Дерево было огромным, как гора, и, наверное, таким же старым.
Какой оно породы, Лантис так и не смог определить. В его книгах описывались только ядовитые и лекарственные растения, а это дерево, по-видимому, не имело никаких интересных свойств - не считая, конечно, размеров. Мощный ствол со множеством развилок уходил в такую головокружительную высоту, что верхних веток нельзя было различить. Зато нижние склонялись почти до земли, позволяя легко дотянуться до темных острых листьев. Оборвав один из них, Лантис растер его в пальцах и понюхал, но никакого запаха не ощутил. На всякий случай он все-таки решил отломить веточку, чтобы еще раз сравнить с рисунками в учебниках. Она легко хрустнула в руках, и на изломе показалась капля золотистого сока.
Тотчас же листья на дереве затрепетали, хотя вокруг было тихо - впрочем, ничего странного, где-то наверху вполне мог пронестись ветерок. Но в шуршании кроны Лантису вдруг послышалось нечто живое и осмысленное, словно чей-то недовольный шепот. Казалось, еще немного, и можно будет различить слова... Конечно, юноша не верил во все те глупости, что рассказывали о дереве местные жители, но все же ему стало слегка неуютно. Он подобрал с земли сумку с травами, собранными за утро, и торопливо зашагал в сторону деревни.
***
С тех пор, как Лантис пришел в эти края, он не раз давал себе обещание завтра же отправиться дальше в путь - но все время находил причины остаться еще на денек. Он путешествовал уже два года, с тех пор, как бросил изучать медицину и ушел из академии с дипломом низшей, четвертой степени. В городе с подобным документом взяли бы разве что в аптеку - растирать порошки и готовить микстуры. Но в сельской глуши даже такой диплом считался знаком большой учености. Чтобы случайно не развеять это заблуждение, Лантис обычно не задерживался на одном месте надолго. Но здесь впервые начал подумывать - а надо ли вообще уходить? Деревня богатая, спокойная, и к нему здесь относятся с уважением. Может, и в самом деле остаться? Денег накопить, построить дом, жениться...
И все-таки юноша давно бы ушел отсюда, если бы его не манила тайна. С этой деревней было явно что-то не так. Уж слишком она казалась мирной и благополучной, слишком добропорядочными выглядели ее жители. Еще ни разу Лантису не довелось увидеть ссору или драку между ними, услышать грубый разговор или жалобу на несчастливую судьбу.
Когда лекарь вслух удивлялся местным порядкам, крестьяне с гордостью отвечали, что соблюдают традиции, которые основала некая мудрая наставница, знахарка по имени Сейранта. Насколько Лантис понял, эта женщина действительно прежде жила здесь - но так давно, что никто уже толком не помнил, где правда, а где вымысел. Поэтому рассказы о Сейранте больше напоминали сказки о доброй волшебнице. К примеру, жители деревни почему-то считали, что после смерти женщины ее дух остался жить в огромном дереве. Они даже уверяли, что в случае крайней нужды можно поговорить с ним, получить совет или даже помощь. Вот только не хотели рассказывать, как именно это происходит.
- Когда понадобится, сам поймешь, - с улыбкой отвечали они.
Само собой, Лантис не верил в легенды о Сейранте - но все же задумывался о том, не связана ли странная всеобщая доброта с необычным деревом. Возможно, его листья или кора выделяли особые вещества, гасящие в людях темные чувства и мрачные мысли... Правда, в себе Лантис не ощущал никаких изменений - ну так у него и не было причин огорчаться или злиться. Его снадобья неплохо покупали, а в доме одного из крестьян удалось очень дешево снять комнату. В общем, лекарю здесь жилось не хуже, чем коту в колбасной лавке. И все-таки тайна, связанная с деревом, не давала юноше покоя.
***
Вернувшись, Лантис присел на ступени крыльца, открыл сумку и стал перебирать утренние находки - целебные растения, грибы и несколько деревяшек причудливой формы. Их лекарь подобрал просто для развлечения. Развесив травы сушиться, он достал из-за пояса маленький нож, который всегда носил с собой, и принялся обстругивать сучок, похожий чем-то на бегущего олененка.
Скрипнула калитка, и во двор вошла дочь хозяев, Анетта, с тазом белья - должно быть, ходила к ручью полоскать его. Развесив полотенца и рубашки, она приблизилась к Лантису и поздоровалась. Лекарь увидел, что Анетта не сводит глаз с почти готовой деревянной фигурки, и тут же подарил ее девушке. Она так трогательно обрадовалась, что Лантис невольно улыбнулся. Сам он обычно выбрасывал свои поделки, как только понимал, что от этого куска дерева больше нечего отрезать.
Анетта еще раз поблагодарила за подарок и повернулась, чтобы уйти, но внезапно остановилась и спросила:
- Ты хотел узнать, как мы общаемся с духом Сейранты? Если не боишься, приходи сегодня к дереву, когда стемнеет. Оно как раз цветет, так что самое время...
- Цветет?! - удивился Лантис. - Сейчас? Лето же кончается!
Он чуть не ляпнул вдобавок, что с утра туда ходил и не видел ни цветов, ни даже бутонов - но вовремя опомнился. Подумать только, девушка приглашает его на свидание, а он говорит о каких-то деревьях!
Анетта пожала плечами:
- Когда Сейранта пожелает, тогда и цветет... Ну так что, придешь?
Лекарь пообещал непременно быть вечером у дерева, и девушка скрылась в доме.
Когда Лантис пришел к назначенному месту, Анетта уже была там. Ее платье призрачно белело на фоне темного ствола. С удивлением лекарь увидел, что ветки дерева и в самом деле покрыты мелкими золотистыми цветочками. Лантис мимоходом чуть не сорвал один из них, но девушка его остановила.
- Ты что?! - испуганно зашептала она, схватив его за руку. - Нельзя, это же дерево Сейранты! Иди сюда, я тебе кое-что покажу. Стань вот здесь и смотри наверх...
Лантис вгляделся в путаницу веток над головой, но ничего особенного не заметил. Тем временем Анетта приблизилась к юноше, мягко положила руки ему на плечи - и вдруг резко и сильно толкнула назад. Лантис не удержался на ногах и полетел туда, где только что была ровная мягкая трава, а теперь внезапно раскрылась огромная дыра под корнями дерева. Падая, он успел заметить, как осветилось радостью лицо девушки - но земля снова сомкнулась, и Лантиса окружила кромешная темнота.
***
Падал он довольно долго, но по пути несколько раз натолкнулся на что-то вроде упругих натянутых веревок и наконец почти не больно приземлился на земляной пол.
- Не ушибся? - заботливо спросил кто-то сверху.
Голос был странный: сухой и шелестящий, словно шорох опавших листьев. Но злорадства или угрозы в нем не слышалось, а потому Лантиса даже обрадовало, что во тьме рядом с ним есть кто-то живой.
- Да вроде цел, - ответил он, осторожно поднимаясь на ноги. - А где я, собственно?
- Под землей, - ответили из темноты. - А куда ты ожидал попасть, провалившись в яму?
Лантис решил притвориться, что не заметил насмешки в голосе невидимого собеседника.
- Отсюда есть какой-нибудь выход? - спросил он. - Темно, я ничего не вижу...
Наверху ни с того ни с сего захихикили.
- Экий ты торопливый! Все тебе сразу давай, и свет, и выход... Что темно, это мы сейчас поправим, а насчет всего прочего потолкуем не спеша.
Тотчас же вокруг один за другим стали разгораться крошечные желтые огоньки, похожие на капли золотистой смолы. В их мягком свете лекарь наконец разглядел то место, куда угодил. Это оказалась довольно просторная пещера, стены которой сплошным ковром оплетали древесные корни. А вот своего не в меру веселого собеседника Лантис по-прежнему не видел. Голос шел откуда-то сверху, из-под свода, но там не было ничего, кроме путаницы корней.
И вдруг они начали раздвигаться, раскрываться, словно лепестки цветка, и в сердцевине показалось коричневое и сморщенное, как печеное яблоко, лицо. Рот казался глубокой трещиной в коре, над которой кривым сучком торчал нос. На месте бровей выступали бугры, напоминающие древесные грибы, а из темных ям под ними на Лантиса уставились человеческие светло-серые глаза.
- Интересно, интересно... Гости из дальних мест не часто заглядывают сюда. Ты ведь тот самый лекарь-недоучка, что недавно пришел в мою деревню, верно?
В другое время Лантис, конечно, обиделся бы на "недоучку", но сейчас лишь сдержанно кивнул, понимая, кто его собеседница. Надо же, неужели местные легенды оказались правдой?
- А ты, наверное, дух Сейранты? - на всякий случай уточнил он.
- Постыдился бы, лекарь, повторять всякие глупости за необразованными крестьянами, - укоризненно прошелестело существо. - Конечно, я не дух! Но и человеком, пожалуй, меня теперь не назовешь. Как-никак, почти триста лет прошло с тех пор, как я поселилась в этом дереве и стала его частью.
- Зачем? - не понял юноша.
- Чтобы дольше жить, разумеется!
Лантис промолчал, но по лицу его, должно быть, ясно читалось все, что он думает о таком способе сделаться долгожителем. Сейранта рассмеялась:
- Да, молодость и красоту так не сохранишь, а вот разум и знания - вполне. Когда-нибудь это станет главным и для тебя, если только в твоей голове найдется что-нибудь, кроме ветра. Ну, об этом еще поговорим, а сейчас ты, наверное, больше всего хочешь услышать о том, почему оказался здесь?
- Больше всего, - твердо произнес лекарь, - я хочу отсюда выбраться. Впрочем, узнать, что случилось, тоже не откажусь.
- Вот и хорошо, - начала Сейранта. - Раз уж ты успел наслушаться баек обо мне, то наверняка знаешь и о том, что когда-то я много сделала для этой деревни. Но и после того, как ушла под корни дерева, по-прежнему заботилась о местных жителях. А поскольку знала заранее, что мне потребуется помощник, то в уплату за свой труд взяла с людей обещание: каждый раз, когда зацветет мое дерево, один из них должен прийти сюда и остаться. А уж кто именно - пусть сами выбирают, как хотят. Они решили присылать ко мне работника из каждой семьи по очереди.
Лантис тотчас же понял, зачем Анетта столкнула его в яму, выругался и стиснул кулаки. Сейранта помолчала, задумчиво шевеля корнями, и продолжила:
- Девчонка, значит, решила подставить вместо кого-то из близких тебя... Сожалею, но что сделано, то сделано, и раз ты ко мне попал, придется немного потрудиться.
- Подожди, подожди, - прервал ее Лантис. - С какой это стати? Я не здешний, и уговора с тобой у меня не было!
- Ну так будет! - сморщенное лицо расплылось в улыбке. - Скажем, выполнишь то, что мне нужно, а когда работа закончится, отпущу тебя на все четыре стороны. И не с пустыми руками, а с очень полезной вещью. Согласен?
- А если нет?
Старуха ответила не сразу. А когда заговорила, в ее шелестящем голосе послышалось опасное шипение, словно змея скользнула по сухим листьям.
- Значит, мне понадобится другой помощник, и дереву придется зацвести снова. А цветет оно только тогда, когда здесь умирает человек.
Лантису показалось, что сияние желтых огней померкло, и в подземелье потянуло холодом.
- Я готов работать, - обреченно вздохнул он.
- Вот и славно, - промурлыкала Сейранта. - Я так и знала, что ты умный парень и глупостей делать не станешь. Посмотри-ка вон туда!
Ветвистый корень, похожий на длинную руку, протянулся в сторону дальней стены, где тускло мерцало в темноте что-то белесое. Лантис подошел поближе и разглядел нечто вроде паутины или грибницы, переплетающейся с корнями дерева. Волокна в основном были пыльно-серыми, но попадались и почти белые, и серебристые, а некоторые даже слегка светились. И вся эта сеть шевелилась и вздрагивала, длинные нити извивались, мелкие отростки вырастали и исчезали прямо на глазах. А там, где собиралось вместе много волокон, виднелись неровные узелки размером с вишню. Присмотревшись к ним, Лантис едва не вскрикнул от изумления - это были крохотные, но живые человеческие лица! Причем некоторые из них показались ему знакомыми...
- Что это? - лекарь удивленно оглянулся на Сейранту. Та ласково улыбнулась.
- А разве ты никого из них не узнаешь? Это жители моей деревни, а нити - их мысли, чувства и желания.
- И я тоже тут есть? - испугался юноша.
- Нет, - с явным сожалением произнесла Сейранта. - Здесь только те, кто родился в деревне.
Лантис облегченно вздохнул и внимательнее вгляделся в маленькие серебристо-серые лица. Они улыбались, хмурились и шевелили губами - наверное, что-то говорили, но слов расслышать не удавалось. Лекарь протянул к ним руку, но старуха остановила его:
- Осторожно! Если повредишь тут что-нибудь, можешь наделать много бед. Смотри, например, эти двое - хозяин дома, где ты жил, и его жена. Видишь, сколько между ними разных нитей? Эта - старуха бережно коснулась тоненькой серебристой паутинки, - ниточка любви. Надо же, до сих пор не порвалась, а ведь сколько лет они вместе! Вот эти серые, мохнатые, переплетенные между собой - их общие домашние заботы... Эге! А вот такое надо обрывать, а то начнутся упреки и ссоры!
Сейранта ухватила пальцами-корнями гладкую, как волос, черную нить и резко дернула. Нить лопнула и тут же растаяла в воздухе.
- Отлично, - радостно объявила старуха. - Была обида - и нет ее! Жаль, не каждая проблема решается так легко. Плохую нить всегда можно порвать, а вот хорошую заново не сплетешь, поэтому те, что есть, надо беречь.
- Понимаю.
- Вот и прекрасно, потому что теперь этим будешь заниматься ты. А у меня найдется другая, не менее важная работа. Посмотри-ка сюда!
Сейранта извлекла из путаницы корней огромную толстую книгу в кожаном переплете.
- Если это не заставит тебя примириться с тем, что попал ко мне, грош цена тебе как лекарю, - заявила она, раскрывая том где-то на последних страницах. - Триста лет я записываю сюда все, что знаю о различных снадобьях и целебных травах, а знаю я немало! Тому, кто соединился с деревом, в мире растений открывается много такого, о чем неизвестно людям. Как только работа будет закончена, я отдам тебе книгу и отпущу. А теперь скажи, у тебя случайно нет с собой пузырька чернил?
Лантис покачал головой.
- Жаль, - вздохнула Сейранта и потянулась к его руке длинными пальцами-отростками. - Ну, значит, придется писать твоей кровью...
Юноша с криком отшатнулся, но бежать было некуда. Со всех сторон извивались ожившие корни, и лекарь в одно мгновение оказался оплетен ими с ног до головы. Стоило только попытаться распутать или разорвать их, как жесткие бурые веревки тут же больно впивались в тело. Очень скоро Лантис понял, что силой ничего не добьется, и перестал дергаться.
- Ох и трудно же с такими, как ты, - с укоризненным вздохом произнесла старуха. - Трудно, но интересно! Я уже почти забыла, каково это - иметь дело с людьми, нити которых не в моей власти. Но ты зря боишься, крови я возьму совсем немного.
Лантис зажмурился и почувствовал, как в руку вонзилось что-то острое - не то сучок, не то шип. И тут же из-под потолка раздался тихий смех Сейранты.
- Вот и все! Не слишком большая плата за книгу и свободу. В следующий раз, надеюсь, тебя не придется связывать?
Лекарь хмуро кивнул, разминая руки, освобожденные наконец от мертвой хватки корней. Он решил потерпеть и не спорить с чокнутой старой каргой, пока не найдет способ выбраться отсюда раньше, чем она допишет свою книгу.
- А сколько тебе еще осталось? - поинтересовался он.
- Немного, - поспешила успокоить его Сейранта. - Лет десять-пятнадцать работы, не больше!
С ужасом Лантис понял, что старуха не издевалась. Она искренне считала, что пятнадцать лет под землей - сущий пустяк в сравнении с ее книгой. Пятнадцать лет без солнечного света, один на один с безумной тварью, забывшей, что такое быть человеком...
- Ну ладно, - бодро продолжила Сейранта. - Работать завтра начнешь, а сейчас иди-ка, отдыхай. Я тебе и спальню приготовила, выспишься не хуже, чем на перине!
Живые стены подземелья раздвинулись, открывая проход в еще одну пещеру, полутемную и совсем небольшую. Посреди нее с потолка свисала колыбель, сплетенная из множества тонких корней. Лантис улегся в нее, закинув руки за голову, закрыл глаза и стал думать о том, как отомстит Анетте, когда выберется отсюда...
Разбудила его Сейранта, бесцеремонно cтряхнув с висячего ложа прямо на пол.
- Тебе дай волю, так до полудня будешь дрыхнуть! Наверху, между прочим, солнце давно взошло, - проворчала она в ответ на вялое недовольство лекаря. - Самое время приступать к работе. Люди просыпаются, день начинают, надо их поскорей избавить ото всех дурных видений и страхов. Иди умойся, поешь и принимайся за дело.
Умываться пришлось около крохотного родничка, бьющего из углубления под корнями, а завтракать - сероватыми подземными грибами, не слишком аппетитными на вид. К счастью, на вкус они оказались не так уж и плохи, а главное - не ядовиты. Утолив голод, Лантис поплелся к мерцающей паутине на стене.
- Если будешь плохо работать, мне придется самой следить за нитями вместо того, чтобы скорее дописывать книгу, - предупредила старуха. - Боюсь, что в этом случае ты вряд ли когда-нибудь выйдешь отсюда.
Первым делом Лантис нашел узелок Анетты и начал осторожно перебирать разбегающиеся от него в разные стороны паутинки. Но они все не имели ко вчерашнему случаю никакого отношения. Девушка не сожалела, не злорадствовала, не опасалась мести - она вообще не помнила о юноше, которого толкнула в яму! В первый миг это привело лекаря в ярость, и он едва удержался, чтобы тут же не вырвать из паутины живой серебристый комочек с ненавистным лицом и не раздавить его. Но это вряд ли понравилось бы хозяйке подземелья, а Лантис хотел все-таки выбраться отсюда живым и невредимым. Пусть даже и через пятнадцать лет.
Первое время Сейранта следила за тем, как работает ее новый помощник, но скоро убедилась, что он превосходно справляется с делом. Тогда старуха целиком отдала свое внимание книге, и бывало, что Лантис за весь день слышал только монотонный скрип ее пера да журчание воды в родничке. Иногда он даже ловил себя на том, что работа начинает ему нравиться. Прикасаясь к нитям, он испытывал чужую радость, грусть или тревогу, проникал в чужие тайны, заглядывал в чужие сны... Конечно, все это было лишь бледной тенью того, что ощущали в это время сами жители деревни, но все же скучать Лантису не приходилось. И только нитей, которые тянулись от узелка с лицом Анетты, он старался лишний раз не касаться.
Когда Сейранта уставала держать перо и бывала в хорошем настроении, она заводила с помощником разговоры о свойствах различных растений и о снадобьях, которые из них можно приготовить. Если бы не привычка старухи то и дело обзывать Лантиса недоучкой и невеждой, эти беседы были бы весьма увлекательными. Но все же лекарь ни на миг не прекращал думать о том, как поскорее выбраться из подземной тюрьмы.
Он решил, что, раз уж узелок появляется у каждого, кто рождается в деревне Сейранты, где-то здесь может быть и ее собственный. Если получится найти и уничтожить его, старуха умрет - но это вряд ли поможет Лантису спастись. Корни, оплетающие стены пещеры, слишком толстые и прочные, и карманным ножиком их не разрежешь. Не говоря уж о том, что неизвестно, как долго пришлось бы рыть землю, чтобы выбраться на поверхность... Нет, нужно было придумать что-то другое!
Однажды, взглянув на узелок Анетты, Лантис обнаружил, что от него в темноту уходит почти невидимая ниточка, не похожая ни на одну из тех, что попадались прежде. Юноша коснулся ее - и вздрогнул.
Анетта думала о нем! Правда, почему-то ее воспоминания были смутными, словно обрывки полузабытого сна. В этих расплывчатых видениях Лантис четко различил только фигурку олененка, которую вырезал для девушки, и то мгновение, когда в земле под корнями дерева раскрылась дыра. Но лекарь чувствовал, что Анетта пытается вспомнить остальное - и начинает сожалеть о том, что случилось тогда...
Длинный гибкий корень со свистом рассек воздух перед самым лицом Лантиса и ударил по тонкой прозрачной паутинке, оборвав ее. Еще несколько отростков обвились вокруг юноши и развернули его к Сейранте.
- Ты ей что-то дарил? - мягко, почти ласково, прозвучал вопрос. - Какую-нибудь безделушку на память, верно?
Лантис молча помотал головой. Он, конечно, не собирался рассказывать старухе о сувенире, который подарил Анетте. Эта вещица дала ему надежду - призрачную, невесомую, как та оборванная ниточка... Но все же лучше, чем ничего.
- Не хочешь говорить? - Сейранта улыбнулась. - Ладно, молчи. Все равно я не позволю Анетте думать о тебе. Сделанного не исправишь, так что незачем ей без толку себя упрекать. Если хочешь скорее отсюда уйти, делай свою работу так, чтобы мне не приходилось отвлекаться и присматривать за тобой.
Но лекарь уже не слушал ее. Он вспомнил, как удивился, обнаружив, что Анетта ничего не помнит о нем. Если бы Лантис тогда не был ослеплен обидой и яростью, а спокойно подумал и прикинул, что к чему - он бы, конечно, догадался, почему так произошло.
- Это ты заставила Анетту столкнуть меня в яму! - побледнев от ненависти, выкрикнул он. - Поэтому и оборвала ей все воспоминания обо мне, чтобы я ничего не узнал...
Сейранта скривилась, будто услышала несусветную глупость.
- Сколько раз тебе надо повторить одно и то же, чтобы ты запомнил? Я ничего не смогла бы девчонке внушить, если бы у нее самой не возникла такая мысль. Невозможно создать нить, которой нет!
- Зато можно оборвать другие, которые могли бы заставить ее передумать.
Лантис понял, что попал в точку. Сейранта прикрыла светлые глаза, о чем-то задумалась, неторопливо сплетая и расплетая корни, и наконец произнесла:
- Да. Я уничтожила нити ее сомнений. Их было много, так что ненавидеть Анетту не стоит. И я бы непременно тебе это рассказала перед тем, как отпустить, чтобы ты не стал вредить ей. Молодец, конечно, что сам догадался, но что это меняет? Я не могу коснуться твоих нитей, но и так вижу, что ты не готов умереть из глупого упрямства.
Лантис глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Отвратительная тварь, конечно, не ошибалась - умереть он не был готов.
- Объясни хотя бы, за что? - лекарь опустил глаза. - Я не замышлял ничего плохого и никому не причинил вреда в твоей деревне. Так в чем же я виноват перед тобой?
Старуха поморщилась.
- Не тот вопрос задаешь, лекарь. Только маленькие дети спрашивают, за что их наказали. Взрослых должно интересовать, почему с ними случилось то или это. Как я уже не раз говорила, нить, которой нет, сплести нельзя. В моей деревне живут хорошие люди, но у них, к сожалению, давно уже нет ни малейшего стремления к знаниям. Большинство даже грамоте не желают обучаться, и с этим я ничего поделать не могу. Для них моя книга была бы лишь кучей старого пергамента. Не могу же я труд всей своей жизни доверить людям, которые не сумеют им воспользоваться и даже не знают его цены! Для этого мне и понадобился ты. Как бы ты ни относился ко мне и каким бы пустоголовым недоучкой не был - ты все же способен понять, какой богатый источник знаний держишь в руках. И не откажешься от возможностей, которые может дать эта книга, ради глупой мести мне, ведь правда?
Лантис поднял голову и пристально посмотрел в глаза Сейранте. Старуха ответила ему столь же внимательным взглядом. Должно быть, она полагала, что пленник размышляет о мести и выгоде и делает выбор между тем и другим. На самом же деле сейчас его мысль была гораздо короче и проще: левый или правый?
То, что выцветшие глаза Сейранты похожи на узелки в ее паутине, и раньше приходило в голову Лантису. Но до сих пор он не задумывался о том, что это могло быть не просто совпадением. В полутьме под потолком было трудно разглядеть мелкие детали, и даже сейчас, напряженно всматриваясь в лицо старухи, лекарь сомневался - кажется ему это, или глаза у нее и правда немного разные?
Еще учась в академии, Лантис приобрел весьма полезный для нерадивого студента навык - подолгу смотреть перед собой, не мигая и сохраняя ни лице вдумчивое и серьезное выражение. В те годы это умение позволяло юноше витать в облаках, сидя на скучной лекции перед самым носом профессора и не раздражая его. И вот наконец оно снова пригодилось Лантису - Сейранта первой моргнула и отвела глаза...
Нет, только один глаз. Левый. Правый остался неподвижным.
Теперь Лантис точно знал, куда нужно ударить. Нащупав у пояса нож и незаметно зажав его в кулаке, юноша прыгнул как можно выше и свободной рукой уцепился за один из корней. Он дернулся, Лантиса рывком подбросило к самому лицу старухи, и в полете он успел вонзить нож прямо в узелок на месте ее глаза.
Сейранта даже не вскрикнула - просто разом погасли все золотистые огни в пещере, а корни повисли безжизненными веревками. Лантис соскользнул с них и упал на земляной пол, а где-то рядом, судя по звуку, шлепнулась книга. Лекарь нащупал ее и подобрал.
Когда его глаза достаточно привыкли к темноте, чтобы разглядеть едва заметно мерцающую паутину, он осторожно приблизился к ней. Теперь оставалось только ждать и наблюдать. Рано или поздно Анетта снова посмотрит на деревянную фигурку и вспомнит о том, кто ее подарил. Наверняка она постарается освободить его, приведет помощь... По крайней мере, подумает об этом! А если у девушки возникнут сомнения - ну что ж, придется поступить с ними так же, как это сделала в свое время Сейранта.
***
Через три дня Лантиса откопали. Как только он, счастливый, худой и грязный, выбрался на поверхность в обнимку с огромной книгой, из толпы навстречу ему выбежала Анетта. Лицо девушки сияло искренней, ничем не омраченной радостью, словно она уже не помнила, кто столкнул юношу в подземелье Сейранты.
Лантис решил, что так будет лучше для них обоих.