Вивианн жила в лесу всегда. Всегда-всегда - не только всю свою жизнь, но и бесконечно долгую жизнь леса. Никто точно не знал, кем она была, да и существовала ли вообще, но это знание и не было нужно. Иногда ей все наскучивало, и она начинала дремать и иногда ненароком прорастала корнями в землю, да так сильно, что потом еще сотню-две годков походила на чудное дерево, расхаживающее по лесу.
В отличие от лесных духов, не старше столетнего дуба, она никогда не интересовалась людьми - они не были ей нужны, как считала сама Вивианн, но, возможно, она просто не хотела с ними связываться, ведь их жизнь для нее была мимолетна, как день. Все, что связывало Вивианн с людьми - это ее обязанности - она должна была смотреть за тем, чтобы люди не навредили лесу, к тому же она сама была лесом, неотъемлемой его частью. Да, это было единственным, что связывало ее с людьми. По крайней мере, до этого дня.
"О, Патрик, она идет. Та же, что вчера, я так и знала, что она придет снова. Будь добр, последи за тем, чтобы она тут нам пакостей не натворила, а я скоро вернусь, обещаю".
Вивианн и сама бы понаблюдала за девушкой, как она сама себе призналась, ей страсть как хотелось за ней понаблюдать, было в ней что-то этакое, что Вивианн загорелась интересом к этому человеческому существу.
Но она не могла этого сделать сейчас, потому что, когда они с Патриком (довольно странным существом), как обычно, играли в некую разновидность скрэббла в придорожных кустах, у Вивианн вдруг возникло доселе незнакомое ей чувство тревоги. Вивианн облетела весь лес во мгновенье, но, как ни странно, чувство тревоги исчезло. Поэтому душа леса вернулась к Патрику и сразу же поняла, в чем дело. Да, та девушка шла по лесу. Шла и пела.
Анна приходила сюда всегда, когда у нее было тяжело на душе. Грусть исчезала, в голове возникали теплые мысли, а на ум сами собой приходили странные песни, которых она никогда в жизни не слышала. Она не отваживалась их петь. Не отваживалась до этого дня. В этот раз песня снова пришла сама. Прилетела, легкая, словно нимфа, и в то же время мудреная, словно самые густые заросли. Она была о лесе и его духах, о людях и людских деяниях, о любви и ненависти и, наконец, о жизни и смерти. И тут Анна внезапно осознала, что, сама не замечая, она уже поет, ее чистый, струящийся голос, словно ручей в зеленой чаще, обволакивает лес.
Лес вокруг был зеленый-зеленый, и чудной, и чудесный. Ветки сплетались у Анны над головой, образуя изумрудную крышу, а трава под ногами была мягче шелка и отливала тоже изумрудом. Анне аккомпанировал ручей, шелест веток, мягкое покачивания на ветру клевера и мяты, еле слышное гудение корней и сладкий шепот черники. А еще чьи-то неведомые голоса - одни тонкие и звонкие, а другие таинственные и протяжные.
Но вдруг, внезапно, как и началась, песня прервалась. Закончилась и сменилась криком Анны. Девушка вскричала, да и любой бы сделал это на ее месте, ведь она увидела перед собой, покачивающееся на ветках стародавнего дуба, очень странное существо.
Оно могло напоминать древнее земноводное, могло быть похожим на чешуйчатую рептилию, но Анне показалось, что это была рыба без головы.
"Успокойся, девушка, это всего лишь Патрик", - Вивианн появилась из ниоткуда, но ведь она всегда появлялась из ниоткуда и исчезала в никуда.
Перед Анной стояла сама душа леса. Совсем недавно она долгое время дремала, поэтому сейчас не могла совладать со своей внешностью, и изредка ее кожа становилась словно трухлявый пень, и Анна вздрагивала, но через мгновенье кожа Вивианн уже просто отливала зеленью. Глаза ее были точно два изумруда, а волосы словно нефритовая река. На ней был плащ, сшитый из листьев, и лист-шапка, а ноги Вивианн напоминали лапы лягушки, потому что она считала это очень практичным.
"Откуда ты знаешь эту песню, девушка?" - спросила душа леса.
"Меня зовут Анна", - ответила Анна.
Вивианн было все равно, как ее зовут, но она повторила свой вопрос, так как ей очень нужно было получить на него ответ.
"Откуда ты знаешь эту песню, Анна?"
"Я ее не знаю, это она знает, что я должна ее спеть. Но кто же ты?"
Вивианн ответ девушки показался очень странным, так что ее вопроса она уже не слышала, хотя она вообще никогда не отвечала на вопросы людей, даже если ей и доводилось изредка разговаривать с ними.
"Пойдем, Патрик, нам надо все обдумать", - сказала Вивианн.
Патрик поднял с ветки свою голову и прикрепил на место, а затем послушно поплыл по воздуху вслед за Вивианн. Анна сочла все это сном, но завтра решила непременно зайти поглубже в лес. Но лучше бы ей было и вовсе с этого дня не переступать его порога.
На этом месте я бы хотела немного прервать наше повествование и рассказать вам историю Патрика. Возможно, она покажется вам довольно увлекательной или же весьма милой.
Сначала Патрик был обыкновенной рыбой. Как и все остальные рыбы, он плавал в лесной реке и имел голову, хвост и два плавника. Это продолжалось до тех пор, пока Вивианн не решила попрыгать по веткам, находящимся над рекой Патрика, и ее лист-шапка не упала в ту самую реку. Патрик был рыбой воспитанной, поэтому он принес Вивианн ее шапку.
С тех пор Вивианн частенько наведывалась к той реке, и они с Патриком очень сдружились. Сам Патрик был немногословен, ведь он был рыбой, а рыбы, как вам известно, говорят лишь по очень важным случаям, но ему нравилось слушать смешные истории про духов, которые рассказывала Вивианн. Вскоре они и вовсе стали лучшими друзьями, и Вивианн сделала Патрика бессмертным, из-за чего у него иногда отваливалась голова, а также наколдовала ему ноги, чтобы они могли вместе гулять по лесу.
Вот такая миленькая история дружбы духа и рыбы, ну а нам с вами пора продолжить наше повествование.
"Что здесь происходит? Кто эта девчонка?" - Вивианн была в ярости.
Она поняла, кто может знать интересующие ее вещи, и мигом прилетела в маленькую пещерку-грот около водопада. Эта пещерка была в таких глубоких глубинах леса, что не то что ни один человек - ни один лесной дух туда не забирался. Кроме, разумеется, Вивианн и еще одной особы.
"Лили, что все это значит?" - без предисловий спросила Вивианн.
Из самого сердца пещерки послышались звуки, напоминавшие журчание тысячи ручьев, вода начала быстро-быстро стекать в одну точку, и вскоре из нее материализовалась расплывчатая фигура, которая заявила голосом, скорее похожим на бульканье:
"Не понимаю, о чем ты, Вив".
"О нет, напротив, ты меня прекрасно понимаешь, сестричка, - проворковала Вивианн, а потом резко подскочила к Лили, душе вод, на своих лягушачьих лапах и, еле сдерживая злость, пробормотала, - Почему эта девчонка бродит по лесу и распевает такие песни?"
"Прости меня, сестрица, но я не понимаю, почему ты меня об этом спрашиваешь. Я думаю, наш папа, верховный дух, говорил достаточно ясно, когда распределял обязанности душ, и твои обязанности, Вив, целиком и полностью твои, касались леса и всех людей, которые там бродят".
"Ну хорошо, Лили, ты сама напросилась. Коли не хочешь отвечать мне по-хорошему, то я скажу тебе так. Если ты не объяснишь мне сейчас же, что происходит, то я завтра же прикончу эту девчонку, как только увижу".
"Нет! - вскрикнула Лили, но тут же себя оборвала, - Поступай, как знаешь".
"Ну-ну, все, ты уже выдала себя, сестричка. Давай, рассказывай, кто она, и поживее, ведь ты отлично знаешь, что я свои обещания всегда исполняю".
"Хорошо, но знай, что я говорю это тебе потому и только потому, что ты меня подло вынудила это сделать. Так вот, она моя дочь, и если теперь, когда я признала это, ты ее хоть пальцем тронешь, то будешь иметь дело со мной и всеми духами воды!"
Тут Вивианн расхохоталась и хохотала все то время, пока летела в свое излюбленное дупло, и даже Патрик тихонько посмеивался своим рыбьим ртом.
Анну нельзя было назвать красивой, но все же, если бы кто-то взглянул в ее глаза цвета перечной мяты и увидел, как развеваются на ветру ее волосы цвета льна, он заметил бы, что какое-то особое очарование было ей присуще. Она как будто была частью природы, будто никогда и не отдалялась от нее, как другие люди.
Леса, все поросшие мхом, загадочные сплетения веток, запах ели и смолы. Эти островки первозданной природы всегда вдохновляли Анну, и, если жизнь надоедала ей, точно маленький, но вездесущий клоп, она всегда могла сорваться с места, и побежать, и скрыться в самой темной чаще.
Поэтому тем памятным деньком она и шла по привычной лесной тропке, хоть внутренний голос и подсказывал упорно, что нужно убираться из этого леса, и ничего не подозревала о хитроумных планах Вивианн. Зато сама душа леса не забывала о девушке ни на минуту, поэтому, когда та показалась из-за куста, Вивианн мигом выпрыгнула на тропу, утянув Патрика за собой, и он опять забыл свою голову, хотя и не очень хотел пугать девушку.
Анна вновь вскрикнула, ведь она уже почти полностью уверилась в том, что все происходящее вчера было сном, но, когда пришла в себя от неожиданности, выпалила:
"Но почему же у этой рыбы есть ноги, но нет головы?"
Вивианн рассмеялась, и Патрик издал короткий смешок, а потом душа леса сказала:
"Много будешь знать, скоро состаришься. Ты пела вчера песню, которую не должен был слышать лес, девушка. Любой другой дух на моем месте уже давно убрал бы тебя, но не я. Я даю тебе возможность сыграть со мной в игру: выиграешь - получишь от меня подарок и полную свободу делать в лесу что угодно, проиграешь - всю свою жизнь будешь служить мне. Но ты можешь и отказаться. В таком случае убирайся прочь из моего леса и никогда сюда не возвращайся".
У лесных духов эта игра называлась Кэбр, люди привыкли звать ее в своих рассказах игрой со ставкой на жизнь.
Анна колебалась, она с раннего детства знала, точно заповедь, одно правило - от лесных духов добра не жди. Надо было ей бежать без оглядки и впредь обходить стороной тот лес, но Анна, даже она, была алчна, как и все люди, и прельстилась речами Вивианн о подарке, ждавшем ее при выигрыше. Так что, промолчав минуту, девушка еле слышно вымолвила:
"Да, я согласна. Я готова сыграть с тобой в эту игру".
Ветви начали расти, сплетаясь в замысловатые узоры, образовывая прочную-прочную стену. Листья закрывались, словно занавес, кусты разрастались, как надоедливая сорная трава в огороде, трава перестала казаться Анне мягкой, а птичьи трели мелодичными. Лес из манящего друга превратился в зловещего хитреца.
Вивианн щелкнула пальцами, и это безумие затихло, но теперь они стояли на маленькой поляне, окруженной непролазной чащей, здесь царила полутьма и мертвая тишь.
"Не могла бы ты подать голову Патрика, - как ни в чем не бывало попросила Вивианн, - Она лежит точнехонько рядом с твоей правой ногой".
Анна, словно во сне, подняла холодную и немного скользкую рыбью голову с огромными глазищами, которые взирали на нее с усмешкой, хотя может быть ей просто показалось. Тем временем тело рыбы подбежало к девушке на своих коротких странноватых ногах, и Анна подала ему голову.
Вивианн достала большие игральные кубики из листьев (ведь Кэбр очень напоминает наши кости) и уселась на жесткую длинную траву, поджав под себя свои лягушачьи ноги, и Анна последовала ее примеру. Играла эта душа тысячелетнего леса с невероятным азартом, торжествуя, она потирала руки при победе и, негодуя, размахивала ими при проигрыше. Они сыграли бесконечное множество партий, Анне даже иногда казалось, что прошло несколько лет ее жизни, и тогда ее сковывал страх.
Вдруг обе поняли, что следующей партии быть последней, и подкинули кости. Анне казалось, что прошла целая вечность, пока они, наконец, упали на землю. Между игроками доселе была ничья. Анна, едва взглянув на кости, с торжеством во взоре посмотрела на Вивианн, но та, к изумлению девушки, смотрела на нее с таким же торжеством. Анна вновь перевела взгляд на кости, ох, как бы ей хотелось им не поверить.
Выигрыш безусловно остался за Вивианн, и Анна не понимала, как же она могла так ошибиться. Не понимала, пока не увидела злобную ухмылку на зеленоватом лице души леса. Тогда все стало ясно, Вивианн подменила кости, ведь лесные духи никогда не принимали людей всерьез, они могли крутить их судьбами, как хотели, так как жизнь людей была ничтожной по сравнению с жизнями духов. Анне казалось, что над ней насмехаются все духи и души всех кустов и деревьев, их едкий, злобный смех доносился ото всюду: сверху, снизу, со всех сторон. Они никогда не были добрыми просто потому, что им это не было нужно, они ненавидели и презирали людей, они всегда готовы были разрушить их судьбу. Анну сковал леденящий страх.
"Но ведь это нечестно!" - в слезах, с отчаяньем в голосе вскричала она, вырывая пучки травы, ведь теперь она ненавидела все эти растения, зная, что за каждым из них скрывается злобный дух.
"В этом мире многое нечестно, дорогая моя", - сказала Вивианн и закрутилась-завертелась, как дубовый лист, а затем улетела в самую темную чащу, которую только смогла себе вообразить. Говорят, после этого она совсем перестала следить за своей внешностью, и теперь похожа на старое, трухлявое дерево.
Судьба Анны была печальна, она всю жизнь прослужила лесу, и даже, когда сама девушка умерла, ее душа все равно бродила по разрозненным тропкам, всегда преследуемая странным существом, напоминающим рыбу без головы.