, и шли они непрерывным потоком.
   Я никак не мог осознать всю глобальность события для меня. Не мог собрать вместе все чувства, что она будоражит во мне.
   Самое интересное, что я и не думал о физической близости. Эта мысль вообще казалось мне недостойной находиться в моей голове, так как принижала истинное значение моего чувства. Единственным чего я хотел, это все осознать, переварить и решить, что же мне делать дальше, потому что оставлять так нельзя, можно и с ума сойти от нереализованной энергии.
   Она была нужна мне, нужна как воздух, больше чем воздух. Я отказался ото всех радостей своей жизни, я больше не хотел никуда ходить, ничего читать и тем более играть на гитаре. Это был период ступора. Я был оглушен ею.
   Нет, друзья меня все равно вытаскивали на прогулки, но меня там как будто и не присутствовало, и, вскоре, они забросили это глупое занятие. Остался я один. Я и Саша, которого я даже не замечал в нашей квартире, так как все свободное время просиживал на балконе, глядя вдаль.
   Что же со мной происходило? Мне нужно было как-то оттаивать, но я не мог. Нужно было заняться делами, но они стали казаться ничтожными. Убраться в квартире выглядело наиглупейшим занятием, придуманным человечеством ради отвлечения от единственной реальной цели, заслуживающей внимания - любить.
   А любить нелегко. Со временем становится легче, но любовь не слабеет. Просто человек адаптируется. Если постоянно быть без ума - так, как это бывает в первые дни осознания, то любое живое существо вскоре живым быть перестанет. Ведь даже еда не имеет никакого значения. Пройти на кухню и взять кусок хлеба? Зачем? Ну и пусть что-то там ноет в животе. Это недомогание не сравнится с тем, что творится в душе.
   Все чувства притупляются. Почему? Да просто за ненадобностью их использования. Зачем мне воспринимать запахи, если только не запах ее волос? Зачем ощущать прикосновения, если только это не прикосновения ее рук? Зачем что-то видеть, если куда приятнее закрыть глаза и представить перед собой ее? На все эти вопросы у меня не было ни единого ответа, и именно поэтому я не ел, никуда не ходил и ни о чем лишнем не думал. Для меня существовала только девочка из Германии, немка со сцены шведского конкурса, Лиза. Больше я ничего о ней не знал и до поры до времени, не хотел знать...
  
   2.
   Спустя три недели воды и сухарей, я решил, что достаточно все обдумал, все осознал. Я ее любил. В этом не могло быть никаких сомнений. Такое чистое и прекрасное чувство могло быть только любовью.
   Я решил начать двигаться в каком-то направлении для реализации своих чувств.
   Первой мыслью был, конечно же, интернет. Да, пожалуй, и последней. Кроме как на просторах интернета, я нигде не мог ничего предпринять. Все возможности по сближению с ней начинались и заканчивались именно в сети.
   Я пришел к родителям, когда никого не было дома, и запустил компьютер. Кроме как зайти на любой из поисковико и ввести ее имя в голову ничего не приходило.
   Так я и сделал. Результатом оказались бесчисленные ссылки на загрузку ее триумфальной песни. Их я отмел сразу. Что-что, а эту песню я знал наизусть уже давно.
   И вот, первый сайт. Страничка с ее краткой биографией. Практически ничего нового там не написано, но я заглатываю текст за полминуты и пробегаю глазами его еще несколько раз. Там есть пара цитат. Они мне нравятся больше всего, потому что это ее слова. Это греет и неведомым образом приближает меня к ней.
   Внизу я нахожу несколько ссылок и по одной из них, попадаю на ее сайт. Включаю английскую версию и пробегаю глазами все новости и фотографии. К сожалению, сайт заброшен, так как статьи датированы числами еще до конкурса.
   Единственное, что привлекает мое внимание, это гостевая книга в конце. Она все еще функционирует, и я нахожу там множество фанатов и нескольких людей, испытывающих такие же чувства. После недолгого изучения сообщений я выясняю, что им всем около тринадцати или пятнадцати лет и понимаю, что они мне не помощники. Они просто не знают, что пишут и что чувствуют. С другой стороны, знаю ли я?
   Как бы там ни было, я перехожу на немецкую страничку Лизы и вижу, что там все гораздо лучше организовано и новости льются рекой. И, конечно, я не знаю ни единого слова по-немецки.
   Но нет препятствий на пути настоящей любви. С этой позитивной мыслью, я активно использую переводчик и узнаю много нового о предмете моих воздыханий.
   Первым открытием дня является то, что у Лизы есть музыкальный альбом, который пользуется огромной популярностью в Европе. До нас, конечно же, ее слава не дошла. Не знаю почему. Может из-за нелюбви к немцам, может не так уж она и очаровательна для среднего человека нашей страны.
   В любом случае, я скорее рад этому. Ведь я о ней знаю, я ее заметил и это главное.
   После недолгих размышлений я решаю оставить гостевую книгу без своих сообщений, так как сразу понимаю, что сама Лиза ее не читает, а новые сообщения поступают раз в три минуты. Это просто не разумно писать свои признания здесь. Хотя впоследствии эти доводы меня не остановят, и я начну строчить везде, используя даже самые крошечные шансы оказаться замеченным.
   Я думаю скачать ее музыку и воодушевленный этой мыслью захожу на очередной сайт. И тут меня поджидает еще один сюрприз. При введении ее божественного имени меня выбрасывает на страничку с заголовком "Победительница конкурса снялась в порнографии". Эх, интернет, интернет...
   Я ни на секунду не сомневаюсь, что столь резкая формулировка является наглой ложью, без малейшего страха открываю это самое злополучное видео и убеждаюсь, что никакой порнографией там и не пахнет. Если быть до конца честным, то и на эротику даже не похоже. Просто сцена из какого-то сериала, какие мы пачками видим каждый день.
   Я уже знаю, что раньше Лиза снималась в эпизодах телешоу и этот ничем не выделяется из других. Стыдиться тут совершенно нечего.
   Я улыбаюсь, когда нахожу Лизины комментарии по поводу сцены. Она дословно озвучила мои мысли. Я рад, что у нас одинаковое мнение по этому поводу, хотя я в этом и не сомневался. Говорил же, я знаю ее всю, мне не требуется для этого четырех лет тесного общения.
   Я делаю то, зачем сюда зашел, нахожу и скидываю на свой плеер альбом Лизы из двадцати трех песен. Я счастлив в эти минуты, потому что у меня появилось столько новых мыслей о ней, столько предстоит услышать.
   Я выключаю компьютер и мысленно обещаю себе прийти завтра. Хотя скорее не обещаю, а ощущаю необходимость. А сейчас, мне выпала радость прослушать больше двух десятков творений, которые имеют непосредственное отношение к моей возлюбленной.
   Ее музыка мне нравится. Как и в конкурсной песне, во всем альбоме слышится радость, молодость, естественность. Не стану отрицать, песни очень простые и похожи одна на другую, но после десятка прослушиваний я уже знаю их наизусть и не могу представить другой музыки кроме этой. Меня снова приворожили...
  
   3.
   В течение следующего месяца я узнаю решительно обо всех событиях, произошедших с ней за последний год. Это дает мне полную картину ее личности, и она меня не разочаровывает. Я ничего другого не ожидал. Она осталась той же немкой, которую я увидел почти два месяца назад и понял, что ждал ее всю жизнь.
   Тем не менее, мне было интересно читать все, что прямо или косвенно связано с ней.
   Я узнал, что до участия в "Фестивале", в Германии она одержала победу во внутреннем соревновании. Какой-то продюсер организовал шоу и за четыре месяца до конкурса провел кастинги и отобрал певиц (певцов я не видел) на свой вкус. Лиза оказалась среди них.
   Как мило она говорила о прослушивании! Она никому не сказала о том, что ходила пробоваться, просто потому, что не верила, что пройдет. Боялась, что друзья будут похлопывать ее по плечу и говорить: "Ничего Лиза, мы все равно тебя любим".
   Она такая милая. И такая стеснительная. В этом плане мы похожи..
   Но, тем не менее, она победила и поехала на финал, и опять победила, но в нашей стране звездой так и не стала.
   Последнее время я иногда думаю, что было бы лучше, если бы она не заняла первое место. Я бы ее заметил в любом случае, а достучаться до нее стало бы гораздо легче. Ведь теперь в любой социальной сети столько Лиз, что не перечесть. Так что, Лиза, может, ты перестаралась?
   ***
   Когда моя одержимость только начиналась, я зарегистрировался на одной из известнейших соцсетей мира и нашел там не один десяток Лиз. Я просмотрел всех. К счастью, большинство из них сразу сообщали благодарной публике, что они лишь фанаты и не знают, как можно связаться с оригиналом и у всех просят за это прощения. После этого, осталось совсем немного кандидаток и, изучив их, я выбрал трех, к которым устремился разум, но сердце принадлежало только одной. Две из них не стали меня мучить, так как увидели мои чувства. Они сердечно извинились и признались, что они вовсе не Лизы. Пожелали мне удачи, на том и разошлись.
   Третья же долго не отвечала. Я это объяснял в свою пользу. Звезда все-таки, занята. Через три дня я полностью убедил себя в мысли, что это точно она.
   Сейчас это уже кажется таким далеким. Но я все еще помню те чувства. Я проводил дни с утра до ночи перед монитором, просто ожидая ответа. Поворачивал компьютер в свою сторону и пытался заниматься подготовкой к последнему экзамену, каждые тридцать секунд поглядывая на монитор в ожидании вожделенного конвертика, обозначающего входящее сообщение.
   В этот период я нашел первого единомышленника, с которым можно было разделить эти чувства. Его звали Кирилл. Это был обыкновенный парень из Литвы, такой же обыкновенный, как и я.
   Мы часами могли говорить о Лизе и часами думать, как же стать к ней ближе. Он рассказал что начал изучать немецкий из-за нее, чего я к сожалению сделать не мог ввиду занятий по испанскому и английскому. Позже я не раз обращался к нему с просьбами перевести, что же она говорит в многочисленных видеоинтервью, которые не разберешь переводчиком. Он охотно помогал, наверно, чувствуя себя при этом более значимым. Раньше я бы обратил на это внимание. Проанализировал бы его, выявил мотивы и причины удовольствия, но сейчас мне нет до этого никакого дела. Если надо, я могу попросить. Гордости на чайную ложку осталось.
   Благодаря Кириллу я узнал, что она сейчас не в Германии, а путешествует по Европе с интервью и выступлениями. Я сам видел несколько видео, где она в Брюсселе, и согласно Кириллу, дальше она отправилась в Дублин.
   В какой-то момент я начинал понимать отдельные фразы немецкого языка. Скорее через чувства и желание знать Лизу, а не из опыта катания по немецким сайтам на протяжении последнего месяца.
   В один прекрасный день, пришло сообщение. Я открыл его в полной уверенности, что это Кирилл хочет написать о новом сайте, где можно попытать счастья связаться с Лизой. Но это была она.
   Я написал ей длинное письмо, где рассказывал насколько она мне нравится и какая она прекрасная, и вот я вижу ее ответ, конечно на английском, но в мыслях проносится переведенный мной текст и запомнившийся наизусть:
   - Проще, Антон. Я обычная девочка из Германии. Ок, я выиграла "Фестиваль мировой песни" или как он там назывался, но я все еще Лиза.
   Она подмигивает мне на экране, и мое сердце начинает биться сильнее. Я отвечаю что-то типа:
   - Мы можем быть друзьями тут, а позже может и лично?
   - No problem, - ответ не заставляет себя ждать.
   Я совершенно ошарашен и не знаю, что думать. Я пытаюсь понять, как я могу распознать она это или нет, и мне не приходит в голову ничего, кроме как рассказать ей правду. Я говорю, что меня терзают сомнения, что мне нужна ее помощь, потому что я дурак и просто не могу поверить в такое счастье. Кажется, она слегка обижается, но немногословно пытается меня успокоить.
   Это не помогает, но я не желаю испытывать ее терпение, кем бы она ни была. Я спрашиваю, как часто она заходит на этот сайт и она отвечает, что раз в день и что этого вполне достаточно.
   Я все еще в колебаниях, но понимаю, что у меня нет выбора. Мои чувства просто не оставляют его мне. Если есть хоть малейший шанс, что это она, а я ошибаюсь, я никогда не смогу себе простить отказа от общения, никогда. Поэтому я покорно пишу ей, что очень счастлив (причем искренне) и что буду завтра ждать ее здесь же. Она посылает мне смс-поцелуй, и я чувствую, как голова начинает кружиться.
   Впрочем, больше она не дала мне шанса сомневаться в ней. Она просто больше ни разу не зашла на этот сайт. Я ждал две недели, постоянно проверяя обновления, а по истечении этого срока обнаружил, что ее страничка удалена. Я так и не узнал, была ли это она или нет, но, похоже, это ничего бы не изменило.
   На тот момент, я тешился мыслью о возможном моем общении с Лизой, которое имело или не имело место быть в одной из соцсетей интернета.
   Кириллу эту историю я так и не рассказал. Ведь, на самом деле, мы не друзья и если представится шанс пообщаться с настоящей Лизой, мы, не задумываясь, кинем друг друга. Грустно... А ведь возможно он неплохой парень... Но меня это не интересует...
  
   4.
   Постепенно, я начал возвращаться к прошлой жизни. Но делал это только при наличии связи этих занятий с Лизой.
   Я снова взял в руки гитару потому, что не раз видел, как она поет свою хитовую композицию именно под этот инструмент. Гитара захватила меня с новой силой. Я стал репетировать по несколько часов на дню. Во время репетиций моя голова оставалась свободной, поэтому я мог представлять свои излюбленные сюжеты с участием Лизы и меня.
   Сегодня я гуляю с ней под небом Германии, полным звезд. Мы держимся за руки. Болтаем о ней, обо мне. Она меня учит немецкому, у меня не получается и мы смеемся во всю громкость.
   Такие картинки посещают меня все чаще. Но не во снах. Сны остаются недоступны для нее. Наверно, мой мозг отдыхает от Лизы, которой ему хватает наяву.
   Возможно, это и к лучшему. Ведь во снах все кажется таким реальным. И я не могу представить всю горечь пробуждения от дремы, где мы с ней улыбаемся и радуемся жизни, такой счастливой и беззаботной.
   Со временем, я узнал о существовании официальной странички Лизы на другой соцсети, которую она похоже посещает раз в месяц или реже. Но это меня не волнует, и я смело регистрируюсь на очередном сайте и сразу добавляю ее в друзья. И чудо. Уже через полчаса она подтвердила заявку. Тут уже не может быть сомнений, что это действительно она, никаких. Мое сердце ускорило и без того бешеный темп, в котором оно живет уже слишком долго.
   Я собираюсь с силами и сажусь писать ей свое первое сообщение, первое тут, тысячное, в общем. Но здесь я могу надеяться, что оно когда-то дойдет до цели.
   Недавно, я послушал песню, на которую наткнулся в интернете. Тема была близка к той, что сейчас для меня актуальна, и подумал, что насколько бы не был безумен фанат и насколько бы безумны не были его идеи, у него есть шанс хотя бы на то, что его письма прочтут.
   Конечно, я не сравниваю себя с героем той песни, который, судя по тексту, был абсолютно сумасшедшим и нелюдимым человеком, но песня меня воодушевляет, что странно, учитывая весь ее негатив.
   И вот мое первое сообщение. Я рассказываю ей обо всем, что чувствовал, думал и скрывал от других. Я стараюсь избегать слова "люблю", так как боюсь напугать ее, хотя конечно люблю, люблю, люблю. Я говорю о жизни до нее, о переломном моменте, и потом просто говорю о ней. На протяжении многих дней после первого письма я буду писать ей хотя бы один раз в день и ждать, что она зайдет и увидит мои чувства, прочитает все мои письма и ответит на них. В последующие дни я буду жить только этими посланиями.
   ***
   Время идет, а ответа нет. Меня это не смущает. Я все так же в интернете, все так же в надежде.
   Я перечитал и пересмотрел все, что могло касаться ее непосредственно, и перешел к вещам, имеющим лишь косвенное отношение.
   В один из дней, я брожу по видеофайлам и натыкаюсь на следующее. Один парень, насколько я понял, американец, исполнил на так называемой western- гитаре победную песню моей любимой в немного блюзовой аранжировке. Я просмотрел это зрелище не менее десяти раз, и тогда гитара захватила меня еще сильнее.
   В интернете, я связался с этим парнем. Он оказался довольно известен в музыкальных кругах. К моему счастью он ответил в тот же день. Есть еще люди, готовые поговорить с поклонниками.
   Я рассказал ему, как заметил его, как мне понравилась его игра, и попросил пару советов, возможно пару упражнений для развития левой руки, с которой у меня проблема. Он очень меня поблагодарил, сказал, что, конечно же, я могу обращаться к нему и он не замедлит с помощью.
   Тем же вечером он показал мне одно упражнение, которому я посвятил несколько следующих дней. Меня это занятие очень увлекло, и я был доволен результатом.
   Сейчас я время от времени прошу его подобрать аккорды к разучиваемым мною песням. Он никогда не отказывает.
   ***
   Кирилл сказал, что в августе едет в Германию по каким-то делам. Но, судя по его разговору, я понимаю, что Лиза его уже не так волнует и поездка на ее родину не слишком будоражит его сознание.
   События с Кириллом, гитаристом, мысли о Лизе отдаляют меня от моей страны и делают Европу гораздо ближе, я все чаще задумываюсь о поездке, только у меня нет пункта назначения, так как Лиза постоянно путешествует и на два дня в одном городе не задерживается. Что поделаешь, контракт, а контракт подразумевает непрерывные интервью, выступления, больше интервью, внеплановые выступления.
   Я начинаю ходить в аэропорт. Я смотрю, как взлетают самолеты и думаю о своей одержимости. Вот человек, стоящий недалеко от меня достает из портфеля обыкновенную бумажку, протягивает женщине, стоящей на терминале, его пропускают и через два с половиной часа он в Дюссельдорфе, на родине Лизы. Это все так легко и так нереально для меня.
   Боже, что за мысли? Неужели я хочу на это подписаться? Конечно, хочу, но неужели я решусь? Я с грустью вспоминаю свои размышления по поводу неспособности людей пойти на настоящий поступок и начинаю их понимать.
   В моей голове все окончательно закружилось. Новая идея захватила меня. Я думаю, что все надо тщательно обдумать, хотя для себя уже все решил. Европа, жди меня, очень надеюсь, что не одного. Осталось уговорить Сашу и собрать какие-то средства. То-то будет веселья. Я не понимаю что происходит и где я нахожусь, я встаю и двигаюсь по направлению к дому.
   Какой результат меня ждет? При этой мысли земля окончательно уходит из-под ног.
  
   5.
   -Что?! Нет, ты с ума сошел. Никуда я не поеду! - примерно такой реакции я и ожидал, - я старался ничего не говорить, когда ты сидел на смерть похожий в стену пялился, а теперь это? Нет, никогда!
   - Да почему? - задаю вопрос, хотя и сам могу перечислить не меньше десяти причин, - это будет настоящее приключение.
   - Приключение? Ты даже не знаешь куда ехать! Ты спятил, - он говорил разумные вещи.
   - Все продумать невозможно. Начнем с Дюссельдорфа, она там родилась и живет. Наверняка что-то натолкнет нас на то, где она может быть сейчас, - говорю я, быстро воодушевляясь, и ловлю себя на мысли, что все это мне очень нравится. Действительно, депрессия прошла, как будто ее и не было, я полон сил и решимости двигаться только вперед, к своей цели. И ничто и никто не может остановить этот процесс. Меня понесло.
   - "Нас"? - он негодует, - нет никаких "нас", - я стал думать, что это здорово смахивает на ссору супружеской пары, - если приспичило - езжай один, меня не втягивай.
   Наверно, я бы и не втягивал, но у меня были свои корыстные мотивы. Мне нужен был водитель. Мало ли, куда придется отправиться из Дюссельдорфа, а возможно и из Германии. Но я совершенно искренне хочу, чтобы это был Саша. Он знает мои чувства. Он понимает меня и только с ним я смогу разделить радости и невзгоды этого путешествия.
   - Эй, друг, ты мне нужен, - говорю я серьезным тоном, - тем более, для тебя, это отличная возможность прокатиться, увидеть мир. Ты ведь в Европе толком то и не бывал, - говорю чистую правду. Один только раз Саша посетил Варшаву, да и то, три года назад, - поехали. А как же жажда приключений? Как же студенческие истории? Когда еще ты так сорвешься? Давай, освежи свой загранпаспорт.
   Он слегка улыбается. После еще одной пары обязательных "против" поездки, я соглашаюсь, что я идиот, а он обещает подумать, но я понимаю, что он согласен. Как же мы быстро меняем свои решения. Сейчас надо выждать обязательную паузу и уже завтра можно будет приступать к разговорам о том, как мы классно проведем это лето.
   А про себя я не забываю о реальной цели поездки. Я действительно не имею ни малейшего понятия куда ехать, ее мотает по Европе с тех пор, как она выиграла конкурс и надолго она нигде не задерживается, скоро и по всему миру ездить начнет.
   Я выбираю Дюссельдорф как самое разумное направление. Она там родилась, она там живет, она там школу окончила буквально несколько месяцев назад. Наверняка кто-то мне поможет, если, конечно, удастся убедить этих кого-то в том, что я не свихнувшийся маньяк-преследователь.
   Но чаще я думаю о финале путешествия. Что я ей скажу? И будет ли в принципе у меня возможность что-то ей сказать? Как она отреагирует? Станет ли хотя бы смотреть на меня? Хотя, конечно станет. Насколько черствым должен быть человек, чтобы сразу отвернутся от того, кто признался тебе в любви. А она не такая, хоть это греет мне душу.
   Надо немного расслабиться. Я беру в руки "Сто лет одиночества" и читаю, пока мои глаза не закрываются и я не проваливаюсь в столь сладкое царство сновидений, единственное место, где мои мысли не заняты ей.
   ***
   На следующий день мы с Сашей считаем общие деньги. Получается довольно прилично. Тема сумасшествия всей этой поездки уже не затрагивается.
   Мы думаем взять билет на самолет до Дюссельдорфа, а оттуда передвигаться на автомобиле. Мы все взвесили и продумали, но каждый размышляет про себя о последствиях. Ведь каковы шансы на успех?
   Саша поднимает взгляд и видит, что я думаю о том же. Он хлопает меня по плечу:
   - Не грузись. Все уже решено. Ты делаешь все, что в твоих силах.
   И это - сущая правда. Если такой отчаянный рывок мне не поможет - что ж, буду думать об этом после. Но я отважился на попытку. Во всяком, случае, она познакомится со мной.
   И вот, спустя пару часов, я стою в аэропорту, уже не затем чтобы наблюдать за взлетающими самолетами. Я здесь, чтобы отправиться в одно из самых незабываемых приключений в моей жизни, нырнуть с головой в неизвестность. Полное безумие.
   Нет, я просто покупаю билет. Сумки уже собраны и я намерен улететь как можно быстрее.
   Есть два места на завтрашнее утро, и я воспринимаю это как хороший знак. Все будет хорошо. В любом случае. Сейчас я уже могу расслабиться.
   Звоню Саше и говорю про завтра, он не против, и я забираю эти билеты, да еще и по студенческой скидке, и неимоверно довольный собой возвращаюсь домой.
   Вечером, мы с моим будущим попутчиком активно делаем вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит. Смотрим телевизор и щелкаем семечки.
   - Ты как? - осторожно спрашиваю я.
   - Я-то ничего, - также осторожно откликается он, - для меня это в любом случае развлечение, летняя поездка, приключение как ты сам сказал, а вот твои мотивы меня беспокоят. Ты-то сам как, в порядке?
   - Мне страшно, - признаюсь я, - безумно боюсь, - я замолкаю.
   - Это приключение - помнишь? Независимо от результата, это будут "События" - настоящие. Жизнь окрасится новыми красками.
   Я с ним соглашаюсь и немного приободряюсь. Мы расходимся спать. Завтра рано вставать.
   Мне снится, что я сижу в самолете и стюардесса спрашивает все ли хорошо, видимо из-за моей зеленой рожи. Нет, я не боюсь летать. Но в этот раз мне страшно. Уже заводятся двигатели, и я всерьез помышляю рвануть из самолета прямо сейчас, но кто-то меня останавливает:
   - Друг, все будет отлично. Я с тобой и мы в любом случае потрясающе проведем время. Я не дам этой поездке завянуть в самом начале, - как хорошо, что я взял его с собой.
   Я чувствую прилив сил. Уверенность уже пустила во мне свои корни и во время этого самого безрассудного приключения в моей жизни они крепнут и все глубже прорастают сквозь всё мое существо, разве что иногда я даю слабину; человек не идеален.
   Стойте-ка, да это далеко не сон... Мы взлетаем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раздел III
  
   1.
   Я сижу на своей неразобранной сумке в гостинице Дюссельдорфа. Это небольшой однокомнатный номер с одной двуспальной кроватью. Кровать не имеет значения, вряд ли мы оба проведем ночь в номере, нам просто нужно место, чтобы кинуть вещи.
   Сразу по прилету мы добрались до центра и завернули в первую попавшуюся на глаза студенческую гостиницу, так называемый, хостел. Таких в Германии много, и никаких проблем с жильем не возникло.
   Саша в душе (удобства на этаже), а я сижу и думаю, с чего же начать. Мне кажется, что ничего не выйдет без хотя бы краткого предварительного знакомства с городом, до начала поисков нужно показать себя и объявить: "Дюссельдорф, я пришел с миром. Поспособствуй достижению моей цели, и я надолго не задержусь ". Что-то в этом роде.
   С такой мыслью, я встаю и покидаю номер, знакомство с городом всегда происходит один на один, так не будем отступать от традиции.
   Я закрываю за собой дверь хостела и оказываюсь на улице. Тут довольно пустынно. Сейчас разгар дня, но наверно многие жители не рискуют совать нос в такое пекло. Ничего, к неудобствам надо привыкать. Я начинаю шагать влево, в этом направлении более оживленная улица.
   Я довольно много путешествовал. В Германии, в частности, я в разное сремя посещал Мюнхен, Кельн, Аахен и еще пару городков размером поменьше. Они мало отличались друг от друга. Главная достопримечательность каждого - кафедральный собор, пикой торчащий над городом. Одинаковые улочки, одинаковые домики и все же что-то в них различается. Я всегда ощущал, что мне не хватает таланта понять что именно. Как кому-то не хватает мастерства определить подлинник среди подделок, я не мог увидеть всю индивидуальность каждого из мест. Не мог, но очень хотел.
   Наш хостел расположился недалеко от старого города. По опыту знаю, что эта часть всегда самая приятная для глаз. Если человек хочет просто прогуляться, он идет в старый город.
   Я прошелся по паре оживленных кварталов и отметил, что город красив, уютен и, конечно же, организован, как и все в этой стране. Мне всегда нравилась Германия. Этот порядок, внимательность к мелочам, даже игра немецкой футбольной команды мне нравится больше остальных, все четко, по порядку, по системе. Это полностью соответствует моему характеру, точнее соответствовало. Сейчас у меня немного другое состояние духа.
   И вот я пришел. Старый город в Дюссельдорфе действительно хорош для прогулок. Всего четыре или пять пешеходных улочек, усеянных уютными ресторанами. Люди, что встречаются на моем пути, никуда не торопятся, они просто гуляют, отдыхают.
   Еще немного вперед, и я выхожу на небольшую площадь, на ней, перед внушительным старинным зданием, стоит бронзовый всадник. Тут очень хорошо, я не хочу уходить. Неподалеку в витрине пульсирует большой шоколадный фонтан. Наверняка тут можно угоститься горячим шоколадом. Я занимаю столик у окна, пью обжигающую жидкость и смотрю на площадь, как же мне тут нравится. Потом, украдкой, подставляю палец под шоколадный поток в витрине. И совсем не удивляюсь что шоколад настоящий.
   Старый город остался за спиной, передо мной набережная. Некоторое время шагаю вдоль реки, пейзаж не меняется, я ухожу в свои обычные мысли.
   Я стираю подошвы приблизительно еще час и думаю, что же все-таки предпринять, с чего начать поиски моего любимого человечка. Мне не по себе, я ощущаю себя преследователем, охотником. Как будто она моя добыча. Со стороны все именно так и выглядит. Но я быстро отметаю эти темные мысли, сейчас не время. Других вариантов Вселенная мне просто не оставила.
   Заглушив совесть, я возвращаюсь в номер и застаю Сашу за моим ноутбуком:
   - Нашел что-нибудь? - спрашиваю. Может хоть у него есть идеи.
   - Ничего, ноль, - начинает он, - хотел найти ее адрес, - но безуспешно.
   Я начинаю соображать и перебирать вариант за вариантом. Как будто, приступив к действиям, Саша запустил мой мыслительный механизм, и у меня рождается идея:
   - Посмотри адрес ее школы, она не так давно ее закончила, там должно быть еще ее дело или просто кто-то, кто знает, где она живет, - идея кажется мне гениальной. На данном этапе, нам просто нужно достать ее адрес. Кто знает, может она заскочила домой на несколько дней. Сердце вырывается из груди.
   - Как школа называется? - спрашивает мой друг, и я вздрагиваю, так как уже забыл о его присутствии.
   Говорю название, вычитанное на одном из сайтов с ее биографией. Он набирает имя в поисковой строке и дальше выходит на сайт самой везучей школы нашего поколения. Я беру у него компьютер.
   Сайт оформлен неплохо, из чего я делаю вывод, что школа не из бедных, вполне себе престижная. Я начинаю придурковато улыбаться, когда замечаю, что на главной странице вывешена ее фотография. Они гордятся ей и это не удивительно. Повезло же кому-то учиться с ней бок о бок. Вместе засыпать на уроках, обедать в столовой, обсуждать учителей. Интересно, любила ли она учиться? Школа ее точно берегла, как минимум, после того как она стала знаменитостью.
   Все на немецком - я не понимаю ни слова. Саша тоже ничего в этом загадочном языке не смыслит. Как же все-таки мешает языковой барьер. Никогда не думал, что это будет для меня проблемой. Конечно, я не планировал выучить все языки мира, но уж английский должен быть везде. Но видно "везде"- это не на сайтах учебных заведений Дюссельдорфа.
   Тем не менее, после недолгих поисков, я нахожу что-то очень похожее на адрес. По крайней мере, я узнаю сокращение "штрассе" и решаю больше себя не мучить.
   Сейчас середина дня и мы все еще можем наведаться туда, наверняка там есть кто-то кто в силах мне помочь.
   Мы оставляем гостиницу и двигаемся по направлению к метро, оно здесь тоже организовано на славу и мы не встречаем никаких препятствий при покупке билета.
   Сойдя на нужной станции, мы поднимаемся на белый свет и думаем, что надо бы присесть где-нибудь и обдумать, что мы будем говорить. В связи с этим, заходим в ближайшую закусочную и берем по бутерброду с чаем. Мы давно не ели, но бутерброд в Германии - это солидная порция еды, которой вполне достаточно, чтобы почувствовать себя сытым.
   - Ну и что ты планируешь сказать? - скептически смотрит на меня мой друг, - что ты прилетел хрен знает откуда ради того, чтобы повидаться с тем, кого ты даже не знаешь?
   Да уж, формулировочка звучит, мягко говоря, не лучшим образом. Но что поделать, если все обстоит именно так. Я не думаю, что кто-то там будет выслушивать многоступенчатый рассказ о моих надеждах и чувствах.
   Я никогда не был авантюристом и не умел придумывать убедительную ложь на ходу. Как выясняется, даже хорошенько подумав, я все равно не способен родить что-либо удовлетворяющее ситуации. Да и что может прозвучать удовлетворительно в такой ситуации? Вот именно, ничего. Чистой воды безумие. Самое обидное, что мне совершенно не хочется врать, я хочу, чтобы меня поняли. Поняли, что глупо становиться на пути у любящего сердца.
   После нескольких бесплодных попыток соорудить мало-мальски пригодную ложь, я аккуратно встаю и говорю, что пойду один. Саша видит, что у меня идей нет, и обещает подождать здесь. Я киваю и выхожу.
   Школа выглядит внушительно. Серьезная постройка для серьезных детей с серьезными родителями. Хотя может серьезности родителей и на детей хватает с головой. Я вижу во дворе развеселую толпу и с удовольствием вспоминаю, что предмет моих обожаний, судя по многочисленным интернет-данным, мягко говоря, никогда не была отличницей и прилежной ученицей. Оно и понятно. У нее свободный характер. Когда ты в поиске, стремишься испробовать себя во всем, школа, университет - да любое обязательное каждодневное мероприятие сильно мешает. Я очень хорошо это понимаю. Хотя у меня проблем с учебой не было никогда. Наверно, она более разносторонняя и у нее больше времени уходит на экспериментирование. Она занималась чуть ли не всеми видами танцев, снималась в сериалах, да вот и запела еще. И как запела! Весь мир одобрил. Да! - мечта во плоти.
   Я обхожу здание вокруг несколько раз и решаюсь зайти с главного входа. Пока охранник смотрит в другую сторону, я решаю не испытывать судьбу и проскакиваю мимо стража: кто поверит, что я ученик этой школы если по-немецки могу выговорить только "Здравствуйте"?
   Я не имел ни малейшего понятия, куда мне идти. Коридоры полны молодежи, шум такой, что собственные мысли невозможно расслышать, а ведь они пытались до меня достучаться. Но голова моя была уже где-то высоко в облаках.
   Голоса притупились, до моего сознания доходило только невнятное мычание, в которое сливался непрерывный гам этого пристанища юных умов. Я был в том же месте, в котором бывала она. Она провела в этих стенах не один год, и очень постаравшись, я мог ощутить ее присутствие. Вот она с небольшой сумочкой и с завернутой в пакет едой от мамы. Она спешит, опаздывает. Толпа не обращает на нее внимания. Они еще не знают, что произойдет с этой девчушкой через пару месяцев, ведь она никому не сказала, что ходила пробоваться. Не хочет, чтобы кто-то знал. Не верит в свой успех. Такая смешная.
   Я поворачиваю голову и вижу, как она открывает шкафчик, достает из него пару тетрадок. К стенке приклеена какая-то фотография, но я не могу разглядеть. Она еще не догадывается, что уже скоро ее фотография будет украшать множество таких шкафчиков. Она запирает дверцу и скрывается в одной из многочисленных аудиторий.
   Громкий звон прерывает поток моих мыслей. Я оборачиваюсь и вижу, что возле того самого шкафчика поспешно меняет учебники какой-то невзрачный парень. Он также запирает свое хранилище и быстрым шагом семенит на занятие. Начался урок.
   Уже через три минуты в коридоре никого, кроме меня, не осталось. Если в срочном порядке что-то не предпринять меня скоро заметят и вышвырнут за порог. Я заворачиваю в первую же дверь, не похожую на класс. На ней висит табличка, что-то на этом проклятом языке.
   Опять повезло - это действительно был не класс. За столом сидела строгого вида женщина и упорно что-то писала. Она подняла на меня глаза, и в этот момент я понял, что моему везению пришел конец. Не так уж оно и пригодилось.
   - Добрый день, - осторожно начинаю я, сразу по-английски, хотя эту фразу я знаю и на местном наречии.
   Она все еще смотрит на меня. Чуть кивает, и я понимаю, что с языком она знакома и уже перестроилась на прием английской речи.
   И тут меня понесло. Я стал говорить, говорить почти все, что придет в голову. Ложь мешалась с правдой, к концу предложения я часто забывал с чего начал. Она же слушала, меня, не прерывая, тоже наверно национальная особенность. Я уже и хотел, чтобы она что-то сказала, как-то прервала этот бесконечный поток слов. Я озвучивал все, что приходило мне в голову, часто отклоняясь от основной темы. Несколько раз пускался в комплименты городу, расписывал, как мне тут понравилось, но, заканчивая мысль, всегда старался уточнять зачем я здесь.
   Повторив напоследок, как же все-таки мне нужен адрес моей возлюбленной, и как я заранее бесконечно признателен уважаемой школьной служащей за доброту и помощь. Наконец, я замолчал. Она продолжала смотреть на меня без какого-либо выражения. Потом медленно подняла палец и жестом попросила подождать здесь.
   Она ушла, а я сидел неподвижно, не двигаясь даже на миллиметр. Я думал, поняла ли она хотя бы одно слово из того, что я тут наговорил, и куда же она, в таком случае, направилась. Размышлять долго мне не дали. Через две с половиной минуты вошел охранник и, пригрозив парой тарабарских словечек, вывел меня за руку за территорию школы. Женщину, с которой я общался я так больше и не увидел. Я начинал ненавидеть немецкую организованность.
   ***
   Саша ждал меня на лавочке перед закусочной. Судя по всему, желудок был полон, а продолжать бессмысленно сидеть было неловко, учитывая обеденный наплыв посетителей со всей округи.
   Он понял все с первого взгляда. И почему остальные такие непонятливые?
   - Не парься, - спокойно сказал он, - мы что-нибудь придумаем.
   - Да, - во мне закипала злость, - проберемся туда и возьмем все, что нам нужно, - мой голос не допускал никаких апелляций и все же Саша спросил:
   - Уверен? - он не был сильно удивлен таким поворотом событий. Дома нам и раньше случалось проникать в такие места, где, строго говоря, нас не ждали. Нет, мы никогда ничего не портили и не делали ничего плохого, просто развлекались. Как-то раз решили пробраться на крышу самого высокого офисного здания в нашем районе. И особых препятствий не встретили. Не думаю, что штурмовать школу будет намного сложнее. Наверняка легче, гораздо легче. Конечно, раньше мы никогда ничего не воровали, но, по сути, и сейчас мы ничем таким заниматься не будем. Все что нам нужно, это влезть в компьютер и в базе данных школы высмотреть один единственный адрес. Ничего сложного.
   - А разве у нас есть выбор? Нам нужен ее адрес, и других вариантов узнать его я не вижу, - тема была закрыта.
   Мы вернулись в номер. Никакой шпионской экипировки у нас не было, кроме одной незамысловатой штуки, которую мне довольно давно подарил друг с факультета компьютерной безопасности. Это была флешка с программкой для взлома паролей. Эта вещица не раз меня выручала, когда файлы требовали пароль, который можно получить, лишь заплатив обязательные пятнадцать евро.
   Кроме флешки, мы взяли фонарик. Этим запас гаджетов и ограничивался. Как и для домашних вылазок, мы натянули кроссовки, спортивные штаны и футболки, чтобы ничего не сковывало движения. Знакомая, до автоматизма отточенная процедура сборов подействовала успокаивающе.
   С наступлением темноты мы выбрались наружу. По дороге шутили и дурачились - это снимало напряжение, которое в любом случае присутствовало. Сейчас провал был недопустим.
   В двух окнах еще горел свет. Кто-то явно работал сверхурочно. Мы решили не рисковать и подождать пока все уйдут.
   Через час, не считая стойки охранника, школа погрузилась в темноту. Мы обошли здание сбоку, и, конечно же, нашли открытое окошко, да еще и на первом этаже. Спасибо курящим школьникам. Мы предельно тихо забрались внутрь и оказались в туалете, таком чистом, что ощущение реальности происходящего неожиданно пошатнулось. Мы хором усмехнулись и аккуратно вышли в коридор.
   Раньше никому из нас в голову ни разу не приходила мысль залезть в школу. Нам ее вроде и днем хватало. Да и потом, после выпускного, лично у меня, никогда не возникало желания по своей воле еще раз оказаться в этой обители темных сил. Понятия "Школа" и "приятные события" находились, как будто, в параллельных плоскостях, которым никогда-никогда не суждено пересечься. И вот я сделал для себя открытие, ночью тут так спокойно, безмятежно, мне даже понравилось. Всю жизнь думал, что школа ночью - самая естественной декорацией для малобюджетного фильма ужасов, а на самом деле тут так хорошо... Я улыбаюсь своим мыслям, а мы пробираемся к тому самому кабинету, откуда меня сегодня так бесцеремонно выставили.
   У охранника на дверь этого кабинета отличный обзор, но он, конечно же, опять не туда смотрит, что за человек.
   Мы решаем не рисковать, а сделать все стандартным способом из шпионских фильмов. Саша пробирается на третий этаж, и уже через минуту сверху раздается скрежет. Я с трудом сдерживаю смех.
   Со спины я вижу, как охранник вздрагивает и лениво смотрит в сторону лестницы. Думаю - Ну, Саня, давай еще разок!- и сразу слышу бодрый топот, вот это молодец. На сей раз страж спокойствия решает, что долг зовет достаточно внятно и ковыляет наверх. За своего друга я не волнуюсь, он уже наверняка спустился вниз. Мы заранее договорились встретиться в номере. Теперь дело за мной.
   В темноте и без свидетелей я проскакиваю в уже знакомый кабинет. Включаю компьютер, надо успеть пока охранник не вернулся. С его тяжелой поступью, у меня в распоряжении минут пять-шесть. Машина начинает работать, это явно не последняя модель, процесс сопровождается громкими вздохами вентиляторов и скрипом плат.
   В компьютерах я разбираюсь ...хорошо. Это слабо сказано. Нет, я не знаю всех кодов и задач, которые можно прописать в командной строке, и не умею писать собственные программы, разве что пару раз этим страдал. Дело в том, компьютер придуман для полных чайников, одну и ту же операцию можно выполнить десятками разных способов, кто до какого додумается, поэтому я как заядлый чайник всегда попадал куда надо и не замечал проблем, останавливающих многих пользователей поопытнее.
   Вот и теперь я без затруднений нашел базу данных, в которой имелся и нужный мне списочек учеников, сдавших экзамены в прошлом году, причем она сдавала досрочно, так что мне даже не пришлось долго перебирать фамилии.
   И вот у меня на экране ее дело, заведенное при поступлении, закрытое при выпуске. Я сразу же нахожу адрес, но не хочу терять возможность прочитать все остальное, ведь каждый кусочек этой информации как компресс на сердце.
   Выглянув за дверь, и не услышав тяжелого дыхания и не увидев луча фонарика, я решаю рискнуть, позже можно будет со всех сторон обложить свое больное сердце этими компрессами, да еще и про запас останется.
   Воткнув флешку, я быстро копирую файл к себе, то есть, я это делаю быстро, а вот компьютер никуда не спешит. Не удивительно, что на такой машине и системы безопасности никакой, даже взламывать ничего не пришлось.
   Я вырубаю это доисторическое убожество и выхожу через главный вход, подумав, что так забавнее. Все прошло как по маслу, драгоценный трофей при мне.
   В трех кварталах от школы, я решаю не идти сейчас в гостиницу, а познакомиться с ночным городом поближе. Я практически бегу по направлению к старому городу, к площади, которая очаровала меня днем.
   Ночью тут еще более волшебно. Всадник выглядит грозно, и вокруг ни одной души, странно, я думал в Европе такого не бывает. На другой стороне реки виден парк аттракционов и огни кое-где все еще горят. Это город-сказка. Я должен быть ему благодарен. И я благодарен, я задыхаюсь от благодарности. У меня в груди поднимается горячая волна. Я здесь, Дюссельдорф, спасибо тебе. Я останавливаюсь и смотрю на звездное небо и это почти одна из моих фантазий, только Её не хватает, но я счастлив, уже счастлив.
   2.
   Следующее утро я встречаю с улыбкой на лице. Вчера, по возвращении, я решил сразу же просмотреть ее дело. Ничего особенного в нем не было, но я перечитал текст не меньше пяти раз. Теперь я знал ее адрес. Как и то, что экзамены она сдала хорошо. Интересно, делали ли преподаватели ей поблажки?
   Я слышал, что она пока не планирует продолжать учебу и поступать в университет, что я, конечно, не очень одобряю, но это ее выбор. И она выбрала петь. Что ж, надеюсь, со временем она поймет, что образование необходимо. А может, нет? Вполне возможно, что так думают только те, кто еще не до конца определился со своим будущим и хватаются за возможность потянуть время, погулять лишних пять лет. Может, если все уже ясно и возможности сами идут в руки, нет смысла продолжать посещать занятия и тратить бесценные часы? Не знаю, это сложный вопрос и не время сейчас для его качественного разбора. Пусть лучше каждый решает сам для себя. Это почти всегда лучший подход.
   Саша спит, и я думаю выйти за завтраком. На улице меня подхватывает ветерок, и я иду как по течению, ни о чем не задумываясь. Я не могу представить, что в Дюссельдорфе может случиться что-то плохое, не такое это место. По крайней мере, для меня. Останавливаюсь перед одним из симпатичных домов, которых на этой улице не меньше двух дюжин, ищу глазами табличку, чтобы понять, где я нахожусь и куда меня привел замечательный город на этот раз.
   Ну, конечно же, я перед ее домом, какие могли быть сомнения? Больше мне просто некуда идти. Город и я уже стали хорошими друзьями, и он помогает мне как может. Мы команда.
   Я мысленно в очередной раз благодарю это славное место, останавливаюсь, не уверен, что сейчас подходящий момент стучаться в её дверь. Но я уже поднимаюсь по лестнице, этому чувству невозможно сопротивляться, ноги сами несут меня вперед.
   Нажимаю на кнопку звонка и терпеливо жду. В течение двух минут никто не откликается, наверно дома и нет никого, не время. И когда я уже готов развернуться и уйти, слышу детский голос, девочка говорит по-немецки, но я прекрасно понимаю, что она спрашивает о том, кто я такой. Я называюсь и говорю, что ищу кое-кого, в последний момент спохватываюсь, что она меня не понимает, разворачиваюсь и спускаюсь вниз.
   Когда я захожу за угол, между дверью и стеной появился просвет, а в нем детское личико лет восьми, такое прекрасное, что дух захватывало. Это могла бы быть она, только на десять лет младше. Я улыбнулся ей, и она закрыла дверь. Сомнений быть не могло, это была ее сестра.
   Я брел по направлению к гостинице и думал, что в первый раз увидел и даже кое-как поговорил с кем-то, кто близок к ней, близок как никто другой, кроме возможно матери. Эта мысль согревает мое сердце.
   Я мало, что знаю о ее родственниках. В новостях постоянно что-то говорят о ее дедушке и о том, что он был важной фигурой, но, по-моему, с ним она не близка.
   В номере, я застаю Сашу жующего что-то на кровати:
   - Я и тебе взял, - говорит он, и я понимаю, что совершенно забыл, зачем изначально покидал гостиницу.
   Мы едим и думаем, что делать дальше, я считаю, что можно наведаться вечером и поговорить с ее мамой, но это очень рискованно, и тогда Саша предлагает другой план действий:
   - Рано утром идем к ее дому и ждем почту. Наверняка, время от времени, твоя немка присылает маме открытки, - говорит он с гордым видом, ясно что продумал он это еще в мое отсутствие - в общем-то, у него было на это время. Я соглашаюсь.
   Весь день мы проводим в номере гостиницы, Мой попутчик сидит за ноутбуком, а я читаю "Сто лет...". В этой главе умирает самая древняя женщина из рода, ей было уже около ста сорока лет, но она, пожалуй, была самым разумным и не тронутым пороком членом семьи, и мне действительно жаль ее.
   ***
   Следующим утром, пока еще не рассвело, мы выходим на прекрасную улочку, которую, по странному капризу мироздания, обходят стороной все жители этого немаленького городка. Люди, нечаянно проходящие тут, выглядят, как-то даже нелепо. Но у нас есть цель. Мы занимаем наблюдательный пункт на расстоянии четырех домов.
   - Как настроение? - Саша зевает.
   - Лучше некуда, - я улыбаюсь во все тридцать два зуба и ловлю кайф от свежего утреннего воздуха, которого так не хватает среди пыльной духоты дня, - ведь все идет хорошо, план действий выстраивается сам собой...
   - Ничего себе сам собой, - прерывает он меня, - я голову не один час ломал, чтоб до почты додуматься, тут реальная креативность нужна! - он явно горд собой.
   - Чтоб я без тебя делал, - говорю абсолютно искренне, понимая, что без него я бы, и правда, немало дров наломал.
   Тем временем на горизонте появляется почтальон и подходит по очереди к каждому из домов. Он оставляет почту в открытых ящиках, стоящих на улице. Людям наверно просто не приходит в голову, что кто-то может вот так запросто залезть и прочитать что ему нужно, да и зачем это может кому-то понадобиться? А у нас вот нашлась вполне достойная причина, мы терпеливо ждем, пока местный газетчик уйдет восвояси.
   Спустя десять минут, улица совершенно пуста и все ящики в нашей власти. Все так просто, что мы начинаем смеяться, правда, быстро замолкаем, чтобы не привлекать внимание.
   Я быстро подхожу к ящику, открываю и просматриваю по очереди два конверта. Провал! Оба отправлены от имени неизвестного мне юридического лица и явно носят официальный характер.
   Я возвращаюсь к своему другу с пустыми руками и с кислой миной на лице. Ничего, нам пока что и так все слишком легко давалось, можно и потерпеть.
   ***
   Мы проводим в этом городе еще неделю, и я неизменно каждое утро таскаюсь просматривать почту. Саша меня больше не сопровождает. Несмотря на каждодневные неудачи, мы неплохо проводим время. Я успел прочитать пару путеводителей по городу, после чего мы прошлись по самым интересным местам, друг мне в этом плане доверился и позволил выбирать точки для окультуривания нашего внутреннего мира. Он же в свою очередь раз за разом выбирал, куда мы пойдем поесть, так что за эту неделю я съел не один десяток знаменитых немецких сосисок, мой друг оказался очень им предан и проявил завидное постоянство в выборе еды. Я был не против. Мне было интересно вкусить каждую часть этого города, распробовать каждую улицу. За каждым поворотом меня встречали маленькие открытия. И раз за разом, улыбка появлялась на моем лице. Да, только в таком месте может жить такой чудесный человек.
   Места для "ночной жизни" мы с Сашей выбирали вместе. Хороших клубов тут оказалось не так много, но они были, пропорция примерно такая же, как и в нашем родном городе. Я заметил, что многие немки довольно симпатичны. Вот где пропадал мой тип. Но сейчас мне уже все равно. Другой мне не надо. А вот Саша постоянно с ними заигрывал, я ограничивался поддержанием беседы и скорее старался узнать что-то новое, чем целенаправленно им понравиться. К сожалению, собеседницы из них были никудышные, и они предпочитали поскорее пойти танцевать. Пожалуй, только с одной девушкой я смог найти общий язык и каждую ночь мы уже болтали обо всем подряд. Я рассказал ей, кто я и зачем приехал, и она не рассмеялась мне в лицо, это было приятно, она меня поддерживала в стремлении к моей цели. Может все-таки есть дружба между мужчиной и женщиной?
   Мелони родилась в Дюссельдорфе. Ей было около двадцати, конкретно я конечно не спрашивал. Она рассказывала мне истории из своей жизни и жизни города. Говорила не смолкая о концертах, о выставках, о ярмарках. Я слушал, затаив дыхание. Я так внимательно вглядывался и вслушивался в этот город, что уже хорошо понимал его характер. Он не был душой компании, политическим центром, но всегда был не прочь затеять какое-нибудь мероприятие. Поэтому я не был удивлен, когда услышал от моей подруги, что город стал первым претендентом на проведение у себя музыкального фестиваля будущего года, праздника, который Лиза принесла в свою страну.
   Местную звезду, девочку девятнадцати лет, такую молодую и успешную, мы тоже обсуждали постоянно. Мелони поведала мне много интересного. В частности, я узнал, что огромное количество людей здесь, в Германии, не любят свою победительницу. Причем не просто не любят себе где-нибудь тихо, а открыто заявляют об этом, ищут сторонников, и находят. Собираются целые группы, чтобы говорить, почему же Лиза не та, кто достоин победы и всеобщего внимания. Чем вызваны такие чувства моей подруге непонятно, как и мне. Кроме очевидной причины - зависть - на ум ничего не приходит. Ну и оставим их в покое со своей неприязнью.
   Моей новой знакомой Лиза нравится, она считает её красавицей, говорит что хотела бы быть такой же смелой и непосредственной. Единственное, что ей не нравилось в своей землячке, это ее акцент. Сама Мелони совсем неплохо говорит по-английски, из-за чего мы и начали общаться, но акцент Лизы она не выносит; акцент, без которого я уже не представляю свою звезду и, подпевая ей, произношу слова на тот же манер.
   Так прошли долгие семь дней, которые были похожи друг на друга как крошки хлеба, которые вроде и разные слегка, но все равно это хлеб.
   Все изменилось одним утром. Я пришел на свой наблюдательный пост пораньше, прямо из бара неподалеку. Спать я все равно не хотел, а сидеть в компании пьяных девчонок, которых клеил мой приятель, резко перехотелось. Моя временная подруга Мелони изъявила желание пойти со мной. Сначала я отказывался, говорил, что это слишком личное, но она разбила все мои аргументы заявив, что она и так знает о моем визите все, и мы все равно больше не увидимся, так что я должен поскорее перестать корчить из себя недотрогу и взять ее с собой. Спорить было бессмысленно. Мелони умела поставить все на свои места. Она понимала, почему я хочу быть один, но не считала это уважительной причиной, чтобы позволить себе пропустить что-то большое.
   Для ясности картины хочу пояснить: между мной и Мелони никогда не было никаких чувств. В отличие от большинства немок, она была не в моем вкусе, хотя некрасивой ее не назовешь. Она была невысокого роста с красивой фигурой и длинными вьющимися волосами. Выражение лица - сама невинность. Местами она рассуждала так наивно! Казалось, что плохие люди и события всю жизнь обходили ее стороной. Таких людей иногда называют "не от мира сего". Так или иначе, я в ней никакого желания также не вызывал. Вкусы у нас не совпадали. По-моему, однажды я даже видел ее в компании Сани. В общем, меня это не волновало, ровно, как и ее. Но нам было о чем поговорить, и она умилялась, глядя на мои старания. Для неё это было просто лето, и она не знала чем себя занять, кроме как хождением по клубам и постоянными гуляниями. А я ждал одного единственного утра.
   И вот я вывожу ее на уже до боли знакомую улицу. Сердце, как и в первый день, колотится, когда я подхожу к ящику с письмами. Но в этот раз будет все по-другому, теперь оно будет не просто колотиться, а вылетать из груди и возвращаться сто семьдесят раз в минуту.
   Я перебираю все бумажки, письма, счета, и, вот она, открытка. Когда-то это должно было произойти. Я беру ее дрожащими руками и смотрю на картинку - Голландия, Амстердам. Ну разумеется, какая поездка обойдется без Амстердама. В отличие от Дюссельдорфа там я уже бывал, и не раз.
   Я аккуратно, букву за буквой переписываю все, что есть на карточке, даже адрес дома ее родителей, перед которым и так стою. Я не должен пропустить ничего. Мелони (какая удача что она со мной!) переводит мне каждую запятую.
   Она пишет маме. Говорит о потрясающем путешествии, о том, насколько к ней все добры. Открытка маленькая и она пишет немногословно, но успевает сказать, что после Голландии отправится в Италию, город не называет, где у нее концерт и еще больше интервью. Точные сроки также остаются для меня тайной. Открытка датирована позавчерашним числом. Возможно, она уже уехала из Амстердама, но у меня нет другого выбора, да и Саша будет счастлив. В конце она передает привет своей малютке-сестре.
   Я отхожу от почтового ящика, от её первого письма меня переполняют эмоции, пусть даже это письмо было адресовано не мне. Но я видел ее почерк, я стал ближе к ней. Письмо было такое теплое, такое личное, хотя и немного скрытное, как будто не хочет себя выдавать. Никаких сроков, точного времени. Впрочем, она назвала отель, в котором остановилась. Оттуда и начнем поиски.
   Мелони рада за меня, мы обнимаемся, и я думаю, что надо бы найти Сашу, так как времени у нас не так много. До Амстердама недалеко и наверно мы можем взять машину на прокат, но у меня нет прав. Мне нужен Саша. Я набираю его номер и договариваюсь увидеться около гостиницы через полчаса, говорю, что есть новости. Он ворчит, но соглашается. Ему тоже уже надоело бывать в одних и тех же местах и хочется чего-то новенького в этом путешествии. Ничего, думаю слово "Амстердам" придаст ему вдохновения.
   ***
   - Так теперь ты в Амстердам? - спрашивает моя подруга. Мы идем по направлению к гостинице и обсуждаем события последних десяти минут и грядущих дней.
   - Да, - я улыбаюсь, - надеюсь, прямо сейчас, - я смотрю на нее. Она рада за меня, хотя видно, что ей что ей жаль терять собеседника, - спасибо, - продолжаю я, - ты мне очень помогала последние дни, надеюсь я был тебе не в тягость.
   - Только чуть-чуть, - она смеется.
   Мы вместе дошли до гостиницы и попрощались. Всю неделю она скрашивала мое одиночество и вместе со мной надеялась, что у этой истории будет продолжение. Мы целуем друг друга в щеку, что не принято в Германии, и я думаю, как жаль, что мы так и не успели стать друзьями. Навряд ли кто-то из нас будет сильно скучать. Прощай Мелони, еще один чудесный подарок щедрого города.
   Саша задерживается, и я думаю пойти выписаться. Поднимаюсь в номер, смотрю из окна на этот прекрасный город и в очередной раз думаю, что без его помощи я бы не справился, а ведь в самом начале я представлял все совсем по-другому - полное одиночество, я наедине со своими мыслями, до которых никому нет никакого дела. Так бы я далеко не уехал. На удивление, почти все пытаются мне помочь, а если и встречаются преграды, я с блеском их преодолеваю.
   Как ни странно, формула успеха - это решительность в сочетании с терпением, и, как правило, оба эти качества не могут находиться под оболочкой одной и той же личности. Я бы даже условно разделил человечество на две группы. Одни, идут к своей цели, не боясь принимать быстрые решения, они способны к резким движениям по жизни. К сожалению, они часто сбиваются с пути, в какой-то момент понимают, что жизнь пошла совершенно в другую сторону, а мечта оказалась за горизонтом, и добиться ее уже не представляется реальным. У них опускаются руки, и они убеждают себя, что получили то, что хотели и жизнь их устраивает, что, конечно же, является чистой воды враньем. Другие же, тащатся по жизни, взвешивая каждое свое решение, обдумывая каждый шаг, и упрямо игнорируют любые, кроме изначально намеченного, пути к цели. Но время не стоит на месте, и представители второй группы так и не добираются до своей мечты, так как предпочитают ожидание действию, не решаясь рисковать и двигаясь вперед только тогда, когда абсолютно уверены в успехе. Им просто не хватает времени.
   Хоть и без раздумий, а я отношусь ко второму типу, и практически ничего не может сдвинуть меня с насиженного места, хотя характер у меня свободный и от этого еще обиднее. Все осознавать, но не решаться. Страх, слишком много страха, именно он зафиксировал меня в одной точке, а ведь сейчас самое время действовать, предпринимать попытки, ошибаться и возвращаться в самое начало, потеряв все, что было дорого, но приобретя что-то новое, как минимум, опыт.
   И вот я ввязался в авантюру, где ставки слишком высоки, но уже поздно от чего-либо отказываться, и я иду вперед, применяя свои навыки терпения, где это может пригодиться.
   Я подхватываю в обе руки наши сумки, которые мы даже не разбирали, а доставали то, что требовалось прямо из них, так как в нашем "люксе" и шкафа то не имелось, и спускаюсь по ступенькам. Девушка на ресепшен как всегда приятно улыбается, и я заражаюсь ее настроением, а точнее, улыбкой, потому что настроение у нее может быть не таким уж и прекрасным. Я давно заметил эту особенность, присущую только профессионалам, только они могут лицом быть счастливы, а внутри ненавидеть весь мир. Подобные индивидуумы в значительном количестве водятся на нашей планете. Тут я думаю, что зря просто так наговариваю на девушку, и улыбка придает мне сил на предстоящий день, ночь ведь я провел на ногах.
   Я выписываюсь из нашего недельного пристанища и выхожу на улицу. Саши до сих пор нет, и я думаю, не уснул ли он где-нибудь в баре. У меня нет никакого желания таскаться по местным кабакам с двумя предметами багажа, я сажусь на лавку и терпеливо ожидаю.
   ***
   Мой друг появляется с полуторачасовым опозданием, и еще издалека я вижу, что он не в лучшем виде. Мало того, что он совершенно валится с ног, так еще на все лицо светятся не очень привлекательные синяки. Я, как любой подросток, воспитанный на "Евротуре", думал, что без денег мы останемся в Амстердаме, подпав под влияние приятной, но не совсем честной компании, и хорошо, если бы все произошло, как в фильме.
   Он меня не видит, оно и не мудрено, у него пол-лица раздуло. Что же с ним произошло? Он достает телефон, и я понимаю, что его никто не грабил, такой телефон даже самый неопытный в криминальных делах человек уж точно не пропустил бы. Я вздыхаю с облегчением, хотя еще не выслушал, что же произошло и с кем он что не поделил. Я окликаю его и он, немного шатаясь, направляется ко мне.
   Да уж, рановато я из номера выписался. Ему бы хоть пару часов отоспаться, да и умыться бы не помешало.
   Я без разговоров завожу его обратно в гостиницу и, стараясь держаться немного впереди, сообщаю улыбающейся девушке, что я потерял обручальное кольцо (для убедительности показываю голый безымянный палец) и что, по всей видимости, оно осталось где-то в номере. Это кольцо мне очень дорого, продолжаю я своё выступление. Я твердо намерен его найти, даже если это займет некоторое время. Она протягивает мне ключи.
   Поднимаясь наверх, удивляюсь, где это я врать научился. Не я ли неделю назад напропалую нес околесицу в кабинете школы, понимая, что не время для этого? Похоже, все приходит с опытом и не смотря на то, что первый эксперимент был явно неудачным, я все же научился генерировать слова, более подходящие к ситуации. Полезный талант. Еще б с девушками такая фишка работала, хотя сейчас это для меня уже не имеет значения.
   Саша падает на кровать и моментально засыпает. Я подумал об Амстердаме и хватит ли у меня наглости наврать сотрудникам отеля, где она останавливалась, и, главное, поможет ли это мне, они ведь могут просто-напросто ничего не знать. Я откладываю эти мысли на боковую полку моего сознания и засыпаю.
   Давно я так сладко не спал. Наконец-то продвинувшись в своих поисках вперед, я снова обретаю душевное равновесие и спокойствие. Всему свое время и иногда действительно лучше подождать.
   ***
   Впрочем, долго мне наслаждаться спокойствием не пришлось. Уже через час друг разбудил меня. Он был необычайно бодр. Он уже успел умыться и надеть чистую одежду и вот передо мной снова интеллигентной наружности студент, какие водятся только на юридических факультетах по всему миру. Что бы там ночью не происходило, максимум к десяти он уже готов функционировать, заявляя, что чувствует себя превосходно. Что ж, может и правда чувствует...
   Он спрашивает, что у меня за новости, и я понимаю, что ему еще ничего не известно ни об открытке, ни о следующей нашей точке назначения. Тем не менее, я не успел собрать все мысли в кучу:
   - Лучше расскажи сначала, что с тобой случилось? - я делаю движение в сторону лица.
   - Ааа... это, да ничего особенного, - немного морщась, вспоминает он, - была там одна девочка, сначала она мне даже понравилась, - он немного молчит, - то есть правда понравилась, с ней было весело.
   - А потом она тебя поколотила, и ты понял, что не такая уж она и забавная? - смеюсь я.
   - Ну да, как же, - саркастически отмахивается он, - потом пришел какой-то парень, и оказалось, что он не какой-то, а ее, - события начинали развиваться до боли банально, но он явно не спешил раскрывать все карты.
   - Иии? - подогреваю я его энтузиазм.
   - Ну, говорю же, понравилась она мне.
   - И ты решил набить ему морду, - говорю я, с ухмылкой поглядывая на особо выпуклую синюю поверхность чуть выше виска, - что, не получилось? Немцы дерутся как-то иначе? - я вовсю издеваюсь над горе-любовником.
   - Я подошел к нему и сказал, что не хочу проблем, но его девушка явно не желает таковой оставаться, он назвал ее потаскухой и вроде собирался уйти, но как только я ослабил внимание, он, собака, ударил меня - он показывает на ту самую шишку. Мой друг опытный боец, не один бар выдержал его выступления. Он относится к тому самому, первому типу решительных людей и это часто выходит ему боком. Тем временем, он продолжал, - ну так драка не успела и начаться толком, как ее причина взвизгнула и начала лопотать по-немецки над своим уже по ходу не бывшим парнем.
   - Бабы, - сочувствую я и замечаю, что, и правда, других синяков нет. У него наверно с недосыпу лицо было опухшее. Он махает рукой и спрашивает, что же все-таки я хотел ему сказать, хотя физиономия меня опять выдает, и он уже чует зацепку.
   Я рассказываю все по порядку. Как я и думал, он счастлив услышать название следующего города на нашем пути:
   - Да, друг, немцы меня слегка утомили, - мы смеемся и спускаемся вниз. Девушка у стойки смотрит на меня вопросительно. Я же говорю, что мы не смогли ничего найти и, делая грустное лицо, прошу ее в случае обнаружения пропажи позвонить мне по номеру, листик с которым я протягиваю. Номер фальшивый, но это не имеет никакого значения. Уверен, что как только мы выйдем на улицу, она бросится к нам в комнату в надежде обогатиться парой грамм золота.
   И почему я так не верю людям? Я слышал у них тут менталитет другой. Ну, даже если и так, пусть после пары неудачных звонков оставляет себе все золотые кольца, что найдет в комнате, я за нее только порадуюсь.
   Мы берем машину на прокат. Саша долго выбирал, как я его ни торопил. В конечном счете, он остановился на Форде. Все быстро оформили. Я уточнил у менеджера, где в Амстердаме можно будет сдать машину, и уже через четверть часа я мчался навстречу мечте, а мой друг навстречу разврату, которого ему по какой-то причине до сих пор не хватало.
   Надежда переполняла меня, и я старался не думать, что же нас ждет впереди.
  
   3.
   А подумать, тем временем, было над чем. Я решил не облажаться, в этот раз нужна была хорошая легенда. Сначала мы думали представиться как члены труппы и прийти, как бы обсудить с ней некоторые нюансы выступлений, но после недолгих раздумий отмели эту версию, как неправдоподобную.
   Тем временем мы выехали на автомагистраль, где поток машин несся с бешенной скоростью. Мой друг, заядлый автолюбитель, наслаждался:
   - Смотри, какая дорога! - восхищался он, - чувствуешь?
   Я уже не знал, что я должен делать, смотреть или чувствовать, поэтому лениво кивал и большую часть времени потратил на просмотр однообразных придорожных пейзажей.
   Я думал, насколько все же европейские страны похожи друг на друга. Бесспорно, в каждой из них есть что-то уникальное, но они как братья-близнецы, с которыми нужно провести немало времени и присмотреться хорошенько к каждому, чтобы, в конечном счете, научиться их различать.
   Может быть раньше, до объединения, они и были разными, а после открытия границ и прочих мероприятий, выражающих глубочайшее доверие между народами Западной, а позже, и восточной Европы, все перемешалось. И теперь уже люди живут, где хотят, а не там, где родились. С одной стороны - это правильно. Я и сам поддерживаю такие перемещения. Но когда это настолько доступно, когда исчезает необходимость борьбы за то, чтобы жить в городе своей мечты, это уже и не мечта получается. Для мигрантов это просто возможность, которой они активно пользуются, не отказываясь при этом от своих привычек, организовывая свою жизнь на новом месте также как дома, не очень подстраиваясь к традиционному образу жизни на новом месте. А что такое страны и города? Это люди. Вот и получается, что города меняются, различия стираются и пейзаж за окном отличается только формой ландшафта. Европа движется к созданию единого государства, а в богатую Европейскую нацию продолжают принимать самых продвинутых участников оставшегося зарубежья. Шаг за шагом, весь мир окажется под куполом прогресса, демократии и доверия. Хотя, что в этом плохого? Взять, к примеру, Нью-Йорк - мы видим весь мир в пределах пяти островов. Тут и Италия, немного южнее - Китай, и славяне тоже здесь. Они уехали в Америку, и создали целые страны внутри одного города. Да, срочно объединяться, всем и сразу! Ведь отдельно взятый мегаполис ничем не отличается от земного шара, масштаб соблюден и все функционирует по старой схеме.
   С такими размышлениями доезжаем до границы Голландии. Когда мы въезжаем в Амстердам, у нас уже есть вполне удобоваримая легенда и план действий. Мы представляемся двумя посыльными, которых заказала ее мать. Мы должны ей кое-что передать, обязательно лично. Дело необычайной важности. Вполне распространенная ситуация, и мы надеемся на успех.
   Тормозим около отеля. Справедливости ради, надо отметить: здание роскошное, многоэтажное, явно класса люкс. Уверен, что и внутри все по высшему разряду, сюда просто так ночью не заберешься. Видимо друг мой тоже думает о том же. Мы ухмыляемся друг другу и покидаем Форд, я хватаю с заднего сиденья небольшой пакетик. Со стороны очень похоже, что в нем лежит маленькая, но, никаких сомнений, необходимая вещь. На деле же, это книга, те самые "Сто лет одиночества", которые преследуют меня по моему путешествию, и навевают не самые лучшие мысли. Одиночество...
   Мы проскакиваем в крутящуюся дверь гостиницы и меня ослепляет роскошь. Около дверей стоят два охранника, еще двое наблюдают от противоположной стены. Они недоверчиво на нас косятся, видно, что мы не из высшего общества, не хватало еще с собой пиджаки возить, да и Сашина шишка еще не прошла, скорее сильнее налилась кровью, надо будет чем-то помазать что ли.
   Чуть дальше - молодой парень, полное соответствие дресс-коду, черный низ, белый верх, по всей видимости, носильщик, по совместительству - человек для бестолковых вопросов, чем я и решаю воспользоваться. Я спрашиваю, где тут стойка регистрации и его рука указывает налево, мой взгляд скользит в этом направлении, встречая по пути не одну отделанную золотом лампу и совершенно роскошные перила поднимающейся вверх винтовой лестницы.
   Девушки улыбаются все одновременно, аж в дрожь бросает, тут превышено допустимое число счастливых лиц на квадратный метр, так что мы с другом не спешим улыбаться в ответ.
   Как положено профессионалам, они сразу же распознают в нас иностранцев и обращаются на чистом английском, никакого акцента. Их тут что, годами тренируют что ли? Интересно, знает ли кто-то из них наш родной язык? Но я решаю не рисковать и пытаюсь говорить как можно четче, хотя раньше мне всегда казалось, что английский у меня на приличном уровне:
   - Здравствуйте, у нас посылка, - мы называем ее имя, которое я стараюсь произносить как можно реже, даже про себя, так как оно будоражит каждую клеточку моего тела и блокирует моё сознание. Я замираю в ожидании ответа.
   - Конечно, вот анкета, заполните и я или кто-то другой из персонала обязательно ей все передадим, - я слышу только первое слово ее ответа и замираю на месте, я думал, что справлюсь с собой, достойно выдержу весь разговор, но голова начала кружиться, и я еле устоял на ногах. Она здесь! Здесь, в этом городе, в этом отеле, возможно, сейчас сидит на кровати и мурлычет очередную песенку себе под нос. Я чувствовал, как к голове прилила кровь, я наверно стал таким красным как солнце в последнюю секунду над горизонтом.
   Саша давно уже научился распознавать мое состояние и, поняв, что я в очередном ступоре, быстро пробежал глазами бумажку, которую я даже не успел заметить. Что это?
   - Извините, но мы не можем никому доверить свой ценный груз, у нас строгая инструкция передать ей это, - он указывает на пакет в моих руках, - лично, из рук в руки, - он делает небольшую паузу и, как бы опровергая все будущие аргументы девушки, ставит в разговоре точку, - нас послала ее мать.
   Получилось совсем неплохо, я бы лучше не выступил, но девушка и бровью не повела. Сказав что-то про то, что у нее тоже есть свои инструкции, она снова указала на бланк, который, как я понял, нужно было заполнить для передачи посылки.
   Я был не в силах сражаться с системой. У меня было так много новых фактов для переваривания! Мы уже косвенно общаемся с ней. Она близка как никогда и я захлебываюсь от счастья, наверно я бы и сознание мог потерять, если б сейчас столкнулся с ней лицом к лицу, хорошо, что этого не произошло. Что бы она подумала?
   Но мой друг не собирался сдаваться. Кажется, он был готов предпринять последнюю попытку:
   - Девушка, не откажите нам в помощи, - при этом он незаметно пододвинул ей несколько купюр, боже мой, это все его деньги. Но сотрудница лишь поморщилась и глазами приказала охране нас вывести, настоящий профессионал.
   Сашу взяли под руку и повели по направлению к выходу, я же слегка придя в себя, сказал, что не нужно, я заполню форму. Не знаю, зачем ей эта книга, но я хотел, чтобы она получила что-то от меня. Такая посылка может настроить ее на волну моего настроения, может, мы станем ближе, прочитав что-то вместе. Я придумываю еще десяток глупых причин, почему книга сможет помочь мне, а тем временем, заполняю анкету.
   Я вписал свое имя. Это расходится с легендой, но может после того как книгу осмотрят все службы отеля, они все таки пропустят ее, не уверен. Заполняю еще несколько стандартных полей и прошу у девушки листик. На листке я пишу всего одно предложение на английском: "That's how I feel now, make it different". Складываю листок пополам и кладу вместо своей закладки, повернув книгу так, чтобы девушка видела, что я делаю, уверен, она не раз прочитает мое послание, лишь бы книгу не читала на выявление скрытых угроз.
   Я медленно выхожу на улицу, охрана не спускает с меня глаз. Я подумал, что мог бы быть отличным отвлекающим маневром, они сейчас кроме меня не замечают ничего из того, что происходит вокруг.
   Саша ждет на другой стороне улицы, похоже к главному входу его больше не подпустят. Он говорит, что просто валится с ног, и я его понимаю, мы оба давно не спали по-человечески, но сейчас я не могу идти спать, да и номера в гостинице у нас не заказано. Мой друг говорит, что деньги еще могут понадобиться и что он вполне может поспать в машине, я соглашаюсь, благо, стекла на этом Форде затонированы.
   Он отгоняет автомобиль на пару кварталов назад и глушит мотор. Я остался стоять перед роскошной многоэтажкой. Недалеко я вижу что-то вроде лавочки и сажусь. Мне становится удивительно хорошо. Эта лавка имеет такой угол наклона спинки, что тело не затекает и через полчаса, хотя сижу я без единого движения.
   Нет сомнений, из отеля за мной наблюдают, но выгнать меня с улицы уже не в их власти. Я довольно скалюсь и поглядываю на парадный вход. Сейчас не очень поздно и я вполне допускаю, что она еще не вернулась с одного из интервью или еще не отправилась на одну из вечеринок. Это же Амстердам, в конце то концов.
   Мимо двери проходит немало людей, но я вглядываюсь в каждое лицо, никто не остается без моего внимания.
   Спустя час, я начинаю видеть ее в каждой проходящей девушке, достаточно того, чтобы у нее был примерно тот же рост и я уже вскакиваю со скамейки, чтобы тут же заметить, что это абсолютно другой человек. Я понимаю, что безумно устал, но никуда уходить не собираюсь. Страх, что я могу упустить возможность увидеть ее прекрасное личико держит меня на улице.
   Тем не менее, я понимаю, что долго не протяну, вскакивая при виде каждой девушки, еще подумают, что я маньяк какой-нибудь, да к тому же, очень неразборчивый. Я откидываюсь на идеальную спинку лавки и смотрю вверх, вглядываюсь в окна, может, где-то мелькнет блик, отсвет её присутствия.
   ***
   Я просыпаюсь от настойчивых покачиваний моего тела из стороны в сторону. Открыв глаза, вижу, что все еще темно, а передо мной стоит один из местных представителей правопорядка. Он смотрит на меня добродушно, наверно подумал, что я обкурившийся турист, таких тут пруд пруди.
   В любом случае, я не сделал ничего в этой стране противозаконного, уж не знаю в чем меня заподозрили. По-моему, у них не приветствуется сон на лавочках, но за это не сажают. Я извиняюсь и ковыляю к машине, где провожу остаток ночи. Мы в тупике.
  
   4.
   Утром Саша все еще спит, и я выхожу на улицу, чтобы слегка размять тело. Я окидываю взглядом отель и шагаю в другом направлении. Люди на улицах спешат на работу, они бегут с кофе в руках и как будто не замечают друг друга, глаза их смотрят в пустоту.
   Я давно заметил, что настоящий Амстердам можно увидеть только утром, когда на улицах нет ни одного туриста. Они все отсыпаются после каждодневной (каждоночной) гулянки с марихуаной и проститутками. Где же еще этим можно наслаждаться и чувствовать себя в своих правах?
   Я направляюсь в книжный магазин, где, не задумываясь, беру еще одну копию "Ста лет..." и выхожу наружу. Мне нельзя задерживаться в книжных лавках и, желательно, ни на что в них не смотреть, так как я легко могу не заметить, как пройдет половина моего драгоценного дня. Хотя как раз сегодня я не знаю, что мне делать. План с отелем с треском провалился: мы оказались не в состоянии пробиться через профессионализм работников рая. Поэтому я думаю провести это утро на уже полюбившейся мне лавочке с книгой в руках.
   Сегодняшняя глава рассказывает мне историю Ремедиос Прекрасной, которая обладала неземной красотой и была вынуждена скрывать свое лицо, так как неосторожные мужчины сходили с ума, увидев его очертания. В пример приведен один принц, у которого было все, чего может пожелать душа, но он посмотрел не нее и забыл обо всем, что имел. Он забросил свою жизнь и умолял ее выйти за него замуж, но Ремедиос не интересовал этот тип отношений, она была не от мира сего. Бывший принц скончался от любви под окнами своей возлюбленной.
   Я поднимаю глаза, вздыхаю и закрываю книгу. Автомобиль начал шевелиться, я понял, что мой друг наконец-то тоже присоединился к обществу бодрствующих.
   Мы провели день, катаясь по городу и осматривая достопримечательности. Музеи Амстердама заинтересовали даже моего не искушенного в искусстве попутчика.
   Я позволил идти всему своим чередом и набрался терпенья. Ведь если она здесь, что-нибудь может подсказать мне, что предпринять в следующий момент. Я находился в состоянии постоянного поиска таких знаков.
   После культурной прогулки, мы зашли поесть в один из местных "Макдоналдсов". Я вспомнил время, когда мой рассудок не был затуманен. Мне не понравились эти воспоминания, казалось, что все прошлые дела были пустой тратой времени, прожиганием жизни с девизом "Хлеба и зрелищ".
   После еды Саша предложил отдохнуть в машине, может слегка вздремнуть, чтобы к ночи быть полными сил. Пока ничто не натолкнуло меня на ее след, и мы решили слегка развеяться, неизвестно, сколько мы тут пробудем, надо ловить момент.
   ***
   Вечером мы выбрались на улицу. Я категорически отказался от похода в квартал красных фонарей, так как мысли о других девушках казались мне просто нелепыми. После чего стало ясно, что ночь мы точно проведем не в одной компании - Саня не собирался упускать свой шанс, а я его не держал, парня можно понять, первый раз из дома-то выбрался.
   В любом случае, он тоже не хотел сразу прыгать в жерло вулкана, и мы посетили один из многочисленных и известных на весь мир кофешопов Амстердама.
   Вечер прошел спокойно и совсем неплохо, я был доволен, больше всего меня, конечно, обрадовал результат. Мы пошли в один из танцевальных клубов, и ко мне стала натурально приставать одна блондинка, вот он город свободных нравов. Я был благодарен ей за оказанное внимание, но дал понять, что она меня не интересует и вообще мне брюнетки больше нравятся. Она не отставала, спрашивала как же так да почему, такой парень и сам отказывается. Я был полностью расслаблен (не удивительно) и как бы, между прочим, рассказал ей свою историю. В отличие от Мелони, что поддержала меня на просторах Германии, блондинка отнеслась к этому с недовольством, шмыгнула носом, сказала что-то вроде: "Повернулись вы все на ней, что ли?" и пошла на танцпол, где следующий парень оказался не столь привередливым. Я улыбнулся и повернулся обратно к барной стойке. Бармен стоял недалеко и, похоже, все слышал:
   - Что, тоже понравилась немка? - сказал он как-то заговорщически, - у всего города крышу снесло после того как она у нас побывала, - я даже не обратил внимания на прошедшее время в его словах, - все бабы теперь злые ходят, вот и пристают к туристам.
   Я посмеялся и ответил, что такое бывает, и народ скоро остынет, на всех ее все равно не хватит. Он подумал, что я хотел просто пошло пошутить и усмехнулся, чтоб я не чувствовал себя неловко. По факту, мне было наплевать, что он там себе думал.
   - Я сегодня ее слышал по радио... - между тем продолжал бармен... В моем сознании что-то шевельнулось. Стоп! Радио? Я начинал возвращаться в реальность, если конечно мир моих грез можно назвать реальностью.
   -Подожди, друг, - прервал его я, - ты слышал ее по радио? Сегодня? Скажи мне, она все еще здесь? - я начинал тараторить и спрашивать все сразу. Мне уже было неважно, что он ответит, мне нужен был интернет, услышать все самому - вот, что мне требовалось. И, тем не менее, я дождался ответа:
   - Нет, - он покачал головой, - по-моему, она говорила, что уезжает сегодня вечером, - мое первое движение было к часам, сколько времени? Уже ночь, я опоздал.
   - Куда она уехала?
   - Говорила про Флоренцию, - его слова подтверждали то, что было написано в ее записке.
   Флоренция, Италия, я уже бежал к машине, которую мы оставили недалеко от первого кофешопа, мое сознание полностью восстановилось. Голова работала с бешеной скоростью.
   Я схватил компьютер и вернулся в заведение, так как там был доступ к беспроводному интернету. Я взял кофе и уселся за самый дальний столик, воткнув наушники.
   Поиск того самого интервью занял не больше пяти минут. Оно и правда проводилось сегодня утром, в перерывах сыграли две ее песни, по голосу, я слышал, она развлекалась, ей доставляла огромное удовольствие беседа. На вопросы она отвечала весело, с задором в голосе и постоянно шутила. Как и сказал бармен, вечером она улетела во Флоренцию. Но было и то, что работник стойки не упомянул, у нее там был концерт, то есть будет выступление, встреча с поклонниками. Я смогу ее увидеть, просто купив билет. Не откладывая это дело, я тут же приобрел четыре билета через интернет. Два из них были на завтрашнее утро на самолет, добираться на Форде до Италии мне категорически не хотелось. Оставшиеся два были на представление. На самом деле это был не ее концерт, а какой-то популярной итальянской исполнительницы, а она была специальным приглашенным гостем, хороший ход. Кто-кто, а она сможет разогреть любую толпу. В какой-то момент мне стало жалко итальянскую исполнительницу, потому что многие пойдут посмотреть и послушать не ее.
   Я закрыл компьютер, набрал Сашу и сказал, что завтра с утра мы улетаем. Он ответил, что раз так, то он должен на славу провести ночь, и я дал ему зеленый свет с условием, что он ни в коем случае не опоздает, нам еще машину надо сдать в прокат. Он поклялся, что будет секунда в секунду, да еще кофе с булочками принесет, после чего я успокоился и повесил трубку.
   Концерт будет завтра вечером, под открытым небом, на одной из piazza Флоренции, хотя, судя по моим скромным знаниям об этом городе, там была только одна площадь достойная предстоящего события. Я понимал, что первый раз увижу ее во плоти, буду стоять настолько близко, что до смогу услышать ее голос. И ничего не может сорваться, ведь это просто концерт. Конечно, я хотел поговорить с ней лично, расположить к себе, но пока я не придумал, как это можно сделать. Деньги заканчивались, и я должен был добиться этого в Италии, пожалуй, другого шанса не будет. Где? Когда? Ответов нет. И главный вопрос: как? Ясно одно - я должен сделать все от меня зависящее, как всегда.
   ***
   Саша действительно не опоздал, впрочем, завтрак он не прихватил. Об этом мы решили не заботиться, уповая на то, что в самолете кто-то озадачится нашим пропитанием. По всему было видно, что ночь он провел хорошо, вопросы я задавать не хотел, не дурак, сам знаю, как все происходит в ночном Амстердаме. Без лишних слов, мы направились в аэропорт, где очень кстати располагался салон автопроката.
   Через час, сдав вещи в багаж, мы уже сидели в самолете и меня - в который раз -посещали мысли о движении навстречу чему-то лучшему, теплому, чистому и большому, слишком большому для обычного парня каким я был пару месяцев назад.
  
   5.
   Италия. Я уже бывал в этой стране - законодательнице моды. Но Флоренция, этот город я вижу впервые. Я был в Риме и Венеции, видел ночную Верону. В Италии каждый город обладает индивидуальностью. Как ни странно, не смотря на этот факт, Германия привлекает меня больше. Есть в Италии, стране моей любимой кухни и что-то отталкивающее. Возможно - жара, местами - грязь. Это государство больше других походит на то, откуда я родом, откуда я всю жизнь хотел вырваться.
   Мы прилетаем в разгар дня. Картинка мира начинает плыть, когда смотришь в окно, корпус самолета чуть ли не плавится. Я думаю, что в это время года тут имеет смысл отменить дальние перелеты, так как, например рейс в Португалию имеет все шансы не быть выполненным ввиду сплавившихся фюзеляжей.
   Кажется, что сумки набиты кирпичами, их тяжесть увеличилась в сотни раз. Похоже, что не настолько уж и непоколебимы законы физики, когда на них действует пекло в сорок пять - пятьдесят градусов по Цельсию. Мы не тратим драгоценные евро на такси и садимся на поезд, чтобы добраться до города. Судя по всему, так же рассуждает большинство путешественников из-за этого в кондиционированном вагоне еще хуже, чем на улице. Я начинаю ощущать себя, как обеспеченный турист, которому надоела Европа и он мечтает поскорее вернуться к себе в США или Японию. В любом случае, меня не привлекает перспектива париться в вагоне и мы, схватив сумки, выходим в тамбур. Никому в голову не пришла мысль покурить, и мы стоим одни рядом с приоткрытыми окнами, так проходит час, пока мы движемся по направлению к городу.
   Происходящее кажется почти нереальным, как, может, жизнь на Меркурии, или - чего мелочиться - присутствие живых организмов на Солнце. В голову не приходит никаких способов повлиять на развитие событий, план действий ограничивается походом на концерт, после которого, думаю, она не станет надолго задерживаться. Нужно что-то предпринять, как-то повернуть все в свою сторону. Но как? На этот вопрос у меня пока ответа нет.
   Добравшись до города, мы селимся в гостиницу, недалеко от площади, вокруг которой сосредоточены все туристические ресурсы города. Нам необходимо принять душ. На месте будущего мероприятия вовсю идет подготовка: устанавливают оборудование, проверяют звук - в общем, делают все, чтобы вечером и выступающие и зрители окунулись в атмосферу праздника.
   После завершения всех процедур по приведению своего тела в состояние свежести и порядка, я думаю спуститься к месту событий и представить, каким же образом будет проходить праздник. Я уповаю на то, что мне в голову придет хоть какая-то мысль о том, как поговорить с ней или даже договориться о встрече. Хотя, это надо будет очень постараться, чтобы она пришла.
   Для успеха операции, я стараюсь воспринимать ее как обыкновенную девушку, ничем не отличающуюся от моих сверстниц на родине, каковой по факту она и является, но у меня ничего не получается, сердце не замедляет свой ход ни на минуту. Я откладываю эту задачу на пару часов и спускаюсь, чтобы оглядеться на местности.
   Площадь довольно большая, всем должно хватить места. Интересно, сколько же иностранцев приехало сюда ради этого события? Как ни странно, в интернете было сложно найти информацию о надвигающемся выступлении и купить билеты мне удалось ценой не только нескольких десятков евро, но и нескольких затраченных часов жизни. Следовательно, еще посмотрим, кто смог проделать такую же работу. А вот итальянцев тут будет много - некоторые уже начали собираться, зная, что в концертах на открытом воздухе вечно приходиться со всеми толкаться, так что лучше сразу занять золотые первые места.
   Я сажусь на лавочку и смотрю на всё со стороны. В центре площади стоит высоченный собор, главная туристическая точка. Рядом возвышается колоннада. Совсем неплохо контрастируя со старинной архитектурой, на другой стороне все заставлено современным оборудованием - идет настройка звука.
   Сцена невысокая, то есть она будет выступать практически на уровне моих глаз, но это также значит, что издалека ее не разглядишь. До выступления еще четыре часа. Я отхожу от места событий и двигаюсь навстречу любопытному людскому потоку, большинство из которого разбредется за недостатком терпения.
   Я подхожу к газетной лавке на углу площади. Кажется, весь город ограничен одним небольшим квадратным участком. Интересно, по улицам кто-то вообще ходит или все сосредоточено здесь? У меня родилась идея. Мне нужно купить конверт, вряд ли кто-то даст мне поговорить с ней напрямую, я напишу письмо, и буду уповать на то, что она будет заинтригована как любой подросток.
   Еще слегка пошатавшись по городу, я выяснил, что чем дальше отходишь от площади, тем беднее выглядят дома, магазины, рестораны. Последних через триста метров уже нет совсем. Я возвращаюсь в номер, никто не знает, сколько времени у меня уйдет на написание одного из самых важных посланий в моей жизни, я очень волнуюсь.
   Я беру стопку листов чистой бумаги и на первом начинаю выводить аккуратные буквы:
   "Привет, Лиза.
   Я встретил тебя несколько месяцев назад, но, к сожалению, телевизор не имеет обратной связи. Я был очарован, жизнь померкла, и мои старые знакомые перестали быть интересными, насколько им это удавалось..."
   Я смял первый лист и выкинул в мусорник, который предусмотрительно поставил рядом с собой, мне не понравилось то, что я написал, совсем не красиво, похоже на жалобу по поводу существования моей возлюбленной.
   Через два часа я оказался весь в бумаге. Мусорник давно переполнился, и скомканные листы валялись на полу, столе и подоконнике. Я выкидывал одно письмо за другим, в своих словах я не видел того, что хотел выразить. Мне пришлось постоянно убирать все эти "мне плохо" и "я устал ждать". Это конечно было именно так, но грузить ее этим я не смел, учитывая, что если она откроет письмо, я уже стану гораздо счастливее.
   Мне казалось, что события развиваются слишком быстро. Всего несколько часов назад я только приехал и уже готовлю письмо, чтобы еще через пару часов вручить его ей. Кульминация путешествия была настолько близка, что, если бы она была хоть капельку материальной, ее можно было незаметно потрогать. История с Дюссельдорфом больше нигде не повторялась, мое хваленое терпение обошлось без дополнительных испытаний. В каждом городе я проводил меньше времени, чем в предыдущем. Если быть честным, я радовался этому, так как мой кошелек другого варианта просто не выдержал бы. Все шло, как и должно было идти, я не ждал, что найду ее сразу, и не ошибался, в последнем перелете мы пересекли наверно больше чем пол Европы.
   Наконец письмо было готово. Я решил быть немного более формальным:
   "Дорогая Лиза.
   Меня зовут Антон, я иностранец, так что извини, что не могу писать на твоем родном языке. Но насколько я знаю, с английским у тебя проблем нет и очень надеюсь, ты поймешь все, что я хочу сказать.
   Для начала, хочу поблагодарить тебя за то, что ты распечатала конверт, это действительно значит для меня много. Я отправил тебе не одно письмо, но настолько личного еще не было. Спасибо за шанс, за возможность, обещаю, ты не пожалеешь, ведь всегда приятно получить послание от поклонника.
   К сожалению, я живу немного к востоку от Европы и лишь с натяжкой мою страну можно причислять к этому элитному клубу. По стечению обстоятельств, я узнал о твоем существовании только на Фестивале, в котором ты с блеском одержала победу, мои поздравления по этому поводу"
   До этого момента я писал довольно сдержано, но тут я решил, что хватит вводных фраз и пора открыться:
   "Признаюсь, я не сразу осознал всю твою красоту и индивидуальность, но через неделю обнаружил себя сидящим перед монитором и раз за разом пересматривающим твой выход. Ты что-то со мной сделала, зацепила самые тонкие струнки моей души. Вначале, я был просто счастлив этому факту, но спустя время я стал задумываться, как же донести мои чувства до тебя, как же дать тебе понять, что ты мне не просто небезразлична. Я не нашел другого выхода, как выбраться из своей страны и отправиться на поиски мечты, я ведь романтик. И вот я здесь, впервые смотрю на тебя. Я держусь за перила, так как чувствую, что земля уходит из-под ног. Я не сумасшедший, просто я знаю тебя и уверен, что не ошибся ни в чем.
   Я не раз тебе писал, но никогда не получал ответа, поэтому это письмо я вручаю лично. Если ты не хочешь встречи со мной, просто выкини эти строки в огонь, я счастлив уже потому, что ты знаешь обо мне. Если же, мои слова тебя тронули, и ты захочешь увидеться вновь, из жалости или любопытства, это не имеет значения, я буду ждать тебя в одиннадцать сегодня вечером на этой самой площади, надеюсь, ты еще не улетишь. Как бы ни складывались наши жизни, ты всегда можешь написать мне на мой электронный адрес". (Который я пишу и перепроверяю правильность несколько раз).
   Я очень боюсь тебя напугать, но хочу сказать все, даже то, чего избегал в ранних письмах, там ты нигде не найдешь слова "люблю", а ведь оно настолько прекрасно, и я не могу держать его в себе и теперь. Я люблю тебя, люблю сильнее Солнца и воздуха, я бы посвятил тебе свою жизнь, если бы ты мне позволила.
   Твой Антон"
   Я свернул лист и засунул его в конверт, который, возможно, никогда не будет распечатан. Одна мысль, одно неловкое движение, одно предостережение и письмо может затеряться на улицах этого итальянского города. Я боюсь, действительно боюсь.
   ***
   До выступления остался час или чуть больше, я решаю спуститься. Недалеко от площади продаются цветы, и я покупаю небольшой букет, после чего возвращаюсь на место концерта. Еще есть незанятые места около ограждений, и я оккупирую одно из них.
   Следующие пятнадцать минут я посвящаю тому, чтобы примостить конверт среди цветов, так чтобы не выпал и чтобы его нельзя было не заметить.
   Саша куда-то запропастился, но я о нем не вспоминаю. Может он подумал, что мне лучше быть одному? Может и так.
   Вокруг собирается народ, у всех приподнятое настроение и меня окружает итальянский гам. Мы все стоим на очерченном пятаке земли, где с одного края располагается сцена, а с другого, охрана, которая по предъявлению билета, осматривает сумки на наличие угроз выступающим и зрителям, после чего людей запускают внутрь. Странно, обычно на такие мероприятия пускают бесплатно, просто для рекламы. Впрочем, не всем пришлось тратить свои деньги. Обернувшись, я замечаю любопытные лица в открытых окнах зданий, окружающих площадь.
   К началу представления тут уже нечем дышать, и я чувствую себя, как в сегодняшнем поезде, но это не имеет значения, сцена прямо передо мной, я занимаю одно из лучших мест, иначе и быть не могло.
   Назначенное время подошло, но на подмостки никто выходить не спешит. Это нормально, на таких мероприятиях всегда что-то случается что мешает начать вовремя, так что сейчас я чувствую себя вполне привычно, не считая того, что глаза покрыты пеленой в предвкушении ее выхода. На сцену выходит кто-то типа звукорежиссера и говорит привычную фразу о том, что есть кое-какие проблемы со звуком и что они скоро начнут. Чем же они занимались весь день, спрашивается.
   Еще через двадцать или тридцать минут, выходит все тот же парень, приносит свои извинения за задержку, после чего сообщает, что все готово и они сейчас начнут. Включается мелодичная музычка и толпа явно оживляется. Это еще только вступление, никто не выходит, она готовится, но тут люди уже сажают друг друга на плечи и орут вовсю.
   Она должна выйти первой...
   ***
   И вот включается музыка, это не ее победный номер, из чего я делаю вывод, что песня будет не одна. А пока играет вводная часть, она выходит на сцену, она танцует в своей свободной и очень милой манере, держа руку на животе, а я не могу поверить в то, что вижу. Она светится в моих глазах, ее улыбка могла бы озарять галактики.
   Я видел это тысячу раз, она танцует, она поет, но вживую все кажется совершенно другим, я ни в чем не разочарован, она идеальна. Мои глаза буквально впитывают происходящее, я замечаю даже мельчайшие детали. От этого кажется, что изображение слегка замедленно, что ни капли не портит музыку. Она смеется, и голос льется как ручей, такой же чистый, быстрый, звонкий и свежий. Я изо всех сил держусь за ограждения. Все вокруг кричат и хлопают в ладоши, а я лишь смотрю на нее не отрываясь, не пропуская ни единой секунды, и лишь тихо пою вместе с ней. Меня кто-то окликает, но я этого не слышу, все мое естество направлено только на одного человека, на эту прекрасную девочку из Германии, которая выступает все в том же черном платьице и все с тем же черным кулоном, который уже стал для меня неотъемлемой частью её образа. Она носила его с любой одеждой, на всех фотоснимках он сверкал своими гранями. Он сделан в виде креста, вернее, он своими очертаниями напоминает крест. Недавно я остановился на варианте, что это ласточка, которая расправив крылья, летит вниз. Я писал ей об этом в моих письмах...
   Она закончила петь первую композицию, толпа была разогрета дальше некуда и тут заиграла мелодия песни этого года. Одновременно с этим оглушительный рев толпы разнесся над городом. Все были счастливы, и я тоже. Музыка звучала у меня в голове, я узнавал каждое ее движение и заранее знал, что она сделает в следующий момент. При всей своей склонности к импровизации, у нее был некий стандартный ряд, который она может и не замечала, но я просмотрел слишком много ее выступлений, чтобы не изучить все её забавные особенности. Это было прекрасно, как и все остальное, я никогда не перестану вспоминать этот момент, я уже тогда знал, что весь остаток своей жизни каждый день буду думать именно об этой минуте, она была восхитительна.
   Я видел людей с цветами, которых охрана должна была пропустить к выступающей сразу по завершению песни, но я не осознавал, что мне надо присоединиться к ним. Но удача (или, может, это уже давно что-то большее, чем просто удача) не изменила мне. Закончив выступление, я, наконец, смог поймать ее взгляд, который за две песни так мне и не достался. Я не знаю, что у меня было за лицо, но она мило улыбнулась и, говоря спасибо, все еще смотрела на меня. Я сделал жест рукой с цветами, означающий, что я хочу ее поздравить, и она подошла. Я протянул букет и сказал что-то вроде: "Ты чудо". Причем сказал я это на своем родном языке, голова отказывалась работать. Тем не менее, уверен, она поняла меня правильно. Я хотел упомянуть книгу, что отдал ей в Голландии, чтобы вызвать интерес, но забыл об этом, а она, похоже, и так была полна любопытства. Она приняла мой букет первым и сразу же заметила письмо. Она достала его и пока принимала поздравления от остальных, крепко держала мои признания в руке.
   Я не знал, что она подумала, не знал, что она увидела в моих глазах. Может в них была любовь, и она почувствовала тепло, а может одержимость, и тогда я напугал ее. Я не знал, но лучше я бы все равно ничего сделать не смог.
   Как я и предсказывал, вместе с первой исполнительницей, которая уехала на машине с тонированными, явно сверх меры, стеклами, как минимум половина публики покинула площадку. Я же до сих пор не был до конца уверен, что смогу сделать несколько шагов в сторону от ограждения, так что я предпочел остаться и насладиться пением итальянки, которая уже готовилась к выходу. Пока же включили просто приятную музыку.
   Первый ряд немного проредился и рядом со мной к ограждению встал мой друг. Он сказал, что пару раз окликал меня, но я не слышал. Говорил, что ему понравилось, прямо, как тогда, когда я показал ему песню первый раз. Как же это было давно, в другой жизни.
   Вышла итальянская девушка. Она была красива и подмигивала всем подряд, не упустила и нас с Сашей. Песни ее были на любителя, впрочем, как и Лизины. Любая мысль вела меня обратно к предмету моей страсти, одержимости или любви, весь мой мир был закручен вокруг нее.
   Итальянка спела около пятнадцати песен, после чего поблагодарила благосклонную публику сначала по-итальянски, потом по-английски. Иностранный предназначался, по-моему, тут только для нас, но и моих скудных знаний ее родного языка хватило, чтобы разобрать все с первого раза. В финале, ее одарили цветами и конфетами, которых оказалось гораздо меньше, чем у немки.
   ***
   Мы вернулись в номер, и я упал на кровать. Мне нужно было немного передохнуть, ноги не переставали капризничать. Я смотрел в потолок и, как когда-то давно, пытался переварить произошедшее. Она меня заметила, действительно заметила и она такая же обычная девочка, каких много, я обнаружил это, когда она подошла ко мне. Она была похожа на мою бывшую одноклассницу, с которой я коротал время, болтая во время уроков. Но свою одноклассницу я никогда не любил, я и не думал о ней в этом плане, она была чем-то вроде хорошего друга. (Впрочем это не помешало мне оборвать с ней всякое общение по окончании школы). Такой же была Лиза, за одним исключением, я хотел быть с ней, хотел видеть ее каждое утро и вечер.
   И тут мне в голову стукнуло, что я сегодня встречаюсь с ней. Точнее, иду на встречу, идет ли она - я не знаю. Это было еще сложнее переварить, явное несварение. Но ведь я, правда, сегодня назначил ей свидание, свидание на площади, как в старинных романах. Кажется, мир движется вперед, а на самом деле все повторяется, а есть вещи, которые не меняются никогда. Люди всегда любили и никогда не перестанут испытывать это чувство, никакой прогресс, никакое развитие, не изменит этого. Человек подчинил природу, научился контролировать жизнь на Земле, но есть вещи непоколебимые, неподвластные изменению, и любовь - самый яркий пример.
  
   6.
   Я вышел на место встречи за час до назначенного времени, я был готов ждать столько, сколько потребуется, и не хотел заставлять ждать ее, если она придет чуть раньше.
   Я спохватился, что ничего ей не приготовил, никакого подарка. Эта мысль кольнула мое сознание, но уходить я никуда не собирался, осталось лишь двадцать минут до одиннадцати. Я вглядывался в опустившуюся на город темноту, вздрагивал от каждой тени, ожидая ее. А теней было достаточно. Жара улеглась и люди выползали на прогулки. Впрочем, раньше она не пришла.
   Прошло еще полчаса, а ее все не было. Происходило примерно то, чего я и ожидал. Взобравшись на вершину всех своих фантазий, сейчас я летел вниз с огромной скоростью, а там только пустота. Я грустно посмотрел на верхушку собора. Я напугал ее, или недостаточно убедил. Читала ли она письмо? Почувствовала ли меня? По всей видимости, нет. Хотя пока опоздание составляло лишь десять минут, я уже знал, что она не придет, я как будто почувствовал ее решение. У меня в голове кружилась картинка, как она, на заднем сидении автомобиля, заваленная цветами, все-таки вскрывает конверт и читает быстро, не вникая, сильно не вдумываясь в слова, ведь такие письма ей шлют пачками. Наверно, она не увидела ничего нового. Возможно, ей даже больно раз за разом отвергать назойливых ухажеров, но такова судьба артистки.
   Она свернула листик обратно в аккуратный квадратик и теперь взглянула на конверт. При виде имени, в ее памяти что-то вздрагивает, но она не может понять что. "Наверно просто имя на что-то похоже, где-то я точно его уже видела" - думает она, так и не вспомнив о результате моей неудачной попытки сближения в Амстердаме.
   Она так и не появилась, уже глубокая ночь, но она не пришла. Я осел на землю и сидел, не в силах пошевелиться. Никого на улице не осталось. Туристическая точка была пустынна. Сцену уже убрали, и ничто не напоминало о том, что несколько часов назад она и правда была здесь, пела и танцевала, приводя толпу в восторг. Похоже, мое путешествие было закончено, мне больше ничего было не нужно от старой доброй Европы. Я шел долго, не вполне уверенно, но все же шел, и вот я у финиша, но не в силах пересечь линию. Только что она была рядом со мной и вот мы уже неумолимо отдалялись друг от друга, а сил на то, чтобы бежать вперед уже не осталось. Уткнувшись носом в землю, я понял, что достиг своего потолка, не в состоянии подвинуть его выше.
   Мне было очень холодно, дрожь сотрясала все тело, но я не мог уйти. Это место стало свидетелем моего триумфа и поражения в одном флаконе. Я ведь даже не знаю, как это место называется, хотя столько раз видел фотографии с двумя возвышающимися над городом верхушками собора и колокольни. Главная площадь Флоренции, интересно, какие еще события здесь разворачивались? Выступления, дуэли, свидания, битвы, казни? Жизнь затухала в моем сознании. Я начинал бредить, меня посещали видения...
   Я видел, как смысл моей жизни, моя возлюбленная, смотрит из окна отеля, опускается вечер, и она тяжело вздыхает. Чем-то отталкивает ее этот город, здесь она чувствует себя неуютно, хотя знает, что большинство девушек стремятся сюда всю жизнь. Хорошо, что уезжать уже сегодня. За ней заходит какой-то парень, кто-то из ее труппы, которой они путешествуют по Европе. Они никогда близко не общались, но он спрашивает все ли с ней в порядке. Она говорит, что сама не понимает, потом на секунду задумывается и, слабо улыбнувшись, отмахивается от него как от надоедливой мухи:
   - Все хорошо, - подводит черту она, - я сейчас спущусь.
   Парень уходит, а она последний раз глядит на город внизу и думает в чем же все-таки проблема. Она рада, что сегодня на концерте ее не застало это чувство, так как она человек настроения и было бы очень сложно выступать в таком состоянии.
   Она спускается на лифте в холл отеля, где все уже готово к отправлению, все в сборе, автобус готов. Ее везут в аэропорт, откуда она возвращается в Германию, она летит домой.
   ***
   Я просыпаюсь в номере гостиницы и вижу перед собой обеспокоенное лицо моего друга. Он напряженно всматривается в мой лик. Не знаю, что он там искал, но, судя по всему, остался доволен увиденным, хотя в голосе его все еще слышна тревога:
   - Ты сумасшедший, - говорит он, - ты там и умереть мог.
   Я не понимаю. Он рассказывает о том, как вчера вышел проводить очередную пассию до дома, а на обратном пути заметил дрожащее тело, лежащее на каменной плитке тротуара недалеко от гостиницы. Он поставил меня на ноги и отвел в номер, где укрыл четырьмя одеялами, так как я был настолько холодным, что казалось, душа вот-вот вылетит из тела, в поисках места потеплее. Этих ночных событий я не помнил. Он сказал, что глаза у меня были затуманены, и я спотыкался о каждую кочку, для полной картины разве что бормотания не хватало.
   Я в очередной раз был ему благодарен, он спас меня, после того как я настолько неосмотрительно отключился на улице. Какой бы бред меня не посещал, умирать я не хотел. Жизнь образуется, это закон природы, самоубийство противоестественно и никакая проблема не должна опускать человека на такие глубины, даже мысли о смерти не должны посещать людей. Можно сдаться, признать поражение, но не больше. Мы всегда способны собраться с духом и вынести ценный урок из любого происшествия.
   Это все теория, и принять её у меня пока получалось с трудом. Я всегда тяжело переносил неудачи, а это... я даже не знаю, сколько времени у меня уйдет на восстановление. Слова Саши, что когда-нибудь мы над этим посмеемся, казались мне абсурдными.
   Нужно было возвращаться домой, и Саша взвалил все обязанности по транспортировки моего тела и вещей, которые, на мой взгляд, логичнее было оставить тут, на себя. Он заказал билеты и сказал, чтобы я еще поспал, мне это не повредит, рейс только завтра утром. Я был с ним согласен, тем более что она стала появляться не только в моих фантазиях, но и снах. Теперь, она нашла дорогу и туда. Сейчас, когда мне нужно было избавляться от всего, что кричит о ней, именно сейчас, у меня не осталось ни одной секунды жизни свободной от мыслей о немецкой девушке. Но я все еще не мог принять отказ от нее, поэтому был счастлив, когда закрывая глаза, я видел, как она открывает их в Берлине.
   - Лиза, - окликнул ее кто-то из-за камеры.
   Она медленно открыла глаза и увидела, что ее снимают. С самой победы на Фестивале, у нее не было ни минуты отдыха, одновременно с объявлением оценок, был подписан контракт на постоянные интервью и выступления. Она была рада этому, ей нравилось петь и общаться с новыми людьми. Она забыла про свою стеснительность и уже просто отрывалась на всю, людям это нравилось. Но это сильно выматывало. Даже на собственных фанатов у нее не оставалось ни секунды, хотя это вроде должно способствовать повышению ее популярности, к чему стремились все эти серьезные дяди в темных костюмах. И вот сейчас она немного задремала, сидя в кресле во время обеда, и в нее уже тычут камерой, чтобы сделать очередную запись для ее видеодневника. Но она не против, ей нравится вести видеодневник, тут она может говорить все, что захочет и обращаться к фанатам, которые, похоже, скоро перестанут ее любить. "Ведь нельзя любить того, кто тебя игнорирует" - думает она. Поэтому в этих записях она постоянно извиняется, что у нее не остается времени даже на сон и чтобы все потерпели хотя бы чуть-чуть, она постарается освободиться в ближайшем будущем. Но освободиться не получалось. Ей было стыдно, но контракт связывал ее по рукам и ногам. Ей нравилось происходящее в эти дни, и поэтому частенько ее мучила совесть. Такая забавная, хочет угодить всем и каждому.
   Она, еще не до конца проснувшись, начинает говорить в камеру. Она говорит, что сейчас они снимают новый клип на совершенно потрясающую песню. Эта композиция мне и правда нравится ничуть не меньше, чем победная. Она продолжает:
   - Мы закончили съемки и уже завтра вы сможете увидеть это видео.
   Дальше, она просит пожелать ей удачи, надеется, что всем понравится новый клип. А также, сообщает, что как только ее тут отпустят, она поедет в Дюссельдорф, повидать маму и маленькую сестренку, по которым она очень соскучилась.
   Все сообщения довольно короткие, и когда камера выключается, она хочет досмотреть уже забытый сон. Она закрывает глаза, но заснуть уже не может и просто наслаждается спокойствием.
   Лиза не похожа на остальных звезд. Она всегда в хорошем настроении и не устраивает скандалов для привлечения внимания, внимание обеспечивает ее талант и очарование. Она не боится показать свою естественную красоту, сейчас ее снимали, а она даже не подумала о том, что волосы растрепаны, и лицо не накрашено, она не думает об этом. Точнее - думает, но для неё это совершенно органично, и логично. Она улыбается своим мыслям, и тихо обещает себе, что не превратится в одну из этих скандальных тусовщиц, о которых упоминают только в контексте судов и внутритусовочных разбирательств.
   Ее зовет режиссер клипа. Она открывает глаза и думает, что надо поскорее с этим покончить, так как она очень хочет повидаться с семьей. Она не видела их полтора месяца и лишь изредка посылала открытки с короткими записками, которые писала пока ехала в автобусе или ждала своего выхода для очередного интервью. Слава обрушилась внезапно, она даже сначала не осознала этого. До победы на внутреннем конкурсе, она была просто девочкой, которую даже не считали красивой и которой не уделяли много внимания. Она же, в свою очередь, никому не навязывалась - ее природная стеснительность не давала ей пойти навстречу человеку пока он не сделает первый шаг. Когда же она все-таки одержала победу в этом соревновании, ее заметили, она стала лицом Германии и все поддерживали ее. Это было очень приятно, пожалуй, это время было самым лучшим. Она поверила в свои силы и в то, что она может нравиться людям. "Интересно, как они поведут себя, если я проиграю?" - смеялась она про себя. Поражение ее ничуть не смущало, это и в первый раз был бы самый логичный исход событий, но что-то пошло не так.
   После победы, внимание стало чересчур навязчивым. Ее любила уже не только Германия, но и весь остальной мир. Она не думала, что с этим так тяжело справиться. Появились просто одержимые ею люди, но где-то спустя месяц она научилась замечать настоящих поклонников, тех, кто ничего от неё не требовал, кто не навязывал свою волю, а лишь пытался узнать ее получше, не нарушая ее свободу. Эта группа была ей милее всех. Она вспоминает парня, которого видела на последнем выступлении в Италии, там было не много ее поклонников, в основном люди просто пришли повеселиться и хорошо провести время. Он же пришел из-за нее. Он просто стоял и смотрел, беззвучно повторяя все, что она пела, казалось, что ей суфлируют. Он понравился ей. Она подошла к нему по окончанию выступления и от первого приняла цветы. У него были добрые глаза полные любви и, похоже, надежды. Вместе с цветами она получила конверт, который распечатала уже в машине, что везла ее к гостинице. Он не написал ничего нового, но было видно, что он искренен с собой и с ней. Конечно же, она не могла прийти на назначенную им встречу, но, на время, ей стало тепло на душе.
   Режиссер собрал всех участников работы над проектом нового клипа и объявил, что работа окончена. Через пару минут он запустил готовое видео, где она шла по улице в очень простеньком наряде, как всегда сияющая жизнерадостностью и пела песню, которую я хотел выучить на гитаре, но так и не успел.
   Клип очень мил и всем нравится. Она тоже довольна, после некоторого времени, она уже привыкла видеть себя на экране глазами зрителей. Он точно будет иметь успех, как и все, в чем она участвует. Волна славы не собирается затихать.
   Продюсер благодарит всех за прекрасно выполненную работу и просит ее выступить. Она, излучая улыбку, говорит, как все оказали ей поддержку, что только из-за них клип получился таким здоровским и всем желает удачи.
   Ей действительно нравятся эти люди, и она могла бы говорить дальше, рассказать о заслугах каждого, но не похоже, что ее попросили об этом. Она должна просто сказать пару фраз, после которых у всех поднимется настроение и самооценка. Эта роль ей на самом деле тоже по душе. Со временем, она научилась чувствовать колебания настроения аудитории, и знает, что длинные речи не способствуют его общему повышению. Так что она говорит только то, что от нее ждут и тем самым делает небольшую группу людей чуточку счастливее.
   Теперь, судя по всему, можно разойтись. Она тоже свободна и может ехать в аэропорт, самолет через два часа. На улице уже ждет машина. Люди стараются сделать все для ее удобства, иногда они усердствуют сверх меры.
   В самолете на нее снова накатывает сон, она уже знает, что в таком случае надо пользоваться возможностью, неизвестно когда выпадет следующий шанс. Хотя сейчас она едет к маме, уж там, наверно, она сможет спать до обеда, и у нее есть целая неделя, чтобы наслаждаться этой роскошью. Глаза закрываются, и она проваливается в странный сон о совершенно незнакомой ей стране...
   ***
   Я уже дома, мы вернулись несколько дней назад и сновидения о ней так и не покидают меня. В связи с этим, я почти не вылезаю из кровати, правда заснуть всегда очень трудно, а перед тем как это, наконец, получается, я всегда чувствую непреодолимую усталость.
   Я воспринимаю эти сны как переходный период, отказ подсознания забывать то, что настолько прочно укоренилось в моей душе. Все мое естество не желает терять эту миниатюрную девчушку, похожую на ангела. Она стала для меня чем-то большим, чем просто объект фантазий. Даже сказать, что я люблю ее - это так ничтожно мало, это так слабо отражает мои настоящие чувства, для которых я не знаю подходящего слова.
   Все мои дела сводятся к тому, чтобы спать и наблюдать за тем, что происходит в моих бредовых фантазиях, а во время бодрствования я просто лежу и не открываю глаза, чтобы никто не старался меня успокоить. Некуда уже успокаивать, и так безмятежен, как труп. Я практически ничего не ем, сна хватает, чтобы запас энергии оставался в норме. Только иногда, просто чтобы звуки в желудке не мешали спать, я беру кусочек хлеба с тарелки, которую мне регулярно кто-то приносит.
   Люди постоянно вертятся вокруг моей кровати, Саша уже устал предупреждать, что я не стану ни с кем говорить, но они лезут с советами и наставлениями. Прозвучало предположение, что я подцепил экзотическую лихорадку в Европе, или что у меня слабость после похождений в Амстердаме. Варианты были один другого смехотворнее.
   Сейчас я лежал и слушал, как мыши скребутся об обои. Саша никогда не отличался чистоплотностью и после того, как я перестал что-либо делать по дому, нас начинали посещать все, от муравьев до крыс.
   Вот та самая мышка выбежала на центр комнаты, тут так тихо, что она и подумать не может, что дома кто-то есть. Но я пристально за ней наблюдаю. Она поднимает свои глазенки - бусины и мы смотрим друг на друга. Спустя минуту с небольшим она жалобно пищит и убегает по направлению к кухне. Даже мыши сейчас от меня не в восторге. Что же выражает мой взгляд на этот раз?
   На меня в очередной раз накатывает волна сонливости, и я закрываю глаза. Последнее время сон стал более редким явлением, чем раньше, когда я спал по восемнадцать-двадцать часов в сутки.
   ***
   Она просыпается, полностью отдохнувшей, давно она так долго не спала. Но не стоит привыкать, скоро продолжатся эти непрерывные гастроли, а пока, еще четыре дня можно маяться полным бездельем, среди которого сон - наиболее приятная часть, наверно единственная, которой ей остро не хватает после взлета популярности.
   Она в Дюссельдорфе, в городе, где родилась и прожила всю свою жизнь, где окончила школу, где живет ее семья. Она счастлива снова оказаться здесь, ей хочется кататься по городу и наслаждаться до боли привычными видами. Она берет мамину машину и давит на газ, ощущение легкости и свободы переполняет ее, она ускоряется, всё вокруг приветствует ее. Машина с открытым верхом и она постоянно слышит радостные крики прохожих.
   Сейчас столько чувств бурлят в ее сердце. Кто бы мог подумать, что жизнь превратится в рай? С таким настроением она проводит в автомобиле еще несколько часов. За это время она успевает объехать весь город и выбраться на озеро, в котором купалась когда-то давно, в прошлой жизни.
   Когда она возвращается домой, мама встречает ее на пороге и предлагает свежие пирожки, сказка продолжается. Она открыта для новых чувств.
   Пока Лиза обедает, мать зовет ее в комнату. Она убиралась и нашла какое-то письмо и теперь интересовалась можно ли его выкинуть, так как оно валялось на полу, практически за диваном.
   Лиза с недоумением берет конверт в руки и достает из него аккуратно сложенный квадратик бумаги. Она вспоминает необычного парня с притягивающими, как магнит, глазами, заставившими подойти к нему. Мама смотрит на нее с беспокойством и спрашивает в чем дело. В этой семье не принято иметь секреты, и дочь рассказывает о загадочном поклоннике из Италии, после чего показывает письмо. Мама говорит, что ей очень нравится, как он написал о своих чувствах и читает вслух несколько предложений. Тогда Лиза подтверждает, что он и правда заинтриговал девушку, но таких писем ей пишут много и осчастливить всех она не может, нельзя ведь забывать и о своем счастье, которое, впрочем, пока очень даже неплохо устроено.
   Мать смотрит на дочь с легким укором, говоря, что таких писем не могут писать много, это дано не каждому, и уходит в свою комнату, поманив Лизу за собой. Они садятся на кровать, и мама берет в руки шкатулку, в которой она хранит различные безделушки, которые ей особенно дороги. Лиза знала, что внутри есть несколько старых билетов в кино, кулон, и, одно из последних, вырезка из газеты, где пишут, что вся страна поддерживает ее и желает ей удачи на конкурсе. Но мать достает конверт, из которого извлекает письмо и протягивает дочери. Лиза читает очень внимательно, оно написано в другую эпоху, но в нем чувствуется сходство с тем, которое она сама получила недавно.
   - Что это?
   - Письмо твоего отца, которое он написал мне, когда боялся просто подойти и познакомиться, хотя я и не была суперзвездой - мать недвусмысленно смотрела на свое чадо.
   - Мам, да ладно тебе, я даже не знаю этого парня, - она протестовала.
   - Зато он знает и себя и тебя. Думаю что ты не пожалеешь, если дашь ему шанс, расскажи мне про него, - просит она.
   Лиза, слегка запинаясь, ошарашенная столь неожиданным напором матери, рассказала, что запомнила. Она видела тысячи лиц в тот день и вспомнила только глаза, такие теплые и глубокие...
   Мать перебила дочь на полуслове. Она уже знала о ком идет речь. Она рассказала о парне, что проверял их почту каждый день, а исчез, как только дочь прислала открытку из Амстердама. Она сказала, что не прогоняла его только за глаза. Ведь у человека с такими глазами не может быть плохих намерений.
   На Лизу накатила волна воспоминаний. Имя и картинка стали всплывать тут и там в ее памяти. Она видела его письма в интернете, но, как и на другие, у нее на них не хватало времени; это он прислал ей такую странную книгу в Голландии; и наконец, именно он снится ей каждую ночь. Почему? Чем он отличается от других? Почему сознание зацепилось именно за него? Она не знала, но мать была уверена в присутствии каких-то высших сил, противиться которым просто невозможно.
   Она пробежала письмо не затуманенным славой взором и увидела, даже не увидела, а почувствовала все, что хотел выразить незнакомец. В конце - электронный адрес. Она слегка улыбается матери и говорит, что везучий парень попался, даже мама в его защиту выступает, они смеются.
   Она идет в свою комнату и включает компьютер, где заходит на свою страничку в одной из соцсетей. Ей пришло около тридцати новых сообщений. Она заходит в папку с входящими и видит его, все письма от него. Она открывает одно наугад. Оно также наполнено теплотой и лаской и теперь она видит это. Она открывает письма одно за другим и читает взахлеб, она узнает о нем все, что нужно, этот парень начинает ей заочно нравиться, хотя ей и кажется все это довольно странным, особенно поведение матери, чье выступление было похоже на сцену из дешевой мыльной оперы.
   Она нажимает на кнопку "Ответить" и собирается первый раз ему написать, но не знает что. Тем не менее, размышляет она не долго:
   "Антон, привет.
   Я наконец-таки добралась до всех твоих писем, они очень милы, спасибо тебе. Спасибо за книгу, она немного необычная, но в ней есть свое очарование. Если ты все еще этого хочешь, мы можем встретиться, сейчас у меня уйма свободного времени. Я в Дюссельдорфе, у мамы, я думаю, ты знаешь, где это. Заходи, если найдешь минутку. Я уезжаю через четыре дня.
   Лиза.
   P.S. Надеюсь ты не долго ждал меня в Италии"
   Она закрывает почту и с чувством выполненного долга, падает на кровать. Эта история такая странная. Она хотела почитать, прежде чем провалиться в такой сладкий дневной сон, но под рукой только книга, полученная в Голландии, а она чувствует, что ей нужно отдохнуть от мыслей об этом парне, поэтому откладывает книжку. В этот момент из нее выпадает листок бумаги, который раньше она не заметила. Она берет его в руки и читает: "That's how I feel now, make it different". Она еще раз смотрит на название книги. Он действительно зацепил ее.
   ***
   Я просыпаюсь медленно, стараясь не забыть ни секунды этого чудесного сна. Как только мои глаза открываются, я вскакиваю с кровати, но тут же падаю обратно, прошло слишком много времени с тех пор, как я занимал вертикальное положение.
   Когда картинка перед глазами перестала двоиться, я бросился к ноутбуку, я был практически уверен, что сейчас увижу это письмо. И вот оно - слово в слово. Такое простое и такое важное письмо девушки, которая как бы невзначай дает мне шанс, шанс увидеться, шанс подружиться.
   Любовь творит чудеса, и она сотворила чудо в ту холодную итальянскую ночь, что-то связало нас, пока я ждал ее на площади. В это невозможно поверить, но это так, я видел каждое ее движение, слышал каждую мысль, воспринимая их как бред воспаленного сознания переутомившегося от любви.
   Я быстро написал ответное сообщение, в котором обещал прибыть первым самолетом. Меня переполняли те же чувства, что она испытывала сегодня утром пока рассекала воздух на мамином автомобиле. Я жил ее жизнью несколько дней и теперь был окончательно убежден, что любовь не знает преград. Я знал о ней все и она, сама того не понимая, тоже знала все обо мне. Нам оставалось только встретиться...
   Билет был только на ночной рейс, и я взял его не раздумывая. Подумал, что ночь могу провести и в аэропорту, невелика беда. Я закрыл компьютер, повернулся и увидел Сашу. Пока я находился в неадекватном, если можно так выразиться, состоянии, он все время был рядом. Сейчас же он смотрел на меня самым несвойственным этому человеку взглядом - очень серьезным:
   - Рад, что ты встал, - начал он, хотя радости в голосе совсем не чувствовалась. Он внимательно вглядывался мне в глаза, и явно понял, что я поднялся не потому что мне стало легче забыть ее, он видел в них страсть, разожженную с новой силой, - что-то случилось?
   - Она написала мне, - я не собирался вдаваться в подробности, еще не хватало говорить ему про нашу удивительную связь, мало ли на что он пойдет "ради моего благополучия". Я пододвинул ему компьютер, и пока он смотрел на экран, схватил кошелек с паспортом и выскочил наружу, больше в этой поездке мне ничего не требовалось.
   Я подумал проехаться по городу и купить ей что-нибудь в подарок. Я заходил почти в каждую лавку, но не мог найти ничего подходящего. Я хотел найти что-то такое же теплое и милое как она сама. И в одном магазине я наткнулся на смешную растянутую кофту. Я представил, как прохладными вечерами, она надевает ее и та достает ей почти до колен, я настолько явно увидел эту ситуацию, что купил кофту, не задумываясь больше ни секунды. Я чувствовал, как за тысячу километров она мирно спит и видит эту картинку в моей голове, и, кажется, она довольна. Я уже просто не могу лишить ее этого подарка, она сама его для себя выбрала, это чудесно. Я заворачиваю его в бумагу и обтягиваю лентой, мы оба довольны.
   Уже начинает темнеть, я прошатался по магазинам несколько часов и теперь надо спешить в аэропорт. Я взял такси, мне было не страшно тратить все деньги, какие есть, сейчас это не важно.
   На посадке работники неба смотрят на меня искоса, так как я, с самым счастливым видом, собираюсь лететь в другую страну, всего лишь с одним бумажным пакетом в руках, и не похоже, чтобы он был набит крупными купюрами. Я же улыбаюсь каждому встречному.
   Я немного устал, так как уже привык весь день проводить в постели, но я чувствую, что ей нравится спать и наблюдать за мной, просыпаться она не желает, так что я протираю глаза и, тем временем, вхожу в самолет.
   Я думаю о том каким забавным образом мы связаны и представляю нашу встречу. Я звоню в дверь, открывает ее мама, такая же прекрасная как дочь. Она меня, конечно же, узнает и показывает на ступеньки которые ведут на второй этаж, где располагается комната ее дочери, которая уже ждет меня, наблюдает от моего лица, хочет, чтобы я поскорее поднялся. Я мысленно слышу как она мурлычет во сне, и я удивляюсь насколько мы близки, ощущаю что она испытывает чувства подобные моим, хотя и не осознает их до конца.
   Сидя в самолете, думаю, как я тихо поднимаюсь к ней, приоткрываю дверь и вижу ее спящей, ее грудь поднимается и опускается в такт дыханию. Я подхожу, убираю с ее лица волосы, чуть приобнимаю и целую. В этот момент, весь мир замирает и существуем только мы двое, я испытываю то свои ощущения, то ее, наши мысли и чувства сливаются воедино и уже не важно, где я, а где она, и вот уже, мы вместе смотрим со стороны на наши тела, которые соединились в поцелуе. Наши души кружатся в танце, то и дело вылетая из земных оболочек и возвращаясь обратно, мы достигли высшего блаженства, к которому каждый шел своим долгим путем.
   Самолет заводит двигатели, и я ощущаю, что уже сейчас могу покинуть свое тело и мчаться к своей любимой гораздо быстрее этой летающей машины. Но я хочу донести его до нее, чтобы обнять её, обнять смысл моей жизни.
   Мы уже взлетели, до встречи с ней всего три часа. В гостиницу идти не придется, она ждет меня, она хочет, чтобы я скорее появился на ее пороге.
   ***
   Я проваливаюсь в сон, а она открывает глаза. Она лежит и не хочет шевелиться, за те несколько часов, что она спала, она узнала всё обо мне и поняла как мы связаны. Она видела все, через что я прошел, через что я иду, чтобы быть с ней и уже не видит никакого смысла бороться с этим. Она влюблена в меня также сильно как я в нее. Мы не можем быть порознь, мы должны находиться рядом, она осознает это. Ее сердце колотится без остановки, все её мысли - обо мне.
   Мы одержимы и ничего прекраснее нет на всем свете. Мы знаем друг друга наизусть и понимаем, что уже нет двух жизней, есть одна, наша. Возможно, все меняется слишком быстро, но вся ее жизнь - сплошная спонтанность. Она не может ждать долго, ей хочется снова быть со мной, она закрывает глаза, чтобы открыть мои где-то над восточной Европой.
   А я чувствую тяжесть, она давит на меня непереносимо, и я не имею ни малейшего понятия, что это. Я только знаю, что с моей возлюбленной все хорошо, это я вижу отчетливо. Я стараюсь немного отвлечься, ослабить напряжение. Мое тело ноет как маленькое дитя, скрипит как щепка, на которую опрокинули бревно, и, самое ужасное, я не знаю, что делать.
   Я чувствую, что самолет ускоряется и начинаю понимать, что происходит. Нет, только не это, только не сейчас, когда я уже настолько близко к ней, когда я уже почти могу ее поцеловать. Та чудесная сила, что связала нас, теперь выталкивает меня из собственного тела, я не в силах сопротивляться, да и нет в этом никакого смысла. Я уже понимаю, что не смогу доставить себя к ней. Я покидаю свою оболочку, и вижу, как самолет несется к земле, я не могу приблизиться к нему, мы как магниты с одинаковыми полюсами. Через секунду, авиалайнер выравнивается, но меня в нём уже нет, я больше не чувствую своего тела.
   ***
   Лиза резко просыпается и хватается за сердце, ей очень плохо. Она встает и двигается в сторону умывальника, освежает лицо и состояние постепенно приходит в норму, только грудь все еще колет.
   Она видела все также отчетливо как я. Знала, что жизнь покинула меня, осталась только моя любовь, которая настолько сильна, что может существовать уже без человека, в котором она зародилась, когда человек без этой любви не проживет и пяти минут. Она не знала, что думать. Сейчас ночь, но она включила телевизор. Идут новости:
   - ...и у нас новое сообщение, несколько минут назад у авиалайнера, совершавший рейс до Дюссельдорфа во время полета неожиданно отказал один из двигателей, началось резкое снижение, - говорила дикторша сухим голосом, подчеркивая лишь факты, - в нескольких сотнях метров от земли двигатель удалось запустить и дальнейший полет протекает без видимых проблем. Как сообщает экипаж лайнера, среди пострадавших один молодой человек восемнадцати лет, сердце которого не выдержало перегрузки...
   Лиза щелкнула кнопку, и новости потухли, теперь мы знали и официальную версию произошедшего, но она не имеет никакого значения, ни для одного из нас. Уже не имеет.
   Она посмотрела куда-то в пустоту рядом с собой, мягко и печально улыбнулась, нам не нужны были слова, мы и без них чувствуем друг друга. И хоть истории нашей любви отличались, я влюблялся долго, постепенно, она же влюбилась во сне, сейчас мы были абсолютно равны.
   Меня больше не было, а это означало, что и ей долго среди людей оставаться незачем. Мы не могли быть порознь. Как бы я не любил все детали ее облика, эти милые мелочи, из-за которых я заметил ее вначале, и я всегда буду их помнить, но сейчас настало время для другого.
   Она легла на кровать, зная, что никогда больше с нее не встанет, закрыла глаза, чтобы увидеть чудесный сон. Наши души соединились, мы кружились в танце любви и смотрели сверху на одинокую фигурку, нас увлекало все выше и выше. Мы не знали, что ждет нас впереди, но мы знали, что ничто и никогда нас больше не разлучит.
   Все случилось так, как и должно было случиться. Неземная любовь не может существовать в человеческих телах. Каждый из нас прошел свой путь, чтобы осознать, что не существует меня или тебя, существуем только мы.
   Те, кто осознает это, приносит жертву, которая для них самих уже ничего не значит. Они знают, что вечная любовь не может существовать в мире, где всем управляет время.
  
   июль 2010 г.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"