Аннотация: В память о Праведнице, спасшей от нацистов 2500 детей
Ирина Сендлер. Праведница мира
Предисловие
Как-то в конце мая 2008 г. мне в руки попал номер английского журнала "Экономист" от 24 мая 2008 года. Мне бросилась в глаза фотография молодой женщины с грустными глазами
и статья озаглавленная: Некролог. Ирина Сендлер, спасавшая детей из Варшавского гетто, умерла 12 мая в возрасте 98 лет.
Я не слышал о Ирине Сендлер прежде, и в русскоязычной прессе, даже в Израиле, о ней не вспомнили. Обратившись в Интернет, я нашёл, что все ведущие мировые газеты, такие, как лондонская "Таймс", "Нью Йорк Таймс", "Лос-Анджеле Таймс" и многие другие, тоже немедленно откликнулись в её память.
Я принадлежу к поколению, которое было детьми во время войны с немецкими нацистами. Мне не было и полутора лет, когда началась война. Моей матери удалось - а это было непросто - эвакуироваться, со мной, больным коклюшем, на руках, из Харькова в сентябре 1941 в теплушках швейной фабрики, обслуживавшей армию. Её - учительницу в школе - пристроила в поезд её родная сестра, работавшая на этой фабрике швеёй. Это спасло её и меня. А её двоюродной сестре эвакуироваться не удалось: она была замужем за украинцем, и он не хотел уезжать. Она погибла в массовых расстрелах, которые немецкие и украинские нацисты устроили на территории Харьковского тракторного завода - как в Киеве в Бабьем яру.
Из 6 миллионов евреев, замученных нацистами, около 1.5 миллионов были дети. Но какой-то, хотя очень малой, части людей и детей удалось спастись благодаря таким благородным душам, как Ирина Сендлер и её помощники.
Долг тех, кто выжил - помнить о них и передавать память о них в поколениях. Чтобы исполнить этот долг, я перевёл этот некролог на русский язык и рассылаю его по всем доступным мне адресам. Я особенно хотел бы, чтобы его прочли дети и внуки тех детей, что, как я, уцелел (а у тех, кто не уцелел - нет и никогда уже не будет ни детей, ни внуков...). Поэтому я дополнил перевод другими материалами, почерпнутыми из разных источников (я даю их со ссылками) и комментариями для "-цатилетних" и "-тилетних", которые могут не знать многих понятий и фактов, атрибутов того времени. Для удобства чтения и для точности цитирования эти комментарии отделены от основного текста выделенными абзацами, пунктиром и скобками.
Ирина Сендлер, спасавшая детей из Варшавского гетто, умерла 12 мая в возрасте 98 лет
Польша пострадала в течение второй мировой войны больше, чем любая другая европейская страна. История этих страданий зачастую неизвестна за пределами Польши. К примеру, Освенцим (Auschwitz), часто упоминается как "польский концлагерь", а не как лагерь, управлявшийся нацистскими оккупантами страны, в котором погибло огромное число польских граждан. И обычно считается, что поляки сотрудничали с нацистами или просто пассивно наблюдали, как истреблялись их еврейские соотечественники. Поляки, говорил бывший израильский премьер-министр Ицхак Шамир, "впитали антисемитизм с молоком матери."
http://ru.wikipedia.org/wiki/Шамир,_Ицхак: Ицхак Шамир (Езерницкий) родился в Ружанах (сейчас в Пружанском районе Брестской области, Беларусь) 15 октября 1915 года. 'Эмигрировал в Израиль в 1935. В Израиле учился в Еврейском университете в Иерусалиме. Его семья оставалась в Польше и была уничтожена в Холокосте.
Читатель, возможно, возмутится цитированным высказыванием Шамира. Действительно, будучи вырванными из контекста, оно ничем не лучше, чем сказать: 'Цыгане - конокрады' или 'Евреи - торгаши и мошенники' или что там ещё им приписывают. Я не знаю, из какого контекста вырвано это высказывание Щамира. Я не знаю, как семья Шамира попала в руки нацистов, в облаве или по доносу соседей, что нередко бывало. Я не знаю, что бы я сказал под горячую руку: моя тетя попала в руки нацистов по доносу соседей в оккупированной нацистами деревне под Харьковом и погибла. Я не судья Шамиру. Думаю, и ты, уважаемый читатель. Не надо возмущаться. Эта статья не о Шамире а о Ирине Сендлер и других таких же поляках, как она.
Безусловно, предубеждения против евреев были распространены в довоенной Польше. Но многие поляки выступали против этих предубеждений. Одной из самых отважных была Ирина Сендлер (Irena Sendler).
Дочь врача, она выросла в доме, который был открыт для любого больного или нуждаюшегося, неважно, еврея или нееврея. В лекционных залах Варшавского Университета, где она изучала польский язык и литературу, она и её единомышленники намеренно садились на скамьях "для евреев".
(В последних рядах Университетских аудиторий на территории Польши устанавливались в 1930-е годы особые скамьи для еврейских студентов (так называемое гетто лавкове -- "скамеечное гетто"). В знак протеста они и поддерживавшие их неевреи слушали лекции стоя. (http://www.eleven.co.il/article/15411). Университетское начальство бежало "поперед батьки" Адольфа Гитлера. Через несколько лет он сам пришёл в Польшу лично руководить их самодеятельностью).
Когда националистические головорезы избили её еврейскую подругу, Ирина перечеркнула в своём студенческом билете печать, которая позволяла ей сидеть на "арийских" местах. За это её отстранили от учёбы на три года. Такой была Ирина Сендлер к моменту, когда немцы вторглись в Польшу.
Ирина была, как говорила её подруга, "самоотверженна по рождению, а не образованию". Конечно, она унаследовала хорошие гены. Её прадед, - польский повстанец, - был сослан в Сибирь. Ее отец умер от сыпного тифа в 1917, заразившись от пациентов, которых его коллеги избегали лечить
(Ирина впоминала напутственные слова отца, сказанные незадолго до смерти: "Если ты видишь, что кто-нибудь тонет, нужно броситься в воду спасать, даже если не умеешь плавать")
Многие из них были евреями. Еврейская община предложила денежную помощь её испытывавшей нужду матери для оплаты образования молодой Ирины.
Подобно многим социально активным людям в довоенной Польше, госпожа Сендлер была членом Социалистической партии, но не, как она говорила, из-за её политической убеждений, а потому что это соединяло для неё сострадание с неприятием власти денег. Её мотивация не была связана ни с какой религией. Она действовала "z potrzeby serca", по зову сердца.
При нацистской оккупации евреев Варшавы загнали как стадо скота в городское гетто: четыре квадратных километра для приблизительно 400,000 душ.
Даже до того, как началась депортация в лагерь смерти Треблинка, смерть в гетто была повседневным бытом. Но, парадоксально, была и щёлочка для надежды. Нищета и полуголодное существование (ежемесячная порция хлеба была два килограмма) создавали идеальные условия для распространения сыпного тифа, эпидемия которого могла бы угрожать и немцам. Поэтому нацисты разрешили госпоже Сендлер и ее коллегам доступ в плотно охраняемое гетто для распределения лекарства и прививок.
И эта "законная" лазейка позволила ей спасти больше евреев, чем намного более известному Оскару Шиндлеру. Это было исключительно опасно. Некоторых детей удавалось тайком вывезти в грузовиках, или в трамваях, возвращавшихся порожняком на базу. Чаще, однако, их проводили тайными проходами от зданий в окружавших гетто.
(Детям давали новые имена и размещали в женских монастырях, в сочувствующих семьях, приютах и больницах. Тех, кто был постарше и умел говорить, учили креститься, так, чтобы не вызвать подозрений в их еврейском происхождении. Младенцам вводили седативные средства, чтобы они не плакали, когда их тайком выносили. Водитель медицинского фургона научил свою собаку громко лаять, чтобы заглушить плач младенцев, которых он вывозил под дном фургона.
Операции были рассчитаны по секундам. Один спасённый мальчик рассказывал, как он, затаившись, ждал за углом дома, пока пройдёт немецкий патруль, потом досчитал до 30, стремглав выбежал на улицу к канализационному люку, который к этому моменту открыли снизу. Он туда спрыгнул и по канализационным трубам был выведен за пределы гутто.
Ирина Сендлер вспоминала потом, перед каким страшым выбором ей приходилось ставить еврейских матерей, которым она предлагала расстаться и их детьми. Они спрашивали, можете ли она гарантировать, что дети будут спасены. Конечно, ни о каких гарантиях не могло быть и речи, не говоря уже о том, что каждый раз не было никакой уверенности, что вообще удастся выйти из гетто. Единственно, в чём была уверенность, так в том, что, если бы дети остались, они бы почти наверняка погибли. Ирина говорила: "Я была свидетельницей ужасных сцен, когда, например, отец соглашался расстаться с ребёнком, а мать нет. На следующий день часто оказывалось, что эту семью уже отправили в концлагерь." )
Она рассчитала, что, чтобы спасти одного еврейского ребёнка, требовалось 12 человек вне гетто, работающих в условиях полной конспирации: водителей транспортных средств, священников, выдававших поддельные свидетельства о крещении, служащих достававших продовольственные карточки, но больше всего это были семьи или религиозные приходы, которые могли бы приютить беглецов. А наказанием за помошь евреям был немедленный расстрел.
Но что было еще более опасным, госпожа Сендлер старалась сохранить записи о происхождении детей, чтобы помочь им впоследствии отыскать свои семьи. Эти записи были сделаны на кусочках папиросной бумаги, пачку которых она держала на своём ночном столике, чтобы можно было быстро вышвырнуть их из окна, если бы нагрянуло гестапо.
(11 гестаповцев нагрянули ночью 20 октября 1943. Ирина хотела быросить пачку из окна, но увидела, что дом был окружен немцами. Тогда она бросила пачку своей подруге и сама пошла открывать дверь, а та спрятала пачку подмышкой. Её не взяли).
Но они, не сумев найти документы, которые прятала её подруга, сочли, что она была маленьким винтиком, а не центральной фигурой сети спасения из гетто. Под пытками она не раскрыла ничего
(Нацисты держали Ирину в тюрьме Pawiak, где её пытали, а потом приговорили к расстрелу. Рассказывают также, что в тюрьме она работала в тюремной прачечной и вместе с другими такими же заключёнными портила бельё немецких солдат, которое они стирала. Когда немцы обнаружили это, они выстроили женщин и расстреляли каждую вторую.)
Остальную часть войны Госпожа Сендлер жила под вымышленным именем.
Она никогда не хотела, чтобы её называли героиней. Она говорила: " Я до сих пор чувствую себя виноватой, что я не сделала больше,". Кроме того, она чувствовала, что она была плохой дочерью, рискуя жизнью своей пожилой матери, плохой женой и матерью. Ее дочери, чтобы иметь возможность видеться с ней, однажды пришлось даже просить, чтобы ей позволили посещать детский дом, где ее мать работала после войны.
В послевоенной Польше ей также угрожал смертный приговор за то, что ее работа во время войны финансировалась польским Правительством в изгнании в Лондоне, и она помогала солдатам Армии Краёвой. И Польское Правительство в Лондоне, и Армия Краёва считались тогда империалистическими марионетками. В 1948, когда она была на последнем месяце беременности, допросы в тайной полиции стоили ей жизни её второго ребенка, рожденного преждевременно. Она была "невыездной", и ее детям не разрешали поступать на дневное отделение Университета. "Какие грехи Вы приняли на вашу совесть, Мама?"- спрашивала её дочь.
(В СССР и, повидимому, в странах "народной демократии", к которым принадлежала и послевоенная Польша, для поездки за границу требовалось разрешение "органов безопасности" при правящих коммунистических партиях. И там существовали чёрные списки тех, кому выезд не разрешался независимо ни от чего. Это были "невыездные")
Только в 1983, польские власти сняли с неё запрет на выезд и разрешили приехать в Иерусалим, где в её честь в Мемориальном Музее катастрофы европейского еврейства в Иерусалиме "Yad Vashem" было посажено дерево
(В 1965 Ирина Сендлер стала одной из первых Праведников Мира, в честь которых в музее Холокоста 'Yad Vashem' сажают деревья. Там много деревьев в память Праведников из Польши и других стран Европы)
Многие из детей, которых она спасла, уже будучи пожилыми людьми, старались отыскать её, чтобы отблагодарить, а также чтобы попробовать узнать что-нибудь о своих утерянных родителях
(Последние годы Ирена Сендлер провела в Варшавском частном санатории Елизаветы Фиковской (Elzbieta Ficowska), которую она спасла из гетто в июле 1942 в возрасте в шести месяцев: её вынесли в ящике с плотницкими инструментами.)
Мир вообще мало знал о Ирине Сендлер до 1999 г., когда несколько девочек-подростков из штата Канзас в США, Лиз Камберс (Elizabeth Cambers), Меган Стюарт (Megan Stewart), Сабрина Кунс (Sabrina Coons) и Джанис Андервуд (Janice Underwood) открыли её историю. Эти школьницы из сельской средней школы г. Uniontown искали тему для Национального проекта "Дня Истории". Их преподаватель, Норман Конрад (Norman Conrad) дал им почитать заметку под названием "Другой Шиндлер" об Ирене Сендлер из газеты "US news and world report" за 1994. И девочки решили исследовать ее жизнь. Интернет-поиск открыл только один вебсайт, который упоминал Ирину Сендлер. (Теперь есть более чем 300 000) С помощью своего преподавателя они начали восстанавливать историю этого забытого героя Холокоста. Девочки думали, что Ирена Сендлер умерла и искали, где она похоронена. К своему удивлению и восторгу, они обнаружили, что она жива и живёт с родственниками в маленькой квартире в Варшаве. Они написали пьесу о ней по названием "Жизнь в банке" , которая с тех пор игралась больше 200 раз в США, Канаде и Польше. В мае 2001 они впервые посетили Ирину в Варшаве и через международную прессу. сделали историю Ирины известной миру. С тех пор они посетили Ирину в Варшаве ещё четыре раза. Последний раз 3 мая 2008 за 9 дней до её кончины.
Жизнь Ирины Сендлер стала также предметом биографии "Мать Детей Холокоста: История Ирины Сендлер" Анны Мисковской. В прошлом году (2007) сообщалось, что подвиг Ирины Сендлер должен был стать сюжетом фильма с Анжелиной Джолли в главной роли)
Специально для читателей, недолюбливающих евреев, неважно по какой причине, дело житейское, надо сказать, что Ирина Сандлер спасала детей Варшавского гетто, обречённых нацистами на уничтожение, не спрашивая, евреи они или нет. Наверняка она спасла и поместила в приюты ещё много и других детей, которые могли ей попасться на улицах и в разрушенных бомбёжками домах Варшавы. Но, чтобы спасти других детей, не нужно было прятать их 'в ящиках с плотницкими инструментами', и за их спасение не угрожал расстрел. Поэтому её и её помощников чтят именно за спасение детей Варшавского гетто, которых нацисты обрекли на уничтожение только за то, что они были детьми евреев.).
А Нобелевскую премию получил, как известно, Эл Гор "за его усилия собрать и распространить как можно больше знаний об изменениях климата, вызванных деятельностью людей, и заложить основания для принятия мер противодействия таким изменениям.
P.S. 25 апреля 2009 на сайте http://nyat.livejournal.com/318613.html опубликована ещё одна заметка об Ирине Сендлер. Тем читателям, кто не остался равнодушным, советую почитать и её.
![[]](/img/e/el_p_j/irenasandler/irenasendler0001.jpg)
