Егорыч : другие произведения.

Марсианин. Книга вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Всё,что написано на сегодня. Красным отмечено последнее добавление.

  Часть первая
  
  Введение
  
  Генерал был в форме. Свеженькой, неломано-жесткой в сгибах рукавов и брюк. Видно, как сшил при получении генеральского звания, так, кроме нескольких парадных и официальных случаев, и не надевал. Сегодня был именно такой случай: через два часа доклад в правительственном комитете, курирующем марсианские проблемы, о ходе операции "Стекло", ибо костяк разработок спецслужб начал обрастать плотью зримых событий и действий. И поскольку марсианские дела приобрели зрителей из числа непосвященных, а информация стала просачиваться в прессу, и распространяться в виде нелепых слухов, то пришло время предъявить кое-что публике. Но сначала следовало открыться правительству. Вернее, комитету по делам освоения внеземных пространств.
   Кроме президента и его помощника, отвечающего за космическое направление деятельности, никто из "госчинов" в курсе развития контакта не был... Генерал хмурился. В форме ему было неудобно. За всю свою жизнь он носил ее лишь в курсантские годы, да еще несколько месяцев лейтенантом, когда принимал участие в подавлении мятежей сепаратистов в Центральной Африки. Правда, форма та была не российская... Такое же прикрытие, как сейчас штатская одежда. Но обязательный при встрече с более сильными мира сего, генеральский китель словно бы втискивал его в пирамиду субординации. При этом в самое ее основание. В таких случаях, он чувствовал себя не в своей тарелке, терялся в выборе тона и потому был сух и замкнут, отчего прослыл в верхах сухарем и "у себя на уме". Он уже входил в образ и просматривал объемистую папку с материалами с видом суровым и официальным. Рядом на столе лежали еще две такие же. Необходимость работать с бумагой, которую в повседневной жизни уже давно заменили электронные носители, его тяготила и раздражала. Но бумага - самый надежный хранитель тайн. Если в этом деле вообще возможна надежность.
  Полковник, скромно устроился в уголке стола, ожидая вопросов. Он был в штатском. Молодая бородка, проросшая на упругих щеках и скрывавшая тяжелый выступ подбородка, придавала ему чуть вальяжный и вместе с тем академический вид. Сейчас он был похож на моложавого кандидата наук из команды, сформированной им недавно для научной поддержки операции "Стекло".
  - Давай, Иван Павлович, выкладывай соображения. - Генерал положил на место только что взятый листок и посмотрел на полковника с нетерпеливым недовольством. Впрочем, тут же смягчил взгляд, поскольку настроение его к начальнику отдела не относилось. Тот понял все правильно и ответил почти весело.
  - Надо бы определиться сначала, Сергей Александрович, в каком объеме мы собираемся доводить до комитета информацию...
  - И в каком же ты предлагаешь?
  - Я предлагаю в самом полном, однако с учетом соблюдения необходимой конфиденциальности, - ответил полковник. И тон ответа генерала задел. Не то, чтобы он был слишком вольный или непочтительный. Совсем нет. Но манера держаться начальника группы в последнее время изменилась. Его обычная манера - подчеркнуто почтительная сменилась почтительно раскрепощенной. И не сама манера, а именно это изменение генерала настораживало.
  - Тогда нам придется вообще ничего им не говорить, - генерал колко взглянул на полковника и вновь зацепился взглядом за его бородку. Устав ношению бороды не препятствовал. Вернее, он никак не оговаривал существования этого вида вторичных половых признаков. Но носить бороду и погоны одновременно было не принято. Такое себе могли позволить военные юристы и медики. И это понятно. Определение "военный" в понимании генерала было для них лишь прилагательным. В отношении же армейцев, к которым он относил и офицеров разведки, слово военный было существительным. И не только в филологическом смысле. Генерал подумал, что появление бороды и некоторой внутренней независимости у полковника, несомненно, связаны. И что это должно иметь причину.
  - Ну, почему, - возразил полковник. - Мы можем подробно описать комиссии внешнюю сторону операции. Предоставить материалы о поселении Марс-закрытый. Поставить проблемы, связанные с определением языка и антропологического вида поселенцев. Я думаю, следует показать положительные результаты работы, заостриться на сложности организации внедрения, но особенно не рассекречиваться. И больше говорить о нехватке средств и научного сопровождения.
  - Не рассекречиваться... - Повторил генерал. Он отметил это полковничье "я думаю", как подтверждение своих предположений по его поводу. Но виду не подал. - Информация уже пошла в народ. Это притом, что события только сейчас развертываться начали и вахта, при которой все произошло, еще там.
  - Земля слухом полнится, - скаламбурил полковник. - Слухи уже сто лет ползут. Люди живут и работают в лоне марсианской цивилизации. То, что эта цивилизация была когда-то, понятно всем. К этому привыкли. Это рождало ожидания, что она не только была, но и есть. Потому, как только смена вернется на Землю, будет информационный взрыв. Сейчас следует произвести ряд небольших управляемых взрывов, чтобы избежать жертв и разрушений.
  -Разговорился как! - С удивлением и неудовольствием подумал генерал. И спросил сухо, давая понять, что вольные разговоры закончены и приходит время формулировать, - что у нас конкретно на сегодня? Конкретно и без лирики, полковник.
  - В сектор Марс-закрытый в ходе специальной операции "квартирьер" внедрится группа исследователей в составе четырех человек. Два человека уже натурализовались и готовят базу для внедрения еще двух человек. Основной состав поддерживается действиями группы поддержки из нескольких человек, которые имеют возможность свободного перемещения, как в зоне наката, так и сухой зоне. И, наверное, достаточно.
  - Постой, - остановил его генерал, - а остальные?
  - Что остальные? - Не понял, или сделал вид, что не понял полковник.
  - Эти могут свободно перемещаться между зонами, а те, что в группе?
  - Двое могут...
  - А еще двое?
  - Не могут...
  - Смертники?
  - Ну почему смертники? Просто выйти уже из зоны повышенной концентрации паров стекла они не смогут...
  - Потому что погибнут. И на Землю вернуться тоже не смогут?
  - Так точно...
  Генерал шлепнул ладонью по папке.
  - Подробности.
  Полковник закаменел и ответил уж совершенно официальным голосом.
  - Агенты Стриж и Десантник по разным обстоятельствам получили критическую дозу поражения парами. Они могут жить только в так называемой зоне наката. И в секторе Марс-закрытый.
  - Со Стрижом в целом ясно. А Десантник? Как это получилось?
  - Несчастный случай. Есть рапорт от капитана Мишина. Там все изложено.
  - Хорошо. Я ознакомлюсь. Подождите в приемной.
  Когда полковник вышел, генерал несколько секунд сидел неподвижно, склонив голову и уперев взгляд в столешницу, словно пытаясь прочувствовать ситуацию напрямую, через какие-то не от мира сего "свои каналы". Он ощущал нависшее напряжение вокруг, ощущал изменение качества энергетики своего подчиненного, возросшую импульсивность и мощность скрытого источника. Это ясно сигнализировало - что-то произошло. Что-то генералом не учтенное и не фиксируемое. Есть тому и явные признаки. Бородка "а я здесь типа доцент", некоторая вольность в манере держаться и многие другие почти неуловимые свидетельства крепнущей независимости. Что-то упущено. Возможно, у полковника установился прямой контакт с кем-то из правительства. Интерес к марсианской теме велик. Марс - золотая жила. А стекло вообще дает трудно просчитываемые перспективы. Надо вмешиваться. Начинать ломать игру осмелевшего подчиненного. Десантник, вот зацепка. Провести самую тщательную проверку обстоятельств "обращения" в изгои. Наверняка, здесь криминал. Даже, если это произошло без ведома полковника, он несет ответственность за все происходящее. Далее, семейственность: Мишин его зять. Утверждал кандидатуру, конечно, он - генерал. Однако тогда Мишин был лишь претендентом в зятья. Официально их отношения с полковником оформлены не были. А, стало быть, генерал не обязан был знать о них. Учитывая все это, для объективности при оценке ситуации, в комиссию полковник включен быть не может. Впрочем, а кто говорил о его кандидатуре? Генерал потер переносицу. Вот ведь как странно получается: никто еще не говорил, а она как бы уже сама собой наметилась и даже фамилия вроде бы обосновалась в еще не составленном списке. Этакой тенью. Водяным знаком. Ничего, это мы исправим. Включение в состав комиссии укрепит позиции полковника: все члены комиссии по статусу на ступень или две его выше. Это близкие знакомства, укрепление позиции в конторе и усиление влияния в Марсе. Нет, такого допустить нельзя. Заодно и проверим, кто среагирует на изменение в несоставленном списке.
  Он отжал кнопку связи с секретарем.
  - Пригласите полковника Занина.
  
  Глава первая
  
  Павел присел рядом с Антоном. На корточки. Есть разница, как сесть. Можно прямо на землю, подвернув в сторону ноги. По-дачному. Или как на пикнике. Можно на камень. Это свободное приземление, ориентированное на долгую спокойную беседу. Можно на колени. Но это уже за рамками делового общения. А на корточки означает, что разговор будет деловым, напряженным, не душевным. Разговор стоя или на ходу в данном случае был невозможен: Антон лежал, распластавшись, и вставать не собирался. Павел натужно молчал, а его спецназовцы в сторонке переминались в нерешительности, всем своим видом выражая сочувствие. Все они были смущены осознанием своего бессилия. Сляднев, который почему-то не бежал вместе со вторым конвоиром, под горячую руку чуть поваляли, но после вмешательства Антона оставили в покое. Он отошел в сторонку, где стоял с несчастным видом, потирая помятую шею и неубедительно изображая лицом страдание. Делалось это явно для того, чтобы вызвать у недружелюбно глядящих на него вооруженных людей сочувствие и тем самым дополнительно себя обезопасить.
  - Что надо, Антон? - Выдавил из себя, наконец, Павел.
  - А что тут сделаешь? - процедил сквозь зубы Антон. - И спросил вдруг, - поесть принесли?
  - Да, - обрадовался наметившейся теме в разговоре Павел, - а одежду, снаряжение, ну и все, что нужно, ребята отнесли на второй КПП. Там пока расположишься в комнате отдыха. Рядом с постом. А потом построим что-нибудь получше.
  - Оружие?
  - Насчет оружия приказания не было. - Ответил Павел, развязывая мохор вещмешка. - Тут на первое время перекусить. Ну разберешься...
  - Найди мне ствол.
  Павел ничего не ответил, но по лицу видно было, что эта просьба его смутила.
  - Ладно, - сказал Антон, понявший причину его молчания и закрывая тему, - идите уже.
  - Марина к тебе туда придет, - сообщил Павел.
  - Интересно бы знать, какой у меня теперь статус? - Спросил Антон в пространство, - пропавший без вести, убитый, пленный?
  Павлу, которому от того, что уйти придется вот так быстро, наспех свернув разговор, было не по себе, и он с готовностью принялся отвечать.
  - Мишин сказал, что ты остаешься на службе. Говорит, что подумает, как все устроить. И с жильем будут решать - построят что-то такое. Ну и насчет службы... Он говорил, что внешнее охранение надо теперь организовывать. Подвижные посты. Типа границы. Из-за этих. - Последовал кивок в сторону почти не различимой двери на той стороне озера.- Ты будешь командиром заставы.
  Антон последних слов не слышал. То ли он впал в какой-то транс, то ли задремал - трудно сказать. Но какая-то отключка точно была, потому что он ясно ощутил то мгновение когда, вернулся к действительности. Ни Павла, ни спецназеров не было. Перед ним с термобанкой, полной чего-то парящего и приятно пахнущего, стоял Сляднев. Видно, он уже несколько раз окликнул его. Об этом можно было догадаться по интонации последнего оклика, уже им услышанного. Робкого, но словно бы составляющего одно из звеньев повтора.
  Антон машинально взял из его рук посудину и ложку. Хлеб Коля разложил на второй миске, которую держал так, чтобы Антону было удобно брать его левой рукой.
  - Сам-то ел? - Спросил Антон, рассматривая его. Этакий стручок, деревенский парнишка с тоскливым и заискивающим взглядом.
  - Да ладно, - отвечал Коля неопределенно, поспешно отводя глаза.
  Антон забрал из миски, которую держал Сляднев, хлеб и перелил в нее половину варева. Поискал в принесенном Павлом вещмешке вторую ложку, но не нашел.
  - Уж извиняй. Придется тебе ложку подождать.
  Коля засуетился, полез за голенище и достал свою - потертую и темную, сел в отдалении и, дождавшись, когда Антон начнет есть, принялся быстро, но аккуратно поедать свою порцию. Но вдруг отставил миску, захлопотал, наливая Антону из термоса кофе или что-то похожее на него по запаху. Когда поели, Коля собрал посуду, ушел и вернулся уже с вымытой миской и кружками.
  - А где воду взял? - Поинтересовался Антон.
  - Да тут из стены каплет немного. Я знаю где.
  - Что не уходишь? Я тебя не держу.
  Коля помялся и, не поднимая глаз, потом, осмелев, попросил с интонацией заискивающей и жалостливой:
  - Можно я с вами? Я буду все делать. Да и вам одному непривычно тут. А я места хорошие знаю. - И вдруг, наклонившись вперед, добавил с жаром, - и где оружие взять знаю. Не гоните меня... К этим, к отверженным, я не хочу. Я с ними не могу. И одному тут никак нельзя.
  - Обижают? - Спросил Антон равнодушно. И не дожидаясь ответа, добавил, - оставайся. Я тебя не гоню. Но смотри, если что...
  Он не договорил, что - если что. И что означает это 'что'. Коля похлопал глазами, не понимая до конца смысла сказанного, но переспрашивать и додумываться не стал. Было ясно главное - ему разрешили остаться. А это значит - у него есть надежная защита. И от унижений, и от угроз. Он аккуратно протер посуду, сложил ее в мешок и плотно затянул петлю.
   - Пойдемте, - сказал он. - Я дорогу знаю.
  - Куда это? - Вяло спросил Антон.
  - На второе КП.
  - Это еще зачем?
  - Ну а как же? Там и воды вдоволь, и кровати... И нужник...
  
  Глава вторая
  
  На какой день Антон вернулся к жизни, он не мог бы сказать точно. Тяжкая завеса полубреда, вызванная отчаяньем и тяжелой реакцией организма на перестройку, приподнялась через несколько дней. А вот через сколько - кто его знает. На Марсе, вернее в Марсе, чтобы уследить за календарем, нужно приложить некоторые усилия. Смену дня и ночи здесь на глаз не определить, а если полусон-полузабытье приходит вне зависимости от распорядка дня, как спасение от черных мыслей, то не мудрено и сбиться со счету.
  - А вот аппетит не пропал, - подумал Антон с ехидством, обнаружив вдруг перед собой полную миску густого супа. Коля стоял рядом с выражением готовности услужить.
  - Что ты, как половой в трактире? Садись рядом и ешь.
  - Да я... - Начал было он, но закончить не успел.
  - А меня угостишь?
  Антон оглянулся на голос, показавшийся ему очень знакомым.
  У входа стояла Ирина. Выглядела она нездоровой - осунувшаяся, с какой-то прозеленью, местами выступавшей на бледных щеках. Но другое поразило Антона. Ирина была без защитного костюма. И сразу понятны стали ее нездоровый вид и лихорадочный блеск в глазах.
  - Ты чего это раздетая? - Спросил он, скрывая под шутливой фразой удивление.
  - А тепло, - ответила она и тяжело села на свободную табуретку.
  Коля, уловив в разговоре лишь его верхний слой, повернулся было к столу, на котором стоял армейский полубачок, и взялся за черпак. Но Ирина остановила его небрежной фразой:
  - Не суетись, я пошутила. Мне сейчас не до еды.
  - Кто? - спросил Антон, сатанея. В нем вскипела осевшая было боль.
  - Сама, - ответила она. - Расслабься. Это другая история.
  - Сама? Зачем?
  - Потом. Где здесь можно прилечь?.. Тошно и голова раскалывается.
  - Ложись здесь. - Антон кивнул в сторону топчана, с которого недавно встал. И отрывисто бросил Слядневу, - прибери и застели чем-нибудь ...
  Конца фразе он подобрать не сумел. Но Коля сообразил что от него требуется и выскочил прочь.
  - Денщика завел? - в глазах Ирины мелькнуло ехидство.
  Антон скривился. А ведь похоже... Да и черт с ним со всем. Что у ж теперь? Теперь все едино. Но на колкость не ответил, спросил глухо:
  - Что произошло?
  - Ничего особенного, - Ирина подвинулась к столу. - Чаю дашь?
  - Наверное, - Антон попытался сообразить, можно ли здесь достать чай и вспомнил, что дневальные баловались чайком, когда он проходил мимо их окошка в закуток с биотуалетом.
  Пришел Коля с двумя новыми простынями, мягким, неуставным, одеялом и плоской неприглядного вида подушкой. Поменял белье, аккуратно сложив измятые Антоном простыни на тумбочке.
  - Коль, - окликнул его Антон, помятуя колкость Ирины, окликнул вполне по-дружески. - Чайку сообразишь?
  - Сейчас принесу...
  Через минуту он появился с жестяным чайником, выталкивающим из носика неровные, упругие сгустки пара, тремя крепкими сухарями и шоколадным батончиком в потревоженной обертке.
  - Что за прелесть твой Коля! - всплеснула руками Ирина. Одолжи мне его...
  - На какое время суток? - Не удержался от едкости Антон.
  Ирина улыбнулась, с напором посмотрев ему в глаза:
  - Ну раз он у тебя день...
  - Дневальный, - поспешил поправить ее Антон.
  - Нет разницы. Пусть дневальный. Значит, хотя бы на день.
  - Там мне не трудно и двоим сразу... помогать...
  Антон и Ирина переглянулись и заулыбались. Николай тоже несмело улыбнулся.
   - Труффальдино из Бергамо - усмехнулась Ирина. Сам-то ел?
  - Ел... Тут еды хватает. И солдатики принесли. Мы с ними подружились.
  - Забирай мою похлебку, я не трогал, - сказал Антон, - и шуруй к своим солдатикам. Нам поговорить надо.
  - Когда? - Он вопросительно взглянул на Ирину.
  - Да только что... Костюм возле КПП лежит.
  - Круто. Быстро отдышалась. И зачем?
  - Туда попасть нужно. За дверь.
  - Расскажи про неодолимую любовь к Вовке...
  - И это тоже. Но, конечно, не только из-за этого, дружок. Ты же понимаешь, не маленький.
  - Дружба-дружбой, а служба-службой? Туда ладно. А назад-то как?
  - А назад мне не надо. На Земле меня не ждут, - она приблизила к нему лицо и процедила, - вернее, ждут, но не те, кого бы мне хотелось...
  Антон не стал ничего уточнять. Они допили чай, посидели еще немного, говоря о чем-то несущественном. Затем он поднялся.
  - Отдыхай. Удобства направо по коридору в третьей нише. Если что - зови меня или дневального.
  - Этой ночью "если что" не понадобится. А дальше посмотрим, кто из вас заслужит...
  Он, не ответив, вышел прочь.
  
   Глава третья.
  
   Оружие, которое обещал ему Коля, было спрятано в небольшой пещерке - метрах в пятистах от КПП. Вроде бы и не так далеко, а попробуй найди. Но Коля вывел на нее уверенно, хотя путь по узким извилистым коридорам был довольно путан. Антон покопался в арсенале: в плотную промасленную ткань были завернуты два автомата, три пистолета. Запах смазки, знакомые очертания, приятная тяжесть, сухие щелчки механизмов радовали и умиротворяли. Он отметил этот парадокс: вид оружия умиротворял. И усмехнулся. Оружие было современное. Он бы предпочел старые добрые устройства, а не ставшие такими популярными в последнее время стволы с электронным приводом под безгильзовый патрон. Но вот вопрос, как попадает это новье на Марс? Отложил пистолет и автомат. Остальное аккуратно завернул и задвинул камнем, как и было. Подмигнул Коле, сидевшему, прислонившись к стене и сонно посматривающему на него.
  - А ты, Никола, что себе шпаллер не берешь?
  - Да ну его, - лениво отмахнулся тот.
  - Что так?
  - Чистить заставите...
  - Так я и свой заставлю...
  - Не, - осклабился он, - вы свой никому не доверите. И спокойней мне без него. А то еще чего доброго пальнете с непонятки.
  - Такой несчастный случай вполне возможен, - согласился Антон. Я ведь, Коля, в тебе пока до конца не уверен... Я тебе честно это говорю. Может, ты мне и друг-товарищ, а может, тебя попросили за мной присмотреть.
  Коля не ответил. Опустил глаза. Надулся.
  - Ладно, иди домой, - велел ему Антон, уже пожалев, что начал этот разговор, и стал набивать обоймы. Оружие было в порядке, а вот боекомплект вполне мог оказаться липовым. В том случае, конечно, если Коля работает против него. Что вполне возможно. Может быть, именно этим объясняется его прилипчивость и желание услужить. Что он делает целыми днями, когда остается один? С кем общается? С Иркой, само собой. А Ирка у нас кто? Она у нас не просто женщина, а офицер разведки. И что она здесь рядом с ними делает, догадаться не трудно. Группу сколачивает. Так что Колю уже, вполне возможно, завербовала. Если Мишин еще раньше не завербовал. Это пока не проверишь, а вот оружие надо проверить. А вот интересно, подумал он, подхватывая цинк с патронами для автомата, схрон теперь засвечен или нет? Нацепила Ирка на нас жучков? Да и форма армейская шита "белой" ниткой. На сигнал отзывается, чтобы солдатика искать при надобности легче было. Как-то он об этом даже и не подумал. Черт с ними, со стволами, а вот патроны надо забрать. Он взял еще один ящик и порадовался удобной - чемоданной - упаковке. Пройдя в глубь катакомб метров пятьдесят, остановился, разделся до трусов и, сунув одежду в щель, прошел к заранее присмотренной пещерке.
  Ирина с Колей пили чай в колином предбаннике. Коля в ее присутствии явно тушевался и робел. В центре стола под прилепленной к низкому кривому потолку лампой стояла помятая солдатская миска, наполненная пирожками. От них горячо пахло по-домашнему: свежим тестом и повидлом. Пирожки Антон узнал сразу, удивленно поднял глаза, но спросить не успел, Коля, кивая головой, с таким выражением, будто говорил: 'Так и есть, как вы подумали', - поднялся навстречу и доложил:
  - Антон Александрович, вас жена ждет, - и повернулся к затянутому серебристым материалом пролому в антонову пещерку.
   Антон прошел мимо, хлопнув его слегка по плечу, словно говоря 'спасибо', а может быть, 'да чего ты вскочил?'. Откинул серебристый полог, заменяющий дверь - эта блистательная красота была отрезана от куска какой-то промышленной ткани, использующейся на производстве для каких-то промышленных целей. Марина стояла возле топчана - видно поднялась, заслышав его голос. Потянулась навстречу. Они обнялись.
  - Ты останешься? - спросил он сквозь завесу волос.
  - Нет, - отвечала она, - пока нет.
  - А когда?
  - Игорек один. Я его завтра с кем-нибудь оставлю и приду. Да и тут у тебя... - Она кивнула на проем, за которым слышался голос Ирины.
  - Завтра что-нибудь придумаю, - ответил он, давая волю рукам.
  - Антошка... Ну прекращай. Завтра, ладно?
  - Как там Гошка? Что ты его не привела?
  - Нам вместе не разрешают, - ответила она и вздохнула.
  Он не удивился ее словам. Этого следовало ожидать. Мишин ведет свою игру. Ирина здесь не зря. Ждет. И дождется. Куда ему деваться? В зону выпихнули, а теперь не отвертеться. Да и что бы он сделал, если бы они собрались втроем? Увел их? Но куда? Дальше в катакомбы? Абсурд... Чем питаться? Как жить? Как древние люди в пещерах? Но те могли охотиться. Они сидели, обнявшись, на раскладной койке и тихонько шептались.
   - Вот я и остался на Марсе, - сказал наконец Антон.
  - Да... Остался. Но это не то...
  - Почему?
  - Ты же не по своей воле...
  - Ну да. Невольник. Ладно бы чести...
  - Я была у Мишина...
  - И что?
  - Он сказал, что они могут построить для нас домик...
  - Что еще за домик?
  - Он так сказал, 'домик', - невесело улыбнулась Марина. - А что, домик у озера. Там поселок совсем близко. Прямо за стеной. Если коммуникации подвести, то можно устроиться не хуже, чем в поселке. Пещера светлая. Это очень хорошее место.
   - Коттедж за городом. На природе. Отлично... Садик разобьем и на Марсе будут яблони цвести.
  - Какие яблони? Яблони здесь цвести не будут. Но устраиваться как-то надо? Так ведь? Что же делать? - Она вздохнула и отодвинулась. - Я тебе поесть принесла.
  - Передачка...
   - Что?
  - Да так, ничего...
  - Антоша, так нельзя. Это хороший вариант. С домиком. Ты подумай.
  - Это плохой вариант. Но другие еще хуже. И что Мишин хочет от меня за этот домик?
  - Я не знаю. Может, он скажет. Или она... - Марина кивнула в сторону задернутого серебристой тканью проема. В глазах ее мелькнула настороженность. Чего она тут делает?
  - Дурочка, - успокоил он ее. Она добивается моего партнерства в не опасном для тебя варианте. Значит, сказать Мишину 'да'?
   - Ты мужчина, ты и решай. Как сделаешь, так и будет правильно. Я завтра вечером приду. Игорек днем прибежит. Он по тебе скучает... И мне это очень приятно - добавила она с нежностью. Как только за ней опустилась занавеска, в дверь сунул нос Коля.
  - Антон Александрыч, покушать...
  - А давай, - согласился Антон.
   Антон, досадуя на себя, посидел еще несколько минут, недовольный всем и собой в первую очередь. Провел пальцами по щеке: да, Марине от его щетины сегодня досталось И вдруг с неудовольствием подумал: 'А Коля бреется!'... Опускаетесь, товарищ майор.
  
  Глава четвертая
  
  На другой день, с утра он пристрелял пистолет в длинном туннеле. Оружие было в порядке. Когда вернулся, Коля пребывал в дежурке: коротал время, играя со свободным дневальным в кости. Интересное это было зрелище. Один голый по пояс, другой в защитном костюме, с укрытым за матовым стеклом сферы лицом. Увидев Антона, Коля перестал трясти стакан с кубиками и посмотрел вопросительно, словно определяя, не надо ли чего. Антон молча отмахнулся и прошел к Ирине.
   - Давай, колись, - сказал он, переступив порог.
  Ирина взглянула на него изучающе. Усмехнулась. Кивнула на табурет, садись, мол. На ней были короткие, перешитые из форменных, шорты защитного цвета - настолько короткие, что 'раздевать глазами' снизу было уже практически нечего - и серая облегающая футболка без рисунка.
  - Что такое? - Спросила она, выгнувшись и уперев руки в бока. Формально движение должно было означать шутливую агрессию, игру в перебранку, но это только формально. Спортивный стиль настолько не шел Ирине, что придавал ей особую привлекательность, которая рождалась в контрасте спортивного покроя и мягкого нежного тела. - Антон почувствовал, что на него это подействовало.
  - Побрился?- Спросила она и протянула руку к его щеке. Но он увернулся...
  - Жарко, - ответил он. - Ты вон тоже оголяешься. - И кивнул на ее открытые ноги. Итак?
  - Что 'итак', Антошка? - она заглянула ему в глаза и взгляд этот был откровенен, как и ее одежда.
  - Ира, не дури мне голову, давай о деле...
  Она посмотрела на него... Нет, она подарила ему взгляд, который в другой обстановке, в других условиях, при других обстоятельствах решил бы все. Но не с ним и не сейчас.
  - Бросай ты эти профессиональные штучки, - поморщился он. Не тем местом ты меня обрабатываешь.
  - Ну да, ты же молодожен... Как я забыла? Ты готов работать? - спросила она легко переходя на деловой тон. Словно бы уже были оговорены все детали этой самой работы.
  - Подготовили, - ответил он резко, но с удивлением понял, что резкость эта была пустой, незаряженной злобой. Перегорел.
  Ирина покрутила головой.
  - Это стечение обстоятельств, Антон. Несчастный случай. Ну и что теперь делать? Сидеть на КПП? Ты долго здесь просидишь?
  - А если я не пойду?
  - Ну, и правильно. Плохо тебе, что ли? Камера теплая, довольствие сытное, передвижение бесконвойное, сожительницу на свидание пускают. Какой ты себе срок определил, Антоша? - Тон ее снова изменился. Стал насмешливым и ехидным.
  - Тебе какая разница? Скажу - пожизненное, что это изменит? Мне с Мишиным надо поговорить...
  - А ты сам не понимаешь, что Мишин к тебе не придет? Он тебя боится. Ты ведь сейчас неадекватный. Вдруг маску с него сорвешь?
  - А почему это я должен с него маску срывать? - Сыграл дурака Антон.
  - Ну ты же сам только что сказал: 'Под-го-товили'. Или ты что-то другое имел в виду? Только ко мне не приставай с распросами. Я ваших дел не знаю. Меня вот никто не готовил. И ничего с меня не срывал.
  - Не успевают, - чуть не брякнул Антон, но сдержался...Она, кажется, поняла. Села, спрятав ноги за столом. И продолжила:
  - Я доброволец. Хотя и поневоле. А что было с тобой - не знаю.
  - А живого мне его не побоитесь отдать, а? - спросил он холодно и тихо и посмотрел так, как смотрел на языка, с которым не собирался церемониться. В глазах у нее мелькнул испуг, но тут же растворился.
  - Повторяю, я ничего об этом не знаю, - ответила она, отведя глаза. Пальцы ее скользнули по столешнице, словно повинуясь какому-то неконтролируемому импульсу. - Хотя допускаю, что... Что это было сделано с расчетом. Может быть, и меня, - она запнулась, - может, и меня так хотели... Но я их опередила.
  - Я вот прикидываю, - сказал он раздумчиво, - не твой ли это человек, а Ира?
  Ирина взглянула на него удивленно, заметно растерялась, затянула паузу. Взгляд ее стал холодным и недобрым. Антон понял - сразу не нашла нужных слов и правильной тональности.
  - Ладно, - сказал он. Не буду тебя смущать. Ты, наверное, собиралась зарядку делать, а я со своими глупостями... Что касается твоего предложения - я подумаю.
  Антон пока ничего не решил. Понятно, что они тянут его 'за дверь'. Только вот вопрос, не пожалеют ли потом? Они хорошо знают, что могут пожалеть. И, наверняка, учитывают это. У них что-то приготовлено на этот случай. Скорей всего какая-то комбинация с Мариной или Игорьком. Или собираются сдать ему того бычка, что вытолкал его в зону наката? Но живым не отдадут. Чего ради ему тогда молчать. Очень похоже, что не случайный это был человек. И действовал он, если учитывать то, как сейчас Антон нужен для контакта с Закрытым Марсом, не по собственной инициативе. Мавр сделал свое дело - мавр должен умереть Да, что об этом думать. Порешить его - не цель, в конце концов. Попадется, - будем разбираться. Но смерть его уже ничего не решает. А месть... Ну, дело благородное, конечно, только в равной степени и бесполезное.
  Мягкие сиреневые сумерки сгущались в глубине туннеля. Стеклянные наросты, тускло светясь, разреживали мрак коридоров. В этих дальних переходах стекла было много больше, чем возле поселка, и потому не было необходимости пользоваться фонариком. Если в поселке стеклянные глыбы специально крепили к потолку и стенам, то здесь они наплывали на камень, или прорастали подобно сталактитам и сталагмитам. Антон стал замечать, что в заозерье, светится сам воздух. Раньше из-под защитного стекла маски это было как-то не так заметно.
  Возможно, что были и другие причины. Этот мир перестал быть чужим. Его стало тянуть в отдаленные переходы. Он оправдывался перед собой, объясняя причину этой неожиданно возникшей тяги свойствами своего характера, в котором всегда преобладала непоседливость, побуждаемая исследовательским интересом. Но уже и сам начинал понимать, что причина не в этом. Но вот в чем, пока разобраться не мог.
  Однако то, что настроение за последние дни изменилось - очевидно. Не то чтобы совсем отошел, но немного ожил. И вот сейчас... До игр ли ему было еще два дня назад. А теперь играет в прятки. Да еще и с удовольствием. Ходы здесь были такие же, как и там, где они с Игорьком нашли две недели назад странную комнату с обездвиженным роботом - совершенно квадратные в сечении, чисто выработанные, прямые с ответвлениями, отходящими под прямым углом. Ответвления были тоже квадратными, но размером поменьше. Спрятаться здесь было непросто - ни тебе валунов, ни узких расщелин. Прислушался... Различил легкую быструю поступь. Замер у поворота, аккуратно выглянул. Вдали, подсвеченная со всех сторон синеватым маревом виднелась мальчишечья фигурка. Игорек не шел, бежал вприпрыжку. Уверенно минуя боковые ответвления, словно шел по следу. Антон, неслышно ступая, пробежал боковой коридорчик, в котором скрывался, свернул в параллельный тому, по которому двигался Игорек, миновал два ответвления и снова свернул в боковушку. Прислушался. Вскоре снова различил едва звук приближающихся шагов. Игорек шел за ним, уверенно, как ищейка по следу. Собрался было продолжить бегство по большому коридору, но передумал. Вернулся к выходу из боковушки, и, упершись руками в одну стену, а ногами в другую - расстояние было идеально для его роста, - прошел до самого верха, где и притаился за потолочным выступом, образующимся в месте соединения коридоров.
  Игорек пробежал под ним, и когда он уже было совсем возрадовался, что провел мальца, вдруг повернулся, сделал несколько шагов и медленно поднял голову, будто бы наблюдал за поднимающимся по стенам человеком.
  - Вон ты где... Ух ты! Как это ты там висишь?
  - А вот так, - ответил Антон, спрыгивая вниз.
  - И чего, не устал?
  - А чего тут уставать? Это же не Земля - Марс. Ты лучше скажи, дружок, как ты меня нашел.
  - Да, - отмахнулся было Игорек, - очень уж ему не хотелось раскрывать свою тайну.
  - Ну скажи... Стрельнуть дам! - Ввел его в искушение Антон.
  - Я тебя видел. Как ты бежал, видел. И быстренько за тобой.
  - Как же ты мог меня видеть, брехунчик?
  - Сам ты... это слово! - Сдержался все-таки Игорек. - А вот видел. Я умею. Ты уже пробежал, а я так посмотрю, что как будто бы ты еще бежишь, и за тобой.
  Похоже было, что парень не врал. И Антон решил пока оставить эту тему.
  - Ну пойдем - стрЕльнем пару раз.
  
   Глава пятая
  
  - Ну хватит клянчить, ты мне весь боеприпас переведешь, - усмехнулся Антон, засовывая пистолет за ремень. Он был сегодня в ношенном рабочем комбинезоне с широким ремнем с петельками и какими-то странными зацепками, видимо, для инструмента. Костюм передал Игорек: Марина принесла его с работы. На нем-то уж точно не должно было быть 'жучков', и ткань его вряд ли фиксировалась приборами. Дорогое удовольствие рабочую одежду для тружеников оранжереи шить из спецткани. А там, кто его знает, конечно.
   - А если я тебе ту штучку дам, что у тебя Мишин забрал, - спросил пацан, ехидно улыбаясь.
   - Ну, во-первых, не забрал... А откуда она у тебя? У Мишина слямзил?
  - Вот еще. Что я вор, что ли? Ту, что у Мишина, сам забирай, раз отдал. А я места знаю. Дашь стрельнуть?
  - Вымогатель! Пять раз, но не сегодня.
   Вещичка была точно такой же, как и запрятанная в сейф мишинского кабинета. Шастает малый, где попало. Надо бы его придержать как-то. Нарвется ведь.
  -А ну-ка! - Антон вынул из нагрудного кармана тонкую пластинку (все ценное носил с собой), вставил ее в прибор. Она зашла охотно, и даже сама втянулась, с приятным причмокиванием. Устройство тут же ожило: затеплился под корпусом зеленый огонек, проступив на поверхность мягким световым пятнышком. Игорек с любопытством заглядывал ему в ладони. Покрутил головой, высказался со знанием дела:
  - Это не стреляет. Но ты попробуй на всякий случай.
  - Рассуждаешь, как будто сам ее сделал. Не стреляет! - Но Антон и сам понимал, что не стреляет.
  Покрутил прибор. Сам собой под палец лег небольшой приятный на ощупь выступ. А была-не была! Марс она не обрушит. Выставил руку с прибором в пустой коридор и, прячась за угол, нажал кнопку. Ничего такого не произошло. В смысле - не грохнуло, не вырвалось пламя, ни ударила взрывная волна. Хотя... Предмет, не имеющий названия, ожил. На плоскости его засветилась хорошо различимая стрелка. Она была устойчива, словно стрелка компаса, при всех поворотах указывая в одну и ту же сторону.
  - Компас это, Игорек, - сказал он для того, чтобы что-то сказать. Потому что к компасу прибор, вряд ли имел отношение. Стрелка словно указывала путь, куда-то приглашала. Но вот куда?
  - Кажется, нас куда-то заманивают, - подумал Антон. Он вынул пистолет, выдвинул обойму. Три патрона. - Так, Игорек, иди-ка ты домой. А завтра приходи в такое же время. Я эту штуку подробно изучу, и мы с тобой ее по-настоящему испытаем. Вопреки его ожиданиям, Игорек легко согласился.
   Подождав, пока пацан скроется за углом, пошел, следуя указаниям стрелки, которая перед боковым ходом иной раз меняла направление, подсказывая, что следует свернуть. Через некоторое время Антон вдруг сообразил, куда его ведут. И когда свернул в заветный тупичок, уже не сомневался в том, что понял предназначение прибора. Стрелка упиралась прямо в стену, за которой скрывался тот самый лаз, в который он наблюдал когда-то странную процессию. Метрах в пяти от неразличимой пока двери она засветилась ярче, и на острие ее ясно обозначился зеленый огонек. Ну и что дальше? Он нажал кнопку-пупырышек и прибор отключился. Нажал еще раз и обозначения вновь засветились. Несколько секунд ушло на то, чтобы разобраться, что к чему. Наконец сообразил - прижал пальцем зеленый огонек, и стена неслышно раздвинулась, открывая квадратный ход, за которым чернела непривычная для туннелей Марса кромешная тьма.
  Антон в открывшийся полез не сразу. Сначала он сунул туда голову, пытаясь хоть что-то разглядеть. В прошлый раз в туннеле двигалась та странная, фантасмагорическая процессия, окруженная потоком света. Сейчас же там была непроглядная тьма. Есть ли там сейчас кто-то? Это чужое обиталище, если условно - чужая квартира. Неизвестно только жилая, или покинутая хозяевами. Он нашел утерянный ключ, открыл дверь и готов проникнуть в эту квартиру, чтобы пошарить в ней. Не корысти ради, а токмо ради... Чего ради, тоже не понятно. Был бы он на службе... Выходит, что ради любопытства. Обрадуются ли такому гостю хозяева? Аналогия со злоумышленником была совершенно полной, если учесть приготовленный к бою пистолет. Антон отошел от прохода, и прижал пальцем зеленый огонек на пульте. И тот час дверь медленно поползла откуда-то из стены, закрывая проход. Даже не так. Она не поползла, а вроде бы стала нарастать и затягивать проем. Ключ действовал безотказно. Что ж, дело, кажется, пошло. И занятие появилось. А чем заниматься разведчику, если не разведывать? А, в самом деле? - подумал он, - только взглянуть и сразу назад. И проскользнул в уже почти затянувшийся проход.
   И словно растворился в темноте. Именно так. Этот непроницаемый мрак словно не был лишь следствием отсутствием света. Он был словно бы особой ощутимой субстанцией - материальной, как воздух, как жидкость температуры тела. Когда-то Антону, тогда еще курсанту военного училища, приходилось 'отлеживать' в такой несколько часов. На третьем курсе их группе, отобранной для эксперимента с 'введением избыточных приобретенных качеств' пришлось пройти тест - провести в бассейне с теплой водой, погруженными в абсолютные темноту и беззвучие несколько часов. Это ощущение полного отсутствия восприятия вернулось к нему сейчас. Но тогда не было страха, потому что все было под контролем экспериментаторов. Сейчас же он вообще не знал, существует ли какой-либо контроль, а если существует, то как настроены по отношению к нему контролеры. Однако здесь он имел возможность действовать. Антон присел на корточки и попробовал дотронуться пальцами до пола. Но не смог. Выходило так, что только под ногами у него и существовала опора. Его охватило оцепенение. Он боялся сделать шаг: казалось, оторви он ступню и пропадет то, что поддерживало ее. И из двух точек опоры тогда останется только одна. Сделав над собой усилие, сдвину ногу. Еще и еще. Тело не потеряло устойчивости. Приподнял и опустил пятку. Нормально. Все-таки глупо он поступил, когда сунулся сюда неподготовленным. Тогда, уже беспокоясь, нажал светящуюся точку на приборе. Засветилась, расширяясь, полоска синеватого света. Дверь сработала. И тотчас под ногами засерела поверхность. Вполне материальная. Ну что ж, пускай дверь будет открыта, - решил он и пошел вперед, туда, где должна была находиться вторая стена туннеля. Но ее не было. Он помнил, что туннель был не широк. Но он уже сейчас отошел от лаза много больше, чем должно было быть до стены.
   Вдруг потемнело. И вновь возникло ощущение зыбкости пространства. Он оглянулся, в проеме маячила фигура. Это был Игорек.
  - Тебе чего, - спросил он вроде бы сердито, но с каким-то внутренним облегчением.
  - Ну интересно же! - Отвечал тот, пролезая в проем. - Ой, а где пол? - Опасливо сделав вперед несколько шагов остановился. Антон быстро подошел к нему. Пацан ориентировался в этом мире много лучше его, и он воспринял это как данность и не собирался тратить время на анализ и обоснования.
  - Пошли отсюда. - И за руку вывел его наружу. Некоторое время шли молча.
  - Как ты там ходил? - спросил Игорек через некоторое время. Там же... Ничего нет. Только около входа немного... пола. Как Иисус по водам. Ты меня как нашел?
  - Ну говорил же! За твоим призраком шел. Если присмотреться, то можно человека видеть, когда он ушел. А ты еще туда пойдешь?
  - А куда я денусь? Пойду, конечно, - ответил он спокойно.
  
  Глава шестая
  
  У входа на КПП его встретил Коля. Посмотрел доверчиво и предано, и с удовольствием, радуясь, что представилась возможность выполнить поручение, сообщил:
  - Ирина Васильевна вас спрашивала.
  Антон посмотрел на него строго.
  - А что не нашел? Ирина Васильевна вызывает, а ты здесь стоишь.
  - Так я ж... - Растерялся Коля. Но сообразив, что Антон шутит, расплылся в улыбке. - Да ну... Пойдемте, я там поесть приготовил.
  - Вот это правильная постановка вопроса. - Одобрительно отозвался Антон. - Сначала еда, а потом бабы...
  И тут же пожалел о грубости. Чтобы сгладить ее, спросил:
  - Сам ел? Или обед на проходе простоял, меня поджидая?
  - Да поел, Антон Александрович.
  Идти к Ирине не хотелось. Но она пришла сама. Поздоровалась весело. Она, кажется, совсем не переживала свое обращение в отверженных.
  - Денщик твой доложил, что барин изволил откушать и готов принять.
  Антон, который испытал поначалу легкую неловкость по поводу неясности в этикете, после этой фразы перестал терзаться светскими комплексами. Кивнул на лавку в углу. Спросил.
  - А ты кого этой фразой задеть пыталась, меня или Колю?
  - Да никого я не пыталась задеть. Так, беллетристическая аналогия.
  - Будем говорить о литературе?
  - Почему нет?
  - На Земле у меня была книга. Я ее иногда читал.
  - И чья книга?
  - Дедова... - Отвечал Антон.
  - Вот как... Дед был писателем?
  - Читателем. Он ее купил.
  - О литературе поговорили. Теперь давай о жизни. Что ты решил?
  - Насчет Того Марса? Конечно, нет.
  - Ты решил поселиться здесь навсегда?
  - А чем плохо? Сытно, Коля мелкие услуги оказывает.
  - Женщина приходит.
  - Любимая женщина... - Ответил Антон, посмотрев на Ирину с иронией.
  - А ты не думаешь, что она может и не прийти?
  - Не может не прийти. Ее могут не пустить... Это да. Ну, тогда что ж. Когда не пустят, тогда и будем думать. Припугни еще тем, что с пайка снимут. Ну? Какие там еще у вас есть методы сделать меня сговорчивей? Впихнули меня в эту кашу и думаете, что теперь я ваш?
  - Как знаешь, - ответила она, вставая. - Только я к этому, - она кивнула мимо него, словно адресуя слова к ситуации, что случилась вокруг него, - отношения не имею.
  - Имеешь, - ответил он уверенно. - Если не раньше, то теперь. Все, Ирина Васильевна, мне после ужина отдохнуть надо. Для лучшего пищеварения.
  - Ты, после того, как вооружился, себя уверенней почувствовал, - сказала она, уходя. - А как патроны кончатся?
  - А как кончатся, то уже и опасаться некого будет, - ответил он со смешком.
  После ее ухода, Антон открыл ящик, что принесли ему спецназеры, и поискал фонарь. Фонаря не было. Был нож, хороший нож. Была фляга. Был удобный ранец, куда можно было положить еду, флягу и запасной боекомплект. Надо будет забрать на КПП аптечку. Но это уже перед самым выходом. Нечего заранее публику будоражить. Да и здесь вполне возможно уже жучков понавешали. И Коля, чтобы там не говорили, неизвестно что за фрукт. Он выключил свет и улегся на топчане заранее расстеленным Колей. И подумал, что это очень удобно иметь... Почему денщика? Лучше сказать ординарца. Хорошо бы по-настоящему верного, а не пристроенного следить и доносить.
  Перед тем как заснуть, по устоявшейся привычке выделил узловой момент прошедшего дня. Дверь. Дверь, которая ему открылась. Вот уж на самом деле открытие так открытие. Что за ней? Вполне возможно, что это ловушка. Притом ловушка, из которой нет выхода. Но что уж тут выбирать? Выбирать не из чего...
  Ему приснилось, что Коля якшается с Ириной. При этом он, как и в жизни, вел себя неуклюже и неуверенно - телок телком, она же была упорна и активна. Тащила его куда-то на периферию сна, в темноту. Потом он проснулся. Была условная марсианская ночь. По московскому времени часы показывали три. Он встал, проверил сумку, которую перед сном засунул под матрац со стороны стены - пистолет и ключ были на месте. Вышел в коридор. Коли не было ни в предбаннике, ни в дежурке. Через стекло было видно, как дневальный спал, уперев выпуклый передок защитной маски в скрещенные руки.
   - Неудобно же ему там, - сочувственно подумал Антон. Тронул дверь, но она была предусмотрительно закрыта. Пришлось будить дневального. Погрозив ему кулаком, будто ему это разгильдяйство было не безразлично, прошел в комнату отдыха. Там спали второй дневальный и дежурный. Аккуратно открыл шкафчик, забрал оттуда несколько пакетов, отмеченных красным крестом, и, осторожно ступая, вышел в коридор. Навстречу ему, так же осторожно ступая, двигался Коля. Там, откуда он шел, была только одна комната - Иринина. Ну вот. Сон, как говорится, в руку. Коля увидел его и остановился в смущении. Антон хмыкнул и сделал знак, чтобы он следовал за ним.
  - Ну иди сюда, друг мой. - Антон завел его в свой закуток. - Рассказывай.
  - Да что рассказывать... Ну, вот... Она мне сказала: пойдем...А я что. Я бабы давно не видел. Ну и пошел.
  - Не оплошал хоть?
  Коля помолчав, свернув голову набок.
  - Да ты садись... Хочу, чтобы ты знал, Коля, - сказал он, дождавшись когда Коля пристроится на краешке топчана, - Ирина, увы, не тебя жаждет...
  - Да я что... Я и не хотел. Вы бы сказали: не лезь. Предупредили бы, ну что Вы сами...
  - Дурак ты Коля... Или прикидываешься? Ну-ка честно отвечай!
  - Дурак... Наверно...
  - Слушай сюда. Мне все равно с кем ты и что. Но здесь случай особый. Если не понял - расскажу. Ей я нужен. И не для того, чем вы там сегодня занимались. Вот скажи, о чем говорили? Что она спрашивала.
  - Ничего не спрашивала.
  - Про оружие спрашивала?
  - Нет... Да я бы и не сказал.
  - Откуда же узнала? Коля хмыкнул и посмотрел весело.
  - Ты чего?
  - А вон смазка.
  - Действительно, на рукаве было маслянное пятнышко. Видно, заморал, когда чистил пистолет.
  - Ладно. Смотри, Коля, я тебе доверяю. Теперь про Ирину. Ты молодец. Я вот не додумался тебе подсказать, а ты сам сообразил. Ты к ней ходи. Во-первых, стресс снимает. А, во-вторых, прощупай ее как следует. Ну что скалишься. Не в том смысле. Эту программу ты уже выполнил. Будь внимательным: меньше болтай, больше слушай. И помни, она то же в отношении тебя делает.
  - Так я ж всегда...
  - Ну и хорошо. Завтра ты мне помоги. Порядочек тут наведи. Ко мне гости будут. И ночевать иди к Ирине. Понял?
  - Так понял. Я все сделаю. Я договорился со старшиной, он столик хороший нам даст. Два стула. Посуду кой какую. И кровать пошире. А к Ирине я пойду, если позовет. Да вы не беспокойтесь, я с дневальными перекантуюсь.
  - Позовет, я думаю. Ты ей можешь рассказать про схрон и пистолет. Но сам не лезь с разговорами. Если выведывать начнет. Про это все можешь рассказать и где, и когда, и откуда.
  - Понял. Она, наверное, скоро уйдет. - Сказал он, - я у нее ранец видел за шкафчиком. Собранный. А раньше он на тумбочке лежал. Пустой. И днем она уходила. - Он помолчал. - Но я посмотрел, куда. Я ходы хорошо знаю. Она встречалась с кем-то.
  - С кем?
  - Не знаю. Он в маске был. Военный, конечно. Вернулась она со свертком.
  - Молодец. Продолжай в том же духе. Но смотри, не засветись.
  
  Глава седьмая
  
  Антон уже пожалел, что пообещал вчера Коле взять его с собой. Тот, не зная причины, недоумевал по этому поводу, однако спросить о них не решался. И почти демонстративно переживал. Помогая Антону собраться, смотрел такими глазами, будто его оставляли одного на ночь в джунглях. И даже пару раз вздохнул. В конце концов все же поинтересовался, надолго ли он уходит. Антон усмехнулся:
   - Не успеешь соскучиться. На-ка держи телефон. Сбереги. - Коля посмотрел на него с тревогой и любопытством. Сообразил, что поход не простой, если Антон след отрубает. Но больше спрашивать ничего не стал.
  Поплутав по лабиринту, чтобы запутать след - наивная предосторожность, но, как говорится: 'Бережного Бог бережет' - Антон, еще осторожничая, но уже без волнения открыл ход и вступил во мрак. И сразу же у него возникло ощущение разверзнутого во все стороны бесконечного пространства. Луч фонарика, направленный под ноги, ушел в бездонные пучины, ничего, кроме ног, не высветив. Было такое впечатление, будто тело висит в воздухе. Или нет - стоит на маленьких основаниях размером с подметки. Заставил себя сделать шаг, не уверенный до конца в том, что нога найдет опору. Но опора нашлась, словно воздух под стопой мгновенно окаменел. Идти было можно, но все дело в том, что идти было некуда. Со всех сторон окружал мрак, скрывавший пространство, а, может быть, и полное его отсутствие. И только один ориентир оставался незыблемым - чуть мерцающий прямоугольник двери. Да еще светящееся табло прибора-ключа. Он скорее машинально, чем осознанно, нажал кнопку-огонек. Проем затянуло, и все вдруг изменилось. Темнота была полной, но он почувствовал себя уверенней, потому что это была нормальная темнота: именно отсутствие света, а ни мрак. Как он почувствовал это? Интуитивно. Но не только. В туннеле возникли звуки, едва уловимые, но реальные. Словно вату из ушей вынули. Антон включил фонарик, поводил им и увидел серый гладкий пол, метрах в трех от него была стена, а над головой, не очень высоко сводчатый потолок. Да, туннель. И, несомненно, если идти направо, то выйдешь к озеру, ну если сумеешь, конечно, дверь открыть. А слева... Слева их территория. Вот туда и пойдем.
   Он погасил фонарь. Трудно сказать почему. Но это показалось ему правильным. Впрочем, что толку обманывать себя? Его смущали едва различимые звуки. Не факт, что в туннели кроме него никого не было. Совсем не факт. Идти без света было нетрудно. Туннель прямой, пол ровный, как тротуар, правой рукой Антон слегка касался стены, время от времени выбрасывал под ноги луч фонарика. Так он шел довольно долго, как вдруг чувство опасности заставило его остановиться. Он зажег фонарь и тут же выхватил пистолет, отпрянув к стене, но оставив на месте руку с фонарем, чтобы обмануть того, кто стоял перед ним, если он вздумает стрелять. Понятно, что кроме светового пятна он ничего не увидит, и на него будет ориентироваться. Но человек, стоявший метрах в пяти от него, стрелять не собирался, от света не жмурился, ни растерянности, ни испуга, ни удивления, да и вообще никаких чувств не проявлял. Лицо его, лишенное всякого выражения, было отрешенным, как у античной статуи. Было в нем что-то неуловимо знакомое. Мощная, ладная фигура борца, мускулистые руки с крепкими длинными пальцами, покатые плечи... Каким-то особым чувством он узнал и признал как факт то, во что трудно было поверить. В нескольких шагах от него стоял... он сам. Его копия не выражала агрессивности. Более того, когда двойник, начал реагировать на Антона, тот сразу почувствовал его растерянность. Сомнений не было - это был фантом. Ну а кто еще? Мало он с ними общался, что ли? Считай уже эксперт - однако природу данного экземпляра определить Антон не мог и поэтому осторожничал. Близнец, помявшись, сделал к нему несколько шагов.
  - Привет, - сказал ему Антон, забавляясь ситуацией. Очень уж не сочетались мощь фигуры и робость поведения, - ты чей, парень?
  - Привет, Антоха, - отозвался дубль знакомым голосом. И то, что этот голос был не его, но и не чужой, а очень знакомый, он мог поклясться. И трудно его было не узнать.
  - Ты чего, дурило, в меня залез? - Спросил он, подходя к себе вплотную.
  - Ну ведь в кого-то надо...
  - В себя бы и залезал... В общем, с тебя бутылка за несанкционированное использование образа. Ну, здравствуй, кукловод. Рад, тебя видеть.
  Он взял двойника за руку. Она была жесткая, словно деревянная, но и живая, подвижная.
  - А ты где? - Спросил Антон.
  - Далеко я. Там. - Он махнул рукой назад.
  - Так ты сейчас в родовом замке с папашей сиятельным пивко попиваешь и одновременно тут бродишь? Ну, до чего дошло искусство перевоплощения! А откуда ты знал, что я приду?
  - Да я не знал точно. Просто Игорь Валентинович звонил вам туда. Ну и я решил пойти встретить. Дверь открыть. Вернее не я. Мне пройти нельзя. Ну, ты ведь уже знаешь, что у нас происходит...
  Антон не успел ответить, что ничего он не знает и, что звонок Игоря Валентиновича не имеет к его визиту никакого отношения, как вдруг собеседник его остановился и пораженно спросил:
  Постой, а ты как сюда попал? - И разговор сразу сменил тему. Однако Антон пока совсем не расположен был откровенничать даже с Володей. Или тем, кто себя за него выдавал. А сомнение по этому поводу у него пока все же оставалось. Поэтому он ответил в ернической манере, сводя тему к трепу.
  - Володик, десантник любую дверь открывает ногой. Я же тебе показывал, как это делается. А что ты именно в меня влез? Тебе себя мало, что ли?
  - Ну не знаю, - заметно смутился Володя где-то там вдалеке, - на лице же его ничего не отобразилось, - ты не обижаешься?
  - Ну какие обиды? Я одобряю твой выбор. Так что у вас там произошло?
  - Их осадили. Но это какая-то непростая осада. Странная. Я не понял что к чему, только помощи им от союзников не будет, потому что... Предводитель у врагов - Харкиш. А кто это такой, Усольцев не знает. Сказал, что видел со стены среди врагов человека очень высокого и с неестественно белым цветом кожи. Он держится особняком, ни с кем не общается, а только смотрит. Туземцы же как бы сами по себе. Кидают пращами камни и пытаются влезать на стены. Пока атаки удавалось отбивать. Пистолет у него отказал почему-то. Вот что плохо.
  - Не надо. Их это напрягает, - сказал двойник, когда Антон в очередной раз на короткое время включил фонарик.
  - Кого их?
  - Я не знаю. Но мы здесь не одни.
  Антону стало немного не по себе. Но виду он не показал и уточнять ничего не стал, по тону понял, что угрозы пока нет.
  - Стрелять не придется? - вроде бы как пошутил он.
  - Толку нет стрелять. Их это не берет.
  - Они что же, фантомы?
  - Скорее неживые. А как можно убить неживое?
  Антон вспомнил странную процессию, шедшую тем же путем, что и они сейчас. Как ему показалось тогда процессию из мертвецов и ангелов. Хмыкнул недовольно. Ситуация, однако.
  - Но если не нарушать здешних установок, они нейтральны. Пришли. Прикрой глаза.
   Двойник повозился с пультом и открыл дверь.
  Яркая синева плеснула Антону в лицо, и он на некоторое время потерял возможность видеть.
  - Я же предупреждал, - укорил его Володя. - В голосе у него было сочувствие. Голос был похож и не похож, и Антон подумал: а ведь не факт, что его обликом прикрывается именно Володя. Маску можно напялить на кого угодно. Голос похож, но тоже может быть маской. Акустической. Где-то совпадает, а где-то и нет. Несовершенство передачи или имитации? Он стоял, прислонившись спиной к теплому камню и думал, что сейчас как нечего делать взять его - полуслепого - голыми руками. Особенно такому здоровяку, как этот. Но его никто не тронул. Когда зрение восстановилось, он осмотрелся.
  - А неплохо здесь. Ландшафт, однако. Горный воздух. Просто Ай-Петри какое-то! Помнишь Ай-Петри, Володь?
  - Не помню, - отвечал дубль. - Вы там без меня были... Я тогда в клинике лежал. Но я помню, как тебе в Завидово наваляли, когда ты начал права качать перед местной шпаной, а еще помню, как я тебя из воздушки чуть не застрелил. И как тебе Верка Верхошанская себя целовать не разрешила на Новый год, когда в бутылочку играли. Результаты проверки тебя устривают?
  - Что значит, не разрешила? Это была интрига! Хитрый женский ход соблазнения. - Сыграл обиду Антон, чтобы уйти от неприятной необходимости отреагировать на слова о проверке. - Она потом об этом очень сокрушалась!
  - Сокрушалась, - согласился дубль. - Но целоваться не стала. Потому что мы до этого с ней поспорили. Неважно о чем. И она спор проиграла. Проигравший должен был выполнить желание выигравшего.
  - Какое коварство, однако! А я-то думал... Друг называется... Ладно, давай к делу. Что дальше?
   Дубль замялся. Потом сказал: 'Ты не готов, Антон. Я же вижу. Ты случайно попал в туннель и ничего не знал об осаде. Давай вернемся. Ты осмотрись немного, и пойдем назад. Это вот, - он кивнул в сторону раскрывавшегося слева простора, - здешний Марс. Пустыня с многочисленными оазисами. Очень даже удобное место для проживания. Куда более удобное, чем ваши туннели.
  - При слове 'ваши' я должен был рассмеяться. Но мне не до смеха. Я пойду пройдусь. Осмотрюсь немного.
   Дубль долго не отвечал, потом вдруг сказал, словно объясняя свое молчание: "Сейчас звонил Усольцев. У них там плохо. Держатся с трудом. Но он договорился с Мишиным. От вас идет подкрепление. Я иду встречать группу.
   - В таком виде? - Антон развеселился. - Не боишься, что непонятка случится? Ты бы переоделся что ли? Ну хоть голову бы поменял.
  - Да что ее менять, она ведь все равно не работает...Так что не помешает. - Отвечал не без ехидцы Володя. Ты со мной?
  - Выбор сложный. И так и так я с собой... Нет, я здесь осмотрюсь, а вы подходите.
   Тогда по этой тропке спускайся вниз. За валуном поворот. Там тебя ждут. - Дубль повернулся к двери, но код набирать не спешил: ждал, когда Антон отойдет. Тот усмехнулся и нажал, не доставая из кармана, место на ключе, где должен был мерцать огонек. А затем оглянулся, словно бы для прощального жеста. Сработало! Дверь медленно отъезжала в сторону. Дубль выглядел пораженным. Антон отметил, что лицо его за все время их общения, впервые перестало быть каменной маской. Проняло наконец. Словно ничего не случилось, он помахал дублю рукой и направился вниз по тропинке.
  
   Глава восьмая
  
   На каменистой площадке, ограниченной с одной стороны скалой, упирающейся в небо - а небо здесь было в прямом смысле рукой подать, - а с другой пропастью, в которой разворачивалась бескрайняя равнина, копошилось с десяток человек... Чуть в стороне томно переминались два одногорбых верблюда, покрытые яркими попонами. Антон, распластавшись на камнях, внимательно осмотрел местность. Несомненно, это была стоянка. В стороне плескал язычками пламени бездымный костерок, возле которого крутился упитанный кашевар, двое наблюдателей - один из которых забрался так высоко на скалу, что был почти на одном уровне с Антоном, смотрели в его сторону, но кажется, пока его не заметили. Они сидели в позах, говорящих о том, что ждут давно и готовы ждать сколько потребуется. Но внимание его в первую очередь привлекала женщина, стоявшая отдельно от всех далеко не в самой удобной для долгого ожидания позе. Он узнал ее. Засунул пистолет в кобуру и вышел из укрытия...
   Наблюдатели разом ожили и что-то крикнули, размахивая руками. Сидевшие подскочили и подошли к женщине, то ли, чтобы защитить ее, то ли встали под ее защита. Она же не изменила позы. Антон, оскальзываясь на камешках, спустился на площадку и подошел к женщине и посмотрел ей в глаза. Они были живые, с выражением, но слишком спокойные, без тени эмоций.
  - Ты узнал меня, - сказала она довольно чисто, но с некоторым усилием, словно мысленно выбирая из тысяч вариантов нужное слово.
  - Почти узнал, Лиудау. - Не стал он возражать. - Я знаю, как тебя зовут, но не знаю, кто ты такая.
  - Мы будем говорить об этом потом. Почему ты пришел один? Ты уверен, что справишься?
  - Не уверен, но так вышло. Что случилось?
  - Поговорим об этом в дороге. Садись на гомакота, - указала она на верблюда. Один из сопровождающих опустил верблюда на колени. Антон вскарабкался на спину животному и уселся на что-то вроде седла, прикрепленного за горбом. Верблюд поднялся сначала на задние ноги и Антон едва удержался, чтобы не кувыркнуться вперед. Однако, предупреждать надо!
  Поначалу разговор не получался - спуск был крут, а тропинка узка и верблюдов пришлось пустить один за другим. Но через некоторое время дорога выровнялась и они съехались. Воины бежали рядом и сзади, хорошо бежали - легко и размерено, а его раскачивало из стороны в сторону. Сидеть на импровизированном седле было неудобно, и Антон с удовольствием бы пробежался километров пять-шесть. Вокруг был простор, располагающий к движению, а он сильно засиделся в катакомбах. Но то, что он услышал от Лиудау, отвлекло его от желания заняться спортом. Из ее рассказа следовало, что замок Игор-я обложен неприятелем и удержать его вряд ли удастся.
  - Но как же... - он задумался на секунду и, припомнив приключенческие романы, нашел, как ему показалось, нужное определение, - у него же были гром и молния? Враги не устрашились его оружия?
  - Ты говоришь про пистолет? - Спросила Лиудау самым нейтральным тоном, но Антону послышалась в ее интонации ирония. - А что такое гром и молния?
   - Ну да. Про огнестрельное оружие здесь, пожалуй, осведомлены лучше, чем про земные явления природы. - Подумал Антон, испытывая некоторую неловкость. И, чтобы уйти от разговора, воспользовался ее же приемом, пообещав рассказать об этом позже. Про пистолет Лиудау ответила, что пришедший с врагами Белый испортил оружие.
  - Что еще за Белый? Как испортил? - Удивился Антон.
  - Так переводится на ваш язык слово харкиш, - ответила Лиудау. - Белый значит харкиш. Это не имя. Белых много, но они себя никак не называют. Откуда они приходят, неизвестно. А приходят для того, чтобы состязаться с богатырями пустыни в единоборстве.
  - Зачем?
  - Им это интересно. Они любят побеждать. И всегда побеждают. Они дерутся голыми руками и убивают противника кулаком, или сворачивают ему шею, или ломают позвоночник. Иногда разбивают о скалы.
  - Харкиши-плохиши. А если богатырь победит Харкиша? - Слово 'богатырь' Антон произнес не без иронии: бежавшие рядом воины мало походили на Илью Муромца. Впрочем, до Алеши Поповича они тоже не дотягивали. А дотягивали они до велорикш на фотографиях старого Китая.
  -Харкиш обещает выполнить любое желание.
  - Ты меня запутала... Как он может выполнить желание, если его убьют?
  - Его нельзя убить. Его можно только победить. Но это тоже почти нельзя. Давным давно, великий воин Смоут-ю обманом заманил Харкиша к скале, а слуга воина сбросил сверху большой камень. Камень придавил Харкиша к земле и тот не смог освободиться. Но Харкиш ничего не дал Смоут-ю, потому что это не было единоборством. А потом, через много-много дней, вернулся в другом теле и убил Смоут-ю.
  - А то, первое, тело?
  - Оно осталось пустым, и его бросили в одну из огненных ям.
   Антон не стал уточнять про огненную яму. Это бы увело разговор в сторону от темы.
  - Значит, Харкиша убить нельзя?
  - Харкиша нельзя убить или ранить. Даже пронзенный насквозь, он остается жив. Он не чувствует боли. Но если его разорвать на части, то, он перестанет быть опасным. Ведь части тела сами по себе не могут причинить большого вреда. Руке, чтобы разить, нужно опираться на ноги и знать, где находится цель.
  - Железная логика! - Засмеялся Антон. - Короче, я должен придавить его к земле или оторвать ему руки и ноги, как пауку?
  - Кто такой Паук?
   Антон не стал уводить разговор в сторону и ответил коротко:
  - О своих былых подвигах я расскажу тебе позже. А что произошло с пистолетом вашего Игор-я? Ты сказала, что Харкиш испортил оружие.
  - Харкиш велел пистолету не стрелять. Он знает слово...
  - Короче, наслал порчу, - присвистнул Антон. И только сейчас ощущал, что настроение у него игривое не по ситуации. А ситуация складывалась весьма неприятная, потому что именно на пистолет он и надеялся.
  - Харкиша привел Тепу-я, небогатый гранд, которому этот Харкиш покровительствует. Он сказал Харкишу, что Игор-я великий богатырь, сразивший многих воинов и среди них одного из славнейших богатырей пустыни Зубер-ю. А Харкиш любит убивать великих богатырей. И он хочет сражаться с Игор-я. Но Игор-я не богатырь, - грустно закончила Лиудау. И неожиданно добавила, - богатырь ты!
  - Ну спасибо вам на добром слове, хотя на безрыбье и мышь богатырь, - буркнул Антон. Положение становилось почти безнадежным. Чем драться с этим Циклопом? Ни на кулачках же... Что это за субъект... Он вспомнил утреннюю встречу с самим собой. Вернее с Володей в своем теле. Очень интересная аналогия. Повальный дуализм. Что за этим? Совпадение? Закономерность? Явление природы? Но я не был белым. То есть Володя не был белым. Черт, запутался с этими марсианами. Ну допустим, пистолет он блокирует. Но ведь у богатыря есть еще нож-кладенец. Хотя, что такое нож? Чтобы ударить ножом, нужно подойти вплотную. А там ведь не один этот Харкиш. Там еще и харкишата. Ладно, - подумал он, - будем действовать по обстановке.
  
   Глава девятая
  
   Не доезжая несколько километров до замка Игор-я, Антон остановил свой маленький отряд. Было бы верхом глупости вот так слету, без подготовки и плана боевых действий ввязаться в дело. Положение осложнялось еще и тем, что Антон о противнике ничего не знал. Ни численности его, ни способов ведения боя, ни психологической готовности противостоять вооруженному современными средствами ведения войны бойцу, то есть ему. Если они не разбегутся от звука выстрелов, то один человек против сотни - ничто. Затопчут. Именно на шум выстрелов да еще на внезапность были все его надежды. Впрочем, пока он еще не решил, будет ли вообще вступать в бой или же ограничится разведкой. В самом деле, какая тут война, когда в его распоряжении не было даже самой простенькой карты? Ох, как бы сейчас пригодился вертолетик-разведчик! Или 'птичка', хотя на малых пространствах более эффективен все-таки винтокрылый беспилотник.
  Но ладно противник - он ничего не знал и о возможностях отряда сопровождения. Брать на себя командование дикарями Антон не собирался, но взглянуть на них поближе не мешало. Лиудау сказала, что это лучшие воины дружины Игор-я, а точнее убитого им Зубер-ю. Впрочем, теперь это одно и то же. Вооружены и экипированы лучшие воины были примитивно. Полное отсутствие защиты, из вооружения короткие копья, да каменные ножи в чехлах. И еще, присмотревшись, Антон догадался, что узкие кожаные ремни, опоясывающие талию - пращи. Их командир смотрел почтительно, но без страха и подобострастия. Он был крупней и старше остальных. Парни же все, как на подбор, были поджарые, с выпирающими ключицами и четко обозначенными ребрами. Но хиляками их назвать было никак нельзя: их гибкие тела, словно толстые веревки, переплетали тугие мышцы. Об участии в стычках говорили многочисленные шрамы - большей частью наподобие пулевых - точечные. Явно следы колотых ран.
   Лиудау сказала негромко:
  - Предоставь им действовать самим. Нет надобности заботиться о том, чтобы командовать ими. Тебе, если ты наберешься мужества, придется сразиться с Харкишем.
   Антон хмыкнул. Знать бы, чего этот Харкиш стоит. Ответил сдержанно:
  - Надо сначала на него взглянуть, что за Харкиш такой.
   Лиудау промолчала. Похоже, что ее молчание было знаком согласия.
  День клонился к вечеру. Яркое желтое пятно светила, переместилось к горизонту и чуть поблекло, потому в свете, заливающем долину, начала преобладать синева. Дымка на горизонтах сгустилась, приобрела отчетливый фиолетовый оттенок. Антон подумал, что освещенность здесь только кажется равной дневной, на самом деле света с небес даже в 'полдень' проливается не больше, чем в ранних сумерках где-нибудь в средней полосе России. Мягкий голубоватый свет, равномерно сочащийся со всех сторон, лишал людей и предметы теней, и это усиливало впечатление нереальности. Верблюд, екая внутренностями, трусил неторопливой рысью, и тряска начала Антона утомлять. Парни же, казалось, не испытывали усталости. - Интересно, - подумал он, - а я бы смог бежать наравне с ними? То, что двухчасовой марш-бросок он бы выдержал, сомнений не вызывало... Но выдержал бы он заданный верблюдами темп?
   Бежавший слева вдруг издал гортанный крик и, обернувшись к старшему, указал вперед, на невысокую, темно серую каменистую гряду, протянувшуюся перед ними на несколько сот метров. Антон вгляделся и увидел, как на вершине ее, средь вершин, мелькнула и исчезла человеческая фигура. Он повернулся к бежавшему рядом и протянул ему руку. Тот, чуть поколебавшись, принял ее, и подхваченный сильным рывком в одно мгновенье оказался на спине верблюда - перед горбом.
   - Гони, - крикнул Антон.
   Тот понял, тем более, что другой верблюд уже прытко пошел вперед, задавая темп. Трясло неимоверно. Через несколько минут они проскочили в узкую расщелину, разрывающую надвое каменную гряду, достигающую до четырех метров высоты, и тут же натолкнулись на выставленные вперед копья. Первый верблюд принял удар в подвешенные на груди плоские, набитые песком мешки, воин, сидевший перед Лиудау метнул копье и сбил одного из противников. Остальные расступились, пропуская животное, чтобы ударить сзади. Антон кубарем скатился на землю, перевернулся несколько раз, одновременно открыв огонь. Через несколько секунд все было кончено. Нет не все: поднимая пыль, прочь от них мчался на верблюде верховой. До него было уже метров триста. Упустить его было нельзя. Антон прицелился и выстрелил. Раз, другой, но достал его только с третьей попытки. И остался недоволен результатом. Конечно - пистолет, хотя и приспособленный для стрельбы до трехсот метров, конечно - целился в человека, чтобы не ранить верблюда, но все-таки...
   Воины смотрели на него с изумлением и страхом. И только старший остался спокоен и деловит. Он окликнул одного их воинов и коротко сказал ему что-то. Тот побежал к остановившемуся вдалеке верблюду.
   К удивлению Антона, добивать пленных его солдаты не стали. Хотя, он решил закрыть на это глаза: черт их знает, как тут водится, и что ждать от побежденных. Лиудау объяснила, что это не люди Тепу-я, а одолженные им на время кампании воины одного из соседних грандов. Что-то вроде карточного долга. Клятвы верности они не давали и потому их можно отпустить. Тем более, что над тремя убитыми надо совершить обряд погребения, а о раненом - позаботиться.
  
  Глава десятая
  
  Время от времени у него возникало ощущение раздвоенности: он чувствовал, что одновременно находится в полутемной комнате, примыкающей к мастерской, и в туннеле - за полутора десятка километров отсюда. Однако вскоре он приноровился к ситуации и сумел проникнуть сознанием в чуждую ему плоть и закрепится в ней. В то время, как его тело бесчувственно покоилось на вытесанной из серого пористого камня лежанке, покрытой набитым травами тюфяком, он вел фантом по длинному прямому коридору, соединяющему два мира. Это требовало определенных навыков и усилий. Кто из нас задумывается о том, как переставлять ноги при ходьбе? Здесь же это приходилось делать, во всяком случае, первое время, пока фантом не поймал ритм и не пошел сам. Он уже не противился, а пытался подстроиться под ведущую его силу. Коридор был светел, хотя и не освещен. Так Володя его видел, хотя знал, что в нем сейчас царит кромешная тьма, и он понимал, что видит не глазами. Глаза в этом процессе вообще не были задействованы. Ни его, ни фантома. Да у того и не было глаз в анатомическом понимании этого слова. Информация приходила неизвестными для него путями и преобразовывалась в зрительные образы - отчетливые и реальные. Коридор уходил вдаль, почти смыкаясь в перспективе гранями, а в конце его темнел едва уловимым квадратиком замыкающий его тупик с дверью, ведущей в другой мир.
   Идея отправить в качестве проводника фантома, а не реального человека - каверз землян здесь опасались - возникла у Усольцева. Фантома не убьешь и не возьмешь в заложники. У него не выведаешь угрозами или пытками код входа. А воплотил идею, конечно, Володя. Легко воплотил. После того, как он осознал свой талант, ранее проявлявшийся спонтанно и независимо от него, дело пошло. Его фантомы были реалистичны и долговечны и отлично отрабатывали ту задачу, которая в них вкладывалась. Но что существенно, Володины 'изделия' сохраняли с ним связь и были от него зависимы. Они, в случае необходимости, становились дистанционно управляемыми. Этого к туннелю доставили воины, посланные Усольцевым. Потом дистанционно Володя оживил его и вошел с ним в туннель. Погонял его взад-вперед, осваиваясь с 'управлением' и оставил до времени, приткнув к стенке. Но почему в качестве образца для этого экземпляра был выбран Антон, он и сам не знал. Сработало что-то в подсознании. Но что? Скорей всего хотелось ощутить себя воплощением мужественности и силы. Испытать то, чего в жизни испытать не пришлось. Но после неожиданной встречи в туннеле с оригиналом он почувствовал себя неловко, словно оделся без спросу в костюм общежитского товарища, и, выйдя на улицу, вдруг столкнулся нос к носу с владельцем этого костюма. А тот в ответ на его конфуз лишь засмеялся, обошел, осматривая, отметил, что сидит костюмчик мешком, ибо сшит совсем на другую фигуру, и великодушно отпустил, не рассердившись и даже не обидевшись на своеволие. Но и прочувствовать смущение Володе в полной мере не пришлось: ему не осталось места из-за поразившего его удивления. Встреча с Антоном была неожиданной и непонятной. Антон не мог находиться в туннеле! Каким образом сумел он открыть дверь, запирающую Внутренний Марс? Впрочем, если вдуматься, то удивлен он был не столько самим фактом того, что дверь поддалась Антону - с детских лет он привык к тому, что его другу легко удается то, что для него является невозможным - сколько поражен неожиданностью встречи. А что касается умения Антона преодолевать преграды, то, с одной стороны, это его угнетало, заставляя ощущать свою физическую неполноценность и бытовую неустроенность, а с другой именно это делало его существование безбедным. Когда рядом был Антон, проблемы исчезали. Но он ушел и проблемы появились. И одна из них должна была возникнуть именно сейчас. Только набрав код, Володя вдруг сообразил, что образ Антона, в котором он решил явиться миру, не самый удачный в данной ситуации.
   Эта мысль привела его в минорное расположение, поскольку встреча с группой поддержки, которую ему было поручено привести к замку, где поселился Усольцев, в одночасье преобразовавшийся из и.о. мэра поселка Нижний Марс в гранда Игор-я, как он теперь понимал, осложнится необходимостью долгих и нудных объяснений. Так и вышло. Дверь медленно отползала в сторону, и он увидел стоящих у входа женщину и мужчину в камуфляжной одежде. Именно в таком порядке, потому что женщина, несомненно, была в этой двойке главной. Даже человеку, непосвященному в воинские хитрости, было понятно, что они экипированы с учетом действий в боевой обстановке. Большие тюки за спиной поднимались высоко над головой. Поясные ремни оттягивали подсумки и кобуры, на груди висели автоматы. По мене того, как дверь открывалась, лица их стремительно меняли выражение. Нарочито-приветливое у женщины сменилось удивленным и даже ошарашенным, а равнодушно-каменное у мужчины напряглось, и он стремительно бросил руку на рукоять пистолета. Володя видел, как отлетел предохранительный клапан, освобождая свободный ход оружию. Женщина метнула встревоженный взгляд на Володю, затем быстро повернулась к спутнику, предостерегающе подняв руку. Поведение женщины объяснялось просто - она, видимо, знала Антона и не ожидала его здесь увидеть, а вот мужчина отреагировал на образ его друга явно враждебно. Рослый мужчина могучего сложения, смотрел исподлобья - настороженно и зло. Руку с пистолета он не убрал и даже наоборот, просунул пальцы в кобуру, чтобы удобней накрыть ладонью рукоять. Смотрел исподлобья и молчал. Женщина же произнесла удивленно:
  - Антон? Ты как здесь?
  Надо было объясниться. Но Володя не был уверен, что получится это сделать быстро.
  - Я не Антон, - ответил он, - это... Это видимость. - И обрадовавшись возможности сменить тему, добавил, - пойдемте скорей, дверь закрывается.
   Дверь, действительно, раскрывшись до максимума, медленно пошла назад. Двое у входа колебались. Им было чем рисковать. И хотя причин для подвоха не было, в катакомбах их вполне могла ждать ловушка. Наконец мужчина, цепко оглядев Володю, сказал:
  - Пошли. - Но с места не двинулся. Женщина нахмурилась и первой ступила в туннель. И тот час, почувствовав живых людей, сработали тайные силы туннеля - вспыхнул свет. Володя не увидел его, а просто понял, что он есть. И хотя весь туннель для казался ровно освещенным, однако он точно знал, где легли границы настоящего света. А когда они двинулись вперед, отчетливо ощутил движение световой волны, сопровождающей их.
   Через полчаса они подошли ко второй двери. Он открыл ее и, выведя их наружу, дал несколько минут на то, чтобы они огляделись и порадовались простору. Впрочем, радовались они довольно сдержанно. Потом коротко объяснил обстановку. Теперь они смотрели на него по-другому. Верзила больше не хватался за пистолет, а женщина - именно с ней он вел беседу - держалась подчеркнуто холодно, отстраненно. Не разговаривала, а получала информацию. Так разговаривают по телефону с незнакомым человеком: без эмоции и мимики. Он, вернее то, что они видели, и было чем-то вроде телефона - инструмент общения. На самом деле, может ли человек, будучи в своем уме, как с равным разговаривать, например, с электронной куклой? Когда они начали спускаться по тропинке, Володя завел тело в туннель и, прислонив его к стене, вышел прочь.
  
   Глава одиннадцатая
  
   К тому часу, когда светило сползло к линии горизонта, они достигли замка Игор-я. Вернее, приблизились к нему насколько скалистый ландшафт позволял оставаться незамеченными. От того что 'солнце' ушло к закату темней не стало. Здесь в этом огромном марсианском подземелье светилом является не яркое желтое пятно, имитирующее солнце, а небо. Антон и Лиудау спешились и, скрываясь за валунами, принялись рассматривать строение, которое с некоторого времени перешло во владение Усольцеву, именуемому ныне грандом Игор-я. Его аристократическое обиталище мало напоминало классические замки средневековья, и было больше похоже на недостроенный малоэтажный дом, над которым не успели установить крышу. Прикинув высоту стен, чуть превышающую десять метров, Антон определил его, как четырехэтажку. Окна располагались в два яруса и начинались довольно высоко над землей - метрах в пяти. При этом были так узки, что протиснуться сквозь них не смог бы даже ребенок. Бойницы, а не окна. Но копья в них ходили без затруднения и втыкались в тела людей, густо поднимающихся по лестницам, приставленным к стене.
   Лестниц было около десятка. Штурмующие лезли по ним бестолково, кучно, толкаясь и давя друг другу руки. Нижние подпирали верхних, верхние же упирались в защитников, выставивших перед собой заостренные палки и копья с темными, явно не металлическими, наконечниками, те, что были посередине, отбивались от пытающих поразить их из окон. Защищающие стену кололи наседавших, лупили их палицами, сталкивали бревнами. То и дело кто-то срывался вниз. Некоторые вставили и отходили или отползали в сторону, но некоторые так и оставались лежать среди тел, упавших ранее. Тут же под стеной валялись поломанные лестницы, обломки копий, большие камни, напоминающие формой цилиндры. Антон представил, как такой каток направляют на лестницу и сталкивают навстречу атакующим. Но камней защитники уже не скатывали. Видно, запасы их кончились. На стене стоял шум и гвалт. Воинственные крики, удары дерева по дереву и камню смешивались со стонами раненых.
   Антон достал из ячейки в кобуре очки с оптико-линзами. Надел, зажмурился, давая возможности механизму настроиться на себя. Потом, открыв глаза, всмотрелся в то, что происходит на стене. Реагируя на изменение хрусталиков, изображение стало плавно приближаться. Прежде, чем перевести взгляд вправо, он присмотрелся к лицам защитников, приблизив их до значения 'эквивалент пять метров'. И без труда отыскал Усольцева, который разительно отличался от подданных своим цивильным костюмом. Игорь Валентинович выглядел озабоченным, однако ни растерянности, ни тем более страха на лице у него не было. Он не командовал, а лишь наблюдал за боем и почему-то не стрелял. Возможно, кончились патроны. И Антон подумал о том, что, если не достаточно было нескольких выстрелов, чтобы распугать дикое воинство, то и ему самому особо надеяться на не что. Две обоймы погоды не сделают. Затем он перевел взгляд вправо, изменив масштаб до значения 'эквивалент пятьдесят метров'. На некотором отдалении от здания на корточках в полной боевой готовности располагалось несколько колон воинов. Каждая из них находилась напротив одной из штурмовых лестниц. 'Коробки' состояли из шести шеренг, по пять человек в каждой. Рядом с колоннами застыли командиры, которые, в отличие от своих бойцов, стояли, готовясь, как только прозвучит команда, повести колонну на штурм. Дальше располагалась небольшая группа бородачей, которых Антон обозначил, как генералы. Около них, словно знаменосцы, застыли пять человек в пестрых одеждах с длинными шестами, нижние концы которых упирались в каменистую почву, а верхние удерживали странные шары. Антон не сразу понял что это, а когда понял, брезгливо поморщился. На шесты были надеты человеческие головы.
  Чуть в стороне группа пращников с азартом обстреливала защитников, забрасывая их камнями. Со стены отвечали их же снарядами. При этом, как успел заметить Антон, между некоторыми из стрелков шла настоящая дуэль. Они даже перекликались между собой, видимо, поддразнивая или обмениваясь оскорблениями. Удачный выстрел сопровождался воем и улюлюканьем. А еще дальше стоял особняком очень бледный человек в ярком, радужном одеянии. Выделялся он не только ослепительной белизной кожи, но и могучим сложением. И еще он постоянно мелко двигался - дергался, как определил для себя Антон, - словно марионетка в руках неумелого кукловода. Коротко взмахивал руками, чуть приседал, покручивал головой, при этом делал повороты небольшие и явно не для того, чтобы осмотреться. Не было нужды уточнять, кто это. Без сомнения - Харкиш. Антон пригляделся и присвистнул: здоровяк был одноглазым! При этом не калекой, а урожденным. Циклоп! Но только сложением явно пожиже своего мифологического предка. Мельчает порода, - подумал Антон с ехидцей.
  Диспозиция в целом, прояснилась. Авансцена театра военных действий располагалась от Антона метров в двухстах, и стрелять с такого расстояния было вполне можно. Патрон мощный, а эффективность огня, благодаря оптическому комплексу, высокая. И звук выстрела будет там хорошо прослушиваться.
  Между тем штурмующие, яростно отбиваясь от втыкающихся в них копий, упорно лезли вверх. Защитники, сраженные выпущенными из пращей снарядами, проткнутые копьями, падали, отходили в задние ряды, уступая место другим. Нападающие, несмотря на потери, лезли вверх упорно и бесстрашно. Убитых и раненных они сталкивали с лестницы в сторону, а то и перебрасывая через себя. Но чаще всего сраженные сваливались в широкие промежутки между ступеней, которые с таким расчетом, наверное, и задумывались.
  Защитники устали и начали сдавать. Особенно успешно атака развивалась на ближней к Антону лестнице, которая шириной превосходила другие. Здесь на каждой ступеньке одновременно размещались двое бойцов. Последняя ее ступенька была сделана из широкого, удобного для опоры бруса, а по бокам были устроены небольшие перильца, за которые можно было держаться, чтобы сохранять равновесие. Пращники, увидев, что атака здесь выходит в завершающую стадию, перенесли обстрел в этот сектор. Снаряды летели по навесной траектории и падали на защитников сверху, отвлекая их от атакующих. И, надо отдать пращникам должное: работали они очень ловко. Пора было вступить в бой. Антон поудобней пристроился меж камней и навел зрение на 'эквивалент десять метров'. Подождал, когда всплывет перед глазами изображение мушки, совмещенной с целиком, чуть довернул ствол, выводя ее на цель. Датчик пистолета тотчас дал сигнал на линзы и воображаемый прицел сместился, пометив собой жертву. Несколькими короткими очередями сверху вниз Антон сбил с первой лестницы уже готовых перебраться на стену воинов, обвалив массу тел вниз и перенес огонь на вторую лестницу. Пули, пробивая тела, ударялись о стену, дробя камень. Лестницу сильно качнуло и завалило набок: пуля перебила одну из стоек. Вторая стойка с хрустом сломалась. Люди посыпались вниз. Грохот выстрелов пронесся под низким небосводом и небесный купол ответил раскатистым эхом. Началась суматоха. Пращники прекратили забрасывать крепость камнями и отпрянули в сторону. Видно, они были наименее дисциплинированной частью войска, чем-то вроде вспомогательного подразделения, с которого и спрос не велик. Те, кто схлынул со стены, в суматохе озирались. Сидящие в резерве, хотя и не нарушили рядов, но заметно забеспокоились, отчего по шеренгам пошли волны. По реакции воинов Антон понял, что они знакомы с огнестрельным оружием и отлично связывают грохот выстрелов с поражающим действием пуль. Потому и осматривались, пытаясь определить, откуда ведется стрельба.
   Только Харкиш оставался невозмутим. Он повернулся к Антону, именно к Антону, а не в его сторону: взгляд его был направлен десантнику прямо в глаза. Линзы в эквиваленте 'пять метров' отлично это показывали. И Антон ясно ощутил, как они встретились взглядами. Харкиш протянул в его сторону руку, но жест этот был не указывающий. Не из тех, которым сопровождается возглас: 'Вот он!' Это было какая-то манипуляция пальцами, что-то функциональное, напоминающее поворот выключателя. Антон ясно ощутил, что это не просто так и попытался опередить, послав в него очередь. На груди у Харкиша встрепенулась одежда, его отбросило назад, но он устоял и вновь протянул в сторону Антона руку, и покрутил пальцами что-то невидимое. Пистолет, словно отвечая на этот жест, клацнул затвором и смолк. Улетело вдаль, стремительно уменьшаясь, изображение. В глазах помутнело. Антон снял потерявшие прозрачность очки. У него не было сомнения, что оружие вывел из строя Харкиш.
  - Твою... - выругался он и оглянулся на свое воинство. Парни смотрели на него с восхищением, но и с нескрываемой опаской. Кроме него и Харкиша, естественно, никто ничего не понял. Антон еще раз наудачу придавил спусковую скобу, но выстрелов, как он и предчувствовал, не последовало. А последовало то, что поразило его больше манипуляции с оружием. Харкиш вдруг помахал рукой - определенно ему помахал - и пошел в его сторону.
  - Витязь, - словно громовой раскат прокатился по пустыни, заглушая все звуки - я, Харкиш, вызываю тебя на поединок.
   Он говорил по-русски без акцента, с правильной интонацией и назвал Антона витязем без иронии. Антон встал - нелепо было теперь лежать - отряхнул штаны и не спеша пошел навстречу. Они остановились в нескольких метрах друг от друга. Харкиш был редкостный здоровяк. Но, если верить Гомеру, то мельче стандартного циклопа. Тому Одиссей был по колено, этому Антон - по плечо. Однако и к этому близко не подойти: руки по колено. Да и толку - такой аппарат кулаком не выключишь.
   - Я буду драться без оружия, - сказал Харкиш, зыркнув на Антона единственным глазом. - Ты - чем хочешь. Можешь взять у воинов копье или палицу. - И добавил, помолчав, словно раздумывая, - но я не советую: оружие мне вреда не нанесет, а тебе будет мешать. - Снова выдержал паузу и продолжил с явной иронией, - тебе ничего не поможет. Но если ты будешь хорошо драться, я тебя помилую и награжу. Если плохо - убью. А если откажешься от боя - тоже убью. Хорошо драться, это остаться в живых... - Он запнулся, словно задумался... - по вашему времени десять минут. Ты ведь будешь хорошо драться? Ты порадуешь меня?
  - Я тебя не просто порадую, а очень порадую, если успеешь попросить пощады, - пообещал Антон. - Если нет - добью. Чтоб не мучился.
   Харкиш вдруг заколебался. Он словно бы осознал что-то, чему раньше не придавал значения. Это был неожиданно, и очень не шло его могучей фигуре и свирепому выражению физиономии.
   - У меня есть к тебе вопрос, бычара. Откуда ты знаешь русский язык?
  - Я не знаю русского языка. Я просто говорю, а ты понимаешь. Почему, долго объяснять. Давай начнем.
   - Давай, - согласился Антон.
  
   Глава двенадцатая
  
   На самом деле, сколько можно воевать по-американски - с безопасного расстояния? Для русского без риска и победа пресна. А здесь открытое единоборство: возможность продемонстрировать сплав индивидуального воинского умения и удали - холодную расчетливость и ярый авось, да и явить себя в роли главного героя: сражение богатырей перед лицом войск. Почетно и ответственно, поскольку, скорей всего, победа одного из них предопределит общую победу.
  Антон любил рукопашный бой. Или точней сказать, любил единоборства. С детских лет умел и стремился противопоставить себя любому сверстнику. И не только. Бывало, и старших братьев своих неудачливых противников побивал, если конечно, разница в годах была не столь велика. А если велика, то заставлял отступить, поскольку сходу им надавать пацаненку подзатыльников не удавалось, а драться с малышом по-настоящему стыдно. Да и, если судить по его боевому настрою - не безопасно.
  Победы, которые он почти всегда одерживал над сверстниками, не только подпитывали его самолюбие, но словно бы служили подтверждением его представления о своем особом месте в сообществе, его окружающем. Побеждать в индивидуальных поединках пришло в привычку. Антон почти всегда одерживал верх в уличных потасовках, а потом, когда рукопашная подготовка была введена в систему и он начал серьезно тренироваться в секциях, его амбиции еще более возросли. Число уличных потасовок, правда, сократились. Во-первых, пришла известность кулачного бойца, во-вторых, просто драться ему стало не интересно. Ему надо было побеждать в трудных условиях. В то время он остыл к восточным единоборствам и серьезно занялся борьбой. При этом совмещал вольную и самбо, что в принципе бесперспективно для спортивной карьеры, поскольку, как полагают специалисты, мешает достичь высоких достижений и там и там. Прежде всего потому, что отнимают друг у друга время, необходимое для оттачивания специальной техники. Но для боев без правил вся эта гремучая смесь из тяжелых накаутирующих ударов, умения двигаться и отработанных бросков подходила как нельзя лучше. Заканчивал он военное училище дважды мастером спорта, дважды кандидатом в мастера и с тремя первыми разрядами. Преподаватели не понимали его увлечения, полагая, что десантнику в таком объеме навыки рукоприкладства ни к чему. Однако он отличался и в основных дисциплинах, а кубки и медали, завоеванные им на соревнованиях, составляли главный фонд спортивных регалий, выставленных на всеобщее обозрение в актовом зале, да и в отчетах похвалиться золотом на зональных и даже Всероссийских соревнованиях было не лишне. В конце концов, что плохого если десантник в качестве хобби избрал себе такой вид увлечения. Кто-то пишет стихи, кто-то собирает марки, кто-то уважает выпить пива, а вот Антону нравилось драться. Он пробовал себя в разных системах, спарринговался с представителями разных направлений и все они отмечали не столько его отличную физическую и специальную подготовку, сколько умение чувствовать противника. Уже в войсках он в совершенстве освоил ножевую технику. Притом, мог работать двумя ножами одновременно.
  - Я возьму нож, - сказал он, осторожно вытягивая из ножен длинное узкое лезвие. Не дожидаясь ответа, нажал кнопку предохранителя, снимающего антигравитационную защиту с режущей кромки.
  Харкиш коротко хохотнул. Совсем как человек махнул рукой, а потом снял через голову свою разноцветную рубаху и ткнул пальцем себе в грудь.
  - Смотри, человек! Видишь? - В груди у него было три входных отверстия. - Это твои пули. Теперь смотри сюда!
   Он повернулся к Антону спиной и похлопал по ней ладонью. Рука легко изогнулась до неестественного положения, и движение было такое же свободное, как если бы он шлепнул себя по животу. Выходных отверстий на спине не было.
  - Они все там, - толстый палец уперся в грудь. - Пуля застряла. А что сделает твой нож? Отскочит или царапнет.
  - Значит, не судьба, - сокрушенно ответил Антон и приготовился.
  Харкиш посмотрел на него внимательно, затем, явно красуясь, подошел к огромному валуну, без особого усилия подхватил его и поднял на грудь. Антон насторожился, однако камень полетел не в него, а в сторону, упал за пять метров. В камне было, если считать по-земному, килограммов 100-150. Белый посмотрел на Антона, словно желая определить, какое это произвело на него впечатление. И убедился, что не произвело. Тогда он повернулся к стоящим позади него воинам и, рявкнув: 'Приготовьте еще один шест - для него', пошел к Антону, раскачивая руками словно горилла. Двигался он угловато, словно бы неуклюже, но переступал легко. И вдруг рванулся вперед. Антон упредил бросок, отпрянув назад. Тяжелые кисти сомкнулись у него перед лицом. Удар ножом перед собой. И тут он допустил ошибку, пойдя на сближение. Конечно, обкатом, с тем расчетом, чтобы развернувшись, выйти к Харкишу справа и сходу ударить его еще раз. Но он не учел одного: Харкиш оказался нечувствителен к боли. Какой там болевой шок? Он, не почувствовав удара ножа, обрушился на Антона и страшным ударом сшиб его с ног. Тот отлетел в сторону, однако, перестраховываясь, чтобы не налететь на лезвие, не стал группироваться. Если бы не камень, отброшенный Харкишем, ничего бы и не случилось. Но камень был и они встретились. Еще мгновенье и Антону бы пришлось украсить подготовленный для него шест. Спасло его то, что Харкиш застыл в недоумении рассматривая свою левую руку. Вернее обрубок руки. Огромная кисть размером с человеческую голову валялась среди мелкого каменного крошева. Крови ни на культе ни на отсеченной кисти не было. Лезвие, которое даже у обушка было тоньше фольги и неописуемо тонкое по кромке срезало ему запястье так легко, что он даже не заметил этого.
  Еще бы, НОНСУРК, относился к категории особо опасного холодного оружия. Настолько опасного, что малейшая ошибка в использовании его могла сделать инвалидом самого оператора. Именно оператором называли тех, кто получал допуск к управлению такими ножами, режущая кромка которых была толщиной в несколько молекул. Для клинка, изготовленного из особого композитного материала, каркасом которого являлось силовое поле, не существовало непреодолимых преград. Им можно было заострить, словно карандаш, железный стержень и даже, при известно навыке и наличии времени вырезать отверстие в бортовой броне танка.
  - У тебя оружие... - прорычал Харкиш. - Вот какое оружие. Ну, тогда... - Он подбежал к брошенному плащу и вынул сверкнувший синим отблеском клинок длинной не менее полуметра. Впрочем, в руке Харкиша он казался просто большим кинжалом. Ситуация становилась серьезной. Теперь был вооружен и противник, а надежда на болевой шок или потерю крови, которые бы мог остановить схватку, исчезли. Ранение не ослабило Харкиша и не сделало менее опасным. Теперь у него был меч. Надо было рубить ступню, с запоздалым сожалением подумал Антон.
  Рана Харкиша разъярила. Он бросился в атаку, выставив вперед меч. Но Антон был готов. Он отпустил свое тело, предоставив ему действовать самостоятельно. Сознание словно заволокло туман, сквозь который он смутно, видел своего противника. Однако нечеткость изображения компенсировалось другим, более важным свойством: то, что он воспринимал, возникало на сетчатке за несколько мгновений до того, как оно проявилось на самом деле. Возможно, так ему только казалось, а причиной тому был особый настрой, позволявший предугадывать или же предчувствовать едва зарождающееся движение. И еще, тело циклопа словно приобрело электрический заряд, давление силового поля, который им создавался, он воспринимал почти физически. Рывок Харкиша оттолкнул его ровно на столько, насколько тот придвинулся к нему. Двигался Антон сейчас не быстрей, чем обычно, но двигался совершенно синхронно с противником. Меч яростно обрушился туда, где его уже не было. Второй удар он упредил встречным движением, выскользнув с линии атаки и пропуская клинок в нескольких сантиметрах от тела. Не останавливая движения, прошел справа от циклопа, выставив в сторону руку с ножом. Клинок, не испытывая сопротивления, прошел сквозь тело, оставляя за собой глубокий - пятнадцатисантиметровый - разрез. Харкиш крутанулся, пытаясь достать Антона клинком, но тот был уже у него за спиной, продолжая тянуть лезвие и не попадая в зону досягаемости. Завершив движение, отпрянул в сторону, а тело Харкиша распалось пополам. Нижняя мгновенно затихла, верхняя же, оперевшись на руки, устроила себя поудобней и произнесла чуть обиженно:
  - У тебя сильное оружие. Это не честный бой!
   - Братан, о какой честности ты говоришь? Честно, по твоему, это когда все преимущества у тебя? Что мне нужно сделать, чтобы закончить поединок? Отрезать тебе голову?
   Вот этого ему очень не хотелось. Однако, умирать Харкиш пока не собирался, и как его заставить это сделать Антон пока не знал.
  - Как хочешь, - с безразличием в голосе ответил обрубок. - Ты победил. Я признаю это. Ты ловок и умел, потому хороший противник. Мы с тобой еще встретимся и я тебя обязательно убью.
  Антон проигнорировал последнюю фразу. Он подумал, что надо пользоваться возможностью выбить у врага максимум информации, и спросил:
  - Кто ты? Откуда пришел.
  - Я расскажу тебе это в следующий раз. Одному. Ты отличный боец и имеешь право это знать. Но больше никто. Поэтому я скажу тебе это перед твоей смертью. Перед тем как убью тебя. А теперь прощай.
   Он повалился назад, словно мешок с песком. Никаких переходов от жизни к смерти. Никаких конвульсий или угасания.
   Антон осмотрел тело. На срезе руки не было даже намека на кость. Впрочем, как и ни на что иное, что можно было бы соотнести с тканями человеческого тела
  Между тем враги уже быстро и слажено снимали осаду. Они уходили организованно, выставив охранение, которое обращено было лицом к крепости. Пращники напряженно всматривались в движение на стенах, вложив снаряды в ременные петли. Антона отступающие в расчет не принимали. Скорей всего, потому, что даже не решались соотносить его возможности со своими. Если уж он что-то предпримет, полагали они, то эту сверх естественную силу не остановить и придется принять как неизбежное. Антон машинально проверил пистолет - индикатор на корпусе вновь светился зеленым. Необходимости в стрельбе не было и он занялся трофеями.
  
   Глава тринадцатая
  
   Пояс Харкиша был ему велик - он мог обмотаться им дважды. Пришлось отсечь лишнее трофейным мечом. Меч был хорош: легкий, острый. Зацепи его Харкиш в поединке хоть разок - и все. Меч пригодится. Пока Антон пристраивал трофеи, ситуация в поле изменилась. Враги, унося с собой раненых, отхлынули и скрылись за недалекими каменистыми отрогами. Со стен по выставленным с разных уровней лестницам спускались защитники. Несколько отрядов выдвинулось далеко в сторону удаляющихся противников, организовав заслоны. Группа расторопных крепких парней обступила огромный округлый камень, которым был перекрыт вход в город. Сверху им опустили бревна, из которых они ловко собрали конструкцию, действующую по принципу рычага. Огромный камень не без труда был отвален от входа и установлен на специальную площадку рядом с воротами. Видно, валун этот столкнули с нее перед началом штурма после чего глыба надежно залегла в гигантскую лунку, надежно заблокировав доступ к крепости. Как только камень был закреплен, раздались высокие и довольно мелодичные звуки явно производимые какими-то духовыми инструментами. Глухо зазвучали барабаны. Через ворота степенно вышла небольшая группа солидных персон в длинных серых балдахинах. Без сомнения это был отцы местного поселения. А возглавлял группу Игорь Валентинович. Был он в армейской униформе с кобурой на боку. При этом большой пистолет не придавал ему комического выражения, как бывает со штатскими, нацепившими оружие форсу или в силу необходимости соблюдать форму одежду, возникшую вследствие неких экстраординарных обстоятельств. Пистолет Усольцеву шел. Сблизившись, они неожиданно для себя обнялись. Жест этот был искренним и как бы снимал все предшествующие ему трения и разногласия.
   - Антон, - сказал Усольцев негромко, - поразительное зрелище вы нам явили. Это... - Здесь наступила небольшая пауза, которую Игорь Валентинович сделал то ли, чтобы поточней подобрать соответствующее необычному деянию слово, то ли для создания дополнительного эффекта, - это высший пилотаж. Вы рассекли Харкиша в один прием.
  - В два, - поправил Антон со вздохом, словно сожалея о том, что несовершенные навыки владения холодным оружием и недостаточная ловкость не позволяют ему принять похвалу. Но тут же, практически без паузы добавил, - просто они следовали друг за другом так быстро, что непосвященному человеку трудно было их рассмотреть в отдельности.
  Игорь Валентинович махнул рукой, то ли протестуя против снижения ловкости совершенного действия, то ли говоря, что вам, профессионалам видней, а наше дело восхищаться и обернулся к сопровождающим.
  - Это мое ближнее окружение. Я сейчас их вам представлю. Таков этикет. Запоминать их не обязательно. Я их и сам-то не всех помню. Потом познакомитесь поближе, если понадобится. - И начал перечислять имена, добавляя после каждого букву Ю. Закончив, спросил: Вы не станете возражать, Антон, чтобы они взглянули на это чудище?
   - Да пускай смотрят!
   Начальники обступили Харкиша и рассматривали его с откровенным любопытством. Потом они вновь обернулись к Антону и один из них, на вид постарше, что-то заговорил - уважительно и приветливо. Возникшая рядом Лиудау вполголоса передала содержание речи, которое, впрочем, понятно было и без перевода. Антон напустил на себя важный вид и принял восхваления с достоинством рыцаря Круглого стола, выслушивающего благодарные восхваления сэра хранителя боевой попоны любимого коня короля Артура. Меж тем воины вновь принялись возиться с телом, и Антон увидел, что они тщетно пытаются каменными ножами отпилить от него голову. Рядом с ними стоял человек с длинным шестом, видимо, ожидая окончания ампутации. У него мелькнула мысль изящным движением произвести эту ампутацию при стечении народа. Что он и сделал, подчиняясь какому-то неосознанному, варварскому порыву. Наблюдавшие экзекуцию ахнули. Двое воинов с трудом подняли ее и в тот момент, когда они принялись нанизывать ее на шест, Харкиш вдруг открыл глаза и широко улыбнувшись, подмигнул Антону.
  
   Глава четырнадцатая
  
  - Чудеса да и только! - Антон повертел в пальцах каменный резной бокал со стенками чуть толще бумажного листа.
  - Здесь обработка камня - почитаемая и доходная профессия, - кивнул Игорь Валентинович. - Посмотрите на просвет: бокал почти прозрачен. Очень тонкая работа.
  - А напиток из чего?
  - Ягода туварса. Немного напоминает виноград. Неприхотлива, хороши приживается. Вкусно?
  - Вкусно, - признался Антон. - Хотя водка мне и привычней, но офицер должен уметь пить даже вино...
  - Трепло, - отозвался Володя. Он сидел в сторонке, на высеченном из камня диванчике. И проговорил задумчиво. - Странно здесь все очень. Странно. Ты знаешь, как называется то, что ты сейчас пьешь?
   Игорь Валентинович покачал головой, то ли соглашаясь, что все странно, то ли показывая тем самым, что Володя опередил его и он только что собрался сообщить об этом немаловажном факте, да затянул немного и вот упустил возможность сделать эффектное заявление.
  - ВианИ это называется. Каково? А вот еще... Тати - отец. Пера - птица. Нева - новый. Ватар - вода Генцувала - дружеский.
  - Ну и хорошо. Учить легче, - Антон добавил себе салата. - Почти что русский. Тятя, тятя наши сети притащили перо жар-птицы. С элементами грузинского: генацвали. И английского. Как там у них - new? Если по буквам, то, как раз нев.
  - Вы верно уловили тенденцию, Антон. Если бы не фантастичность такой версии, я бы предложил поискать корни местного наречия в индоевропейской языковой семье.
  - Ага, марсиане нам не только братья по разуму, но и по крови? - Антон пошарил глазами по чашам, высматривая, что бы себе еще положить. - Нет, ну до чего же у вас тут хорошо! Вот только мяса мало...
  - Мало ему! - Осуждающе проговорил Володя. - Ради него верблюда закололи, а ему мало. Игорь Валентинович, он вам изведет все стадо.
   Игорь Валентинович развел руками, выражая всем своим видом смущенную покорность судьбе.
  - Гостей надо кормить, Володя. Иначе можно потерять репутацию. В данном случае международную.
  - Так это что же, я значит, верблюжатину ем?! - делано возмутился Антон. - Не разобрал. Давай-ка еще кусок. И виани пожалуйста...
  - Ага, обслужите его, - буркнул Володя, - у бедных слуг нет. Не хватало еще, чтобы тебя гранды обслуживали. Я, кстати, наследственный.
  - Я думаю, это баранина, - ответил Игорь Валентинович, разливая вино. Он посмеивался про себя дружеской перепалке и немного жалел, что никогда вот так не сближался с людьми. Исключительно из симпатии.
  - А что здесь бараны водятся? - Удивился Антон.
  - С некоторых пор, - фыркнул Володя, отодвигаясь в сторону.
  - Ох, схлопочешь ты у меня! - пообещал Антон, и, повернувшись к Усольцеву попросил жалобно, - Игорь Валентинович, уймите вы этого милорда, Бога ради, поесть спокойно не дает человеку после ратного подвига. У нас, богатырей, так уж заведено: как повалим супостата, так три дня пируем.
  - Игорь Валентинович, еще день надо продержаться, - хмыкнул Володя. - Остались ли запасы?
  - Насчет этого не волнуйтесь, друзья мои. Еды хватает. С другим трудности.
  - Неужели с выпивкой, - заволновался Антон.
  - С патронами. С оружием. Да и с группой поддержки. - Игорь Валентинович нахмурился. - Где они? Проход миновали и исчезли. Но об этом позже, а пока, Антон, спрашивайте.
  - Вопросов много, - Антон тоже посерьезнел. - С местным населением, например. Вы думаете они земного происхождения?
  - Это вопрос к специалистам, но по моему наблюдению, у местного языка, возможно, земные корни.
   - И суффиксы...
  Усольцев вежливо улыбнулся шутке. Но Антон уловил соотношение вежливости и одобрения в этой улыбке. Впрочем, его это совершенно не задело: а какой юмор должен быть у солдата? Понятно, что незатейливый.
  - Стало быть братья не только по разуму, но и по крови? И как они сюда попали? Не на верблюдах же.
  - Брошен Марс гипнозом Воланда'...- Встрял Володя.
  - Принудительная транспортировка? - Уточнил Антон, - а что говорят об этом сами аборигены?
  - Пока на это затрудняюсь ответить. Языковой барьер. Лиудау слишком конкретна, чтобы улавливать нюансы. Какие-то легенды и поверья, конечно, должны быть. Надо привлекать земных ученых. Пусть копаются.
  Антон взглянул на него с удивлением. Усольцев правильно понял этот взгляд.
  - Ну что вы, Антон, я никогда не был упертым догматиком. Без помощи землян нам не прожить. Феноменом Марса должны заниматься серьезные ученые. Нам нужно оружие, оборудование, аппаратура. Это первый этап взаимовыгодного обмена, я полагаю. А дальше посмотрим.
  - Дальше? Торговля здесь вряд ли сложится. Нечего вам им дать.
  Сказал и сам удивился формулировке. Вы - им. Они - вам. А сам-то где? Выходит ни там, ни там?
  - Вы, как я понимаю, представителем Земли себя не считаете?
  - Не считаю. Я сам по себе. Представители затерялись.
  -Или затаились, - вставил Володя.
  - Да. Это странно, - помрачнел Усольцев, - дорогу и окрестности осмотрели. Никаких следов.
  - Профессионалы следов не оставляют...
   Усольцев и Володя одновременно посмотрели на Антона. Володя с интересом, Игорь Валентинович с тревогой.
  -Вы хотите сказать...
  - Так Володя уже это сказал. Я к его мнению присоединяюсь. У них свои задачи и к нам под контроль они не спешат. Может, нам и знать не положено, что они там проворачивают. А поиздержатся с продуктами малость и появятся. Думаю, главная их цель - пройти сюда и осмотреться. Доложить обстановку. Они и осматриваются. Хорошо осматриваются. Продумано. Уверен, что два-три беспилотника над пустыней кружат сейчас. Топографические данные снимают. Только информацией им с нами делиться все равно придется. Без нас они не выйдут отсюда. А у нас закон пустыни: езда на верблюде бесплатная, зато за 'слезть' надо раскошелиться.
  - Все-таки у нас? - Заинтересовался Усольцев.
  - На личностном уровне. - Отозвался Антон. - Вот этот передвижник мне не чужой. Да и с вами у меня вроде бы наладилось. Тем более, если учесть, что вы меня в свое время от остекленения спасли.
  -Ну с этим мы квиты. Тем паче, что все равно, тем же и закончилось.
  - Важен сам факт.
  Игорь Валентин понимающе покивал головой. Затем подвинул к Антону замечательной работы каменную вазу, наполненную фруктами. Фрукты были вполне земные, хотя и непривычного вида. Однако нетрудно было опознать среди них яблоки, груши, бананы.
  - Это здесь растет? - Поинтересовался Антон. И спохватился, что вопрос прозвучал глупо. Однако Усольцев не состроил иронически удивленного лица, а ответил просто и необычно:
  - Это иллюстрация ко второй части нашего разговора. Да, что-то здесь растет, а что-то... Не знаю где, да и растет ли... - Н-да. Странные здесь места, Антон. Странные. Вот смотрите. Огромная, ну по моим расчетам, около тысячи квадратных километров пещера. Ладно бы просто пещера, хотя такие размеры - уже само по себе необычно. Для естественного образования. Такая полость должна бы обрушиться под давлением каменного массива. Однако сверхпрочный купол легко удерживает этот массив. Далее. Купол дает свет и тепло. И это еще не все. В эту полость налажено поступление питьевой водой. Вода просачивается из мест соприкосновения купола и тверди, собирается в многочисленные ручьи, которые сливаются в два потока. Они пересекают пустыню и впадают в... - Усольцев задумался на секунду, - ну, по аналогии с водоемом, скажем так - в стеклоем. Что там происходит - пока неизвестно. Но это огромное озеро на севере пустыни. На севере - условно, конечно. Если брать за ориентир движение светового пятна, имитирующего солнце. Кстати, здесь решена и гигиеническая проблема. Вы слышали про колодцы утилизации? Бактерии, отвечающие за разложение, вроде как, отсутствуют. Так вот отходы сваливаются в вертикальные шахты, уходящие черт знает на какую глубину. - Он задумался. - А далее еще чудней. В них почему-то создается отрицательное давление. То есть, если там и происходят какие-то процессы, то запаха на поверхности не чувствуются. И самое интересное, кстати, затрагивающее проблему транспортировки. Население, конечно, кое-что выращивает. Что само по себе из разряда чудес, поскольку почве здесь взяться неоткуда. Но вот жидкое стекло это, если его перемешать с песком, оказывается, приобретает свойство гумуса.
  - Кое-что? - Насторожился Антон.
  - Ну, соотношение мне точно не известно. Может быть, и основной продукт, только далеко не все.
  - Про рог изобилия слыхал?
  - Подожди, Володя. Хотя в принципе... Есть некий конвейер продуктов. Движущаяся лента в центральном их храме. Он у них называется Храм упокоения Оставшегося. Из одной стены вытекают продукты, а в другую они уходят. Именно из стены в стену, а не из ниши в стене.
  - Выходит, что за той стеной существует еще один Внутренний Марс?
  - Я думал об этом. Очень похоже на некий производственно-распределительный сектор. Но вот что удивительно и что заставляет меня связать этот факт с проблемой транспортировки. Понимаете, набор продуктов в этом, как назвал его Володя, роге изобилия - земной. Вот, смотрите. - Игорь Валентинович встал, снял из ниши вазу и поставил перед Антоном. В вазе были конфеты. Тот взял одну, повертел в руках и с удивлением взглянул на Усольцева...
   -Это из рога?
  Тот кивнул. На обертке конфеты было написано по-русски 'Золотая степь'.
  
  Глава пятнадцатая
  
   Несколько минут они пребывали в восторженной эйфории. Все иные переживания словно отошли на второй план. Так было хорошо здесь. Ясное синее небо над головой, сияющее пятно, очень напоминающее солнце, далекие горизонты, зеленые прямоугольники посадок на кремовом фоне пустыни.
   - Хорошо как, Стас, - проворковала Ирина, потягиваясь, словно выскальзывая из- под тяжести снаряжения, - совсем как на Земле, только птицы не поют.
   - Как в Каракумах, - буркнул он. - А птицы у нас свои. - Его тоже проняло, но это скорей касалось физического состояния, а не эмоционального.
   - Прагматик... - Вздохнула Ирина. Она вновь огляделась, но теперь уже по-деловому, с практическим интересом. Тропинка уходила вниз и терялась меж скал. Там, как ей сообщили, их ждет проводник с верблюдом. Зачем им верблюд? Можно, конечно, подвесить на него ранцы и часть снаряжения. Хотя стоит ли? А если убежит? Или угонят? Правильней, конечно, все свое носить на себе. Как говорится, тяжело в таскании, легко в бою. Тем более, что на Марсе все в три раза легче. Хотя нет, не так. Не легче в три раза, а в три раза больше можно на себя навьючить. Верблюда отсюда видно не было. Зато хорошо просматривалась дорога, выбегающая из-за прикрытия скал и истончающаяся до полного исчезновения между песков и россыпей валунов.
   -Запускай птичек, птицелов, - приказала Ирина, и напарник, сняв с плеч объемистый короб, быстро собрал из его содержимого два беспилотника.
   - Районы патрулирования один и два? - спросил для порядка, потому что все было оговорено заранее. В общем-то, и районов никаких не было, а были два непересекающихся круга облета. Запустив беспилотники, проследил их полет долгим взглядом. Не из сентиментальности: проверил, штатно ли сработала система установки камуфляжа. Убедившись, что 'птицы' растворились в небесной голубизне, доложил о выполнении. Ирина кивнула.
  С оружием наготове, спустились на плато. Двое высоких жилистых парней, одетых в короткие кожаные штаны, смотрели на них с опаской, но без удивления. Видно, не в первый раз встречаются с землянами. Низко склонились в приветствии. Ирина одарила их благосклонным взглядом античной богини, сошедшей с Олимпа, в котором, впрочем, присутствовало и несвойственное небожителям любопытство. Сняла ранец и вещмешок, жестом показала, что это нужно пристроить на спину верблюду. Ее спутник тоже скинул снаряжение, уложил его на камни, не удостоив аборигенов даже жестом, но проводники все поняли правильно. Они опустили верблюда на колени и пристроили поклажу в перекинутые через спину верблюда мешки. Ирина ловко взобралась на спину животного, поудобней устроилась в седле. С удовольствием огляделась. Стас ехать верхом отказался.
   - Держись крепче, - сказал он Ирине, - сейчас эта кляча дернется и может бросить тебя через голову.
   Верблюд по команде одного из проводников резво поднялся, и Ирину, действительно, сильно качнуло вперед. Она взглянула на Стаса с благодарностью, воины же больше не обращали на него внимания, словно он, оставшись пешим, потерял статус сверхчеловека и стал в ряд с ними. Пристроившись по бокам от верблюда, они побежали рядом с пустившимся резвой рысью животным. Землянин, который не ожидал, что предстоит работать в таком темпе, ничего не оставалось, как взять с места в карьер. Бежать с железками на боку и животе, в разгрузочном жилете и, пусть даже хорошо притороченных, подсумках, было не очень удобно. Мало того, что из-за длительного перерыва в тренировках дыхалка почти сразу начала сдавать, так еще и ситуация сложилась унизительная: он понял, что сам того не желая, поставил себя в положение низшего, уравнявшись с дикарями. Что они сейчас о нем думали? Что он не имеет права сидеть рядом с госпожой, и потому занял место, которое предназначается для слуг? Плевать, конечно, но если бы он знал, что придется бежать, а не идти, то взгромоздился бы на эту клячу. Вот только в таком случае они будут более уязвимы, вздумай кто-нибудь напасть на них. Ирина, поняла его настроение. Натянула поводья.
   - Ну что, поразмялся? Влезай.
   - А шагом он идти не может? - поинтересовался напарник, не решивший еще как лучше поступить, чтобы не выглядеть в глазах командира и дикарей дураком.
   - А ты у ребят поспрашивай, - засмеялась в ответ Ирина. У нее было прекрасное настроение.
   - Тогда уж лучше сразу у верблюда. Он лучше поймет. - буркнул тот.
   - Ну влезай уже. Или сделать пониже?
   Второй подумал, и, решив, что из двух унижений выбирают меньшее, уцепился в седло и вскарабкался наверх. Получилось не очень ловко - мешали автомат и подсумки. Но минус две трети веса позволяют на Марсе сделать то, что на Земле практически невозможно. Усаживаясь, он оскользнулся и начал съезжать назад. Чтобы не упасть, машинально ухватился за Ирину. Получилось, что обнял на уровни груди. Она не пошевелилась, только спросила:
   - Бронежилет не мешает? Даже лицом изобразить нельзя было чего-нибудь равнодушно-насмешливого. Не в затылок же гримасничать. Она спросила деловым тоном, снимая напряжение: - Посмотри, что там вокруг.
   Он выдвинул из защитного контейнера на шлеме пластину экрана, расположил ее у глаз. Установил связь с беспилотниками. Одна птица, 'привязанная' к маячку Ирининого телефона, кружила над ними, контролируя пространство на несколько километров вокруг. Другая - ушла вперед. Ее полет нужно было корректировать, поскольку двигалась она без привязки к ориентиру. Та, что летала над ними, передавала на 'глаз' картинку, на которой видны были одиночные передвижения пеших и всадников, невысокие строения, зеленеющие участки, разделенные ниточками ручейков. А вот под крылом улетевшей вперед птицы картина была не столь идиллическая. Там развертывалась панорама сражения.
   -Вокруг все спокойно. А на первом экране потасовка,- доложил он
   -Что за потасовка?
   -Похоже, что крепость осаждают.
   -Посмотри, потом расскажешь.
   Штурм был в разгаре. Включив ручное управление, он погонял птицу по кругу, чтобы дать хорошую картинку для наблюдателей из штаба, а затем сосредоточился на персоналиях. Режим десять к одному помог высмотреть на стене Усольцева, стоящего среди местных бородачей. Стас немного понаблюдал за штурмом, а затем вновь ушел в режим 'один к одному', и принялся изучать окрестности. Внимание его привлек странный рослый субъект в пестром одеянии. Снизил беспилотник и медленно прошелся над полем боя на бреющем в его направлении. И поразился тому, как он выглядит. Необычайно белое лицо было не человеческим, но это бы еще ладно: гигант был одноглазым! Но не так одноглазым, как это бывает с людьми, потерявшими глаз в результате несчастного случая: он был одноглаз вполне естественно. И эта естественность выглядела настолько противоестественно, что Стаса передернуло. И еще одно поразило его. Ему показалось, что циклоп заметил птицу. Такого, конечно же, не могло быть. Однако взгляд одноглазого был направлен прямо на нее. Более того, ему вдруг показалось, что они встретились взглядами. При этом единственный глаз циклопа был тускл и невыразителен, словно стекляшка, но ощущение того, что он видит не только 'птичку', но и его, было столь явственным, что наблюдатель на мгновенье отвел глаза. А когда заставил себя вновь посмотреть на экран, обнаружил, что Циклоп смотрит уже в другую сторону. И не только он. На картинке вдруг ясно обозначился преобладающий вектор внимания всей толпы, направленный в сторону от сражения. Стас остановил беспилотник и развернул его по оси, чтобы проследить направление взглядов, и в стороне от занятой войсками площадки группу людей за валунами. Лицо одного из них показалось ему знакомым. Он подлетел ближе и понял, что не ошибся.
   - Командир, вижу Климова.
   - Где? - откликнулась Ирина.
   - У крепости.
   Она взяла у него шлем, надела и попыталась отрегулировать изображение. Что-то не получалось. Стас принялся помогать, приблизил свое лицо к ее, желая заглянуть в экран. Их щеки соприкоснулись, и на этот раз Ирина ничего не сказала. Наконец картинка была установлена. Они просмотрели сцену поединка до конца, и Ирина коротко бросив: 'Привал', - знаком велела проводникам остановить верблюда. Оставив туземцев, они зашли за валуны и раскрыли компьютер. Расстелили ткань.
   - Чем он его? - Ирина пустила изображение повтором, уменьшив скорость.
   - Спецнож. Я с ним никогда не работал. Выдается для проведения специальных операций. Допуск сложный. Так что, скорей всего, трофейный.
   -Трофейный? Может быть. С собой привез? Ну да, он спецрейсом летел. Вряд ли его там проверяли. А кого это он? Ух и рожа. - Ирина вывела лицо Харкиша крупным планом. Циклоп, что ли? - И вдруг спросила с интересом, в котором скрывалась толика ехидцы, а ты бы так смог?
   Он пожал плечами
  - Я в руках такого не держал. Так что не знаю
   -А я бы хотела подержать. Легким движением руки и из одного человека - два.
   - Мне такой способ размножения не очень нравится, - пробурчал Стас. - Как бы он и меня так не размножил.
   - Мандражируешь?
   - А нужен нам лишний труп? Хоть мой, хоть его. Они досмотрели кино до конца и поняли, что торопиться некуда. Задача освобождения Усольцева была решена без них. Надо было связаться с базой и скорректировать задание, но перед этим решено было перекусить. Вскрыли пакет с сухим пайком и обсудили во время завтрака ситуацию. Выходило так, что появляться в замке сейчас им было не с руки. В их помощи там больше не нуждались, то есть миссия доброй воли, которая должна была служить залогом контакта, потеряла свою актуальность. Более того, неожиданное появление у марсиан Климова могло обострить ситуацию.
   - Хорошо, - приняла решение Ирина, - я докладываю обстановку и наши соображения начальству. А соображения таковы: мы уходим на несколько дней в тень. Ведем топографическую разведку, изучаем ситуацию в целом. И ждем решения по поводу операции 'Вскрытие'. Если они на нее решатся, будем прикрывать туннель с этой стороны. Если нет, пойдем сдаваться Усольцеву. Я пойду. И решу вопрос с тобой. В любом случае им выгодней нас вывести наружу, чем оставлять здесь.
  
   Глава шестнадцатая
  
   После того, как светило уплыло за горизонт, свечение неба начало заметно угасать. Именно так: темнело не потому, что зашло бутафорское солнце, а потому, что с его уходом небо словно бы приглушило свое сияние. Смеркалось довольно долго, и трудно было определить, когда, наконец, освещенность упала до минимума. Но в какой-то неуловимый момент сумрак плотно осел на дно огромной лакуны и наступала марсианская ночь.
   Антон лежал на тюфяке и смотрел в небо. Комната, которую ему выделили, как и все, что размещались на верхнем этаже, не имела крыши, да и стен, практически, не имела. За этими высокими перегородками, выстроенными так, чтобы создать запутанный лабиринт, удобно было прятаться, но и не менее удобно было через них перепрыгнуть, чтобы неожиданно напасть на блуждающих в путанице ходов неприятельских воинов, прорвавших заслон обороняющих стену защитников. Несколько возвышающихся над стенами площадок, позволяли наблюдать за передвижением противника и корректировать действия отрядов защитников, рассосредоточенных в узловых точках лабиринта.
   И вроде бы ему, как гостю гранда, находиться здесь было не совсем престижно. На это намекнул ему было Усольцев, но он отмахнулся, поскольку на престиж ему было наплевать: в состав местной элиты вливаться он не собирался. А вот оказаться запертым в четырех стенах в период усобицы - то, что война уже закончилась, еще не факт, - он не хотел. И еще, ему надо было побыть одному и обо всем поразмыслить. Правда, Володя увязался с ним, но Антон возражать не стал. Тем более, что, перебрав местного портвейна, друг, после неудачной попытки начать душевный разговор, завяз на первой же фразе и затих на своем тюфяке.
   Тишина накрыла крепость. Ни шепота листвы, ни собачьего лая, ни даже шелеста песка в пустыне. Иногда где-то вдали раздавались неразборчивые человеческие голоса. В этом мире ему предстояло жить. Или нет? Он вдруг поймал себя на том, что неосознанно выискивает на небосклоне первую звездочку. Нет, звезд здесь не будет. И все-таки, да или нет? Здесь или не здесь? В принципе, право выбора у него было. Из катакомб его никто не гнал, и вернуться туда он мог в любой момент. Там скучено, тесно, мрачновато, но вокруг чувствуется атмосфера Земли. Здесь - широта, простор, свет, однако все чужое. Зато есть определенность, есть возможность для приложения сил. Надо определиться, где основаться: там или тут. Нет, ну тут, определенно, лучше. Во-первых, здесь он приобретает значимость и для тех и для этих. Во-вторых, здесь будет лучше его семье. Он впервые назвал так Марину и Игорька. И это ему понравилось. Скорей всего перевести удастся. Вряд ли их станут удерживать, чтобы давить на него. Мишин не дурак, он понимает, что этим только оттолкнет его. И более того, приобретет в его лице врага. А чтобы у того не возникло даже мысли шантажировать, решил позвонить ему прямо сейчас. Тот ответил сразу. Не спал...
   -Привет, Антон. Ты где?
   Интересно, не знает или претворяется? Да откуда ему знать? Через пост, что выставлен возле выходной двери, он не проходил, а о ключе никто понятия не имеет. Однако врать смысла не было, а если бы и был, то соврать надо было бы по-умному. На самом деле, где он может шастать? В каких таких закоулках катакомб?
   - У Усольцева в гостях.
   - Вот так... - Кажется, Мишин не очень-то и удивился. - И чего там делаешь?
   - Да повоевываю чуток. Что я еще умею?
   - Ну, кто тебя знает... Я в твоих талантах пока не разобрался.
   - И не утруждайся. Они так глубоко скрыты, что я сам о них не ведаю. Я чего звоню?
   - А, действительно, чего?
   - Работу мне тут предлагают. Что-то типа министра обороны и по совместительству внутренних дел.
   - Да ну? В замы возьмешь?
   - Так ведь ты же подсидишь!
   - Нет, мой тесть у Усольцева авторитета не имеет. - Шутка была смелая, самокритичная, очень дружеская. Словно бы реакция на многочисленные товарищеские подначки, которые только и возможны при очень близких отношениях, когда разрешается многое из того, что услышать от других - оскорбление. Ну что ж, видно, договоримся.
   - Я вот чего... Как-то мы говорили с тобой на эту тему. Я так понял, что два Марса друг другу нужны.
   - Я тоже так считаю. А Усольцев?
   - Я бы не стал затевать этот разговор, если бы он был против.
   - Ты согласен представлять Землю?
   - Я согласен быть посредником.
   - Тоже хорошо. И с чего начнем?
   - Так ведь личные проблемы надо бы порешать...
   - Ты о Марине с Игорем? Считай, решено. Звони им, пусть собирают вещи. В нужный момент доставим к КПП.
   Интересно, спросит ли о Коле? Вопрос был не праздный. Если Коля приставлен Мишиным, то должен спросить, если нет - то ему это все равно. Может быть, он даже о нем и не знает.
   - Теперь о группе поддержки. Чего они прячутся? Ну, запустили птичек, и пусть выходят. Кстати, к вопросу об обмене информации - нам бы топографические карты тоже не помешали.
   - Будут карты. А группа задержалась по техническим причинам. Там есть кой-какие осложнения. Нужна срочная эвакуация одного из бойцов. Надо бы открыть им проход.
   - Ну...
   - Естественно, после того, как пройдут твои. Это был явный намек на заложников.
   - Зачем? - Пусть выходит. А Ирина останется?
   - Да.
   Интересно, кто ее напарник? Вряд ли спецназер. Они все земляне, и к атмосфере зоны не адаптированы. А фанатов, готовых из служебного рвения отказаться от возвращения на Землю, среди них нет. И тут Антон насторожился. Вспомнил вдруг рассказ Володи о странном поведении напарника Ирины. Кто бы мог его так испугаться? Пожалуй, только один человек. И все разом сложилось. Ну, конечно, тот самый вахтовик, что адаптировал Антона к зоне наката. И когда Антон заартачился и отказался работать на 'контору', в двойку с Ириной включили его. Интересно, его тоже адаптировали принудительно? Антон представил физиономию считавшего себя уже в безопасности лжевахтовика, когда в открывшейся двери появился Антон-2, вернее Володя в образе Антона.
   - Алё, - окликнул его Мишин, обеспокоенный длинной паузой.
   - Здесь я, - отозвался Антон, - извини: задумался. Вычислял напарника Ирины.
   -Вычислил? - в голосе Мишина не было беспокойства, только интерес.
   -А чего там вычислять? Раз у товарища перед встречей со мной начались проблемы с пищеварением, нетрудно догадаться.
  -И что ты намерен делать?
   -У нас здесь средневековье. Нравы суровые. Сжечь его нельзя по причине противопожарной безопасности, а вот усекновение некоторых органов, например, головы вполне возможно. Я это ловко делаю. Спроси хоть у Усольцева.
   - Я знаю, Антон, - ответил Мишин. И было это странно. Не то, что отдавал информацию. В общем-то, она не содержала ничего особенно важного, а то, что отдавал ее так легко. Вот признался, что у них есть видео штурма и сопровождающих моментов. Оно, конечно, когда вопрос с беспилотниками перестал быть вопросом, догадаться об этом было нетрудно, но все-таки... И тут же получил разъяснение по поводу такой открытости Мишина.
   - Антон, фрагменты тела сохранились?
   -Да.
   -Что это было?
   -Не знаю. Не органика, явно. И не механика. В теле нет костей, мышц, внутренних органов. Какой-то слоистый материал. Плотный. Типа литой резины.
   Мишин помолчал.
   -Так что с вахтовиком? Что ты решил?
   - Не знаю. А пусть катится. Только на глаза мне не показывается.
  - Хорошо... И еще. Я к этим делам, ну е твоей адаптации, отношения не имею.
  - И не в курсах?
   - Я был против.
  - А предупредить?
  - Ты что не понимаешь? Конечно, Антон понимал. Устав требует: сначала выполни, а потом можешь сколько угодно обжаловать, если хочешь поискать на свою... голову неприятностей. За срыв же задания особой важности - в лучшем случае трибунал. Вот и выбирай, где мягче.
   - Ладно, пусть выметается. Но здесь, чтоб не показывался. Мои нукеры страшно нервные. Короче, надо будет встретиться и все обсудить... Приглашаем вас в гости.
   - Уж лучше вы к нам. - Хмыкнул Мишин.
   - От вас потом, пожалуй, и не выбраться, гостеприимные вы наши... Вопросы о поставках с тобой решать?
  - Зачем со мной. В поселке гражданская власть есть.
  - Новый мэр?
  - Да. Ну, пока И.О. Хотя, думаю, выборы пройдут успешно.
   - И кто же?
   - А я тебе сейчас его предоставлю в телефонном виде.
   Некоторое время было тихо, затем в трубке раздался знакомый бас. Антон даже не поверил поначалу, а потом рассмеялся.
  - Отец Кирилл! Священнослужитель такой чертовски неблагодарной должности!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"