В этот день я чувствовала себя настолько хорошо, что смогла наконец откликнуться на приглашение фон Херманнов и лично поздравить их с прибавлением. Супруг сопровождал меня везде, как в далёкие времена сразу после нашей свадьбы. Несмотря на заверения в полном здравии, он неотступно следил за моим образом жизни, оставив на время все свои дела. Я уже с искренним нетерпением ждала приезда миссис Мэнверинг, надеясь на то, что сей визит отвлечёт внимание мужа от моей персоны. Ибо совершенно невыносимо, когда за тебя решают абсолютно всё, вплоть до цвета костюма. И ходят по пятам, и пристально наблюдают за всеми действиями.

Итак, мы быстро добрались до наших новых друзей, до дома четы фон Херманнов, в нашем экипаже. Они давно ожидали нас и приняли с искренней радостью и гостеприимством.

- Дорогая Алисия! - расцеловала меня Мари-Луиза. - Наконец-то!

Меня сразу окружила толпа девочек в красивых нарядный платьицах, с бантами в волосах. Чарли был тут же увлечён в какую-то игру, а мы направились в гостиную, смотреть малютку.

- Вот! Всё, на что способна моя жена! - недовольно воскликнул господин фон Херманн, указывая на крошку.

- Алисия! Посмотри на неё! Чистый ангел, правда? - мне дали подержать малышку. Как она была прекрасна! Розовые сморщенные щёчки, как это всегда бывает у новорожденных. Сладкий аромат детской кожи. Внезапно, тоска переполнила моё сердце. Я загрустила так, что слёзы навернулись на глаза.

Муж сразу заметил это, взял крошку из моих рук и отдал матери.

- Супруга ещё не совсем здорова, - объяснился господин Джонсон.

- Ах, Алисия, я совсем забыла, - заохала Мари-Луиза. - Сядь. Вот сюда, в это кресло.

- Это всё ты со своей болтовнёй! Гостей нужно напоить чаем, а не глупыми воздыханиями, - ворчал фон Херманн. - Да и кому интересны твои дочери? Шесть! Шесть будущих юных дев. Целое состояние, чтобы одеть их всех. Как ты себе это представляешь, позволь узнать?

- Мари-Луиза, как вы назвали малютку? - поинтересовалась я.

- Ах, дорогая! Мы никак не можем подобрать ей имя.

- Женские имена в этом доме закончились! - продолжал возмущаться её муж.

- Ах, не слушайте его, - засмеялась Мари-Луиза. - Он известный брюзга! Будет возмущаться сутки напролёт, а при этом души не чает в наших милых девочках.

К концу нашего визита мужчины выкурили свои сигары, а мы с Мари-Луизой сошлись во мнении, что Ингрид - весьма подходящее имя для будущей фроляйн фон Херманн.

7 сентября

Весь конец августа я провела в ежедневных визитах к Мари-Луизе и любовалась её крошкой. Чарли весело играл со старшими девочками под надзором своего гувернёра, нашего незаменимого господина Шпака. Мы же с Мари-Луизой выбирали кружева к крестильному платью малютки и всячески развлекали себя разговорами и рукоделием. Я даже завершила сумочку, которую начинала в июле.

Мы также были приглашены на ужин к нашим добрым соседям Мюллерам, вернувшимся из поездки в Италию, побывали у Мюлленхаузеров с ответным визитом, с которым так долго затягивали.

Так, совершенно незаметно, наступил сентябрь. А это означает, что, наконец, начался театральный сезон. Первая возможность покрасоваться в моих новых нарядах. Мы с Мари-Луизой не без труда уговорили наших мужей сопроводить нас на новинку сезона - балет "Дон Кихот". Если я скажу, "Боже, как это было прекрасно!" - я не скажу ничего. Я с юности люблю балет. Моя тётушка его обожала и заразила и меня в придачу. Хоть мы и редко выбирались из поместья в Хартфорде в столицу штата, но раз уж выезжали, то выезжали каждый вечер! Последний раз я была на балете в Лондоне. Два года прошло с тех пор - и вот!

Итак, вечерний Берлин... "Дон Кихот Ламанчский". Вернее, балет носил название "Свадьба Гамаша". Подумать только, где он был поставлен сперва? Совершенно верно! В Париже!

Итак, глубокая оркестровая яма. Хорны (удивительные по звучанию музыкальные инструменты, похожие на закрученную трубу с зажимами). Скрипки. Флейты! Гитара! Арфа! Контрабасы, барабаны, ксилофон! И множество маленьких испанских инструментов, названия которых я, к стыду, не знала. Я постараюсь записать свои впечатления, пока они свежи.

Итак, звучат первые аккорды и зал погружается в темноту. Музыка продолжает увлекать за собой, переносит в зной, в разноцветную палитру красок. Воздух, весь пронизанный узорчатыми тенями. Дон Кихот уснул, читая книгу. Вот его навещает его друг и они вместе отправляются навстречу Дульсенее.

Барселона. На горизонте вдали - холмистые изгибы линий. Мельницы. Но видно лишь светлую и близкую улицу. Три невысоких домика слева, три невысоких домика справа. Черепичные крыши. Лавчонки. Трактир. Музыка погружает в атмосферу неистового танца. Всё кружится, мерцает! Танцоры - лёгкие, как пушинки! Их партнерши - сотканы из тончайшего эфира и порхают, неуловимые.

Любящая пара, которой никак не сойтись. Они бегут прочь ото всех. И тут картинка меняется. Лес. Сумрак. Цыгане увлекают зрителя с собой в свой дивный, ритмичный танец. Невозможно остановиться, счастье переполняет изнутри! Сердце стучит в груди, готовое выпрыгнуть наружу. Танец! Танец! Танец! Легкие прыжки, словно ты живешь этим воздушным потоком. Эфир держит тебя, и ты паришь пушинкой над тёмной поляной, освещенной лишь светом луны. Влюблённую пару разлучают вновь. Дон Кихот выходит в самое сердце действия - борется с грохочущими молниями мельниц. Тишина. Он измождён. Упал на мягкий мох, устилающий ковром землю.

Слышится арфа. Флейта зазывает тебя отправиться вглубь, в самую чащу, где уже танцуют дриады. Как они великолепны! Как легки их движения! Дон Кихот тоже восхищен. А арфа всё глубже и глубже прокрадывается в самое сердце.

Всё стихает. Наступает предрассветная тишина.

И снова открывается мир города. Шум. Зала с высокими потолками. Затейливый узор увивает стены. Любящие сердца наконец соединились и, счастливые, кружатся в волшебном танце.

Занавес.

Вот так, на одном дыхании, пролетели три часа с антрактом. Всю следующую неделю я жила этими незабываемыми впечатлениями!