- Василий Иванович, а вот тут мужики сумлеваются - ты за большевиков, али за коммунистов?
- Я за Интернационал!..
Закончив выступление перед селянами легендарный комдив, позвякивая шпорами, вошёл в избу. Притушенная лампа "летучая мышь" чуть освещала дощатый стол, газету разложенную на нём и Петьку водящего по строчкам указательным пальцем, и шевелящего губами.
- Что читаешь? - громогласно спросил Чапаев ординарца.
- Так вот, Василий Иванович, Анка газету с сельсовета принесла. Её и читаю.
- Как называется?
- Новая.
- Я тебя не спрашиваю - старая газета или новая. Ты мне название скажи.
- Вот я и говорю, что "Новая" газета.
- Ох и дремучий ты у меня, Петька. Дай сюда - сам прочитаю.
Вырвав у ординарца листы, разгладив их на чисто скоблёной столешнице широкой ладонью, и пошевелив губами, Чапаев улыбнулся в усы:
- Надо же! И в правду "Новая". Это эсеры что ли пишут? Не след нам такие газетёнки читать. Выброси.
- Да, ты погодь бросаться-то, Василий Иванович. Ты опрежь прочитай, что Петька САРУХАНОВ до народа донести пытается:
"О редких животных заботятся лучше, чем о людях с редкими заболеваниями:
большинство депутатов отказались рассматривать вопрос о финансировании лечения
тяжёлобольных. Просто взяли - и не проголосовали."
- Погоди, Петька. Погоди. Это как так не проголосовали? Мы же их выбирали, чтобы они нашу волю изъявляли в Парламенте, а они не голосуют? Не порядок это. Куда только Фурманов смотрит.
- А Фурманов тож не голосовал. Это какие же деньжищи нужны, - сказал он с трибуны - чтобы орфанных больных лечить. Здесь Крым поднимать надобно, а нам про страдающих редкими заболеваниями толдычат. И не стал голосовать.
- А если у него самого дитя энтой орфанной заразой занеможет. Пойдёт купаться на Урал-реку и занеможет. Не порядок это, Петька. Не по-ря-док!.
Погодь, с белочехами покончим - все эскадроны к Парламенту выведу. Я им покажу, как в финансировании больным отказывать.
- Василий Иванович, ты не горячись "с плеча рубить". Тут вдумчиво подойти надоть. Представь себе, что ты приказал выдать из дивизионной казны субсидии на лечение. А вдруг как не выздоровют убогие. Как потом перед Счётной палатой отчитываться будешь? То-то.
Может из этих соображений Фурманов и не стал голосовать. Иди, потом, доказывай, что ты деньги эти не в Швейцарский банк перевёл.
- Тоже верно, Петька. А как же быть. Они, убогие эти, тоже ведь люди. Им по-людски потребно жить.
- А ты что, надысь, мужикам говорил? "Я за Интернациона-а-ал!" Вот и надобно, чтобы энтот вопрос не внутри "отдельно взятого государства" решался. Это тебе не Социализм строить - согнал интеллигенцию каналы копать и лежи "на печи". Нужно, чтобы проблема эта для всего мира была.
Помнишь, как в Росии с прокажёнными поступили? - Собрали всех, вывезли на Валаам, и там церковников порхатых заставили за больными блюсти. Лечить их травами, да снадобьями разными. Те, которые померши, тоже были, но зато здоровые к нормальной жизни возвернулись. А поодиночке, я так мыслю, орфанный недуг не победить. Здесь надобно всем миром навалиться.
Вот представь себе: есть в море-океане остров безымянный и безлюдный. Так вместо того, чтобы на нём тюрьму строить, надобно больницу открыть. Свезти туда всех немощных, врачами их обеспечить, лекарствами... Может даже лабораторию по производству этих самых лекарств возвести. И лечить всем миром. Понял, Василий Иванович?
- Ох, и мудрый ты у меня, Петька. Век будешь у меня в ординарцах ходить, пока дивизия на мне. А если я выше подымуся, то и ты со мной. Но только ординарцем. Про офицерские погоны забудь. Чтобы никто, кто выше меня, про тебя и не слыхал. А то начнут говорить, что Чапай за счёт ординарца своего держится.
Хорошо! Собрали мы всех убогих, определили под пальмами кокосовыми, устроили им "райское наслаждение", а деньжата откель взять?
- Деньги, Василий Иванович, не проблема. На то в миру Обчество "Красного креста и полумесяца" есть. Ему каждое царство-государство отчислять процент от своего бюджета должен будет. И не по принципу - "хочу, не хочу", а в обязательном порядке. Как подоходный налог со всех трудящихся, всего мира. Усёк? Вот то-то же.
Давай Фурманову письмо писать за твоей подписью, Василий Иванович. А вот если и это не подействует, тогда, как говорится, "шашки вон!" и "аллюр три креста". Но тогда я Фурманову и сотоварищам его не завидую.
- Уговорил, Петька. Давай чернила и перо... И огню в лампе прибавь, а то не видать ничего.
Петька "мухой" выскочил из-за стола, притащил бумагу, перо, чернила и всё это разложил перед легендарным комдивом.
Василий Иванович снял папаху, поправил причёску, усы и, высунув от усердия язык, написал:
- Слушай комиссар волю мою и народную. Велю тебе, от имени моего и Петьки, провозгласить, как мы тут сообча порешили...
Только под утро закончили писать комдив с ординарцем. А чуть свет вызвали нарочного, и полетела воля народная в Москву быстрее птицы. А Василий Иванович с Петькой присели на ступеньку крыльца и не сговариваясь запели: