И так время бежало в работе плавно и незаметно. Клиентура росла не по дням, а по часам. Неожиданным и тревожным стало то, шо я частенько находил купюры в самых неподходящих местах. То в ванной, то под кроватью и это говорило о том, шо моё благосостояние неуклонно растет, а память совсем не улучшается. Но я, как истинный психоаналитик, нашел приятную сторону и в этом. Вставал пораньше и шел по своим владениям с обходом. Удовольствие, которое мине приносило это занятие, сравнимо тока с кайфом заядлого грибника и очень благостно действует на нервную систему. И вот как-то иду я раненько утром по хате, выуживаю из разных местечек купюры размышляя, шо надо бы купить небольшой кузовок, а в это время кто-то требовательно звонит в калитку. Я сразу понял - это не клиент потому, шо звонок очень смелый и даже нахальный. Я быстренько накинул на себя халат и пошел открывать. Заходит здоровый парень бандитского вида и сухонькая уже не молодая тетенька. Оба с портфелями.
- Здравствуйте - говорят - мы из налоговой службы. Я им
- и шо вы хочите, если пришли?
- А это мы вам расскажем, тока уже на месте, то есть за столом в вашем кабинете. И идут, шо характерно, не в главный дом, а прямо в банное отделение, туда, где я пациентов принимаю. Там они, как у себя в конторе, уселись и давай мине вопросы задавать. И всё под карандаш вплоть до антропометрических данных. С паспортною частью закончили, спрашивают
- Сколько вы человек за последний месяц приняли? И где у вас журнал посещений с графами приход и расход? Предъявите, пожалуйста, всю бухгалтерию нам почитать. А я шо им предъявлю кроме растерянной улыбки и хозяйского халата.
Они видят, шо у меня ни книг, ни памяти нет и говорят.
- Хочити мы вам штраф преподнесем такой, шо чертям тошно будет. Я говорю
- не надо, лучи давайте так договоримся. Баба сразу встает и спрашивает с сильным возмущением.
- Вы уж не взятку ли нам, госслужащим при исполнении предлагаете, так я даже слушать вас не буду. Вон напарник вам всё расскажет. И боже вас упаси ему деньги давать. Если я тока узнаю про такое безобразие, вам обоим мало не покажется.
Причём лицо у неё такое при этом было, как у тетеньки на плакате "Ты выключил все электроприборы дома". У меня даже мороз по коже пробежал. Вышла она во двор покурить, а молодой её напарник говорит.
- Тебе, парень, выгоднее будет платить раз в месяц фиксированную плату лично мне без всяких посредников. У нас все предприниматели так делают. Никаких расчетов, бухгалтерских книг. Собираю я налоги в первый четверг каждого месяца. Очень удобно.
- И скока же нынче у нас налог?
Он улыбнулся и говорит
- по божески, как в церкви - десятина. Если согласен, я в этот четверг, то есть послезавтра, заскочу часика в два пополудни.
Я говорю
- ладно. Все платят, и я буду, раз такой порядок.- А сам думаю -
во обнаглел народ! Такие дела раньше-то по ночам обделывали, а нынче пополудню не стесняются. Большой прогресс произошел в развитии общества. Уже когда я их за калитку выпускал, тетка мне жестко сказала
-На первый раз обойдемся без санкций, но штрафануть тебя ой как надо. Кровожадная сука, конечно, но я сдержанно ей ответил
-Успеете ещё, я помирать не собираюсь, если тока вы... и красноречиво посмотрел на её чахлую грудь. Она подняла на меня свои выцветшие, змеинные глазки и сказала
- увидим ещё.
Словом от этой змеюки ждать пощады не приходилось. Я не стал терять, поэтому, времени и поехал в центр разыскивать Леху Фомина.
Леха был на работе. Он бомбил карманы публики в Центральном универмаге, шо на Пушкинской и очень обрадовался, хоть и был сильно занят.
- А я сам к тебе хотел ехать.
- Что опять смур?
- Ну да, опять карманы перепутал. Дернул мелочевку у какой-то старушки, а карман забыл шо бы вернуть. Пришлось орать на весь зал
- кто гаманок потерял, граждане терпилы.
- Ну и шо вернул?
- Так та старушка не откликнулась. Мужик какой-то подошёл, говорит
-Если шо мой гаманок.
- Пришлося его наладить куда надо. В церковь чёли сходить? Вот хотел с тобой посоветоваться.
- Погоди ты с церковью. У меня дома почище, чем в церкви гоп-стоп намечается.
- И шо?
- Да то, шо ты мине в четверг до зарезу нужен.
В четверг ровно в четырнадцать явился молодой налоговик. Деньги были уже приготовлены и лежали в красивой стопке у меня на столе, перевязанные резиночкой. Он даже пересчитывать не стал. Кинул пачку в обычный полиэтиленовый пакет с изображением Моны Лизы, который был уже на половину полный. Причем Мона Лиза лыбилась с него с выражением явного превосходства, шо страшно раздражало.
Но я тока заботливо поинтересовался
- пакетик, мол, не порвется?
- Не боись всё проверено не один раз - заверил мордастый - у нас, как в сберкассе и даже надежней. Снаружи ещё двое ждут. Без охраны с такими суммами нельзя. А ты молодец - похвалил он меня - не как другие, не брыкался. Умных людей уважаю.
- Когда теперь вас ждать - поинтересовался я, стараясь быть как можно любезнее и культурнее. И с этой целью даже слова теперь и ждать произнес так - цеперь и ждаць, шо звучит куда, как авантажнее. Ему это видать понравилось потому, шо он повторил за мной
- Цеперь через месяц, в четверг.
- Будем ждаць с сильным нецерпением - сказал я ласково. На том и расстались.
Врать не буду, в тот день пришлось попсиховать от души. Я ждал Леху, а он всё не шёл. Мине уже полезли в голову всякие нехорошие мысли про стрельбу и погони. И как раз, кода я уже хотел отступить от основополагающих принципов и принять грамм сто, чего нибудь позаковырестей, в калитку позвонили. Это был Лёха. Он держал пакет с изображением Моны Лизы. Причем и у Моны Лизы и у Лехи на лицах играла одинаковая, чуть заметная воровская улыбка. Следом за Лёхой прихрамывая и с хмурым лицом вышагивала Люська Курилко. Одета она была в зачаточного вида юбочку, чулочки цвета августовский загар с редкими теперь, к сожалению, стрелками. А когда она уселась на диванчик и стали видны еще и красные резиночки, на которых эти чулочки держались, оторвать взгляда от её ляшек стало просто невозможно.
- Пришлось Люську вызывать - отвлек меня от приятного созерцания Лёха - уж очень плотно пакетик был зажат. Без неё три раза пробовал выдернуть, чуть не спалился. Я за этими гадами полгорода объездил. Можно было бы и быстрей, так я же ей велел пакет с Моной Лизой купить. А потом объяснял этой корове, шо это за Мона Лиза такая. Словом привезла в конце концов. Я в него кукель бумажный засунул, Люську им под нос любоваться выставил, тока тогда сумел передёрнуть. Люське все наши разговоры были до фонаря, она разглядывала погнутый каблук. Лёха снял с её ноги туфлю, пристроил каблук на краю полированного стола, потом хрустальной вазой, как молотком, выпрямил его одним ударом и, ни слова не говоря, вернул обратно.
- И всё?- осмотрев починенный каблук, спросила она.
- А шо с ним цацкаться-то - ответил Леха, высыпая на стол деньги из пакета.
Мы с ним начали считать, даже не отвлекаясь на Люськины ножки, которые она в это время осматривала так, словно увидела впервые. На самом деле в голове её шел сложнейший мыслительный процесс. Она думала о том, шо если бы ваза была там, на улице, где её угораздило оступиться, то не пришлось бы тащиться хромая через весь город. Но хрустальные вазы на улицах не валяются почем зря. Это ведь не голыш и не половинка кирпича, которой можно забить в стену гвоздь.
-Леха, - спросила она - а кирпичом можно было каблук исправить?
-Можно - ответил машинально Лёха - тока красный след бы остался.
-А голышом?
- Тоже можно.
-И следа бы не осталось?
- Не осталось бы. Отвяжись!
В следующую секунду рядом с нашими, склоненными над столом, головами просвистела ваза, а вслед за этим сама Люська протаранила стол и вцепилась в Лёхины, и так не шипко густые, волосы. Я едва растащил в разные стороны дерущихся, так крепко Люська на Лёху обиделась. Деньги разлетелись по всей комнате.
- Хорош драться! Мы так никогда ничего не подсчитаем - заорал я.
- А чо считать - откликнулся Леха - домой всё одно не потащишь.У меня мамка, если стоко бабла увидит, сходу прибьёт. Пусть у тебя будут пока. Но тут вмешалась Люська.
-Я свои деньги возьму.
-Куда ты их денешь? - спросил я.
- Шубку куплю.
- А мужу шо скажешь?
- На улице нашла.
Мы оба заржали над её ответом.
Дело в том, что классе в пятом Люське срочно понадобилось пятьдесят копеек на сахарных петушков, которыми торговали цыганки возле школы. Поскольку наличности не было, она зашла в учительскую, сняла с вешалки ондатровую шапку учителя по истории и с ней явилась к директору
-Глеб Иваныч, - обратилась она к нему - купите шапку.
-А где ты её, Люся, взяла? - Поинтересовался директор.
-А вам-то какая разница? Ну, на улице нашла, не краснея, ответила Люська.
- А деньги тебе зачем?
- Петухов купить.
- И много надо?
- Полтинник, на худой конец двадцать пять.
Глеб Иванович отсчитал пятьдесят копеек. Счастливая Люська помчалась за петухами, а директор понес шапку обратно в учительскую. Там он вернул её хозяину и рассказал, как она к нему попала. Учителя посмеялись сколько надо, потом историк предложил Люську примерно наказать.
- Боже вас упаси от этого - предостерёг Глеб Иванович. - В другой раз она эту шапку прямо к цыганке упрёт.
Глеб Иванович был вообще умница, он когда-то в институте экономику преподавал. Но как тока пришло постановление считать экономику экономной - его вышибли. Он по глупости считал, шо экономика должна быть целесообразной. А вот историк видимо не далеко ушел в развитии от Люськи потому, шо на ближайшем уроке поднял и стыдил её перед всем классом. В результате Люська разревелась и запустила педагогу в лоб книжкой, а одноклассники узнали, как можно добывать средства на сладости. С тех пор вся учительская одежда хранилась под замком. Словом за Люськой был нужен глаз да глаз.
- Че же делать? Если деньги у меня есть, а купить на них ни че нельзя?
С трагическими нотками в голосе спросила она.
Леха ещё не совсем отошел от трепки и поэтому сурово заметил
- А у нас кто не работает, тот не ест.
-Я согласна работать - крикнула Люська.
- Где ж ты будешь работать - заржал Лёха - в публичном доме, небось, муженек не разрешит.
Люська задумчиво посмотрела на меня.
- Ты врачом работаешь, вот и возьми меня медсестрой.
По взгляду её я понял, шо от этого мине не отвертеться. Уж если она шо задумала, выполнит это обязательно.
А шо в конце-то концов. Медсестра из Люськи получится классная.
Девка она красивая, природная блондинка с голубыми, как васильки глазами. Ноги у неё длинные, красивее я ни у кого не видел. Купим ей халатик, чепчик и пусть сидит себе.
- А мужу шо скажешь?- Не унимался Лёха.
- А шо? Так и скажу, как есть, у одноклассника работаю.
- Ладно - решил я - с завтрашнего дня выходи. Вот тебе деньги на халаты. Мне тоже парочку купи. Ещё несколько тетрадей общих, ну мелочевку разную там - ручки, линейку, сама посмотришь, шо может пригодиться.
Лучче бы я этого ей не говорил. Почему? А вы не спрашивайте, а вспомните поговорку про дурака, которого заставили молиться. На следующий день утром примчалась Валька с трагической вестью, шо жена у старого козла скончалась в больнице от перетонита. Я, конечно, знал, шо у Вальки с дедом всё обстоит отлично. Дедок снял целую квартиру со всеми удобствами и отдельным входом, шобы там без помех её развращать. А про бабку рассказала Валька. Оказывается дед, как я и посоветовал, купил ей вибратор самой последней марки. Бабка, будучи стервой, устроила по этому поводу скандал и сделала вид, шо его выбросила. На самом деле выбросила тока коробочку, правда, вместе с инструкцией по эксплоатации, шо её и погубило в дальнейшем, а сам прибор спрятала в тумбе, между постельным бельём. Из-за отсутствия инструкции, пришлось осваивать агрегат методом тычка, на собственном опыте. Но зато усвоенные знания закрепились так основательно, шо хоть иди и лекции читай. И теперь, отправляя деда погулять на свежий воздух, старушка жалела тока об одном, шо нана технологии прорываются в жизнь рядовых потребителей с сильным опозданием, но польза от них, даже при этом условии, очень ощутимая. Это конечно была роковая ошибка. Технику безопасности пока не отменяли. Бабка орудовала сложным механизмом, как отбойным молотком, подкрепляя свои размышления о том, какой огромадный путь проделало человечество, шобы доставить ей такое исключительное удовольствие восклицаниями- ух- ты, ух-ты. И вдруг поймала себя на мысли, шо в её руке вибратора уже нет. Шо за фигля - подумала она и пошарила поглубже, но и там ни шиша не обнаружила. На диване под бебехами его тоже не было.
- Куда он мог деться? - недоумевала старуха и вдруг почувствовала, шо внизу живота маленько пощипывает. Несчастная обследовала живот и убедилась в том, шо прибор продолжает работать даже внутри в сложнейших условиях без света и воздуха. Пришлось бежать в поликлинику, откуда её уже на носилках отправили в операционную, потом в реанимацию. На четвертый день супругу разрешили с ней попрощаться. И она даже успела ему сказать с горечью.
- Погубил ты меня, подлец. Радуйся теперь ленивое животное. На большее сил у неё не хватило, хоть поговорить страшно хотелось.
- Че теперь делать-то? - Нервничала Валька - может сказать ему сколько мне лет?
- Не спеши - предостерёг я - старперы народ непредсказуемый. Узнает шо ты переросток и бросит. А шо тебя сейчас-то не устраивает?
-Замуж хочу - пропищала Валька детским голоском.
-Вот и скажи, шо родители в отпуск поехали, а там видно будет.
-А шо - сказала Валька - это идея. На время отпуска он меня к себе перевезёт, а там уж будет проще ориентироваться.
В это время как раз из-за калитки послышался звук клаксона. Я вышел вместе с Валентиной и увидел Люську. Справа от неё стоял военный моряк невысокий и коренастый. Слева - громадный военный грузовик. Валька попрощалась со мной, расцеловалась с Люськой и потопала к своему педофилу.
А Люська заорала
- Открывай ворота. Я медицинское оборудование привезла.
Какое оборудывание? - сросил я испуганно, хоть ворота уже распахнул.
-Ты же сам велел мелочовку купить. В это время военный подошел и представился.
- Будем знакомы, я муж этой барышни, Николай. Машина в это время проехала к дому и Люська умчалась за ней. Мы с Николаем направились вслед.
- В чем её работа будет заключаться? - спросил он. - Ведь у неё медицинского образования нет.
- Про её образование я знаю, но не академики горшки обжигают. Будет вести журналы приемов, предварительную запись. Ну и всё такое.
- Она тебе тут наведет порядок - посулил моряк. Потом, положив руку на плечо, остановил меня, пытливо посмотрел в глаза и сказал.
-Я, доктор, человек флотский, прямой. Если только хоть в мыслях появится желание с ней попробовать, смотри, после не обижайся. И он показал здоровый кулак.
- На этот счёт будь спокоен - заверил я - если бы надо было, я бы с ней детишек ещё в третьем классе прижил.
Смотрел я при этом прямо ему в глаза и не врал, поэтому он сказал четко и по-военному одно слово
- верю.
В это время матросики вынесли из машины белые весы, планку для измерения роста, какой-то бочонок с резиновым шлангом, аптечку с красным крестом. Люська убежала в баню и через минуту вернулась в изящном голубеньком халатике и в высоком накрахмаленном чепчике. Я в жизни не видел сестрички симпатичней, даже в кино.
-Ну как ? - сделав строгое лицо спросила она.
Я молча показал ей оттопыренный большой палец.
- Тебе я халатики тоже купила. Не боись. Тока их погладить надо. И утюг я тоже купила. Потом обернулась к мужу.
- Всё, Коля, езжай на службу. У меня тут дел сам видишь сколько. Может даже заночевать придется. Коля сразу насторожился и спросил
-А удобно ли это, Люсенька? В чужом доме молодой женщине оставаться на ночь. А Люська ему
-Не волнуйся очень даже удобно. Тут даже биде есть и бассейн, и сауна. Поудобнее, чем у нас, а ты всё равно на дежурстве будешь.
Коля только головой покачал, но спорить не стал.
Как тока флотские уехали, я спросил
-Ты чо, Люська, вытворяешь? На кой черт весы эти купила. Планку рост измерять? Мне лично без разницы какого кто роста. Здесь, между прочим, в бассейне и то, и другое есть.
- Свое надо иметь - отрезала она. - Вот выгонят, а у нас всё своё и покупать не надо.
- Чего ради нас выгнать должны? - Возмутился я.- А это что за клизма? Я указал на аллюминевый бачек с резиновым шлангом.
-А в эту штуку надо воды налить, а потом вот в трубочку дуть.
- И шо сверху деньги посыпятся?
- Дунь, увидишь.
-Дура ты, Люська, как не крути.
-Ага, дура. Тока ты не сердись - сказала Люська ласково. - Смотри, я еще вот это купила. И она напялила на свой колпак круглое зеркальце с дырочкой по центру. Таким пользуются врачи ухо,горло, нос.
- А это для чего? - спросил я.
- Глупенький - глядя одним глазом сквозь дырочку, сказала она - для красоты, конечно. Можешь перед ним ещё утром бриться. Оно посмотри, как сильно увеличивает. Каждый волосок видно. Я посмотрел и точно увеличивает, а дырка почти и не мешает.
Расставили мы с ней всё оборудование и правда кабинет преобразился. Потом Люска взялась гладить мои халаты, а купила она их пять штук. И не мудрено было, пока все нагладила, так упарилась, шо пошла освежиться под душ и вышла оттуда, накинув на голое тело один халатик. Причем ткань была прозрачная и поэтому просвечивала. Я ей даже замечание сделал, мол клиенты придут черте шо могут подумать. Но она огрызнулась
- Сам пять халатов выглади, и будешь вообще голышом ходить. Я ей, конечно, ответил, мол, зачем она все пять взялась гладить разом. Все равно больше одного я не одену. Она прямо обалдела от такого открытия.
-Чо же ты мне раньше-то не подсказал, а ещё друг. Но так дальше в своём халатике по двору шастала, пока сосед по дачному участку её не окликнул и не спросил - не она ли снималась в фильме "Эмануэль" в главной роли. Ну а Люське тока этого и надо язык почесать. Она очень общительная. Смотрю минут через двадцать уже тащит его к нам. Он мне, кстати, с первого взгляда не понравился потому, шо явился в майке, заправленной в бруки. И судя по тому, шо на бруках были красные лампасы, был из казаков. А у них тока форма красивая потому, шо сабля и всё такое, но общее впечатление производят ряженых. Так мало того, шо в майке, ещё под мышкой бутылка коньяка. Подходит он, значит, с улыбочкой, но всё равно видно сразу - раздувает щеки как чо и есть, тянет руку и представляется
- Аркадий. Меня - говорит - Люся пригласила поближе познакомиться. И, правда, живем рядом, а даже никогда не здороваемся, как нелюди. Люська ему
- Сюда, сюда проходи, Аркаша,- и тащит его прямо в кабинет. А мне так небрежно через плечо.
- Принеси пошамать чо-нибудь. Я про себя чертыхнулся, конечно, но пошел в дом, поставил вариться пельмени. Помидорчики порезал, в вазочку кинул пяток яблочек. Потом всё это составил на поднос и приволок в кабинет. А они там с Люськой тоже время зря не теряли. Скока я с готовкой провозился? Да не больше пятнадцати минут, а пол бутылки смотрю у них уже как не бывало. И казачок этот Люську держит за руку, или Люська его, сразу и не поймешь, но по рожам видно, шо думают они оба об одном и том же. Аркадий мне сразу бабах в стакан коньяку до краев. Но я ему так с легкой прохладцей говорю
- мол, не пью, да ещё такими сумасшедшими дозами. А он
- да не может быть такого, ты же врач, как это не пью? Я говорю
- не пью, мине и так весело. Тут Люська вмешалась.
-Аркаша,- говорит - он не пьёт, уродился с дефектом, это точно, так шо не приставай. Потом берёт этот самый стакан и подвигает к нему.
-Сам пей, а я компанию поддержу. Он на неё посмотрел с благодарностью и говорит
- С тобой, милая, я хоть купаросу согласен хряпнуть. Потом берёт этот стакан и одним глотком хлоп его и опрастал, тока яблочком закусил и смотрит лыбится на Люську, а она на него. Потом Люська спрашивает
- не многовато тебе будет? А он
- никак нет. Она ему
- Ну гляди, а то ведь от тебя потом толку никакого не добьешься. Он тут давай хохотать. Люська даже испугалась. Спрашивает у меня
- Чо это с ним? Родимчик? А он
- Хорошо мне с вами, ребята, легко. И опять за бутылку хвать, а там уже коньяка нет. Люська мне пустую бутылку подает и говорит
-Замени. Обнаглела в конец. Я ей фигу под столом показываю. Тут Аркадий видит, шо вышла какая-то заминка и говорит
- да я щас принесу. Но Люська на меня так глянула, шо я решил
- хрен с ними, принесу, пусть луччи коньяком подавится, чем драться с ней, с поддатой. Пошёл в дом нашел самого дешового коньяка. Им, думаю, всё равно сейчас шо пить. Принес и вижу, они уже в моем кресле расположились. Штаны с лампасами валяются на полу, а Люська балдеет с зеркалом на одном глазу, в чепчике и задранном халатике. А Аркадий в одной майке урчит над ней от удовольствия. Меня они даже не заметили. Я бутылку на стол поставил и пошел на свежий воздух, размышляя о том, почему дефективные бывают такими страстными и необузданными в сексе. Хоть Люську, хоть Аркашу этого возьми - один черт. И тут слышу - меня окликают
-Мужчина! Мужчина! - Смотрю, из-за кустов кто-то выглядывает и машет мне рукой. Подхожу, стоит симпатичнейшая деваха с заплаканными глазами. Я говорю ласково
- шо у нас случилося, или умер кто из членов правительства? А она мне
- Аркаша у вас? - Я говорю
- У нас, где же ему ещё-то быть.
- Что он там делает? спрашивает это милое создание. Я говорю
-Тока шо с аппетитом закусил и теперь активно отдыхает.
- Вы имеете в виду это самое? Я говорю
- А вы это о чём? Она мне сокрушенно
- Всё понятно - и садится на корточки, шобы ловчее выть. Я её, значит, достаю оттуда, говорю
- Хорош сопли распускать. Пойдемте - говорю - потолкуем. Вы даже не понимаете, какая везучая. Она спрашивает недоверчиво
- Это ещё почему?
- Потому, шо вы попали как раз туда, куда вам сильнее всего сейчас надо. Я психоаналитик. Знаете шо это такое? Она говорит
- Знаю.
- Ну а раз знаете, рассказывайте всё как на духу. И она начинает приятным голосом нежно шлифовать мине ухи. Оказывается Аркадий генерал. А генеральские звёзды имеют, оказывается, на вояк специфическое воздействие, независимо от возраста. А он генерал совсем молодой. И пока до этого звания дослужился, почти не пил. Но как только большую звёздочку получил, сразу сказал
- Теперь, Ленок, заживём - и начал квасить по-черному. То есть каждый день, без перерыва и даже в воскресные дни. Ну, а когда на генеральский погон упала вторая звезда, он сразу заделался бабником. И теперь вместо стратегии и тактики занимается исключительно пьянством и бабами. Ну шо ж, я ещё генералов не лечил, но попробовать можно. Если хочите, за определенную плату могу взяться. Она говорит
- Да я на вас молиться всю оставшуюся жизнь буду, только помогите. - Это излишнее - сказал я скромно. - А пока ведите себя, как вели. Потолковали мы с ней так. Потом я проводил её и стал ждать, когда Люська генерала выпустит. Наконец они появились. Вышли оба в обнимку счастливые и довольные друг другом. У генерала улыбка прямо не сходила с лица и ширинка, по запарке, была не застегнута. Я ему сразу намекнул
- мол, поправьте бабочку, она у вас на пуговке развязалася. Но ему было не до этого потому, шо Люська пыталась на него всё время залезть, как на дерево и заталкивала ногу в ширинку, как в дупло. Он ей раз пять скомандовал - отставить - пока до неё дошло, шо штаны с него скорее слетят, чем она по ним наверх заберётся.
- Время к ночи, пора бы угомониться, ребята - намекнул я. Но куда там, они словно удила закусили. Аркадий этот видно водку жрать сильно способный, тут же помчался за очередным пузырём к себе. А я, пока его нет, Люське сказал
- шо, мол, дружба дружбой, но на работе я ей так вести себя не разрешу, пусть даже не рассчитывает. А для начала ставлю ей на вид и перевожу до исправления в санитарки. Люська тут же в слёзы.
- Какая уж тут дружба - говорит - ты как врачом работать начал, у тебя на неё и времени не стало, на дружбу-то, только на любовь и осталось, и то без всякой регулярности. Смотри в кого ты превратился? А я, хоть в кого меня переводи, чо хочу, всё равно буду делать. Люська и правда очень целеустремленная, с железной волей и с отсутствием всякого интеллекта, да ещё не признающая никаких запретов, очень убедительной бывает, когда поддаст. В ней сразу угадывается прямо мужское упорство, в сочетании с женской чувствительностью. Это очень опасно, я не стал испытывать судьбу и пошёл спать, но не в дом, а в кабинет. Пусть хоть думает, шо я на неё обижаюсь. Перед тем, как лечь, я прибрался потому, шо терпеть не могу всякого беспорядка и даже посуду помыл. Хотя, если бы не делал вид, шо обижаюсь, непременно бы Люську заставил это сделать. Потом лег по - холостяцки на диванчик и мгновенно уснул. Часа в два ночи я проснулся от того, шо кто-то громко дышал мне прямо в лицо. Я тихонько открыл глаза и помертвел от ужаса потому, шо на меня был направлен пистолет, который сжимал в своей руке Люськин муж. Первое о чём мине подумалось, так это о том, шо хорошо всё ж иметь на каждом шагу туалеты на три очка, а уж тока потом, чо он тут делает в такое позднее время с пистолетом.