В четверг у меня выходной. Я выспался, сходил в магазин за пивом и возвращаясь, шагал какое-то время за школьницами, у которых закончились уроки. Обогнать их не получалось, они выстроились в шеренгу и заняли весь тротуар. Моих просьб уступить дорогу девицы не слышали, так как у каждой в ушах торчали наушники, да при этом они, перекрикивая друг дружку, громко беседовали между собой. Причём из четырёх слов сказанных ими три были матерные.
Только я собрался сделать им замечание, сказать что-нибудь вроде: "Будете матом ругаться - не вырастите и зубы выпадут", как прямо перед ними, что называется на ровном месте, упал пожилой человек. Они его обошли и стали над ним смеяться. Кто-то из школьниц, не оборачиваясь, крикнул: "Меньше пить надо, дядя".
Я помог мужчине подняться и довёл его до ближайшей скамейки. Отдышавшись, он сказал:
- Не обращайте внимания. Пусть смеются.
Видно было, что человек совершенно трезв, только сильно ушибся. Глядя на его сильную ссадину, протянувшуюся ото лба через всю щёку до самого подбородка и не зная, как его утешить, я предложил ему глоток пива.
- Ни капли спиртного! - замахал руками пострадавший. Все беды в моей жизни от него. Ваше право верить мне или не верить. Но за всю жизнь я выпил только дважды. И всякий раз был за это жестоко наказан. В первый раз это случилось, когда я работал во Дворце бракосочетания регистратором. Вносил запись о браке в Единый государственный реестр актов гражданского состояния. Мне сообщили, что следующая пара брачующихся - дети высокопоставленных родителей. Были названы громкие фамилии, известные всей стране. Предупредили, чтобы я отнёсся к своим обязанностям особенно серьёзно. Чтобы не робел, поднесли крохотную рюмку коньяка. После неё в голове моей стало твориться чёрт знает что. Зашли молодые. Тут я сделаю отступление. Я до сих пор не знаю, на самом ли деле они были уродами или выпитый коньяк настолько исказил моё зрение, что я воспринял их за таковых. Итак, зашли брачующиеся. Я смотрю на них и глазам не верю. Вижу перед собой двух уродов. Жених практически без носа, голова у него сплюснутая, на вытянутом лице застыла маска плачущего человека. Невеста того хуже. Лба нет, волосы растут прямо от бровей. Глаз за этими густыми бровями не видно. Стоит-качается с вытянутыми вперёд губами, сложенными в куриную гузку, словно дуя в воображаемую трубу. Это были самые смешные лица из тех, что я видел на своём веку. И вот они пришли во Дворец бракосочетания. Это дети уважаемых, высокопоставленных родителей. "Какие же у них должны народиться дети?", - мелькнуло в моей голове, и я принялся хохотать. Смеялся так, что не мог остановиться, со мной началась истерика. По-моему, фразу, что промелькнула в моей голове вопросом, я выкрикивал вслух, в те отрезки времени, что не смеялся. Хохотал и выкрикивал: "Уродов плодить собираетесь?". Вёл я себя безобразно, каюсь. Ну и поплатился за это - лишился работы.
Второй раз я выпил находясь в отпуске.
В Доме отдыха под названием "Радуйся" радоваться отдыхающим помогало бесплатное вино, выданное администрацией в честь заезда новой смены. С тем, чтобы вновь прибывшие как можно скорее установили между собой дружеские связи. Попойка и в самом деле облегчила знакомство.
Я тогда был не таким полным, как теперь. Наоборот, был сухощавым, сутулым, желчным, с прожигающим насквозь человеконенавистническим взглядом. Одним словом, походил на кардинала времён инквизиции, как нам его описывали в книгах. Я уже говорил и повторю. Был я человеком трезвого поведения, отличным семьянином, великим тружеником, молчуном, моралистом. До сих пор не могу понять, каким образом я не смог уклониться от угощения и напился, как последняя свинья. А напившись, не пошёл спать, а сделался душою компании. Вокруг меня собралась почти что вся слабая половина нового заезда. Настолько занимал их мой чопорный, строгий вид, чёрная пара, белая рубашка, галстук-бабочка и неподобающее этому виду шальное веселье.
Во-первых, я всем объявил, что я либерал. Наврал неизвестно зачем, что в молодости был депутатом районного собрания, народным заседателем и большим охотником до слабого пола. Я смеялся и во весь голос кричал: "Знаете, какой я ходок? Я и актрис, и стюардесс, всех под себя подминал. В Москве, в Сандуновских банях с балеринами, лавровыми вениками парился". Рассказывал комические истории. Придумал пить с каждой девушкой на брудершафт и целоваться. И все смеялись от души, кроме одной женщины, которую я тогда не замечал.
На следующее утро сосед по номеру, выйдя на улицу, застал меня плачущим.
- В чём дело? - поинтересовался он.
- Слушай, приятель, - кинулся я к нему, - Я совсем забыл, что приехал в Дом отдыха с женой.
- Ну и что? - не понял меня он, - Теперь вспомнил и огорчился? Раньше надо было думать. Кто же в Тулу едет со своим самоваром.
- Тут другое, - я вытер сопли и понизил голос, - Понимаешь, застукал свою ненаглядную в хищных объятиях чужого мужика.
Тут на улицу вышла моя неверная супруга, слышавшая наш разговор.
- Я думала, ты либерал, - оправдываясь, сказала она, - Ты так громко вчера об этом говорил.
У меня от её нахальства даже в горле пересохло. Я еле-еле смог прошептать:
- Я либерал где угодно, только не в своей семье. В семье я консерватор.
- Ну, что ты всех и себя самого обманываешь? - улыбаясь и подмигивая соседу, говорила жена. - Короче! Детей я тебе родила, суп готовлю. Хоть на курорте отстань от меня. Дай отдохнуть, узнать прелести жизни. Сам во всём виноват, не следовало так напиваться.
Я с ней развёлся. Так, в первый раз рюмка коньяка отняла у меня любимую работу. А во второй раз несколько стаканов вина разлучили с женой и детьми.
Боже, упаси меня выпить ещё хоть раз, даже вашего пива.