Эйтарский : другие произведения.

Самое страшное

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    А вот так оно...

  Давно это было. Жил в одном королевстве принц. Был он совсем юн, десяти лет, с черными слегка вьющимися волосами и голубыми, как небо глазами. И, будучи ребенком, частенько сбегал от опеки всяких нянек.
  Так случилось и на сей раз: пока король-отец посещал городок в окружении свиты, принц сбежал из поля зрения охраны и побрел к домам. Он шел на едва слышимую песню лютни, которую заприметил некоторое время назад. Он шел, надеясь, что его не обнаружат, и прислушивался лишь к этой песне.
  Мелодия привела его к небольшому небогатому дому на окраине городка. Там сидел на пеньке перед домом и перебирал струны небольшой потрепанной лютни его ровесник. Копна рыжих волос напоминала воронье гнездо, глаза были прикрыты. Длинные пальцы бережно перебирали струны, он и не обратил внимания на подошедшего. Тогда принц окликнул его. Тот поднял голову, продолжая перебирать струны
  - Ты заблудился, - то ли спросил, то ли сказал он
  - Ну отчего же? - принц усмехнулся уголками губ, - мне кажется, я нашел, что искал
  - Меня что ли? - мальчишка засмеялся
  - А почему бы и нет?
  Так они и познакомились. Принц и шут сейчас, позже - король и его тайный советник. Но до этого им еще жить и жить, а пока...
  Принц уговорил отца взять своего нового друга во дворец. Король был не особо против этого, понимая, что мальчишке нужна светлая и искренняя дружба, чего ему не мог дать ни один из придворных детей.
  Шли годы, мальчишки взрослели. Принц потихоньку узнавал, что такое власть явная, а шуту пришлось в полной мере узнать все о тайных интригах и кознях. Слишком многие завидовали его месту подле наследника и влиянию, которое он оказывал на юношу. Поначалу они с принцем и понимать не желали, о каком влиянии речь. Поддержать, оказаться рядом в трудную минуту? Вместе шкодить, ставя на уши замок, а потом вместе отвечать перед суровой челядью? Но он понимал, что принц слишком искренен и прямолинеен, не нужно ему знать всей этой грязи. И вместе с этим у юноши в сердце уверенно крепло только одно желание: защитить его. От всего на свете. Сохранить чистоту души вдали от подлостей жизни и быть поддержкой и опорой. Всегда.
  Шут хотел поговорить об этом с принцем, но тот просто не понял проблемы, считая, что сила его и честь спасет от любых интриг слабых и мелочных людей. Он верил в себя, свой меч и друга, будучи готовым защищать этим мечом себя, других и свои убеждения. Шут улыбался и с тенью восторга слушал речи друга:
  - Когда я вырасту и стану великим правителем, мы с тобой пойдем завоевывать новые земли! - принц доставал из-за пояса кинжал и воинственно размахивал им, очерчивая на карте "новые", на полмира простирающиеся границы их страны, - от одного моего имени враги будут дрожать, и перед моими ногами будет лежать весь мир! И в этот день ты, верный друг мой, будешь стоять плечом к плечу со мной
  - Да, мой великий король, этот день обязательно наступит.
  И шли годы, дети взрослели, мальчишки становились юношами. Была неизменна лишь их дружба
  И вот, настал долгожданный день. Коронация. Теперь он был не просто принцем, пусть и наследным, теперь он был повелителем великой державы.
  Для шута все оставалось отчасти и неизменно. Он был всегда его королем, с того самого дня, когда они только познакомились. Только теперь опасностей стало во сто крат больше, но, с другой стороны, и надежд на претворение планов в реальность становилось много, как никогда раньше.
  Еще через две недели новоиспеченный король объявил начало похода, к которому его отец готовился пять лет. И вот, он, молодой, харизматичный и воинственный, на белом коне повел огромное войско за собой. А слева от него, плечом к плечу ехал самый молодой придворный советник за всю историю. Зло шептались старые вельможи, да только молодой король и слушать никого не желал.
  Армия шла вперед, король всегда был в гуще сражения. Советник тоже участвовал в битвах, но чувствовал себя на своем месте только во время военных советов. И вот, как-то раз после такого совета король позвал своего верного шута прогуляться
  - Ну, друг, скоро сбудется то, о чем мы с тобой мечтами. Скоро неприступная крепость падет под нашим натиском. Это будет наша первая победа, а за ней будут новые и новые победы! - и, как в детстве, выхватил король из ножен свой меч и поднял его вверх, словно желая бросить вызов самому небу, - и ты в эти дни будешь со мной, друг! Ты стал больше, чем другом, ты братом стал мне! - он положил руку шуту на плечо, и в этот момент шут заметил тень за деревьями в двадцати метрах от них. Тень лучника, уже положившего стрелу на тетиву. Не надо семи пядей во лбу, чтобы понять, куда он целится
  - Ложись! - крикнул он и толкнул короля на землю. Вовремя; стрела прошла над головами братьев, но зацепила шута, инстинктивно вздернувшего руку вверх. Король поднялся, коротко сказал: "Жди здесь!" и кинулся в кусты к деревьям, где уже слышался шелест травы и хруст веток под ногами предателя
  Ждать пришлось недолго; вскоре король стоял перед ним с окровавленным мечом. Он спустился к шуту, сев рядом. Тот по-прежнему лежал на земле
  - Ты цел?
  - Да, вполне, только руку повредил, - одними губами усмехнулся он, - не стоит беспокоиться...
  Король что-то проворчал, осматривая рану. Стрела прошла почти насквозь через запястье.
  - Везучий... - проворчал король, поднимаясь, - вставай осторожно, пошли в лагерь. Лично перевяжу тебя
  - Спасибо, - шут слабо улыбнулся в ответ
  - Тебе спасибо. Если бы не ты...
  - Это мой долг, повелитель. Уберегать от вероломства и предателей...
  Тем временем они добрались до лагеря. Вошли в палатку короля, скрывшись от глаз свиты. Шут осторожно сел на пол палатки, пока король достал из бара флягу коньяка. Он сел рядом, одной рукой придерживая поврежденную руку, а второй ухватил стрелу и стал примеряться. Затем резко выдернул стрелу и откинул ее в сторону.
  - Сильно болит? - спросил король, кивая на рану
  - Нет, можешь не волноваться
  - Сегодня я обязан тебе жизнью. Как мне вознаградить тебя?
  - Это мой долг, не стоит благодарности, - шут опустил глаза
  - В таком случае, позволь мне самому выбрать тебе награду
  - Как вам будет угодно...
  Тогда король потянулся за кинжалом, который лежал в голенище его сапога. Достал его и вспорол себе правое запястье, прислонив его к руке шута так, чтобы кровь смешалась
  - Отныне ты брат мне, - сказал король, глядя шуту в глаза
  - Благодарю за доверие и любовь ко мне... я тронут.
  Король лишь улыбнулся в ответ, а потом сказал, потянувшись к фляге
  - А теперь, позволь, я все-таки обеззаражу и перевяжу твою рану...
  ***
  Вспоминаю сейчас это и улыбаюсь. Эх, сколько же раз все так начиналось...
  Наверное, только одной Судьбе известно это. Но, даже когда все было и не совсем так, я все равно был инструментом, эффектором, шутом подле рыцаря, который видел цели и шел к ним. А я был рядом, но все время в стороне, а потому храним в тайне. Наверное, так правильно, но не все так просто.
  Сколько же раз все так начиналось... но и заканчивалось все так же, как в этой истории. Суди нас, читатель. А пока, я расскажу, что было дальше...
  ***
  Шло время, и король окончательно вступал в свои права. Принять всю власть на себя было сложной задачей, тем более что придворные советники желали помыкать новоиспеченным государем. Пытались они даже рассорить дружбу его с шутом, но юноши держались друг за друга. И вечерами собирались в дальней комнате дворца, в которую когда-то сбегали, будучи детьми. И позволяли исчезнуть маскам, и становились теми, кем были - юными, полными надежд и словно летящими по жизненному пути.
  И, бывало, сидит король в кабинете, разбирается с отчетами. Только смутное предчувствие чего-то нехорошего смущает государя. На эту тему он думает всегда подолгу, пытаясь понять, что его так злит и пугает.
  - А может, просто нужно отдохнуть и не мотать себе нервы, - вздохнул он, потирая висок
  Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вошел охраняющий покои:
  - Ваше величество, к вам...
  Договорить ему не дали, чья-то рука отодвинула его в сторону и в дверном проеме показалась рыжая голова шута:
  - Величество, можно?
  - Куда же от тебя денешься, - добродушно усмехнулся король, - заходи
  Шут проскользнул в кабинет и встал позади короля, осматривая бумаги
  - Что-нибудь интересное пишут?
  - А ты угадай, - король мрачно вздохнул, - как обычно, на словах они благородные союзники, которые хотят нам помочь...
  - Но на деле пи... гм, предатели, виселиц на которых нету, - шут улыбнулся, - что в этот раз?
  - Степняки, дьявол их задери, - король вздыхает, - жену мне всучить пытаются да торговые льготы выгадать. Укоротить их на голову, что ли?
  - Не стоит, - шут покачал головой и перевел взгляд на короля. Несколько секунд - и в его глазах вспыхивает возмущенных смешок, - и вообще, величество, я не понял, ты тут без меня хандрить собрался, а?
  - Разберемся, где наша не пропадала? - король усмехнулся, - И, знаешь... собирайся. Слетаем к степнякам на пару дней, посмотрим, что они хотят.
  - Таки слетаем? - улыбка озарила лицо мальчишки
  - Да. Иди.
  Шут склонил голову и вышел. На его губах играла радостная улыбка.
  Мало кто знал, что в глубине леса, что рос вокруг замка, жил самый настоящий дракон. Множество легенд ходило о нем, немногие в эти россказни верили, мало ли чего на базаре скажут! И только шут знал, что король и есть дракон.
  Шут рассмеялся себе под нос, вспомнив, как однажды им удалось провернуть замечательную авантюру.
  ***
  - Нужно что-то делать, братец, слухов о драконе стало слишком много. И это становится опасно.
  - А я тебе давно говорю, пора представить народу дракона! - Шут тряхнул головой, с усмешкой глядя на тогда еще принца, - ты же у нас герой, а уж если у тебя на службе будет дракон, то...
  - Что ты предлагаешь? - принц задумчиво посмотрел на друга
  - Помнишь, слева от Верхнего озера деревенька есть?
  - Та, что разбойниками населена?
  - Ага! Ты же целая огнедышащая крылатая змеюка, деревню выжжешь на раз. Только перед этим отправим отряд-другой стражников, чтобы крестьян вывезли.
  - Звучит настолько нагло, что может сработать, - принц задумчиво посмотрел на друга, - но за змеюку я тебя хвостом огрею!
  - Да на здоровье! Напугали ежа голой... кхм, умолчим, чем, - шут рассмеялся
  - Готовься, завтра тогда вылетаем, сегодня подготовить все успеешь?
  - Да не вопрос, сейчас и займусь, - шут вышел. Принц проводил его задумчивым взглядом.
  
  На следующий день маленькая деревенька проснулась от яркого зарева. Недоуменные жители выглядывали из окон и видели страшного дракона, который изрыгал пламя на их дома.
  Немногие пригляделись и заметили, что от населения деревни осталось едва ли четверть, и все, кто остались, причисляли себя к вольным головорезам. И только тогда они поняли, что превысили меру терпения короля, но было поздно.
  
  Шут сидел верхом на драконе и счастливо улыбался встречному ветру. Крылья дракона рассекали воздушные массы, как нос корабля рассекает водную гладь. И в этом было то самое очарование.
  Он сидел и думал о том, как же ему повезло тогда, когда тогда еще совсем юный принц забрел в переулок. Ведь он стал мальчишке не просто другом, он стал братом, человеком, которому он безраздельно доверял и верил, которым он так дорожил.
  И при этом всегда оставался в его тени, в тени истинного величия и благородства. И пусть никто и никогда больше не увидит его истинного лица, пусть все считают всего лишь жалким манипулятором, пока есть тот, кто видит и знает, все так, как должно быть.
  Между тем, дракон стал снижаться. Еще через пять секунд стал резко пикировать вниз, пролетел в нескольких метрах от земли, а потом снова взмыл в заоблачную высь. Долетев до пика, он снова сорвался вниз, выровнявшись и погасив скорость только у самой земли. Шут не сдержал ухмылки в предвкушении того, какие лица сейчас будут у всей этой придворной своры вельмож.
  Тем временем принц вернул себе человеческий облик и стоял, посмеиваясь
  - Это было круто, - сдержать улыбку было, казалось, невозможно, да и не хотелось
  - Ну, не только же тебе вечно всех на уши ставить
  - О да! Эх, это было просто классно! Правда, разнос нам за это перепадет...
  - Как всегда, - принц пожал плечами, - пошли?
  Они взялись за руки и пошли навстречу уже спешащему к ним отцу
  
  ***
  Много воды утекло с тех пор. И мы давно уже не те, мой король, не так ли? Так почему же ты так настойчиво пытаешься все забыть?
  ***
  Прошло два десятка лет с тех пор, когда однажды двое мальчишек стали братьями. Сейчас первое место подле короля отдано королеве. Ее зовут Золотая Стрела, она из народа степняков. Легкая, как дуновение ветра, но звонкая, как тетива лука. И так же легко и звонко пронзила она сердце короля, захватив все помыслы государя.
  А шут? Время не оставило нетронутым и его. Сотни масок, под которыми он ежедневно скрывал свое настоящее лицо, вросли в кожу. И любимая лютня отложена в стол, а воспоминания о светлой поре юности, полной верности и тепла, отброшены в дальний угол сознания, потому что помнить невыносимо больно. Но рядом с ним была его верная опора и поддержка - рыжая, подобная огню и вдохновению, Ника.
  Только чем больше времени проходило, тем меньше пылкости оставалось в братьях. И разговоры о победах, свершениях и пути сменялись разговорами о делах.
  Мрачнел король, глядя на своего верного друга. Понимал он, что все больше и больше начинает путаться в его масках, полутонах и образах. Все было скрыто вуалью, да и сам образ верного брата казался призрачным и эфемерным. Где же истина?
  Но тем временем в других покоях происходил другой разговор. Шут снял шляпу - и сравнительно длинные, до середины лопаток, волосы разметались по плечам. Рыжины в них почти не осталось, пряди были поседевшие у корней и лишь слегка окрашенные у концов.
  Ника лежала на кровати, грустно глядя на супруга. Она знала и чувствовала все, даже то, о чем он хотел молчать. И молчала вместе с ним.
  Он подошел к ней, лег рядом и обнял ее за плечи. Слова были уже давно не нужны, чтобы описать все те чувства, что владели ими. Ника доверчиво прижалась к мужу, зажмурившись. Шут погладил ее по голове, прижимая к себе и чему-то грустно улыбаясь. Она взяла его за руку и коснулась губами пальцев
  - Холодные, как всегда...
  Шут вздохнул. Ника кивнула своим мыслям и положила руку ему на грудь, напротив сердца
  - Зато рядом с сердцем всегда тепло, - она улыбнулась, положила на него голову и закрыла глаза, расслабляясь
  - Спасибо тебе, родная, - тихий шепот был едва слышен
  - Не за что, любимый мой, - она подняла голову и посмотрела ему в глаза
  - Просто так смешно и одновременно страшно... едва ли не все ненавидят меня, во мне видят бездушного манипулятора и даже брат... - шут вздохнул, помолчав пару секунд, - но не ты... Ты не видишь во мне его. Ты видишь только меня, и, наверное, только ты не сможешь обжечься, коснувшись меня. Ты будешь любить меня всегда. И я всегда буду рядом с тобой, пока я жив, пока небо слышит мое дыхание, я буду рядом...
  - И я буду всегда рядом, муж мой. Помнишь, как тогда, уже много лет назад, я обещала? - Ника приподняла голову и коснулась губами губ мужа. Он ответил на ее поцелуй, обнимая и притягивая к себе.
  - Помню... - тихо прошептал он в ответ, - а помнишь, как Элессикор ворчал, дескать, почему ты не могла найти кого-то поразумнее?
  - Конечно, помню, родной мой. Только он знал, что меня не отговорить, да и когда я кого-то слушала?
  - Да... а уж какого было мое удивление, когда я узнал, что твой брат - мой возлюбленный враг и единственный достойный соперник. Лесничий, надо же...
  И вся ночь осталась только для них двоих.
  ***
  Король слушал донесения капитана тайной стражи и мрачнел. Поверить в сведения, которые ему принесли, было невозможно, но доказательства были слишком явными, чтобы от них отмахнуться.
  Неделю назад на королеву было совершено покушение. Незадачливого убийцу удалось взять живым и допросить. И вот, через неделю допросов его все-таки удалось заставить назвать имя нанимателя. И назвал он имя того, кого король считал братом.
  Тем временем ничего не подозревающий шут входил во дворец. Но путь ему преградили стражники, сообщившие ему, что его срочно требует к себе государь.
  Через пять минут он уже входил в покои короля
  - Здравствуй, величество...
  - Ну здравствуй, братец, здравствуй. Ты проходи, садись, в ногах правды нет.
  - Что случилось? - шут насторожился, хмурясь
  - Неделю назад на королеву было совершено покушение, - король поднял глаза на советника
  - И какого черта я только сейчас об этом узнаю? - шут даже подскочил, - убийцу удалось взять?
  - В том-то и проблема, что удалось. Он долго не хотел говорить, но вчера все-таки сообщил имя своего нанимателя. Твое имя.
  - Какого...?
  - Такого. И поэтому я спрашиваю тебя, насколько ты причастен к этому преступлению? - взгляд короля был жесток и непоколебим
  Шут невидяще посмотрел на короля. И не узнал в нем своего брата.
  - Я знаю, что вы враждовали с ней, но тебе не кажется, что опускаться до попытки убить мою, - он особо выделил это слово, - любимую жену - это, по меньшей мере, подло?
  - А тебе не кажется, что еще более подло обвинять меня в том, что я желаю тебе такого страшного горя, как потерю любимой? - ярость захлестывала, - Хотя, как я вижу, для тебя все мои слова будут всего лишь оправданиями.
  - А я вижу, что тебя уже нет. Ты запутался в своих масках и интригах, - жестко отрезал король, - а потому...
  Шуту показалось, что его ударили кинжалом в спину. Резкая боль разлетелась по сознанию, в вены словно плеснули кипятка. И почему-то все отчетливо всплывала в голове история его собственной жизни и последней встречи с отцом.
  ***
  - Ты не остановишь меня. Я пойду этим путем, чего бы мне это не стоило.
  - Глупец! - старый шаман со злости ударил посохом по земле, - Ты не посмеешь, сын! Не будет этого!
  - Будет, - рыжий парнишка упрямо поднял голову, его глазах была сталь, - я знал, что ты будешь против, отец. И мне больно, что на этом и без того тяжелом пути я буду без твоего благословения
  - Ну зачем, зачем тебе это? Ради чего ты ступаешь в черноту?
  - Ради власти над этой темнотой, - видя, как расширились глаза старика, юноша поспешил добавить, - не в этом смысле, отец. Я хочу владеть собой, а для этого я должен уметь противостоять темноте, боли, отчаянию. Если я хочу быть лучом света для других, я должен мочь взять их боль на себя. А...
  - А если тебе придется нести боль другим, что ты сделаешь? - шаман с усмешкой смотрел на сына, неподдельно заинтересовавшись его позицией
  - Я не смогу, - юноша опустил глаза, - пока не смогу. Это еще одна причина моего выбора.
  - Но чернота - всего лишь блик, - старик задумчиво стал перебирать ритуальные четки, - какую же сторону ты выбираешь? - он поднял глаза на сына
  Юноша посмотрел в глаза отцу и сказал только одно слово:
  - Судьбу.
  Шаман выругался, опуская глаза. Ругался он долго и со вкусом. Наконец, он снова посмотрел на сына
  - Ты делаешь это из бунтарства, да? Из того, что, раз путь тяжел, значит, и награда немалая?
  Он поймал взгляд сына. Он искал в нем ярость, огонь... но увидел лишь каменное спокойствие с остатками страха
  - Нет, отец. Ищущие славы и наград слепые. Я хочу не этого. Я хочу быть тем, кто поможет.
  - Тебя не поймут
  - Значит, плохо старался. Я не верю, что это путь обреченных, отец. Я боюсь этого пути, но другого мне не надо.
  Шаман понял, что не имеет права удерживать сына. Перед ним стоял истинный камикадзе. Весть суда богов.
  - Ты никогда не познаешь мудрости. Ты не будешь уважаем и почтенен.
  - Я уже безумен.
  - Я вижу, - старик поднялся и подошел к сыну, - преклони колени предо мной
  Юноша опустился на колени и склонил голову
  - Благословляю тебя на пути твоем, сын.
  
  ***
  С тех пор прошло двадцать лет. Ровно столько не был он в родном стойбище. Он носил другое имя, носил другую одежду, и другое отражалось в его глазах.
   Теперь его кликали Шутом.
  Он вошел в шатер своего отца. Тот заметно постарел за это время, ему уже перевалило за семьдесят. Но Духи помогали сохранять его здоровье, на покой старый шаман не собирался.
  - Здравствуй, почтенный путник. Что за дорога привела тебя ко мне?
  Шут замер. Неужели отец не узнал его?
  - Меня не приводят дороги, я сам веду их, шаман.
  Шаман замер.
  - Посланник Богов, да? Я должен был по глазам догадаться да по поступи, да стал уже слаб да глух. Эх, сколько зим назад прошло, как сын мой ушел в вашу братию, да так и не вернулся ни разу. Он и от имени своего отрекся.
  - Нет у нас имен, шаман. Вы сами нам имена даете. Меня кличут Шутом, а настоящего своего имени я давно не помню.
  - Ох, если бы узнать мне, где мой сын? Хотя, что же я, ты, наверное, с вестями какими пришел?
  - Посмотри на меня, - шут поднял глаза
  Шаман подошел ближе и заглянул в глаза гостю. Сейчас там была усталость и темнота со смутными отблесками чего-то знакомого
  - Сын мой... - не знал шаман, как он узнал, но это стало очевидным
  - Да, отец, это я, - он горько усмехнулся
  - Лунным Ветром я назвал тебя когда-то
  - Спасибо, отец, но мне лучше вновь забыть его. Слишком тяжело помнить имя, но не знать себя. Но я не забуду.
  Промолчал отец, а потом спросил:
  - Что самое страшное на свете?
  - Видеть и знать, что человек ошибся, но быть не в силах исправить его судьбу.
  ***
  - Ну что же, брат, мне все предельно ясно. Я надеюсь, что ты хотя бы позволишь попрощаться мне с женой? - одна Судьба знает, чего шуту стоило говорить так, чтобы голос не дрожал
  - Завтра после рассвета явишься в тайную канцелярию, - король встал, не глядя на брата, - если же не явишься, я пойму и не буду тебе искать. Я думаю, добраться до границы с твоей родины за ночь - вполне посильная задача
  - Знаешь... - голос предательски дрогнул, - навряд ли когда-нибудь ты причинишь мне боль сильнее, чем ту, что причинил этими словами. До завтра, - шут развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь.
  Король вздохнул, мрачно глядя на закрывшуюся дверь. Он чувствовал, совершил ошибку. Но в чем?
  И он не знал, что в подвалах к пойманному убийце спешил личный слуга Ее Величества Золотой Стрелы с флаконом быстро и безболезненно убивающего яда. "Ее Величество благодарит Вас за помощь. Вас и вашу службу не забудут" - последнее, что услышал тот, кто намеренно промахнулся, стреляя в королеву по ее собственному приказу
  
  ***
  Шут буквально влетел по ступеням в поместье. Встревоженная Ника тут же бросилась его встречать
  - Что случилось, родной мой?
  Вместо ответа он обнял ее, погладив по волосам, хотя бы немного успокаиваясь
  - Случилось то, что отныне я в опале. Пойдем, расскажу. И попроси принести чего-нибудь выпить, а?
  - Чаю принести в малую гостиную. Мы будем там, - через плечо бросила Ника одному из слуг. Взяла супруга за руку и повела в комнату, - напиться еще успеешь.
  - Надеюсь... - мрачно буркнул шут и начал пересказывать свой разговор с королем. По мере рассказа Ника медленно мрачнела
  - Поэтому завтра меня заключат под стражу за государственную измену, откуда живым я выберусь вряд ли.
  Вместо ответа Ника посмотрела ему в глаза, погладила рукой его щеку, прижав затем к себе
  - За что же это все?..
  - А дьявол знает, за какие это грехи меня предал тот, чью верность я никогда не предавал...
  - Мы справимся, родной... мы обязательно справимся. И раз сегодня наша последняя ночь в жизни, я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы мое благословение помогло тебе... там... - она опустила голову, обняв его за плечи и прижавшись всем телом
  Что можно было ответить на такую верность? На такую любовь, которая была премного выше всех страстей и чувств? Ничего. То есть, совсем ничего. Только обнять в ответ, гладя по голове и безмолвно умирая от счастья.
  Так они и просидели почти до рассвета. Но как только первые лучи солнца коснулись земли, Ника отстранилась, вставая
  - Тебе пора
  - Да...
  Он поцеловал ее, стремясь запечатлеть этот миг в душе настолько, чтобы не забыть даже спустя вечность. Потом тяжело отстранился, кивнув на прощание, и подхватил плащ и шляпу, которые так и пролежали всю ночь на полу, словно ставшая ненужной на эту ночь маска.
  ***
  Король пришел в канцелярию задолго до рассвета. Всю ночь он не спал и пытался обдумать то, что случилось, но пока разум строил причины, следствия и их связи, душа вырывалась на волю.
  Он посмотрел за окно. Первые лучи солнца касались земли
  "Хоть бы он все-таки не пришел", - металась по сознанию горькая мысль, - "Хоть бы не пришел"...
  Но он уже слышал шаги за своей спиной. И до боли знакомый голос:
  - Доброго утра, величество.
  - Ты все-таки явился...
  Да, было глупо думать, что до безумия гордый шут попытается сбежать. Но надежда, как известно, умирает последней
  - А ты сомневался? - шут не сдержал усмешки, подходя ближе и глядя в глаза своему королю.
  - Не сомневался, надо признать, - с грустью ответил король, понимая, что в этом ответе нет необходимости. Ибо даже сейчас понимали друг друга почти без слов.
  И неужели это все закончится вот так?..
  ***
  Все зашло слишком далеко. И ведь это был еще не конец. Далеко не конец...
  Шут уже не мог ровно дышать в перерывах между ударами кнута. Прикованные почти у самого потолка камеры руки ныли и почти отнимались. Приходилось стоять почти на носках, чтобы доставать пола. Каждое движение, даже попытка вздохнуть, причиняла неимоверную боль, потому он даже радовался тому, что обездвижен.
  Он прикусил язык и стоял молча. Не хватало еще позволить всяким сволочам вроде королевы по-настоящему победить его, сломить, заставить признать поражение духа. А в том, что королева, или, по крайней мере, ее личные слуги, где-то рядом, опальный советник не сомневался ни секунды. Ровно как и в том, что все это - ее рук дело. Она же обещала расправиться с ним...
  ***
  Милая и светлая, подобная солнечному лучу королева милостиво улыбнулась шуту, слегка кивнув
  - Я рада, что у моего будущего супруга есть верный ему человек...
  - Я очень рад, сударыня, - шут склонил голову, - и я очень хотел бы, чтобы рядом с вами он, наконец, обрел свое счастье. Он так светится, когда говорит о Вас...
  - Благодарю... для меня очень важно его счастье. И я надеюсь, что рядом со мной у него начнется новая жизнь...
  "В которой никогда не будет тебя", - мысленно закончила Золотая стрела, стараясь не смотреть на удаляющегося юношу
  "Дружба, конечно, дело хорошее, но я не позволю, чтобы у него в сердце был кто-то кроме меня. Я хочу счастья и буду счастлива только если он будет моим полностью и безраздельно. А с этим... его братом, я обязательно покончу"
  И сразу после свадьбы, когда шут подошел поздравить королеву, она мило улыбнулась, склонила голову, скрывая волосами их от чужих глаз, и в самое ухо прошептала:
  - Твои последние дни, шут. Ты больше не нужен ни ему, ни мне. А значит, я уничтожу тебя
  ***
  Из воспоминаний его вызвал резкий удар, насквозь пересекающий несколько уже подсохших ран. Мозг работал как никогда четко. Усмехнуться. Скрыть ухмылкой плотно сжатые зубы. Зафиксировать это выражение лица и приготовиться к новой боли, терпеть, не дрогнув ни одним мускулом и уж тем более не выдавать себя стоном или криком. Обойдутся.
  Где-то в относительной близости раздался звук открывающегося засова. Палач отошел и крутанул ворот механизма, приспуская веревку.
  - На колени! Король идет!
  - Ну, только если король, - усмехнулся он и выполнил требование, опустив голову
  Он во все глаза смотрел на пришедшего брата, стараясь не выдавать свое любопытства. Но тот все же поймал его взгляд, и на эту секунду стало больнее, чем за все время нахождения здесь.
  - Оставьте нас, - уставший голос короля удивил его
  Палач кивнул и вышел. Король подошел ближе и сел рядом с опальным советником
  - Посмотри мне в глаза
  Шут молча поднял невидящий взгляд
  - Кому мне верить, скажи?
  - Себе... - шут усмехнулся, - когда-то у тебя это неплохо получалось
  - А если я не знаю ответов?
  - Все ты знаешь... только не хочешь... признаться самому себе... в этом знании... - дыхания едва хватило на эту длинную фразу, - скажи мне лучше... как там Ника?
  - Знать меня не желает. Уехала из столицы куда-то на периферию.
  - Надеюсь, она там в порядке...
  - Может быть. Но я хотел поговорить о тебе.
  - А что обо мне... говорить?.. Ты, кажется, уже... все решил...
  - Кто ты есть? Ответь мне, брат, кто ты и почему все так получилось? Чему мне в тебе верить?
  - А что ты видишь? - тело более-менее пришло в себя, даже удалось отдышаться, - и, если тебе не сложно, крутани еще немного ворот, чтобы руки смочь опустить.
  Король усмехнулся и исполнил просьбу
  - А вот наглости от тебя не убыло
  - Не эта бы наглость, не я бы сидел перед тобой, а сломанный раб, имени моего не достойный
  - Факт, - король улыбнулся уголками губ, - вот только чем больше я смотрю на тебя, тем больше понимаю, что нет того мальчишки, которого я всем сердцем полюбил тогда, много лет назад
  - О, в этом мы с тобой солидарны! - шут словно взорвался, - и я не вижу перед собой того властителя, который мог повелевать всем миром! Знаешь, ты прав. Настоящего меня, истинного, ты уже давно не слышишь. Не слышишь моего отчаяния, моих криков, даже моих слов! Только твои иллюзии обо мне. И ты привык к этим иллюзиям - сначала к улыбкам, когда моя Душа рассыпалась вдребезги. Потом к лживым словам, что скрывали муки и рвение души. И даже тогда, когда настал апогей этой боли, когда я почти не мог держать маску, ты продолжал видеть свою иллюзию. Не того, кто отчаялся, кто тобой покинут. Только ухмылку, только хитрые глаза. И видишь сейчас. Только один человек в этом проклятом мире видел Меня. И я надеюсь, хотя бы ей ты не доставишь этой боли.
  - И поэтому ты решил убить мою любовь?
  Шут опустил голову
  - Уходи. Если я хоть немного еще дорог тебе - уходи.
  - Я скоро приду огласить приговор, - король не стал ничего больше говорить и вышел
  ***
  - Чем дальше в лес, тем интереснее трава, - проворчал шут, когда его вернули в камеру, - если бы я знал, что все закончится так, то...
  "То что? Решил бы что-то изменить?" - внутренний голос всегда отличался сварливым характером
  Всем и так понятно, что ни черта бы не изменилось...
  Шут осторожно сел, прислоняясь израненной спиной к холодной каменной. Взгляд недвижимо уперся в одну точку
  - Неужели верность сейчас и правда никому не нужна? - вопрошал он в пустоту, чувствуя, как закрываются глаза. Сознание отключалось от усталости, хотелось закрыть глаза и раствориться в темноте, тишине и прохладе, где не нужно держать маску, сдерживать боль, где его никогда и никто не увидит...
  Так он и заснул.
  
  Тем временем за стеной происходил очень интересный разговор, и если бы шут услышал его, то очень бы удивился.
  
  - И все-таки, - Ника настороженно смотрела на Элессикора, - я не понимаю, какого черта он помогает?
  - Король чувствует, что неправ, - псевдо лесник вздохнул, - что даже если шут предал его, он не имеет никакого права выпытывать признание. Да и понимает он, что шут верен, только Золотая Стрела хороший морок на его глаза навела. Хочет хоть как-то вину свою искупить.
  - А ему не кажется, что, поступая так, он только мучает нас обоих?
  Он промолчал
  - Как бы то ни было, он уже спит, - Ника вглядывалась через зарешеченное окошко, выводящее в камеру
  - Тогда иди, - Элессикор улыбнулся
  
  Она вошла в камеру тихо и неслышно и бросилась к супругу. Села рядом, обнимая за плечи и укладывая его голову к себе на колени. Шут улыбнулся сквозь сон, и на какое-то бесконечно малое мгновение он стал похожим на себя прежнего, рыжего мальчишку с обманчиво-беспечными глазами и теплой улыбкой
  Она взяла его руку. Некогда прекрасная кисть с длинными пальцами... сейчас костяшки сбиты, от длинных когтей осталось одно воспоминание. На запястьях следы от кандалов даже слегка кровоточат...
  Она крепче прижала его к себе, поцеловав в висок, и убрала со лба спутанные пряди. Он перехватил ее руку, не открывая глаз, и прижал к своим губам.
  - Ангел мой... спасибо, что не оставляешь меня... хотя бы во снах...
  Ника улыбнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Наверное, все-таки хорошо, что король позволил ей навестить его. Хотя бы несколько минут жестокого, насквозь черного счастья, хоть и скрываемого в тенетах безнадежной горечи
  - Отдыхай, любимый мой... у меня есть целый час, и в этот час ты будешь спать тихо, и никто не потревожит тебя. В этот час не будет боли и отчаяния, только тепло...
  ***
  Сквозь крошечное зарешеченное окошечко под самым потолком в камеру попадали последние лучи солнца. Закат окрашивал их в ярко алый. Они попадали на меня, я добродушно щурился, наслаждаясь ощущением робкого тепла. Мой последний закат... ведь уже завтра я умру.
  Ощущение смерти за плечом мне нравилось. Сначала оно щекотало нервы, приближаясь и удаляясь, потом помогало справиться с болью, смеяться в лицо палачам. Какой прок в мольбах, если я все равно умру, если я почти вижу ее глаза, холодные, бесстрастные? Меня почти не волновало, как именно это произойдет, хотя, не скрою, я мечтал о красивом уходе. О том, чтобы смотреть в небо до тех пор, пока глаза не закатятся, и свет окончательно не померкнет
  - Я знаю, чего ты хочешь, - сказал однажды мой король, когда пришел навестить своего опального шута, - и ты заслужил красивую смерть. И я, возможно, дарую его тебе.
  - Воля твоя, величество, - отвечал я, грустно улыбаясь, - но ведь отнюдь не от условий зависит достойный уход. Все, о чем я прошу - позаботься о ней.
  - Она ни в чем не виновата, можешь быть покоен, она не будет нуждаться
  - Я рад, - я закрыл глаза и через минуту услышал удаляющиеся шаги
  Вскоре я сам удивлялся своему спокойствию.
  И вот, наконец, все встало на свои места. Я смотрел в окно, провожал взглядом последние лучи солнца, видел точки звезд на небосклоне и радовался этому.
  Прощаюсь с миром, почти физически чувствуя, как истончаются те нити, которые привязывают мою душу к этому телу.
  Где-то сбоку раздался скрежет. Я посмотрел в сторону двери и увидел, как отпирается стальной засов. Дверь открывается и в камеру заходит Ника. Моя любимая Ника!
  Я улыбнулся ей. Она подошла и села рядом со мной. Протянула руку к моему лицу, убрала со лба спутанные пряди. В ее глазах отражалась вся та безмерная любовь ко мне, весь тот огонь, местами мелькала тихая скорбь и боль. Она смотрела на меня, словно желая что-то сказать, но не решаясь. А я просто взял ее за руку и прижал к груди напротив сердца.
  - Я могла бы сказать тебе, что ты можешь бежать... что организовать это не проблема, мы сможем вытащить тебя, спасти, а потом уехать далеко-далеко и жить обычной, мирной жизнью... - она опустила голову. Я прижал ее к себе, гладя по спутанным рыжим волосам. Она доверчиво прижалась ко мне, но через несколько секунд отстранилось. Ее лицо было жестким и решительным
  - Но я скажу другое. Надеюсь, ты не посрамишь меня завтра на казни и умрешь достойно.
  Я приподнял бровь. Черт, вот именно за это я ее и люблю!
  - Разумеется, моя леди, - я склонил голову в поклоне, - слово Шута.
  - Ветер мой... - она снова прильнула ко мне. Я поцеловал ее в висок
  - Спасибо тебе, огонь мой. Мне очень важно, что ты понимаешь меня и принимаешь мое решение. Ведь это не просто приговор, это решение того, кому я обещал свою верность, и кого я не могу предать, иначе предам себя.
  - Я понимаю... не надо слов, любимый... я все понимаю
  - Не надо слов, - шепнул я в ответ, соглашаясь, и вдохнул всей грудью запах ее волос, пряный и яркий, словно желая, чтобы на целую вечность врезалось в память это мгновение.
  А дальше были несколько часов полного счастья, густого и пьянящего, когда я задыхался от огня и захлебывался в омуте... чувств? Нет, это было прекраснее, чем чувства, это был танец самой души, полет за горизонт и черное пламя бесконечно прекрасного. Я видел ее в последний раз, я умру через несколько часов - но так было надо, я знал это. И был по-своему счастлив
  
  Но вот, время счастья завершились, и в камеру вошел король. Ника вышла, улыбнувшись мне напоследок. Я улыбнулся ей в ответ и закрыл глаза, опираясь о стену.
  - Спасибо, - сказал я ему, не открывая глаз, - это лучшее, что ты мог подарить мне.
  - Ее понимание подарил тебе не я, - король коротко усмехнулся, - одного не понимаю, раз ты настолько предан мне, - эти слова он произнес с какой-то издевкой, - то зачем было это все?
  - Захочешь - поймешь, - я пожал плечами, - пока же тебе просто интересно
  - Хорошо, я учту. Но я здесь для того, чтобы огласить приговор. Он всем очевиден, смерть. Вопрос только в том, как именно ты умрешь
  - Честно? - я посмотрел ему в глаза, - мне все равно. Способ на твой выбор.
  - Хорошо, - он кивнул, наклонился и похлопал меня по плечу, - удачи, брат. Несмотря на все, что случилось...
  - Ты поймешь, я то вижу и знаю, - я подмигнул ему, - но потом. Только, прошу, позаботься о ней...
  - Не переживай, с ней все будет хорошо.
  - Я буду рад... а сейчас, я хотел бы остаться один. Ибо атмосфера, знаешь ли...
  Он ничего не ответил и вышел. А я, держась за стену, встал и подошел к окну.
  Из-за горизонта пробирались первые лучи солнца. Было ощутимо холодно, но от этого становилось еще более прекрасно, словно что-то неведомое звало дальше, ввысь... стать частью чего-то большего, раствориться в мире, сбросить телесную оболочку. Остановившимся взглядом я смотрел на светлеющее небо, вдыхал пьяную свежесть ветра и размышлял
  Я прожил жизнь. Успел ли я сделать то, зачем был рожден? Помог ли, был ли рядом с теми, с кем должен? Я не верю ни в рай, ни в ад, кроме тех, что внутри нас. Хотя, конечно, больно оставлять тех, кому я дорог, ведь остается только надеяться, что с ними все будет хорошо
  Не знаю, сколько времени прошло до того мгновения, когда я ощутил, как на мои плечи что-то накинули. Обернувшись, я увидел Нику, улыбающуюся мне.
  - На улице прохладно...
  Я поцеловал ее. Не так, как целуют жен, девушек и любимых, с которыми идут по жизни. А так, как прощаются с той единственной, которая была не просто женой, а была еще и верным соратником, другом... и с которой прощаешься навсегда.
  В камеру вошел человек в черном плаще с глухим капюшоном. Я кивнул ему
  - Еще секунду - я обернулся к Нике, - Прощай.
  И вышел из камеры за палачом.
  
  Меня ждал костер. Толпа собралась на площади и смотрела на меня с вызовом и осуждением. Я только вздохнул. Эх, люди-люди...
  Я шел на эшафот. Палач шел позади меня, словно зная, что я не собираюсь бежать. А может, и знал, кто его знает. Тем более до эшафота всего шагов пятьдесят. Их я прошел, даже не осознавая, я был уже не здесь. Наверное, так было правильно.
  Пять шатких ступенек. Поднимаюсь по ним и скидываю плащ. Уже не холодно. Нахожу взглядом ее в толпе, она смотрела на меня, словно подбадривая, но едва сдерживалась от слез.
  Я поймал ее взгляд и подмигнул. Все будет хорошо, я знаю это...
  Между тем, меня привязали к столбу и выложили хворост, пропитанный маслом. Я нашел взглядом короля и благодарно опустил глаза. Это прекрасный конец.
  Судья зачитывал приговор, а я посмотрел в небо. Еще темное, солнце еще не полностью появилось из-за горизонта. Скоро оно озарится еще одним светом...
  Палач опустил факел в хворост. Тот мгновенно загорелся, меня обдало жаром. Еще через несколько секунд пришла боль, огонь пожирал мою одежду, плавил кожу. Я улыбнулся, несмотря на выступившие на глазах слезы боли, которые, впрочем, тут же испарялись, и потянулся к спасительной прохладе неба. Я не искал там спасения от боли, я был благодарен огню за то, что он помогал мне освободиться от оболочки, тела... но сейчас мой путь - в небо, дымом, чтобы потом стелящимся туманом вернуться на землю. Ведь я никогда не оставлю ее.
  ***
  Король мрачно смотрел на догорающий костер. Черт бы их побрал, эти чертовые сомнения! Правильно ли он поступил?
  - Ты напрасно терзаешь себя, дорогой, - Золотая Стрела улыбалась, потупляя взор, чтобы скрыть сияющие глаза от короля, - он предал тебя и заслужил смерть. Ты и так был к нему слишком добр
  - А тебе в том какая печаль? - король не сдержал своего мрачного настроя, - ты, наверное, даже рада. А у меня больше нет брата. Ты это понимаешь?
  - Зато у тебя есть я! - она возмущенно сверкнула глазами, - а значит, ты не должен печалиться о каком-то простолюдине, твоею милостью выбравшимся в элиту
  - Не должен... ведь я сам принял решение о казни... но почему же я в сомнениях?!
  ***
  Вот и все. Вот и все...
  Ника вошла в поместье, спокойно улыбнулась слугам и велела оставить ее одну. И только наедине с собой позволила, наконец, чувствам вылиться из души, вырваться потокам черного огня, покинуть душу вместе со слезами.
  - Что мне теперь делать? За что это все? За что?
  Прощаться навсегда с теми, с кем хотелось быть вечно - это тяжело. Это глухо, от пустоты и боли захлебываешься только первые минуты. А потом понимаешь, по-настоящему осознаешь, что больше - никогда.
  Простые жесты, душа медленно, но верно покрывается слоем льда. Не хочется верить в то, что нужно смириться.
  И словно из воздуха донеслись до нее когда-то знакомые строки:
  Расскажи мне о смерти,
  мой маленький принц,
  или будем молчать
  всю ночь до утра...
  Слушая проколотых
  бабочек крик,
  глядя с тоской
  мертвым птицам в глаза...
  
  Мы не будем здесь
  вместе никогда...
  Это самое жестокое слово...1
  Но, быть может, мы все же будем? Быть может, не здесь, но вместе, но навсегда?
  Взгляд коснулся небольшого ножа, лежавшего на столике рядом. Она взяла его и задумчиво рассмотрела отточенную грань. Нет! Все-таки нельзя быть эгоисткой, ведь в этом мире есть еще один человек, которому она нужна
  Она вышла из комнаты и приказала подать карету
  ***
  Наверное, их встречу можно было назвать случайной.
  Был темный дождливый вечер. Тучи, казалось, доставали до самой земли, было холодно, к тому же дул промозглый ледяной ветер. К тому же пришлось идти через лес... черт бы побрал отца с его светлыми идеями!
  - Добрый день, барышня. Вам помочь?
  "Какого?" - пронеслось у нее в голове. Ведь она даже не услышала шагов. Она обернулась к говорящему. Перед ней стоял немолодой уже, лет тридцати, человек. Короткие серые волосы трепал ветер, льдисто-серые огромные глаза выражали легкую иронию. Он был одет в серый плащ с поднятым воротом и держал в руках трость из черного дерева
  - Я местный лесничий, - он говорил, не сводя с нее глаз, - и знаю небольшую тропу, по которой в город можно добраться в разы быстрее...
  - Не откажусь, - она улыбнулась, - меня зовут Ника, а вы...?
  - Элессикор. Вы можете называть меня проще. Лайт. И, быть может, вы загляните ко мне в сторожку? Пропустим по бокалу глинтвейна, потолкуем?
  - Глинтвейна?
  - Вино с травами. Я думаю, вам понравится. Идем?
  Так они и познакомились. И еще через несколько лет именно у Элессикора, а не у отца Ники шут просил ее руки. И она настолько дорожила им, что называла своим братом.
  ***
  Вот и сейчас она шла через лес к сторожке. Движения ее были словно механическими, она даже временами не понимала, что и как происходит. Очнулась она только в доме Элессикора. Тот усадил ее, сел рядом и взял за руку
  - Брат... - прошептала она, глядя в стену, - что мне делать? Как дальше жить?
  - Тебе тяжело, я понимаю, но ты сумеешь справиться, я знаю.
  Элессикор мысленно выругался. Он терпеть не мог такие ситуации, когда ему приходилось кого-то успокаивать. Он мог выглядеть сколь угодно черствым и холодным, даже если в глубине души переживал
  - Мне тоже очень жаль этого мальчишку. Правда жаль, поверь. Да и я знаю, как вы любили друг друга, как вы были связаны и важны друг другу. Но ты справишься
  - Я не хочу... не хочу, понимаешь? - она подняла на него невидящий взгляд. Несколько секунд они молчали, потом Ника заговорила, - можно, я уеду? Куда-нибудь на периферию, отдохну и постараюсь пережить.
  Элессикор посмотрел ей в глаза
  - Ты не хочешь это пережить.
  - Не место мертвой душой среди живых. И вместе с ним ушел весь мой смысл жить. Прошу, отпусти меня...
  Элессикор отвел взгляд. Несколько секунд прошли в томительном молчании. Потом он встал, подошел к окну.
  - Проживи еще месяц. Если через месяц ты все еще будешь желать смерти - я отпущу тебя.
  - Спасибо, - она вышла.
  ***
  Элессикор зло выругался. Черт подери, первый раз за тысячу лет решил отдохнуть! И мало того, что встретил Его, так еще и придется нарушать обещание.
  Руки привычно доставали сферу и устанавливали на небольшой пьедестал, который он достал следом. Что же, счастье сестры он ценил превыше гордости.
  ***
  Со дня казни шута прошло два года. Король сидел в своем кабинете, разбирая последние сводки дел. И от всего этого было невыносимо тошно, жизнь словно была не его
  - Люди... все эти люди вокруг... и не денешься от них никуда, а они все мельтешат, притворяются, преклоняются...
  Искренности совсем не стало вокруг. Только жена, его Золотая Стрела, была рядом с ним искренней и любила. Но выносить ее постоянные вспышки ревности, желание каких-то вспышек, хождения по краю и боли было невыносимо. А так хотелось покоя...
  Но нет, даже расслабляться нельзя. Чертова золотая клетка, а не дворец, угораздило же его родиться принцем.
  Он посмотрел за окно. Ветер бушевал, поднимая с земли листья.
  - Этот мир... - задумчиво прошептал король, неосознанно беря в руку перо. И слова и образы складывались в строки...
  Этот мир ждет грозы, ждет потоков ревущих,
  Пусть вода под сверкание молний течет,
  И потоки воды смоют маски со ждущих,
  Усмехнутся все те, кто все знал наперед.
  
  Засверкают в выси грозовые раскаты,
  Барабаном с небес гулкий гром прогремит,
  Рокот издалека, как тревожным набатом,
  Как предвестие бури, грозу возвестит.
  
  Будут биться о скалы гремящие воды,
  И вздыматься над берегом валом волна,
  Ураган разобьется в бессилии полном,
  Вырывая деревья, обтекая дома.
  
  Схлынет ливень, закончатся молний разряды,
  Стихнет ветер, и солнце взойдет из-за туч,
  Озаренные светом далекой Плеяды,
  Дети звезд создадут фиолетовый луч...2
  - Да, - думал король, - как же давно я ничего не писал...
  Он сидел, закрыв глаза, но даже сквозь закрытые веки видел строки.
  - А может, именно в этом и есть причина? И тогда, два года назад, не брат потерял себя, а я? Что, если все было наоборот? А это значит...
  И тогда король принял единственно верное решение.
  Он ушел в изгнание.
  
  ***
  Здесь нет ничего. Почти.
  Я не знаю, сколько времени прошло. Здесь нет времени. Только пустота и образы памяти, отголоски прожитой жизни. Я не помню, не знаю, но чувствую...
  Чувствую. Слышу, как кто-то зовет меня. Тихо и безнадежно, не надеясь ни на ответ, ни на отклик. Вижу, как тщетны чьи-то еще попытки понять меня. Его разум как когти, пытающиеся зацепиться за стекло, соскальзывают.
  Я даже не помню себя. Тут темно и тихо. Только образы. А может быть, я просто придумал их себе, чтобы хоть как-то разнообразить эту темноту.
  Но в темноту резко вторгается что-то. Яркая искорка, сияющим белым светом. Этот белый свет режет мне глаза, я задыхаюсь от боли, от откуда-то взявшегося жара и холода одновременно
  Вокруг меня множество звездных искр. Я не вижу их, только чувствую кожей. И чувствую Его присутствие за спиной.
  - Тебе пора возвращаться, - резким громовым раскатом его голос. Льдисто-спокойный, жесткий, знакомый
  Ощущаю прикосновение теплых ладоней к моим глазам. Еще секунда - и они сменяются холодными лезвиями, прорезающими мне новые глаза. Выпрямляюсь, удивляясь внезапно посетившему меня новому чувству - гордости.
  Ощущаю прикосновение к груди. Как будто змея задела и слегка толкнула в грудь кончиком хвоста, и только сейчас я ощутил панцирь, сковывающий мои чувства и память
  - Сам, - не спросил, сказал мой визави
  - А если я не хочу, - меня словно швыряет на колени. Вонзаю откуда-то взявшиеся когти в ладони - боль помогает сохранить хотя бы какое-то подобие адекватности. Кажется, что саму душу перемалывает что-то жестокое, немилосердное. Визави ждет, я даже вижу его силуэт, высокий мужчина в сером плаще с поднятым воротом. Его лицо мне знакомо, даже псевдо высокомерная усмешка, с которой он смотрит на меня сейчас. Только вспомнить... но...
  А кто я сам?
  Смотрю на свои руки - серебристый туман, принявший форму человека, не больше.
  Кем я был? Я должен вспомнить...
  - Есть только один способ вспомнить это, шут, - он улыбается, - и ты мне кое-что обещал, а сейчас пытаешься сделать все, чтобы не исполнить обещание...
  Его голос тонет в новой волне боли и воспоминаний. Я горю, но не сгораю... вокруг меня бьется черное пламя, пытается проникнуть внутрь. И тогда я принимаю решение.
  Встаю с холодной усмешкой и распахиваю грудь, словно расстегиваю пуговицы рубашки. И черный огонь проникает в самый центр тела, прожигая там Пустоту.
  Визави стоит, его лицо спокойно и непроницаемо, только глаза смеются. Но меня это не волнует, ведь в этот краткий миг я вспоминаю. Вспоминаю всю свою жизнь.
  - Вот так... - он холодно усмехается, но в глазах читается одобрение, - ты же хочешь вернуться?
  - А это возможно?
  - Видишь ли, у тебя остались внизу незаконченные дела. На твоих губах застыли невысказанные слова, поэтому твоя душа не может обрести покой. И ее можно либо успокоить, либо позволить вернуться в виде призрака, пусть и ненадолго. И...
  - Да, я очень хочу вернуться, - я уже корил себя за несдержанность, но одна мысль о том, что смогу хотя бы на минуту вернуться к Нике или по-настоящему проститься с братом, торопила
  - Хорошо, но тебе придется пройти испытание
  И все пространство снова померкло.
  ***
  Давным-давно где-то далеко от места действия диалога, сидели два мальчика. Один из них, рыжий, смотрел невидящим взглядом на ручей и что-то шептал. Второй подошел ближе и прислушался.
  - А ты... ты помнишь? Я не знаю, что за образы, почему они мелькают... почему мне так тесно здесь, почему так хочется туда, в недостижимую звездную высь? Почему я не могу просто жить?..
  Почти неуловимое касание рукой плеча. Резко вздернутая голова, но такой же невидящий взгляд
  - Помню, - был ответ
  ***
  Огонь, больше огня, еще больше! Больше пламени, чем можно представить, чем может вместить в себя звезда, океаны огня, сжатые в одну точку.
  Ни один человек бы не смог не сгореть от таких потоков огня. Я - всего лишь человек, точнее, горстка пепла, от него оставшаяся. Горит даже туман, как оказалось.
  Но я жив! Я встаю, расправляя крылья своей души, лечу выше и выше, ближе к самому небосводу...
  Меня обжигает резкий холод. Феникс, не успевший возродиться, замирает во льдах, словно муха в янтаре. Замирает и падает назад, вниз, в глухую пустоту отчаяния и словно растворяется там, умирая, но не имея возможности умереть насовсем.
  Встаю. Н знаю, как, не знаю, где беру силы, чтобы не упасть. Вижу вверху свет, но понимаю, что не добраться до него, крыльев нет, не сберег, да сожалеть поздно.
  Но в этой темноте, в непроглядном отчаянии и боли я нахожу свою свободу.
  И делаю шаг вверх. Туда, где меня еще ждут.
  
  ***
  Этот дом находился в такой глуши, что вряд ли кто-либо смог до него добраться. Да и зачем? Там жила всего лишь одинокая вдова бывшего тайного советника.
  За окном ночь уже вступала в свои права. Она отправила сына спать, невольно залюбовавшись. Копна рыжих волос, весь в отца пошел, от нее взял только зеленые глаза и терпение, а так...
  Только никогда им уже не встретиться, никогда не обнимет своего сына тот, кто так долго мечтал о наследнике. И никогда не увидит воочию парнишка того, о котором так любит вспоминать его мать, с кем сравнивала его и кого любила наравне с ним.
  "Иди спать, малыш" - беззвучно прошептали губы, - "а я немного еще посижу"
  Рассудок снова изнемог. Сил держаться не было, все чувства поглощала глухая тоска, картины пятилетней давности снова всплывали перед глазами. Когда она видела его в последний раз. Потом брат, который, в конце концов, отпустил ее из столицы. Она хотела умереть, но когда поняла, что беременна, то нашла в себе силы жить. Решила, во что бы то ни стало, подарить ребенку ту любовь и тепло, на которое способна
  Ее размышления прервал легкий стук в окно. Она подняла глаза и увидела ворона, сидящего за стеклом и смотрящего на нее
  - Но... - только и сумела вымолвить она, через секунду услышав вопль сына:
  - Мама! Иди сюда, скорее... там...
  Не медля, она перебежала перегородку, за которой находилась кровать сына и увидела тень, стоящую у окна.
  Тень напоминала человека в длинном плаще до пят в капюшоне, стоящего спиной к ним у окна. Он задумчиво водил тонкими пальцами по стеклу и словно ждал
  - Мама, кто это?
  - Подожди, - она нетерпеливо махнула рукой, - сядь и посиди тихо, хорошо?
  Мальчишка, не прекословя, сел на кровать.
  Она подошла ближе к фигуре. Уже не сомневалась, но все не решалась окликнуть. Наконец, решилась и прошептала:
  - Ты... вернулся?
  Тихий шелест, сложившийся в короткое "да" был ей ответом
  - Посмотри на меня...
  Фигура развернулась. Она узнала его, хоть он и изменился...
  Волосы были пепельно-седого цвета. Глаза были черными, словно слепыми, в них стояло нечто такое, что она никогда бы не смогла описать. Он протянул руку и коснулся ее лица, заглянул в глаза, словно спрашивая о чем-то. Она тихо улыбнулась, почти не сдерживая слез, но на этот раз это сулило не безнадежность, но облегчение.
  - Неужели... неужели ты все-таки услышал нас, родной мой? - она прижалась к его груди, позволяя себе расслабиться первый раз за эти пять лет. Он погладил ее по спине, поцеловал в висок
  "Подожди... услышал ВАС?"
  - Я не говорила тебе, - она сбивчиво шептала, - я тогда не знала... - она развернулась к кровати, кивнув на мальчишку
  - Это наш сын...
  "Сын..."
  Фигура скользнула вниз и села на колени, оказавшись почти на одном уровне с мальчиком, сидящим на кровати
  - Папа?.. зачем ты нас оставил?
  - Прости, сынок... я больше никогда не покину вас, обещаю. Все будет хорошо, - он прижал мальчишку к своей груди, - все будет хорошо.
  Через несколько секунд он отстранился, поднялся с колен и подошел к Нике. В глазах Шута стояли слезы
  - Любимая... как же я счастлив...
  - Только... - она опустила глаза, - ты больше никогда не уходи так, ладно? Ты нужен нам.
  - Больше я вас не оставлю, обещаю. И когда придет время, мы уйдем вместе.
  ***
  Золотая Стрела уже два года как вернулась в стойбище. Ровно с тех пор, когда король отказался от власти и титула и ушел скитаться, оставив ее.
  В степи давно уже была ночь, но она захотела выйти из шатра и прогуляться, подышать ночным воздухом и подумать.
  Тот, кого она любила... дочь вождя вспоминала короля в первую их встречу. Он поразил ее какой-то невероятной харизмой, энергетикой и несгибаемой волей. Девушка давно подметила, что все, кто в нее влюблялись, теряли голову и стрежень, становясь ей неинтересными. И никто еще не смог покорить ее сердце. Не заполучить, не влюбить в себя, а именно покорить.
  И, наверное, глупо было надеяться, что король станет исключением.
  Вдруг ей послышались тихие шаги за ее спиной. Обернувшись, она увидела тень в черном плаще с капюшоном. Несколько секунд понадобилось ей, чтобы понять, кто шел позади нее
  В крови вскипела ненависть, но тут же потухла. Бывшая королева смогла лишь вздохнуть и прошептать:
  - А я всего лишь хотела, наконец, счастья...
  - А я хотел немного понимания. Но и в моем, и в твоем случае все разрушила ты. Но, знаешь... - шут несколько секунд помолчал, собираясь с мыслями, - я надеюсь, что ты еще сможешь быть счастливой. Ты сможешь нести счастье другим и быть счастливой, но захочешь ли? И найдешь ли в себе мужество отказаться от желаемого, чтобы найти необходимое?
  С этими словами шут исчез, оставив королеву со своими мыслями.
  ***
  Три года странствий...
  Странник вздохнул, улыбаясь ночному небу. Та жизнь, в которой его звали королем, уже давно казалась прошлой. Но он не сожалел о ней, ведь без нее он бы никогда не смог найти себя. А сейчас...
  Новый город улыбался ему стеклами домов. Сюда он приехал потому, что звезды сулили ему встречу с долгожданным другом. И он верил им, верил в тот путь, которому шел
  Странник прошел в снятую им комнатку в небольшой таверне. Была уже ночь, он собирался отдохнуть. Но едва он переступил порог, то понял, что он здесь не один...
  У окна стояла тень. Странник медленно подошел ближе, держа наготове клинок. Но тут фигура развернулась. И он увидел...
  - Ты? - кинжал выпал из рук
  - Я... - шут грустно улыбнулся, - скоро я, наконец, покину этот мир. Хотел зайти и попрощаться... так, как этого достойно наше братство.
  - Значит, ты все-таки уходишь?
  - Не место мертвому среди живых.
  - И что теперь? - Странник поднял глаза на брата
  - До новых встреч, брат. Не потеряй только боле, не оброни - не найдешь потом.
  Долго они еще стояли, глядя на бескрайнее звездное небо. И, когда рассвет улыбнулся братьям, шут, ничего не говоря, простился со странником взглядом и исчез.
  ***
  И вот теперь, когда все слова, наконец, досказаны, можно уходить.
  Всякое испытание дается человеку с силами пройти его. Высший подвиг - суметь принять решение того, кто тебе дорог.
  Dixi.3
  Эпилог:
  Поле казалось бесконечным. Красные маки вперемешку с травами и вереском колыхались на ветру. И по этому полю шли трое. Мужчина с седыми волосами по плечи и рыжая девушка держали за руки мальчишку лет пяти. Они шли куда-то вдаль и счастливо смеялись, о чем-то разговаривая.
  
  _________________
  1. Строчки из песни Fleur - Никогда
  2. Стихотворение Евгения Волконского
  3. Dixi (лат) - все сказано, добавить нечего
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"