Аннотация: Павшим в Бронесраче посвящается. Да будут говны вам пухом.
Сага о Вентиляторе
...а ты видел раненого Т-28 ?!
Он плакал лендлизовским маслом
***
Пять тридцать утра. Долгота восточная, семь градусов выше нуля. Безветрие.
...Снова с распадка потянуло сквозняком. Крестьянин поежился, кутаясь в простреленный ватник. Вентилятор исправно рубил небесную твердь полированными лопастями, но не это беспокоило Крестьянина. Он смотрел на горизонт...
"Наверное, все же успеют в Женеве что-нибудь подписать... хотя... срали они и на конвенции и на ООН... отбомбятся ковром, только холмики останутся... пора, похоже, съебаться. Ну, зато завтра брюква нарастеть, на подкормке-то!..."
Высморкнувшись на пашню, он подошел к броневелосипеду, завел и прогрел его. Проверил, надежно ли закреплен брезент в укладке, легко ли выходит из чехла МСЛ. Удовлетворенно крякнув, с молодецким пуканьем вспрыгнул в седло и дал шпоры.
В вечерней сырости пыль почти не клубилась, оседая сразу. Вот уже и не видно всадника, скрылся в гаоляне.
...А с горизонта наплывала, закрыв уже почти полнеба, темная туча. Уже различимы были крестообразные дюралевые тела, многомоторные, сверкающие заклепками, уже ощущалось дрожание земли, и монотонный утробный гул проникал в каждую клетку обреченных тел, вызывая эманации безнадежного ужаса...
***
Восемь часов пополудни. Эпицентр шторма "Ростислав"
Борт скоростного линейного блиндажа "Ромашка". Галс пять румбов, глубина сорок. Скорость восемнадцать узлов в час.
...Коптилка подпрыгивала на досках в такт ударам, со щелей в накате сыпался песок, шурша по каске и плащ-палатке.
- Ничаво! Жрать давай! ЭТО надолго. По радиве сказали - ПРИШЕЛ.
- Ох ты ж, Господи!.. Неужто - ...
- Отож...
Нюрка села на укладку коробок к АГСу, понурив голову и сложив руки на коленях. Наступила тишина, даже грохот снаружи тяжко притих.
- Ну, полно! Неча переживать попусту! Давай, говорю, жрать неси!
- А оно все пройдет, правда? - Нюрка подняла лицо, сверкнув маленькими слезинками в уголках глаз - Правда?
- Правда. Иди давай - и Крестьянин, улучив момент, ловко шлепнул Нюрку по попке.
Нюрка, весело взвизгнув, провалилась на нижний ярус, в камбуз. "Надо бы сегодня ее приголубить, а то совсем расклеиться девка - решил Крестьянин - ..тем более делать все равно нехрен"
Хотел было поднять перископ - да передумал - все равно пара секунд только будет, а потом не помогут и дворники, только омыватель зря гонять. А лупить торпеды в белый свет, как в копейку - не хотелось. Даже те, чугунные, что все равно раскалывались о броню колорадских танков. Вздохнув, Крестьянин уселся обратно к столу, прижмурившись, стал мечтать о вечере...
Скоро поднялась Нюрка - принесла жрать. Накрыла "Пионерской Правдой" стол, выставила графинчик. Вареная картофля парила в котелке, сало с лучком было тонко нарезано, огурчик...
- Ну, Нюра! - Отведаем, что Бог послал, а я спиздил!
- Отведаем, аминь!
...А сверху бушевал "Ростислав"...
***
Борт атомного ракетоносца "Ромашка". Время Московское. Полночь.
...зайдя в кладовку, Крестьянин дернул рубильник... и тут же, матерясь, выхватил из кобуры огнемет. Злобные волосатые счупальца Гугля, проросщие таки сквозь швы брезентовой обшивки прочного корпуса, уже подбирались к сейфу с Книгой. Почуяв опасность, они, шипя, дернулись было к Крестьянину, размахивая отравленными проказой стрекалами. Перекатившись, он дважды выстрелил короткими очередями, гильзы звонко застучали по потолку...
"А ведь сигнализация молчала. Не иначе, - мутант" - решил Крестьянин, наблюдая, как корчатся в потеках термита враждебные псевдоподии - "Надо перенастроить, и пружины в мышеловках смазать. А то, понимаишь..."
Самоходный блиндаж продолжал рассекать грунт на перископной глубине, неумолимо приближаяс к району атаки...
***
Северный сектор. Три тридцать утра. Ветер шквалистый, нордический. Смеркалось.
...Выйдя на мостик блиндажа, Крестьянин подозрительно щурился в цейсовский телескоп. "Решительно они мне не нравятся, эти все галеры и триремы... то ли дело - обычный говнопад с сейбров, кариусов и прочих... А от этих чего ждать? Пока вроде тихо, конечно, но..."
Перегнувшись через леера, он смачно сплюнул в волны супесно-песчаного чернозема, и стремительно направился к шахте элеватора - надо было еще раз проверить бомболюки. Ночная атака конвоя колорадских танков - это не цацки-пецки, тут важна каждая мелочь. Уже стремительно проваливаясь в пахнущие нейтронными выхлопами реактора и нагретым маслом недра блиндажа, Крестьянин вспомнил последнюю ночную атаку, и досадливо поморщился. Тогда обломившийся зуб выбрасывателя его револьвера чуть не стоил жизни Нюрке - не успевшая разогнаться пуля отрикошетила от брони, лишь разозлив врага. И если бы не верный боевой той-терьер, метнувшийся под гусеницы с двухпудовой шашкой пироксилинового динамита в зубах - ее бы точно достали стальные жвалы. "Надо занести сахарку инвалиду" - решил Крестьянин - беднягу той-терьера сильно контузило, и гусеницами отдавило правое ухо и обе ноги.
В бомбоотсеке все было тихо и аккуратно, мерно гудела вытяжка, торпеды покоились на стеллажах. Гравировка на их гильзах посверкивала рунами, искря как электросварка. Для порядку проверив качество установки тормозных башмаков под стеллажами, Крестьянин удовлетворенно крякнул и пошел в Центральный Пост, чтобы проложить на арифмометре новый курс - подальше от этих непонятных трирем. Ибо ну его нах, как говорили Древние - "Где неизвестность - предполагай жопу"
Сокол-буревестник с вершины замершего вентилятора наблюдал, как кренясь и едва не касаясь воды краем полетной палубы, красавец-блиндаж заложил широкую циркуляцию, обходя скопление трирем.
...До входа конвоя в расчетный район атаки оставалось менее суток...
***
Ракетоносец "Ромашка". Время местное.
..Мерный гул турбин проникал в обитый бархатом и брезентом адмиральский салон. Бронепалуба под ногами слегка вибрировала в такт работы машин. За стенкой гудело пламя в топках кочегарки.
Прихлебывая чай по-адмиральски, с коньяком и лимоном, Крестьянин удовлетворенно отмечал - насколько проницательным он оказался. Будь они сотню кабельтовых ближе к этим еб... потенциально враждебным триремам - накрыло бы ударной волной, к гадалке не ходи.
А так он вполне спокойно успел рявкнуть про срочное погружение - и когда первые брызги достигли траверза - блиндаж уже пикировал, срывая дорожки пузырьков с элеронов. Мгновенно набрав безопасную глубину в триста нанометров, Крестьянин выровнял блиндаж и врубил автопилот. Если сонар не подведет - то теперь можно расслабляться до самой точки рандеву. Умеренный говношторм на поверхности только облегчит задачу... впрочем, лишь до момента начала высадки. Но об этом можно будет подумать позже - пока еще рано строить прогнозы...
Сокол-буревеснтик боролся со Стихией уже третий час, и силы покидали его. Срывая голос в крике он предпринял последнюю попытку... но тщетно. Поток увлекал его, вот уже совсем рядом блестнуло стремительно несущееся стальное зеркало... удар, хруст - и лопасть Вентилятора на миг украсил комок окровавленных перьев, почти сразу же смытый потоками дерьма.
Шторм набирал силу.
***
Гадское море. Шесть сорок. Шторм. "Линейный блиндаж "Ромашка"
...Крестьянин сердито раскрепил упором просевшие переборки и подставил тазик под струйку дерьма, протекающую с люка механика-водителя. "Придется капиталить обшивку, и мовилить швы" - мрачно подумал он. И это действительно было так: подвсплыв чтобы поймать сигналы с ДжиПиЭса, они схватили шальную волну, выбившую заклепки и вырвавшие из верхнего лобового бронелиста кусок брезента площадью в несколько квадратных фунтов. Пришлось затопить носовой погреб во избежание детонации топлива, и ускорить дифферент до трех тысяч оборотов. Задача атаки танкового эскадрона сильно усложнялас: без данных с сателлита невозможно было установить сигнал с спутника для головок самонаведения РЛС торпед. Оставался только вариант ручного старта с преднаведением по компасу, а это большой риск. Ведь придется прорываться сквозь огонь вражеских орудий береговой ПТО, и не все снаряды задержит легированная каленым свинцом броня...
Хмуро глянув на сваленные в углу парашюты и транспортные контейнеры, Крестьянин подумал, что и высадку придется отмекнить - прыгать в такой шторм равноценно самоубийству, стропы не выдержат рывка при посадке. Разве попробовать на сверхмалой, по-вертолетному, используя рокет-джамп...
Бушующие говны застилали все обозримое пространство, до горизонта, вздымаясь фонтанами до самого неба. На обломках триер и галер продолжалась упорная схватка, пока очередной вал не настигал безумцев, покрывая все и вся клокочущей пеной.
Вентилятор грохотал как Фудзи-Яма, лопасти слились в сверкающий туманный диск.
Шторм бушевал.
***
Семь сорок утра. Залив Белого Безмолвия. Траверз мыса Утра Стрелецкой Казни. АПРБ "Ромашка". Ходовой мостик.
... - Твою ж в бога мать! - Крестьянин вновь едва не вырвал штурвал, закладывая вираж - Да схуя ли вдруг?!
Огромный кусок ебипетской пирамиды рухнул в волны примерное в трех траверзах от их курсового меридиана, подняв небольшое цунами.
- Ебанарот, еще сегодня утром перед ним строился батальон триер, привычно кричащий "наливай!" - а уже теперь с неба пикируют эти фоменкины дети с кузькиными матерями в когтях! - новый вираж, и распиленная под стоны ЮНЕСКО статУя сносит маленький заросший высоким мхом островок - Ща они и до Куликового с Новгородом и Рюрь... Бля! Накаркал! Нахуй, на грунт, Нюрка, срочное погружение, открывай кингстоны, да как откроешь - подпереть не забудь, а то как в прошлый раз сквозняком затворит! И сама-тось постой, а то кошки опять на двор удерут!
Рухнув вниз стремительным домкратом, блиндаж стал недосягаем для испражнений титанов. Привычно похлопывала под напором ветра брезентовая обшивка, немного гремела плохо закрепленная якорная цепь.
"Нахрен, надо идти в Секретное Место - а то тут ненароком прилетит. А оттуда, прямо из бункера торпедаи шарахну - ну а потом сам, с парашютом" - план ночной атаки вырисовывался все отчетливее - "Главное, проверить на парашютах подпруги, и шашку закрепить по-десантному, чтобы не путалась. А то, с этими немецкими - кроме шашки и пистолета ничего не возьмешь настолько маленький купол - даже винтовку не завернуть. Бегай потом как дурак в думе за контейнерами! Уууу, немцы просто..."
Крестьянин не мог знать - вместо мирного конвоя колорадских танков навстречу ему шла целая армада - в том числе три десятка новейших Т-28 с выделенным командиром каждый.
***
Южный сектор. Семь тысяч над землей. Гул турбин. Обрывки сна. АСРБ "Ромашка". Восемь ноль-ноль по Гринвичу.
...На виражах корпус трясло и раскачивало, в расчалках шпангоутов завывал ветер. Словно хворост в камине, трещали, лопаясь, стрингеры.
"Все Макс со своей трехмиллиметровкой... "Пространственно жесткий корпус, все дела..." Надо было на раме делать! А вот теперь и имеем перегруз в три тонны и нихуя хорошего. Скоро начнут крошиться зубья шестерен - и как тридцатьчетверка станем"
Крестьянин был сильно недоволен. Новомодные сэндвич-панели из стали, резины и стекла недурно держали пули, но создавали такое сопротивление потоку, что скорость сваливания возросла до трех "жэ". Теперь блиндаж не парил как ранее, а мог лишь носиться стремительно, обгоняя стрижей, подобно легендарной птице-пИнгвину. Это было неплохо, но при маневрах весь корпус испытывал такие перегрузки, что порой лопались фановые трубы главного паропровода.
Впрочем, вскоре все было позади - увернувшись от пущенной ПВО "Нерона" порции изумрудов, блиндаж снова нырнул в полосу плотной облачности - тут, из-за падения скорости пули в тумане, его с земли не достать даже из Ли-Энфильдовской винтовки с пулями Дум-Дум.
Внезапно ожил ретранслятор-тарелка на переборке позади устланного циновками места наблюдателя. Искаженным голосом Нюрки он каркнул, что сонар засек малоразмерную тихоходную цель в сопровождении эскорта.
"Багги, точно! Харвестра загрызли и домой ведут!" - едва бросив взгляд на карту, понял Крестьянин - "а чо? неплохой улов, и главное, все законно... А они его сами грохнули, честно! Видно упирался, идти не хотел! Честно-честно! Я хотел помочь... но не успел"
И Крестьянин погладил торчащую из-за шкафа с запасной навигацией рукоятку оптического прицела.
- Нюрка, к бою! Харвестра отбить надо!
-...ать, какого ...я ...рот, оно надо...
- Не слышу?
- Я говорю - Медей стучать, чтоб авиагруппа летела?
-...а вот не надо, Нюра, пока стучать. Некогда нам было... и рация у тебя ...сломалась. А там посмотрим - если кто в эфир вякнет - стучи. А так нет.
- ...поняла. Принято - если дадут эфир - то медей.
- Отож. Заходим от солнца. Выпускай гусеницы.
По широкой дуге прочертив сумеречную чашу небосвода, блиндаж завис в разавороте в трех саженях над поверхностью. С грохотом выскочили стальные отполированные землей траки, и гусеницы, блестя грунтозацепами, стали с ужасающей скоростью раскручиваться.
***
Ешкин Лес. Зона безответственности ООН.
Четыре сорок две. Дождь.
...Крестьянин рассчитывал траекторию баллистики носовых башенных гаубиц, готовясь атаковать багги, когда Нюрка матерно взвигнула с "вороньего гнезда" на решетке радара системы ДжиПиЭС, и тот же сверху затараторил крупнокалиберный арбалет, на голову крестьянину посыпались горячие гильзы, пара залетела за шиворот, отчего он тоже прошипел нецензурное.
- Нюра, какого хера, еб твою в колоду? - вежливо осведомился Крестьянин - ебанулись, девушка? Хули так резко?
- Иди ты нахер, со своей обходительностью - тут ЖОПА! На обзорный дисплей экрана радаров смотри, пиздабол! - галантно отозвалась сверху не перестававшая строчить Нюра - Пока ты там онани... ой, прости, над картой дрочишь, тут пиздец пришел! Доставай с кладовки Хенкока - кажись опять батальон Вьетконга!
"Что-то она не в духе сегодня - подумал Крестьянин, приникая к окулярам - Ну. подумаешь, не получиллось вчера... бывает, у меня ж тоже...эта... нервная система"
Присмотревшись, Крестьянин заржал.
-Дура ты Нюра, прости господи! Только патроны переводишь... Это ж прод... тьфу, блять, стройотряды, с СССР домой идут. А ты их шрапнелью... Оставь, пусть им...
...Когда сконфуженная Нюрка слезла, Крестьянин хлопнул ее по накачанной ягодице:
-Ничо, салага, бывает! Я раз со ссыкотости стадо леммингов "Смерчем" накрыл! Ошметки три дня падали, соседи даже в церковь ходить стали! Ладно, теперь за дело!
Блиндаж вошел в зону уверенного поражения. Дрогнули и поползли, словно выискивая по горизонту цель своими хищными решетчатыми жерлами, бронебашни торпедных аппаратов.
***
Окраина рыбхоза им. тов. Вурхиза. Время неопределенное. Туман.
...Крестьянин, высунувшись из башенного люка, настороженно всматривался в окутавший долину плотный кумар.
"Бля, где танки? - растерянно думал он - "Где Т-28, Кариус, сейбры... триеры, блять. наконец! Где они?!"
Из кумара слышались глухие стоны узников ГУЛага, отрыжка рябчиками и ананасами и звон цепей пролетарьята.
Не к добру сие - только и успел пробормотать Крестьянин, приминая ганджубас в коробку ФВУ. Костлявая невидимая рука рынка стремительно метнулась из-за угла, и вырвала из рук бинокль.
От сука! - Крестьянин потянулся за наганом, но из кумара показались и другие невидимые органы, он предпочел нырнуть под брезент, включив систему динамической защиты.
Блиндаж окутался йадовитым дымом, и грохоча лопастями бортовой передачи, пополз вниз по склону.
***
Где-то в тумане у дер. Ебеня. Вечерело. двадцать двадцать семь.
...Он плакал лендлизовским маслом пополам с тосолом.
В стволе пушки стояли чугунные гранаты.
Перебитая в суставах гусеница волочилась по земле. оставляя темный след, урчал умирающий мотор, а башенный люк силился распахнуться.
Нюрка всхлипнула, потянувшись за обрезом огнемета.
- Постой, я сам - сказал Крестьянин, вытягивая шашку из ножен. Подошел к умирающему терминатору, выдохнул, шашка из дамасского порошкового булата свистнула, рассекая воздух. Удар, звонкий хряск лопающейся брони, предсмертный хрип сервоприводов... Все кончено, израненный хищник отбыл в края Верхнего Полигона.
"Интересно, кто ж его так?" - думал Крестьянин, карабкаясь на башню. Туман, словно вата, плотно окутывал блиндаж, негромко урчащий на холостом ходу дизелем.
"Не к добру это... ох, не к добру!" Люк глухо стукнул, защелкнулся шпингалет, и Крестьянин вновь тронул блиндаж с места.
***
Долгота и широта та же. Некоторое время спустя.
...Вдруг туман рассеялся, словно сдуло его.
Наступила звенящая тишина, двигатели заглохли, экран центрального дисплея беспомощно погас, приборная панель печально смотрела на Крестьянина бельмами потухших приборов. Холод пробежал по спине. Нюра прижалась к нему, словно ища защиты, выставив пелред собой нелепую в тесном боевом отделении абордажную секиру. Рука Крестьянина лихорадочно сжимала вороненый ствол кольта.
...Деревья с треском разлетелись щепками. Полыхнуло жаром. Нюра бросила пулемет, и схватившись за виски, застонав упала на дно окопа. Ментальный щит Крестьянина трещал разрядами, держась из последних сил.
Крестьянин уже понял, КОГО они встретили. Вот откуда полз раненный терминатор.
Сталин вышел на поляну, остановился, словно задумавшись, не замечая приземистого бронесруба, замершего у бровки. Усмехнувшись в усы, искрошил три Герцеговины в трубку, прикурил. Его взгляд переместился на бронеблиндаж... Их глаза встретились.
...Двигатель завелся сам. Бортсистема запищала, перезагружаясь после сбоя. Крестьянин вытер со лба пот, и нагнулся к распростертой на настиле Нюрке. Дыхание ее было прерываистым, легко констатировался глубокий обморок.
Крестьянин расстегнул ее гимнастерку, распахнул ее. Нюркина грудь слабо вздымалась. Привычно провел ладонью по соскам, погладил ниже...
- ...Еще...еще... - Слабо застонала Нюра.
- Ага. Щаз. Очнулась - так вставай, кошка ебучая - Крестьянин встал, и, фыркнув над сконфуженной Нюркой, застегивавшей молнию гимнастерки, пошел в пилотскую кабину.
Вскоре они опять сидели в креслах, ведя блиндаж к замеченному давеча скоплению багги.
- Это был Сталин? - задумчиво спросила еще не отдышавшаяся после бурного оргазма Нюра.
- Да, детка. Это был Сталин.
***
Проселочная дорога на юго-восток. Время местное. Ясно.
Настроение у Крестьянина поднялось, и было отчего. Туман рассеялся, вновь ярко светило солнце. Они уже выполнили подготовку к атаке - нанороботы-ведроиды уже кружили над котловиной, постановщик помех катился в кильватере, гремя связками фазированных арматурных решеток, готовый по первому же сигналу перекрыть ими все каналы связи, а потом и не дать прокопать новые. Скорострельные шестиствольные малокалиберные гаубицы раскручивали блоки стволов, заряжая обоймы с унитарными зарядами в патронники камор. Все было готово, оставалось лишь дождаться, когда цели.... Нет, скорее все же - жертвы - достигнут точки Пэ. Стрелка осциллографа четко указывала- осталось ровно семь с половиной минут и несколько секунд. Самое томительное время - ожидание атаки...
Мерно скрежетал шестернями редукторов реактор. Шатуны плавно ходили в масле, почти неслышно гудел гидротрансформатор. Кивнув Нюрке, чтоб пасла поляну, Крестьянин прошел по окопу в дальний угол блиндажа, откинулся на штабель ящиков, подложив каску под голову. Он тихонько пожевывал сорванную травинку и смотрел в небо. Пригревало солнышко, тихонько обдувал легкий ветерок. Нахлынули воспоминания... а тут еще Нюрка начала тихонько мурлыкать старую песню, которую они, должно быть, учили в пионерлагере
Остыли сгоревшие танки
Но вновь отливают фгранит
Брезент проебали по пьянке...
Говно ударяет в зенит
И вновь открывается взору -
На лопасти полный черпак...
Про юность, про давнюю пору,
Курнув, вспоминает козак.
Велел пионЭрам рассесться
И йуным задором горя
Седые пригладил он пейсы
О Подвигах тех говоря
'Мы знали далекие страны
В походах, а чаще в бою
Прошли мы и тьму и туманы
И было нам все похую
Шли, говен поток рассекая
В боев обжигающий пыл
И землю от края до края
Сражений тех свет озарил
Остыли сгоревшие танки
Козак ощущает приход
Детишки косые как панки
А он вновь косяк достает...
Глядя в это высокое синее небо (тм), Крестьянин и впрямь вспомнил одно из таких занятий. Старый козак Дзиньштейн, в чОрной форменной ермолке, с лихо, по-буденновски закрученными на штыку пейсами, рассказывал о эпическом Сраче В Облацеях.
Сошлись два Великих и Ужасных - не в первый, и не в последний раз. Небо трещало разрядами, из клубов дыма сыпаись асы и ассы, эскадры и авиаполки, слышались проклятия и стоны. Нечто ужасное творилось в атмосфЭре. С обеих сторон почти не осталось живых - но это не прервало боя. Дважды, а то и трижды сбитые летчики, на своих сожженных или разбившихся машинах, продолжали атаковать врага, пока, наконец, не находили свою смерть, приведя статистику в соответствие реальности. Постепенно битва стала угасать, и Глас Свыше пообещал выдать Единую Форму - и постепенно Шторм стих. И вновь над благословенной землей сией засияло Солнце. Дальше старик, привалившись спиной к своему бронешалашу, говорят - точной копией того, что в Разливе (а злые языки говорят - в Разливе как раз копия...), вздремнул, храпя и попердывая с полминуты, а дальше уже погнал какую-то пургу о смысле жизни, и молодой Крестьянин переключился на созерцание бюстов одноклассниц... Эх, славное же было времечко! Ни тебе ядерных бомбежек, ни налетов отравленных цепеллинов, ни ночных рейдов за капустой... Уютные бараки пионерлагеря, украшенные еще к майским праздникам серпантином колючая проволока ограды и пулеметные вышки, всегда молодцеватый и подтянутый комендант Абрам Израилевич Шниперсон и добрейшие медсестрички-практикантки Клара и Роза с погонялами 'Девушка хоть куда' и 'Триста Тридцать'...
Из сладких воспоминаний юности Крестьянина выдернул скрытный рев колоколов громкого боя. Подхватив свой ручной противотанковый миномет 22го калибра, Крестьянин одним прыжком достиг верхнего люка и секунду спустя уже услышал сочное чмоканье замка массивной бронекрышки люка. Он припал к резиновому наглазнику панорамы, стараясь совместить светящиеся тритиевые марки дальномера на силуэте цели.
Цель достигла точки Пэ. Настало время атаковать
Полный вперед! Шашки наголо! Эскадрон, к бою! - взревел Крестьянин, и выкрутил сектор газа. Послушный двигатель взревел клапанами, легко вытолкнув аппарат в стратосферу. Сверху отлично было видно цель - то, что они приняли было за отряд йадовитых багги, оказалось скопищем алюминиевых танков.
'Так... двуслойная катанная каленая броня из алюминия... слои по 80 и 150 миллиметров... между ними слой Дэ-Зэ... сверху еще слой... КАЗ и решетки... Гаубица 305 миллиметров в башне и еще по мелочи, три ТэЗэЭмки и пять цистерн к каждому... Ну, это как раз нам достанется, в чулан поставим' - рассуждал Крестьянин, пробегая вдоль ряда торпед, устанавливая ключом взрыватели 'на картечь'. Этого они естественно не ожидают. А пока будут очухиваться - подходи вплотную и вперед! Они ловко стреляют из своих гаубиц на 20 метров, но совсем в упор не умеют.
Вытащив из-за комода с книгами опитический прицел, Крестьянин с ухмылкой качнул его в руке. Обмотанная изолентой ручка плотно легла в ладонь. А сам корпус, покрытый вмятинами и царапинами со свистом рассек воздух. 'Ну, гады, держитесь!'
- Нюрка! Ставь фазированные решетки! Чтоб в эфир ничего не просочилось, помельче ставь. Только ултракороткие пусть проходят, они маловредные. И сама под сюды к пулемету. Ленту ему закольцуй, чтоб не кончалась, спуск включи и пошли наверх, за цветметом. Болгарку возьми и рюкзак.
...Дело спорилось. Люминиевые танки были бессильны против варварской тактики - бронеблиндаж подкрадывался вплотную, всплывал рядом - а они ничего не могли сделать, так как по проекту средств ПЛО были лишены. Абордажная партия вспрыгивала на жертву, и бронеблиндаж вновь проваливался в пучину.
Нюрка ловко орудовала газорезкой, отмахивая куски люмения, и пряча их в рюкзак, пока Крестьянин дубасил оптическим прицелом по башне, вызывая детонацию ДэЗэ и приступ головной боли экипажа. Могучая десятидюймовая гаубица была бессильна - если бы противник находился на дальности хотя бы десяти метров... Они, конечно, пробовали выталкивать снаряд из ствола рукой, чтобы он падал на броню, и там взрывался - но не получилось.
- Руки коротки! - весело взизгнула Нюрка - Все, этот готов, тут больше не взять!
- Следующий! - командовал Крестьянин, и они перепрыгивали на соседний танк. Вскоре рюкзаки потяжелели, и они решили, что хватит на сегодня. Устало закурив, присели на корме крайнего в ряду танка, и достали термос.
- Хороший навар - улыбалась, глядя на закат Нюрка - На базар свезем, загоним в приемке - бубликов накупим. И в кино сходим. На Аватара в три дэ. Да?
- Да - ответил Крестьянин, привычно думая 'А вот хуй тебе, а не три дэ, лапушка'. - Обязательно. Ладно, хватит пиздеть, пошли.
Они слезли с еще не остывшей брони и весело флиртуя со встречными рабочими, двинулись в сторону поселка. Нюрка все рассказывала, как Машка из швейки пошла к морячкам на групповуху, но ошиблась, и пришла к баптистам на проповедь, и сама же весело смеялась рассказу. Крестьянин молча улыбался. Они как раз вышли из подворотни у булочной..
- Стоп - тихо сказал Крестьянин. - Стань за меня. И сзади смотри. Наган приготовь.
- Ясно - тихо ответила Нюра.
- Э, слышь... покурить есть, а? А семки? А если найду? - от стены отделилась фигура - Ты с какого раену, пацанчик, а?
- Блять, кода ж вы се накуритеся-то - устало сказал Крестьянин, привычно вписав тому локтем в нос - Ну, ладно шхериться, подгребай уже!
Точно, он конечно не ошибся - это была стая гранитов Этот, что хлюпал шмыгалкой под стенкой - глаз, вон еще, а вот и вожак. Торпеды теснились в тени у парадного.
![Иллюстрация [Som]](/img/d/dzinxshtejn/6/som1-1.jpg)