И было в этих взглядах что - то сакральное, что - то противоречиво - жестокое, непонятное даже им двоим... Впрочем, ослепленные горем и жалостью к себе, люди редко обретали способность что - то понимать. И что - то видеть. Мне же оставалось вскидывать глаза к нему и задавать риторический вопрос - почему это снова случилось со мной?
Так уж получилось, что за свои двадцать я ни разу не лежала в больнице. Если не считать частой головной боли, опухших гланд да немногочисленных порезов и ушибов, изредка "украшавших" мое маленькое тело - сильной физической боли я никогда не испытывала. Зато о другой боли знала все.
Осознание того, что искалечить душу и тело человека можно не только неосторожными словами и необдуманными действиями, но и обычным невинным движением глаз из полуопущенных ресниц пришло давно. Еще в далеком детстве поняла, что обладаю уникальным даром - читать человеческие души. Случайно заглядывая в чужие лица, я срывала своими тонкими красивыми руками прочный замок с железной двери. С двери, которая хоть как - то скрывала скелеты в шкафу. Изголодавшись, бедные питомцы при виде меня показывали радостный оскал и спешили поделиться тайнами своих хозяев. К слову, они совершенно не спрашивали, желаю ли я все это знать.
Вот и в этот раз... Совершенно случайно... Это когда - нибудь убьет меня, ведь каждый секрет, как слой бинта на мумии. Они сковывали мои движения, притягивали к земле позвоночник, и я, не делая тщетных попыток их сорвать, сутулилась и опускала глаза, дабы ненароком не выдать свой дар и тем самым не обречь свое, и без того жалкое существование на совсем ненужное мне одиночество.
А ведь я всего лишь читала "Доктора Фауста". Как же символично! Смакуя каждое слово Гете, я неосознанно улавливала свое сходство с главным героем. Улавливая сходство, я неосознанно ненавидела себя.
Кто - то задел мое колено, книжка опасно заскользила по джинсовой ткани моих брюк. Я едва успела протянуть руку, пальцы с длинными острыми ноготками, покрытыми черным лаком поймали ее возле самого пола, едва не оторвав пару страниц.
- Извините, - недовольно буркнули рядом, и я со вздохом, чувствуя знакомую дрожь по всему телу, подняла лицо.
Нельзя было этого делать. И не делать этого нельзя, ибо истошный зов чужих душ всегда был выше моей воли и моих сил.
Белобрысый утонченный юноша не случайно задел мое колено. Его нога просто резко дернулась в сторону потому, что он увидел Ее. Маленькую, уставшую, грустную. Осень появилась довольно внезапно и принесла с собой простуду. Девушку явно морозило, на плечи ей кто - то заботливо накинул мужскую кожанку, в бледных руках был судорожно зажат бумажный платок.
- Привет! - к юноше подлетела другая девушка. Высокая, крупная, светленькая. Беззастенчиво повисла у него на шее. Он улыбнулся и обнял в ответ ту, до кого ему не было никакого дела, и адресовал сухой равнодушный кивок единственной, кто волновал его в этом противоречивом мире.
Маленькие губки миловидной кудрявой девочки скривились в некоем подобии улыбке, а светло - карие глаза в упор посмотрели на свой Смысл жизни. Бумажный платок в ее руке издавал жалобный плач. Но никто, кроме меня его не слышал. Никто, кроме меня, не видел этой маленькой драмы двух столкнувшихся взглядов.
И было в этих взглядах что - то сакральное, что - то беспомощное и противоречивое, непонятное даже им двоим, но столь явное мне. Непрошеной свидетельнице.
Мгновение. Отчет. Ненавистное жжение внутри моего тела. Секунда Боли. Секунда Тоски. Она прошла мимо, обдав нас напоследок волной разочарования, заставившей парня мелко задрожать, а меня резко захлопнуть книгу и подняться с места. У меня еще была возможность все исправить. Мизерная, благодаря глупости обоих, но попробовать всё-таки стоило.
Я закинула книгу в рюкзак и выпрямилась во весь свой небольшой рост. Парень медленно разворачивался в противоположную мне сторону.
- Не туда, - спокойно произнесла я, разворачивая его к себе лицом. Его рука была холодной, гладкой как мраморная поверхность.
- Кто ты? - невозмутимо осведомился он, вновь напуская на себя равнодушие и высокомерность.
- Все, - шепнула я, потянув на себя упирающегося глупого мальчишку, чьи глаза напомнили мне ледяной каток, на котором я так любила разбивать свои коленки. В этот раз мне придется разбить его лед.
Люди видят лишь часть правды, но хватает и этого. Я показала ему лишь счастливую девушку в его объятьях, позволила увидеть счастливого себя. Этого хватило, чтобы он вырвал свою руку и нервно оглянулся в ту сторону, в которой исчезла его судьба.
Глаза были ясными - ясными, как снег на солнце. Они меня ослепляли.
Он открыл рот, чтобы что - то спросить, но я устало покачала головой.
- Уходи... Не успеешь.
Благодарное рукопожатие. Через год он сделает ей предложение. Недоумение напополам с пониманием отражались на красивом лице. Она согласится. Еще через два года она родит ему сына. Быстрые удаляющиеся шаги. Они будут счастливы. Невыносимо тяжелый рюкзак и крутые ступеньки. Они будут счастливы и умрут в один день, потому что их машина случайно вылетит на встречку. Пол холодный. Невыносимо холодный. Как два трупа на асфальте. Красная дорога.
- Девушка, вам плохо? - чьи-то мозолистые ладони участливо коснулись моего плеча. Грубые, теплые. Как те двое, что сейчас будут выяснять отношения.
- Все хорошо, - неуверенно улыбнулась я, даже не поднимая глаз. - Все хорошо, спасибо.
Надо уходить. Пока не накатила тошнота.
Я рывком открыла окно, глубоко вдохнула морозный воздух. Кто - то негодующе воскликнул за спиной, кому - то стало холодно. Не прикасайся лучше ко мне. Уходите отсюда, глупые... Звонок прозвенел. Все ушли. Где моя книга? Плевать... Надо уходить. Не поднимая глаз, спотыкаясь на ступеньках, врезаясь в студентов, спешащих на пару... Надо просто уходить. Надо просто прятаться. Вам холодно, безумные? Холодно будет им...
Я медленно продвигалась к выходу. Лишь бы успеть, лишь бы... Правильно, мне уже не повезло сегодня, разве на этом день неудач должен был заканчиваться?
Сколько времени прошло, прежде чем она выбрала это тонкое шелковое платье, цвет которого символизировал победу? Она не знала, ее мысли были далеко от ее действий. Она хотела победить, а от того и надела на себя этот красный наряд, сводящий с ума любого мужчину. Он не должен был быть исключением.
Откинув назад тяжелые темные волосы, гордо вскинув упрямый подбородок, она уверенно и твердо направлялась по знакомому коридору университета, бросая равнодушно - холодную усмешку своим знакомым, и не забывая при этом красиво и соблазнительно вилять бедрами. Вот именно ими - то она меня и задела.
На нее оглядывались все. На нее не смогла не оглянуться и я. Коварные яркие девушки не могут не привлекать внимания, даже если являлись законченными бездушными стервами. О, да! Заглядывая в глаза любого парня, она легко и бесцеремонно проникала в его душу, а иногда и вовсе завлекала ее в свои липкие, но такие привлекательные сети. Даже мне не всегда так удается. Жаль только, что за свою не такую уж короткую жизнь ей так и не удалось увидеть свою, собственную душу. Зато ее вижу я. Насквозь. Для всех она - девушка - загадка, а также девушка - мечта. Для меня очередная жертва. Сегодня у злого, бездушного, но невероятно красивого создания, каковым она считала себя, намечалась великая цель - заполучить его. Заполучить, окутать, охмурить...
Ее мысли были как маленькие жужжащие мушки. Они вызывали у меня лишь скептическую улыбку и желание почесать запястья.
Его голос, что она слышала во сне, раздавался совсем рядом. Из - за угла показалась до боли знакомая темная макушка - тонкие черные брови удивленно изогнулись при ее внезапном появлении. Такая милая ямочка на его левой щеке, заставлявшая нервно сжиматься каменное сердце...и пронзительные голубые глаза, в которых на короткий миг вспыхнул интерес. Интерес к ней.
И дрогнул камень. Вздрогнула я. Маска циничности и презрения растаяла, явив всем ее настоящее детское лицо. Голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, в этой ослепляющей вспышке внезапной искренности увидели девушку, которая на одно незабываемое мгновение обрела чистоту. Как жаль, что это мгновение было таким коротким.
Милая любимая ямочка на его щеке исчезла, синий огонек интереса и сладострастия вспыхнул и погас, как перегоревшая проводка во время грозы. Он лишь едва качнул головой в знак своего приветствия и...отвернулся, возобновив разговор с одногруппницами.
Она всего лишь прошла мимо, он всего лишь на нее посмотрел, подарив взглядом счастье, но растоптав его равнодушием. Оно жалобно пищало и плакало, совсем как тот бумажный платок в руке кудрявой девчонки... Вместе с ним пищала и плакала маленькая невинная девочка, цепляющаяся своими пальчиками за остатки тепла. Это длилось одно короткое мгновение, растянувшееся на долгие годы холодности и страдания. Миллионы раскаленных иголок впились в ее съежившееся тело, маска вернулась. На этот раз имя ее было - обреченность. Девочка внутри нее издала последний прощальный крик и исчезла. Она не чувствовала боли, вместо нее это чувствовала я.
О, да! Она считала себя злым и бездушным созданием, но кем же тогда являлся он?!
Он...Моя ладонь мимоходом коснулась волос симпатичного парня. Просто так, как бы невзначай. Он вскинул на меня свои пронзительные глаза и улыбнулся.
- Мы знакомы?
Ничего. Такие яркие, такие зелено-голубые глаза, будто небо в июле, когда нас жарит солнце. Такие прекрасные, но такие пустые. Они никогда не будут вместе. Маленькая девочка никогда не воскреснет. Это все равно, что попытаться повернуть время вспять. Это все равно, что попробовать его остановить с помощью фотографий. Она будет появляться лишь в образе искусственной и идеальной красивой куклы.
Я спокойно улыбнулась живому бессердечию и покачала головой:
- Слава Богу, мы незнакомы.
Я не стала выискивать его оправданий, я не стала наслаждаться ее страданием. Я не какой - то там Фауст, я всего лишь НЕПРОШЕННАЯ свидетельница. Я отвернулась и, придерживаясь за стенку, медленно направилась к выходу, оставляя ее наедине со своим растоптанным счастьем, а его наедине со своей внутренней пустотой. Идеальная пара.
В коридоре было шумно. Пары заканчивались. Меня толкнули несколько раз - я уткнулась лбом в стену. Мозолистые руки больше не пришли мне на помощь. Переживу. Уйду. Сгибаясь под новыми слоями бинтов, горбясь от несправедливости и собственного бессилия. Уйду. Где нет взглядов и чужих тайн. Молодая мумия, опускающая глаза в пол. Читательница душ... Страшно?