У каждого из нас есть свое внутреннее мерило личных поступков и личного поведения. Кто - то может назвать это нравственностью. Другие могут найти иные, подходящие персонально им определения. Некоторые называют такое мерило - совестью.
Она у всех разная. У кого - то - облеченная в твердые определенные рамки, которые человек старается нести через всю свою жизнь, как бы ему не мешало это. У другого - совесть представляет удивительно гибкую субстанцию, которая размазывается не сколько под влиянием превратностей нашей, иногда очень суровой жизни, сколько под желанием самого человека получить за счет своей вот это податливости, больший доход, который может отражаться в очень разнообразном виде.
В один из пасмурных сентябрьских дней 2019 года Серёга Фомин, дождавшись давно ожидаемого отпуска, в обед рванул на свою малую родину - Тульской область. С утра прошел дождь и дорога была еще немного влажноватой, хотя морось от встречных автомобилей уже не летела в лобовое стекло машины. Низко весели тучи. На столбах, вдоль дороги, изредка сидели перекрикивающиеся вороны. А за окном автомобиля неторопливо проплывали, обильно теряющие свои багряные и желтые цвета, лиственные деревья. В воздухе еще пахло недавним дождем и грибами.
Не смотря на отсутствие солнца, это ничуть не принижало хорошего настроения Серёги. Все - таки отпуск это всегда отпуск, особенно долгожданный - возможность временно отрешиться от ежедневных рабочих забот. За рулем он давно отучился гонять, поэтому дисциплинированно держал скорость около 90 километров, позволяя обогнать себя многим, вечно торопящимся по своим заботам людям.
Еще только подъезжая к повороту на малый, один из медленно умирающих городков области, Фомин издалека привычно приметил находящийся на широкой, специально под это дело отсыпанной обочине, базарчик, который неизменно присутствовал на этом месте с 90 -х, когда в силу развала местных колхозов, чтобы выжить, народ начал зарабатывать так как мог, в том числе и приторговывая вдоль дороги.
Еще со времен проклинаемого многими недалекими людьми СССР, в этом городке были хорошие сады, и в урожайные годы обочина была забита разными сортами действительно вкусных и ароматных яблок. Вдобавок к этому приторговывали и медом, сушеными грибами и всем другим, что можно было произвести в нехитром крестьянском быту, ибо колхозы и совхозы в своей массе приказали долго жить, и внезапно оказавшимся безработным людям пришлось либо переходить на вот такое вот производство, либо мотаться работать вахтой, кто куда может. А многие предпочли совсем покинуть родные места в поисках лучшей жизни для себя, а главное - для своих детей.
По наблюдениям и мнению Сергея первоначальный стихийный хаос вдоль дороги уже структурировался. Уже годы он наблюдал вдоль дороги торгующими, в своем большинстве, одни и те же лица. Если раньше селяне спешили продать свой домашний товар за вполне среднюю и разумную цену и уехать домой, заниматься своими делами, то теперь ситуация на базарчике кардинально изменилась. Теперь цены на нем были ориентированы на проезжавших мимо к родственникам в гости москвичей, и иных, более обеспеченных граждан нашей страны. И если в какой - то, видимо переходный период, с продавцом вполне еще можно было поторговаться, то последние несколько лет торга не стало совсем. И когда кто - то мимоезжий, пытающийся по старой привычке поторговаться ставил вопрос о снижении цены, то как правило получал лишь презрительный взгляд в свою сторону, сопровождаемый неизменными мантрами о том, что у них еще всё очень дешево.
Именно поэтому Фомин уже лет семь ничего не покупал на этом месте, но неизменно останавливался, чтоб узнать местный уровень цен. Взять тоже самое дешевле можно было и дома.
Остановившись на противоположной стороне от торговцев, он неторопливо вышел из машины, пропустил несколько проехавших перед ним машин и перешел дорогу.
По ценам все было именно так, как предполагал Сергей, но он принципиально пошел вдоль всего ряда, прицениваясь и осматривая дары природы. Ничего выдающегося он так и не увидел.
Дойдя до середины ряда, он услышал резкий визг тормозов и резко обернулся. Ранее около 10 лет работа Фомина была непосредственно связана с дорогой и твердо приучила его самого, что дорожное полотно (вне зависимости его вида: асфальт, грунтовая колея или нечто иное) ошибок не прощает совсем. Именно благодаря этому он старался всегда просчитывать поведение других водителей при движении и неприятно морщился, слыша такие звуки, свидетельствовавшие как - минимум о невнимательности и непрофессионализме водителя, если не хуже.
Недалеко от его машины стоял резко затормозивший SSANG YONG, который спустя секунду лихо развернулся через сплошную линию и встал около базарчика. До места, где можно было развернуться не нарушая ПДД, джип не доехал метров 40.
К удивлению, наблюдающего этот незамутненный маневр Сергея, из - за руля вылез пузатый, явно не худенький священник, в полном своем церковном облачении, и громко приветствовал торгующих с краю. После этого он прошел к стоящему ближе к центру мужику, который торговал сушеной рыбой местного улова и начал с ним обниматься, попутно громогласно вопрошая, когда, дескать он заплатит ему церковную десятину.
Поморщившийся Фомин, не являвшийся любителем послушать чужой разговор, отвернулся, неспешно дошел до конца ряда, и собрался было идти к своей машине, когда опять услышал голосистого, с лоснящимся лицом, священника: - Посмотри как блестит! А летает то как!
Только тогда проходивший обратно Сергей более внимательно присмотрелся к машине церковника. Недавно вымытый джип действительно блестел. И это был блеск свежей, еще не потускневшей заводской краски. Резина тоже была явно новая.
По большому счету Серегу это не касалось ни коим боком. Поэтому перейдя дорогу обратно, он сел в свою машину, завел ее, включил левый указатель поворота и уже собирался трогаться, когда внезапно пришедшая мысль заставила его заглушить машину и вновь внимательно рассматривать и самого батюшку, и его машину.
- Машина явно новая. Те кто торгуют, однозначно местные. А раз он здоровается и обнимается с одним из них, значит он - священник из городской церкви, ибо больше в округе других церковных построек рядом не находится. И если при Союзе там было хоть какое - то производство, то затем почти все производство практически умерло. И значит, народ там сейчас живет однозначно не слишком денежный.
- Но храм силен именно своей общиной, а если община откровенно бедная? - задал Сергей вопрос сам себе.
- Понятно, что священнику для езды по местным дорогам нужно что - то полноприводное. Нива Шевроле не катит? Рено Дастер тоже не достойно батюшки? Ведь они явно дешевле нового, или почти нового SSANG YONG! А оставшиеся деньги можно было пустить на храм или на помощь нуждающимся. В этой небогатой округе такие гарантированно имеются.... - Серега мысленно плюнул, и вновь собрался выезжать на дорогу, но о в этот раз остановился.
Добила Фомина, ставшего случайным свидетелем этого, в общем - то банальнейшего эпизода нашей современной жизни, следующая, простая в своей сути, мысль: - Бабушки, которые со своей нищей, грошовой сельской пенсии, по копеечке и рублику экономят на себе и несут на храм, неужели они недостойны более скромного поведения того, кто несет им слово Божие, и кому они безоговорочно верят?
Сергей отлично знал, что не идеален сам. Старался не питать иллюзий по поводу окружающих. Но они все вместе с ним, по определению, жили грешно, и даже не пытались прятаться за словами священных книг. Но вот так говорить людям о Боге, нести им Его слово, а потом тешить себя за церковный счет Фомин явно бы не смог.
Следующие размышления были уже откровенно злыми: - Десятину от доходов, значит тебе? На следующий новый джип?? Или еще чем - то другим потешишь себя, наш бессеребренный???
И только в этот момент, бывший уже вполне взрослым мужиком Сергей, жизнь которого не лежала легкой скатертью, отчетливо понял, почему очень многие крестьянские общины не защищали своих священников перед новой властью. И это происходило после революции 1917 года, когда подавляющее большинство населения Российской Империи было истово, до мозга своих костей, православным!!!
Время меняется, а внутренняя натура человеческая остаётся той же, с поправкой на него самого и его воспитание. Или если рассуждать здраво, то получалось, что тогда именно личные приоритеты таких вот лоснящихся, громкоголосых и недалеких, одетых в расшитое церковное облачение лиц, выкопали себе яму, в которую позже и ухнуло со всего маху всё их священническое сословие.
Батюшка громко смеялся, так что его громкий голос вполне успешного и довольного жизнью человека отлично был слышен и через дорогу.
Фомин лишь молча опустил окно и все - таки не сдержавшись смачно плюнул, а затем поехал дальше, по своим делам. Любые слова в этот были излишни.
Увиденное на обочине в глубине души сильно зацепило Сергея, но лишь поздно вечером он вновь сам себе задал следующий вопрос: - Есть ли конкретно у этого священника и его коллег, подобных ему, совесть?
И даже не стал формулировать на него ответ, очевидность которого лежала на поверхности.
Не взирая не на что, жизнь в Российской Федерации шла своим чередом.