|
|
||
Он умолял остаться, а она только смеялась над стариком. Малки знал: наступит день, когда летунья не вернется. То, что случится потом, он тоже отлично знал, но отчаянно старался об этом не думать. Летнее утро поднималось над изумрудным лугом, и чернокрылая спешила ему навстречу. Малки, как обычно, садился на крыльце и с тревогой провожал взглядом черный силуэт в жидкой синеве. К кому привязался, старый дурень... Тогда летунья так и не вернулась. Несколько дней он ходил сам не свой. Часто спускался в долину, в тихий сонный городок, и засиживался допоздна в харчевне. Люди приветливо кивали, что-то говорили, благодарно пожимали руку. Он не слышал и не видел никого вокруг. Ему всюду чудилось хлопанье крыльев и черная тень над головой. ...Издавна так повелось: чернокрылые являются в тяжкий час. Одни говорят: пустить летуна в дом - благодать; иные - лихая доля. Она пришла, когда город задыхался от чумы. Испуганный старик Малки, взял кроху на руки, ушел в долину и заходил в каждый дом, где просили. Взмах черных крыльев разгонял хворь, как дым. ...Люди шептались: когда бестия улетит навсегда, тот, кто приютил ее - сгинет, исчезнет бесследно. Малки знал почему. С каждым днем звенящее небо над лугом, все больше манило к себе. Странные, чужие мысли о наполненных ветром крыльях оплетали его рассудок. И Малки старался забыться, бросался в работу, пока не валился в истоме и ненадолго проваливался в сон... Через две полных луны она вернулась. Он стоял с зажженной свечой и смотрел на взъерошенную тень перед собой. Тонкая фигура необъяснимо притягивала к себе. - Пора. - Голос ласковый, хрустальный. Он закрыл глаза и увидел, как парит под мохнатыми седыми облаками. А вместо бесполезных рук, у него были крылья, трепетавшие под упругими волнами свежего ветра. Стоило лишь сказать... - Не могу. - Слова будто разорвали жгут, туго охвативший грудь, и старик жадно хлебнул воздуха. Одурь рассеялась, и он испуганно отступил на шаг. В золотых глазах блеснуло сожаление. Взмах крыльев толкнул Малки в грудь, погасив свечу, и оставив одного навсегда. Жизнь вернулась в свое русло. Иногда старик ходил в городок, его часто спрашивали, что стало с летуньей, и как ему удалось избежать недоброй участи. Он только улыбался да качал головой - мол, глупости все это, сплетни. Но все так же, поутру, садился на крыльце и долго смотрел в молчавшее небо.
|