Егоров Виктор Алексеевич : другие произведения.

Джол гл. 1,2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    С 25 июля 2019 года я шел вместе с шаманом Александром Габышевым по федеральной автостраде между Читой и Иркутском. За моими плечами 600 километров совместного пути. Своими глазами видел, как перед рассветом 19 сентября его арестовала группа захвата. Прилетал в Якутск, чтобы участвовать в пикетах и помочь провести митинг в его защиту. Эта повесть о том, как изменилось мое мировоззрение после общения с легендарным человеком, о котором год назад в России мало кто знал.

  ДЖОЛ
  
  Записки Деда Мороза о походе Шамана Воина
  
  Документальная повесть
  Главы 1 и 2
  
  От автора:
  
  С 25 июля 2019 года я шел вместе с шаманом Александром Габышевым по федеральной автостраде между Читой и Иркутском. За моими плечами 600 километров совместного пути. Своими глазами видел, как перед рассветом 19 сентября его арестовала группа захвата. Прилетал в Якутск, чтобы участвовать в пикетах и помочь провести митинг в его защиту. Эта повесть о том, как изменилось мое мировоззрение после общения с легендарным человеком, о котором год назад в России мало кто знал.
  
  
  "Если у вас начинается дрожь при каждой несправедливости, то вы мой товарищ". (Эрнесто Че Гевара)
  
  Глава 1.
  
  Герои сказок в детстве меня не увлекали. Я не находил среди них знакомых в жизни персонажей. Кто такая Красная шапочка? Я никогда не видел в лесу девочек в красной шапочке с корзинкой полной пирожков. А Лиса Патрикеевна кто? В каком доме на нашей улице она живет?
  
  Оловянного солдатика невозможно поставить на бумажный кораблик. У меня не было в детстве оловянного, я выстругал из щепки деревянного, но даже этот наотрез отказался стоять вертикально в лодочке, что я для него свернул из листка бумажного альбома, - падал и лежал на палубе, трусливо уткнувшись в борт штыком из спички. Когда я вытащил промокший корабль из ручья и бросил солдата в воду, он прекрасно поплыл без всякой лодочки, развеяв сказочное очарование романтической стойкости во время бурь и страшных испытаний. Деревянные герои непотопляемы, в отличие от оловянных и стальных.
  
  Сказки не надо читать, их надо слушать. Наверное, поэтому мы не читаем программы партий и кандидатов в депутаты, но обожаем слушать сказочные обещания, в которые верим не умом, а ухом.
  
  Мне некому было в детстве рассказывать о Лукоморье. Няню Арину Родионовну судьба послала на два века раньше и не мне.
  
  Мой старший брат Вадим впервые уехал из дома на студенческую практику в Великий Устюг, я вытащил с этажерки одну из его книжек - "Сказки Гофмана". Мне было десять лет, я болел гриппом (полвека назад любая болезнь с кашлем, чиханием, насморком и высокой температурой называли гриппом). До сих пор с фамилией Гофман у меня возникает устойчивая ассоциация с головной болью, усталостью, мучительными снами и состоянием бреда.
  
  Когда мне стало легче, и я начал выздоравливать, вытащил с этажерки вторую книгу - "Сказки" Салтыкова-Щедрина. Открыл, а там премудрые пескари и мужик, кормящий кучу генералов. Мне хотелось на улицу, на реку, к солнцу, к ребятам, я чувствовал радость и силу в организме, а в книге мрак, тина, дно и дураки. Захлопнул книжку и убежал на улицу.
  
  Александра Сергеевича Пушкина и Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина я полюбил гораздо позже. Полюбил умом и сердцем, как родных и близких мне людей, но не за царя Гвидона и генерала с пескарем.
  
  Богатыри, соловьи-разбойники, Иванушка-дурачок, Кащей Бессмертный - ни в один образ я в детстве не поверил и никому из сказочных героев не сопереживал.
  
  Ни Большого, ни Малого театра в поселке, где я рос, не было, "Щелкунчика", как и "Спящую красавицу", на сцене клуба я посмотреть не мог, телевизоров в поселок еще не завезли и антенну среди леса не воздвигли, а раз в три дня показывали какие-то скучные фильмы о взрослых или "Бродягу" с "Господином 420", где Радж Капур пел так грустно, что я засыпал в битком набитом зале. Но если на экране появлялись мушкетеры, Фонфан-Тюльпан или вождь апачей, мои глаза горели ярче лучей кинопроектора.
  
  Человек со шпагой, винчестером и томогавком - вот в кого я верил, кому завидовал и кем восхищался. В каких героев поверишь в раннем детстве, в таких и будешь верить всю оставшуюся жизнь.
  
  У меня не было в юности духовного учителя уровня Аристотеля, как у Александра Македонского, моим коллективным учителем оказалась поселковая библиотека. Однажды я обнаружил там маленькую книжечку под названием "Коменданте Джоэль". Это была повесть о кубинском мальчике, который примкнул к партизанам в горах Сьерра-Маэстро. Так я узнал, что революции бывают не только 7 ноября в Петрограде в 1917 году. Революция - это прямо сейчас, но не среди бараков таежного поселка за Уралом, а на далеком острове в горах за океаном. И революционеры - это не только старенький Владимир Ильич Ленин в пальто и кепке, но и молодые бородатые парни в беретах с красивыми именами: Фидель, Рауль, Эрнесто. А помогает им храбрый мальчуган по имени Джоэль.
  
  Поскольку я читал все книги подряд на каждой полке поселковой библиотеки, мне пришлось осилить двадцать два тома "Человеческой комедии" Оноре де Бальзака, "Исповедь" Жан Жака Руссо и "Лже-Нерона" Лиона Фейхтвангера, прежде чем я добрался до романа "Спартак" Рафаэло Джованьоли.
  
  Арена, бой, в руке меч, он один против четырех, сделал вид, что убегает, они помчались за ним, резко останавливается, удар, и вот уже их всего трое. Он каждый раз придумывает что-то неожиданное, он не боится, не мечется в страхе и панике, он - сражается.
  
  За что? За жизнь - это мне было понятно. За то, чтобы вырваться из школы рабов гладиаторов и стать свободным - тоже понятно. А когда он дошел со своей армией до предгорий Альп и мог вернуться на родину во Фракию, богатый сильный и свободный, почему не покинул восставших, зачем остался их командиром и согласился пойти назад через всю Италию к Сицилии?
  
  Не понимал я чувства долга перед боевыми товарищами и законов воинской чести. Не понимал, что узы совести страшнее оков рабства. Не будет свободным тот, кто ради своей жизни предал идеалы братства.
  
  Тысячи бывших рабов смотрели на Спартака с надеждой, что он поведет их в бой на Рим, и доблестный воитель не смог уйти, оставив их одних.
  
  Герой не тот, кто побеждает на арене, герой лишь тот, кто жертвует собой.
  
  В нашем поселковом "кинотеатре" я плакал, когда смотрел фильмы "Триста спартанцев", "Овод" и "Судьба человека". В третьем случае еще и потому, что сам рос без отца.
  
  Знаете, как я понял, что такое справедливость? Это когда в концлагере булку хлеба и кусок сала, что дали немцы советскому солдату, заключенные делят поровну на сто частей, а сам солдат, голодный и полуживой, не взял себе ни крошки из подарка, когда один, шатаясь, шел к бараку.
  
  Он не погиб, как не погиб народ во время той войны и войн поменьше. Герои могут жертвовать собой, но чувство справедливости нельзя приносить в жертву. Зачем герои, если нет веры в справедливость? Зачем искусство, знания, наука и технический прогресс тем людям, среди которых нет героев?
  
  Где нет свободы духа и чувства справедливости в душе, там нет надежды. Там не зачем мечтать. И не с кем. Там ты умрешь раньше, чем родился.
  
  Летом 2019 года мой товарищ Евгений Лобанов прислал мне ссылку на статью про какого-то шамана. Мол, открой, прочитай, что ты об этом думаешь?
  
  К просьбе товарища я не мог отнестись легкомысленно: когда-то он притащил мне двуручную пилу, чтобы на митинге против коррупции наглядно демонстрировать, как пилят бюджет. Потом эта пила лежала на моем балконе целый год, ежедневно напоминая о необходимости продолжать бороться с жуликами и ворами.
  
  
  
  
  Автор статьи Андрей Затирко, опубликована 4 июля:
  
  Якутский шаман идёт пешком в Москву "изгонять Путина"
  
  "Якутский шаман Александр Габышев уже 4 месяца идёт вдоль дальневосточных трасс в сторону Москвы, откуда в 2021 году намерен изгнать Владимира Путина. Он считает президента России порождением тёмных сил, с которым под силу справиться только шаману. За почти 2 тысячи километров пути Габышев пообщался с сотнями водителей, видео с его проповедями набрали больше миллиона просмотров, а в Чите местные оппозиционеры собираются провести для него встречу-митинг.
  
  Корреспондент издания "Сибирь.Реалии" прошёл с шаманом несколько километров и убедился в том, что российская глубинка готова поверить в любую мистику - лишь бы помогло.
  
  100 кг за спиной
  
  Александра я встретил на федеральной трассе "Амур" в 220 километрах от Читы, на подходе к деревне Новоберёзовка Забайкальского края. Невысокий человек в спецовке тащил за собой тележку с самодельным государственным номером "Якутия 14", на которой уместились все его пожитки - сборная юрта, печка, одежда и провизия. Несмотря на алюминиевый каркас, гружёная тележка, по словам путешественника, весит под 100 килограммов.
  
  - Я из Якутска, мне 51 год. Есть высшее образование, истфак Якутского госуниверситета, но по специальности не работал. Был сварщиком, дворником - рабочие профессии, - представился Александр.
  
  Куча людей останавливается - кто-то руку пожать, кто-то сфотографироваться, кто-то продуктами помочь.
  
  Сопровождает его тёзка Александр с Сахалина - блондин с бородой в походных солнцезащитных очках и с рюкзаком за спиной. Он совершает кругосветку автостопом, но, встретив шамана, решил, что часть пути они пройдут вместе.
  
  - Я верю в чудеса. Раз в 500 лет рождается человек, который способен изменить мир. Возможно, Александр и есть такой человек. Множество людей останавливаются - кто-то руку пожать, кто-то сфотографироваться, кто-то продуктами помочь. А когда я встретил Александра, у меня был хороший запас времени и интерес к этому человеку, я решил посвятить ему 15-20 дней путешествия - пройти вместе до Читы. Может быть, кто-то сменит меня дальше за Читой, посмотрим.
  
  Сахалинец - противник публичности, в отличие от шамана, который постоянно общается с журналистами и блогерами. В YouTube размещены уже десятки роликов с его участием, общее число просмотров которых перевалило за миллион.
  
  - Лёха Кочегар (автор крупнейшего оппозиционного Youtube-канала в Чите, на который подписаны 28 тысяч человек. - С.Р.) недавно уехал. Прошёл с нами часть дневного пути, даже немного протащил тележку. Наснимал материала, уехал. Он, кстати, уже согласовал в Чите с властями народное собрание (так Александр называет митинг. - С.Р.) на 12 июля, сейчас ищет место. Я приду, там буду говорить. Что - пока секрет, там узнаете. Вот, всех призываю туда, кто останавливается.
  
  Народная любовь
  
  А останавливаются так часто, что скорость путешествия снижается до 2,5-3 километров в час, почти в 2 раза медленнее обычной пешей прогулки. 5 километров пути мы вместе преодолели за полтора часа, почти половину этого времени Александр общался с поклонниками - я насчитал 11 машин и один мотоцикл. Из тех же, кто проезжал мимо, каждый 3-4-й водитель сигналил якуту в знак поддержки.
  
  - Нам за день нужно проходить минимум 20 километров, чтобы уложиться в график. Но из-за пауз (мы так называем остановки на общение) это расстояние удаётся пройти только часов за 8. Сами видите, народная любовь - что здесь поделаешь? - разводит руками шаман.
  
  Я выходил из Якутска в марте с 3 тысячами рублей. У нас была еще зима, 40 градусов мороз
  
  Прохожие в основном фотографируются и снимают путника для соцсетей, многие хотят помочь - кто-то едой, кто-то деньгами. При мне шаману передали около 2 тысяч рублей, упаковку печенья, чебурек, несколько бутылок воды, горсть конфет и фруктов. А житель Новоберёзовки, увидев Александра с улицы своей деревни, сначала узнал, что нужно, а затем подвёз овощей с зеленью.
  
  За Путина и за шамана
  
  - Я выходил из Якутска в марте с 3 тысячами рублей в кармане. У нас была ещё зима, 40 градусов. Спал в зимней юрте. Народ сразу начал помогать, поддерживать - поэтому и прошёл уже столько. Сначала от денег отказывался, но люди обижались, стал брать. Теперь вот в гостиницах останавливаюсь на них, когда по дороге попадаются. Если народ помогает, значит, надо идти дальше.
  
  Дальнобойщики помогли деньгами и попросили в Москве замолвить за них слово
  
  Большинство водителей поддерживают политические взгляды Александра, ругают Путина и правительство. Поводов для этого в забайкальской глубинке полно.
  
  - Раньше работал на водовозке, вон оттуда воду возил (показывает в сторону небольшого бревенчатого здания на окраине Новоберёзовки. - С.Р.). Сейчас работы не стало, деревня загибается. Уехал отсюда в Шерловую (моногород около крупного угольного разреза в 250 км южнее. - С.Р.), здесь родители живут - к ним в гости приехали. Сам вахтами вынужден работать, и в Шерловой уже работы почти не стало, - сожалеет Иван, житель Новоберезовки, тот, что привез овощи.
  
  Мне нравится, что Александр не боится своё мнение высказать и идет за него, - это я поддерживаю. Сильный человек, молодец!
  
  У кого-то из останавливающихся есть и своё видение того, как можно поправить ситуацию в регионе.
  
  - Всё-таки те богатства, которые выбираются из земли, хотя бы 50-70%, должны оставаться на земле, в муниципальном бюджете. У нас, в Газимуро-Заводском районе (в этом районе расположены крупнейшие месторождения золота в Забайкалье, работает "Норильский никель". - С.Р.), должны быть уже золотые дороги. Золота много добывается, но ничего не остаётся, всё уходит, - рассказывает Андрей, житель села Газимурский Завод.
  
  Парень приехал на мотоцикле из Новоберёзовки, чтобы сфотографироваться
  
  Среди тех, кто останавливался поговорить со странствующим шаманом, нашлись и сторонники президента России, настроенные, впрочем, вполне дружелюбно и к тому, кто собрался его "изгонять".
  
  - Я поддерживаю Александра. И Путина тоже поддерживаю. Считаю, что из того состояния, в котором страна была, он всё-таки её немножко поднял. Мне нравится, что Александр не боится своё мнение высказать, - это я поддерживаю. Сильный человек, молодец! У нас его уже ждут, - пожал руку якуту водитель малолитражки с номерами Республики Бурятия.
  
  В пиковые паузы на трассе скапливалось до пяти машин одновременно - одних паломников, как их называет Габышев, сменяли другие. Сценарий один - рукопожатие, фото, несколько тёплых слов, порой небольшая помощь.
  
  По дороге шаман поведал о том, как он понимает цель своего похода.
  
  - Демократия должна быть без страха. Сейчас люди боятся говорить, боятся, что их уволят, зарплаты лишат. Просто у нас государственная сила беспредельная, демоническая. Народ в искусственную депрессию загнан. Естественную депрессию знахарь вылечит махом, а эту, искусственную, только колдовство. Колдун нагнал свою иллюзию страха, депрессию на всю страну, но белый колдун - такой, как я, - сможет это наваждение развеять. Политик здесь бесполезен, только колдовство на колдовство.
  
  Путин также государственность пытается укрепить во всём мире - в Северной Корее, Сирии... А в европейских странах, в США государственная власть уравновешена народовластием. Трамп в Америке пытается это нарушить, но пока не выходит. Равновесие должно быть - между государственной властью и народом. И борьба за равновесие идёт порой, да, кровавыми методами, если тиранические государственные режимы не дают демократическим способом уравновесить их власть. И Путин будет защищать государственность, которую мы сейчас попробуем уравновесить народовластием, - говорит шаман Александр.
  
  - И как именно вы собираетесь уравновешивать государственность народовластием? На первом же несогласованном мероприятии вас задержат, кто эти собрания будет проводить?
  
  - В Чите же организовали народное собрание сами, и в других городах смогут. Сам народ это сделает. И это Чита, а Новосибирск вообще продвинутый город, там такие политики найдутся, и ещё не такие собрания проведут. Когда гармония будет, с сильной государственной машиной ужиться ещё можно. Поэтому люди ко мне тянутся, к моим идеям народовластия. Потому что жестоко страдают от государственной машины, а там, наверху, не понимают. Мирно бы согласились уровнять народ с властью, хорошо бы жили, как в Европе. Да, государственность там есть, но она через суды регулируется, через выборы. А здесь нет, равновесие нарушено. Поэтому и появляется шаман-воин, чтобы восстановить гармонию. Я сейчас иду и благодаря современным технологиям всем о себе, своих идеях рассказываю. Мы ведём борьбу. Новый мир наступит, он уже идёт моей поступью. Там старый (показывает вперёд), а там новый (обернулся назад). Так я и иду, новый мир несу за собой. После этих перемен все страны захотят как мы жить.
  
  Чита - первый крупный город на пути Александра. На Читу шаман возлагает особые надежды. Тем не менее, как именно он собирается действовать и на что рассчитывает, формулирует довольно расплывчато. Но мирный способ смены власти для него предпочтительней какого-либо иного: "Нам крови не надо".
  
  - Всё с Читы начнётся. На народном собрании будут произнесены магические слова. Пламя вспыхнет в Чите - здесь сердце России сейчас. И пойдёт в Бурятию. Потом Иркутск вспыхнет, Красноярск, Новосибирск и так дальше. Но зависит многое от самих читинцев, вся Россия на них надеется. Если подведёте, Россия уже не встанет. Я-то пойду, даже если не получится собрание. Буду идти дальше, как мотылёк на пламя, пока не сгорю, - Бог велит.
  
  - При какой численности народное собрание будет успешным?
  
  - Я не знаю, я не политтехнолог. Чем больше, тем лучше. Я настроен оптимистически. Если собрание пройдёт хорошо, я стану сильнее и буду дальше идти ещё увереннее. А в Москву приду с целой армией. Люди сами народные собрания устраивать будут. Если даже Путин не уйдет, то народ хотя бы этими собраниями сплотится.
  
  "Программа" шамана
  
  Новый мир в его понимании вполне согласуется с общепринятыми в большинстве крупных демократических стран идеями децентрализации власти и сильных муниципалитетов.
  
  - Основа основ - местное самоуправление, укреплять народ нужно через него. Мы же в 90-х к этому шли, суверенитет брали, не отделялись же от России.
  
  - Но союзные республики из СССР отделились...
  
  - Имеют право. Зачем силой держать? Кто отделяется - пусть отделяется. Если Россия будет страной свободной, развивающейся, наоборот, к нам будут идти, союз искать. Чего бояться отделения? Давно уже XXI век на дворе, никто уже не строит империй, как в XVIII веке. Только наши маразматики. Куда кто денется? Останемся вместе, торговать будем, сотрудничать, любить друг друга. Сами будем на своей земле управляться.
  
  "Несколько раз чуть в психушку не запихали"
  
  Когда дневной 20-километровый лимит движения был исчерпан, начали искать место для стоянки. Гравийную обочину, отсекающую трассу от зелёной лесополосы, выбрали местом привала - из-за обилия камней. Ведь если края юрты и палатки не прижать к земле, то степной забайкальский ветер их утащит.
  
  Шаман со своим спутником накрыли импровизированный стол из всего, что послала федеральная трасса. Машины продолжали останавливаться. Сначала подъехала семья из Якутии, направляющаяся к Байкалу на отдых - оставили фруктов. Затем подтянулся читинец, который признался, что его волнует "кровожадность любых революций". Габышев с помидором в руке вёл беседы с "паломниками", изредка отвлекаясь на фото.
  
  Когда мы остались одни, Александр рассказал, что какое-то время после смерти жены жил в лесу, затем стал шаманом.
  
  - Я же сумасшедшим был 3 года. Хорошо, что меня мать в лес отправила, а так в психушке сейчас лежал бы. Деревенские хотели меня отправить лечиться.
  - Это о вас писали в якутской газете? Про отшельника, жившего в лесу и построившего часовню скончавшейся жене? Его ещё зимой коневоды спасли от холодной смерти?
  - Да, видите. Говорю же, что вся деревня знала о моём сумасшествии. Но сейчас-то я нормальный, адекватный человек, видите?
  - А вы не боитесь, что вас могут снова попробовать отправить в психбольницу?
  - Конечно, попытаются. Пусть пытаются. Я знаю, что меня бог бережёт. Конечно, я чуть-чуть сумасшедшие слова говорю - вот моё слабое место. Пользуйтесь, власти.
  
  Поужинав, два Александра начали разворачивать лагерь. Высокие колья скелета юрты и натягиваемый поверх ярко-синий материал подобно маяку вновь начали притягивать всё новых любопытствующих, желающих пообщаться с шаманом. Так будет, пока не стемнеет, рассказывает сахалинец. А утром снова в путь. И так до августа 2021 года, как рассчитывает сам Габышев. Если только Путин раньше в отставку не уйдёт, тогда миссия шамана закончится.
  
  - Я же в Бога верю, в Христа. Он сделает из меня человека. Всю силу у меня отберёт - и я стану простым человеком. Шаман же обречён на одиночество, а я одиноким всегда быть не хочу.
  
  - Вы считаете, что если Путин уйдет, все изменится к лучшему?
  
  - Для меня уход Путина будет победой. Главное победить демона, а люди с людьми сами разберутся. Найдутся сильнее сечиных и медведевых, найдутся умнее их. Другие партии воспрянут, пусть Жириновский идёт, Зюганов, Навальный - вперёд. Главное, что они люди, пусть идут во власть, а народ там разберётся, кого выбрать".
  
  
  
  
  
  Евгению я дал понять, что мне статья понравилась, но свои мысли по поводу ее содержания я ему высказывать не стал.
  
  Мыслей было столько, что я перестал пропалывать свой дачный участок, где жил с ранней весны, и на следующее утро не стал делать зарядку: размышлял в бездействии и телесном оцепенении.
  
  Для понимания, как на меня подействовала информация из интернета, поясняю, что прополка сада - это у меня не работа, а символ философского мировоззрения.
  
  Тридцать лет назад я купил дачу в идеальном состоянии: каждый уголок земли был тщательно прополот, нигде ни соринки, ни сорнячка. Что-то наподобие "японского сада". Красиво, одним словом. Вот такой, как тридцать лет назад, я и хотел оставить землю в саду после себя. Красивой.
  
  А зарядка для бывшего спортсмена - это вынужденная мера, чтобы позвоночник и суставы не потеряли подвижность после страшных перегрузок в молодости, и чтобы огромную сердечную мышцу и просторные в прошлом сосуды не заклинило от дряблости и ошметков разрушающейся плоти.
  
  Так вот, после прочтения статьи я так глубоко задумался, что сорняки высунули голову, а плоть увяла, как пучок вырванной травы на солнцепеке.
  
  Мне стукнуло 60, дали мне пенсию 15 тысяч, у меня есть квартира, дача и машина. Квартира в хрущевке, дача 4 сотки, машине 20 лет, но жить осталось, может, год, ну, максимум, десять - дотяну до финишной черты своё богатство, как говорится, налегке.
  
  Никуда с дачи, кроме как в лес за березовым соком весной и в магазин за хлебом, крупой и фрикадельками, не хожу. В гости никого не зову, ни с кем не общаюсь даже по телефону.
  
  Читаю любимые книжки, которые уже читал, смотрю фильмы, что смотрел неоднакратно, наблюдаю вновь и вновь перед рассветом, как плывет над верхушками деревьев созвездие Ориона, ведя на поводке блистательного ночью Сириуса, поникшего и тусклого к утру, а вечером после заката неторопливо жду, когда у южного столба моей веранды повиснет огонек Юпитера. Космический сигнал отбоя - уж полночь близится, но я в кровати, и мне плевать, что Германа все нет. Лежу в покое на деревянном ложе - сам смастерил из досок кровать с учетом длины и ширины частей своего тела, засыпаю быстро, давно отмучившись кошмарами снов совести и грехопадений.
  
  Доски, кровать, ящик для сна. Вечного. Люди старого обряда так уходили навсегда, заранее сколотив ящик и постелив на его дно деревьев хвойных стружки.
  Вроде, я живу, и живу праведно, но разве это жизнь? Не похоронил ли я себя заживо в райском саду под звездами?
  
  Ну, хорошо, говорил я сам себе, допустим, ты был неравнодушным, эмоционально писал статьи в защиту тех, кого власти отодвинули в очереди на квартиру ради очередного назначенца, бился решительно и смело за тех, кого выгоняли с работы за пару правдивых слов на профсобрании, с кем поступили несправедливо, кого обидели в суде неправомочным приговором. Это было в то советское время, которое молодежи сегодняшнего дня незнакомо и непонятно. Они ничего не знают о "развитом социализме" и о тех мерзавцах из правящей элиты, загубивших прекрасную мечту о равенстве и братстве.
  
  Ты видел первые митинги протеста у колонн здания обкома партии, видел сотни свежевырытых могил в Баку при подавлении восстания, ты возглавлял Народный фронт борьбы в Тюмени, был народным депутатом, видел баррикады вокруг парламента России и танки, стреляющие по нему. Ты видел смерть героев на Красной Пресне. Не тех героев, что погибли во время восстания рабочих во время революции 1905 года, и которым стоит памятник в Москве, их смерть ты видеть не мог, а тех, кого убили на твоих глазах в октябрьские дни контрреволюции 1993-го. Им памятника нет.
  
  Меня считали вечным оппозиционером. Это потому, что я верил лидерам моей страны: и Брежневу, и Горбачеву, и Ельцину, и Путину, но никто из них не оправдал моих надежд. Вот так жизнь и прошла.
  
  Еще совсем недавно я спешил на каждый митинг, что проводила оппозиция, и каждую неделю стоял в пикете на главной площади Тюмени, отстаивая свободу слова и собраний. Создал два боевых сайта для борьбы с коррупцией и несправедливостью: "Скотный двор" и "Цветной бульвар", год за годом критиковал, призывал бороться, на что-то надеялся и - всё. Бобик хоть и не сдох, но Сивку горки укатали.
  
  Мальчик Джоэль проиграл битву с "наемниками мирового империализма".
  
  Идеи острова свободы пошли на дно во время шторма "перестройки". Убрали паруса, срубили мачту, а вместе с ней и флаг. Бросали за борт пушки и в хаосе кораблекрушения вместе с якорями расстались без оглядки с мечтой плыть далеко, искать и не сдаваться.
  
  Приплыли к берегу среди обломков. Что за земля? Земля империализма. Ну, здравствуй мир, покинутый, как нам казалось, навсегда. Богач и нищий, раб и господин. И что нам делать, снова взять в руки инструмент и строить лодку мечты и веры? А где взять силы, если жизнь прошла.
  
  И тут вдруг шаман выходит на тропу борьбы.
  
  Кто это? Что это?
  
  Как и многие тысячи россиян, я лазил в интернете и смотрел всё, что всплывало в поисковиках на тему о шамане. Затем подписался на канал народного блогера ЛеХи Кочегара и вместе с ним следил, как шаман Александр Габышев приближается к Чите.
  
  На 12 июля был назначен митинг с участием шамана. Я ждал этого дня, как возможность увидеть человека в деле, то есть, во время прямого общения с массой людей. Я в жизни встречал много умных и порядочных людей, которые хороши в беседе и личном общении, но не могут стать лидерами на площади, когда надо говорить вживую с народом.
  
  Встречал и отличных ребят, ораторствующих легко и бойко, которых слушают с вниманием, им даже хлопают на митингах, но когда они выставляют свою кандидатуру на выборах, народ относится к ним с недоверием - не признают политическим лидером, потому как увлекательно и умно говорить не самое главное достоинство человека.
  
  Поэты говорят красиво, но вождем племени за это их не выбирают.
  
  Митингующие речь послушают, фамилию оратора запомнят, но голосовать пойдут за того, кто "ближе к земле": директор агрофирмы, врач в поликлинике, армейский командир, спортсмен с медалями или строитель - все те, кто гарантирует крышу над головой, кормежку, лечение и праздник после ужина во время прямой трансляции чемпионата мира.
  
  Чтобы поверить поэту и пойти за ним, надо быть униженным и оскорбленным, когда спасти душу может только слово. И меч в руке, когда оратор стихнет. В сегодняшних реалиях - автомат.
  
  Кто мы сейчас, рабы, униженные и оскорбленные? Да, нас унижают те, у кого есть миллиарды на счету. Мы знаем, что они их честно заработать не могли. Украли - это всем понятно. И продолжают красть, шаря в бюджетном кармане отнюдь не на шару, а настойчиво и целенаправленно. И это ворье считает себя людьми умными и удачливыми, а нас - камазом отбросов. И воры требуют, чтобы мы их чтили, уважали и кланялись им низко. Они уже осмелели до того, что ждут от нас знаков любви и преданности.
  
  Но если мы рабы, значит, они рабовладельцы. А где списки крепостных? Кто барин, чьи мы "души"? Кто сейчас в России гоголевский Собакевич, кто Коробочка, где этот помещик Манилов с двумя своими кучерявыми сынишками по имени Алкид и Фемистоклюс? Кто Плюшкин?
  
  Тысячелетиями рабы знали, кто их хозяин. Единственное слово, которое они должны были помнить днем и ночью - имя хозяина. Вся история цивилизации нашей - это история имен хозяев. Даже Сталина, главу первого в мире мощного социалистического государства рабочих и крестьян, всё его ближайшее политическое окружение называло - хозяин.
  
  Друзья нынешнего президента России называют его - начальник. Понимаете, вся эта шайка миллиардеров не считает его своим хозяином. Типа, ты старший, мы твои товарищи, но не рабы.
  
  Миллиардеры себя рабами не считают. А бедняки, то есть, я и вы, мы считаем президента своим рабовладельцем? Думаю, что вы так не считаете. Получается, мы рабы, но не президента.
  
  Ладно, а, например, российских миллиардеров Ротенберга, Михельсона, Левинзона, Выксельберга - вы своими хозяевами готовы назвать? Боже упаси, воскликнете.
  Идем дальше. Сечин и Миллер, главы Роснефти и Газпрома - ваши хозяева? Председатель Госдумы Володин - ваш господин? Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко - она вам госпожа?
  
  Губернатор Александр Моор в Тюменской области он что, владетель жизни моей? Да смешно.
  
  Ощущение, что мы за последние тридцать лет превратились в рабов - есть, оно реальное, мы это чувствуем. А чьи мы рабы, не понимаем. Если бы кто-то конкретно морил нас голодом и заставлял работать на плантации или в шахте по двенадцать часов, а за непослушание хлестал нас плеткой на конюшне, мы бы знали, кто этот мистер, и кому из его центурионов при случае мы воткнем нож под латы.
  
  У меня на столе постоянно находится маленькая тоненькая книжка - повесть Александра Пушкина "Дубровский". Благородный литературный герой знал, кому будет мстить: богатому наглому соседу помещику за то, что он оскорбил честь отца и отнял с помощью продажных судебных чиновников у отца имение. Повесть, кстати, документальная, и в ней приводится копия реального судебного решения, несправедливость которого Пушкин и поясняет своей чудной прозой.
  
  Так вот, рабы, крепостные крестьяне отца романтического героя, помогали ему в акте мщения прежде всего потому, что не хотели служить самодуру соседу, но к "своему" хозяину, отцу молодого Дубровского, относились с уважением. И если уж подперли дверь дома, где отдыхали пьяные чиновники, и сухое сено вдоль деревянных стен насыпали, чтобы "занялось" быстро и горело со всех сторон, так не по приказу, а как бы невзначай. Мол, сами не знаем, как так получилось.
  
  Похоже, Пушкин, подметил важную деталь психологии раба: свой хозяин - завсегда лучше чужого хозяина. И если вдруг между хозяев какая ссора произойдет, своему надо служить верой и правдой, а чужого - жечь без зазрения совести. К тому же, давно хочется кого-то из хозяев подпалить, а тут как раз хороший случай.
  
  Пушкин уберег своего героя не только от наказания органов царской власти за бунт, грабеж и разбой. Он спас его и от мук совести за зверское убийство. Остался чист, прекрасен, благороден. Достоин восхищения и любви. А что живьем горели люди в его доме, так тому виной инстинкты людей бедных и обиженных судьбой.
  
  Таких, как мы, кому не повезло.
  
  Кто же этот человек, что идет с тележкой по автотрассе в сторону Москвы? Точно не Дубровский и не разбойник благородный, не карбонарий и не Робин Гуд. И на Емельяна Пугачева не похож, и уж тем более, на Степана Разина.
  
  Странный какой-то. Говорит, вроде, понятно и просто, но будто не о реальной жизни, а о сказочной стране, где по небу летают огнедышащие драконы, и царствует в которой самый страшный из них - Демон.
  
  Мы в Кремле знаем "царька" по имени Димон. Хохочем над ним, зубоскалим по поводу его кроссовок и домиков для уточек. А демон - это из какой сказки?
  Слова президент и демон очень плохо сочетаются в нашем сознании. Царь и антихрист - это да, это по-нашему. Тысячи раскольников шагнули на Руси в огонь, спасаясь от власти патриархов и самодержцев, дерзнувших посягнуть на символы древней веры и нарушить старые обряды.
  
  Худо-бедно, но почти все у нас понимают слово сатана. Это Воланд из романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита". Вполне справедливый такой дядечка, который хоть и переполошил Москву, но никаких бед народу не принес. Наоборот, спас рукопись Мастера и дал ему покой. И, между прочим, с посланниками "ведомства" Иисуса Христа контактировал дипломатично, проявляя такт и уважение. Зря, что-ли, москвичи написали на стене в подъезде, где находилась "нехорошая квартира", такую надпись: "Воланд, возвращайся скорее, слишком много нечисти развелось". Я сам видел эту надпись, и у меня есть фотография, где я молодой стою рядом с ней в знаменитом подъезде.
  
  Благодаря творчеству шаманов художественного слова и магии кино Сатана стал в сознании читателей и зрителей любимым и явно положительным героем. Как и гестаповец Мюллер из сериала "Семнадцать мгновений весны". Чудо превращения, не правда ли?
  
  Демон - это страшный черт, который веками злобно мечется по миру и в наши дни сделал своим пристанищем Кремль, или это лишь образ, смысл которого совсем иной, и этот смысл не так уж страшен? Это абсолютное зло или метафора из народных сказок и былин? Демон в Кремле - это эпатажная лексика человека из глубинки, желающего приковать к себе более широкое внимание, чем то, которое обычно уделяют обычным туристам-путешественникам?
  
  Что подразумевает шаман под словом демон?
  
  Над этими вопросами ломал я голову, пока выискивал новые ролики про шамана, которых на Ютубе становилось все больше и больше. Ответов так и не находил. Чаще всего фраза "Иду в Москву изгнать демона Путина" звучала в роликах без аргументации и разъяснений. Ладно, подожду до 12 июля и митинга в Чите. Увижу, услышу, сделаю выводы. А пока буду жить, как жил.
  
  Год 2019 был для меня с самого начала, с января месяца, годом прощания с надеждой, что я успею при жизни увидеть счастливую страну под названием Россия.
  
  В конце января съездил второй раз на Донбасс. После первой поездки в 2017 году я еще надеялся, что выход из военного тупика будет скоро найден, но эта надежда окончательно улетучилась.
  
  Я не брал в руки оружия, не сидел в окопах и не вел военной "работы" - просто наблюдал, слушал, думал.
  
  Моими собеседниками были и кадровые российские офицеры, и реальные ополченцы, и приезжие "трактористы", и настоящие местные шахтеры. Если вы хотите спросить меня, как я переходил границу и оказывался в расположении боевого подразделения в четырехстах метрах от передовой, я вам сразу и честно отвечаю: мне помог герой войны в Афганистане тюменец Виктор Скрипченко.
  
  В чем смысл войны для ее участников, конкретно, под Мариуполем? Удерживать позиции и ждать, когда политики дадут команду атаковать. Или подпишут мир, проведут разграничение территории и отведут войска в тыл гарнизонов. Но ни того, ни другого не происходит уже пять лет.
  
  Какой смысл имели войны со времен первых цивилизаций в период последних 12 тысяч лет? Победить, завоевать и пользоваться. По странной исторической логике Россия на рубеже тысячелетий утратила ключевую цель всех боевых действий - она воюет, но не пользуется.
  
  Победой над фашисткой Германией пользуются другие победители вместе с проигравшими, но отнюдь не мы. Победой над Японией - то же самое. Победой в Корее - семья Кимов, которую нам надобно кормить, победой во Вьетнаме - пока никто, кроме самих вьетнамцев, но нас там давно нет, а проигравшие американцы уже вновь присутствуют.
  
  В Афганистане мы захватили все перевалы, героически сражаясь, а потом ушли в долину и покинули страну. Какой там пользоваться, там даже Македонскому ничем попользоваться не удалось. Но он хоть в Персии и Вавилоне сундуки набил, а мы - нигде.
  
  Приднестровье, Абхазия, Осетия, Чечня и Грузия - кто скажет, что народ российский обогатились за счет войны?
  
  И Украина. Благие цели, желание помочь Донецку, потом война и вновь тупик. Территория захвачена, а выгода какая?
  
  Геополитики, конечно, легко объяснят, как выгодно участвовать и побеждать в подобных войнах. Их бы в окоп на южный фронт под Мариуполь на пару лет, сражайся сам за процветание белой расы, умри на бруствере за нефть и молибден. Я бы приехал, посмотрел, как продолжает битву "мировой правитель" в обделанных штанишках с осколком мины вместо языка.
  
  В аэропорту Ростова я слонялся между барами и стойками регистрации, ожидая рейс в Тюмень местной авиакомпании "Азимут", а в моей голове, как сердечный пульс, как стук мозга по черепной коробке, звучали два слова: прощай, война.
  
  Прощайте, парни - Бульба, Джордж, Боксер, Доцент и Алик, прощайте, командиры - Утес и Пепел, прощай Ростов, прощай война. Ты потеряла для меня смысл навсегда.
  Тут же в аэропорту я узнал, что авиакомпания "Азимут" обанкротилась, мой самолет в Тюмень не полетит. Билет пришлось просто выбросить, он был невозвратный, и покупать новый на рейс через Москву.
  
  Азимут моей жизни - банкрот. Война со злом - бессмысленна, как всякая война. Зло не по ту сторону окопов и не по эту. Оно во мне и потому непобедимо. Какой мне смысл бороться сам с собой, зачем мне целиться в себя? Какая разница, плохой я или хороший. Я не хочу быть лучше, чем я есть. Прощай, война. Какой уж есть, такой я и предстану.
  
  Парнишку с позывным Спец убило взрывом выстрела из танка. У той столовой в расположении роты, где мы недавно с ним стояли после обеда из трех блюд. Красивый парень, умный, молодой. Я сделал его фото, и оно стало последним. Война слепа. Прощай война.
  
  Мировое господство на планете какого-либо одного государства сегодня невозможно. Это пройденный этап цивилизации.
  
  Придет ли время миропорядка без деления на господ и рабов? Я уже не верю. Единственное, что хочу - улететь домой и лечь в свою кровать.
  
  Помню, добрался ночью до Москвы и вот уже лечу в Тюмень на высоте десять тысяч метров. Глянул в иллюминатор: темнота и редко-редко где внизу огоньки горят. Не над Европой летим, безлюдье российской земли ночью поражает.
  
  Вот, думаю, нас, пассажиров, летит в этой крохотной консервной баночке с крылышками двести человек. Гигантский Космос над нашими головами, десять километров черной пустоты под нашими ногами, сидим плечом друг к другу, касаемся локтями, мы все чужие и друг другу не знакомы, но мы в одной банке. Сейчас крылышко обломится, и как понесемся мы в черную пропасть вверх тормашками, и забудет каждый о том, что он кому-то где-то господин. Может, кто-то маму вспомнит или сестер и братьев, любимую супругу и детишек. Может, кто начнет молиться, успев подумать: Господи спаси!
  
  За доли секунды всё, что есть в душе доброго, светлого, мудрого, вспорхнет из погибающего сердца, душа не может падать камнем в землю, она продолжит свой полет, оставив бессознательное тело, впавшее в безумие страха. В один последний миг мы ощутим те чувства, которые останутся лететь по небу и станут образом другого человека, который будет жить долго в далеком и прекрасном мире на земле, где главное - забота о любимых и родных. Не о себе, о - каждом на планете.
  Вот эти души светлые, что не упали вниз вместе с консервной банкой, и станут человечеством Вселенной.
  
  Я посмотрел на своего соседа по салону самолета, мужчину средних лет в коричневом костюме, дремавшего после московской суеты, глянул на ряды затылков впереди до шторки эконом-класса и улыбнулся, задав себе вопрос: интересно, с кем из затылков я встречусь через пару миллиардов лет?
  
  На ближайший год цель моей жизни стала мне ясна - быть внимательным к супруге и чаще проявлять о ней заботу в мелочах. И никого не злить, ни с кем не воевать. Живите с миром! Прощай, война!
  
  Весной 2019-го года я очень рано для наших сибирских географических широт уехал на дачу - 2 апреля. На участке еще лежал снег, озеро Андреевское было покрыто льдом, вернее, снежной кашей, утратившей белизну и плавающей на поверхности вместе с ледяным крошевом.
  
  Озеро это считается заповедным, образовалось оно 12 тысяч лет назад при потеплении климата и отступления края ледника на север, береговая линия и сосны у воды - все как тогда, когда здесь жили предки всех существующих сегодня европейских наций.
  
  В научной археологии существует термин Андреевская культура, раскопки тут идут более ста лет, на берегу озера есть музей, а территория вокруг музея в радиусе полукилометра считается заповедником, поставлены предупреждающие об этом таблички, и даже есть забор в лесу вдоль дачной "автострады".
  
  Мне повезло в чем? Мой участок находится между двумя древними городищами. Одно известно многим, рядом с ним сейчас песчаный пляж, а другое посещают лишь рыбаки и грибники - оно на краю камышовых зарослей, бродить вдоль которых мало кому интересно, а подъехать к нему на обычном автомобиле сложно.
  
  Вот это городище, скрытое от горожан, очень хорошо сохранилось и не утратило своего первоначального контура: круглый земляной вал возвышается на два метра и видна линия рва вокруг него. Когда-то этот вал был шесть метров высоты, на нем стоял частокол из бревен с заостренными концами. Но это была не крепость для отражения атак соседей, а ритуальный круг для исполнения таинственных обрядов всех племен, тут живших 4-6 тысяч лет назад. Этакий Стоун-Хендж в сибирском исполнении. Аркаим местных жрецов, защищенный от досужих взглядов общины скотоводов.
  
  Весной после прилета из Ростова мне тоже захотелось поставить частокол и скрыться от фактов и событий текущей жизни общества войны. Собеседники мне были не нужны, поэтому я уклонился от предложения моих давних дачных знакомых: Гоши, Ромы и Сергея, отметить открытие сезона.
  
  - Ребята, - сказал я Гоше, когда он приветственными взмахами обеих рук остановил мою машину у поворота в мой дачный переулок, - если нужно, возьмите сто рублей, но в домик мой ко мне не заходите - я не буду.
  - Что заболел? - Гоша не расстроился, но удивился.
  - Типа того.
  
  Общение с людьми ограничилось общением с моей супругой, которая осталась в городе. Утром докладывал ей по телефону, что жив здоров, вечером желал ей приятных снов - вот и весь мой диалог с людьми и человечеством.
  
  Через неделю стал замечать, что разговариваю не только сам с собой, но и с предметами, так сказать, неодушевленными. Надо, например, подрезать ветку сливы, я возьму ее в руку и говорю: понимаешь, если я тебя оставлю расти дальше, ты вытянешься на полтора метра, а потом во время грозы тебя сломает ветер, причем не здесь, где я тебя держу, а у развилки со стволом, и ты погибнешь вся. Поэтому не обижайся, так будет лучше. И уж после такого вступления нажимаю на рычаг секатора.
  
  Зачем я убеждаю ветку, зачем я говорю ей вслух?
  
  Подвешиваю на гвоздь железный тазик, только отвернулся, он упал и загремел на деревянном тротуаре. Беру его в руки и говорю: слушай, тазик, если ты еще раз меня напугаешь, я тебя так привяжу веревкой к гвоздю, что тебя ураган не сможет оторвать, и ты будешь висеть привязанный навечно. Будешь просить меня: развяжи, мне скучно и ручку больно, а я не подойду, хоть запросись.
  
  Ветка - она живая, на ней набухают почки, а с ржавым тазиком зачем говорю вслух?
  Ну, а когда перед закатом отправлялся в лес за березовым соком, шел не за очередными литрами прозрачной сладковатой жидкости по вкусу похожей на парное молоко, нет, жидкостью этой я уже был переполнен выше подбородка, шел побеседовать с тремя моими слушательницами - березкой младшей с тонкой белой "кожей", березкой средней - с корой упругой, но без бугров у корней, идущих в землю, и старшей березой, стоящей на своей отдельной поляне без молодых соседок.
  
  Три березы-женщины были в ту весну олицетворением всех женщин, которых я когда-либо встречал. Я говорил с ними о судьбе женщины, о грусти женской красоты. Говорил так, будто хотел их успокоить и утешить. Наверное, неплохо говорил, потому что без подарка ни разу из леса не вернулся.
  
  Строчка из песни "я в весеннем лесу пил березовый сок" была мне понятна, как никогда ранее. Как хорошо быть одному в лесу весной! Впитывать сок корней.
  
  Почти тридцать дней каждое утро и каждый вечер после возвращения из леса у меня стоял на столе бокал свежего сока. А когда зазеленели почки, я обнял каждую из сестричек и каждую поблагодарил. Закрыл "сосочек" влажной глиной, проверил, надежно ли дезинфицировал донорскую ранку, и поклонился березовому лесу, что вправо от святилища жрецов.
  
  Кстати, я несколько раз планировал отправиться вечерком к святилищу, чтобы посидеть одному у костра внутри вала, послушать землю, поговорить с ней, спросить, как жили люди каменного века в краю, где нет камней. По утверждению ученых, здесь жило людей больше, чем живет сейчас.
  
  Представляете, сегодня на берегу есть и поселок, и деревня, и военный полигон, есть пять дачных сообществ, в одном моем товариществе более тысячи участков, но все равно нас меньше, чем обитало здесь пять тысяч лет назад.
  
  Тут как в Египте, копни лопатой и увидишь черепок с орнаментом. Серьезно! Я копнул и сразу же нашел. Меня консультировали археологи из Новосибирска, разбившие свой экспедиционный лагерь недалеко от пляжа. Мои черепки по времени изготовления глиняной посуды соответствуют периоду первых фараонов.
  
  Следы людей, здесь обитавших, ведут на Алтай и в Индию. И в Анатолию, откуда они ринулись на египтян во время битвы при Кадеше. Помните Рамзеса и колесницы хеттов? За пару тысяч лет до битвы хетты пасли скот вдоль берегов моего озера.
  
  За частоколом в центре круга сидел их древний вождь. Автор Ригведы сидел рядом. Вождь этрусков здесь тоже побывал, как и прадедушка троянцев. Предок Леонида, царя спартанцев, когда-то был здесь начинающим жрецом.
  
  Вот, думаю, разожгу огонь костра и буду слушать, как совещаются старейшины. Не о добыче и распределении улова, этот порядок был налажен на протяжении, как минимум, двадцати веков. Не о наказании нарушивших законы племени - их просто выгоняли с обжитого берега раз и навсегда, благо, здесь других озер и полноводных рек, подобных Нилу - не хватит пальцев сосчитать.
  
  Мне интересно, что знали старейшины о землях дальних и почему однажды уходили в страну Солнцерождения или отправлялись в путь к стране Солнцестояния. Кто был смелее, род Белой Чайки или племя Лунного Быка?
  
  Мне постоянно что-то мешало уйти к святилищу и зажечь в нем костер. Сначала ждал, когда растает снег, потом ждал, когда подсохнет земля в центре вала. В выходные приезжала супруга, я не хотел уходить в лес и оставлять ее одну. В другие дни недели то надо было ждать электрика, чтобы поменять старый счетчик на новый, то переносить этот счетчик из дома на столб за оградой, то ждать сварщика и ремонтировать поливочный водопровод.
  
  Что-то уберегло меня от разжигания костра в святилище. Дух огня был рядом, но я его не разбудил.
  
  Что еще заметил весной в своем поведении за железным забором моего личного кусочка земли - я стал часто вслух разговаривать с птицами. Прилетит синица, чтобы поискать своим острым тоненьким клювом просыпающихся мух в пакле между плахами с южной стороны моего брусового домика, я ей строго выговариваю: слушай, синица, хватит дергать паклю из щелей, не зима же, вон лес кругом, лети туда, там полно деревьев, шукай в коре жучков и паучков. Не ленись, а то куски пакли уже по всему участку разбросаны. Ты клюнешь, улетишь, а мне потом надо лестницу ставить и дырки заново конопатить. Хватит, голодуха прошла, мою стену больше не трогай, а то я ведь и метлой могу махнуть. Стану у стены, как чучело, да как шарахну метлой по стене, забудешь и про мух, и про обед.
  
  Синица перелетит со стены на ветку груши, думает. Вижу, сомневается в реальности моих угроз и уже по веточкам с груши на яблоню прыгает, с яблони на облепиху и опять в шаге от стены высматривает, под каким бревном продолжить поиск очнувшейся от спячки живности.
  
  Мне лень вставать со старенького дивана, что стоит на моей веранде, и с которого я наблюдаю за всеми событиями вокруг моих ягодных кустов и плодовых деревьев. Ну, ладно, синица, говорю птице, разрешаю в последний раз. Откушай, что найдешь, и всё, чтобы клюва твоего в моем доме больше не было!
  
  Где-то через дней пять замечаю: а ведь синица действительно больше не прилетает и не ищет блох в щелях моих построек. Наверное, улетела в лес, там теперь действительно и сытнее и привольнее. До осени ее не увижу. Если бы она сказала, что заглянула по весне перекусить у меня напоследок и со мной попрощаться, я бы ей не грубил и нашел для нее слова нежные и ласковые.
  
  С сорокой, например, я общался уважительно: привет, рад видеть, как перезимовала? Та стрекочет с вершины огромной сосны на участке у соседа: да нормально, морозов не было, хвост цел. Привез чего-нибудь вкуснее мерзлых почек? Отвечаю ей вслух: привез, сейчас вынесу. Ну, и раскладываю для нее кусочки сыра на крышке бочки, что стоит по центру между домиком и баней.
  
  Она дожидается, когда я вернусь на свой диван, слетает с вершины сосны на конек крыши бани и опять стрекочет: ты сделай вид, что отвернулся и меня не видишь, я ведь не курица, чтобы клевать под взглядом человека. Просьба сороки мне понятна: не хочет птица достоинство терять. Она живет в лесу, а не в хлеву, ей несколько стеснительно уподобляться тем, кто слишком доверяет человеку и клюет зерно из его рук. Доверчивых не кормят, а прикармливают, чтобы потом зарезать.
  
  Сорока - птица свободная и умная, а главное - храбрая в бою на дереве, когда какой-нибудь котяра решит, цепляясь за древесную кору, подняться по толстым сучьям к сорочьему гнезду.
  
  Вот, сыр на бочке, я на диване и делаю вид, что отвлекся и в сторону сороки не смотрю. Она отлично знает, что один мой прищуренный глаз косит в ее сторону. Но понимает, что я остался прежним, силков не расставляю, рогатки у меня нет, как и других орудий лова и охоты. Она улавливает своим птичьим слухом миролюбивость моих слов и взглядов, отсутствие в них отблесков агрессии и обмана. Мое желание поболтать с ней о том, о сем её не удивляет и не тревожит, - это с людьми бывает, так ведут себя многие, кто первый раз после зимы приезжает в свой дачный уголок.
  
  Сорока - птица зоркая и очень осторожная, она облетит место, где лежит какой-нибудь кусочек пирожка, несколько раз. Если надо, позовет других сорок, чтобы держали под обзором все подходы к пирожку. Осторожность - это не трусость, это признак ума, а не черта характера.
  
  Итак, мы поздоровались, приличия соблюдены, можно лететь к столу - взмах крыльев, над бочкой мелькнул черный хвост, на секунду приземлилась, взяла в клюв сыр и улетела. Минут через пять на сосне слышу сорочий стрекот, поднимаю голову и спрашиваю: "Не понравился? Пальмового маслица слишком много?". Она отвечает с верхушки: "Чуть не подавилась, но все равно спасибо!".
  
  В мае на несколько дней приехала супруга, теперь мне был с кем поговорить. Главная тема - как мы проведем лето. Все наши планы строились вокруг важной даты - 27 июля. В этот день у нас с супругой намечался юбилей - сорокалетие нашей свадьбы. Как отметить?
  
  Ужин в ресторане? Мы такой ужин подарили себе десять лет назад. Семейный ужин - такой был двадцать лет назад, в 2000 году, тогда мы отмечали начало совместной жизни в двадцать первом веке и третьем тысячелетии от Рождества Христова. Прогулка на теплоходе по реке вдоль городских микрорайонов - была. Как теперь?
  
  На этот раз, думаю, как супруга захочет, так я сразу же и соглашусь. Никакого сомнения, никаких тьфу: я буду предупредителен, внимателен и заботлив на пятом десятке совместной жизни. Я же хотел и обещал самому себе быть таким замечательным мужчиной, хотя в этом ей пока не признавался.
  
  - Поехать куда-нибудь на Крит? -супруга озвучивала варианты, что ей приходили в голову.
  - Можно.
  - Не туда дорого, да и опять за визой придется ехать пальчики сдавать. А если в Сочи?
  - Можно.
  - Не, мы там были два года назад. Хочется куда-то, что никогда не видели. А давай в Грузию, наши с кафедры там были, им понравилось.
  - Где они были в Грузии?
  - В Батуми.
  - Где Михаил Афанасьевич заболел и не успел на последний пароход в Турцию?
  - Какой Михаил Афанасьевич? - встревожилась супруга, услышав про последний пароход.
  - Булгаков.
  - О, в Батуми и тебе будет интересно побывать.
  - Так, в Грузию?
  
  Она кивнула головой.
  
  Никогда я не планировал заранее, как проведу отпуск летом. Мог за неделю собраться и отправиться колесить на спортивном велосипеде по Крыму. Мог за два часа накидать вещей в котомку и отправиться пешком из Тюмени в Тобольск.
  Но теперь я пенсионер, и у меня отпуск - двенадцать месяцев в году. Теперь кто покупает билет заранее, тот может за рубль улететь из Тюмени в Мюнхен. Ладно, не за рубль, но все равно дешевле, чем те, кто не способен определить дату вылета за пять месяцев до отлета.
  
  И ведь я действительно верил, что летом 2019 года буду отдыхать в Батуми и смотреть на море, как смотрел когда-то на корму судна вдали у горизонта Михаил Афанасьевич, опоздавший из-за болезни в порт. Он думал, что ему катастрофически не повезло, что красные его поймают и расстреляют, что жизнь закончилась бездарно. А жизнь, оказывается, только начиналась, и дар небесный уже коснулся парусов его судьбы.
  
  Живем на даче, все цветет и пахнет, вот июнь, я уже загорелый, и вдруг сообщение: авиасообщение с Грузией прекращено. Надо же, как раз тогда, когда я был готов лежать часами под ярким солнцем на раскаленной гальке под шум небрежно набегающих на берег морских волн.
  
  Кто знал тогда, какие волны обрушатся на нас сейчас, когда я пишу эти строки. Но не будем забегать вперед.
  
  Супругу, кстати, не сильно огорчило, что самолеты в Грузию больше не летают. В первые же летние дни на даче, когда температура воздуха устремилась к "тридцатке", а солнце жгло так, что она без шляпы не могла выйти из домика, ей идея юбилея в южных широтах перестала нравиться.
  
  - Давай лучше поедем в какой-нибудь уральский санаторий, где есть и горы, и вода, - предложила она.
  - Давай.
  
  Так мы купили путевки на озеро Тургояк с датой заезда 14 августа. Банкет будет в номере с видом на Синегорье, супруга, как представитель класса работающих пенсионеров, отвечала за финансовую часть проекта. Через несколько недель с вещами на выезд: мы поедем на собственной машине, давненько я никуда не ездил дальше дачи, тряхнем колесами по автостраде, ударим днищем по камням Урала!
  
  Тут и началась история с шаманом. Как раз тогда, когда я поменял масло в двигателе и подкачал колеса. Не там я менял масло, не о том двигателе заботился и не те колеса накачал.
  
  Я как бы досрочно очнулся от сна спокойной, тихой, размеренной, понятной и предсказуемой дачной жизни. Открываю ссылки, просматриваю ролики и думаю уже о чем угодно, но только не о предстоящем житии в уральском санатории. Я открываю гугл-карты, смотрю в них, но ищу отнюдь не городок Миасс, и как проехать к "Жемчужине Урала", я ищу на картах, где находится Чита.
  
  Признаться, я не ожидал, что этот город географически намного дальше Байкала в сторону Приморья. Мне казалось почему-то, что он где-то на Алтае.
  
  Не подумайте, что я совсем не представляю территорию России дальше Урала. Я был на Сахалине, объездил этот вытянутый с севера на юг остров от охинской тундры до Анивского залива, откуда видел очертания Японских островов. Был в Хабаровске и Братске, но почему-то именно город Чита выпал у меня в сознании из своих географических координат. Забыл даже, что это столица Забайкалья, иначе по одному названию края легко бы вспомнил, что это за Байкалом.
  
  Потом нашел по карте, где находится Якутск. Тоже до сего момента представлял весьма расплывчато, где у нас в России полюс холода.
  
  Он вышел из Якутска 6 марта, то есть, практически зимой - даже в Тюмени в марте морозы могут быть до минус двадцати. Это на юге Западной Сибири, а там - да там под сорок в это время. Как он спал, как шел, ведь до Читы из Якутска - полторы тысячи километров. С ума сойти. Четыре месяца он все идет и идет. У человека - железная воля и, видимо, опыт выживания при экстремальных температурах.
  
  Цель у него политическая, он не турист, он за изгнание демона, но идет один и совершенно беззащитен - да его любой участковый мог загрузить в воронок и увезти хоть обратно в Якутск, хоть в неизвестном направлении, кто будет шамана искать? Пропал и пропал, а как пропал, никто не видел.
  
  Но не загрузили и не увезли. Я тогда еще не знал, что шаман почти до самой Читы не особо распространялся о цели своего похода. По крайней мере, дальнобойщики, что первыми о нем снимали ролики, о президенте-демоне ничего не слышали.
  
  В июле на Ютубе из уст шамана я слышал упоминание демона постоянно. Кто бы он ни был, решил я, поступок он совершил неординарный - пришел издалека и смело говорит.
  
  Ходоков в России было во все века немало. Из Ишима, например, городка в трехстах верстах от Тюмени, в восемнадцатом веке девушка по имени Прасковья отправилась в столицу, чтобы рассказать царице о своем возлюбленном, которого по навету злых людей упрятали в темницу. И дошла, и встретилась с царицей. Та повелела провести дознание, ходатайство Прасковьи было удовлетворено - её любимого выпустили из острога, а злых его завистников секли нещадно и прогнали с царской службы.
  
  Прасковье памятник поставили в Ишиме - в честь женской самоотверженной любви, способной преодолеть невзгоды и препятствия на жизненном пути. Красивый памятник, глубок его смысл: шагает по земле любящая женщина с дорожным узелком в руке.
  
  Прасковье - низкий мой поклон и уважуха, как пишут в комментариях, стараясь выразить чувства лаконично. И "шаманские" ролики многие зрители комментировали так же кратко, хоть речь в них шла не о любви: молодец, мужик, уважуха!
  
  Григорий Распутин дошел до столицы пешком из села Покровское, оно в Тюменской области, тоже больше двух тысяч километров отшагал и лицезрел царицу. Не знаю, как реагировали бы на его поход сегодня россияне, уважуха с их стороны была бы в комментариях или предложили бы ему самоизолироваться в сибирской глуши и никуда не выходить из дома. Но, полагаю, все согласны, что Григорий - знаковый ходок в истории царской династии и судьбы империи. Знак предупреждения и краха.
  
  К Ленину хаживали ходоки, и не только с Волги, из Сибири тоже пешочком добирались до Кремля поговорить с вождем за жизнь, расположившись на зачехленных креслах, чтобы не пачкать шкурами потертых зипунов обивку дворцовых гарнитуров. Они поговорить явились, а не изгонять.
  
  Помню, к Олимпиаде в Москву из Владивостока пришел пешком спортивный дядечка, о нем сам Василий Песков в "Комсомолке" очерк написал. Я даже место одно помню из той статьи: повсюду в каждом населенном пункте в буфетах путешественнику подавали одинаково приготовленный чай - щепотка заварки на ведро воды. Если котел или ведерный самовар кипятить два часа, появится тот самый бурый цвет и неповторимый запах "столовского чая", который ему наливали всюду в течение двух лет пути. Это было единственное впечатление, которое таило в себе намек на критику увиденной действительности.
  
  А шаман говорит царю без намеков прямо в лоб: иду изгнать, подумай, собери вещички и уходи сам, пока я не пришел. Уверенно так говорит, будто за его спиной войско невиданное или в его руке сила неслыханная. Причем, рассуждает разумно, на что я обратил внимание прежде всего.
  
  Хотя, разве может быть разумен тот, кто один и без оружия хочет прогнать царя с его трона? Сила героев не в их разуме, а в вере в свое предназначение.
  
  Тогда, 4 июля, я подумал: у ходока в Чите душа ребенка, который верит в простоту чудес. Для него добро и зло, как свет и тьма - легко понятны, зримы, различимы. Свет в комнате - это хорошо, тьма ночи - плохо. Что хорошо, пусть будет, что плохо, легко изменить. Как? Свет включить, для этого на стене есть кнопка. Нажал, и тьма исчезла.
  
  Поскольку он называет себя шаманом, значит, он посредник каких-то мощных сил. Они пришли в движение, но пока невидимы, и обретут реальные черты не скоро.
  
  Почувствовать их приближение может тот, кому позволено к ним прикоснуться. Он услышит голоса и рокот, увидит всадника с копьем и огненного змея на поле битвы перед сражением. Друг перед другом стоят полки богатырей в сияющих доспехах, сейчас начнется сеча. Шаман бесшумно пролетит между рядов готовых к бою витязей, но тут его коснется копьем всадник и спросит: ты с нами или против нас? Готов встать в линию атаки и вместе со мной сразиться с повелителем огня и страха? Ну, что молчишь и потерял дар речи? Шаман ответит: мой бубен - щит мой, меч мой - палка. Доспехи - колокольчик на груди. Где мне стоять?
  
  Очнется он один и на дороге. Ему показали место в линии атаки.
  
  И тут я вспомнил про мальчика с именем Джоэль. Ребенок, ушедший в горы. Я ощутил, как в душе вновь загорелся огонек давно забытых юношеских грез. Почувствовал душевную симпатию к человеку, что идет сражаться. По-детски наивно, но просто и понятно объясняя цель борьбы: победить дракона.
  
  Хорошо помню, что мне вновь захотелось быть вместе с мальчиком на тропе, ведущей к штабу, где у костра склонились храбрые мужчины, которых звали Фидель, Эрнесто и Рауль.
  
  Хочу признаться, об этом не знает даже моя супруга, что однажды я чуть не уехал в горы Мексики. Может, кто помнит, там, в Мексике, лет двадцать назад появился какой-то партизан, который никогда не снимал маски и никому не открывал лицо. Он был умелый компьютерщик, держал связь с единомышленниками по всей планете, рассказывал о желании изменить мир и бороться с несправедливостью, когда "золотой миллиард" - население избранных государств, эксплуатирует шесть миллиардов граждан стран второго сорта.
  
  До этого он работал в американской компании "Локхид", жил в силиконовой долине, получал хорошую зарплату, но разуверился в принципах процветания передовой демократии и общества потребления. Этого партизана, когда он появился в горах самого бедного штата Мексики, правительство пыталось выловить и арестовать, но население ему симпатизировало и помогало скрыться.
  
  Он тоже фотографировался с автоматом в руках, как многие революционеры до него, и вел боевые действия, но никогда не убивал пленных солдат правительственной армии.
  
  Популярный был человек, но чтобы присоединиться к его отряду, надо предварительно связаться с ним по интернету. А у меня тогда компьютера не было, статьи партизана мне копировал и переводил сын одного из моих коллег. Я ему признался, что собираюсь в Мексику, он загорелся желанием поехать вместе со мной. Мы начали готовиться, он искал, как выйти на прямой контакт с человеком в маске, а я копил деньги.
  
  Но - не срослось. И надо честно сказать, по моей вине. Бросить работу, семью, общественные дела - не решился. Я чувствовал, что если улечу в Мексику, то улечу навсегда. А к тому времени я уже побывал вдали от Родины, я знал не понаслышке, как щемит сердце, когда хочется домой в Россию. Как вдали от нее вдруг начинаешь любить всё, что ненавидел: грязь дорог, хапужество, невежество, грубость, пьянство и нищету. Тут или навсегда, то есть, похоронят там, где меня найдет пуля, или вообще не ехать, чтобы остаться среди родных могил.
  
  И еще испугался ответственности за судьбу сына моего коллеги. Вдруг его убьют раньше, чем меня, как я уйду в вечность с таким чувством вины?
  
  А тут такое явление шамана, который сам идет ко мне. Мальчик Джоэль двигается в мою сторону и через год-полтора будет в Тюмени. Партизан-ребенок с мыслями о справедливости один и без оружия - какое удачное воплощение моей мечты в период, когда война утратила для меня смысл.
  
  Так родилась в моей душе симпатия к шаману. Не столько к воину, сколько к ребенку с помыслами чистыми и светлыми, к мужчине, в ком не угасла детская надежда на победу рыцарей добра.
  
  Пусть я сижу на даче, закрывшись на замок от мира, пусть не участвую в турнирах, копье сломал, щит выбросил, плечо болит и ноет перед дождем. Пусть. Но идет другой, значит, все в порядке. Заминки не было при смене караула. Пост сдан, пост принят. Я отдам честь Всаднику и его отряду, когда они победным маршем будут проходить мимо меня.
  
  Да, но когда это будет? Пока надо бы как-то помочь герою моей детской сказки. Все же, путь не близкий, а если собрать хотя бы немного денег на покупку провизии и снаряжения, мой герой с меньшими проблемами преодолеет расстояние и, а это крайне важно, увидит, что его ждут и в него верят.
  
  На Ютубе у народного канала ЛеХи Кочегара в тот момент было тридцать тысяч подписчиков, под каждым роликом они оставляли около тысячи комментариев, но ни в одном из них не указывался номер телефона шамана. И сам ЛеХа такую информацию не публиковал. Люди спрашивали, как связаться с шаманом, как его поддержать, можно ли переслать ему денег, потому что возможности увидеть его на трассе и встретить лично у большинства подписчиков нет.
  
  Я написал автору канала небольшое сообщение и попросил дать номер карточки Сбербанка, автор не ответил. Тогда я выставил на своей страничке в социальной сети вот эту заметку:
  
  
  "6 июля 2019
  
  100 РУБЛЕЙ НА БУБЕН ДЛЯ ШАМАНА
  
  Чудака-философа можно легко поддержать без драматизма и агрессии. Допустим, начинаем встречное движение - "100 рублей на бубен для шамана".
  
  Даем номер сбербанковской карточки и просим выразить чисто символической суммой поддержку Саше. Сообщаем в Читу блогерам, что началась такая акция, чтобы они на встрече 12 июля передали эту новость Саше и всем жителям Читы. И затем через соцсети обращаемся ко всем, кто симпатизирует Саше - успех его миссии зависит не от миллионов рублей, а от миллионов граждан, которые не боятся поддержать одного смелого человека.
  
  Возможно, я и сам чудак, но если эта акция будет поддержана, эффект может превзойти все самые смелые надежды. И уже следующей осенью сгнившая "Единая Россия" разлетится в прах, а страна Россия найдет в себе силы шагать по пути развития демократических принципов управления и экономического процветания всех слоев общества, а не только "друзей Путина".
  
  Если идея не "сумасшедшая", могу и номер своей карточки дать. Репутация позволяет. Первые деньги планирую передать миссионерам в Иркутске, а там - как пойдет".
  
  
  
  По тексту заметки видно, что я сомневался, готовы ли посетители страницы поддержать мое желание помочь конкретным делом одинокому шаману, бросившему вызов верховной власти.
  
  Мой телефон был привязан к карте, номер которой я указал отдельной строкой.
  
  Выставил текст на просторы интернета, а сам хожу между домиком и баней - думаю, правильно ли я сделал, не поторопился ли, не слишком ли эмоционально отреагировал на увиденные ролики про "борца с демоном".
  
  А не лучше ли было просто ждать, наблюдать и пока не высовываться со своей поддержкой столь радикальной и полубезумной дорожной инициативы в далеких землях Забайкалья?
  
  Задумался и не сразу обратил внимание на слабенькие попискивания откуда-то со стороны дома. Что это пискнуло в очередной раз? Так это мой старенький самсунг-раскладушка сигналы сообщений шлет изнутри дома: я телефон оставил на столе рядом с ноутбуком.
  
  Забегаю в дом, крышку пальцем вверх, читаю: перечисление 100 рублей, еще одно, еще. Я не один, нас уже семеро!
  
  Телефон, который молчал неделями, вдруг ожил и возобновил бурное плавание в эфире радиоволн высокой частоты. И мое сердце билось, как у пловца, которого уносит в море потоком колебаний стихии волн общественного подсознания.
  
  Сознание кричит: не надо, не участвуй, не покидай берег, где безопасно, сухо и тепло. А в подсознании уже все решено: я хочу быть там и с теми, кто идет на риск.
  
  Из глубины памяти всплыли строки, которые я не вспоминал много лет: "Товарищи, через несколько часов мы можем победить или быть побежденными. Но знайте, наше движение все равно восторжествует. Народ поддержит нас. Свобода или смерть!".
  
  Это говорил в пять часов утра Фидель Кастро своим единомышленникам перед нападением на казармы Монкады 26 июля 1953 года. Их было 27 человек, гарнизон крепости - около 600 солдат.
  
  Безумное решение смельчаков безумцев. Это исторический факт новейшей истории коллективного приношения себя в жертву ради политических целей и мечты о справедливом государстве без диктатуры какого-либо правителя и подавления прав и свобод граждан.
  
  Атака была быстро отбита, 14 смельчаков погибли, остальных пленили и судили. Около 70 их друзей и знакомых, "пособников банды экстремистов и террористов", замучили и убили без суда и следствия.
  
  Фиделя не пытали и не мучили, его берегли для показательного процесса, чтобы общество увидело героя без романтического грима - в клетке, осужденного по закону. Он был приговорен к 14 годам тюрьмы, но перед тем, как отправиться в казематы, успел сказать в последнем слове: "История меня оправдает".
  
  И ведь оправдала, причем, на удивление быстро. Когда кто-то совершает героический поступок и остается жив, народ и общество такого человека не забудет. А если он станет узником, народ его освободит.
  
  Фидель был террористом? С точки зрения законодателей и правоохранителей республики Куба - да. А с народной точки наблюдения за деятельностью коррумпированного мафиозного государства - нет, он не был террористом. Для народа он был революционером.
  
  Если людям предстоит выбрать между двумя определениями, кем для них является храбрый герой безумец, террористом или революционером, они выберут определение, овеянное романтикой борьбы за справедливость.
  
  Люди оценят положительно каждого, кто ради справедливости в реальной обстановке был готов пожертвовать собой.
  
  Между прочим, нападение на казармы было запланировано на день народного гуляния, и в городе праздновали карнавал. Танцы, музыка, вино, сигары - народ веселился, мужчины флиртовали, женщины покачивали бедрами. Жизнь прекрасна!
  
  Казалось бы, какое восстание, какая революция - все это глупость, надо наслаждаться, а не бредить учениями о справедливости, которой никогда не было и никогда не будет.
  
  Но посмотрите, как развивались события дальше. Поступок смельчаков стал символом борьбы с теми самыми богатеями, которые оплачивали карнавал. Народ сегодня танцует и пьет бесплатный ром, а завтра громит лавку благодетеля. Сегодня у народа праздник, и народ кажется счастливым, но вскоре на площадь выйдут сотни тысяч, чтобы потребовать освобождения тех, кто в ночь праздника сжимал оружие перед штурмом.
  
  Если народ кажется счастливым, это не значит, что народ доволен властью и власти благодарен.
  
  Собственно говоря, поэтому в горах Сьерра-Маэстры, где Фидель спрятался после освобождения, его отряд так быстро вырос до десятков тысяч человек.
  
  А почему в Боливии отряд Эрнесто Че Гевары не превратился в мощную военную силу? Да потому что революцию нельзя послать на экспорт. Она рождается только в той стране и том народе, который сам ради нее готов нести жертвы.
  
  Народ должен стать героем, а уж потом явится Фидель, как до него явился Гильермо Монкада - кубинский генерал, герой борьбы за независимость Кубы от испанского владычества. В честь генерала были названы казармы, которые штурмовал отряд Фиделя. Это был очередной бой за свободу, которую задушил диктатор Батиста, пришедший к власти после генерала-освободителя.
  
  У революции должен быть духовный смысл и символы борьбы. Никакая революция невозможна, ни национально-освободительная, ни религиозная, ни социальная, пока неясен ее духовный смысл. А смыслом может быть только освобождение человека от гнета ненавистных ему правил жизни или чуждой веры.
  
  Порабощение - вот против чего бунтует человек. За миллионы лет своей истории человек познал, что быть рабом - это не только быть голодным и обессиленным от тяжкого труда, это не состояние усталости, не грусть и не печаль. Это боль унижения, мучительная, как самая страшная пытка. Мучительнее, чем сожжение на костре.
  
  Не быть рабом! - суть энергии сопротивления и борьбы.
  
  Так рождаются в сознании символы, которые дают энергию сопротивляться.
  
  Быть свободным! - это не лозунг и не призыв. Это условие. Или ты свободен, и ты человек, или ты раб, и ты - животное.
  
  Без силы духа нет символов борьбы. Мир, любовь, добро - это не символы, это итог борьбы за выживание человека.
  
  Демонстрация 1 мая - это результат битв социальных и символ весенних надежд на новый, еще лучший итог общественного мироустройства.
  
  "Бессмертный полк" - символ памяти о цене свободы.
  
  Памятники Ленину, которые продолжают стоять в каждом российском городе, - это давно не символ почитания вождя пролетариата и не символ революции. Памятники Ленину-вождю символизируют обратный процесс: от свободы духа к обществу животных.
  
  Ленинские монументы - это не просто символический результат потери силы духа, они наглядный пример, как энергия революционных перемен ослабевает до уровня ноля.
  
  Может быть, памятники Ленину только потому продолжают стоять, что с его именем в сознании общества больше не связывают трагические последствия призывов к вооруженному свержению власти. Ленин для нынешней власти не опасен, он не зовет к свободе в стране, куда вернулся капитализм.
  
  Как быстро взбунтовавшееся общество можно вернуть в состояние общества рабов!
  
  Его учение потеряло привлекательность для поколения, видевшего вырождение генсеков. Верно учение или нет, какая разница, если жизнь вождя пролетариата уже не служит примером геройского поступка, неподкупной честности, благородства помыслов и величественного служения миру и добру.
  
  Умелый практик революционного переворота не успел увидеть переворот в сознании грядущих поколений. Он бы в гробу перевернулся, если бы у него был гроб, узнав о восстановлении власти олигархов и миллиардеров. Наверное, поэтому его и держат в мавзолее, чтобы не сотрясал землю деревянной крышкой гроба.
  
  Мумии не опасны, потому что в мумиях нет сердца. Мавзолей строят, чтобы сохранить важную информацию для потомков. Пирамиды и зиккураты - волшебные камни знаний.
  
  Какие знания хранит мавзолей Ленина на главной площади страны? Допускаю, что важные для человечества, но ни один жрец не проронит о них ни слова. Они не о душе, они о власти. Все мавзолеи и пирамиды - символы вечной власти.
  
  Не революции и перемены символизирует строгая геометрия углов и прямых линий, а законы сохранения власти по эту и по ту сторону мироздания.
  
  Не надо ставить памятник революционерам. До этого может додуматься только их противник - консерватор и контрреволюционер.
  
  Революционерам духа не кланяются и не поклоняются.
  
  Зачем стоит на городской площади каменная статуя Ленина? Затем, чтобы быть вечным караулом власти. Затем, чтобы пугать всех граждан ужасом эпохи перемен. Затем, чтобы боготворили не свободу духа, а камень устоявшихся традиций. Закладной камень, в который превратился человек.
  
  Его лицо ничего не олицетворяет для поколения вновь прибывших на планету после акта деторождения на рубеже тысячелетий. Стоит на городской площади каменный чел, голова в помете, кто это? - спросят молодые люди. Ленин. Какой страшный! И больше никаких реакций. Поздравляю, вы надежно стерли из памяти политическое наследие теоретика и практика революционной смены власти, главного социального "взрывотехника" эпохи империализма.
  
  Братоубийство - вот чего боятся люди. Это слово - лексический символ ужаса в подсознании. Убийство брата - нет, никогда, ни в коем случае! Нет ни одной цели в современной жизни, которая бы оправдала это преступление. Никакая справедливость не восторжествует, когда ради нее надо убить родного брата.
  
  Настало время унылого осознания бессмысленности кровавых революций. За что приносить жертву, за то, чтобы после изгнания Батисты увидеть в кресле диктатора Фиделя Кастро?
  
  Глагол изгнать - в чем его смысл сегодня? Глаголом жечь или созидать? Скрипеть зубами или улыбаться? Что в жизни ненавидеть и кого любить? Прощай, война, или прости, война?
  
  Брата мы убивать не будем, а братьев - хоть десять тысяч в любой стране, включая братскую.
  
  Ох, нелегко бывает определиться, ты за кого, за красных или за большевиков.
  
  Помните "приморских партизан"? Думаю, многих взволновало их воззвание. В нем были слова правды и героика борьбы одиночек против власти и государственной системы.
  
  
  
  
  Цитирую с небольшими сокращениями по расшифровке речи на видеоролике:
  
  "Александр Ковтун: "Вот буквально сегодня утром только, мы вышли из окружения. Собственно, трое суток нас хотели поймать милиционеры Кировского РОВД. Им это не удалось. Они вызвали подкрепление в триста омоновцев и два вертолёта, но ничего им не удалось, мы их обвели вокруг пальца, как маленьких детей.
  Десять раз проходили мимо них, все посты ихнии срисовали, ихнии собаки ничего не могли унюхать, потому что мы шли по речке - всё как надо. Проползали в десяти метрах от них, и в итоге вот мы сейчас здесь. Добрались, поели, поспали, помылись - всё нормально. Всё в хорошем состоянии, бодрячком держимся.
  Вы говорите, что мы кого-то изнасиловали. Чтобы отвернуть от нас народ, чтобы смуту посеять. Это же подло. Это же ваши методы. Так никто не воюет. Воюет триста человек против шестерых пацанов, не могли нас сломить, поймать, и вы хотите сейчас, морально, как-то, нас защемить, говоря то, что мы кого-то изнасиловали, но все нас хорошо знают и никто в этот бред не поверит. Так что... Я не знаю, эти подлые методы... Они вам вылезут со спины. Поверьте".
  
  Александр Сладких: "Запугивать. Вот ваши методы - запугивать только людей и всё".
  
  Александр Ковтун: "Ваши подлые методы, такие как давить на родственников, всё такое. Вот поверьте, мы такое никогда не использовали, потому что мы честные люди. А вы отребье. Поэтому мы будем с вами воевать до последнего, пока вы нас не убьете, или пока мы не победим. Скорей всего вы нас убьете. (Все смеются)
  Мы вас не боимся. Мы не боимся вас. Знайте это. Если это видео до вас дойдет, то мы уже будем мертвы, наверное".
  
  Андрей Сухорада: "Да, представляетесь там героями, а нам вы напоминаете шайку безродную, я не знаю, дикари какие-то. Стоите везде на мостах, а мы возле вас ходим, плюем в вашу сторону, вы ничего не слышите, ничего не видите. У вас под носом, малолетки вас обводят вокруг пальца. А вы чувствуете себя героями, нарядились там..."
  
  Александр Сладких: " ...как ёлки новогодние" .
  
  Андрей Сухорада: "... автоматы похватали".
  
  Александр Сладких: " И народ будет на нашей стороне по-любому, потому что справедливость на нашей стороне.".
  
  Андрей Сухорада: "Мы уже победили. Мы победили в себе страх и трусость, которую вы никогда не сможете в себе победить. Да, если бы у нас было бы такое оружие, как у вас..."
  
  Александр Сладких: "...и пятьсот человек подготовленных, мы бы вас сломили бы . "
  
  Андрей Сухорада: "Да. Вы бы ничего не смогли б сделать. Вся ваша армия, вся ваша империя могучая, была бы бессильна."
  
  Александр Сладких: "шесть пацанов по двадцать лет вам войну объявили. Вы тут вертолетов понасовали тут, омоновцев"
  
  Александр Ковтун: "У нас как такового и даже оружия нет, чтоб с вами воевать. Но все равно, мы вас не боимся, и будем воевать с вами. Вы крышуете наркобизнес там, проституцию, ну, кучу всего, лес воруете. Это все это знают прекрасно. Все люди. И все вас боятся, потому что у вас есть полномочия все, чтобы этим заниматься, вы можете как-то отмазаться, ещё уйти от ответственности, вы знаете все законы, свои вот эти алчные и как бы... Народ боится вас. Но знайте, что еще остались такие люди, которые вас не боятся.
  
  Андрей Сухорада: "Да. Всё что вы можете - это терроризировать свой народ, беззащитный и безропотный, который привык к унижениям, и ваша могучая, так называемая, империя - Российская Федерация стоит целиком на алкоголизме, страхе и трусости. Однажды она рухнет, и вы вместе с ней в бездну свалитесь. И вы можете обманывать этих простолюдинов, которые рабской сущностью не могут разгадать вашу ложь, но вы не обманете Всевышнего, потому что он видит всё, и ответ будет каждый держать".
  
  Александр Ковтун: "Мы не боимся. Мы когда нибудь выйдем. Это случится. И будем умирать..."
  
  Александр Сладких: "... достойно".
  
  Владимир Илютиков: "Вы защищаете власть, которая против народа, простого. Вы защищаете своих подчинённых, приближённых, которые помогают вам зарабатывать деньги, на которых вы богатеете, а для народа простого вы ничего не делаете. Вы их грабите".
  
  Александр Ковтун: "Это угнетение своего народа. Вы садите людей. Вы, мусора, вы самые настоящие бандиты , а всяких чиновников, которые воруют миллиардами, там, вы не можете посадить, потому что вы боитесь их, а простого человека вы не боитесь. Вы знаете, что вам дана власть.".
  
  Андрей Сухорада: "Мы не признаем ни федеральные законы, ни местные. Мы отрицаем полностью всю власть Российской Федерации и мы передаем привет всем, кто состоит в сопротивлении, другим достойным, честным, благородным людям".
  
  Александр Ковтун: "А простому народу хотелось бы сказать только то что откройте глаза люди, посмотрите, что творится вокруг, посмотрите какие бесчинства, посмотрите на себя".
  
  Александр Сладких: "Во что вы превратились".
  
  Александр Ковтун: "Наши женщины продают себя, за деньги, свое тело, но это мы только так распустили, молодежь вся курит, в 15 лет девственницу уже найти даже нельзя. Эта страна сгнила, это общество гнилое. Где нормальные люди?".
  
  Владимир Илютиков: "Всем друг на друга насрать. Все разобщены."
  
  Александр Ковтун: "А те, у кого откроются глаза, будет помогать нам или как-то другими способами как-то разрушить эту среду. Среду обитания выродков".
  
  Андрей Сухорада: "Те, которые будут в нас стрелять, которые отнимут у нас жизни - не думайте, что вы герои. Вы трусливое отребье".
  
  
  В начале ролика говорит Александр Ковтун. По левую руку от него сидят Андрей Сухорада и Александр Сладких , а по правую руку от него - Владимир Илютиков".
  
  
  
  
  Этот текст спокойно "висит" в интернете, он не удален. Текст стал интернет-памятником, не опасным для власти, как и памятники революционеру Ленину по всей стране.
  
  Авторы текста покончили с собой, когда были обнаружены и окружены в одном из магазинов.
  
  Оправдает ли их действия история? Оставшиеся в живых сейчас сидят в тюрьме.
  
  Люди не поддержали призыв к вооруженной борьбе, общество не посчитало нужным начать братоубийство. Воззвание не стало духовным символом кровавого сопротивления, однако, память о поступке сохранилась. В комментариях к роликам о шамане несколько раз упоминались мельком "приморские партизаны".
  
  Народ хранит память о Стеньке Разине, хотя он был крайне жесток и не совсем морально благороден в "семейной жизни". Народ помнит Пугачева, хоть тот и врал о своем царском происхождении.
  
  Восставших - помнят, но редко следуют их примеру.
  
  Рабство - привычная форма жизни большинства. Тем более, что карнавалы по всему миру устраиваются регулярно, а хочется сражаться и умирать за идеалы - лишь единицам в глухих районах или в тех странах, которые сами, как глухой район планеты.
  
  Я, например, когда следил за действиями приморских партизан испытывал душевное волнение одновременно с ощущением, что это происходит не в моей стране. Далек от них я был не только географически, я был далек от мысли, что надо поддержать вооруженную борьбу. Мне в голову такое не приходило, да и не могло прийти: оружие бессильно мне помочь. Как и многим другим мужчинам, мне иногда хочется взять в руки автомат. Но радость мести - не моя радость. Это горе для меня не менее тяжкое, чем горе от потери близких.
  
  
  
  За несколько часов до назначенного на вечер митинга в Чите, я опубликовал заметку-отчет о ходе моей акции:
  
  "12 июля
  
  Саше Якуту в знак поддержки - акция "СТО РУБЛЕЙ НА БУБЕН ДЛЯ ШАМАНА"
  
  27 человек уже сделали переводы. Из них 23 человека - по 100 рублей, один - 118 рублей, один - 99 рублей, один - 50 рублей, один - 500 рублей.
  Сегодня поступил следующий перевод:
  "Для шамана" - сообщение в двадцать восьмом переводе на карту Сбербанка. Сумма перевода - 1000 рублей.
  Женщину, которая послала эти деньги, я знаю лично. И многих других, кто присоединился к акции поддержки, я хорошо знаю. Достойные люди. Уверен, что и те, с кем я не знаком, прекрасные, замечательные люди с четкой гражданской позицией и характером смелого порядочного человека.
  Мне приятно, что я вместе с ними участвую в этой необычной акции. Мне часто поступают призывы откликнуться на ту или иную инициативу, подписать петицию, поддержать кого-то материально. Иногда я откликаюсь, подписываю, посылаю какую-то денежку. А иногда не подписываю и не откликаюсь.
  Выбираю, как поступить, на уровне подсознания - в глубинах души. Потребует душа, действую, не потребует - прохожу по жизни мимо.
  Наверное, так бывает и у других читателей многочисленных обращений. Но для участия в акции "Сто рублей на бубен для шамана" нужна не только душевная отзывчивость, но и определенная гражданская смелость.
  Мы же все понимаем, что выслав шаману денежку, мы поддерживаем, прежде всего, наше конституционное право быть свободным гражданином нашей страны. Право человека свободно выразить свое мнение о работе властей, о тех процессах в государственном устройстве, которые нас беспокоят и тревожат.
  Это не волонтерская акция помощи нуждающимся, это не сбор средств для тех, кто в беде остался без средств для существования. Нет, это совсем другая акция - за право уважать себя, как гражданина огромной страны, которая преодолевает трудный путь становления.
  Горжусь, что участвую в ней вместе с очень достойными людьми. И благодарю всех, кто присоединился. Я учусь у вас быть человеком".
  
  
  
  Видеозапись митинга я получил из Читы после обеда. Разволновался, когда готовился ударить пальчиком по треугольничку запуска просмотра, будто мне предстояло увидеть казнь или расстрел.
  
  Площадь, надпись на плакате "Вернем город и страну людям". Много на площади людей, которым хочется вернуть себе страну? Человек триста - я ожидал больше, думал, что посмотреть и вживую послушать шамана соберется полгорода.
  
  Тогда я не знал, что это первое публичное оппозиционное мероприятие в Чите после длительного перерыва, и что оно стало самым массовым за последние несколько лет.
  
  Я еще не посмотрел весь ролик, но расстроился от мысли, что горожанам в Чите шаман не интересен.
  
  Вот он появился на экране, на нем желтая майка с портретом Че Гевары. У меня в сознании возник диссонанс: смысл слова шаман и образа революционного романтика - это что-то из разных уголков моего мозга.
  
  Шаман поднимается на трибуну, он становится выше первых рядов, его хорошо видно, но все же заметно, что он невысокого роста. Рост не важен, говорю себе, главное, что и как скажет.
  
  Начинает говорить, в его голосе слышится акцент северных народов России, я часто летал на Тюменский север, с особенностями произношения русских слов представителями северных народов хорошо знаком. Оратор ни внешне, ни голосом совершенно не похож на московских ораторов-оппозиционеров: он какой-то весь "неправильный", не такой, к каким я привык. И голос у него слабый, не митинговый: надо прислушиваться, чтобы различить слова.
  
  Закончил первую фразу, вторую, третью - говорит коротко, предложения не растягивает - это хорошо, говорю сам себе.
  
  Понимаете, я так сопереживал оратору, что душа моя огорчалась, если, на мой взгляд, в его выступлении было что-то неудачное, и душа радовалась, когда замечал удачные детали и слова.
  
  Это - закон! - блестящая фраза. Просит повторить ее вместе с ним многократно - известный ораторский прием, но слушатели повторяют недружно - не зацепило, прием не сработал. Это видеть неприятно. Вскидывает кулак над головой - здорово, молодец, вот так и надо!- я радуюсь.
  
  Так, а о чем он говорил? Я не совсем понял. Что-то о боге, о тысяче лет, о народном собрании. Что за собрание на тысячу лет?
  
  Но в голове у меня все еще звучит концовка речи: "Живите свободно!". И в душе у меня приятное ощущение, что оратор сказал то главное, что я от него ждал.
  
  Целиком последняя фраза прозвучала так: "Отныне Путин вам не указ. Живите свободно!". Но Путин мне и не был никогда "указом". Последний маршал, который мог мной командовать, был Леонид Брежнев, пока не стал героем анекдотов.
  
  Андропова я уважал, но никаких приказов и указов его не исполнял. Устим Акимыч, прости Господи, Черненко - вызывал и смех, и жалость одновременно. Горбачев - восторг, переходящий в разочарование, Ельцин - я с ним общался. Как мужик - нормальный, как президент - случайность таинственных хитросплетений российской власти в узле мировой финансовой петли.
  
  Может, и не случайность, но о теориях мировых заговоров я не люблю писать и говорить.
  
  Как Ельцин и его приемник Путин могли быть мне указом, если по Указу президента Ельцина в 1993 году я первый раз в жизни стал безработным, а в результате политики преемника в 2012 году был уволен и не мог найти работу по специальности шесть лет вплоть до выхода на пенсию. Единственное, за что я могу их похвалить - они подтолкнули меня научиться жить свободно.
  
  Жить свободно - как это прекрасно!
  
  Жить свободно - как это легко!
  
  Но осознать, что надо жить свободно - трудно. Очень трудно. Мучительно и тяжело.
  
  Каждый, кто меня поддержит в моем стремлении быть свободным - мой товарищ.
  
  Александр Габышев поддержал не только заключительной фразой своей речи, но и своим примером жить и говорить свободно.
  
  Портрет Че Гевары на желтой майке стал гармонировать с образом человека, поднявшим кулак над головой во время речи на митинге в Чите. Слова и знаки символов свободы вступили в когнитивный резонанс.
  
  Поблагодарил я Сашу мысленно за речь и сохранил её в памяти компьютера. Вот что он сказал 12 июля 2019 года на митинге в Чите:
  
  
  
  "Я принес вам законы Божьи, по которым вы будете жить, вся земля планета будет жить тысячи лет в мире и благоденствии.
  Так слушайте и внемлите, и повторяйте за моими жестами и словами:
  Народное собрание - это высшая власть на земле - это закон!
  Народное собрание - это высшая власть в России - это закон!
  Народная власть в Забайкальском крае это высшая власть - это закон!
  Народная власть района - это высшая власть в районе - это закон!
  Народное собрание в городе - это высшая власть в городе - это закон!
  Народное собрание села - это высшая власть в селе - это закон!
  Народное собрание имеет право защищать свою свободу силою народных дружин - это закон!
  Решение, требования народного собрания имеют силу закона и подлежат исполнению всеми органами государственной власти - это закон!
  Народное собрание это есть экстренный вид власти народа, которая вызывается, когда перестает работать для народа орган государственной власти и общественных институтов - это закон!
  Народное собрание имеет право собираться в любое время дня и суток в любое время года - это закон!
  Когда в жизни общества всё нормально, когда органы государственной власти функционируют нормально, народное собрание не будет собираться десять лет, не будет собираться сотни лет, не будет собираться тысячи лет - это закон!
  А теперь я вам оглашу требования народного собрания забайкальского края, которые я услышал и увидел в походе по Забайкальскому краю:
  Во-первых, это выборы - провести досрочные выборы всех глав всех уровней забайкальского края, начиная с губернатора забайкальского края и заканчивая главою села - это закон!
  Во- вторых, налоговая реформа - отменить все ненужные налоги, ущемляющие свободу народа, уменьшить все вычеты и налоги, подавляющие развитие рынка, - это закон!
  В-третьих, - земельная реформа - это значит все земли, относящиеся к городам и селам, отдать в собственность городам и селам - это закон!
  В-четвертых, - дать свободу местному самоуправлению - это значит, города и села отныне будут управляться независимо и самостоятельно - это закон!
  И отныне - Путин вам не указ. Живите свободно - это закон!".
  
  
  
  На звучащую в речи тему самоуправления я в тот день особого внимания не обратил. Это уж потом, просматривая ролик вновь и вновь, я понял, что говорить о гражданских свободах и не упоминать при этом необходимость общественного самоуправления - это было бы признаком непонимания оратором сути гражданских прав и свобод человека.
  
  Шаман суть понимал и поэтому призвал к свободе через самоуправление. А как обрести её иначе для народа?
  
  Все бунты, восстания и мятежи - стремление избавиться от управления королей, царей, князей и всех подобных им рабовладельцев - генсеков, фюреров и псевдо-президентов.
  
  Самоуправление - та самая осознанная необходимость, которую народ не осознал, но память о которой заложена в генах выживания общиной.
  
  Свобода одного возможна без самоуправления своими мыслями и поступками. Идиот свободен. Дурак не только свободен, но и счастлив.
  
  Свобода каждого в общине невозможна, если это не община дураков.
  
  Быть свободным - это умение управлять собой. Общество свободы - община тех, кто может управлять собой.
  
  Спасибо Энгельсу и шаману, которые напомнили мне о философских принципах свободы самоуправления в государстве.
  
  Позволю себе забежать далеко вперед и привести цитату из переписки с Александром Габышевым после похода. Цитирую: "Община - это мать демократии. В наше время община стала разнообразной - виртуальная община, по месту работы, по интересам и, наконец, самая древняя форма общины - по месту жительства. Так что, люди, создавайте общины, в этом ваше благополучие, дарованное богом".
  
  Уж почти год прошел после митинга в Чите, а он все продолжает размышлять о важности общины и самоуправления. Что любопытно, я пишу эти строки в период, когда эпидемия коронавируса накрыла многие страны мира и Россию. Повсюду введен режим самоизоляции, то есть осознанной необходимости самоуправления собой.
  
  На улицах появились добровольные дружинники, призывающие сидеть всех дома, идет набор в отряды волонтеров, которые будут помогать доставлять продукты пожилым людям. Община ожила и в интернете, и по месту жительства. Община спасается общинно, совместно. А государственным органам власти в регионах разрешено действовать по собственной инициативе, исходя из ситуации на местах. Потребность и разумность самоуправления наконец-то стал осознавать президент Путин, хотя еще месяц назад он требовал внести в Конституцию поправки, окончательно уничтожающие самоуправление в российском государстве.
  
  Государственный единый сайт помощи назвали "Мывместе". И этот штрих поможет нам понять, что мы - община. А первым о необходимости общинного самоуправления и роли народных собраний заявил на митинге Саша шаман. Заявил публично в майке с Че Геварой и кулаком над головой.
  
  Вернемся к последовательности изложения событий, что важно в этой части повести о походе Александра Габышева, в которой я пытаюсь пояснить, как оказался в его отряде.
  
  Митинг прошел, и несколько дней никаких новых роликов о шамане не появлялось. Деньги "на бубен" продолжали поступать. Что же мне с ними делать, из Читы никто не позвонил и не сказал, как их передать. Вместо этого одна из читательниц моей страницы обвинила меня в попытке мошенническим образом собрать деньги, чтобы их присвоить.
  
  Надо было срочно найти контакты тех, кто рядом с Александром. Я слал сообщения ЛеХе Кочегару - он ни разу не откликнулся. Я вновь и вновь прокручивал свежие комментарии к роликам о Шамане. И мне попался на глаза тот комментарий, который был мне нужен. Кто-то из зрителей-новичков спросил, как связаться с Женей Вороном, ему кто-то ответил цифрами телефонного номера. Я тут же переписал эти цифры.
  
  Женю я помнил, об этом разбитном парне, разбитном в прямом смысле этого слова, то есть, водителе большегруза, попавшим в аварию, перед митингом рассказал и его показал ЛеХа Кочегар. В проведении митинга парень никакой роли не играл, но был все время неподалеку от шамана.
  
  Набрал номер - короткие гудки, еще раз набрал - опять короткие. На третий раз - длинные, но никто не отвечал. И так в продолжении двух или трех дней.
  
  Но я же упорный, я набирал снова и снова, пока однажды не услышал голос Жени. Я торопливо сообщил, что собираю деньги для шамана и провожу акцию. Женя не дослушал и прервал мой сбивчивый рассказ короткой фразой: "Сейчас я ему передам трубку".
  
  И через пару секунд знакомый голос с северным акцентом тихо произнес: "Слушаю". Саша-шаман слушал, что я хочу ему сказать.
  
  Вот это да! Так неожиданно и невероятно - я говорю с тем самым загадочным шаманом, который протащил тысячу километров свою тележку и выступил на митинге, организованном в его честь.
  
  О том, как называется акция, я говорить не стал: после митинга фраза "сто рублей на бубен для шамана" звучит несерьезно - он говорил о свободе, а тут сбор денег на какой-то бубен. По смыслу эта фраза похожа на ухмылку или издевательскую усмешку.
  
  Коротко сказал о том, что тюменцы знают о его походе и собрали деньги для него. Кто дал сто рублей, кто больше. Деньги у меня, как их передать?
  
  - Нам нужна народная поддержка. Эти деньги пойдут на благо нашего движения. Любая поддержка важна, один рубль или одно слово, и оно важно. Спасибо! Я передам телефон Ворону, он знает, куда деньги.
  
  Мы обменялись с Александром еще парой фраз, и трубку взял Ворон. Я попросил его обязательно упомянуть тюменцев и поблагодарить их, когда деньги поступят шаману. Он обещал и свое обещание сдержал. Вскоре во время прямого включения он коротенько, между затяжкой сигареты и чтения на экране поступающих вопросов поблагодарил Тюмень и четко произнес собранную для шамана сумму.
  
  На то, что это была первая в России публичная акция в соцсетях по сбору народных денег для Саши шамана, Женя Ворон внимания не обратил.
  
  Обрадованный, что дозвонился, я с помощью курсора зашел в свой "онлайн-банкинг" и кроме собранных "на бубен" денег послал 3 тысячи рублей лично от себя. Об этом в соцсетях я никогда не сообщал и в этом признаюсь впервые, когда заканчиваю набирать этот абзац.
  
  На моей странице появилась очередная публикация:
  
  
  
  "20 июля
  
  ПОГОВОРИЛ С ШАМАНОМ, ПЕРЕДАЛ ЕМУ СОБРАННЫЕ ВАМИ ДЕНЬГИ - 5467 РУБЛЕЙ
  
  Акция поддержки Саши Якута продолжается. "СТО РУБЛЕЙ НА БУБЕН ДЛЯ ШАМАНА" - так она называется. Немного смешливое название, да? А смысл-то серьезный.
  Вы понимаете.
  Итак, я поговорил с Сашей лично. Цитирую, что он сказал по телефону, когда узнал, что тюменцы объявили акцию "Сто рублей на бубен для шамана":
  "Нам нужна народная поддержка. Эти деньги пойдут на благо нашего движения".
  Сейчас он прошел Читу и продолжает движение по трассе в западном направлении - к Иркутску.
  Его сопровождают в дороге, в данный момент, два человека: Женя-Ворон и Борис. Они и помогли ему "выйти в эфир" с трансляцией беседы за кружкой чая и отвечать на вопросы 7 тысяч человек со всей России, которые задавали их, как на прямой линии.
  Вопросы о народовластии, о том, как он относится к Сталину и Лукашенко, о дожде, что моросит на улице, о собаке, что загавкала, когда к юрте подошли новые гости с трассы.
  Поразительная технологическая изюминка: сидит человек где-то у дороги за далеким Байкалом около какой-то деревеньки районного значения, там есть интернет, и человек общается в "прямом эфире" с людьми в Нижнем Новгороде, Казани, с жителями Владивостока и Москвы.
  Впрочем, вы сами можете ощутить атмосферу единения, если посмотрите запись эфира.
  Саша поблагодарил всех, кто уже принял участие в нашей акции, сказал спасибо тем, кто поддержал его в Тюмени и по всей России. Мне показалось, что он был рад моему звонку, а город Тюмень прозвучал для него впервые.
  Ну что, граждане, продолжим нашу акцию "Сто рублей на бубен для шамана"?
  
  Главное - не деньги, главное - участие. Нас, участников акции, уже почти сорок человек, а может быть - сто сорок, тысяча сорок, тысячи раз по сорок".
  
  
  
  
  Слово стрим доселе мне было незнакомо из-за отсталости моих познаний о современных технологиях интернет-общения. Но я быстро сориентировался: стрим - это когда ты видишь, что делает шаман в то самое время, когда ты смотришь на монитор компьютера.
  
  Эти ежедневные стримы приковывали меня к экрану сильнее, чем самые захватывающие фильмы. После выключения "картинки" я часами сидел и читал тысячу с лишним комментариев под остановившейся трансляцией. В некоторых содержалась столь жесткая критика власти, что я подумал: такой прямой и грубой ругани в адрес президента уже нет ни на одном оппозиционном ресурсе - за одно словечко про "сказочного" лидера страны блогера теперь отправляют в суд.
  
  В Тюмени блогера, критикующего президента, сначала несколько месяцев держали в тюрьме, потом осудили за экстремизм и этапировали в колонию-поселение.
  На сайте Эхо Москвы президента продолжают ругать всячески и по-всякому, но эта помойка свободы слова санкционирована министерством правды и лично президентом - в доме должно быть одно мусорное ведро.
  
  А тут стихийно возникла свалка в политическом заповеднике российского режима контролируемой "демократии". Количество подписчиков у ЛеХи Кочегара стремительно выросло на моих глазах с 16 до 50 тысяч. Возникали все новые и новые Ютуб-каналы, на которых главной темой были новости о шамане.
  
  Рождалось явление новой личности в массовое сознание, и эта личность декларировала сумасшедшую по своей смелости цель - изгнать президента.
  
  Но самое удивительное даже не то, что эту цель декларировал шаман - служитель древних культов, а то, что этот шаман идет по главной автостраде страны, и его может увидеть каждый. Он не за границей, он не в джунглях или в непроходимых горах, он не скрывает лица под маской, он - да вот он, на восьмидесятом километре.
  
  Как это возможно в системе, где каждый информационный винтик уже закручен с нужным усилием и не болтается сам по себе? Это сбой системы и возникновение очага свободы по недосмотру или признак ее неспособности противостоять некому божественному провидению?
  
  В комментариях появились различные оценки и объяснения, среди них самыми распространенным мнением стало такое - это исполнение пророчеств. Каких?
  Перечисляю:
  
  
  "Раньо Неро (14 век) - "Религия Солнца и Огня в двадцать первом веке познает победное шествие. Опору себе она обретет в северной стране гипербореев, где она будет явлена в совершенно новом качестве.
  
  Мишель де Ностардам (16 век) - "и будут давать дань уважения религиям далеких от Европы регионов и к северу от 48 градусов высоты, которые сперва будут робко трепетать в тщетной робости, затем сотрясут самые западные, южные и восточные, такая будет их мощь, которая будет достигнута благодаря согласию и неразрывному объединению, завоеванному металлическими пластинками". (Под пластинками можно уразуметь железное облачение якутских шаманов, состоящее из пластин и колокольчиков общим весом до 16 килограммов)
  
  Феофан Полтавский (19 век) - "Произойдет то, чего никто не ожидает. Россия воскреснет из мертвых, и весь мир удивится. Того православия, что было в России прежде, уже не будет, но истинная вера не только возродится, но и восторжествует...".
  
  Алиса Бейли (начало 20 века) - "Из России - символа мирового Арджуны в очень специфическом смысле - придет новая магическая религия".
  Эдгар Кейси (начало 20 века) - Весь мир возлагает надежды на религиозное развитие России. Новое понимание придет к неравнодушным людям. Из России идет надежда миру!".
  
  Ванга (20 век) - "Человечество будет переживать множество катаклизмов и много бурных событий. Будет меняться и сознание людей. Придут тяжелые времена, люди будут разделены на группы по вере. Придет в мир самое древнее учение. Спрашивают меня, скоро ли придет это время? Не, не скоро. Еще Сирия не пала!".
  
  Цитаты взяты из статьи якутской просветительницы Елены Федоровой, опубликованной в научном сборнике "Вера в Тенгри", опубликованном в 2018 году.
  
  
  
  Комментаторы роликов о шамане приводили их по памяти, нередко чуть искажая и меняя смысл.
  
  Начитавшись пророчеств и рассуждений о приходе таинственной расы белого братства и прочих "секретах посвященных", я почувствовал, что хочу не в диспутах участвовать, а просто познакомиться и побыть рядом с Александром.
  
  Лучше один раз его увидеть, чем тысячу раз читать комментарии о нем. Хорошо бы увидеть, но как? Когда?
  
  Римские легионеры шли походным маршем от Тибра до Сены со скоростью 30 километров в день. Советские солдаты от Волги до Вислы шли во время наступления по 40 километров, иногда даже по 50. Самым лучшим воинам истории понадобилось бы полгода, чтобы добраться от Читы до Тюмени.
  
  Набраться терпения и ждать?
  
  Судя по волне интереса к движению шамана, которая покатилась по интернету, она скоро ударит по кремлевским стенам, и брызги долетят до окон в самых высоких кабинетах.
  
  Если уж колонны дальнобойщиков, протестующих против введения системы "Платон", были остановлены на подступах к столице, если колонна фермеров в Краснодарском крае, замученных судебными решениями "золотых судей" края, не смогла даже тронуться в путь, то шамана одиночку тем более легко и просто убрать с дороги после первого же звонка "сверху".
  
  Еще месяц, ну, максимум, два, и он исчезнет с трассы, - подсказывали мне личный опыт участия в оппозиционной деятельности и факты логических последствий резкой критики президента для тех, кто выступал публично на площадях или в пабликах соцсетей.
  
  Гляжу очередной ролик, Саша приглашает людей неравнодушных присоединиться к нему. Мне бы, говорит, хотя бы человек двенадцать, чтобы шли рядом.
  Мне показалось, он думал о том же, о чем и я. И понимал, что дальше его на трассе должен оберегать народ.
  
  Сидел я на своей даче и всё думал, думал. Гражданскую активность я проявил, акцию провел, деньги для Саши собрал. Что я еще должен сделать, полететь к нему на трассу? Да ну, это пусть делают другие, кто моложе.
  
  Я дачу бросить не могу, она зарастет чертополохом, - это раз.
  
  У меня 27 июля юбилей, супруга уже готовится и ждет, - это два.
  
  Мы забронировали с 14 августа номер в санатории "Жемчужина Урала" - это три.
  
  Да у меня и денег нет, чтобы срываться с места и лететь черт знает куда! Кстати, сколько стоят билеты авиа и жд?
  
  Открыл сайты продаж билетов на внутренние авиарейсы и по железной дороге - меньше, чем за двадцать тысяч рублей до Читы не долететь. А если на поезде, трое суток туда, трое обратно, сколько останется, если чисто символически поддержать Сашу в течение нескольких дней? До 14 августа успею, но ехать в поезде на боковой верхней полке летом в разгар сезона - жара, духота, тоска. А других билетов на другие полки в плацкартных вагонах уже не было.
  
  Никуда не полечу и не поеду!
  
  И не поехал бы, если бы не потерял покой. Днем и ночью голову мою сверлила мысль: есть, есть у тебя возможность увидеть и поддержать Сашу. Ты просто слабак - старый и дряхлый. Не мускулатурой слабый, тут ты силен, качок, ты слабаком душевным стал. Ослаб твой дух борьбы и сопротивления злу. Ты не с войной простился, ты попрощался с духовной силой борьбы за справедливость.
  
  Так стало гнусно у меня в душе, хуже, чем в самом душном и заплеванном вагоне.
  
  Иду грядки поливать, держу лейку и думаю: солнце печет, я уеду, кто польет мои огурчики и тыквы? Как супруга будет таскать по тридцать ведер из колодца, она ведь пианистка, у нее суставы пальцев и так распухли и болят.
  
  Не поеду.
  
  На следующее утро думаю: была у тебя возможность поступить, как подобает гражданину, но ты ее профукал - последнюю возможность поступить достойно. Променял честь на огурцы и тыквы. И не говори себе, что оказаться вновь в консервной банке на высоте десять тысяч метров тебе страшно - тебе не страшно, тебе просто лень терпеть многочасовые процедуры в аэропортах, они надоели тебе хуже той горькой редьки, которую ты по лености весной не посадил.
  
  Короче, терзания мне эти надоели, сел в машину и поехал в кассу. Под утро мне на карточку прислали пенсию, вот я и рванул.
  
  Недалеко от моего дома в городе есть агентство, я покупал там в январе билеты в Ростов авиакомпании "Азимут", будь она неладна.
  
  - Куда, опять на юг? - спросила хорошо знакомая мне женщина-кассир.
  - В Читу.
  - Давайте посмотрим, что у нас есть, - женщина стала водить "мышкой" и смотреть на монитор.
  - Есть рейс через Москву.
  - Через Москву не надо, - мне показалось абсурдным лететь на восток через столицу, которая в двух тысячах километрах на запад от Тюмени.
  - Так, вот рейс из Тюмени в Новосибирск, оттуда в Иркутск, потом можно на поезде в Читу. Оформлять?
  
  Достаточно было ответить: "Да", и билет был бы у меня в кармане. Но я ответил: "Нет".
  
  Что со мной случилось? Самое обычное, что случается с человеком, который не готов к поступку: в последнюю секунду отказался сделать шаг вперед. Обделался в штанишки, то есть, испугался.
  
  Невзгод, мучений, трудностей.
  
  Женщине я наврал, что на карточке нет денег, мол, их не успели мне перевести.
  
  - Можно, я приду позже?
  - Можно, но на этот рейс остался лишь один билет, последний. Бронировать уже поздно: или покупаете, или следующий рейс через двое суток.
  - Полечу на следующем, - ответил я, опять "соврамши", потому что хотел быстрее убраться из агентства, но при этом сохранить приличное лицо.
  
  Вышел на улицу, доехал до своего дома, поднялся на третий этаж "хрущевки", открыл дверь квартиры, в которой давно не был. Стою, смотрю на коридор, на комнаты - а радости, что я в городской квартире нет. Тут есть удобства и комфорт, тут обстановка более благоустроенная, чем на даче, обычно я приезжал, радовался простым вещам: коснулся краника - течет горячая вода. И таскать ее в баню не надо, и печку разжигать не нужно.
  
  Почувствовал я усталость и опустошенность. Лег на кровать и стал лежать. Просто лежать, потому что не хотел шевелить ни руками, ни извилинами мозга.
  
  Наступил покой, который многие считают счастьем. Ничего и никуда не хочется.
  
  Закрыл глаза, лег на спину, руки на груди сложил. В этом положении и заснул.
  
  В моем возрасте к смерти относишься не как к чему-то трагическому, неожиданному или случайному. Она может прийти через секунду, ты это знаешь, и этому не будешь удивляться. Пора, значит, пора. Вот так на кровать ляжешь, заснешь и не проснешься.
  
  - Ты, сволочь, ты чего из себя тут корчишь мертвого, вставай, скотина! - услышал я громкий крик, от которого проснулся.
  
  Открываю глаза, кто кричит? Вокруг никого нет, со стен на меня смотрят молчаливые иконы. Чей это был голос? Мой! В голове, во лбу.
  
  Блин, взглянул еще раз на иконы, вскакиваю и говорю им: я понял, но почему так грубо?
  
  Ноги в ботинки, распахиваю дверь: быстрее, гад, командую сам себе, бегом! И бегу в авиакассу. Если билет еще не продан, это моя судьба, я ей не буду больше сопротивляться.
  
  - Деньги пришли? - женщина не удивилась, что я запыхался, и не стала дожидаться моего ответа, а сразу же уткнулась в монитор, - Так, что у нас с тем билетом? Есть, стукну по кнопке, чтобы никто из других касс не успел вас опередить. Всё, вам повезло.
  
  Потом она мне объясняла, какой будет маршрут, где пересадка, за сколько часов я должен появиться в аэропорту "Рощино" - слушал я внимательно, но понимал совсем другое: завтра в Тюмени меня уже не будет.
  
  Как все путешественники, я мысленно преодолел время и пространство раньше, чем тронулся в поход. И даже раньше, чем купил билет. Наверное, тогда, когда услышал грубый окрик, от которого проснулся. Мой маршрут был мне определен без участия моего сознания. Оно всегда вредит, когда в душе рождается решение.
  
  Я не принадлежу к виду людей разумных, я из прямоходящих. Вид архаичный, более, чем на миллион лет древнее неандартальцев. Считалось, что хомо прямоходящий давно вымер. Мозг у него был намного меньше, чем у хомо сапиенса, но первые зачатки человеческого поведения родились именно в их маленьких мозгах вместе с любопытством и стремлением увидеть, что там за горизонтом.
  
  Они не вымерли, я, например, живой. И в моих генах не менее пяти процентов генов вида человека, отличного от приматов значительнее, чем различаются внутри вида гамадрилы от мартышек.
  
  Перед вылетом прямоходящий звуками стыдливого мычания вместо разумных слов объяснил супруге, что по-другому поступить не может, но исчезает ненадолго, быстренько сгоняет за далекий холм, разведает, кто там обитает, и через две руки пальцев по количеству восходов солнца вернется с бусами в подарок и мешком орехов - пощелкать на радостях от встречи.
  
  На орехи я обратил особое внимание, орехи - это символ, понятный только для моей супруги.
  
  Когда мы купили дачу, верхушка молодого кедра, что рос рядом с домиком, была не выше уровня конька крыши. А теперь этот кедр - могучее дерево, оно самое высокое в округе.
  
  В середине августа с его вершины на крышу дома с громким стуком начинают падать шишки. Из леса на стук прибегает белка, чтобы пробовать новый урожай на вкус. Мелькнет рыжий хвост на конце длинной хвойной "лапы", и тут же по капоту моего автомобиля будто бейсбольной битой - бум! Надкушенная шишка упала. Машина же припаркована под кедром, как и весь домик. Пол участка сейчас запарковано под огромным красивым деревом.
  
  У других автомобилистов капот блестит от полироля, а у меня он отсвечивает каплями кедровой живицы - следами шишкопада.
  
  В августе по вечерам, взяв пример с белки, мы тоже начинаем ореховую трапезу: я вытаскиваю орешки из под липких и пахучих створок, слегка надламываю нежную скорлупку, супруга вынимает ядра - чистый изумруд. Вернее, жемчуг.
  
  С ковра иголок вокруг дома, мы собираем мешок шишек, которых хватит на сотню "ожерелий", хочешь, ешь горстями, хочешь, по одной жемчужине вкуса и здоровья.
  
  Сидим за столиком, пальцы в смоле - щелкаем. Это - ежегодный ритуал.
  
  Вернусь, и снова будем сидеть рядом, вкушая, что нам послали с неба кедр и белка.
  
  Дорогая, мы обязательно исполним ритуал благодарения. Не расстраивайся, что юбилейный свадебный вечер мы проведем не вместе. Время и пространство нас не способны разлучить! - вот это хочу сказать супруге в миг расставания, но вместо обнадеживающей и приятной слуху фразы мычу в смущении что-то не совсем понятное. Я же прямоходящий, ходить с прямой спиной умею, а объяснить, зачем хожу и для чего - не могу. Так надо, - нашел я в своем разуме всего два слова для супруги.
  
  А на скале своей страницы в ущелье коллективного спасения от хищников и змей я вывел красной охрой следующие знаки:
  
  
  "23 июля
  
  УЛЕТАЮ К ШАМАНУ АЛЕКСАНДРУ ГАБЫШЕВУ
  
  Завтра должен быть в Иркутске, затем 18 часов на поезде в сторону Читы.
  Деньги, что поступили за последние дни, 900 рублей, надеюсь передать ему лично.
  Почему собрался в дорогу?
  Знаете, я написал несколько повестей, но среди них есть повесть "Мужской процесс" и повесть "Чернец". Так вот, эти повести не закончились там, где я когда-то поставил точку в тексте.
  Прошло много лет, а всё так же надо делать выбор, как поступить, всё так же приходится сомневаться до последней секунды, а потом довериться голосу души, который беззвучно настойчиво шепчет: "Встань и иди".
  "Не предавать, не лгать, не унижаться" - это эпиграф к повести "Мужской процесс".
  Как тяжело следовать этим жизненным принципам, которые когда-то в детстве четко сформулировал и сказал мне школьный учитель истории, командир партизанского отряда в годы Великой Отечественной войны.
  Тяжело, но когда сможешь преодолеть сопротивление телесной лени и страха сознания, на душе становится легко.
  Даже если ещё и первого шага ногой не сделал.
  Душа наша летит быстрее тела.
  Когда доберусь, стану представителем той части тюменцев, которые поддерживают движение Саши Шамана.
  Хочется быть "послом доброй воли", как говорили в советские времена.
  Доброй воли. Свободы и добра.
  С собой не беру ни фотоаппарата, ни смартфона, которого у меня нет, ни ноута. Там есть кому снимать.
  Беру только мобильник и карту Сбербанка, номер которой вы знаете. Этот номер теперь становится запасным для Шамана. Это как бы номер нашей тюменской региональной поддержки.
  Мы же "лучший город земли", у нас всё особенное.
  Ладно, если что-то хотите передать Александру Габышеву, можете передать "сейчас и здесь". Я как доберусь, расскажу, процитирую Жене-Ворону и Саше-Шаману ваши слова.
  Скоро наступит тот момент, когда на лавке в своей кухне присяду на дорожку. Потом всё выключу, котомку на плечи и - в путь".
  
  Глава 2.
  
  Рот разомкну -
  Всколыхну тишину,
  Раскрою уста -
  Рассказ начну...
  Стану песни вам
  Старым ладом слагать,
  Вспомню о славном богатыре,
  Посланном в Средний мир
  От нечисти охранять
  Доверчивых
  Добросердечных людей
  Племен айыы-аймага.
  
  Осьмикрайняя,
  Об осьми ободах,
  Бурями обуянная
  Земля - всего живущего мать,
  Предназначенно-обетованная,
  В отдаленных возникла веках.
  И оттуда сказание начинать.
  
  Далеко, за дальним хребтом
  Давних незапамятных лет,
  Где все дальше уходит грань
  Грозных, гибельных, бранных лет,
  За туманной дальней чертой
  Несказанных бедственных лет,
  Когда тридцать пять племен,
  Населяющих Средний мир,
  Тридцать пять улусов людских
  Не появились еще на земле;
  Задолго до той поры,
  Как родился Арсан Дуолай,
  Злодействами возмутивший миры,
  Что отроду был в преисподней своей
  В облезлую доху облачен,
  Великан с клыками, как остроги;
  Задолго еще до того,
  Как отродий своих народила ему
  Старуха Ала Буурай,
  С деревянной колодкою на ногах
  Появившаяся на свет;
  В те года, когда тридцать шесть
  Порожденных ими родов,
  Тридцать шесть имен и племен
  Еще были неведомы сыновьям
  Солнечного улуса айыы
  С поводьями за спиной,
  Поддерживаемым силой небес,
  Провидящим будущий день;
  И задолго до тех времен,
  Когда великий Улуу Тойон
  И гремящая Куохтуйа Хотун
  Еще не жили на хребте
  Яростью объятых небес,
  Когда еще не породили они
  Тридцать девять свирепых племен,
  Когда еще не закляли их
  Словами, разящими, словно копье,
  Люди из рода айыы-аймага
  С поводьями за спиной -
  В те времена
  Была создана
  Изначальная Мать-Земля.
  
  Прикреплена ли она к полосе
  Стремительно гладких, белых небес -
  Это неведомо нам;
  Иль на плавно вертящихся в высоте
  Трех небесных ключах
  Держится нерушимо она -
  Это еще неизвестно нам;
  Иль над гибельной бездной глухой,
  Сгущенным воздушным смерчем взметена,
  Летает на крыльях она -
  Это не видно нам;
  Или кружится на вертлюге своем
  С песней жалобной, словно стон -
  Этого не разгадать...
  
  Но ни края нет, ни конца,
  Ни пристанища для пловца
  Средь пучины неистово грозовой
  Моря, дышащего бедой,
  Кипящего соленой водой,
  Моря гибели, моря Одун,
  Бушующего в седловине своей...
  
  Плещет в грохоте грозовом,
  Дышит яростью, полыхает огнем
  Древнее ложе Земли -
  Грозное море Сюнг
  С неколебимым дном,
  Тучами заваленное кругом,
  Кипящее соленой водой,
  Мглой закрывающее окоем,
  Сонма лютых смертей притон,
  Море горечи, море мук,
  Убаюканное песнями вьюг,
  Берега оковавшее льдом.
  
  С хрустом, свистом
  Взлетает красный песок
  Над материковой грядой;
  Жароцветами прорастает весной
  Желтоглинистая земля
  С прослойкою золотой;
  Пронизанная осокой густой
  Белоглинистая земля
  С оттаявшею корой,
  С поперечной балкой столовых гор,
  Где вечен солнечный зной,
  В широких уступах глинистых гор,
  Объятых клубящейся голубизной,
  С высоким гребнем утесистых гор,
  Перегородивших простор...
  
  С такой твердынею под пятой,
  Нажимай - не колыхнется она!
  С такой высоченной хребтиной крутой,
  Наступай - не прогнется она!
  С широченной основой такой,
  Ударяй - не шатнется она! -
  Осьмикрайняя, на восьми ободах,
  На шести незыблемых обручах,
  Убранная в роскошный наряд,
  Обильная щедростью золотой,
  Гладкоширокая, в ярком цвету,
  С восходяще-пляшущим солнцем своим,
  Взлетающим над землей;
  С деревами, роняющими листву,
  Падающими, умирая;
  С шумом убегающих вод,
  Убывающих, высыхая;
  Расточающимся изобильем полна,
  Возрождающимся изобильем полна,
  Бурями обуянная -
  Зародилась она,
  Появилась она -
  В незапамятные времена -
  Изначальная Мать-Земля...
  
  ("Нюргун Боотур Стремительный". Якутский героический эпос.)
  
  
  Однажды во время привала, когда я уже окреп и после десяти километров пути не падал "стремительно" на гравий у обочины, стоял я и смотрел на горы вдали у горизонта и на солнце, плывущее над округлыми вершинами с южной стороны степной долины.
  
  Саша шаман подошел ко мне и тоже стал смотреть на вершины за долиной.
  - Красиво тут, - говорю ему.
  - За этими горами родина моих предков, - отвечает Саша, продолжая смотреть на волнистую линию степных холмов.
  - В Бурятии? - спрашиваю его.
  - В Монголии.
  - А где она, Монголия, далеко отсюда?
  - Нет, за этими горами.
  
  Мы стояли и вместе смотрели на горный горизонт под южным солнцем.
  
  - Очень хотел увидеть землю, по которой кочевали мои предки. Вот она, - сказал Саша.
  - Красивая земля, - повторил я то, что думал о красоте здешней природы.
  - Наши племена ушли на север.
  - Зачем?
  - Чингисхан приказал.
  
  Саша пошел "запрягаться" в свою тележку - привал окончен. Но я успел еще раз посмотреть на горизонт, который, как мне тогда казалось, никогда больше не увижу. Именно здесь, на этом месте стоял когда-то Чингисхан - я вижу то, что видел он. Красота природы блистает другими красками, когда воображение представит на ее фоне легендарного героя. Появляется цвет знамен, шатров, сияние брони и конской сбруи.
  
  Пусть поэзия легенд украсит обыденность кочевой жизни, когда надо сутками сидеть в седле или тащить тележку вдоль обочины федеральной автострады.
  
  Вернемся к летописи, то есть, описанию лета 2019 года в соответствии с хронологией событий.
  
  Под вечер 25 июля на привокзальной площади в Чите объясняю таксисту, куда мне надо ехать:
  
  - Километров 100 в сторону Улан-Удэ.
  - А куда конкретно? - просит уточнить водитель, чтобы определить по данным навигатора цену поездки.
  - До человека с тележкой на дороге. Увидим тележку или синюю юрту в поле, тормозим, приехали.
  - К шаману, что ли?
  - Да.
  - А сам откуда?
  - Из Тюмени.
  - Из Тюмени, значит, деньги есть. За четыре тысячи рублей едем? - водитель смотрит, оценивая реакцию на моем лице: буду жевать сопли и просить сбавить цену или сделаю вид, что сумма - копеечная для нефтяников Сибири.
  
  Хитер водитель, опытный, знает, как нас, горделивых, надо раскручивать на "бабки". Ему бы в Сочи работать, там такие водители-психотерапевты цветут и пахнут на курортных клумбах.
  
  - Едем, - отвечаю уверенно, чтобы не разрушить легенду о богатстве жителей Тюмени, хотя бумажек в кошельке - семь штук до следующей пенсии через месяц в августе.
  
  Выезжаем за город, я пока не вглядываюсь в происходящее на трассе с пристальным вниманием: шаман этот участок прошел неделю назад. Одно пока непонятно: уж больно узкое полотно асфальта, да и обочина не больше метра. Какая-то узкоколейка с разделительной полоской посередине. Несется навстречу огромный большегруз и занимает своим корпусом всю полосу движения, его колеса у самой кромки асфальта, для тележки нет места на "встречке" даже по краю насыпи вдоль асфальта. Как он ее тащит по узкоколейке?
  
  А на мостовых переходах через речушки и ложбинки, где вдоль дороги "отбойники" и нет обочины, он как идет с тележкой, по асфальту в лоб большегрузам?
  
  Задал эти вопросы водителю, который, получив деньги, беспечно болтал, но не со мной - с женщиной по телефону. Словоохотливо объяснял ей, что задержится, у него дальний рейс, и спрашивал, что ей купить, когда подскочит в гости сразу после рейса.
  - Не знаю, не видел, - коротко ответил он мне, когда небрежно кинул телефон на панель приборов под лобовым стеклом.
  
  Когда проехали 80 километров, он попросил меня внимательно смотреть в пассажирское окно и наблюдать за правой от дороги стороной.
  - На площадки у гостиниц поглядывай, вдруг где-то там стоят, - дал он мне совет и сбавил скорость, когда мы проезжали очередной "отель" с закусочной и пару фурами перед входом.
  
  Позади 100 километров, 120,140 - ни шамана, ни тележки.
  
  - Добавить надо, - водитель показал тремя пальцами знак, означающий их трение о шуршащую бумажку.
  - Сколько?
  - Штуку.
  
  Я положил бумажку рядом с его телефоном.
  
  - Может, проскочили? - в его голосе появилась интонация озабоченности и растерянности, - надо у ребят спросить.
  
  Он ткнул в какой-то "контакт":
  
  - Слушай, я человека везу к шаману, узнай, кто его видел в последний раз и где.
  - Не переживай, найдем, - сказал он мне, глянув на мое лицо.
  Ответ "контакта" я услышал через минуту: "Его видели на 170-м километре, их было семеро".
  - Ничего себе, как далеко успели уйти! - произнес я вслух, удивляясь темпу движения шамана и радуясь, что мы не проскочили мимо.
  - Телега у него, однако, с пятой скоростью, - водитель тоже повеселел.
  
  Мне стало ясно: хотя водитель и не старался обсуждать со мной тему шамана, но он и его читинские друзья в курсе событий и следят за походом в режиме он-лайн, оперативно сообщая новости в своем кругу.
  
  Вот и 170-й километр. За лобовым стеклом - степная долина с прямой линией пустой дороги, уходящей к горизонту. Нигде никого, в стекло светят лучи заходящего солнца, которое уже не слепит глаза. Через полчаса начнет темнеть. Где же они?
  
  - Давайте проедем еще десять километров, если не найдем, я выйду на 180-м, найду их утром, - предлагаю водителю.
  - Как скажете, - он притопил педаль газа к полу, чтобы быстрее достичь конца маршрута и возвращаться к женщине, которая его ждет.
  
  Разгоняемся, и тут я вижу собачку на асфальте. Маленькую, прямо посередине пустой трассы.
  - Собачка, тормози, у них была собачка, я слышал в роликах ее лай! - кричу водителю.
  
  Он жмет на тормоз, машина останавливается, я выскакиваю из неё, где собачка? Нет собачки. Но не почудилась же она мне, куда могла убежать?
  
  Справа пустое поле, слева лесополоса и заросли кустов. Спускаюсь с насыпи, иду в обход зарослей, чтобы заглянуть за стену из зеленых листьев, и вижу в глубине через траву бампер белой машины и цифры номерного знака - 82. Это "тойота", о которой упоминали в комментариях, я цифры помнил. Возвращаюсь на дорогу и говорю таксисту: "Нашел".
  - Точно, они?
  - Точно. Выгружаюсь.
  
  Он помог мне вытащить из багажника рюкзак, но разворачиваться, чтобы уехать, сразу не стал.
  
  Из кустов появился Женя Ворон, поднялся по насыпи к дорожному полотну, взял у меня из рук рюкзак, сказал водителю спасибо. Тот развернулся и помчался в обратный путь.
  
  - Ты откуда? - спросил Женя.
  - Из Тюмени, я Егоров.
  - А почему не предупредил, я бы встретил.
  - В Чите нет оператора связи "Теле-2", я не знал об этом, открыл телефон, а все абоненты недоступны.
  - Ну, понял, пойдем, мы в лесополосе.
  
  Иду за ним, Женя согнулся, рюкзак у меня тяжелый, я думаю: сутки назад я видел Женю на экране ноутбука, а сейчас вот он - тащит мои вещи.
  
  Перед нами появляется мужчина в черной куртке и знакомой кепке: так это же Андрей-блогер, он тоже выкладывал ролики о шамане, я отлично помню его лицо. Вот он, живой и прямо передо мной: "Привет, Андрей!", и я его обнял.
  
  Шагаем дальше втроем. Вот "тойота", за ней "крузак" Андрея, дальше поляна, видна белая клеенка-скатерть на траве, около нее стоят две девушки в нарядных светлых футболках, белокурый парень в оранжевой облегающей майке, незнакомый мне мужчина роста небольшого и высокий парень во всем темном - спортивные штаны, футболка, кроссовки - всё темное или темно-синее.
  
  А кто этот маленький под кустом, что сидит на траве, вытянув ноги вдоль края скатерти - шаман. Вот я и приехал.
  
  Надо уметь сдерживать эмоции, а как их сдерживать, да и зачем? Но все же попытался, сказал всем, здравствуйте, но обниматься ни к кому не побежал.
  
  - Это из Тюмени, помнишь, звонил, нам деньги посылал, - говорит Женя, поясняя шаману, кто я такой.
  - А как он нас нашел? Мы думали, что хорошо спрятались, да, Ворон? - шаман посмотрел на Женю и засмеялся. Он держал большую кружку в руке и чуть не вылил из нее чай на скатерть.
  - Собачка появилась на дороге, вот эта, - я показал на маленькую собачушку, что крутилась возле скатерти.
  - Это она вас встречала, - шаман сказал это мимоходом, как что-то всем понятное, как то, что происходит постоянно само собой и подробных разъяснений не требует.
  
  Он предложил мне брать со скатерти все, что на ней есть. Девушке с темными волосами он сказал:
  - Наташа, налей дедушке чая!
  
  Как сесть за "стол", который ниже моих ботинок, - это для меня вопрос серьезный. В моем возрасте на земле или траве стараются без крайней надобности не сидеть и не лежать - косточки ныть будут. Если бы на рюкзак присесть, да где он, не уходить же от скатерти, когда тебе налили чай.
  
  Встал коленочками на скатерть - и сухо, и все можно достать руками: кусочки хлеба, сыра, колбасы - глаза разбежались, к чему тянуться.
  
  Жую, а сам катаю в коробочке над челюстями мысль: с чего ради собака, которую я даже на экране ноутбука ни разу не видел, а только слышал ее лай, вдруг пойдет на дорогу меня встречать?
  
  Но сама вероятность, что кто-то знал о моем приближении и подал знак, где мне остановиться, уже не была для меня в тот миг надуманной и нереалистичной: я рядом с шаманом, значит, любые чудеса возможны, в том числе и совершенно "случайные".
  
  - Как ее зовут? - спросил я у всех сразу, кто стоял рядом, а рядом были все.
  - Долли, - первой ответила девушка с темными волосами.
  - Долька, - повторила девушка, у которой волосы были светлее.
  - Доля, - произнес мужчина маленького роста, которого я сегодня видел первый раз.
  
  Церемония знакомства началась с собачки. Далее в повести я буду называть всех действующих лиц так, как называл в походе, а их фамилии и имена укажу потом в отдельной сноске, если они на то дадут согласие.
  
  Белокурый парень, как вы догадались, это Саша Ангел. Высокий парень - Кирилл из Тулуна, затопленного по весне города в Иркутской области, две девушки - сестры Наташа (темные волосы) и Аня (светлые). Мужчина маленького роста - Борис, их отец. Они из Читы, а Долька - их домашняя собака. Не, не собака, - собачка. У меня к ней особо теплые чувства с первого "взгляда" на дороге.
  
  Попал я к шаману в момент, драматизм которого сразу не понял и не почувствовал.
  Ужинаем, а все помалкивают. Наконец шаман говорит:
  - Один ушел и сразу пришел другой. Так будет всегда. Кто уйдет, на его место встанет не один, а два, три других. Нас будет все больше и больше, с нами пойдут тысячи людей.
  
  Оглядываю всех сидящих и стоящих вокруг скатерти-клеенки, о ком речь, кто ушел?
  
  - Двадцать минут назад Илья ушел, - объясняет мне Женя, - рюкзак взял, попрощался и - на трассу. Я думал, это он вернулся, когда напротив нас машина остановилась.
  - Почему ушел?
  - Вспылил.
  
  Кто такой Илья, я тогда не знал. Подумал, что, наверное, молоденький парнишка, а таким приехать, и уехать - одинаково легко. Живут по настроению, никому не хотят быть чем-то обязанным, особенно папе и маме. Рвутся к свободе лично для себя, что и понятно, они хотят самостоятельности, которой были абсолютно лишены.
  
  - Илья, он молодой? - спросил я, обращаясь ко всем сразу.
  
  Или Наташа, или Аня, точно не помню, ответила, что ему лет тридцать. Значит, дело не в подростковых проблемах "вспылившего". Никто ничего объяснить мне не хотел: я новичок. Зачем новичкам знать лишнее.
  
  - Вы надолго приехали? - спросил у меня Женя.
  
  Кажется, я лбом, ушами, руками и глазами почувствовал, как все прислушались, чтобы знать мой ответ. Что сказать? Признаться, что планирую через неделю двинуться обратно? А я точно решил, что больше недели не останусь? Мне хочется или не хочется обратно? Вдруг, останусь на две недели? Вдруг, вообще останусь?
  Сознание пришло на выручку подсознанию, мой архаичный недомозг сформулировал ответ:
  - Мне бы дней десять продержаться и пройти хотя бы километров сто.
  
  Ответ, вроде, понравился всем, кроме шамана: я заметил, что тень недовольства мелькнула на его лице. У него дернулась щека, будто хотел усмехнуться, но не стал, и на секунду опустил голову, типа понял, что опять очередной турист приехал.
  
  Мне показалось, что своим ответом я его обидел. Он идет четвертый месяц, а эти, что присоединяются, способны лишь на десять дней. Ну, может быть, на месяц. Как с такими вершить большое дело?
  
  Мне захотелось сказать ему что-то очень хорошее, искреннее, не оправдаться, а поблагодарить:
  - Александр, я ехал сюда и все время думал: увижу вас и пожму вам руку. Можно, я встану и пожму?
  
  Он что-то пробормотал, но слов я не расслышал, зато увидел, как его губы чуть тронулись в движении к улыбке. Встаю и - а встать то не могу! Колени после сидения на клеенке-скатерти затекли так, что не могли разогнуться. Кошмар, сказал человеку: иду пожимать руку, а сам сижу, кривляюсь и не встаю.
  
  Взял, да и подошел к нему на коленях. Он руку мне не протягивал, вероятно, смутился. Я сам взял его ладонь, лежащую у него на ногах, и пожал ее. Ладонь оказалась маленькой, теплой и мягкой.
  
  Сценка, может быть, со стороны выглядела и не совсем красиво, но я был рад, что наконец-то поздоровался с человеком, как давно хотел.
  
  Полагаю, именно с этой секунды я стал частью того сообщества, которое расположилось в лесополосе.
  
  - Ворон, объясни дедушке наши правила, - сказал шаман.
  - Так, дедушка, - он начал объяснять, но прервал инструкцию и спросил у шамана: - как его называть, дедушка?
  - Он на Толстого похож, будет у нас свой Лев Толстой.
  - Так что, его звать Лев? - Женя был несколько удивлен.
  - Лучше просто дедушка, - шаман подумал еще немного и добавил, - Дедушка Мороз.
  - А, значит, Дед Мороз. Ну, слушай, Дед Мороз..., - и Женя продолжил инструктаж.
  
  Впоследствии я неоднократно наблюдал, как шаман давал имена вновь прибывшим. Иногда сразу, как только появлялся новичок, иногда через несколько дней, а иногда и вовсе никаких имен не давал. Тогда новичка звали так, как он представился при знакомстве.
  
  Но если во время знакомства или последующего наблюдения за поведением и внешним видом новичка в голове шамана рождалась ассоциация с героем из сказок или сказочных историй, он нарекал его именем этого героя, о чем тут же сообщал всем присутствующим, и с этой минуты к новичку обращались, как к персонажу из легенды, саги или сказки.
  
  Инструктаж мне был проведен по содержанию такой:
  
  - У нас сухой закон, - говорил Женя за ужином, причем, при всех, наверное, чтобы опять напомнить всем общие правила, - никто, нигде, ни с кем, ни под одеялом, ни за кустами. Если захочешь что поесть, подходи, бери в любое время. Хочешь чай, заваривай, хочешь бутерброд, намазывай. Будешь звонить, не говори, где мы находимся, не сообщай ни километр, ни деревню. Не снимай ничего и никому не отправляй. Если будут вопросы, спрашивай, мы все поможем. Есть у тебя палатка?
  - Есть.
  Ну, всё, располагайся, ставь.
  - Где?
  
  Молчавший до этого места шаман обратился к Ангелу:
  
  - Ангел, помоги Дедушке Морозу палатку поставить.
  
  Ужин закончился, мы с Ангелом осматриваем поляну, отвязав от рюкзака платку, и я замечаю черный штатив, а на нем фотоаппарат на высоте колена. Кто-то забыл камеру убрать?
  - Это Андрей снимает фильм об Александре, - объясняет мне Ангел, - камера включена.
  - Как включена?
  - Она снимает, пока не станет темно.
  
  Признаюсь, меня удивило, что в сообществе, где, как мне только что сообщил Женя Ворон, снимать ничего нельзя, стоит камера и все снимает. Я потом, в другие дни, этот штатив на уровне колена обходил стороной, как заминированный участок, и часто оглядывался во время всех стоянок: штатив поставлен?
  
  Если "мина" включена, перемещаться лучше с ее тыльной стороны, где нет объектива.
  
  Мои глаза - тоже камера и с весьма хорошим "разрешением", но я могу усилием воли отключить "разрешение" и сделать отснятые ею кадры невидимыми для недружелюбных глаз. Та, что на штативе, такой способностью не обладает.
  
  Ангел провел меня по всей поляне и остановился недалеко от синей юрты. Он показал на крошечную палатку, почти касавшуюся края юрты:
  
  - Это моя, а вот тут еще есть ровное место, - и он стал ощупывать подошвами кроссовок землю. - Виктор, выбрав место, обязательно проверьте, нет ли бугорков.
  
  Ангел обратился ко мне по имени. Замечу сразу, он никогда не называл меня Дедом Морозом, только по имени и всегда на вы.
  
  - Вы ставили когда-нибудь вашу палатку?
  - Нет, это не моя, это моего сына.
  - Она довольно современная, у меня такой не было, но ее общая конструкция мне известна. Давайте разбираться.
  
  Когда палатка была поставлена, Ангел заглянул в нее и начал водить руками по ее полу:
  
  - Виктор, обязательно на ощупь убедитесь, что внизу нет шишек, веток или камней.
  Я, конечно, запомнил советы опытного путешественника, но консультироваться хотел по другой теме:
  - Саша, что случилось за двадцать минут до моего прихода?
  - Илья сообщил журналистам, где мы находимся. Женя узнал об этом и начал его ругать. Илья ушел. Александр расстроился, он думал, что Илья остынет, успокоится, и они обсудят, как правильно общаться с журналистами.
  - Прибудь я на полчаса раньше, и никто бы не ушел, - сказал я вслух, но тихо, скорее, сам для себя. Ангел, как мне кажется, этой моей фразы не услышал. Он спросил:
  - Виктор, а вы чем в жизни занимаетесь, какая у вас профессия?
  - Я - писатель.
  - Какие вы пишите книги, о чем?
  - Мне проще их показать, чем о них рассказывать.
  - Они у вас с собой?
  - Да, я взял с собой четыре книжки.
  - Покажите, - в глазах моего консультанта по конструкциям тряпичных домиков для сна я видел неподдельный интерес.
  
  Рюкзак был выпотрошен еще до этого момента, когда я доставал одежду для переодевания, пакет с книгами лежал рядом, я его перевернул, и книги выскользнули на траву. На самой верхней красовался заголовок "Ты - ангел".
  
  Какую из книг взял в руки Саша Ангел? Ваша прозорливость восхитительна и не лишена базовых элементов логики предсказаний и пророчеств.
  
  Ангелов притягивает ангельское, будь на обложке слово демон, вряд ли такая книга оказалась самой верхней в стопке у палатки на траве.
  
  - Виктор, вы второй писатель, который мне встретился в пути, - Саша Ангел раскрыл книгу и сразу же начал читать какую-то страницу.
  - Я могу подарить ее вам, Саша, - сказал я, зная, что читать стоя на поляне не совсем удобно.
  - Подарите и, если можно, подпишите. Я буду собирать автографы всех писателей, которых встречу.
  
  Никого больше мои книги не заинтересовали. Это большая глупость: брать с собой в дорогу свои книги. В конце похода, в последний его час 20 сентября 2019 года, я хотел выбросить их вместе с ботинками, у которых отклеился каблук. Взять и бросить в яму, как ненужный хлам, оставшийся после петляний по дорогам прошлой жизни. Валентин Дворник не позволил. Он сказал, что книги заберет себе, и тем самым спас автора от акта самоуничтожения.
  
  Рукописи, конечно, не горят, но книги и горят, и тонут, и прозябают у колесиков судьбы на уровне днища мусорных баков.
  
  Хочу сделать отступление и сообщить, что сегодня, 9 апреля 2020 года, когда я работаю над второй главой повести "Джол" и закончил писать последний абзац про книги у днища мусорных баков, на мой смартфон поступило аудисообщение от Валентина Дворника. Он говорил слабым голосом, рассказал, что его бахнул инсульт, читать ему тяжело и глаза плохо видят, поэтому попросил начитать ему первую главу на диктофон и выслать запись ауди файлом.
  
  После этого сказал, что все мои книги и мой рюкзак хранятся у него.
  
  Знаете, уважаемые читатели, ноосфера планеты Земля существует, и она активно участвует в нашей с вами жизни. Разум планеты связывает наши мысли на огромных расстояниях. Вчера, когда я приступил ко второй главе, мне пришло сообщение от Саши Ангела. Впервые с того момента, как я расстался с ним 20 сентября 2019 года на трассе у поселка Байкальский. Подчеркиваю, мы не переписывались и не перезванивались. А вчера он вышел на связь и спросил, как мое здоровье по весне. Я в ответ спросил, где он? Саша Ангел ответил, что "катапультировался из Африки и уже в Турции".
  
  Сегодня я дописывал эпизод, где он помогает мне ставить палатку, с ощущением, что Ангел стоит рядом и читает строки, что я набираю на экране.
  
  Связь между людьми, где бы они не находились, поразительно устойчива. В какой-то момент ноосфера включает прямой контакт, воспользовавшись современными техническими достижениями.
  
  В древности космический разум пользовался другими доступными на тот период средствами: при помощи снов, видений, голосов с неба и прочих "технологий" прошлого. Впрочем, они не утратили свою актуальность поныне, поскольку мозг мой, все-таки, более совершенное устройство, чем смартфон.
  
  Не дает мне Небо огорчаться, когда я вспоминаю некоторые детали первого вечера в лагере шамана. Оно право: не сильно я тогда и огорчился, что никто, кроме Ангела, мои книги в руки не взял. Главное чувство, которое меня тогда переполняло - чувство радости, что я здесь, рядом юртой, вот шаман, вот Саша Ангел, вот Женя Ворон бродит по поляне. Я среди них - ура, у меня получилось!
  
  Тридцать восемь часов назад я был еще в Тюмени. Затем летел в большом самолете, после в маленьком, вот появился перед окошечком кассы на вокзале в Иркутске, вот усталое лицо женщины в окошечке произносит жуткие слова о том, что на ближайший поезд в Читу билетов нет. Время 22 часа, впереди ночь, неужели я должен спать в этом вокзале? Смотрю на лицо женщины, она устала, а я еще больше, прошу: поглядите еще раз, вдруг появился билетик. Она пожалела меня и поглядела. Да, говорит, один билет появился, кто-то сдал за полчаса до отправления. На боковой поедете?
  
  Поеду! На боковой, на верхней, на третьей, на любой, хоть стоя, лишь бы не торчать на этом вокзале ночь.
  
  И через пятнадцать минут я был в поезде, а еще через десять минут он отчалил от перрона в сторону Читы.
  
  Везет, это когда тебя везут поезда и самолеты туда, куда ты так стремишься. Везет, это когда для тебя готовят "последние" билеты и выпускают собачку встретить на дороге.
  
  - Скажите, Саша, какой у вас распорядок, в каком часу отбой, когда подъем, во сколько завтрак? - обращаюсь к Ангелу с вопросами.
  - Как такового отбоя и подъема у нас нет. Если хотите отдохнуть, ложитесь. Завтра как услышите, что кто-то проснулся, можете вставать. Я вас разбужу, если проспите.
  - Могу я утром встать и сам себе сделать чай?
  - Можете, пойдемте, покажу, как включать газовую плитку.
  - Спасибо, Саша, у меня на даче точно такая же, я умею.
  - Пакетики чайные найдете?
  - Найду.
  - Они в коробке рядом с плиткой, сахар там же.
  - Понял.
  - Ну, отдыхайте.
  
  Ангел ушел. Сквозь сумеречный свет я различил его фигуру рядом с конусом шаманской юрты, потом она исчезла, будто спряталась в траве. По звуку расходящейся "молнии" на ткани я понял, Саша спрятался не в траве, а в своем миниатюрном домике.
  
  Он мне говорил, что весь его рюкзак вместе с палаткой имеет вес двенадцать килограммов. "Стремлюсь к минимализму" - так он объяснил скромные размеры своего походного рюкзачка. При необходимости он шагает с ним на плечах по 25 километров в сутки.
  
  Мой рюкзак весит больше двадцати "кг", я с трудом нес его к стойке регистрации в аэропорту. Саша меня обнадежил: завтра мой рюкзак положат в багажник машины Бориса, чтобы я шагал налегке.
  
  Последняя на сегодня проблема, которая меня еще мучила: как я буду завтра тащить свой тяжелый рюкзак, благополучно решена. А то ведь я хотел, когда еще были деньги, купить в Чите какой-нибудь старенький велосипед, чтобы водрузить на него рюкзак и вести его следом за тележкой.
  
  Теплая летняя ночь, я в домике на спальнике, снизу нет ни сучков, ни шишек, комаров тоже нет, глаза закрываются - мне хорошо.
  
  Надо прочитать молитву "Отче наш", иже еси... и больше ничего не помню. Я не слова забыл, я их не успел произнести - сознание отключилось. Что было в подсознании? Снов не видел, не ворочался, не просыпался.
  
  Убитые спят крепко, а я спал, как убитый - вернейший признак, что я жив и, главное, здоров.
  
  Мне нужно было состояние здоровья, и оно пришло, я его почувствовал, когда проснулся. Я - готов, когда выходим? Открыл мобильник-раскладушку, на синих "обоях" экрана цифры времени: 03.00. Опять, как в городе: все спят, а я проснулся. Но теперь я не в своей квартире, свет не включишь. Нащупываю замок "молнии", стараюсь не "вжикать" резкими движениями, когда веду его по влажной ткани "стены" дома.
  
  Выползаю, сверху звезды, внизу мокрая трава. Заползаю обратно, чтобы надеть ботинки, вновь выползаю.
  
  Так началась полевая половая жизнь - жизнь в поле на полу. Пока не встанешь, ты двигаешься в палатке и по траве, как жук, касаясь земляного пола шестью лапами: две ладони, два колена и два носка ботинок. А когда выполз и встал, ну, вот, наконец-то, ты снова человек. Вся эволюция вида повторится за минуту, пока выбираешься из палатки предрассветным утром.
  
  Ничто так не поможет ощутить, чем отличается "зона комфорта" от среды природной, как шаги по травяному полю в "точке росы". Все мокрое, будто ночью прошел ливень. Ничего нельзя коснуться, ни куста, ни дерева без риска обмочиться с ног до головы.
  
  Разумеется, я тут же обмочился, мокрыми стали и штаны, и куртка. И волосы на голове.
  
  Но...
  
  Но вот я щелкнул пьезовоспламенителем газовой горелки, налил в железную кружку воды из пятилитровой пластиковой баклашки, поставил кружку на язычки синего пламени. В темноте по хорошо знакомым мне звукам шуршания переходящим в равномерное булькание легко определил, что вода кипит. Погрузил в кружку три чайных пакета, они на ощупь были такие же мокрые, как и вся чайная коробка, отключил газ и отошел подальше от лагеря по тропе, ведущей к трассе.
  
  Здесь, на просторе ночной степи приготовился смотреть на восток и наблюдать, как будет всходить солнце - мое любимое занятие на даче.
  
  В дачном кооперативе кругом заборы, крыши сараев, фасады дряхлые и всякий примитивный новодел, напоминающий о тщетности усилий человека сотворить что-либо прекрасней, чем звезды над ночной долиной. Космическая ширина спирали Млечного Пути над головой - разве сравнишь ее с масштабами земных построек. Мосты, плотины, кварталы городов - это мельчащие частицы микромира, даже не микро и не нано, это вообще не поддается измерению, потому что нам невозможно представить и оценить, как мы ничтожны и малы.
  
  Пылинка - гигантская частица, это большая гора по сравнению с размерами ядра атома. А мы и вся наша планета в сравнении с масштабом одной только нашей галактики - это меньше ядра атома в сравнении пылинки и горы.
  
  Мы - пустота, нас нет. Мы так малы, что Космос никогда бы нас не разглядел. Нам Космос был не нужен, мы и без него прожили бы счастливую жизнь простейших организмов - спор грибов или микробных оболочек. Мы были нужны Космосу, чтобы кто-то мог им восхищаться и его боготворить.
  
  Нас приподняли до уровня "разумных", чтобы мы пели гимны его высочеству Космосу и ее величеству Природе. Это - наш господин и наша госпожа. А "дворцы" на Истре, пентхаузы, мансарды, "двушки", "трешки" - все это строят, чтобы не смотреть на звезды. Вместо галактической гостиной с экраном в необъятный мир Вселенной мы обитаем в душной клетке с фальшивой "звездочкой" и самодовольной "звездой" на телеэкране.
  
  Вот моя долина, мой Космос, мои звезды - это мой дом. Вселенная - она повсюду, она вокруг меня, я в ней вращаюсь и медленно плыву к той части неба, что посветлела на востоке.
  
  Свет ко мне или я к свету - мы движемся навстречу.
  
  До появления лучей солнца еще много времени, я их жду и знаю: они уже летят.
  Чувство надежности есть в природе, ее законы неизменны миллиарды лет. Солнце - будет!
  
  Терпения, совсем немного терпения и - вот он, первый луч. На него легко смотреть: он нежный, радостный, по-детски чистый, озорной, подвижный. Сразу ощущаешь тепло лучей с восточной кромки горизонта. Жмуришься не от их слепящей яркости, а для того, чтобы они согрели веки и ресницы.
  
  Со стороны палаток слышишь голоса. Кто это? Это Саша Ангел будит Сашу Шамана на зарядку. Здравствуй, утро, я - в походе.
  
  Замечаю, что шаман действует самостоятельно, не обращая внимания на то, чем занимаются другие. На зарядку с Ангелом не пошел, Жене Ворону сказал лишь одну фразу: "Сегодня пройдем пятнадцать".
  
  Сам включил газовую плитку и сделал себе чай. С ним все здоровались, но рукопожатием не обменивались.
  
  - Как спал, дедушка? - спросил шаман у меня.
  - Хорошо.
  
  На этом диалог закончился.
  
  Подошел Женя:
  
  - Дед, ты куда ходил ночью?
  - Никуда. Чай пил, чтобы никому не мешать.
  - Ты не ходи, тут пей, рядом, я из-за тебя заснуть не мог.
  
  Шаман молча встал, и начал разбирать юрту, остальные заторопились укладывать палатки и рюкзаки. Я крутился вокруг своей палатки, шаман вокруг юрты. Как он ее вчера ставил, я не знал, потому что приехал вечером, когда она уже стояла, но сейчас мог видеть, в моменты, когда запихивал в рюкзак свои вещи и поглядывал в сторону шамана, как юрта превращается в компактную стопочку из жердей и тента на его тележке.
  
  Жердей было восемь - знак бесконечности. Юрта - "осьмикрайняя на осьми ободах".
  Тент состоял из трех непромокаемых полотнищ - синий, белый и зеленый. Шаман шел вокруг юрты круг за кругом в одном направлении, и юрта "раздевалась" у меня на глазах. Больше всего он "нарезал круголей", когда веревка поднялась к месту, где восемь жердей соединялись в одну общую крестовину.
  
  Ходил он по мокрой траве в резиновых сапогах - припас именно для таких случаев. Последний оборот, только что восьмигранник просвечивал своими оголенными ребрами, и нет ни юрты, ни ребер, ничего нет на месте, где пять минут назад стоял его высокий дом.
  
  Знаменитую тележку я разглядел, когда шаман привязывал к ней шесты, железную печь, трубу, полог и зеленый тент. Резиновые сапоги он сунул под тент, на трассе переобулся в кроссовки. У телеги довольно сложная конструкция, сварные швы отшлифованы, как у товаров заводского производства. Но ремни "сбруи", те, что он накидывал на плечи, сшиты руками без квалификации скорняка. Наверное, сам прокалывал их шилом и протягивал нить крючком сквозь дырки в кривой линии шва.
  
  Инструменты: топор, железный штырь для пробивания углублений в каменистой почве, автомобильный насос - самые обычные, большие и тяжелые, то есть, не из специальных туристических наборов. Понятно, почему вес его поклажи около ста килограммов. Он еще и полную пятилитровую бутыль воды под тент положил - явно не стремился к минимализму.
  
  Шаман потрогал колеса у тележки, достал из под тента насос, подкачал одно колесо, затем другое.
  
  Рядом со мной появился Борис:
  
  - Где ваш рюкзак? - спрашивает меня.
  - Вот этот, красный.
  
  Борис попытался взвалить его на одно плечо, но у него аж ноги подкосились: не ожидал, что в нем столько тяжести.
  
  - Не надо, я сам, - говорю Борису. Он ничего не ответил и потащил мой рюкзак к машине.
  
  Настроение у всех не очень. Из-за меня?
  
  Да, я вчера заменил в сообществе Илью, но тот был молодым мужчиной, к тому же, как я понял, продвинутый в интернет технологиях. Я - с примитивной "раскладушкой" и в возрасте, в котором за человеком уже требуется уход.
  
  Несколько дней подряд они шли по двадцать километров в день, сегодня шаман отмерил дистанцию - пятнадцать. Из-за меня?
  
  Вот, думают, приплелся сдуру старый дед, теперь с ним вошкайся. Случись у деда инфаркт, кто виноват? Тот, кто его взял в дорогу.
  
  В общем, чело мое посмурнело.
  
  Подходит ко мне Ангел и спрашивает:
  
  - Виктор, вы готовы к новому дню жизни?
  
  Я не понял, он шутит, иронизирует или проявляет озабоченность. Что ответить? Вздохнул и говорю ему:
  
  - Готов.
  
  А сам вспоминаю рассказа Максима Пешкова из сборника "По Руси". Он нанялся к одной купчихе служить за три копейки в день. Та послала его разжечь во дворе самовар. Он разжег, но воду залить в самовар забыл. Медный пузан расплавился и загнулся трубой в землю. Купчиха интересуется из дома: "Максим, самовар готов?". Максим со двора отвечает ей: "Готов". И тихонечко на цыпочках к калитке, на улицу - бежать из этого дома, чтобы не получить "ейным хвостом в харю".
  
  А мне куда сбегать в этой долине? Да и рюкзак мой уже в машине у Бориса. Пойду за Ангелом к "новому дню жизни".
  
  Собрались к выходу на трассу очень быстро: имущества - три рюкзака, кастрюлька, чайник, сковородка, плитка, пара баллонов с газом и несколько "полтарашек" воды. Ну, еще несколько ложек, причем, только больших. Вместо маленькой, я например, использовал ветку, которую поднимал с полу - какая валяется поблизости среди сосновых шишек, такую и брал.
  
  Кружки - у каждого своя. Тарелок - три железных и несколько одноразовых, которые мыли струей воды из чайника. Это потом, в сентябре, обозное хозяйство не помещалось в кузов самосвала "КамАЗ".
  
  Минимализм вещей - в самом начале коллективного похода груз вещей не тяготил передвижение людей. Мы были группой кочевников, которые всё свое могли нести с собой. Я в этой группе был "девятым". Это с учетом Бориса, Ани, Наташи и Андрея, которые в тот момент считались "сопровождающими лицами", которые хотели пройтись с шаманом всего несколько дней - поддержать движение своим личным и непосредственным участием.
  
  Да и я считал себя в этой группе не сподвижником, а соучастником.
  
  Впрочем, шаман, скорее всего, всех нас причислял тогда к сопровождающим его лицам. Даже Ангела и Ворона. Он все еще относился к людям, примкнувшим к нему около Читы, как спутникам временным, оказавшимся рядом с ним ненадолго. Поэтому и вел себя немного обособленно, примерно так, как с марта по июль, когда он шел один между Якутском и Читой.
  
  Выходим на асфальт, вот уже навстречу нам промчались первые машины. Где мне шагать?
  
  Наблюдаю, как выстроилась колонна. Впереди шаман, он шагает по трассе и следит, чтобы оба колеса тележки были на асфальте. Слева по гравию на обочине идет Ангел, справа Женя Ворон. За тележкой Кирилл и Наташа с собачкой Долли на веревочке, вместо поводка. Выбрал себе место - за красной тряпочкой на конце шестов, уложенных в тележке. Но на этом месте в колонне я мешаю Наташе и ее собачке: она путается у меня в ногах. Кроме того, я дважды стукнулся коленом об острые концы шестов, после чего шаман оглядывался и смотрел на меня неодобрительно.
  
  Мое место - за хвостом колонны - пришел я к выводу после первого километра пути.
  
  Так я стал кончиком хвоста собачки.
  
  Скорость, с которой шел шаман - это что-то запредельно умопомрачительное. Ступни у него маленькие и так повернуты во внутрь, что он перебирает ими мизинцами вперед по ходу движения. И быстро так перебирает! Шажки небольшие, но ступни крутятся, и набегают на асфальт, как лопасти в колесе речного парохода девятнадцатого века.
  
  Пытался я делать и маленькие шажки, и большие шаги, но поспевать за его тележкой не мог. Мне приходилось начинать бежать, чтобы не отстать.
  
  Ох, как я был благодарен тем людям, что остановились на дороге сфотографироваться рядом с шаманом. Было утро, семья возвращалась после отдыха на Байкале, они вышли из машины - нарядные в белых маечках, а я стоял вспотевший, высунув язык.
  
  Вспотевший - это я не то слово подобрал. Я плавал в собственном поту. Он лился по моему телу, как струи под напором в душе.
  
  В душе моей было не намного суше. В душе, как в душе, она тоже пропотела насквозь от напряжения.
  
  Саша Ангел старался держаться подальше от фотоаппаратов, поэтому во время паузы переместился ко мне на хвост.
  
  - Виктор, может, вам лучше будет идти рядом с шаманом?
  - Почему?
  - Там более информативное пространство. Вы сможете задавать вопросы, шаман любит поговорить в пути.
  - Саша, я дышу через раз, не то, что говорить.
  
  Хорошо, что "паузы" были на каждом километре, я успевал отдышаться. Но на первом же привале, через пять километров после утреннего старта, шаман поставил тележку и подошел ко мне:
  
  - Садись, дедушка, в машину, я Борису дам команду тебя забрать.
  - Не надо, - ответил я.
  - Сам пойдешь?
  - Пойду.
  
  Он настаивать не стал, а я понимал, если сяду в машину, это будет конец моему походу. Не заставить мне себя идти по трассе снова. Я себя знал, я знал, что могу сказать: хватит, натерпелся. И развернуться, и уйти.
  
  Выдержал я до двенадцатого километра. На этот раз шаман поступил хитрее:
  
  - Дедушка, помоги Борису выбрать место для стоянки. Ты человек опытный, погляди, чтобы травы высокой не было.
  
  - Скрытное, за кустами и деревьями?
  - Сухое. Юрту поставлю так, чтобы ее видели с дороги. Прятаться не буду.
  
  Он, наверное, ночью обдумывал, правильно ли сделал, что спрятался от людей. Отдохнуть хотел от гостей или поддался уговорам Жени Ворона избегать журналистов.
  Для меня самым важным было совсем другое: если соглашусь с его предложением, шагать сегодня больше не надо, и я смогу покинуть трассу, не уронив лица.
  
  Нельзя его ронять ни в грязь, ни на асфальт. Как никак, лицо - это не смайлик, то грустный, то веселый. Две точки в кругляшке - это не просто обозначение глаз, это координаты наших космодромов, откуда улетают наши мысли к звездам и куда возвращаются они после блужданий по Вселенной. Глаза - не только зеркало души, глаза ее космическая станция, ее сверхмощный передатчик.
  
  Как болели ступни, как они устали! Я колченого шел к машине Бориса и чувствовал, что с трудом ставлю каждую ногу на асфальт. Снял кроссовки - мозолей нет. Это косточки устали биться "днищем" по автостраде.
  
  Место для будущего ночлега Борис выбрал без моей помощи: сухое, удобное без травы. Без моего участия и выгрузил все вещи: я помогал, но пока сделаю один шаг на своих измученных ходулях, он десять. Подвижный, опытный, трудолюбивый - хороший помощник шаману, не то, что я.
  
  Установил плитку, налил в чайник воду, всё - можно сидеть и ждать, когда на горизонте автострады появится тележка. Через час, не раньше.
  
  Из "тойоты" вышла Аня, она вчера, еще "до меня", натерла в туфлях ноги, поэтому сегодня пешком не шла.
  
  Сидим, блаженствуем под солнцем - летний полдень. Я, Аня, Борис - и в моей голове всплывает имя: Анна Борисовна К. Именно это имя однажды появилось под роликом в ответ на просьбы интернет-зрителей указать номер карточки Сбербанка, на который можно выслать денежную помощь для шамана. Я тогда думал и гадал, кто эта женщина, которая решилась предоставить свою банковскую карту.
  
  - Скажите, Аня, не вы ли та самая Анна Борисовна К.? - спрашиваю милую девушку.
  - Да. Меня папа попросил.
  - Папа - это Борис?
  
  Вместо нее ответил сам папа:
  
  - Ну а что, все говорят, надо, надо, но никто своей карты не дает. По ней же легко определить, кто там Путина собирается изгнать. Я у дочери спросил, можно твою укажу? Она: если надо, указывай. С Женькой согласовали и всё, номер появился.
  - Да, Борис, это правильный был шаг. Я тоже высылал деньги на этот номер.
  - Знаю.
  
  Тут я и понял, почему Борис сам тащил мой рюкзак в машину - это, видимо, в знак благодарности. Мы с ним разговорились, когда убирали с места стоянки упавшие деревья и коряги. Одни уже, без Анны Борисовны.
  
  - Почему вы против, чтобы к вам приехала журналистка? - спрашиваю его.
  - Понимаешь, она тут наснимает, потом выложит, в Чите судья увидит, ага, скажет, иди сюда, и закроет меня.
  - А что, ты под судом?
  - Есть проблема: подписка о невыезде.
  
  Замечу сразу для читателей, некоторые слова Бориса я не совсем понял: то ли подписка, то ли у него условный срок. Он сам меня поправит, если сочтет нужным. Все герои повести, слава Богу, живы, номер моего телефона есть у каждого из них.
  
  - Журналисту можно сказать, чтобы в кадр твое лицо не попадало, объясняю Борису.
  - А кто их знает, зачем они едут. Ты знаешь Беату?
  - Какую Беату?
  - Журналистку, которая нас ищет.
  - Нет.
  - И я нет, а Андрей нашел ее фильмы, говорит, что снимает самое страшное - расстрелы, убийства. Зачем мне, чтобы она тут нас всех снимала.
  
  Логику мыслей Бориса я понимал, но не глубоко. Гораздо глубже она мне открылась, когда мы с ним выпили кружку чая:
  
  - Понимаешь, я за забором провел пятнадцать лет, - говорил Борис, - Они туда могут отправить каждого ни за что. Ты не понравился судье или ей подсказали - и ты за забором. Никому ничего не докажешь, даже если сто раз не виноват.
  - Пятнадцать лет от звонка до звонка?
  - Да.
  
  В таких случаях, когда кто-то провел "от звонка до звонка" подобный срок, вопросов, за что посадили, лучше не задавать. Не за политические убеждения. Время, когда давали "десятку" или "четвертак" за пару слов на партсобрании, а то и вовсе по лживому и абсолютно неправдивому доносу, уже прошло или еще не наступило.
  
  За "крамольные" мысли и слова дают два года поселения, могут дать четыре общего режима, как Сергею Удальцову, могут в два раза больше, как Михаилу Ходорковскому, но "пятнашку" да еще в самом начале правления Путина, в 2002-м году - не, это не за "мысле-формы", это за тяжкие уголовные деяния.
  
  Однако, Борис попытался доказать мне, что он был осужден по ошибке. В истории, которую Борис рассказал мне, есть одна деталь, которую можно сообщить без разрешения рассказчика: после отсидки он встретил женщину-судью, что "впаяла" ему максимальный срок. Он ехал на машине, женщина проголосовала, он остановился. Она его не узнала. Он спрашивает ее о житье-бытье, она отвечает, что живет совсем одна. А дети, он же помнил, что у нее была дочь, дети где? Погибла дочь, единственная. Что случилось? Убил ее подонок. Он спрашивает: тот, который сын большого человека, который приставал ко всем девчонкам в округе? Да, а вы откуда его знаете? И Борис ей признался, что он тот самый, кого она приговорила лишить свободы на пятнадцать лет за покушение на убийство этого подонка.
  
  Итак, какой была команда сподвижников шамана в первый день моего пребывания среди них?
  
  Капитан-дальнобойщик разбитой фуры Женя Ворон с девятью судимостями за воровство, Борис с "пятнашкой" за плечами, Андрей, владелец рекламной фирмы, "отжатой" у него властями Забайкалья, посланец утонувшего города Кирилл и романтик Ангел, постигающий шаг за шагом во время "кругосветки" тайны кругов света духовности "посвященных" шестой расы. Или щестого уровня? В общем, секреты совершенства духа.
  
  Состав миссионеров славный. Если сравнить Ангела, например, с монахом доминиканцем, то вся команда смахивает на экипаж Колумба. А если представить, что Ангел - монах православный, то наша команда вполне может сойти за пассажиров в струге Ермака. Там тоже много было тех, кто не из послушных и благонадежных, наоборот, ватага собралась как раз из тех, кому давно пора рвать ноздри и выжигать клеймо, кто в розыске, в бегах, кого ждал суд и жаждали коснуться розги, а то и плаха с топором.
  
  А если Ангел - монах буддист? Ну, тогда это друг Чингисхана, что помог ему выбраться из плена и обмануть китайских стражников, а мы - лихая стая кочевников изгоев.
  
  Так, а если Ангел - мусульманин? В этом случае, он тот дервиш, что предсказал Тимуру его величие после побега из родного племени, где его хотели судить за неподчинение и бунтарский дух.
  
  Роль Ангела мне была непонятна, но его присутствие уравновешивало груз "пятнашек" и привносило элемент гармонии между величием веры в мудрость народного собрания и первыми прибывшими на народный сход.
  
  Пассионарий - это тот, кто по причине своего характера или своих воззрений не вписался в колею сытой, благополучной и стабильной жизни. Кого из этой колеи выпнули или не подпустили к дороге в благополучный мир достатка, подношений, привилегий и прочих бонусов племенной элиты. Куда деваться неудачнику судьбы? Смириться? Э, не на того напали. У земли - широкая спина, найдем свою дорогу. И - в гуляй-поле, и - на дракар, и - в струги и баркасы. Словом - на большую дорогу хоть в океане, хоть на шелковом пути, хоть через всю Сибирь.
  
  Охочие люди - те, кто "охочил" попытать счастья иной жизни. Прозябать в тени счастливчиков своего рода и своей семьи? Фигушки, не дождетесь! Мы найдем себе другое море - Охотское, мы построим новый город - Охотск. Море и город для себя и для таких, как мы.
  
  Кто основал все цивилизации? Бродячие изгнанники или непоседы. Разумеется, не без участия Ангелов, без них нигде не обошлось.
  
  Вчера, во время знакомства, Саша Ангел задал мне вопрос:
  
  - Виктор, вы верите в любовь к женщине с первого взгляда?
  
  Кто-нибудь из вас будет задавать такой вопрос человеку, с которым вы только что познакомились? А для Ангела было архиважно немедленно узнать, верю ли я в любовь.
  Действительно, как строить новую цивилизацию, если среди строителей нет тех, кто верит в любовь с первого взгляда? Нафига народные собрания, если между собравшимися нет любви?
  
  Пришлось мне отвечать подробно и довольно искренне, что верю. Скуки ради или от безделья мужчина и женщина по сорок лет вместе не живут.
  
  Мы с Борисом после дневного перехода предпочитали чутка уединиться, то есть, устроиться так, чтобы нас было видно, но не слышно, и, заварив крепкого чая, пить его из одной кружки по три глоточка. Он три, я три, он три, я три. И ни о чем не говорить.
  
  Для цивилизаций будущего слов не надо. Вернее, их можно не произносить.
  
  Первую такую кружку мы распили после рассказа о судье и ее дочери. Глоток сделаешь, глянешь на трассу: не появился ли вдалеке шаман с тележкой. Нет, не появился. Опять глоток. А время уже около двух пополудни.
  
  Ага, вон они, поднимаются на холм, на котором мы расположились. Почему так долго шли последние три километра? Было много "пауз". Понятно.
  
  Шаман никаких распоряжений не отдает, он положил в кружку пакетик, насыпал сахар, ищет молоко.
  
  - Саня, молоко закончилось, сейчас с Борисом сгоняем, Ангел, посмотри, сколько до ближайшей деревни. - Говорит и командует только Женя Ворон.
  - Так, мужики, надо место под костер определить, сегодня будем ночевать с костром, чтобы нас видели с трассы. Дров пособирайте пока, - Женя распорядился и уехал за продуктами в деревню, до которой девять километров, если Ангел правильно вычислил расстояние на карте гугл.
  
  Шаман подтащил тележку к ровному месту между двух деревьев и начал откидывать в сторону щепки, ветки, шишки - тут будет стоять его юрта.
  
  Каждый сам по себе, кто сидит, кто лежит. Наташа посоветовалась с Ангелом, что варить на обед. Я сказал ей, что могу помочь почистить картошку. Чищу.
  
  - Позвони Женьке, чтобы он траву поискал для тебя в деревне, - слышу голос Наташи.
  
  Кому это она? Какую траву?
  
  Это она к Ангелу обращается, оказывается, Саша Ангел не ест ничего, кроме овощей и фруктов.
  
  Отвлекусь еще раз от временных координат повествования. Мы потом не единожды наблюдали такую картину: проходим деревню, Саша Ангел бегает по улице и всех женщин, кого увидит в огороде, просит нарвать ему укропа. Поскольку вид у него ангельский, а розовая маечка всегда чистая, а через щелях в заборе виднеются его супер модные синенькие шорты с загорелой кожей икр стройных ног, женщины в огородах никогда ему не отказывали в просьбе. И поверх укропа накладывали пучки сельдерея и салата, а в придачу давали пакет с морковкой и мешок огурцов. И еще по мелочи: чеснок, лук, кочан капусты. И для полного счастья: ватрушку с ягодами, что как раз с утра пекли.
  
  В поведении "сопровождающих" сразу замечаю такое правило: пока шаман не поставил юрту, к нему можно подойти и о чем-то его спросить. Как только он ее поставил и скрылся за пологом, в юрту никто не входит. Вернее, не вползает, потому что "войти" в нее можно, лишь ползком, приподняв натянутую ткань у самой земли.
  
  В действиях шамана поначалу я никаких обрядов или ритуалов не замечал. А позже да, наблюдал ежедневно, как он заносит в юрту немного мелких палочек, чтобы разжечь огонь и помолиться перед ним. Пообщаться с духом огня и покормить его - принести ему небольшие жертвы: хлеб, печенье, масло, чтобы был милостив и благословил во время ночлега. К роще, ручью, полю - тоже молитвы и просьбы благословения. Когда мы покидали место стоянки - хлеб, пирожок, кусочек колбасы он бросал духам этого места в знак благодарности, что были рядом и помогли ему.
  
  Почему не видел эти действия в первый день? Не знаю, наверное, зрение не открылось.
  
  После того, как провел с шаманом весь день от рассвета до заката, понял, как мало из жизни участников движения попадает на глаза зрителям роликов, которые выкладывает в интернет Женя Ворон.
  
  Во-первых, потому что во многих местах на трассе нет интернета, чтобы оперативно сообщить о каком-либо событии. Во-вторых, Жене Ворону часто занят "по-хозяйству", и ему некогда устраивать сьемки и стримы. В-третьих, его часто нет среди нас в тот момент, когда приехали интересные гости. И самое главное, он не считает многое происходящее интересным и достойным того, чтобы нажать на кнопочку "видео" в своем смартфоне.
  
  Были еще разные "и в пятых, и в шестых" - это когда мне казалось, что Женя намеренно старается что-то утаить от зрителей, чтобы, как говорят врачи, не навредить "пациенту".
  
  И даже те минуты, которые он отснял и отослал на свой канал в Ютуб, они немного не "настоящие": ребята знали, что камера включена, переставали, например, шутить друг над другом с употреблением ругательных слов, следили не только за речью, но и за своими жестами и выражением лица. Одним словом, старались быть сдержанными, не такими, как за несколько секунд до начала стрима.
  
  При включенной камере начинался некий спектакль, где все играли только положительные роли. И я, разумеется, тоже в этот момент прятал подальше от объектива свое истинное физическое состояние и настроение ума.
  
  Ничего не поделаешь, на виду мы все стараемся быть лучше, чем за глаза.
  
  Что не увидели сторонние зрители в первый день моего пути? Они не увидели, как заканчивается время равенства всех участников движения. Как подходят к концу дни их личной свободы.
  
  Когда стемнело и гости с трассы перестали останавливать свои автомобили, чтобы сфотографироваться с "героем интернета" около его синей юрты и тележки с якутскими номерами, мы первый раз сидели у костра все вместе. Вчера костер не зажигали, поэтому для меня - первый раз.
  
  Опять всплыла тема журналистки Беаты, которая должна была завтра приехать к шаману. Как себя вести, разрешить ей снимать или нет.
  
  Тему обозначил сам шаман, ему, как я понял, не нравилось желание большинства не пускать Беату в лагерь. Он попросил всех высказать свое мнение еще раз.
  
  Борис бы решительно против, и я теперь понимал, почему.
  
  Андрей тоже против, и мне его чувства стали понятны: он получил эксклюзивное право снимать шамана не только на трассе, но и в лагере. Андрей мне объяснил в течение дня, что будет снимать много серий документального фильма, что у него есть специалист по монтажу и озвучке, это фильм будет хорошего качества, сделанный на профессиональной аппаратуре, не то, что всякие "видосы" проезжающих автомобилистов.
  
  На фильм он возлагал и некоторые коммерческие надежды, появление в лагере еще одного кинодокументалиста, в этом случае, нежелательно. Ревность одного творческого человека к другому творческому и не менее "профессиональному" - всё понятно.
  
  Почему Женя был против, не знаю. Кажется, он всех журналистов считал "мутными", и не сильно ошибался в этом мнении.
  
  Саша Ангел попросил меня, писателя, проконсультировать, имеет ли он право потребовать от журналиста не снимать его лицо. Он объяснил, что до знакомства с шаманом, когда в Хабаровске уточнял, какие страны разрешат ему въезд на свою территорию во время кругосветного путешествия, ему в визе отказали четыре страны. А когда про шамана стали появляться ролики в интернете, и он в них засветился, ему в визе отказали двенадцать стран.
  
  Наконец-то я понял, почему Ангел "шифруется", выражаясь языком Жени Ворона.
  
  - Попросить можно, но выполнит ли просьбу журналист, неизвестно. Сдержит он обещание или нет, зависит от его человеческих качеств, - ответил я Ангелу.
  - Разве мы можем запрещать журналисту выполнять свою работу? - спросил меня шаман.
  - На дороге - не можем, это общественное пространство, как городская площадь. Любой может включить мобильник и нас снимать, что многие и делают. И правильно делают: чем больше снимают, тем лучше. А в лагере - здесь наше личное пространство. В законе о СМИ не написано, что эта поляна является нашей личной квартирой, это не частная территория, но здесь мы одеваемся, раздеваемся, едим, умываемся - все как в квартире, значит, можем и не пускать к себе в дом представителей прессы.
  - Ты, дедушка, против того, чтобы Беата нас снимала? - шаман задал мне более конкретный вопрос.
  - Журналисты наши друзья, а не враги, Александр. Мы им должны помогать работать, а не мешать. Скрываться нет смысла, скрывать, вроде, тоже нечего. Сидим у костра, что тут скрывать?
  
  Кажется, я правильно уловил настроение шамана, которому не хотелось, по-моему, вводить запрет для Беаты на сьемки в лагере, но в то же время я оставил шанс Борису и Андрею ухватиться за идею, что поляна - это квартира.
  
  Есть у меня грешок "дипломатичности" во время публичных высказываний, и я знаю, откуда растут его "ноги": десять лет работы в газетах советского периода, потом, после небольшого периода "свободы прессы", десять лет работы в путинское время, когда опять надо было умудриться служить и власти, и народу, то есть, по принципу "и вашим, и нашим", научили меня соблюдать баланс между "хотелками" правителей и желаниями простых людей. Соблюдать баланс между пропагандой и объективным информированием о фактах и событиях, баланс между оболваниванием и просвещением.
  Мне ли не знать, что сейчас журналисты "официальных СМИ" честно заработать свою копеечку вообще не могут, они ее могут только заслужить, получая зарплату не из прибыли с продаж, а из бюджетных грантов и подачек. А кто у нас в стране распорядитель бюджета? Уж точно не народ.
  
  Итак, "старейшины" высказались, надо принимать решение. Я, кстати, в число старейшин не входил, хотя и был самым старшим по возрасту. Старейшины - это Борис, Андрей, Женя и Ангел. Мы с Кириллом, Анной и Наташей входили в число новичков, которые не голосуют. Правильнее сказать так: голос которых слышен, но не учитывается, потому что голосование не проводится. Право решать новички не имеют: они не входят в круг "старейшин", независимо от своего возраста и пола.
  Получалось, что на "круге" шаман остался со своим мнением в одиночестве и проиграл.
  
  На митинге в Чите он ратовал за то, что решение народного собрания - это закон. Но вот в его команде проводится народное собрание, и это "собрание" принимает закон, который его не устраивает.
  
  Заметили другие, как у него испортилось настроение, или не заметили? Кажется, не заметили.
  
  - Хорошо, снимать в лагере она не будет, - сказал Шаман.
  
  Старейшины повеселели, а шаман приподнял край юрты, быстро и ловко скользнул под тент, на секунду мелькнули подошвы его кроссовок, и он исчез до утра.
  Ангел и Женя еще поговорили с ним, но на другие темы и через тент, не забираясь внутрь юрты.
  
  Мне казалось, в глубине души он сильно обиделся на "старейшин". Ворон его не понял: говорил, что все будет делать так, как хочет шаман, что готов выполнить любой его приказ, но без приказа не смог понять, чего он хочет. Ладно, Ворон поддался духам тьмы, но и Ангел его не понял, посланец светлых духов. Борис и Андрей - они предоставили ему в помощь свои автомобили, они, как богатые ханы, подогнали к его юрте табуны "лошадей" своих машин и ждут от него уважения, согласия и признания своих требований, а духи, почему духи земли и неба против него?
  
  Что на самом деле думал шаман, мне неизвестно. Все, что я сейчас пишу - это плод моих индивидуальных впечатлений и размышлений. Если ошибаюсь, мне укажут на мои ошибки. Технологии позволяют внести поправки каждому участнику событий еще до того, как буквы оставят на бумаге текст навечно, если это вообще когда-нибудь произойдет.
  
  Мое же видение перипетий походной жизни - перед вами.
  
  После собрания у костра я тоже чувствовал себя слегка, скажем так, обманутым. Я ехал за тридевять земель поддержать шамана, а кого поддержал? Бориса, Женю и Андрея. И Ангела, хотя его поддерживать мне было приятно. Но Ангел - не шаман.
  
  Зачем я отвечал на вопросы витиевато, почему не сказал твердо: надо дать право Беате работать свободно. Почему не отстаивал свое мнение?
  
  Бояться мне нечего, более того, мое мнение явно совпадало с мнение шамана, так чего же не протянул ему руку помощи?
  
  Не хотел выглядеть подпевалой шамана. Боялся, что шаман примет меня за льстеца.
  
  Еще почему? Вошел в положение Бориса, не хотел портить отношения с Женей. Давай, давай, выкладывай все, как есть, говорил я сам себе.
  
  Мнительность - мой грех, мой крест.
  
  Грань между мнительностью и трусостью тонка, но в данном случае это была не трусость. Очередная попытка всем угодить и со всеми быть в согласии.
  
  Со всеми, кроме самого себя.
  
  Самокопание - не хобби, не спасение от скуки, не болезнь и не зарядка для ума. Это процесс самопознания - наука археологии души. Снимаешь слой за слоем осадочные породы своих чувств, ищешь артефакты деяний благородных, но вместо них находишь черепки грехов, тщеславия, последствия дел паскудных и паутину самооправдания на всех осколках разбитых амфор благомыслия и благоповедения.
  
  Себя я успокоил, когда пообещал душе, что на следующем "круге" буду голосовать решительно и только за шамана. Моя свобода - быть свободным от сомнений. Я рядом с шаманом - его поддерживаю, возникнут сомнения - уеду.
  
  Буквально через день шаман мне говорит, когда мы оказались вдвоем за группой небольших сосенок: "Гордый человек - самый ненадежный. В тот момент, когда мне будет нужна помощь, он соберется и уедет".
  
  Шаман что, слышал мои мысли?
  
  27 июля, идем по трассе, ждем Беату. Когда остановится около нас машина, в момент "паузы", рассматриваем пассажиров, выходящих из салона: нет ли среди них женщины с видеокамерой.
  
  Беаты нет, а события происходят одно за другим и все интересные.
  
  В нашей группе появляется новый участник - мужчина средних лет, аккуратно одетый, серьезный. Он когда знакомился, объяснил, как правильно произносится его имя: "Риф - коралловый риф в океане".
  
  - А отчество? - спросил я его.
  - Римович, как город Рим.
  
  Риф Римович - гроза всем кораблям, могучий город в период расцвета империи завоевателей - эти слова я прокрутил в голове, чтобы запомнить имя новичка.
  
  Шел он легко, жилистый, дисциплинированный: я попросил его следовать за красной тряпкой на конце шестов у левого колеса тележки, он так и шел весь дневной путь. Сам я шел за такой же тряпкой у правого колеса - у нас сложилась пара, когда два человека идут рядом, не мешая друг другу. Ни с кем больше мне не было так удобно идти рядом.
  
  На трассе мы перемолвились лишь несколькими фразами, но позже, во время привалов и ночлегов, я узнал, что он фермер из Башкирии. Знает экономику сельского хозяйства и всю систему взяток и поборов. Недостатки налогообложения, давление государства на тружеников - об этом он говорил на базе личного опыта, а не познаний из рассуждений экспертов московских "высших школ".
  
  О нравах начальников полиции тоже знал всю их подноготную. У него был конфликт с гастарбайтером, который хулиганил в родном поселке Рифа, этот гастер не имел разрешения на въезд в Россию, но пристроился быть рабом у местного "полицмейстера", поэтому и позволял себе оскорблять пожилых женщин и лапать молодых. Риф ему вломил однажды, а потом за это попал под полицейский пресс.
  
  Ферма его оказалась близка к банкротству, он собрался и приехал поддержать шамана: а как еще бороться с той системой, что делает его нищим - идти менять систему, а не районного прокурора или начальника районного управления внутренних дел республики. Таких в одиночку не поменяешь, их там шайка, связанная одной цепью, а если поддержать шамана и самим собраться в большую силу - всех в республике можно поменять, от участкового до министра, от клерка в налоговой инспекции до президента Башкирии.
  
  Риф Римович - серьезный думающий гражданин. Я радовался: наконец-то рядом обычный нормальный человек. Хоть и под следствием, но не за воровство.
  
  Шаман дал ему имя - Спартак, но я ни разу так его не называл. Риф в океане - это ведь подводная скала, о которую разрушится даже авианосец, не говоря уж о галере, к которой прикованы наш президент и его гребцы. Гребцы, которые гребут.
  
  Риф - не гладиатор, он - земледелец. Честный труженик.
  
  К нам приехали и с нами прошли часть пути трое земляков шамана. И надо же, двоих из них звали Спартак. По паспорту, а не по настроению.
  
  - Это интеллигенция Якутска, пообщайся с ними, - посоветовал мне шаман. Он был рад, что такие люди приехали к нему в знак поддержки.
  
  Шаман рад и я рад, особенно когда появилась возможность отдышаться на привале.
  Имя третьего я никак не мог разобрать на слух.
  
  - Знаете слово зачет? - спросил он меня.
  - Конечно, я учился в университете.
  - Уберите букву "З" и произносите слово - это и будет мое имя.
  - Ачет?
  - Да.
  
  Земляки шамана хотели прочитать лекцию участникам движения и привезли наглядные пособия - плакаты с руническими символами, но собрать "студентов" в полевой аудитории не смогли: какие лекции на автостраде.
  
  Однако я слушал их внимательно не менее двух часов подряд, следя за тем, чтобы не отстать от красной тряпки на конце шестов. Плакат с руной, похожей на знак антенны на тыльной стороне радиоприемников, символизировал благословление.
  
  - Это германская руна "Олгиз" или "Алгыс" на языке народа саха, - пояснял мне Ачот.
  - Что такое алгыс? - спрашиваю его.
  - Молитва, песня, обращенная к иччи.
  - Что такое иччи?
  - Духи.
  - Значит, на плакате знак духов?
  - Это знамя благословения. Такое было у Чингисхана.
  - Это знамя Чингисхана? - мое удивление было столь выразительным, что Ачет временно закончил "лекцию".
  
  А как мне было не удивляться, если теперь мы шли под знаменем Чингисхана на Москву?
  
  Зерна знаний, как я помню по тексту Евангелий, должны упасть в подготовленную почву, и за ними нужен уход. Иначе стукнутся о камень и на нем засохнут. Или улетят в придорожные кусты, где погибнут среди плевел.
  
  На следующем привале мы продолжили беседу. Дело не в Чингисхане, дело в рунах - древнейших знаках письменности всех народов, включая и славянских предков. Один у нас у всех был в древности язык, у немцев, русских, туркоманов и монголов.
  Скифы мы по народу-батюшке, арии по народу-дедушке. Кочевники мы в прошлом все. Народ саха - реликтовый осколок цивилизации кочевников, на полюсе холода в "заморозке" сохранивший остатки праязыка.
  
  - У вас какое слово написано на курточке со стороны спины? - спрашивает меня Ачот.
  - Тюмень, я из этого города.
  - А по-якутски тумен - это объединение, единство. Парламент республики Саха называется Ил-тумен - великий и единый мир.
  - Неужели? Так я ваш земляк! - мы рассмеялись.
  
  Живу в России и не знаю элементарных знаний о ее истории. Печально, но не смертельно. Мы объединяемся в пути, это путь понимания друг друга и обмена знаниями. Цивилизация не умерла, значит, не умрем и мы.
  
  Сколько встреч у меня было в дороге! Их все мне никогда не описать.
  
  Ждали мы ждали, когда появится Беата, а того момента, когда она начала нас снимать, никто и не заметил.
  
  Проехала навстречу нам белая легковая машина и остановилась далеко позади нас. Это часто происходило, когда машины проскакивали, а потом сдавали назад, чтобы нас догнать, или разворачивались и возвращались, чтобы оказаться впереди нас.
  Но эта беленькая не сдавала и не разворачивалась. Идем дальше и больше не смотрим в ее сторону.
  
  Через некоторое время я провожал глазами длинную фуру и заметил, что сзади на трассе стоит женщина и что-то держит в руках на уровне головы. Это не сумка, не пакет - предмет какой-то черный. Так это же камера!
  
  Потом она села в машину и догнала нас, чтобы официально представиться и познакомиться.
  
  Женя Ворон тут же удалился и пошел один метрах в трехстах от тележки позади нас. Ангел, наоборот, ушел далеко вперед. Борис и Андрей исчезли вместе с "тойотой" и "крузером". Анна уехала с Борисом. Кто остался на трассе? Шаман, Кирилл, Наташа, Риф Римович и я. И еще крошечная собачка Долли.
  
  Не велика команда у шамана, если судить по кадрам, которые снимала Беата. А кто виноват, что камера запечатлеет именно такие документальные кадры? Мы сами, коли разбежались по кустам.
  
  Ну, думаю, опять получится "кино".
  
  И продолжаю размышлять по теме: вот конкретный пример, что никакой телерепортер и кинодокументалист не снимет всей правды о событиях. Поэтому все репортажи из Сирии и с Украины - одна большая нескончаемая туфта. Даже не полуправда, а крошечная ее доля, да и то, если закадровый текст хоть немного раскрывает суть "картинки", а если ее перевирает по незнанию или этот текст откровенно лжив намеренно, что узнают правдивого телезрители о событии? Практически ничего. Вроде бы репортаж и с места события, а в нем правды - ноль. Лишь мнение, которое до нас хочет "донести" редактор телеканала. Или редактор редактора, который сидит этажом выше в министерстве правды.
  
  Ведущие информационных выпусков и комментаторы субботних и воскресных итоговых программ, которые на месте событий не были, но нам о них рассказывают, как о фактах, не подлежащих сомнению и проверке, - это профессиональные лжецы. То есть, пропагандисты. Они лгут всегда, потому что сами своими глазами событие не наблюдали. Им это и не нужно. Их задача - донести ту оценку фактов, за которую им платят деньги. Какая правда? Только деньги.
  
  Даже самые совестливые репортеры вынуждены выбирать ту "картинку", которую их просят привезти из командировки, и включать камеру лишь тогда, когда искомая картинка поймана или выстроена умелым режиссером.
  
  Объектив камеры не так уж объективен. Чаще всего он видит только то, что хочет видеть глаз.
  
  Что же снимает Беата? Как нас мало и какие мы уроды?
  
  Работает Беата много: камера включена, она подолгу идет, держа в объективе то шамана, то проезжающие автомобили, то людей, которые окружают шамана во время пауз, то каждого из нас. Чтобы снять наши лица, девушка с камерой вынуждена подолгу шагать перед нами спиной вперед.
  
  Профессиональная камера - предмет тяжелый, я вижу, как у нее устают руки. Это не мобильник держать в ладони, это кирпич, который надо подолгу удерживать на весу в определенном направлении, стараясь не менять угол "прицела". Беата вынуждена переходить на бег, чтобы обогнать нас метров на двадцать и снять движение шамана по направлению к камере, а потом бежать и догонять нас, когда отсняла его движение мимо камеры и удаление шамана к горизонту вместе с тележкой и немногочисленным эскортом.
  
  На Беате белая блузка, джинсы, кроссовки - наряд нормальный, но все же не для беготни с кирпичом в руках вокруг тележки. Запыхалась, устала, опустила камеру. Смотрю на нее: симпатичная молодая женщина. Что подвигло ее найти нас на трассе? Задание? Личный творческий интерес?
  
  Это не поймешь, пока не поговоришь, а с ней никто не разговаривает, и я молчу. У нас в сознании тоже есть "установка" заседания вчерашнего совета племени - не пускать журналистку внутрь нашего сообщества.
  
  Даже если нет рядом никакого министерства правды и редактора в кабинете выше этажом, мы сами себе заранее даем "установку", кто нам друг и враг. Человека не знаем, никогда с ним не говорили, в глаза друг другу не смотрели, но "объектив" сознания настроили по отношению к Беате под отрицательным углом.
  
  Человек с необыкновенной легкостью записывает во враги любого, о ком ему шепнули пару негативных слов. Фотохимия рождения негатива в кислотно-щелочной среде сознания. Два слова, и на фотобумаге человеческого образа белое становится черным, а черное белым.
  
  Вы застали время домашних фотолабораторий? Вам знаком процесс проявления пленки и печатания фотографий в темной ванне по ночам? Или вы из цифрового племени, когда пальчиком пошевелил, и на экране тут же появилось цветное фото? Тогда вам не понять истинный смысл слова негатив.
  
  Белые участки негатива пленки легко пропустят луч света из фотоувеличителя, и на фотобумаге этот луч выжжет черное пятно. Темные участки негатива, плохо различимые на пленке, не дадут лучу жечь химический состав фотобумаги, поэтому изображение станет светлым. После закрепления изображения так называемым "фиксажем" мир света останется на фотографии правильным: белое будет белым.
  
  Так вот, роль негатива в химических реакциях нейтральна, он не усиливает ни свет, ни темноту. Это не генератор энергии света и не генератор тьмы.
  
  А роль негативной информации при человеческом общении - одно слово, и ты кому-то враг навечно.
  
  Одно слово и начинаются драки, убийства, истязания, погромы, бунты и восстания.
  Не голод и жажда вынуждают нас воевать друг с другом, а словом нанесенная обида. Негатив слова дает энергию для чувства мести, затем война, а уж потом, как следствие, голод и жажда.
  
  Дурное слово - причина всех страданий.
  
  Негатив сознания, превращающий свет в тьму.
  
  Смотрю на уставшую Беату, сам тоже подустал, в душе ощущаю ростки сочувствия: ей, как и мне, тяжко топать по трассе. Но я о своем внешнем виде не думаю, а она женщина, она не может, как я, сопеть, кряхтеть и обливаться потом. Пора бы ей в машину, которая ее привезла и теперь стоит на обочине то далеко впереди, то далеко сзади.
  
  В эту минуту Беата поравнялась со мной и спрашивает:
  
  - Вы будете говорить на камеру?
  - Пожалуйста, - отвечаю, и делаю пару глубоких вздохов, чтобы не сопеть.
  - Расскажите, как вы из батальона "Восток" попали в группу поддержки шамана?
  
  У меня мысли стопором: какой батальон, почему "Восток"?
  
  - Это вы? - она показывает фото на своем мобильнике.
  
  На снимке дядечка моего возраста в камуфляже с белой бородой. Он похож на меня, но я сразу вижу, что лицо у дядечки не моё.
  
  - Это не я, - отвечаю Беате и замолкаю, потому что пытаюсь вспомнить, где располагался батальон "Восток" с украинской стороны границ самопровозглашенных республик.
  
  Она мое молчание воспринимает, как конец беседы, и уходит вперед к шаману.
  
  Неужели она действительно ангажирована и направлена сюда получить кадры, показывающие движение шамана не с самой лучшей стороны? Неужто она собирает документальные кадры для вступительной фразы пропагандиста Киселева: "Рядом с лжешаманом шагают фашисты и бандеровцы, которые на вопросы наших корреспондентов или ничего не отвечают, или пытаются скрыть правду и отрицать очевидное". И однажды в воскресенье на канале "Россия" этот пропагандист жестами своих ладоней будет размазывать шамана по экрану. И среди прочих "убедительных" свидетельств мелькнет картинка, как я "иду в отказ".
  
  Нет, такой возможности напоить телезрителей очередным "киселем" я дать не могу: догоняю Беату и прошу записать мой ответ на ее вопрос. Она включает камеру, я говорю в объектив, что никогда не был в батальоне "Восток". Называю, в каком полку армии ДНР на каком участке линии соприкосновения был и подчеркиваю - без оружия.
  
  Шаман слышал эту мою речь, вряд ли она ему понравилась. Вернее, точно не понравилась, но об этом я узнал лишь в сентябре.
  
  Он заметил, что между мной и Беатой возникло недопонимание. Шаман многое замечал, но редко говорил сразу, что он подумал при этом. Молчать шаман умел, даже когда его возмущало до глубины души поведение, высказывания, поступки участников его похода.
  
  Он не был похож на стрелка, который тут же отвечает выстрелом на выстрел. Саша Шаман предпочитал выждать и собственную точку зрения раньше времени не оглашать. Охотники - они же способны долго наблюдать, стараясь не выдать место своей "лежки". Услышал, подумал, на следующий день что-то сказал - чаще всего шаман поступал именно так.
  
  Возможно, он тогда подумал, что уж если и я поссорился с Беатой, коллега с коллегой, то этой журналистке действительно надо отказать в праве на сьемку нашего житья-бытья внутри лагеря.
  
  Вскоре Беата уехала. Шаман сообщил нам, что водитель машины, которая ее сопровождала два часа, - муж Беаты. Зовут его Михаил. Они из Якутска, с родины шамана. Он им, конечно же, симпатизировал в душе, но выполнял волю народного "совета".
  
  До вечера.
  
  А до вечера еще много чего произошло, достойного для сьемок кинодокументалиста. Я даже пожалел, что нет Беаты, к тому же, меня грызла совесть, что подтолкнул шамана отправить журналистку восвояси.
  
  Во время очередной "паузы" к нам подошел мужчина, бурят по национальности, и сказал, что он начальник группы дорожных строителей из Бурятии, они вахтовым методом возводят мост через одну из рек в Забайкалье. Коллектив дорожников приглашает нас в гости в их вахтовый поселок. "Поужинаете, в баньке попаритесь, отдохнете", - предложил он программу встречи.
  
  - Далеко отсюда? - спросил Женя.
  - Семь километров.
  - К вечеру дойдем.
  
  Женя обменялся номерами телефонов с дорожным начальником, и мы тронулись дальше в путь.
  
  Доходим до "седьмого" километра, видим справа от дороги вагончики, гору щебня, технику. Сворачиваем влево в поле и начинаем разбивать лагерь.
  
  Только что было обычное поле с высокой травой и редкими деревьями, вот уже на одном из деревьев висит флаг Чингисхана, под другим стоит палатка, рядом еще три. И шаман кружит вокруг "осьми ободов" недалеко от флага.
  
  Приходит Женя, который вместе с Борисом ездил к строителям, чтобы посмотреть, кто нас пригласил и куда.
  
  - Мы к ним не пойдем, - говорит шаману.
  - Почему?
  - Они тебя индейцем назвали.
  
  Мы окружаем Женю: расскажи подробней.
  
  - Подхожу к ним, где говорю, ваш начальник. Они спрашивают, кто я. Отвечаю: иду с шаманом. Ну, там один мне: ты из тех, которые с индейцем идут. Сам ты, говорю, индеец. В общем, чуть драка не началась. Мы к ним не пойдем, они смеются над нами.
  
  Мне, честно говоря, тоже расхотелось идти к "бледнолицым" после такого рассказа. Тем более, я прошел все семнадцать километров за тележкой, и каждый добавочный метр был для меня проблематичным. А до вахтового поселка - почти полкилометра.
  
  Пагода менялась, ветер сорвал с мягких веток молодой сосенки плакат с изображением флага Чингисхана, других деревьев в этом открытом поле не было, куда привязать "наглядное пособие", чтобы не улетело за край горизонта, как клочок бумаги?
  
  Тучи появились на небе - гроза надвигалась. Надо втыкать дополнительные колышки и растяжками крепить палатку к земле, иначе она покатится на своих железных дугах в поле, обгоняя руны Чингисхана.
  
  Смотрю, идет к нам через поле женщина в белом колпаке. Никогда не видел в чистом поле женщин в белом колпаке: забыл про растяжки, наблюдаю.
  Она не одна, за ней идет тот самый дядечка, что обещал ужин и баню.
  Подошли к шаману, мы рядом, женщина очень обрадовалась, что наконец-то увидела шамана, пожала ему руку и даже поклонилась ему.
  
  - Ну что же вы, - она посмотрела на нас, - мы вас так ждали, я вам ужин приготовила, а вы отказываетесь. Ну, согласитесь, пожалуйста!
  
  Женщина-повар просит нас дать согласие бесплатно поесть и сходить в баню. А мужчина молчит, будто признает свою вину и готов понести наказание.
  
  Я глазам поверить не могу: мы видели много раз за день примеры доброжелательного к нам отношения, но чтобы оно было вот такое просительно-извинительное, нет, это было в первый раз.
  
  - Мы придем, - сказал шаман.
  - Спасибо вам, - и колпак наклонился в сторону шамана.
  
  Женщина повар посмотрела на нас:
  
  - Спасибо вам, - и сделала поклон в нашу сторону.
  
  Когда начальник и женщина в колпаке ушли, Женя говорит шаману:
  
  - Мы же только что решили не идти...
  
  Шаман ответил не ему, а всем нам:
  
  - Здесь решаю я.
  
  После этого вечера никаких голосований в "совете" не проводилось. Да и "совет" распался. Андрей уехал ужинать в придорожную гостиницу где-то впереди по трассе. Борис вернулся через несколько дней в Читу.
  
  Ужин в столовой вахтовиков был прекрасный: много овощей и много мяса. Баня замечательная: сколько хочешь и горячей воды, и холодной.
  
  Но самое сильное впечатление осталось от песни благословения в исполнении шамана.
  Рабочие, в основном буряты, попросили шамана прочитать алгыс. В столовой собралось около тридцати человек. Кто-то был в рабочих комбинезонах, кто-то уже переоделся. Людей собралось много, сидим на длинных лавках, те, кто пришел позже, и кому не хватило места, стоят вдоль стен.
  И он запел. Голос его был негромким и спокойным. В нем звучала грусть по дому, по родным и близким. Голос проникал в душу, летел выше, устремлялся далеко-далеко и преображался в лица родных и близких мне людей. Через голос передалось то, что я хотел сказать им в эту минуту: я вспоминаю и думаю о вас. Голос стал моим желанием видеть их улыбку и глаза, и я увидел улыбку и глаза. Голос сказал всё, что я хотел сказать, и передал всё, что мне хотелось передать. В голосе зазвучало пожелание быть терпеливым и ждать с надеждой на радостную встречу впереди.
  
  Шаман перестал петь.
  
  Все сидели тихо, никто не хотел первым нарушить тишину. Пришлось начальнику вернуться к своим обязанностям и официально поблагодарить шамана за исполнение алгыса.
  
  Мы выходили из столовой вместе с рабочими, будто были членами одной бригады. Заходили порознь, сидели и ели отдельно, а после благопожелания - объединились на том высоком уровне, на котором летели в небесах желания наших душ. Я это чувствовал.
  
  Стояли на улице рядом со столовой, говорили о жизни, о делах семейных. Пожилой экскаваторщик рассказывал мне, что поехал на вахту ради внуков: заработать к пенсии побольше, чтобы помочь родителям собрать их в школу.
  
  Потом все сфотографировались, никто не испугался, не отошел в сторону. Возможно, это был лучший вечер моего похода. Ни разу больше, ни в Бурятии, ни на Байкале, шаман не исполнял алгыс.
  
  Еще утром этого дня я говорил Жене, что остался без связи, а мне бы надо позвонить супруге - 27 июля, юбилей, и хорошо бы торт купить и у костра отметить этот праздник. Он обещал поздравить супругу во время стрима и чего-нибудь прикупить вкусного на ужин.
  
  Но день прошел, а сейчас всем было не до стрима у костра: прошел ливень, ветер усиливался, приближалась очередная грозовая туча.
  
  Я подошел к юрте, чуть приподнял полог и в маленькую щель между травой и тканью говорю:
  
  - Саша, можно зайти?
  - Заходи.
  
  Пролезаю внутрь юрты, там темно, не сразу понял, где находится шаман.
  
  - Садись сюда, - он показал куда-то рядом с собой.
  
  Это был коврик-пенка, на нем спальник, уже раскрученный и расстегнутый.
  На спальник я садиться не стал, расположился на траве рядом с шаманом. Объяснил ему, что хочу сделать звонок домой.
  
  - Какой номер? - он взял в руку свой телефон, на котором загорелись оранжевые полоски.
  
  Продиктовал ему цифры, пошли гудки, супруга не ответила. Он повторил попытку. Опять гудки, и нет ответа.
  
  Неудобно было просить пробовать снова и снова: Саша устал и хотел отдыхать.
  
  - Передам ей свое поздравление во сне, - сказал я Саше и полез к выходу.
  - Она услышит, - ответил он.
  
  Странное дело: с того вечера прошло много времени, но ни разу супруга не упрекнула меня, что в день нашего с ней праздника я ей не позвонил. Наверное, услышала.
  
  Я лежал в спальнике, ветер дергал мою палатку в разные стороны, бил ее крупными каплями, поливал струями воды, она вспыхивала во время молнии и тонула в грохоте раскатов грома. А я вспоминал, как первый раз увидел девушку сорок лет назад. И тоже в полевых условиях - на "картошке", где студенты университета и консерватории помогали сельским труженикам в очередной их "битве" за урожай.
  Гроз в жизни было много, и все они прошли. В душе остались лишь обожженные места - следы попавших молний, отметины судьбы.
  
  Тогда я еще не знал, какую утрату в жизни понес Саша. Заметку в местной прессе я увидел гораздо позже - после похода, но я все время чувствовал, что он знает о жизни много, очень много. О жизни, которую не может остановить смерть.
  
  Вот текст этой заметки:
  
  "Дорогая редакция "Она +" !
  Я ваша постоянная читательница. Хочу рассказать вам одну историю.
  Наша деревня стоит на скалистой горе. Природной красотой родного края восхищаются все гости, которые приезжают к нам и летом, и зимой.
  На горе под названием "Нькуус" есть необыкновенная часовня, которую построил один человек в память о своей возлюбленной.
  В нашу деревню несколько лет назад приехал молодой парень из Якутска. Он влюбился в девушку, которая болела сахарным диабетом. Так сильно ее любил, что не отходил ни на шаг, помогал ей во всем. Сам он имел высшее образование, работал учителем истории, но в местной школе вакансии учителя не было, и он устроился там кочегаром. Он разрывался между работой и домом. Когда жена болела, всю работу по дому делал сам, ставил ей уколы, на руках носил в больницу. Она часто лежала в больнице.
  Два года назад его жена умерла. Муж очень страдал, потеряв любимую, жил один, не общался с местными и вообще не выходил из дома. Забросил работу. Позже приехала из города мама и забрала его домой. Но через несколько месяцев он вернулся обратно в деревню. Такой сильной и крепкой была его любовь.
  Он никак не мог забыть любимую и не хотел жить среди людей. Ушел на гору "Ньукуус", построил шалаш и жил там. Бочка служила ему печкой. Зимой в 45-градусный мороз, живя в шалаше, он своими руками построил часовню и написал на дощечке "В память Ирки поставлен крест. Аминь. Пусть благословит Бог землю и людей Улахан-Аана"
  Эту часовню увидели коневоды, рассказали жителям Улахан-Аана, и его полуживого, замерзшего увезли в Якутск.
  Дальнейшую его судьбу я не знаю, но после этого в часовню стали приходить люди. Это место стало символом вечной любви, легендой нашей маленькой деревни".
  Автор Лена Васильевна, опубликована до 25 июля 2019 года.
  
  
  Что ж, дальнейшая судьба Саши разворачивалась на моих глазах.
  После ночной грозы все наши вещи или плавали в лужах, или были мокрыми. Мою палатку не залило, но спальник и одежда стали настолько влажными, что можно было считать их мокрыми. Мы же к земле были привязаны растяжками, на земле спали, а в мокрой траве все превращается в пролитую насквозь почву.
  
  Мы - настоящие "почвенники", каждой косточкой, каждым участком кожи ощущающие дыхание земли-матушки. Это не в кабинетах сторонников славянофильства рассуждать о роли традиционного уклада на формирование особого пути и предназначение российского народа.
  
  Нам нужно было место, где можно просушить все вещи, и на нашем "особом" пути такое было - придорожная гостиница.
  
  Женя с Борисом сгоняли, забронировали "номера". К обеду и мы подтянулись.
  Бойкое место на трассе, большое кафе, около него много большегрузов и легковых машин. Это же федеральная трасса - дорога на Улан-Удэ и дальше на Байкал, лето, туристы. И мы с тележкой.
  
  Хозяин гостиницы, мужчина вполне взрослый, упитанный, довольный наплывом посетителей и аншлагом в номерах, подошел к тележке и говорит:
  
  - Ребята, что вы ерундой занимаетесь. Если бы не Путин, уже России бы не было.
  
  Женя вспылил, мол, чего раньше это не сказал, когда деньги брал, мы бы другую гостиницу нашли. И обращается к шаману:
  
  - Всё, Саня, ты как хочешь, а я в этой гостинице ночевать не буду.
  
  Тут я Женю поддержал:
  
  - Я тоже не буду, лучше вон в том лесу один переночую, - показываю на ближайший придорожный холм.
  
  А шаман нам в ответ говорит:
  
  - Не надо этих спектаклей.
  
  И продолжает развязывать веревки, которыми притянут к тележке верхний полог.
  Хозяин ничего больше не сказал, и шаман ничего не сказал. Он никогда не спорил с теми, кто не поддерживал его поход. Просто шел дальше.
  
  Хотел я тогда предложить хозяину: напишите на фронтоне гостиницы, что в ней обслуживаются только сторонники президента Путина. Однако, вслух говорить это не стал: вдруг заметят его преданность "верховному" ребята из правящей партии, возьмут под опеку, дадут контракты на кормежку бюджетников всего района, потом края, затем он станет депутатом и однажды примет закон "О здоровом питании и благонадежности", в соответствии с которым меня попросят перейти на диету в его "кафе" при спецучреждении для тех, кто "шляется".
  
  Хозяин был мудр без моих советов: он быстро ушел, просто вдруг исчез и больше ни разу не появился.
  
  Только пообедали, стоим около гостиницы, появляется худой высокий дядя в очках, снимает с головы кепку, падает коленями на мокрую землю, делает сверхнизкий поклон, коснувшись лбом песчинок, щепок и окурков, произносит благодарственную молитву и после этого встает и начинает читать поэму о шамане, употребляя бесконечно слова Бог, Дух, Божья Матерь, Россия и народ.
  
  Да громко так, а на площади перед кафе полно людей: водители-дальнобойщики, туристы, гости, персонал.
  
  Смутил шамана он изрядно. Чего-чего, а вот такого поведения своего сторонника он явно не ожидал.
  
  Сторонника звали Дмитрий, он попросил разрешения присоединиться к нашему движению. Шаман дал ему имя - Леший.
  
  Гостиница - это кровать, стиральная машина, душ и унитаз.
  Конечно, для кого-то это еще и строка из песни "Ах, гостиница моя, ты гостиница, сяду рядом, ты подвинешься", но в этих словах иные смыслы, далекие и не самые насущные на тот момент. Главное - я буду спать не на мокрой земле. Риф Римович будет спать рядом на полу.
  
  Все наши палатки и спальники мы развесили на заборах вокруг кафе и гостиничного одноэтажного корпуса с "нумерами". Светило солнце, на асфальте исчезали лужи, вещи быстро стали горячие и легкие. Когда я их переворачивал, заметил у дверей одного из номеров Михаила и Беату. Они вернулись и поселились рядом.
  
  Когда нас посещали якутские интеллигенты Ачот и два Спартака, они оставили нам наглядные пособия и книгу знаменитого якутского ученого Андрея Кривошапкина "Грядущий век - Сата". Шаман книгу на свою тележку загружать не стал, а отдал ее мне на хранение. И вот, наконец, у меня появилось время полистать ее страницы. Точнее, я хотел проверить, намокли у нее страницы или нет, открыл, полистал и сразу нашел время прочитать вступление. Еще перебрал несколько страниц, прочел про руны, а потом наткнулся на исторический документ - Джасак, автором которого был Чингисхан.
  
  Джасак - это Закон.
  
  Знакомое построение фразы, не правда ли?
  
  Написан он был на древнем уйгурском, но сейчас переведен на русский. Захватывающее чтение, я вам скажу.
  
  "Когда благостью Великого Творца я обрел эти знания и изыскал сам соответствующие этому мысли, то по этой причине установленный мир, ликующий праздник продлится до пятисот лет, до тысячи лет, до десяти тысяч лет, если потомки, которые родятся и займут мое место, сохранят и не изменят установленные мною обычаи и закон Чингисхана, который отвечает интересам народа и ко всему пригоден, то сверху им придет помощь небожителей, жизнь их превратится в веселый праздник; Вселенная-Творец ниспошлет им благоденствие; люди будут молиться за них, они будут жить долго и будут наслаждаться всеми благами жизни. Если дети моих потомков не будут крепко соблюдать закон, то дело государства потрясется и прервется. Опять захотят найти Чингисхана и не найдут".
  
  Шаман во время выступления на митинге в Чите был лаконичнее, но его упоминание о "пятистах" и "тысячи" лет навеяны Джасаком Чингисхана.
  
  "Захотят найти и не найдут" - я захотел и нашел?
  
  В дверях комнаты появляется Женя Ворон:
  
  - Иди, тебя шаман зовет, мы в четвертом номере.
  
  Захожу в номер, шаман объясняет мне, что Беата просит выслушать ее. Он дал команду Ангелу пригласить Беату.
  
  Приготовились, ждут. Шаман сидит на кровати один. На другой кровати - Ангел и Женя Ворон. Входит Беата, ее просьбу готовы выслушать.
  
  Она волнуется, голос ее вибрирует и сбивается с ровной интонации. Пытается объяснить, что никакого злого умысла в ее желании снять фильм нет. Наоборот, правдивые кадры послужат свидетельством в пользу шамана, если кто-то начнет распространять нехорошие слухи и домыслы. Приводит в пример свой фильм о поездке Ксении Собчак в Чечню, который был для Собчак полезен именно своими документальными кадрами.
  
  Беата замолчала. Шаман сидел все время неподвижно, смотря ей в глаза. Он предоставляет слово Ангелу и Жене. Те высказались: Женя по-прежнему категорически против появления Беаты в лагере, когда мы вновь отправимся в путь, Ангел ничего против самих сьемок не имеет, если Беата учтет его желание не попадать в кадр.
  
  Шаман начинает говорить с нотками величия и суровости в голосе:
  
  - Я выслушал вас, выслушал моих советников, и объявляю свое решение: можете снимать в дороге и на привалах. В лагере - нет. Это всё.
  
  Беата уходит, а я вспоминаю строчку из изречений Чингисхана: "Всякое слово, в котором согласились трое сведующих и мудрых, можно сказать всюду".
  
  Собравшись в комнате шамана, Женя и Ангел выступали теперь не как члены "совета" с равными правами, а лишь в роли мудрых советников. Я был приглашен для нужного количества "сведующих", но слово шаман мне не предоставил, потому как знал, что я поддержу Ангела, и тогда перевес в "советах" оказался бы в пользу Беаты.
  
  Понимаю, почему мудрые молчат: их слово нарушит равновесие, нужное правителю перед принятием решения. Право склонить стрелу истории в ту или иную сторону должно оставаться у богоподобных, а не у мудрых.
  
  - Ну что, дедушка, похож я был на Чингисхана? - обращается шаман ко мне, будто точно знал, о чем я думаю. Он оживился, соскочил с кровати, смеется.
  
  Он нас всех разыграл, он ломал комедию, понимаю я.
  
  - Похож. Я видел три фильма о Чингисхане, ты сыграл эту роль лучше всех артистов.
  
  Мы объяснились с шаманом на тему журналистики и свободы слова чуть позже. Вот как это было.
  
  Вижу, у Рифа Римовича очень хороший смартфон, а мне хотелось рассказать моим землякам в Тюмени, какой праздник нам подарили дорожные строители из Бурятии.
  
  - Риф, ты можешь записать мой рассказ и переслать моему товарищу в Тюмень?
  - Могу, но Ворон, предупредил, что снимать нельзя.
  - Знаю. А мы снимем вот здесь в комнате, чтобы нас никто не заметил, а потом сходим к шаману и ему покажем. Если разрешит, перешлем.
  
  На таких условиях Риф Римович согласился нарушить женькин запрет.
  
  Сажусь между кроватями, Риф включает запись, ролик готов. Говорить на камеру мне нетрудно, особенно о людях, которыми я восхищаюсь.
  
  Выбрали время, когда шаман остался в своей комнате один, так, мол, и так, мы, Саша, вот такой ролик о твоем алгысе сняли, посмотри. Он внимательно смотрел и слушал, что я рассказал о встрече с дорожниками, о его пении и молитве.
  
  - Хорошо говоришь, - оценил он мою речь. Шаману ролик понравился.
  - Можно, мы эту запись в интернет выставим.
  - Конечно, можно, выставляйте.
  
  Даю Рифу номер телефона тюменца Евгения Лобанова, тот получает запись, монтирует, оформляет и - он в эфире на канале "Виктор Егоров в команде шамана Александра Габышева", который Евгений Лобанов специально создал для моих видеорепортажей.
  
  Мы с Рифом рады, я от души благодарю его за помощь, он мне говорит, что если еще захочу снять какой-нибудь ролик, обращайтесь, всегда помогу.
  
  Довольно быстро Женя Ворон узнал, что в инете появился наш ролик. Он отловил Рифа и, видимо, хлестал его своим крылом. Риф Римович пришел в комнату ужасно расстроенный:
  
  - Ворон ругал меня, что я предатель. Что мы своим роликом сделали плохо и шаману, и тем рабочим, о которых рассказали. Мы всех подставили. В общем, набросился на меня, как на пацана.
  
  - Ты сказал ему, что мы спрашивали разрешения у шамана?
  - Сказал.
  - А он что?
  - Что мы воспользовались его добротой и тем, что шаман не шарит в интернете и не знает, что там пишут про него.
  
  У меня, естественно, настроение тягостное: подвел Рифа.
  
  - Риф Римович, - обращаюсь к нему, - коли я главный виновник, давай сегодня я буду ночевать на полу, а ты на кровати.
  
  Наше общение частично вернулось к дружескому уровню, а то хоть по разным комнатам разбегайся.
  
  На следующее утро я шаману сказал:
  
  - Саша, мы по каким правилам живем, твоим или Ворона?
  
  Он выслушал, ответил так:
  
  - Что я разрешил, делайте.
  
  Отлично, думаю, буду снимать, показывать Саше и выставлять. Рифа просить неудобно, он уже "наснимал" на свою шею, больше просить некого. С пенсии в августе куплю смартфон, освою его и буду снимать ролики сам.
  
  Но пенсия сбрякает на мою карточку только 21 августа, а еще июль, каждый час что-нибудь новое, каждый день - записывай хоть десять роликов, если есть желание.
  
  К нам присоединился Владомир из Новосибирска. Он сообщил шаману, что послан академиками для организации единой информационной платформы под началом шамана для принятия государственных управленческих решений. Шаман тут же дал ему новое имя - Богатырь. Скорее, все-таки, не за "единую платформу", а за крупные формы тела и военную экипировку.
  
  Богатырь часами просвещал нас о древнеславянских обычаях, учил желать перед сном не "Спокойной ночи!", а "Доброй ночи!". Мол, спокойной желают тем, кто собирается ночью успокоиться навечно.
  
  Можно было бы сделать на видео беседу с этим дядечкой в военной форме, который каждому десять раз напомнил, что Владомир - это тот, кто владеет миром. Пусть бы рассказал на камеру о славянском роде, о богах и ведах, об исполинской силе хера и откуда пошли-вышли славянские богатыри.
  
  Владомир, когда узнал, что я писатель, настоятельно попросил занести в будущую книгу анекдот про Кефирчика.
  
  - Знаете этот анекдот? - спрашивает меня.
  - Нет.
  - Записывайте. Повадился в деревню ходить медведь. Пробовали мужики его пристрелить, не получилось: то осечка, то промах. Позвали участкового, тот говорит, что у него автомата нет. Попросили охотоведа, тот походил, посмотрел следы и говорит, что это необычный медведь, его никто не возьмет, кроме мужика из далекой деревушки. Привезли этого мужика, а у него в руке вместо ружья колотушка и с ним крохотная собачка по кличке Кефирчик. Так и так, говорит этот медвежатник, я залезу на дерево с куском баранины. Вы приготовьте ружья. Медведь придет, полезет на дерево за бараном, я его колотушкой по башке стукну, он упадет, а Кефирчик залезет ему в задницу и выест ему кишки. Да ну, удивились мужики. А другого способа нет, отвечает медвежатник. Ладно, принесли мужики баранину, бери, залезай на дерево. Тот полез, но остановился и дает последний совет мужикам: вы смотрите, если вдруг с дерева упадет не медведь, а я, стреляйте из всех стволов по Кефирчику. Поняли? А почему по Кефирчику? - опять удивились мужики. А Кефирчику без разницы, в чью задницу залезать и чьи кишки грызть.
  
  Я выслушал анекдот, но концовку записывать не стал.
  
  - Не понравился анекдот?
  - Не очень.
  - Все равно обещай, что вставишь в книгу.
  
  И я обещал, а как отказать человеку, владеющему миром? Кефирчик этот напоминает мне постоянно сейчас о журналистах, которые машут хвостом под кремлевским деревом власти и ждут, когда медведь упадет на землю. Уж тогда-то они смело вцепятся в его кишки.
  
  Смотрю на телеведущих госканалов, на агитаторов и пропагандистов, на довольных властью деятелей культуры и кино, на губернаторов и сити-менеджеров городов, депутатов и судей, генералов и начальников, их процветающих жен и любовниц: в будущем почти все они станут Кефирчиками. Я знаю, я таких много видел в 1991 году.
  
  У нас появился парень Миша - высокий, худой. Шаман дал ему имя Кащей. Это был второй случай, когда шаман поторопился и с именем не угадал. Рифа Римовича я, например, да и все остальные, никогда не называли Спартаком, а Мишу - Кащеем.
  
  Несколько месяцев назад Миша попал в страшную автокатастрофу. У него были переломаны ребра и кости ног. Он ехал на велосипеде, и его сбил на большой скорости пьяный водитель. И вот Миша идет с нами по трассе: он восстановил силы, специально тренировался в ходьбе, у него железные штыри все еще в костях, а он идет по автостраде. Причем, босиком идет по асфальту и графию, не устает, спускается вниз к горным ручьям, чтобы зачерпнуть ладошкой чистой воды - это тогда, когда мы все усталые сидим на обочине во время привала. Замечательный парень, увлекается индуизмом, как с таким не познакомить наших сторонников в российских городах и весях?
  
  Но я ничего не снимаю: вдруг кого-то по моей вине Женя объявит предателем и отругает, как мальчишку. Ладно, думаю, Беата снимает, фильм будет, а что творится внутри движения - пусть остается тайной. Может, так даже полезней для шамана.
  
  И тут поздно вечером, когда все разошлись по палаткам, шаман объявляет общий сбор. Срочно!
  
  Что такое? Мы все у костра, ждем, что шаман скажет. Он начинает:
  
  - Объявляю вам закон: вы - свободные люди, ваше право на свободу неприкосновенно. Все имеют право на ведение фото- и видеосъемки.
  Ну, наконец-то.
  
  Далее он тезисно излагает другие правила, по которым мы теперь будем жить. Отныне у нас один командир - шаман. Ему подчиняются все без исключения. За неподчинение - изгнание.
  
  - Даже тебя, Ворон, - он посмотрел на Женю, когда произнес фразу об изгнании.
  
  После этого голосом несколько иным, не таким командным и суровым, объяснил, что нам предстоит битва с демоном. Это будет жестокая битва, мы должны выстоять и победить. Для того, чтобы победить, нам надо быть воинами. Поэтому мы будем жить по закону военного времени. Все его приказы - исполнять. А после победы мы снова станем вольными людьми, свободными поселенцами.
  
  Шаман произносит вслух свои первые приказы:
  
  - Ворон назначается командиром воинов. Ему подчиняются Риф, Богатырь и Леший. Предназначение воинов - сражаться и быть готовым умереть.
  Ворон также назначается начальником службы безопасности. Он может задавать каждому любые вопросы.
  
  Наташа - командир кухни. Ей подчиняется каждый, кого она попросит помочь.
  
  Богатырь - комендант лагеря, его задача - организация ночной охраны. Он назначает ночных дежурных и проверяет их.
  
  Кирилл - мой телохранитель. Он всегда будет рядом со мной и никому, кроме меня, не подчиняется.
  
  Деда Мороза назначаю летописцем нашего отряда.
  
  - Мы - отряд? - спросил Женя у шамана, когда тот закончил говорить.
  - Отряд.
  - Плохое слово: начнут болтать, что мы тут армию собираем.
  - Внутри - мы отряд. Но это слово не произносите при посторонних.
  
  В тот вечер устав отряда еще не совсем созрел в голове шамана и не был записан. Он попросил Ангела помочь ему сформулировать другие положения устава, после этого объявил время отбоя отныне и всегда - в 22 часа вечера.
  
  Палатка Ангела всегда стояла рядом с юртой, нам было слышно, как они переговариваются и составляют текст положения устава о сухом законе. Затем пункт о том, что членам отряда запрещается материться: всем, кроме Ворона. Ангел был против такой формулировки, но шаман приказал ему записать именно так.
  
  - Напечатай и завтра дай всем прочитать. И пусть Ворон выложит наш Закон на своем канале.
  
  Мне казалось, что Саша-Ангел хотел отговорить его от этой затеи, но получил приказ и выполнил его.
  
  Каждому новичку с этого дня первым делом зачитывали текст Закона, чтобы быстрее понимали, куда они попали.
  
  Как отреагировали "бойцы" на первые приказы командира?
  
  Владомир, кажется, был рад, что его назначили комендантом. Как о нем позже говорил шаман: "Он командовать любит". Комендант - это начальник стражи, вполне почетная должность.
  
  Кирилл, вроде, удивился, что стал телохранителем. Опыта подобной службы у него не было. Если не ошибаюсь, Кирилл после возвращения со службы в армии дал себе слово никогда никому не подчиняться, но личность шамана так его увлекла, что он признался Саше: единственный человек, которого он готов слушаться, - это он. Видимо, Саша не забыл это признание.
  
  Риф расстроился, что стал воином, он сюда ехал не для того, чтобы попасть в подчинение Ворону.
  Мишу, как мне показалось, весь этот разговор о битве, службе и отряде тяготил. Он ничего не говорил и никак не комментировал устав, но чувствовалось, что Миша недоволен самим фактом появления цвета хаки в жизни нашего сообщества.
  
  Леший был в восторге, он жаждал битвы.
  
  Наташа была рада, что могла любого попросить разжечь огонь и вымыть сковородку.
  
  Я тоже радовался, что могу смело просить Рифа, Мишу и Наташу снять для меня ролик. Немного обидно, что меня не взяли в "воины", но в шестьдесят лет на воинскую службу не берут везде, в любой армии мира.
  
  Армия мира - хорошее словосочетание, я буду солдат армии мира в должности летописца. Хотя, какой я летописец, я вижу и запоминаю только то, что происходит внутри моей души. Составить повесть временных лет - это не ко мне, это к Нестору. Мне бы одно лето описать и то солнце, что грело летом мою душу - мельчайшую частичку души народа.
  
  Изменения в устав вносились много раз в течение всего периода движения отряда.
  
  Приезжает к нам художник из Пензы по имени Илья. Служба безопасности, то есть, Ворон начинает допрос:
  
  - С какой целью прибыл?
  - Увидеть, познакомиться.
  - Чем занимался?
  - Я - художник.
  - Картины рисуешь?
  - Рисую.
  - Вот ты рисовал, рисовал, и вдруг поехал. С какой целью поехал?
  - Увидеть, познакомиться.
  - Раньше не хотел увидеть и вдруг захотел. Почему захотел?
  - Захотел и все.
  - Ты, Илья, мутный какой-то.
  
  Слово мутный художнику особенно не понравилось. Мы сидим у костра и присутствуем на "допросе". Шаман наблюдает за работой "службы безопасности", но сам ни о чем Илью не спрашивает. Илья понимает, что надо объяснить шаману, почему в душе художника возникло желание своими глазами увидеть "героя интернета", и он бы объяснил и рассказал, но ему задают какие-то дурацкие вопросы, которые отбивают у него всякое желание отвечать искренне и раскрывать свои сокровенные творческие замыслы.
  
  - Значит, ты не можешь объяснить, с какой целью приехал, - продолжает пытку признания Ворон.
  - Могу.
  - Говори.
  - Увидеть, познакомиться.
  
  Ворон хохочет, Шаман улыбнулся, мы тоже даем Илье понять, что в этом допросе больше шутливого розыгрыша, чем реального желания выведать у него все секреты его самосознания.
  
  Но Илье не смешно: он не ожидал такой встречи и подобных "шутливых допросов". Я ему позже объяснил, что у Ворона особое чувство юмора, несколько грубоватое в своем лексическом звучании и манерах подшучивать над окружающими людьми, но есть у него и должность, на которую его назначил шаман, вот он и выполняет возложенные на него функции в дурацко-шутливой манере.
  
  Мне кажется, Илья обиделся, но все же понял, что издеваться над вновь приезжим никто не хотел. Такой уж стиль общения сложился в коллективе, где по уставу у Ворона были особые полномочия и права.
  
  - Можно "увидеть, познакомиться" с вашими картинами? - спрашиваю Илью.
  
  Он достал смартфон, открыл галерею: на картинах были нарисованы женщины. Ребятам понравилась та, что была обнаженной. Мне другая - портрет юной девушки с взглядом вдаль, в будущее, туда, где грезилось ей счастье любви и материнства.
  
  Илья не был физически готов к многокилометровым переходам: лишний вес, мозоли на ногах, которые появились на следующий день, но он старался идти вместе с нами, а не ждать нас в лагере. Когда закончилось время, которое он выделил в своем жизненном графике на "увидеть, познакомиться", мы прощались с ним тепло - хороший парень.
  
  А в уставе появилась строчка, о том, что каждый имеет право не отвечать на вопросы "дознавателя" и рассказывать о себе лишь то, что сочтет возможным.
  
  Или другой случай. К нам присоединилась Тамара из Улан-Уде, но она сказала, что не хочет выполнять никаких работ по кухне. Буду идти рядом с шаманом, поддержу движение таким образом, а варить и готовить - не буду.
  Отказать ей, сказав, что нам просто пешеходы-попутчики не нужны? В уставе появилось положение, что любая помощь отряду - добровольная, в том числе и по хозяйственным делам.
  
  Тот текст устава, который сложился к сентябрю, тоже не окончательный: в него могли что-то добавить и что-то в нем отредактировать в любой час похода. Вот его последняя версия:
  
  СВОД ЗАКОНОВ И ПРАВИЛ ДЛЯ ЧЛЕНОВ ОТРЯДА
  
  Все члены отряда являются вольными поселенцами и свободными людьми, их право на свободу неприкосновенно.
  Все имеют право на ведение фото и видео сьемки в отряде.
  Все имеют право прийти в наш коллектив и выйти из него.
  Каждый имеет право добровольно помогать в жизнедеятельности отряда, но не принудительно.
  Каждый имеет право выдавать ту индивидуальную информацию о себе, которую считает нужной на свое усмотрение и также имеет право по своей воле предъявлять документы или нет.
  В отряде установлен сухой закон, употребление алкоголя и наркотиков запрещено.
  Запрещены ссоры и драки, за нарушение изгнание.
  Запрещены физические наказания, мстить грех.
  Запрещено вмешиваться в дела и обязанности членов отряда.
  Наказание применяется только в виде изгнания и то с прощением.
  За злостное неподчинение приказам шамана изгнание.
  Ворон - это правое крыло шамана, в его обязанности входит: контроль за всеми членами отряда, исполнение функций службы безопасности отряда. Он имеет право задавать любые вопросы в целях безопасности отряда.
  Рекомендуется говорить без мата. Исключение составляет Ворон, так как он мистическая птица шамана.
  Ангел является левым крылом шамана, его советником и мудрецом.
  Все бойцы отряда самообороны обязаны выполнять приказы командира отряда, Ворона и Шамана.
  После одного месяца походной жизни каждый имеет право на отпуск в течение одной недели, не считая проезда. Оплата проезда производится за счет отряда.
  Любые преступления, совершенные внутри отряда, являются внутренним делом отряда и решаются законами отряда.
  Роль судебной системы исполняет Совет членов отряда. Окончательное решение принимает Шаман.
  Любое вмешательство со стороны во внутренние дела отряда запрещены и будут пресекаться.
  
  
  С появлением устава жизнь в отряде, особенно после того, как мы сворачивали на обочину для ночлега, стала более организованная.
  
  Как было раньше в момент, когда пройдены 15-20 километров, мы спустились с насыпи и стоим среди кустов в поле? Один пошел в кусты, другой переодеваться, третий просто сел и сидит, вытянув в траве ноги. Это - я.
  
  А надо разжигать костер, нужны дрова, по пути нам дали во время "пауз" картошки, овощей и фруктов, их надо вымыть. Где? У нас есть вода? Нет. И рядом нет ни озера, ни ручья. Кто пойдет за дровами, кто поедет за водой?
  
  Шаман не командовал и не просил, он сам шел искать дрова. Кто-то поднимался, чтобы ему помочь. Женя шел к Борису, потому что Наташа его дочь, а дочери надо было где-то вымыть картошку и начать что-то варить. Борис привозил воду, я помогал Наташе, обед, вроде, у нас все же будет. Но каждый день - то ли будет, то ли нет - хлеба нарежем, банку консервов откроем да и перекусим по-быстрому.
  
  Теперь дело шло иначе: воины - марш за дровами и водой! Комендант, окопать костер и установить треножник для котла!
  Дед Мороз, доставай макароны и открывай тушенку!
  
  Когда звучит приказ от кого-то при должности и в соответствии с принятым уставом, тебе легче собрать ноги в кучу и подняться с земли. Сам себе я тоже могу давать приказы, но редко спешу их выполнять.
  
  Мне не очень нравятся любые уставы, они вообще мало кому нравятся, но "знать свое место в строю, быстро и без суеты занять его" - как без этой строчки может существовать любая организационная структура? Особенно, если она двигается маршем.
  
  Кто-то другой создал бы отряд без аналогий из армейской практики и военной терминологии. Но у шамана на боку висел нож, в тележке лежало копье, предки его были уранхайцами - гвардией гуннов. И шаман отправился не в научную экспедицию и не за спортивными достижениями. Я мог его понять.
  
  Это, кстати, трудная задача - понять шамана. Если честно, на тот период времени для меня невыполнимая. Я его не понимал, но чувствовал, что должен ему помогать, даже если мне многое не нравится.
  
  Чувство взаимной помощи - это когда мозг слушается сердца, а не наоборот.
  
  Формально появление устава никак не меняло круг моих обязанностей. Должность летописца подразумевает что-то записывать для истории, так я и без должности доставал блокнот и что-то записывал в нем на глазах у всех. Никто, кстати, включая Женю, не интересовался, что я там строчу и какие делаю пометки.
  
  Косвенным образом устав сильно изменил порядок моего движения по трассе.
  
  Возникла проблема, кто будет держать поводок собачки Долли. Кирилл не мог, он теперь телохранитель и должен идти рядом с охраняемым телом, то бишь, по левую руку от шамана, а там тележка и ее "оглобли" - Долли будет путаться у ног.
  Наташа? Но она все чаще уезжает на место будущей стоянки, чтобы начать готовить обед заранее.
  
  Кирилл вручил мне поводок, и почему-то никто не сменил меня в должности поводыря. Так мы и шли вместе с Долли до самого последнего числа в календаре похода.
  Умнейшая собачка, но и у самых умных бывают недопустимые заскоки в поведении и привычках. Она стремилась бежать к любой птице, что летает над дорогой - охотничий инстинкт.
  
  Рвется, тянет меня то к паре воронов, что сопровождали нас в пути и часто садились на верхушки деревьев вдоль дорожной ленты, то к воробьям, порхающим стаей у насыпи, то к лошадям, что пасутся около деревни.
  
  Она меня тянула во все стороны и часто прямо под машину, что неслась навстречу. Не будь поводка, она попала бы под колеса. Не умела Долли контролировать свои инстинкты, а ходить вдоль края асфальта ее в детстве никто не научил.
  
  Люди тоже ничего не могут поделать со своими инстинктами, разве что иногда переходят дорогу на зеленый свет. А что касается погони за птицами своей предполагаемой добычи: деньгам, бирюлькам золотым, медалькам, званиям, успеху и признанию, славе и почету - мы не лучше Дольки, и наша доля - тоже быть в ошейнике и на поводке.
  
  В уставе не было прописано, кто отвечает за бухгалтерию отряда. Шаман избегал разговоров о деньгах. Когда кто-то говорил: где взять деньги, он отвечал коротко и голосом совершенно недовольным: опять вы мне про деньги, и эту тему сворачивал без всяких пояснений.
  
  На автостраде многие водители и пассажиры подходили к нему, жали ему руку, передавали продукты и часто - деньги. Он их сразу же передавал Ворону, не глядя, сколько там бумажек и какого они достоинства.
  
  Несомненно, что на номер карты Анны Борисовны тоже поступала денежная помощь, но карту Аня передала Ворону, потому что он покупал продукты и вещи, нужные отряду: посуду, чайники, кастрюльки, мыло, новые кроссовки Кириллу, а потом и черные очки, чтобы он был похож на телохранителя и лучше вошел в образ.
  
  Я не интересовался, как он тратит деньги, шаман ему доверяет, мне было этого достаточно, чтобы тоже не думать о деньгах. Мы идем? Идем. Все сыты? Все. Значит, у отряда всё хорошо, и пусть будет так в дальнейшем.
  
  Единственный человек, кто обращался в роликах к сторонникам шамана и просил их помогать деньгами, был Женя Ворон. Возможно, он считал, что имеет право распоряжаться поступившей помощью по своему усмотрению. А иного правила в отряде не существовало.
  
  Но Богатырь и Леший пришли к выводу, что устав надо подкорректировать по линии финансов. Они провели с шаманом беседу и не одну.
  
  Однажды утром просыпаюсь, костер не горит, дежурных нет. Когда проснулись остальные, среди них нет ни Богатыря, ни Лешего.
  
  Он их изгнал. А Боря уехал сам, забрав с собой изгнанников.
  
  Нет у нас теперь "тойоты" и "крузера", но оставалась еще одна - джип с будкой. Эту машину Андрей Блогер предоставил в наше распоряжение в момент, когда у него с шаманом были теплые дружеские отношения. Отличная машина, мечта путешественника: днем можно перевозить все наши вещи, ночью в ней могут спать два человека.
  
  Водителем машины Андрей назначил Мишу Кащея. Ну, раз одна машина есть, сейчас рюкзаки в нее скидаем, позавтракаем и пойдем на трассу. И тут конфликт: шаман приказывает Мише отдать ключи от машины Ворону, а Миша не отдает. Почему? Он обещал Андрею никому ключи не передавать.
  
  - Ты будешь выполнять мой приказ? - спрашивает шаман у Миши.
  - Я не могу нарушить обещание, - отвечает Миша.
  - Ты хочешь помешать моему движению?
  - Не хочу, но и нарушить свое слово не могу.
  - Ты изгнан. Покинь, пожалуйста, отряд. Иди с миром.
  
  Ё-мое, что происходит в отряде, я был подавлен утренними сценами. Если кто-то думает, что жизнь отряда была романтически прекрасна и представляла собой героическую идиллию, он ошибается.
  
  А вот то, как повел себя Миша после сцены изгнания - это да, это было красиво. Он подошел к каждому из ребят и каждого обнял. Затем подошел к шаману, и они тоже обнялись.
  
  - Возвращайся через месяц, - сказал шаман.
  
  Миша не смог ответить, потому что в глазах у него мелькнули слезы. Шаман тоже не смог ничего больше сказать, потому что слезы появились и в его глазах.
  Я стоял рядом, я заметил, хотя и мое зрение испортила слезинка, что вдруг покатилась из глубины души.
  
  Никто не погиб, нет горя утраты или невыносимого страдания, но было что-то невероятно трогательное в том, как прощались эти мужчины.
  
  Миша в отряд не вернулся. Как мне его не хватало! За день до этого он принес мне в палатку миску супа, ложку и два кусочка хлеба. Я так устал, что не находил сил подойти к костру.
  
  - Дед Мороз, суп остынет, пока вы придете, поешьте прямо тут горячий, - сказал он мне и ушел.
  
  Миска стояла перед входом в палатку. Я лег на живот, потом приподнялся на четвереньки и ел ложкой из миски, которая там и стояла, куда ее на землю поставил Миша.
  
  В ту минуту я сам был даже внешне похож на собачушку и по-собачьи благодарен Человеку.
  
  И вот Миши не стало рядом. Это все-таки трагедия - терять в отряде людей слова.
  
  Шаман признавался, что уже в тот же день хотел отменить приказ. И позже он просил Мишу вернуться.
  
  Не вернулся. Наверное, дал себе такое слово, когда прощался с нами в час изгнания.
  
  Людей, к которым я успел привыкнуть, нет, Богатырь не рассказывает анекдоты о Кефирчиках, по лагерю с иконкой на груди не ходит Леший и не декламирует новое стихотворение, рожденное в его "богоносном" подсознании. Миши нет, машин нет.
  
  Есть только фраза, сказанная шаманом поутру: "Каждый, кто встанет между мной и Вороном, будет изгнан".
  
  И начинает накрапывать дождь.
  
  Мы никуда не идем.
  
  Грустно.
  
  Лежу в палатке, читаю книгу о грядущем веке Сата, стараясь не прикасаться бумажными страницами к мокрой ткани "избы-читальни":
  
  "В образе же Стеньки Разина и его казаков, выступивших против государства, русский народ увидел образ своей прежней кочевой вольной жизни. Которой уже не было в Российской империи, но она была раньше в кочевом государстве первых тюрков Вечном Иле. Боевой клич разинцев "Сарынь на кичку", с которым они бросались на штурм городов и кораблей, на самом деле является командой алтайской тюркской панцирной конницы, призывающей построиться в одну шеренгу плечом к плечу. Более точно это звучит как "Сарынна куускэ", что можно перевести с языка народа саха буквально следующим образом "Плечом к плечу сильней".
  
  Хорошо бы, думаю, плечом к плечу да посильнее навалиться штурмом на галеру вороватой власти, да вот не с кем - нет рядом плеч.
  
  Был воин настоящий и ушел.
  
  Что мне делать? Спать. И пусть дождь смоет следы печали и раздумий о тщетности усилий с помощью тележки вернуть в Россию дух свободы, героизма, храбрости и славы.
  
  Под шум дождя заснул, под шум дождя проснулся. Ночь. Брожу по лагерю, вернее, по кухне. Нам подарили огромный тент, мы сделали деревянную раму и натянули его над пакетами с провизией. Под тентом оборудовали скамейки и место для костра. Но костра нет, все спят. Может разжечь? Во время дождя это сделать непросто, соображаю, где найти сухих щепок и клочок сухой бумаги.
  
  Под тентом появляется какой-то темный силуэт. Кто это?
  
  - Я вчера вечером приехал. Меня зовут Павел, - силуэт назвал свое имя.
  - Слушай, Павел, поможешь мне разжечь костер?
  - Помогу. Что мне надо сделать?
  - Найти в лесу сухих веток.
  - А где здесь лес?
  
  Точно, мы же сделали длительную стоянку вдалеке от леса, он остался на одной стороны трассы, а мы ушли на другую, где лес еще не вырос после пожара лет десять назад.
  
  - Пойдем, Павел, искать лес.
  
  И мы в кромешной тьме отправились к трассе, за которой был сосновый лес. Он зажег фонарик на смартфоне, пару луж нам удалось обойти, в пару мы булькнули и промочили насквозь свои кроссовки. В лесу я попросил Павла подсветить ствол сосны и показал на нем маленькие сучки засохших веток:
  
  - Пробуй ее сломать, если услышишь треск, значит, сухая.
  
  Мы находили эти веточки на ощупь, обнимая дерево за деревом. Когда мне попалась в объятия береза, я оторвал немного березовой коры.
  
  У него горсть сухих сучков, и у меня горсть. Прикрыли их от дождя краем куртки на груди и пошли обратно, не особо беспокоясь, что попадем в лужу: мы были в ней по самые колени.
  
  Таблетка сухого спирта, береста, две горсти сухих веток, тонкие полоски картона, нарезанные "палочками", щепки - робкий огонек долго не решался приступить к извлечению солнечной энергии, накопленной земной природой.
  
  Мы с Павлом ждем: потухнет или загорится?
  
  - Должен, - говорю Павлу.
  - Обязан, - соглашается он.
  
  И вот мы у костра под тентом: теплом огня сушим промокшую обувку, пьем чай с печеньем, как хорошо, когда в сырую ночь есть с кем и для кого разжечь костер.
  
  Появляется еще один незнакомый силуэт, но теперь в бликах света от костра я могу что-то различить: большой мужчина, бурят, большие руки, плечи и большое круглое лицо.
  
  - Кто вы?
  - Алексей, вчера приехал.
  - В отряд?
  - Нет, только поговорить с шаманом, как рассветет, уеду.
  
  Вслед за Алексеем к костру подходит очередной незнакомец.
  
  - А вы кто?
  - Я Рома.
  - В отряд?
  - В отряд.
  
  Как много я вчера проспал: три незнакомых мне человека ночуют в лагере, а я опять не в курсе. Без меня исчезают, не при мне появляются, я вижу лишь их тени после сна.
  
  К рассвету я узнал от Алексея, что отряд ждут в Улан-Уде и в городе много тех, кто готов поддержать его движение. Он вспомнил, что у него есть старенький "жигуленок" второй модели, который "почти на ходу". Если так случилось, что мы оказались без машин, он подгонит "жигуленка", надо лишь узнать у ребят в автосервисе, смогут ли они поставить его на колеса сегодня к вечеру.
  
  Речь шла о том самом "красном" ветеране российской автомобильной промышленности, который рассекал потом по трассе со знаменем отряда на крыше и эмблемами "двух крыльев" шамана на капоте и бортах.
  
  К моменту, когда шаман подошел к костру, у нас кипел котел воды для каши и бурлили разговоры о необходимости каждому проснуться и сделать что-то для спасения страны.
  
  Рома получил от шамана имя Добряк, а Павла он назвал Локи и объяснил, что Локи в скандинавском эпосе - бог хитрости, изворотливости и умения выкручиваться из самых каверзных ситуаций.
  
  Какое отношение бог хитрости имеет к характеру и поведению Павлу, я не понял до сих пор. Но вот что заметил: Рома, узнав, что он Добряк, с каждым днем становился общительнее и чаще смеялся. А Павел перестал говорить вообще. Он все время молчал, на трассе старался идти так, чтобы рядом никого не было. Чем дальше, тем больше сторонился совместных бесед и обсуждений. И место для палатки выбирал самое уединенное.
  
  Какой он настоящий, когда искал в ночи сухие веточки и всячески готов был мне помочь, или когда сидел и ничего не делал, даже если его звали на помощь? Я запомнил его таким, каким увидел ночью при свете крошечного светлячка фонарика: радостным, что нашел горсть сухих сучков, гордым, что ходил в лес не зря.
  
  После завтрака шаман предложил взять рюкзаки и уходить с этого места. Котел, посуду, продукты - оставить под тентом.
  
  - Когда будет машина, тогда и заберем, - сказал он и посоветовал брать с собой самые необходимые личные вещи, документы, палатку, спальник.
  
  Никто не спрашивал, сколько нам предстоит пройти с "полной выкладкой" на плечах. Не принято было этим интересоваться. Сколько скажет, столько и пойдем.
  
  - После пятнадцатого километра смотрите по сторонам, ищите удобное место для стоянки на шестнадцатом или семнадцатом. - Определил он примерную длину дневного маршрута.
  
  Вот и наступил день, когда мне самому надо все свое нести с собой. Пришло время понять Сократа, зачем он отказался от кружки, если воду можно пить из ладони.
  
  Ноги шли нормально, я ощутил, что они окрепли: шагают и шагают. А вот плечи - они заныли на пятом километре. Вслед за ними руки и шея, а после и вся спина.
  
  Когда Долли остановилась для отправления своей естественной надобности и попыталась замереть на обочине, я протащил ее метра два - двигался по инерции в соответствии с законами физики и количеством энергии массы рюкзака. Когда же Долли готова была бежать дальше, почувствовав легкость в теле, я с трудом растолкал себя, чтобы набрать скорость вслед за ней.
  
  По совету шамана привал стали делать каждые три километра. Я рюкзак не снимал: сяду и опираюсь на него, как на спинку дивана.
  
  Именно в этот день во время "пауз" нам особенно много подарили соленых огурцов в трехлитровых банках, и другие овощи. Большой пакет зелени нес Ангел, одну банку взял на тележку шаман, а остальные пакеты несли Добряк и Локи.
  
  Ребята потели обильно и терпели тяготы службы воина отряда. Они не знали, что обычно наши воины шли без снаряжения и оружия, весело переговариваясь и слушая очередной стих Лешего.
  
  По-моему, я шел без участия сознания: что-то не помню, куда из головы делись воспоминания о последних километрах этого перехода. Кажется, место для стоянки выбрала Наташа. Или Женя? Я еще шевелил ступнями, когда меня догнали и сказали, чтобы я сворачивал с дороги - мы пришли.
  
  Отпустил Дольку, скинул рюкзак и начал танцевать. Не так размашисто, как первый раз, не ходил кругами и не делал резких поворотов, но я именно танцевал, а не стоял у дороги, закрыв глаза. Душа танцевала точно так же, как в первый раз, когда я прошел весь дневной отрезок пути, и шаман распорядился больше не снимать меня с трассы на двенадцатом километре, чтобы "готовить лагерь".
  
  Давно это было: еще где-то под Читой, а сейчас мы близки к границе Бурятии и скоро покинем Забайкальский край.
  
  Тогда у нас еще был "крузер", и он ждал нас на огромном поле. Мы отшагали двадцать километров, сворачиваем в поле к автомобилю, Женя подходит к нему, включает музыку и открывает дверь машины так, чтобы колонки были направлены в поле, где зеленая трава и цветы до самого горизонта. Из колонок загремела во всю ширину зеленого поля песня группы "Чиж и К":
  
  Хей, ой, конь мой вороной.
  Хей, да обрез стальной.
  Хей, да густой туман.
  Хей, ой, да батька-атаман.
  Да батька-атаман.
  
  Спаса со стены под рубаху снял,
  Хату подпалил, да обрез достал,
  При Советах жить - торговать свой крест,
  Сколько нас таких уходило в лес.
  Хей, ой, да конь мой вороной.
  Хей, да обрез стальной...
  
  И я под эту музыку пошел по полю, вытянув руки в стороны, от горизонта до горизонта, и начал кружить над полем, будто у меня были крылья. Потом разворачивался, поднимал руки к небу, опускал и делал круг в обратном направлении, и так круг за кругом, разворот за разворотом, все быстрее, быстрее, а в ушах - "Хей, ой, конь мой вороной!".
  
  Я никогда не держал в руке казачью шашку или пику, никогда не скакал на коне с оружием в руках, но у меня когда-то были стальные японские клинки, и я изрубил немалое количество кустов во время тренировок. Был у меня и пятизарядный короткоствол двенадцатого калибра, который я каждой весной пристреливал, бегая по пересеченной местности в лесу недалеко от дачи. Штурмовое помповое ружье - это тот же "обрез стальной", только с пятью патронами.
  
  Может, из глубин подсознания еще и всплыли обрывки воспоминаний моей мамы, как раскулачили в 1930 году нашу семью, как увели четырех коней, забрали хлеб и сломали трубу на хате переселенцев из под Витебска, приехавших в далекую Сибирь при царской власти и отказавшихся вступить в колхоз при власти "красной". И бороду деда припомнил невзначай, точь в точь, как у меня - "кулацкая". Обряди меня в зипун, напяль на мою голову ушанку - вылитый "кулак", только обреза и не хватает.
  
  Мы вот переживаем, что доходы в кризис понизились на двадцать процентов, продукты дорожают, за квартиру плату подняли. А представьте, что к вам пришли и всё забрали. Вообще всё. Еще и по трубе пнули, чтобы вы печку не смогли топить.
  Какие чувства вы испытаете к такому государству, какой силы ненависть к бесчинству представителей власти и несправедливости вспыхнет в вашем сознании, какое желание мстить тем, кто грабит вас и надругается над всей вашей семьей?
  В песнях - духовное содержание народной памяти, в песнях - дух сопротивления и борьбы.
  
  Прошел я тогда по трассе "двадцарик" километров, обрадовался ощущению молодости и силы, грянула музыка "казачья", понесла она меня по вольному полю-полюшку. Вроде как я тоже казак удалой.
  
  Эх, где ты, конь мой вороной?
  
  На этот раз, после перехода с полной выкладкой, я танцевал без музыки - она звучала мелодией и строчкой песни о коне и стальном обрезе. Танцевал, не шевелясь, кружил, не двигаясь, тянулся к горизонту, не поднимая рук:
  
  Хей, ой, конь мой вороной.
  Хей, да обрез стальной...
  
  После ужина, когда стояла юрта а рядом с ней стоял мой крошечный домик, похожий на перевернутую маленькую чашку цвета кофе с молоком, уткнутую краем в землю, шаман спросил меня:
  
  - Дедушка, пойдешь со мной в Москву?
  - Пойду, - ответил я.
  
  И осознал, что не хочу 14 августа ехать в санаторий "Жемчужина Урала" на берег озера с тюркским названием Тургояк. Хочу идти вот так по трассе, пусть и с тяжелым рюкзаком, пусть уставать, пусть мучиться от боли в плечах и пояснице, но потом стоять в конце дневного перехода и слушать музыку в душе. И танцевать, закрыв глаза, будучи счастлив, что выдержал и смог, дошел, достиг, добрался до точки в пятнадцати километрах от точки старта. Я иду на запад, я иду к Байкалу, я до него дойду!
  
  Для того, чтобы от границы Забайкалья дойти пешком до Москвы, надо идти годами. Было совершенно непонятно, как идти зимой, но я об этом не думал: надо просто идти, как сегодня: встал, пошел, пришел, поужинал и спать. Завтра всё то же самое по кругу, так круг за кругом, день за днем.
  
  Сегодня, когда мы встали лагерем, гости шли к нам со словами "Здравствуйте, свободные люди!". Текст устава, что Саша Ангел выставил в интернет, запомнился словосочетанием "свободные люди".
  
  Образ свободных людей ассоциировался с нашим отрядом. В сознании тех, кто смотрел ролики о шамане или читал о нем статьи, шаман и его отряд не воспринимался как борцы за свободу или солдаты свободы, а, скорее, как люди, ставшие свободными, позволившие себе быть свободными.
  
  От чего свободными, в чем свободными? Каждый, кто наблюдал за походом или видел отряд непосредственно на трассе, имел свое представление о том, от чего бы он хотел освободиться, но не может этого себе позволить. Надо ходить на работу, кормить семью, ухаживать за родителями, вести домашнее хозяйство - много чего надо, никак нельзя бросить и уехать, чтобы вот так шагать по трассе и жить привольно в поле, как шаман и его отряд.
  
  Не думаю, что все, кто нас приветствовал, суровые оппозиционеры и борцы с олигархическим кооперативом "Озеро".
  
  Многим нравилось, что шаман открыто, ничего не боясь, призывает изгнать Путина с поста президента, нравилось, что есть отряд, который идет вместе с ним и поддерживает его. Но большинству просто хотелось в душе бросить все дела и заботы и отправиться, как вот эти, что идут рядом с шаманом, куда-нибудь в далекое далеко, где реки и долины, моря и острова, где вольный ветер, солнце и красивая природа.
  
  Они смотрели на нас из окон автомобилей, как на свою не сбывшуюся мечту. И шли к нам, чтобы пожать руку свободным людям, которые стали свободными, прежде всего, для самих себя.
  
  Бросили семьи, уехали из родных городов, присоединились к отряду и пошли на запад.
  
  Каждый в отряде не был свободен от устава и приказов шамана, но сам отряд олицетворял стремление к свободе. И личной, и общественной. Отряд нес на плечах не только рюкзаки, он нес идею свободы думать, говорить и совершать поступки.
  
  Единственный человек в России, кто шел на поединок с президентом - шаман. Шел по трассе на глазах у всех и приближался к президенту каждый день на 20 километров. И шел не один, нашлось еще несколько "свободных". То пять человек, то десять, то снова пять, но всегда кто-то идет рядом.
  
  Сколько их соберется, десять или сто? Докуда они дойдут, до Улан-Уде, до Байкала, до Иркутска? А может, до Челябинска и даже до Нижнего Новгорода? А вдруг, дойдут до Москвы и...
  
  В обществе появился интерес к "свободным людям", общество начало пристально следить за продвижением отряда.
  
  Портрет шамана появился на майке москвича, который шел на митинг оппозиции.
  
  Слова "Шаман идет!" звучали и как предупреждение, и как приветствие: Москва ждет и готова встретить человека с тележкой, копьем и ножом на поясе.
  
  Шаман притягивал взгляды всех, кто проезжал мимо: дальнобои жали на клаксоны, легковушки тормозили и прижимались к обочине, водители выскакивали, шли к шаману, благодарили, жали руку, делали фото на память о встрече.
  
  Со стороны шаман и его отряд выглядели притягательно и романтично. А я видел другое: не стало Бориса, Ани и Андрея, изгнаны Богатырь, Леший и Миша, ушел Риф Римович, не задержался художник Илья.
  
  Нас стало меньше, чем было в момент моего приезда.
  
  Как я мог ответить шаману нет, когда он спросил меня, пойду ли я с ним вместе на Москву? Никак. Это было совершенно невозможно, это было бы предать его надежду, что я не сбегу из отряда.
  
  Мне было жаль, что у него не получается сохранить в отряде самых достойных. Он переживал по этому поводу, и я переживал.
  
  Сочувствие, эх, если бы силой мысли можно было отключить его, как лампочку в комнате, свет которой стал не нужен после рассвета. Щелкнул, и ты не думаешь о шамане, собираешь вещи и уезжаешь. Сердце отключено, душа вырублена.
  
  Нет такого выключателя в моем мозгу. Я же говорю, я не принадлежу к виду хомо сапиенса, я - архаичен, как кусочек черепа, найденный в пустыне, где когда-то, два миллиона лет назад, было замечательное озеро, на песчаном берегу которого я научился ходить и смотреть прямо, в отличие от гамадрила, который не хотел учиться вместе со мной, потому как его всё устраивало: и четвереньки, и челюсть с клыками, как главная, выдающаяся далеко вперед и устрашающая часть лица, и нос расплющенный с ужасными ноздрями, и длинный хвост, и красная задница без признаков штанов.
  
  В этот же день я отдал свою банковскую карточку Жене Ворону. Он спросил, нет ли у меня ее с собой: возникли проблемы с карточкой Анны Борисовны, завтра нам не на что будет купить хлеб и консервы. Я врать не стал - бери, пользуйся, как считаешь нужным.
  
  - На ней есть деньги? - Женя взял у меня карту.
  - Есть 6 тысяч, это для оплаты коммунальных услуг по квартире с помощью онлайн-банка.
  - К какому номеру телефона привязана карта, какие цифры пин-кода? - Женя разбирался в современных возможностях предоставления банковских услуг и карточкой пользоваться умел хорошо. "Коммунальные" деньги он обещал не трогать.
  - Подключен автоплатеж, когда счет за июль по квартире поступит, деньги автоматически уйдут с карты, - сообщил я ему.
  - Понял, буду иметь ввиду, когда придет сообщение о сумме счета, - Женя положил карточку в барсетку, которая у него появилась пару дней назад.
  
  Из всех возможных способов помочь движению шамана, я выбрал два: шагать с ним рядом и предоставить в пользование банковскую карту. Ее номер, известный доселе только мне и путешествующий прежде в моем кармане, тоже стал "свободным" и пошел гулять по миру, намного опережая меня в масштабах и скорости преодоления пространства.
  
  День "полной выкладки" был полным по выкладке сокровенных чувств, надежд и тайн банковских вкладов. С этого дня я перестал быть поселенцем, лишился части своих свобод и денег, но приобрел ощущение, что занят нужным и благородным делом.
  
  Меня приняли близко к сердцу, и я открыл свое сердце.
  
  Мне - доверяют, и я - доверяю.
  
  Дойду ли до Москвы, мне неизвестно, но с этого дня я иду в Москву, а не к табличке на километровом столбике, показывающей, сколько мне осталось топать до привала.
  
  Другой смысл жизни, иная цель: быть участником события, а не сторонним наблюдателем, быть вместе, а не рядом, быть частицей сути происходящего, а не исследователем отражения сути.
  
  Нет никакого стечения обстоятельств, нет случайностей, ни роковых, ни знаменательных.
  
  Есть твоя дорога.
  
  Только твоя и ни чья другая.
  
  Не сошел с нее, значит, не мог сойти.
  
  Сошел с дороги, значит, дорога не твоя.
  
  После этого дня вокруг шамана стал формироваться совсем другой отряд, я расскажу о нем в следующей главе. Формат изложения событий изменится от последовательного к фрагментарному, эпизодическому, с описанием случаев, наиболее ярко осветивших мое архаичное сознание.
  
  
  
  (Продолжение - позже)
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"