Аннотация: "В начале было слово" - фраза, известная даже далеким от религии людям. Но ведь это слово должен был кто-то произнести. Рассказ - зарисовка на тему того, как возникло то самое первое слово.
Его собратья постепенно завершали свои дела. Он же пока что ждал наверху странной каменной горы. Ждал, когда наступит его время.
Его форму описать очень трудно - скорее верно, что тела у него в общем-то и не было; он был воплощенной мыслью, и, как любая мысль, был способен созидать.
У него не было ни возраста, ни пола, ни имени (зачем, если он не мог говорить? Он не имел даже горла, чтобы издавать звуки). Но те, кто будет жить здесь, когда-нибудь назовут его Яхве (он видел вперед так же хорошо, как и назад; время было для него лишь еще одной координатной осью; он знал, что о нем будут здесь помнить). Он симпатизировал им - "людям", как они говорят (или скажут?) о себе, - должно быть, потому, что они были так непохожи на него самого: они жили, смеялись, болтали, дышали и чувствовали, они даже по оси времени перемещались, совершенно того не замечая! Он хотел бы, пожалуй, быть одним из них, и поэтому где-то в глубине себя (в той маленькой части "я", которая едва-едва отделялась от "мы") называл себя Яхве.
Так будем называть его и мы.
Итак, в то время как его собратья завершали свои дела, Яхве ждал. Не то чтобы он был бездельником или праздным мечтателем, просто работа его выполнялась в самом конце: после формирования суши, создания дня и ночи, флоры и фауны, разумных существ и логики их языков, - Яхве создавал историю. Пока его собраться трудились, он гулял по оси времени вперед и назад, выясняя, чем обернется в будущем то или иное событие, и думал, как же подстроить так, чтобы цепь случайностей привела к необходимым результатам. Главное в его деле было задать правильный тон в самом начале - тогда не придется вмешиваться в дела мира потом.
Яхве написал историю, пожалуй, уже для доброго десятка миров. Он гордился своими творениями: загадками, подсказками, намеками на реальное положение вещей. Некоторым из разумных существ удавалось раскрыть их тайну - и тогда они знакомились, другие так и оставались в неведении до самого Скончания Миров. В своем деле Яхве был настоящим творцом, он не боялся добавлять черной краски: ему ничего не стоило обречь мир на голод, мор или войны - только лишь для изящной завитушки на сюжете истории. Однако Яхве всегда оставлял дверь приоткрытой, а уж если его подопечные не могут сами найти выход - что же, в том не было его вины.
Но на этот раз все было иначе (тут Яхве усмехнулся: он увидел, как эта фраза будет избита в этом мире через несколько тысяч лет). Почему-то он странно привязался к этим "людям". Может, это всё лингвисты? Должно быть, они придумали какой-то особенно интересный язык в качестве эксперимента, а языки, как известно, формируют мысли. Уточнить бы у них потом.
В любом случае, люди были очаровательны. Возможно, потому что жалки? Они почему-то с особым ожесточением стучались в открытую дверь, они будто бы не хотели спасаться даже тогда, когда весь мир шел им навстречу. И вместо того, чтобы действовать, предпочитали молиться.
Яхве видел, что люди будут верить в него так, будто сами слепы. Сотворят себе о нем сотни мифов - он сам бы точно никогда не написал подобного. Но он не хотел от них ни поклонения, ни прославлений - только любви. Наверное, именно любовь в них и была так невероятно притягательна. Интересно, почему он больше нигде ни разу не столкнулся с этим чувством?
Ожидая, Яхве ходил по оси времени вперед и назад, пытаясь понять, что же это такое - любовь: что-то, что одновременно обжигает и успокаивает, связывает путами и учит летать, возвышает и унижает, убивает и оживляет вновь...
Он пытался постигнуть людей, понять, что же движет ими, когда они любят, и как же они выражают свою любовь. И постепенно он понял: любовь - всегда жестокость - к другим, и жертва - собой. Пожалуй, это действительно самое необычайное, самое безумное и интересное из всего, что он встречал за свою жизнь.
Когда его собратья завершили свои дела, Яхве уже знал, что любит их - этих людей. Он знал, что нужно делать.
И первую строку в истории этого мира он начал так: