Рябиновый Джин. Отшельник. Глава 1. Вводная и почти небогатая на события

Отшельник. Глава 1. Вводная и почти небогатая на события.

Поговаривают, что старик поселился недалеко от деревни так давно, что даже самые дряхлые её обитатели не могли бы сказать с уверенностью, когда впервые увидели его.

Он никогда ничего не просил у жителей деревни, просто жил себе на опушке леса. Он сам построил себе дом, без единого гвоздя. Его жилище было не очень большое, но крепко сбитое и уютное. Кто-то из деревенских мастеровых иногда проходя мимо уважительно кивал, обращая внимание на мастерство строителя, дети просто молча сигали мимо, опасаясь странного старика. Большинство жителей уже привыкли к этой декорации и воспринимали её как часть пейзажа.

Сам старик редко выходил из своего укрытия, ещё реже он показывался в деревне. Чтобы он хоть раз попросил о помощи или по-светски поболтал с кем-нибудь из обитателей, такое старожилы тоже с трудом смогли бы припомнить.

Его жилище на самом деле вызывало уважение даже при первом беглом взгляде. Всё было сделано аккуратно и на совесть: крепкий фундамент уложен камешек к камешку, стены сложены из струганного бруса, покатая крыша нависает над крылечком. Небольшой палисадник рядом с домом огорожен красивым заборчиком. С виду даже и не сказать, что здесь живёт какой-то отшельник, прямо таки образцовое хозяйство, разве что только нет скотины и грядок.

И это была ещё одна тайна, окутывавшая таинственного старика. Откуда у него брались припасы, если его хозяйство обходилось без животных и семян? Цветочками из палисадника сыт не будешь, только если ты не адепт какого-нибудь культа из тех, что питаются энергией солнца.

Селяне опасались культистов, в эти дни их много расплодилось по городам и весям. Почти в каждом районе можно было найти два или три культа разной направленности. Какие-то были безобидными, как эти поедатели солнца, какие-то напротив, казались чрезмерно кровожадными. Как бы то ни было, именно в этой деревеньке культисты не прижились. Приходили один раз агитаторы самого распространенного культа, но их тепло спровадили не без помощи отшельника, так что они больше не возвращались.

Жизнь в деревне текла размеренно день изо дня как и обычно. Животные должны быть накормлены независимо от того, падает ли небосвод на голову простым смертным или улетает прочь со скоростью почтового посыльного. Семена должны быть посеяны, даже если сама земля разверзнется под ногами.

У старика было всегда одно и то же одеяние. Он носил короткую зелёную тунику до колен, стоптанные сапоги из мягкой светло-коричневой кожи всегда были чистыми. Его окладистая седая борода задорно торчала, а голубые живые глаза будто бы посмеивались над всем окружающим.

Как-то раз двое странников приблизились нагловатой походкой к его калитке. Они были бородаты, коротко подстрижены и очень мускулистые. Старик неторопливо повернулся к ним, отрываясь от увлекательного разглядывания своих цветов. Путники поинтересовались, далеко ли ближайший населённый пункт. Городские не часто сюда захаживали, а если учесть, что дорога тут была не сквозная, то направляться кроме как в эту деревню и вовсе не куда было. Он не верил в совпадения, особенно такие.

Как раз сегодня утром захаживал староста самоличной персоной, приглашал на свадьбу своей красивой дочери. Она выходила за некоторого городского пижона. Мужики будут пить до упаду, бабы будут танцевать пьяные танцы. Ничего необычного, если не считать этих двоих.

Их одежда была очень странной. Тёмная, обтягивающая их мускулистые тела, неудобная и в то же время угрожающего вида. Скорее вычурная. В здешних краях так не одевался никто. Здесь ценили удобство, тепло для тела и прочность ткани. Вот кому-то повезёт схлестнуться с такими в пьяном свадебном угаре, скорее всего придя в деревню, эти двое не откажутся воспользоваться даровой выпивкой.

Сказав им как пройти, старик отправился домой. Уютный огонёк очага встретил его колыханием в такт движения воздуха. Книжные шкафы по бокам от двери приветливо пестрили корешками книг. У окна стоял аккуратный стол, стул со спинкой, светильник. Сразу видно было, что это обитель человека учёного, привыкшего в покое размышлять.

Но вместо того, чтобы взять с полки пыльный томик и устроится у очага, старик направился прямиком к кровати, опустился на колени и отодвинул одну из досок на полу. Запустив под пол руку, он достал какой-то тряпичный свёрток.

В деревне давно не было свадеб такого масштаба. Подумать только, дочка старосты выходила замуж. Надо сказать, деревня была не самая бедная в округе. Этому способствовало хорошее расположение около леса и реки, недалеко от горного кряжа, а расположение не на торном тракте предопределяло то, что власть предержащие не часто появлялись в этих краях.

Повертев свёрток в руке, старик кивнул сам себе, и отправился в деревню.

Когда он вошёл в деревню, всё уже было готово к торжеству: столы стояли нарядные вокруг фонтана на центральной площади, гости суетились около своих мест, на деревянном помосте по традиции возвышалась груда подарков. Пришлось подождать некоторое время в сторонке, чтобы никому не мешаться: все бегали как угорелые, как маленькие заводные игрушки, которые не так давно стали популярны среди детей. Как раз в это время открыли производство в столичном городе.

Было время понаблюдать за происходящей вокруг суетой. Мужики уже кто принял, кто закусил, таскали тяжести, женщины пробегали с тарелками и подносами. Расставляли всё по местам. Где-то там, в доме старосты, его дочь примеряла на себя подвенечное платье. Союз двух влюблённых обычно регистрировал глава поселения, потому что это важный и ответственный шаг в жизни любого жителя. Всё должно было быть как у людей, ведь союз двоих одобрялся не только на земле, но и на небесах.

А жених, должно быть, тоже прихорашивался в отделённом ему помещении. Кем именно был жених, отшельник ещё не знал, слышал только от старосты, что вроде он был каким-то городским пижоном, сыном учёного мужа и известной дамы, в целом богатый наследник, но не первой очереди. Старик-отшельник, улыбнулся сам себе, как это мило, чего ему уже не испытать. Он любил когда-то, испытывал страсти мирские, но теперь уже давно смирился, даже не так, он осознанно поборол все свои страсти, теперь он был не то чтобы каменный истукан, но его разум был холоден и спокоен, женский пол его не интересовал.

В этом плане мир простых людей его забавлял, вся эта суета, следование своим порокам, он отрицал всё это, иначе не стал бы отшельником.

Вот мальчишки спорят и дерутся, кто из них поднесёт молодой невесте парчу, а вот пожилая женщина и её взрослый сын чинно идут к своим местам. Есть что-то сакральное в таких праздниках, когда всё общество собирается и отмечает своё единство, единение молодых сущностей и общее настроение улучшается, и все проблемы уходят на второй план. Потом уже следом за этим пойдёт и быт, и рутинная жизнь, но не сейчас, в этот единственный миг они будут наслаждаться только собой. Быть может, именно сегодня они зачнут своего первенца.

В таких раздумьях время пролетело незаметно, и вот уже началась церемония. Красиво одетая невеста проследовала к своего рода алтарю в центре площади, все собрались рядом, а жених уже предлагал публично своё сердце. и вот дело дошло до подарков, когда все формальности были соблюдены. Дарили и деньги, и утварь, и одежду для детей, что ещё можно подарить молодым.

Теперь очередь дошла и до отшельника. Когда он выходил в центр, к столу подарков, он краем глаза заметил в толпе тех двоих странных личностей, которые спрашивали у него дорогу.

"Добрые граждане, молодые и их родители! Я хочу в столь торжественный день одарить не вас, но ваше будущее дитя. В этом свёртке сокрыто большое или маленькое, то выбирать не вам, а ему. Теперь я хочу предостеречь вас, чтобы вы вручили своему первому дитя, и сделали это тогда, когда будет ему 14 лет. Не раньше, но и не позже. На этом ещё раз поздравляю вас, живите с миром."

Отшельник откланялся, положил свёрток на стол, и удалился. Окружающие вряд ли придали большое значение этому событию. Многие дарили странные подарки, так что одним больше, другим меньше. Чего уже не мог видеть отшельник, так это то, что через некоторое время, как он удалился, вперёд вышли два странных гостя, те самые, что так привлекли его внимание. Старик же спокойно вернулся в свой домик на опушке леса, зашёл туда и больше его никто не видел в тех краях.

В то время, как свадьба шла своим чередом, старче уже отправился через всю страну в новое путешествие и поселился на севере. Теперь его обиталище было здесь, в северных скалах. По непонятной причине, наличие еды его не слишком волновало, потому как в этом безблагодатном крае вряд ли можно было выжить одному.

Тем не менее, он водрузил в скальной пещере на берегу моря своё жилище, ещё опрятнее и красивее, чем было до этого. Наладил быт, и стал жить себе поживать.

Вот прошло 14 лет и 13 зим, пришло время его подарка. И он опять пустился в путь, теперь уже обратно, к той деревне, которую 14 лет назад он покинул. Ещё на подходе он отметил, что дорога заросла. Это было странно, но чего только не случается.

Подойдя к развалинам своего старого жилища, он приостановился, а его лицо озарилось тенью воспоминаний. Хорошо тут было. Он присел на камень, отпавший от ограды, и устремил свой взор в небо. Солнце ласково осветило его бороду, а он улыбнулся ему в ответ.

Потом, уже в деревне, когда он увидит, что там никого нет, эта счастливая улыбка сойдёт с его лица, но пока он наслаждался моментом.

В самой деревне он увидал только тлен, развалины, а пройдя всю деревню вдоль, обнаружил большое кладбище. Кажется, жители давно покинули это место. Это было и странно, и удивительно. Что же здесь произошло? Никаких предпосылок к такому развитию событий вроде бы не было. Как он корил теперь себя, за то что ушёл, за то что не защитил жителей такой дорогой для него деревни. Ведь он оставил будущему дитя самое дорогое, что у него было.

Но что сделано, то сделано. Что делать и кто виноват? Вечные вопросы, не имеющие ответа. Если всё в воле человеческой, то это просто стечение обстоятельств, но если на всё есть Воля Всевышняя, то это чётко запланированное событие, и препятствовать ему бесполезно.

Предстояло вернуться в город и расспросить поподробнее, о том что случилось в этих краях за время его отсутствия.

Город встретил его унынием и обнищанием. В городе 14 лет назад он был лишь единожды, но не таким он запомнил его. Город был одним из центров, вокруг которого группировалась целая область, состоящая из посёлков и деревень. Туда свозились все заготовки, и вся добыча из окрестных селений. Тут была ярмарка, наместники от правительства, избираемые общиной и делегатами от всех деревень. Кстати, одним из виднейших делегатов был тот самый староста, знакомец отшельника. Интересно узнать и о его судьбе. Живы ли они все, и куда подевалась такая с виду зажиточная деревня?

Нынче города уже не окружали защитной стеной, теперь жизнь была если не спокойнее, то по крайней мере более организованная. Так он помнил.

Но этот город выглядел определённо пустынно, многие магазины были заколочены, где-то появились решётки на окнах. И металлические решётки на окнах. Такой поворот событий не сулил ничего хорошего. Надо было найти хоть кого-нибудь живого. Время было пускай и рабочее, но не позднее.

Ближе к центру ему удалось найти какое-то заведение, где было открыто. Как ни странно, но это оказался магазин с горячительными напитками. Правда, выглядел он ничуть не пригляднее остальных зданий. Такие же заколоченные окна, только дверь открыта нараспашку.

Отшельник опасливо заглянул в дверь, изнутри пахло прокисшим вином, и в полутьме сидел хозяин, а за прилавком расположилась угрюмая женщина необъятной наружности.

"Кхе-кхе, приветствую, уважаемые," сказал отшельник.

"И вам не хворать," вяло ответил ему хозяин. Понять, что именно это был хозяин, можно было легко и просто, по его надменному и довольному виду. Видимо, его дело шло успешно, а значит и карман его был полон. Воистину, недоброе время для простых людей оборачивается звонким кошельком для других, более проворных и плутоватых.

Женщина за прилавком вообще на него не обратила внимания, продолжая хмуро разглядывать что-то на своих коленках.

"Я путешествую издалека, и вот как город изменился, что случилось в этих краях?" спросил отшельник.

На эту фразу уже оба подняли глаза на него, и с подозрением воззрились. Затем хозяин отвечал медленно, и подбирая слова.

"Видите ли, теперь всё переменилось. Был правитель, были избираемые думы в городах, а теперь нету. Убили правителя, всех его родственников. Культисты пришли к власти. А у них всё по-другому."

"Да ладно, правитель этот угнетателем был, туда ему и дорога!", добавила женщина за стойкой. "Зажимал он простых граждан, заслужил своё."

"Вот как!.. А что же с деревнями по округе?"

"Так тех, кто не подчинился, всех и изничтожили. Нет теперь спокойствия в округе, да вы сами всё увидите, если пройдётесь по округе."

"Тогда, должно быть, а где я могу узнать о судьбе конкретных людей?"

"Это надо в ратушу зайти, там теперь временный управляющий."

На этом он распрощался с хозяином, и вышел на улицу. Мимо него прошли двое полупьяных солдат, в оборванной одежде. Вроде время не военное, а тут такое. И лица у них явно не блистали интеллектом.

Пришлось прогуляться до ратуши. Это раньше было славное и красивое здание, гордость жителей и городская достопримечательность. Теперь же она представляла из себя жалкое зрелище: заколоченные окна, разбитые статуи и барельефы. Всё это навевало уныние. Стало так тоскливо на душе, хотя он уже давно не давал волю чувствам. Пришлось себя сдерживать.

Внутри прямо у входа сидел солдат, молодой по виду. Этот был не пьяный, и с ним даже удалось поговорить и выяснить, куда нужно подойти, чтобы выяснить судьбу родственников. Так пришлось сказать, потому что староста вовсе не был ему родственником, но иначе они не сказали бы, что с ним сталось.

В архиве ему поведали печальную историю. В тот день, во время празднества, в деревню пожаловали агенты культистов, и под утро забрали жениха, оказалось он был не просто городским пижоном, а и наследником правителя. Куда его увели и что с ним сделали, отшельнику не сообщили. Зато рассказали, как староста пытался высвободить жениха своей дочери, и что после этого он впал в немилость нового правительства. К нему в деревню отправили карательный отряд, и всех там просто поубивали, а деревню сожгли.

Некоторые из жителей спаслись, в том числе и дочь старосты, которая и вправду в тот день зачала от своего мужа. Через девять месяцев у неё родилось дитя, и его тут же забрали в пользу государства, а её саму посадили в тюрьму, как дочь предателя.

Большего он узнать не смог, ни куда забрали дитя, ни куда делся его подарок. Пришлось покинуть ратушу, чтобы и его куда-нибудь не запихнули и в чём-нибудь не обвинили.

Теперь предстояло собраться с мыслями и понять, что делать дальше. Очевидно, что его обязанность была найти пропавшую дочку старосты, во всей этой кутерьме он один остался для неё опорой и надеждой. Но больше всего его волновала судьба его подарка. Такая вещь не должна была попасть в чужие руки, особенно при таких обстоятельствах. Это было бы глупо и не гуманно по отношению к его труду, а труд всей жизни просто так нельзя взять и выкинуть как мусорную шелуху, слишком много вложено в него. Придётся на старости лет забыть о покое и ввязаться в это неблагодарное занятие - поиски неизвестного дитя в такое переменчивое время. Но иначе он не мог бы, не в его правилах оставлять в беде тех, кто нуждается в его помощи. Стало быть, пора опять в путь. А начать следовало с детского учреждения, которое, как ему сообщили в архиве в ратуше, принимало всех детей, кто остался без родителей в это неспокойное время.

* * * * *

В том же самом городе, в специальном учреждении для оставшихся без родителей, маялось юное дитя. Таких юных там было много, теперь под лозунгами добра и справедливости им всем был положен государственный уход, паёк и тёплый кров до самого совершеннолетия, которое наступало в 17 лет. Дальше им предоставляли небольшое жильё, работу на благо Отечества и их жизнь была предрешена. Но даже такая участь была намного лучше, той, что настигла их родителей. Дети были хорошими, но очень буйными и невоспитанными. Тем, кому было поручено следить за ними, и опекать их, им самим надо было кормить и свои семьи, грех осуждать их.

В этот вечер Лидия лежала на койке в своём углу, отвернувшись к стене. Остальные дети ещё дурачились перед сном, кто-то играл в азартные игры, кто-то просто громко разговаривал. Ей же всё это не доставляло радости, она всегда ощущала себя не такой как все, иной. Может быть потому, что простые радости её не забавляли, ей всегда хотелось чего-то большего. Иногда она представляла себя маленьким и грустным клоуном, потому что приходилось претворятся и играть свою роль в этом коллективе, чтобы не стать изгоем. Судьба изгоев была печальна, им приходилось делать всю тяжёлую работу, и это был вопрос выживания, а не прихоть, играть свою роль так хорошо, чтобы ни воспитательницы, ни товарищи по комнате не смогли заподозрить её в человечности, иначе с радостью бы оттоптались на её беззащитности перед их животным напором и звериной жестокостью.

Ей оставалось всего три года ещё этого беспробудного существования в серых застенках, завтра был её четырнадцатый день рождения. Что ждало её дальше, она не знала. С трудом она могла сказать, что случится завтра, или через два часа, от этой неопределённости становилось ещё тоскливее.

Но она нашла способ даже в таком безвременье зацепиться за что-то определённое: она делала в тайне от всех поделки из глины, а во время дежурства по кухне так же тайно обжигала свои замечательные фигурки, а потом раскрашивала их самодельными красками. Иногда ей удавалось что-нибудь полезное выменять у девочек из другого корпуса, а иногда её фигурки просто отнимали надзиратели.

Были и другие вещи, которые она делала каждый день, и это отвлекало её от вынужденной скуки. Раздумья о природе вещей были не в её природе, она была человек действия. Однажды одна девочка так довела её, что пришлось преподать ей урок. Да так, что все поняли, что с ней лучше не связываться. Только так тут и можно было выжить: бить первым, не верить никому, и не доверять даже самым хорошим с виду людям, обычно они как раз и обманывали в первую очередь. В общем, хотели позаботиться о детях, а получалось больше похоже на подготовку каких-то уголовников и преступников. Выученные раз и навсегда в таком детском лагере привычки уже потом никогда не покинут своих обладателей. И Лидия такой быть не хотела. Но конкретно об этом она не думала. А думала она сейчас о том, как обустроит свой будущий красивый домик, какие занавески повесит, и - главное! - положить цветной коврик перед дверью, чтобы приходящие гости сразу же могли вытереть свои грязные ботинки перед тем как зайти внутрь. Мечты, юные девичьи мечты, они украшали даже такое место.

Так бы она и отошла ко сну, купаясь в своих раздумьях и мечтах, но тут что-то изменилось, пропал усыпляющий гул, прекратились разговоры, будто всё замерло. Это в комнату неторопливо ввалилась самая толстая и противная воспитательница. Девчонки смешливо обзывали её Король-Помидор, видимо за красный цвет лица и зелёный передник. От неё всегда пахло луком и каким-то мясом, при своих габаритах она явно любила полакомиться за счёт еды своих постояльцев.

"Эй, ты, у стены," сказала эта краснощёкая женщина, подойдя к кровати, на которой уже сладко посапывала Лидия. "Вставай, разлеглась тут. Там тебя хочет видеть главная!"

С этими словами толстощёкая Король-Помидор растолкала лежащую девочку. Та повернулась, гневно зыркнув из под бледных бровей. Но в этом заведении подчинение вышестоящим было беспрекословное, выработано с самого детства плёткой и ремнём. Поэтому Лидия встала, слегка пошатываясь спросонья, и поплелась за воспитательницей. Остальные девочки молча проводили их глазами, ведь явно такой поход под вечер не предполагал ничего хорошего. Кто знает, сочувствовали ли они в тот момент ей, или каждая задумалась о своей судьбе, или они просто пырились своими выцветшими глазами из любопытства. Единственное, что точно можно было сказать, что явно они все были солидарны в своей ненависти к тупым воспитателям. Если бы толстушка-помидор сейчас обернулась, она смогла бы явно почувствовать это напряжение и ненависть, но она была слишком глупа, непосредственна, жестока и самодовольна, чтобы думать о чём-то, кроме текущего момента и своего желудка.

Выйдя из спальни, Лидия и её невольный эскорт направились по длинным коридорам, по крутым лестницам и тёмным переходам в соседний корпус, где в теплом, отапливаемом кабинете заседало начальство всей этой богадельни - госпожа Директриса. Имени её никто и не знал, кроме персонала, видели её постояльцы изредка, потому так и называли.

Вот девочка с воспитательницей вошли в кабинет, дорого обставленный, даже с избыточным изыском, будто его владелица пыталась компенсировать свою неполноту за счёт количества предметов, вычурных и смешных в своём великолепии и несоответствии месту и времени.

"Ага, вот и она," произнесла Директриса. Её голос слабо напоминал женский, приятный и мягкий говор горожанок, это был голос начальственный, бесполый, уверенный и наглый, как у строгой учительницы, которая настолько самоуверенна и ограниченна, что только и может бить учеников линейкой по рукам.

"Вы можете быть свободны," сказала Директриса уже привёдшей Лидию воспитательнице. Та незамедлительно удалилась, явно у неё был припрятан где-то кусочек окорока, и ей не терпелось его отведать. То-то сегодня мяса на всех в обед не хватило, вот ведь плотоядная тварь, подумала девочка и подошла ближе к столу директрисы. Только сейчас она заметила, что в кресле сбоку от входа, так что из двери не видно, сидит странный старик с седой бородой одетый в зелёное, положив ногу на ногу и покачивая светло-ореховым сапогом из мягкой кожи. Почему-то больше всего Лидии приглянулся именно этот сапог, то ли его цвет успокаивал среди всего этого серого уныния каменных стен, то ли напоминал о чём-то из детства, хотя откуда такое могло быть, ведь она провела всё детство в этих стенах. Но сапог ей определённо нравился, и значит нравился этот человек. И лицо у него было доброе, но доброе в прямом смысле, а не как здесь обычно прикидывались, что помогут тебе, а в спину подталкивали, так что ты падаешь в грязь, а потом они смеются. Нет, он явно был не такой.

Она перевела взгляд на бестию, сидящую в кресле перед ней. Как же ей хотелось плюнуть ей в рожу, в ней уже решительно не оставалось ничего человеческого. Эта противное равнодушное выражение лица, эта строгая серая одежда в контрасте с ярким одеянием незнакомца.

"Присаживайся, Лидия, разговор пойдёт о тебе," сказала директриса.

Обычно она так не разговаривала, она бы с порога обругала, это насторожило девочку. Слишком вежливо говорит, значит боится этого странного человека. Этим можно воспользоваться, но пока не понятно как.

"Тут объявился человек, в общем он знал твоих родителей и хотел бы тебя, что называется, взять на поруки из нашего заведения. Все наличествующие бумаги и разрешения у него имеются: и справка, заверенная личной сургучной печатью заместителя нашего отдела образования, и у руководителя министерской комиссии по делам детских заведений, и у..."

"Прошу, не надо столь многоречиво пугать милое создание," послышалось со стороны кресла, где сидел незнакомец. Директриса спешно примолкла, а седобородый продолжал:

"Видишь ли, милое дитя, я долго тебя искал. Я был на свадьбе твоих родителей, и спустя много лет вернулся сюда, в этот город, но о твоей судьбе было неизвестно. Пришлось прибегнуть к некоторым изысканиям, и вот я нашёл тебя, и ты вроде бы в полном порядке. И я хотел бы забрать тебя отсюда."

Лидия тоже примолкла и как оглушённая слушала его. На такое она и не надеялась. Чтобы кто-то, как-то и заинтересовался ею? Что она кому-то может быть интересна сама по себе, а не потому что её паёк можно отобрать силой или хитростию, или как-то использовать её. Это было настолько необычно и феноменально, что она даже рот немного приоткрыла от удивления.

"Хех, не надо так удивляться," кажется он тоже подметил это её состояние, "Зови меня Отшельник, а тебя я так вижу, зовут Лидия. Красивое имя. Не знаю, дали тебе его родители, или уже после, но оно очень тебе подходит. Какая ты красивая вымахала. Жаль, что мы с тобой познакомились в таких странных обстоятельствах".

Она была с ним полностью согласна, в другое бы время, в другом месте, и возможно этот момент прошёл бы гораздо радостнее.

Теперь он обратился к начальнице заведения.

"Давайте оформим все необходимые бумаги сейчас, и я буду вам очень благодарен, и замолвлю о вас словечко где нужно."

Директриса тут же подскочила и выбежала из кабинета, а они с девочкой остались наедине. Они молчали. Она не хотела спугнуть этот очаровательный и волнительный момент, а он, понимая её состояние, давал ей время всё обдумать. Наконец он произнёс: "У тебя много вещей для сбора?" Она ответила: "Всё на мне, отсюда мне ничего не нужно".

"Хорошо же," сказал он.

Теперь было время повнимательнее её рассмотреть. Для своих лет она была небольшого роста, яркие, светлые волосы необычного оттенка, как пшеничный колос, только не такой, как рисуют на картинках, а природный, бледного цвета. Такие же брови, на чей-то взгляд жидковатые, но ему показалось, что её зелёные глаза даже приятно оттеняются таким образом. Да, зелёные большие глаза определяли весь её вид, какой-то беззащитный, трогательный и ранимый. Она была хороша, но не той развратной красотой, которая прельщает сластолюбцев, а какой-то первозданной чистой красотой. Такой можно было бы нарисовать древнюю богиню, или знатную даму. Её место было явно не здесь, не среди этих свиных рыл и тупых начальников. И ничего хорошего её тут явно не ждало.

Она тоже разглядывала его, всё ещё недоверчиво, как побитая камнями бездомная собачка, которой хочется верить, но инстинкты не позволяют довериться кому бы то ни было.

Так они переглядывались, пока не вернулась директриса со всеми долженствующими бумагами. На этом они распрощались, девочка не стала даже забирать свои фигурки, они просто поскорее покинули негостеприимные ворота детского заведения, и направились в путь, подальше из этих мест.

По дороге она не выдержала первая:

"Скажите, так это всё правда, мне не чудится?"

"Да, дитя. Когда-то я жил недалеко от деревни, где была свадьба твоих родителей, и покинул то место. Теперь я корю себя, хотя чем бы я мог помочь, я не знаю".

"Вот оно как... И куда мы теперь пойдём?"

"А ты вообще думала, чем займешься после совершеннолетия?"

"Нет, нам говорили, что мы пойдём на работу, и нам будут платить".

"Тогда мы будем работать, и зарабатывать," сказал отшельник, хитро подмигнув.

Она поняла, что это была шутка, и впервые ей захотелось искренне улыбнуться, и не потому что, так надо было, а потому что на душе разливалось тёплое и доброе чувство.

"Я бы хотела лепить фигурки из глины, я этим занималась в свободное время, а ещё можно было бы их продавать, и так кормиться. Если честно, я не знаю что дальше делать, но у меня есть такое чувство, что у меня всё получится!"

"А ты не промах. Знаешь, когда-то я дарил тебе, ещё не рождённой, подарок, и теперь не знаю, куда он делся. Тебе ничего не перепадало, такого что было бы у тебя с рождения?"

"Кажется, нет. Сколько себя помню, у нас ничего тут хранить личного нельзя. Всё отбирали."

"Это плохо. Тогда, прежде чем мы займёмся твоими фигурками, придётся отыскать пропажу. Та вещь, она опасна, если будет в неправильных руках, мне хотелось, чтобы ты ею обладала. Негоже чужие подарки воровать."

"Согласна, а мне никто никогда подарки не дарил."

Они уже вышли за городскую стену, и теперь направлялись к ближайшей таверне за городской чертой.

"Это плохо, таким красивым девочкам нужно дарить подарки. Я уверен, у тебя не будет отбоя от парней, но сейчас нам нужно заночевать, я вижу у тебя глаза слипаются."

Девочка зарделась от мысли о парнях, но согласно кивнула на такое заманчивое предложение.

"И съесть большую баранью ногу!", радостно сказала она.

"И баранью ногу," тут же согласился бородач, улыбнувшись уголками глаз.

Ближе к вечеру тем же днём, сидя в уютной комнате, со вкусом поужинав внизу в общем зале, старик в зелёном одеянии и девочка со светлыми волосами придавались отдыху каждый на своей кровати. Девочка задумчиво качала головой в такт своим мыслям, а её спутник внимательно подсчитывал свои денежные средства, заботливо складывая монетку за монеткой в кожаный пенальчик. Наконец, отвлёкшись от раздумий, девочка спросила:

"А как мы найдём мой подарок в такой большой стране?"

На что отшельник в зелёном поднял голову, оторвавшись на минуту от своего увлекательного занятия, и подумав всего лишь мгновение, он ей ответил:

"Такая вещь обязательно оставит след за собой. Наша задача будет проста на первый взгляд -- выследить как хорошая ищейка этот след. Но самое сложное будет потом. Как забрать у нового хозяина то, что ему не принадлежит?"

Тут он сделал паузу, улыбнулся доброй отеческой улыбкой, и продолжил:

"Посмотри на меня, разве я похож на того героя из сказок, -- как его звали? -- который мог одним ударом победить целое войско."

Девочка оценивающе глянула на своего спутника.

"Кажется, нет, " с сомнением сказала она.

"Вот и я так думаю, а раз мы с тобой два слабых звена в этой цепочке, связавшей нас, то придётся нам с тобой, милая Лидия, пойти на хитрость. Ты согласна? Сможем мы с тобой обхитрить того, кто прибрал к рукам чужое?"

"Думаю, да," получил он в ответ.

Удовлетворённо кивнув, он продолжил своё наставление.

"В мире не всё решает грубая сила, как бы этого не хотелось тем, кто пришёл к власти в этой стране. Многое, на первый взгляд очевидное, в этом мире оказывается своей противоположностью, а явное становится скрытым. Но мы с тобой преодолеем любые неприятности, и ты сможешь заняться своими фигурками. Так и будет, главное верить."

Девочка примолкла, занятая обдумыванием новой информации, ведь так много изменилось в её судьбе за такое короткое время, что всё просто не укладывалось в голове.

"Но прежде, чем мы двинемся в путь, нам надо приодеть тебя. У тебя ничего нет, что пригодится в дороге. Вот, например, если ты будешь замерзать, что ты сделаешь?" продолжил старик.

"Я закутаюсь в одеяло!" сказала девочка.

"Так а где ты его возьмёшь? Оно из воздуха не появится. Всё необходимое нужно закупить. Завтра этим и займёмся, а теперь ложись спать. Рано вставать, рано в кровать, забот и хворей не будешь знать."

Девочка фыркнула в ответ, и закуталась в одеяло, отвернувшись к стенке, а старик продолжил своё занятие.

На завтра они ни свет ни заря покинули гостеприимное заведение, и отправились в город на рынок. В любом городе, любой местности есть такие места, где стоят палатки, или ларьки, с одеждой, торговые ряды или нечто подобное. Были такие и в этом городе. После нескольких часов блужданий старику удалось угодить неприхотливому вкусу девочки, чтобы вещи были не только удобные, но и практичные. За этим он пристально следил, потому что торговцы мастаки были втюхать что-нибудь абсолютно ненужное, такие в них соловьи просыпались при виде покупателя.

И вот, с большими свёртками покупок, Лидия и старик расположились в закусочной под открытым небом. Девочка уплетала за обе щёки вкусные сладости, а старик попивал сладкий горячий чай. Закончив со вкусненьким, она подняла на него свой взгляд, и задумчиво спросила:

"Всё-таки я не очень пойму, зачем ты всё это делаешь. Какой тебе смысл помогать мне? Ты хочешь меня как-то использовать? Я слышала о таких историях у нас, девчонки уходили со стариками, а потом возвращались с новыми украшениями или одеждой. Ты ведь этого хочешь?"

"На самом деле, это всего лишь моя прихоть, а такого рода утехи меня уже давно не прельщают. Мне хочется помочь тебе от чистого сердца."

Она всё ещё смотрела на него недоверчиво.

"Хорошо, обещаю, как только мы найдём мой подарок, я сразу же покину тебя, договорились?"

"Я не знаю пока, хотелось бы мне, чтобы ты покинул меня так быстро, или наоборот. Но я подумаю."

"Привыкай верить не словам, но поступкам. Мало ли что я говорю, главное, что я делаю. Пока я всё делаю только на пользу тебе. Так что пока можешь мне верить."

"Ага, то есть когда-то это отношение может измениться?" спросила она.

"Это зависит от тебя," ответил он.

На этом их беседа закончилась, и посидев ещё немного, они отправились обратно в гостиницу. В комнате девочка сразу принялась примеривать свои обновки, а её седой компаньон в это время отлучился.

Когда он вернулся в комнату, его ждал сюрприз. Комната была пуста. Девочка исчезла. Её вещи были на месте. Даже его кошелёк, в котором содержалась немалая для тех мест сумма наличности, даже тот лежал на своём месте, а в комнате были явственные следы беспорядка.

* * * * *

Лидия красовалась перед зеркалом в своей обновке. Другая девочка на её месте такие вещи не восприняла бы как нечто заслуживающее внимания. Ну что молоденькая девчушка может найти привлекательного в суровой походной одежде? А Лидия красовалась, разглядывая через отражение свои новые кожаные лосины и куртку из плотной ткани, через которую не попадала вода. Другая бы на её месте скривилась, скучая по своим нарядным платьям, а Лидия испытывала восторг. Жизнь в казённом доме не баловала её обновками, там всё было сурово, как в армии: выдавали строго фиксированный набор униформы на все сезоны и потом очень неохотно меняли на свежее. А тут целый комплект удобной походной одежды, и весь принадлежит ей! Она бы вряд ли призналась своему спутнику, как она рада его подарку, глубоко в своём сердце она теперь испытывала к нему некоторую симпатию. Главное чтобы он не разочаровал её так же, как другие взрослые делали постоянно.

Трудно себе представить, что из себя представляла её жизнь до этого момента, сколько горьких слёз было пролито бессонными ночами. Всё, что у неё было своего, даже то ей не принадлежало и могло быть отнято в любой момент. Это были обезличенные силы, но если ты давал слабину, то всё пропало, считай твоя вещь уже становилась не твоей. Любая вещь имела своего хозяина ровно до той поры, пока более сильный и удачливый не возжелал бы её. Как только такое происходило, с тебя могли даже сорвать штаны, понравившиеся более сильному. Это мог быть воспитатель, или же группа, объединённая вокруг сильного лидера. И ей приходилось держать марку. Так, как она, здесь не дрался никто: отчаянно, и в то же время очень продуманно. Её холодный ум и аналитические способности очень пригождались ей. Ещё маленькой девочкой она вычислила, какие точки наиболее больные при ударе, и после она нещадно эксплуатировала это своё знание. Её боялись, и никогда не трогали, хотя всё время подначивали. Лидия испытывала глубокое презрение к этим злобным и немножко туповатым своим соседкам. Поэтому трудно передать её радость, что наконец она покинула эту обитель скорби.

Вдоволь навертевшись в своём наряде, она решила уже снять его, как вдруг дверь приоткрылась, а в комнату ворвались двое крупных мужчин в обычной городской одежде. Не говоря ни слова они схватили её под руки и скрутили в одно мгновение. И потащили вслед за собой прочь из комнаты, затем на улицу.

Они так плотно её обступили, и так быстро тащили, что она ничего не успела от растерянности предпринять. Со стороны бы показалось, что она просто идёт со своими друзьями.

Тысяча мыслей пронеслось у неё в голове в этот момент, кто, за что, почему она, где старик, имени которого она так и не узнала. Пока её мозг пытался осмыслить происходящее, они уже вышли из гостиницы и теперь быстрым темпом двигались по направлению к городу. Лидия пыталась вырваться, но её больно тыкали под рёбра, и ей уже не хотелось после этого сопротивляться. И она смирилась, силы были явно не равны. Придётся выждать удобный случай, чтобы улизнуть. А пока расслабиться и покориться.

Двигались они не долго, у блок-поста перед въездом в город её передали с рук на руки городской страже, а те уже конвоировали её по всем правилам в какое-то здание в центре города, богато украшенное и окружённое высоким решётчатым забором.

На этом её путешествие, по-видимому, и закончилось.

(с) Джин Рябиновый, февраль 2015

Комментарии: 1, последний от 31/05/2020. © Copyright Рябиновый Джин Размещен: 03/01/2018, изменен: 31/05/2020. 38k. Статистика. Глава: Фэнтези Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Может быть, когда-нибудь я и напишу продолжение этой увлекательной истории, но пока меня хватило только на одну главу объёмом в примерно один авторский лист. Если вам понравилось, обязательно дайте мне знать в комментариях, и я тем охотнее засяду за продолжение истории. Вкратце, речь здесь идёт об Отшельнике, который дарит подарок одной девочке при её рождении, а через много лет пытается отыскать её, и выясняет, что подарок утерян, а девочка в детском доме. Что же произошло с её родителями и как с этим связаны таинственные культисты и новый правитель?

Рябиновый Джин : другие произведения.

Отшельник. Глава 1. Вводная и почти небогатая на события