Летели дни. Элфи засыпала родителей вопросами о мечтателях, на которые те с охотой отвечали. Конечно, многое они пока не раскрывали ей - не обо всем положено знать шестилетнему ребенку. Но она совершенно точно даже не догадывалась о том, что папа с мамой почти каждую ночь продолжают свои эксперименты в мире-младенце, в мире, который сами сотворили.
- О, чудная мечта, где же я появилась?
- Лети сюда!
Магдалена обернулась. Серая дымка заполонила все вокруг. Вдалеке парил Генри. Клетчатая рубаха с коротким рукавом собралась у него подмышками, а волосы, не затронутые гравитацией, колыхались, будто погруженные в воду. Он размахивал руками, привлекая внимание жены. На носу виднелся дыхательный аппарат. Крохотные прищепки вжались в крылья ноздрей с двух сторон, даруя возможность дышать в непригодной для живых существ атмосфере. Привычного воздуха здесь пока не было и, поэтому точно такое же приспособление, через мгновение после ее появления, возникло у Магдалены.
- Надо закрепить орейфус, он опять улетел!
Генри приближался:
- Держи его! Каждый раз новые сюрпризы, - он схватил Магдалену за туфельку, подтянул ее к себе, взял из рук жены необычный стул и в этот момент на его ногах появились метровые ботинки с широкими носами, похожими на ласты аквалангистов. - Ну, что поплыли? - Он стал ритмично шлепать ими в пространстве и быстро удаляться, держа перед собой гладкое сидение.
Магдалена усмехнулась. Она поняла, что задумал Генри.
- Хочешь посоперничать? - прошептала Магдалена.
Она выставила вперед подбородок, принимая вызов. Ночная рубашка цвета лазурита побледнела и испарилась. Щелчок, подобный лопнувшему пузырю, материализовал жесткие панцири, прикрывшие грудь, а ноги соединились в мощный мускул. Кожа ниже талии покрылась рябью и зашуршала, будто сотня гладких камней, устилающих русло бойкого родника. Движения замедлились, и на коже проступила рыбья чешуя, а бархатные туфельки сплющились и обратились в бирюзовый плавник, им в цвет. Магдалена не торопилась, с ее нынешним обликом, она явно имела преимущество.
- Всегда мечтала так поплавать, правда я думала об океане, - Магдалена перевернулась несколько раз и, расправив руки, стала быстро работать рыбьим хвостом. Меньше чем за минуту русалка нагнала Генри и вырвалась вперед.
- Ах, ты! Ну, держись! - Генри просунул руки меж дугообразных ножек орейфуса и сложил ладони лодочкой, выставив их вперед. Его ласты закрутились, превратившись в вентилятор с перекрученными винтами. Свистящий вихрь резко толкнул его вперед. Вскоре, без особого усилия, Генри нагнал жену. Он глянул на Магдалену, когда поравнялся с ней:
- Торопишься в супец, рыбка? - а потом, придав ускорение винту, легко обогнал мифическую владычицу морей.
Магдалена остановилась, разочарованное лицо, однако, вмиг преобразилось:
- Техническому прогрессу не победить! Как же трудно тягаться с одержимыми интеллектуалами. Ну, держись мой комарик!
Она очертила ладонями круг с двух сторон от удаляющегося соперника. Летящий Генри стал стремительно терять в размере и теперь беспомощно барахтался на месте. Он застрял в ограниченном пространстве: какое-то силовое поле не давало возможности продолжать гонку крохотному Генри. Пожалуй, сейчас обычный кролик показался бы тому гигантом, а плавающий рядом орейфус теперь был для него размером с небольшой садовый домик. Магдалена держала в руках невидимую сферу, то деликатно сжимая, то разжимая свою воплощенную мечту будто пружину.
- Ты решила схитрить? Я не сдаюсь! - пропищал крохотный Генри и, раскрасневшись от напряжения, стал медленно расти, а Магдалена плавала вокруг, наблюдая за его стараниями, однако ее руки все еще были напряжены. Она вовсе не собиралась выпускать наглеца из невидимой тюрьмы. Как Генри не старался, но обрести свой реальный рост никак не выходило. Набрав примерно половину от него, он раз за разом откатывался в своих стараниях назад, и процесс приходилось начинать почти с начала. Тогда он решил сменить тактику. Он закрыл глаза и сосредоточился. Теперь росли его мышцы, а кожа натягивалась под натиском их объема. Тело обретало округлости, изгибы, кое-где проступили жилы и появились линии выступающих под кожей кровеносных сосудов. Генри превращался в мускулистого красавца. На животе под складками рубахи проступило два ряда глянцевых кубиков пресса, брюки натянулись под разросшейся массой, а в некоторых местах даже треснули по швам. Рубаха оказалась ему вовсе не по размеру. Вот-вот лопнут рукава, а пара пуговиц с характерным звуком уже выстрелили куда-то влево. Магдалена залилась смехом и прижала ладони к лицу, изображая бурный восторг:
- Каков атлет! Пользуешься методами лазутчиков? Дурманишь меня отвлекающими маневрами? - Магдалена отвлеклась, и теперь Генри без труда набрал свой естественный размер. Однако он не остановился на достигнутом и принялся выделывать незамысловатые фигуры, замирая в позах вышедших на подиум культуристов. Магдалена хохотала, и чешуйчатый хвост переливался от танца ее тела. Затем русалка обрела фигуру и одеяние, в которых явилась в этот мир, подплыла к мужу и обняла его:
- Все равно я победила!
- Естественно. С тобой мне не тягаться.
- Но где же наша обитель? - Магдалена осмотрелась.
Генри выпустил из объятий Магдалену. Он развернул свою ладонь, и на ней тут же появилась веревка. Он обмотал ей стул и завязал узел у себя на поясе. Орейфус покорно выпрямился вдоль его спины.
- Дай руки! Представила?
- Да!
- Полетели!
Они помчались с неимоверной скоростью, но теперь полет не колыхал их одежду, они неслись к своей обители в невидимой капсуле. Пустота, в которой не за что ухватиться взглядом, неслась мимо них. Направление движения ничем не указывало на верность выбранного маршрута. Казалось, будто они стоят на месте, так однообразен был окружающий их пейзаж. Немного погодя, вначале расплывчатой точкой, а затем, приобретая знакомые очертания, возникла цель их стремительного полета. Угловатая коробка здания, размером с их земной особняк, плавала в пространстве.
Пара стремительно влетела внутрь сквозь оконный проем без ставней. Все предметы, оставленные ими накануне, исчезли. Вероятно, они, также как и орейфус, выскользнули через прямоугольные отверстия окон и дверей. Даже мебель и полки на стенах освободились из оков креплений, удерживающих их на месте. Теперь лишь пара десятков блестящих штырей одиноко торчали тут и там на разной высоте. На белом потолке кустистые завитки из тугой проволоки лишились бесчисленных хрустальных фигур, украшавших светильник. Здесь, в этом мире, не было дня или ночи. Тусклый серый свет исходил отовсюду. Каждый атом этого мира бледно светился. Так задумали Смолги. Посему люстра на потолке скорее служила для украшения помещения, но без стеклянных фигурок теперь она походил на уродливого медного паука с голыми ногами.
Магдалена была разочарована:
- Что с тяжестью? Мы столько сделали в прошлый раз! Ведь все работало, когда мы уходили, - беспомощно простонала мечтательница, трудившаяся здесь долгое время.
- Значит не все. Что-то мы упустили... опять...
- О, нет, тяжелая мечта! Мы застряли!
- Впервые слышу такое, "тяжелая мечта", ты злишься, Магдалена! - Генри хохотал. - Зачем нам тяжесть? Так прекрасно полетали.
- У нас нет развития, всегда одно и то же. Надо посоветоваться с Виолой или Рэмоном. Что же мы делаем неправильно? - Магдалену угнетала обстановка, с которой она не могла управиться. Этот мир, вовсе не собирался подчиняться ее воле.
- Может проблема в форме? То есть в ее отсутствии? Точка, центр опоры, сверхплотное супер вещество? - Генри размахивал ладонями, растопырив пальцы, будто так легче приманить новые идеи в свою голову, - Центр сил? Неужто нельзя иначе?
Магдалена летала вокруг мужа, она понимала, что многое зависит от его навыков. Он отвечал за устройства и закономерности, тогда как она скорее была творческой составляющей в их совместном проекте.
- Генри, почему так получается? Всё устойчиво, пока мы здесь, но стоит нам уйти, как законы прекращают существовать? Ты должен сконцентрироваться! А мы ерундой занимаемся.
Задумчивый мечтатель вдруг преобразился, и его уныние сменилось веселостью:
- Как тут сосредоточишься? Я все вожусь с цветочками. Ты же знаешь, мне не до законов мироздания, когда кругом такие экземпляры, - он подлетел к Магдалене, затем обнял и поцеловал ее, потом развязал веревку и толкнул от себя орейфус.
Из стены, ставшей у пола вязкой, выползло два блестящих кольца. Визуально из пустоты возникло две миниатюрные цепочки. Однако общеизвестно, что из пустоты ничего не может возникнуть. Все происходит по вполне естественным для молодого мира законам, а именно концентрацией материи вокруг вброшенного мечтателем образа. Именно так материализовались цепочки. Они принялись пульсировать, раздуваясь и обретая мощь. Желтый металл краснел при каждом вдохе и становился бледно серым при выдохе. Набрав необходимый размер, цепь замерла. Крайние звенья разомкнулись и схватили кольца, торчавшие из стены, другие концы обвились вокруг ножек стула выше перекладины и соединились. Теперь орейфус надежно закрепился в обители.
Магдалена кивнула, соглашаясь с решением Генри, но потом, рассмеялась и отпрянула от него:
- Может уберешь эти мускулы, а то мне кажется я целую циркового атлета, а не собственного мужа? - она прищурилась, оценивая его мускулатуру.
- Ох, да. А я как раз мечтал о русалке, - Генри посмотрел по сторонам и с досадой добавил. - Но где же совершенное создание? Моя русалка?..
- Наглец, - тихо промолвила Магдалена, сложила руки на груди и отвернулась. Вскоре перед ней возник поднос. На нем, покачиваясь, дымились паром две чашки с темным напитком. Пакетик-пирамидка с молоком наклонился над одной из них, и немного осветлив напиток, через мгновение исчез. Магдалена отпила несколько глотков:
- Вот видишь, локально, на подносе тяжесть есть и кофе не покидает свой сосуд, но почему не получается с домом и остальными предметами?
Генри взял свою порцию, выпил глоток и тут же выплюнул содержимое. Оно десятками шариков поплыло в разные стороны:
- Квас? Да еще горячий! - он откинул прочь чашку и та, зацепившись об орейфус, разлетелась вдребезги. Салют фарфоровых осколков раскидало по сторонам, один из них вонзился в ногу Генри. Остальные, ударившись о стену, испарились. Генри спокойно вырвал острие из голени, и оно лопнуло, как мыльный пузырь, не оставив и намека на свое существование. Однако рана стала кровоточить.
Магдалена вздрогнула:
- О, нет! - она подалась в сторону мужа, чтобы помочь ему, но удержалась от порыва.
Ситуация не была столь критичной и, посему, панический приступ Магдалены уступил благоразумию. Она не спеша вдохнула дивный аромат любимого напитка и, прикрыв глаза, четко выстроила в мыслях тугую повязку. Затем посмотрела на ногу Генри. Крохотные шарики крови перестали вываливаться из раны, аккуратно стянутой марлевым бинтом. Впрочем, ее супруг этого даже не заметил или только сделал вид, что ничего не произошло. Он был задумчив:
- Как твой кофе? Лучше моего? - Генри строго посмотрел на Магдалену.
- С наглецами так и надо поступать. Русалку ему подавай! - ее ноги вновь сомкнулись и образовали рыбий хвост, она подплыла к мужу, - но с другой стороны ты такой милый, когда обижаешься.
Генри обнял русалку:
- Мечты сбываются! Впрочем, как всегда!
Магдалена покорилась объятиям мужа, но в ее сознании металось предостережение: "Здесь небезопасно..."
Они плавали в молодом мире, пока еще не скованном строгими законами, но и абсолютно не пригодном для жизни людей. Еще пустой и безжизненный он ожидал продолжения своего развития.
***
В спальне своего дома, в Воллдриме, появилась Магдалена. Ночная рубашка и собранные в косу волосы были в точности такие, как до перемещения сквозь орейфус. Она встала, и Генри появился вслед за ней. Его одежда также обрела недавний вид, однако на серой штанине чуть ниже колена быстро появилось красное пятно. Оно разрасталось, отхватывая новые участки. Магдалена заволновалась:
- Надо держать аптечку здесь. На всякий случай. Подожди, я сейчас, - она выбежала из комнаты и помчалась в кухню. Найдя все необходимое, она вернулась. Генри сидел на полу и, разорвав штанину, держал серую тряпку на ране. Кровь не переставала просачиваться сквозь льняную ткань, и Магдалена принялась обрабатывать глубокий порез. Мечтатель спокойно наблюдал за действиями жены. Казалось он не чувствовал боли, он развлекался:
- Похоже штаны обречены и в этом, и в другом мире, - Генри улыбнулся.
- Надо аккуратней. Мы вели себя как дети. Ведь так можно серьезно пострадать.
- Сначала как дети, зато теперь ты как ворчливая старушка, а я обездвиженный калека, - все опять в равновесии, - он провел ладонью по черной косе жены, а потом развязал ленточку удерживающую волосы Магдалены. Шёлковые пряди распустились и повисли над его окровавленной ногой.
- Ты мешаешь мне! Прекрати или истечешь кровью в собственной спальне!
- Ты что? Заляпать пол кровью? Да нас прикончит старушка Эстер за такой беспорядок, - он хохмил, - ни к чему ей такой стресс. Подумай об этом и смилуйся надо мной. Будь доброй мечтательницей! - он намотал прядь ее волос на указательный палец и легко подтянул к себе.
Магдалена взглянула Генри в глаза и дотронулась ладонью до его щеки.
- Ладно, я так и быть сжалюсь, но не над тобой. С Эстер действительно лучше не связываться, - она улыбнулась. - Ну вот, все готово. Снимай брюки, я их выброшу!
Генри отпустил прядь и быстро разделся, а затем запрыгнул на кровать, и, покачиваясь на мягкой перине, осмотрел повязку на ноге:
- Ты искусна в каждом из миров. Моя спасительница!
За окном горели звезды и, в тиши ночного неба, сонно плавала луна. Вскоре Смолги крепко уснули, а орейфус, стоя в углу, ожидал своего часа.
Пару часов спустя свет ближайшей звезды уже раскрашивал смуглые очертания Воллдрима в привычные цвета, и некоторые из его жителей готовы были проснуться.
- Мама, пап, вы спите?
Генри открыл глаза и увидал личико своей дочурки.
- Элфи, доброе утро! Ты уже встала? - Генри взглянул на спящую жену. Черные кудри взлохматились на пухлой подушке. Он аккуратно убрал локоны с лица Магдалены. - Пойдем вниз, пускай мама еще поспит немного. Она поздно уснула.
- Пойдем, - прошептала Элфи.
Генри, в полосатой пижаме, похожей на дочуркин халат, встал и, обойдя постель, глянул на орейфус. Из-за вчерашней суматохи, он забыл прикрыть его и закрепить блокатор. Отругав себя за беспечность, правда не вслух, он подошел к стулу и швырнул на него покрывало, потом обнял дочь за плечи, и они вышли из спальни.
- Давай сходим в оранжерею. Вчера мы с тобой потрудились на славу.
- Пап?
- Да?
- Думаешь, они прижились? Я волнуюсь, стебельки такие тонкие. Кажется, некоторые я сломала, - сказала Элфи, а потом добавила шепотом, - только маме не говори.
- Не скажу, - прошептал ей в ответ отец.
Они спустились по лестнице. Дверь, прятавшаяся за портьерой в гостиной, сейчас оказалась распахнутой, отчего аромат цветов из оранжереи проник в дом. Теперь в гостиной повис насыщенный запах цветочного сада. Здесь пахло не хуже, чем в цветочной лавке, хотя, пожалуй, у некоторых людей от столь пропитанного цветочными феромонами воздуха могла бы закружиться голова. Для Смолгов же это было привычно.
Отец и дочь вошли в светлое помещение. Словно отсеченная часть невероятного размера шара, стеклянная полусфера вонзалась в фасад дома. Диаметром не менее шестидесяти метров оранжерея имела всего два выхода: в дом и, в дальней части, на зеленую лужайку. Экзотические растения и привычные для этих мест цветы и саженцы юных деревцев разрывались многочисленными дорожками, спиралью сходящимися к центру, в котором возвышалось массивное дерево, гардома. Оно считалась символом Смолгов, их талисманом.
Дорожки, ведущие к могучей гардоме были не только спиральными, они лучами расходились в четырех направлениях. Вдоль каждой из прямых дорожек пушились кусты разноцветных незабудок.
Генри отправился в дальнюю часть оранжереи: вчера вместе с дочкой он высадил там полсотни молодых ростков нескольких сортов цветов. Элфи медлила. Когда отец скрылся из виду, она подошла к столу, убрала гору рабочих перчаток и взяла голубые очки, спрятанные здесь еще вчера. Она одела их и ахнула: оранжерея преобразилась. Разноцветные незабудки вдруг мигом обрели голубой оттенок, а дерево, растущее в центральной части подкупольного сада немного сморщилось.
- Так забавно. Очки других растений, - тихо, сама с собой, разговаривала малышка.
- Элфи! Ты куда пропала? Иди сюда. Посмотри.
Элфи стала прокрадываться к отцу, не снимая очков. Почти все растения выглядели иначе, лишь многочисленные розы не изменили своего совершенного строя. Генри особенно тщательно следил за их ростом.
Элфи выглянула из-за куста и увидала ряды уверенно торчащих из земли цветочков. Она отвернулась: "Ура! А я сомневалась!" Губы растянулись в довольной улыбке, она сняла очки и положила их в карман халата, а затем довольная показалась и уставилась на отца. Он встал с колен:
- Да... Не повезло. Вроде все делали правильно.
Элфи глянула и застыла на месте: все росточки грустно скрутились и погибали.
- Как это? Я ведь своими глазами виде... - она прикусила губу. - Что случилось, папа? Как это так? - она подошла к Генри и обняла его, слезы покатились по щекам, - я старалась.
- Я знаю, дорогая.
- Я так и думала, что все завянут. У меня не получалось, они такие хрупкие.
- Элфи, посмотри на меня. Вытри слезы. Ты помнишь, что сказала тебе мама?
- Надо мечтать о хорошем?
- Именно. Они завяли, потому что ты слишком переживала. Ты думала, что ничего не выйдет? Так?
- Да, наверное.
- Вот ничего и не вышло.
- А как надо?
- Надо представлять их крепкими, надо прислушиваться к их шепоту, тихим песням. Они живые, они хотят жить в чуде. О чем ты думала, когда мы их высаживали?
- Я думала, что сломаю их и что я делаю все неправильно.
- А надо было?
- Надо было?..
- Надо верить в себя и в них конечно. Все, что создает мечтатель, обретает не только заданную форму, но и мысли своего создателя. Хорошие мысли даруют счастье и здоровье, а плохие разрушают даже крепкие ростки. Не надо плакать. Посмотри, они еще живы. Помоги им. Подумай о хорошем. Закрой глаза. Представь свой любимый мятный чай, свою пушистую Фелисию, мамину улыбку. Представила?
- Да, папа. Я все вижу, прям как наяву.
- Это хорошо, - он наклонился к ней, - а теперь открывай глаза и пойдем все это воплощать в жизнь. Будь счастливой, тогда вокруг тебя все будут счастливы и анютины глазки в том числе.
- Да, папа, так лучше и спокойнее! - радостно воскликнула Элфи. - Пойдем, выпьем чаю и разбудим маму! - она взяла отца за руку, но потом развернулась к печальным стебелькам, - а они быстро оправятся?
- Посмотрим!
- Ну, ладно! Идем же в кухню!
Они вприпрыжку вышагивали по каменной тропинке. Генри пощекотал Элфи, а потом повесил ее себе на плечо. Ее кучеряшки скользили по спине Генри, а ноги болтались перед его носом. Пока малышка хохотала и дрыгала ногами, отец внес Элфи в дом.
- Папа, подожди. Я кое-что забыла. - Генри опустил ее на пол, и она выскочила в оранжерею. Элфи подошла к столу и спрятала бенайрис на прежнее место. - Полежи здесь пока. Я еще к тебе вернусь! - И помчалась обратно.
Доброе солнечное утро и теплые слова отца подняли настроение крошке мечтательнице. Теперь она узнала как важно в жизни чудное желание. Без него мир печалится и его детки - крохотные стебельки - могут зачахнуть, если мечтатель в них не верит.