- Уркварт! Собака злая!!! Ты на что там уставился, и все не можешь это рассмотреть???!
На плечо человека, одетого в суконный подкольчужник, и сидящего за крепко сколоченным из толстых досок, но уже весьма потрепанными временем и посетителями, облокотился его сосед - крепыш по трактирной лавке, при этом дыхнув ему прямо в ухо густым пивным перегаром. Повернув голову и постаравшись проследить взгляд своего друга, он уперся своим взглядом в трактирную стойку. За ней трактирщик привычно и ловко разливал пиво, которое спорые и задастые служанки быстро разносили его по трем десяткам столов этого весьма средней забегаловки, подкрепляя ароматный напиток немудреной едой быстрого приготовления.
Этот, находящийся на удалении километра за внешней крепостной стеной Равелла, столицы почти одновременного королевства Ролавэлл, трактир почти не отличался от множества себе подобных в округе. Трехэтажное каменное здание, потрепанное временем и погодой, включало в себя первый этаж с залом и кухней под трехметровым потолком, покрытым многолетними копотью, жиром, грязью и паутиной, который сейчас тонул в густом табачном дыму и скупо освещался камином, вделанным в стену, противоположную входу, немногочисленными масляными светильниками и толстыми сальными свечами. На втором и третьем этажах располагались небольшие комнаты, которые хозяин сдавал не особо требовательному люду, которого не смущал почти постоянно доносящийся снизу гам и периодически вспыхивающий звук драк.
В трактире " У Печеного Карася" давным - давно не подавали своим посетителям никакой рыбы, дабы никто спьяну не подавился рыбьими костями и хозяину не пришлось платить страже, дабы не поиметь лишних и совсем не нужных ему проблем. Платить, разумеется, помимо своего обычного ежемесячного неформального взноса, так сказать, за "не особое" внимание местных правоохранителей. Особых изысков в еде и условиях здесь не было. В отличие от своих соседей скупкой и перепродажей краденного хозяин брезговал, чем лишал себя вполне хороших денег. Не разорялся излишне брезгливый трактирщик всего по двум причинам: каждая из которых была вроде мелочью, но в совокупности приносили приличный доход.
Первой причиной было само местонахождение заведения, располагавшегося в прямой близости от больших купеческих складов, что уже само по себе привлекало только что получившую расчет охрану купеческих обозов, уставшую, желающую не задорого отдохнуть, выпить и ласки доступного женского тела.
Второй причиной был главный товар его заведения - само пиво, несколько сортов которого везли хозяину из какой - то глуши, а не из близлежащих пивоварен, которые были все на виду взыскательной по части выпивки местной публики. Шли упорные разговоры, о каком - то лесном ключе с особой водой, но так или иначе соседние заведения пусть чуточку, но проигрывали во вкусе сего хмельного напитка, что для гурманов пивного дела, которые ходили исключительно в " Печеного Карася", было уже достаточно.
- Отцепись от него, Эрик! - сидящий напротив крепыша светловолосый, худой и высокий человек, сделал очередной глоток из высокой пивной кружки, четвертой по счету, из стоящих перед ним. - За почти три года, что мы знаем друг друга, ты уже должен был усвоить, что наш друг Петерссон иногда склонен похандрить, в отличие от тебя, веселого круглосуточно и круглогодично. - Он зачем - то пьяно погладив рукав своего синего камзола со споротыми нашивками, и поправив пояс с коротким мечом и кинжалом, выдававших в его владельце бывшего королевского пехотинца, и слегка качнувшись и икнув, обернулся, чтоб тоже посмотреть за спину. - Оооо!!! Гномы!! Еще недавно их не было! Драка будет обязательно!!!
За три стола от стойки трактирщика за двумя столами, составив их вместе, сидела над чем - то громко гогоча, восьмерка рыжеволосых и рыжебородых плечистых гномов, одетых в свои походные камзолы толстого сукна, украшенные затейливой вышивкой в руническом стиле.
- Хрен то там, Гельм! Не видать бы тебе моей улыбки, если бы я давным - давно не свалил со своего села. Не поставлю даже медяка, что меня однажды не сожгли бы на костре мои суеверные соседи во время неурожая или еще чего. И это именно из - за такой мелочи, что я предпочитаю улыбаться даже трезвым, а не вою от горя или ужаса, когда это делает основное большинство. - крепыш Эрик отвернулся за спину Петерссона, но лишь затем, чтоб поочередно трубно высморкать из ноздрей густые зеленые сопли прямо на грязный пол, вытерев нос толстыми грубыми пальцами. Затем медленно и старательно вытер их о свои штаны и вернулся к своему соседу, на этот раз обняв его за плечи. - Наш друг и коллега по охране жирных купчишек какого - то черта, не отрываясь, пялится на святош, занявший лучший стол этой дыры, справа от трактирной стойки. - и он коротко и зло хохотнул.
- Не поминай рогатого всуе... - синекамзольник обернулся еще раз, вглядываясь в полумрак. Но по тону его слов было видно, что слова свои он произнес равнодушно и по привычке, а наполняя их каким - либо глубоким смысловым содержанием. - Ха! Действительно! А эта - то публика что здесь забыла? Надо нам сегодня быть поаккуратнее на всякий случай..
Он развернулся к соседней лавке, зацепил за плечо своего знакомого сидящего там, и наклонился к его уху, так же образом получив ответ.
- Нормально все! Трое простых местных служек из ближайшего аббатства. Они тут хоть изредка, но бывают. В особых пакостях народу ранее замечены не были. Одному из них как - то подпортили нос, но конечно, случайно конечно. Так вот: стражу они не вызывали. А вот других двух монахов парни не знают. Так что можно считать, что ничего особенного. Хотя все равно держаться от этой публики надо подальше. Мало ли... - Гельм равнодушно махнул рукой и опять приложился к кружке, после чего впился крепкими желтоватыми зубами в не окончательно обгрызенные им зажаренные бараньи ребра.
Среднего роста, ходой и жилистый, плечистый, хотя и не так как его сосед крепыш, Уркварт текучим движением плеч скинул его руку и вцепившись в свою кружку опустошил ее одним махом. После чего скривил свое лицо, на котором было несколько шрамов, пара из которых уходила в густую светлую, но не длинную бороду. Вообще, если присмотреться к сидящим вокруг, свободных от шрамов лиц, присутствующих в трактире, не было совсем , даже учитывая гномов и тот факт, что свободных столов почти не было.
- Пятно! Ссука! Пятно! Раздери его демоны! - Тихо, но яростно прошипел он, поставив свою пустую кружку. Затем прихватил кружку у Гельма и опустошил и ее. В прочем само его лицо не выразило даже тень охвативших его чувств.
Синекамзольник почти невозмутимо пронаблюдал за этим и тут же, несмотря на опьянение, весьма аккуратно прихватил за грудь пробегавшую мимо служанку, молча показав ей три пальца и также молча обведя ими стол. Девица сообразительно кивнула и быстро собрав пустую посуду умчалась. Только после этого он равнодушно поинтересовался: - И что за пятно то?
- У крайнего, черноволосого, что сидит ближе к светильнику на голове седое пятно. С правой стороны, прямо сразу за ухом! - предварительно оглянувшись вокруг и убедившись, что его никто не слушает, еле слышно прошипел Петерссон.
- Мне это ни о чем не говорит. - склонившись над столом так же тихо ответил Гельм и тут же задал вопрос Эрику: - А тебе?
Крепыш улыбаясь отрицательно покачал головой.
- Три года назад, когда Кордова схлестнулась со своими гномами, те успели заранее нанять себе терцию отличных парней. И когда гномов разбили и те отступили в свои горы, этих наемников, кто попал в плен, целых и раненных, всех послал на костер как еретиков, защищавших таких же еретиков, главный военный прелат победителей. И у него на голове были черные волосы и седое пятно с правой стороны. Клянусь небесами, среди сожженных были достойные парни: достойные и как люди, и как солдаты! - Петерссон постоянно уже не смотрел в сторону того стола, но то и дело бросал туда свой взгляд.
- Слышал! - согласно кивнув головой Гельм. - Плохая война! Кордовцы нарушили тогда все правила. Теперь многие, если что, их в плен не возьмут.
- Не правда! - не согласился крепыш. - Кордовцы изначально были против, но церковь настояла. Главный среди них так и сказал: - Вся ответственность на мне! Я сам отчитаюсь пред Ватиканом! Мне об этом рассказывал знакомый, у которого брат там был, среди кордовцев. А то, что эта терция положила нападавших больше, чем сами гномы вы и так, без меня знаете. Так что людей, желающих выполнить чужой приказ и таким образом отомстить за своих, не взирая на общепринятые правила войны, особо искать не пришлось.
- Какая разница?! - прошипел синекамзольник. - Мы сидим в такой дыре, в которую священнослужитель такого уровня просто не придет. А ненавидеть похожего человека и пытаться с ним свести свои счеты только из - за сутаны, как минимум глупо, как максимум недальновидно. Мы вообще -то в городе, а не где - нибудь, в глуши. Даже если просто хорошенько начистить им морды и отвести душу, чтоб спустить пар, нас потом точно будет искать стража. А если произойдет что серьезнее, то церковный маг из ближайшего аббатства найдет нас без особых затруднений. Так что это не тот случай, когда напрасно стоит испытывать судьбу, Уркварт!
Тот согласно кивнул, но потом ощерил зубы: - Того священника звали отец Фернандо!
- Да какая нам разница сейчас как его звали? Сам подумай, кто он, и кто ты, и где сейчас может быть он, и где сейчас находишься ты?! Имея его положение и его деньги, ты сам, добровольно, сидел бы в подобной дыре? - Гельм кивнул на не очень чистый стол и осуждающе покачал головой. - Все время, что я тебя знаю, ты был образцом здравомыслия. Какой демон тебя внезапно укусил?
Служанка прервала его слова принесенным подносом с пивом и жареным мясом. Но пока высокий снимал с подноса кружки и тарелки Эрик внезапно поднялся и отмахнувшись на вопросительный кивок, пошатываясь, направился в сторону трактирщика. Несколько раз по пути задев сидевших за разными столами людей и нарвавшись на кучу оскорблений в свой адрес, он пьяно улыбаясь, наконец - то добрался до цели своего пути. О чем - то поспрашивал хозяина и вернулся, притащив с собой внушительный круг копченой колбасы, от которой он на обратной дороге откусил солидный кус.
Все это время Гельм с нескрываемой тревогой следил за ним, и когда тот все - таки не подошел к сидевшим на особицу священникам и направился обратно, облегченно выдохнул.
Улыбающийся крепыш дожевал колбасу, запил ее принесенным служанкой пивом и сыто рыгнул, а затем высказался: - Человека с пятном зовут отец Фернандо, и другие его называют именно отец, а не брат! А ткань, из которой сшита его внешне простая сутана не из дешевых, а даже очень наоборот!
Уркварт аж дернулся от этих слов, а синекамзольник начал приглушенно и витиевато ругаться.
- Не кипятись, Гельм! - успокоил его Эрик. - Я не спрашивал у трактирщика ничего о нем и ни у кого - нибудь другого тоже. Их стол стоит совсем рядом. Пока я пьяно торговался с трактирщиком за колбасу, от чего тот просто лежал от смеха, собеседники священника назвали его по имени трижды. Ну а про сутану, так я как то охранял лавку с тканями почти год. Многое могу о них рассказать..... Так что все чисто.
Но того это ничуть не успокоило. Наконец сам Уркварт с силой несколько раз сжал кулаки и шумно выдохнул и внешне несколько расслабился.
- Ты прав, Гельм! Будем здравомыслящи. В лапы инквизиции попасть нет ни малейшего желания! Там второго шанса не дают никому!
Тот явно облегченно выдохнул: - Ты прост и предсказуем, но тебя иной раз совсем не поймешь! Пусть ты явно не любишь служителей церкви. Пусть! Многие их не любят! Но прошлый раз тем двум бродячим монахам ты сам отдал свои запасные сапоги и свое двухмесячное жалование, оставив себе лишь на самую простую еду. И не колебался ни секунды в этом! Что с тобой?!
Петерссон пожал плечами: - Это были священники, ставившие помощь людям выше своей нужды. Таким нет нужды в золоте и дорогих сутанах. Они истинные дети Божьи! И большинство того, что я им дал, они сами отдали нуждающимся.
- Ну и откуда ты знаешь, что было именно так? - с иронией поинтересовался у него вновь улыбающийся крепыш.
Уркварт вновь молча пожал плечами: - Просто знаю...
Застолье продолжилось словно и не прерывалось, но уже через час явно успокоенный Гельм сговорился с веселой грудастой служанкой и частично приобняв ее, а частично на нее опираясь, поднялся наверх. После этого Петерссон кивнул расслаблено сидящему Эрику: - Пойду, подышу воздухом.
Тот согласно кивнул: - Если что - зови!!!
Покачиваясь и не очень аккуратно петляя между столами Уркварт, минуя скучающего у входа здоровенного вышибалу с дубинкой, на конце трижды обитой толстой кожей, вышел на порог и отдыхая, прислонился к стене.
Было свежо. Высоко в ночном небе ярко сияли далекие звезды, навевая философские мысли о вечном. И тишина прерывалась лишь негромким поскрипыванием цепей двух фонарей, которые освещали вход в трактир и небольшой кусок улицы перед ним.
В сгущающейся далее темноте, шевельнулись какие - то тени, но вышедший был на чеку, несмотря на свое внешнее состояние. Вытянутой левой рукой из ножен наполовину даги и нескольких забористых выражений вполне хватило, чтоб тени, предварительно пошептавшись, исчезли, уйдя по улице дальше. Еще немного подышав, Уркварт уже повернулся, чтобы зайти внутрь, но вдруг передумал.
- Иди сюда. - бросил он в темноту. - Иди, можешь не бояться...
В край освещенного светом полукруга вступил одетый в откровенные лохмотья худой мальчишка.
- Ты откуда? - прозвучал краткий и на удивление властный вопрос.
- Деревенский я.. Отец, крестьянин, умер, а у матери и так нас пятеро...Побираюсь вот, герр.
- Что же вам не помогла ваша община в таком случае?
- В общине в прошлом году был неурожай и теперь каждый сам за себя. А наш владелец - барон никогда нам не помогает в таких случаях.
- Ясно все с тобой. Далеко твоя мать живет и давно ты здесь?
- Здесь всего неделю, а добираться целый день,герр!
- Помочь матери хочешь? - и в руке Петерссона, как у балаганного фокусника, появилась монета. - До нового урожая вам точно хватит, и даже больше.
Мальчишка судорожно кивнул, голодно заблестев глазами, и подошел почти в упор. В тусклом свете фонарей монета тускло блескнула, и это был блеск золота. Соблазн оказался слишком велик и явно превышал возможный риск. Голод всегда правил миром.
- Слушай меня внимательно! Надо сделать именно так, как я тебе скажу и никак иначе. После всего ты должен сразу же, ночью, уйти в деревню. Там этой монеты вам спокойно хватит надолго. - говоривший сделал паузу, еще немного подумал и продолжил: - Впрочем, ты все равно сделаешь именно так, как я сказал, и никак иначе.....
Зайдя обратно в трактир, Укварт, пошатываясь, подошел к трактирщику, чуть не упал у стола уже прилично нагрузившихся святош. Взял себе еще пару кружек пива и направился к себе за стол, чуть не расплескав их по дороге. После чего расслабленно приветствовал чуть придремавшего Эрика.
Еще через час на порог трактира, с трудом открыв тяжелую дверь, ступил нищий мальчишка. С ходу получив от заскучавшего и зевающего вышибалы тычок, он легко вывалился за дверь. Но паренек оказался упорным. Только на этот раз он, открыв дверь, не сразу полез на порог, а сначала через порог показал крепко зажатую в пальцах мелкую медную монету. Здоровяк понятливо кивнул и на это раз равнодушно пропустил его, даже не обернувшись, после его прохода.
Мальчишка побродил между столами, попутно отхватив несколько пинков, тычков и подзатыльников, и наконец, после отходящего от стойки трактира гнома, подошел к хозяину заведения, протянув ему деньги. Тот равнодушно протянул нищему каравай и тут же потерял к нему интерес. Прямо у стойки голодный несколько раз впился зубами в хлеб, а утолив первый голод, огляделся, и вместо выхода направился к ближайшему священнику и принялся убежденно ему что - то на ухо нашептывать. Тот пьяно сузив глаза, сначала затряс головой, не понимая сказанного, а потом, сообразив, споро ухватил мальчишку за ухо одной рукой, а другой судорожно принялся шарить у себя по карманам. В трактирном гуле не было слышно слов, но то, что нищий указывал куда - то вглубь зала, было отлично видно. Потащив его с собой, аббатский служка остановился у стола гномов и пьяно покачиваясь, принялся орать и ругаться во весь голос, требуя от гнома, только что ходившего к трактирщику показать карманы. Сдерживать себя, обращаясь к верующим в Подгорного Отца и в его понимании записным еретикам, священник считал абсолютно не нужным. Цензурными и не оскорбительными в его речи были лишь предлоги, междометья и редкие слова.
Гномы резко все встали, и над близлежащими столами внезапно повисла тишина. Трактир, в котором уже за этот вечер растащили три было начинающиеся драки, предвкушающее затих. Кто - то не любил гномов, кто - то не любил святош, кто - то не любил их обоих, а кто - то просто хотел подраться. Трусливых в охране купеческих обозов, где можно было и погибнуть, просто не было.
- Ты оскорбил меня, лживая тварь! - Обвиненный в краже басистый гном коротким ударом в челюсть легко свалил брызгающего слюной ему в лицо святошу. Вокруг угрожающе загудели. Гномов действительно не любили за их заносчивый характер с претензиями на исключительность. В прочем, претендующих на исключительность, не любили в любом обществе и во все времена.
- Хватит орать! - покачнувшийся гном повысил свой голос. - Я же сказал, что не брал у этого урода ничего. - Он прямо в глаза нагло улыбнулся трем подошедшим собутыльникам лежащего на полу. Лишь отец Фернандо невозмутимо остался сидеть за своим столом, наблюдая за ссорой и потягивая действительно оказавшееся хорошим пиво. Гном презрительно оскалился, и демонстративно вывернул два своих кармана на стол. - Убедились, дешёвки??? Вы должны мне за ложное обвинение!!!
- Убедились! - покладисто согласился не местный монах и похожим хлестким ударом опрокинул наглеца на соседний стол. Рядом с небрежно брошенной на стол табачной трубкой, кисетом с табаком и кошельком самого гнома валялся еще один, с вытесненным по красной коже крестом. Нищий мальчишка, оставшийся без внимания, тощей ободранной кошкой медленно начал смещаться к выходу, благо внимания на него уже никто не обращал.
- За подброшенное ответишь! - проревел сосед гнома и хоть и не достал монаха своим ударом руки, зато прямой удар ногой в живот отправил того на пол. Добить упавшего ему не дала массивная глиняная кружка, пущенная кем - то из полутьмы и прилетевшая ему своим краем дна прямо в лоб. Кровь обильно хлынула, заливая рыжему глаза, и монах обратным перекатом успел вскочить на ноги. Впрочем, две таких же кружки прилетели и по монахам, а затем в зале вспыхнула пьяная и вязкая драка, затянувшая в себя всех присутствующих. Половина светильников погасла.
Вскоре Эрика, трясущего оглушенной головой под одним из еще оставшихся стоять столов кто - то вытащил оттуда, и поставив на ноги буквально поволок к выходу, таща его вдоль стены, и подальше от драки в центре зала. Этот кто - то вытащил его за порог трактира, где тоже уже не горели фонари и подозрительно трезвым голосом Уркварта произнес: - Не нравится мне эта драка, а значит главное, вовремя сделать ноги. И забудь, что мы здесь сегодня были. Во избежание, так сказать....
Не выспавшийся, и от этого откровенно злой, лейтенант городской стражи Виго Туррен, мелкопоместный дворянин, покачиваясь в седле, под нос себе перебирал все известные ему ругательства, которые собирался обрушить на голову подчиненного ему дежурного сержанта, который вздумал выдернуть его среди ночи из дома, прислав посыльного.
Но увидев бледноватое лицо, обычно краснорожего сержанта Браввла ограничил свое неудовольствие лишь короткой фразой: - Я надеюсь, это стоило того, чтоб меня будить, тупица.
Сержант действительно был несколько туповат от природы, но зато на диво исполнителен и предан, что с лихвой перевешивало его периодическое тугодумие. А для более важных вещей и поступков у лейтенанта были совсем другие люди.
Служака судорожно закивал головой и чуть ли не заикаясь, произнес: - Вам это лучше самому посмотреть.
Туррен кивнул и шагнув в предусмотрительно открытую для него стражником дверь вошел внутрь помещения. Кто бы, что не говорил про него, но в своем деле лейтенант местной стражи был действительно специалистом и самое главное - практиком, поднявшись за полтора десятка лет от капрала до лейтенанта. Протекции у него не было по худородству, так что пришлось все делать исключительно своим умом и рвением. Поэтому вошедшего ничуть не смутил въевшийся в стены здания табачный дым, кислый запах пива и жаркого, обильно сейчас приправленные запахом рвоты и крови.
Слева от трактирной стойки сидели и полулежали десятка два избитых людей, среди которых было несколько гномов, которым не давали встать пятеро стражников, вооруженных легкими щитами и короткими копьями. А вот справа, в ярко освещенном углу, прямо на столе лежало безжизненное тело.
Мертвецами дворянина было не смутить. Их в близости от местных трактиров и на улицах находили после каждой ночи, и обычно лейтенант осматривал их лишь утром или к обеду, когда всех умерших насильственной смертью свозили в мертвецкую за городской стеной. Да и осматривал он подобным образом погибших простолюдинов только из своего чистого профессионализма. Другие лейтенанты столичной стражи, занявшие место благодаря своим связям, подобной процедурой себя не утруждали.
Но конкретно этот мертвец почему - то понравился Туррену прямо от порога. Противно заныл выбитый верхний левый клык в челюсти, который дворянин потерял будучи капралом, в одиночку убив двоих и задержав третьего грабителя одной из городских банд. Последний явно потом пожалел, что сдался, ибо чуть позже по скорому приговору городского судьи был повешен на короткой веревке.
А уж когда лейтенант подошел вплотную, то те ругательства, которые он только что едва не излил на сержанта, полились из его уст тихо шипящей, но полноводной рекой.
Особой приметой погибшего было седое пятно на темных волосах. По лежащему на столе телу в дорогой сутане, и выглядывающей в районе шеи массивной золотой цепи уже можно было точно сказать, что списать этого мертвеца не получится никак и обязательно будет нужен настоящий результат поиска убийцы, ибо колотая рана в области сердца сама по себе появиться не могла. Потянув за золотое плетение из - под одеяния Виго вытащил массивный золотой крест, да еще и с вкраплением драгоценных камней, более приличествующий какому - нибудь аббату или кому еще повыше, а не убитому в подобном месте человеку. За его стоимость можно было купить десятка полтора таких трактиров и еще деньги бы остались. Вариант ограбления сразу отпадал. Да и представители городского дна десять раз бы подумали, перед тем как убить священника. Подумали бы и отказались от этого, ибо исполнителя и заказчика все равно бы нашли.
В подавляющем большинстве преступлений не бывает особо сложных схем и замыслов. Вот и тут сразу навскидку вырисовывались всего два варианта. Первый - самый простой и легкий, в виде действительно случайного пьяного убийства, признаться - в который Туррен не верил уже сейчас, но в глубине души все - таки надеялся. И второй: - от которого сразу несло политикой или какими - то неведомыми ему вышестоящими внутренними разборками, от осознания чего сразу и так упавшее настроение падало совсем на дно, ибо последствия в таком случае могли бы для дворянина без высокопоставленных родственников совсем плохи. Хотя бы просто по тому, что за этот район и все произошедшее в нем ответит в первую очередь он, а не туповатый, никому не нужный сержант, или имеющий знатных родственников и возможность отмазаться в подобном случае его начальник - капитан.
- Тьма и проклятые Тьмой уроды! - он с ненавистью покосился на ту пару десятков потенциальных мертвецов, которые были задержаны в трактире и разрешающе кивнул молчаливо ожидающему бледному сержанту: - Говори!
- Как трактирщик прибежал к нам в караулку, так я сразу взял с собой десяток и лично примчался сюда. Задержаны те, кто не успел сбежать отсюда до нашего прихода и еще дрался, либо оказался настолько пьян, что ноги не дали уйти. Пара особо упоротых и заливших глаза пыталась сопротивляться, так что одного пьяницу невзначай прикололи, но не специально, разумеется. Зато потом остальные, даже почти и не бурчали.
- Прикололи, говоришь? Не бурчали? - к Туррену уже вернулось его обычное спокойствие, ибо чего было не избежать, того было не миновать, а далеко по своей жизни он предпочитал не заглядывать. - Трактирщик говоришь?? Чует кошка, что псы рядом!!! - лейтенант поднял брови и на это движение, сбоку, подскочил хозяин, и судорожно стискивая в руках измятую шапку, принялся часто кланяться. Выражение явного страха на его округлом и сытом лице в переводе не нуждалось.
В ответ на презрительно и высокомерно поднятые брови офицера хозяин " Печеного Карася" принялся многословно и сбивчиво рассказывать о произошедшем, начиная со случая воровства, то и дело перепрыгивая с одного на другое, и вновь возвращаясь к началу. Искренность его, угодливость, желание сотрудничать и непричастность к произошедшему, а так же страх быть повешенным как соучастник произошедшего, говорили опытному лейтенанту стражи сами за себя. Тем не менее, внимательно выслушав всю эту словесную мишуру, Туррен заставил затрястись колени еще больше трактирщика вполне конкретными словами.
- Что ты мне несешь какую - то ересь!? Ты за кого меня принимаешь?! Гномы конечно твари еще те, да вдобавок и еретики, но однозначно не карманники. Гном может обмануть и с удовольствием это сделает, может убить в отрытой драке или судебном поединке, даже может с удовольствием разбойничать на большой дороге и пиратствовать на море. У них многое не осуждается, что осуждается в человеческих королевствах. Но есть один такой маленький фактик: среди них нет карманников. Даже среди их изгоев. У них это презирается. Расскажи - ка мне, когда и где ты слышал о гноме - карманнике?
Внимательно выслушавший эти слова трактирщик сглотнул слюну, так, что кадык прошелся вдоль чуть ли не всей шеи и вытерев рукавом обильно выступивший на лбу пот вновь с поклонами принялся убеждать стражу, что все, им ранее сказанное, есть чистая правда, то и дело сбиваясь, хотя бы потому, что действительно до него дошло, что эти рыжебородые действительно по карманам не шарили. Этот факт действительно имел место.
Жестом приказав убрать уже надоевшего ему хозяина, лейтенант кивнул молча ожидающему лекарю стражи, дабы тот приступал к осмотру тела и сам подошел в упор, дабы видеть все своими глазами и не упустить даже какой мелочи. Но только лишь лекарь открыл свой саквояж, как Туррен услышал за спиной вежливое покашливание. Молчаливым движением указав подчиненному не начинать без него, лейтенант повернулся, увидев за своей спиной какого - то невзрачного горожанина в мешковатой одежде, который властным жестом запрещал лекарю вообще прикасаться к телу. Сержант с на удивление угодливым лицом стоял поодаль.
- Дьявол тебя раздери, чертов сержант! Кого ты мне еще притащил сюда в такой момент? - до этого так и не нашедший выхода своей злости офицер городской стражи вспыхнул злобой, словно факел огнем.
Невзрачный человечек молча подошел почти в упор, а затем отвернул справа на груди свой весьма потрепанный камзол, явив на отвороте оторопевшему Виго то, что в своей жизни он видел лишь четвертый раз, а именно блеснувшую кроваво - красным бляху церковной инквизиции. Предыдущие три встречи с обладателями подобного символа власти Туррен предпочел бы вообще не вспоминать, хотя тогда он просто был не более чем случайным свидетелем.
В противоположность внешнему виду, в голосе гостя дворянину сразу послышались одновременно и металлический лязг решеток монастырских подземелий и гул вздымаемого вверх ветром пламени очищающего костра.
- За свое упоминание Врага рода человеческого всуе вы в течение месяца перед сном в качестве епитимьи будете читать по сто раз " Pater noster", а сегодня поутру, как освободитесь, направитесь прямо к своему священнику и дополнительно исповедаетесь в своих грехах.
Лейтенант послушно и почтительно склонил голову перед пришедшим. У него даже и не возникло мысли пререкаться. Обычно в таких случаях наказание было на порядок тяжелей. Только исповедью и молитвами можно было и не отделаться. Для представителя инквизиции незваный гость был на удивление добр.
Обойдя застывшего столбом офицера, вошедший подошел к столу. Также разглядевший показанный знак обычно медлительный лекарь уже захлопнул свой саквояж и убирался из трактира с максимально доступной ему скоростью.
- Но как же.... - протянул было Виго, провожая взглядом стремительно выходящего лекаря.
- Я все сделаю сам! - негромко пояснил инквизитор. В прочем никакого сопутствующего необходимым действиям инструмента у него в руках не наблюдалось.
- Аааа... - опять потянул Туррен и вновь получил пояснение, даже не высказав свой вопрос наполовину.
- У инквизиции свои источники информации, лейтенант. И запомни это накрепко! А теперь не мешай!
Инквизитор принялся аккуратно осматривать тело. Приоткрыл уже закрытые веки, внимательно осмотрел всю голову и ладони, а затем попросту принялся водить ладонями прямо над телом убитого.
Внимательно наблюдая эти действия, отнюдь не трусливый дворянин сначала покрылся мурашками, а затем чуть облегченно выдохнул.
Пришедший оказался церковным магом. Настоящие Одареннные были довольно редки, а маги, работающие на церковь и подавно, хотя и отличались при этом особым Даром и Силой среди себе подобных. Зато подобная публика занималась исключительно практикой и серьезными вещами, и никогда не разменивалась на мелочи, что сразу объяснило наложение на языкастого офицера столь малой епитимьи и вселило на него огнем вспыхнувшую надежду, что заниматься этим убийством будет не он.
Инквизитор вытащил из за пазухи погибшего несколько амулетов, снял с пояса трупа украшенный толстыми серебряными пластинами пояс, по которым вились непонятные узоры и висящим на нем кинжалом явно работы подгорных кузнецов. Глядя на вытащенный из ножен клинок Виго про себя отметил, что судя по заусенцам на обоюдоостром лезвии оружие использовалось отнюдь не для украшения. В прочем руки убитого всем своим видом говорили о том, что обладатель дорогого клинка был явно не книжный червь.
Убрав все снятое с тела на соседний стол, маг вновь исследовал тело, и ничего больше не обнаружив, кивком подозвал Туррена и одним медленным движением кисти, неприкасаясь, вытащил из раны то, что он там обнаружил, и заставил это зависнуть прямо над телом. В воздухе повис узкий трехгранный клинок, отломанный от рукояти.
- Что ты мне можешь сказать по этому поводу лейтенант? - Так же кивком указал маг на орудие убийства. Он был явно не многословен.
- Типичное оружие наемного убийцы из их гильдии. Узкий клинок любого вида, но наполовину подпиленный у основания, чтоб можно было легко сломать и оставить в теле жертвы. Я в принципе так и предполагал. Непонятно только одно.. - последнюю фразу Виго не стал заканчивать.
- Что же тебе непонятно, стражник? - не дождавшись продолжения, уточнил маг.
- Это же точно защитные амулеты! - Туррен кивнул в сторону снятых с тела вещей. - Пробить их можно только заклятым клинком, и больше никак. Либо в ходе схватки, где понадобится больше сотни подобных ударов, чтоб защита уступила. Так что это не моя специализация. Тут я бессилен.
- Торопишься скинуть с себя ответственность? - понятливо кивнул головой инквизитор, и приблизившись лейтенанту вплотную, почти глаза в глаза еле слышно с надрывом зашептал: - Слушай меня внимательно! Слушай и запоминай, ибо говорить я буду всего один раз! Ни один его амулет не разряжен! Более того, они полны Силой! И клинок, которым его убили - простейшая железка без малейших следов магии, чего в принципе не может быть, но тем не менее, я вижу это своими глазами! И на нем нет ни единого следа ауры человека, который ее хотя бы просто держал в руках. А сутана его укреплена нитями Силы изнутри, так что даже без амулетов такой клинок не мог ее пробить! А это значит, что на подчиненной тебе территории бродит кто - то или что - то, настолько опасное и противоестественное, что жизнь твоя в его глазах не стоит и медяка! Да что твоя жизнь? Тут ничего не стоит и твоя душа!!! Ты это хорошо понял?!
Слова мага так пахли самой Тьмой, которую лейтенант сам недавно и вспоминал, так что монолог мага пробрал его до костей и пахнул могильным холодом.
- Теперь ты по каждому непонятному и явно выбивающемуся из привычного для тебя здесь вида смертей будешь писать свой отчет на имя отца Ингвара и под видом посещения западного собора приносить туда. Можешь отдать его любому из священников, выходящих из алтаря. Мне передадут.
- А сейчас? - и дворянин кивнул на погибшего.
- На это раз я тебе помогу! - усмехнувшийся маг коротко свистнул, одновременно прямо в воздухе завернув орудие убийства в свой платок и убрав его в свою поясную сумку. С улицы в дверь боком втиснулись еще двое подобно магу одетых человека, с тоже не особо запоминающимися лицами и заволокли с собой какое - то тело, при приближении оказавшееся повисшим на сопровождающих священником, чье лицо напоминало отбивную.
- Ты не справился с возложенными на тебя обязанностями, брат Бартоломео! - почти ласково обратился к нему маг. - Ты не смог защитить отца Фернандо и именно в тот момент, когда он особенно был нужен Церкви!
Без сил осевший на колени избитый откашлялся, попутно выплюнув несколько сгустков крови и ели слышно, прерываясь чтобы отдышаться, прошептал: - Это был его приказ.... Я был против того, чтобы идти сюда, но он просто приказал мне.... Я не посмел ослушаться.. Не смог... Он сказал, что по сравнению с тем, кого мы можем увидеть здесь, местные просто безопасны....
- Кто должен был здесь? - прошипел инквизитор.
- Враг... Враг Церкви... Мы просто убедимся, что он здесь и уйдем за подмогой...
Священник опять закашлялся. Инквизитор коротко пнул его сапогом.
- Почему вы не ушли за подмогой?! Почему?- инквизитор был готов фактически порвать избитого на куски.
- Мы сидели здесь долго.... Он осмотрел всех здесь, кто входил и выходил... И сказал, что Врага здесь нет.... Он его не чувствует...Что тревога мыла ложной...
- Ты убедился сейчас в ложности его тревоги? - еще раз пнул говорившего инквизитор и враз потерял к нему интерес. - уберите его на наше подворье, там мы решим, что с ним делать окончательно. Провинившегося выволокли на улицу, а вместо вышедших внутрь зашла другая пара с носилками, которая быстро и сноровисто обернула тело погибшего в ткань и унесла и его.
Виго Туррен не был излишне чувствителен от рождения, а со временем в отношении других людей и нелюдей, стал откровенно толстокож, но сейчас, впервые за долгие годы, у него в душе шевельнулась пусть не жалость, но явно сочувствие к брату Бартоломео.
- Это еще не все! - вновь обратил на себя внимание стражника маг. - Нельзя, чтоб даже поползла тень слухов о том, чтоб священнику безнаказанно можно причинить вред. Подобные поступки - это первый шаг во Тьму, и допустить этого нельзя.
- Что требуется от меня? - деловито поинтересовался лейтенант, уже подозревая, что он услышит. Предчувствия его не обманули.
- Имеется погибший насильственной смертью и именно в этом месте. У тебя есть выбор, кто это сделал. - и инквизитор повелительно кивнул в сторону охраняемых стражниками. - Приговор должен быть, как и свидетели того, что произошло здесь. А остальным буду заниматься я, и это тебя больше касаться не будет. И отпусти гномов. Они получат свое позже.
Не допуская даже мысли о том, что его указания будут не выполнены маг пошел на выход и лишь от двери крикнул: - Если что - напишешь!
Облегченно выдохнув после его ухода лейтенант не особо мудрствуя и обдумывая подозвал к себе сержанта.
- Браввл! Видишь? - И кивнул в сторону валяющегося на полу тела, чуть в стороне от других и пьяно негромко храпящего. - Мне кажется, это он совершил убийство. Его поясной кинжал точно должен быть в крови, а трактирщик и еще пара человек из задержанных нами здесь, обязательно должны были это видеть. Кроме гномов. Этих гони в шею. И все показания свидетелей наш писарь должен записать в подробностях, как и опись оружия убийства в крови.
Сержант понятливо кивнул и разминая свою толстую бычью шею поворочал головой.
- И еще!!! - отдал ему последнее указание лейтенант, перед тем как покинуть, заставившее понервничать его здание. - Пусть трактирщик компенсирует нам потраченное на спасение его никчемной жизни время, а то я могу передумать и решить, что это он убийца и его поясной кинжал был испачкан кровью!