Джулиан Эйн : другие произведения.

------

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
* 1 -->  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    осторожно, гомо. не дописано и допишется вряд ли))


  
  
  
   Сейчас мне 30 за это время я успел повидать множество людей, нелюдей, смерти, жизни, надежд и разочарований. Когда я поступил на службу, мне было 21, я был маленьким, наивным мальчиком, мечтающим воевать, за великое дело нацизма. Стоит ли говорить о то, как я был рад получению поста при штабе одного из концлагерей. Это была прекрасная платформа для начала, как карьеры, так и жизни. Безусловно, пылкость и приверженность понятиям не могли остаться незамеченными, это заметили и назначили меня унтер-офицером при штабе всё того же лагеря. Отсюда начинается самая интересная и захватывающая полоса моей жизни........
  

***

   .....Я сидел у себя в кабинете, когда мне доложили, что меня ждёт у себя штурмбаннфюрер СС и криминалдиректор Генрих Бёрке. Солнце уже давно зашло за горизонт, но мягкий, золотистый свет ещё не до конца погас в осеннем небе. Генерал Бёрк стоял спиной к входу, таким образом, он выказывал мне полное доверие. Я стоял в дверях, зная, что он меня заметил, но, не понимая, почему он не оборачивается.
   - Эх! Прекрасный закат. Небо такое мягкое и почти сказочное, что-то нереальное, не материальное управляет этим. Вам нравиться?
   Я стоял ошеломлённый этим вопросом.
   - Да, господин штурмбаннфюрер! - чётко произнёс я.
   - О! К чему эти формальные пошлые глупости. Я ж не приказывал вам отвечать, а попросил ответить на вопрос.
   Я стоял, смущённо глядя в пол.
   - Не смущайтесь, Людвиг. Я понимаю вас, этот вопрос был задан не впопад. Я позвал вас вот зачем.....
   Я вытянулся по сойке смирно.
   - О нет! Сядьте! Не становитесь по стойке смирно. Это личная тема.....Точнее....Мне сегодня не с кем поужинать, не присоединитесь ли вы ко мне?
   Я задумчиво и немного обеспокоенное посмотрел на него.
   - Нет, не думайте что это, каким бы то ни было образом отразиться на вашей службе или повышениях в звании. Это просто предложение одного человека другому.......
   Я ослепительно улыбнулся, мне стало легче принять решение, но я всё-таки молчал.
   - Если вы заняты или у вас планы. Например, встреча с вашей невестой или что-то подобное, вы скажите, я пойму.....- с грустным видом спросил молодой человек. Сейчас он уже не был похож на штурмбанфюрера, молодое лицо, голубые глаза, выдающиеся скулы и красивые, чёткие губы. Ему было не больше 27ет. Только сейчас я заметил, дикую, нечеловеческую усталость не его лице: впалые щёки, чахоточно красные губы, запавшие и окружённые синими тенями глаза, всё в его фигуре выражало усталость и какое-то отчаянье.
   - Нет! Я не занят!! Да конечно, я согласен, - быстро затараторил я.
   - Если я вам не нравлюсь или противен........
   - Нет, что вы! - с жаром произнёс я и, покраснев, опустил глаза. После того как я почувствовал, что краска сошла с лица, я поднял глаза, лицо штурмбанфюрера было всё ещё залито румянцем.
   - Тогда до встречи! - произнес он. - Я пришлю за вами.
  

***

   Странное это чувство, когда ждёшь, но не знаешь чего, когда надеешься и не знаешь, на что. Но более странное чувство, когда знаешь, что будет и вроде полностью готов к тому, что произойдет, но всё равно как-то странно и тревожно, хотя ничего плохого вроде не должно произойти.
   Фонари зажигали свои большие глазки и молча смотрели на асфальт, освещая ровным светом круги на асфальте. Я стоял у окна, придерживая пальцами край занавески. Я смотрел на вечернюю улицу, по обочинам бежали в спешке толпы людей, в домах приглушённо горел свет. Наверно каждый человек за этим окном чувствовал себя в безопасности. Но это было далеко не так, может пройти пять минут и в мирный дом ворвутся люди, и у вас больше не будет возможности выбраться из железных тисков, которые называются - правосудие! Я убежденный нацист до мозга костей, но моя внешность не совсем схожа с представлениями об арийской расе: у меня темные волосы, бледная кожа, серые глаза, средней рост..... Но ведь Гитлера тоже не типичный ариец!! Зато он вождь! Главное чтобы убеждённость и приверженность теории нацизма не колебалась в человеке. Я смотрю не стол, там как всегда, на своём обычном месте лежит Main Kampf , красивый переплёт, серебряные тиснёние буквы на корешке и обложке книги, чёрная кожа. Да, эта книга занимает особое место в жизни каждого нациста. Неожиданно в моей голове, замещая образ Гитлера, возникает лицо Генриха Бёрке, я невольно и быстро кидаю взгляд на часы.
   "- Интересно, он меня в чём-то подозревает и хочет проверить, или он действительно хочет просто установить дружеские взаимоотношения?" - сидя в кресле, размышляю я. "А он красивый....такие губы...интересно, какой он на вкус?"
   - Чёрт подери! - вскрикиваю я, вставая с кресла - О чём я думаю! Он же не девушка, я как я могу о таком думать! - я начинаю шагами мерить комнату.
   Я ложусь на диван, стоящий у стены и закрываю глаза. Видимо нужно больше отдыхать! А то всякие непристойные мысли в голову лезут! Через пару мгновений я слышу шаги и стук в дверь. Я быстро вскакиваю
   - Войдите!
   Дверь открывается и в неё входит Генрих Бёрке, сам, собственной персоной. Меня пробивает крупная дрожь! Нет, это не страх, я его не боюсь, это что-то другое, то, что я не в силах унять и проконтролировать, и это меня немного раздражает.
   - Я пришёл за вами, Людвиг. Вы не передумали?
   - Нет, господин.....- начал я
   - Людвиг, давайте договоримся, что вы забудете на сегодняшний вечер, что я ваш начальник, давайте просто общаться, без званий и погон!
   Я глянул на свой китель и хмыкнул.
   - Думаю, мы сможем заехать сначала к вам, чтобы вы сменили свой китель на костюм, а потом поедем в ресторан, - улыбнулся Генрих.
   - Думаю, что это не возможно.....герр Берке.
   - Почему? - удивлённо поднял бровь молодой человек.
   - По двум объективным причинам... - я быстро соображал как бы лучше их озвучить. - Во-первых, у меня нет костюма...
   - Ну, это дело поправимое - вставил Генрих. - А во-вторых? - после долго паузы спросил он.
   - Во-вторых, не надо никуда ехать. Я уже долгое время ночую здесь.
   Брови генерала метнулись вверх. Я сделал каменное лицо, но в душе боялся его реакции.
   - Почему?
   - С квартиры я ушёл, там невозможно было жить, да и не по средствам это мне, а другую времени искать нет. А дом родителей сейчас занят квартирантами, мать заключила с ними договор, перед смертью, через 2 месяца договор истечет, и я смогу въехать в дом.
   Генрих засмеялся легко и непринуждённо.
   - Я бы всё понял, зачем вы сделали каменное лицо?
   Я смущённо пожал плачами.
   - Не знаю, это защитная реакция- тоже улыбнулся я.
   Он улыбался своей ослепительной улыбкой, а я улыбался ему в ответ. Лед моей неуверенности стал таять.
   - Значит, заедем ко мне, я дам вам костюм, мы вроде по комплекции одинаковые! - сказал он и, улыбнувшись, взял моё пальто, помогая мне одеть его.
  

***

   Дорогой ресторан, мне уже давно не приходилось бывать в таких местах. Мои длинные волосы, собранные в хвост привлекали большее внимание, нежели мы сами. Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.
   - Ты устал? - спросил Генрих, я сам не заметил, как мы перешли на "ты", то ли, это произошло, тогда, когда мы ехали к нему домой, и я сидел, поджав колени и обхватив их руками, то ли, когда мы ехали в ресторан, и он, заботливо укрывал меня пледом, когда я зябко ёжился.
   - Нет, всё в порядке - произнёс я, уставшим голосом, представляя, как сегодня, я опять вернусь в свой кабинет, после этих шикарных апартаментов, что бы поспать там.
   - Не лги мне! Я же вижу! - он устало прошептал и замолчал, тоже закрыв глаза.
   - Ты тоже устал! Зачем этот ужин? Давай поедем по домам! - мне стало жалко его.
   - А почему бы и нет? Хочешь сказать мы слишком старые для такого?
   Я улыбнулся.
   - Старые? Нет. Мне 21, а тебе.... Кстати, сколько тебе?
   - 27- просто произнёс Генрих.
   - Ну вот, мы ещё слишком молоды для этого...- сказал я с улыбкой.
   - Да не скажи - произнёс он, обводя глазами зал. - Смотри, все веселятся, мужчины с дамами, всё так красиво и органично, ты бы так смог?...... Смог бы ты так легко болтать с кем-то, не думая о том, не доносчик ли он, не проверяет и он тебя?!..... Смог бы ты пригласить её домой и спать рядом с ней, не думая о том, что она может тебя убить?!...... Смог бы ты смотреть не неё и не думать арийка ли она?!..... А знаешь, ответ один - нет. Поэтому мы не можем, мы разучились веселиться! Разучились верить и как следствие любить.
   - Ты не прав, - я поднял на него глаза, вполне осознавая, что он прав.
   - Да? - он удивлённо и насмешливо поднял брови - в чём же?
   - Все способны любить, тут разучиться невозможно, - почему-то я опустил глаза и покраснел.
   - Ты кого-то любишь? - спросил он каким-то странным, хрипловатым с ноткой боли, голосом.
   - Не то чтобы люблю. Я ещё не до конца понял, надо разобраться в себе.
   По его лицу тенью проскочила боль, он сомкнул пальцы и сжал побледневшие губы.
   - Я искренне рад за тебя! Ты намного лучше, чем казался с первого взгляда!
   Генрих попытался превратить всё в шутку, но у него ничего не вышло, что-то тягучие, липкое и холодное повисло над нами, что-то, что мешало говорить и даже смотреть друг на друга.
   - Давай уедем отсюда! - попросил я, не в силах находиться больше в этом жутком месте, где люди могли беззаботно болтать и смеяться, любить и ненавидеть, обижаться и прощать, где весь мир превращался в один вечер, а один вечер, в жизнь.
   - Как скажешь, - устало произнёс Генрих, мы расплатились и ушли.
   На улице пахло пылью и надвигающейся очистительной грозой. Ветер дул особенно сильно, небо было особенно темно, и чёрная машина блестела тёмной каплей ртути на обочине асфальта. Мы сели в машину, водитель тронул...
   - Куда ты хочешь? - спросил Генрих, смотря в пустоту.
   - Куда угодно, только не в мой кабинет...
   Генрих вздёрнул брови.
   - Думаю тебе это не надо, ты прекрасно переночуешь у меня..... герр Лоттман, прошу вас, ко мне домой......
  

***

   Я прожил у Генриха месяц, не замечая как поносятся дни, я каждый раз, приезжая к его дому, испытывал трепет, Он стал избегать меня. И боль моя стала невыносимой. Я перестал ощущать краски, вкусы, запахи. В один холодный осенний вечер, я сидел, наклоняя голову и слушая музыку, из патефона лилась печальная и до крика больная мелодия. Хотелось кричать, плакать, упасть и разрыдаться в голос, и все равно, видит кто-нибудь это или нет. Она была не такая как фашистские марши, это была классика, насколько я понимал в музыке, это была русская классика. О фюрер, эта музыка прекрасна!
   - Музыка, она живая, каждый раз, слушая её звуки, мы ненадёжно связываем себя с ней. Между нами и музыкой постоянно что-то происходит, но что бы не происходило, как бы больно или радостно не было, всё это останётся между вами двоими... И больше никто не узнает и не посмеётся над этим....А музыка - живая, она поймёт....Просто закрой глаза и расскажи ей о том, то болит. Она залечит.... Она сможет....
   Я закрыл глаза.
   - Музыка, мне плохо, мне больно без него. Я хочу увидеть его, услышать его голос, я хочу, что бы он был рядом со мной. Что бы он научился любить, так же как и я.... Я хочу, что бы он верил мне, что бы.....любил..... Музыка, но он этого не хочет - мой голос срывался на слёзы - музыка, он меня не любит!! - из-под закрытых век потекли ручейки раскалённого стекла.
   Я ощутил мягкое прикосновение рук к шее и нежный поцелуй в губы. Я медленно открыл глаза, бледное и обеспокоенное лицо Генриха было перед глазами. Он медленно провел пальцами по лицу и окинул с губ прядки волос,
   - Неужели есть человек, которого ты так любишь? - спросил Генрих страшно усталым, потерянным и больным, полным грусти, отчаянья и безысходности голосом.
   - Да.
   - Кто же он? Скажи мне.
   - Это..... ты.
   Генрих несколько секунд удивлённо смотрел на меня, пытаясь окончательно понять то, что я ему сказал. В это время я обвил его талию руками и притянул к себе. Он сел и прижавшись ко мне, ощутив тепло пледа и горячность тела, склонил голову, и несколько слезинок проскочили между ресницами. Я нашёл его губы, среди путаницы волос и слез, и долго, насколько был способен нежно, поцеловал его. Мне не нужно было его утверждение, что он меня любит, мне нужно было, что бы он был рядом, а в остальном я был уверен..........
  

***

   То была наша первая ночь вместе, луна светила на постель, освещая сплетённые тела, размётанные волосы и смятые и влажные простыни. Он лежал на моей груди. Я проводил кончиками пальцев по его лицу. Он молча проводил рукой по моей груди. Молчание, тишина, сплетенье тел..... Он был такой красивый и такой желанный, я поднял его подбородок к своим губам.
   - Я люблю тебя - выдохнул я ему прямо в губы.
   - Я тебя тоже, - он подался мне навстречу и позволил себя поцеловать. Второй раз за ночь у меня появилось ощущение, будто он игрушка и с ним можно делать всё что хочешь. Я немного прижал его к себе и накрыл нас одеялом, сегодня полностью доминировал я, поэтому вся ночь была до ужаса нежной, я так хотел подарить ему всего себя, я хотел, чтобы он понял, КАК я его люблю. Он молча лежал, прижимаясь ко мне, всё сильнее и сильнее, как будто боялся, что я уйду.
   - Ты не уйдёшь? - спросил он, сонным голосом.
   - Нет, я всегда буду рядом с тобой, спи... - произнёс я тоном заботливой матери.
   - Правда? - он как маленький мальчик жался ко мне и сонно лепетал.
   - Да, правда,...спи - произнёс я, тоже почти засыпая.
   Наверно это странно и удивительно было, но я, убежденный националист, принял эти отношения, как что-то нормальное, хотя они действительно не соответствовали нашей идеологии, но тогда мне было на всё плевать, я хотел быть с ним, и я был с ним.
   ***
   Как-то вечером он зашёл ко мне в кабинет в своей форме, его китель был новый, и от него пахло порошком.
   - Никого не впускать... - проорал он в коридор.
   Я сразу ощутил, что он очень сильно раздражён, его напряжённые мускулистые руки выделялись из-под ткани кителя. Я встал, он подошёл к краю стола и сел на него, его лицо выходило прямо к окну, а за окном была суровая зима, город лежал весь в белых руинах, деревья как старые мраморные колонны смотрели в полностью белое небо, подставляя свои белые тело холодным хлопьям снега. Дорога стелилась ровно и не единый след от машины или человека не нарушил её зыбкую, белую, бархатную гладь. Синий туман уже начал застилать улицы и первые фонари-одиночки уже стали распахивать свои светящиеся глаза.
   - Что-то случилось? - спросил я его, подойдя сзади и опуская руки ему на плечи.
   - Нет.
   - Не лги мне! - сказал я и начал спускать руки ему по груди.
   - Да говорю ж! Ничего не случилось! Разве не ясно - вскочил он с края стола.
   Я обошел стол и стал сел перед ним на корточки.
   - Какого дьявола ты делаешь? - воскликнул он, когда я, опустившись на корточки, стал расстегивать молнию на его штанах. Но я не ответил и полу спустил ему до колен штаны. Он охнул, когда я дотронулся пальцами до его напряжённого члена.
   - Может не надо тут, Людвиг - выдохнул он.
   Но я, пропуская его слова, мимо ушей дотронулся языком до головки его члена и провёл языком к основанию, по вене. Потом член медленно скользнул в теплый и влажный рот, и он напряжённо застонал. Я стал ритмично двигать языком, то, отпуская его, то, ловя губами в нежные тиски. Он вцепился пальцами в крышки стола, но стоял на ногах. Я усилил нажим языком, и сделал более резкими движения и вскоре почувствовал во рту сильную струю жидкости, я инстинктивно сглотнул и поднял глаза, Генрих стоял, закрыв глаза и опираясь руками на стол.
   - Генрих, всё нормально? - сказал я, вставая и тряхнув его за плечи.
   - Да, - ответил он, натягивая штаны.
   - Ты лжёшь мне, зачем это? Мы же с тобой не чужие люди!...
   - Это мои проблемы, Людвиг, пойми, их я решаю сам, извини, - он повернулся и вышел, а я остался посреди кабинета в полной растерянности, гадая, о чём он говорил.
   Как жаль, что человек не умеет предсказывать будущее. Хотя, наверное, в той ситуации мне бы это совсем бы ничего не дало. Но на тот момент я даже не подозревал о чём говорит Генрих, поэтому продолжал гадать, даже не подозревая о сути.
  

***

   Глупо отрицать тот факт, что я любил Генриха, это было больше чем просто физическое влечение, я любил его.... Именно любил..... Хотя теперь, наверное, не многое изменилось, мои чувства остались такими же, как и были, а значит, лучше было употребить настоящее время в той фразе. Я люблю его..... Высказывание чувств никогда не стояло между нами. На работе у нас были сугубо деловые отношения, я никогда не позволял себе вольностей в отношение его. Если не считать то, когда мы ночью закрывались у него в кабинете и до утра мы проводили там, полные всплеска неожиданных эмоций, часы. Но, не смотря на это, про нас начали ходить не очень хорошие слухи. Все люди, которые распространяли их, были задержаны и направлены в концлагеря. Их судьба нас обоих волновала мало, как и вообще судьба всех людей.
   Это было совещание только для высшего руководства, я сидел рядом с Генрихом, его лицо на выражало ни одной эмоции, как впрочем, и лица всех здесь присутствующих, все слишком хорошо умели владеть собой.
   - Герр Бёрке, теперь мы обсудим секретную миссию, которую будет выполнять.....- говоривший чиновник перевёл глаза на меня - Людвиг Штрасс. Герр Бёрке, вы поставили в известность герра Штрасса?
   - Нет - лицо Генрих не выразило не одной эмоции, но под столом он неожиданно и сильно сжал мне руку.
   - Значит, это сделаю я, - продолжал командир средних лет - Герр Штрасс, вам выпала честь совершить секретную миссию, по уничтожению врага фюрера.
   - Каким же это образом? - подозрительно спросил я.
   - Вы войдёте в круг доверенных лиц у объекта, войдёте к нему в доверие и когда объект полностью поверит вам и будет в вашей власти, мы его захватим и препроводим в комнату допросов. - Все засмеялись, все из присутствующих знали, что такое комната допросов и знали, какие люди туда входят и какие выходят всего лишь через час. Они просят у бога даровать им смерть, если он по своей милости не сделал это ранее.
   - Кто же это?
   - Эрик Груббер. Родился 25 марта 1912 года. Не женат. Вредных привычек не имеет. Детей нет. В партии национал социалистов не состоит. К числу гомосексуалистов не относится. Любит девушек и шоколад. Вот его личное дело... ознакомьтесь...
   Я открыл папку.
   - Но ведь тут написано, что никого из людей мужского пола он к себе не подпускает.... Как же я тогда войду к нему в доверие?
   Командир улыбнулся.
   - В виде женщины.....
  

***

   - Чёрт побери, Генрих, почему ты мне не сказал? Я чувствовал себя полным идиотом! Точнее идиоткой! Какого дьявола ты молчал? - я быстро шел по коридору, за мной быстро бежал Генрих, я выбежал не улицу и быстро двинулся по тротуару.
   - Людвиг, прости меня, но я не хотел раньше времени тебя травмировать. Я надеялся, что смогу их переубедить!
   - Ты всегда думаешь только о себе!
   Я остановился.
   - Почему я? Неужели у вас нет женщин?
   - Людвиг, давай зайдём домой, и поговорим спокойно! - Генрих смотрел на меня преданными и умоляющими глазами.
   - Нет, ты мне сейчас всё расскажешь! - Мой внешний облик изменился за последний час, глаза помутнели и провалились, щёки впали, лицо удлинилось, я стал выглядеть как тяжело больной человек.
   - Прошу тебя, не заставляй меня применять к тебе силу, давай пройдём домой и я тебе всё расскажу...
   - Не пугай меня, я не боюсь, что ты мне сделаешь? Арестуешь, будешь допрашивать? Удачи! Я жду! - Я стоял с вызовом в глазах. Через пятьсот метров стоял дом Генриха, и я надеялся в случае чего добежать туда, ещё до того, как Генрих меня схватит. Неожиданно для меня Генрих, схватив за руку, резко повернул к себе и, вывернув руки и тесно прижав к себе, повёл к дому. В этот момент я обрадовался, что на мне плащ. Потому что естественное трение между пахом Генриха и моим бедром вызывали у меня очень ощутимые желания. Генрих со злобой впихнул меня в прихожую. Я, не снимая плаща, резким движением прижал, растерявшегося спутника, его к стене.
   - Мне нравиться, когда ты..... я хочу.... Трахни меня...
   Генрих в ответ зарычал и с силой повернув, прижал меня к стене.
   - Ты сука, шалава.... Какого дьявола ты меня злишь - почти кричал злым тоном Генрих.
   - Даааааааааа.... Хочу так.... Трахни меня... - я сползал на колени, расстегивая ширинку партнёра. Он выхватил расстегнутый ремень с брюк и накинул мне его на шею, притянул его к своему паху. Его глаза пылал злобой, смешанной с желанием.
   - Да, сука, давай. Бери больше.... Даааа......
   Я действительно действовал языком как шалава, я чувствовал себя ею. В этот момент я даже не предполагал думать, какого мнения станет обо мне Генрих.
   - Дааа... да.. шалава... моя маленькая арийская шлюшка....
   Его член напрягся, и вены вздулись не нём синими дорогами. Он резко дернул ремень в сторону, я упал на пол. Он стянул с меня штаны и быстрым толчком вошёл в меня. Это было не как раньше мягко и нежно... Это было жестко и причиняло боль, но приятную и сладостно трепещущую боль. Он двигался во мне, я тяжело вдыхал, когда он входил в меня, моя шея до сих пор была перетянута ремнём.
   - Майн фюрер.... Ты мой фюрер... давай.. кончай... - он зло рычал и, царапая мне спину бляхой ремня подавался то вперёд то назад. Я выгибал спину и стремился на встречу члену, который выходил в меня. Генрих специально пытался ввести его поглубже, от чего я рычал, а он рывком стягивал ремень.
   - Ты меня не слушался, дрянь... Ты за это поплатишься, - рычал он, почти над самым ухом.
   - Да, да, да.... Давай.... Ещё.. ещё... ааааааа
   Я чувствовал сильное напряжение и, судя по всему, Генрих скоро должен был кончить.
   -Даааа...
   Немецкая брань.....
   Немецкий стон......
   Немецкое наслаждение....
   - Да детка, ты хорош.... - Генрих лежал рядом не полу, так и не сняв с моей шее ремень.
   - Ты прекрасно рычишь.... Такой секс по мне - улыбнулся я.
  

***

   Это был первый день, когда выпал снег. Я шел к дому Груббера, большой особняк с огромным садом стоял в самом конце улицы, в окнах, яркими золотыми квадратиками, на фоне сине-чёрного неба, светились окна. Я открыл калитку и пошёл по дорожке. Дверь из массивного чёрного дерева предстала у меня перед глазами раньше, чем я этого хотел. Я специально шёл медленно, растягивая шаги и замедляясь. Я думал о Генрихе. Когда я уходил, сегодня вечером, я ничего не сказал ему, просто ушёл, как будто меня и не было в его жизни. Теперь из соображений конфиденциальности и дабы Груббер не заподозрил, кто я, я переехал жить в отремонтированный дом моей матери. Мы с Генрихом почти не общались, телефонные разговоры были нам запрещены, у него в кабинете, появляться, я, не имел никакого права, приезжать и он и я друг к другу не могли. Это было концом, подумал я... и ушёл...ушел, сделав вид, что меня в его жизни нет и не было, но он в ней остался.
   Как бы то ни было, но я нажал кнопку звонка и, не взирая на боль в душе нацепил самую очаровательную улыбку. Дворецкий открыл дверь и впусти меня.
   - Как о вас доложить, фройляйн?
   - Марта Ульрих. Мы договаривались с герром Груббером о встрече... - сказал я томным голосом, который мне даже почти не приходилось переделывать и стараться быть похожим на женский, у меня всегда был такой голос.
   - Ах, простите, раз у вас была договорённость с герром Груббером, тогда пройдёмте, он вас ждёт.
   Дворецкий повел меня по коридору, вдоль стен, увешанных портретами, шторы уже были опущены, а от газовых рожков, от абажура, подал причудливо свет.
   - Фрояляйн Магда!
   - Да, Герр Груббер, вы правильно догадались - прошептал я с притворным смущением.
   - Тогда присядем ...........................................................................................................................................................
   Луна светила отчаянно белым светом в окно, заливая кровать. Я лежал на одеяле, так и не разобрав постель. Рядом, на полу валялось женское платье, туфли и другие мелочи. Вперив невидящий взгляд в потолок, я не в силах был даже пошевельнуться. Было ужасно угнетающее и давящее чувство, как будто облили грязью и положили гору на плечи. Я был раздавлен и распят, хотелось увидеть Генриха, прижаться к нему, всё рассказать..... но..... но я не мог.
   - Иногда желания выполняются! - произнес голос, я мгновенно вскочил на кровати. В дверях стоял Генрих и улыбался красивой и почти сказочной улыбкой. Его лицо заливал лунный свет, такой ненавистный мне, но одновременно с этим и такой любимый. Он выглядел так, как будто не было разлуки, длинною в 2 месяца, строгих планёрок и долгих "обсуждений плана" с его старым "другом".
   - Генрих!!! - закричал я.... И проснулся. Я так и лежал на кровати... Один. В пустой квартире, среди платьев и косметики.
   - Я ненавижу тебя, слышишь!!! Ненавижу!!! - прокричал я в тишину на одном вдохе. Не стало ни капли легче и проще не стало. Но помогло заснуть, заснут так, чтобы утром проснуться более уставшим.
   Утро. Наши отношения с Груббером развивались строго по плану, как - будто он сам составлял его. По плану всё должно было закончиться через месяц. Но, однако, я понимал, что не выдержу ещё месяц не видеть Генриха. И вот я пришёл к нему домой......
   Половица в прихожей привычно скрипнула, весь дом как - будто потонул во мраке и тишине. Хотя я точно знал, что Генрих дома, что-то внушало мне неуверенность и почему-то хотелось убежать.
   - Да....да...да...Генрих.... - донеслось неожиданно до меня.
   Я пошёл по знакомой дороге к спальне Генриха. Я ожидал увидеть его с другим. И увидел... Я замер в дверном проёме. На кровати переплетение человеческих рук, ног, волос и стоны....стоны....стоны..... Они оба кончили и обмякли, одновременно поворачивая голову в мою сторону.
   - Людвиг!!!!! - Генрих вскочил и вмиг оказался рядом.
   - Не трогай меня!!!! - быстро отшатнулся я, выскакивая в коридор.
   - Людвиг, господи!!!! Людвиг выслушай меня! Я не могу без тебя! - Генрих приближался ко мне. На нем каким-то образом оказались штаны и майка.
   - Я вижу, как ты "не можешь без меня".... Ты тут неплохо веселишься и без меня!!! - я направился к двери.
   - Людвиг.....Людвиг.... Я.... Это ничего не значит,... Я люблю тебя!!!
   - Ты только что любил его......!!!!
   - Это ничего не значит!
   - Ты трахал его!! Ты трахал его, как трахал и меня!! Зачем я тебе, трахай его! Я тебе не нужен. Да и нужен ли был!!!!
   Я подошел к двери и уже держался за ручку.
   - Людвиг!! Прошу, умоляю... Послушай меня. ........
   - Поздно..... слишком...... - я замолчал и быстро вышел, когда Генрих выбежал на улицу, меня уже не было.

***

  
   Последний месяц подходил к концу, Груббер полностью доверял мне как женщине, хоть я никогда не позволял ему заходить дальше поцелуев.
   - Магда, вы такая красивая женщина, неужели вокруг вас нет мужчин? - произнес Груббер улыбаясь.
   - Мужчины, есть, да настоящих мужчин нет! - сказал я, женским голосом, думая в это время про Генриха.
   - А я!! - заулыбался Груббер. И в моём мозгу мелькнула картина его задержания... Моей расплаты!!!!
   - Поедимте в ресторан, если вы не возражаете... - сказал я и, подойдя к Грубберу, поманил по направлению к двери.
   Мы зашли в ресторан, такой уютный и шикарный. Сегодня была последняя ночь операции, сегодня мы должны были взять Груббера, во время того, когда мы будем у него на квартире, готовиться к любовным игрищам! Груббер заказал еды, вина и к 11 часам он был уже пьян.
   - Поедемте обратно, к вам домой! - неожиданно для него сказал я.
   Мы вошли в его просторную прихожую. Сколько раз я видел её на плане, сколько раз я повторял и повторял с разными начальниками как я должен действовать, как двигаться, как будут входить люди, чтобы арестовать Груббера, как я должен быстро убраться с поля его зрения. Сейчас все это прокручивалось у меня в голове, с точностью до запятой на листах. Я точно помнил, что, по минутам должно происходить.
   23,05 - вход в дом... мы быстро проследовали в гостиную, я зажег камин, платье жутко мешало, а от каблуков болели ноги.
   23,10 - мы садимся на диван. Я точно знал, что последние полтора часа за нами пристально наблюдает отряд, который вскоре арестует этого выродка. Этого жалкого пародия человека! Да, он еврей, поэтому прикасаться к нему было особенно не приятно. Говорят, что когда человека проводят в комнату допросов, то можно попросить несколько часов этого человека себе в собственность. Главное, чтобы это оказало моральное или физическое подавляющее воздействие на арестованного. Думаю, мне разрешат воспользоваться им! И ТОГДА.... Он пожалеет, что родился! Это я обещаю! Обещаю, прежде всего, себе.
   23,20 - все идет по плану он выпивает очередной бокал вина, чем пьянее он будет, тем лучше для нас.
   23,30 - до того как войска вломятся в дом остается ровно пол часа. Я спокойно флиртую с Груббером, он тянут свои руки к моей шее и пытается поцеловать... Я слышу шум у окна, видимо какой-то солдат пошел докладывать об обстановке своему начальнику. Что ж, не удивительно!
   23,45 - я с Груббером оживленно целуюсь, изо всех сил пытаясь скрыть отвращение и унять приступы тошноты и позывы к рвоте.
   23,55 - он какими-то неимоверными и титаническими усилиями опрокидывает меня на диван.... Спокойствие, осталось всего лишь 5 минут!
   24,00 - страшный удар в дверь. Она слетает с петель. Слышен стук множества ног и немецкая речь. Груббер не понимает, что происходит и только беспомощно хлопает глазами. Он еще крепко держит меня, прижимая к себе. Мне искренне противно. Я вырываюсь и отшатываюсь к камину. Кто-то накрывает мои плечи, на которых одета лишь легкая материя женского платья, китель. Я оборачиваюсь.... Это он.... Генрих стоит и улыбается.... Все сначала....его улыбка...глаза....НЕТ....этого не будет.... Я слишком боюсь.....
   Я медленно, покачиваясь, вышел из дома и пошел по аллее, покрытой туманом. Фонари грустно горели по обочине, на мне еще был китель Генриха. Но в тот момент я не осознавал, что мне придется ещё раз встретиться с ним наедине, хотя бы для того, чтобы вернуть китель.
   ***
   - Оберштурмфюрер Бёрке командование войск СС выражает вам особую благодарность в связи с помощью поймать опасного врага Родины, - четко и ясно говорил один из штурмбанфюреров, которые находились при штабе, пока проводилась эта операция.
   - Благодарю, штурмбаннфюрер Гайслер.
   Гайслер довольно посмотрел на меня и расплылся в доброй, если можно так выразиться, улыбке.
   - Не хотите ли просить ЧТО-ЛИБО, в связи с задержанием этого преступника? - произнес Гайслер и все лукаво улыбнулись. Все знали одно из негласных правил - если приманка, которую поймал враг, пожелает, то некоторое время в комнате допросов он может провести наедине с обвиняемым. То, что делалось за закрытыми дверьми этой комнаты, никого не интересовало, ЧТО делал с человеком тот или иной нацист тем более никого не задевало.
   - Да!! - злобно прорычал я - хочу просить вас о нескольких часах "аудиенции" один на один с Груббером.
   Все заулыбались и начали переглядываться, Генрих сидел молча и не шевелясь, он смотрел в упор на меня, и каждый раз, когда я ловил это взгляд во мне что-то переворачивалось.
   - Да, конечно, Герр Бёрке. Груббер ПОЛНОСТЬ в вашем распоряжении. Делайте с ним ЧТО ХОТИТЕ.
   Я косо усмехнулся, представляя лицо Груббера, перекошенное болью и ненавистью. Я собирался разыграть грандиозный спектакль, и игра стоила свеч! Кулаки сами собой сжались, и ухмылка перекосила лицо.
   - Только единственная просьба, Герр Бёрке, оставьте его ЖИВЫМ. Может не совсем здоровым, но живым.
   - Безусловно! - многообещающе произнес я.
   В комнате для допросов никогда не бывало солнечно, были маленькие окошечки, через которые сюда попадал свежий воздух. Там был бетонный пол, с многочисленными следами крови, никто уже не стремился их убрать или отмыть, это было практически бесполезно. Серые стены, тоже с потеками крови, с живописные брызгами, такими, которые не мог бы нарисовать не единый художник. Даже на потолке были следы от капелек. Стол. С одной стороны которого сидел следователь или просто нацист, который допрашивал, с другой стороны стола сидел обычно допрашиваемый. Со стороны следователя не было ни единой капельки крови. А со стороны допрашиваемого было такое чувство, как будто злой шутник закрасил половину стола алой краской. Еще на столе и стенах, на полу и двери, везде, были отпечатки окровавленных рук. Ладоней. Видимо люди, не выдерживающие издевательств хотели прекратить это...но безуспешно... Тут не было ничего лишнего. Только стол и стулья. Кстати, тоже залитые кровью. Ни ножей, ни тесаков, ни других страшных орудий пыток в этой комнате не было. Иногда на человека можно воздействовать даже без специальных приспособлений. Даже не обязательно причинять человеку физическую боль. Гораздо важнее подавить его морально....Это гораздо интереснее.....
   Я сидел в женском платье, в том самом, котором был, когда пришли арестовывать Груббера. В голове метался план мести, почему-то я совершенно не задумывался о том, что меня могут осудить нацисты. Меня это нисколько не задевало, даже наоборот. Почти каждый человек, который когда-либо побывал приманкой - мстил жертве. Как правило, самыми изощренными издевательствами, насколько я знал, такой вид издевательств тоже входил в репертуар.
   В коридоре послышались шаги и, с леденящим душу скрипом, открылась двери. Как правило, двери никогда не смазывали, именно из-за этого великолепного скрипа! Вели Груббера, я коротко кивнул и конвоир вышел. Груббер стоял, понурив голову и не смел, поднять глаза на меня!! Чувствовал, сволочь, что перед ним истинный ариец! Истинный сын благородной крови!
   Я молчал, видимо с ним уже поработали и объяснили, что да как надо делать в этом мире. Через несколько минут молчания он робко поднял глаза.
   - Марта!!!
   Я снисходительно улыбнулся, а он рухнул передо мной на колени, как подкошенный.
   - Марта, ты пришла спасти меня!!! Моя женщина!! Моя спасительница!! Моя повелительница!!
   Я резко встал и обошел стол.
   - Я думал тебя, уже убили эти сволочи! Я думал, что они над тобой издевались, насиловали, пытали!! Они ведь звери!
   - Молчать! - рявкнул я. Я знал, что со стороны двери уже наблюдают за этим спектаклем приличное количество народа. Говорили, даже, что Генрих тоже видел весь это цирк, из потайного отверстия в стене.
   Груббер недоуменно смотрел на меня, снизу вверх, пытаясь понять, что за разительная перемена произошла во мне. Ха, глупец!!
   - Но Марта!
   - Сказала молчать!!!!! Ещё слово, и ты, поганая шавка будешь молить о прощении и умолять меня убить тебя.
   - Марта, ты что?? Что с тобой?? - отшатнулся Груббер, поднимаясь на ноги.
   - Мерзкая тварь! Ты не представляешь, как мне было противно.....
   - Да, да, да, я понимаю, ты попала в это место из-за меня. Но я не виноват, что это звери, сволочь, скоты, твари.....
   - Заткнись, отродье!!! - заорал я нечеловеческим голосом. Даже не знаю, на голос кого был он похож. Не мужской, но и не женский, звериный рык.... - как ты смеешь так говорить про столь великую нацию, как ты смеешь говорить что-то против фюрера!
   Глаза Груббера округлились, лицо стало бледным, как бумага.
   - Марта.... Ты.....ты..... нацистка.....
   Я остановился и злобно уставился на него.
   - нет. Я... НАЦИСТ......
   Я резким движением снимаю женский пиджак, под ним простоя черная мужская майка. Фальшивая грудь слетает вместе с пиджаком....
   - Я НАЦИСТ.....
   Кричу я и срываю юбку, под ней черные галифе.
   Груббер в страхе шарахается в сторону и ударяется лицом о стену.
   - Так....так....так...это фальшь.....комедия......
   - Ни более того! - я окидываю его равнодушным взглядом.
   - Я....я...я...думал....- лепетал предатель.
   - Это не твоя сильная сторона! - резко воскликнул я и приложил его лицом об стол. По многострадальному столу потекла струя крови - сука, не смей гадить наш стол своей кровью! - заорал я и отшвырнул его так, что он ударился об стену и стал медленно сползать по ней, от его затылка поднималась вверх кровавая дорожка. Одним прыжком я достиг тела Груббера.
   - Ты ещё хочешь меня, малыш?! - прошипел я прямо в ухо Грубберу. Мой голос прокатился эхом по комнате, и я почувствовал, как по телу предателя побежали мурашки. Лицо заливала кровь, он пытался зажать рану на затылке, но я наотмашь ударил его по лицу, он сразу же опустил руки.
   - Я тебя спрашиваю, мерзкая ты тварь, неблагодарная скотина, вздумавшая марать имя Германии, ты меня хочешь??
   - Нет...нет..- слабо прошептал он.
   Я засмеялся. Смех ледяной, бездушный, страшный, цепенящий, пробирающий до костей разнесся по комнате. Я смеялся. Я точно знал, что многие нацисты сейчас наблюдают за мной и Генрих в их числе. Я смеялся. Смеялся для него, чтобы он понял, каким чудовищем он сделал меня.
   - Нет...Марта, пожалуйста....нет!
   - Я не Марта! - заорал я, ударяя его сапогом в грудь - Я ЛЮДВИГ!
   Одним движением я повернул его на живот и разорвал на нем старые штаны. Холодной рукой я расстегнул свой ремень.
   - И сейчас ты убедишься, что я не Марта - сказал я, звенящим голосом и резким рывком вошел в него. Я почувствовал, как он напрягся и, как потекла теплая жидкость по моему члену. Я посмотрел вниз. Кровь. Несколько резких движений. Без смазки. И я ощутил, как что-то перестало сдавливать мой член, но кровь продолжала хлестать. Это лопнул сфинктер. Он закричал. Я ударил его головой об пол. И почувствовал, как руку тоже заливает кровь. Я двигался агрессивно и напористо, понимая, как сейчас больно этому человеку. Но я трахал его. И мне были безразлично то, что он чувствовал. Я представил слезы в глазах Генриха, как он плачет, глядя не мой звериный способ убийства личности. От этого я зарычал и кончил на рубашку Груббера.
   - Сука! - плюнул я на него.
   Груббер лежал в луже крови и тихо стонал. Похоже, он сошел с ума. Но мне было всё равно. Я подошел к двери и резко толкнул её. Она распахнулась, на пороге стояла толпа нацистов, не успевшая разойтись. Мигом все потупили глаза.
   - Принесите мне новый китель и галифе, эта сука мне всё забрызгала своей мерзкой кровью - холодно сказал я, несколько человек бросились искать мне одежду - я буду у себя - кинул я, проходя по коридору возле стройных рядов любопытных нацистов.
  

***

   - Оберштурмфюрер Бёрке, весь народ Германии выражает вам особую благодарность в поимке опасного преступника, врага нации, еврея. Вы помогли Германии. Вы помогли нации. Вы помогли фюреру. Хайль, Гитлер.
   -Хайль, Гитлер- отвечаю я и смотрю на Генриха, он стоит напротив меня и произносит торжественную речь на собрании высшего руководства. Он жмёт мне руку, как-то холодно и отстраненно, он улыбается фальшивой улыбкой и радость в его глазах застывшая и вялая. А там, вдалеке, далеко-далеко в глубине что-то читается, неужели это боль? Я отгоняю эту мысль и с ледяным лицом принимаю заслуженную награду. Я действительно заслужил это. Мои унижения, всё то, через что мне пришлось пройти. Мне пришлось даже оставить того, кого я любил. Не это ли худшее наказание?...Я потерял того, кто был и до сих пор остается смыслом моей жизни. Но уже, не всё ли равно?!!
   Собрание закончилось поздно ночью. Я накинул на плечи китель и быстро ушел. Пустынные улицы, с серым асфальтом, грязные и одинокие, использованные и забытые. Улицы...Идущие до упора в никуда. Убегающие в неизвестность и надеющиеся найти там вдалеке хоть что-то. Хотя бы кусочек надежды.
   Чернильное небо и последние снежинки этой зимы срывались вниз. Я ловил их в руку и смотрел, как они становятся водой. Они превращаются ни во что, становятся никем без своей холодности. Поэтому и я вновь снова должен стать таким: холодным и безжалостным, как свинцовое небо, над головой.
   Я с сожалением думаю о том мимолетном кусочке счастья, которое было. Да, у меня было счастье. И это счастье всего лишь чье-то лицо. Именно это я называю счастьем. Пусть оно было далеко, пусть до него уже никогда не дотянуться, не дотронуться холодными пальцами, до бледных губ, не поцеловать трепещущие веки и длинные ресницы....пусть это так....зато он наверно счастлив.
   Странное чувство, когда отпускаешь того, кого любишь, наверно это какая-то степень мазохизма, и, скорее всего самая высшая, но то, что эта кульминация шизофрении никто не сомневается. Либо сумасшедший, либо тот, кто очень любит, могут сделать это...Хотя...есть ли принципиальная разница между этими понятиями?
   Странный пронизывающий холод на улице....Странно....мне постоянно стало становиться холодно....я кутаюсь в воротник и ускоряю шаг. Первый поворот - свернуть, второй поворот - пропустить, два перекрестка вниз по улице и несколько метров до тупика...его дом....такой родной. Свет, наверно, горит только в гостиной и на крыльце, человек, сидящий в кресле, низко склонился над книгой, что кажется, будто он хочет дотронуться лицом до страниц... ...он не спит.....
   Так было всегда. Пока я был рядом. Пока он был рядом.
  
  
  

* 1 -->  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"